Поместье Такаги. Десять часов утра. (Тот день, когда Такаси спал на стоянке).

Риота никак не мог заставить себя расстаться с тесаком, что он подобрал на кухне того ресторана. Уже прошло два дня с тех пор, как они приехали сюда, но мужчина всё равно, несмотря на косые взгляды окружающих, таскал его с собой, в импровизированных ножнах на брючном ремне.

Когда всё это понеслось, Риота возблагодарил богов за то, что он так, к своим тридцати, и не обзавелся семьей. И что родители не дожили до всего этого. Он видел, как окружающие слетают с катушек, когда приходится убивать близких. Как матери не обращают внимания на то, что их ребенок уже перестал быть человеком. Он видел, как молодая девушка сидела с улыбкой, смотря как её младенец кусает её за грудь. А она напевала при этом песню…

Буквально за день мир рухнул. Нет, стояли ещё дома, горел свет. Но над всем этим уже явственно нависла тень мора. Уже ничего нельзя было поправить, откатить назад. Оставалось только выживать. Ломать моральные установки, выковывать из своей души стержень и выгрызать свое право на существование. Те, кто этот стержень выковать так и не смогли, умерли на улицах города или спрятались… отсрочив свою смерть.

Когда всё началось, Риота был дома. Точнее, в той крохотной квартирке, что он снимал. Он в очередной раз потерял работу, в этот раз он нагрубил какой-то фифе, что приперлась на стройку и решила покомандовать рабочими. Стоя прямо у котловины под фундамент. В общем, дамочка не оценила заботы мужчины о её здоровье и на следующий день у бригады сменился бригадир…

… Полдня Риота, со всё возрастающим недоумением, наблюдал жалкие попытки властей хоть что-то предпринять. А потом понял, что им нет дела до того, как будут выживать простые люди. Все меньше холеных лиц мелькало на экране, все больше камеры выхватывали картины локальных армагеддонов. И когда, прямо в эфире, полицейский застрелил какого-то буйного демонстранта, Риота понял, что нужно действовать…

… К группе, что ехала сюда, он пристал случайно. Он искал хоть какой-то транспорт, чтобы выехать из города. В этот момент у него на руках оказались две девочки, которых он вытащил из туалета ресторана. Если бы дело касалось только его одного, он бы никогда не подошёл к той черной машине, что стояла у школы. Возле неё стояли трое мужчин и с досадой смотрели на вакханалию смерти за забором. Мужчины были одеты, как военные, у них было оружие. И Риота попросил их взять девчонок с собой. Явно же эти люди откуда-то приехали, из какого-то защищенного места. Мужчины согласились. Правда, кажется приняли Риоту за отца этих девчонок, раз место нашлось и ему…

… Около девяти по палаткам прошлись военные. Всём взрослым было указано явиться в десять утра к лестнице, ведущей к главному входу в центральное здание. И теперь Риота шёл туда.

Такаги приняли всех, кто не был покусан. Всем выделили место, пусть и в палатке. И всех кормили. По нынешним временам, это было очень широким жестом. Но многие уже начинали роптать. Люди… Очнувшись от безумия постоянного гона, выплыв из бездны ужаса, здесь, где их жизни не угрожала постоянная опасность и не сдерживаемые больше рамками статусов, люди начали строить новые отношения, раскрывая свою сущность. И у многих эта самая сущность была такой, что Риота диву давался, как, например, степенный пожилой человек, начинал орать, как базарная торговка, требуя к себе особого отношения в силу возраста. А тут ещё и главный человек в поместье убыл куда-то с большей частью военных.

И палаточный городок очень быстро разделился на несколько лагерей. Самая меньшая, с десяток человек, даже по сути и не была лагерем. Это были одиночки, по большей части мужчины, да пара семей. Туда входил и Риота. Эти не хватали звёзд с неба и готовы были работать, понимая, что никто им ничего так просто дальше давать не будет.

Еще один лагерь, как их окрестил мужчина, болтуны. Там верховодила парочка, мужчина, явно раньше бывший где-то у руля, но не слишком высоко, судя по его повадкам мелкого тирана. И крикливая бабенка, похоже, из числа тех женщин, которым остро не хватает члена. Причем как внутрь, так и вместо дыры. Завядшее лицо, раньше видимо постоянно наштукатуренное. Заявка на «а я считаю!», в виде безупречно сидящего делового костюма и стильных очков.

Эти, похоже, собирались работать только ртом. Удивительным было то, что их слушали. Эти бесконечные речи о том, кто им и что должен. О выборах и коллективных решениях. Про достойные человека условия жизни, которые, похоже, должны обеспечивать те, кто их сюда собрал. Собрал? Такаги дал убежище!

Самая большая группа, это те, кому было всё равно. Они покорно собирались и пофиг, кто собирал. Выслушивали любую ересь. И также безмолвно расходились. Смотря на них, Риота в полной мере оценил термин «стадо». И ведь все пребывали примерно в одной ситуации, а такие разные реакции…

Еще одна группа, не болтала попусту. Но там собралось как-то слишком много крепких молодых людей. Они пока ничего не делали, но постоянно ходили по поместью. Заглядывали в палатки. О чем-то разговаривали вполголоса…

— Охайоо годзаимас, Имаи-сан! — поздоровалась невысокая миловидная женщина, Тиба Иоко, поравнявшись с задумавшимся Риотой.

— Доброе, Тиба-сан, — ответил мужчина.

— Как думаете, для чего нас собирают? — спросила Иоко.

Риота посмотрел на неё.

— Я видел, что утром военные вернулись, — сказал он. — Думаю, этой паузе настал конец.

