Спешнев снял блокаду Шибана, как только выяснилось, что у танкеров, заходящих в порт Калининград, отсутствуют бортовые номера. Предав анафеме своего подчиненного, выдававшего себя за знатока морских атрибутов, он понял, что нужно сосредоточиться на других, более востребованных начальством происшествиях, и «Дело „морского дьявола”» тут же положил под сукно.

— Подождем! — вслух произнес Спешнев. — Как ниточка не вьется, конец всегда найдется.

Тем временем друзья отпраздновали новоселье, попутно продав со скидкой через того же риэлтора конфискованные квартиры. Они выяснили, что у покойной Ленки-кидалы в Белоруссии есть родной брат, который работает обыкновенным шофером на какой-то совдеповской автобазе, и отыскали его. Родственник бизнес-вумен приехал в Калининград, не подозревая, чем занималась его сестра. Попричитав на белорусском языке и всплакнув, он принял приготовленные ему якобы от нее пятьдесят штук «баксов». Мужик поначалу ополоумел от свалившегося на его голову богатства, ведь ему по наследству полагалась и ее квартира. Затем он попросил помочь ему со свидетельством о смерти сестры, так как документ не был выписан. Зная, что труп числится «в угоне», друзья наведались в морг, нашли уже знакомого им мужичка, дали ему и всем, кто должен был провернуть это дельце, «на лапу» — и родственник в течение суток получил причитавшееся именно ему свидетельство о смерти сестры Елены Семенович — такова была настоящая фамилия Ленки-кидалы.

Видя, что Ленкин брат нормальный и надежный человек, они предложили ему остаться у них водителем. Мужик же с неподражаемым белорусским акцентом сказал им:

— Не, други моя, при этаких долярах я в родной Гомельщине и сам теперь богач! А квартиру сдам в аренду!

— Тебе решать! — согласились спецназовцы без обид и расстались с ним навсегда.

Немного отдохнув по платной путевке в Светлогорске в военном санатории, друзья принялись налаживать свой бизнес. Они сразу же отказались от своей прежней идеи о ЧОП, то есть о частном охранном предприятии. Кругом появлялись магазины, и надо было быть незрячим, чтобы этого не заметить.

— Нужно магазин для бабских шмуток изобразить, и пусть жены торгуют, — предложил Морпех. — Они же и за бугор смотаются, пока наши ограничительные пять лет не закончатся.

— Может, со жратвой завяжемся? — в свою очередь предложил Шибан. — Харчи — всегда в цене.

— Тэк, супермаркетов навалом, — не согласился Морпех. — С ними нам не тягаться!

— Что же придумать? — задумался Шибан. — Хорошо бы с рыбой заняться, как Ленка наставляла. Край-то — рыбный!

— Тэк, давай мотанем в Пионерский или Светлый, — начал соглашаться Морпех. — Там и сообразим!

— Но шмотки тоже пойдут, — поддакнул другу Шибан. — Пусть девки затарятся! В Интернете много предложений — дилеров иностранцы ищут.

— Да, пусть шукают!

И у Морпеха, и у Шибана был Интернет, и их жены быстро надыбали итальянского партнера из небольшого городка рядом с Миланом. Он специализировался на мехах, дубленках и кожаных изделиях, которые именно у русских пользовались постоянным спросом. Договорились работать на условиях оплаты по факту поставки, но для этого надо было посещать Италию, чтобы выбрать то, что надо. Мужики, всячески угождая своим прекрасным половинкам, быстренько выкупили небольшой магазин на первом этаже жилого дома и назвали его на свой манер — «Фортуна».

— Подфортило нам, однако, — заключил Морпех, любуясь свежевыкрашенной надписью над входом в магазин.

— Н-да! — согласился Шибан. — Но какой ценой?

Завершив муниципальные процедуры, связанные с открытием магазина, — всё было оформлено на жен, — новоиспеченные бизнесменом бросились выбивать себе шенгенские визы. Им удалось это сделать через турфирму, и они убыли самолетом через Варшаву на юг Европы — за шмотками.

