1

За последние девять лет я впервые вернулся домой с прогулки без посторонней помощи. Прогнозы Вадима оправдались — я действительно поправился и встал на ноги, но не так быстро, как рассчитывал. День за днём, шаг за шагом, тяжёлыми тренировками и массажем я разрабатывал свое тело, особенно ноги. Боль утраты мучала меня все это время. Самыми ужасными были первые несколько лет, когда, лежа на больничной койке под присмотром врачей, я не мог пошевелиться — всё тело было парализовано.

Я только и думал о том роковом вечере. Винил себя за то, что взял Вику с собой, что испугался и не справился с управлением. Я сожалел, что не погиб вместе с ней, в тот момент я хотел только одного — чтобы мне дали умереть. Иногда ночью мне казалось, что я вижу женский силуэт, — и я надеялся, что это безглазый призрак, оплакивающий мою душу. Но ничего не происходило. Это всегда были или медсестры, или пациенты.

Мне не давали умереть. Врачи под негласным руководством Вадима делали всё, чтобы быстрее поставить меня на ноги. А потусторонние силы забыли про меня и никак не давали о себе знать. Казалось, что их миссия выполнена: они забрали почти всех моих друзей и жену, оставив меня страдать. Наверное, потеряли ко мне интерес.

Долгие годы я не мог передвигаться без посторонней помощи — какое уж тут расследование! Я быстро уставал, меня мучили головные боли и тяжесть в спине от любого небольшого напряжения. Процедуры требовались, даже если я слишком долго читал. Меня поддерживали и мои родители, и Викина мама. Случившееся было для нее страшным ударом, но врагом я не стал. Она помогала мне сесть в коляску, мы гуляли по городу и разговаривали. Часто навещали Викину могилу. И каждый раз я чувствовал свою вину — сердце обливалось кровью, текли слезы, а рядом молча плакала Викина мама.

Со временем душевная боль немного утихла. Когда я стал передвигаться самостоятельно и научился делать простейшие вещи заново, то продолжил написание книги. К тому времени уже была написана большая часть. Я окреп и был готов на всё: прежде всего, мне хотелось расквитаться с существом, которое это сделало, кем или чем бы оно ни было. И я чувствовал, что книга мне в этом поможет.

…После долгой прогулки заболела спина. Я осторожно сел в специальное ортопедическое кресло и постарался расслабиться. Взял рукопись, пролистал последние страницы. Во время аварии портфель Виктора раскрылся и вылетел из машины, а все бумаги, что находились внутри, в том числе и дневник отца Виктора, были уничтожены огнём. Наверное, и к лучшему: слишком много горя принесли мои находки. А новой информации я уже давно не находил. Иногда читал про похожие случаи, но при ближайшем рассмотрении многое оказывалось выдумкой или мошенничеством.

Олег так и провел в безумном состоянии все эти годы. Вадим часто навещал его, но тот был полностью неадекватен. Всё это время Вадим поддерживал семью Олега и, как я слышал, даже помог его жене найти новую, более высокооплачиваемую работу в другом городе, а также пристроил детей в престижную школу. «Им там будет лучше, сам понимаешь, весь город не может забыть о том, что случилось с нашим другом. Я уже слышал местные истории про человека без глаз, который ночью бродит по улицам. Представляешь, Олегом пугают детей, как его ребята смогут здесь жить, учиться?» — возмущенно говорил мне Вадим.

На попытки уговорить его отвести меня к Алфавиту Вадим лишь сочувственно кивал, но отвечал, что это лишнее, и что для меня будет очень больно видеть Олега в таком состоянии. А учитывая мою впечатлительность, этот стресс будет совсем не желателен для программы реабилитации. Однако пообещал: когда решит, что я полностью здоров, то встречу организует.

Немного отдохнув от прогулки и почувствовав облегчение в спине, я заварил себе кофе и опять уселся в кресло. Делая глоток за глотком, я думал, что делать дальше. Встретиться с Алфавитом и его лечащим врачом в надежде узнать какую-либо информацию или всё же попытаться найти друга отца Виктора? Судя по дневнику, его звали Олегом, и он тоже был врачом. Вадим по каким-то причинам отказался даже разговаривать на эту тему. Сколько я ни просил, он всегда уходил от разговора, переводя тему на состояние моего здоровья. Вадим ясно дал понять: он мой друг, всегда готов помочь как врач, но в «расследовании» никакого участия принимать не будет и мне не советует. Сначала я сильно обиделся и не хотел с ним разговаривать. Но видя, как Вадим заботится о моём здоровье, я понял — это не предательство, а попытка оградить нас обоих от дальнейших неприятностей.

Я медленно поднялся, выключил свет и уже было направился к постели, как вдруг зазвонил телефон. На дисплее мобильного был неизвестный номер, но, подождав несколько секунд, я ответил. Работа журналистом приучила к тому, что звонить может кто угодно и когда угодно.

— Это Игорь, слушаю вас.

— Игорь, Игорь, это ты? Неужели я до тебя дозвонилась? — услышал я в трубке испуганный женский голос. Он показался знакомым, но я никак не мог понять, откуда.

— Да, здравствуйте, а кто… — я пытался понять по голосу, кто звонит.

— Игорь, я понимаю, что давно, очень давно тебе не звонила. Ты, наверное, меня уже забыл. Это Ира, из института, извини, я просто не знаю, к кому ещё обратиться. Игорь, мне очень страшно, они преследуют меня, помоги мне, пожалуйста! — голос был полон отчаяния.

2

От этого неожиданного звонка и невероятного поворота событий я полностью опешил, мысли в голове перемешались.

— Ира? Ты где? Кто тебя преследует, ты можешь мне объяснить? —спросил я растерянно.

— Игорь! Они прямо передо мной! Их много! Они в тени, я вижу только силуэты, они не выходят на свет! — её голос был полон ужаса.

— Где ты? Скажи мне, куда ехать!

— Игорь, я вижу их… Они приближаются… Боже мой! Нет!!! Это не люди, это… — она дико вскрикнула.

Я услышал глухой звук, как будто что-то упало на пол. Я мог только догадываться — был ли это телефон или тело Иры. Я прижал трубку ещё ближе к уху, пытаясь разобрать хоть что-то, но в ответ слышал только тишину.

— Ира! Что случилось? — спросил я, понимая, как глупо это звучит. Вдруг послышалось негромкое, еле различимое шуршание, как будто кто-то с той стороны взял трубку и прислушивается. Через несколько секунд я услышал шёпот и плач. Меня сковал ужас. Я нажал на кнопку сброса и отложил телефон в сторону. Было темно, от этого страх ощущался ещё сильнее — я почувствовал, как дрожат мои руки. Внезапно телефон зазвонил ещё раз, я посмотрел на определитель — номер был тот же. Дрожащими руками я медленно поднял телефон и, нажав на кнопку, прислушался. Сначала я ничего не услышал, а потом опять раздался плач. Мне казалось, эти звуки исходят уже не из телефона, а раздаются здесь рядом, в моей квартире. Я резко отбросил телефон, предварительно сбросив звонок, и, подбежав к выключателю, зажег свет. Звуки прекратились, однако телефон, лежащий на кровати опять, зазвенел. Я быстро схватил телефон и полностью отключил.

Ну, вот и здравствуйте. Столько лет не беспокоили и опять вернулись. Я пытался успокоиться, но тщетно — меня трясло. Ира, это была Ира. Мы не общались почти двадцать лет, и вдруг она решила позвонить. Но почему мне? Кто напал на неё? Она сказала, что их много, — много кого?

В следующий момент я уже корил себя, что вот так трусливо бросил трубку. Ведь я искал возможность любого контакта с потусторонним — а когда представилась возможность, пошёл на попятную. Наверное, инстинкт все же сильнее желания разобраться и отомстить.

Я включил телефон и после некоторых колебаний набрал последний номер. Прождал около десяти гудков, но никто не ответил. Набрал номер ещё раз — тот же результат. Я положил телефон и лёг. Свет всё ещё ярко горел в моей комнате, и выключать его было страшно. В голове прокручивался наш разговор с Ирой, я представлял её одну в комнате, окружённую неизвестными существами. Но почему их было несколько, ведь всегда был один призрак… или ведьма. Может, это были люди? И с чего она решила, что я могу ей помочь? Откуда у нее вообще мой номер?

Я решил позвонить Вадиму, как телефон вдруг завибрировал. На дисплей был номер, с которого раньше звонила Ира. Настороженно, не поднося телефон близко к уху, я нажал на кнопку ответа.

— Следователь Краснов беспокоит, вам несколько минут назад звонили с данного номера, — скорее констатировал, чем спросил очень серьезный мужской голос в трубке.

— Да, знакомая звонила, — ответил я.

— Насколько хорошо вы её знаете, как её зовут, где она живёт?

— Зовут ее Ира, мы учились вместе, а потом не виделись долгое время. Где жила и чем занималась, не знаю. Я сам был удивлён её звонку, — растерянно ответил я. — Что с ней произошло?

— Ваша знакомая найдена мёртвой, документов у неё не было, рядом лежал телефон. Скажите, вы не могли бы подъехать поговорить и опознать тело?

Я был ошарашен вопросом и не знал, что сказать. Прошло меньше получаса, как я с ней разговаривал… И вот она мертва

Милиционер продиктовал мне адрес — соседний город. Когда я услышал название, сомнение — ехать или нет — отпало само собой: в этом городе сейчас жил Вадим, я и так вскоре собирался к нему.

— Хорошо, завтра буду у вас, — ответил я. Милиционер спросил моё имя, фамилию, адрес и вежливо попрощался.

Я растерянно положил телефон и задумался. Во-первых, я опять могу найти какие-то зацепки, так как те, кто добрался до Иры, явно были связаны с другими смертями, а возможно, с той страшной аварией и смертью Вики. Во-вторых, мне было очень жалко Иру. Да, я давно её не видел, и все чувства прошли, но ведь мы когда-то были близки.

Я выпил успокоительное. В последнее время я пил его постоянно — Вадим настоял, сказав, что я пережил многое и после аварии был близок к нервному срыву. По его словам, мне следовало принимать лекарства, чтобы случайно не сорваться и не натворить глупостей. Честно говоря, я и сам замечал некоторые изменения в своём поведении. Иногда незначительная мелочь могла вызвать гнев, а в другой момент хоть ты оскорбляй или ударь меня — буду воспринимать всё с удивительным спокойствием.

Ночью мне снились кошмары. Я видел Иру, бредущую в темноте, — она совсем не изменилась и выглядела такой, какой я её помнил. Кто-то следовал за ней. Потом я увидел — кто, их было много. Некоторые были, как на картинке из газетной истории, некоторые выглядели как та ведьма, что я видел во время аварии. Последнее, что я помню, — я сам иду за Ирой в окружении этих потусторонних существ. Будто присоединившись к ним, я приближаюсь к Ире всё ближе и ближе. Она убегает, спотыкается и падает, а когда поворачивается ко мне, вместо неё я отчётливо вижу Вику.

Я проснулся в холодном поту, на улице уже было светло. Страх только что увиденного причудливо перемешивался во мне со злобой. Терять нечего, у меня и так забрали всё, что было мне дорого в этой жизни. Если идти — то идти до конца. С этими мыслями я поехал в соседний город.

3

Следователь был удивлён моему появлению.

— Не ожидал, что вы приедете так быстро, — сказал он, жестом приглашая присесть на маленький диван.

Милиционер был худощав и гладко выбрит. На вид ему было далеко за пятьдесят, хотя по телефону голос показался мне молодым, и я сначала засомневался, в тот ли кабинет попал. Следователь пожал мне руку и предложил кофе. Тон его голоса и доброжелательное расположение заставили меня немного расслабиться.

— Спина беспокоит? — вдруг спросил следователь, когда я поудобнее устраивался на диване.

— Да, немного. А как вы заметили? Я надеялся, что уже и не скажешь, — неприятно удивился я.

— Так просто и не скажешь. Извините, профессиональная наблюдательность, — спокойно сказал следователь, ставя передо мной чашку.

Он достал с полки небольшую папку.

— Извините, что вам придётся на это смотреть. Но процедура требует, — вытянув из папки несколько фотографий, он разложил их передо мной.

На фотографиях была изображена мертвая женщина. На вид ей было далеко за сорок, с первого взгляда я бы ни за что не сказал, что это Ира. Но, присмотревшись, я пришёл к выводу, что, без сомнения, это она.

— Я понимаю, вам тяжело говорить об этом, но всё же. Скажите, как давно вы знали погибшую, и почему она позвонила именно вам? — спросил следователь.

— Я уже упоминал, что мы были близко знакомы, ещё будучи студентами. Это было почти двадцать лет назад. Затем она уехала в другой город, и всё это время мы не общались. И вдруг вчера звонок… Честно говоря, сам не ожидал её услышать. Даже не представляю, где она нашла мой номер, — я отхлебнул кофе, моя рука немного дрожала.

— Что она сказала, когда звонила?

— Она была очень напугана. Говорила, что её кто-то преследует, потом связь оборвалась. Мы пытались созвониться несколько раз, но безрезультатно, последний звонок был от вас. Скажите, может вам уже что-то известно?

— Игорь… Можно просто Игорь? — спросил следователь. — Нам удалось кое-что выяснить по горячим следам. Ваша подруга… Как бы это сказать. Зарабатывала на жизнь, продавая своё тело. Проще говоря, занималась проституцией.

Новость была неожиданной, но в шок не повергла. Теперь я понял, почему на фото она выглядела довольно странно и намного старше своего возраста.

— Кроме того, — продолжал следователь, — нам удалось пообщаться с её… коллегами, и, судя по полученной нами информации, она была замечена в употреблении сильнодействующих наркотиков, влияющих на психику. Поэтому у нее могли быть зрительные и слуховые галлюцинации. Очевидцы говорили, что она бежала по улице и кричала что-то невнятное. После видели, как она свернула за угол, разговаривая с кем-то по телефону, — как я понимаю, звонила вам. Люди слышали крик, вскоре после её нашли мёртвой с пеной на губах. Вскрытия ещё не было, но, судя по свежим следам уколов на руке, у неё могла быть передозировка.

Ира — проститутка и наркоманка… В голове не укладывается. В любом случае, ничего не вернуть. Я не обвинял ее. Каждый сам выбирает свой путь, и кто знает, какие причины толкнули ее на это.

Я удручённо вздохнул и краем глаза покосился на открытое дело, лежавшее рядом со следователем. В глаза мне бросилось слово рядом с именем Иры. Заметив моё любопытство, следователь быстро захлопнул папку.

— Айрин — это её, так сказать, профессиональный псевдоним? — спросил я.

— Извините, Игорь, это конфиденциально. Только для следствия. Но я вижу, что вы человек умный и серьезный, тем более, насколько я знаю, работаете в журналистике. Думаю, вы сможете без труда найти нужную вам информацию, не провоцируя меня нарушать закон. А пока — спасибо за сотрудничество. Если будут ещё какие-то вопросы, я вам позвоню, — спокойно сказал следователь.

Я понял, что дальнейшие расспросы бесполезны, но был благодарен следователю за подсказку. Ее псевдоним был мне известен, остальное — дело времени и моей настойчивости.

— Если вы решите искать что-то сами, будьте осторожны — город у нас неспокойный, — посоветовал следователь перед моим уходом.

Я поблагодарил его и вышел из управления. Пора было встретиться с Вадимом.

4

В этот раз я даже не предупредил его о своем приезде, чтобы лишить возможности в очередной раз отказаться от встречи под каким-нибудь предлогом.

За все годы лечения я ни разу не был у Вадима в кабинете, он сам приходил навешать меня или мы встречались где-то в процедурной. Но найти его в больнице большого труда не составит: на первом этаже здания были вывешены имена всех работающих врачей с указанием номеров кабинетов. Поднявшись на четвёртый, я постучался и открыл дверь.

Вадим сидел за большим письменным столом и что-то диктовал молоденькой медсестре.

— Ну, заходи, раз пришёл, — дружелюбно сказал Вадим. Казалось, он совсем не был удивлён моему появлению. — Рад что ты в порядке и хорошо выглядишь. Верочка, сделай нам, пожалуйста, кофе.

Я был слегка удивлён поведению Вадима — не ожидал такого радушия. Но он, казалось, искренне мне обрадовался.

— Ты как будто ждал меня? — спросил я, усаживаясь на кресло в углу.

— Я звонил тебе сегодня несколько раз, ты не ответил, но у меня предчувствие было, что ты ко мне поехал, — ответил Вадим, доставая из шкафчика коробку конфет.

Дверь открылась, и в кабинет вошла медсестра с двумя чашками кофе.

— Верочка, нам с другом надо поговорить, на сегодня можете быть свободны, — мягко сказал Вадим.

— Вадим Петрович, вы уверены? Рабочий день только начался, — спросила она удивлённо. Голос у девушки был очень приятный.

— Сегодня операций и приема нет, я сам допишу отчёт, если вы понадобитесь, я позвоню.

Вера послушно кивнула и выскочила за дверь, явно очень обрадованная.

— Вот так? Ты отпустил медсестру? А как же рабочий график и начальство? — спросил я удивлённо.

— Она практикантка, а я её начальство и рабочий график. Зато теперь нам никто не помешает, можно спокойно поговорить, — улыбнулся Вадим, отпивая кофе и закидывая в рот шоколадную конфету. Я молча последовал его примеру.

— Спрашивай, что тебя интересует. Обещаю, расскажу всё, что знаю, ничего не буду скрывать, — сказал Вадим.

— Я хотел бы встретиться с Алфавитом. А, и еще. Может, ты поможешь разузнать про одного врача, его зовут Олег, вот предположительный адрес, где он мог работать, — я протянул Вадиму бумажку с записями.

— По первому вопросу — постараюсь устроить. Но учти, зрелище это не из приятных — он так и не пришёл в себя. Насчет второго… Зачем тебе эта информация? Кстати, ты бы сам мог всё узнать в справочной, — ответил Вадим.

— Мне не хотелось бы огласки. А ты по своим каналам все узнаешь быстро и тихо. Этот Олег возможно знает то, что мне нужно… Я тебе потом расскажу. Давай сначала разберемся с Алфавитом.

— Ну, хорошо, — с этими словами Вадим положил бумажку с данными в карман халата. — Насчет Алфавита я позвоню и договорюсь. У тебя есть возможность побыть в городе ещё пару дней?

