ЦИКЛОН

Последние девятнадцать лет, строго в январе, город Красный Литейщик исправно накрывал мощный циклон. Он мог продолжаться несколько недель подряд. Снег обрушивался миллионами тонн, ветер сбивал с ног, валил рекламные щиты, переворачивал фуры. Температура скакала от 11 до 37 градусов ниже нуля.

Город был практически парализован обильным снегопадом и отсутствием нормальной видимости. Временами невозможно было выйти из подъезда. Жителям приходилось вылезать на улицу из окон, чтобы очистить входную дверь от сугробов. Редкие автомобили с трудом пробивались по дорогам, которые не успевали очищать коммунальные службы. Не выдержавшие заморозков трубы, заливали улицы живописными фонтанами, превращавшими их в зачётный каток.

* * *

Сотрудник охраны продуктового магазина Антон Коньков, торопился на смену. Полчаса борьбы с непогодой и он войдет в тёплое, спасительное нутро магазина. Антон повернул в сторону Первомайской улицы и громко выругался. Ещё вчера тут был тротуар, а теперь непролазные, метровые сугробы. Придётся идти по проезжей части, а так, как видимость весьма ограничена, есть вариант попасть под трактор. Но выбирать не приходилось.

Антон посмотрел по сторонам, нашёл промежуток между наносами и двинул вперёд, проваливаясь по колено в холодный пух. Неожиданно правая нога зацепилась за какой-то, твёрдый предмет. Антон попытался вытащить конечность. Ничего не получилось. Он потянул сильнее. Наконец, нога поддалась и показалась на поверхность, но без ботинка. Антон не удержал равновесие и, чертыхаясь, проклиная коммунальщиков и циклон, завалился в сугроб.

Натянув плотнее перчатки, стал разгребать снег. Ботинок никак не хотел откапываться. Показалось, что-то тёмное. Антон стал разглядывать предмет. Порыв ветра швырнул в лицо пригоршню снега. Отплёвываясь и протирая глаза свободной рукой, он потянул предмет на себя. Находка негромко хрустнула. Антон раскрыл перчатку. У него на ладони лежала синюшная, тупоносая сосулька. Охранник пригляделся и в ужасе отбросил её. Это был человеческий палец.

* * *

На столе для вскрытий лежала женщина с распоротым горлом. Рядом с ней оттаивал указательный палец левой руки. Патологоанатом Кузнецов сидел поодаль на стуле, ковыряясь в сенсорном телефоне. В помещение вошёл следователь по особо важным делам Сергей Боровик. Увидев его, Кузнецов отставил телефон, подошёл к следователю. Они пожали руки, после чего Кузнецов натянул резиновые перчатки и встал около тела.

— Когда произошло убийство? — спросил Боровик.

— Примерно три — четыре часа назад, — ответил Кузнецов, беря в руку скальпель, используя его, как указку. — Обратите внимание на разрезы.

Указал на горло жертвы.

— Почти все раны короткие и горизонтальные, — продолжал он. — На кой такое творить, не пойму. Проще от уха до уха распороть.

— Больше никаких повреждений? Следов соития? Что ещё есть? — продолжал расспрашивать следователь.

— Могу, чуть позже, представить полный отчёт.

— Мне надо сейчас. Десять минут назад на той же улице обнаружили ещё один труп с похожими ранами.

Боровик показал присланное фото, выведя его на экран телефона. Кузнецов взял женщину за подбородок, с силой задрал вверх, ещё раз указав на разрезы.

— Практически идентичные. Видите, как измочалено.

— Помалкивайте об этом, — сказал следователь крайне серьёзным тоном.

Он набрал номер на телефоне, послушал гудки. На том конце сняли трубку.

— Павлов, это я, — произнёс Боровик. — Собирай всех…. Срочно. Начальство сам проинформирую.

Он попрощался с патологоанатомом и вышел.

* * *

На короткой цепи, прикованной к железному кольцу, вмурованному в бетонную стену, с ошейником на шее, ждала своей участи девушка. Её рот был крепко затянут скотчем, руки связаны. Тело и голову густо покрывали гематомы от постоянных побоев. Она не ела уже несколько дней. Напротив неё, на табуретке, сидел он.

«Я знаю, кто я, — объяснял похититель. — А знают ли они, кто они? Даже не догадываются. Но я открою им глаза. Помогу изменить существующий порядок вещей. Следующая их попытка будет лучше теперешней. Они смогут встать со мной в один ряд, понять суть происходящего. Они станут лучше, чище, сильнее. Не знаю, скольких успею направить в нужное русло. Но я работаю над этим не покладая рук…».

* * *

Прохор, которого назвали в честь прадеда, стоял возле гроба. Там, среди принесённых им цветов лежала мать. В морге постарались, отломанный палец выглядел не тронутым. Распоротую шею закрывал шарф.

Холодный ветер развивал ленты на венках, замораживал слёзы. Хорошо хоть буря немного стихла, явив из-за рваных туч бледное, измученное непогодой солнце.

Прохор старался отогнать мысли о смерти матери. Не верил своим глазам. Совсем недавно они ужинали дома. Она испекла чудесный пирог, пальчики оближешь. Мать умела печь и просто хорошо готовила, а теперь, из-за прихоти неизвестной мрази, лежала в гробу. Прохору истово захотелось поймать и выпотрошить недоноска.

С десяток родственников застыли у него за спиной, шепчась и переминаясь с ноги на ногу. Шёпот стал громче. Послышались недовольные реплики: «Какого чёрта?», «Скотина», «Совести нет», «Прилетел стервятник».

Прохор обернулся. К гробу шагал его отец, держа в руке букет красных роз. Он бросил семью, когда Прохор пошёл в первый класс. Нашёл какую-то прошмандовку и со спокойной душой свалил. И вот сейчас, через столько лет, появился. Видно лучшего времени, чем похороны, не нашёл.

Они не поздоровались. Отец знал, что сын его ненавидит. Он склонился над бывшей супругой, собираясь поцеловать в лоб. Прохор неожиданно для всех и себя оттолкнул его в сторону. Отец попятился, зацепив букетом шарф на шее покойницы. Ткань съехала в сторону, явив взорам шитое-перешитое горло.

— Что это? — невольно вырвалось у отца.

— Что?! — вспылила дородная тётя Клава. — А ты не в курсе что ль, сердобольный?!

Её попытались успокоить родственники, но она ещё больше завелась.

— Тварь, какая-то искромсала! Ты бы, Семён, валил отсюда, по добру, по здорову!

— Это не твоё дело! — разозлился отец. — Раскудахталась!

— Тихо, — прошептал Прохор. — Тихо.

И вдруг в нутрии него вспыхнуло пламя гнева: «Мать лежит мёртвая, а они тут срутся меж собой».

— Заткнитесь все! — крикнул Прохор.

Мгновенно наступила тишина, прерываемая всхлипами вечно больной бабы Тани. Через минуту, кто-то подал знак могильщикам. Они резво заколотили крышку и стали опускать гроб в промёрзшую могилу. Родственники смиренно проходили мимо, бросая вниз комья земли. Когда прошёл последний, могилу зарыли. Земляной холм сразу начал заметать вездесущий снег.

Поминки прошли скомкано и тихо. Никто не говорил прощальных речей, никто не плакал. Родственники тихо скорбели. Через пару часов трапеза была закончена. Стали расходится, желая Прохору крепиться и мужаться. Когда он остался один, к нему подошёл отец.

— Я очень сожалею, — начал он было.

— ПШёл ты, — огрызнулся Прохор. — Вали к своей тёлке.

— Кати больше нет, — ответил отец. — Умерла год назад.

— Что теперь хочешь?

— Загладить вину. Помириться. Я поступил с вами очень плохо, но так уж вышло.

Прохор отвернулся.

— Я хочу мира, — говорил отец. — Что мне сделать, чтобы ты простил? Ведь кроме тебя у меня больше никого нет.

— Что сделать? — Прохор задумался. — Найти тварь, которая убила мать и…, - он провёл большим пальцем себе по горлу.

Желание и решительный взгляд сына напугал Семёна, но он взял себя в руки.

