Часть вторая: Наследие. «Проводник»

Я подошёл к столу и взял дневник Виктора. Лучи восходящего солнца уже разогнали полумрак комнаты. Полистав тетрадь — просто так, без особой надобности, — я положил ее рядом с записями доктора. И почувствовал, что на меня смотрят.

— Игорь, тебя только недавно перестали мучить кошмары. Ты опять думаешь о своих привидениях и ведьмах? — раздался сзади сонный голос Вики.

Мы поженились семь лет назад. Как быстро летит время! Кажется, совсем недавно я заходил в гости к ее бабушке, затем случайная встреча в кафе — и вот мы столько лет вместе. Вика совсем не изменилась. Большинство людей при первом знакомстве воспринимали ее как старшеклассницу, а не как журналиста со стажем, работающего в престижном издании. Викторию это нисколько не задевало — ей нравилось молодо выглядеть, она редко пользовалась макияжем. Но когда предстояла серьезная встреча, девочка превращалась в настоящую леди. Несколько раз я сопровождал ее и обращал внимание, с каким восхищением смотрят на нее мужчины. Наверное, ей это было лестно — но не потому, что она хотела заставить меня ревновать. Я понимал это и полностью ей доверял.

— Извини, если разбудил. Решил еще раз взглянуть, — виновато сказал я.

— Ничего, я не спала. Уже несколько минут наблюдаю, как ты стоишь возле стола и перебираешь свои вещдоки. А тебе не кажется, что все это могло быть совпадением? Или… — она на секунду задумалась, — или даже чьей-то злой шуткой?

— Вика, ты же сама знаешь, что это не так. Смерть Виктора. Тетрадь врача. А смерть твоей бабушки? Думаешь, это тоже совпадение?

Хорошо помню вечер, когда мне позвонила Вика и сказала, что ее бабушка хочет срочно поговорить. Я очень удивился — Вика была в курсе всего, что произошло, и странно, что бабушка решила пообщаться именно со мной. Тогда мы часто собирались и обсуждали все эти загадочные явления, пытались найти зацепки. Вадим хотел привлечь к общему делу свою девушку Веру и всё ей рассказал. Но, в отличие от Вики, Вера была настроена скептически. Она ведь «все-таки врач» и относиться серьезно ко всяким «бабушкиным байкам» ей не пристало. По крайней мере, она не стала нам мешать и отговаривать Вадима — мол, натешатся своими сказками и сами успокоятся. Никакие наши аргументы на нее не действовали, поэтому если она и приходила в наш импровизированный клуб, то лишь затем, чтобы почитать или посмотреть телевизор. В обсуждениях Вера демонстративно не участвовала.

Услышав, что Оксана Дмитриевна хочет поговорить именно со мной, в назначенное время я отправился к дому Вики. Почему-то мне казалось, что именно сейчас я услышу нечто очень важное, что сдвинет наше расследование с мертвой точки.

Однако дверь мне открыла заплаканная Вика.

— Бабушка в реанимации, — только и смогла произнести она сквозь рыдания и уткнулась мне в плечо.

Оказалось, что Оксана Дмитриевна попала под машину. Вечером она отправилась пройтись и подышать свежим воздухом. Было еще светло и, как выяснилось позже, машина, сбившая ее, резко и словно бы намеренно поменяла направление движения. Ударив пожилую женщину, автомобиль протащил ее по тротуару и, не остановившись, врезался в дерево, отчего водитель погиб на месте.

Как позже мы узнали из протокола, проблем со здоровьем у водителя не было. Как и алкоголя в крови. В милиции предположили, что, несмотря на большой (и безаварийный) стаж вождения, мужчина просто не справился с управлением. На ровной дороге.

Почему все это случилось, так и осталось загадкой. Но мне запомнились показания одной женщины. По ее словам, водитель резко сдал в сторону, как будто вдруг увидел кого-то (или что-то) на дороге прямо перед собой и пытался объехать. Последствия этого были самыми печальными как для него самого, так и для Оксаны Дмитриевны, которая вскоре скончалась в больнице, так и не придя в сознание.

После смерти бабушки Вика отдалилась от «клуба» — сказывалась грусть от потери. Она по-прежнему принимала участие в наших поисках, но стала куда больше внимания уделять работе, словно пытаясь раствориться в ней. Однако это не коснулось личных отношений между нами двоими — мы сблизились еще больше. До сегодняшнего дня я старался не затрагивать в разговорах загадочную смерть ее бабушки.

…После моих слов красивое лицо Вики скривилось, как от боли.

— Это был несчастный случай, — еле слышно произнесла она.

Я ничего не сказал, хотя в глубине души осознавал: она понимает, что случившееся с бабушкой — далеко не простой несчастный случай. Но в тот момент мне не хотелось продолжать эту болезненную тему. Поэтому я просто обнял жену.

— Я ни в чём тебя не виню и не собираюсь отговаривать от твоих поисков, — наконец сказала Вика. — Я знаю, что ты со своими друзьями помешался на этом. Помнишь, я тоже поддерживала вас и тоже хотела помочь разобраться. Но за всё это время мы не нашли ничего. Вообще. А жить и постоянно искать что-то неизвестное… Я уже так не могу. Есть куда более важные вещи, и я бы хотела, чтобы ты это понимал, — Виктория поцеловала меня.

— Ты сама знаешь — я не трачу на это много времени. Это уже как хобби. Тем более, после того, как мы с тобой переехали в столицу, я общаюсь с ребятами только по телефону, мы редко видимся.

— Да, но, кажется, твоё хобби сводит тебя с ума. Ты всё ещё иногда стонешь и вскрикиваешь по ночам, — она замолчала и добавила очень серьезно: — Пойми, у нас давно новая, взрослая жизнь. Стоит ли в ней гоняться за ведьмами и привидениями?

В ответ я только улыбнулся и пожал плечами.

На улице совсем рассвело. Вике пора было собираться на работу. Как я уже говорил, она работала в популярном журнале и хотела попробовать себя на телевидении. Карьерный рост и хорошо оплачиваемая работа — ради этого мы и переехали.

Вадим закончил медицинский, прошел интернатуру и тоже покинул наш маленький городок: он перебрался в город побольше, работал хирургом в одной из престижных больниц. С Верой они так и не поженились — расстались накануне свадьбы. Хотя мы продолжали общаться с Вадимом, он не очень-то стремился распространяться по этому поводу. «Разные взгляды на жизнь, старик, разные взгляды», — вот и все, чего я от него добился.

Алфавит уже имел большую семью. Из всех нас он женился самым первым, сразу после окончания института. Никто не ожидал от него такой прыти. Его жену звали Оля, она была на пару лет старше, а познакомились они в трамвае за три недели до подачи заявления в ЗАГС.

Сначала мы хотели образумить друга, но Олег заявил, что всё обдумано, привёл кучу доводов и убедил нас, что решение окончательное, «логичное» и обжалованию не подлежит. К настоящему времени он успел обзавестись двумя детьми, и кажется, пара подумывала о третьем.

Я был рад за Алфавита. Каждый раз, когда нам доводилось видеться, он выглядел вполне счастливым отцом семейства. Олег единственным из нас остался жить в нашем городке и работал сейчас в том самом издательстве, где мы когда-то проходили летнюю практику.

За два года жизни в мегаполисе я привык к городской суете, большому количеству народа и постоянным автомобильным пробкам. В отличие от Вики я так и не нашёл постоянную работу, поэтому перебивался написанием статей в разные газеты и журналы, что меня вполне устраивало. Я не был связан конкретным рабочим графиком, и, по большей части, ни от кого не зависел.

Конечно, первое время пришлось хорошо побегать, чтобы наработать себе определенную репутацию. Но в данный момент у меня уже были хорошие отношения с редакторами дюжины столичных изданий, поэтому проблемы с тем, куда пристроить тот или иной текст, не возникало.

Такой стиль жизни мне нравился. Он давал возможность заниматься своими делами и хобби. Кроме того, я решил написать книгу и искал вдохновение. Это будет моя история, вся та мистика и чертовщина, что творилась со мной и моими друзьями. Отличный стартовый материал.

Усевшись за стол, я разложил перед собой скудные улики, целую стопку почти бесполезных записей и в миллионный раз начал их пересматривать. За эти годы с помощью Вадима и Алфавита мы собрали более сотни заметок о всяких загадочных и необъяснимых вещах — полтергейсте, колдунах, шаманах, даже НЛО. В большинстве случаев найденная информация была или чьим-то явным вымыслом, или неподтверждёнными фактами, а чаще всего вообще представляла собой дешевую статейку из жёлтой прессы. Иногда, перечитывая очередную статью, я брался за голову — такое даже в начальной школе стыдно было сочинять. Однако это печатали, кто-то это покупал, читал и, быть может, даже верил.

Я посмотрел на тетрадь Виктора.

Зачем владельцу понадобился пустой дневник? Что он пытался зашифровать? Сколько раз мы задавались этими вопросами…

Поднявшись, я подошёл к полке с книгами и из одному мне известного тайничка достал небольшой пакетик, в который я когда-то переложил рыжие волоски. Перед глазами прошли все ужасы и переживания той давней ночи. Никому, даже Вике, я так и не рассказал о том, что тогда произошло.

Я почувствовал себя виноватым. Всё это время друзья помогали мне вести расследование, а я не был честен с ними до конца, боялся признаться в своих переживаниях и страхах, рассказать о тех кошмарах, которые мучили меня после той злосчастной ночи. Мне казалось, что по ночам я иногда слышу злобное бормотание и возню за дверью.

Ещё раз взглянув на рыжие волосы, я твердо решил поделиться этой информацией с друзьями. Алфавит звонил пару дней назад — нашёл, по его словам, кое-какие интересные факты. Я намеревался непременно с ним встретиться в ближайшее время.

Я перевёл взгляд на тетрадку с историей доктора, перечитанной мной неимоверное количество раз. Помню шок после первого прочтения. Тогда я был уверен: вот оно, Виктор умер не просто так, в его смерти была виновна другая сила не из нашего мира. Тогда опять вернулись кошмары. Порой мерещилось, что кто-то снова стоит под дверью, дёргает за ручку и пытается добраться до меня. Мне постоянно казалось, что за мной следят. В страхе, что скоро сойду с ума, я поделился своими переживаниями с Вадимом.

Вадим оказался не только хорошим хирургом, но и неплохим психологом. Он спокойно заметил, что я очень восприимчив, и мои страхи — результат стресса. Наверное, он был прав. Посоветовавшись с коллегами, он принес мне успокоительные таблетки, сказав, что они помогут справиться с волнением и кошмарами. Так и случилось: вскоре после того, как я начал принимать препараты, я действительно успокоился, а страшные сны ушли.

К дневнику доктора Алфавит отнёсся скептически. Меня всегда поражали его спокойствие и рассудительность. Он сослался на то, что это всего лишь тетрадь с неподтверждёнными фактами, и слепо верить всему, что там написано, нельзя. Возможно, доктор увлекался литературой и написанием ужасов. Хотя это и связано с нашей историей, но само по себе ничего не доказывает. Во всём, по его словам, следовало полностью разобраться.

Я был очень зол на него и пытался переубедить, а Вадим помогал мне и приводил доводы, что вся информация, скорее всего, верна, и этот врач на самом деле покончил с собой. Через некоторое время, своими глазами увидев сведения о самоубийстве доктора, Алфавит нам всё-таки поверил. Но по-прежнему определенная доля скепсиса в его рассуждениях чувствовалась. Мало ли, почему доктор покончил с собой. Может, он вообще был сумасшедшим — с такой-то работой? Алфавит хотел видеть факты и, надо отдать ему должное, все-таки пытался эти факты найти.

Вика зашла в комнату, уже готовая идти на работу. Она принесла чашку кофе и бутерброд с сыром и ветчиной. Поставив еду на край стола, она посмотрела на меня, на стол со всеми разложенными материалами и улыбнулась.

— Мне пора. Сегодня будет ещё одна проба на телевидении, может быть, решающая. Пожелай мне удачи!

— Ты справишься, тебя выберут. Я уверен!

Было видно, что Вика волнуется. Возможность попасть на экран была очень важна для неё. Хотя она пыталась сохранять внешнее спокойствие, я чувствовал её напряжение. Поэтому, отложив бутерброд с кофе в сторону, я встал со стула и, обняв её, добавил: «Ты лучшая. Я даже не знаю, кого они могут выбрать, кроме тебя».

— Спасибо, я тоже так думаю, — она подмигнула и быстро побежала в прихожую одеваться. Я не соврал — и вправду точно знал, что у неё всё получится.

— Вика, подожди. Давай я тебя подброшу, — предложил я, выглядывая в коридор. Она только начала водить машину, поэтому, видя её взвинченное состояние, мне не хотелось отпускать её одну. Она заколебалась, и я тут же добавил:

— Мне не сложно, я успею подготовить весь свой материал, давай я тебя туда заброшу, а потом заберу — и тебе хорошо, и мне дома не сидеть одному, за тебя не волноваться.

Вика стала было возражать, но после недолгих пререканий из дома мы вышли вместе.

Я подвёз Вику к месту работы, пожелал ей удачи и оставил машину на парковке неподалеку. Работать в этот день не хотелось, поэтому я решил просто прогуляться, а заодно зайти в кафе — купить себе кофе с мороженым. Лениво поглядывая по сторонам и читая вывески, я прошагал около двух кварталов. Кругом со всех сторон спешили люди — казалось, я один был спокоен и никуда не торопился среди всей этой утренней суеты.

Проходя мимо очередной вывески, я на секунду притормозил. Надпись гласила «Магия и Гадание», а лесенка под ней вела в подвал. «Не помню, чтобы раньше здесь было это заведение», — подумал я и решил полюбопытствовать. Времени все равно было предостаточно.

Спустившись вниз по крутой лестнице, я оказался в мрачном задымленном помещении. Запах ароматных трав перемешался с табачным дымом и висел в воздухе серой пеленой. Пройдя вглубь, я оказался в другой, еще более задымленной комнате. По углам стояли стеллажи с горшочками, амулетами и пучками трав. Вся эта утварь была явно предназначена для «магии».

— Здравствуйте, чем могу быть полезна?

Я с таким увлечением рассматривал все эти диковинные вещи, что совсем не обратил внимания на продавщицу — невысокую пожилую женщину за прилавком.

— Спасибо, просто посмотреть интересно, — ответил я немного сконфуженно.

Разговаривая со мной, женщина раскладывала гадальные карты прямо возле кассы. Не очень уверенно я подошёл поближе.

— Определённо чувствую в вас интерес и, пожалуй, сомнения. Вы не верите в предсказания? — спросила она, внимательно рассматривая меня. На голове женщины был цветастый платок, завязанный причудливым узлом, лицо разрисовано ярким макияжем, и сама дама больше всего походила на одну из тех цыганок, которые, не успеешь оглянуться, вытянут из тебя все деньги.

— Возьмите карту, — неожиданно строго сказала она.

Я посмотрел с сомнением.

— Не прошу у вас денег. Даже не предлагаю гадать по руке. Всего одна карта, а дальше сами решайте, говорю я правду или обманываю.

Я вытянул одну карту из колоды, перевернул ее и положил на стол. Это не были игральные карты — вместо привычных картинок и мастей я увидел непонятные фигуры и узоры. Женщина положила руку на карту, тут же отдёрнула её и с ужасом посмотрела на меня.

— Ты должен перестать вмешиваться. Слышишь, оставь то, что задумал! Я вижу зло… Большое зло придёт к тебе и твоим близким, если ты не остановишься сейчас, — ее голос изменился, стал испуганным и дрожащим.

Я не знал, как реагировать. Ничего конкретного сказано не было, и я ожидал, что сейчас она попросит денег, чтобы посоветовать, как избежать беды или снять проклятие. Недолго думая, я развернулся и зашагал к выходу. К черту такие фокусы!

— Твой друг давно ждёт тебя, — вдруг донесся до меня голос гадалки.

