– Придумал, – сказал Юшенков. – И дело простое, и морская пехота никоим боком перед бандитами не блеснет… И еще кое-что придумал. Против гранатомета… Но это потом уже решим. В самом деле, не оставлять же снайперов под возможностью обстрела.

Капитан первого ранга и командир группы «волкодавов» отлично понимали, что такое артистическая пауза, и потому не торопили Юшенкова. А он своей паузой, похоже, просто любовался. Наконец начальник разведки не выдержал:

– Рассказывай, Павел Леонидович…

– Я вот все сомневаюсь насчет качества своего арабского языка. Но мы найдем человека, который будет говорить чисто, как настоящий сириец. Или даже настоящего сирийца найдем.

– У меня есть в группе сириец Салман, переводчик. Человек полностью надежный, многократно проверенный в деле, – сообщил капитан Радиолов. – А что от него требуется?

– Ну вот, один вопрос решился… Решим и остальные. Они не слишком сложные… В какое время, Алексей Терентьевич, ты планируешь выехать на пляж? Так же, как сегодня? Или думаешь помудрить с этим и поволновать бандитов?

– В начале двенадцатого дня. Минут, думаю, десять-пятнадцать двенадцатого. Если нужно соблюдать временной график, могу время выезда подкорректировать. Это не проблема.

– Отлично. Тогда выезд будет по моей команде. Я позвоню…

– Так что ты собираешься сделать? – поинтересовался Разумов.

– Дом тот, насколько я помню, четырехэтажный, двухподъездный. Я несколько раз мимо проезжал, но помню смутно. Обычно же обращаешь внимание на здания, если они связаны с воспоминаниями, с каким-то происшествием или еще с чем-то…

– Так точно, четырехэтажный, – кивнул Радиолов.

– Я тут на днях беседовал с полковником сирийской полиции, с начальником городского управления. У них это называется – начальник префектуры. Надо было решить один вопрос, ну и вообще о жизни и службе поговорили. Он, попутно с другим, жаловался, что их измучили телефонные террористы, и нет аппаратуры, чтобы с ними и им подобными бороться. В день поступает по несколько звонков о минировании то магазинов, то жилых домов, то офисных зданий. Приходится проводить эвакуацию людей, а потом осуществлять проверку. За две недели нашли только одно взрывное устройство, но без взрывателя. Видимо, только готовились произвести теракт, но не успели. Кто-то предупредил, может, даже случайно… Тем не менее в полиции считают, что результат есть, следовательно, не реагировать на подобные звонки они права не имеют. Но запросили себе в помощь подразделение армейских саперов. То подразделение вчера прибыло или, по крайней мере, должно было прибыть. Им целое крыло в полицейском общежитии выделили. Но я уточню, приехали или нет. Хотя разницы не вижу, с кем работать в данном случае – с полицией или с армейцами. Полковник, кстати, говорил, что с прибытием армейских спецов скорость проверки возрастет вдвое. В армии другие нормативы, и полиция будет под их нормативы подтягиваться. Я вот и думаю, а не поиграть ли мне в телефонного террориста? Передам в полицию сообщение о взрывном устройстве в подвале жилого дома. Приедут, эвакуируют жителей, начнут проверку. Прямо перед завершением проверки приедут настоящие бандиты. Они, естественно, пожелают воспользоваться ситуацией и займут пустые квартиры. Я предполагаю, что они выберут четвертый этаж. Сверху стрелять всегда удобнее, и видно дальше…

– Я тоже так думаю, – согласился с очевидным Радиолов.

– На лестничных площадках каждого из двух подъездов – прямо перед четвертым этажом – мы установим камеры слежения. Чтобы, во-первых, знать, кто из жильцов где живет, и, во-вторых, в какую квартиру войдут бандиты. Жильцов мы потом блокируем, не пустим в дом, и бандитам никто не будет мешать устроиться со всеми удобствами. Мелочи я все сам продумаю. А полицию поставлю в известность о ложном звонке только в последний момент, когда уже тянуть возможности не будет. А до этого пусть ищут. Вдруг да найдут что-нибудь. И начальнику полиции позвоню, попрошу самого приехать на место поиска, чтобы потом мне помогал. Он мужик хороший, добродушный, только очень толстый.

– Ну что, – пожал плечами Разумов. – Мне кажется, при умелом манипулировании, – это удачный вариант. Как считаешь, Алексей Терентьевич?

– Главное, чтобы бандиты вошли в дом. Только, насколько я понимаю, проверка в таких случаях проводится не только в подвале, а по всему дому? Иногда даже чердак обыскивают, хотя в этом доме чердака нет – крыша плоская. Дополнительная проверка не затянет время?