— Ты шутишь? За это по головке не погладят.

— Тогда убирайся из моей жизни.

Отец задумался.

— Хорошо сынок, — спокойно ответил он. — Я сделаю это, если поможешь.

Прохор уверенно кивнул. Они пожали руки.

* * *

Пленница слушала и не слышала. Все её мысли были о свободе и еде. Тело саднило от одуряющей, убивающей волю боли, благо руки теперь не были связаны.

«Та женщина на тротуаре. Да. Она не знала, что заслуживает лучшей жизни, чем сейчас. Я помог ей переродиться. В новой жизни она будет богатой, счастливой красавицей. Я знаю, что делать с самого детства. Тогда дед оставил меня одного охранять небольшое стадо овец. Сам ушёл в село на несколько часов. И тогда явился он. Я видел его мощь и силу. Это было великолепно. Я испугался. Он заметил меня и не тронул. Думаешь, пожалел? Нет. Передал свою силу и мудрость. Принял меня, посчитал равным. Теперь я знаю, каков мой путь. Я — спасение».

* * *

Боровик вышел перед небольшой аудиторией оперативников, среди которой сидело его прямое начальство.

— Господа офицеры, — начал он. — Дело приобрело нехороший оттенок. Точно такие же убийства обнаружены в отчётах за прошлый и позапрошлый год. Не понимаю, почему на них до сих пор не обратили внимания. Возможно, потому, что некто потрошил бездомных и бродяг. В этой халатности ещё предстоит разобраться.

— Что Вы хотите сказать? — прервал его полковник Яров.

— По моему мнению, — сказал Боровик, — в Красном Литейщике орудует серийник.

Присутствующие зашептались.

— Этого не может быть, — произнёс полковник. — Откуда? С чего ты взял?

— Это происходит при каждом зимнем циклоне, — уточнил Боровик. — На уличных камерах наблюдения ничего не разобрать. Только неясные тени. Этим он, несомненно, пользуется.

— Что предлагаешь? — спросил полковник.

— Предлагаю возбудить дело о серийном убийце. Назовём его «Циклон».

Полковник задумался. Встал с места, походил, подумал.

— До этого, мне казалось, что подобные случаи ничем не объединены, — сказал он. — Мне нужны доказательства.

— Чей-то труп? — спросил Боровик.

— А хотя бы и так, — ответил полковник. — Пока прямых действий, так называемого Циклона, я не вижу.

— Что ж, — сказал Боровик, — подождём.

* * *

Прохор, вместе с отцом, сидел на кухне. Они обсуждали план будущих поисков.

— Поговорил со знакомым ментом, — начал отец. — Он утверждает, что это серийник. Совершает несколько убийств сразу. По этому поводу у них недавно было собрание.

— Сволочь, — прошипел Прохор.

— Причина выбора жертв, неизвестна. Но возможно никакой причины нет. Просто режет.

— Как же его выследить?

— Предлагаю сесть ментам на хвост. Попутно прочёсывать город, на предмет подозрительных прохожих, — произнёс отец.

— Надо достать ментовскую рацию или чего подобное, — предложил Прохор.

— Уже, — ответил отец, вынимая из стоявшей на полу сумки японский сканер радиочастот. — Менты уверены, что он режет людей только во время циклона. Потом ложиться на дно. У нас мало времени.

— Будем слушать полицейское радио круглосуточно, авось, что прояснится.

— По поводу оружия, — произнёс отец. — Можно достать обрез двустволки, но если остановят — срок.

— Доставай.

* * *

«Когда он уничтожил половину стада, то заметил меня. Остановился, подошёл, обнюхал. Я готов был умереть на месте от страха, но он ничего мне не сделал, просто ушёл восвояси. Дед был очень зол. Когда же рассказал, как было дело, он сильно удивился и не стал ругать. Наверное, почувствовал силу переданную мне.

Они все чувствуют её. Особенно перед смертью, за которой следует перерождение и новая жизнь. Метель скрывает меня от любопытных глаз. В этом вижу одобрение Бога. На сегодня я задумал нечто особенно потрясающее».

Девушка тихо плакала. Она была готова на всё, лишь бы он накормил и не бил больше. Постепенно голову обволакивал тяжёлый, мешавший думать, туман.

* * *

Кафе «40 градусов» блестело красными, переливающимися огнями. Несмотря на непогоду, оно было забито народом. Часть посетителей, изредка, выходила в тамбур покурить.

Двое парней и две девушки дымили возле входной двери, когда один из парней заметил неясную фигуру у своего внедорожника. Сработала сигнализация. Так и есть, наркоша позарился на навигатор, решил он. Парни выскочили наружу, не обращая внимания на сильный мороз и метель.

Девушки весело переговаривались, ожидая взбучки недалёкого придурка. Но парни, почему-то не торопились изувечить проходимца. Они застыли на месте, глядя на яростно жестикулирующего вора. Потом одновременно повалились в сугроб. Это озадачило девушек. Они прильнули к покрытому инеем стеклу двери. В этот момент дверь открылась нараспашку. На пороге стоял покусившийся на внедорожник вор. Его лицо закрывал серый шерстяной шарф, в руке что-то блеснуло. Он двинулся на девушек. Звуки музыки, доносившиеся с танцпола, заглушили крики.

Боровик осматривал тела. Двое парней на улице, две девушки в тамбуре. У всех измочалено горло.

— Что-нибудь пропало? — спросил он у Павлова.

— Похоже, ничего, — ответил тот. — Деньги и драгоценности на месте.

— Значит, убийства ради убийства. Что думаете? — поинтересовался у него Боровик.

— Не знаю, но должно быть, какое-то объяснение, — пожал плечами оперативник.

— Увозите, — вздохнул Боровик. — А мы пока опросим отдыхающих. Хотя уверен, ничего нового не узнаем.

Санитары переложили тела на носилки и принялись грузить в подъехавшие труповозки. Боровик оглядел стены и потолок.

— А где камеры видеонаблюдения? — спросил он у бледного, от пережитого, администратора.

— Некоторые, весьма солидные, клиенты очень не любят, когда за ними наблюдают, — ответил он.

— Понятно, — пробурчал следователь.

Прохор сидел вместе с отцом в белом Ауди с залепленными снегом номерами, припаркованной рядом с кафе. Они внимательно слушали переговоры полиции и наблюдали за погрузкой трупов.

— Четыре тела, — произнёс отец, когда менты перестали трещать в эфире.

— Это он, — со злобой сказал Прохор. — Его рук дело. Но зачем?

— Кто ж его знает, — ответил отец. — Насколько мне известно, почти все подобные считают себя охотниками, мессиями, освободителями, бичами божьими. Психи, одним словом.

— Он далеко не псих. Выманить и положить двух крепких парней и их потаскух, не каждый решится. Он всё просчитал.

— Возможно и так, — одобрил предположение отец. — Поехали, прокатимся.

Ауди сдала назад и, обогнув сугроб, скрылась в вечерней непогоде. Никто не заметил стоявшую за углом фигуру в сером шерстяном шарфе.

Машина подъехала к запорошенному светофору, стоящему на безлюдном перекрёстке. Пока ждали зелёный, Прохор таращился в боковое окно.

— Глянь, — вдруг сказал он. — Вон там у ограды.

Отец посмотрел в окно. У засыпанной снегом ограды чернело пятно, очертаниями похожее на человека. Он поставил машину на аварийку, вышел. Прохор видел, как отец подошёл к пятну и, отпрянув, замахал руками. Прохор выскочил наружу. У ограды лежал труп пожилой женщины с характерными следами на шее.

— Надо уходить, — забеспокоился отец. — Не дай бог, кто ментов вызвал. Начнут допрашивать, найдут сканер с обрезом, не отмажемся.

Они быстро сели в Ауди и скрылись в бушующей метели.

* * *

«Сегодня мне удалось переродить пятерых несчастных. Я действую в точности, как он учил. Перерождаю, и никто не перечит. Они ведут себя так же, как те овцы. Пока убивают одного, другого, третьи созерцают в надежде, что их не постигнет участь перерождения. Не бойтесь, за болью приходит облегчение и новая жизнь. Не бойтесь…».