— Какой еще друг?

— Виктор. Твой друг Виктор!

Я остановился как вкопанный, по телу прошел озноб. Что еще за черт! Недолго думая, я развернулся и направился обратно в комнату. Сейчас эта тетка мне все объяснит!

Комната была пуста.

Несколько раз окликнув женщину и не дождавшись никакого ответа, я решил уходить. И вдруг услышал, как за спиной еле слышно открывается дверь. Из подсобного помещения появился мужчина в тёмном костюме.

— Простите! — быстро произнес он. — Не ожидал никого увидеть. Думал, что в магазине пусто. Вам чем-нибудь помочь?

— Спасибо, могу ли я еще раз поговорить с этой женщиной? Наверное, она ваша ассистентка?

— Ассистентка? — растерянно переспросил он. — Вы, наверное, шутите, молодой человек. Я только что открылся и работаю совершенно один.

— Но тут за прилавком была пожилая дама с картами.

— Молодой человек, у меня магазин магии, а не клуб розыгрышей, хотя кто-то и не видит разницы. Может, кто-нибудь и заходил сюда до вас, но никаких ассистентов у меня не было и нет, — отрезал мужчина.

— Да, простите, просто тут столько дыма. И запахи… Может, моё воображение разыгралось.

Выйдя на улицу, я несколько раз глубоко вздохнул. Голова слегка кружилась и даже побаливала. Пытаясь прийти в себя, я отправился дальше по улице, глубоко вдыхая свежий воздух и обдумывая то, что только что со мной произошло.

Я всё ещё не мог поверить, что пожилая дама — всего лишь плод моего воображения. Но всё выглядело настолько реально, что я невольно стал волноваться за своё здоровье. Мне вспомнилась история со странным стариком в квартире Виктора. Я ведь почти убедил себя в правоте своей теории: старик приехал на похороны внука, сумасшедшего деда брать на кладбище не захотели, вот и оставили ждать дома одного.

Дикие мысли о видениях и духах я решил гнать прочь. Возможно, гадалка с хозяином меня просто разыграли, а с именем «Виктор» ведьма просто попала в цель. Известные цыганские приемчики.

Все же слова гадалки навели меня на одну мысль. Я ведь так и не навестил могилу Виктора. Собирались, собирались, потом вся эта история с Иркой… А вдруг на кладбище на самом деле найдется какая-нибудь подсказка? Конечно, вряд ли, но чем черт не шутит? К тому же, Алфавит хотел со мной встретиться. Решено — нужно съездить в родной город.

Я зашёл в кафе, заказал чашку кофе, уселся возле большого окна с видом на улицу и, открыв блокнот, сделал несколько записей о сегодняшнем происшествии — полезная привычка, которую я отчасти перенял у Алфавита.

В кафе я пробыл довольно долго. Хотя работать не хотелось, я набросал тезисы для нескольких газетных заметок, чтобы немного отвлечься и не думать о произошедшем.

Спохватившись, я понял, что опаздываю, — судя по времени, Вика уже заканчивала рабочий день. Когда я подошел к стоянке, то заметил, что она уже ждёт возле машины.

— Привет, давно стоишь?

— Нет, минут десять, — ответила она, улыбнувшись.

— Ну, раз настроение хорошее, порадуй меня. Может, нам надо в ресторан — отметить? — я открыл ей дверцу.

— Ресторан? — она хитро посмотрела на меня. — Я думаю… — она сделала небольшую паузу, — это очень хорошая идея, поехали! — она села в машину, и я захлопнул дверь.

— Итак…

— Да! — радостно засмеялась моя прекрасная жена.

Было видно, что она очень счастлива.

Я проснулся от запаха кофе, на дворе было раннее утро. Голова шумела от изрядного количество спиртного, выпитого вчера.

— Вика, ты пила не меньше меня. Как у тебя получается всегда быть бодрой с утра? — с завистью пробормотал я, приподнимаясь на локте.

— Профессиональная привычка. Журналист должен уметь работать в любой ситуации и в любом состоянии, — ответила она весело.

— Я вроде тоже журналист… Наверное, у меня профессиональная привычка так и не выработалась, — с сожалением констатировал я, делая изрядный глоток кофе. Вика в ответ только улыбнулась.

— Когда ты начинаешь?

— На следующей неделе. Мне надо кое-что закончить в журнале, и могу приступать, — гордо заявила она.

— Тогда я бы хотел на этой неделе съездить домой, — сказал я.

— Хорошо. Просто так или что-то случилось? — спросила Вика.

— Нет, ничего не случилось, — слегка приврал я, решив не упоминать про вчерашний случай. — Хотел навестить родителей и повидаться с Алфавитом, может, Вадим на выходные приедет. И ты, может, подъезжай? Когда начнётся новая работа, у тебя совсем не будет времени, и я хочу быть рядом — помогу, если понадобится, — я вопросительно посмотрел на неё.

— Ну, хо-ро-шоооо, — протянула она. — Только я не могу обещать, что приеду.

Вика часто ездила со мной, чтобы повидать своих родителей. Она постоянно разговаривала с ними по телефону, что я делал гораздо реже, предпочитая живое общение. Она это знала, поэтому мои аргументы о необходимости поездки не вызвали у нее никаких подозрений.

Доехал я достаточно быстро и без происшествий. В первую очередь заскочил к родителям Вики и передал гостинец — это был своего рода ритуал. Её мама была рада меня видеть, отца я не всегда мог застать дома, но, когда заставал, он долго меня не отпускал, и уехать трезвым было сложно. В этот раз Викиного отца не было, и, рассказав теще все последние новости за чашкой чая, я отправился к себе.

Мои родители были дома. Я приехал без предупреждения, поэтому для них это был сюрприз. Мама, для виду побранившись, что не предупредил, а она ничего не приготовила, отправилась на кухню стряпать. Отец же достал шахматы и бутылку коньяку и с заговорщицким видом позвал меня в соседнюю комнату. Вечер прошёл в семейном кругу. Все дела ждали впереди.

Когда я открыл глаза, был уже почти полдень. Удивительно, как это я проспал столько времени! На кухне я обнаружил приготовленный завтрак, который оставалось только разогреть, — и папа, и мама еще не вышли на пенсию, оба рано уходили на работу.

Отец мой был человеком старой закалки, он всю жизнь проработал на заводе и скептически относился к ремеслу, которым я зарабатывал на жизнь. «Платить за писанину, которую вы там придумываете, вообще нет смысла, — фыркал он, листая местную газету. — Вот попробуй на заводе у станка постоять или хоть двор подмести… Это тебе не статейки пописывать!» На это я только усмехался.

В первую очередь я планировал встретиться с Алфавитом. Я прекрасно знал редакцию, в которой он работал, и, быстро поднявшись на второй этаж, заглянул в его кабинет. Олег сидел за столом, склонившись над газетой, параллельно записывая что-то в общую тетрадь.

— Олег Владимирович, извините, не помешаю? — серьезно спросил я.

Не поднимая головы, Алфавит жестом указал мне на стул напротив. Когда я уселся, он поднял глаза и аж подпрыгнул.

— Игорь, ну ты даёшь, я даже и не понял, что это ты! — он вышел из-за стола, обнял меня и похлопал по спине.

— Ты вроде как похудел немного, — сказал я.

Дело в том, что за последние годы Алфавит из худого длинного очкарика превратился в большого, полного мужика. Борода, которую он недавно отпустил, окончательно придавала ему сходство с лесорубом.

— Да ладно, может, чуть-чуть, — смутился он, доставая из-под стола графин и две рюмки.

— Нет-нет, спасибо, я не пью. И нам ещё предстоит серьёзный разговор, — замахал я руками.

— Да по чуть-чуть! — возмутился Алфавит и быстро, не слушая возражений, разлил в рюмки прозрачную жидкость. — Ты такого и не пробовал никогда, — он понизил голос. — Жена сама делала.

«Надо же, бывший зануда и ботаник, — подумал я. — А говорят, люди не меняются!» Иногда мне казалось, что он начинает спиваться, и если бы не жена, которая держала его в строгости, и ответственность за двоих детей, то Олег точно бы пошёл по наклонной.

Я выпил, закусив бутербродом с колбасой, который волшебным образом появился на столе. Алфавит разлил ещё по одной, быстро опрокинул свою рюмку, не закусывая, и спрятал графин со словами «Третью за любовь выпьем потом, а теперь к делу».

Из-под стола Олег достал небольшую стопку распечатанных на принтере страниц.

— Вот что мне удалось найти, только сначала расскажи, что у тебя, — сказал он, положив руку на бумаги.

— Не хочу тебя сильно расстраивать, но у меня ничего особенного, — я решил не упоминать о случае с гадалкой. Как и несколькими годами раньше умолчал о старике.

— Игорь, ты меня расстраиваешь! Столько лет прошло, а мы так и не поняли, что это за чертовщина такая происходила… или происходит. Если мы найдём какие-то реальные зацепки и доказательства того, что все эти вещи на самом деле существуют, это будет просто сенсация! — его глаза горели.

— Да уж, сенсация. Как на это отреагируют люди, ты подумал? Стоит ли это афишировать?

Алфавит на секунду задумался:

— А почему бы и нет? Людям лучше знать правду.

— Какую правду? — переспросил я. — Что духи, ведьмы и призраки — это не вымысел? Что они реальны, могут появиться в любой момент, убить кого-нибудь или довести до самоубийства?

— Да, да, да, — Алфавит был уверен в своей правоте. — Иначе для чего ТЫ вообще занимаешься всем этим?

— Во-первых, я собираю материал для книги. Но это будет художественная книга, и сенсацией она не станет. Во-вторых, это личное: наш друг Витя и Викина бабушка стали жертвами.

— Жертвами или нет — неизвестно. Никаких явных доказательств нет, — Алфавит сел на любимого конька.

— Записи врача, — напомнил я. Алфавит даже вскочил со стула.

— Ты же журналист, как и я! И эта тетрадка… — он подошел к шкафу, достал толстую папку с бумагами и швырнул на стол. — Здесь десятки похожих историй разной степени бездарности. Такими побасенками только в школьном лагере друг друга пугать. Да, врач действительно погиб… Но из протоколов милиции понятно, что он покончил с собой из-за неудачной любви. Кому поверят больше — официальным протоколам или истории, сочиненной нетрезвым патологоанатомом? — Алфавит взмахнул рукой, видя, что я собираюсь спорить. — Ты, кстати, видел, каким почерком она написана? Очень не похоже на врачебный! И странно, что человек в состоянии сильного стресса так чётко, красиво и аккуратно всё записал, нелогично получается.

Алфавит эмоционально жестикулировал, отчего его большой живот трясся, возвышаясь над письменным столом. В подобной ситуации сдержать смех проблематично, но я справился и с серьёзным видом ответил:

— Да я и сам это понимаю. Может, он хотел всё изложить последовательно, предвидел, что с ним что-то случится?

Олег опять махнул рукой, как бы говоря: «Не мелите чушь, сэр!».

— Но для нас — тех, кто знает все нюансы этой истории, то, что произошло — не вымысел, — не унимался я.

— Да, возможно, — скептически ответил Алфавит. — Но, чтобы это доказать, надо попытаться найти что-то ещё, документальные подтверждения, — уже спокойно сказал он, усаживаясь за стол.

Олег развернул передо мной найденный им материал и предупредил:

— Ты всё не читай, я самое интересное покажу, а там сам решай, насколько это полезно, — с этими словами он пролистнул несколько страниц и ткнул пальцем в текст. — Информация из разных старых очерков, материалу лет 200—300. Автор неизвестен, как и название описываемой местности.

Заинтересовавшись его объяснением, я начал читать.

«Совершенно случайно я стал свидетелем одного загадочного и очень необычного ритуала в небольшой деревушке, оказавшейся на пути моих странствий. Увиденное поразило меня до глубины души, ибо был я уверен, что язычество в таком богомерзком и бесчеловечном его виде уже давно исчезло с цивилизованной части Земли. Но для этих людей сие не только не было ужасающим, а против того, являлось обычным укладам их жизни и быта.

Раз в несколько лет (как я понял из разъяснений местных, определённых сроков тому установлено не было), старейшина деревни собирал люд и говорил, что час для проведения ритуала настал. Среди женщин (всех, независимо от возраста и статуса) выбиралась, как её называли в племени, мёртвая плакальщица. По поверьям этих людей, плакальщица была своего рода посредником между миром живых и миром мёртвых. Сии дикари верили, что, когда кто-либо находится при смерти, плакальщица всегда появляется и, читая ритуальную молитву, оплакивает умирающее тело, забирая при этом душу и унося её в мир умерших.

Стать плакальщицей среди этих язычников считалось самым почетным жребием, какой только может выпасть женщине, и каждая мечтала, чтобы выбрали ее. Когда жребий свершался, избранную облачали в черное. В течение нескольких последующих дней она находилась совершенно одна в предварительно вырытой глубокой (около трёх метров в глубину и около метра в ширину) яме. Эти люди верили, что таким образом происходит единение будущей плакальщицы с землёй, в которую будут похоронены мертвые тела.

По прошествии положенного срока полуживую избранницу торжественно доставали из ямы. Старейшина племени давал ей наркотическое снадобье, после чего деревянным молотком забивал в каждый глаз по деревянному колу. После изъятия кольев вместо глаз несчастной образовывались огромные кровавые отверстия, свидетельствующие о том, что плакальщица уже зрит мёртвую сторону. При проведении ритуала она не испытывала никакой боли, всё происходило в полной тишине, а затем избранница, одурманенная зельем, рассказывала о своих видениях. После её опять опускали в яму и закапывали живьём. На том сей богомерзкий ритуал был завершён. Считалась, что с наступлением ночи избранная полностью переходит в мир мёртвых и может быть проводником для умирающих людей, пока её тело окончательно не разложится в земле».

— Где ты это нашёл? Ты же помнишь иллюстрацию к рассказу — она была очень похожа на плакальщицу из твоих бумаг, — с волнением в голосе спросил я. В тот момент мне показалось, что мы натолкнулись на след, который мог бы привести к объяснению происходящего.

— Это была старая книга. Заметки некоего путешественника, — ответил Алфавит. — Книгу на руки не давали, очень уж она ценная. Нашёл ее в одном старом музейном архиве, и то хороший знакомый помог — к таким изданиям допускают только узкий круг лиц.

— А что там ещё, у тебя тут много написано? — спросил я, быстро перелистывая страницы.

— Самое интересное я тебе уже показал. Вот, кстати, ещё небольшое упоминание.

«…ночью же никто не осмеливался искать выживших в бою или заниматься мародёрством в этих местах. Когда солнце уходило в закат и наступала ночь, тёмные духи выходили на поверхность. Многие видели, как над ещё не умершими, но смертельно ранеными солдатами возникали тёмные фигуры. Речь их была невнятна, а звуки, что они издавали, напоминали плач…»

— Что-то ещё?

— Пожалуй, всё. Остальное — описание обрядов и традиций людей в разных краях света. Ничего зловещего и загадочного.

— А где проводились ритуалы, где были эти сражения? — не унимался я.

— Если бы я знал, уже давно бы туда съездил. В этой книге не было конкретной информации, казалось, автор просто хаотично записывал увиденное или услышанное. Ни названий мест, ни имён… Даже своего имени не упомянул, — с досадой сказал Алфавит.

— Не исключено, что всё это тоже всего лишь его воображение, и никуда он не ходил, нигде не странствовал, — не скрою, мне было приятно привести Олегу его же извечные доводы.

— Всё может быть, доказательств нет, хотя есть описания всем известных обрядов и людей. Видел ли он их сам, бывал ли в тех местах — загадка. Но совпадение с нашим рассказом тут очевидно, — спокойно ответил тот.

— Когда ты нашёл эти материалы?

— Около недели назад, я почти сразу тебе позвонил, — Алфавит собирался спрятать распечатки в стол, но я его остановил.

