Настроить когнитивный компас

Наш мозг – прогнозирующий и моделирующий механизм, нуждающийся в стабильности, ясности и последовательности. Он великолепно работает, за исключением тех случаев, когда… дает сбои!

В первый рабочий день вы входите в офис. Каждая клеточка вашего тела наполнена нервным возбуждением. Вы насторожены, как олень, пришедший на водопой к пруду, кишащему аллигаторами. Это не самый-самый первый ваш рабочий день. Вы уже успели поработать в других местах, и все эти ощущения для вас не новы. Но все-таки это новая работа, и вы взволнованы не меньше, чем на самом первом трудовом посту много лет назад. Однако между прошлым и настоящим есть большая разница: вы смутно ощущаете это, проходя в первый раз по главному офисному коридору. Но – шаг за шагом, – заглядывая в офисы по обе стороны коридора, вы ощущаете, как в вашей голове четко оформляется мысль: «У меня все будет хорошо».

Почему же эта мысль пронзает вас, заглушая нервный трепет? Что меняется, в то время как вы идете по коридору, впитывая новое? Практически без вашего ведома мозг проделывает очень напряженную работу. Информация, поступающая к вам через глаза, нос, кожу, уши, обрабатывается, анализируется и расшифровывается. Мозг занимается тем, к чему его подготовила эволюция, и делает это исключительно хорошо. Так хорошо, что вы даже начинаете испытывать эмоциональный отклик, противоположный вашему нервному отклику. Мозг определил, что все это вы уже чувствовали раньше. Он устроен так, чтобы расшифровывать подоплеку испытанных раздражителей и моделей поведения в любой среде. Мозг анализирует поведение в новом месте и оформляет новые модели, которые накладываются на старые. Он делает вывод, что эти модели вам уже знакомы и что с их помощью можно достаточно достоверно предсказывать будущие события. Вы знакомитесь с сотрудниками – мозг начинает обрабатывать новые раздражители, обнаруживает новые модели, – все это наполняет информационные ячейки ментальной «сетки», отражающей ваш опыт. День продолжается, происходят другие события, и вы все более непринужденно чувствуете себя в этом новом окружении. То, что ранее заставило вас насторожиться, уже не кажется вашему мозгу потенциально опасным и не требует повышенного внимания. В течение дня мозг уже создал «карту» нового микромира, в котором вы будете жить, пока работаете в этом месте. Карта станет видоизменяться, туда будут добавляться новые сведения или же наоборот, извлекаться оттуда, она будет деформироваться, но все это произойдет в пределах структуры, созданной на основе повторяющихся шаблонов, которые ваш мозг распознал, раскодировал и категоризировал.

Исследования, проводившиеся учеными в области нейронауки в течение многих лет, помогли нам понять работу мозга. Этот необычайно сложный орган работает как прогнозирующий механизм – обрабатывает информацию для того, чтобы предсказать последующие события. Мозг распознает шаблоны, модели, угрозы и занимается созданием сценариев поведения. Он старается придерживаться особой «диеты» – стабильности, определенности и последовательности – и расценивает непредсказуемость, неопределенность и нестабильность как угрозу своему благополучию и, как следствие, нашему выживанию.

Эволюция способствовала появлению у нас механизмов защиты от этих угроз – они позволили нашему виду выживать и процветать. Однако у этой способности есть масса побочных эффектов, намертво въевшихся в наше повседневное мышление и поведение. В этой книге мне хотелось бы познакомить вас с некоторыми из тех ловушек, которые делают наш мозг «счастливым». Далее мы постараемся понять, почему мы:

• стремимся к определенности и к ощущению собственной правоты;

• полагаемся на память, которая должна подкреплять в нас вышеупомянутое чувство;

• склонны приписывать случайностям особый смысл и делать выводы, имея в своем распоряжении только скудную информацию;

• стремимся к чувству контроля;

• желаем избежать потерь;

• регулируем наше нравственное поведение так, чтобы достичь «нравственного баланса»;

• боимся сожалений;

• склонны обобщать, когда полезнее было бы конкретизировать.

Если бы мы могли прожить жизнь без предубеждений, иллюзий, то мир стал бы поистине идеальным. Но мы не способны на это, хотя никогда в таком не признаемся. Большую часть времени наши действия представляют загадку для нас самих: почему мы делаем так, а не иначе, почему мы думаем так, а не иначе? Но ведь мы вовсе не тупы. Совсем наоборот: только достаточно развитый мозг, в котором происходит сложный процесс рефлексии, может попасть в плен мистификации, скрывающей от нас реальную подоплеку его работы.

Давайте теперь вернемся немного назад и обсудим, говоря на языке когнитивной науки, где мы были и куда мы направляемся.

