* * *
Признанный лучшим спортивным менеджером Европы, президент профессионального баскетбольного клуба ЦСКА, первой команды континента, начальник «большого» ЦСКА Сергей Кущенко считает себя человеком самодостаточным. Современный толковый словарь русского языка определяет самодостаточность как обладание большой степенью внутренней независимости. А еще Кущенко, на мой взгляд, человек самодельный – в России XIX века самодельными называли тех, кто сам собой, из простого звания, вышел в люди. Это более соответствует нынешним отечественным реалиям, чем повсеместно распространенное английское «self-made-man».
Быть первым
Я понял, что Сергей Кущенко всегда играет «первым» номером – не в баскетбольном, а в боксерском смысле, – когда он, опередив мой первый вопрос, сказал:
– Знаете, Ботвинника спросили: «Если бы Вы не были шахматистом, то какой вид спорта выбрали бы?» И шахматный чемпион ответил: «Баскетбол. В нем надо комбинировать – это тут ключевое слово – как в шахматах, но за доской ты думаешь один, а на площадке думают-комбинируют, причем синхронно, пятеро».
– А я вычитал намедни у социолога, что одной из пяти наиболее притягательных профессий для молодых американцев является профессия менеджера, а в спорте – баскетбольного тренера. Так что Вы, Сергей Валентинович, как успешный менеджер, имеющий непосредственное отношение к баскетболу, просто герой нашего времени.
Будем считать, что разминка закончилась и начнем… Не знаю, как для Вас, а для меня самооценка человека, способного к анализу и самоанализу, значит больше, чем его оценка со стороны. Так вот – кто Вы, Сергей Кущенко?
– Проще всего ответить на вопрос о происхождении. Мои родители, Валентин Иванович и Зоя Ильинична – русские, по профессии – строители. Они познакомились в Пермском строительном техникуме. Строили дороги, дома, потом перешли в монтажное управление. С шести-семилетнего возраста помню бараки, грязь на строительных сапогах. Одно из первых врезавшихся в память слов – «прораб». И папа мой был прорабом, и мама, потом она стала мастером. Родители строили дороги и говорили об этом дома, так что я рано узнал, что значит отсыпать дорогу и какой это труд.
– А родились Вы в Перми?
– В поселке Новые Ляды, километрах в пятнадцати от Перми.
– Словом, по социальному происхождению, как писали в анкетах советского образца, Вы из служащих?
– У нас была обычная советская семья, ждущая в очередях цветной телевизор, несколько лет стоявшая за машиной, а когда наша очередь подошла, выяснилось, что денег нет, и пришлось бегать по знакомым, занимать.
Какой у меня характер, наверное, лучше спросить у моих родных и у тех, кто работает со мной. Но несомненно, что формирование характера произошло в Советском Союзе. Двор с его мальчишескими драками, спорт с его борьбой и постоянным трудом. С седьмого-восьмого класса я уже был плотно занят баскетболом. Любовь к этой лучшей на свете игре нам привил школьный учитель физкультуры Виталий Торсунов. Он во многом сформировал мировоззрение подростков, живущих в нашем маленьком мире – двора, школы, поселка городского типа. От него, прирожденного учителя, мы узнали, что есть ценности, которые должны уважать люди, если хотят всегда оставаться людьми.
– И все-таки кто Вы по самоощущению – компанейский контактный человек с лидерскими качествами или созерцатель-наблюдатель, аналитик, склонный к размышлению в уединении?..
– Я, наверное, в этом плане некий микст. Очень быстро иду на контакт, во время которого определяю, подходит ли этот человек под мою идеологию, мою философию жизни. Затем, если решаю, что человек «подходящий», идет дальнейший контакт, тоже очень плотный. В общем, если дружба, то навек. А если предательство, то тоже навек.
– В каком смысле?
– Очень просто. Однажды предавшему человеку невозможно поверить во второй раз.
– А по взглядам Вы как себя позиционируете? Как либерала-демократа, сторонника рыночной экономики и свободы, или как государственника-патриота?..
– Я воспитан в Советском Союзе. И помню все, что было в Советском Союзе. Но у меня и характер, и мироощущение таковы, что я, не забывая ничего из прошлого, стараюсь как можно быстрее принять новую систему, новые технологии, новые идеи, которые пришли на рынок.