— Стоп, я ещё не дочитал. Можно мне просмотреть всё? — спросил я, протягивая руку.

— Без проблем. Только самое интересное я тебе показал, остальное так, ничего особенного.

Некоторое время мы просидели в тишине. Я сомневался, но всё-таки решился поговорить с Алфавитом начистоту и достал из кармана пакетик с рыжими волосами. Алфавит взглянул на меня с интересом.

— Слышал ли ты про рыжую ведьму, которая похищает детей? Может, и о ней упоминается в твоих записях? — я пододвинул пакетик поближе к нему.

Алфавит покрутил пакетик в руках и, ничего не сказав, взял телефонную трубку и набрал номер.

— Алё, Павел? Узнал? Да, всё хорошо. Я хотел бы тебя познакомить с одним старым другом, думаю, вы будете друг другу полезны. Давай, я жду.

Положив телефон, Олег обратился ко мне:

— Да, кое-что слышал, хотя в моих источниках такое не встречалось. Это, скорее, из разряда городских легенд. Но, как я понимаю, ты мне это показываешь неспроста. Давай-ка подождём Павла и поговорим.

— Кто такой Павел?

— Очень своеобразный молодой человек. С неординарным мышлением. Пообщаешься — поймёшь. Может, чая или кофе? А то еще по маленькой? — с надеждой спросил Алфавит.

— Может, я сначала тебе расскажу, зачем показал эти рыжие волосы, а потом уже всё остальное?

— Догадываюсь, что это важно. Но зачем тебе рассказывать дважды? Подождем Павла. Так что, чай или кофе? — Алфавит поднялся со стула.

Я попросил кофе. Алфавит, слегка переваливаясь из стороны в сторону, направился к двери. Не поворачиваясь, сказал:

— Займи себя чем-нибудь минут пять—десять, я ещё кое-куда заскочу и принесу нам кофе. Павел скоро появится, он работает тут неподалеку, чуть что — встретишь.

Когда дверь захлопнулась, я схватил распечатку, которую дал мне Алфавит, и быстро пробежал ее глазами. Выписки из энциклопедий и словарей о разнообразной нечистой силе и никаких конкретных примеров. За последние годы я всё это выучил наизусть. Вдруг послышался негромкий стук в дверь.

На пороге стоял молодой человек в очках и милицейской форме — на вид ему было лет двадцать, а может, и того меньше. Я выжидающе посмотрел на него.

— Здравствуйте, я Павел, мне звонили по поводу… — он замолчал и взглядом окинул кабинет. — По поводу… поговорить, — закончил он, поправляя очки. Было заметно, что молодой человек волнуется, и еще — мне показалось знакомым его лицо.

— А, ты уже тут! — услышал я в коридоре голос Алфавита. — Заходи, Паша, я сейчас кофе принесу.

Молодой человек зашёл в кабинет, положил фуражку на стол и протянул мне руку.

— Павел, — еще раз представился он немного смущённо.

— Игорь.

— Вот и хорошо, вот и познакомились, — Алфавит поставил на стол поднос с тремя кружками и сразу же отдал Паше пакетик с волосами. — Это такие же, как ты мне показывал тогда? Как ваши улики?

— Точно сказать не могу, нужна экспертиза. Но выглядят очень похожими. А где вы их взяли? — спросил Павел.

— Если я расскажу, вы сочтёте меня сумасшедшим, — ответил я. Мне не хотелось распространяться о событиях той ночи перед посторонним человеком.

— Пашка свой, не переживай, я же говорил, — ободряюще сказал Алфавит. — Паша, расскажи Игорю, что ты знаешь. И вообще, как получилось, что ты попал в милицию. Игорь тоже свой, — он подмигнул Павлу.

— Хорошо. Вот это, — молодой милиционер поднял пакетик с рыжими волосами, — основная улика при пропаже людей. Конечно, звучит неправдоподобно и мистически, но почти каждый раз, когда мы сталкиваемся с исчезновением человека — а в большинстве случаев это дети, — на месте мы находим вот такие рыжие волосы. Если быть точным, за последние несколько лет у нас было три случая пропажи детей и один — взрослого.

— И каждый раз вы находили рыжие волосы? — уточнил я.

— Да, и больше ничего, никаких улик. Ни следов борьбы, вообще ничего… Только несколько волосков, своего рода знак преступника, его визитная карточка. Есть старая детская легенда о рыжей ведьме, которая забирает детей, если вдруг они остались одни в тёмном подъезде. Конечно, никто в отделении в это не верит. Все считают, что в городе орудует маньяк. И, прикрываясь легендой, похищает местных детей. Своего рода подражатель-психопат.

— А вы что думаете? — спросил я, понимая, что сейчас услышу что-то важное.

— Видите ли… — Паша замялся. — Еще ребёнком я слышал эту историю от своей подружки. Тогда я ей не поверил, а потом… Она исчезла. Никаких следов не нашли. Ничего, кроме вот этих волос, — он кивнул на пакетик. — В тот день я пошёл за Машей и видел, как в подъезде промелькнула какая-то тень. Хорошо помню хриплое дыхание и странный силуэт в темноте между проёмами лестничной клетки. Но тогда я струсил и убежал. Милиция посчитала мои слова детскими бреднями. Но я верю своим глазам. И мне кажется, Машу забрало… Ай, думайте, что хотите! Забрало существо не из нашего мира. Именно поэтому я пошёл в школу милиции — чтобы разобраться с этим делом, понять, что происходит. Но до сих пор у нас нет ничего, кроме теорий, догадок и клочков рыжих волос.

В этот момент я понял, почему мне так знакомо его лицо. Это был тот самый мальчик в очках, который спорил о рыжей ведьме с девочкой около подъезда. Это он доказывал милиции, что ведьма похитила его подругу, но никто его не слушал.

— Павел, я вам верю, — вздохнул я и рассказал свою историю про тот злосчастный вечер: и как убегал от неизвестного преследователя, и про зловещие звуки за дверью, и про рыжие волоски на площадке. Алфавит и Павел слушали меня, не перебивая.

— Ну, ты даёшь, приятель… И ты все эти годы просто молчал? — возмутился Алфавит, когда я закончил.

— Я не был уверен во всём до конца, — пришлось оправдываться мне. — Не хотелось выглядеть трусом и параноиком.

— Вот эта игра воображения? — Алфавит потряс передо мной пакетиком с рыжими волосами. — По-моему, это выглядит донельзя реальным. И это улика, ведь так у вас говорят? — повернулся он к Павлу. — Прямая улика, найденная на месте нападения. Ну, или в твоём случае, после попытки нападения. И ты думаешь, я бы тебе не поверил? — Алфавит был оскорблен в лучших чувствах, его возмущению не было предела.

— В тот момент для меня этих доказательств было недостаточно. Сам не знаю, почему ничего не рассказал сразу, — я виновато опустил глаза, теперь уже искренне сожалея о своей неуместной скрытности.

— Попрошу вас взять себя в руки, — официальным голосом прервал нас Павел, за что я был ему очень признателен. — Произошедшее с Игорем во многом подтверждает, что в день исчезновения моей подруги я тоже кого-то видел, и это вовсе не было игрой неокрепшего детского разума. У нас есть улики, подтверждающие, что мы не сошли с ума, и тот, кто совершает эти нападения, действительно существует. Давайте на секунду (на секунду!) предположим, что это даже не человек. Тогда остаётся вопрос, кто это… или что.

— Наверное, вы правы. Кстати, Павел знает про наше дело? — спросил я у Алфавита.

Тот кивнул:

— Я всё рассказал. Мы познакомились с Павлом в одном из архивов. Он делал выписки из тех же книг, что и я. Вот ваш покорный слуга и подошёл полюбопытствовать. Слово за слово, и разговорились.

— Первое время мы слегка настороженно относились друг другу. Ну, вы понимаете, — усмехнулся Павел. — Вроде как двое умалишенных напридумывали себе жути и пытаются про нее что-то нарыть.

— Давайте уже на «ты», всё-таки свои люди, — предложил Алфавит. — Думаю, Пашка сможет помочь нам, а мы ему. Кстати, что там с Вадимом, он приедет?

— Непонятно. Ты же знаешь его работу.

Алфавит задумчиво почесал затылок.

— Ну, что, у кого какие дальнейшие планы? Может, вечером в какой-нибудь кабак? Посидим, знакомство отметим?

— Мне нужно в отделение, дежурство. Так что я бы с радостью, но не могу, — ответил Паша.

— Точно, я совсем забыл! Извините, вот предлагаю, но из головы вылетело, что сам занят сегодня. Тоже, можно сказать, дежурство. Жена с подругами собралась погулять, так что мне надо за детьми присмотреть. В общем, перенесем.

— Что ж, тогда мне пора, если получится, встретимся на выходных, — с этими словами молодой милиционер пожал нам руки и вышел из кабинета.

— Хороший малый, правда, слегка стеснительный. В милиции ему будет тяжело, жёсткости бы побольше, — вздохнул Алфавит, когда за Пашей захлопнулась дверь.

— Возможно, — согласился я и добавил с улыбкой. — Но люди меняются. Вон ты совсем другой стал после института.

— Ты на что намекаешь? — с напускным возмущением спросил Алфавит. — На это? — он похлопал себя по большому животу. — Всё нервы… И вообще, хорошего человека должно быть много, — процитировав любимую пословицу толстяков, он с удовлетворенным видом откинулся в кресле.

Попрощавшись с Олегом, я вышел на улицу. До заката было ещё долго. «Чёрт возьми, во всей этой суматохе я совсем забыл спросить про Виктора. Навещал ли Алфавит его могилу?» — вдруг вспомнил я. Уже собирался было вернуться, но в последний момент передумал.

Олегу нужно торопиться домой. Пока его дождёшься — будет совсем поздно, а идти на кладбище ночью не хотелось. Решено — отправлюсь прямо сейчас.

Шёл я пешком. Машина осталась на парковке возле издательства. Привычки садиться за руль после спиртного — пусть даже совсем небольшого количества — я не имел.

Из головы всё не выходили слова гадалки о том, что Виктор ждет меня. «Ну, постою я возле его могилы, и что мне это даст? Он меня простит и больше не будет беспокоить? Но он и так не беспокоил. Может, эта тётка случайно угадала имя? Ладно. Схожу хотя бы для успокоения совести. Ведь на самом деле не навестил ни разу после его смерти», — за тяжелыми мыслями я и не заметил, как оказался перед железными воротами кладбища.

По спине пробежал неприятный холодок — уж очень не любил я такие места. Кладбище было старым: покосившиеся надгробия, давно разрушенные ограды… Следовало ходить осторожно, чтобы не наступить на заросшую могилу. Кроме меня на кладбище никого не было — только шумели высокие столетние деревья да где-то каркали невидимые вороны. Кадр из фильма ужасов.

Где искать могилу Виктора, я не знал. Поэтому, увидев недалеко от входа сторожку, направился туда — у сторожа должен быть реестр с датами и местами захоронений.

Деревянный домик тоже покосился от времени. Я постучал. Дверь никто не открыл, поэтому я постучал громче, прислушавшись, нет ли кого внутри. Почему-то вспомнилось, как стучал в дверь в квартиру Виктора вскоре после его смерти. Было тихо. Устав ждать, я потянул за ручку. Дверь подалась с легким скрипом.

— Эй, есть здесь кто? — крикнул я, и, не услышав ответа, шагнул через порог. Изнутри сторожка показалась ещё меньше, чем снаружи: несколько деревянных стульев, стол в углу, крохотный телевизор на тумбочке и узкая кровать.

Внезапно в темноте кто-то зашевелился, и через мгновение на меня уставились две светящиеся точки — от неожиданности я даже отпрянул. Точки двинулись прямо на меня, и вдруг передо мной появился черный котенок. С мурлыканьем он потерся о мою ногу.

Я облегченно выдохнул и улыбнулся.

— Ну, ты и напугал меня, приятель! — обратился я к коту. — И где же твой хозяин?

Глаза уже привыкли к полумраку, и я заметил пустую банку из-под кошачьих консервов и блюдце в углу. Внезапно котёнок зашипел, вздыбил шерсть и рванул под кровать. Дверь отворилась, и на пороге появился полноватый мужчина средних лет, с небольшой бородкой. Он неожиданно искренне, мягко улыбнулся.

Я открыл было рот, чтобы извиниться и объяснить моё присутствие, но он опередил меня:

— Как хорошо, что вы пришли, я вас ждал!

— Вы меня… ждали? — переспросил я с недоумением.

— Конечно, я всегда рад гостям. Сами понимаете, как тут одиноко целыми днями и ночами сидеть, — с этими словами он подошёл к выключателю и несколько раз щелкнул.

Свет не зажегся.

— Эх, совсем забыл. Лампочка-то еще с утра перегорела, — сокрушенно сказал сторож. — Завтра куплю новую. Что же вы стоите! Садитесь, чаю выпьем. А вы мне расскажете, что привело вас сюда, — с этими словами он пододвинул мне стул, ловко зажёг плитку и поставил чайник.

Сторож выглядел очень добродушно и совсем не соответствовал стереотипам о человеке, работающем на кладбище.

— Скажите, у вас есть книга учёта? Регистрация, кто и где захоронен? Я хотел навестить друга, его звали Виктор…

— Книга? — перебил меня сторож и задумался на секунду. — К сожалению, под рукой нет. Её, правда, можно найти. Как это место-то называется?.. Вылетело из головы. Я вам потом адрес напишу, вы сходите — там всё скажут. Моё дело, знаете ли, охранять и следить за порядком, поэтому всей информацией я не располагаю, — он развел руками. — Хотя, честно признаться, даже не знаю, зачем на этом кладбище сторож. Тут уже лет десять никого не хоронят, кладбище старое, захоронения собираются переносить. Но пока платят, можно и работать, — он подхватил закипевший чайник и аккуратно разлил чай.

— Вы пейте, не стесняйтесь. Чай очень хороший, я сам травы сушу. Мяту и еще кое-что… Моя бабушка всегда такой делала. Попробуете — будете всю жизнь вспоминать. Вижу, вы человек неплохой, так я вам рецепт расскажу. Оно, конечно, семейные тайны есть семейные тайны, но с хорошим человеком отчего не поделиться, — сторож болтал без умолку.

Я хотел спросить про адрес, который он обещал мне дать, но дядька не давал мне вставить слова.

— Ну, попробуйте, попробуйте. Чай восхитительный! — он смотрел на меня и широко улыбался.

Я отхлебнул немного. Вкус был необычный и очень приятный.

— Я же говорил, что вам понравится! Такого вы нигде не купите. Этот чай мужскую силу увеличивает, так что ваша жена будет довольна. Вы ведь женаты? — спросил он и, снова не дав мне ответить, продолжил. — Как вы сказали, звали вашего друга, Виктор? Знаете, работая здесь столько лет, я выучил почти всех наизусть… Безо всякой книги. Вы спросите, что такой человек, как я, делает тут? Я так скажу, любая работа хороша, а здесь… Я взял две смены. Днем — тишина, спокойствие, свежий воздух, люди иногда заходят поговорить. А ночью — спи спокойно, всё равно нечего воровать. Мёртвые — а что мёртвые? Живых надо бояться, а не мертвых, — он снова посмотрел на меня, и вдруг мне показалось, что его улыбка уже не была такой добродушной. В тот момент она больше походила на злобную ухмылку. Я отпрянул, но, когда он наклонился ко мне чуть ближе, улыбка была такой же добродушной, как и прежде.

— Так что не бойтесь мёртвых, — весело закончил он.

— Чай действительно очень вкусный, спасибо, но мне пора, — я поднялся.

— Уже уходите? Очень жаль. Я ведь сказал, что знаю практически все могилы на этом кладбище. Пойдёмте, я покажу, где лежит ваш друг.

Мне вдруг стало не по себе в этой тёмной сторожке. Когда я выходил, то вспомнил, что кот так и не появился из-под кровати, а добродушный хозяин ни словом, ни делом не вспомнил о своем питомце. Странно всё это, очень странно.

