Рун и я провели вместе достаточно много времени в моих снах, однако время там было относительно. Что казалось несколькими месяцами, в реальном мире было лишь несколькими часами. Рун рассказал мне, как мы гуляли по фантастическим ландшафтам сна: туманным садам, полных монструозных бутонов, по просторным дворцам в небесах и пещерам, полным драгоценных камней. Когда он говорил, его глаза смягчались, и он смотрел на меня мечтательно и задумчиво. Я хотела чувствовать хотя бы что-то из того, что чувствовал он. Но я не чувствовала.

Мы покинули мои покои через несколько часов его воспоминаний и спустились в большой холл, присоединившись к моим родителям. Они с облегчением смотрели на нас с Руном, но я еще не закончила с ними. Я попросила их о приватной беседе в нашей семейной библиотеке.

Моя мать снова обняла меня, пока отец закрывал дверь.

— Я скучала по тебе, Серафина.

— Я тоже скучала бы по тебе, — нежно сказала я. — Если бы я знала, что мы так далеко друг от друга.

— Ты, — мой отец откашлялся и начал снова. — Разобрались ли вы с Руном?

— Мы поговорили, — сказала я. — Он убедил меня, что это правда.

— Ох. — Отец обменялся с матерью взглядом. — То есть вы не консумировали брак?

— Рун дал мне немного времени, чтобы вспомнить его прежнего.

— Он хороший человек. — Моя мама улыбнулась. — В некотором смысле я довольна тем, как все решилось.

— Еще не решилось, — пробормотал мой отец.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я его.

— Меара сделала это с тобой, — прорычал мой отец. — Может быть, сейчас я стар, Серафина, но я все еще король. И все еще возглавляю самую сильную армию в мире.

— Мы откладывали, потому что не знали, что случится с тобой, если мы навредим Меаре, — сказала моя мать. — Но сейчас, когда ты пробудилась…

— Вы хотите идти войной на Тассарос? — я была шокирована.

— Я хочу, чтобы драконы были мертвы, — челюсти отца сжались. — Каждый из них.

— Ты злишься, что она похитила эти годы у тебя? — спросила у меня мама. — У нас?

— Да. Конечно, да! — нахмурилась я. — Но, возможно, лучше позволить этой вражде умереть.

— Я не позволю этому остаться без возмездия. — Глаза моего отца стали жесткими, какими я их и помнила, и это убедило меня, что он все тот же мужчина, которым я восхищалась.

Его глаза были льдисто-голубыми, прекрасный контраст с маминым глубоким сапфировым взглядом. Чудесным образом перемешавшись, эти два голубых оттенка превратились в мой серый. Мои глаза были цвета штормовых облаков, закрывающих солнечное небо, а мне всегда хотелось, чтобы было наоборот. При моем рождении предсказатель напророчил, что мои штормовые глаза станут знаком всей моей жизни, и я всегда буду приносить шторм или буду в центре него.

— Серафина? — Отец продолжал говорить, в то время как мой разум блуждал где-то далеко. — Ты слушаешь меня?

— Пусть все идет своим чередом, — прошептала я.

— Что?

— Пусть все идет своим чередом, отец. — Я вздохнула с некоторым разочарованием. — Пусть ярость уйдет, и, может быть, мы снова увидим солнечное небо.

Моя мама заплакала.

— Мама, — я подошла и обняла ее. — Ты действительно так хочешь отомстить?

— Нет, это не так, — всхлипнула она. — Я согласна с тобой. Наше счастье более важно, чем наше отмщение. И так прошло слишком много времени, с тех пор как мы были счастливы.

— Да будет так, — мой отец вздохнул, его плечи ссутулились. — Если мир — это то, чего ты желаешь, я не буду отправлять свою армию на войну против Тассароса.

— Спасибо, отец, — я улыбнулась, надеясь, что шторм прошел мимо нас.

Но штормовые облака слишком непредсказуемы.