 

«Вскрыть» сознание

Любое исследование сознания будет полезно только в том случае, если оно согласуется с тем, что мы уже знаем о функционировании мозга. Конечно, наши знания ограничены, но за последние десятилетия они невероятно обогатились. Если бы в начале XX века мы сообщили какому-нибудь нейробиологу, что за последующие сто лет технологии разовьются так, что паралитики смогут управлять протезами-манипуляторами с помощью своего сознания, то в ответ, вероятно, получили бы только недоверчивую усмешку. Такие технологии даже описывались в научно-фантастических рассказах и комиксах, но серьезные ученые тогда ни за что бы не стали биться об заклад, что такое будет возможно. Теперь же мы знаем, что это более чем возможно – это происходит. Подобным же образом мы достаточно много узнали о мозге и теперь понимаем: старая дуалистическая концепция «сознание-тело» уже вышла из моды и не может убедительно ответить на все наши вопросы. Но мы все еще не можем полностью избавиться от соблазна отделить работу сознания от ее биологической подоплеки. Мышление кажется нам слишком большой загадкой, равных которой нет. Как сказал один профессор в моей альма-матер: «Как могут миллиарды переключателей превратиться в нечто настолько сложное, как наше сознание?»

Когнитивная наука не смогла пока исчерпывающе ответить на все эти вопросы, но в процессе погружения в загадки мозга она обнаружила, что эти самые ответы никогда не являлись главной целью. Например, аналогия переключателя является результатом категорийной ошибки. Исходя из убеждения, что мозг – это сверхчувствительный и компактный электрический прибор, – невозможно объяснить, как этот прибор справляется со многими повседневными задачами (даже если он очень сложен).

Когнитивная наука подвергает наше привычные понятия сомнению, разрушая те ментальные шаблоны, которое мы строим, чтобы понять мир. Возьмем, например, ошибочное представление, что мыслями и эмоциями управляют конкретные отделы мозга. Гораздо легче поверить в то, что, например, гнев «запускается» из одного отдела мозга, чем в то, что он не локализован в одном месте, а является результатом деятельности многочисленных отделов мозга, перекрестно активирующихся в произвольной манере.

Эту концепцию особенно трудно принять, если мы говорим о памяти. Где хранятся воспоминания о том, как я катался на американских горках в парке, когда мне было десять лет? Наши воспоминания о событиях кажутся нам более-менее завершенными, и мы представляем их в виде книг на полке. Когда мы хотим освежить память, то берем книгу и открываем ее на нужной странице. Теперь мы знаем, что память работает не так: мои воспоминания о горках и аттракционах вовсе не представляют собой отдельные ячейки.

Эти научные открытия в большой степени разнородны и не удовлетворяют нашей потребности в достоверных ответах. Мы снова выдумываем категории, чтобы заполнить прорехи в нашем понимании, потому что неизвестность беспокоит нас. Мозг как орган эволюционировал таким образом, чтобы уметь объяснять окружающие нас явления, и нас очень расстраивает то, что он не может поведать нам о своей работе. Но не забывайте: мы с вами можем вести эту дискуссию именно потому, что этот замечательный орган в нашей голове создает то, что мы называем сознанием. Или, если сказать более точно, сознание не является результатом работы мозга, а является собственно его деятельностью. Или по-другому: работа мозга и всей нашей нервной системы является нашим сознанием. Процитирую нейробиолога Саймона ле Вея: «Сознание – это мозг, делающий свою работу».

Большую часть прошлого столетия мы планомерно удалялись от концепции, что тело (включая наш мозг) и сознание являются отдельными сущностями – убеждения, популяризованного с распространением идеи, которую французский философ XVII века Рене Декарт назвал проблемой «сознания-тела», или дуализмом. Однако дуализм был ошибочной концепцией, потому что, перефразируя современного философа Джона Серля, он «ставил во главу угла поиск точки отсчета». Причину «поиска точки отсчета» – разделения мозга и сознания – можно легко объяснить. С тех пор как человек стал способен размышлять об этом, ему не нравились альтернативные объяснения. Если сознание – это всего лишь деятельность мозга, то сознание можно свести к биологическому процессу. И неважно, насколько сложен этот процесс, он все-таки является продуктом плоти, крови, клетчатки и мышц. Как это человек – венец творения, царь природы – может быть всего лишь «биологическим обеспечением» (термин нейробиологов по аналогии с «программным обеспечением»)? Это же вызов нашему самосознанию! И когнитивные исследования бросают нам этот вызов, который все более актуальным с появлением новых открытий в области изучения работы мозга.