Вижу себя достаточно современным менеджером и стараюсь уследить за всеми стремительными переменами. Я обязан четко понимать, что должен уметь, чего не имею права упустить. Это самообучение идет постоянно. Каждый день ты отдаешь себе отчет: чтобы быть первым, нельзя упустить ни одной самой маленькой детали, а их сейчас в усложняющемся мире исключительно много…
Конечно, я предан делу, которому служу. Стараюсь быть достаточно харизматичным для себя, потому что когда ты руководишь людьми, энергия должна исходить только от тебя. Только твоя заряженность делом, твоя энергетика, твои знания, твои правильные решения могут принести необходимый результат.
Ловкость, случай, родственники?
– Некрасов Николай Алексеевич, которого все мы в школе «проходили», написал «Современники» – злую сатиру на нарождающийся российский капитализм, герои которой дельцы. Они хоть и мерзавцы, но сонную обломовскую Россию пробудили, и дело с их приходом начало делаться. По Некрасову, в «походах на карманы благодушных россиян» дельцам помогли более всего ловкость, случай, влиятельные родственники. А ныне кто, по Вашим наблюдениям, более всего преуспел на деловой ниве: самые ловкие, те, у кого была «мохнатая лапа», или фартовые везунчики, оказавшиеся в нужном месте в нужное время?
– Те, кто имел «мохнатую лапу» и у кого были лучшие условия на старте реорганизации нашей страны, мне кажется, живут уже далеко от России. Быстренько взяв, получив все необходимое, они так же быстро уехали. А те, кто остался, скорее, имели максимальную мотивацию, чтобы в первые переломные годы просто выжить. Вспомните это время. Рушилось всё – экономика, людские судьбы. Кто-то покидал страну, спасая свои семьи, кто-то по политическим причинам. У каждого были свои резоны поступить так – Бог им судья. Потом ГКЧП, обвалы рубля… И вот, когда все это произошло, поляна открылась – и что? Людей, которых двигала «мохнатая лапа», нет. Те, которые остались, воспользовались своими связями и прижились здесь, потому что экономика России позволяет сейчас зарабатывать серьезные деньги.
Это как в спорте: бегуны вышли на старт и побежали по сигналу судьи. Да, у кого-то из участников деловой гонки были на старте некоторые преимущества – в виде связей с совпартноменклатурой или по работе в комсомоле. Семидесятилетняя система власти все равно вязала. И сейчас, когда заходим в серьезные кабинеты, мы редко видим там сорокалетних, даже пятидесятилетних – чаще всего там сидят люди, которым далеко за шестьдесят, а то и за семьдесят. И они – оттуда, из старой эпохи. Часть из них адекватна времени, его вызовам и принимает решения, соизмеримые сегодняшнему рынку. Другая часть обеими ногами в прежних, старых, временах.
– С какими столоначальниками приходится чаще дело иметь?
– Сейчас их пятьдесят на пятьдесят. Как угадаешь? И смена формаций идет очень тяжело. Опять Россия пошла не по тому пути, по которому можно двигаться в реальный рынок. Но российские условия позволяют сегодня встать на этот путь. И, по-моему, президент и правительство России делают теперь правильные шаги, но не все.
Люди нашей формации, к которой принадлежу и я, сами сделали себе имя, сами сделали свой бизнес. Из чего? Из крох. Продавали стулья, столы, стаканы, карандаши. Они знали, что такое рубль. В «Урал-Грейте», покупая карандаш, я знал, сколько он стоит, и покупал из кармана своего или своих парт неров, которых не мог подвести.
– Слышал, что на Ваше решение заняться предпринимательством повлияли преподаватели железнодорожного техникума, где Вы учились еще в те времена, когда частное предпринимательство было уголовно наказуемым. Это так или я что-то путаю?
– Два преподавателя в железнодорожном техникуме Перми определили во многом мой путь. Один из них, преподаватель геодезии Анатолий Иванович – фамилию, к сожалению, забыл, – говорил о смете, как поэт. Мы слушали его экономически-поэтические рассуждения, раскрыв рты… Пока шли на практическое занятие по геодезии, он рассказывал, каких видов бывают теодолиты, сколько стоит наш теодолит и почему именно его он приобрел для техникума. Этот теодолит был самым удобным. Помимо прочего, на нем могла четко замерить углы и маленькая девчушка, и мы, парни баскетбольного роста. Меня его подход просто срезал: он знал каждую деталь.