– Я почему и поинтересовался, когда ты думаешь на пляж выезжать. Чтобы время своего звонка подогнать. Вернее, твоего человека, которого я соответствующим образом проинструктирую. Завтра утром попроси его быть готовым. Я за ним зайду. А проверка всего дома будет необходима для того, чтобы жильцы оставили двери своих квартир открытыми. Так обычно делается. Они доверяют полиции, та обычно ничего лишнего себе не позволяет. Не знаю вот, как армейские подразделения, но это вопрос уже последующего времени…

– Договорились, так и сделаем, – кивнул Разумов. – Павел Леонидович, ты говорил, что придумал еще что-то… Чтобы защитить «волкодавов» от возможного выстрела гранатомета…

– Да, есть определенные мысли. Мы заменим трех снайперов солдатами морской пехоты, подходящими по внешним параметрам. Только придется одежду передать. А самих снайперов в другом месте разместим…

– Передать одежду – не проблема, только кроме шлемов, – уточнил ситуацию Радиолов. – Шлем несет в себе гарнитуру связи. Шлем и КРУС «Стрелец». КРУС носится на левой стороне груди. Вот он, – ткнул он пальцем в прибор. – Снайперам необходимо поддерживать с группой постоянную связь. Кроме того, через КРУС они будут получать координаты с индикаторов оптической активности. Иначе могут снайперов просто не найти, если те в каком-нибудь темном месте спрячутся…

– Согласен, – наклонил голову Юшенков. – Я солдат хочу привлечь для маскировки, чтобы не возникло подозрений. Просто чтобы общее число соответствовало… На отсутствие шлемов у троих, думаю, бандиты внимания особого не заострят. А снайперов посадим на сирийский катер береговой охраны. Можно было бы, конечно, и на наш, но наши обычно не подходят близко к берегу. Они для этого слишком велики и имеют более глубокую посадку по ватерлинии. А Алексей Терентьевич, помнится, что-то говорил нам про дистанцию в шестьсот метров. На такую дистанцию катер и подойдет. И даже ближе может. Насчет сирийского катера я готов договориться, у меня с береговой охраной хорошие отношения.

– Товарищ капитан второго ранга, я говорил про винтовки бандитов. А снайперы моей группы вооружены сверхточными и сверхдальнобойными винтовками СВЛК-14С «Сумрак». Прицельная дальность, как говорят сами снайперы, ограничена только силой оптического прицела. Мировой рекорд при стрельбе из этой винтовки превышает четыре километра. А вообще, по паспортным данным, максимальная эффективная дальность стрельбы из этой винтовки – два с половиной километра. Это для снайпера средних возможностей. А мы середнячков к себе принципиально не берем, у нас только супербойцы. Так, мои снайперы уже испытывали винтовку на трехкилометровой дистанции. И успешно испытывали. Только тут еще один вопрос следует решить – в море всегда присутствует качка. Ближе к берегу она мелкая и более частая, мешающая прицеливанию. Дальше от берега качка более сильная, но при этом и плавная. Оттуда прицелиться, я думаю, проще, чем с короткой дистанции. Тем более с большого катера, на котором качка ощущается не так явственно. Так что лучше уж наш, российский катер. На пару километров от берега он встать сможет?

– Надо карту глубин посмотреть. – Загоревшийся идеей, капитан первого ранга Разумов, казалось, был готов сам с винтовкой залечь на палубе катера. – Но если там глубина небольшая, мы сможем подобрать катер и с меньшей осадкой. Думаю, чуть больше одной морской мили – это достаточная величина даже для большого катера. Фарватер вдоль берега чистился и углублялся не так давно. Но я все равно карту посмотрю. И сам договорюсь насчет российского катера. Не все же взваливать на плечи Павла Леонидовича. А ты, Алексей Терентьевич, еще опасался, что генерал Трофимов может нам помешать. Не сможет. Мне он тоже не командир, как и тебе.

– Но я, товарищ капитан первого ранга, обязан доложить свой план своему командиру – полковнику Селиверстову. Тем более что я обещал, и он ждет звонка…

– Докладывай, – согласился Разумов, рассматривая трубку Радиолова, которую тот вытащил из чехла. Радиолов уже говорил, что эта ничем внешне не примечательная трубка «Блекберри» обладает возможностью шифровать разговор, и иметь такие трубки для себя и для своих сотрудников начальник отдела разведки военно-морской базы хотел бы. И сейчас думал, как бы ему организовать запрос на эту тему своему руководству…

– Слушаю тебя, капитан. Я уже давно освободился, ждал твоего звонка, а сейчас вот над бумагами колдую вместе с опером ФСБ. – Такими словами полковник Селиверстов поставил в известность капитана Радиолова, что он, в присутствии постороннего человека, возможно, не сможет говорить с полной откровенностью. – Распределяем по списку доступ к новой дозированной информации. Ты понимаешь, о чем я говорю.

– Понимаю, товарищ полковник. Это с моей задачей связано.

– Точно так. Твоя задача – основное составляющее звено. Этим мы и оперируем.

Видимо, ФСБ была подключена к поиску «крота» внутри самой ЧВК – обычная работа для контрразведчиков. Тем не менее даже оперу ФСБ было ни к чему знать лишнее. Отношения между ГРУ и КГБ, существующие когда-то, как между конкурирующими организациями, автоматически перенеслись и на отношения между ГРУ и ФСБ, которая стала правопреемницей КГБ, и не только здание на Лубянке унаследовало, но и многие методологии работы, хотя до авторитета КГБ еще дойти не смогла. И полного доверия между двумя системами не существовало.