Мужики тоже не отставали в бизнесе и уже после первой поездки в Пионерский сообразили, что в СНГ неплохо идут местные рыбные консервы. Друзья договорились взять в аренду небольшой цех — для начала. Они нашли опытного технолога, который стал у них исполнительным директором. Звали его Аудрюс (что удивляться, в регионе работало много литовских специалистов). Он без акцента говорил по-русски и предложил им прихватить парочку малых рыболовных судов — тогда себестоимость консервов была бы наименьшей.

— Два «малыша», типа МРТК, как раз стоят без дела, — поучал дилетантов Аудрюс. — Надо по пятнадцать штук «баксов» вложить в ремонт каждого, и всё — рыба наша!

— А эти, как их… — припомнил Шибан какой-то специфический термин, — без чего ловить нельзя?

— Квоты, что ли? — уловил Аудрюс.

— Ну да!

— Берем МРТК — будут квоты! — уверенно выдал Аудрюс.

— Вот, если ты такой умный, — засомневался Морпех, — почему в Литве не делаешь то же самое?

— В Литве, как и в Польше, еще пять лет назад всё поделили, — четко отчитался Аудрюс, — а у вас, в том же Пионерском, простаивают суда, и никто не шевелится. Всё скидывается на металлолом!

— Ну что? — спросил Морпех у Шибана.

— Убедительно! — согласился Шибан с идеями литовского партнера. — Бум брать!

— Бум! Бум! — по старой традиции подтвердил свое согласие Морпех.

Они дали деньги Аудрюсу, и тот, подписав договор аренды с судовладельцем, где все затраты на ввод судов в эксплуатацию входили в арендные платежи, принялся за ремонт. Приехали его друзья литовцы и с азартом набросились на две кучки ржавого железа. В тридцать штук, что неудивительно, не уложились — надо было обновить корабельную документацию, купить дизтопливо, судовое масло, новые сети и всякую мелочевку, начиная с перчаток для рыбаков. Затраты удвоились. Но ударные темпы капитализма дали себя знать, и всего через две недели у причала Пионерского стояли два синеньких красивеньких «малыша» с новенькими сетями. Два одетых с иголочки экипажа, вновь получивших возможность заработка, выстроились на причале в готовности день и ночь бороздить просторы Балтийского моря. Тут как раз жены появились из солнечной Италии, и веселая компания с детьми высыпала на причал из приобретенного накануне в лизинг микроавтобуса «Фольксваген».

— Ба! — удивилась Ирэн, глядя на блестящие на солнце кораблики. — Это же прогулочные катера!

— Как в Венеции! — поддакнула Натали.

— А вы, мадам, и в Венеции побывали? — в свою очередь удивился Морпех.

— Тэк, на экскурсии! — ответила Натали, уловив укоризненный взгляд Ирэн и поняв, что ляпнула лишнее.

— То-то я и смотрю — тряпок маловато приперли, — завершил секундную разборку Морпех, и они подошли к первому экипажу.

— Капитан Жимерин Виктор Михайлович! — представился мужичок лет под шестьдесят, пожимая руки поочередно всем, кто оказался в свите Аудрюса.

Сам Аудрюс был пятидесятилетнего возраста, учтивый с дамами и весьма профессиональный — на любой вопрос у него был готов четкий ответ.

— Что, и угря можно ими поймать? — неожиданно выдала Натали свой вопрос, трогая руками сети.

— Видите ли, можно и угря обловить, — вежливо ответил Аудрюс. — Но на эту рыбу у нас нет квоты. А вот треску — без проблем.

— Шестьдесят тонн добудем! — четко выдал капитан Жимерин, проявляя свое присутствие.

— Шестьдесят, и всё? — удивилась дотошная Натали, повторно трогая сети, и присутствующие наконец-то заметили, что почти все ее пальцы на правой руке были украшены великолепными золотыми кольцами с бриллиантами.