На улице совсем стемнело. Редкие фонари освещали одинокие могилы. Мне вдруг показалось, что все это я вижу не в первый раз. По коже опять пробежали мурашки.

— Ну, разве здесь не прекрасно? — голос сторожа прервал мои размышления. От его неуместно оптимистичного тона мне стало совсем не по себе и захотелось быстрее уйти. Он обогнал меня и жестом пригласил идти за ним. Сторож шёл быстро, и я, как прикованный, шагал следом. После очередного поворота он вдруг резко остановился и, вытянув руку вперёд, сказал: «Вам туда, третья могила слева».

Не оглядываясь, чтобы не казаться трусом, я направился в указанное место. Мой странный спутник последовал за мной, его тяжёлое дыхание нервировало еще больше. Почти подойдя к могиле, я вдруг услышал его голос: «Виктор давно ждёт вас…»

Я резко развернулся к сторожу. Страх перерос в гнев.

Но сторож исчез. Я обескуражено огляделся по сторонам и заметил его невысокую плотную фигуру, притаившуюся в кустах. Забыв про могилу друга и все предыдущие страхи, я бросился туда. Сторож рванул от меня — и очень быстро! Со скоростью, неожиданной для человека такой комплекции, он петлял между деревьями и надгробиями. Несколько раз я терял нелепый силуэт из виду, но не сдавался. Темнота, могилы — все это больше не имело значения. В конце концов, я выбежал на относительно светлое место под одиноким фонарем. В какой-то момент я окончательно упустил сторожа, и он скрылся в неизвестном направлении. Матерно выругавшись, я всматривался в темноту, но смог разглядеть лишь несколько ближайших могил и рассеянный свет фонарей в отдалении.

Уже подойдя к выходу, я ещё раз оглянулся и заметил у одного из фонарей одинокую фигуру сторожа. Мне показалось, он смотрел на меня и улыбался. «Хватит уже пробежек на сегодня, завтра я до тебя доберусь», — подумал я со злостью и вышел за ворота.

Вернусь сюда с Алфавитом и расспрошу этого прыткого бегуна о его фокусах. Я был полностью измотан и сильно пожалел, что оставил машину. Обувь и одежда были в грязи, куртка порвана в нескольких местах. Добравшись домой, я быстро скинул грязную одежду и, не умываясь, мешком рухнул на кровать.

Меня разбудил телефонный звонок. Трубку подняла мама и сонным голосом позвала меня. Я подошёл к телефону, ругая последними словами того, кто не даёт мне спать.

— Алё! Игорь? — услышал я взволнованный голос Алфавита. Я взглянул на часы. Было почти пять утра.

— Алфавит, ты что, перебрал вчера, а не с детьми сидел, какого… — злобно начал я.

— Игорь! Срочно надо встретиться! Я на рабочем месте! — Алфавит почти кричал. — Пашка, милиционер, с которым я тебя вчера познакомил! Нашли мёртвым у себя дома, он застрелился!

Остатки сна сняло как рукой. Я моментально собрался и примчался в редакцию. Олег сидел за столом и что-то писал. Увидев меня, он отложил ручку и пожаловался:

— Всю ночь не спал. У меня хорошие знакомые в милиции работают, позвонили мне в час — я как раз укладываться собирался — и сообщили про Павла. Я просто в шоке — как такое могло произойти, почему он убил себя?!

Я едва знал Павла, но даже мимолетного знакомства и разговора было вполне достаточно, чтобы понять — этот молодой человек явно не из тех, кто готов наложить на себя руки.

— Что-то еще известно? Обстоятельства его гибели?

— Вот копия протокола. Получил за несколько минут до твоего прихода и как раз сидел, подчёркивал интересные места, — Олег протянул мне несколько бумажек. — Кофе? — предложил он.

— Да, пожалуй, — я быстро просмотрел копию протокола. Тело Павла было найдено около двенадцати ночи. Соседи, услышав звуки выстрелов и крики, вызвали милицию. Тело обнаружили в углу комнаты. Он застрелил себя, приставив пистолет к виску и нажав на спусковой крючок. Судя по найденным пулям, перед тем, как застрелиться, Павел хаотично палил вокруг. Сделал пять выстрелов, а шестым покончил с собой.

— Может, у него были какие-нибудь нервные отклонения, проблемы в семье или с девушкой?

— Он был абсолютно нормальным парнем. Если и имелись у него странности, то не больше, чем у нас с тобой — тоже все за призраками бегал, искал неизведанное. Нет, не тот он был человек, чтобы пулю себе в голову пустить, — уверенно сказал Алфавит.

— Палил по стенам или… — я озвучил то, что давно вертелось на языке. — Или стрелял в кого-то.

— Притом соседи не видели никого, кто входил или выходил бы из его квартиры. Но отлично слышали его крики. Только его — и больше никого, а потом выстрелы, — сообщил Алфавит.

— Мне кажется, все эти жертвы как-то связаны. Виктор, доктор, Викина бабушка. Теперь вот Павел… Возможно, кто-то ещё, просто мы не в курсе, — я посмотрел на Олега.

— Я понимаю, о чем ты, и чем больше об этом думаю, тем страшнее мне становится, — едва слышно сказал Алфавит.

— Не значит ли это, что ты хочешь остановиться? — спросил я его напрямик.

— Остановиться? Я? Ну уж нет! Но быть осторожными нам не помешает.

— Послушай, ты говорил, у тебя еще есть хорошие знакомые в милиции? — спросил я.

— Там Андрей работает из параллельного класса, ты его вряд ли знаешь, в другой школе ведь учился. Мы с ним часто в детстве общались, а потом… Я — репортёр, он — милиционер. Сама судьба решила, что работать вместе будем. Андрюха часто свежий материал подкидывает, городок у нас небольшой, надо быть в курсе всех событий. Он человек свой, я ему доверяю. Но ты не волнуйся — про наши «потусторонние» дела он не в курсе, мы сугубо по криминальным расследованиям работаем, — успокоил меня Алфавит, видя, что я напрягся. — А зачем ты спросил?

— Может, твой друг поможет нам достать записи Павла. Он упоминал вчера, что собирал все документы по этому делу, было бы неплохо почитать, — задумчиво ответил я.

— Да, я тоже об этом думал. Но, видишь ли, Пашка мне всё рассказывал, и, как я понял, ничего толкового он не нашёл. Только догадки, а протоколы все одинаковы. Туда не будут вписывать что-то, выходящее за рамки, только сухие факты: описание места преступления, жертвы, улики — а в нашем случае, это пара волосинок. Помнишь, они версию маньяка разрабатывали. В общем, глухо, никаких зацепок. Что можно найти в этих записях?

— Сам не знаю. Но если есть возможность почитать лично, думаю, лишним это не будет. И, кстати, я вчера свой пакетик с волосами забыл у тебя. Может, сделать экспертизу, сравнить с другими волосами — совпадают или нет?

Алфавит начал быстро шарить по столу, потом по полкам.

— Слушай, пропал! Нет его, — сказал он растерянно. — Может, Пашка взял, чтобы проверить. Он вроде бы последним в руках его держал.

— Взял и не сказал? — удивился я.

— Был взволнован после разговора, сунул в карман автоматически и забыл предупредить, — неуверенно проговорил Алфавит.

— Ну, нам бы точно не помешали его бумаги и возможные результаты из лаборатории — если он, конечно, вообще что-то сдавал на тесты. Сможешь организовать? — спросил я.

— Думаю, смогу, больших проблем с этим возникнуть не должно, —подтвердил Алфавит.

— Вот и ладно. Получим результаты и будем думать дальше. Если будет о чём думать.

— Всё-таки надо быть осторожнее. Как бы и на себя беду не накликать, — тихо сказал Алфавит.

— Если будем сидеть сложа руки, то может и не накликаем. Но совершенно точно ничего не узнаем. Так что хватит сидеть, собирайся. У меня есть небольшое дело, которое надо закончить, и мне нужна твоя помощь, — я решительно поднялся.

— Я же на работе, — возмутился было он. Но, увидев мой взгляд, быстро собрался и последовал за мной.

Я знал, что для Алфавита уйти из офиса не проблема. Скорее уж ему не хотелось покидать уютный кабинет и тащиться неведомо куда.

— Ты даже не сказал, какая помощь нужна и куда мы едем? — спросил он, с трудом протискиваясь в машину.

— На кладбище, — спокойно ответил я, нажимая на педаль газа.

Я припарковался прямо у кладбищенских ворот и, выйдя из машины, жестом показал Алфавиту следовать за мной. Он, ворча себе под нос, выбрался из машины — сначала показался объемный живот, а потом и его обладатель. Олег всем своим видом демонстрировал недовольство — я ведь пока так и не рассказал ему о цели нашей поездки. Если честно, сейчас это мало меня волновало — мне не терпелось как можно скорее увидеться со сторожем.

Я сразу направился к сторожке. Возле неё прогуливался вчерашний котёнок — тот самый, что прятался под кроватью и не желал выходить. Когда мы подошли совсем близко, он громко мяукнул и, подбежав, потёрся о мою ногу. Дверь сторожки распахнулась, и на пороге появился высокий худощавый старик.

— Доброе утро, вы по какому вопросу? — он был явно удивлён нашему появлению в такую рань.

— Извините, что побеспокоили. Нам бы со сторожем пообщаться.

— Я сторож, что случилось-то? — спросил старик, подозрительно оглядывая нас с Алфавитом.

— Нет, мы ищем другого сторожа — такого невысокого, полного, вчера тут был, — пояснил я.

— Вчера, говорите, был? — старик смотрел на меня с каким-то странным интересом. — Может, вы что-то перепутали, молодые люди? Вчера здесь никого не было. Я дома отдыхал, а других сторожей тут нет.

В этот момент кот подбежал к старику и, несколько раз громко мяукнув, стал тереться о его ногу, явно требуя внимания. Старик взял кота на руки, и тот громко замурлыкал.

— Ничего не понимаю. Здесь, на этом самом месте, я вчера разговаривал с другим сторожем…

— Это исключено. Никто, кроме меня, тут не дежурит.

— А может, вас заменял кто-нибудь? — спросил я, все еще пытаясь найти хоть какое-то рациональное объяснение. По спине вдруг пробежал знакомый холодок.

— Говорю вам: это исключено. Если бы кто-то был — меня бы предупредили, — в его голосе начали явственно проступать нотки раздражения.

— Хорошо, спасибо большое, — пробормотал я растерянно. Было очевидно, что разговор зашел в тупик, сторож считает меня ненормальным, и ничего про своего странного вчерашнего знакомого я тут точно не узнаю.

Я направился обратно к машине. Алфавит недоуменно пожал плечами и, кивнув старику на прощание, молча последовал за мной.

— Что всё это значило, ты можешь мне объяснить? — спросил Олег, когда мы почти дошли до машины.

Я понял, что даже не знаю, с чего начать. С того, что у меня галлюцинации и, судя по всему, я постепенно схожу с ума? Собравшись с мыслями, я вкратце пересказал ему вчерашнюю историю.

— Наверное, на меня все эти наши… расследования ещё не так сильно повлияли, несуществующих людей я точно пока не вижу. И давно у тебя это? — спросил Олег задумчиво.

— Честно говоря, было ещё кое-что подобное, — признался я.

— Игорь, это просто оскорбительно. Мы всё-таки друзья, у нас общее дело, если ты не забыл. Ты молчал все эти годы, и вдруг я узнаю про рыжие волосы и про преследователя, который якобы их оставил. А потом — меньше чем сутки спустя! — ты мне заявляешь, что с тобой якобы контактируют, причём не в первый раз, люди-призраки или как их там еще называть, — Олег холодно смотрел на меня.

— Хорошо, если это действительно призраки. Гораздо хуже, если всё это просто у меня в голове. Сам понимаешь, я не знаю кто или что это. Никакой уверенности, настоящие это люди… или нет, — попытался оправдаться я.

— Я твой друг. Вадим твой друг. Ты сам видишь, что происходит. Люди гибнут, Пашка тому свежий пример, — Алфавит отчаянно взмахнул рукой. — Сам посуди, слишком много в последнее время «несчастных случаев» и странных исчезновений. И никто ничего не может ни доказать, ни хотя бы внятно объяснить. Скрывая это, ты ставил себя под удар. Все вместе мы могли попытаться хотя бы что-то придумать. Хотя бы… да черт, хоть держаться вместе, если уж влезаем в такие дела! А вдруг эти… я даже не знаю кто, заставят тебя завтра наложить на себя руки, как это случилось с Пашкой? И что тогда? А ничего. Всё пропало. Игоря нет, и почему он что-то с собой сделал — тоже неясно, — Алфавит был сильно взволнован. Хотя он пытался говорить резко и даже зло, в его голосе преобладало другое. Страх.

— Хорошо, я сейчас всё расскажу. Но уговор — пока только между нами. Я обещаю, как только Вадим приедет — он тоже узнает.

Алфавит кивнул и прислонился к машине, готовясь слушать.

— Что, прямо здесь? — я красноречиво обвел рукой вокруг.

— Да, прямо здесь. И прямо сейчас. А то потом опять найдется тысяча причин, чтобы отложить этот разговор. Мы вроде никуда особенно не торопимся, — Алфавит всем своим видом выражал непоколебимость. Я понял, что он не сдвинется с места, пока не услышит все.

Вздохнув, я рассказал про старика, которого видел в квартире Виктора. Упомянул, что он был первым, кто мне привиделся. Рассказал про то, как за мной кто-то следил на улице, что по ночам меня мучали кошмары, не забыл упомянуть и странную пожилую даму-гадалку, а также ее слова про Виктора.

Алфавит внимательно слушал. Когда я закончил, он сказал рассудительно:

— Из всей твоей истории в данный момент можно сделать один вывод — тебя явно толкают к тому, чтобы ты посетил могилу Вити. И если Виктор действительно ждёт, чтобы его навестили, то, наверное, стоит это сделать.

— Так идём. Тот сторож — или кто он там — вчера почти довел меня до нее. Вдруг там что-то прояснится?

— Постой. Может, мы и найдём какие-то ответы возле могилы Виктора, но тут есть загвоздка, — прервал меня Алфавит. — Его могилы нет на этом кладбище, и где он похоронен, я понятия не имею.

После этих слов я даже попятился.

— Как это нет, откуда ты знаешь? А зачем этот сторож меня вчера по ночному кладбищу водил и даже место указал?

— Ладно, давай по порядку, — сказал Олег. — Несколько месяцев назад я узнал, что на нашем кладбище уже давно никого не хоронят — его собираются сносить и переносить захоронения. Тогда, после смерти Вити, я не решился пойти с тобой в его квартиру, о чём очень жалею. Признаюсь честно, я знал, что ты мне звонил, но специально не поднял трубку. На меня всегда наводили тоску такие мероприятия, и я… — Олег замолчал. — В общем, я струсил. Испугался смотреть на покойника, с которым общался при жизни совсем недавно. Пойди я тогда с тобой, кто знает, может, всего этого не произошло бы.

Я очень удивился такому откровению. Всегда рассудительный и скептически относящийся ко всему Алфавит, оказывается, боится покойников! У нас с ним всё-таки было что-то общее, но, решив его не перебивать, я только кивнул, давая понять, что, мол, не обижаюсь, всякое бывает.

Олег продолжал:

— Так вот, узнав о сносе кладбища я всё-таки решил выполнить этот свой долг перед Виктором и хотя бы для успокоения совести сходить на его могилу. Но я не нашёл никакой информации о месте его захоронения, — мрачно развел руками Алфавит.

— А почему ты мне это всё сразу не сказал?

— Да как-то не до этого было, — начал было оправдываться он — Но ты ведь тоже много чего не договаривал, гораздо больше чем я.

— Ладно, оба хороши, — согласился я. — Но если Виктор не здесь похоронен… Куда же меня вчера ночью водил этот так называемый сторож?

