Когда солдаты ушли, тихий голос прорвался сквозь мою агонию.

— Джин на самом деле не мертва, — сказала Тесса. — Она вновь восстанет.

Надежда забилась в моей груди. Сумев снова дышать, я спросила:

— Как?

— Джин — Феникс, бессмертная со способностью перерождаться, — объяснила Тесса. — Она не может быть убита, как бы сильно её ни ранили. Ну, по крайней мере, если и существует способ убить её, то тёмный ангел его ещё не выяснил.

Облегчение затопило моё тело, хоть в глубине и скопилась злость. Соулслейер причинил моим сёстрам боль.

— Он поместил вас на бойцовскую арену, — тихо сказала я.

— Да.

Соулслейер сказал мне, что не заставит их сражаться, если это сделаю я, но я не удивилась, что он нарушил обещание. Он был садистским зверем.

— Соня разблокировала наши воспоминания, чтобы разблокировать нашу магию, — голос Тессы звучал мрачно. Она казалась более зрелой, как будто сильно повзрослела с того фестиваля в Чистилище. Её жизнерадостное девчачье поведение исчезло.

Я отвернулась от безжизненного тела Джин. Больно было видеть её такой.

— А твоя магия? — спросила я у Тессы.

— Я джинн.

— В смысле волшебный дух?

— Не совсем. Джинны — это часть той же ветви магии, что и духи, наши исполняющие желания собратья, но джинны имеют способности к прыжкам между измерениями. В небольших масштабах, мы способны телепортироваться на короткие расстояния. Мы также можем потянуться в межпространственное измерение и призывать существ из иных миров.

— Я никогда не встречала магии, похожей на твою или Джин.

— Мы с Джин пришли из других миров, как боги и демоны.

Так Дамиэль был прав.

— Каковы ограничения твоей межпространственной магии? — спросила я у Тессы.

— Теоретически она игнорирует все защитные чары и барьерные заклинания.

Демоны могли использовать силу Тессы, чтобы проникнуть на Землю, чтобы обойти защиты богов и принести с собой свою армию. Они могут использовать их, чтобы телепортировать монстров за стену в человеческие города. Результаты были бы катастрофическими, и демоны определённо пожелали бы вмешаться и спасти Землю — ценой абсолютной преданности человечества.

А магия Джин столь же опасна в неправильных руках. Даже богов и демонов можно было убить, но феникс всегда возрождается. Я представила армии постоянно оживающих солдат, которые могут перемещаться и в пределах поля битвы, и между мирами. Идеальная армия.

— Ты можешь использовать свою магию, чтобы вытащить отсюда нас и Джин? — спросила я Тессу.

— Хеллфайр поймал меня, когда я была очень маленькой. Я так и не научилась совершать прыжки между измерениями, только маленькие.

— Ты можешь выбраться из своей клетки?

Тесса подняла руки, показывая мне пару одинаковых металлических кандалов на своих запястьях. Зелёная магия струилась по браслетам как слой тумана, подсвечивая руны, выгравированные на металле.

— Нет. Соулслейер надел их на меня, чтобы блокировать магию моих прыжков, — сказала она, хмуро глядя на красивые браслеты. — Они могут блокировать разные уровни прыжков. Чем ниже уровень, тем дальше я могу прыгнуть. Когда я в клетке, он настраивает их блокировать все прыжки, но иногда он приглушает их на бойцовской арене. Когда он впервые поместил туда нас с Джин, я осознала, что браслеты не блокируют мои короткие прыжки. Я думала, что мне повезло, что тёмный ангел забыл их как следует настроить.

— Ангелы ничего не забывают. Соулслейер сделал это по какой-то причине.

— Я использовала короткие прыжки, чтобы увернуться от зверя, когда моя магия внезапно перестала работать. Если бы не Джин, тогда зверь убил бы меня. В следующем сражении моя магия снова работала. Иногда работает, иногда нет, вечная непредсказуемость.

— Он играл с тобой, — сказала я, и моя злость тлела буквально на поверхности.

— Да.

Я сжала кулаки и потянула за цепи. Металл застонал.

— Он убивал Джин снова и снова, столькими разными и отвратительными способами, — лицо Тессы побледнело. Она выглядела так, будто ей стало плохо. — Он хотел увидеть, вернётся ли она к жизни.

— Сколько раз арена Соулслейера убивала Джин?

— Пятьдесят. Может, больше.

Кислота взбурлила и прожигала мой пустой живот, но мне нужно было не терять головы. Так что я подавила отвращение и постаралась прочистить мысли.

