Послезавтра я уеду отсюда навсегда. Отец после вчерашней гепардо-разоблачительной беседы с Анной и после сестринского звонка, в котором она хвасталась, что уже подала на развод, – после всех этих темных липких клякс он понял, что его Имрая окончательно померкла. А я своим возмутительным поведением напрочь перечеркнула перспективу нашего дальнейшего совместного отдыха.

А завтра у меня день рождения. В четырнадцать лет Джульетта влюбилась… чем я хуже?

А послезавтра мы уедем.

Навсегда.

Шансов на финальную встречу нет. «Я запрещаю тебе выходить за пределы квартиры!» – значит, таки заложила, моя длинноногая, смуглая Жасмин…

Плохо… все плохо… валялась на пирсе и все тешила себя различными фантазиями на тему: «Что Саша подарит Аде на ее четырнадцатилетие». Ах, сколько же я слышала от него про эти неприличные китайские шарики, которые есть у Сюшки-Ксюшки и которые «пока ты ходишь, перекатываются там внутри». О… Гепард, да ведь любая бумажка, поднятая тобой с полу, побывав в алтаре твоих темных рук, станет для меня священной!

«Жаль, что у тебя все так складывается, а то пошли бы на камни, пожарили бы мидии, – грустно сказал Макс, обнимая меня за плечи: – А может, получится удрать? Что тебе – все равно через день уезжаешь!»

Я уклончиво пожала плечами.

Ночь прошла в горько-беспокойной полудреме.