Женщина ничего не ответила, смотря прямо перед собой. Вокруг шли остальные люди. Риота поморщился, когда увидел ту горластую бабу. Она шла, как обычно, с видом большой начальницы, с лёгкой снисходительной улыбкой на ярко накрашенных губах. И где только косметику-то нашла… У неё даже свита имелась. Несколько отмороженных бабенок (другого слова не подобрать) с воинственным видом шли следом.

— Как ваши дочери, Имаи-сан? — спросил Иоко.

— Зовите меня Риота, — сказал мужчина. — Не чужие, рядом живем. Нормально. Почти не кричат по ночам.

— А я ещё просыпаюсь, — тихо сказала Иоко. — Мне всё снится, как наш автобус падает с моста.

Риота посмотрел на ушедшую в себя женщину.

— Чем вы занимались, Иоко? — спросил он.

— Я дизайнер ландшафтов, — грустно улыбнулась та. — Совершенно бесполезная сейчас профессия. Вряд ли сейчас кого-то заинтересуют бонсай.

— Ну, руки-ноги у вас есть, — ответил Риота. — Главное, быть полезным.

— Мне нравится с детьми возиться, — сказала Иоко. — Всегда хотела стать учительницей.

— Так почему же не стали? — спросил мужчина.

— О, это совершенно дурацкая история, — чуть улыбнулась Иоко. — И банальная. Я влюбилась в одного юношу. И уехала с ним в Токио. Он учился на дизайнера, ну вот и я тоже… А потом он нашел себе другую… В общем, вот так. А потом уже мне и нравиться начала эта работа.

— Здесь много детей, Иоко, — сказал Риота. — Так что говорите именно это.

— Что? — не поняла женщина.

— Что вы любите детей, — сказал мужчина. — Дизайнеры сейчас и вправду вряд ли понадобятся. А вот воспитатели наверняка.

— Вы думаете? — женщина живо заинтересовалась словами Риоты.

— Конечно, — уверенно ответил мужчина.

— А вы, Риота? — в глазах Иоко проскользнул интерес. — Чем вы занимались?

— Со мной всё ещё проще, — ответил мужчина. — Чинил машины, строил дома. Я обычный работяга. Умею все понемногу.

— И теперь, получается, что вы тот, кто может быть полезен много где, — сказала Иоко.

Они некоторое время шли молча.

— Скажите, — вдруг заговорила Иоко, каким-то хрипловатым голосом. — А ваша жена…

Тут она спохватилась и с испугом посмотрела на Риоту.

— Я не женат, — спокойно ответил тот, не заметив выражения её лица. — И не был никогда.

Он усмехнулся.

— Не нашлось той, кто будет делить со мной мой убогий быт.

— А как же девочки? — тихо спросила Иоко.

— Теперь они мои, — просто ответил Риота.

* * *

Охранники поместья стояли в строю вдоль дорожки, ведущей к лестнице. Как раз напротив неровной разношерстной толпы гражданских. На самой дорожке стоял Такаги Соичиро, глава клана Такаги, хозяин поместья. Рядом с ним стояла красивая женщина в красном платье. Насколько знал Риота, это была Такаги Юрико. Ну или какая-то другая женщина, которой глава позволяет стоять рядом с собой. Чуть в отдалении Риота заметил ещё пожилую женщину, уже совершенно седую.

А перед главой, на коленях, стояли двое мужчин. На них была черная форма охраны, но вся амуниция была снята, они были босые, простоволосые и их руки были связаны за спиной. Один из них выглядел поникшим, его плечи были опущены, глаза смотрели в землю. Второй же, наоборот, сидел с презрительным выражением лица, по его губам играла снисходительная усмешка. Этот явно не собирался каяться в том, что натворил. А то, что эти двое что-то сделали, сомнений не вызывало.

— Ясуда Тэкэо! — громко сказал Такаги.

Поникший вздрогнул и с какой-то мольбой посмотрел на главу.

— Вы стояли на мосту! — заговорил дальше тот. — У вас был приказ, не пропустить ни одного мёртвого к рабочим!

— Их было слишком много! — с надрывом сказал Ясуда.

— Да чего ты оправдываешься! — громко сказал второй арестант. — Ему всё равно! Он бросил нас на убой!

И сплюнув, презрительно добавил, кривясь.

— Сам себя назначил главой! — звенел голос мужчины. — Самурайские традиции, честь, слава! Зачем это всё мёртвому? А? Не скажешь мне, глава?

Последнее слово он произнес с издёвкой.

— Посмотри туда, Тетсуя, — Такаги показал рукой.

Риота и остальные тоже повернулись. И увидели ряд носилок, на которых лежали тела, закрытые с головой. Много тел. Риота досчитал до двух десятков и сбился.

— Многие из этих людей, — заговорил дальше глава. — Могли бы сейчас стоять рядом с нами. Половина из них, это слуги семьи Такаги. Люди, предки которых служили моему роду ещё со времен Тайсё, Мейдзи, а некоторые даже с Эдо. В отличие от вас, они не военные. Но они стояли! Да, многие погибли! Но если бы они дрогнули, если бы они также, как и вы, спасали бы только свою шкуру, погибли бы все! Как погибли те, кто доверил свою спину вам!

Глава подошел ближе к дезертирам. Ясуда отвел взгляд. А вот Тетсуя продолжал смотреть, с усмешкой на губах.

— Вас было семеро! — заговорил глава. — Семь мужчин! Обученных, сильных! Вооруженных!

— А их были сотни! — ответил Тетсуя. — И они всё пёрли на нас! Почему я не видел тебя рядом, Такаги?! Почему ты прятался за нашими спинами, когда мы умирали?!

На лице Такаги отразился гнев. Он склонился, схватил мужчину за волосы.

— А мы в это время, тварь, умирали на дороге через плотину! — прорычал глава прямо в лицо предателю, приподнимая его вверх. — Сотни, говоришь?! А там их были тысячи!!