А служба в военной разведке давно уже научила Радиолова слышать то, что не говорится открытым текстом, и понимать то, что сказать в открытую бывает невозможно, несмотря на шифрованную связь. И потому капитан только в общих чертах обрисовал Селиверстову предстоящую операцию по уничтожению бандитских снайперов. В ответ полковник лишь произносил время от времени ничего не значащие слова одобрения, которые тому же оперу не могли бы дать никакой пищи к размышлению. Не забыл Радиолов в своем объяснении отметить и роль начальника отдела разведки и начальника отдела контрразведки военно-морской базы в предстоящих действиях, чтобы морские офицеры не подумали, будто он представляет план как исключительно собственную разработку. Так, впрочем, чаще всего поступают старшие по званию.

– Вот в принципе и все, что мы задумали, чтобы обезопасить группу, – сказал он под конец. – Мы берем на себя только снайперов и гранатометчика, если такой появится. А группу прикрытия снайперов блокирует и уничтожит морская пехота. Они выставят на выездах из двора два бронетранспортера с бойцами.

– С моей стороны какая-то помощь нужна? – поинтересовался Селиверстов.

– Никак нет, товарищ полковник. Только утверждение плана операции. Думаю, достаточно устного.

– Утверждаю, – однозначно подтвердил полковник свое решение.

– Тогда у меня все. Конец связи?

– Конец связи, капитан…

Радиолов видел, что перед окончанием его разговора кто-то позвонил капитану первого ранга Разумову по внутреннему телефону. Разговор был коротким и закончился фразой:

– Проводите его ко мне. Я у себя в кабинете…

Когда Радиолов убрал свою трубку в чехол, начальник отдела разведки базы сообщил ему:

– Прилетел вертолет из Кафр-Зиты. Прибыл полковник Черноиванов.

И тут же замигала зеленая лампочка на КРУСе «Стрелец» на груди у капитана. Видимо, полковник Черноиванов пожелал войти в систему связи группы. Радиолов проверил, отключена ли вся внутренняя связь, и включил полковника.

– Рад тебя поприветствовать, Алексей Терентьевич!

– Слушаю вас, Василий Васильевич!

– Как отдыхается?

– Вашими молитвами и стараниями. Стараемся… Погода отдыху способствует. Море теплое, пляж грязный в меру, ненамного грязнее российских. Короче говоря, нас все устраивает.

– Мне тут генерал Трофимов прислал шифрованное сообщение. У тебя осложнения?

– Генерал преувеличивает. Ему издалека так кажется. В действительности – это только реальная каждодневная работа. Не кабинетная, как в Москве. Здесь боевая обстановка, и к полетам пуль вокруг головы даже во время отдыха на пляже мы привыкли не меньше, чем генерал к полету комаров. Я жду вас, товарищ полковник, в кабинете начальника отдела разведки базы капитана первого ранга Разумова. Вас, кажется, туда и намереваются отвести…

– А, ты уже там… Отлично. А я как раз хотел тебя туда же пригласить. Я только что прилетел. Меня вот усадили на квадроцикл и везут в штаб к Разумову. Уже подъезжаем…

– Мы ждем вас…

Капитан Радиолов считал, что полковнику Черноиванову трудно будет быстро подняться на третий этаж в силу своего возраста и веса, тем не менее стук в дверь раздался очень быстро.

– Войдите… – отозвался Разумов на стук.

Вошел младший сержант морской пехоты с автоматом за плечом и оставил дверь открытой. Сразу вытянулся по стойке «смирно», доложил:

– Товарищ капитан первого ранга, ваше приказание выполнено. Полковник Черноиванов доставлен к вам.

Черноиванов был в обыкновенном армейском кителе, но в шлеме, обтянутом камуфлированной тканью, выглядящем вкупе с кителем достаточно неуместно. Но его это нисколько не смущало. Он поочередно пожал руки, знакомясь с начальником отдела разведки и начальником отдела контрразведки, и только после этого остановился рядом с Радиоловым и, вместо рукопожатия, оперся о его плечо, как о спинку стула. Капитан выдвинул для полковника стул, молча предлагая присесть, и Черноиванов, расстегнув китель, сел.

– Меня тут мое командование буквально изнасиловало, требуя обеспечить срочный отъезд «волкодавов» в любую сторону, лишь бы подальше от пляжа в Тартусе, – объяснил он свой срочный прилет на базу ВМФ. – Я, если правильно понимаю позицию и настойчивость генерала Трофимова, думаю, что силами группы «волкодавов» планируется проведение на пляже какой-то боевой акции, а сам генерал против этого? Допускается введение меня в курс дела?

– Допускается, товарищ полковник, – кивнул Радиолов. – И я вам сейчас объясню страхи генерала Трофимова. Генерал поручил нашей группе серьезное мероприятие – он, как я понимаю, несет за выполнение этого задания ответственность. Но эта операция, в которой я лично планирую, как обычно, использование минимального количества «волкодавов», должна произойти не завтра. А завтра бандиты планируют расстрелять группу на пляже…

– О такой угрозе я предупреждал еще до того, как группа сюда отправилась, – напомнил Черноиванов.