— Я пыталась её спасти, но не всегда оказывалась достаточно быстрой, чтобы отпрыгнуть. И браслеты половину времени блокировали мою магию, — плечи Тессы сгорбились, слова отяжелели от чувства вины.

— Это не твоя вина, — сказала я ей.

Слеза скатилась по её щеке.

— Посмотри на меня, Тесса.

Она вытерла глаза тыльными сторонами ладоней и встретилась со мной взглядом.

— Ты сделала все, что могла, — сказала я. — Это не твоя вина. Это вина Соулслейера.

— Когда тёмный ангел поймал тебя, он был так занят, пытая тебя, что на какое-то время оставил меня и Джин в покое. Мы слышали твои крики, — её голос дрожал. — Иногда он приходил сюда, чтобы помучить нас твоей болью. Ему нравилось причинять тебе боль, Леда.

— Забудь сейчас об этом. Прошлое в прошлом. Это закончится сейчас же. Мы выберемся отсюда.

— Как? — её голос звучал отчаянно.

— Я что-нибудь придумаю. Обещаю. Я вытащу вас отсюда. И я заставлю Соулслейера заплатить за то, что он причинил боль тебе и Джин, — добавила я.

— Не беспокойся о нас, Леда. С нами все будет хорошо. Мы вытерпели и не такое, — её глаза ожесточились решительностью.

Я не спрашивала Тессу о том, что случилось много лет назад, когда их с Джин удерживали полководцы — или об их месяцах в джунглях.

— Они натравливали нас на монстров и солдат, — сказала Тесса, угадав ход моих мыслей. — Мы делали то, что требовалось для выживания.

Они делали то, что требовалось для выживания — в таком юном возрасте. Видя взгляд Тессы, я поняла, почему Калли попросила Зейна стереть их воспоминания. Должно быть, тогда она увидела тот же взгляд. Дети заслуживали шанса на нормальное детство, шанса на невинность. Они не должны убивать ради выживания.

На столе Джин очнулась, крича в агонии, когда пламя вспыхнуло по всему её телу, окутывая её огнём.

Тесса отвернулась.

— Ей больно всякий раз, когда она возрождается в огне.

Пламя постепенно стихало, затем погасло. Джин лежала на столе, дрожа. Её одежда вокруг неё превратилась в пепел. Солдаты не потрудились её приковать. Она выглядела такой слабой, что не могла двигаться.

Стеклянные двери разошлись, и Соулслейер скользнул в комнату гладко, как мёд. Он схватил Джин со стола, небрежно забросил её через плечо, затем закинул в клетку. Магический барьер поднялся. Джин все ещё спазматически содрогалась, её обнажённое тело дрожало на полу. Тёмный ангел не бросил ей даже одежду или одеяло.

— Стоять, — прорычала я.

Он повернулся, посмотрев на меня.

— Это ещё не конец, — произнесла я низким рычанием.

Он просто смотрел на меня со скучающим выражением на лице.

— За то, что ты сделал с моими сёстрами, я разорву тебя на куски, наблюдая, как ты умираешь в агонии, пока твоя непоколебимость крушится, а твоя душа разлетается на миллион осколков.

Он цокнул языком.

— Спокойнее, спокойнее.

Я натянула свои цепи. Звенья лязгнули. Пока я трудилась над освобождением своих ног, тёмный ангел спокойно обошёл меня и нажал кнопку на стене. Барьер Магитека скользнул вокруг моего тела, окутав его точно прозрачный кокон. Он держал меня так тесно, что я чувствовала, как магия опаляет мои брови. Соулслейер наблюдал за мной с высокомерным выражением.

Я толкнула вперёд свою магию, пробивая барьер Магитека. Образовались трещины. Я ударила ещё раз. Трещины умножились, разрывая нити магии на части. Барьер раскололся.

— Соня будет так довольна, — произнёс Соулслейер с темной улыбкой.

Мрамор, к которому я была прижата, шарахнул меня массивным разрядом магии. Шоковый импульс прострелил мою спину, ударив по ногам и заставив тело забиться в конвульсиях. Мои цепи раскрылись, и я упала на пол безвольной массой. Вся комната кружилась. Я не могла нормально видеть, сфокусировать взгляд. И я не могла отодрать себя от пола.

«Вставай!» — мысленно заорала я на своё избитое тело.