Я кивнул.

— Замечательно, — Вадим подошел к рабочему столу, достал связку ключей и бросил мне. — От моей квартиры, на всякий случай храню запасную пару в кабинете. Адрес ты знаешь, а я сегодня останусь на дежурство на ночь. Так что будь как дома.

Я поблагодарил и сунул ключи в карман пиджака.

— Я понимаю, что ты очень хочешь поговорить с лечащим врачом Алфавита, — сказал Вадим. — Но не думаю, что он расскажет тебе больше, чем я. Олег и мой друг, поэтому я выяснил все, что возможно. Ничего нового с ним не происходит. Сидит себе в палате, постоянно бормочет что-то невнятное и ни на что не реагирует. Его жена как-то уговорила меня разрешить с ним пообщаться. Я долго отговаривал её, но в конце концов поддался. Когда она его увидела… У неё чуть истерика не случилась. Потом кинулась обнимать, по голове гладить, разговаривать, а он… ничего. Понимаешь, Игорь, ничего, никакой реакции. Как сидел, так и сидит. Она почти полчаса с ним в обнимку провела, а после ушла вся в слезах. Зрелище было жуткое, даже я не мог на это смотреть. Хорошо, что не позволил ей с детьми прийти. Представляю, какой для них был бы стресс — видеть отца в таком состоянии, — голос Вадима дрогнул, он замолчал.

— И что, за все эти годы ничего, никаких изменений?

— Ничего. Когда привезли, он хотя бы как-то реагировал, кричал: «Уходи! Не хочу тебя видеть!» А потом в один миг успокоился и с тех пор только сидит и бормочет. А что он говорит — никто не разберет.

— Вы пробовали записать, что он говорит? — перебил я Вадима.

— А смысл? Это типичное поведение человека в таком состоянии. Если всех записывать, а потом ещё слушать, то не будет времени людей лечить.

— Можно я это сделаю, когда его увижу?

— Да без проблем, но что именно ты хочешь там услышать? — поинтересовался Вадим.

— Хочу провести небольшой эксперимент.

— Ну, хорошо, — легко согласился Вадим. — Есть ещё кое-что про Алфавита. Нашлось несколько очевидцев по этому делу, они сказали, что видели человека, похожего на Алфавита, идущему к кладбищу. Насколько я помню, ты был у него за день до случившегося. Может быть, ты знаешь, зачем ему надо было идти на кладбище поздно вечером?

Я громко выругался. Вадим посмотрел на меня с недоумением.

— Он пошёл на кладбище один, как я раньше этого не понял, он пошёл туда один! — воскликнул я.

— Но зачем, что он хотел там найти?

— Я не знаю, вернее… знаю. Чёрт, я запутался. Там могила… чья-то могила, но её примерное месторасположение знал только я. Мы не успели тогда ее найти. И он решил сам… Но зачем? — я был в растерянности и никак не мог объяснить действия Алфавита.

— Игорь, я совсем ничего не понимаю. Какая могила? Зачем вы её искали? Ты спрашиваешь меня про Алфавита, а оказывается, сам много чего ещё не рассказал мне.

— Извини, я не думал, что он пойдёт туда. В этом нет смысла. Может, он хотел найти какую-то сенсацию? Он мне говорил, что ищет доказательства, что всё, что происходит с нами, реально.

— Игорь, ты говоришь загадками. Я неплохо знаю Алфавита, но не могу обо всём догадаться сам. Расскажи по порядку, что, когда и где произошло, — Вадим поставил пустую чашку на стол и посмотрел на меня. Я хотел отхлебнуть кофе, но заметил, что моя чашка тоже пуста.

— Вадим, сделай ещё, пожалуйста. А я пока соберусь с мыслями и, когда вернешься, всё тебе расскажу.

— Хорошо, не вопрос.

Пока он ходил за кофе, я сидел и переваривал услышанное. Пытался объяснить действия Алфавита, но так и не смог прийти к окончательному решению. Вадим вернулся довольно быстро, поставил две чашки кофе на стол и, сев напротив меня, приготовился слушать.

Я быстро пересказал ему историю моей поездки, сославшись на то, что хотел навестить могилу Виктора. В последнее время я видел в Вадиме скорее врача, чем друга, и потому в своём рассказе опустил все упоминания и про даму из магазина магии, и про ночного сторожа — всех тех странных людей, которых я якобы видел. Не стал упоминать и юного милиционера Павла. Я сказал, что у меня были примерные координаты могилы Виктора, и я хотел взять Алфавита за компанию, чтобы не ходить по кладбищу одному. Но у нас не получилось осуществить задуманное из-за проблем с машиной, а затем Вика внезапно заболела, и мне пришлось срочно вернуться домой.

— Хорошо, а почему он пошёл туда практически ночью? Насколько я знаю, Олег не настолько отважен, чтоб решиться на такую авантюру в одиночку? — спросил Вадим.

В ответ я только пожал плечами. Честно говоря, я и сам этого до конца не понимал.

— Думаю, надо съездить и проверить это кладбище, — я посмотрел на Вадима.

Он не знал, что могилы Виктора на кладбище нет, он не знал и самого Виктора (только по нашим рассказам), но сейчас у меня был шанс убедить его съездить со мной и проверить, что же там такое, если не могила Вити.

— Я бы с удовольствием составил тебе компанию, — Вадим правильно понял мой намёк. — Но кладбища уже нет, его снесли лет пять назад, а останки перезахоронили. Я узнал это, когда мне рассказывали новые подробности про Алфавита.

Я был просто раздавлен — ещё одна загадка навсегда останется нерешенной. Я винил себя, что поддался на уговоры Алфавита и поехал чинить машину вместо того, чтобы осмотреть кладбище. И вот результат — Алфавит невменяем, а кладбище уничтожено.

— Если хочешь, можем попробовать узнать о перезахоронении, может, найдем и Виктора, —попытался подбодрить меня Вадим, видя моё подавленное состояние.

— Нет смысла, в этом уже нет никакого смысла, я знаю, где могила Виктора, там другая… — ответил я, чувствуя, как голова начинает раскалываться от боли.

— Таблетки, которые я прописывал, у тебя с собой?

Дрожащей рукой я достал из кармана блистер с таблетками, из которого Вадим быстро достал одну и, сбегав за водой, дал мне ее запить.

— Ты еще не оправился после страшной аварии, теперь ты понимаешь, почему я всё это время не давал тебе волноваться и старался оградить от подобных разговоров? — строго сказал Вадим, измеряя мой пульс.

— Алфавит… Ты говорил, что его нашли без глаз. Кто-то проверял кладбище до того, как его снесли? Место, где это могло произойти, хотя бы примерно? — мой голос еще дрожал, но я уже начинал приходить в себя.

— Игорь, тебе надо отдохнуть, никаких больше разговоров на сегодня! —прервал меня Вадим.

— Скажи мне, я должен знать! — мне опять стало хуже, таблетка действовала слабо. Голова болела, перед глазами всё плыло.

— Не сейчас, потом, всё потом, держись!

Я почувствовал, как он перетянул жгутом мою руку и что-то вколол. Мне стало легче. Голос Вадима доносился будто издалека. Я уронил голову и заснул.

5

Открыв глаза, я понял, что лежу на больничной кушетке. Широкая белая ширма была слегка приоткрыта. Сквозь проём я увидел Вадима — он сидел за столом и записывал что-то в большую тетрадь. За окном уже садилось солнце. Голова почти не болела, и чувствовал я себя хорошо. Слегка приподнявшись, я позвал Вадима.

Он отложил ручку в сторону, быстро подошел и прослушал мой пульс. — Ты видишь, к чему приводит твоё упрямство? Я говорил, нельзя волноваться. Сделал тебе укол, чтобы ты успокоился и поспал. Так, пульс в норме. Сейчас ещё давление измеряю, — Вадим достал из шкафчика тонометр, и я послушно подставил руку. — Ещё таблетки пропишу — посильнее, чем раньше. Давление тоже в норме.

— Вадим, я хотел ещё кое-что рассказать.

— На сегодня больше никаких разговоров. В твоём положении следовало бы меньше волноваться. Такие припадки убьют тебя быстрее, чем мистические существа, за которыми ты гоняешься, — Вадим говорил очень серьёзно. — Давай руку, на всякий случай сделаю тебе ещё один укол, — добавил он и, видя, как я поморщился, добавил, — это другой, не такой как раньше. От него ты не заснёшь, но он немного укрепит твой организм. Говоря простым языком, витамины.

Вадим улыбнулся, а я после его слов успокоился. Уж очень я не любил разные врачебные процедуры, в том числе и уколы, хотя за последние несколько лет мог бы и привыкнуть.

— Вадим, одна маленькая просьба, не успел сказать, это важно. Ты помнишь девушку Иру, с которой я встречался студентом? — спросил я.

— Это та, что тебя бросила и пропала в другом городе, перестала звонить и писать?

— Ну, можно сказать и так. Так вот, она мертва… — я коротко рассказал Вадиму про неожиданный звонок Иры и разговор в отделении милиции.

— Ну, а от меня ты что хочешь? — внимательно выслушав, спросил Вадим.

— Я знаю, просьба необычная… Но не мог бы ты узнать результаты вскрытия? Она действительно так злоупотребляла наркотиками или… — я не успел закончить фразу.

— Игорь, если бы ты не был моим другом, я бы тебя посадил в палату рядом с Алфавитом. Я уже давно не подросток, и гоняться за призраками нет времени — мне надо людей спасать.

Я замолчал, не зная, что ответить. Вадим был прав. Он — отличный хирург, который спас мне жизнь и поставил на ноги. Хотя то, что он давно уже не помогал мне в поисках, меня и задевало, его я не винил. И вправду, у него уже не было времени рыться в старых архивах или ездить со мной по стране, разыскивая людей, которые могут что-то знать.

— Вадим, извини. Но если всё же будет не трудно, тебе, как врачу, результаты узнать куда легче, чем мне. Сделай это, пожалуйста, — попросил я.

— Попробую. Напиши мне её данные и отделение милиции — где ты был и с кем общался.

Я вспомнил свой последний вопрос про Алфавита перед тем, как потерял сознание:

— Вадим, ты говорил, что Олега нашли без глаз. Якобы он сам это сделал. Может, всё-таки можно узнать, где именно это произошло? Это очень важно, я уже слышал про подобный случай ещё ребёнком.

— Я тебе всё рассказал. В том числе то, что об этом деле запрещено было распространяться. Даже не знаю, кто сможет поднять архив и узнать, есть там подробная информация или нет. Могу только повторить: его нашли на улице в жутком, невменяемом состоянии, до этого якобы видели, как он шёл на кладбище. Кладбища больше нет. Сейчас тебе надо заботиться о себе, а не думать обо всём этом, — сурово ответил Вадим.

— Но Алфавит и твой друг. Неужели тебе не интересно, что с ним произошло?

— Интересно… Интересно его вылечить и привести в чувство, а не слоняться где ни попадя и искать всяких потусторонних существ! Ещё раз повторюсь: я врач, и моя задача лечить реальных людей здесь и сейчас! — резко сказал Вадим. Было видно, что он очень зол. Я даже не понял, почему. Он обещал помогать и помогал. И вдруг всё изменилось, он ничего и слышать не хочет.

— Ладно извини, немного вспылил, — сказал Вадим более спокойно. — Ты мой друг, за тебя я тоже беспокоюсь. Машину оставь около больницы. Возьмёшь такси и сразу ко мне поезжай, а завтра утром навестим Алфавита. Пока ты спал, я договорился.

Я улыбнулся, поблагодарил его и в приподнятом настроении отправился ловить такси.

6

Таксист оказался болтливым. Молодой человек, чуть больше двадцати, представился Николаем. Мы ещё не успели тронуться с места, а он уже начал рассказывать, что студент, учится на инженера, а вечером подрабатывает, и еще много всего, что я просто пропустил мимо ушей. Я назвал ему адрес Вадима, но, когда мы тронулись, остановил его.

— Послушай, Николай, подожди… Можешь показать, где у вас тут обычно можно найти женщин, так сказать, лёгкого поведения?

Николай посмотрел на меня и многозначительно улыбнулся.

— Мне не для этого, — перебил его, видя, что таксист собирается пошло пошутить. — Я журналист, у меня другой интерес.

— Статью пишете? — заинтересованно спросил Николай.

— Да, что-то вроде. Жизнь ночного города, — серьёзно ответил я, разглядывая в окна проходящих мимо людей.

— Не вопрос. Есть тут несколько точек. А вам как: подороже или бюджетный вариант? — спросил он.

— Те, которые поприличнее будут, хотя я даже и не знаю, честно говоря. Поехали, а там посмотрим.

Мы ехали не больше десяти минут. Всю дорогу Николай расспрашивал про мою работу — насколько сложно быть журналистом, я охотно рассказывал. Повернув несколько раз, мы остановились в переулке у невзрачного здания. На улице уже было довольно темно и безлюдно, но в свете фонарей я заметил несколько женских фигур.

— Заехали с чёрного входа, тут проще договориться, и менты так не пасут, — заговорщицки поделился Николай. Он просигналил, и пара девиц подошли к нашей машине.

— Ищу любую информацию про Айрин, кто-нибудь сможет мне помочь? — я достал из бумажника крупную купюру и посмотрел на девиц — мол, все не бесплатно.

— Мы уже всё рассказали ментам. Так что если ты поболтать, то не по адресу, давай проваливай и не задавай лишних вопросов, — ответила одна, явно в нетрезвом состоянии. Еще одна, взглянув на купюру в моей руке и ничего не сказав, развернулась и ушла обратно.

— Я не из милиции и плачу двойной тариф за любую информацию, — ответил я и опять полез в бумажник.

Пьяная девица только хмыкнула и, виляя задом, начала отдаляться от машины, её примеру последовали другие.

— Это очень важно. Она была моей подругой. Заплачу, сколько скажете! — крикнул я им вдогонку, растерянно размахивая открытым бумажником. Такой шанс упускать было нельзя. Вот так, с первого раза найти место, где работала Ира! Чтобы показать серьёзность своих намерений, я вышел из машины.

— Нам нечего тебе сказать! Она ни с кем не общалась и баловалась наркотой. Вообще странная была! — крикнула одна, не оборачиваясь.

Девицы вернулись на своё место, а я так и продолжал стоять возле такси. Николай недоумённо смотрел на меня. Он до конца так и не поверил, что я действительно искал проституток ради простого разговора. Когда я уже садился в машину, внезапно откуда-то из-за угла ко мне подбежала невысокая худенькая брюнетка. До этого я ее не видел, скорее всего, она стояла в отдалении от основной группы.

— Извините, мы работали с Ирой вместе, — начала говорить она. — Не верьте им, она была нормальная… Добрая. Постоянно вспоминала какого-то Игоря, очень тепло о нём отзывалась. Она не была наркоманкой. Вернее… Её заставили, прошу вас, не думайте про неё плохо и, если вы знаете Игоря, передайте ему, что она помнила про него, — девушка говорила очень быстро, слегка запинаясь. Я молча и внимательно слушал.

Вдруг я увидел, как девицы разговаривают с несколькими крупными мужчинами спортивного вида и показывают в нашу сторону. Через несколько мгновений «спортсмены» направились к нам.

— Она боялась, очень боялась, но не говорила, чего именно. Это плохие люди, уходите! — сказала она и быстро побежала к углу здания, пытаясь скрыться в тени. Мужчины кинулись ко мне, я запрыгнул в машину, и Николай, надавив на газ, рванул с места. Краем глаза я видел, как мужчины выволокли ту самую худощавую брюнетку, и один из них что-то спрашивал у нее, держа рукой за горло. Я хотел попросить Николая остановиться, но он покачал головой.

— Лучше не вмешиваться. Это их бизнес. У них даже милиция вся куплена. Вас просто покалечат или убьют. И меня заодно, и следов никто не найдёт, — мрачно сказал он.

Мне было жаль мою новую знакомую. Я даже не хотел думать, что эти люди намерены с ней сделать, и не понимал, за что на меня хотели напасть, ведь я просто хотел поговорить. Наверное, Ира была замешана в какой-то тёмной истории. Скорее всего, я задал лишние вопросы. В любом случае, возвращаться и спрашивать у них об этом было бы, мягко говоря, глупо.

Николай подвез меня к дому, где жил Вадим. Я поднялся на пятый этаж. Квартира нисколько не изменилась за все эти годы и оставалась таким же холостяцким логовом. Стоило отдать должное Вадиму, носки и нижнее бельё он не разбрасывал, минимализм в интерьере и чистота придавали его квартире стиль и своеобразный уют. Аккуратно поставив портфель Виктора (я отреставрировал его после аварии, он служил мне напоминанием… обо всем), я переоделся и приготовил себе кофе. «Наверное, старею, даже ведьмам и призракам уже не нужен», — подумал я, глядя на ночной город, и, усмехнувшись своим мыслям, отправился спать, зная, что завтра предстоит очень важная встреча. Встреча с другом, которого я не видел уже много лет.

7

Вадим тормошил меня за плечо.

— Игорь, вставай, уже почти полдень, а ты всё спишь. Нам ехать надо!

Я подскочил с постели и проверил будильник на мобильном телефоне, который завёл специально, чтобы проснуться пораньше.

— Неужели не звонил, или я так крепко спал, что даже его не услышал, — пробормотал я, вертя в руке телефон.

— Немудрено, тебя вон как вчера прихватило. Организму нужен отдых. Давай, собирайся, я быстро кофе сделаю и надо ехать. Там хоть и свои люди, но опаздывать не стоит, — ответил он и ушел на кухню.

В больницу мы поехали на машине Вадима. Он пообещал, что я смогу забрать свой автомобиль, если со мной все будет хорошо после встречи с Алфавитом.

Было пасмурно. Мы подъехали к белоснежному зданию, обнесённому высоким забором. Вадим припарковал машину возле металлических ворот и нажал на кнопку звонка. Через пару секунд к нам вышел плотный старик, Вадим что-то ему сказал, тот кивнул и исчез. Вадим сел в машину, ворота разъехались.

— Прямо как из фильма ужасов про психов, — сказал я, когда мы въехали на территорию лечебницы.

Вадим рассказал, что когда-то здесь находилось старое имение, принадлежавшее богатому помещику, в войну оно сильно пострадало, но его отреставрировали, сделали пристройки, а потом отдали под психиатрическую лечебницу. Я смог различить старинный стиль постройки и отметил, с какой небрежностью были пристроены корпуса. Я никогда не был экспертом в строительстве и проектировании, но в моем представлении, люди, которые это согласовали и сделали, разбирались в этом еще меньше.