Есть у меня сейчас товарищ, мы с ним вместе работаем, у него аналогичный подход. Мы его зовем «Федорыч». Как Достоевского звали?..
– Федор Михайлович.
– Мы зовем его Федорыч, потому что он Федор Достоевский. Он – Достоевский, понимаете? Если за что возьмется, то изучит все доскональнейшим образом, всех достанет, но будет иметь максимум достоверной информации. Если Вы хотите купить автомобиль, позвоните ему, он сразу скажет: «У этой модели плюсы такие, у той – такие, лучший вариант за эту цену – такой-то…»
У меня, наверное, слишком много энергии для такого терпеливейшего, доскональнейшего подхода. Но этому подходу надо было научиться, чтобы привить его всем менеджерам, с которыми я сейчас работаю.
– А кто второй преподаватель, повлиявший на Ваш выбор?
– Анатолий Конев, он преподавал экономику путейского хозяйства и на первой же лекции приводил в пример… Плюшкина. Мы подробнейшим образом разбирали «Мертвые души» с экономической точки зрения – в плане того, как в тех условиях можно было сделать себе состояние.
– Когда Вы учились в техникуме?
– В 81–82‑м. Закончив его, поступил в Политехнический институт, оттуда пошел в армию, потом вернулся в институт, на геологический факультет, где тоже играл в баскетбол. В конце концов, закончил педагогический университет, факультет физвоспитания. Это уже было точно мое.
Профессиональный диск-жокей
– Вы долго определялись…
– Достаточно долго. Баскетбол, дискотеки, баскетбол, снова дискотеки. Наша дискотека была лучшей в Перми, мы вышли на телевидение. У вас в Питере ленинградское телевидение выходило на весь Союз – была передача «Зебра». А я с моим товарищем Пашей Пьянковым – два лучших диск-жокея – делали на местной студии свою передачу – «Привет!» Она была очень популярной. И «Зебра» в 88‑89‑м показывала наши с Пашей сюжеты на всю страну.
Параллельно я создал баскетбольную команду и сам в ней играл на первенство города. А дискотеки были моей профессиональной нишей. Я зарабатывал дискотеками. Мы собирали на стадионах по пять-шесть тысяч человек, проводили все дни города.
– Значит, Вы были профессиональным диск-жокеем?..
– Абсолютно точно.
– Стало быть, всегда были музыкальным человеком?
– Без музыки я и сейчас не могу. Многие идеи для баскетбола, его организации, управления им я придумал в Перми, в машине, когда ехал на дачу и слушал музыку. Она меня вдохновляет.
– А какая музыка особенно вдохновляет?
– Самая разная, лишь бы качественная. Во второй половине 80‑х, когда я часто бывал и даже какое-то время (около года) жил в Питере, где у меня с товарищем был некий бизнес, меня заводил питерский рок. Я был знаком и с Костей Кинчевым, и с Цоем, мы ходили на все рок-концерты. Я воспитан на питерском роке. Помню, зимой выхожу с рок-концерта, а Майк Науменко сидит с Бутусовым. Мы присели, попели песни с ними, попили пива… Привозили в Пермь и Костю, и Виктора Цоя, и Бориса Гребенщикова.
Потом я перерос этот бизнес и снова надо было определяться… Как-то утром встаю и спрашиваю: «Мама, мне сколько лет?» – «Тебе, сынок, двадцать шесть». Я полон энергии, у меня много сил, но в то же время у меня ничего такого, определяющего что ли, нет. Я всегда старался сделать то, что делаю, хорошо – хорошую дискотеку людям, хорошую баскетбольную команду. Но как-то это не было форматировано, не было системы.
И вот с 26 лет, то есть с 1987 года, занимаюсь своей системой. Я четко понимал, что надо структурировать свои заработанные деньги, структурировать свою личную жизнь. Расстался с некоторыми вредными привычками, выбросил пачку сигарет и начал заниматься как бы моделью своей жизни.
Дальше – бизнес. Покупка активов. Ваучеры. Покупка акций серьезных компаний. Мелкий бизнес. Сложное время…
– А какой период для бизнеса был самым сложным?