— На каждое судно, мадам, — пояснил Аудрюс, — мы получили такой расклад по квотам: треска — шестьдесят тонн, камбала — восемьдесят, салака — сто восемьдесят и килька — тысяча. Итого тысяча триста двадцать тонн на каждое судно, а их у нас два. Получается в сезон две тысячи шестьсот сорок тонн, что весьма неплохо. Можно просто всё выловленное продать и заработать около миллиона долларов. А если запустить на консервы — еще больше прибыли получится.

— Миллион! — ошарашено произнесла Ирэн, мечтая о чем-то своем.

— Почему бы и нет? — спокойно подтвердил Аудрюс. — Рыбный бизнес — это хороший производственный бизнес. Эти пароходики хоть и маленькие, но каждый из них — тот же заводик, со своим производством и персоналом.

Они еще долго ходили туда-сюда, врубаясь, что нашли свою нишу в бизнесе. И везде профессионал Аудрюс был на высоте. В заключение он накормил гостей великолепной ухой, и обе семейки под рюмочку на посошок в хорошем настроении убыли в Калининград.

— Классного мужика нашли! — подметила Натали в микроавтобусе, высказав, по сути, общую точку зрения.

— Пока грех жаловаться! — согласился Шибан, в то же время не нахваливая, чтоб не сглазить.

За рулем был водитель — друзья наняли его с подачи банкира, у которого теперь держали свои деньги, внося их на расчетный счет в рублевом эквиваленте как заемные средства. Они начали свою легальную бизнес-деятельность с чистого листа, создав фирму и назвав ее на свой манер «МорШиб». Многие связывали это название с морским бизнесом — поэтому «Мор». Хотя это, понятно, Морпех. Что касается «Шиб», то есть Шибан, то произношение его вслух сопоставимо с «шип», что в переводе с английского означает «корабль, судно». ООО — общество с ограниченной ответственностью, венчавшее полное название предприятия спецназовцев, — без излишней рекламы вписалось в экономику Калининградского региона.

Но не всё складывалось удачно. Проблемы начались в магазине, где торговали жены спецназовцев. Под видом покупателя забрел «браток» и, дождавшись, когда все посетители вышли, он перевернул навесную бирку с надписью «Открыто» на «Закрыто» и бесцеремонно произнес в адрес новоявленных бизнесменш:

— Кому отстегиваете, шлюхи?

— Следи за «базаром», мужик! — не растерялась Ирэн, вспомнив первую попавшуюся фразу из очередного, шедшего на телеэкране, детективного фильма. — У нас есть своя «крыша»!

— Да, нас «крышуют»! — опомнилась трухнувшая было Натали, машинально набирая мобильный телефон мужа.

— Какая еще «крыша» в нашем квартале? — вспылил «браток», надвигаясь на бизнесменш.

— Щас услышишь! — осмелела Натали, услышав в мобильнике твердый голос своего возлюбленного. — Тут насчет «крыши» пришли!

Морпех моментально сообразил, в чем суть проблемы, и впрягся в разборку.

— С кем говорю? — громко прозвучал его голос.

— Ты, фуфло! Какого хрена на нашу территорию заехал? — также громко послышалось в ответ.

— За «базар» ответишь! — предупредил Морпех и добавил: — Про «бригаду» Глота слыхал?

— Так нет ее, — дрогнувшим голосом ответил «братан».

— Тэк, это мы! «Стрелка» в восемь на автобусной остановке у Орловки.

— Это по пути в аэропорт? — уточнил «братэлло».

— Без опозданий! — вместо «да» ответил Морпех и отключил связь.

Всё это время он искал «мотор» и как только его нашел, закончил разговор. Морпех помчался за двойную плату к магазину. Когда он приехал и увидел перепуганных девчонок, в нем вспыхнула такая злоба, что попадись ему здесь этот «браток», участь его была бы незавидной.