Безвольно сидевшая на цепи девушка, что-то бубнила себе под нос. Её взгляд выражал пустоту. Разум был чист.

* * *

Боровик просматривал материалы дела, фото жертв, их контакты. Никаких связей между собой, кроме последней компании в кафе. Парни из бригады местного авторитета Крабова по кличке Краб. Две девушки — их знакомые. Вот и вся связь. Женщина на перекрёстке возвращалась с работы.

— Грёбанный волчара, — выругался находившийся рядом Павлов. — Режет почём зря.

Боровик задумчиво посмотрел на него, достал телефон, вывел на экран фото изуродованного горла одной из жертв. Мимолётная мысль, а скорее тень догадки всколыхнула душу.

— Что напоминает? — показал он фото коллеге.

— Просто раны, — ответил тот.

— Смотри внимательно. Боковые порезы шире и глубже остальных.

— Ну….

— Клыки. Похоже на имитацию зубов хищника.

Оперативник стукнул себя по лбу ладонью.

— Волк! На укус волка смахивает. И режет он людей, как стадо. Одного за другим. Всех, кто попадается на пути, — взволнованно произнёс тот.

— Возможно, — сказал Боровик, — он олицетворяет себя с ним. Вот откуда надо, попробовать, плясать. Придётся усилить патрули.

— Не выйдет. Скоро движение в городе совсем парализует из-за циклона. Всё встанет.

— Ну, так выбей снегоходы.

* * *

В течение двух следующих дней было обнаружено ещё три трупа с идентичными ранениями. Патрули на снегоходах приносили мало пользы. По городу поползли тревожные слухи. Кто-то даже приплёл оборотня. Редкие свидетели утверждали, что с места преступления уезжала белая Ауди с залепленными снегом номерами.

— Это уже что-то, — сказал Боровик. — Белая Ауди. Эстет мать его, что ль?

Оперативники внимательно слушали шефа, некоторые записывали.

— Постарайтесь, чтобы не было утечек информации, — продолжал Боровик. — А то скоро весь Красный Литейщик на уши встанет. Уже вон оборотни мерещатся. Проверьте все похожие машины, даже если это не Ауди.

* * *

Краб в задумчивости упёрся лбом в окно коттеджа. Он смотрел на воющую метель, заметавшую двор. Крытый бассейн напоминал пирамиду Хеопса, а баня казалась охотничьим домиком в глубине Колымского края.

Краб обернулся. Перед ним, на ватных ногах, стоял бригадир группировки по кличке Зубило. Она досталась ему за крупные передние зубы. Хотя выглядел он сельским простачком, на деле был надёжным и толковым парнем.

— А скажи-ка мне Зубило, как продвигаются поиски беспредельщика? — мягко спросил он.

— Мент кАпнул, что это, мол, типа, с-серийник. Вроде, как, стало быть, ездит на б-белой Ауди, — неожиданно, начав заикаться, ответил Зубило. — Ищем.

— Найди раньше погон. Притащи сюда, — приказал Краб. — Посмотрим, какой он серийник. За такие дела надо отвечать. Дуй.

Зубило метнулся к выходу. Краб снова уставился на круживший во дворе снег.

* * *

«Ты думаешь, что я взял тебя ради потехи? — спросил он пленницу, которой было уже всё равно, что с ней будет. — Ошибаешься. Каждому волку нужна надёжная волчица, готовая закрыть его горло от чужака. Такую он сможет покрыть. Но ты ещё не готова, ты ещё не показываешь клыки, не рычишь. Я подожду, пока превратишься в настоящего зверя и только тогда…. А пока тебе нужна хорошая пища и отдых. Непогода скоро закончится. У нас мало времени…».

* * *

Белая Ауди остановилась возле супермаркета. До его закрытия оставалось совсем немного времени. Припозднившийся люд спешил в тёплые квартиры. Метель усилилась, замуровав холодное ночное небо.

Отец передал Прохору банковскую карточку.

— Купи продуктов и иди домой, а я махну на заправку, — сказал он.

Прохор вылез из машины, направился в магазин. Уже заходя в двери, оглянулся на пробиравшуюся сквозь сугробы Ауди. «Калёная игла» нехорошего предчувствия кольнула сердце, а вдруг маньяк давно следит за ними. Эти звери не предсказуемы и хитры. Усилием воли он отогнал мрачные мысли.

Ауди ехала по сузившейся от сугробов улице. Трафик был слабый. Иногда на пути попадались брошенные в заносах легковушки и заглохшие грузовики. Эта зима была для города сущим бедствием.

Семён не обратил внимания на вывернувший из-за поворота внедорожник Ниссан, за рулём которого сидел Робин — настоящая фамилия Стрельников. Он ехал в сервис. Со вчерашнего дня горел чек масла. Робин не любил откладывать ремонт, когда с машиной что-то не в порядке.

Ауди с залепленными номерами сразу бросилась ему в глаза. Это, явно тот, кого они ищут. Он тут же связался Зубилом, который распорядился проследить за машиной, а в случае если серийник заметит слежку, брать его. Благо ствол у Робина имелся. Пацаны уже выехали на подмогу но, сколько времени понадобиться на дорогу, одному Богу известно.

После нескольких поворотов с дрифтом, Семён заметил внедорожник, подозрительно державший дистанцию и следовавший точно по его маршруту. Дабы убедится в своих подозрениях, Семён решил прибавить газу, насколько позволяла заснеженная дорога и скрёбшая защиту картера колея.

Робин увидел, как Ауди стала резко набирать скорость в попытке оторваться. Он позвонил Зубилу.

— Походу маньячило меня пропалил! В отрыв пошёл! — крикнул в трубку.

— Тарань! — приказал Зубило. — Но живым, стало быть, как его, оставь!

Семён увидел приближающийся Ниссан и резко свернул в ближайший переулок, решив выбраться на набережную. Там постоянно дул сильный ветер сдувавший снег с дороги, можно разогнаться и уйти от погони. Неожиданно преследователь исчез. Робин, погасив фары, свернув в параллельный переулок.

Семён выехал на перекрёсток с мигавшим светофором. Остановился. Благо улица, шедшая под уклон к набережной, была пуста, только метель гоняла мириады снежинок. Он огляделся по сторонам — никого. Внезапно из ледяного урагана выскочила морда внедорожника и с разгона впечаталась в левый бок Ауди. От удара вылетели боковые стёкла, раскрылись подушки безопасности, припечатав Семёна к сидению. В салон ворвался холод и снег.

Машину потащило к набережной. В мгновение ока тысячи предположений пронеслись в голове Семёна. Он остановился на версии о маньяке. Кроме него никто бы так не действовал. Если тот прижмёт Ауди к чугунному ограждению набережной и заблокирует — конец. И тут Семён вспомнил про оружие.

— Нааа! — орал Робин. — Получи маньячило!

Робин заметил, как в Ауди лопнула подушка безопасности. Раздался грохот, тут же заглушенный воем метели. Последнее, что он увидел, было лобовое стекло покрывшееся дырками и трещинами. Заряд картечи оставил его без грудной клетки.

Семён, с ужасом, осознал, что Ниссан не только не остановился, а наоборот ускорился. Видимо покойник, конвульсируя, продолжал давить на газ.

Машины вскочили на набережную и, сбив ограждение, полетели в реку. Только в самые сильные холода она покрывалась тонким слоем льда. Непрекращающийся сброс нечистот препятствовал замерзанию. Машины, пробив полынью, рухнули в воду. Ниссан придавил изувеченную Ауди, а секундами позже оба автомобиля скрылись в отравленных водах.

* * *

Он шёл сквозь метель, огибал сугробы, задумчиво стоял возле магазинов, но никак не мог определиться с жертвой. Никто не подходил, а эта добыча должна быть особая. Она для волчицы. Так, не спеша, кутаясь в серый шарф, вышел к набережной, на которой царило странное оживление. Кран доставал из реки мятые иномарки. Внедорожник уже стоял на берегу. К нему ставили, льющую потоки грязной воды, Ауди. Операцией командовал статный мужчина, видимо полицейский начальник.

