ЛЕКСИКА СТИЛЕОБРАЗУЮЩАЯ (от фран. style < греч. stilos – ‘палочка с острым концом для писания на навощенных досках’) – слова, составляющие своеобразие функциональных стилей русского литературного языка.

Стилистическое варьирование словарного состава языка – одно из основных его свойств, связанное с субъективным фактором, выражающее отношение говорящего к предмету речи, адресату как непосредственно, так и через оценку среды общения (выбор стиля).

К стилистическим пластам лексики относят разные слова, часто перекрещивающиеся между собой: 1) экспрессивно-оценочная лексика (вождь, вожак, голова, шеф, главарь — 'руководитель'; скончаться, почить, опочить, угаснуть, помереть, подохнуть, околеть — 'умереть'); 2) слова, представляющие собой периферию литературного языка или стоящие за его пределами: просторечия, диалектизмы, жаргонизмы, профессионализмы (лицо – рожа, харя (прост.); говорить – баять, гутаритъ (диал.); есть – шамать, жевать (жарг.); туберкулез – чахотка (мед.); летчик – пилот (авиац.) и т. д.); 3) лексика с общей стилистической маркированностью: книжная, высокая, поэтическая, вульгаризмы, фамильярные слова (посланец, трибун, озарение, несказанный, дерзновенно, водрузить, посягнуть, окочуриться); 4) слова, относящиеся к периферии литературного языка: экзотизмы, варваризмы, историзмы, архаизмы, неологизмы (акын, бай, чайхана; brochure – 'брошюра'; «Читал ли ты его последнюю brochure о Греции?» — А.С. Пушкин; армяк, камзол, урядник; музеум – 'музей', поелику — 'поскольку'; березь, цветь, цветень, сочь – «Только видели березь да цветь … Бедна наша родина кроткая в древесную цветень и сочь » – С. Есенин). (Примеры А.В. Калинина); 5) слова, закреплённые за определенным функциональным стилем литературного языка или преимущественно в них употребляемые (залихватский, новенький, прихвастнуть — разг.; соучастие, неплатеж, поручить, надлежит — офиц. – дел.; следовательно, таким образом, генетический — науч.)

Широко трактуется и понятие стилистической пометы в лексикографии.

Л.П. Крысин стилистически окрашенную лексику делит на три разновидности: книжную, нейтральную и сниженную (почивать – спать – дрыхнуть; лик – лицо – морда; скончаться – умереть – помереть). А.К. Панфилов выделяет особую двуплановую стилистическую окрашенность – «это окрашенность лексико-фразеологических средств, обладающих как функционально-стилевой, так и эмоционально-экспрессивной окрашенностью» (Панфилов А.К. Сборник упражнений по стилистике русского языка. М.: Просвещение, 1989. С. 181) и т. д.

Но совершенно очевидно, что стилеобразующая лексика, с одной стороны, выделяется как основная среди стилистически окрашенной, с другой – занимает значительное место среди стилеобразующих средств языка. По традиции в стилистике выделяются пять основных стилей, четыре из них книжные, один – устный (обиходно-разговорный). Книжные стили компонуются попарно: общие признаки есть у научного и официально-делового, у публицистического и художественного стилей.

Наиболее отстраненными по отношению к разговорному стилю, обладающими четкими лексическими параметрами, считаются научный и официально-деловой функциональные стили.

 

I. Научный стиль

1. Отличается, прежде всего, широкой представленностью терминологии, как узкоспециальной, так и общенаучной (поплавочная удочка, проводочная удочка, донная удочка — рыбол.; гандбол, тактическая подготовка, персональная защита, гейм, лаун-теннис – спорт.; тематизм, полифонист, лауды, вилланеллы – музык.).

2. Частотна в научном стиле абстрактная лексика (активность, гипотеза, температура, выражение, импульс, вывод, формироваться, функционировать, специфический, подобный).