— Порву! — воскликнул Морпех. — Всех урою!

Он тут же созвонился с Шибаном, и работа закипела. Они вскрыли «схроны» и извлекли пистолеты. Запаслись и ножами. Хотели было и снайперскую винтовку одолжить, но передумали. К чему она в суматохе? Решили действовать в основном ножами — как и учили в спецназе.

— Умерщвлять не будем, — уверенно произнес Шибан, — иначе это затянется до бесконечности. У них тоже есть классные бойцы из бывших ментов и военных. Но надо с ходу захватить инициативу!

— Тэк, захватим! — так же уверенно сказал Морпех. — Покажем, кто в городе хозяин. Только…

— Что, друг? — спросил Шибан, уловив какую-то нестыковку.

— Всякое в потасовке бывает, а мы вроде как завязали. Получается, мы вновь выходим, как у Высоцкого, «на опасную тропу…»

— Н-да… Таки есть, — согласился Шибан. — Собственно, из-за чего сыр-бор? Сколько надо отстегивать в месяц за магазин? Двести-триста «баксов»? А крови и нервов потеряем не на одну штуку. Другое дело…

— Тэк?! — теперь запросил Морпех, учуяв другую нестыковку.

— Девчонок обидели… Как он там говорил? Шлюхи? За «базар» пусть и ответят!

— Тэк, и меня обозвали…

— Вот те раз! — усмехнулся Шибан. — И как же?

— «Фуфлом»! — заржал Морпех. — То бишь чем-то очень нехорошим. Меня, Морпеха, — каким-то «фуфелом»?

— Тогда тем более виноваты! — сделал окончательный вывод из происшествия Шибан.

Затем он достал карту и начал излагать замысел «стрелки».

— Действуем так. У остановки поселка Орловка есть поворот направо. Дорога ведет на какой-то промобъект и далее выходит на Гурьевск. Дорога узкая, поэтому надо их пропустить вперед и держать под прицелом. Они, естественно, взбрыкнутся и не захотят ехать первым эшелоном. Поэтому угоняем «тачку» и мотоциклет. Ты что предпочитаешь?

— Без разницы! Давай я на мотоцикле.

— Гуд! Идешь, Ваня, первым корпусом, я замыкаю! Выруливаем по ситуации на безлюдное место, останавливаемся и с ходу работаем в паре. Их будет человек пять — больше в машину не войдет. С двух рук — четыре цели! Парализуем! Затем побалакаем про жизь… Опосля бросаем «тачку» и полем уходим на мотоциклете.

— Лучше на «уазике», — поправил Морпех. — Это тот же мотоцикл, но за брезентом не видно наших удаляющихся спин. Если среди них окажется снайпер — нам хана!

— Согласен!

— Второй момент, — разошелся Морпех. — Если у них будут две «тачки»?

— Тогда опять же по ситуации! Ведь их может быть и три. Если три — тогда проведем разборку прямо на остановке. Без шума, просто посмотрим друг на друга и поговорим. Не думаю, что они при постоянном потоке машин на аэропорт умудрятся пустить оружие в ход. Вроде, усё?

— Тэк! — буднично согласился Морпех, выразив замыкание цепочки замысла «разборки».

Готовились и «братки». Во-первых, им не терпелось свидеться с глотовцами, чтобы удостовериться в их подлинности. Во-вторых, им, при новом раскладе, надо было переделить сферы влияния, а это было нежелательно. В-третьих, большинство считало, что «братвы» и так достаточно в Калининграде. Глотовцы всегда были беспредельщиками, и с ними, по общему убеждению, надо было как-то кончать…

В назначенное время у остановки Орловка помимо угнанных спецназовцами «козлика», то есть «уазика», и ижевского мотоцикла, скопилось с десяток нехилых «БМВ» — «Братве Можно Всё» — и «мерсов». Крепыши с лысыми черепами и золотыми цепями умирали со смеху, глядя на эту глотовскую парочку. Но тем не менее все были на «товсь!» Гогот закончился, как только Морпех произнес:

— Тэк, кто из вас обозвал меня «фуфлом»?