Мы остановились недалеко от входа. На скамейке скучала пара санитаров, по двору прогуливались несколько человек в полосатых пижамах (почему-то они больше походили на заключённых, чем на пациентов).

— Безлюдно тут, — подумал я вслух.

— Лечебница считается одной из лучших. Раньше тут было много разного сброда, пихали кого ни попадя. Сейчас кладут на лечение избирательно, иногда даже из правительства люди бывают — нервы полечить. Ну, у них специальная программа — бассейн, бильярд, сауна, массаж… И корпус отдельный — вон там, видишь? — Вадим показал на аккуратное двухэтажное здание, возле которого мужчина в пижаме (другой, одноцветной) делал утреннею зарядку. В ответ я только усмехнулся.

— А этих видишь? — Вадим кивнул на людей в полосатых одеждах. — Тоже чьи-то родственники, не из простых смертных. Они миролюбивые, буйных тут не выпускают, все внутри под строгим надзором. Заходи! — Вадим открыл большую входную дверь.

Внутри здание тоже было частично переделано. Парадный вход с широкой лестницей сохранился, но стены перекрасили в бескровный белый цвет. Помпезные хрустальные люстры в холле сменялись лампами дневного света в коридорах с боксами и палатами.

Поднявшись по большой лестнице на второй этаж и свернув налево, мы зашли в обитую деревом дверь и оказались в просторной комнате, почти полностью сохранившей старинный интерьер усадьбы. Мягкие диваны, огромная люстра под потолком и большой письменный стол — мы словно оказались в музее ушедшей эпохи. О современности напоминал лишь компьютер.

Из-за стола нам навстречу поднялся… Хотя «поднялся» — это сильно сказано. Встретил нас низенький лысый человек в костюме и круглых очках, возраст которого я даже не смог определить. Карлик подошёл к нам и протянул руку Вадиму. Тому в свою очередь пришлось наклониться и чуть ли не встать на колено, чтобы с ним поздороваться. Потом карлик повернулся ко мне.

— Игорь, это мой коллега — доктор Артур Беккер.

— Присаживайтесь, — пригласил нас доктор Беккер с еле различимым акцентом.

— Доктор, извините моё любопытство, но вы явно не отсюда родом, — не удержавшись, обратился я к нему.

— Вы правы. Мои родители после войны переехали из Германии, я был совсем ребёнком, — ответил он спокойным, чуть меланхоличным голосом. Я сразу прикинул примерный возраст доктора. Надо признать, выглядел он куда моложе своих лет.

— Насколько я знаю, вы приехали поговорить про одного моего пациента, — сказал Беккер.

Я кивнул, назвав имя и фамилию Алфавита.

— Вы знаете, очень интересный случай, — доктор встал и начал прохаживаться по кабинету.

— Как он себя чувствует? Его можно будет увидеть? —спросил я напрямик.

Карлик многозначительно посмотрел на Вадима и ответил:

— Я думаю, что это возможно. Однако состояние вашего друга не изменилось за все эти годы. Вы меня понимаете?

— Вадим мне говорил, что он ни на что не реагирует и ни с кем не разговаривает.

— Это так. Я перепробовал все знакомые мне методы лечения, но состояние вашего друга нисколько не изменилось. Мы даже собирали консилиум, но увы…

— Неужели никаких результатов? Может, кто-то сталкивался с подобными случаями ранее? — спросил я.

— Результатов никаких. А вот насчёт подобных случаев… — доктор задумался и опять взглянул на Вадима. — Был похожий прецедент, один из моих коллег сталкивался с подобным пациентом, — доктор всё ходил из стороны в сторону, глядя в пол.

— Мальчик лет десяти, выколовший себе глаза? — вдруг сказал я, вспомнив историю моего брата.

Вадим взглянул на меня, но ничего не сказал. Доктор Беккер же, казалось, заинтересовался.

— Нет, совсем нет. Подобного случая я не припомню. Оч-чень любопытно… Но пациент, у которого были схожие с вашим другом симптомы и поведение, так сказать, постарше. Уже совсем не мальчик, если мне не изменяет память, ему было около тридцати.

Не знаю, почему, но после этих слов доктора я немного напрягся.

— Он был пациентом моего преподавателя Дмитрия Владимировича, земля ему пухом. Дмитрий Владимирович был военным врачом, а после войны стал психиатром в одном из госпиталей. Через пару лет у него и появился этот загадочный пациент.

8

От услышанного сердце забилось чаще, и я чуть не подскочил с дивана.

— Доктор, вы можете мне рассказать об этом человеке подробнее, что с ним стало? — выпалил я.

Доктор неспешно подошёл к стулу, казавшемуся слишком высоким для такого человечка, и забрался на него. Слегка болтая ногами в воздухе, он посмотрел мне в глаза, явно удивлённый моей реакцией на услышанное.

— А что у вас за интерес к нему? — спросил он.

— Я не уверен… Но вполне возможно, что он может быть родственником моей жены, её дедушкой. Это сложно сейчас объяснить, но он пропал без вести, и многие факты указывают на то, что это может быть он! — от волнения мой голос сбивался. Вадим с доктором переглянулись.

— Артур, пожалуйста, расскажите, что вы знаете, — вежливо попросил Вадим, всё это время слушавший наш разговор. Я посмотрел на Вадима с благодарностью. Если бы мне пришлось пересказывать доктору все истории, связанные с этим пациентом, не обошлось бы без гор вранья. Расскажи я правду — можно далеко не уходить. Думаю, подходящая палата нашлась бы прямо здесь.

— Ну, хорошо, если это так важно. Только попрошу вас эту информацию больше никому не сообщать. Врачебные дела, тем более в психиатрии, конфиденциальны вне зависимости от срока их давности. Но раз это переплетается с делами вашей семьи, так уж и быть, я отступлю от правил. Однажды к моему преподавателю доставили очень необычного пациента. Грибники совершенно случайно наткнулись на него в глухом лесу, без сознания. Он был почти мёртв. В больнице из каждого глаза у него достали по обломку ветки. Казалось, кто-то нарочно засунул их поглубже — было вообще удивительно, что после такого человек ещё жив. Когда он очнулся, то просто лежал и дышал, даже пищу пришлось подавать искусственным путём. А дальше всё, как и у вашего друга, — те же симптомы, и никакое лечение не помогает. В одно утро его обнаружили мёртвым. Это всё что я знаю, — доктор опять мельком взглянул на Вадима и перевёл взгляд на меня.

— И никто не пытался найти его родственников? А тело? Где его похоронили, может, сохранились какие-то записи или документы? — спросил я.

— Видите ли, дело было после войны. Вы наверняка представляете, сколько народу потерялось или пропало без вести. Здоровые люди не могли найти родственников. Вы думаете, кто-то стал бы тратить время на то, чтобы отыскать семью пациента психиатрической больницы? Тела после смерти сжигали, потому что для похорон нужны были родственники или деньги. Ни того, ни другого у него не было. И документов не сохранилось. Тогда, знаете ли, экономия была, на таких пациентов настоящие карточки не заводились, максимум — запись в журнале. А что в нашем случае записывать, если никто не знал данных пациента? Наверное, мой преподаватель и не рассказал бы про этот случай, если бы не идентичное происшествие с вашим другом. Надо отдать ему должное — несмотря на возраст, он помнил всех своих пациентов и студентов по именам, даже выдержки из медицинских учебников цитировал. Феноменальная память!

— Вы сказали, что ваш преподаватель умер, от чего? — спросил я.

— От старости, ему за девяносто было, — спокойно ответил доктор Беккер.

— Так вы сможете организовать встречу с нашим знакомым, как мы договаривались? — спросил Вадим у карлика.

— Да, конечно, пойдёмте. Надеюсь, ваш друг не слишком впечатлительный — всё-таки в подобных местах даже у здоровых людей от увиденного может помутиться рассудок, — с этими словами доктор Беккер спрыгнул со стула и пригласил следовать за ним.

Когда мы шли по длинного белому коридору, доктор, не оборачиваясь, спросил:

— А что за случай с мальчиком вы упоминали?

— Да так… Страшилка из детства. Правда, о нем даже в газете писали, кажется. Вот я и подумал, вдруг вы сталкивались с этим, всё-таки он мог быть одним из пациентов у вас или у ваших коллег, — ответил я.

Доктор, не поворачиваясь к нам, отрицательно покачал головой.

— Он мёртв! — вдруг сказал Вадим. — Тот парень, про которого ты говоришь, из детской страшилки. Он мёртв.

— Вот поэтому я про него ничего не слышал, мёртвых мы уже не лечим, — пробормотал доктор под нос.

Я удивленно посмотрел на Вадима.

Когда ты лежал без сознания после аварии, то много чего говорил в бреду. Я услышал про мальчика, потом имя твоего брата и вспомнил, что уже слышал подобное. Еще мальчишками мы пару раз пересекались с твоим братом. Забавный он тип, всё пытался меня напугать. В общем, я проверил этот случай. Да, действительно такой пациент был зарегистрирован более двадцати лет назад. Скончался той же ночью в больнице. Почему — загадка. Раны были не смертельны, а сердце остановилось. Наверное, шок. Извини, что раньше не рассказывал. Тебе был нужен покой, и подобные новости были бы дополнительным стрессом, — Вадим хотел сказать что-то ещё, но Беккер прервал его монолог.

— Вот и пришли, — громко сказал он, остановившись возле одной из дверей. Поднявшись на цыпочки, доктор открыл окошко и заглянул внутрь. После, покачав головой, достал из кармана связку ключей, открыл дверь и предложил мне войти. Не колеблясь ни секунды, я переступил порог комнаты.

9

Больничная палата для душевнобольных была примерно такой, как я и представлял. Стены обиты специальным мягким материалом, чтобы пациент не смог себе навредить.

Алфавит сидел в углу на невысокой кровати. Одет он был в полосатую пижаму, глаза закрывала широкая повязка. Когда я вошёл, Олег даже не пошевелился. За это время мой друг очень изменился: он сильно похудел, лицо выглядело больным и усталым, а кисти рук, лежавшие на коленях, едва заметно подрагивали.

— Это его обычное состояние, положение тела и рук практически не меняется. Он сидит так годами, — прокомментировал доктор из коридора.

Вадим зашёл в палату, взглянул на Алфавита, потом на меня и молча остановился неподалёку от двери.

— Я отойду, хочу навестить одного пациента. У вас есть двадцать минут, — с этими словами доктор Беккер прикрыл дверь.

Я подошел поближе к Алфавиту и присел на корточки рядом с ним.

— Олег, привет, друг! Это я, Игорь, ты меня слышишь? — сказал я, слегка дотронувшись до его локтя. Казалось, он совсем не обратил на меня внимания. И тут меня прорвало. Я говорил много и долго. Про то, как мы вместе учились в институте, ходили на практику, дружили, встречались за кружкой пива. Я надеялся, что он хоть как-то отреагирует на эти мои слова. Однако ничего не происходило — он оставался всё так же неподвижен и не произносил ни звука.

Когда я наконец замолчал, не зная, что говорить или делать дальше, Вадим подошёл ко мне и положил руку на плечо:

— Игорь, в этой ситуации мы бессильны. Конечно, тебе тяжело его таким видеть. Поверь, мне тоже. Но время на исходе, пора прощаться и уходить.

Я был полон отчаяния. Видеть своего старого друга в таком состоянии действительно было ужасно.

— Олег, зачем, скажи, зачем ты пошёл на это кладбище один? Что ты там хотел найти? — сказал я негромко, уже поднимаясь и собираясь попрощаться.

Внезапно Алфавит начал еле слышно бормотать себе под нос. Я насторожился и посмотрел на Вадима:

— Ты слышишь? Может, он хочет нам что-то сказать?

— Я тебе уже говорил, что он так постоянно делает, это вообще свойственно пациентам в подобном состоянии, — ответил тот.

Я достал из внутреннего кармана пиджака диктофон, включил запись и поднёс его поближе ко рту Алфавита.

Его голос становился всё громче и громче и уже не был похож на бормотание. Он говорил достаточно громко, но на каком-то неизвестном нам языке. Я заметил, как Алфавит стал медленно поворачивать голову в ту сторону где стоял Вадим. Не выпуская диктофон из рук, я вопросительно посмотрел на Вадима.

Было видно, что тому стало не по себе. Вадим слегка попятился назад и почти вплотную прислонился ко входной двери. На его лице появилось выражение растерянности и даже страх. Вдруг Алфавит сорвал с глаз повязку. Я увидел два чёрных отверстия вместо глаз — казалось, они смотрят прямо мне в душу. Я вскочил, попятился и, потеряв равновесие, упал.

Алфавит же говорил всё громче и громче. Он встал, и его высохшее за эти годы тело возвышалось надо мной. Вадим подбежал, пытаясь его успокоить и посадить на место, однако Алфавит отбросил его одной рукой, как надоедливого щенка. Вадим с глухим стуком ударился о входную дверь — под тяжестью его веса она отварилась, и он почти вылетел наружу. Олег начал медленно склоняться надо мной, вытянув одну руку вперёд. Он говорил настолько громко, что мне казалось, я вот-вот сойду с ума от его монотонной и страшной речи. Всё это время я лежал, как прикованный, не в силах отвести взгляд от лица Алфавита, которое исказилось ужасной гримасой, а глазные отверстия расширились ещё больше. Когда его рука почти коснулась меня, я услышал крик Вадима. Он всем своим немалым весом навалился на Алфавита сзади и повалил на пол.

Тело Алфавита начало биться в конвульсиях, он трясся в судорогах, время от времени выкрикивая фразы на неизвестном нам языке. В комнату вбежал санитар, по габаритам не уступающий Вадиму, и доктор Беккер со шприцем в руках. Алфавит к этому времени уже замолчал, но его сильно трясло, и он продолжал вертеть головой, как будто рассматривая всех вокруг себя. Санитар попытался прижать Олега к полу, но был отброшен в сторону с такой же лёгкостью, как Вадим. Доктор стоял со шприцом, не решаясь подходить.

Тело Алфавита начало успокаиваться, он перестал дёргаться, только вертел головой. Я ещё раз увидел его искажённое лицо с отверстиями вместо глаз. В следующее мгновение гримаса разгладилась, по телу прошли судороги, и он затих.

Никто не спешил подойти поближе. Голова Алфавита была повёрнута в мою сторону. Я отвёл взгляд и, подняв отлетевший в сторону диктофон, остановил запись. Наконец Вадим подошёл к распростертому на полу Олегу, пощупал пульс, покачал головой и опустил его веки. Алфавит был мёртв.

Я почувствовал, как от пережитого меня начинает водить из стороны в сторону. Голова раскалывалась, перед глазами всё плыло — состояние было такое же, как и тогда, у Вадима в кабинете. Я попытался подняться, но не смог и упал на мягкий пол.

Очнулся я на диване в кабинете доктора. Вадим сидел напротив Беккера, они что-то обсуждали. На столе я заметил початую бутылку коньяка. Я поднялся и сел, голова слегка кружилась. Вадим обернулся, быстро поднялся и подошёл ко мне.

— Игорь, не вставай, тебе надо отдохнуть, — сказал мой друг, и я почувствовал запах алкоголя.

Он взял мою руку, прощупывая пульс.

— Алфавит… Как такое могло произойти? Я ничего не понимаю, это… это мне не приснилось? — спросил я и про себя поразился, как же слабо и жалко звучит мой голос.

— Нетипичное поведение. Возможно, встреча с вами вызвала какие-то реакции в его сознании, что привело к приступу, — негромко сказал Беккер.

— Откуда у него взялась такая сила?

— У людей в подобном состоянии очень часто силовые показатели значительно превосходят среднестатистические параметры обычного человека. Именно поэтому санитарам не рекомендовано ходить в одиночку, — ответил доктор.

— Что теперь? — спросил я.

— Не волнуйся, о его теле позаботятся, как следует, — ответил Вадим и отвернулся.

Когда мы вышли из клиники, Вадим протянул мне ключи от машины, признавшись, что после пережитого он немного «расслабился». Я хотел было возразить, что у меня недавно был приступ, но Вадим махнул рукой:

— Главное, не гони слишком быстро.

Вид у Вадима был уставший. До этого он не спал всю ночь на дежурстве и почти сразу начал клевать носом. Я выехал на широкую дорогу, достал диктофон, перемотал запись на начало и решил прослушать. Чтобы не разбудить Вадима, вставил в аппарат наушники.

Когда я включил воспроизведение, то, что я услышал, повергло меня в шок. На записи был только голос Вадима и шум борьбы. Всего того, что говорил Алфавит, не было и в помине.

10

Утром я нашёл записку от Вадима. Он благодарил за то, что я довёз его вчера домой и сокрушался по поводу смерти Олега. Я был расстроен, что не успел рассказать ему про запись, — ведь Вадим был свидетелем того, что происходило в палате, и отчётливо слышал, как Алфавит перед смертью говорил что-то непонятное. Я набрал номер Вадима, он не ответил. Приняв душ и заварив себе кофе, ещё раз прослушал вчерашнюю запись. Ничего не изменилось. Отложив диктофон в сторону, я задумчиво смотрел в окно.

Всё сводилось к тому, что мне непременно стоило найти друга отца Виктора — доктора, которого зовут Олег. Где он, жив ли вообще — я не знал. Но все прочие ниточки были оборваны.

Я начал перебирать всех, кто хоть как-то был связан с моим делом. Получается, есть несколько вариантов развития событий. Первый — человек умирает при неизвестных обстоятельствах, второй — заканчивает жизнь самоубийством, третий — человек исчезает, четвёртый — с ним происходит несчастный случай. И, наконец, пятый. Психиатрическое расстройство с выкалыванием глаз.

Я набросал табличку, вписав туда имена и причины смерти. Большинство из них не выглядело чем-то сверхъестественным: автомобильная авария, остановка сердца, самоубийство — обычная хроника происшествий из газет. Но вот сойти с ума и выколоть себе глаза… Ладно бы единичный случай, но их несколько. И глаза, почему глаза? Стоп. Алфавит как-то показывал записи. Что-то про племя, которое верило, будто человек, лишившись глаз, после смерти становится проводником в другой мир, и для этого проводится специальный ритуал. После того, как жертвы лишались глаз, они входили в некий транс. Но для ритуала выбирали женщин, а во всех случаях, что мне известны, жертвами были мужчины. А еще в ритуале, описанном в книге, глаза выкалывал шаман, и проводник умирал, закопанный в земле. У нас — не так. Очень похоже, что кто-то заставил Алфавита и прочих сделать это.

