Через три дня в Ламбушке играли свадьбу. Возле клуба установили большой, сколоченный из досок стол, расставили длинные скамьи. Почти все жители деревни приняли участие в радостном застолье.

Только вот молодыми были не Маша с Никитой, а Артур Пряхин и Нодья. Додолы и все сельчане оказались удивленными донельзя. Прагматичные лесовики и крестьяне в любовь с первого взгляда не верили. Слухи, разносимые деревенскими бабами, опровергали друг друга. Различные версии множились словно мухи в августе. Чего только не предполагали. К началу торжества слухи успокоились. Все решила фраза, брошенная непоседливым Силантием во время маленького сабантуя по поводу удачного возвращения Северина Бастрова.

— Я не знаю, что там бабы кудахчут, но в этих додолках столько страсти, что любой мужик за ними побежит, — разглагольствовал старый лесовик, разливая по стаканам самогон в узком кругу егерей и лесничих. — Мне-то уж известно, как толковая баба может любого парня окрутить. Студентик же почуял, что за такой подругой он как за каменной стеной. Так что пущай женятся. Глядишь, и от Артурки польза для Ламбушки будет.

Если решение Нодьи и вызвало недовольство жрицы Хаат, то она ни словом, ни жестом не показала этого. В тот день, когда смущенная Нодья привела суженого на смотрины, старшая амазонка пронзительно взглянула в пышущее восторгом лицо Пряхина и сказала:

— Сгодится. Нам сильных не надо, нам умные нужны.

Белая Наста скромно молчала. Другие ламбушане, кто оказался в курсе случившегося, также помалкивали.

Ночью жрица культа Ма-а и горбатый Тейво провели ритуал бракосочетания по додольским канонам, с плясками и жертвоприношениями на укромной поляне за озером. Наутро Аким Афанасьевич привез работницу местного ЗАГСа для формального оформления нового семейного союза. Затем начались гуляния. Народ веселился, кричал «Горько!» и громко считал вслух продолжительность поцелуев. Ошалевший от любви и размаха застолья жених не сводил поглупевшего взгляда с невесты. Нодья же неуловимо изменилась. В глазах горел веселый огонек, хмурость, до этого портившая черты лица, исчезла.

— А теперь поднимем бокалы за то, чтобы наши молодожены жили ладно и помогали друг другу во всем! — провозгласил тост старый егерь Силантий, избранный на роль тамады. — Пусть любят и защищают друг дружку.

Ламбушане с приветственными выкриками отсалютовали наполненными фужерами молодым. Запьяневшая сотрудница ЗАГСа повернулась к сидящему на почетном месте старейшине и тихо поинтересовалась:

— А жених такой же крутой, как все ваши сельчане?

Сидевшая неподалеку невеста вспыхнула от этих слов. Басанов заметил, как раздраженно сверкнули ее глаза, и он уже было напрягся, чтобы при необходимости погасить возможный конфликт. Обстановку разрядила выполняющая роль матери невесты старшая жрица. Она, обаятельно улыбаясь, тихо шепнула что-то Нодье на додольском языке.

Новобрачная поднялась на ноги. Призывая к вниманию, подняла руку. Шум и гомон за столом затихли. Десятки пар глаз уставились на возвышающуюся над столом девушку.

— Пусть поймут меня правильно, — спокойным голосом произнесла Нодья. — Артур — мой муж. Он очень хороший человек. Пусть не такой умелый в некоторых вопросах, как я, зато умный и рассудительный. Мы поможем друг другу. Он — в знаниях, я — в умениях. А со всеми нашими недругами у меня будет разговор короткий.

Новобрачная сделала почти неуловимое движение, и в ее руке очутилась мельхиоровая вилка с насаженным соленым огурцом. Далее последовало еще одно быстрое и резкое движение. С глухим стуком вилка вонзилась в ворота на другом конце двора, где шло застолье.