Мимо, слегка притормозив, проехали два Джипа. Братва опоздала.

— А что тут случилось? — спросил он у сидящей в красном Опеле миловидной девушки.

— Авария, — ответила она, разглядывая симпатичного прохожего. — Еду домой, вижу, две машины в реку ныряют.

— Значит вы свидетель? — улыбнулся он.

— Да, — улыбнулась в ответ девушка.

Боровик осматривал машины.

— Так, — сказал он, заглядывая в Ниссан. — Это личность известная — Робин-бобин из бригады Краба.

Он подошёл к Ауди, взглянул на труп Семёна и обрез.

— А это кто?

— Есть сведения, — шмыгнул носом Павлов, — что Краб тоже ищет Циклона. Хочет поквитаться за своих. Может это маньяк и есть?

— Что-то не похоже. С чего это вдруг Циклону на ствол переходить. Он и ножом отлично справляется. Пробей-ка его.

Боровик посмотрел в сторону свидетельницы аварии, она болтала с каким-то зевакой в сером шарфе, которой явно старался уловить суть их разговора с опером.

— Эй! — крикнул ему Боровик. — Вы кто?!

— Я?! — изобразил удивление тот. — Прохожий!

— Вот и проходите! Не мешайте!

Прохожий попрощался с девушкой и пошёл вдоль набережной под подозрительным взглядом Боровика.

Он угрюмо плёлся вдоль пустынной набережной. Времени совсем мало, а он так и не нашёл подходящую жертву. Плюс ко всему белый Ауди показался знакомым. Не он ли вертелся на местах охоты. Помимо погибшего мужика, там находился и парень. Интересно кто это? Явно не полицейские, да и на бандитов не похожи. А ещё ему очень не понравился ментовский начальник, упомянувший маньяка. В нём чувствовалась опасность. Неужто чужак претендует на его владения и самку?

Мысли прервал автомобильный сигнал. Он обернулся, рядом притормозил красный Опель. Девушка приветливо открыла дверь.

— Вам куда? — спросила она.

— Мне, — он махнул рукой вперёд, — на Лёонид-стрит (проспект Брежнева). Там ещё аптека на углу.

— А. Знаю. Садитесь, подброшу. Мне почти по пути.

Он плюхнулся в салон, тут же ощутив необыкновенный аромат юного, бархатного тела. Спасибо господи.

— Какой необыкновенный парфюм, — подивился пассажир.

— Это шампунь, — улыбнулась девушка. — Жуткая авария, правда? Двое погибших.

— Непогода, — вздохнул он.

— Вы слышали про маньяка?

— Думаю, его скоро возьмут.

— Оптимистично.

— Давайте в тот переулок, — указал он. — Тут можно прилично срезать.

— Ну, ладно.

Опель свернул и двинулся между кирпичных гаражей. Немного проехав, машина упёрлась в стену.

— Тупик, — нахмурилась девушка.

— Похоже, я ошибся, — шёпотом произнёс он.

В это мгновение она почувствовала, как между рёбер вошла обжигающе холодная сталь.

* * *

Проклятая, испачканная кровью сумка явно вызывала подозрение у редких прохожих, но бросить её было нельзя, волчицу надо накормить. Впереди показалась древняя старушка с клюкой и тележкой, пытавшаяся перейти покрытую льдом дорогу. Он приблизился.

— Что ж ты бабуль в такую погоду гуляешь? — с укоризной спросил незнакомец.

— Да вот внучок, за продуктами ходила, да не купила ничего. Дорого. Надо в другой идтить. Эх, — грустно ответила она.

— Давай-ка помогу, тут скользко.

— Спасибочки.

Он перевёл её через дорогу, пару раз, чуть не навернувшись затылком о скользкую мостовую. Остановился, пошарил в сумке. Достал упакованный в пакет кусок печёнки, протянул старушке.

— На вот бабуль. С новым годом.

— Так ведь прошёл уже, — обрадовалась старушка.

— Бери, бери. Лишка прикупил.

Старушка быстро убрала подарок в тележку.

— Дай бог тебе здоровья, добрый человек, — готовая расплакаться, произнесла она.

— Бывай бабуль, — он отправился дальше.

Бабушка с благодарностью смотрела вслед душевному парню. А он стремительно шел в логово, и настроение было преотличным. Как же всё-таки приятно сделать доброе дело.

* * *

Боровик нервно курил недалеко от красного Опеля. Он, практически, только что разговаривал со свидетельницей, а теперь….

— Значит так, — произнёс подошедший судмедэксперт. — Убита пару часов назад, острым предметом в грудь. У жертвы отсутствуют: молочные железы, сердце, половина печени, почки, правая ягодичная мышца, желудок.

Судмедэксперта замутило, он глубоко вдохнул морозный воздух.

— У нас что, ещё и черные трансплантологи завелись? — буркнул Боровик.

— Раны на горле идентичны жертвам Циклона.

— На кой ему такая коллекция?

— Похоже на продуктовый набор, — ответил судмедэксперт.

Боровик удивлённо посмотрел на него, протянул недокуренную сигарету. Судмедэксперт взял окурок, глубоко затянулся.

* * *

Девушка с жадностью поглощала свежее мясо. Особенно ей понравилось сердце, желудок и молочные железы. Он с удовольствием наблюдал, как волчица блаженно рычала, проглатывая истекающую кровью плоть. Он протянул руку к тазу, в котором лежала добыча. Волчица оскалилась, бросилась на него. Цепь не дала приблизиться. Он улыбнулся, настоящая самка. Скоро её можно будет покрыть.

«Появился чужак, — сказал он. — Сильный и злой. Он ищет нас и когда найдёт, мы умрём. Но…».

* * *

Краба вызвали повесткой в кабинет Боровика. Следователь пытался выяснить причину преследования Семёна Робином. Краб отпирался, говорил, что не в курсе аварии и не понимает, какое имеет к ней отношение. Боровик намекнул, что знает, что бригада ищет Циклона. Попросил предоставить дело профессионалам, не лезть не в своё дело. На что Краб съязвил:

— Профессионалам? — усмехнулся он. — Кроме меня ещё кто-то есть?

— Будут подобные непонятки, — вспылил следователь, — придётся Вас привлечь за препятствование расследованию.

Это разозлило Краба, но он сдержался. На этой ноте пришлось расстаться. Краб вышел из кабинета, чертыхаясь и злобно «сверкая» глазами. Это наблюдали проходившие мимо сотрудники следственного отдела.

Поздно вечером Боровик закончил бумажную волокиту, вышел к машине. Завёл, стал ждать, когда прогреется двигатель. Попутно решил немного расчистить выезд и тут заметил, что заднее правое колесо спущено. Выматерился, полез в багажник за домкратом. Пока доставал, сзади к нему подошел человек в сером шарфе. Боровик ощутил холодок на горле. Сразу за эти, наступила тёплая мгла.

Рано утром дворник чистил заснеженную стоянку при УВД. Снегоуборщик бодро выбрасывал струю снега на несколько метров в сторону. Дворник остановился у машины Боровика. Неужели опер работал всю ночь? Что ж, это не редкость. Он собирался пройти мимо, когда заметил тёмную лужицу возле багажника. Масло? Дворник наклонился посмотреть. Надо бы предупредить следователя, что что-то подтекает.

Он снял перчатку, дотронулся до лужицы, которая оставила на пальцах кровавый след.

Весь УВД пребывал в шоке. Боровика нашли в багажник собственной машины с перерезанным от уха до уха горлом. Убили одним движением. Полковник Яров был вне себя. Потерять лучшего сотрудника, когда в городе орудует серийный убийца, непростительно. Кто-то вспомнил о предыдущем резком разговоре Боровика с Крабом. Поддавшись эмоциям, полковник отдал распоряжение задержать авторитета, но одумавшись и поняв, что обвинения не имеют под собой почвы, остыл.

* * *

Прохор узнал о гибели отца из новостей. Его предчувствие подтвердилось, но только не маньяк выследил их, а всему виной несчастный случай. Придётся продолжать поиски в одиночестве, а родственники пока разбираются с похоронами.