– Я помню, товарищ полковник. Но помню также, что генерал Трофимов, когда нам не предстояло участвовать в операции, за которую он ответственен, забыл нас предупредить о готовящейся засаде. И потому рассматриваю данный вопрос исключительно с точки зрения заинтересованности генерала в определенном конечном результате.

– Не все так мрачно, не все так мрачно, Алексей Терентьевич, – возразил полковник. – Если мне не изменяет память, разным людям в тот раз были даны разные данные о прилете твоего пополнения. И не было конкретных данных о подготовке засады. По крайней мере, именно в тот раз. Просто агентура генерала Трофимова должна была выяснить, когда засада готовится, а она всех опередила и была выставлена сразу же. Здесь коэффициент реальности равнялся двадцати процентам. То есть один к пяти. И именно эти двадцать процентов сработали.

– В любом случае нас следовало предупредить. В этот раз, кстати, предупреждение идет тоже от генерала Трофимова. Через его агентуру. Хотя я лично ему претензий не высказывал. Но я отразил свои претензии в рапорте на имя полковника Селиверстова. Думаю, полковник ему что-то высказал.

– Я в своей шифротелеграмме тоже высказал по этому поводу твои и свои в дополнение претензии. Думаю, генерал их учел. Он у нас человек чуткий на настроение людей. Потому, предполагаю, и высказал предостережение.

– Или просто желал нас сберечь до операции своей службы, – предположил Радиолов. – Но это разговор бесконечный, и я не вижу смысла в его продолжении. Хочу только заметить, товарищ полковник, что генерал Трофимов сильно настаивал на том, чтобы «волкодавы» ни в коем случае не лезли в предприятия, которые обещают хотя бы минимальный риск. Но он не учитывает, что наша служба без риска вообще невозможна. Иначе мы превратимся в простых чиновников и не будем уже именоваться спецназом.

– Вы и так уже не спецназ, а частная военная компания.

– Состав которой комплектуется лучшими представителями спецназа.

– Скромно… – улыбнулся полковник. – Но у генерала Трофимова были еще и другие соображения. В частности, данные о подготовке покушения могут быть проверочными и специально «подброшены», чтобы проверить человека, которого подозревают в работе на Службу внешней разведки России. Начиная активные действия, вы эти подозрения только подтвердите. То есть выполните то, чего боевики добиваются. И все действия генерала Трофимова связаны исключительно с желанием уберечь своего агента. А для руководства бандитов определить агента в своей среде стоит дороже жизни шести боевиков, которых вы собираетесь подстрелить. Вот и вся проблема. Ларчик просто открывался.

– В этом есть значительная доля правды, – поддержал полковника капитан первого ранга Разумов. – Может, мы излишне суетимся?

– В этом была бы правда, если бы в наших руках не побывал в течение нескольких часов Надир Исрафилов. Если бы бандиты были в нем на сто процентов уверены, они не стали бы его убивать.

– Кто такой Надир Исрафилов? – заинтересованно спросил Черноиванов, желая прояснить ситуацию.

Капитан Радиолов рассказал в подробностях, стараясь ничего не упустить.

– Бандиты не были уверены, рассказал нам что-то Надир или не рассказал. Они в неведении. И потому подозрение в любом случае падет на него. Он мог предупредить нас.

– А если он ничего не знал? – спросил полковник.

– Тогда какой смысл был его убивать? – сделал Радиолов логический вывод.

Однако Черноиванов по-прежнему отстаивал позицию своего генерала:

– Но при этом следует учесть такой значительный факт – если бандиты подозревают, что их предали, они завтра не поедут в сторону пляжа…

– Вы что, товарищ полковник, плохо знаете бандитов, с которыми воюете уже длительное время? – усмехнулся Радиолов. – Если им заплатили американцы, они в любом случае пойдут на риск. Даже если нас будет рота танков охранять, все равно снайперы попытаются хоть по выстрелу сделать. А если это приказ собственного руководства, они тем более постараются выполнить задание, иначе руководство может им и головы отрезать за трусость и чрезмерное уважение к собственной, никому не нужной жизни. У бандитов с невыполняющими приказ разговор короткий.

– В этом ты прав, Алексей Терентьевич, – поддержал Радиолова капитан второго ранга Юшенков.

– Тем более что наш план уже утвержден полковником Селиверстовым… – добавил Радиолов.

– Если дело обстоит таким образом, то и мне остается только согласиться с доводами Алексея Терентьевича, – склонил большую породистую голову полковник Черноиванов. – Надо только связаться с генералом Трофимовым и доложить обстоятельства, иначе меня отсюда просто уберут и отправят на пенсию…

Глава шестая

Командир боевой группы «волкодавов» с вечера распределил задачи между бойцами. Вечером же снайперы группы прошлись по трехэтажной казарме, каждый подыскивал солдата, по внешним параметрам способного заменить его в группе. Легко таких нашли и сразу отвели к капитану первого ранга Разумову. Когда солдаты после беседы с начальником отдела разведки базы в присутствии своего командира роты вернулись в казарму, они прошли к Радиолову, и капитан прикрепил к ним по бойцу группы, который будет командовать конкретным солдатом, отвечая за его поведение и втройне за его безопасность.

