МОСКВА

Весь день прошел в напряженной работе и было уже темно, когда Голубев въехал на парковку дешевого отеля неподалеку от Горьковского шоссе. Он запер свою машину и вошел внутрь, где обнаружил Карелина в несвежем мраке бара. Тот сидел в относительно тихом уголке, несмотря на жуткую пронзительную музыку. Голубев быстро заказал джин-тоник, и Карелин постучал по столу, чтобы достать еще что-нибудь. Голубев просто хотел покончить с этим.

- Когда ты полетишь? - спросил он.

Карелин посмотрел на свое толстое запястье.

- Через пару часов.

На нем был белый блэйзер, и его волосатые, мускулистые предплечья лежали на столе.

- Этот человек на зоне сейчас.

- Надо торопиться.

- Лева, твой кандидат Беликов - убийца, да еще сейчас хочет продолжить охоту.

- Юра Беликов - сын моего друга. И он просит помощи. Тюрьма - случайность, ты же знаешь, какие силы и средства в ход пошли.

- Хорошо, - сказал Голубев. - ты получил разрешение на начало операции. Работа с Беликовым не за горами. Но я говорю тебе, наверху многие покрылись потом, прежде чем они проверили всю информацию. Прошло много обсуждений, некоторые из них были скандальны. Было много мучительных споров.

Карелин кивнул.

Голубев уставился на него в глупом лунном свете зала. Наконец он спросил:

- Идею предложил... Мандрыкин?

Карелин даже не шелохнулся.

- Да. Я рассматривал варианты помочь Юрию, перебрал много вариантов, и тут Виктор обнаружил необычайное сходство между Юрием и Евгением. Ну... и он ухватился за эту идею.

Карелин снова застыл, словно сфинкс, но Голубев уже прикидывал в уме возможные варианты развития событий. Во-первых, якобы разборка наркоторговцев в Баку была и останется официальной версией. Если бы межгосударственная группа узнала правду, они бы почти наверняка прекратили операцию. Во-вторых, единственный способ, которым Голубев смог протолкнуть операцию с двойником, - это не сообщать группе, что засланный агент погиб месяц назад.

Голубев дважды прикрывал Карелина в подобных делах и подполковник был должен ему. Но была и обратная сторона.

- Теперь, дай мне обратную сторону, - сказал Карелин.

Голубев начал без предисловий.

- Если когда-нибудь откроется правда о бойне в Сумгаите или твоя месячная задержка с информированием Центра о гибели нашего агента, - сказал Голубев, - я буду отрицать, что знал об этом что-нибудь. Я заявлю в этом в суде. Я поклянусь об этом перед специальной правительственной комиссией. Я подпишу все документы на этот счет. Ты вышел в пустоту наедине с этим, Лева, и что бы ни случилось с тобой в результате, тебе придется иметь дело со всеми противниками в одиночку.

Выражение лица Карелина было смесью трезвости и кислого веселья.

- Ну, я ценю это, Голубь, - сказал он. Ирония его замечания не ускользнула от Голубева. - Это одно из преимуществ пребывания здесь, в Москве, не так ли?

Голубев ждал, пока коллега выговорится, он знал, что Карелин хочет высказаться за него.

- Я имею в виду, - продолжал Карелин, - ты думаешь, эта маленькая схема в конце концов может сработать, не так ли? Черт возьми, мне сильно кажется, ты действительно так думаешь. Извилистая и пожалуй, реальная возможность. И если это сработает, ну, тогда пойдут разговоры в ведомстве: "Черт возьми, старина Ромыч, он туз. Если мы хотим, чтобы тайная операция стала успешной, призывай на помощь Ромыча. Черт, давай его продвинем." С другой стороны, если все пойдет наперекосяк, никто не может обвинить тебя. При том, что твоего человека убили. И ты не мог ничего сделать, чтобы попытаться спасти его. Никаких героических усилий. Удар придется по другим.