— Ну я! — из толпы выделился «засланный казачок». — Ты и есть фуфло, а никакой не глотовец. Я Глота лично знал и всю его «бригаду» тоже.

— Схлестнемся, что ли? — просто спросил Морпех.

— Это само собой, — произнес вместо «казачка» оказавшийся здесь же новый наследник хабаровского хозяйства. — Я не знаю, кто ты. А братана твоего запомнил.

Он указал на Шибана, который как раз прикидывал план действий по этой, стихийно сложившейся, ситуации.

— Он действительно был при Глоте, я его искал после известных в нашем кругу событий. Ваш пахан был оконченным беспредельщиком и не пополнял «общак». За что и поплатился. А ты, — теперь он конкретно обратился к Шибану, — правильно сделал тогда, не сев в свою машину у ресторана. Она должна была улететь в ад ровно через пару минут, с того момента, как ты б ее завел. Видать, тертый калач. Так вы хотите заменить Глота или есть другие планы?

— Есть другие планы, — твердо сказал Шибан. — Но это не значит, что кто-то не ответит за «базар» в нашем магазине!

— Это другой разговор! — продолжил свою мысль кавказец, за спиной которого стояло четверо его сподвижников. — То есть вы не претендуете на свою нишу в нашем сложившемся раскладе?

— Да нам это не интересно! — подтвердил Шибан.

— Тогда всё просто, — подытожил наследник Хабара. — Глотовцев больше нет! Но…

— Что «но»? — встрял Морпех.

— Вон там лесок, — кавказец показал в сторону небольшого соснового бора. — Проведем поединок без оружия. Выделяем по одному представителю с каждой стороны. Если вы выигрываете, — никто вас не трогает. Если проигрываете, — отстегиваете ежемесячно, как все!

— Согласны! — не задумываясь ответил Шибан, подмигнув Морпеху и таким образом выдвинув свою кандидатуру на поединок.

— Магомед! — гаркнул кавказец, и из-за его спины выдвинулся амбал в полтора раза крупнее и на голову выше, чем Шибан.

— А за «фуфло»? — опять встрял Морпех.

— «Базара» больше нет! — на правах «смотрящего» произнес преемник Хабара. — Всё решит поединок!

Морпех, изображая некое сожаление, ухмыльнулся и в знак согласия кивнул головой. Толпа с превеликим удовольствием отправилась в лесок. Магомед, двигая головой поочередно слева направо и справа налево, двинулся следом за толпой, поглядывая на Шибана и оценивая его шансы, на что тот спокойно спросил: — Мы с вами случайно не встречались на областных соревнованиях по вольной борьбе?

— Весовая категория не та! — с некоторым акцентом, глядя сверху вниз, произнес будущий соперник.

«Значит, вольник! — сообразил Шибан. — Тем хуже для него!»

— Вообще-то я боксом занимался, — признался Магомед и, ухмыляясь, добавил: — Кикбоксом!

«Придется повозиться», — прикинул Шибан уже с меньшим, чем ранее, оптимизмом.

Толпа организовалась в круг, выделила судью, который тут же взял бразды правления в свои руки.

— Так! Бойцам сдать оружие! — прохрипел новоявленный судья.

Делать было нечего, и Шибан передал свое боевое снаряжение Морпеху. Магомед вынул из-за спины «ствол» и также его сдал. Судья тем не менее обыскал обоих. Противники стали друг против друга, ожидая команды, а судья на ходу придумывал правила поединка.