Перед сном в кубрике, как привычно прозвали «волкодавы» выделенную им комнату на первом этаже, собрались все – и «волкодавы», и трое солдат морской пехоты, и полковник Черноиванов, который взялся лично контролировать всю операцию, и водитель микроавтобуса, закрепленного за группой. Капитан Радиолов устроил словесный «прогон» событий завтрашнего дня. Как обычно бывает, на словах все получилось гладко. Только у снайперов возникли сомнения. До этого никто из них не стрелял «с воды» и не знал, как скажется на прицеливании качка. Тогда же было решено, что под прикрытием сарая Радиолов выставит три мишени из пластиковых бутылок из-под питьевой виды, насыпав позади по горке песка, чтобы у снайперов была возможность произвести по прицелочному выстрелу с незнакомой позиции и из непривычных условий. На этом «прогон» закончился. Осталось только дождаться положенного часа.

Уже поздно вечером, в темноте, капитан второго ранга Юшенков принес написанный карандашом от руки временной график. Для составления этого графика, как сказал сам Павел Леонидович, ему пришлось проехать на машине до места проведения завтрашней операции, чтобы вычислить предпочтительную скорость движения микроавтобуса с «волкодавами». А потом заехать еще сначала на службу, а после этого и домой к начальнику полиции города, поскольку акид уже со службы уехал, и долго вертеться, как уж на сковородке, выпытывая у акида данные по проведению мер по разминированию различных домов, и при этом умудриться не дать начальнику полиции ответа на множество естественных вопросов. В результате договорились, что на следующий день Юшенков даст исчерпывающие объяснения. Более того, он даже привлечет подопечных акида к захвату настоящих террористов.

Для осуществления шифрованной связи Радиолов попросил трубку служебного телефона у лейтенанта Куренкова, загнал в «адресную книгу» свой номер с фамилией, именем и отчеством и передал гаджет Юшенкову, но предупредил особо, что трубка чужая, контролируемая спутником, подлежит строгому учету, и с нее нельзя вести посторонние разговоры, и вообще выдается с возвратом, иначе лейтенанту придется несколько месяцев сидеть без зарплаты, которую будут вычитывать за трубку. А капитан первого ранга Разумов, при необходимости связаться с командиром группы «волкодавов», всегда мог воспользоваться трубкой одного из снайперов.

Утром снайперы, взяв с собой свои винтовки с запасом патронов, ушли вместе с Разумовым, заглянувшим в казарму, самыми первыми. Решено было, что катер будет стоять напротив пляжа еще до прибытия на сам пляж группы «волкодавов» и морпехов. Так не возникнет излишних подозрений. Вообще должно сложиться впечатление, что катер всю ночь провел у этого берега, и тогда никому из прибрежных жителей в условиях войны это странным не покажется.

Ариф Салман еще вечером долго беседовал с капитаном второго ранга Юшенковым, а утром поднялся раньше «волкодавов» и куда-то ушел. «Волкодавам» Радиолов устроил сначала пробежку по территории порта вместе с двумя взводами морских пехотинцев, потом на спортивной площадке проводил занятия по рукопашному бою, на что собрались посмотреть и офицеры морской пехоты, поскольку они еще не видели, хотя слышали, что спецназ ГРУ тренируется без защитных приспособлений, то есть и без масок, и без перчаток, и желали посмотреть, как такие занятия проводятся. Они настолько заинтересовались системой подготовки, что даже обратились с просьбой к капитану Радиолову, чтобы он провел для офицеров отдельные занятия. Как часть этого будущего занятия Радиолов провел тренировку «волкодавов» в открытом режиме. Только снайперов от этих занятий Радиолов вынужденно освободил, так как их увел капитан первого ранга Разумов. Но если бы и не увел, Радиолов все равно освободил бы снайперов от занятий по рукопашному бою. Было бы неприятно, если бы прямо в канун боевой операции кто-то из них получил повреждение глаза. У других «волкодавов» во время занятий обошлось без повреждений. Занятия были учебными, не включали в себя свободный бой, в котором повреждения порой и случаются, а сводились к отрабатыванию защитных действий от ударов руками и ногами. В школе рукопашного боя спецназа ГРУ, которую использовали бойцы ЧВК «Волкодав», обычно редко применялись захваты, а все защитные действия сводились к отбивам, блокам и перемещениям корпуса. В основе этой техники лежит система, разработанная инструктором спецназа ГРУ майором Кистенем, который только подогнал под современную боевую составляющую известную китайскую систему вин чунь, что, в свою очередь, является одним из направлений кунг-фу. Кстати, в разных бригадах спецназа ГРУ работают разные инструкторы, обучающие бойцов или по собственной системе, или по известной чужой. Так, многим кажется более действенной система Кадочникова, основанная на применении физико-механических законов, другие предпочитают систему майора Кистеня, третьи вообще смешивают все стили в один и рекомендуют выборочно применять что-то, в зависимости от ситуации. Но во всех системах занятия для офицеров и опытных солдат-контрактников проводятся без защитного снаряжения. Каждый боец должен уметь не только наносить удары, но и себя беречь от чужих ударов, а это как раз и достигается за счет умения правильно себя вести, правильно защищаться и правильно нападать. Переход от защиты к нападению должен быть органичным и, по сути своей, является завершением защитных действий. Эта теория давно стала практикой.