Соулслейер схватил меня за шею и жёстко впечатал в стену. Новые цепи вырвались из дыр в мраморе, заковывая меня. Тёмный ангел оторвал остаток рукава от моей куртки и бросил клок изодранной кожи на пол. Затем он схватил шприц и ввёл мне зелье. Я попыталась пошевелиться и осознала, что не могу даже дёрнуться. Он совершенно парализовал меня.

Пока я висела у стены, застыв, Соулслейер вытащил телефон и начал печатать. Должно быть, я реально бредила, потому первой мыслью, которая пронеслась в моей голове, была: «Интересно, как в аду ловит сотовая связь».

Черные точки заплясали перед моими глазами. Сквозь эти пятнышки тьмы я могла смутно различить шёлковую походку, которой Соня вошла в темницу. Они с Соулслейером разговаривали, но мои уши настолько заложило, что я не слышала ничего, кроме приглушенного шума. Соня взяла со стола шприц и подошла ко мне. Она собиралась взять очередной образец крови.

Я не могла пошевелить ни единой мышцей, но я собрала свою магию телекинеза в одну точку и ударила ей, выбив шприц и уронив его на пол. Соня подняла другой и попыталась ещё раз. Я выбила и его тоже. В этот раз я услышала, как шприц стукнул по мраморному полу. Мой слух наконец прояснился.

— Мне нужно напомнить тебе, что я Госпожа Телекинеза?

Её магия поймала следующий шприц, который я выбила. Я противопоставила ей светлую магию, борясь за контроль над инструментом. Демоны слабы против светлой магии, но за все эти недели или дни или сколько там прошло времени, во мне осталось мало силы.

— Так, довольно этой дурости, — сказала Соня.

Она усилила свою телекинетическую хватку на мне, охватив все моё тело. Её тиски были такими крепкими, что я не могла толкнуть её магию своей. Моя магия отключилась, и мгновение спустя игла пронзила мою руку. Соня взяла образец моей и посмотрела на него под магическим микроскопом.

— Твоя магия прекрасно смешалась, — сказала она. — Тьма и свет отлично дополняют друг друга. Ты — все то, на что я надеялась. Столь идеальная смесь, — она подняла взгляд от машины и спросила: — У тебя не было никакой магии до вступления в Легион?

Не особенно. Все, что у меня было — странные волосы, которые зачаровывали вампиров, и мои волосы становились лишь страннее по мере того, как я получала больше магии.

— Любопытно, — прокомментировала она.

В данный момент не было смысла направлять свою растраченную магию на блокировку мыслей. Соня, кажется, уже знала все, что известно мне, и немного больше.

Демоница улыбнулась.

— Верно.

— Тогда почему бы нам не перестать играть в игры, и ты просто скажешь, чего ты от меня хочешь? Почему ты хочешь нарастить мою магию? Все дело в нахождении моего брата?

— Твой брат определённо интригует, но нет, дело не в нем. Дело в будущем Темных Сил. Это будущее — твоя магия и создание большего количества подобных тебе солдат.

Тесса и Джин обладали силами, которых не было даже у богов и демонов. Так что само собой, Соня хотела найти способ дать их магию своим солдатам. Но у меня не было никаких редких сил. Все мои способности являлись стандартными силами Легиона Ангелов.

— Ты думаешь об этом не в том плане, — сказала мне Соня. — Дело не в твоих способностях, Леда. Дело в природе этих способностей, источнике твоей силы. Дело в твоём балансе темной и светлой магии, твоей способности поглощать Яд и Нектар и овладеть всем магическим спектром.

— Так ты будешь разливать мою магию по бутылочкам, как ты поступала со своей. А потом ты собираешься дать её своим солдатам, — предположила я.

— Нет, я не собираюсь разливать твою магию по бутылочкам. Я собираюсь её размножать, — её глаза светились как бирюза. — Я собираюсь скрещивать тебя, чтобы создать величайших суперсолдат, солдат со способностями использовать и противостоять заклинаниям всего тёмного и светлого спектра.

— Это займёт столетия.

Она пожала плечами.

— Ты бессмертна, а я готова ждать.

Мать Неро Каденс была ангелом, и Стражам потребовались столетия, чтобы уравнять её светлую и тёмную магию. Я не желала провести жизнь в клетке. И я, черт подери, точно не хотела быть частью демонической программы размножения.

— Не будь такой мелодраматичной, — сказал мне Соня. — В конце концов, это ничем не отличается от того, что Легион уже проделывает со своими ангелами. Они решают, с кем ангелу вступать в брак.