3. Используется большое количество заимствований, в том числе интернационализмов (голография, бионика, социальный, лазер, килобайт, футурология, карст); при наличии терминологических дублетов с русской и иноязычной основой в научно-популярной литературе предпочтительно используются первые, в научной – вторые (двугубый – билабиальный, щелевой – фрикативный, окончание – флексия, родительный падеж – генетив, неопределенная форма глагола – инфинитив).

4. Часто конкретные существительные выступают как обозначения общих понятий или абстрактных предметов: « Соболь обитает в таежной глуши, чаще всего на участках, поросших высокими деревьями, заваленных буреломом и валежником , пересеченных ручьями и речками» (Степанян Л.С. Обитатели лесов // Детская энциклопедия. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1960. С. 288); «Если ученик просто запоминает несколько десятков природоведческих названий и фактов, то это мало дает ему для понимания законов природы» (Талызина Н.Ф. Формирование познавательной деятельности младших школьников. М.: Просвещение, 1988. С. 44).

5) В научном стиле широко используются различные слова, обеспечивающие связь частей текста и их логическую последовательность: указательные и личные местоимения 3-го лица, вводные слова, наречия в связующей функции, полнозначные слова в роли предлогов, конструкции и обороты связи (так, таким образом, следовательно, поэтому; по мере, в случае, путем, посредством; приведем еще пример, постараемся теперь объяснить, остановимся на…).

Все лексические стилеобразующие средства создают отвлеченно-обобщенный стиль изложения и подчеркнутую его логичность.

М.П. Котюрова выделяет следующие подходы к изучению научной речи: синергетический, комплексный (трансдисциплинарный), функционально-стилистический, деятельностный, дискурсивно-стилистический, категориальный, а также текстовые категории: связности речи, логичности, точности и понятие плотности научного текста. Особо ею отмечена тенденция к лаконизму (Котюрова М.П. Стилистика научной речи: учеб. пособие / Перм. гос. ун-т. Пермь, 2009. 363 с.).

 

II. Официально-деловой стиль

1. Использует специальную терминологию (ответчик, неявка, подсудность, кассационная жалоба, поставщик, накладная, неустойка, усыновитель, доверенность, акт).

2. Нетерминологическая лексика официально-делового стиля характеризуется однозначностью и безобразностью (принцип, регистрировать, соответствовать, собеседование, безотлагательно, аннулировать, текущий — 'нынешний').

3. Широко представлены собирательные существительные и существительные со значением совокупного единства (родители, учащиеся, вооружение, оружие, служащие, выборы, граждане, правительство, мэрия, ректорат).

4. Именной характер официально-делового стиля подчеркивается использованием отыменных предлогов, отглагольных существительных, т. н. «расщепленных сказуемых» (ввиду того; в связи с тем что; в силу того что; в соответствии; в целях; согласно; в связи; обеспечение, выдвижение, стремление, выполнение, указание, решение, вручение, постановление; оказать помощь, подвергнуть осмотру, совершить побег, произвести обыск, наложить штраф, уведомить письмом, предпринять попытку).

5. Частотны в официально-деловом стиле устойчивые фразеологизированные обороты (стандарты), которые иногда называют штампами (выписка из приказа, денежное вознаграждение, в случае неявки, без уважительной причины, не несет ответственности за последствия, в установленном порядке, по истечении срока, в обязательном порядке, возложить исполнение).

6. Стремление к стандартизации выражается в официально-деловом стиле и через использование сложносокращенных слов при строго установленных правилах их сокращения, и через унифицированные графические сокращения (Госплан, техминимум, спецподготовка, минпрос, начфак, педучилище, р-н — 'район', с. – 'село', с/х – 'сельскохозяйственный', т. д. – 'так далее', см. – 'смотри', проф. – 'профессор').