Что если жертвы, без глаз, но живые, все же могли видеть другой мир? Но даже мимолетное возращение сюда означало для них смерть? Алфавит вернулся — было ощущение, будто он на меня смотрит и что-то пытается сказать. А потом он умер, полностью перешел в тот мир. Скорее всего, так было и с другими жертвами.

Я потряс головой и ужаснулся. Насколько же разыгралось моё воображение! Не стоит забывать, что это просто теория. Причем совершенно сумасшедшая.

Зазвонил телефон, это был Вадим.

— Игорь, привет, спасибо за вчерашнее. Ужасно, что так получилось с Алфавитом. Я всё устрою, не переживай. Договорюсь, чтобы его тело подготовили должным образом и передали родственникам.

— Вадим, спасибо, мне очень надо с тобой поговорить, — мне не терпелось дать ему прослушать запись и изложить свою теорию.

— Извини, не сегодня. И завтра вряд ли, очень много работы — несколько операций надо провести. И да, я помню про твою просьбу касательно Иры и доктора. Узнаю — сразу сообщу. Извини, надо бежать, пока, — Вадим повесил трубку. Я не стал перезванивать. Знал, что когда он так резко прощается, то уже не ответит — занят.

Я решил поехать домой. С Вадимом в ближайшие пару дней поговорить толком не удастся, а терять время мне не хотелось. До больницы, где была припаркована моя машина, идти было не очень далеко, но, похоже, собирался дождь, поэтому я решил взять такси.

Водитель оказался человеком довольно пожилым и немногословным, он только сухо назвал примерную сумму и замолчал. Мы выехали на одностороннюю дорогу и буквально через несколько метров остановились. Впереди была пробка. Мой водитель тихо выругался и вышел из машины — узнать, что происходит. Вернувшись через минуту, он проворчал:

— Авария впереди, это может быть надолго, — и недовольно откинулся в кресле, убрав руки от руля.

На улице как назло начался ливень, оставалось сидеть в машине и ждать.

— Погода в последнее время просто ужасна, — сказал я после нескольких минут молчания.

— У природы нет плохой погоды. Ужасно, когда люди пытаются тебя обманывать, — хмуро ответил таксист.

— Не могу с вами не согласиться, — улыбнулся я, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку.

— Мою жену вчера обобрали. Всю зарплату отдала, — зло сказал водитель. — Шла домой, пристала женщина, мол, погадаю. Вот вы верите в гадания? — он пристально посмотрел на меня.

— Ну, скорее нет, чем да, — ответил я, не задумываясь.

— Вот и я никогда не верил. А жена… Слово за слово, в общем, ведьма та нагадала, что дочка наша, если не снять какое-то там проклятие, заболеет. А чтоб вылечить, денег надо принести, тогда она поможет. Жена домой прибегает, говорит, мол, деньги давай — всё, что собирали. Говорит, я уже всё отдала, но больше надо, а то плохо будет с дочкой. Я — что да как, да почему. Зачем деньги? С трудом мне всё объяснила. Ну, я значит, на улицу разобраться с этой шарлатанкой. Так она, меня увидев, стала проклятиями сыпать да как припустила! Попробуй догони!

— У них подходы к людям такие. Заговорят, загипнотизируют, и человек сам деньги отдаёт. Много кто попадается на это, — ответил я.

— Так-то оно, может, и так, только утром сегодня заболела дочка. Температура высокая, лежит и не встаёт. А может, и правда надо было отдать все деньги эти, не в них же счастье, и здоровая была бы! — сказал вдруг водитель с отчаянием, и я увидел слезу на его щеке.

Машина впереди нас тронулась с места, можно было ехать. Таксист быстрым взмахом вытер глаза, нажал на газ, и мы двинулись дальше. Я заплатил таксисту больше денег, чем он просил, — они ему ещё понадобятся. Посоветовал не отчаиваться и не думать, будто в случившемся есть его вина. Он поблагодарил и пожелал счастливого пути.

Я пересел в свою машину и поехал домой. События последних дней никак не выходили из головы. Дома я разложил перед собой все записи и решил поработать над рукописью, но работа не шла. Я отложил ручку и решил полистать газету, купленную по дороге. Вдруг мой взгляд упал на рекламные объявления гадалок и ясновидящих. Читая их обещания, я презрительно улыбался, однако одно объявление с фотографией привлекло моё внимание. Очередная гадалка обещала рассказать про прошлое, настоящее и будущее. Но не это было главным. Её фото. Это была та самая женщина, которую я видел в магазине магии более девяти лет назад.

Неужели она реально существует и не привиделась мне?

Я набрал номер, указанный в объявлении.

— Алло, я вас слушаю, — приятный женский голос в трубке был совсем не похож на тот, что принадлежал мистической даме.

— Извините, я, наверное, ошибся номером.

Я посмотрел на объявление еще раз. Было не поздно, поэтому я решил, что лучше приехать туда лично и самому во всём разобраться.

11

Местность была мне не знакома, я немного попетлял по переулкам, прежде чем нашёл нужный мне дом. Когда я позвонил, дверь открыла молодая симпатичная девушка с огненно-рыжими волосами. Я замер от неожиданности, но через мгновенье пришёл в себя, решив пока не связывать цвет волос девушки с загадочными происшествиями.

— Здравствуйте, я правильно пришёл? — спросил я, разворачивая газету и показывая объявление.

— Да, проходите, я как раз сейчас свободна, — ответила она. Судя по голосу, именно с этой девушкой я недавно разговаривал по телефону.

Решив пока не задавать никаких вопросов, я последовал за ней. Маленькая квартира была обставлена магическими статуэтками, а стены увешаны талисманами и амулетами. Полумрак придавал обстановке еще больше таинственности. Мы зашли в комнату, в центре которой находился стол, на нём располагался стеклянный шар. Интерьер вкупе с недостатком освещения должен был вызвать у клиента трепет к потустороннему. Но мне всё это напоминало декорации очередного «магического» спектакля для оболванивания людей.

— Пожалуйста, садитесь. Что бы вы хотели узнать? — спросила гадалка, указывая мне на кресло возле стеклянного шара и садясь напротив.

— Не обижайтесь, но я пришёл не для гадания. Хотелось бы поговорить с этой женщиной, и я готов заплатить, — я ещё раз достал газету и показал ей объявление с фотографией.

Девушка слегка улыбнулась, и, посмотрев мне в глаза, сказала без тени смущения:

— Извините, вы не сможете поговорить с этой женщиной. Это всего лишь реклама. Как мне показалось, это привлечёт клиентов.

— Так вы используете изображение чужого человека в рекламе своего бизнеса? — возмутился я.

— Это моя прабабушка, она умерла много лет назад. Она тоже была гадалкой, и это единственное фото, оставшееся после неё, — обиженно ответила рыжеволосая.

От услышанного у меня на спине выступил холодный пот. Стараясь не выдавать волнения, я начал подниматься из-за стола.

— Вы уже уходите? — казалось, девушка была искренне расстроена. — Подождите, моя прабабушка была очень известна. Она всем гадала, и всё сбывалось. Всегда. Я переняла её дар, давайте я вам погадаю.

Молодая гадалка говорила очень быстро, но чётким, поставленным голосом, — было видно, что завлекать клиентов уговорами она привыкла.

— Или, может, вы хотите поговорить с умершим родственником, другом? Оплата после сеанса. Если вы останетесь недовольны, то можете не платить, — последнюю фразу она произнесла очень тихо, так, что едва можно было расслышать.

Что же, а почему бы и нет? Я сел за стол напротив неё, всем своим видом демонстрируя готовность внимать потустороннему.

— Хотел бы поговорить… с другом.

Она протянула мне белый лист бумаги и ручку и попросила написать имя человека, с которым я хочу пообщаться.

— Мне показывать не надо. Он сам придёт и назовёт себя, — сказала она пафосным, карикатурно таинственным голосом, отчего я еле сдержал смех. На секунду задумавшись, я взял бумагу и написал имя.

— Возьмите меня за руки, — сказала она.

Ее руки были прохладными, но мягкими и приятными на ощупь.

— Не бойтесь всего, что происходит. Вы в любой момент можете остановиться, сказав «стоп», — очень серьезно проговорила она.

Я сидел спокойно и старался не улыбаться.

Девушка закрыла глаза и стала покачиваться, произнося некое магическое заклинание. Внезапно стеклянный шар на столе начал светиться, а свет в комнате стал еще тусклее. Для меня всё это шоу выглядело довольно комично. Я нисколько не сомневался, что в другой комнате сидит её напарник и нажимает нужные кнопки, создавая подобные спецэффекты.

— Я здесь, — вдруг низким, грубым голосом сказала девушка.

— Кто это? — серьезным тоном ответил я, решив подыграть.

— Ты звал меня — спрашивай! — отвечала гадалка, не открывая глаз и не поднимая головы.

«Наверное, мне следует прекратить весь этот цирк и уйти», — подумал я.

Надо бы заплатить бедолаге хоть что-нибудь за старания и артистизм. Когда я уже вынул бумажник, свет внезапно погас, и мы оказались в полной темноте.

— Игорь, тут темно и ничего не видно, — услышал я голос Виктора. —Игорь, остановись. Я не говорил вам ничего, потому что сам до конца не понимал, что происходит. Только догадывался, что история, найденная нами, может быть связана с моей семьёй. Игорь, всё намного ужасней, чем я думал. Игорь, всё бесполезно! Ты проиграешь! Они сильнее, Игорь!

Его голос звучал совсем рядом. Мурашки бежали по спине, колени дрожали — это действительно был Виктор. Я прекрасно помнил его голос.

— Витя, кто они, почему всё это происходит? — спросил я, пытаясь хоть что-то различить в кромешной тьме перед собой.

— Уходи, оставь всё, они идут. Они рядом… Это… — голос резко оборвался, и я почувствовал тяжёлое дыхание прямо возле моего лица.

Кто-то пристально смотрел на меня из темноты. Через мгновение я услышал бормотание, похожее на то, что извергалось из уст Алфавита перед его смертью. Я отклонился назад и чуть не упал со стула, но быстро вскочил на ноги.

Глаза начали немного привыкать, и я увидел женскую фигуру, сидящую на столе. Она опиралась на все четыре конечности и смотрела в мою сторону, продолжая бормотать на непонятном языке. Казалось, она готова была прыгнуть. Я сгруппировался, прикидывая, как буду защищаться, но гадалка ничего не предпринимала.

Краем глаза я заметил в углу шевеление. Из темноты вынырнула ещё одна женская фигура, парящая над землёй. Та самая фигура. Я осмотрелся и увидел, что она не одна. Их было множество. Силуэты были разные, в основном женские, стоящие и парящие над землёй, кое-где я видел очертания мужских и даже детских фигур. Все они смотрели на меня. От страха я не мог двинуться с места. Бежать некуда — я окружён. Закрыв глаза, я приготовился к худшему.

12

В комнате зажегся яркий свет. Я прищурился. Рыжая девушка лежала на столе лицом вниз, её тело тряслось в конвульсиях. Рядом стоял парнишка лет тринадцати и растерянно смотрел на неё. Страх, несколько секунд назад поглотивший меня целиком, ушёл на второй план.

— Быстро звони в скорую! — я бросил ему мобильный, подбежал к девушке и перевернул её лицом вверх. Лицо было бледным — она потеряла сознание.

— Они сказали, что приехать смогут минут через двадцать—тридцать, — сказал мальчишка, растерянно опуская телефон.

— Некогда ждать, где ближайшая больница? — резко спросил я.

— Тут недалеко.

Я взял девушку на руки и отнёс в машину. Резко напомнила о себе спина. Во всей этой суматохе я совсем забыл про травму, полученную после аварии. Пошарив по карману, я закинул в рот таблетку и сел за руль, приказав парню наблюдать за девушкой.

— С ней всё будет в порядке? — спросил он меня, чуть не плача.

— Всё будет хорошо, — твердо ответил я. — Ты кто ей будешь?

— Брат, — ответил он, вытирая выступившие слёзы.

Я мельком взглянул на него. Мог бы и сам догадаться — такой же рыжий. А для сына слишком взрослый.

— Есть кому ещё позвонить? Родители, родственники?

— Нет, мы с сестрой одни. Родители давно погибли в авиакатастрофе, бабушка умерла несколько лет назад. Меня сестра воспитывает, — шмыгнул он.

— С ней всё будет хорошо, не плачь, — заверил его я, паркуя машину возле больницы.

Я наказал парню не сводить глаз с сестры и побежал за помощью. Практически сразу ко мне подошёл дежурный врач, я быстро рассказал о случившемся, и он вызвал подмогу, не задавая лишних вопросов. Девушку аккуратно перенесли из машины на каталку. Рыжеволосая уже не выглядела такой бледной, как несколько минут назад, она начинала приходить в себя. Нас с братом попросили подождать и увезли девушку дальше по коридору. Записав все её данные, медсестра попросила нас остаться в приёмном покое, пообещав, что как только что-то станет известно, нам сообщат.

Боль в спине утихла, но я почувствовал, как от пережитого у меня опять начинает сильно болеть голова. Я в очередной раз достал таблетки, которые прописал мне Вадим, и попросил парня принести мне воды. Выпив сразу две, я почувствовал небольшое облегчение.

— Ты видел, как всё это произошло с твоей сестрой? — спросил я.

— Нет, было совсем темно. Так не было задумано, всё пошло не по сценарию. Сначала я испугался, а потом, включив свет, увидел её, лежащую на столе, — он опять начал всхлипывать. — Мы не хотели никого обманывать, но мы остались одни! Сестра учится в университете, я в школе. Хотели просто заработать себе на еду. Это всего-навсего шоу, как фокусы!

— А откуда у вас талисманы и волшебные шары?

— От прабабушки много чего осталось, мы их нашли как-то в старом сундуке. После смерти родителей бабушка забрала нас к себе. У неё был этот сундук, но она нам не разрешала его открывать. Говорила, что нечистое там, и не стоит с этим связываться. Часто рассказывала, что её мама, прабабушка наша, занималась колдовством. За это потом очень страдала и она, и вся наша семья. И что самолёт разбился с родителями — это тоже не случайно, — он говорил так же быстро и чётко, как и его сестра. Но фразы больше не казались мне заученными — уж очень тяжело врать в подобной ситуации.

Он хотел еще что-то рассказать, но в этот момент к нам подошёл врач и сообщил, что у сестры был припадок, причину пока назвать нельзя, нужны дополнительные анализы. Сейчас она чувствует себя удовлетворительно.

— Вы можете пройти в её палату, только ненадолго, — сказал он, видя по глазам пацана, что он хочет попросить его именно об этом.

Я собирался остаться и подождать парня, чтобы потом подвезти домой, но он посмотрел на меня с мольбой:

— Пойдёмте, вы очень помогли ей. Думаю, если бы не вы, я бы растерялся и не знал, что мне делать. Уверен, она будет рада слышать, что вы спасли её.

Когда мы вошли в палату, рыжеволосая посмотрела на нас и улыбнулась. Брат подбежал и обнял её. Крепко прижимая его к себе, она посмотрела на меня.

— Спасибо вам и извините, что так получилось, — сказала она виновато. — Коля, ты не возражаешь, если мы поговорим наедине?

Коля недовольно взглянул на неё, но послушно вышел в коридор, а я подошёл поближе к кровати.

— Спасибо вам ещё раз. Это будет мне уроком. Я не должна была обманывать людей.

— Всё хорошо, не переживай. Ты не обманула меня, у тебя получилось, — я внимательно смотрел на нее.

13

— Я ничего не помню, всё было, как в тумане. Знаете, мы разыгрывали этот сценарий десятки раз. Коля отвечал за создание различных эффектов — мерцание света и всё такое. Там, на стене, есть скрытая камера, он должен был увидеть, какое имя вы написали, и, когда бы вы отвлеклись, сообщить его мне. И вдруг что-то пошло не так. Я потеряла сознание и очнулась уже в палате. Мне доктор потом сказал, что вы меня привезли. Спасибо вам ещё раз, — она положила свою руку на мою.

— Не оправдывайся. Ты, наверное, не слышала, что я сказал. У тебя получилось, я говорил со своим другом.

Она убрала руку. В глазах появился страх.

— Получилось?.. — она недоверчиво смотрела на меня. — Но почему я ничего не помню? Нет, стойте! — она зажмурилась. — Я помню наш разговор. А потом… Стало темно, как-то одиноко и страшно. И такое странное чувство… Как будто я — уже не я, — девушка открыла глаза. — Мною кто-то управлял, — она смотрела на меня с ужасом.

В тот момент я не знал, что сказать. У меня самого начинали трястись коленки при одной только мысли о том, что я сегодня пережил.

— Бабушка всегда пыталась уберечь меня от этого. Как-то раз я нашла в подвале старый сундук. Он был закрыт, а рядом лежали всякие амулеты и прочие ритуальные штуки. Я была мала и в то время не понимала, зачем всё это нужно. Когда я спросила, бабушка ничего не ответила, но запретила туда ходить. Сказала, что там зло, и оно может забрать непослушного ребёнка. Я была очень пугливой и суеверной, поэтому больше никогда туда не спускалась, даже боялась подходить к этому подвалу.

Всё изменилось после смерти родителей. Я очень сильно переживала, не спала по ночам, а если засыпала, то просыпалась с криком. Бабушка забрала меня и брата к себе. Помню, я лежала и отказывалась есть и пить. В одну ночь я проснулась от звука бабушкиного голоса. Она склонилась надо мной, и, водя руками, что-то говорила. Я тогда не поняла, что происходит, и очень испугалась. Но бабушка меня сразу успокоила, она дала мне какой-то отвар, и я заснула. Наутро проснулась другим человеком — казалось, что воспоминания о родителях ушли куда-то в глубину моего сознания, все переживания исчезли, и я пошла на поправку.

