Все работы на объекте начались нормально. Были назначены бригадиры, люди получили инструмент и все закрутилось. Я каждую неделю был на стройке, справлялся о положении дел у бригадиров, которые и раздавали по пятницам зарплату. Но стал я замечать, что на строительстве нулевого цикла теплостанции, дела как-то затормозились. На стройке образовалась банда из восьми человек, которые стали нагонять истерию против меня как руководителя работ. Начался открытый саботаж. Дошло до того, что эта восьмерка, бегала по стройке, не работала, и уговаривала остальных работяг, прекратить работу, из-за того, что я якобы обманываю их в зарплате.
Поляки стали возмущаться, замедлением темпов работы. Я экстренно собираю всю толпу, в «зале заседаний» общаги и прошу всех высказаться. Опять эта шобла из восьми человек рвет глотки, и сбивает всех разбежаться, я меня «замочить», вытряся из меня бабки. Остальные молчат, ждут моей реакции. Объясняю, что уровень зарплаты установлен контрактом, и каждый подписывал этот контракт. Повышения не может быть, т. к. не сделана даже половина работы. Чтобы как то погасить конфликт,
Обещаю поговорить с польской стороной. Толпа вроде успокаивается, работы продолжаются. Теперь я уже каждый день на стройке и бригадиры докладывают мне, что восьмерочка размондяев, продолжает мутить народ. Однажды утром, меня поднимают поляки с постели и орут, что на стройке забастовка, краны стоят, бетон стынет, техника неподвижна, а русские бунтуют. Полуодетый я бегу на стройку и вижу натуральную забастовку. Прямо революция. На постаменте одна из гнид, размахивает лопатой и призывает зацементировать меня в фундамент. При моем появлении, остальные из восьми начинают визжать и наступать на меня. Вся стройка, поляки, румыны, югославы, с любопытством наблюдают это. Кое-как уломал всю толпу перейти в общагу на переговоры.
Расселись. Опять эти гниды стали орать и призывать растерзать меня и вытрясти из меня деньги. Народ начал роптать и подниматься со стульев. Я стоял ошарашенный, не зная, что предпринять. Человек тридцать стали медленно наступать на меня. Тут уж меня и пот прошиб.
Неожиданно из задних рядов вырвались два зека — Гена и Валера, и обогнав толпу, забежали впереди меня, закрыв от толпы. Настала мертвая тишина.
Их слова, процеженные сквозь зубы, со страшной угрозой в голосе, с которой могут наверное говорить только в тюрьмах: — «А ну шваль! На место!»
Около них тут же по бокам, скопилась горсточка, как я уже потом понял их личных «шестерок». Толпа как-то сразу сдулась, как мыльный пузырь. Восьмерка горлопанов, тихо как шакалы прижавшие хвосты, засуетились по местам. Толпа осела в кресла. «А ну сявки, поднимитесь!» Гена рявкнул на восьмерку зачинщиков конфликта.
Те нехотя поднимаются. К ним вопрос от Зеков: — «Может вы сявки лес в Воркуте валили? Или сплавом занимались?» Ко мне: «Босс, ты сделал ошибку. Поменяй бригадиров, и все будет О-Кей.» К толпе:-«Сейчас быстро вся шобла встала, и бегом на цемент, кто задержится — лично замуруем! Кто еще слово вякнет про босса, неважно о чем, лично будут иметь дело с ними! Бегом марш! Сволота!»
Что тут произошло! Вся толпа, кинулась к дверям, сломя голову, толкая и обгоняя друг друга. Я стоял не понимая, что произошло. Когда все исчезли, зеки повернулись ко мне с улыбочками, и сказали, что это их отработка для меня. А то, что они раньше не выступали — смотрели из какого теста я сделан, и выдержу ли напор… Экспериментировали однако!
Немного погодя, мы вместе появились на стройке, я предупредил поляков о замене бригадиров. Гена и Валера стали моими заместителями по стройке, и заверили меня, что появляться в прорабской каждый день не надо. Босс должен решать свои боссовские дела. Я могу на них положиться. Контракт будет продолжен. Все будет «тип-топ». А если вдруг кто-то неожиданно «исчезнет» из команды, волноваться не стоит — значит человек решил дезертировать — «навеки».
Впоследствии я видел как устроили работы мои новые бригадиры. Они сидят возле прорабской, возле них крутятся их «шестерки», которые бегают и раздают указания работягам. Вечером в пятницу, выстраивается чинная очередь к моим зекам за зарплатой… Мне действительно там было нечего делать. Раз в неделю появлялся, согласовывал планы работ на неделю с поляками и занимался своими делами.
Лепота!!! Бунтовщики отрабатывают на самых тяжелых работах. Все благодаря этим зекам. Поляки не нарадуются, хотя и не понимают, в чем дело. Контрактные работы резко скакнули вперед. Взял под штукатурку еще два дома и пару фундаментов. Все класс. Поляки растрогались и даже премировали меня дополнительно. До конца работ остается пара недель.
Вечерком захожу в отдельную комнату бригадиров, и начинаю с ними обсуждать вопросы окончания контрактных работ. Те сожалеют, что придется расставаться. Спрашиваю — хотят ли они остаться в Польше работать далее. Конечно босс!
Последнюю неделю гонял по Варшаве, ища работу для моих бригадиров. Нашел недостроенный костел и договорился с ксендзом о работе на достройке моих работников-бригадиров и их квартировании с питанием при костеле. Привез их. Познакомил с ксендзом, определились с началом работ и зарплатой. Все честь по чести.
Вечером, в нарушение «инструкций» я приволок в бригадирскую ящик пива, и мы «посидели», делясь своими воспоминаниями — кто о чем. Те благодарили меня за доверие и за работу. В Украине им никто не давал работу, видя их татуировки. Тут же, они заработали честно, это их бабло и уж распорядятся им как надо. Я отдал им кучу паспортов, договорившись о раздаче в день окончания контракта. Выдал им премию из личного кармана и мы расстались. Уехал в Украину. По факсам с поляками все было достойно завершено и мне обещали новые контрактные работы. Более я своих бригадиров не видел. Как там они разобрались с толпой и бунтовщиками, это уже было не интересно. В основном люди были довольны, хотя им приходилось вкалывать, так, как они никогда не работали в Украине. Но, деньги как известно на дереве не растут.