Он отпустил волосы и кривящийся от боли мужчина рухнул обратно.

— Вы! Вы назвались воинами! — голос Такаги растекался раскатами грома. — Ваш путь — это смерть!! Ваша жизнь — это долг!!

— Сколько пафоса, — проворчал кто-то сзади.

Риота обернулся и увидел какого-то полного мужчину с красным лицом.

— Обязательно нужно нести эту самурайскую чушь? — сказал он.

Риота помнил этого человека. Вчера на ужине он ворчал, что их кормят, как свиней. Сейчас он стоял с выражением скуки на роже.

«А сколько еще таких? Стоит, сытый, здоровый. И судит тех, кто рисковал жизнью».

Риота посмотрел вокруг. И увидел самые разные выражения на лицах. Та тетка в деловой одежде ожидаемо кривилась. Ей, похоже, не нравится вообще все. Деловые парни, что шныряли по лагерю, стояли с совершенно спокойными лицами. Среди лагеря Риоты и Ко, преобладало мрачное ожидание.

Такаги сделал знак. И к нему подошла та седая женщина. Риоту поразили её глаза. Стылые, но наполненные какой-то внутренней силой.

Ясуда Тэкэо, видимо услышав шаги, поднял взгляд. И вдруг с силой рванулся назад, да так, что конвоирам пришлось его схватить всерьез.

— А-а!!! — заорал он.

А Риота заметил, что женщина не так уж и стара, как казалось. Это седина давала такое впечатление. Медленно подходящей к преступникам женщине было на вид сорок с небольшим. Один из воинов, по знаку главы, подал ей танто. Женщина с той же неподвижной, каменной маской на лице, положила руку на рукоять и вынула оружие из ножен.

— Нет!! — мужчина забился в руках конвоиров.

А те стояли, с каменными лицами, но в глазах тоже сверкал гнев. По толпе простых людей пронесся ропот.

— Да что происходит! — раздался гневный голос.

— Это произвол! — донесся ещё один комментарий.

А женщина тем временем подошла к предателю. Тот затих, смотря на неё глазами полными ужаса.

— Мой Аки умер, — голос женщины был страшен своей безжизненностью. — Мой мальчик, единственный, кто остался у меня. Честный, добрый…

И женщина шагнула к мужчине. Да так резко, что тот даже голову не успел отдернуть. А она схватила мужчину за волосы и дернула к себе.

— Он погиб!! — маска гнева проступила на лице матери так неожиданно, что даже конвоиры сбледнули. — Мой сын! Из-за тебя, ублюдок! А почему ты, тварь, всё ещё жив?!

Крик ужаса не успел покинуть рта предателя. Потому что в его рот, открывшийся для этого, женщина буквально вбила лезвие…

… Тело с рукоятью, торчащей изо рта, завалилось на землю, более не удерживаемое конвоирами. Рядом с Риотой кто-то с характерными звуками, исторгал завтрак. В руку мужчины вцепилась Иоко. А сам он стоял и, не отрываясь, смотрел на ту седую женщину. А она развернулась, низко поклонилась Такаги Соичиро. Тот в ответ тоже поклонился. И женщина, распрямившись, пошла куда-то деревянной походкой.

«Порядок. Проступок — наказание. Это демонстрация силы».

— Что вы делаете! — вперед выступила та дама, которая вела беседы о правах.

И как раз в этот момент второму преступнику, подошедший к нему сзади мужчина в годах, стоявший до того во главе строя, прислонил к шее нож. Тетсуя замер, почувствовав холод стали у горла.

— Страх сожрал твою душу, бывший ученик, — сказал мужчина.

Такаги посмотрел прямо в глаза приговоренному. И кивнул. Нож тут же прочертил на горле того красную полосу. Брызнула кровь и Тетсуя, завалившись на бок, хрипя, задёргался. Дамочка смертельно побледнела. А Такаги, бросив на неё, потом и на остальных давящий властностью взгляд, развернулся и в сопровождении жены покинул место казни.

— Риота, — еле слышно сказала Иоко.

А мужчина посмотрел на неё. В её испуганные глаза, на подрагивающие губы…

— Всё будет хорошо, — сказал он.

* * *

Поместье Такаги. Одиннадцать часов утра. Кабинет главы.

Сая вошла в кабинет отца и замерла на пороге. Она всегда слегка робела, когда приходила сюда. Здесь всё говорило о том, что это кабинет человека, который обладает властью. Настоящей, заслуженной, а не купленной за деньги.

Тяжелые панели из тёмного дерева. Высокие окна, глядящие на центральный вход и дорожку от него. Прямо по центру, напротив дверей, у окон, массивный письменный стол, рядом с ним простые, но явно древние кресла. Справа от входа у глухой стены кожаный чёрный диван, напротив него, кресла в таком же стиле. Еще ту стену украшает камон клана Такаги. Кипарис в круге. Слева от входа всю стену занимают книжные шкафы.

— Сая, — раздался глубокий голос мужчины, стоявшего к ней спиной и смотрящего в окно.

— Папа, — тихо отозвалась девушка.

— Прости меня, Сая-тян, — сказал мужчина, глухим, но уверенным голосом. — Я не смог защитить тебя, свою единственную дочь.

Девушка постояла, помолчала… И прошла к столу.

— Нечасто то, что хочешь делать, — сказала она, негромко. — Совпадает с тем, что делать должен.

Мужчина некоторое время постоял, обдумывая слова дочери.

— Ты повзрослела, Сая, — сказал мужчина, поворачиваясь и сталкиваясь взглядом с девушкой. — Раньше ты не читала хагакурэ.

— Это не мои слова, — ответила девушка. — Я же всё ещё… обижена. Но я понимаю, что пришлось тебе на себя взвалить.