Меньше чем через месяц я чувствовала себя совсем здоровой. Как-то вечером бабушка подозвала меня и сказала, что всё, что я видела той ночью, было частью одного из тайных ритуалов, и что настало время рассказать про сундук в подвале. Она взяла с меня слово ничего не говорить брату и открывать сундук только в случае самой крайней необходимости. Бабушка показала мне фотографию — ту самую, что вы видели в газете. Сказала, что это её мама, и она научила её лечить людей и предсказывать судьбу. Что пришла пора поделиться некоторыми секретами со мной, однако я должна быть осторожна. По словам бабушки, она пыталась сохранить всё в тайне, не говорить ничего ни моей матери, ни мне. Но есть правило — если она не передаст знания, то после смерти её ждут страшные муки. И она может натворить много зла простым людям, — девушка на несколько секунд запнулась и посмотрела на меня. — Не знаю, почему я вам всё это рассказываю. Это, наверное, звучит как дурацкая сказка?

— Нет, всё хорошо, я тебе верю. Честное слово, если будет возможность, я тебе тоже как-нибудь расскажу свою историю, — ответил я серьёзно.

Она успокоилась и продолжила:

— Я помню, как бабушка дотронулась до моей руки и, закрыв глаза, что-то прошептала. В тот момент мне это показалось шуткой. Она сказала, что моя прабабушка имела большую силу, была очень почитаема в деревне. Одни люди боялись её, другие очень уважали. Были и такие, кто завидовал ей и ненавидел. Но всегда, если случилась какая болезнь или беда, приходили к ней за помощью. Через некоторое время в нескольких деревнях начали пропадать дети. Поползли слухи, якобы ведьма забирает их себе. И конечно, нашлись «доброжелатели», которые указали на мою прабабушку. Люди в то время были суеверные и пришли к её дому за разъяснениями. Прабабушка вышла к ним и пыталась поговорить, объяснить, что это клевета, и она делает только добро. Но провокаторы начали бросать в неё камни, а когда она скрылась в доме, решили воспользоваться средневековыми методами. В дом полетели горящие факелы, он загорелся. Двери подперли снаружи. Кто-то слышал, как прабабушка выкрикнула проклятие в сторону тех, кто спровоцировал это, и пообещала прийти за ними. Многие разбежались от страха, услышав её проклятия, но были и те, кто остался и радовался расправе.

На следующее утро в деревню приехали моя бабушка с мужем. Они были в шоке от произошедшего. Когда разобрали обломки сгоревшего дома, то тела моей прабабушки так и не нашли. Неизвестно, куда оно пропало. Уцелел только большой сундук, принадлежавший ей. Бабушка забрала его, и они с мужем переехали в другую деревню, туда, где про них никто не знал, чтобы начать жизнь с чистого листа.

— А что было в этом сундуке? Амулеты и снадобья? — спросил я, когда девушка остановилась, чтобы перевести дух.

— Да, разные травки, статуэтки и талисманы, вы видели их у меня дома. Перед смертью бабушка запретила мне использовать сундук для корыстных целей. Но мы не послушали, нам надо было как-то кормить себя. Народ всегда был помешан на магии, ясновидении и тому подобном. Мне даже не надо было ничего придумывать — я действительно потомственная ведьма.

— А что же на самом деле произошло с исчезнувшими деревенскими детьми? И подействовало ли проклятье прабабушки?

— Совершенно случайно люди нашли потом более десятка детских тел в одном из домов. Подробностей я не помню. Но знаю точно, что убийца этот был одним из основных провокаторов, которые подожгли прабабушкин дом. Как сейчас говорят, маньяк. Он крал детей, а потом издевался и мучил их в подвале. А чтобы отвести от себя подозрение, воспользовался людскими суевериями и все свои преступления повесил на прабабушку. Не знаю, правда или нет, но, по словам бабушки, пошли слухи, что он исчез из камеры. Вернее, не просто исчез. Охранники слышали его жуткие крики, а когда прибежали, то никого внутри не обнаружили. Зато решётка была вся в крови, с налипшими кусками человеческой плоти. Как будто некая сила вытянула его сквозь тюремную решётку и куда-то унесла, — девушка замолчала и посмотрела на меня. — Я кажусь вам сумасшедшей? Никому до этого не рассказывала эту историю, даже брат не знает.

— Я уже сказал, что верю тебе. Понимаю, ты меня совсем не знаешь, но всё, что ты рассказала, очень важно для меня. Когда-нибудь я все объясню.

На самом деле я не представлял, как буду объяснять, потребуй она этого прямо сейчас. Сказать, что я видел её прабабушку? А может, та женщина была просто похожа на неё. Сказать, что я вижу призраков? И как она отреагирует? Девушка и так была напугана всем, что произошло. Кроме того, вся её история… Если копнуть поглубже, можно подумать, что её семья как-то связана с рыжей ведьмой.

Она прервала мои мысли.

— Бабушка всегда говорила: «В этом мире много и добра, и зла. Есть добрые и злые духи, как есть добрые и злые люди. Есть и другой мир, и есть силы, которые пытаюсь нам помочь и предупредить, в то время как другие силы уничтожают и убивают нас. Их мотивы никому не понятны. Но и мотивы людей не всегда ясны — кто-то бескорыстно творит добро, а кто-то — зло и насилие по причинам, известным только ему…»

В палату заглянула медсестра:

— Простите, но доктор разрешил только полчаса, а вы почти час разговариваете. Кстати, там парень заснул в коридоре, так вас и не дождавшись.

— Да, надо идти, мы совсем заболтались. Обязательно ещё поговорим, я думаю, нам есть что рассказать друг другу, — сказал я, поднимаясь со стула.

Рыжеволосая улыбнулась.

— Я могу позвонить и узнать, как дела? — уточнил я.

— Да, конечно. Ой, я ведь даже и не представилась. Меня Настя зовут, а брата Колька, — чуть смущенно ответила она.

— Я его домой подвезу, не беспокойся. Ещё обязательно увидимся.

На прощание она помахала мне рукой.

В коридоре я действительно обнаружил спящего Колю и слегка потрепал его по плечу. Он проснулся и искренне обрадовался, что я не бросил его здесь.

К себе я приехал совершенно обессиленным. Была уже ночь, я страшно устал, и мозг совсем отказывался адекватно воспринимать действительность. Я рухнул на диван и вдруг заметил движение в темноте коридора. Лунный свет, лившийся из окна, осветил детский силуэт. Девочка, от которой я когда-то впервые услышал историю про рыжую ведьму. Сон как рукой сняло. Девочка совсем не была похожа на призрак — опрятно одетая, с большими яркими бантами на голове, она казалась совершенно реальной. Ее выдавали лишь слишком бледное лицо и глаза — глаза, в которых было нечто чужое, потустороннее.

— Спасайся, — прошептала девочка. — Спасайся! — повторила она громче и убежала.

Я быстро включил свет, успев заметить краем глаза, что из тьмы начинает появляться другая, более зловещая фигура. При ярком свете всё исчезло. Я стоял и тупо смотрел перед собой. В комнате было пусто, но меня не покидало ощущение, что в квартире я не один. Я выглянул в коридор и замер. Девочка прыгала в коридоре, будто играла в «резиночку». Вдруг она остановилась и обернулась ко мне. Я поймал ее взгляд — мертвый, нечеловеческий, — и по спине пробежали мурашки. Увидев, что я её заметил, она улыбнулась и, сделав несколько шагов назад, растворилась в темноте.

14

Я вытер со лба холодный пот. Руки дрожали.

«Есть добрые и злые духи, так же как добрые и злые люди», — вспомнил я слова бабушки рыжеволосой Насти. У меня было чувство, что взгляд этой девочки хоть и не был дружелюбным, намерения её явно были благими — она пытался предупредить, что до меня собирается добраться кто-то куда менее расположенный.

Я ещё раз взглянул в угол, в котором, как мне тогда показалось, начало материализоваться тёмное существо. При ярком свете комната уже не выглядела такой пугающей. Я с облегчением вздохнул и сел на кровать. Осталось понять, кто и зачем пытается мне помочь. Я начал вспоминать все случаи моих контактов с представителями… ну, допустим, мира мертвых.

Сначала был старик. Если бы не он, я не попал бы в квартиру Виктора и не нашёл бы дневник. Потом гадалка. Не встреть я ее, не поехал бы тогда в свой город. И этот сумасшедший якобы сторож пытался показать мне могилу, но я не пошёл к ней тогда, а погнался за ним. Все они явно пытались мне что-то сказать. Ведь я был уверен, что Виктор похоронен именно там, не знал, что он в другом месте. Но что за могила там была, и почему я должен был ее видеть? Это уже вряд ли когда-нибудь выяснится… Возможно, Алфавит что-то нашёл. И поплатился за это своим рассудком, а после и жизнью.

Ещё был милиционер на лестничной клетке. Если бы не его странные слова «Ответ у тебя под ногами», я не отыскал бы дневник отца Виктора. И теперь эта девочка… Похоже, она действительно спасла меня. Но ведь её забрала рыжая ведьма, значит она мертва, значит и другие жертвы ведьмы тоже мертвы, но как ведьма связана с призраками, которых я видел раньше, и с найденным рассказом? Загадка за загадкой. Чувствуя, что голова опять начинает болеть, я выпил таблетку. Лекарство не помогало, перед глазами всё плыло, но усталость наконец взяла свое — казалось, что я проваливаюсь в какую-то яму, а потом пришел сон.

Я проснулся от звонка телефона. Вадим. Он разговаривал с женой Алфавита — похороны уже сегодня. Вадим этого не ожидал — у него много работы, поменяться не с кем и приехать он не сможет. Попросил съездить меня и от его имени передать родным соболезнования и извинения. Я прикинул, что как раз успеваю, если выеду прямо сейчас.

На кладбище я добрался, когда всё почти закончилась, и я едва успел застать родных Алфавита. Родители Олега последними остались стоять возле свежей могилы. Я обнял их и передал соболезнования Вадима. Отец попросил зайти помянуть их сына перед отъездом домой.

После я сам не заметил, как остался перед могилой совершенно один — все разошлись. Разглядывая надпись на кресте, я в какой-то степени винил себя за то, что случилось с Олегом. Будь мы вместе тогда, возможно, он был бы жив. Вдалеке я заметил одиноко бродившую фигуру. Присмотревшись, я узнал пожилого сторожа — того самого, что охранял старое кладбище. Изрядно удивленный, я решил подойти к нему.

— Здравствуйте вы, наверное, меня не помните… — начал я, поравнявшись с ним. — Вы ведь работали на старом кладбище до того, как его снесли, верно?

— Да, верно. Вы ко мне заходили с высоким полным молодым человеком, — неторопливо ответил он, осматривая меня с ног до головы.

— Вы так всё хорошо помните? — удивился я. — А что вы тут делаете один?

— Работаю. Кто-то же должен тут быть сторожем. И вас помню. Я всех помню, всех, с кем общался. У меня всегда была хорошая память. Или вы думаете, если человек старый, то обязательно склеротик? Вы меня ещё спрашивали про какого-то типа, который вроде как работал вместо меня. А я подумал, что вы не в себе, — добавил старик и медленно пошёл к воротам.

— Ну, что вы, я не хотел вас обидеть… Просто потрясающе, что вы всё помните, прошло столько времени, — с искренним изумлением сказал я и последовал за ним. — Скажите, а мой друг потом не приходил один? Вы его не видели? — спросил я с надеждой.

Сторож остановился и повернулся ко мне.

— Как заходил, не видел. Но милиция после часто приезжала, расспрашивали, просили больше никому не говорить. Даже бумагу какую-то подписал, вроде как о неразглашении, — ответил он.

— Даже подписывали что-то? А к чему такая секретность? — тут я и сам вспомнил слова Вадима насчет версии про маньяка. Наверное, боялись паники. Но всё же хотелось услышать версию сторожа.

— А мне почём знать, никто ничего не объяснял, только вопросы задавали. Я вот человек старый. Мне терять нечего. А тот высокий друг твой… Вот что скажу тебе. Крики я его слышал. Но пока добежал до того места, его уже там не было. Только кровь повсюду. Я к телефону и в милицию звонить, мол, случилось что-то. Приехали не сразу, а как явились, расспросили, что да как. Говорю, слышал крики, даже место показал. Но пока они ехали, дождь сильный начался, все следы крови смыло. Так что постояли-потоптались, да и ушли.

— Может, фотографии делали?

— Может, и делали, но этого я уже не видел. Я человек маленький, меня спросили — я показал, — ответил он и пошёл дальше по дороге.

— Хорошо, а место то, где следы были… Может, там могила была какая-то определённая? — спросил я, догоняя старика.

— Это кладбище, молодой человек, — устало ответил он, останавливаясь. —Там везде были могилы. Но слышал, когда кладбище переносили, какое-то очень старое захоронение нашли. И, кажись, аккурат недалеко от того места, где я следы крови обнаружил. Только это уже не ко мне вопросы, это у знающих людей надо спрашивать. Приезжали учёные разные, говорили о сенсации. Ну, я человек простой, мне эти раскопки и сенсации не интересны. Если вам вдруг надо, имя одного ученого я запомнил. Немолодой, чуть младше меня. Олег Николаевич звать. Он у них главным был. Я хоть с ним не общался, но он постоянно потом тут крутился. Слышал, как его коллеги называли иногда доктором. Я так и не понял, он доктор или археолог… — с убийственной серьезностью поведал сторож.

Я горячо поблагодарил его и начал нащупывать в куртке телефон, чтобы позвонить Вадиму. Тот сразу поднял трубку.

— Послушай, ты помнишь про доктора, о котором я недавно просил узнать, Олегом зовут? — быстро спросил я.

— Да, но ты не представляешь, сколько Олегов здесь работает, даже только в указанном тобой районе! У меня уже целый список!

— Появились новые сведения. Этот Олег связан с археологией, он специализируется на идентификации тел. И да, его отчество — Николаевич, я думаю, это всё упрощает. Если у тебя есть список с именами, то Николаевичей не так много, а Николаевичей, связанных с раскопками, ещё меньше.

— Я тебя понял. Дай мне немного времени, я доберусь до кабинета, посмотрю и сразу тебе перезвоню.

Всё-таки хорошо, что есть такие друзья. Мне сейчас не надо лишний раз ехать и разговаривать с незнакомыми людьми, выясняя, кто и когда проводил идентификацию на старом кладбище. Всего один звонок Вадиму — и скоро вся информация будет у меня!

Весьма довольный собой, я завёл машину и сразу заглушил мотор. Меня переполняла благодарность к старику-сторожу, и я решил, что обязан выразить ее материально. Спасибо в карман не положишь.

Я подошёл к сторожке и постучался, дверь мне открыл худощавый мужчина лет сорока.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — вежливо спросил он.

— Мне бы со сторожем поговорить.

— Пожалуйста, заходите.

Я вошёл в довольно просторную сторожку. В глаза сразу же бросилась фотография на тумбочке возле окна. На ней был изображён мужчина, открывший мне дверь, и старик, с которым я недавно разговаривал.

— Ваш родственник раньше работал на старом снесённом кладбище? — спросил я, указывая на снимок.

— Да, мой отец, царство ему небесное, был кладбищенским сторожем. И я по его стопам пошел — династия, — усмехнулся мужчина. — Так о чём вы хотели поговорить?

— Ни о чём особенном… Хотел сказать «спасибо», ваш отец мне когда-то очень помог, — я достал бутылку коньяка, которую предварительно вынул из бардачка машины. Работая репортёром, я привык возить с собой какой-нибудь интересный сувенир или бутылку хорошего спиртного. Никогда не знаешь, как придётся благодарить за информацию.

— Да, отец был светлым человеком. А чем он вам помог, если не секрет? — спросил мужчина, принимая коньяк их моих рук.

— Добрым делом и советом. Извините, я всего на минуту заскочил, — с этими словами я поднялся и, пожав руку сторожу, вышел на улицу.

В тот момент меня нисколько не смущало и не пугало, что несколько минут назад я разговаривал с призраком. Мне казалось, я начинаю к этому привыкать. Помощь сторожа кладбища была более чем полезной. Наверное, на том свете какая-то сила хочет, чтобы я прошел по своему пути до конца.

15

Когда я сел в машину с мыслью всё-таки заехать к родным Алфавита, перезвонил Вадим.

— Игорь, нет времени расспрашивать, откуда ты это узнал, потом всё расскажешь. Записывай данные своего Олега Николаевича, — Вадим продиктовал мне рабочий номер телефона и адрес. — Да, и ещё по одному вопросу. Узнал насчёт твоей подруги Иры, ей делали вскрытие. Причина смерти — передозировка опиатами. Извини, друг, больше ничего сказать не могу, надо идти работать. До связи! — Вадим положил трубку.

Новость про Иру меня огорчила, я до самого последнего момента надеялся, что информация про её увлечение наркотиками будет опровергнута. Стоит ещё раз попробовать пообщаться с той девушкой, её коллегой. Только очень осторожно.

Надо было решить, как действовать дальше. Доктор Олег Николаевич жил со мной в одном городе — это хорошо, не придётся проводить долгое время в дороге.

Я набрал номер, который дал мне Вадим. Никто не ответил. Судя по времени, рабочий день уже закончился, поэтому я решил переночевать у родителей, а с утра вернуться к себе, и, если завтра на звонок опять никто не ответит, съездить по указанному адресу.

Следуя старой традиции, я прежде всего навестил родителей Вики. Заскочив по дороге в магазин, купил коробку дорогих конфет и бутылку хорошего бренди. Мама Вики была очень рада моему приезду — мы не виделись уже довольно давно. Отец, по-родственному обняв меня, предложить посидеть и распить мой презент. На это я ответил вежливым отказом, сославшись на то, что ещё предстоит заехать в несколько мест и пить никак нельзя. На этот раз отделался чаем с конфетами.

Когда я уже собирался уходить и немного замешкался в коридоре, мой взгляд упал на старую картину Викиного дедушки — ту самую, с одинокой женщиной в старинном платье, сидящую в парке. Я разглядывал ее много раз, но то ли сейчас увидел ее с другого ракурса, то ли освещение сыграло свою роль… Мне показалось, я заметил новые детали. Более того, возникло стойкое ощущение, что я видел это место на картине лично, сам бывал в этом парке.