Л.Л. Касаткиным к канцеляризмам относятся «слова и обороты, связанные с повторяющимися ситуациями и унифицированным выражением мыслей: жительство, отправитель, воспрещать, вручить, надлежит…; составные наименования типа: головные уборы, материальные ценности, продукты питания…; составные глагольно-именные сочетания типа: дать указание, возыметь действие, подвергнуть осмотру…; штампы типа: за отчетный период, принимая во внимание, прослушав и обсудив…» (Официально-деловая лексика // Краткий справочник по современному русскому языку. М.: Высшая школа, 1995. С. 35).

Интересно отношение к официальной речи в народном сознании. Как мы знаем, вопрос о стилистической дифференциации говоров не имеет однозначного ответа: или выделение функциональных стилей отрицается в принципе (в традиционной диалектологии), или их обозначается довольно много (В.Г. Орлов). Как нам представляется, выделение официального стиля соответствует следующему представлению о языке в сознании рядового диалектоносителя: всё «правильное», отчуждаемое сознанием от собственного речевого опыта, связывается именно с официальной речью, исходящей от власти. Такое «народное» отношение к стилям не соответствует ни истории (исторически литературный язык в целом долгое время репрезентировал художественный стиль, а деловая речь относилась к собственно русскому, а не церковно-славянскому языку), ни современному состоянию стилистики: как бы мы не трансформировали систему стилей, официально-деловой стиль не представляет её в целом. Такое отношение к официальной лексике можно увидеть в «Полном словаре диалектной языковой личности» (Томск: Изд-во ТГУ. Т. 1–3, 2006–2009), куда введена особая помета офиц.

Официально-деловой стиль часто вызывает негативную оценку, усиленную отрицательным отношением к действиям властей. Так, в фельетоне И. Ильфа и Е. Петрова «Дело студента Сверановского» рассказывается об аресте и суде безбилетного пассажира, попытавшегося убежать от контролера: «Суд идет! Прошу встать! Ну что же, встанем и посмотрим, что произошло… Стража ввела обвиняемого. Он был бледен. ЧКЗ (член коллегии защитников, адвокат) взволнованно пил воду, прочищая горло. Вообще все было честь честью. Огласили обвинительное заключение: «Будучи в трезвом виде… пытался скрыться… допрошенный в качестве обвиняемого, показал… обвиняется по признакам преступления, предусмотренного…» О, этот суконный язык! Он всему придает важность и значительность» (цитируется по кн.: Панфилов А.К. Сборник упражнений по стилистике русского языка. М.: Просвещение, 1989. С. 97).

Но канцелярские штампы, так же как и другие языковые средства официально-делового стиля, нельзя рассматривать как недостаток текста или речевые ошибки; внутри стиля они совершенно оправданны, обеспечивая его точность (не допускающую варианты толкования), безличность, стандартизованность. Другое дело, когда эти средства используются не по назначению (см. ИЗМЕНЕНИЕ СЛОВАРНОГО СОСТАВА ЯЗЫКА).

В официально-деловом и научном стилях не используются внелитературная, эмоционально-экспрессивная лексика, слабо выражена метафоричность.

 

III. Публицистический стиль

Основополагающим в публицистическом стиле является использование эмоционально окрашенной лексики и стандартов (по наблюдениям В.Г. Костомарова), остальные лексические стилевые средства играют вспомогательную роль.

1. Эмоционально-оценочные слова публицистического стиля можно подразделить на: а) книжную лексику (девиз, чаяния, почин, миссия, свершения, сплоченность, единодушно, мракобес, держиморда, сноб, ретроград, закулисная возня); б) разговорную и внелитературную (шумиха, грызня, подноготная, рожа, качок, крутой, разборка, поставить на счетчик, забить стрелку); в) оценочную (огромный, громадный, примитивный, узколобый, шариковы, лозунговость, митинговость); слова-экспрессивы, для которых эмоционально-оценочная окрашенность является основой семантики (оголтелый, молодчики, приспешник, клика, марионеточный); г) парафразы и парафрастические обороты (служба погоды — 'метеорологическое бюро'; сторожевые Родины — 'пограничники'; сеятели разумного, доброго, вечного — 'учителя'; сидеть на игле — 'принимать наркотики'; сесть за круглый стол — 'начать переговоры'; сборщики государственных податей — 'налоговые инспекторы'; силовые структуры — 'милиция, армия, ФСБ').