— Вот как, — мужчина сверкнул взглядом. — И кто же донес до тебя эту мысль?

— Он… — тут девушка запнулась, явственно борясь с горечью в сердце.

Взгляд главы смягчился при виде тени на лице дочери.

— Это не тот ли Комуро Такаси, что просил твоей руки? — поинтересовался Соичиро.

Сая молча кивнула. Конечно, мама уже рассказала всё отцу. Она вообще никогда и ничего от него не утаивала. Родившись не в Японии, Юрико Такаги удивительным образом стала прямо-таки образцом жены… самурая.

— Да, — тихо, опустив голову, ответила Сая.

Мужчина прищурившись, посмотрел на дочь.

— Ты видела его труп? — внезапно спросил он.

— Что? — опешила Сая.

— Ты видела, как он умер? — повторил Соичиро.

— А… я… н-нет, — смешалась Сая.

— Нисида Кохэку, — веско сказал Такаги-сама. — Считался погибшим два дня. Несколько человек видели, как он упал прямо в толпу мёртвых. На третий день он вернулся и привел с собой троих выживших.

— Значит, Такаси?.. — в глазах Саи вспыхнула надежда.

— Пока ты не увидишь человека мёртвым, — сказал мужчина. — Пока ты не увидишь его лицо среди этих тварей, не нужно терять надежду. Насколько я понял, то, что он укушен, точно не известно?

— Нет, — девушка на глазах оживала. — Папа!

— Сая, — чуть улыбнулся суровый глава. — Конечно, не стоит питать больших иллюзий. У раненого шансов выжить мало. Но, всё же, не стоит раньше времени терять надежду. Если то, что ты рассказала матери, хоть в малой степени соответствует правде, то этот парень вывернется. Но…

Мужчина сделал многозначительную паузу.

— Это было опрометчиво, дочь моя, давать обещание без моего одобрения, — веско сказал он. — Так что ему придется, когда вернется, доказать мне, что достоин моей дочери.

— Папа! — возмутилась Сая.

— Дочь, — с легкой усмешкой отозвался Соичиро.

Девушка гневно посмотрела на отца. И ни слова более не говоря, резко развернулась и стремительным шагом покинула кабинет. Но именно стремительно, пусть даже и злая. Но зато она больше не походила на тусклое подобие на себя же самой.

«Похоже, этот парень действительно что-то представляет из себя, раз Сая так реагирует, — подумал мужчина. — Это интересно».

Поместье Такаги. Два часа дня.

Умиротворяющее журчание воды, шелест листьев умэ и сакуры. Стук о камень бамбука соси-одоси. Эта небольшая комната, с выходом на энгаву, с той стороны дома, что была обращена к саду, была явно сделана для неспешных, степенных бесед, кои ведутся между людьми, что в полной мере могут оценить всю утонченность создаваемой тут атмосферы. Одна из таких бесед сейчас тут и происходила.

В комнате, естественно на татами, гайндзинская мебель безвозвратно бы разрушила создаваемый образ, сидели высокий мужчина в черном полувоенном френче и молодая длинноволосая девушка в традиционной юкате.

Стороны уже обменялись вежливыми неторопливыми поклонами и девушка спокойно смотрела на мужчину.

— До меня дошли слухи, — сказал тот. — Что в моем доме гостит дочь мастера Бусуджимы, та что могла сразиться на равных с самой Чибой Санако.

Саэко (а это была именно она) вежливо поклонилась в знак согласия со словами хозяина дома. Мужчина взял в руки лежащий перед ним меч. Его руки были в белых перчатках, ибо негоже хвататься за ножны голыми руками.

Саэко с достоинством приняла предложенный ей клинок, укрыв ладони широкими рукавами юкаты.

— Если ты, онна-бугэйся, всё ещё следуешь пути меча, — вещал Соичиро. — То помоги мне узнать, насколько сей клинок благороден и чист.

Саэко выслушала мужчину и только после этого склонила голову, изучая меч, лежащий на ее ладонях.

«Это проверка, — думала Саэко. — Действительно, мало ли кто мог называться моим именем».

Выдвинув лезвие на три пальца, Саэко посмотрела на сталь. И выражение на её лице слегка изменилось. Что в данной ситуации можно рассматривать, как признак крайнего удивления.

«Неужели?!» — потрясенно подумала девушка.

Клинок покинул ножны. Саэко, держа меч разумеется лезвием к себе, тихо сказала:

— Это… Весьма необычное творение, — глаза девушки внимательно изучали клинок.

«Заметила?» — сощурился Соичиро.

— Слегка искривленное лезвие, характерная волнистая форма хамона, — говорила Саэко. — Предположительно…

«Да, это точно он!» — скользнула у нее мысль.

Девушка взяла ножны, конечно снова через ткань рукава, чтобы не оставить следов от пальцев на лаке. И вложила в них меч.

— Рассекающий пламя, «Канимосо», — спокойно закончила девушка.

— Великолепно! — одобрительно кивнул мужчина. — Ты абсолютно права!

Саэко с достоинством поклонилась в ответ на похвалу.

— Это один из лучших клинков, — продолжил Соичиро. — Скованных генералом Муратой в эпоху Мэйдзи. Легенды гласят, что в руках любого мечника, он способен рассекать кости врагов, как масло.

Саэко дождалась паузы, оставленной для ее комментария и добавила:

— При этом, не затупляя лезвие.

Она наклонилась и положила меч в ножнах перед собой, передавая оружие обратно.

— Теперь, — мужчина сощурился. — Этот меч твой.

Саэко замерла. Мужчина же ждал её слов.

— Возможно это покажется грубостью, Такаги-сама, — сказала девушка. — Но я не могу принять этот меч без причины.