Я взял картину в руки и присмотрелся к парковой аллее и женщине. Картина всё так же притягивала своей таинственностью, но ничего необычного не было. Я медленно повернул её под углом, с которого, как мне показалось, я видел что-то ещё. Нет, не показалось! Я держал картину и чувствовал, как мои руки начали дрожать. Под определённым наклоном я различил очертания могил. Не парковая аллея, а кладбище. Как будто художник сначала нарисовал могилы, а потом уже поверх них изобразил парк. Более того, я понял, почему это место мне показалось знакомым. Именно туда много лет назад меня привёл странный кладбищенский сторож, чтобы показать могилу Виктора.

— Игорь, ты так внимательно рассматриваешь эту картину, будто раньше не видел, — заметила Викина мама, выходя в коридор.

— Извините, я могу взять ее с собой? Я знаю, это ваша семейная реликвия, и обещаю, что очень скоро верну её, — попросил я, не отводя взгляда от картины.

— Конечно, Игорь, для тебя — что угодно, — сказал Викин папа, а мама одобрительно кивнула.

Я попросил ненужную простыню и завернул в неё картину. Затем вышел на улицу и, положив полотно на заднее сиденье машины, задумался.

Викин дедушка явно неспроста нарисовал эту картину. Почему я раньше не видел на ней изображение кладбища? Разглядывал ее сотни раз и только сейчас заметил. Обязательно по приезду домой осмотрю её в спокойной обстановке.

Я отвез картину к родителям, а затем отправился к дому Алфавита.

16

Меня сразу же встретил отец Олега и предложил пройти за стол. Весь оставшийся вечер мы выпивали и разговаривали. Собрались, в основном, только родственники, друзей было немного — кроме меня всего пару человек, которых я совсем не знал. Когда я уже собирался уходить, ко мне подошёл толстенький мужчина с большим выпирающим животом.

— Извините, у нас не было времени познакомиться. Андрей, — представился он.

— Игорь, — я пожал его пухлую ладонь.

— Игорь, можно на «ты»? Так будет проще общаться. Вижу, ты уходишь. Не возражаешь, если я составлю тебе компанию — хотел кое о чём с тобой поговорить?

В ответ я пожал плечами — мол, почему бы и нет?

— Замечательно. Игорь, я был хорошим другом Олега. Может, он рассказывал про товарища в милиции?

Я вспомнил один из разговоров в кабинете Алфавита:

— Да, он упоминал про друга в милиции, с которым учился в школе.

Когда мы вышли на улицу, Андрей, осмотревшись по сторонам и слегка понизив голос, сказал:

— Игорь, послушай, я точно не знаю, чем вы там с Олегом занимались. Но то, что он с собой сотворил, у меня не укладывается в голове. Олег всегда был человеком со здравым умом и рассудком. Я думаю, что с ним кто-то это сделал. Когда я узнал, что произошло, попытался взяться за это расследование, но дело неожиданно закрыли, — Андрей глубоко вздохнул и продолжил. — Олег всегда говорил, что, мол, Игорю можно доверять. Я хотел связаться с тобой раньше, но, когда узнал про ту страшную аварию, решил тебя напрямую не беспокоить, а связаться с твоим лечащим врачом, тем более мне доводилось с ним общаться до этого. К моему глубочайшему удивлению, Вадим по каким-то причинам отказался со мной сотрудничать. Он дал мне понять, что ты в тяжелом состоянии и тревожить тебя нельзя. Попросил больше его по этому вопросу не беспокоить.

— Странно. Вадим упоминал, что он контактировал с кем-то из местной милиции сразу после случая с Олегом. Это был ты?

— Поначалу да. Я ему рассказал про то, что случилось, — Андрей на мгновенье запнулся. — Честно говоря, я не хотел говорить ему слишком много. Олег не доверял Вадиму и просил меня быть с ним аккуратнее.

— Олег не доверял Вадиму? Но почему? Мы всегда хорошо общались… —я был очень удивлен, потому что прекрасно помнил, как они болтали, литрами хлестали пиво и мерялись животами.

— Не знаю, почему. Просто рассказываю, что советовал мне Олег. Я, кстати, несколько раз просил этого Вадима о личной встрече, на что получал один ответ — у него много работы. Когда же я попросил организовать мне встречу с Олегом, услышал, что дело закрыто, а без ордера он ничего сделать не может. Я пытался получить разрешение, но, что еще более странно, начальство мне отказало.

— Андрей, ты точно уверен, что разговаривал с Вадимом? Это как-то не очень на него похоже… — пробормотал я.

— Игорь, мне не зачем тебя обманывать — для меня в этом нет никакой выгоды. Я думаю, твой друг Вадим также умолчал, что перед тем, как всё случилось, Олег разговаривал с ним по телефону?

— В смысле, о чём разговаривал? — я был в растерянности.

— Не могу сказать точно, я тогда зашёл к нему в гости. Когда зазвонил телефон, он уединился в другой комнате и долго с кем-то громко спорил. Я был занят разговором с его женой, поэтому тогда не придал этому большого значения — подумал, что обсуждает очередную статью. Когда Олег вышел из комнаты, он был очень раздражён и явно чем-то расстроен. Только сказал, что, Вадим неправ, и он это докажет. Начал куда-то собираться. Я вышел с ним на улицу, но он попросил оставить его одного, мол, ему надо прогуляться и кое о чём подумать. Я тогда не стал с ним спорить — сам знаешь, какой он был упрямый. В общем, я поехал домой, а окончание истории тебе известно.

Я не знал, что сказать. Вадим всегда был моим другом, он вылечил меня, поставил на ноги. А тут оказывается, что, по словам Андрея, с ним могло быть не все чисто.

— Вижу, эта информация тебя немного шокировала. Честно говоря, предполагал, что увижу тебя в квартире Олега, и весь вечер собирался с мыслями. Конечно, может это всё совпадения, и просто Вадим как лечащий врач не хотел тебя нервировать после аварии. Но всё равно, Игорь, будь аккуратнее, — Андрей достал из-за пазухи визитку и протянул мне. — На всякий случай.

Я положил визитку в карман.

— Андрей, скажи, может, есть что-то, что ты не говорил Вадиму о расследовании? Какие-то улики? Кладбище снесли, но, возможно, что-то удалось узнать?

— Извини, Игорь, это очень долгий разговор. Лучше нам с тобой встретиться потом и обсудить всё на трезвую голову. Набери меня через пару дней, мы обязательно встретимся, я думаю, нам есть, что друг другу рассказать. Не для протокола, так, лично пообщаться, — улыбнулся он.

Я пожал Андрею руку, и мы попрощались. Провожая Андрея взглядом, я думал о том, что он сказал о Вадиме. Мне до конца не верилось, что мой друг что-то скрывал. Решив не делать поспешных выводов, я пообещал себе, что завтра же утром наберу Вадима, договорюсь о личной встрече и всё выясню.

17

Следующим утром я позвонил Вадиму на мобильный, он не ответил. Набрал ещё раз — результат был тот же. Наконец решил набрать на рабочий. Трубку подняла Вера, практикантка, и строгим голосом сообщила, что Вадим Петрович уехал на конференцию и вернётся не раньше вторника. Я поблагодарил её и, положив трубку, подумал, что сегодня пятница, и как-то странно проводить конференцию в выходные. Но этот факт еще не делал Вадима виновным в каком-либо преступлении. Я положил телефон в карман, надеясь, что Вадим мне перезвонит, как только у него получится.

Позавтракав, я попрощался с родителями и поехал домой. В моих намерениях было встретиться с доктором Олегом Николаевичем. Я знал только рабочий адрес и телефон. Близились выходные, а ждать понедельника мне очень не хотелось.

На подъезде к городу я остановился на обочине и набрал номер Олега Николаевича. Мне ответили после первого же гудка.

— Я вас слушаю, — раздался в трубке низкий приятный мужской голос.

— Здравствуйте, Олег Николаевич, меня зовут Игорь. Мне очень нужно с вами встретиться и поговорить.

— Извините, Игорь, я сейчас немного занят. Скажите, какова суть вашего вопроса? — вежливо спросил Олег Николаевич.

— Я друг Виктора Тимошина. Вы были знакомы с его отцом, Аркадием Тимошиным? — я решил убедиться, что разговариваю именно с нужным мне человеком.

— Да, вы правы. Но откуда вы узнали про меня? — в голосе Олега Николаевича слышались нотки удивления и интереса.

— Из дневника отца Виктора. Я прочитал, что вы помогали лечить его жену.

— Приезжайте в любое время, я дам распоряжение, чтобы вас пропустили, — голос Олега Николаевича был взволнованным.

Я незамедлительно отправился на встречу.

Здание располагалось в центре города. После того, как я назвал свое имя, один из охранников вежливо предложил проводить меня к кабинету доктора. Когда мы подходили к двери кабинета, навстречу нам вышел высокий худощавый мужчина в очках, с полностью седой головой и белоснежной бородкой.

— Олег Николаевич, — представился он и протянул руку.

В просторном кабинете мое внимание сразу привлекли образцы археологических раскопок. Они хранились под стеклом, как в музее. На стенах висели фотографии, сделанные во время экспедиций.

— Интересная у вас профессия, Олег Николаевич. Глядя на эти снимки, можно предположить, что вы объездили полмира.

— Скажите, дневник Аркадия с вами? — доктор явно спешил сразу перейти к делу.

— К сожалению, он был уничтожен, — я вкратце пересказал ему историю о том, как случайно обнаружил дневник, а также про аварию, в которой погибла Вика. Олег Николаевич слушал стоя — было видно, что ему очень интересно. Когда я закончил, он сказал:

— Ужасная история, я вам искренне сочувствую. Ой, что же мы стоим! — вдруг вспомнил он. — Совсем не соображаю на старости лет. Прошу, Игорь, садитесь. Чай уже почти остыл, а ведь я его приготовил как раз перед вашим приходом.

На маленьком столике действительно ждали заварник и две чашки. Когда мы сели, он продолжил:

— Игорь, что вы узнали из дневника? Мне кажется, мой друг Аркадий не всё мне рассказывал. Как-то в разговоре он упомянул, что у него есть какие-то записи, а еще обмолвился про демона, якобы вселившегося в его жену. Знаете, это было очень нетипично для него, мы всё-таки учёные. Я всегда считал — и, заметьте, считаю до сих пор, — что всё, происходящее в этом мире, можно объяснить с научной точки зрения.

— Я не успел полностью прочитать дневник, — начал я. Затем рассказал всё, опустив лишь детали, касающиеся записи звука и фотографии, которая была вложена в дневник.

Доктор внимательно выслушал, помолчал несколько секунд, задумчиво постукивая костяшками пальцев по столику, и, наконец, сказал:

— Я сделал много тестов и, знаете, Игорь, судя по результатам, она была совершенно здорова. Хочу вам рассказать одну историю, которая когда-то произошла со мной. Я тогда только начинал увлекаться археологией и изучением останков. Надо сказать, что именно Таня привила мне страсть к этому. Она так была увлечена своей работой и с таким энтузиазмом рассказывала про изучение тел солдат второй мировой войны, что захотелось попробовать. Я закончил интернатуру и, кроме основной работы, подрабатывал в судмедэкспертизе. Кроме исследования тел в морге, часто выезжал на раскопки старых захоронений для идентификации тел. И самое интересное, что меня это затянуло. Потом меня стали всё чаще приглашать в подобные экспедиции, так что я занимался не только криминалом, но и помогал изучать историю.

Так вот. Это была одна из моих первых заграничных экспедиций. В Африку. Меня попросили выступить в качестве врача-консультанта. Нас поселили в небольшой деревне. И я заметил, что местные жители подвержены огромному количеству суеверий. Любой школьник мог легко объяснить с научной точки зрения многие явления, которые они списывали на гнев или, наоборот, милость богов. Но один обряд очень меня заинтересовал — туземная магия, которая позволяла поднимать мёртвых. Для этого использовали специфический порошок, приготовленный местными шаманами.

Всё начиналось с песен и плясок вокруг костра. Затем несколько мужчин выносили мёртвое тело на бамбуковых носилках. Все замолкали, и шаман, произнося ритуальное заклинание, смешивал заранее приготовленный порошок с жидкостью и вливал в рот усопшего. Через некоторое время тот начинал подавать признаки жизни. Все жители при этом в трепете и ужасе наблюдали за происходящим. И, представляете, Игорь, этот ходячий мертвец мог кричать, смеяться, плакать или просто стоять на месте, не шевелясь. Самое удивительное: если шаман приказывал ему что-то сделать, он слушался безоговорочно, в точности исполняя, что велят. Через некоторое время шаман под восторженный вой туземцев уводил ходячего мертвеца — якобы для полного завершения таинства. А люди ликовали и продолжали свои танцы, восславляя магию и богов.

Всё это кажется фантастическим. Я тоже был поражён. Но то, что случилось дальше, все объяснило. Нашу экспедицию направили в другую деревню, весьма удаленную от той, где я видел ритуал. И какого же было моё удивление, когда я увидел там человека, как две капли воды похожего на «ходячего мертвеца», виденного мною несколькими днями раньше. Когда я попробовал с ним поговорить, он уверял, что я обознался. Пришлось выложить достаточно крупную сумму денег, чтобы узнать правду.

На самом деле это был своего рода бизнес. Они с шаманом договаривались, в назначенный день человек приходил в нужное место, и шаман давал ему выпить некое снадобье, приостанавливающее работу сердца. Живой человек начинал внешне выглядеть как мертвец. После, во время ритуала, шаман вливал уже другую смесь, которая якобы поднимала мертвеца. Самое удивительное, что человек, который на всё это согласился, на самом деле не помнил, что с ним происходило. Он клялся, что после того, как шаман давал ему выпить первый настой, он забывал обо всём, и, очнувшись в хижине шамана, ничего не помнил. Более того, он мне сказал, что, по словам родственников, этот препарат имеет своего рода побочный эффект. Чувствуя себя абсолютно здоровым днём, ночью он часто поднимался и, не просыпаясь, выходил из хижины.

Так что, как видите, Игорь, здесь нет никакой магии. Шаман использовал травы и психотропные препараты, контролируя свою жертву. Некоторые шли на это добровольно, по договорённости за деньги, многих просто похищали и использовали ради показухи, запугивания и поднятия авторитета. Человек всё равно ничего не помнил, приходя в себя, поэтому разоблачение шаману вряд ли грозило. Вы понимаете, к чему я клоню? — он пристально посмотрел на меня.

— Вы думаете, что жена вашего друга подверглась действию подобного наркотика? Но как это возможно? — удивленно спросил я.

— Возможно, медицинские препараты и какие-то вещества в земле вызвали в мёртвом теле химическую реакцию, которая привела к выработке похожего вещества. Так что, когда она, по её словам, открыла завёрнутое тело, вещество попало ей в лёгкие, что и стало причиной её дальнейшего странного поведения, — предположил доктор вполне серьёзно.

— То есть вы считаете, что никто в неё не вселялся? А почему тогда она ходила только ночью? Почему это происходило, когда она была в полном одиночестве? Это как-то можно объяснить?

— Когда человек спит, организм расслабляется. Не будем вдаваться в научные подробности. Но, возможно, имел место своего рода лунатизм — человек встал, пошёл, даже совершал какие-то сложные действия. А насчет того, что она не проявляла никакой активности, когда кто-то находился рядом… Подозреваю, это своего рода реакция мозга. Видите ли, Игорь, я, конечно, учёный, но некоторые аспекты человеческого поведения наука до сих пор не может объяснить, — признал доктор.

— То есть, вы полностью отрицаете влияние каких бы то ни было потусторонних сил? — еще раз уточнил я.

— Абсолютно. Не существует никаких «потусторонних сил», — твердо ответил Олег Николаевич.

На мгновение я задумался. Было искушение рассказать всё — и про голос, не записывающийся на пленку, и про жуткую фотографию, сделанную на поле, и, наконец, изложить свою собственную историю. Быстро прикинув все «за» и «против», я решил промолчать. Доказательств у меня не было, а позиция Олега Николаевича по поводу всего потустороннего была ясна как божий день. Еще не хватало, чтобы меня приняли за психически больного.

— Олег Николаевич, а вы пытались объяснить это своему другу? — спросил я, чтобы прервать паузу в разговоре.

— К сожалению, когда я вернулся из Африки, то узнал, что мой друг погиб. Гипотезу о том, что Таня могла быть подвержена воздействию похожего вещества, я выработал позже, после экспедиции. Все симптомы указывали на это — даже то, что после смерти труп не разлагался долгое время. Это был, наверное, основной аргумент. Как я уже упоминал, Аркадий успел рассказать мне про свой дневник. Я очень хотел прочитать его, чтобы подтвердить свою теорию относительно Тани, но, к сожалению, так ничего и не нашёл. Вы, кстати, насколько хорошо знали Виктора? — спросил он, наливая себе ещё одну чашку чая.

— Мы учились вместе. Я бы не сказал, что были большими друзьями, скорее, приятелями. Виктор был интересным человеком. И когда его не стало, это очень задело меня и всех, кто его знал, — ответил я искренне.

— Да, он был своеобразным молодым человеком. Его отец часто приводил его ко мне. А после смерти отца за ним присматривал дедушка, да и я помогал, чем мог. Виктор был очень смышлёным, но он мало контактировал с людьми. Обожал ребусы и загадки, а еще всякие фильмы про шпионов.

— Ну, да, это я уже понял, — сказал я, вспоминая ребус с координатами в дневнике Виктора. — Ещё он очень любил сладкое и постоянно жевал шоколадки, — добавил я и улыбнулся.

— А я всегда говорил, что это вредно. У него был врожденный порок сердца, а из-за чрезмерного употребление сладкого у Вити были проблемы с лишним весом. И сердце однажды, к сожалению, просто не выдержало. После смерти его деда я постоянно общался с Витей, помог снять квартиру, поддерживал, как мог. Когда я узнал о случившемся, то забрал его тело. Его похоронили рядом с матерью и отцом, — грустно сказал доктор.

— Вы забрали его тело, а я пытался найти могилу в нашем городе. Даже не знал, что у него есть опекун. Но, подождите, как вы поняли, что он умер от сердечного приступа? — спросил я настороженно.

— Игорь, вы же знаете, что после смерти обычно делается вскрытие. Я читал результаты — Виктор умер от остановки сердца.

— Но я думал… — начал было я и замолчал.

Всё казалось мне очень странным. По словам Вадима, результаты вскрытия не были занесены в журнал. А тут получается, что доктор видел их своими глазами. Я решил, что как только закончу разговор с Олегом Николаевичем, попробую снова дозвониться до Вадима.