2. Высокочастотна в публицистическом стиле специальная газетная фразеология, переходящая в штампы: а) общеязыковые фразеологизмы с новым содержанием и социальной оценкой (петь с чужого голоса; загребать жар чужими руками, лить воду на чью-либо мельницу; трудиться не покладая рук); б) клише книжного характера (с чувством гордости; с глубоким удовлетворением; с прискорбием извещает; одержали всемирно-историческую победу); в) устойчивые сочетания, сложившиеся непосредственно в публицистическом стиле (брать обязательства; вести борьбу; положить конец; вести переговоры; шагать в ногу со временем; эстафета поколений, силовое давление; внести огромный вклад; весь цивилизованный мир); г) т. н. «слова-спутники» (размах – широкий, критика – резкая, мероприятие – проведенное, дисциплина – железная, поддержка – горячая, момент – важный, стремление – неуклонное) (Примеры И.В. Голуб, А.К. Панфилова, М.Н. Кожиной).

3. Для публицистического стиля характерен «эффект новизны», т. е. постоянное пополнение словарного состава и сменяемость его единиц, это достигается путем: а) заимствований (тинейджер, спикер, эксклюзивный, менеджмент); б) расширения значений слов за счет их сочетаемости (вахта — мира, маяк — пятилетки биография – республики, знатная — ткачиха, династия — лесорубов, пульс – эпохи, донор — о регионе); в) использования метонимии, метафоры, олицетворения: парламент бунтует; улицы требуют; район не выплачивает заработную плату; шантаж и взяточничество открыто заявляют о себе; «Можно сделать вывод, что налоговая машина отчаянно буксует в болоте собственной неэффективности… Одним словом, в нынешнем году налоговики постараются играть в известную детскую забаву «горячо-холодно» по общепринятым правилам; а никак иначе. Не бежать сломя голову от того места, где «горячо», а наоборот, лезть в самое пекло, иначе ощутимых результатов добиться невозможно» (Рак И. Горячо – холодно // Красноярский рабочий. 1997. № 38. 27 февраля).

В результате постоянной сменяемости «газетизмов» отдельные слова могут закрепляться за определенным небольшим отрезком времени (например, слово фазенда в период демонстрации по телевидению фильма «Рабыня Изаура») или за отдельным политическим деятелем (слова консенсус и судьбоносный за М.С. Горбачевым).

4. Иногда публицистический стиль оценивают как стоящий на пересечении научного и художественного. Такой вывод напрашивается при анализе некоторых текстов из-за частотности общенаучной, общественно-политической и собственно публицистической терминологии (корреспонденция, передовица, репортаж, интервью, очерк, авторский телеканал, телешоу).

Спорными являются следующие моменты:

1. В литературе не всегда поддерживается мнение о существовании особого публицистического стиля, бытует представление об отсутствии специальных публицистических лексических средств языка.

2. Несмотря на несомненное существование в публицистике специфического состава устойчивых выражений, высказываются сомнения в их необходимости, в их выразительных возможностях. Многие из них квалифицируются как штампы, речевые недочеты.

3. Политическая фразеология связана с созданием политических ярлыков и мифогенов (враг народа, приспешники капитализма, красно-коричневые, черносотенцы (для нашего времени), миролюбивые силы, прогрессивное человечество, люди доброй воли, европейская общественность), сам факт существования которых часто оценивается отрицательно.