— Спросить надо было своего воображаемого товарища, куда он тебя привёл, — съехидничал Алфавит.

— К могиле Виктора, по его словам, — я решил вести себя сдержанно. — По крайне мере, он точно сказал: «Виктор ждет тебя», а дальше ты знаешь.

— Виктор ждёт тебя, — повторил Олег. — Да уж, как говорила у классика Алиса, все чудесатее и чудесатее. Я тебе вот что скажу, Игорь, на самом деле ты молодец. Честно говоря, я не знаю, как бы поступил на твоём месте. Может, тоже промолчал, чтобы меня не приняли за умалишённого. Или вообще впал в депрессию, запил, забился в угол и ждал, когда за мной придут. А ты не сдаёшься и пытаешься разобраться во всей этой чертовщине.

За разговорами мы и не заметили, как небо затянуло тучами. Начал моросить мелкий дождик.

— А может, нам всё-таки проверить то место, куда меня вчера привёл мой, как ты выразился, друг?

— Ты хоть помнишь, куда идти? Как ты узнаешь это место? — спросил Олег.

— Днем не узнаю, да и погода сейчас паршивая, а вот ночью… — начал я.

— Я, конечно, не последний трус, хоть и боюсь мертвецов, но ночью по старому кладбищу гулять не готов, — прервал меня Алфавит.

— Я тоже не большой фанат ночных кладбищ, — признался я. — Но… ты предлагаешь искать мне одному? — с нажимом спросил я.

— Но почему ночью? — жалобно сказал Олег. Ему явно все это очень не нравилось.

— Потому что я примерно запомнил расположение фонарей, которые освещали определённые участки. И еще кое-какие детали. Может, не совсем ночью, но в полумраке у меня получится найти то самое место, — заявил я уверенно.

— А если включить все эти фонари днём? — не унимался Алфавит.

— Днём тоже можно, но нет той атмосферы, — улыбнулся я.

Про ночь я, упомянул, чтобы слегка напугать Алфавита, — фонари зажигались еще в сумерках, когда только начинало вечереть.

Посовещавшись, мы решили, что до вечера у нас ещё много времени и можно немного передохнуть. Я отвёз Олега домой — по дороге он уже клевал носом. Мне тоже хотелось выспаться, да и перекусить не мешало бы — от голода начинало сводить живот.

Разбудил меня телефонный звонок. Я не без удивления услышал бодрый голос Алфавита, который прошлой ночью спал еще меньше меня.

— Игорь, хватит дрыхнуть! Уже почти три часа дня. Собирайся, есть материал, который тебя заинтересует, — отрапортовал он.

— Какой материал? — не понял я спросонья.

— Ты сам просил документы достать, не по телефону. Всё, давай у меня через полчаса, — Олег положил трубку.

Наконец до меня дошло, про что говорил Алфавит. «И как он всё это успел? Я только рано утром попросил узнать про расследование Павла, и тут на тебе — уже к середине дня всё готово. Молодец, быстро работает».

Алфавита я застал в рабочем кресле — он разговаривал с кем-то по телефону. На столе лежала папка. Не прислушиваясь к его разговору, я открыл папку и начал просматривать бумаги и протоколы.

— Это ведь то, о чём ты просил? — спросил Алфавит, положив трубку. Вид у него был бодрый.

— Да, спасибо, как тебе удалось так быстро всё достать? — спросил я, не поднимая головы от документов.

— Я же тебе говорил — свои люди там работают. Хорошие друзья нужны всем и везде, — с усмешкой ответил он. — Я пока тут поработаю, а ты полистай. Если найдёшь что-то интересное — сразу говори мне.

Я сосредоточился на документах, лежавших передо мной.

В протоколах с мест происшествия ничего особенного я не нашёл. Человек исчезал, никаких следов — ни потерпевшего, ни нападавшего — найдено не было. Практически во всех делах, кроме одного, фигурировала только одна улика — рыжие волосы. Но по какой причине преступник оставлял именно их, объяснений не было. Лабораторные результаты исследования волос тоже не были информативными — какие-то химические термины, в которых я никогда не разбирался. И никакой информации о том, кому они могли принадлежать. Более-менее полезными оказались результаты последних исследований: Пашка всё-таки забрал с собой и передал на анализ волосы из моего пакетика. Сопоставление с предыдущими результатами показало, что волосы принадлежат одному и тому же лицу.

— Если предположить, что наш «нападающий» — существо не из этого мира, которое забирает своих жертв неизвестно куда, то я думаю, что тебе очень крупно повезло.

Я взглянул на Алфавита — не издевается ли он, но нет, тот был серьезен.

— Если городская легенда действительно ожила, почему эта ведьма нападает и на взрослых людей? — подумал я вслух.

— В каждом правиле есть исключения, — Алфавит глубоко вздохнул. —Пашка разговаривал со всеми семьями потерпевших, и везде один и тот же сценарий. Ну, он и при тебе это упоминал.

— Пропадали обычные люди, ни в чём таком не замешанные. Кстати, это, наверное, случалось не только в нашем городе? Паша об этом что-нибудь говорил?

— Были подобные случаи в других районах. Он даже пытался составить карту нападений, но никаких закономерностей не обнаружилось. Кстати, у Паши дома не нашли никаких рыжих волос, я узнавал у своих, — сказал Алфавит.

— Это ещё одна загадка… Кто же тогда мог напасть на него?

Алфавит лишь пожал плечами.

Я поднялся.

— Ты куда?

— Солнце скоро сядет, пора ехать на кладбище.

Алфавит ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул и направился за мной к выходу.

На стоянке машина вдруг наотрез отказалась заводиться. Я попытался еще несколько раз, но двигатель лишь глухо рыкнул в ответ и заглох окончательно. Я посмотрел на своего спутника.

— Кажется, приехали.

— Как такое может быть? Ведь я меньше месяца назад проходил техосмотр — все было отлично! — от злости я ударил ладонями по рулю.

— Наверное, кто-то или что-то против, чтобы мы ехали на кладбище к этой могиле, — сдавленно произнес Алфавит.

— Прекрати! Тоже мне, призраки-механики, — раздраженно ответил я. —Выходи из машины, пойдём пешком, тут же рядом!

— Если ты не найдёшь автомастерскую сейчас, то учти, что завтра выходной, и можно прождать до понедельника, — сказал Алфавит, не двигаясь с места.

Я выругался про себя. Конечно, он был прав. В машинах я не разбираюсь, и устранить даже небольшую поломку для меня было проблемой. Автомастерских в нашем городе не так и много, и шансов, что механик захочет возиться в свой выходной с машиной, мало. А если и согласится, то сдерет в три раза больше. Сопоставив все «за» и «против», я сделал вывод, что вопрос с машиной действительно надо решить прямо сейчас. А могила на кладбище ждала столько лет, что еще один день роли не сыграет.

— Всё равно вылезай! — сказал я Алфавиту. — Пошли искать механика. Есть какие-нибудь соображения?

Алфавит с энтузиазмом выскочил из машины. Решение искать автомеханика ему нравилось гораздо больше, чем перспектива разгуливать в сумерках по кладбищу.

— На окраине города есть хороший мастер. Пешком минут тридцать.

— Тридцать минут… Уже конец рабочего дня, можем не успеть. Почему ты себе не купишь машину наконец?

— Успеем-успеем. Слышал, он допоздна работает. Многие знакомые у него бывают, говорят, делает качественно и недорого, — ответил он. — А мне покупать машину… Зачем? Город у нас маленький, до работы недалеко. Если что, и выпить можно спокойно!

Примерно через полчаса мы подошли к гаражу, у которого стояла разобранная машина. Высокий усатый мужик перебирал детали.

— Здорово, Иваныч! — еще издали крикнул Алфавит.

— Привет, привет! — помахал механик.

— Проблема вот у друга, из мегаполиса приехал, сможешь помочь? —спросил Алфавит, подходя поближе.

— Откуда, говоришь? — Иваныч посмотрел на меня, прищурившись.

— Да шутит он. Местный я, просто переехал пару лет назад в большой город. А тут вот в гости приехал, и машина не заводится, — ответил я, протягивая Иванычу руку. Тот продемонстрировал грязные ладони и усмехнулся.

— Где машина?

Я назвал место. Иваныч внимательно выслушал:

— Значит так, мне ещё полчасика тут повозиться, а потом подъедем, посмотрим, что там у тебя, — я обрадовано кивнул.

Когда мы наконец вернулись к редакции на старенькой, но ухоженной машине Иваныча, он ловко открыл капот и попросил меня пару раз нажать на педаль газа.

— Двигатель надо перебрать, спустя несколько секунд уверенно произнес он.

— Когда сможете? — спросил я, понимая, что это серьёзно и может занять много времени. Скорее всего, до следующей недели.

— Сейчас отвезу и, думаю, завтра к вечеру сделаю. Давай за руль, отбуксируем.

Его ответ меня приятно удивил.

— Я же говорил, что хороший мастер, — с гордостью сказал Олег, когда мы ехали в моей машине на буксире.

— В принципе, ещё не так поздно, мы можем и на кладбище прогуляться успеть.

Алфавит с опаской взглянул на меня. Я улыбнулся и дружески похлопал его по плечу. На самом деле совсем стемнело, и я просто подкалывал его — оба уже достаточно устали. В итоге было решено перенести наш поход на завтрашний вечер.

Машину мы затолкали в гараж Иваныча.

— Хороший мужик, спасибо, что подсказал к нему обратиться, — поблагодарил я Алфавита, когда мы отошли на значительное расстояние от гаража.

— Давно его знаю. Золотые руки у мужика, может любую вещь починить, не только машину. Одна беда, пил он много, а как напьётся — какая уже работа. Женат был, двое детей. Как-то в очередной раз напился и заснул в постели с сигаретой. Его чудом спасли, а семья в пожаре погибла. После этого пить и курить перестал, открыл мастерскую, работает и живёт там, — рассказал Алфавит.

— Грустная история, — согласился я. — Может, в бар зайдём, посидим, поговорим?

— Не сегодня. Устал я за последнее время, выспаться хочу, — вяло отмахнулся Олег.

На следующий день мы так и не сходили на кладбище. Утром мне позвонила Вика: она сильно простыла, лежит с высокой температурой. Я сразу позвонил Иванычу. К моей радости, он сказал, что после обеда машина будет готова, и я могу её забрать. Почти каждый час я звонил Вике и уговаривал как можно скорее обратиться к врачу (на это она согласилась).

В назначенное время я приехал в гараж. Деньги за починку Иваныч взял совсем небольшие, а от дополнительного гонорара отказался наотрез. Я позвонил Алфавиту — предупредить, что срочно уезжаю. Он расстроился и добавил, что недавно звонил Вадим и тоже сказал, что приехать не сможет. Я так и не понял, из-за чего был огорчен Алфавит: то ли из-за болезни Вики, то ли из-за того, что не с кем будет выпить на выходных. Но расспрашивать времени не было — бросив все дела, я поехал домой, к больной жене.

Когда я вошёл в квартиру, Вика спала. Чтобы ее не беспокоить, я отправился на кухню, сделал чай, уселся за небольшой кухонный стол и, включив маленький телевизор для фона, открыл тетрадку с записями врача, которую дал мне Вадим.

В очередной раз перечитав записи, я отложил их в сторону и задумался. Врач покончил собой и Паша тоже. Выходит, кто-то повлиял на их решения уйти из жизни? Виктор забрал этот злосчастный рассказ из архива. Врач осматривал тело Виктора. Павел пытался разобраться с легендой о рыжей ведьме. Несколько загадочных смертей. И куча вопросов. Что такого знал Виктор, почему это существо решило избавиться от него? Зачем надо было убивать врача? И почему застрелился Пашка, что или кто заставило его это сделать? Точно не знаю, каким именно образом, но, эти две… пусть будут ведьмы… связаны между собой.

— Игорь? Не слышала, как ты вернулся. Как поездка? — Вика, одетая в пижаму, стояла в коридоре и улыбалась. Даже болея, она выглядела чудесно.

— Привет, всё хорошо, — быстро ответил я, не вдаваясь в подробности. — Быстро в постель, я принесу тебя чай с мёдом и будем лечиться!

— Мне уже лучше… — начала было она.

— Никаких «лучше», ты свой голос слышала? А температура какая? Марш в постель, я буду через пять минут, — с этими словами я подошёл к ней и, мягко взяв за талию, проводил к кровати. Когда она легла, я накрыл её одеялом, поцеловал в щёку и включил телевизор.

Вернулся, как и обещал, минут через пять. Вика слегка поморщилась при виде мёда. «Слишком сладко», — говорила она. При этом конфеты и шоколадки слишком сладкими не были… Но надо — значит надо. Вика съела три ложки мёда, запив их кружкой горячего чая.

— Ну, рассказывай, как ты умудрилась заболеть? — спросил я, отставляя в сторону поднос с чашками и баночкой мёда.

— Сама не знаю, — невинно ответила она. — Вчера было интервью с владельцем нового ресторана. У них душно, и я всё время сидела под кондиционером. Так увлеклась разговором, что даже не заметила, как на меня дует. А с утра — температура и горло. Хорошо, что на работу не надо.

— Тебе надо ещё поспать, сон лучшее лекарство, — я подоткнул Викино одеяло. — Врача вызывала?

— Да, недавно приходил. Оставил рецепт, — кивнула она.

Я заставил ее измерить температуру — слегка повышенная, — а после взял рецепт и отправился в аптеку, которая находилась неподалеку от нашего дома. Управился я быстро. Вечер был тихий и спокойный. Я прошёл по освещённой фонарями аллее и уже подходил к своему подъезду, как вдруг заметил одиноко стоящую фигуру около входной двери.

Я подошёл поближе и кровь застыла в моих жилах, коленки подкосились. Передо мной было то самое существо с картинки, оно парило в воздухе. Я не видел глаз, лицо было скрыто в темноте. Но оно смотрело на меня — в этом не было ни малейшего сомнения. Я чувствовал этот взгляд физически — как и много лет назад, когда убегал домой от невидимого преследователя. По очертаниям и наряду существо действительно напоминало женщину, описанную в рассказе, который мы нашли в архиве. Внезапно оно повернулось и, проскользнув сквозь дверь, исчезло в подъезде.

«Что это было? Что теперь?» — пронеслось у меня в голове. Я сильно зажмурился и потряс головой. «Это конец, она ждёт меня там, в подъезде? Может, мне привиделось, и это была обычная женщина? Сейчас темно, а тени и воображение сыграли со мной злую шутку… Или нет?» — я сделал несколько шагов вперёд и остановился неподалеку от двери, представив себя на месте героя фильма ужасов, который идёт туда, где только что слышал шум или видел что-то страшное. «Вика одна в квартире, ей нужно лекарство. Не могу же я стоять тут вечно!» — с этой мыслью я сделал решительный шаг вперёд и снова резко остановился около двери. «А если я сейчас погибну? Тогда о Вике никто не позаботится!»

В этот момент дверь резко открылась, и на пороге показалась женская фигура. Сердце замерло — она двигалась прямо на меня.

— Извините, вы не видели мальчика, он не выбегал из подъезда? — тусклый свет фонаря осветил лицо девушки лет двадцати.

— Нет, я только подошёл, и при мне никто не выбегал, — выдохнул я.

— Вот ему влетит. Родители ушли на концерт и оставили меня за ним присматривать. Только отвлеклась, а он выскочил в подъезд. Если не выходил, значит, прячется где-то внутри, — с этими словами она вернулась в подъезд. Я последовал за ней.

— Игорь! Игорь! — громко крикнула она.

Я вздрогнул от неожиданности:

— Извините, просто его зовут так же, как и меня.

— Это вы меня извините, уже поздно, все отдыхают, а тут шум разводить приходится из-за глупого мальчишки.

— Я живу на пятом этаже, если хотите, могу помочь его найти. Только лекарства жене отнесу, — предложил я.