— Можно всё! — прокричал судья поединка. — Даже ниже пояса! Можно кусаться и ругаться. Нельзя только убивать. Понятно? А раз понятно, то на счет «три». Раз, два…

Не дожидаясь «три!», здоровяк, пользуясь преимуществом в росте, запустил свою правую лапу в подбородок Шибану, не забыв приложить следом и свое левое колено. Притом он ударил не кулаком, а ладонью. Это был специфический удар, целью которого было поражение как самого подбородка, так и глаз противника. «Морской котик» как будто предчувствовал, что обязательно будет какой-то подвох, и с ходу, пропустив всё же удар коленом, произвел сложнейший захват большого пальца противника. Магомед ощутил сильнейшую боль в руке. Он, думая, что уложит противника, так и не понял, что произошло. Шибан же, не теряя инициативы, захватил локоть и оказался сзади него, полностью контролируя ситуацию. Магомед от боли выпятил из орбит глаза, но терпел и не кричал.

— А теперь на цыпочки! — жестко сказал Шибан, надавливая на его пальцы. — И пошел вперед!

Тот сразу же подчинился и пошел на цыпочках.

— Ни хрена себе! — выдал кто-то из «братанов». — Такого я еще не видел.

Бойцы протиснулись сквозь толпу к дереву, где должно было произойти самое эффектное, но рискованное действие. Шибан подмигнул Морпеху, и тот метнул один из ножей в дерево поверх его головы. Свободной рукой Шибан выдернул нож и поднес его к горлу противника. «Братва» от этого неоговоренного в правилах действа заколебалась. Некоторые, особо нервные, изобразили характерный звук, возникающий при снятии «ствола» с предохранителя. Морпех также снял с предохранителя своего «стечкина» с глушаком.

— Спокойно! — крикнул преемник Хабара, предчувствуя, что вот-вот начнется пальба.

— Вроде, мы победили, — спокойно произнес Шибан. — Как и договаривались, без «мокрухи»! Да или…

— Да! — веско произнес главный хабаровец. — Мы живем, в отличие от вашего бывшего пахана, по понятиям. Идите, вам ничего не будет.

— Только после вас, — любезно произнес Морпех.

— Тогда идемте вместе, как и пришли сюда, — распорядился кавказец, после чего Шибан отпустил руку Магомеда.

— Что за прием? — спросил тот, встряхивая руку.

— Да, так! — ответил Шибан, принимая от Морпеха свой специфический пистолет и ножи. — Дедушка научил.

— Судя по «стволу», — вклинился в разговор наследник хабаровского хозяйства, — дедушка был «морским котиком».

— У нас еще бабушка была! — загоготал Морпех, а вместе с ним и все остальные «братаны».

— Это не она ли в порту замутила? — спросил чей-то голос из толпы. — Пистолет морского спецназа был только у Глота. Мои люди из ментовки сказали, что пуляли как раз из него. После того, как Глот исчез.

Все мигом напряглись, ожидая ответ. «Братва», как и опер Спешнев, вела свой учет громких дел. Но в отличие от сыскаря, которому надо было словесно отчитаться перед вышестоящим начальством, «братве» полагалась конкретная доля от суммы добычи… и взнос в «общак». Друзья мигом сообразили, что допустили роковую ошибку, не выбросив засвеченный «ствол». Теперь их «раскололи», и надо было срочно что-то делать.

— А мои люди вякнули, — невозмутимо ответил Шибан, — что пулял снайпер из винтовки.

— И приемчик твой того, — не унимался ушлый «братан», — из той же оперы. Да ты и есть «морской дьявол»! Это он на палубе шмалял в порту!

— Вот так, что ли? — гаркнул Шибан и тут же, неожиданно для всех и даже Морпеха, прострелил ногу доставшему его «братану».

— А-а-а! — заголосил подстреленный и, невзирая на боль и хлынувшую фонтаном кровь, всё же проорал что было сил: — Бей их, братва!

— На землю! Быстро! — крикнул Морпех, наводя свой «ствол» поочередно на всех, кто оказался в его секторе стрельбы.

Народ понял, что эти двое «замочат» всех подряд, и попадали на землю.

— Лежать! Руки за голову! — прокричал Шибан.