В наступившей тишине юркий Силантий подбежал к воротам. Старый егерь аккуратно выдернул прибитый к доскам огурец и преподнес его невесте, затем повернулся к гостям и торжественно произнес:

— Молодец баба. И муж у нее — молодец. Парень и девица — молодец и молодица. Вот за это и надобно выпить. Горько!

Никита, поискав глазами Марию, обнаружил ее среди оставшихся на свадьбу участников неудавшейся экспедиции. Через минуту он уже был рядом с молодой ведьмой.

— А ведь мы могли бы там сидеть, — мечтательно прошептал он ей на ухо.

— Будем, — пообещала Маша, — только не сейчас. Я хочу проверить наши чувства временем. К тому же тебе скоро в Питер, а мне — в Петрозаводск. Надо с учебными делами разобраться, вуз закончить. Нужно же жене деревенского старейшины образование иметь. А вот следующим летом… — ведьмачьи глаза заиграли опасными искорками.

— Вот тогда и жди сватов, — расплылся в улыбке Никита.

— Обманешь — заколдую!

Не давая опомниться парню, молодая ведьма расхохоталась и, не обращая внимания на веселящуюся свадьбу, поцеловала его.

Когда празднование закончилось и народ стал расходиться по домам, Никита сказал старому Акиму:

— Слышь, дед, а ведь тогда, весной, я мог бы и не приехать. В телеграмме веских доводов не было.

— Приехал бы обязательно. — В глазах старейшины мелькнули веселые искорки. — Телеграмма заговоренною была. Да и вообще, чего там тебе в городе делать? Здесь забот полно. — Старый Басанов на минуту умолк, а затем неожиданно спросил: — Да, тебе когда на учебу-то?

— К пятнадцатому сентября. Может, чуть пораньше уеду. В Питере еще кое-какие дела уладить нужно. Через год выпуск, а затем домой вернусь, в Ламбушку.

— Это хорошо, что до пятнадцатого, — пробормотал дед.

— Какая разница?

— Ты разве забыл?

— Никита недоуменно уставился на него.

— К пятнадцатому все животные на спячку засобираются, — пояснил Аким.

— А ты откуда знаешь, — догадался внук, — что мне еще змею короновать?

— Я много чего знаю. Все-таки я боярин, а не председатель задрипанного колхоза. Мне знать все положено.

Возле звенящего ручья на большой круглой поляне, окруженной высокими елями, Лесной Хозяин с прищуром смотрел на невысокого юношу и молодую девушку. Они пытались повторить несложное заклинание, только что продемонстрированное им.

— Нет-нет, — остановил повелитель лесной нечисти младшую дочь Белой Насты. — Посмотри, Дарья, как это делал Артем. Он касался серединой ладони ростка. Ты же прижала к нему пальцы.

Сын председателя сельсовета из Сельги с гордостью взмахнул букетом васильков. Голубые цветы зазвенели хрусталем.

— Не шали, — мгновенно одернул парня Кощей. — К сделанному с помощью колдовства надобно относиться с уважением. Тем более что такое у тебя получилось впервые.

Лесной Хозяин осторожно взял из его рук хрупкий букетик, что-то шепнул и тихонько дунул в застывшие соцветия. Легкие лепестки закружились над травой.

— Теперь попробуйте услышать, где. Спрятался мнилко. Его движения всегда сопровождаются шепотом листвы. Ну-ка, приступили.

Старая Яга с зубастой усмешкой смотрела, как ее муженек обучает молодежь. Впервые за несколько столетий к Кощею пришли настоящие ученики — молодые, талантливые, с чистыми душами. А самое главное, верящие в то, что окружающий мир не так уж и плох.

Мельком взглянув на супругу, Лесной Хозяин сказал ученикам:

— Побыстрее, побыстрее. Вас еще ждет урок литературы.

— Борейша колдовать не умеет, — мимоходом пожаловалась Даша. — А те былины только сон навевают. Скучно.

— Ну и что. Зато его знаний хватит для вас с избытком. Нужных знаний, замечу вам, — строго проговорил Лесной Хозяин.