— Спасибо, не хочу вас затруднять, найдется, — сказала она и побежала наверх, продолжая звать мальчика. Я поднялся на свой этаж, внимательно осматривая каждый проём. Мне подумалось, что фигура у подъезда и исчезновение мальчика могут быть связаны.

— Вы точно не видели никого, выбегающего из подъезда? — серьёзно спросила девушка, когда я поравнялся с ней. Я отрицательно покачал головой. Она больше ничего не сказала и отправилась вниз. Двумя этажами ниже я услышал звуки открывающейся двери, которая тут же захлопнулась.

Я решил подняться еще на один этаж. На полу, в пятне света уличного фонаря я увидел нескольких волосков. Сердце снова бешено заколотилось. Я поднял их с пола. Вдруг на этаже остановился лифт. Мне в лицо ударил луч фонарика.

— Вы что здесь делаете? — услышал я мужской голос. Прищурившись, я разглядел человека в форме и вскочил на ноги.

— Я тут живу», — прозвучало очень глупо, но ничего лучше на ум не пришло.

— Покажите, что у вас в руке.

Я поднял аптечный пакет.

— Что там? — спросил он строго.

— Лекарства для жены, она болеет.

Милиционер покосился на пакет, но ничего не сказал.

— А в другой руке что? — спросил он.

Я замешкался, но всё-таки разжал кулак. При свете фонарика я увидел на ладони несколько рыжих волос. Сердце забилось ещё чаще.

— Где вы живёте? — спросил милиционер, не обращая никакого внимания на волосы в моей руке.

— Этажом ниже.

Я ожидал расспросов о том, что я делал в темноте на чужом этаже, но их не последовало. Милиционер пошел вниз, я отправился за ним. Подойдя к своей двери и достав ключи, я оглянулся. Милиционер стоял на моей площадке и смотрел на меня. Когда я уже почти закрыл входную дверь, то вдруг услышал: «Ответ у тебя под ногами!» Голос прозвучал громко и чётко. Я выскочил в коридор, чтобы понять, что все это значит. Но милиционера и след простыл. «Ответ под ногами?» — повторил я про себя. Я посмотрел вниз, но там был только бетонный пол. Что за сумасшедший вечер!

Постояв ещё некоторое время на пороге, я вернулся в квартиру. Вдруг из комнаты Вики до меня донесся еле слышный плач. Ужас опять нахлынул на меня, мурашки пробежали по спине.

«Не может быть! Ты не доберёшься до неё!» Я достал из тумбочки фонарик и медленно пошёл в сторону комнаты. Чем ближе я подходил, тем отчётливее слышал женский плач. Дрожащими руками я открыл дверь и посветил фонариком в темноту.

От неожиданности Вика закрыла лицо одеялом. Я в растерянности смотрел на нее. Мои колени дрожали.

— Что ты делаешь? — сквозь слезы спросила она.

Я выключил фонарик, подбежал и обнял её.

— Вика, с тобой всё в порядке? Что случилось? Ты почему не спишь? — взволнованно спросил я.

— Сон увидела плохой, — вытирая слезы, сказала она. — Бабушку, и тот день, когда с ней произошло несчастье, — Вика громко всхлипнула.

Я обнимал её, понимая, что ничего плохого не случилось. Вика была очень впечатлительной, и неудивительно, что она так на него отреагировала.

— Это сон, всего лишь сон, — повторял я, обнимая и гладя её по спине.

— Я знаю, но всё было так реально, и бабушка сказала… она сказала… что соскучилась, — Вика опять начала всхлипывать.

Я обнял её ещё сильнее и прижал к себе. На душе было тревожно. Когда Вика успокоилась, я дал ей выпить лекарства, и она очень быстро заснула. Я же, напротив, долго ворочался и никак не мог успокоиться после всех пережитых событий. Вспоминал тёмную фигуру у подъезда, рыжие волосы и странные слова милиционера. Наконец встал, открыл тумбочку, нащупал упаковку пилюль, которые когда-то выписал мне Вадим. Проглотив несколько, я смог наконец заснуть.

Проснулся рано. Чувство было такое, будто не спал всю ночь, но отключиться больше не получалось. Чтобы не разбудить Вику, я осторожно поднялся и отправился на кухню.

На кухонном столе лежали тетрадка с записями врача и дневник Виктора. Попивая кофе, я неспешно перебирал страницы дневника. Надо обязательно рассказать Алфавиту и Вадиму о вчерашних происшествиях. Да и дело на кладбище ещё не закончено. Как только Вика поправится, обязательно поеду и найду это место.

В памяти всплыли слова женщины из магазина магии. «Виктор давно ждёт тебя. Ждёт где? — пробормотал я и опять посмотрел на дневник. — Не может быть, что это всего-навсего пустая книжка с одной записью. Что-то тут должно быть, но что?..»

На кухню вошла Вика. Выглядела она очень бодро, я даже удивился — никогда раньше она так быстро не шла на поправку.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Отлично! Такое чувство, что я здорова, — она крепко поцеловала меня и налила кофе.

Я потрогал ее лоб, температура спала. Наверное, лекарства помогли.

Вика посмотрела на дневник.

— Что ты пытаешься найти в этой пустой книжке?

Вдруг меня осенило. Быстро пролистав пустые страницы, я открыл единственную запись.

— «В человеке всегда должна быть загадка». Так говорил Виктор. Понимаешь, загадка! Я могу быть неправ, но в каком-то фильме про шпионов я видел недавно одну забавную штуку, — с этими словами я быстро пересчитал количество страниц с начала и конца дневника и количество строчек сверху и снизу страницы, записывая результат на бумажку.

— Что всё это значит? Что ты там пишешь? — озадаченно спросила Вика.

— Надо попробовать, вдруг получится! — я побежал в соседнюю комнату, где стоял купленный несколько месяцев назад компьютер. Вика им часто пользовалась, а я пока предпочитал записывать по старинке.

Загрузив программу с географической картой, я начал по порядку вводить выписанные мною числа — координаты. Через некоторое время компьютер выдал данные городского посёлка, который находился неподалеку от моего родного города. Я знал, что Виктор переехал учиться как раз из небольшого городка рядом с нами. Неужели там и кроется разгадка, то, что Виктор так и не успел нам рассказать? Возможно, именно в этом городке и находится его захоронение.

Я вернулся на кухню к жене.

— Виктор зашифровал на этой странице координаты поселка, из которого он родом. Думаю, это что-то значит. Там явно что-то есть, — радостно сказал я.

— А к чему такая загадочность? Неужели нельзя было написать старый адрес и дать понять, что там можно найти какие-то важные сведения? — спросила Вика с недоумением.

— Виктор был со странностями, многое не договаривал. Нужно съездить и узнать, зачем он всё так зашифровал, — задумчиво ответил я.

— И когда ты собираешься туда поехать? — спросила она без особого энтузиазма.

— Затягивать не стоит. Узнаю в местном справочном столе, точно ли там проживал Витя, потом расскажу Вадиму и Олегу. Может, кто-то из них составит мне компанию, — я уже направился к телефону, но Вика остановила меня.

— Игорь, сегодня всё-таки воскресенье, я только пошла на поправку. Может быть, отложишь свои детективные дела, и мы побудем вместе, поваляемся, посмотрим кино? — мягко спросила она.

Мы оба прекрасно знали, что если я начну звонить друзьям, то разговоры, планы и догадки затянутся на целый день. Времени побыть вместе у нас совсем не будет.

Я отложил дневник Виктора в сторону:

— Беги под одеяло, включай кино, а я пока приготовлю нам что-нибудь вкусненькое.

День прошел великолепно, я уже совсем не вспоминал про своё утреннее открытие, убедив себя, что в выходной лучше расслабиться и провести время с женой, чем висеть на телефоне и искать улики в Богом забытом поселке.

Далеко за полночь раздался телефонный звонок.

— Игорь! — я услышал взволнованный голос Вадима.

— Вадим, уже довольно поздно, — удивился я. — Что случилось?

— Знакомые врачи позвонили, Алфавита забрала скорая, везут в местную психушку. Узнаю подробности — сразу же перезвоню, — его голос дрожал.

Я не успел ничего спросить, лишь услышал короткие гудки — Вадим отключился.

Я растерянно вернулся в комнату к Вике.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Алфавита в психушку забрали.

— Мне страшно, — сказала она, поежившись, и почти с головой накрылась одеялом. — Всё это не просто так. Поэтому я всегда боялась втягиваться в это ваше расследование. Игорь, может быть, тебе пора остановиться? — она испуганно смотрела на меня.

— Вика, мы же ещё ничего не знаем. Вадим сейчас всё выяснит, возможно, всё не так плохо, — я пытался успокоить её.

— Ты сам знаешь, что это не так.

Я не нашёл, что сказать. Вика была права, всё выглядело страшно и странно. Я видел Олега совсем недавно и никогда бы не смог подумать, что Алфавит мог сойти с ума. Он был очень рассудительным. А может, Олег сорвался из-за смерти Павла? Я уехал, Вадим был занят, приехать не смог, на Олега нахлынуло, он что-то вспомнил, выпил, а потом…

Мои рассуждения прервал телефонный звонок.

— Игорь! Всё намного хуже, чем я думал! — взволнованно сказал Вадим. —Дежурный врач его осмотрел: полная невменяемость и амнезия, ничего не помнит, на вопросы не отвечает. Анализы на алкоголь и наркотики чистые. Сейчас буду договариваться, чтобы перевели в клинику недалеко от меня. Я позвонил Ольге, она говорит, всё было нормально, он вышел прогуляться вечером, а потом пропал. Узнаю что-нибудь еще — сразу наберу, давай, до связи, — Вадим положил трубку.

Он перезвонил только в обед на следующий день.

— Значит так, слушай и не перебивай. Новость совсем плохая. Сразу скажу, что всё между нами, никому, особенно его жене, не говори. Олег бродил по улицам в невменяемом состоянии, весь в грязи и крови, одежда разорвана. Бормотал что-то несвязное: «Уходи… Что ты от меня хочешь… Не хочу тебя видеть…». А самое ужасное… — Вадим на мгновенье замолчал и глубоко вздохнул. — Самое ужасное, что у него не было глаз. Из глазниц торчали обломки веток.

— Кто с ним это сделал? — спросил я, не найдя, что ещё сказать.

— Не знаю, милиция и врачи пытались с ним говорить, но без толку. Всё время твердит одно и то же: «Уходи… Ты до меня не доберёшься». Я проконсультировался с коллегами: у него сильнейшее эмоциональное расстройство, шок. В данный момент выяснить ничего не удастся. Нужно время и терапия. Его поместят в психиатрию, там есть свои ребята. Не беспокойся, он будет под присмотром. Некоторое время к нему никого, кроме медперсонала, пускать не будут. Я уже позвонил, успокоил жену. Так что пока ничего не предпринимай, в городе сильно не мелькай, не расспрашивай. Не надо, чтобы поползли слухи. Расследование ведётся в секрете, люди, которые нашли Олега, подписали бумагу о неразглашении. Дело для нашего городка необычное, громкое, милиция не хочет огласки. Подозревают какого-то маньяка. Так что еще раз — пока никому.

— Хорошо, Вадим, держи меня в курсе.

Мы попрощались. В памяти всплыл рассказ двоюродного брата о мальчике, который выколол себе глаза. История с Алфавитом выглядела практически идентично. И эта фраза — «Уходи, не хочу тебя видеть»… Я поёжился.

Вдруг в дверь позвонили. На пороге стоял человек в форме и девушка, искавшая своего брата в подъезде.

— Здравствуйте, участковый Панков, — представился милиционер. — Скажите, где вы были позавчера между восьмью и десятью часами вечера?

— Выходил за лекарствами для своей жены, она болеет. У меня чек остался, могу принести показать.

— Не надо, — остановил меня милиционер.

Я не запомнил лицо человека в форме, которого видел позавчера на лестничной клетке, однако, присмотревшись, я понял, что мой сегодняшний гость был совсем не похож на того милиционера.

— Вы видели, как кто-то выходил или заходил в подъезд примерно в это время? — спросил он.

— Вот эту девушку видел, она говорила мне, что брат пропал.

— Да, этот молодой человек предложил мне помочь, — подтвердила молчавшая до этого девушка.

— А еще ваш коллега что-то искал в этом подъезде в тот вечер, — добавил я.

Милиционер посмотрел на меня с подозрительностью:

— Один из моих коллег, вы уверены? Мы только утром получили заявление по поводу пропавшего мальчика.

Я застыл, понимая, что сказал лишнее.

— Я же не знаю, когда вам поступил сигнал. Человек в форме был в подъезде вечером. Он явно что-то искал. Но вопросов много не задавал, только спросил, где я живу, и всё.

— Хм… — задумался милиционер. — Почему вы решили, что он что-то искал? Описать его сможете? — спросил он.

— Он был с фонариком, поэтому я подумал: раз милиция с фонариком в подъезде, значит, что-то ищет. А описать сложно будет, свет бил в глаза, я почти не видел его лица, но вот манера разговора была похожа на вашу, он очень чётко и строго всё спрашивал, — ответил я.

— Если ещё раз увидите этого человека в форме или кого-то подозрительного в вашем подъезде, сразу мне позвоните. Спасибо за информацию, мы свяжемся с вами, если понадобится, — с этими словами милиционер отдал мне свою визитку и позвонил в соседнюю квартиру.

Попрощавшись, я захлопнул дверь. Вика стояла сзади и всё слышала.

— Такое чувство, что тебе есть, что мне рассказать, — серьезно сказала она.

— Извини, не хотел тебя загружать, ты болела. Пойдём присядем, я тебе всё расскажу, и ты поймёшь, почему я до этого держал всё в себе.

Вика уселась на диван и приготовилась слушать. Я рассказал ей всё, что случилось со мной, ничего не утаивая. Говорил долго, стараясь не упустить ни одной детали. Вика слушала очень внимательно, и чем больше она узнавала, тем больше страха я видел в её глазах. Когда я закончил, она сказала:

— Прости, если я всего этого раньше не понимала. Теперь я вижу, что для тебя это важно. Я знаю, что ты хочешь узнать больше про Виктора, я тебя не оставлю, я поеду с тобой, — с этими словами она обняла меня.

Я почувствовал, как она дрожит.

Этой ночью мы долго не могли заснуть. Я всё думал о событиях последних дней — в особенности о том, что случилось с Олегом. Все зашло очень далеко, раз уж ЭТО добралось до моих близких друзей. Вика тоже находилась в опасности. Я решил ни в коем случае не оставлять её одну. Возможно, в этой поездке нам удастся что-то выяснить.

Как ни странно, но кошмары меня ночью совсем не мучили, и чувствовал я себя вполне отдохнувшим. Вика готовила завтрак.

— Доброе утро. Вкусно пахнет. Ты как себя чувствуешь? — спросил я, поцеловав её в щёку.

— Будто и не болела, — улыбнулась она.

Выглядела Вика хорошо, но лицо было немного уставшим — эта ночь не прошла для неё так же спокойно, как для меня.

— Как спалось? — спросил я.

В ответ она покачала головой.

— Кошмары мучили?

— Не то слово.

— Почему меня не разбудила?

— А чем бы ты помог? Тем более, тебе надо было отдохнуть. Не хочу, чтобы ты уставший садился за руль. Так что давай — умывайся, поешь, и будем собираться в дорогу.

Мне оставалось только подчиниться.

Погода на улице была тёплая и безветренная.

— Сколько нам ехать? — спросила Вика, не отрывая взгляда от дороги.

— Примерно часа три, — я подал ей карту.

— У тебя есть план, что делать и где искать?

— Для начала — найти нужный дом. Надеюсь, его не разнесли по брёвнышкам. А после надо поговорить с местными жителями про Виктора и его семью. Еще я практически уверен, что именно там мы сможем найти могилу Виктора. Хочу навестить местное кладбище и узнать, что значит фраза той гадалки.

Краем глаза я заметил, что от последних слов Вика поёжилась.

— Не переживай, мы сходим туда засветло, так что будет совсем не страшно.