— Я обязан твоему отцу, мастеру Бусуджиме, — заговорил Соичиро. — Именно он направил меня на правильный путь. Я такой, какой есть сейчас, во многом благодаря ему. Прими этот клинок, в качестве благодарности твоему отцу.

— Тогда возможно, стоило вручить этот клинок ему, — сказала Саэко с некоторым напряжением в голосе.

И тут Такаги Соичиро рассмеялся.

— Узнаю! — сказал он. — Узнаю нрав семьи Бусуджима! Ты действительно его дочь!

Саэко чуть улыбнулась.

— Такая уж я уродилась, — сказала девушка.

— Есть ещё одна причина, — мужчина стал снова серьезным. — Ты защищала мою дочь. И ты будешь защищать её и дальше. И всех нас.

— Ваша дочь, — заговорила Саэко. — Возможно не выжила бы, без меня. Но также скорее всего и я бы не выжила без нее. Мне спокойнее, когда она рядом. В вашей дочери есть честь семьи Такаги. Хотя она и не всегда действует обдуманно.

— Да, это моя дочь, — с явным удовлетворением и легкой ироничной усмешкой ответил Соичиро.

— Но если говорить начистоту, — в глазах Саэко на миг полыхнула боль. — Этого меча более достоин другой человек.

— Комуро Такаси? — спросил Такаги-сама.

— Да, — ответила девушка, не выказав удивления в том, что мужчина знает это имя (но в сердце при этом кольнуло). — В основном благодаря ему мы сейчас находимся здесь, в безопасности.

— Я знаю этого юношу, — сказал Соичиро. — Но раньше в нем не наблюдалось того, о чем мне рассказывают сейчас. Хотелось бы выслушать твое мнение, дочь мастера Бусуджимы.

— Такаси, — голос девушки слегка дрогнул, — на своем пути последовал наставлениям Цунэтомо Ямамото. Поэтому его нет с нами.

— Как я уже говорил своей дочери, — сказал Такаги. — В нынешнее время нельзя быть уверенным в том, что человек покинул этот мир, пока не увидишь его смерть лично. В лагере полно людей, которые могут поведать историю своего чудесного спасения.

Саэко ответила не сразу.

— Это… возможно, — сказала она, наконец.

— Возьми же этот меч, дочь мастера Бусуджимы, — сказал Соичиро. — Потому, что теперь ты будешь защищать всех этих людей, что нашли пристанище на землях Такаги. И в качестве символа, чтобы ваш Такаси вернулся.

— Я не могу служить вам лично, Такаги-сама, — ответила девушка.

— Вот как? — мужчина слегка удивился. — Если ты про особые отношения между онна-бугэйся и её господином, то заверяю тебя, я уже выбрал ту, с которой делю ложе.

— И это тоже, Такаги-сама, — Саэко поклонилась. — Просто я уже отдала свою верность. И намерена держать свое слово, пока есть надежда, что он жив.

— А он, это надеюсь не Комуро Такаси? — сощурился Соичиро.

Саэко на это молча ещё раз поклонилась.

— Какой… интересный парень, — глаза мужчины на миг сверкнули гневом. — Просить в жены одну и тут же брать верность другой.

— Сая-сан и я, знали друг о друге, Такаги-сама, — ответила Саэко. — Между нами нет недомолвок и лжи. Комуро-сан не допускает даже тени неясностей в своем ближнем круге.

— Даже так, — мужчина хмыкнул. — Теперь уже я всей душой хочу, чтобы этот парень выжил, чтобы побеседовать с таким… одарённым юношей.

* * *

Поместье Такаги. Три часа дня. Такаги Соичиро, Такаги Юрико. Кабинет главы.

— Меня удивляет твоя реакция, Юрико, — сказал Соичиро. — Ты как-то совершенно спокойно отнеслась к тому, что у нашей дочери может быть ТАКАЯ семья.

Женщина подошла к столу. И посмотрела на мужа.

— Наоки летит сюда, — сказала она.

Соичиро, несмотря на всю свою выдержку, дернулся.

— Только всё началось, я отправила за ней вертолет, — продолжила Юрико. — К счастью, когда случился тот взрыв, они были ещё на Осаме. Их не должно было задеть.

— Юрико, — сипло произнес Соичиро. — Но…

— Семья должна быть вместе, Соичиро. — твердо сказала женщина. — Сейчас мы олицетворение порядка. И теперь мы будем назначать правила, которым будут следовать. А не денежные мешки из Токио и Вашингтона, в которых чести не было с рождения. И которые просто сбежали, едва стало опасно. И если наша дочь посчитала правильным, стать женой такого мужчины и в такой ситуации, значит пусть так и будет. Она девочка у нас умная, глупца рядом бы терпеть не стала.

— Я ещё не дал своего согласия! — заявил Соичиро.

— Судя по рассказам друзей Саи, — сказала Юрико, — ты его дашь, муж мой. Мальчик ну просто вылитый ты, в молодости.

Женщина поклонилась, но улыбка её была хитрой.

— И еще, Соичиро, — сказала женщина, уже серьезно. — Если раньше вопрос так остро не стоял, то теперь… Теперь мы клан. А наследник, это часть порядка и нашей силы.

Мужчина помрачнел.

— Юрико… — с какой-то болью произнес он.

— Всё в порядке, Соичиро, — ответила женщина. — Наша дочь, это наша кровь. И я ни разу не пожалела, Соичи, что стала твоей женой. И сейчас, муж мой…

Женщина сверкнула глазами.

— Я хочу подтверждения этого, — голос Юрико сделался хрипловатым и грудным, а глаза подернулись пеленой страсти.

Соичиро на это довольно ухмыльнулся.

* * *

Поместье Такаги. Четыре часа дня.