Стандартизация газетного языка связана со спецификой стиля, вытекающей из условий его функционирования: оперативностью, повторяемостью отражаемых ситуаций (т. е. необходимостью писать быстро о сходных явлениях). Стандарты «значительно облегчают общение, поэтому особенно удобны для использования их в средствах массовой информации» (Стилистика русского языка / В.Д. Бондалетов, С.С. Вартапетова, Э.Н. Кушлина, Н.А. Леонова / под ред. Н.М. Шанского. М.: Просвещение, 1989. С. 179). «Кажущаяся на первый взгляд парадоксальной связь экспрессивности языка публицистики с унификацией языковых средств является одной из важнейших причин порождения газетных штампов… Поиски способов экспрессивности в особых условиях «газетного творчества» вызывают быстрый переход экспрессии в стандарт, когда даже оборот, удачный с точки зрения критериев выразительности, будучи перехваченным многочисленными корреспондентами во многих газетах, очень быстро, на глазах читателей, «стирается», превращаясь в штамп» (Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М.: Просвещение, 1977. С. 182). Сама по себе стандартизация в данном случае не может оцениваться отрицательно, но естественно, что часть устойчивых оборотов не очень удачна, часть же кажется таковой с течением времени в результате вмешательства действующего в стиле «эффекта новизны» (некоторые авторы разграничивают стандарты, фразеологию и штампы, отрицательное отношение сосредоточивая на последних).

Жанры публицистики, отражающие общественно-политическую жизнь, с необходимостью представляют и определенную авторскую позицию. Полемичность материала ведет за собой создание политических ярлыков. Очевидно, это также необходимый элемент стиля и сами по себе они не могут оцениваться, другое дело, что не все они выразительны и созвучны лично нашей позиции.

 

IV. Художественный стиль

1. Исторически стилеобразующими элементами художественного стиля являются поэтические, высокие и народно-поэтические слова («поэтизмы»), значительную часть которых составляют старославянизмы (выя, ланиты, очи, страждущий, челн, казна, сущий, хладный, чужеземный, пламенеть, трапеза, тленный, плакучий, тростинка, красный — 'красивый', кручина). Эти слова указываются в толковых словарях с пометами высок. – 'высокое', поэт. – 'поэтическое', стар. – 'старинное', народ. – поэт. – 'народно-поэтическое'.

В современных, даже поэтических, текстах эта лексика малоупотребительна.

2. В художественном стиле используется книжная лексика, имеющая оценочное созначение (затмить, треволнения, разверзнуться, осадить, чувственный, непорочный, таиться, неподкупный, коварство, покаянный). Эти слова не всегда в толковых словарях имеют помету книжн.

3. Специфику художественного стиля наших дней составляет активное употребление слов периферии русского языка. Это: а) фиксированные в словарях литературного языка просторечия и диалектизмы, которые в толковых словарях приводятся с пометами прост. и обл.: зубоскалить, нагладиться, рубать, рукастый, давешний, нажариться, обрыднуть; крикса – 'болезненный плач ребенка'; криница — 'колодец, родник'; назоля – 'тоска, печаль'; наизволок – 'вверх по некрутому подъему'; сохач — 'лось', камус — 'шкура с голени лося, оленя и других копытных животных, идущая на изготовление обуви, рукавиц, подбивку лыж и др.'; кошева, кошевка – 'широкие и глубокие сани с высоким задком, обитые кошмой, рогожами'. См.: «А так как вы промеж собой не ладите , не пойдет фактура» (В. Шанин); «Лишку зерна Филимону и дали» (С. Залыгин); «Как не быстро, коли воевода понуждает все» (К. Богданович); «Мамонт Петрович первым подлетел к зароду на коротких охотничьих лыжах, подшитых камусом – шкурами с голеней сохатиных ног» (А. Черкасов); «Взгляд Василя упал на висевшие двумя дорожками камусовые лыжи » (П. Петров); «Кинул куль с овсом в кошеву , крикнул на гнеденьких, дай бог ноги » (А. Черкасов); «Тут он схватил из кошевки кнут и так оттузил меня, что и сейчас больно» (Г. Марков); «Шуршал, скрипел, сверкал под лыжами снег, надсадным дыханием рвало рты из груди Акима и Розки, кошеву накренивало» (В. Астафьев); б) историзмы, архаизмы, экзотизмы, варваризмы, неологизмы. На близость устаревшей и диалектной лексики А.Д. Григорьева указывала еще в 1954 г.: «В художественной литературе они (устаревшие слова) могут быть привлечены в качестве колористического средства; в этом отношении они равны диалектизмам» (Об основном словарном фонде и словарном составе русского языка. Киев: Радянська школа, 1954. С. 13). См.: «Порылась в кошелке, да за пазухой и протянула ему, проклятому, целую гривну » (А. Чмыхало); «Эту улицу у Соленой Пади, сразу видно, блюдут » (С. Залыгин); «А я глядел на стоптанные кирзухи , такие знакомые, чем-то даже сродственные …» (В. Астафьев); «Этот шатер служил хану для приема знатных гостей» (А. Чмыхало);