— Как бы я хотела, чтобы мы что-то нашли. Я всегда избегала этих разговоров и боялась всего… такого. Но теперь это касается и нашей семьи, и чем дальше, тем больше, — сказала Вика.

— Такое чувство, что многие люди остались бы живы и здоровы, если бы не моя любознательность, — я мельком взглянул на Вику, она что-то сосредоточенно обдумывала.

— Многие исчезали или погибали. И будут исчезать и погибать независимо от твоего расследования. Люди веками пытались объяснить необъяснимое, вступить в контакт с потусторонним, а тебе это удалось. Ты приоткрыл завесу тайны, — наконец сказала она.

— Но почему я? И почему я всё еще жив? Никто не выживал после этих встреч, что такого особенного во мне? Иногда мне кажется, что всё это — мои галлюцинации. Но когда я смотрю на то, что происходит вокруг… Особенно то, что случилось с Олегом… Эти существа реальны. И я точно знаю, что хочу оградить их от дальнейшего контакта с нами.

В ответ Вика улыбнулась и положила свою руку на мою.

— Мы не дадим друг друга в обиду и со всем справимся, — сказала она бодро. Пожалуй, чересчур бодро.

Доехали мы довольно быстро. На обочине стоял указатель с названием нужного нам поселка. С широкого, покрытого асфальтом шоссе мы свернули на просёлочную песчаную дорогу. Избы чередовались с кирпичными трехэтажками. Людей на улицах было мало, зато попадались гуси, куры и даже коровы. Редкие прохожие оборачивались вслед нашей машине.

Вика первая заметила деревянный дом у дороги. Я рассчитывал увидеть развалюху, построенную сразу после войны, но дом выглядел добротно — только краска выцвела на солнце да по краям крыши потрескалась черепица. На двери висел замок, ставни были плотно закрыты.

Стучаться не было смысла. Судя по внешнему виду дома и ржавому замку, тут давно никто не жил.

Потоптавшись ещё какое-то время возле запертой двери, я направился к соседнему дому и негромко постучал. Мне открыла невысокая полная старушка.

— Здравствуйте! Мы не местные, — я показал рукой в сторону Вики и нашей машины, Вика приветливо кивнула. — Можно расспросить вас про соседний дом?

— Председатель пытается его продать уже лет десять. Не берёт никто, и вам не советую. Уезжайте от этого дома куда подальше, недобрая там обстановка, ой недобрая, — вдруг затараторила старушка.

— Мы не покупать собираемся. Это дом нашего друга, мы бы хотели побольше узнать про него, — ответил я.

Старушка ещё раз посмотрела на меня, потом на Вику. Вид у неё был дружелюбный, но мне показалось, она была слегка напугана. И всё-таки жестом пригласила нас зайти.

В доме было светло и чисто, уютно пахло едой и травами. Из-за угла показался кот, он с интересом наблюдал за нами. Кот выглядел очень ухоженным и больше походил на домашнего городского, нежели на тощих драчливых хулиганов, которых я привык видеть в гостях у бабушки в деревне.

— Хороший у вас зверь.

— Внуки из города привезли, толстый и ленивый. На улицу совсем не выгнать и мышей не ловит, пользы от него никакой, — отмахнулась старушка.

В ответ мы с женой только улыбнулись. Вика погладила кота, тот замурлыкал.

Женщина представилась Зинаидой Ивановной и пригласила нас к столу. Она рассказала, что ее муж умер пять лет назад, дети переехали в город, а ей там жить совсем не хочется — она привыкла тут и переезжать не собирается. Зато дети часто приезжают и внуков привозят. Она даже показала фотографию, на которой были запечатлены мальчик и девочка лет шести-семи.

— Зинаида Ивановна, а как хорошо вы знали ваших соседей? И почему, как вы сказали, лучше не покупать этот дом? — воспользовавшись паузой, спросил я.

После моего вопроса она немного занервничала.

— Проклят он, дом этот. Я знавала и хозяйку, и хозяина дома еще с тех пор, как они сюда только заселились. Прекрасная была пара, в любви и согласии жили, ни разу никто не слышал, чтобы они ругались или какое слово плохое друг другу сказали. Мальчик у них родился, всё так хорошо было. А потом неладное случилось. Мне как-то дед мой сказал, что, мол, видел, как соседка наша ночью в поле выходит и при свете луны там гуляет. Я сразу не поверила, думала, сочиняет дед, а как сама увидела — так и обомлела. Страшно всё выглядело — одна в тёмном поле ходит, да так неслышно, как будто над землёй парит, то вдруг зальётся горькими слезами, то смеяться начинает, как сумасшедшая.

— А муж её с ребёнком? — спросила Вика.

— Муж-то? Ой, страдал, я видела, что страдал. Он не говорливый был, все сам по себе, наукой занимался, — а ученые-то, знаете, люди какие. Все им факты подавай да доказательства. К врачам, знаю, возил. Только вот что странно. Слышала, как-то разговаривали они, Аркадий с Таней, говорили, что только от доктора, и доктор тот сказал, что здорова она. Что, мол, нет никаких причин её лечить. А беда-то с ней так и не закончилась, так дальше всё и продолжалось. Днём мать и женка, а ночью… мавка какая-то.

— А что, ночью врачи не могли остаться и посмотреть? Или сфотографировать её похождения? — спросил я.

— Оставались, и я с ней даже на ночь оставалась. Как ребёнок заболел, так муж её, Аркадий, попросил меня. Страшно было. Стоило мне прилечь да глаза прикрыть, сразу же казалось, будто она рядом стоит и на меня смотрит. За всю ночь так ничего и не произошло — спала она спокойно, даже не шелохнулась. Я вот что думаю. Злой дух в неё вселился и завладевал душой и телом, только когда она одна была. Аркадий говорил, что сколько раз пытался не дать ей ускользнуть из дома, сидел около кровати, даже привязывал. Так нет же — только глаза сомкнёт, а она уже в поле из дома выходит. И самое странное, не видел и не слышал никто, как выходила она, — ни скрипа двери или оконной створки. А потом ещё страшнее всё пошло. Как-то ночью она домой так и не вернулась, нашли её в поле, лежала, как живая, и не дышала. Аркадий вскрытие запретил делать. Как и положено, она три дня пролежала в гробу перед похоронами и совсем не изменилась, сама видела. Будто и не покойная она была вовсе.

— Так может, её заживо похоронили? — предположил я.

— Да нет, смерть местный врач подтвердил, да и холодная она была, и сердце совсем не билось, живой человек такой быть не может, — отмахнулась Зинаида Ивановна.

Ни, я ни Вика с ней спорить не стали. В этот момент я даже пожалел, что с нами нет Вадима — возможно, врач смог бы объяснить этот феномен.

— А что случилось потом? — спросила Вика.

— Похоронили её. И люди начали говорить, что иногда ночью видели в лесу или поле одинокую женскую фигуру, некоторые слышали её плач, другие — смех. Вы мне не верите, наверное?

— Верим, поэтому мы здесь. Виктор, сын ваших соседей, умер при загадочных обстоятельствах, и мы пытаемся разобраться, почему это произошло, — искренне ответил я.

— В некоторые дела, особенно связанные с нечистой силой, лучше не вмешиваться. А семья вашего друга явно была с ней связана. Сначала его мать. Потом отец. Он разбился на машине на ровном месте, врезался с разгона в дерево. В то, что Аркадий решил покончить жизнь самоубийством, люди не верят, уж очень он любил своего сына. Скорее всего, на дороге что-то случилось, а что — поди догадайся. Душу Тани забрало зло не из этого мира, потом она мужа к себе забрала, а после и сына, — закончила Зинаида Ивановна.

После всего, что со мной случилось, я мог поверить в любую легенду о ведьмах и призраках, но мне казалось, к смерти Виктора была причастна другая особа, а не блуждающий призрак его матери.

— Спасибо большое, Зинаида Ивановна, нам пора, уже поздно, и место для ночлега надо найти, гостиницу какую. Завтра надеюсь поговорить с вашим председателем и попытаюсь попасть в дом, где жил Виктор, — сказал я, взглянув на часы.

— Куда же вы пойдёте, на ночь глядя? Какие гостиницы в нашей деревне? У меня заночуете. Я одна живу, вам постелю в одной комнате, а себе в другой. И денег даже не предлагайте, обижусь, — решительно заявила Зинаида Ивановна.

Ночью я проснулся от чувства, что на меня кто-то пристально смотрит. В темноте светились два зрачка. Кот Зинаиды Ивановны сидел прямо у меня на груди, уставившись огромными кошачьими глазищами. От неожиданности я подскочил, а кот, испугавшись, прыгнул в сторону и скрылся в другой комнате. Комнату освещал мягкий лунный свет, Вика спокойно спала рядом, а из соседней комнаты отчётливо доносился храп хозяйки. Я поднялся и подошёл к большому окну. Ночь была тихая, луна освещала поле и лес вдалеке, в темноте мелькали светлячки, и я, как завороженный, присел у окна, наблюдая за их перемещением.

— Тебе опять не спится? — тихо спросила Вика.

— Да, меня кот разбудил, — я посмотрел в ту сторону, куда недавно убежал кот. Из темноты на меня глядели два светящихся глаза. Когда кот заметил, что я смотрю на него, он неторопливо подошёл, замурлыкал и, запрыгнув мне на колени, улёгся, подставляя свою большую голову для ласки. Мы с Викой принялись гладить кота, отчего тот ещё больше разнежился.

— Что ты думаешь про рассказ хозяйки? — спросила Вика.

— Если бы со мной лично не происходило подобное, я бы сказал, что это очередная деревенская страшилка, — честно ответил я.

— Но то, что произошло с отцом Виктора и… моей бабушкой, — она замолчала.

— Я тоже это заметил, погибли на ровной дороге, возможно, это совпадение, — ответил я, приобнимая Вику.

— Обычно деревенские люди очень суеверны и гораздо чаще видят проделки нечистой силы там, где её нет. Кстати, они ведь могли сводить мать Виктора в церковь, чтобы изгнать злой дух?

— Насколько я знаю, семья Виктора не была религиозной. Отец учёный. Сама понимаешь — такие люди всё пытаются объяснить с рациональной точки зрения. Но почему, по словам Зинаиды Ивановны, он только однажды обратился к врачу и больше ни с кем не консультировался?

— Наверное, очень сильно любил жену и не хотел подвергать ее лабораторным экспериментам, — предположила Вика.

Внезапно я услышал женский смех. Я посмотрел на Вику — судя по её реакции, она тоже что-то слышала. Сомнений не было: смех доносился со стороны дома Виктора. Вспомнив рассказ Зинаиды Ивановны, мы застыли на месте, боясь пошевелиться. Я почувствовал, как Вика сжала мою руку.

В следующее мгновенье к первому голосу добавился ещё один женский, потом мы услышали мужской смех уже возле нашего дома. Наверное, местные жители возвращались с вечеринки или просто гуляли. Напряжение сразу спало.

— Я со всеми эти историями точно сойду с ума, — выдохнул я.

Положив уже совсем обмякшего на моих коленях кота на пол, где он так и остался лежать, негромко мурлыкнув, я поднялся и ещё раз взглянул в окно. На улице ничего не изменилось. На мгновение мне вдруг показалось, что я вижу одинокую женскую фигуру, блуждающую вдалеке, но я не стал придавать этому большого значения. Мало ли, кто там ходит, тем более, совсем недавно мы слышали голоса проходящих мимо людей — это вполне мог быть кто-то из них. Я лёг на кровать и спокойно заснул, обняв жену.

Утром Вика помогла Зинаиде Ивановне приготовить завтрак. Мне было ужасно неудобно: мало того, что эта добрая женщина дала нам ночлег, так ещё и кормит нас.

— Я сегодня еду к детям в город с внуками посидеть, если хотите остаться и переночевать, я вам ключ оставлю, — предложила Зинаида Ивановна.

— Нет, что вы. Мы очень вам благодарны, вы и так много для нас сделали, — ответила Вика, смутившись.

В большом городе мы уже отвыкли от такой искренней заботы и доверия к людям.

— Надеюсь, мы сегодня успеем сделать всё, что запланировали, нам тоже хочется поскорей вернуться домой, — сказал я и добавил, — Зинаида Ивановна, если не ошибаюсь, нам по дороге, так что можете подождать, мы вас вечером отвезём к вашим детям и внукам.

— Спасибо, ребятки, но мне уже к обеду надо быть на месте. Да и на автобусе тут недалеко — два часа и я там. И мне вас не ждать, и вам проще. А то мало ли, захотите ещё задержаться.

Зинаида Ивановна налила мне кружку свежего молока, и они с Викой начали убирать со стола и мыть посуду.

— Давайте мы вас хотя бы до остановки автобусной подвезём, хоть как-то отблагодарим, а вы нам по дороге расскажете, как найти председателя, — предложила Вика.

— Ну ладно, уговорили. Хоть остановка тут недалеко, на машине всё-таки сподручнее, — согласилась старушка.

Когда Вика закончила мыть посуду, Зинаида Ивановна уже стояла около двери с одной сумкой.

— Гостинца внучкам везу, — улыбнулась она.

Мы быстро добрались до аккуратного кирпичного здания поселковой администрации.

— Вам туда, на второй этаж. Кузьма Алексеевич, председатель, — сказала Зинаида Ивановна.

Совсем недалеко от исполкома, метров через сто, находилась автобусная остановка, на которой уже начали собираться люди. Зинаида Ивановна поблагодарила нас и вышла из машины. Я помог ей донести сумку до остановки и искренне поблагодарил за кров и еду.

Председатель был на месте. Этот солидный мужчина напоминал кота Зинаиды Ивановны — сходство довершали длинные усы. «Кот» развалился в кресле, не спеша попивал кофе и читал яркий цветной журнал. Когда мы вошли, он степенно представился, расспросил, откуда мы и что тут делаем. После рассказа о том, что мы журналисты и приехали сюда, так как в этом поселке жил наш друг, Кузьма Алексеевич стал ещё более благосклонным. Он оказался очень болтливым и веселым человеком, то и дело шутил — далеко не всегда удачно. Когда я сказал, что нам бы хотелось побывать в доме нашего друга, он без лишних вопросов достал ключ и отдал его мне, взяв обещание, что мы обязательно про него, Кузьму Алексеевича, как-нибудь напишем статью или сделаем фоторепортаж.

Я только улыбнулся в ответ и пообещал принести ключ, как только мы закончим.

— Оставьте под лавкой, заберу потом, дом старый, воровать там все равно нечего, — отмахнулся председатель. — Только дверь не забудьте запереть, чтобы собака или еще какой зверь не забрались.

— Как легко и быстро всё получилось, мы там и пятнадцати минут не провели, и ключ у нас, — сказал я, когда мы вышли на улицу.

— А ты видел, как он на меня смотрел? Похотливый тип, так и раздевал глазами. Если бы я там была одна, он бы вообще мне этот дом даром отдал, — сказала Вика, гадливо передергивая плечами.

Я действительно заметил, что при разговоре он смотрел только на неё и периодически чуть ли не облизывался.

— Ключ у нас, — сказал я. — Считаешь, стоит вернуться и поговорить с ним о его поведении?

— Не стоит мараться разговорами с такими типами, — ответила она серьёзно и направилась к машине. Я согласился и пошёл следом.

Мы опять вернулись к дому Виктора. В окне дома Зинаиды Ивановны я заметил кота, который сидел на подоконнике и лениво наблюдал за нами. Мы без труда открыли заржавевший замок, предварительно смазав его машинным маслом, и вошли в дом.

Внутри сильно пахло плесенью и сыростью. Было темно, электричество не работало, поэтому я открыл окна, чтобы хоть немного осветить помещение. В доме, как и говорил председатель, воровать было нечего. Только пара сломанных стульев и покосившийся от времени стол. Шкафы заросли плесенью, повсюду свисала паутина.