По окончании занятий «волкодавы» посетили душ, но уже не в полном составе, потому что снайперы выехали на место действия. А остальным оставалось только ждать, мысленно подгоняя стрелки часов. Ждать – это самое трудное дело, к которому, впрочем, все бойцы давно привыкли. Утешением им служило то, что ждать предстояло недолго.

Но даже «недолго» обычно тянется неимоверно долго, когда часто смотришь на минутную стрелку часов. И именно поэтому Радиолов решил чем-то занять своих бойцов. Он воспользовался тем, что машина за ними уже пришла, дал деньги водителю и отослал его в ближайший спортивный магазин купить несколько комплектов шахмат. Сколько стоят шахматы, капитан, естественно, не знал, но денег дал с избытком, и водитель привез шесть шахматных досок с фигурами, тогда как в отсутствие снайперов бойцам хватило бы трех досок, чтобы занять всех, включая самого командира группы. Три пары сели играть. За игрой время пролетело незаметно. Наконец позвонил капитан второго ранга Юшенков:

– Алексей Терентьевич, вам пора. Выезжайте… Катер со снайперами уже стоит напротив дома, вас дожидается.

– У вас, товарищ капитан второго ранга, все по графику идет?

– Все, как просчитывали… Вас ждем…

– Грузимся! – убрав трубку, дал приказ Радиолов.

– Командир, можно, мы в машине доиграем? – Лейтенант Крамолов пожелал взять с собой шахматную доску, не успев завершить партию со старшим лейтенантом Опариным. – У меня эта партия выигрышная, а он не сдается. Но я хочу счет сравнять. Вопрос чести!

– Доигрывайте в машине, – согласился капитан, и Крамолов двинулся к выходу вместе с шахматной доской, на которой были установлены фигуры.

Трое солдат морской пехоты, заменяющие в группе снайперов, ждали в казарме рядом с тумбочкой дневального. Все трое были уже в камуфлированных костюмах песочного цвета, и Радиолов, коротко посмотрев на них, еще раз убедился, что замена прошла удачно, и для постороннего глаза она будет незаметной. В руках у солдат были их собственные автоматы, существенно отличавшиеся от пистолет-пулеметов «ПП-2000» снайперов, но от автоматов других «волкодавов» все отличия сводились к отсутствию оптического прицела с предобъективной тепловизионной насадкой и отсутствию глушителя. Но мало ли какое оружие может быть у бойцов группы. Сразу не предусмотрев возможность замены оружия, сейчас, когда пистолет-пулеметы уже уплыли на катере вместе со своими хозяевами, думать об этом и что-то предпринимать было уже поздно. Пришлось удовлетвориться тем, что имеется в наличии.

Погрузились в микроавтобус, который так плавно тронулся, что фигуры на шахматной доске даже не сдвинулись с места. По городу ехали спокойно и неторопливо. Радиолов специально уселся в самый конец салона, чтобы иметь возможность сквозь стекло, пусть и сильно тонированное, смотреть себе за спину. Но при всем старании он не сумел обнаружить машину слежения. А следить за ними должны были бы. Впрочем, вовсе не обязательно следить всю дорогу. Нужно только зарегистрировать момент выезда за ворота базы, позвонить кому-то, кто ждет этого звонка, потом позвонить другому, кто зафиксирует проезд микроавтобусом второй точки, оттуда снова позвонят с очередными сообщениями, и так дальше, пока все точки не будут пройдены. И только вблизи пляжа, на улице, которую так и хотелось назвать простым русским словом «набережная», возможно, будет более конкретная слежка. Там бандитам уже необходимо будет определить место, где «волкодавы» пожелают отдыхать, и соответственно место, откуда по ним удобнее всего стрелять.

«Штурманом» на маршруте движения микроавтобуса сел справа от водителя лейтенант Карошко. Он держал на коленях листок бумаги с графиком, переданным еще вечером капитаном второго ранга Юшенковым, и свою трубку с включенным монитором, чтобы постоянно видеть время, и сообщал водителю о конкретных точках отметки, корректируя движение:

– На семь секунд раньше проехали. Сбавь скорость.

– Впереди перекресток. Можем на «красный» свет застрять, – ответил водитель, не сбавляя скорости. – За перекрестком сориентируемся.

Он, в отличие от водителей-сирийцев, оказывал уважение светофорам.

Тонировка стекол мешала все видеть так, как хотелось, тем не менее капитан Радиолов продолжал всматриваться в идущие за ними машины, и только после выезда на «набережную», когда ехать осталось чуть больше трех минут, он выделил три черных внедорожника, которые ехали один за другим, не обгоняя друг друга, хотя двигателя каждого вполне хватило бы, чтобы легко добавить скорости и обогнать микроавтобус. Радиолов решил, что эти три машины едут за ними, и сразу позвонил Юшенкову с предупреждением.

– У нас все готово, пусть приезжают. Ждем… – ответил начальник отдела контрразведки базы. – Им уже давно пора бы вам «на хвост» сесть.