 

Поиск лучших ответов

Мы оставили дуализм позади, но что ждет нас впереди? Комфортная концепция сознания, отделенного от мозга, уже неактуальна – так что же ее заменит? Ответ перекликается с тем заявлением, которое лежит в основе этой книги. Мы вошли в такой период самосознания и самопонимания, который мог наступить только с приходом новой волны развития нейронаук. Исследования в сфере когнитивной психологии словно приоткрыли новую дверь и стали «проталкивать» нас в этом направлении. Мы стоим в самом начале пути и должны остерегаться поспешных выводов, так как наука находится пока в стадии становления. Но мы совершенно определенно выходим на новый уровень самосознания, и дорога назад, к уютному убежищу дуализма, закрыта навсегда. Сейчас, когда мы говорим о сознании, мы говорим о деятельности мозга. Когда мы говорим о мысли, мы имеем в виду действие сознания – неустанную работу мозга. Дуалистическое разделение было вымыслом и не оправдало себя, вместе с ним умерло огромное количество заблуждений о сознании.

Все это дает нам потрясающую возможность – возможность достоверно объяснить, почему мы делаем то, что делаем, и, что не менее важно, понять, как можно изменять мысли и поведение, не согласующиеся с нашими интересами. Если вам показалось, что это утверждение звучит в стиле дешевых книжек «помоги себе сам», позвольте мне сразу же выразить к ним свое отношение. Я убежден, что новая волна когнитивных исследований подрывает доверие ко всем этим рекомендациям, так как демонстрирует всю их бессодержательность, безосновательность и попросту фальшивость. Туманная завеса, мешающая нам понять мозг и сознание, позволила всем этим «советчикам» процветать в течение десятилетий, вытягивая миллиарды долларов из потерянных потребителей, ищущих ответы на свои вопросы. Когнитивная наука не может предоставить полного набора конкретных ответов на все вопросы, заменив продукцию «индустрии советчиков». Да, собственно, это и не является задачей психологических дисциплин. Однако нейронауки и психология действительно могут наделить нас полезными инструментами анализа мысли и поведения, пролив свет на сложные вопросы. В основу оценки нашего поведения мы положим глубокие исследования, что обеспечит нам твердую почву под ногами. Нам больше не нужна будет «самопомощь», нам будет нужна научная помощь.

 

Вслед за догадками

Я прагматик. Я склонен доверять только тому, что работает, и критически отношусь к тому, что основано на догадках. Но также я понимаю и принимаю тот факт, что догадка, предположение – это зачастую единственное, что у нас есть. Хотя она не является точным ответом на вопрос, но может очень близко подвести нас к истине. Никакое исследование не обходится без предположений. Самые лучшие исследователи, которых я встречал, являются одновременно и лучшими «провидцами». Иногда самые креативные и действенные методы исследований появляются у них в результате прозрения, посетившего, скажем, во время завтрака. От простой догадки, предчувствия они двигаются к новому пониманию, недоступному всем предыдущим исследователям. Мои собственные исследования, результаты которых вылились в эту книгу, научили меня не гнушаться смутных догадок и предчувствий.

Однако наряду с доверием должна существовать и проверка на обман, гораздо более тщательная и многосторонняя, чем обычно. Именно чрезмерная доверчивость потребителей питает индустрию «самопомощи», которая зиждется на поспешных выводах по результатам нейроисследований. Но «самопомощь» – это в корне неправильный подход к решению проблем. Когда нам нужны ответы на вопросы, мы, конечно, склонны слушать тех людей, которые утверждают, что их знают. Мы хотим быстрого решения проблем и психологического удовлетворения. Очень больно осознавать, что чаще всего невозможно получить нужные нам ответы в том виде, в каком мы их себе представляем. Но наше простодушие не дает возникнуть у нас здоровому скептицизму по поводу предлагаемых «ответов». Так, оставив в стороне осторожность и подозрительность, мы готовы наивно принять на веру красиво изложенную чепуху.

К примеру, нужно быть предельно осторожными в случае с результатами томографии головного мозга. Нейронаучное сообщество не пришло еще к согласию по поводу значения активации различных отделов головного мозга. Прежде чем мы сможем точно анализировать томографические изображения, нам нужно ответить еще на очень много вопросов. Например, почему в разных экспериментах при одинаковых условиях активируются разные отделы мозга? Этот вопрос – настоящая проблема для нынешних исследователей, и пока никто еще не нашел правдоподобного ответа. Некоторые зашли настолько далеко, что рекомендуют использовать томограммы мозга в суде в целях доказательства вины или невиновности – поистине пугающая перспектива применения технологии, которая далека от совершенства. Можно упомянуть и другие вопросы, но достаточно будет сказать, что задачей науки не является предоставление нам определенных ответов, которых позволят нам остановиться и успокоиться. Мы не должны упускать из виду то, что вопросов при любом исследовании появляется даже больше, чем ответов.