Он оделся по теплей, взял термос с чаем, финку прадеда, давно ставшую семейной реликвией. По пути зашёл в магазин, купил продукты. Теперь можно бродить по городу. Никто ничего не заподозрит. Он обычный горожанин пробирающийся домой с пакетом продуктов.

Как только покинул квартиру, туда нагрянули оперативники, вышедшие на него через покойного отца. Им никто не открыл.

* * *

Сытая, вымытая, благоухающая дорогим мылом девушка смотрела на него преданными глазами. Если бы у неё был хвост, она бы разбила его об пол.

«Сегодня знаменательный день. Сегодня ты станешь настоящей волчицей. Мы идём на охоту, а после покрою тебя. Мне нужны крепкие волчата».

Он надел ей ошейник, пристегнул к нему незаметный в метели длинный, стальной трос. Закрепил у себя на поясе, дёрнул. Отлично держится. Выходя за дверь, прихватил пакет с продуктами, стоявший в коридоре. Никто не обратит внимания на семейную пару, возвращающуюся из супермаркета.

* * *

Краб позвонил бригадиру из бани, где парился в одиночестве и задумчивости.

— Что там? Есть новости от Павлова? — спросил он Зубило.

— Знают менты, знаем и мы. Вышли, то бишь, на сынка мужика из Ауди, — бодро ответил он. — Когда, типа, тот свалил с хаты, нагрянули опера. Следим. По городу шляется, видать ищет этого, короче того….

— Глаз не сводить!

* * *

Наступила ночь, принёсшая в Красный Литейщик самый сильный за всю зиму буран. Снежный циклон решил сделать прощальный подарок жителям, наглухо похоронив их под сугробами. Движение на улицах остановилось. Только патрульные на снегоходах, продолжали нести службу.

Прохор пробирался сквозь сбивавший с ног ветер. Снег превращал лицо в ледяную маску. От холода туго соображалось, хотелось лечь и уснуть. Внезапно впереди показались какие-то тени. Он подошёл ближе.

На снегу, раскинув руки, лежал окровавленный подросток. Его грызла огромная собака. Рядом спокойно стоял её хозяин с пакетом продуктов в руке. Серый шарф развевался на ветру.

Собака оторвалась от горла жертвы, посмотрела на Прохора. Только теперь он понял, что это была девушка, лицо которой покрывала загустевшая кровь, смешанная со слипшимися волосами. Хозяин бросил пакет.

— Взять! — скомандовал Циклон.

«Это он», — догадался Прохор.

Девушка-собака бросилась на Прохора. Она резво передвигалась на четвереньках. Короткий прыжок, но закончившийся трос не дал долететь до цели, больно дёрнув хозяина за пояс. Хрипя, она рухнула в снег. Циклон отцепил трос, выхватил узкий, блестящий нож. Прохор пришёл в себя и шарахнул девушку пакетом. Замёрзшее молоко и превратившиеся в камни яблоки, на секунду оглушили хищницу. Пакет разорвался, продукты попадали в снег.

Прадедовская финка удобно легла в окоченевшую ладонь, порция адреналина согрела тело. Девушка поднялась на ноги, мотая головой. Вновь прыгнула. Прохор закрыл глаза, выставив вперед финку. Лезвие угодило в солнечное сплетение. Полу животное взвизгнуло, упав к ногам. Задёргалось в предсмертных судорогах.

— Моя волчица! — крикнул хозяин, голосом полным отчаяния.

Циклон бросился на него, размахивая ножом, коля с выпадами, метя в горло. Прохор инстинктивно уворачивался, пытался контратаковать, промахивался. Схватка продолжалась не долго.

Со стороны дороги послышался гул мотора снегохода. Патрульный заметил двух дерущихся мужчин и тела на тротуаре.

— Сюда, сюда! — Циклон внезапно побежал в его сторону.

Патрульный подъехал ближе, и тут же упал с распоротым горлом. Циклон вскочил на снегоход. Развернул машину и скрылся в метели, оставив на снегу корчащегося полицейского. Прохор убрал финку в карман, подбежал к патрульному, тот уже был мёртв.

Вдруг сбоку, взорвался большой сугроб. Оттуда вылетел снегоход управляемый Циклоном. Он на полном ходу врезался в Прохора, мгновенно потерявшего сознание.

Вася Загорянский, по кличке Гора, стоял за заметённым газетным киоском. С интересом наблюдал, как некто крепил парня к снегоходу. Когда тот поехал, он набрал нужный номер.

— Буча, — сказал он, услышав знакомое «алле». — Походу серийник поволок парня в нору. Едет на ментовском снегоходе в сторону Ключевой, где новостройки. Не прозевай.

— Всё пучком. Видим его, — ответил Буча. — Мы с Филом падаем на хвоста.

Временами Прохор приходил в сознание. Видел мелькавшие сугробы, фонари, дома. Что-то с большой скоростью тащило его за ноги по заснеженным улицам. Он никак не мог вспомнить последние события. Наконец память вернулась. В очередной раз, придя в себя, увидел, как волочится за снегоходом на тонком тросе. Его ноги спутывал ошейник, бывший недавно на девушке-собаке.

В следующее мгновение его тащили к грузовому лифту, а после к двери квартиры.

Фил и Буча подъехали на Джипе к подъезду новой многоэтажки, лес, из которых, покрыл некогда безлюдные пустыри. На углу соседнего дома, остывал полицейский снегоход.

Хотя квартал и не был заселён, всё же в некоторых окнах уже горел свет. Счастливые обладатели квартир не подозревали, кто является их соседом. Буча остался со стороны подъездов, а Фил обежал дом. Через некоторое время он заметил, как в одном из окон включили слабый свет.

Бросок на тёплый пол привел Прохора в себя. Он приподнял голову. Над ним возвышался Циклон с мотком скотча в руке.

— Чтобы из тебя сотворить? — вслух размышлял он. — Волка или волчицу? Волчицу желательней. Придётся кое-чего отмахнуть.

Он склонился над Прохором, резко разматывая скотч. Неожиданно Прохор подался вперёд, нанося удар финкой в горло маньяку. Тот ловко уклонился, выбив нож.

— Собака, — выругался он, рассматривая кровоточащий шрам на ладони. Прохор всё же задел его.

Циклон бросился в угол комнаты, откуда принёс палку от швабры. Судя по пятнам крови, ей он обрабатывал погибшую волчицу. Циклон начал колошматить пленника со всей силой. Он так увлёкся воспитанием, что не видел и не слышал, как под действием отмычки открылась входная дверь. Буча и Фил тихо прокрались в логово городского волка. Они жалели, что не было приказа убить тварь, иначе он был бы уже мёртв. Пуля быстро отправит в ад жестокого мясника.

Прохор закрывал руками голову, когда раздался громкий хлопок. Правое колено Циклона разлетелось на части. Он закричал, рухнув на пол. В это мгновение ему в лицо врезался сапог Фила. Циклон, на секунду, захлебнулся кровью из разбитых губ и носа. Умолк, булькая красной жижей. Буча приставил к его голове пистолет.

— Так вот ты какой, серийник, — оскалился он.

— За номером шесть, — добавил Фил.

Он отшвырнул к Прохору финку.

— Походу твоё, жиган.

Он вместе с Бучем поднял под руки Циклона, поволок к выходу.

— С тобой хотят побеседовать, — произнёс Буча. — Всё давно готово. Какой паяльник предпочитаешь, с прямым жалом или с гнутым?

Циклон молчал, отплёвывался кровью, скрипел расколотыми зубами. Прохор услышал, как выйдя в холл, они швырнули маньяка в подъехавший лифт.

Прохор, превозмогая жуткую боль во всём теле, добрался до окна. Должно быть, он сейчас состоял из одних переломов. Посмотрел вниз. Братки надели на Циклона чёрный, пластиковый мешок, швырнули на заднее сидение Джипа и через несколько мгновений автомобиль скрылся за углом многоэтажки.

Прохор взглянул на начавшее очищаться от туч небо. Метель стихла. Показались звёзды и полная луна. Ему захотелось по-волчьи горько завыть.