Всё началось после обеда. В лагерь пришли люди Такаги и зачитали список тех, кто должен пойти с ними. Люди удивились, видимо подзабыв, что их переписывали, когда они приходили сюда.

Первая партия, человек сорок, ушли. А в палатку Риоты, который как раз зашивал, точнее пытался зашить свою рубашку, зашла Иоко.

— Имаи-сан, — сказала женщина, кланяясь на входе.

Сэнгу и Томико сидящие в углу улыбнулись. С этой женщиной, которая добровольно возилась с малышней, они уже были знакомы. И знали, что она добрая.

— Иоко, мы же уже вроде договорились? — сказал, улыбнувшись, Риота.

— Ой! — женщина смутилась.

Девочки, бросая взгляды на Риоту и Иоко зашушукались, время от времени хихикая.

— Видели, что произошло? — спросила Иоко, садясь рядом с мужчиной. — Как думаете, куда их увели?

— Думаю, — мужчина сделал очередной стежок. — Такаги просто наводят порядок.

— Порядок? — нахмурилась Иоко, потом посмотрела на рукоделие мужчины. — Риота, дайте мне.

Мужчина, который сейчас сосредоточенно пытался соединить края дыры, посмотрел на нее.

— Да я сам… — попытался возразить он.

— Риота, я не сомневаюсь в вас, — сказала Иоко. — Но если вы это делаете с раздражением, то меня успокаивает.

— А, вот как, — мужчина улыбнулся и с радостью передал рубашку и иглу. — Тогда, конечно.

А Иоко, взяв это всё, бросила украдкой взгляд на голый торс мужчины.

— Думаю, сейчас Такаги всех к делу приставят, — сказал Риота. — Так что волноваться не о чем. Вам. А вот некоторым нужно. Вряд ли эти люди будут терпеть болтунов.

Иоко вспомнила то, что произошло утром и нахмурилась.

— Думаю многих мужчин заставят вступить в отряд, — сказал Риота. — У Такаги не очень много военных.

— Риота, — сказала Иоко. — А вы? Вы хотите быть… Ну военным?

— Думаю, да, — ответил тот. — Вряд ли сейчас остро необходимы строители или слесаря. Потом, когда будет зачищена какая-то приемлемая территория…

— Скажите, — заговорила женщина. — А вы будете против…

И вдруг покраснела.

— Иоко? — удивился Риота.

— В палатке, где я сейчас живу, — сказала Иоко. — Одна из женщин… В общем, она не хочет, чтобы я находилась рядом.

— А что такое? — спросил мужчина.

— Ее муж, — смущенно ответила Иоко. — Он… подглядывал…

— Конечно, — тут же ответил Риота. — У нас, места не очень много, но вы думаю, поместитесь!

— Спасибо, Риота! — выдохнула Иоко и улыбнулась.

А девочки, смотрящие на мужчину и женщину, опять захихикали.

* * *

Поместье Такаги. Шесть часов дня.

Едва очередная партия вернулась, лагерь забурлил. Та часть людей, что собралась в кружок возле «право имеющих», чему-то активно возмущалась.

— Это просто произвол! — кричала та дамочка в деловом костюме. — Они хотят заставить нас работать на них бесплатно! Как рабов!

— Что за шум? — к Риоте подошел Цудзи Шиг, кряжистый японец, до конца света водивший большие грузовики.

— Похоже им не понравилось, что предложили, — хмыкнул Риота.

Цудзи согласно ухмыльнулся.

— Мы требуем равных прав! — орала дамочка. — Кто выбирал Такаги Соичиро главным?!

Люди вокруг нее согласно загудели.

— Идиоты, — сказал Цудзи.

— Больше того, — откликнулся Риота. — Они думают, что умные.

В этот момент рядом с бабой появился её компаньон. Он вскинул вверх руку с зажатым в нем листком.

— Вот!! — проорал мужик. — Здесь наши требования!

— Они решили ТРЕБОВАТЬ? — уточнил Цудзи.

— Я ж говорю, они думают, что умные, — вздохнул Риота. — Главное, не вставать с ними рядом, чтобы потом дерьмом не забрызгало.

— Мы требуем, чтобы учитывались наши интересы! — вопил мужчина. — Людей Такаги всего около сорока человек. Нас почти три сотни! Это несправедливо, если меньшая часть указывает, что делать большей!

— А когда-то по другому было? — хмыкнул Цудзи.

— Нет, просто они хотят быть этой меньшей частью, — ответил Риота. — Вот только у меня есть большое сомнение, что Такаги будет с ними о чём-то разговаривать.

— Да, он человек дела, — кивнул Цудзи. — Кстати, а вот и он.

Риота посмотрел в ту сторону, куда указывал собеседник. И в самом деле, к палаточному лагерю подходил Такаги Соичиро собственной персоной, в сопровождении десятка мужчин.

— Пора выбирать сторону, — сказал Риота и заглянул в свою палатку. — Сидите тихо!

Такаги вошел в лагерь, словно линкор в сопровождении крейсеров. Не обращая никакого внимания на задравших в небо подбородки ораторов, он осмотрелся.

— Это, — упали слова мужчины, который показывал на одного из пришедших с ним бойцов. — Комендант лагеря Нагата Ясуо. По всем вопросам размещения и существования обращаться к нему. У него же вы будете получать распределение на работы. Вопросы?

— Когда будут выборы? — спросила дама в костюме, сверкнув очками.

— Когда в этом будет необходимость, — сухо ответил Такаги.

Риота выдохнул, как перед прыжком в воду и шагнул вперед.

— Такаги-сама, — Риота уважительно поклонился. — Скажите, какие есть требования, чтобы стать членом отряда вашего клана?

На миг глаза главы сверкнули.

