Я несколько раз моргнула, но иллюзия не рассеялась. Потому что это была не иллюзия. Все это было очень даже реально. Стэш контролировал заражённых сверхъестественных существ. Он стоял за всем этим.

Из всех возможных вариантов этого я бы никогда не предположила. Стэш был таким хорошим парнем. Он не был гением преступного мира или военным лидером. Оборотни послали его на встречу только потому, что лидеры стай не сумели отложить свои разногласия и выбрать, кому из них идти. Они послали паршивую овцу, волка-одиночку, того, кто не связан ни с кем из них — чтобы ни одна стая не оказалась ущемлена.

Они послали его точно не потому, что Стэш занимал какую-либо властную позицию в их рангах. Да он и не хотел этого. Он работал барменом, занимался армрестлингом за долларовые купюры и выполнял всевозможную другую странную работу. Казалось, его это полностью устраивало. И прежде всего, он был моим другом. Я знала, что он хороший человек.

— Ты не раз ещё обнаружишь, что вовсе не знаешь людей, — сказал мне Неро. — Особенно своих друзей, — его взгляд скользнул к Харкеру.

— В миллионный раз, Неро, я бы никогда не навредил Леде.

Неро молча сверлил его взглядом. Харкер сверлил его взглядом в ответ. Вот вам и дух товарищества.

Я встала между ними.

— Прекратите. Сейчас не время для этого. Мы уверены, что это Стэш контролируешь всех этих сверхъестественных существ? Я просто не могу в это поверить.

— Он стоит там наверху, взирая на них как военный генерал, — заметил Харкер.

Сложно было спорить с тем, что находилось у меня под носом. Стэш стоял на той платформе, высокий и гордый, с уверенностью, которая показывала, что он знает — он главный. Не хватало лишь боевого шлема с большим кроваво-красным пером.

Я посмотрела на армию. То, как они смотрели на Стэша, делало все предельно ясным. Они видели его своим лидером. Зачарованные, внушённые, наделённые силами, они, не колеблясь, умерли бы за него.

Нас окружали сотни сверхъестественных существ. Все они изменились. Они очень мало походили на людей, которыми когда-то были. Я больше не могла отличить вампиров от ведьм, стихийников от оборотней. Теперь они все были едины, одинаковы. Они не были личностями; они превратились в стадо. И с их незаурядной магической мощью они являлись силой, с которой нужно было считаться. У меня возникло смутное ощущение, что скептики в нашей группе могут оказаться правы. Существовала довольно высокая вероятность, что мы отсюда не выберемся.

Сверхъестественные солдаты Стэша повысили голоса и запели. Это был низкий звук, который начался в одном углу, затем распространился по всей армии, становясь громче с каждым куплетом. Они все пели в унисон, как будто они были связаны. Как будто они были едины.

Это была прекрасная, ужасная песня, глубоко резонировавшая со мной. Это была боевая песня, осознала я. Я не понимала слов, но что-то в ней казалось знакомым, как будто я уже слышала её ранее. Она казалась старой, даже древней. Эта песня была стара, как само время.

Мелодия пела для меня, вибрировала в моем теле, приободряя меня. Я чувствовала, как моя кровь быстрее бежит по венам, моя магия нарастает, адреналин бушует. Я чувствовала себя такой могущественной, будто могу победить бога. Я подавила эйфорию. У меня, может, и иммунитет к Ангельской Лихорадке, но эта песня говорила с моей душой. Я не могла позволить себе погрязнуть в этом. Я должна оставаться сосредоточенной.

— Наружность бывает обманчивой, — сказала я остальным. — Да, Стэш стоит там. Но как он может контролировать всех этих сверхъестественных существ? Он оборотень, а не сирена. И не телепат. У него нет такой магии. Он не мог создать Ангельскую Лихорадку.

Неро пристально смотрел через всё поле туда, где Стэш стоял на платформе, управляя своей армией.

— Посмотрите на его глаза.

Глаза Стэша странно мерцали, как будто они не отражали естественный свет солнца. Внутри него был какой-то другой свет — какая-то другая магия.

— Он тоже заражён, — сказал Неро. — Я вижу это по его глазам. Кто-то или что-то говорит через него.

— Одержимость? — предположила я. — Его силы исходят из светлой магии. Может ли бог обладать кем-то?

— Да, так же, как и демон, бог может говорить через кого-то, — Неро наблюдал за Харкером. — Но через него говорит не бог. Что бы это ни было, это нечто совершенное иное. Заражение изменило его не так, как остальных.

— Почему?

— Возможно, это получилось случайно, — сказал Неро. — Или, возможно, это было нарочно. Что нужно каждой армии?

— Тот, кто будет ей командовать.

Неро кивнул.

— Стэш — тот самый военачальник, — сказала я.

Тело Константина Уайлдмена задрожало. Его лицо сморщилось, как будто он пытался бороться с инфекцией. Басанти навела на него пистолет.

— Мой разум ещё не отказал, капитан Сомерсет, — Константин Уайлдмен сунул пальцы в карман, вытаскивая сосуд, который дала ему Нерисса.