 

ГОРОДСКИЕ ЛЕГЕНДЫ

Гендиректор крупного предприятия «Химпереработка» Алексей Клопов разглядывал многообещающий проект, предоставленный его замом, ушлым Артемием Барановым. Он ещё раз пробежался глазами по монитору, на котором отражались схемы, графики и расчёты будущего сверхприбыльного дела.

— Заманчиво, — сказал Клопов.

— Ещё бы, — улыбнулся Баранов. — Экономия почти 70 %. Сэкономить — значит заработать. Да и дотации на переработку продолжат исправно поступать.

— А скважина?

— Законсервирована с конца 80-х. Распечатаем, проложим трубопровод. Затраты составят около двух миллионов.

— Точно ни на чём не отразится? — не унимался Клопов.

— Карстовая пещера никуда не выходит и ни с чем не соприкасается.

— Хорошо. Только, чтобы ни одна живая душа…. Усёк?

— Как на счёт моего процента? — потирая руки, спросил Баранов.

— Всё в силе.

* * *

Ржавый «Жигуль» третий час торчал у подъезда старой пятиэтажки в Крапивино — самом неблагоприятном районе Красного Литейщика. В машине сидели недавние приятели: Захар — литейщик, ранее работавший на сталелитейном заводе; Игорь по прозвищу Художник — свободный художник-экспрессионист и Гоша по кличке Пират — бывший контрактник, потерявший в горячей точке кисть правой руки.

На улице стемнело. Подозрительные личности начали выползать из лёжек и нор. Мимо машины часто проходили торчки, принимавшие её за новую точку дилера.

— Долго ещё ждать? — не выдержал Художник.

Захар взглянул на часы:

— Уже должен был прийти.

— Чего кипешуете? — отозвался сонный Пират, ткнув Художника протезом пластиковой кисти. — Раз уж подрядились, будьте любезны.

В подъезд вошёл долговязый мужчина в серой бейсболке.

— Вот он, — указал Захар. — Значит так, если кто хочет свалить, пусть мотает сейчас. Как только войдём, обратной дороги не будет. Ну?

— Я в деле, — ответил Пират.

— Я тоже, — сказал Художник. — Очень уж «кушать» хочется.

— Пошли, — Захар вытащил из-под сидения монтировку и вышел из машины.

Пират отстегнул пластиковую кисть, прикрепив на её место самодельный протез в виде деревянной болванки с острым клинком посередине. Художник достал видавший виды кастет. Троица направилась в подъезд.

Антон Симагин, известный в определённых кругах под прозвищем Оружейник, поставил на плиту кастрюлю с водой, посолил, приготовил для варки пачку макарон. В последнее время его дела шли неважно. Стволы, которые он изготавливал, засветились в нескольких резонансных убийствах. Полиция шерстила всех слесарей имеющих отношение к оборонному заводу «Прицел», даже давно уволившихся, как Оружейник. Антона несколько раз вызывали в прокуратуру для беседы и, насколько он понял, у погон на него ничего не было. Пока не было….

Антон стал размышлять, что неплохо бы уехать из города на некоторое время. В это время в дверь длинно позвонили. Он никого не ждал, братва временно легла на дно и заказов не предвиделось. Кто бы это мог быть?

Оружейник подошёл к двери, взглянул в глазок. На площадке, неуверенно, топтался незнакомый парень.

— Привет Антоха, — поздоровался Захар.

— Чего надо? — выждав паузу, ответил Оружейник.

— Краб прислал.

Услышав имя могущественного авторитета державшего в руках весь Красный Литейщик, Антон потянулся к замку, но какое-то мимолётное подозрение заставило его остановиться.

— Не знаю никакого Краба, — сказал он, наблюдая за реакцией гостя.

— Вот сейчас ему звякну, — ответил парень, доставая сотовый, — и ты ещё должен будешь. Кому блин руки крутить вздумал?

— Ладно, — согласился Оружейник, отпирая замок.

Он распахнул дверь и тут же получил монтировкой в лоб. Очнулся в комнате, связанный скотчем по рукам и ногам. Странная троица упаковывала в сумки угловатый огнестрел и самопальные гранаты большой мощьности.

— Да у тебя арсенал, — присвистнул заметивший его пробуждение парень с клинком вместо кисти.

— Кто такие? — спросил Оружейник. — Совсем страх потеряли? Знаете, что с вами теперь будет?

— Пасть закрой, — огрызнулся Захар.

— А ведь верно, — заволновался Художник. — Сдаст.

— Иди-ка, наполни ванну холодной водой, — обратился к нему Пират. — Наш друг скупнётся.

Когда Художник ушёл исполнять просьбу, Пират вонзил клинок в сердце Оружейника.

— Теперь не сдаст, — вытер выступившую на лбу испарину Захар. — Тащим в ванну, долго не завоняет.

* * *

С того самого дня, как он начал здесь жить, всё сильно изменилось. Поначалу было холодно, сыро и мрачно, но со временем это место стало настоящим счастливым домом. Никто не показывает на него пальцем, не смеётся, не отнимает еду, которую теперь он может находить в любом количестве. Пусть она и не такая хорошая, как прежде, но всё же еда. Он сам себе хозяин, сам себе надзиратель. Здесь в тысячу раз лучше, чем наверху….

За долгие годы пребывания в бесконечных переходах, он научился видеть в темноте, слышать самые тихие звуки, чувствовать запахи, тонким шлейфом встраивающиеся в невыносимое зловоние подземелий. Здесь его мир, здесь его дом и жизнь. Он нашёл сухое и труднодоступное место, оборудовал нечто вроде комнаты-гнезда, благо тряпья, веток и проволоки в канализации хоть отбавляй. Насобирал целую библиотеку выброшенных книг и журналов, даже обзавёлся неработающим телевизором. Настоящая гостиная….

* * *

Клопов и Баранов отмечали удачно прошедшее дело. Химически отходы, вместо дорогой переработки, исправно сливались в карстовую пещеру, находившуюся в сотнях километров от Красного Литейщика.

— Ну, ты голова, — хвалил захмелевший Клопов хитрого зама.

— Всё благодаря Вашему чуткому руководству, — подлизнул тот.

— А ежёли где засифонит? — нахмурился генеральный.

— А мы тут причём? Все документы имеются. Тем более ни цвета, ни запаха. Не волнуйтесь.

— Тогда давай за удачу, — Клопов поднял рюмку.

— За Вас и за удачу, — поддержал Баранов.

* * *

Захар, Художник и Пират склонились над распечатанной картой квартала.

— Можно ещё раз и по подробней, а то ничего не понял, — нервно сказал Художник.

— Можно, — со вздохом ответил Захар, ткнув пальцем в карту. — Здесь у них хранилище для нала. Обычно забирают на броневике, но на этот раз двигатель словил клина. Будут на «Баргузине». Всё в тему складывается, фартит.

— Откуда информация? — спросил Пират.

— Проститарша тамошняя шепнула. Немного мужского обаяния, пара бесплатных коктейлей, тёплый душ, водяной матрас, — улыбнулся Захар.

— Сколько охраны? — продолжал нервничать Художник.

— Четверо чоповцев с автоматами. Три баула. Это примерно двести пятьдесят лимонов.

Пират выложил на стол нечто напоминающее пистолет-пулемёт Узи и гранаты, конфискованные у почившего Оружейника.

— На нашей стороне внезапность. Этих беру на себя, — нахмурился он. — Вы всё равно оружие только в кино видели.

— Принято. Но под пули идут все, — Захар хмуро глянул на Художника и вновь ткнул в карту. — Уходим дворами. Вот тут поставим прогретый «Жигуль». Доезжаем до гаражей, сжигаем тачку, пересаживаемся на «Гольф». Дуем за кольцевую, делим и разбегаемся.

— Вроде всё гладко, — одобрил Пират.

— Вроде, — отозвался Художник, чувствуя, как внутри закипает агрессия.

* * *

С самого утра в районе чувствовалась какая-то напряжённость, нервозность, взбудораженность. Воздух будто пронизывало электричество. Казалось ещё чуть-чуть и грянет буря, ударят молнии. И это «чуть-чуть» случилось.