– Эй, старик! – рядом кто-то ртом шевелит рыбьим.

– Ду ю спик… инглиш?.. В общем, не скучай, а выпьем !

(Р. Солнцев);

«“Такая се ля ми ”, – вздохнул как-то при мне в поезде интеллигентно себя понимающий человек в шляпе» (В. Астафьев); «Несмотря на бесхлебье , жила у пастуха собачонка, похожая на подсвинка…» (В. Астафьев).

4. Активно используется резервная для художественной литературы внелитературная лексика: диалектная, жаргонная, просторечная. См.: «Но вдруг каким-то образом в хоровод ввалился Колька со своей гармозой трехрядной » (В. Шукшин); «Сидеть в лопашнях способней, – соображал он, – рукам тяжельше, а для головы лучше» (С. Сартаков); «Мать торопливо кинула на нее первую попавшуюся лопатину » (С. Залыгин); «Будем сейчас щипать капалуху , или картошкой заправишься?» (С. Сартаков); «Но за хребтом оленей не оказалось, зато были свежие следы – здесь они долго паслись, всюду виднелись копанины с клочьями ягеля » (А. Буйлов); «А, ребята, канайте! Канайте , покуда не поздно. Это ж дыра! Зачахнете там» (Н. Волокитин); « Менты , говорю, то же самое повторяют» (С. Довлатов); «А что, ежели его урядник в зубы лупцевал » (В. Шишков).

Особенность употребления этой лексики в художественных текстах заключается в ее способности концентрироваться вокруг ведущей линии, создавая соответствующий фон. «Вводятся в произведение чаще всего диалектизмы, осознаваемые носителями языка как диалектизмы, большей частью в функции диалектизмов используются просторечние слова. Это вполне естественно, так как обилие неизвестных для читателя слов понизило бы общественную ценность художественного произведения» (Григорьева А.Д. Об основном словарном фонде и словарном составе русского языка. Киев: Радзянська школа, 1954. С. 11). Так, например, в романе А.И. Чмыхало «Дикая кровь» исторический колорит создаётся не только историзмами и архаизмами, но и диалектизмами, энографизмами и просторечием: «На нем была ферязь с темными парчовыми нашивками, по которой привольно разметалась волнистая воеводина борода»; «Гораздо упился муж, а конь грызет пьяного»; «Домой- ко !»; « Пошто ненавидит? Пошто измену творит царю-батюшке?»; «Копье сковать можно, коли чо »; « Женку бы, сердешные, сюда! – в сладком мечтании прикрыл тяжёлые веки один из караульщиков, – так и вцепился бы в нее клешшом »; «Никто из воинов, не говоря уж о зайсанах , не оказывал им подобающих знаков внимания, кормили их скудно, из тех же сальных котлов, из которых ели цирики ».