– 91‑93‑й. Распад Союза. Легонький бардак. Мутная вода. Невозможно найти никаких правил, нужно выживать. Я уже был женат.
Сложное время. Сейчас даже страшно вспомнить. Самое сложное было – остаться просто человеком. Ни денег, ни возможностей заработать. Сколько творческих людей в это время умерло как личности.
Сейчас, даже в спорте, пожинаем плоды того времени. Пять лет – пустота: ни тренеров, ни детей-учеников – никого. Мы ждем какие-то результаты, а откуда они возьмутся?.. Этим детям было тогда десять лет. Что они делали? Выживали вместе с родителями. О каком спорте мы говорим?..
Эпоха шальных денег
– Вы согласны с повсеместным суждением, что мы живем в эпоху денег?
– Мы живем в эпоху шальных денег. И, к сожалению, эти шальные деньги меняют нас не в лучшую сторону. Деньги меняют устои нашей жизни. Посмотрите, какое отношение к женщине, какие отношения в семье у тех, кто имеет шальные деньги… Когда они есть, у многих пропадает мотивация, чтобы их зарабатывать. Появляется другая мотивация – тратить. Маленькое величие денег перерастает в некую болезнь.
Мне больше нравится выражение – «эпоха разумных денег». Надо дать людям возможность зарабатывать, чтобы они почувствовали, что нужны. Государство должно отрегулировать механизмы, чтобы эти деньги были достаточно понятны и чисты.
Ни одна страна, наверное, не проходит так быстро все этапы модернизации, вхождения в рынок, как Россия. Именно рынок, в конечном счете, диктует разбогатевшим людям, как правильно себя вести, сколько вкладывать в производство, чтобы быть конкурентоспособным.
Сегодня на первое место выходит уровень, качество людей, которые будут работать в той или иной сфере, их интеллект, их мастерство. А для определения уровня и качества работников нужно ответить на 400 вопросов, изучать рынок, послушать Вашу дочь и других специалистов по управлению персоналом.
Тот же Федорыч, Достоевский, говорит нам: «Ребята, самое главное сегодня – это люди, на которых вы опираетесь. Важно не только то, как и что они могут профессионально закупить. Главное – как они понимают философию руководителя, как относятся к тебе и делу. Надо знать, какая у твоих сотрудников ситуация в семье…»
Все это выходит на очень высокий уровень управления большими и малыми предприятиями.
– Игоря Моисеева, нашего великого хореографа, недавно, в канун его столетия, спросили: «Вы верите в судьбу?» А он ответил: «При чем тут судьба? Я верю только в качество работы».
– Абсолютно верно. Но я бы его дополнил: наилучший результат даст только выстроенная система.
Только система, только структура спорта, науки, бизнеса даст результаты. В системе невозможно обмануть или обмануться. Люди в отлаженной, грамотно и толково выстроенной системе должны понимать, как много зависит от их вроде бы маленького вклада в большой общий труд. Проводя оперативки, я говорю: «Если водитель, который встречает самолет с кассетой, где записана игра нашего соперника, проспал и опоздал в аэропорт, все наши труды рухнут. Тренер не увидит игры, не подготовит команду как надо к этому сопернику… Так кто же у нас всех важнее – президент клуба, главный тренер, ведущие игроки или этот водитель?.. Мы все важны, каждый должен положить свою лепту в общую копилку».
– Сейчас подчеркивают, что в современном спорте деньги решают всё. А вот знаменитые питерские тренеры – Владимир Кондрашин, Вячеслав Платонов, Николай Пучков – были с этим решительно не согласны…
– Деньги нигде, в том числе в спорте, не могут решать всё. Они – лишь одна из составляющих успеха. Знаете, сколько раз мне говорили: «Ну, ясно, спонсоры дали тебе тучу денег, и ты, конечно, что-то с такими деньжищами выиграл». С удовольствием посажу на свое место любого желающего и посмотрю, как он с этим справится.
Еще раз повторю: во главу угла всегда надо ставить структуру и отношение людей. Порядочное отношение людей.
Идеи, как говорил ваш земляк Платонов, для достижения больших побед важнее денег. И я, спортивный менеджер, управленец, с ним совершенно согласен.