— Даша, — раздался голос Артема. — Выучим мы афанасьевские былины, да и другие источники. Не так уж это сложно. Зато потом к санскриту и латыни подойдем. Для заклинаний они ох как нужны.

— Ладно. — Девушка послушно кивнула, в глазах ее мелькнули веселые бесенята, и тотчас изящная рука Дарьи уперлась в сторону куста черноплодной рябины, росшей возле гостевого павильона. — Вон там мнилко спрятался.

— Молодцы. — Кощей оскалился в доброй улыбке.«Хорошие будут правители Сельги, — подумал он. — Лишь бы успеть научить их необходимому».

Пришла пора крепить свои земли и расширять дружественные территории.

Народ Серебряной долины возвращался в родные места. Поредевшее племя вел старый шаман. Гигантский кристалл, вознесенный на вершину черного обелиска, горел путеводной звездой и притягивал взоры карликов. Окружающий лес уже не пугал.

— Адский Пастух покинул наши земли.

В подтверждение своих слов шаман поднял хобот и призывно закричал. В ответ из глубины леса послышались возгласы посланных в долину разведчиков.

За время их отсутствия деревню не разграбили и ничего не порушили. Шаман да и все карлики восприняли это как благую весть. Однако в деревне побывали чужаки. Странные следы, оставленные пришлыми существами, были заметны на площадке возле черного обелиска, но к жилищам не вели. Проведя обряд очищения, жители приступили к своим повседневным делам. Жизнь продолжалась.

Через несколько дней к шаману прибыл гость. Закутанный в серую накидку служителя Лабиринта, он тихо возник на опушке леса и, не спрашивая жителей деревни, сам нашел жилище предводителя народа Серебряной долины. Не обращая внимания на испуганно-любопытные взгляды карликов, гость зашел в хижину шамана.

Наутро старый шаман созвал племя к священному столбу. Удивленные и встревоженные карлики собрались быстро. Закутанный в серую накидку жрец Лабиринта, происходивший из расы упырей, стоял рядом с шаманом, привлекая больше внимания, чем сам предводитель.

— Народ Серебряной долины! — Шаман выдохнул воздух, окинул строгим взглядом подданных. — За последнее время мы понесли значительные потери. Погиб вождь племени. Пропала в схватках с Адским Пастухом почти половина наших воинов. Однако мы выстояли. Нам очень трудно, но мы живем и выполняем свой долг перед предками. Наш народ и дальше станет охранять черный столб с солнечным глазом .Создатель Всего Сущего в очередной раз убедится, что народ Серебряной долины достоин права на существование. Вы будете продолжать дело отцов и жить здесь. Но я ухожу.

Над деревней пронесся тяжелый вздох. Шаман устремил взгляд на Снека, ставшего после гибели вождя племени старшим охотником.

— Тебе, — палец шамана уперся в грудь Снеку, — отныне быть главой нашего народа. Перед жрецом Создателя Всего Сущего поклянись, что ты будешь заботиться о своем народе, выполнять долг племени перед предками и не покинешь нашу благословенную долину.

— Клянусь! — Старший охотник опустился на одно колено и прижал трехпалые руки к груди.

— Создатель Всего Сущего услышал твою клятву, — проскрипел упырь-священнослужитель.

— Позволит ли жрец Лабиринта узнать, что будет с нашим шаманом?

— В голосе новоявленного вождя прозвучали жесткие ноты. Почувствовав это, к нему подтянулись остальные мужчины племени.

— Полно, полно. — Упырь лениво взмахнул рукой. — Никто не сделает вашему шаману ничего плохого. Наоборот, Лабиринту нужен новый главный жрец. На конклаве было принято решение о воссоздании круга старших жрецов Лабиринта, а главным среди них станет он. — Рука жреца уперлась в грудь карлика.

— Пока у народа Серебряной долины не появится новый шаман, — подал голос старый предводитель, — этот жрец будет вам помогать.

— Но я… — На узком лице упыря возникло недоумение.

— По прибытии в Лабиринт я узаконю это решение, — жестко проговорил новый главный жрец.

В Гиперборее рождалась новая легенда.