Водитель микроавтобуса в нужном месте притормозил, включил сигнал поворота и пропустил несколько встречных машин. А потом заехал прямо на пляж, не пожелав оставлять микроавтобус на стоянке, где, по большому счету, и места не было. Но, когда машина набита вооруженными людьми, мало найдется желающих сделать водителю или пассажирам замечание.

В этот момент Радиолову позвонил Юшенков:

– Алексей Терентьевич, они вошли в подъезд. Все в мундирах полиции, словно знали, что здесь будет полиция работать. Только они приехали на двух машинах, а не на трех.

– Третья, видимо, стоит на улице. За нами из салона в бинокль наблюдают. Как только мы устроимся, они в дом пойдут. Мы уже устроились.

– И машина во двор заезжает… – тут же подтвердил Юшенков догадливость капитана. – Остановились возле первых машин. Номера сирийской военной полиции, а мундиры гражданской полиции. Плохо маскируются по незнанию. Зашли в подъезд. Всего их пятнадцать человек. Как и говорилось ранее – шестеро со снайперскими винтовками, один с гранатометом «РПГ-7». Не зря меня этот гранатомет беспокоил. Предупреди снайперов, Алексей Терентьевич.

– Обязательно предупрежу… Вызывайте бронетранспортеры.

– Рано еще. Из окна будет видно, как они к дому подъезжают. Я еще вчера это прикидывал. Но наши машины рядом, ждут команды в соседнем дворе. Проехать сюда – меньше минуты. Всегда успеют раньше, чем бандиты с верхнего этажа спустятся. Даже если прыгать из окон будут…

Катер, где должны были находиться снайперы, стоял неподалеку, примерно в восьмистах метрах от берега, и они оставались недосягаемыми для винтовок бандитов, тогда как сами имели возможность достать любую точку дома напротив пулей. Но минутой позже от рубки к носу катера прошествовал матрос, что-то поднял там и понес в рубку. Выглядело это спокойно, по-деловому. Дескать, ничего лишнего, никого постороннего…

В это время водитель микроавтобуса помахал рукой кому-то в стороне и двинулся по пляжу вдоль берега. Другой морской пехотинец, как увидел капитан, шел ему навстречу. Радиолов присмотрелся. Вдалеке на пляже стоял «уазик» с черным армейским российским номером. Регион из-за расстояния рассмотреть было трудно, но капитану показалось, что там обозначены цифры «77», как и на микроавтобусе, на котором приехали «волкодавы». Радиолова не удивлял этот номер, он к такому уже давно привык, зная, что две «семерки» указывают на принадлежность машины к гаражу или Министерства обороны, или Генерального штаба, или к автобазе специальных автомобилей Министерства обороны, или к автобазе военной разведки. Такие номера имеют различные автомобили подразделений, которые напрямую подчиняются высшему командованию армии. Капитан позвал своего водителя. Тот, сказав что-то сослуживцу, поспешил на зов.

– Кого встретил?

– Водитель из нашего гаража. На «уазике» приехал. Зачем приехал, не знает. Приказали. Пассажир загорает.

Конечно, наличие второй российской военной машины неподалеку не должно было бы помешать бандитам произвести нападение. Тем не менее, завидев военных, этот человек с военно-морской базы мог бы проявить желание и подойти. И тогда придется его каким-то образом уводить за сарай из поля зрения бандитских прицелов. Но не каждый уйдет, не зная причины. Хорошо было бы как-то этого человека предупредить, пусть не высовывается, что бы ни произошло.

– А кого он привез? Кто в служебное время загорает? – спросил Радиолов.

– Полковник какой-то из Кафр-Зиты приехал. Рядом с «уазиком» лежит.

– Ты сам из-за сарая старайся лишний раз не выходить.

Уже догадываясь, кто пожаловал на пляж, Радиолов отошел за сарай, там вытащил из футляра свой бинокль и посмотрел. Рядом с машиной загорал, лежа животом вверх, полковник Черноиванов, пожелавший лично посмотреть за происходящим. Радиолов подумал, что было бы хорошо, если бы полковник просто уснул от своей неподвижности, тем не менее Черноиванов был офицером опытным и не должен был бы влезть в дело в неподходящий момент.

«Волкодавы» меж тем выставили по боковым стенам сарая два индикатора оптической активности и приступили к устройству мишеней. Радиолов сначала включил портативную станцию Wi-Fi-сигнала, потом через станцию подключил к индикаторам свой «планшетник» и только после этого надел на голову шлем и включил КРУС на общую связь.

– Ласточкин! – позвал он старшего лейтенанта, которого еще вечером назначил командиром в группе снайперов. – Вы где там спрятались? В бинокль вас не вижу… Надеюсь, не утонули и не надумали из-под воды стрелять?

– Мы на месте, командир. Нам подстелили на металлическую палубу кусок колючего войлока, чтобы металл не обжигал, мы залегли, и нас накрыли брезентом и бухтой корабельного каната. Чуть не раздавили! Тяжелый он, зараза, канат этот! Но терпеть можно. Только войлок сильно колется.