Карелин не улыбался. Голубев не собирался отвечать. Он давно узнал о толковательных возможностях молчания. Он допил джин-тоник.

Карелин, все еще не улыбаясь, выпил все, что у него оставалось.

Голубев почувствовал приятную легкость джин-тоника в голове.

- Я должен сказать тебе, однако, - сказал Голубев. - ты должен обуздать Мандрыкина. Да, нашей группе даны достаточно широкие полномочия, но я бы сказал, что Мандрыкин сильно раздвигает их пределы.

Карелин глубоко вздохнул, как будто напрягаясь.

- О кей, я действительно буду беспокоиться о пределе его полномочий, - сказал он.

- Послушай меня, - Голубев понизил голос и наклонился вперед. - в отделе многие мечтают о повышении. Если ты сделаешь что-то глупое, они нанесут тебе удар, и тебя выпотрошат и высушат так быстро, что ты и глазом не моргнешь. Окажешься за решеткой - я тебе передачи носить не буду.

Толстая шея Карелина, казалось, раздувалась еще толще, когда он сдерживал себя.

- Кобальт-шестьдесят, - медленно крякнул он. - Цезий-один-тридцать семь. Плутоний. И это только мелочи. Но я сомневаюсь, что Фархадову надоело что-то добывать на этом уровне. Мы прошли через это ... дерьмо, - он покачал головой, - сколько раз? Наши информаторы указывают на что-то грандиозное в этот раз. Мы думаем, что он участвует в этом - что это, если сообщения от наших агентов идут почти два года? Это указывает на обширную схему, что-то сложное. В этот раз значит у Фархадова большие аппетиты.

Голубев молчал, что-то прикидывая в уме.

- Я бы все отдал, чтобы Женя Лазарев был рядом с Гасаном Фархадовым, потому что альтернатива - да, слишком причудливая. И если Мандрыкин может помочь мне в этом, меня не очень волнует, на кого он гадит в процессе этого, и еще меньше меня волнуют пределы потворства некоторым растолстевшим теоретикам в Ясенево.

Это была именно та ситуация, которая сводила Голубева с ума. Мысли о Гасане Фархадове были ему мрачны и неприятны, как слухи о звере, шумящем всю ночь в вашем направлении. Если вы не будете действовать по слухам, а они окажутся реальностью, то вы облажались, и катастрофа может быть масштабной.

Но если вы действуете, вы делаете это с полным осознанием того, что единственный способ остановить приход зверя за вами - это отправить своего собственного зверя в ночь, чтобы встретить его. И вашего зверя нужно кормить, воспитывать, баловать и обращаться так же, как вы относитесь к другу или кому-то, кого вы уважаете. Вы должны вступить в сговор с ним и присоединиться. Вы должны подойти достаточно близко к нему, чтобы почувствовать его тепло и почувствовать запах его дыхания. И вы должны делать все это, прекрасно зная, что он ничем не отличается и не лучше, чем зверь, которого вы посылаете ему на встречу. За исключением того, что ваш зверь не хочет есть вас, а другой хочет.

- Послушай, - сказал Голубев, - все, что я хочу сказать, это то, что у тебя репутация, Лева. Репутация это способ набрать вес. Когда ты становишься слишком тяжелым для руководства, когда им просто не нужно больше усилий, они избавляются от таких, как ты.

Он сделал паузу.

- Однако тем не менее не позволяй Мандрыкину заходить слишком далеко. Есть ограничения.

- Они не распространяются на Гасана Фархадова, - ровным голосом сказал Карелин.

Голубев больше ничего не сказал. Они были в этом круге слишком много раз, чтобы сосчитать, каждый занимал свою сторону и проталкивал ее так далеко, как мог. Это сделано для постоянного напряжения. Может быть, некоторые люди назвали бы это балансом, ни одна из сторон не отдала что-либо другой, но обе они не позволяли другой предаться крайностям. Это было утомительно, неумолимо, никогда не кончалось.