Он выпил зелье, замедляющее эффект Ангельской Лихорадки. Нерисса окрестила его Демоническим Соком. Это название понравилось Харкеру не больше, чем Ангельская Лихорадка.

Тело ведьмака перестало трястись. Он сделал несколько глубоких вдохов, затем засунул пустой сосуд обратно в карман.

Он вытащил пистолет.

— Я не собираюсь терять рассудок.

Почти сразу же после этих слов дрожь вернулась. Лихорадка не сдавалась. Его руки тряслись так сильно, что он едва не уронил пистолет. Пот градом катился по его лицу. Он боролся с изменением. А оно боролось с ним. Усиленно.

— Здесь, в центре армии, в присутствии заражённых со всех сторон, её воздействие сильнее, — заметил Неро. — Сок Нериссы здесь не работает.

— Он неплохо сработал, — Константин Уайлдмен выровнял хватку и навёл пистолет на Стэша.

— Это не поможет, — сообщила ему Басанти. — Все заражённые слишком выносливы.

— Пули заколдованы. Это поможет, если я выстрелю ему в голову.

— Возможно, нам стоит выстрелить тебе в голову, — сказал вампир Вермиллиона. — Похоже, ты скоро сам потеряешь рассудок и примитивно набросишься на нас.

— Я в норме. Но скоро ни один из нас не будет в норме, и мир не будет в норме, если мы не остановим этого оборотня, — ведьмак перевёл пистолет, следя за движениями Стэша. — У меня прекрасная позиция для стрельбы. Пуля в голову, и все будет кончено.

Харкер обменялся взглядами с Неро.

— В прошлый раз не сработало, но мы можем дать тебе шанс попытаться.

— Нет. Мы определённо не станем пытаться, — прорычала я. — Поверить не могу, что мы вообще обсуждаем это. Это же мой друг!

— Он контролирует целую армию, — сказал ведьмак. — Если мы убьём его, мы покончим с этим.

— Нет, он тоже заражён, как и все остальные. Не он стоит за этим.

— Он источник всего этого. Он — причина, по которой они заражены.

— Как ты это выяснил? — спросил у него Харкер.

— Потому что он может их контролировать. Это существенная деталь. Заражение должно было начаться с него.

Он говорил так, будто это логично. Вот только это не логично. Вовсе нет.

— Это не имеет никакого смысла, — сказала я ему.

Он пренебрежительно отмахнулся.

— Конечно же, имеет.

Я прищурилась.

— Чего ты нам не договариваешь?

— Я сказал вам то, что знаю: что он источник этой чумы, и он должен умереть, чтобы покончить с этим. Ты просто упрямо отказываешься в это поверить.

— Нет, — выплюнула я. — Ты не станешь использовать свою извращённую логику, чтобы оправдать убийство невинного человека. Это не охота на ведьм. Что, если ты убьёшь его, а остальные не вылечатся? Ты просто продолжишь стрелять в людей, пока никого не останется?

— У тебя есть идея получше, как покончить с этим? — спросил он у меня. — Так устроен Легион. Ваш молоток ударяет крепко и далеко, а потом вы собираете останки.

— В его словах есть смысл, — сказала Басанти Неро.

Неро казался задумчивым, как будто он обдумывал идею пристрелить Стэша. Нет, нечего тут обдумывать!

— Это безумие, — сказала я им всем. — Вы не можете всерьёз думать о том, чтобы застрелить Стэша. Это не его вина. Он такая же жертва, как и все остальные. Мы не убиваем жертв. Мы их защищаем.

— Дорогая, у тебя очень идеалистические представления о том, что делает Легион, а чего не делает, — сказал вампир Вермиллиона. — Мне противно это говорить, но здесь я согласен с ведьмаком. Оборотень — ключ ко всему этому. Либо мы, либо он, а я не собираюсь терять рассудок. Это простой выбор.

— А вот здесь ты не понимаешь Легион. Это не демократия, и у тебя нет права голоса, — рявкнула я на него.

— Возможно, у меня нет, — вампир Вермиллиона посмотрел на Неро. — Но у него есть. Что скажете, генерал Уиндстрайкер? Послушаете свою милую, и инфекция распространится по Земле как лесной пожар, пожирая человечество? Или послушаете здравый смысл, и все закончится здесь?

Выражение лица Неро было жёстким как мрамор.

— Неро? — спросила я.

Но прежде, чем он успел заговорить, Стэш издал рёв, звуковой удар агонии и облегчения. Магическая разрядка прокатилась по толпе как ударная волна, жёсткая и тяжёлая. Ощущалось это так, будто огромное здание только что рухнуло на нас, придавливая к земле.

Толпа упала на колени. Басанти, Неро, Харкер и я устояли. Руки Константина Уайлдмена ударились о почерневшую землю. Вампир Вермиллиона упал рядом с ним.

Затем армия Стэша встала и повернулась как один, уставившись на нас.

Стэш поднялся с платформы. Теперь он находился в нескольких футах над землёй, широко расправив крылья. Белые и серебристые с проблесками оранжевого, они хлопали в медленном сильном ритме. Стэш стал ангелом.