— Подойдете к коменданту, он вам всё объяснит, — сказал Такаги. — Если это всё…

— Мы не будем подчиняться приказам какого-то… вояки! — вдруг заорала дама в деловом костюме. — Чтобы я, Курода Хоши работала на кухне?! Этому не бывать!!

Последние слова она буквально провизжала. Такаги медленно повернулся в её сторону. Словно навёлся главный калибр. Под взором главы, дамочка сначала едва не присела, но тут же опомнилась и приняла независимый вид.

— С этого дня, — сказал веско Такаги. — Еда будет выдаваться только тем, кто приносит пользу. Работу можно получить у коменданта. Пищу будут выдавать по спискам работавших накануне. За нарушение общественного порядка будут следовать наказания, соответствующие тяжести деяния. За причинение вреда другим людям, будет следовать наказание. Если кто-то подвергнет опасности другого, будет наказание. За насилие в любой форме — смерть. За воровство — смерть. За дезертирство — смерть.

От него веяло такой властностью, что дамочка только рот разевала.

— Любой, кто не желает следовать этим правилам, — падали слова-булыжники. — Должен в двадцать четыре часа покинуть поместье. Всё.

Такаги отвернулся и, посмотрев почему-то на Риоту, ушел. А комендант окинул людей оценивающим взглядом.

— Эй, подойди сюда! — сказал он Риоте.

Мужчина двинулся к нему.

— Как тебя зовут? — спросил Нагата.

— Имаи Риота, — представился мужчина, слегка поклонившись.

— Значит так, — комендант сощурился. — Сколько вас таких тут?

— Есть немного, — скупо ответил Риота.

— Значит собираешь этих немногих и вот с Теруо пойдете, он покажет куда, — распорядился комендант.

— Понятно, — ответил Риота.

— Так точно, — поправил Нагата. — Отвыкай.

— Так точно, — сказал Риота.

* * *

Поместье Такаги. Поздний вечер.

— Проходите, — буркнула Сая, распахивая двери в свою комнату.

Народ прошел. Впечатлился размерами. В комнате без особых стеснений мог разместиться стрелковый взвод со средствами усиления. Ая и Элис с непосредственностью открыли рты. Рэй тоже за малым не сделала то же самое. Сидзука вытянула губы буквой «О». Лишь Саэко осталась внешне равнодушной. Как обычно, в общем.

— Кота, идёте в соседнюю комнату, — распорядилась Такаги. — Там… гостевая.

— О! У тебя даже есть собственная гостевая! — это отреагировала Сидзука. — Как здорово быть богатой!

Саэко прошла, села на один из диванов, поставила рядом два меча и откинулась на спинку, прикрыв глаза.

— Как думаете, где сейчас Такаси? — сказала она.

— И с кем, — добавила Сая, с некоторым удивлением смотря на поведение Саэко.

Впрочем Сидзука и Рэй тоже слегка удивились.

— Что? — Саэко приоткрыла один глаз и посмотрела на остальных. — Я же вроде как дома? Среди своих?

— Ничего, — пробурчала Сая.

— А я рада, Саэко-тян! — обрадовалась Сидзука и подсев к Саэко, тоже откинулась на спинку дивана.

Следом и Рэй, увлеченная их действиями, приземлилась на диван. Девушки смотрели в потолок и почему-то улыбались. Недоумевая Сая, севшая в кресло напротив, тоже посмотрела на потолок.

— И чего? — хмурясь, спросила она.

Тут из соседней комнаты донеслось хихиканье, причем такое характерное, что можно было без труда понять, чем там люди заняты.

— Дверь закройте! — рявкнула Такаги.

Звуки стихли. В дверях появилась смущенная Ая.

— Простите, — сказала она тихо и, почти без стука, закрыла дверь.

— Си, — сказала вдруг Саэко.

Сидзука слегка удивилась, что Саэко зовет её так.

— Скажи, в первый раз действительно больно? — спросила мечница.

Женщина вскинула брови и повернув голову, посмотрела на мечницу. Та смотрела в потолок. Почувствовав внимание Сидзуки, она повернула голову… И едва не встретилась губами с женщиной. И тут произошел редкий момент. Сама Саэко (!) выказала смущение. Она быстро отвернулась, но её щеки зарумянились.

— Сначала да, — улыбнулась Сидзука. — Тут главное, не промахнуться с мужчиной. Мне вот не повезло и я ещё долго потом не решалась на второй раз.

— А откуда же ты тогда знаешь, — спросила с другой стороны Рэй. — Ну, какой должен… и всё такое?

— Я же врач, — усмехнулась женщина. — Причем, школьный. Уж поверьте, историй про это, я наслушалась достаточно.

В комнате повисло молчание. Сидзука просто сидела с закрытыми глазами и улыбалась. А девушки выглядели задумчивыми. Сая зачем-то бросила взгляд на кровать и что-то пробормотала.

— И что дальше? — вдруг спросила Рэй. — Вернется Такаси… И?

— А давай потом и решим, — сказала Саэко, закрыв глаза. — Вот возьмем и оставим это на волю случая. Посмотри, Такаси тоже много чего планировал и вот как всё получилось. Хотя он и говорил, что это лишь примерно.

— А про Россию? — спросила Сая. — Он это серьёзно или так?

Она покрутила кистью в воздухе.

— Вы удивитесь, какие варианты он рассматривал, — ответила Саэко.

— Например? — допытывалась Сая.

Саэко открыла глаза. Подумала, смотря в потолок. А потом села нормально и пристально посмотрела на Саю.

— Например, уходя он сказал, что ваш с ним договор больше не имеет силу, — сказала Саэко. — Чтобы ты не хранила ему верность. Так что, Сая…

Она обвела рукой комнату.