18

— Игорь, как я понял, вы пришли ко мне по какому-то конкретному вопросу? — прервал мои размышления Олег Николаевич.

— Да, я хотел спросить про раскопки на кладбище в моём городе. По моим сведениям, вы руководили ими около пяти лет назад, — уточнил я.

— Знаете, Игорь, даже не буду спрашивать какой у вас к этому интерес. Явно опять приплетёте какую-то мистику, — усмехнулся доктор. — Давайте так: я расскажу, что мы нашли, а потом вы мне скажете, развеял я ваши сомнения, или всё-таки они остались, — он с улыбкой посмотрел на меня. Я кивнул.

— Это была очень любопытная находка. Я покажу вам.

Олег Николаевич подошел к большому шкафу, достал толстую папку, выбрал из неё несколько фотографий и протянул их мне. На одном снимке был запечатлен скелет.

— Эти останки лежали глубоко под другим телом — будто могила в могиле. Когда поднимали для перезахоронения, случайно заметили. Сразу подумали, что кто-то пытался скрыть следы преступления, вызвали милицию и криминалистов. Те установили, что если кто-то и убил этого человека, то далеко не в нашем веке. Видите вот эти следы по углам? — он указал на трещины вокруг глазниц. — Посмотрите, на этом фото лучше видно.

Я посмотрел на следующую фотографию — череп с отчётливыми трещинами вокруг тёмных глазниц.

— Это жертва ритуального убийства. Когда-то существовало племя, в котором верили, что, удаляя глаза таким вот варварским образом, они создают врата между нашим и другим миром, а жертва становится проводник между миром живых и миром мёртвых.

— Как правило, проводником назначалась женщина из племени, которую закапывали заживо после ритуала, — я вспомнил вычитанное когда-то в бумагах Алфавита.

— Потрясающе, вы знаете эту историю. Откуда? — удивился доктор.

— Я журналист, имею доступ к разной литературе. Когда-то увлекался исследованиями о различных странных традициях, — я выбрал сказать полуправду.

— Знаете, Игорь, я тоже читал очерки и истории. Моё увлечение археологией и участие в экспедициях открывало мне двери во многие музеи, давало доступ ко многим очень редким книгам и записям. Я был потрясён, когда узнал, что один из ритуалов, описанных в старой книге, проводился на нашей земле. Следы на скелете, примерный возраст, сохранившаяся одежда — всё указывает на то, что это древнее ритуальное захоронение! — в голосе доктора слышались явные нотки восторга.

Я понимал Олега Николаевича, как учёного. Но как ему объяснить, что эта легенда правдива? Что пострадал не один человек, и могут пострадать еще многие?

— Олег Николаевич, а когда вы осматривали этот скелет, ничего необычного не почувствовали? — спросил я в надежде услышать еще что-то.

— Игорь, вы меня пугаете. Это обычный скелет. Если вы имеете виду, терял ли я сознание или ходил по ночам, как зомби, то отвечу, что нет. И мои коллеги, которые соприкасались с ним, чувствуют себя прекрасно, — ответил доктор с улыбкой. — Хотя за всех сказать и не могу, но никто не жаловался.

— А где сейчас находятся эти останки, на них можно взглянуть, или они уже перезахоронены?

Сам не знаю, почему, но несмотря на сильных страх, обуявший меня при виде фотографии, я решил, что очень хочу своими глазами увидеть скелет. В мозгу отчетливо стояла картина — парящая над полем безглазая женщина…

— К сожалению, они до сих пор в лаборатории. По некоторым причинам мои коллеги только недавно смогли приступить к полноценным исследованиям. И как бы я не хотел, вряд ли смогу организовать туда для вас доступ, — развел руками доктор. — Но когда мы окончательно закончим наши исследования, то планируем поместить останки в музее на всеобщее обозрение. Думаю, это произойдёт в самом ближайшем будущем, так что милости прошу прийти и самому убедиться, что ничего страшного в них нет.

Я хотел было высказать свои возражения и предостеречь доктора от того, чтобы показывать скелет всем желающим, но понял, что это прозвучит как полная чушь и лишь убедит доктора в моей невменяемости.

— Да, понимаю, Олег Николаевич. А я уж на самом деле подумал, что в маму Виктора вселился демон, — я решил подыграть пожилому материалисту. Все равно никаких доказательств моей теории у меня не было. Вместо того, чтобы спорить, я задал следующий вопрос:

— Вы упомянули, что благодаря маме Виктора начали увлекаться археологией. Вам случайно не представился шанс исследовать тело, которое вызвало такую реакцию в её организме? Чтобы окончательно убедится в теории воздействии неких химических соединений на организм человека?

— Обычно после идентификации тела старались передавать родственникам или знакомым для погребения. Останки, при которых находили документы, быстро забирали, списки с именами печатались в газетах. Очень часто бывало, что при солдате не было ни опознавательных знаков, ни документов, поэтому такие тела забирали волонтеры, чтобы снова предать их земле. Некоторые тела никто не забирал, их хоронили вместе и ставили памятник неизвестному солдату.

— Так вы даже не пытались найти и исследовать эти останки? — переспросил я

— Игорь, я учёный, но не забывайте, что все мы люди. Тело я не искал, потому что повторное вскрытие и перезахоронение — это стресс для семьи. Тем более, я точно не знал, какое именно тело вызвало эту реакцию. Я ведь говорил, что о возможных причинах заболевания догадался только спустя годы в Африке. Но сами понимаете, сколько я бы потратил времени и сил, чтобы найти нужный мне труп, который, скорее всего, за эти годы уже разложился в земле. Да и в то время у меня были другие дела, работа. Если есть время и желание, у нас имеется электронный архив, в котором всё задокументировано. Вы можете попробовать найти сведения про тела и места их захоронения. Архив только для сотрудников, но для вас я сделаю исключение.

— Спасибо, Олег Николаевич, буду вам очень признателен.

— Я так понимаю, Игорь, всё это вы делаете неспроста. Мне кажется, вы что-то не договариваете. Скажите, что вы нашли… — Олег Николаевич не успел закончить фразу, в его кармане зазвонил телефон.

Разговаривал он недолго, но лицо его становилось все мрачнее. Положив трубку, доктор сказал:

— Игорь, извините, мне надо срочно уйти. У вас есть мой номер телефона, вот кстати и мои личные координаты, — он быстро записал что-то на листке бумаги и, аккуратно сложив, протянул его мне. — Позвоните мне на днях. Вы интересный молодой человек. Хочу послушать историю про вашу учёбу с Виктором. А ваш интерес к сверхъестественному хоть и забавляет меня, но отрицать тот факт, что науке до сих пор известно далеко не всё, тоже не стоит. Есть многое на свете, друг Горацио…. Может, вы в чем-то и переубедите старика, — после этих слов он быстро набрал несколько цифр на рабочем телефоне. — Дима, это Олег Николаевич. Зайди, пожалуйста, проводи моего гостя в архив и дай доступ к компьютеру, — доктор протянул мне руку.

— Спасибо, Олег Николаевич. Я вам обязательно позвоню. И вы правы, нельзя отрицать то, что до конца не изучено, — он улыбнулся мне в ответ, провожая к выходу.

В коридоре меня ждал тот же самый охранник. Он вежливо предложил следовать за ним. Спустившись на лифте на первый этаж, мы прошли в большой светлый зал, напоминавший библиотеку. Подойдя к одному из компьютеров, охранник набрал на клавиатуре код доступа.

— Пользуйтесь. Если будут какие-то вопросы, можете обращаться, я Дима, — сказал он, не без важности указывая на бейдж.

Я вбил в поиск фамилию мамы Виктора и дату, которую запомнил из дневника. День, когда ей стало плохо на работе. Результаты стал переписывать в блокнот. Меньше чем через час у меня были записи со всеми интересующими меня данными.

Я был абсолютно уверен — что-то тёмное внутри этого тела вызвало недуг мамы Виктора. Конечно, Олег Николаевич рассказал мне очень занимательную историю про африканских шаманов и порошок. Но я-то знал многое, что ему не было известно, и был уверен, что африканские шаманы тут точно ни при чём. Мне обязательно нужно узнать, что случилось с этим телом дальше, и не происходило ли ничего странного с людьми, которые его забрали (если таковые были). Это будет хороший материал для моей будущей книги. А если я найду какие-то доказательство, что есть пострадавшие и кроме матери Виктора… Кто знает, возможно я смогу переломить стереотипы Олега Николаевича и убедить его исследовать аспекты, не связанные с традиционной наукой.

19

Имён в списке было немало, я решил вернуться домой и продумать, с кем контактировать в первую очередь.

Уже прошло слишком много времени, и останки действительно могли полностью разложиться в земле. А те, кто работал с этим телом или забирал его, могли умереть, уехать — да всё, что угодно. Но я не отчаивался. Если где-то происходило нечто странное, люди вокруг явно это запомнили или хотя бы слышали. В голове у меня зрел план. Позвонить, представиться журналистом, который готовит материал о Великой Отечественной, — мол, из архива узнал про родственников погибших солдат и хотел бы с ними пообщаться. Повторять до достижения результата. Я заглянул в список и решил начать по порядку. Набрав номер, вздохнул и бросил трубку, не дождавшись гудка.

Глупо получается. План, на первый взгляд, неплохой, но договариваться с десятком людей о встрече и расспрашивать не только про погибшего родственника, но и о странностях, связанных с телом… Сколько времени это может занять? Я зашагал по комнате. Кажется, эту привычку я на подсознательном уровне перенял у доктора Беккера.

Вдруг я вспомнил про картину, лежавшую на заднем сиденье машины. Быстро принёс её, развернул и положил на стол.

Вот она, парковая аллея с фонарями, вот дама в тени. Наклоняясь под разными углами, я пытался рассмотреть скрытые элементы. Но сколько я не крутил головой, на картине ничего не менялось.

Я что, схожу с ума? Буквально вчера я видел на этой картине кладбище, то самое место с загадочной могилой. А теперь ничего. Неужели это была игра моего воображения?

Размышляя, я налил себе кофе, и тут меня повело в сторону. Голова взорвалась болью. Попытавшись схватиться за стол, я уронил полную чашку прямо на картину. Я схватился за край, стараясь удержать равновесие, и посмотрел на картину. То, что я увидел в следующий момент, показалось мне галлюцинацией. От кипятка верхний слой краски начал слезать. Вместо парка я вновь увидел могилы, а на месте сидящей женщины заметил торчащий уголок листка бумаги.

Я опустился на пол и дрожащей рукой закинул в рот несколько таблеток. Потом осторожно поднялся. Мне действительно не померещилось — верхний слой облез, и на залитом кофе полотне был чётко виден нижний слой с изображением кладбища. Я взял чайник, аккуратно ухватил за кончик торчавшую бумажку и полил тоненькой струйкой кипятка слой краски. Она начала отходить, и через некоторое время я держал в руке бумажный клочок с едва различимыми буквами.

Поднеся бумагу к ярко горящей лампе, я смог разглядеть, что это была запись, вырванная из регистрационного журнала. «Надежда Никифоровна Кузьмина, 19 сентября 1947, Устинов Григорий Николаевич».

Сердце забилось чаще. Сомнений не было — это часть пропавшей страницы из журнала записей, про которую говорил Алфавит. Я не сомневался, что именно эта девушка рассказала найденную нами историю Викиному дедушке. Но почему он вырвал запись и замаскировал ее под картину? Определённо, это ключ, и я должен попытаться найти эту Надежду Никифоровну!

Мимолётная радость сменилась волнением. Где искать эту женщину, я не имел не малейшего понятия. У меня были только имя, отчество, фамилия. Внезапно мой взгляд упал на блокнот со списком на столе. Я быстро схватил его и сразу же увидел одно имя — Надежда Кузьмина. Я несколько раз перечитал, чтобы убедиться, что мне не мерещится. К сожалению, кроме адреса — какая-то деревня, — никаких других сведений указано не было. Я вбил данные в компьютер. Судя по карте, деревня располагалась достаточно далеко от моего места проживания. Компьютер выдал мне только телефон местного отделения связи. Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, я набрал указанный номер.

Разговор был содержательным. Девушка, поднявшая трубку, была весьма общительна (наверное, скучно на работе в деревенском почтовом отделении), а когда узнала, что я журналист и ищу информацию про участников войны, записываю истории их жизни, она рассказала мне даже то, про что я не спрашивал. Оказалось, что Надежда Никифоровна Кузьмина живёт в этой деревне всю свою жизнь. У неё есть какие-то странности в общении с людьми, много говорить она не любит. В деревне её побаиваются. Ей почти девяносто лет, но выглядит она очень хорошо.

После девушка продиктовала мне номер её телефона и предупредила, чтобы я был аккуратен, — «Бабушка людей не любит, а особенно незнакомых».

После разговора с телефонисткой я набрал номер Надежды Никифоровны. Не успел я представиться и изложить свою легенду, как она очень быстро согласилась на встречу и попрощалась. К моему удивлению, её голос совсем не звучал как голос старой женщины. К тому же она была очень вежлива, даже учтива. В любом случае, результат был достигнут. Прикинув по карте расстояние, которое мне следовало проехать, я решил лечь и хорошенько отдохнуть.

20

Но выспаться так и не получилось — постоянно мучали кошмары. Каждый раз, когда я закрывал глаза, мне казалось, что я нахожусь в комнате не один, и если их открою, то обязательно увижу тень или, ещё хуже, жуткую физиономию без глаз напротив моего лица. Я был настолько напуган, что просыпался несколько раз и проверял, горит ли свет во всех комнатах, — я включил его перед тем, как ложиться. Когда я проснулся в очередной раз, у меня жутко разболелась голова. Пришлось выпить таблетки, и только после этого я снова смог заснуть. Утром зазвонил будильник, я понял, что весь разбит и лучше бы мне сегодня остаться дома. Однако стремление действовать пересилило, поэтому я заставил себя собраться и выйти из дома.

Погода была пасмурная, небо затянуло тучами, моросил мелкий неприятный дождик. Всё это время я думал про предстоящую встречу с пожилой женщиной. Какие вопросы я задам? Вспомнил про Виктора — перед смертью он хотел нам что-то рассказать. Возможно, историю своей мамы. Да, она умерла, когда он был совсем ребёнком, но, может, его отец успел ему что-то объяснить, или же Витя был в курсе про дневник. Возможно, Виктор знал всю правду, потому и был таким замкнутым. А другу отца не рассказал, так как понимал его позицию всё объяснять с научной точки зрения. Вспомнились слова Виктора во время сеанса вызова духов, что всё бесполезно и я проиграю. От этого настроение становилось совсем депрессивным.

Одиноко стоявшая на обочине девушка с большим рюкзаком пыталась поймать попутную машину, то и дело поднимая руку вверх. Казалось, её никто не замечает — все попутки проезжали мимо, хотя поток машин был немаленький. Подъехав поближе, я замедлил ход и, остановившись возле девушки, опустил боковое стекло.

— Мне кажется, нам по пути. Садитесь, вы совсем промокли, так и простудиться недолго, — предложил я, улыбнувшись. Видя её большой рюкзак, указал девушке на заднее сиденье, так как на переднем рядом с собой положил портфель Виктора с черновиками книги. Я был уверен, что эти наброски могут пригодиться при разговоре с Кузьминой.

Не говоря ни слова, девушка кивнула, вытерла насквозь промокшие волосы и быстро запрыгнула на заднее сиденье.

— Вы как-то совсем не по погоде оделись. Прохладно на улице, или вы прогноз погоды утром не смотрели? — спросил я, включая печку посильнее.

В ответ она только улыбнулась и стала наблюдать за проносящимися за окном пейзажами. Краем глаза я заметил, что иногда, когда очередная машина проносилась мимо, она почему-то вздрагивала, и улыбка сходила с её лица.

— С вами всё в порядке? Мне показалось, вы чего-то боитесь, — поинтересовался я.

Вид у неё и вправду был напуганный.

— Что-то случилось? Кстати, я ведь даже не спросил, куда вас довезти. Сейчас дорога одна, а там куда? — уточнил я, глядя на трассу.

— Надо развернуться, нам не следует туда ехать, — вдруг сказала девушка холодным тоном. — Нам надо вернуться, тебе надо вернуться. Не стоит ехать, — повторила она уже громче.

Мне стало не по себе. Я посмотрел в зеркало. На заднем сидении никого не было. Сердце забилось чаще. Когда мой взгляд упал на дорогу, я понял, что еду по встречной полосе, и быстро выкрутил руль, еле избежав столкновения с несущимся на меня грузовиком. Машину закрутило, она вылетела на обочину, раздался хлопок. Резко нажав на тормоз, я приложился головой о рулевое колесо. От удара в глазах всё потемнело. Когда мне стало лучше, я огляделся, пытаясь понять, что произошло. Машина стояла на обочине. От избытка адреналина меня трясло. В зеркало заднего вида я заметил, как позади меня остановилась «Тойота». Из неё выскочил высокий полный мужчина и подбежал ко мне.

— Приятель, ты как? Может, скорую вызвать? — крикнул он.

— Спасибо, я в порядке, — я вылез из машины.

Голова немного болела, меня слегка водило из стороны в сторону. Я мельком взглянул на машину — цела. Только переднее колесо было пробито, отчего она немного наклонилась на левую сторону.

— Да, приятель. Тебе крупно повезло, я уже думал, секунда, и тебя расплющит об этот грузовик. Ты в рубашке родился. Как так получилось, что ты оказался на встречной? — спросил мужчина, осматривая меня. — Точно ничего не болит? Вроде как цел, крови нигде не вижу, только на лбу ссадина.

— Не знаю, как так вышло, меня будто в сторону повело. Черт, запаски же нет, — ответил я, держась рукой за ушибленный лоб.

— Сердце, что ли, прихватило? Эх, приятель, надо быть с этим осторожнее. Давай так. Садись, я тебя подвезу до ближайшего городка, там есть шиномонтажная. Машину оставь пока здесь, тебе сейчас за руль нельзя. Ребята сами её отбуксируют и починят, а ты отдохнёшь и заберёшь готовую. И не переживай, меня тут все знают, договорюсь — сделают как своему.

С этими словами мужчина взял меня под локоть и показал на свой автомобиль. Я забрал из салона портфель и пошел за ним.

— Денис, — представился он, когда мы сели по своим местам.

По дороге Денис болтал без остановки. Это и к лучшему — не надо было объяснять, что со мной произошло. Раз он думает, что сердце, пусть так оно и будет.