Сама технология научного исследования – одно исследование провоцирует другое, которое должно подтвердить или опровергнуть первое, – вселяет надежду. Именно на этом процессе основаны научные выводы в отличие от бесчисленного количества плохо обоснованных рекомендаций по «самопомощи» и псевдонаучных заявлений. Это требует от исследователей больших усилий, так как в определенном смысле этот процесс основан на самоопровержении. Наука не похваляется совершенством достигнутых результатов. Она стремится отыскать опровержения, которые подорвут существующие выводы и заставят начать исследования снова.

Вот на этом, вкратце, основана моя книга. Наука – всего лишь инструмент, но это самый лучший инструмент для поиска ответов на вопросы о себе и окружающем мире, для определения мотивов нашего мышления и поведения. Если мы претендуем на достоверные знания о том, почему мы думаем так, а не иначе, почему мы делаем так, а не иначе, то нужно «вгрызаться» в самую глубь вопросов и смириться с теми ограничениями, которые накладывает на нас такой характер исследования.

 

Вперед!

Мне хотелось бы сделать несколько предварительных пояснений. Во-первых, в этой книге я буду использовать намеренно упрощенную метафору – «счастливый» мозг. Мозг, конечно, в строгом смысле слова, не может быть счастливым, грустным или сердитым; он не может хотеть, желать или требовать.

Как говорит нью-йоркский клинический психолог и психоаналитик Тодд Эссиг: «Мозг не может желать, так же как легкие не могут петь или ноги не могут устанавливать рекорды по прыжкам в длину. Мозг делает возможным возникновение желания у человека и помогает оформить это желание. Но между мозгом и желанием всегда есть человек, находящийся в определенной ситуации, в определенном „контексте“ и принадлежащий к определенной культуре».

Метафора «счастливый мозг» помогает мне проиллюстрировать, как в разных условиях наш мозг занимает «позицию по умолчанию», которая в основном заключается в стремлении избежать потерь, уменьшить риски и предотвратить ущерб. Наш мозг эволюционировал именно для этого, и большую часть времени мы должны быть благодарны ему за его умения. Однако эти защитные тенденции (которые я называю склонностями «счастливого мозга») легко могут из преимуществ превратиться в недостатки. Наша задача – научиться думать и, при необходимости, действовать противоположно естественным наклонностям мозга.

Во-вторых, это не книга о психопатологиях. Я не психолог и не психиатр и не собираюсь играть в «виртуального терапевта», предоставляющего помощь посредством этой книги или в любой другой форме. Я также не являюсь нейробиологом и не претендую на полные знания о деятельности нервной системы, которыми может обладать только человек, полностью посвятивший себя этой дисциплине. Я – журналист, интересующийся работой мозга, и мне нравится рассказывать широкой аудитории о том, что я узнал. Я также являюсь специалистом в области образования и провел много лет, разрабатывая и внедряя стратегии по просвещению масс и по инициированию поведенческих изменений у разных целевых аудиторий. Я хорошо знаком с той пропастью, которая существует сегодня между знанием и его применением. Большинство из нас способны постичь суть проблемы и даже вооружены средством ее решения, но далеко не всегда нам удается его применить. Именно это подвигло меня на написание этой книги. Мне хотелось понять, почему человек часто делает то, что не в его интересах. Если более конкретно, я хотел понять, какие свойства мозга провоцируют возникновение мыслей и намерений, мешающих человеку жить счастливо.

Когда я начал это путешествие в глубины человеческого мозга три года назад, то планировал сосредоточиться в основном на когнитивных искажениях – ментальных ошибках, которые так часто портят нам жизнь. Но, изучив результаты многочисленных исследований и дискуссий с экспертами в области когнитивной психологии и нейронаук, я обнаружил, что гораздо важнее попытаться ответить на вопрос: «Что делает наш мозг „счастливым“?»

Мое расследование привело к следующим выводам: недостаточно просто знать причины ментальных ошибок. Большинство авторов, пишущих книги на эту тему, так и не смогли продвинуться дальше их описания. Но какой смысл в знании, если мы не можем его применить? Мы можем знать, что нужно предпринять, чтобы избежать, например, соблазна, но применение этого знания – совершенно другая задача. В этом и заключается пропасть между знанием и действием, и эта проблема настолько же важна, насколько и стремление вскрыть подоплеку работы мозга.

В последующих главах мы обсудим самые разные темы. Я намеренно не вдавался слишком подробно во всякие детали, а сосредоточил внимание на более глобальных вопросах. Моей целью было сделать эту книгу не только информативной, но и полезной. Я надеюсь, что именно такой она для вас и окажется.