Морпех, не церемонясь, попинал самых ретивых, и спецназовцы побежали к машине. При этом Шибан, как и положено при обычном беге, двигался лицом вперед. А Морпех, ухватившись за него левой рукой, бежал задом, держа под прицелом притихших на минутку «братанов». Немного отдалившись от них, они рванули полным ходом к своему «уазику», меняя траекторию движения, чтобы в них не попали стрелки.

«Братаны» рассредоточились и стали целиться в убегавших. Из города шла колонна машин, среди которой могли оказаться и менты, поэтому преемник Хабара тут же закричал:

— Не стрелять! Так возьмем!

Все побежали к машинам, от которых уже отделился «уазик». Он помчался вправо по второстепенной дороге, ведущей в Гурьевск. «Бэхи» рванули следом. «Братаны» со «стволами» по-высовывались из окон машин, целясь и стреляя в шины. За очередным поворотом Шибан, выпустив из своего специфического пистолета последние три пули-стрелы, подбил головную «бэху», в которую тут же врезалась следующая за ней машина. Дорога была узкая, и все попытки других машин объехать аварийщиков оказались безуспешными. К тому же «уазик» уже съехал с дороги и понесся по колхозным полям, оставляя за собой шлейф пыли. Братаны постреляли на авось, и наследник хабаровского хозяйства прокричал, чтоб все слышали:

— Всё! Они трупы! Но сначала надо отжать то, что нам причитается, и в первую очередь — магазин!

— Н-да, — уныло произнес Шибан, как только Морпех вырулил на окружную дорогу. — Теперь придется срочно уносить ноги!

— А как же бизнес? — расстроенным голосом спросил Морпех.

— Тут уж не до него. Живыми бы остаться!

Эвакуация двух семейств происходила по всем канонам спецоперации. Все были загримированы так, что начинали путаться между собой. Опасаясь «прослушки» и отслеживания маршрута передвижения, были выброшены все мобильные телефоны. Билеты на самолет в город Санкт-Петербург взяли прямо в аэропорту перед посадкой. О продаже имущества не могло идти и речи — всё контролировалось «братанами». В ментовке подручные Спешнева намеренно «сливали» им информацию. Это был последний шанс поквитаться с «морским дьяволом». Но Спешнев не учел экстренности ситуации. Пока до него дошла информация о разборке и применении пистолета с пулями-стрелами, никого из шибановского окружения уже не было в Калининграде.

— Начнем всё сначала, дружище, — сказал Шибан Морпеху, глядя на крейсер «Аврора», навечно ошвартовавшийся на набережной Невы.

— Да, брат, — ответил Морпех. — Спецназ не сдается!

Их почему-то занесло именно сюда, к этому историческому месту. Может быть, это было символически. Крейсер «Аврора» когда-то возвестил своим залпом о начале новой жизни. И они также начинали всё с нуля. Непонятно было только одно: в какую сторону от этого нуля они двинутся — в левую отрицательную или в правую положительную.

— Т-щ матрос! — Шибан обратился к вахтенному у трапа.

— Я вас слушаю! — отозвался вахтенный.

— А что, и топливо имеется на борту?

— Неснижаемый запас, т-щ. Мы ведь на приколе.

— Удачи тебе, служивый!

— Вам также! — ответил матрос, и калининградцы пошли вдоль по набережной.

— К чему это ты? — поинтересовался Морпех.

— Я слыхал, — Шибан озвучил свежую мысль, — что в Кронштадте у военных можно свистнуть топливо с кораблей.

— Тэк! — сосредоточился Морпех.

— Бум брать! — предложил, ухмыляясь, Шибан.

— Бум! Бум! — возвестил на всю набережную Морпех.

Их жены переглянулись, не понимая, о чем судачат их суженые. Дочери увлеченно щебетали о своем, о девичьем, — что им оставалось, лишенным мобильников и общения с друзьями из славного города Калининграда? А точка отсчета тем временем опять сместилась влево, в отрицательную сторону…