— С улицы этот дом выглядит куда представительнее. Не думаю, что в таком состоянии кто-то его купит, — сказал я, осматриваясь вокруг.

— Тут столько всякой живности. Брр… — поморщилась Вика.

Я включил фонарик. От луча света насекомые брызнули в разные стороны, и я заметил, как Вика поморщилась.

— Подожди меня в машине, я быстро.

Вика была только рада покинуть это место и направилась к выходу, даже не делая вид, будто хочет остаться.

Я внимательно осматривал каждую комнату. Из дома вынесли практически всё, не осталось даже кружки. Шкафы и полки были пусты. Деревянный пол прогнил. Мне было непонятно, почему этот дом до сих пор пытались кому-то продать. Наверное, председателю лень возиться с бумагами на снос.

Сделав ещё шаг, я почувствовал, как треснула прогнившая доска. Нога провалилась и застряла в деревянном полу. Я негромко выругался и подёргал ногой, пытаясь высвободиться. Когда мне это удалось, я посветил фонариком в дыру на полу, но ничего там не обнаружил. Когда я поднял фонарик, луч света вдруг ударил в большое разбитое зеркало на стене. На мгновенье, перед тем, как я на несколько секунд почти ослеп, мне показалось, что в зеркале я увидел силуэт в милицейской форме.

Перед глазами возникла картина того вечера, когда в подъезде меня ослепил луч фонарика загадочного милиционера. В голове промелькнула его последняя фраза «Ответ у тебя под ногами». Я вернулся к тому месту, где недавно застряла моя нога, и ещё раз пристально осмотрел отверстие в полу.

Вдруг я заметил кусочек ткани, спрятанный под дощатым полом, — цвета он был того же, что и доски, потому я не заметил его сразу. Без труда отодрав половицы, я достал завернутый в тряпку предмет прямоугольной формы. Это был потрёпанный ежедневник, аккуратно упакованный в целлофан. На первой странице была надпись — «Аркадий Тимошин». Я быстро пролистал блокнот, он был почти полностью исписан аккуратным мужским почерком. Сомнений не было — блокнот принадлежал отцу Виктора, и, как я понимал, возможно, именно в нём хранилась информация, которая нам поможет.

Я вышел из тёмного дома и, прищурив глаза от яркого света, победно продемонстрировал свою находку Вике.

Она раскрыла блокнот и начала читать вслух: «Мой любимый сын Виктор. Из этого дневника ты сможешь узнать всю правду о том, что случилось с твоей матерью и, возможно, случится со мной. Я буду описывать всё — ничего не скрывая. Тебя ждёт совсем ненаучное объяснение многих явлений, происходивших с твоей мамой, которым даже мой мозг учёного не находит рациональных объяснений. Главное, помни: и я, и она очень тебя любим. Я надеюсь, ты прочитаешь этот дневник уже будучи взрослым и найдёшь, как применить информацию, собранную мной, для своей защиты и на пользу окружающих тебя людей».

Я застыл в волнении, Вика посмотрела на меня. Я чувствовал, что сейчас нахожусь на пороге раскрытия одной из тайн. Тайны, которая столько лет не давала мне покоя! Я взял из рук Вики дневник, облокотился на машину и начал читать.

12 июня, понедельник

Витя родился почти два года назад. Мы были очень рады, когда он появился на свет. Но Таня никак не могла усидеть дома и постоянно рвалась на работу. Прервав свой декретный отпуск досрочно, она устроила Витю в ясли. И вот сегодня ее первый рабочий день.

До декрета Таня состояла в историко-археологическом сообществе — их группа занималась раскопками и восстановлением военных находок. Ей предложили работу в лаборатории. По словам Тани, ребята наткнулись на большое захоронение солдат. На участке, где велись раскопки, когда-то шли ожесточённые бои, поэтому в лабораторию поступало множество останков, которые следовало идентифицировать и после передать родственникам для погребения. У Тани среднее медицинское образование, она и ещё несколько человек помогали профессору, практикующему врачу. Домой она вернулась уставшей, но в отличном расположении духа. Без остановки рассказывала про работу и как это захватывающе — лично прикасаться к частичке истории и помогать искать пропавших родных.

15 июня, четверг

Таня работает четвёртый день, очень устает, но полна оптимизма и энтузиазма. Сама забирает Витю из яслей и долго играет с ним по вечерам. Откуда у неё берутся на всё силы? Витя, по словам воспитателя, ведёт себя спокойно, почти не плачет и не капризничает. Чудо, а не ребёнок. Обожаю наблюдать, как Таня с ним нянчится.

16 июня, пятница

Вернувшись домой, Таня пожаловалась, что чувствует себя нехорошо и рассказала довольно странную историю.

Она осталась сегодня одна и исследовала новые привезённые тела. В её обязанность входила их подготовка для дальнейшей идентификации. Когда Таня разворачивала одно из тел, то почувствовала вдруг чей-то взгляд. Ей показалось, что она заметила чью-то тень. Сначала Таня подумала, что кто-то коллег, однако, присмотревшись, несколько раз окликнув и не дождавшись ответа, решила, что всё это привиделось. Через некоторое время, еще не закончив работу до конца, она почувствовала лёгкое головокружение и слабость во всем теле.

А потом у неё начались зрительные и слуховые галлюцинации. Стали мерещиться тени людей, слышаться бормотание, плач и смех, она чуть было не потеряла сознание. Кое-как дойдя до двери, она вышла из лаборатории. Оказавшись на свежем воздухе, Таня почувствовала себя лучше, после чего решила вернуться домой и отдохнуть.

Я очень взволнован её рассказом. Несмотря на то, что она вроде бы чувствует себя хорошо и играет с Витей, будто ничего не произошло. Хотел заставить проконсультироваться с врачом, но она сказала, что сама имеет медицинское образование и считает, что всё в порядке. Якобы все случилось из-за спёртого воздуха в помещении и переутомления. Спорить не стал — бесполезно.

18 июня, воскресенье

Вечер. Таня и малыш уже заснули. Выходные прошли просто замечательно, мы играли с Витей, ездили на природу. Таня чувствовала себя прекрасно, может, и в самом деле причина её недуга — это переутомление на работе?

19 июня, понедельник

После полудня мне позвонили на работу: Таня внезапно потеряла сознание прямо в лаборатории, и её отправили в соседнюю больницу. По словам врача, работающего с ней над идентификацией тел, он оставил Таню одну меньше чем на двадцать минут, а когда вернулся, она лежала на полу.

В больнице наблюдавший её доктор сказал, что случившееся с Таней — последствия переутомления (это я уже слышал), возможен также гормональный дисбаланс после родов и связанные с ним скачки давления. В случае повторения доктор порекомендовал провести более детальное обследование и выписал гормональные препараты. Я забрал жену — она выглядела нормально. Едем домой, но тревога меня не покидает…

Сегодня ночью произошла очень странная и пугающая вещь. Проснувшись, я обнаружил, что Тани нет рядом. Я бросился её искать и, выйдя на улицу, заметил, как она бродит по полю и бормочет что-то себе под нос. Когда я подошёл поближе, то она дико засмеялась и чуть было не упала на землю. Я вовремя успел её подхватить — она потеряла сознание. Дома я положил Таню на кровать и всю ночь, не сомкнув глаз, наблюдал за ней. Боюсь, что это всё-таки не переутомление и гормоны, как утверждал доктор… Ложусь спать, уже почти утро.

20 июня, вторник

Таня чувствует себя хорошо и, как я понял, совсем не помнит, что было ночью.

На работу ее всё равно не пустил, как она не сопротивлялась, уговорил взять отгул. На более детальное обследование решил отвести Таню к Олегу, моему хорошему другу, он работает врачом в соседнем городе.

Рассказал Олегу наедине о том, что я наблюдал прошлой ночью. Он был очень удивлён, предположил, что у Тани, возможно, лунатизм и предложил сделать несколько тестов, оставив её в клинике. Я согласился, договорился с Олегом о полной конфиденциальности и уговорил Таню, сославшись на то, что здоровье важнее всего, а за Витей я сам присмотрю.

21 июня, среда

Взял отгул на работе, чтобы поехать в больницу — забрать Таню и поговорить с Олегом. По словам Олега, он сделал все тесты и наблюдал за ней ночью, но всё было спокойно и никаких отклонений в поведении выявлено не было. По его словам, Таня была абсолютно здорова и чувствовала себя хорошо. Забрал жену домой, она сразу бросилась играть с Витей. Все тесты и анализы отличные. Всё равно я нервничаю, чувствую, что с ней что-то не так.

23 июня, пятница

И Таня, и я вернулись на работу. Два дня прошли спокойно, казалось, что на самом деле всё, что произошло в начале недели, было результатом стресса.

Однако сегодня ночью я опять обнаружил её в поле. В этот раз она сознание не теряла, смотрела на меня абсолютно чужими глазами, на вопросы не реагировала, а только бормотала что-то невнятное. Мне показалось, что это какой-то иностранный язык. Пытался прислушаться, но так и не разобрал. Дома она сразу уснула, на утро ничего не помнила, чувствовала себя отлично. Чтобы не волновать лишний раз, ничего ей не сказал. Не нахожу себе места от беспокойства.

24 июня, суббота

Связался с Олегом, попросил приехать в гости и понаблюдать за ней ночью. Таня была рада, Олег бывает у нас нечасто, а у них, как у медиков, всегда находятся общие темы для разговора.

26 июня, понедельник

Олег пробыл почти сутки, было весело. Постоянно болтали с Таней. Она рассказывала ему, как увлекательно заниматься археологическими исследованиями. Судя по реакции Олега, его эта тема тоже увлекала.

Ничего необычного не произошло. Чувствую себя немного неловко, ночные похождения Тани видел только я. Решил, что в следующий раз, как только увижу её ночью вне дома, обязательно сделаю несколько снимков.

Приготовил недавно купленный фотоаппарат. На работе удалось достать фонограф для записи голоса. Жду.

28 июня, среда

Всё спокойно, ничего не происходит, но я наготове.

29 июня, четверг

Этой ночью все повторилось: проснувшись, я опять обнаружил, что Таня гуляет одна в поле. Мне начинает казаться, что она туда выходит, только если никто за ней не наблюдает — за всё это время мне так и не удалось заметить момент её выхода. Самое удивительное — двери и окна были заперты. Она как-то открывает, а потом закрывает дверь без малейшего шума. Я сделал большое количество снимков, а после, приведя её домой, записал её бормотание на магнитную ленту. На каком языке она говорила, я опять не разобрал, выясню позже.

Вечером проявил негатив и сделал фото. Плёнка засвечена. Очень расстроен. Наверное, когда заряжал плёнку в фотоаппарат, что-то испортил из-за своей неопытности.

Только, что проверил запись. Это уже совсем странно, ничего не записалось, только шум ленты. Как это объяснить? Вся техника вышла из строя? Завтра, чтобы не привлекать внимание Тани, всё проверю на работе. Ночь прошла спокойно.

30 июня, пятница

На работе протестировал запись звука, всё работает идеально. Теперь я в полной растерянности, это не поддаётся логическому объяснению.

Решил поэкспериментировать ещё раз с фотографией и звуком. Попросил коллегу по работе, профессионального фотолюбителя, заправить плёнку в фотоаппарат, сделали несколько пробных снимков в помещении. Коллега заверил, что никаких проблем не будет, фотографии получатся.

3 июля, понедельник

Таня чувствует себя хорошо: кажется, ночные походы вообще не сказываются на её здоровье. Этой ночью опять ходила, потом, проснувшись, как ни в чём не бывало, отправилась на работу. Сделал много снимков и записал её голос, но на плёнке ничего нет. Растерян, не знаю, как объяснить. Фотографии сам делать не буду, поеду на работу, попрошу коллегу.

Сделали фото. Получились только те, что были сняты на рабочем месте. Мой коллега никак не может это объяснить, сказал ему, что фотографировал ночью, может, что-то опять сделал не так. Ничего не понимаю.

6 июля, четверг

За последние дни ничего особенного не произошло. Таня приходила домой уставшая, но, как всегда, довольная, играла с Витей и болтала со мной. Ночи проходили без инцидентов, спала спокойно. Буду надеяться, что всё прошло.

Дима, фотолюбитель, принёс кучу каких-то фильтров и насадок к фотоаппарату, сказал, что можно попробовать поснимать ночью, показал, как пользоваться. Очень сильно ему благодарен, если ещё раз что-то произойдёт, обязательно воспользуюсь.

8 июля, суббота

Мои предположения, что всё закончилось, не оправдались. Она вновь гуляла в поле. Потратив всю плёнку в фотоаппарате, сделал фото с различными фильтрами.

Проявлял один, был в отчаянии — снова почти все фотографии были засвечены.

Но одно фото получилось. Я не знаю, как описать то, что я там вижу. Не могу найти подходящих слов. На фотографии не Таня, а какое-то жуткое существо женского пола. Звучит совсем ненаучно, однако я бы назвал это призраком, демоном, но никак не человеком.

Вечер. Чтобы не показывать свою нервозность, пью успокоительные. Таня чувствует себя хорошо, играет с Витей. Я никак не могу успокоиться, то, что я увидел на фото, никак не поддаётся научному объяснению. Если честно, меня одолевает страх.

Из дневника выпала пожелтевшая фотография. Со снимка на нас смотрел оживший труп, призрак, парящий в воздухе. Это была женщина с искажённым полусгнившим, лицом, на теле — следы разложения. От увиденного мурашки пробежали по спине, а Вика даже отвернулась.

Я спрятал фото. Вика дрожала, я сам чувствовал лёгкий озноб и тяжесть в коленях. Похоже, телом матери Виктора завладело нечто из другого мира — наверное, перешло от другого тела, которое было найдено среди военных раскопок.

— Ты хочешь продолжить читать? — голос Вики дрожал. — Скоро начнёт темнеть, я не хочу ехать домой ночью после всяких жутких историй, мне страшно.

Мы дочитали дневник только до середины, и мне очень хотелось узнать всё здесь и сейчас. К тому же мы так и не нашли могилу Виктора. Но, ещё раз взглянув на Вику, я понял, как она волнуется, и решил поехать домой.

— Мне страшно, — сказала вдруг непривычно молчаливая Вика, когда мы выезжали из посёлка на шоссе. — Мне кажется, чем ближе мы приближаемся к этому неведомому, тем опаснее оно становится.

— Я с тобой и не дам тебя в обиду! — твердо сказал я.

Солнце уже зашло, я включил фары. Машин было мало. Вика задремала, я посмотрел на неё и улыбнулся — она выглядела совершенно умиротворенной.

Вдруг на дороге в свете фар выросла фигура. Тварь с фотографии, сделанной отцом Виктора, смотрела мне прямо в глаза. От неожиданности и страха я потерял управление. Машина завиляла. Последнее, что я помню, — мы вылетели на обочину, и всё это время призрак будто следовал за мной и стоял перед моими глазами.

…Я открыл глаза и увидел лицо Вадима. Попытался подняться и понял, что не могу пошевелиться.

— Где я, что произошло? — спросил я, едва ворочая языком.

— Игорь, лежи спокойно. Ты в больнице. Мы девять часов спасали тебя в операционной. Ты попал в аварию, машина вылетела с проезжей части, несколько раз перевернулась и врезалась в дерево. Тебя выбросило из машины через лобовое стекло, позвоночник повреждён. Мы сделали всё, что могли. Теперь только покой и реабилитация. Прогнозы хорошие, но нужно время, чтобы полностью восстановиться и начать ходить, вернуться к нормальной жизни. Держись, друг, всё что надо, я сделаю.

— А Вика, где она? С ней всё в порядке?

Вадим опустил голову.

— Извини, мы были бессильны. Она погибла на месте. Машина загорелась от удара, спасти её было невозможно.

Он взял меня за руку. Я не мог двигаться, не мог кричать, а лишь чувствовал, как слёзы ручьём льются по моим щекам.

Название книги

Проводник

Самойленко Сергей

Часть вторая: Наследие