— Игорь, скажу ещё раз, тебе крупно повезло. Ты врачу-то покажись. Сердце такое дело, у нас на днях случай был, буквально вчера, тут недалеко от города. Тоже водитель ехал, день был светлый, машин нет ни одной. Потерял управление и сбил девушку насмерть, потом сказали, что у него прямо за рулём инфаркт случился. Вот так получается — и сам умер, и другой человек погиб.

Я ничего не ответил. Такая ситуация была мне очень знакома. Я даже прекрасно знал виновника аварии, унёсшей жизнь Вики.

— Вот, кстати, то место, где это произошло, — Денис притормозил возле вбитого в землю креста, вокруг которого лежали живые, но уже слегка завядшие цветы.

Я присмотрелся к фотографии, прибитой к распятию, и вздрогнул. На фото была именно та девушка, которая голосовала на дороге, а после ехала со мной в машине. На обочине я также заметил искорёженный легковой автомобиль.

— Видишь, даже машину убрать не успели, всё так и осталось после аварии, — грустно сказал Денис.

Голова начинала болеть всё сильнее, я потянулся в карман за таблетками и, достав парочку, проглотил. Денис посмотрел на меня и покачал головой, однако промолчал. Всю оставшуюся дорогу я дремал. Денис, как и обещал, привёз меня в шиномонтажную и, наотрез отказавшись от денег, пообещал мне счастливого пути и посоветовал быть аккуратнее за рулём.

Я быстро договорился с хозяином о починке машины, вручил ему ключи и поинтересовался, как мне добраться до нужной деревни. Мне подсказали, где можно сесть на автобус, идущий в нужном мне направлении. Я поблагодарил и отправился на остановку. По моим подсчётам, к вечеру я должен был быть на месте.

21

— Надежда Никифоровна, это Игорь. Я звонил вам вчера, мы договаривались о встрече, — ещё раз повторил я, наблюдая за тёмным женским силуэтом в проёме открытой двери.

Женщина ничего не ответила, только жестом показала следовать за ней. Непонятное чувство тревоги, не покидавшее меня всё это время, усилилось ещё больше. Я оглянулся по сторонам, поднял голову на высокий забор вокруг дома. Вспомнив весь путь, который мне пришлось пройти, ни секунды более не колеблясь, вошёл в тёмный проём и, пройдя через небольшой дворик, оказался в доме Надежды Никифоровны.

Я сразу почувствовал неприятный затхлый запах, смешанный с ароматами трав и благовоний. В парадной было темно, только лунный свет падал из окон. За всё это время хозяйка не произнесла ни слова.

Мы вошли в комнату, где тускло горела настольная лампа с тёмным абажуром. Надежда Никифоровна показала мне на стул в углу, а сама осталась стоять в проходе в нескольких метрах от меня.

— Зачем ты здесь? — спросила она скрипучим голосом, совсем не похожим на тот, что я слышал вчера по телефону.

— Надежда Никифоровна, — начал я, поёжившись от звука её голоса. —Вчера я сказал вам неправду. Вернее, только часть правды. Я действительно журналист, но хотел поговорить по одному очень интересующему меня вопросу, скажем так, в личных целях, — я чувствовал, что путаюсь и несу чушь.

— Журналист. Я как-то имела неосторожность пообщаться с журналистом. Он даже записал мою историю. Глупец не поверил мне, пришлось убедить его, что я не лгу, — в скрипучем голосе мелькнули жестокие нотки.

— Историю? Ту самую историю? — переспросил я, понимая, о чем она говорит.

— Конечно, ты читал её. Поэтому ты здесь, чтобы узнать правду, — сказала она. Мне показалось, я заметил злобную ухмылку.

Я не ошибся — передо мной была женщина из послевоенного рассказа о призраке. Неужели она забрала тело солдата? Но зачем? Чувствовала вину за то, что не смогла спасти, решила предать его земле, или это было специально подстроено, чтобы заманить меня, но в чём смысл? Мысли роились, как бешеные, я пытался сопоставить все факты. Со всеми этими головными болями и припадками я потерял былую сноровку, мне становилось всё сложнее и сложнее обдумывать свои шаги.

— Ты, наверное, сейчас думаешь, зачем я всё это делала, и почему ты здесь? — она будто прочитала мои мысли. — Ты пытаешься всё просчитать. Но просчитать всё невозможно, Игорь. Или ты думаешь, что сам нашёл меня? Ты думаешь, что все подсказки, которые тебе оставляли, были случайными? Ты так до сих пор и не понял, почему ты видел этих странных людей, которые бесследно исчезали на твоих глазах? Помогали ли они тебе… Или они помогали нам? Ты ещё сомневаешься, кто виноват в смерти твоего друга Виктора и других твоих знакомых. Ты до сих пор не знаешь, куда исчезали все эти люди, и почему мы не тронули тебя. Не знаешь, почему ты до сих пор жив. Я дам тебе ответ. Возьми это. Ты знаешь, что делать. Поверь, больно не будет. Ты узнаешь правду, которая недоступна обычным людям.

Я увидел, как из темноты к моим ногам упали два остро заточенных деревянных колышка, и заметил, что Надежда Никифоровна начала выходить из тени. Сначала мне показалось, что я вижу призрака с иллюстрации к рассказу. Того самого жуткого призрака с тёмными пустыми глазницами. Но как только она вышла на свет, то изменилась. Ее лицо преобразилось. Это уже не был призрак. Передо мной стояла женщина с огненно-рыжими волосами, кожа её была бледна, как у покойника. Определить её возраст было невозможно, чёрные глаза злобно сверкали, а на лице застыла пугающая улыбка.

— Сделай это добровольно и узнай всё, что хотел. Всё, за чем так долго гонялся, — её голос изменился, стал женственным и бархатным — именно его я слышал по телефону.

— Ну же, мы ждём, — мягко произнесла она. Теперь она казалась не старше двадцати, и волосы почему-то уже не были рыжими. Я судорожно огляделся по сторонам. Из темноты начали появляться тени. Они злобно улыбались, глядя на меня. Их было много и с каждой секундой становилось всё больше. Меня трясло от страха, дрожащими руками я поднял два колышка.

— Кто ты? Чем закончилась история, которую мы нашли? — хрипло прошептал я, глядя на ведьму.

— Ответ прямо перед тобой. Ты знаешь, что надо сделать. Загляни в наш мир, стань проводником, и ты узнаешь ответы на все свои вопросы, — ответила она.

Я поднял два колышка и направил их острия в глаза. Сердце билось чаще и чаще, голова болела. Я собрался с силами и с размаху отбросил колышки в сторону ведьмы. Схватив светильник, я сорвал с него тёмный абажур. Свет загорелся ярче, освещая всё вокруг. Бросив светильник на землю, я подобрал свой портфель и бросился прочь, не оглядываясь. Ноги подкашивались, голова просто раскалывалась, и я понимал, что в любой момент могу потерять сознание.

Не помню, как, но мне всё-таки удалось выбраться на улицу. Судорожно вцепившись в портфель, я пытался нащупать в кармане таблетки, но всё никак не мог их ухватить — пальцы не слушались меня. Наконец я остановился возле дома, окна и двери которого были полностью заколочены. Жадно хватая воздух, я рухнул на землю. Внезапно из дома раздался дикий крик и жуткие звуки… как будто кто-то рубит топором мясо. Воздух вдруг перестал попадать в мои легкие, таблетки выпали из рук, и я потерял сознание.

Очнулся я от того, что кто-то поднимал меня за подмышки. Я открыл глаза и увидел перед собой знакомое лицо. Это был Егор.

— Никогда не видел, чтоб ктой-то так бегал. Ты что там увидел-то, друже? Я как тебя проводил в этот дом, сразу отошёл и стал наблюдать. Ну, любопытственно мне было. Ты там был всего ничего и выскочил, будто за тобой сама костлявая гналась. Этот дом у нас тоже дурной. Люди верят, что хозяйка-то — ведьма. Надо было тебе сразу сказать, да пугать зазря не хотел. Ничего, завтра по свету проверим с мужиками — что да как.

— Спасибо, — только и смог ответить я, снова теряя сознание.

Очнулся в доме Егора — это я понял сразу, услышав его разговор с женщиной, по-видимому, женой.

— Да точно тебе говорю, мы всё проверили, не было там никого, — говорил Егор.

— Как такое может быть? Вы точно туда ходили? Ты же помнишь, в последнее время никто не видел, чтобы она выходила из дома. И почему этот человек так бежал оттуда? — спросила женщина.

— А мне почём знать. Я бы туда ночью ни за что не сунулся. Может, ведома наколдовала чего, он вчера вообще невменяемый был. Очнётся — спросим, — сказав это, Егор заглянул в мою комнату. — О. С пробужденьицем. Ну, как ты? Тяжёлый ты, чуть допер, — усмехаясь, он сунул в рот сигарету.

— А ну давай на улицу, нечего дома курить! — прикрикнула жена — довольно красивая женщина лет сорока. Она вошла и поздоровалась со мной. Я поднялся с кровати и уверил обоих, что со мной всё в порядке. Хотелось выйти на улицу и подышать свежим воздухом.

— Я вот что тебе скажу, — начал Егор, закуривая. — То, что ты там видел, оставь при себе и никому не рассказывай. Ты с кем-то поделишься, а потом с этим человеком беда может приключиться. Я как тебя домой тянул, увидел, что дом ведьмы-то начал полыхать синим пламенем. Сгорел он полностью, приезжала ночью милиция и пожарные, говорят, проводку внутри закоротило.

Проверили весь дом, тело старухи так и не нашли. Пусто, нет никого. Дай бог, чтоб ведьма навсегда нас покинула и больше не вернулась. Я смолчал, что ты там последний был. Если ты дом спалил, когда убегал, тебя благодарить, а не на допросы водить надо, коли так, между нами. Боялись люди очень и место это стороной обходили, — Егор глубоко затянулся.

— Говоришь, не нашли никого… Где-то я уже слышал подобную историю, — пробормотал я еле слышно, вспоминая рассказ Насти. — Спасибо, Егор, но мне кажется, что ещё не всё закончилось, по крайней мере, для меня, — сказал я, пожимая Егору руку, и направился к автобусной остановке, намереваясь как можно скорее добраться домой.

— Спасибо, что мои пожитки тоже спас! — повернулся я к Егору, демонстрируя портфель в своей руке.

Егор крикнул мне что-то вслед, но я отошел слишком далеко, чтобы его услышать, и только помахал ему на прощание.

22

Первое, что я решил сделать, как только сел в автобус (на счастье, он подошел почти сразу) — позвонить Вадиму. К моему большому разочарованию, я обнаружил, что телефон отключился — села батарея. Как назло, перед отъездом я забыл ее подзарядить.

От убаюкивающего шума мотора глаза начали закрываться сами собой. Проснулся я, когда автобус уже подъезжал к моей остановке — чудом не проспал. Дело оставалось за малым: забрать свою машину. Пока я дожидался в шиномонтажной, попросил воспользоваться их телефоном, чтобы позвонить другу. Вопреки ожиданиям, Вадим тут же поднял трубку.

— Это я, Игорь. Знаю, что ты сейчас занят, но мне очень нужно встретиться с тобой, — выпалил я.

— Привет! У нас тут кое-какие изменения, конференцию перенесли, и я вернулся домой. Уже несколько раз тебе звонил, ты куда пропал? — спросил Вадим, и я почувствовал лёгкое волнение в его голосе.

— Всё хорошо! — я обрадовался, что Вадим не очень занят, и мы можем поговорить. — Я сейчас далеко от города, телефон отключён, батарея села. Мне надо с тобой встретиться, информация очень важная и конфиденциальная. Ты, наверное, мне не поверишь, но мне больше не с кем поделиться и рассказать, что произошло, — я говорил быстро, немного запинаясь. В этот момент я даже забыл про то, что хотел расспросить Вадима и по поводу звонка к Алфавиту перед его смертью, и про дневник доктора, и про результаты вскрытия. Визит к ведьме заслонил все эти неувязки в моем сознании. Срочно требовалось выговориться.

— Хорошо, я тебя жду, приезжай ко мне на работу, — ответил Вадим после небольшой паузы.

— На работу? Но сегодня воскресенье.

— Ты опять забыл, кем я работаю. Если симпозиум отменили, это не значит, что я прохлаждаться должен дома. Я сегодня целый день работаю и на ночное дежурство остаюсь, так что времени у нас полно.

Я уже хотел положить трубку, как услышал его голос: «Он только что звонил, сказал, что едет». После этого в трубке раздались короткие гудки. Конечно, это было сказано не мне, но кому, я понятия не имел. В любом случае делать было нечего, поэтому, ещё раз поговорив механиками, я решил подождать, пока они закончат, в придорожном кафе неподалеку.

Не спеша попивая кофе, я глядел через окно на проходивших мимо людей. В кафе было довольно уютно и безлюдно. Расслабившись, я взял газету, позаимствованную у механиков. Когда я дошёл до рубрики «Происшествия», то не поверил своим глазам и перечитал заголовок несколько раз: «Молодая гадалка найдена мёртвой, малолетний брат без вести пропал». Рядом с текстом было фото рыжеволосой Насти и её брата Николая. Девушка была обнаружена мёртвой у себя дома, она лежала на столе, в глазницы были вбиты деревянные колья. Высказывались предположения касательно ритуального характера убийства, а также сообщалось, что брат девушки исчез. Заканчивалась статья призывом к тем, кто хоть что-то знает о произошедшем, немедленно позвонить в милицию.

Я отложил газету, но через несколько секунд опять взял её в руки и еще раз перечитал, до конца не веря в этот ужас. Я винил себя — мне казалось, что если бы я не пришёл к ней тогда, то всё было бы хорошо. А теперь… Теперь они добрались и до них.

В кафе заглянул один из работников шиномонтажной, он сообщил что машина готова, извинился, что заставили ждать. Выезжая, я ещё раз взглянул на крест у дороги и поежился. Нет уж, сегодня никаких попутчиков.

В город я добрался только к вечеру. Было воскресенье, большой поток машин, поэтому я провёл в дороге намного больше, чем рассчитывал. Я припарковал машину около телефонной будки и набрал рабочий номер Вадима. Он поднял трубку после первого же гудка, как будто ждал моего звонка.

— Алё, Игорь, куда ты пропал? — спросил он взволнованно.

— Пробки, все едут в город. Вадим, что с тобой, что-то случилось? — спросил я.

— Нет, всё нормально. Ты где сейчас?

— Тут недалеко, — я заметил название улицы и продиктовал его Вадиму. При этом я краем глаза углядел девицу, стоявшую возле угла дома неподалёку. Присмотревшись, я узнал девушку, которая рассказывала мне про Иру. Ни говоря больше ни слова, я повесил трубку и направился к ней.

— Извините, вы меня помните? — спросил я, подойдя к ней достаточно близко.

Девушка испуганно замотала головой:

— Нет-нет, вам нельзя здесь находиться, они вас запомнили. И мне запретили с вами общаться, это очень опасно, уходите, — умоляюще произнесла она.

— Почему запретили, почему это опасно? Я не делаю ничего плохого, просто хочу кое-что ещё спросить, — сказал я, подходя еще ближе.

— Нет, уходите, ваша подруга была замешана в… — девушка посмотрела за мою спину. — Ой, бегите, — в панике прошептала она.

Ко мне шли два огромных мужика. Поняв, что говорить бесполезно, я резко рванул в сторону и побежал. Позади я слышал крики своих преследователей. Я бежал, не оглядываясь, но внезапно почувствовал головокружение, ноги стали заплетаться. Я начал судорожно нащупывать в кармане таблетки, но там было пусто. Скорее всего, обронил их, убегая из ведьминого дома. Я чувствовал, как теряю сознание. Меня сильно ударили сзади, и я упал. Проваливаясь в темноту, я слышал крики и голоса — но не мог разобрать, что они говорят.

…Я лежу на больничной койке, только недавно разговаривал с Вадимом, попросил у него ручку и бумагу. По словам Вадима, от перенапряжения и удара по позвоночнику меня снова частично парализовало. Руки двигаются без проблем, могу их чувствовать. Вадим сказал, у меня шоковое состояние, — нужен покой, и всё пройдёт. Голова тяжёлая, не могу заснуть. Попросил Вадима забрать портфель с рукописью из машины. Если со мной что-то случится, пусть все знают правду. Вадима разговаривал с человеком в форме. Скорее всего, говорили насчёт меня, так как человек показывал в мою сторону. Голова начинает болеть всё больше, в глазах мутнеет, писать всё сложнее…

Пишу практически наощупь, очень темно. Едва могу различить интерьер палаты. Такое ощущение, что я не один. Кто-то рядом, я чувствую его присутствие. Глаза начинают привыкать к темноте… Фигуры, я вижу фигуры людей, они идут ко мне. Одна очень похожа на рыжеволосую Настю, не вижу ее глаз, их скрывает темнота. Кажется, она пытается что-то сказать. Не могу различить точно. Что-то вроде: «Правда… Теперь я знаю правду… Зачем ты… Был шанс…» — её голос звучит прямо в моей голове. Ведьма! Старуха из сгоревшего дома, она смотрит на меня и улыбается. Вижу знакомые фигуры — сторож, дед Виктора, девочка Маша, от которой я впервые услышал про ведьму… Голова болит всё сильнее, мутнеет в глазах, почти ничего не вижу.

…Опять потерял сознание. Рядом с собой слышу негромкий женский плач. Глаза закрыты, пишу наугад, надеюсь, кто-то сможет это прочитать. Она рядом со мной, бормотание и плач, прямо как в том рассказе… Неужели она пришла за мной… Почему она… Что теперь… Почему не кто-то другой… Правда… Какую правду они хотели мне показать… Страшно… Не могу пошевелиться… Очень страшно… Я слышу её бормотание, я чувствую её взгляд… Я открываю глаза.

***

Вадим зашёл в палату к Игорю и взглянул на мёртвое лицо друга, на котором застыло выражение ужаса. Он достал фотоаппарат и сфотографировал тело. После этого Вадим собрал последние записи Игоря и приложил их к стопке бумаг, которую предварительно забрал из его машины.

— Твоя книга очень поможет мне, приятель. Эксперимент окончен, — с этими словами Вадим накрыл его простыней, а затем, оглядываясь по сторонам, быстрым шагом направился в свой кабинет.