Я сердито сверлила её взглядом, бросая вызов осмелиться и попытаться скрестить меня как какую-то скаковую лошадь.

— То есть ты думала, что станешь ангелом, спасёшь брата, а потом будешь жить долго и счастливо со своим ангельским любовником Неро Уиндстрайкером? Жизнь не настолько проста, — её смех был слишком деликатным, чтобы происходить от демона. — О, понятно, — она встретила мой непокорный взгляд. — Ты и не думала о таком далёком будущем, да?

Я вынуждена была признаться, что действительно не думала об этом. Ну конечно, мысль о нашем с Неро будущем приходила мне в голову, но я всегда отбрасывала эти мысли. Я всегда говорила себе, что это потому что у меня нет времени думать о таких вещах.

Соня наградила меня жалостливым взглядом.

— Ты молода. Ты можешь не думать на десятилетия вперёд, но уверяю тебя, что Неро Уиндстрайкер думает об этом. Он знает, что может настать день, когда Легион сочтёт тебя совместимой с кем-то другим и выдаст тебя замуж за этого солдата.

— Это не твоё дело, — рявкнула я.

Но если оглянуться назад, то симптомы присутствовали. Неро был рад, что я продвигаюсь в Легионе, но он часто казался встревоженным моим прогрессом — почти беспомощным. Он говорил, что я так быстро поднимаюсь по рангам. Было ли это слишком для него? Боялся ли он моего превращения в ангела, потому что знал, что это нас разлучит?

Соня была права. Неро, должно быть, думал об этом будущем по меньшей мере раз или два — о будущем, которое он считал неизбежным. Должно быть, это причиняло ему боль, но он всегда помогал мне. Он подталкивал меня наращивать свою магию, даже если это в итоге вело к нашему расставанию. Он действительно любил меня.

Мысль о том, чтобы не быть с Неро, причиняла боль. Вот почему я никогда не осмеливалась задумываться о нашем будущем. Я боялась. Боялась, что Легион нас разлучит. Боялась, что мне не хватит смелости, и я перестану подталкивать себя к прокачиванию магии, просто чтобы мы могли быть вместе.

— То есть это та часть, где ты обещаешь, что мы с Неро сможем быть вместе, если я просто помогу тебе? — моё горло сдавило, глаза жгло.

Смешок Сони отскочил от холодных мраморных стен.

— Нет. Я не даю обещаний, которые не могу сдержать. Твоя магия слишком ценна, чтобы рисковать и создавать несовершенный союз.

— Быть с кем-то — это не только магия, знаешь ли.

— О?

— Да, — сказала я, и её веселье распаляло мою непокорность. — Например, любовь.

Соня фыркнула.

— Любовь — это такой избитый стереотип. Это иллюзия, момент заблуждения и безумия, который приводит к очень глупым вещам. И эти глупые вещи склонны иметь катастрофические последствия. Твоё зачатие — редкое исключение из правил, магическая счастливая случайность.

Я тут же забыла обо всем, о том, что привязана к стене темницы, и на мне экспериментирует Демоница Темных Сил.

— Что я такое? — нетерпеливо спросила я, уцепившись за её слова. — Я из другого мира, как мои сестры?

Соня посмотрела мне в глаза, её высокомерие померкло.

— Нет, ты не из другого мира. Ты вообще не принадлежишь ни к какому известному тебе миру.

— Я не понимаю.

Соня вздохнула.

— Ну конечно ты не понимаешь, дитя. Никогда не существовало такой как ты, бессмертной души, рождённой смертной с силами света и тьмы.

— Я не родилась с магией. У меня ничего не было до того, как первый глоток Нектара не воспламенил мою магию.

— Ты не могла пользоваться своей магией, но ты родилась с ней, со всеми способностями, которые даёт тебе Легион, — сказала она мне. — Твои светлая и тёмная магические стороны — в равной степени могущественные — отменяли друг друга, нейтрализовали друг друга, так что ты не могла пользоваться ни тем, ни другим. Вот почему ты считала, что не обладаешь магией.

Мой разум пытался осмыслить её слова, уловить их значение. Светлая и тёмная в равных долях, противоположные стороны магического спектра, отменяющие друг друга. Это не так уж сильно отличалось от того, о чем говорил Ронан.

— Светлая сторона твоей магии происходит от твоего отца, а тёмная сторона — от матери, — продолжила Соня. — Это божественная магия.

— Божественная? Так это означает…

— Ты одновременно и бог и демон. Твой отец бог, а твоя мать демоница.