Пробка стояла, как влитая. Никакого движения, ни миллиметра, ни микрона. Водители психовали, барабанили ладонями по рулям, открывали, закрывали окна, раскладывали, складывали сидения, нервно курили. Некоторые выходили из автомобилей, старались разглядеть причину дорожного апокалипсиса.

— Да что там случилось-то, наконец?! — возмущались одни.

— Похоже, крупная авария, — отвечали другие.

На самом деле впереди была колоссальная по своим масштабам драка, начавшаяся после незначительной перепалки между дальнобойщиками. С каждой минутой в ней принимали участие всё больше и больше очевидцев. Увидев побоище, горожане буквально слетали с катушек. Приступы странной, не контролируемой агрессии бросали их в самую гущу мордобоя. Ничем не объяснимая жестокость, словно искра в жаркую погоду, воспламеняющая засохшие травы, поджигала воспалившиеся мозги мирных обывателей.

Несколько нарядов полиции, приехавшие на место побоища, только усугубили ситуацию. Увидев их, драка на мгновение остановилась, а потом произошло совсем невменяемое. Толпа, в едином порыве, бросилась на стражей порядка, погнав их в сторону мэрии.

Чем дальше продвигалась толпа, тем больше народу примыкало к ней. Людское море сносило всё на своём пути. Уже горели автомобили, магазины и киоски. Город медленно, но верно погружался во внезапно возникший хаос.

* * *

Колодезный люк отвалился в сторону и в зловонную тьму коллектора упали три набитые деньгами баула. Первым вниз спустился Захар, за ним раненный в плечо Художник, последним — отстреливающийся из псевдо Узи, Пират. Они похватали ношу и побежали по туннелю, освещая путь фонарём. Пират бросил назад две гранаты. Оглушительный взрыв, обрушивший свод, застал их, когда троица свернула за угол. Взрывная волна швырнула налётчиков в вонючую жижу.

Ограбление практически удалось, но неожиданно в дело вмешалось западло. Они уже подбегали к месту, где ждал «Жигуль», когда увидели, как тачку увозит проклятый всеми богами эвакуатор. Такого облома никто предвидеть не мог. Даже в самом страшном сне такая бодяга была невозможна.

Выживший в перестрелке чоповец-инкасатор, вызвал ментов, оперативно севших на хвост беглецам. В первую минуту погони, замешкавшийся Художник отгрёб пулю в плечо. Ещё через пять минут их обложили со всех сторон, но бывший и не в таких переделках Пират, нашёл выход.

Разветвлённая система канализации, уходившая корнями в допетровские, а может и более древние времена, давала шанс на спасение. Где-то внизу затерялись станции так и не достроенного метро, соляные Екатерининские подвалы, купеческие подземные ходы, схроны гражданской войны и древние русла высохших рек, превратившиеся в обширные туннели.

Измученные налётчики добрались до более-менее сухого места и, обессилив, привалились к влажной стене. Пират оторвал окровавленный рукав рубахи Художника, вытащил из кармана припасённую для таких случаев женскую гигиеническую прокладку. Прилепил её на рану, временно остановив кровотечение.

— Вроде оторвались, — перевёл дыхание Захар, пошарив вокруг лучом лазерного целеуказателя пистолета.

— Наверное, уже план перехват объявили, — предположил быстро бледнеющий Художник.

— Интересно, — рассуждал Пират, — что придумают? Спецов сюда бросят или люки заварят?

— Авось выберемся, — ответил Захар. — Ну, чё художник, болит?

— Ага, — сказал тот, вяло шевеля посиневшими губами. — Главное, чтоб заражения не было.

— Потерпи. Отдохнём и на выход, хотя я ни черта в этих переходах не смыслю. А ты в художники подался по призванию или хобби такое?

— Нет, — поморщился художник. — Чтоб не работать. Я и рисовать то не умею.

— Это как? — удивился Пират.

— Работать в лом. Деньги же можно на халяву рубить. Прикидываешься творческой интеллигенцией, ссышь всем в уши, что непризнанный гений, клянчишь деньги на выставки, орёшь на каждом углу, что к тебе очередь за картинами стоит. Много всего придумать можно. И ведь верят….

— Чего ж на скачок подрядился? — продолжал допрос Пират.

— Картинами много не поднимешь. Хотел куш сорвать и во Францию. Там мозги пудрить, — хохотнул художник.

— А ты чего? — обратился Пират к Захару.

— Попробуй на заводе покорячься от рассвета до заката. Другой жизни хочется, а возможностей…, - Захар развел руками.

— А мне кисть донорскую приживить обещали. Есть такой чудо доХтур Кальценберг, — подвёл итог Пират.

— Вроде что-то о нём слышал, — поморщился Художник. — Что-то непонятное.

Где-то впереди послышались шлепки по воде. Пират навёл фонарь, а Захар пробежался по стенам лазерным целеуказателем. В его луче что-то мелькнуло.

— Менты? — встревожился Художник.

— Не похоже, — ответил Пират. — Крысы, наверное, или собака?

— Может это Туннельщик? — прикололся Захар. — Легенду местную слышали? Типа нечто стрёмное живёт в туннелях. Иногда выходит наружу за едой, а если кто пропал без вести, значит, он его к себе утащил.

— Правда? — произнёс Пират.

— Слушай больше, — улыбнулся Художник.

— А вот глянь, — Захар показал ему сайт, посвящённый Тунельщику, на экране исправно ловившего интернет телефона.

Сообщники прильнули к экрану. Сайт пестрил плохого качества фото и видео тощего человека с явно ассиметричным лицом. Рядом прилагались описания встреч горожан с таинственным хозяином подземелий. Так же попадались объявления о розыске пропавших, выписки из историй болезни каких-то детей и сканы медицинских справок.

— То есть, — заключил Пират, — у легенды есть реальная предыстория. Несколько лет назад некий подросток, от которого из-за уродства отказались родители, бежал из интерната, от постоянных издевательств персонала и сверстников. Некоторые считают, что он умер в лесах, другие уверены, что поселился в канализации.

— Полная чушь, — возразил Художник. — Я не верю. Это такой же вымысел, как доктор Кальценберг, который клепает пластические операции, чуть ли не ножом для пиццы.

— Иногда, самые фантастические вещи оказываются реальней реального, — Захар отключил телефон.

* * *

Налёт на инкассацию взбудоражил городское начальство. Мэр требовал в кратчайшие сроки поймать дерзкую банду, укрывшуюся в канализации. Но оперативники не спешили спускаться в мрачное чрево Литейщика. Они ждали прибытия спецподразделения из соседнего города, которое задерживалось из-за неожиданно возникших массовых беспорядков вспыхнувших на окраинах. Пока же полиция блокировала и заваривала колодезные люки, лишая налётчиков выхода. Однако следующее событие поставило Красный Литейщик с ног на голову.

Мэр проводил очередное заседание посвящённое беспорядкам, когда у него зазвонил мобильный. Извинившись перед присутствующими, он взял трубку. От полученной информации у него закружилась голова.

— Господа, — сказал он, — ситуация крайне сложная. Лаборатория «Главконтроля» исследующая выбросы в атмосферу и чистоту питьевой воды, обнаружила неизвестные химические соединения в водопроводе и воздухе. По их мнению, они влияют на агрессивность населения. Возможно, именно это спровоцировало беспорядки.

Присутствующие застыли с открытыми ртами.

— Так и знал, что не заговор, — нарушил молчание полковник полиции Яров. — Пора вводить режим ЧП. Кто за? Единогласно, — он оглядел чиновников, робко поднимавших руки.

— Действуйте, — одобрил вспотевший от напряжения Мэр.

* * *

Гости явно от кого-то скрывались. Во владения смрада и темноты просто так не спускаются. Ну, может ради ремонта труб, но пришельцы не были похожи на рембригаду. Один из них выглядел очень плохо. Болезнь, а возможно ранение причиняло ему невыносимые страдания. Наконец двое гостей поднялись и, шаря фонарём по стенам, двинулись на разведку, оставив раненного и баулы на месте.