5. Некоторые слова, выступающие как стилеобразующие других стилей литературного языка (официально-делового, научного, разговорного), используются в художественных текстах в эстетической функции. См.: « Министр поручил мне представить докладную записку о возможности изготовления вашего заказа на моем заводе » (А. Софронов); «После объяснения с Алтуниным начальник инструментального цеха продолжал вести себя так, будто и не было их разговора; по-прежнему в кузнечный цех поставлял штампы, нуждающиеся в доводке » (Н. Колесников); «Мирон Лукич стремительно потушил свечку, нащупал на окне крючок, легонько выпихнул его из петли и потянул раму » (К. Федин).

В сущности состав разговорной лексики, отмеченной пометой разг. в толковых словарях литературного языка, репрезентирует не собственно разговорную речь, а ее отражение в художественных текстах и, таким образом, представляет стилеобразующий пласт художественного стиля.

6. Широко представлены в художественных текстах экспрессивно-оценочные слова: « Харюзок ему попался с карандашик величиной» (В. Астафьев); «Ей хотелось убедить его, что она понимает значение его слов, она – не простая купеческая дочь, тряпичница и плясунья» (М. Горький); «Какие правила, товарищ? – спросил Недочет, вежливо стараясь умаслить блюстителя общественного порядка » (Ф. Наседкин); «Натаъя начала возиться около него, тихонечко покрикивая: “Ну, ну не скрипи. Поворачивайся же! Ну и колода ”» (А. Первенцев).

7. Своеобразие лексики художественного стиля, по наблюдениям М.Н. Кожиной, связано с преимущественным использованием конкретной лексики, с художественно-образной конкретизацией слов через систему лингвистических средств, активизирующих воображение читателя; динамизм же повествования достигается частотностью глаголов, художественный стиль в целом имеет вербальный (глагольный) характер: «После бури, как бы искупая свой грех, природа озарила землю солнечными днями. Рожь по ложкам и низинам стала быстро белеть, накапливать зерно и знойно куриться. А та по взгоркам все лежала вниз лицом и ровно бы молилась земле, просила отпустить ее. И были провалы в густой и высокой ржи, словно раны. День ото дня все горестней темнели и запекались они в безмолвной боли» (В. Астафьев).

8. В художественном стиле используются образные средства языка – метафоры, метонимия, синекдоха и др.:

К спорным вопросам художественного стиля относится признание его существования. Не вызывает сомнения его наличие в литературном языке XIX в. Некоторые авторы художественный стиль нашего времени относят к стилям речи, но не языка (А.К. Панфилов), или противопоставляют литературный язык и язык художественной литературы и, таким образом, выделяют последний как особую форму существования национального языка наряду с литературным языком, территориальными диалектами, просторечием и т. д. (Н.М. Шанский).

 

V. Разговорный стиль

1. Существует особый лексический пласт языка, который может реализоваться только в разговорном стиле. Эти слова даются в толковых словарях литературного языка с пометой разг., однако они «не составляют основного ядра разговорной речи… Не наличие их в тексте, а возможность их использования является одной из особенностей разговорного стиля… Они не входят в лексический фонд ни научного, ни официально-делового стиля» (Стилистика русского языка / под ред. Н.М. Шанского. Л.: Просвещение, 1989. С. 196).

2. Широко представлена в разговорном стиле экспрессивно-оценочная лексика, значительная часть разговорных слов имеет экспрессивно-эмоциональную окрашенность значения: затаскать, затесаться, с наглецой, зубастый; тискать, трусить, теплынь, тупица…

3. Используются при бытовом общении образные средства языка: метафора, метонимия, гипербола, оксюморон, но специфика их заключается в том, что они обезличены и применяются обычно для экспрессии: «Девчонка такая заноза растет »; «Зять твой тоже жук хороший »; «Ты суп-то ела – Две тарелки съела »: «Девочка – с ума сойти ». Сюда же в литературе относятся сочетания ужасно весело, страшно светло (Стилистика русского языка / под ред. Н.М. Шанского).