— Ты нам больше ничем не обязана, — по губам Саэко скользнула усмешка.

Лицо Саи превратилось в маску. Только нижняя губа дрогнула.

— Ну как тебе такой Такаси? — спросила мечница. — И поверь, это ещё не самое интересное.

— А что, есть что-то ещё? — голос Такаги был необычно тусклым.

— Да, — опять иронично улыбнулась Саэко. — Если он вернется, то наверняка захочет всё возобновить. Он так и сказал, что никому тебя не отдаст.

Сая явственно поплыла. Её лицо как-то обмякло, уголки рта опустились, брови свелись в домик. И тут она очнулась. И взяла управление в свои руки. И превратилась в прежнюю, чуть надменную Такаги Саю.

— Что значит, не отдаст? — прошипела она. — Я что, вещь?!

— Значит, ты ему на самом деле нравишься, — подала тут голос Сидзука. — Так мужчины говорят, когда женщина им очень небезразлична. Он считает тебя своей. Всего лишь.

Сая нахмурилась. Два разнонаправленных чувства играли в её душе сейчас. Это какое-то новое, но весьма приятное ощущение… принадлежности. И тут же возмущение этим фактом!

— А мне нужно лишь, чтобы он вернулся, — сказала Рэй. — Пусть даже он не будет вовсе замечать меня. Пусть даже будет делать вид, что мы незнакомы. Лишь бы был живой.

Все повернулись в её сторону. Но девушка смотрела в потолок. И почему-то, несмотря на свои слова, улыбалась.

— А я вот хочу спросить? — сказала Сидзука. — А мы спать будем вместе? Кровать большая, поместимся!

Сая вспыхнула, явно собираясь сказать что-то резкое… И вдруг сдулась.

— Вместе, — буркнула она. — Там еще и место останется.

— Для Такаси! — радостно сказала Си.

Сая закатила глаза. Саэко улыбнулась в своей манере. А Рэй… А она вспоминала, как ходила к Такаси в больницу. Тогда боги услышали её молитвы. Может услышат и сейчас?

«Пусть не будет меня, — подумала Рэй. — Но будет он».

Поместье Такаги. Северные ворота. Три часа после полудня следующего дня.

Риота вместе с несколькими молодыми парнями стоял у ворот. Перед воротами лежали бетонные блоки. «Змейка», как сказал Ока-сан, их командир сегодня. И нужна она была для того, чтобы какой-нибудь умник не протаранил ворота.

— Эти блоки, даже на танке не проедешь, — говорил Ока-сан. — Просто, надежно. Запомните: в армии работает только то, что просто и надежно. Другое либо сломают, либо потеряют.

Рядом с воротами имелся небольшой домик. То ли для охраны, то ли ещё для чего. Сейчас он предназначался «для осмотра поступающих лиц». Там сидели ещё двое военных, молодые, кстати парни, лишь чуть старше гражданских, что стояли с ними сегодня на этих воротах.

Риоте и остальным выдали дробовики и резиновые дубинки. Еще надели легкие (так им сказали) бронежилеты на липучках, а сверху них, «разгрузки». И непривычный к такому Риота в этом всем быстро упарился. Солнце-то было сегодня совсем по-летнему жарким.

— Ничего, — посмеивался Ока-сан. — Привыкайте! Такую одежку вам придётся таскать постоянно. Поверьте, после пары тренировок вы их будете не замечать, словно майку надели!

Риота, который уже слышал эти странные шутки про тренировки, поежился. Это что же за тренировки такие, что вояки так радостно ухмыляются?

«Ничего, — думал он. — Тренировки не страшнее мертвяков».

И вообще, Риота впервые в жизни ощутил за собой не пустоту, а силу, которая без напоминаний и унижений, может прийти на помощь. И всего-то нужно, чтобы стать её полноценной частью, попотеть. Совсем ничтожная цена.

Рация на плече командира вдруг ожила.

— Север, к вам машина едет, — сказал кто-то. — Легковая. В ней двое.

— Принял, — ответил Ока. — Надо же. На машине. Я уж думал, они теперь лишь мусор. Внимание!

Люди напряглись. А к воротам, с левой грунтовой дороги, действительно выехала машина. Серая. Легковая. Она подъехала к блокам и остановилась. В ней сидели двое.

— По местам, — отрывисто скомандовал Ока-сан.

Риота с ещё одним гражданским, встал слева от ворот. Вторая двойка справа. А Ока, открыв калитку в воротах, вышел наружу. Приехавшие провожали его взглядами. Ока-сан подошел к машине…

Ока заглянул в салон и сразу увидел лежащий на заднем сидении чехол. А потом обратил внимание на людей. И напрягся. Из машины на него глядели тоже оценивающе.

«Женщина и молодой парень, — думал Ока. — Странная компания».

Глаза обоих были какие-то холодные, неприятные, движения нарочито плавные.

«Вот это точно не новички, что у меня. Машина, оружие. Ну и да, готовность убивать».

— Заглушите двигатель и выйдите из машины, — сказал Ока и приготовился.

Но парень спокойно заглушил мотор. И вышел из машины. С другой стороны вылезла женщина, явно откуда-то из полиции, в бронике, с пистолетом.

— Оружие мне, — сказал Ока. — И вон туда.

Он показал в сторону домика за воротами. Женщина достала пистолет, вынула магазин и подала оружие рукоятью вперед. Парень достал из машины меч в ножнах. Ока слегка удивился. Вакидзаси? Женщина же достала еще чехол из машины.

— Осторожнее, — сказала она, передавая оружие мужчине. — Сломаете, я огорчусь.

И, несмотря на улыбку, в её глазах не было ни тени веселья. Эта женщина действительно могла такое сделать.

— Учтем, — сощурился в ответ Ока.