Примеров – масса. Возьмите столичное футбольное «Динамо»: какие деньги в него вбуханы, а результаты плачевные. А наш баскетбольный ЦСКА? Чего мы только не делали, когда в прошлом году проводили в Москве европейский «Финал четырех»?! Но идея в самом конце рухнула: мы потеряли нить – и всё провалилось… Какие деньги?! Если команда не будет играть, если ты не почувствуешь игроков, ничего не получится.
И совершенно иной ЦСКА все увидели на следующий год, весной в Праге, в том же «Финале четырех». Команда с другой идеей, с новой философией тренера – Этторе Мессины – и, заметьте, с бюджетом меньше прошлогоднего в два раза выигрывает клубный чемпионат Европы, выигрывает в России всё, что возможно.
– Что же произошло?
– Люди подошли друг другу. Спортсмены – это души. Великая команда – одна большая душа. Нужно объединить всех одной игровой идеей, чтобы они мыслили одинаково, чтобы стали одной семьей. Сегодня баланс отношений в раздевалке – самый важный показатель для любой спортивной команды. Зайти в раздевалку и кинуть небрежно: «Я – звезда», невозможно. Команда будет разрушена на корню. Понимаете, о каких ощущениях мы говорим, о каких тонких психологических материях? Да хоть за сто миллионов купи, скажем, Шакила О’Нила и приведи его в раздевалку, а он, предположим, не будет уважать тех, с кем играет, – всё, его надо вырывать, как гнилой зуб, от которого болит голова.
Это философия современных игровых видов спорта. Все строится на отношениях людей, все подчинено интересам команды. Именно это решает, а не деньги.
С Петровичем познакомился в Перми
– Если позволите, задам вопрос о деньгах применительно лично к Вам. Вы богатый человек? Ощущаете себя богатым?
– Думаю, я человек самодостаточный. Я не богат, но, безусловно, обеспеченный, состоятельный.
– Вы сильно изменились с тех пор, как жили на одну зарплату?
– Я не ощущаю, что меняюсь. У меня трое детей – дочь Настя, ей тринадцать лет, и два сына – Саша, шести лет, и пятимесячный Виктор. Светлана, жена, родила его в Москве, когда ЦСКА в Праге играл в полуфинале с «Барселоной». И вот, когда мои дети рождались, я радовался и начинал беспокоиться: как они будут жить, смогу ли я создать им условия для жизни, дать хорошее воспитание и образование. У меня нет ощущения, что у меня денег много или мало. Я зарабатываю столько денег, сколько необходимо для меня и моей семьи.
– И последний вопрос. Почему Вы, человек в высшей степени занятой (ведь, кроме баскетбола, теперь в Вашем ведении еще 38 видов спорта), готовящий сейчас ЦСКА к встречам с ведущими клубами НБА, снова, уже четвертый год подряд, собираетесь к нам в Питер вместе со своей командой на Кубок Владимира Кондрашина и Александра Белова и еще помогаете в организации этого турнира? Что Вами движет?
– Я с Петровичем познакомился в Перми в 1999 году, пригласив его на матч «звезд». Он был тренером команды «Запада». Кондрашин произвел на меня грандиозное впечатление. Когда он стоял рядом со мной, я так переволновался, что даже забыл попросить, чтобы нас вместе сфотографировали. Мы беседовали, и мне казалось, что я разговариваю с отцом…
И потом, когда Владимира Петровича не стало, подумал: «Что я могу сделать для увековечивания памяти этого великого человека, для питерского баскетбола?» Я поговорил с Игорем Оноковым, руководителем Фонда развития баскетбола имени Кондрашина и Белова, и мы решили дать толчок баскетболу в Питере… Толчок получился, турнир стал собирать полные залы.
Ведь Питер до сих пор живет прежними спартаковскими победами, одержанными командой Кондрашина и Саши Белова. Это благородно – хранить память о прошлом, о своих легендах. Но когда же в Питере найдутся люди, которые будут не только чтить свою замечательную историю, но и понимать новые условия, соответствовать им?..
Если в Питере будет новая хорошая команда, то – льщу себя надеждой – когда-нибудь добрым словом вспомнят и ЦСКА. Может, новая глава истории питерского баскетбола началась с нас, с 2003 года, когда московский армейский клуб помог организовать в «Юбилейном» турнир памяти двух баскетбольных гениев вашего города, нашей страны и мира.