Он переместил свой вес на другую ногу.

- А скажи мне Лева, - сказал Голубев. - Просто для собственного любопытства: как, черт возьми, ты достал череп Евгения?

- Один из азербайджанцев, - сказал Карелин. - До того, как его убили в ходе якобы разборки наркоторговцев, у нас была возможность задать ему небольшой вопрос. Оказывается, он сам бросил тела. Он и его кореша. Он отвез нас на мусорную свалку на севере города.

Карелин колебался, достаточно, чтобы посторонний мог заметить что-то, если он был проницателен, но он жестко контролировал себя.

- Там он был, - он пожал плечами, - все помялось под старым радиатором грузовика и каким-то другим дерьмом. Одичавшие собаки бегали по нему. Он был как бы разбросан вокруг. Мы получили то, что могли. Сначала мы не верили этому чертову склону, не думали, что это был он. И тогда мы нашли его голову. Крысы очистили череп, но они не жевали его. Это было странно. Чистый, как лабораторный образец. Я знал ключевые стоматологические маркеры, так что ...

- Дерьмо, - сказал Голубев. Он взял еще один напиток. - А откуда ты так уверен в их схожести?

- Когда я занимался делом Юрия, Мандрыкин обратил внимание на его фото. Затем мы все параметры тщательно прогнали через компьютер.

Голубев снова обдумал все это в своей голове. Черт, он не переставал анализировать это с того момента, как впервые услышал план Карелина. Когда он представил это своим людям в первый раз, те были ошеломлены; затем, чем больше они об этом думали, тем больше это казалось им сумасшедшей, но манящей возможностью. Особенно в свете потенциальных проблем, которые сулили все остальные альтернативы.

Одним из решающих факторов в пользу того, чтобы позволить Карелину идти вперед, были его успехи в прошлом. У него была такая солидная репутация. У него также была другая репутация - безумца. Это было то, что группа взвешивала, и, в конце концов, они пошли с безумцем, которого они знали, таким диким, каким он был, потому что безумец, который был их противником, был слишком ужасен, чтобы представить.

- А идея... сделать это таким образом? - спросил Голубев. - Дать ему возможность поговорить сразу с Мандрыкиным...

- Я говорил тебе, - сказал Карелин. - Идея заключалась в том, чтобы эмоционально инвестировать в парня до того, как мы к нему обратились. Он авантюрист по натуре. Мы хотели, чтобы он задумался над этим, усилил свое любопытство. Надо, чтобы он был мотивирован и парил под своим собственным импульсом, прежде чем мы приблизимся к нему.

- Я знаю, я знаю, я помню это, но что, если это просто испугает его до чертиков?

Карелин покачал головой.

-- Нет. Этого не случится Мы думаем, что он имеет достаточно крепкую психику. Тем более учитывая его прошлое. У нас нет никаких сомнений.

-- Но давайте просто спросим себя: что, если он не согласится? - сказал Голубев.

Карелин посмотрел на Голубева.

-- Мандрыкин убедит его.

И это было именно то, о чем Голубев предупреждал Карелина. Он не знал, кто был этот невидимка, назначивший психопата ответственным за психопатов. Голубев посмотрел через стол и решил держать язык за зубами. С чувством смирения он решил позволить Карелину действовать именно так. Через два-три дня они узнают результат.

- Хорошо, хорошо, - сказал он. - Как насчет бывшего партнера Евгения? Марина должна подготовить этого Беликова, верно? Я предполагаю, что это создаст небольшой стресс.

- У Марины есть мужество, она хороший профессионал. Вот почему в начале мы прошли через тяжелые испытания, помните? Это были два лучших человека, которые когда-либо проходили обучение в фирме. Таких чертовски мало, как они. Mарина сделает то, что должно быть сделано, и я передам ей еще дополнительные инструкции.