4. Устная, некодифицированная форма разговорного стиля, спонтанность обиходной речи связаны с такими свойствами, как значительная вариативность (часто выходящая за рамки литературного языка), насыщенность т. н. «потенциальными словами», создающимися в потоке речи по общенародным моделям для единичного акта общения; диффузность, размытость семантики отдельных слов. Эти черты сближают разговорный стиль с диалектной и просторечной речью (см. ДИАЛЕКТНАЯ ЛЕКСИКА).

5. В разговорно-бытовой речи есть устойчивые сочетания: а) фразеологические обороты разговорного характера (тянуть канитель, лезть на стенку, прикусить язык, открыть рот); б) формулы этикета (Как дела? Что новенького? Как жизнь? До скорого. Рад слышать. Очень приятно – при знакомстве); в) городские стереотипы, которые часто выходят за рамки литературного языка, так, в г. Красноярске можно услышать: «На следующей сходите?», «Все обилечены?» (в транспорте); «Скотское почем?» (о говядине); «Пробейте полкило» (в магазине).

Подлинная разговорная речь и ее стилизация в художественной литературе значительно различаются. Для разговорного стиля характерна опора на ситуативный контекст, невербальные коммуникаттивные средства (жест, мимику). А.Н. Васильева иллюстрирует это, сопоставляя два варианта текста.

– В какое время у нас начнется заседание педсовета?

– Во сколько у нас?

– В пять часов. Вы будете выступать на этом заседании?

– В пять, вы будете?

– Да, я буду говорить о проведении производственной практики. Девятый класс «А» мы отправляем на подшефный завод, а с девятым «Б» дело обстоит сложно. На заводе не могут обеспечить всех учеников учебно-рабочими местами.

– Буду. О практике. Девятый «А» на завод, а с «Б» сложно – не могут всех обеспечить.

– А если девятый «Б» обучать в наших школьных мастерских?

– А если в наших?

– Там тоже на весь класс не хватит учебно-рабочих мест. Очевидно, придется разделить на две группы.

– Тоже не хватит. Придется разделить.

– Это было бы плохо. Можно сказать заранее, что начнутся споры о том, кому где работать.

– Плохо. Начнется, кому – где.

(Практическая стилистика русского языка. М.: Русский язык, 1989. С. 56).

Спорным является выделение разговорного стиля в составе литературного языка. Некоторые исследователи противопоставляют разговорную речь (РР) и кодифицированный литературный язык (КЛЯ). «Как показывают работы последних лет, структурные различия между РР и КЛЯ столь велики, что объединять их в пределах одной системы нет оснований» (Земская Е.А. Русская разговорная речь: проспект. М., 1968. С. 6). М.В. Панов разговорный стиль литературного языка не ставит в зависимость от существования РР, которая появилась как «противовес» казенной литературной речи и «долго оставалась не замеченной исследователями; подлинное ее открытие произошло в 60-е годы» (История русского литературного произношения XVIII–XX вв. М.: Наука, 1990. С. 19).

 

Литература

1. Бельчиков Ю.А. Лексическая статистика. М.: Русский язык, 1977.

2. Касаткин Л.Л. Межстилевая лексика. Официально-деловая лексика. Публицистическая лексика. Разговорная лексика. Научная лексика // Краткий справочник по современному русскому языку. М.: Высшая школа, 1995.

3. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М.: Просвещение, 1977.

4. Котюрова М.П. Стилистика научной речи: учеб. пособие. Пермь: ПГУ, 2009. 363 с.

5. Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. М.: Наука, 1984.

6. Шмелёв Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях (к постановке проблемы). М.: Наука, 1977. 168 с.

 

Словарь

1. Солганик Г.Я. Стилистический словарь публицистики: Около 6 000 слов и выражений. М.: Русские словари, 1999. 650 с.