– Качает основательно?

– Терпимо. Прицелиться такая качка позволяет. Мишени для пробных выстрелов не готовы? Мы уже можем стрелять.

– Готовим…

– Готово уже, командир! – доложил, перебивая Радиолова, лейтенант Греков.

– Понятно. Всем разойтись в обе стороны, – дал Ласточкин команду. – За мишенями песок?

– Песок, – подтвердил старший лейтенант Опарин. – Рикошета не будет.

«Волкодавы» раздвинулись, не выходя за пределы защищающего их сарая, глядя на мишени, роль которых исполняли литровые пластиковые бутылки из-под питьевой воды. Таких бутылок полно оставляют на пляже отдыхающие, но «волкодавы» привезли три штуки с собой, не желая искать их на месте под прицелом бандитских снайперов.

Выстрелы прозвучали один за другим, но в единый не сливаясь. Видимо, бойцы соблюдали очередность, в которой лежали на палубе. Остальные «волкодавы» смотрели не на море, а на бутылки. Все три бутылки оказались пробитыми.

– Попадание – сто процентов, – объявил Радиолов, и в это время его «позвала» трубка в кармане. Звонил капитан второго ранга Юшенков.

– Слушаю, Павел Леонидович! Мы произвели пробные выстрелы. Стопроцентное попадание. Мои снайперы давно уже с такой короткой дистанции не стреляли и соскучились по ней. По снайперам бандитов дистанция тоже пригодная для любой хорошей винтовки. А у моих парней винтовки лучшие в мире. Уверен, что они справятся на «отлично». Бандиты обречены…

– Наши камеры показали, что они вошли в квартиры. В две соседние, у которых окна, видимо, на море выходят. Разделились, в одну – семь человек, в другую – восемь. Я уже распорядился жителей этих квартир внизу блокировать. В остальные квартиры жителям первых двух этажей возвращаться разрешено, но всех попросили закрыть двери на ключ и на все возможные засовы.

– А вот это, мне кажется, зря. Бандиты могут выбить дверь и захватить заложников.

– Среди жителей подъезда несколько офицеров полиции. Всеми действиями внизу управляет начальник полиции города. Я вызвал акида сюда. Это, оказывается, дом городского управления полиции, здесь живут семейные полицейские. Акид привез с собой нескольких боевых офицеров, что здесь и живут. Они при оружии. Если бандиты попробуют ломать какую-то дверь, их атакуют и сверху, и снизу. Наверху, в двух квартирах с окнами во двор, сидят засады морской пехоты. Это сделано по совету Николая Алексеевича Разумова. Кстати, он сам где находится? Не с вами?

– Он должен быть на катере, рядом со снайперами. Но на пляже наблюдает за событиями полковник Черноиванов…

Радиолов не отключил во время телефонного разговора внутреннюю связь, и потому трубка, находясь рядом с микрофоном, донесла разговор до полковника.

– Здесь я, здесь… – тотчас отозвался Василий Васильевич.

Капитан хотел что-то сказать, но в это время подали звуковой сигнал оба индикатора оптической активности. Радиолов быстро открыл клапан на чехле «планшетника» и продиктовал в микрофон координаты бандитских снайперов. Несколько секунд подумал и продиктовал координаты еще трех точек.

– Ничего не понимаю! – сказал он сам себе. – Снайперов должно быть шестеро. И Павел Леонидович говорил, что со снайперскими винтовками только шестеро бандитов. А прибор выдает девятерых! Где-то еще трое засели! Раньше времени прибыли? Тогда они могли видеть приготовления! Почему основную группу не предупредили?

– Командир… Индикатор настроен на круговой обзор, – подсказал Ласточкин, – он и наши прицелы видит, наши координаты тоже передает. Опоздание из-за разницы в дистанции. Мы же для него в пределах досягаемости. Он нас просчитал, сообщить сразу не успел, аккумулятор, видимо, подсел. И выдал только всех вместе. Все, командир, мы по координатам цели нашли. Начинаем работать…

– Там еще гранатометчик есть… – хотел напомнить Радиолов, но не успел – наушники донесли звук выстрела.

– Был гранатометчик. Уже не стало. Я ему в глаз угодил, – сообщил лейтенант Югов.

И тут же, без промежутка, прозвучало еще несколько выстрелов, сливаясь в единый звук.

– Павел Леонидович! Вызывайте БТРы…

– Уже вызвал… – отозвался капитан второго ранга. – Как раз во двор въехали. Вот… Камера в подъезде показывает, как они пытаются убежать. Их внизу уже ждут. Автомобили заблокированы бронетранспортерами. Пулеметы смотрят на подъездную дверь…

Длинная пулеметная очередь донеслась до «волкодавов», несмотря на зажатые наушниками уши. Но микрофоны звук уловили и передали. Расстояние от дома до пляжа было невелико, а военный человек всегда определит пулемет.

– Радиолов! – Капитан второго ранга Юшенков впервые назвал капитана по фамилии. – Они сдались! Бросают оружие и выходят во двор. Начальник городской полиции лично их встречает. Ах, я забыл ему сказать про то, кто звонил насчет взрыва. Ну да ладно…