Светало. Скорый поезд Брест-Москва мчался с запада на восток. Вонзаясь длинным змеевидным телом в неплотную пелену предутреннего тумана, поезд рвался навстречу солнцу. Оно уже всходило где-то над просторами, раскинувшимися за железнодорожным полотном. Позади, за хвостом поезда, было еще темно; впереди, там, где над паровозом равномерно взлетали, будто выстреленные из трубы, султаны дыма, небо алело. Над землей вставал во всем июльском великолепии новый солнечный день.

Лейтенант Андрей Рябинин уже давно не был на родине, давно не видел этих лесов и перелесков, извилистых речушек и озер, небольших, но многолюдных и шумных станций, позади которых высились здания, трубы заводов, виднелись окраины поселков и городков. Почти не замедляя хода, поезд несся дальше и дальше, извещая о своем приближении голосистыми гудками.

В белой майке-безрукавке лейтенант стоял в коридоре у окна вагона. Пассажиры еще спали, и никто не мешал ему смотреть, вспоминать. Все незнакомые места казались давно знакомыми, каждая роща и лесок казались похожими на подмосковные, где безмятежно текло и внезапно окончилось детство, застигнутое войной. Все, что видел глаз, было близким, милым, родным.

Неожиданно Андрей поймал себя на том, что он уже не вглядывается в очертания пейзажа, мысли его блуждают где-то далеко, далеко, и щемящее тревожное чувство холодит сердце. Почему? Чем объяснить, что именно сейчас, когда он подъезжает к Москве, когда в воображении рисуется картина встречи с близкими, с друзьями, с Зоей, он возвращается мыслями к последнему разговору с фрау Гартвиг… Сначала она настоятельно просила передать подарок сестре. Буквально через минуту она умоляла отказаться от подарка, выбросить его. Все это очень странно и непонятно. Причем тут сестра? И выяснить ничего не удалось, так как на следующий день старуха попала под автомобиль.

Но фрау Гартвиг была очень взволнована с самого начала, он это заметил, как только вошел в дом. Почему? Ах, да, умерла ее подруга детства, эту новость принес гость, длинный, жердеобразный старик. Его внешность не вызывала симпатии, но вел он себя корректно и почти все время молчал. Только на Гартвиг он смотрел все время каким-то тяжелым, давящим взглядом. Очевидно, характер у этого старика властный и злой. Ну, и шут с ним — и с этим стариком, и с этим кольцом, и со всей этой неразберихой!

Рябинин старался отделаться от одолевавших его мыслей, но они навязчиво лезли в голову, тревожили. Лейтенанту казалось, что он где-то, в чем-то совершил невольный промах, ошибку. Ему самому было неясно: откуда появилось это ощущение, почему он с такой тщательностью восстанавливает в памяти все детали последнего посещения квартиры фрау Гартвиг?

Уже наступило яркое, солнечное утро. Пассажиры просыпались, выходили в коридор, открывали окна. Проводники разносили горячий чай. В одном из купе завели патефон, из другого слышался стук костяшек домино. Возле окна, у которого стоял лейтенант, двое пассажиров вели неторопливый разговор о качестве сортов пшеницы. Рябинин прислушивался к их разговору, Пытался уловить смысл, но не мог сосредоточиться и болезненно морщился, будто от зубной боли. Теперь он жалел, что не взял с собой это проклятое кольцо. По крайней мере он смог бы разглядеть его: что в нем особенного? Чем оно так напугало фрау Гартвиг?

Андрей вошел в купе и стал взбираться на свою, верхнюю полку. Сидевший внизу пассажир в полосатой пижаме пил чай и с удивлением наблюдал за лейтенантом.

— Что, молодой человек, не выспались? Досыпать собираетесь? — дружелюбно спросил он.

— Нет, просто полежу немного, — откликнулся Андрей.

— Укачает! — убежденно сказал пассажир. — Лучше присоединяйтесь, у меня к чаю есть печенье. Вкусное!

— Спасибо, пока еще есть не хочется.

— Жаль, одному скучно. В компании веселее.

Пассажир вздохнул и стал шуршать свертками.

«Не вздремнуть ли в самом деле?» — подумал Андрей, устраиваясь поудобнее. Он даже закрыл глаза и, чтобы «поймать» сон, по старой школьной привычке, стал считать до тысячи. Но сна не было. В голове одна за другой непрерывно и навязчиво теснились мысли обо всем, что случилось накануне отъезда из Берлина. В памяти всплывали подробности, детали, предположения. Но все они не давали ответа на главный вопрос: чем объяснить странное поведение старухи Гартвиг и какое отношение вся эта история имеет к сестре?

Вдруг Андрей резко поднялся и сел, подобрав под себя ноги. От неожиданной мысли, мелькнувшей в голове, ему сразу стало жарко, сердце застучало… Нет ли какой-нибудь связи между тем, что в последний раз бормотала Гартвиг, и ее трагической смертью под колесами автомобиля? Старуха что-то знала, хотела рассказать, объяснить… И должна была это сделать именно в тот день, когда погибла. Случайное совпадение, стечение обстоятельств? Или что-нибудь другое? Но что именно? Кому мешала старуха? Где сейчас находится кольцо?..

— Старик! — чуть было не вскрикнул Рябинин. — Гость фрау Гартвиг! Старуха дважды упоминала о нем, намекала, что сейчас, когда он сидит у нее в комнате, она не может долго разговаривать и все время оглядывалась на окна. Кто он, этот старик? Почему он тоже уговаривал взять подарок для сестры? А как же Андрей не догадался спросить о нем Пауля?!

— Эх, ты, шляпа! — со злостью громко произнес Рябинин по собственному адресу.

— Вы мне что-то сказали? — спросил сосед по купе, отрываясь от еды.

— Нет… Простите… Это со мной бывает…

Все мысли Андрея теперь были прикованы к последнему предположению. Не здесь ли разгадка всей этой истории? И как ее разгадать, если старуха умерла, фамилия странного гостя неизвестна, а кольцо, наверно, пропало. Кого спросить, с кем посоветоваться? Если бы он, Андрей, был в Берлине, тогда другое дело. Но сейчас, в поезде… Во всяком случае ясно одно — надо что-то предпринять, надо действовать!

Но как?..