Художник открыл глаза. Он изо всех сил старался не терять сознание, но всё же оно время от времени покидало его. На этот раз вместо кромешной тьмы он увидел жуткое лицо, освещённое небольшим факелом. Оно будто состояло из двух плохо подогнанных вертикальных половин, одна ниже другой. Художник, принял это за галлюцинацию и не испугался, а отвернулся в сторону.

— От кого прячетесь? — спросила галлюцинация.

— От плохих людей, — ответил Художник.

— Они мучили вас?

— Ещё как. Заставляли работать.

Туннельщик с состраданием посмотрел на Художника, коснулся раны грязными пальцами.

— Хочешь пить?

Художник кивнул. Галлюцинация поднесла к его губам пластиковую бутылку с отдававшей плесенью водой. Художник жадно напился, тут же придя в себя. Он попытался резко вскочить на ноги, но ослабшее тело двигалось, будто во сне.

— Ты Туннельщик? — испуганно спросил он.

— Кто? — удивился тот. — Вы спасаетесь?

Художник вновь кивнул.

— Нам бы выбраться в безопасное место, — сказал он, указывая пальцем вверх. — Наружу.

— Я помогу. Доктор, про которого вы говорили, существует?

— Это городская легенда, выдумка.

В это мгновение точка лазерного прицела уткнулась Туннельщику в висок.

— Не стреляйте! — крикнул Художник. — Он нас выведет!

* * *

Беспорядки набирали обороты, полиция и воинские подразделения, согнанные в город, не могли остановить насилие и жестокость. Много зданий горело, в переулках не прекращалась стрельба. В таких условиях полковнику Ярову нужно было отыскать банду грабителей и разобраться в причинах бунта.

Серьёзно помогли сотрудники «Главконтроля». Благодаря их стараниям обнаружился источник неизвестных химических соединений. Он находился глубоко под землёй. Неизученная карстовая пещера, раскинувшаяся в восточной части области, прямо таки дышала ядовитыми испарениями, пропитавшими водоносные пласты и выходившими на поверхность через почву. Подозрение тут же пало на деятельность предприятия «Химпереработка». Как бы в подтверждение данной версии, вызванный на беседу гендиректор Клопов предпочёл укрыться за границей. В руки следствия попал его зам Баранов, который проведя ночь в камере с зеками, быстро «раскололся», сдав всю схему «переработки» химических отходов.

Расслабившийся на время Клопов ещё не подозревал, что к его ягодицам уже протянул свои цепкие руки Интерпол, получивший на него ориентировку.

Пока «Главконтроль» искал противоядие, Яров послал в коллектор прибывшее с опозданием спецподразделение. Его бойцы с трудом пробрались через охваченный беспорядками город к нужному люку. Им строго-настрого запрещалось пить не бутиллированую воду и снимать противогазы.

На площадях уже чернели тела погибших, а высокие баррикады перекрывали улицы, на перекрёстках которых пылали БМП. Красный Литейщик слаженно окружали прибывшие на помощь внутренние войска. Но, как только солдаты вдохнули отравленный воздух, попробовали отравленной воды, с ними случилось тоже, что и с жителями города.

* * *

Туннельщик вёл троицу к безопасному выходу по заваленному хламом коллектору. Проходя мимо заваренных люков, они слышали стрельбу, крики и грохот взрывов.

— Что там, на хрен происходит? — спросил сам себя Захар, копаясь в новостях интернета. — Беспорядки? Как кстати….

В это мгновение он ощутил прилив беспричинной ярости, требовавшей выхода. Покрасневшими глазами обвёл сообщников, прочтя на их лицах гнев. Это заставило его взять себя в руки.

— Чё встали?! — зарычал он. — Вперёд!

Они двинулись дальше. Пройдя несколько кварталов, Тунельщик остановился, прислушался.

— Люди, — прошептал он. — Дышат странно, молчат. Надо обойти.

В других обстоятельствах они бы сразу повернули назад, но дурманящая мозг злоба, требовала крови. Как только лазерный луч целеуказателя Захара прорезал тьму, оттуда раздалась автоматная очередь, размозжившая ему голову. Визжащий от страха Туннельщик нырнул в затопленное ответвление коллектора, скрывшись под водой.

Пират рванул на себя зазевавшегося Художника и, прикрываясь его изрешечённым телом, прыгнул вслед за проводником. Коллектор осветился подствольными фонарями бойцов спецподразделения.

— А ну вылезай падла! — через противогаз крикнул капитан, барахтающемуся в воде Пирату. — Поднимите его!

Два бойца схватили Пирата под руки и бросили к ногам капитана. Пират свернулся в позу эмбриона, застыл.

— Встать! Руки в гору! — крикнул один из бойцов.

Пират медленно встал, поднял руки вверх, разжал кулак. На пол упали три чеки от самых мощных гранат из арсенала покойного Оружейника. Они предназначались для подрыва бронеавтомобилей.

Пышущая злобой толпа вооружённая чем бог послал, шла на полицейский заслон, вставший стеной у мэрии. Под землёй гулко ухнуло, и кусок проезжей части провалился вниз, прихватив с собой с десяток полицейских и участников беспорядков. Тут же из разорванной трубы ударил фонтан ледяной воды, которая на некоторое время привела в себя пышущих злобой человеческие массы. Опомнившись, люди бросились на помощь провалившимся, вытаскивали их наверх, приводили в чувство потерявших сознание.

Кто-то стал выбрасывать на асфальт части тел бойцов спецподразделения. Пробравшись в развороченный коллектор в поисках бедолаг, люди увидели, как тощий, шатающийся от контузии человек, с кошмарным ассиметричным лицом скрылся за поворотом туннеля, волоча за собой два ободранных баула.

— Туннельщик, — прокатилось по толпе.

* * *

«Главконтроль» выбивался из сил, ища противодействие неконтролируемой агрессии. Наконец исчерпав все возможности, решил просто закачать в пещеру несколько тонн военного пирогеля и сжечь опасную смесь к чёртовой матери. Командование военного округа, видя ужасные последствия влияния химических испарений на солдат, дало добро.

Целую неделю из всех подземных щелей валил чёрный дым. Водопровод был полностью отключён. Воду в город доставляли в цистернах, канистрах и больших бутылях. Постепенно беспорядки пошли на убыль, мёртвых похоронили, ничего не понимающих виновников препроводили в КПЗ, город вновь зажил обычной жизнью.

Полковник Яров сидел в кабинете, читал новости из интернета. На глаза попался баннер сайта посвящённого Туннельщику. Он перешёл по ссылке. В кабинет вплыла секретарша с подносом кофе и плюшками.

— Глянь-ка Аллочка, какую белиберду пишут наши желтушники, — возмутился он, начав читать заголовки статей. — «Туннельщик расправился со спецназом», «Таинственное исчезновение банды налётчиков в логове Хозяина Стоков», «Кто прибрал бандитские деньги или Туннельщик на охоте», «Обвал улицы — паранормальные способности Подземного Барона», «Беспорядки — месть Туннельщика» и прочее, прочее, прочее. Может прикрыть их? — поинтересовался он у секретарши.

— Зачем? — сказала Алла. — Пусть все верят в очередную легенду. Пусть обвиняют несуществующего урода. Эти домыслы нужно поддерживать, они помогут скрыть недостатки, замаскировать просчёты.

— А ведь верно, — задумался Яров. — Ну, пускай живут… пока.

* * *

В подпольной операционной доктора Кальценберга, расположенной за городом в уютном сосновом бору, было тихо, как на погосте. Бандиты не тащили корешей с огнестрелом, дочки высокопоставленных бонз не восстанавливали девственность после выпускных балов. Про левые аборты вообще можно было забыть, а отпечатки пальцев и уголовные татухи тоже давно никто не сводил. Беспорядки подорвали основу бизнеса. Доктор скучал над шахматной доской, коротая время за игрой с самим собой. Сегодня он явно проигрывал противнику….

В калитку позвонили. Доктор подошёл к видеодомофону. На экране показался тощий парень в бейсболке закрывающей верхнюю часть лица и медицинской маске скрывавшей нижнюю. В руке у него был большой пластиковый пакет.

— Слушаю Вас, — сказал доктор.

— Здесь дом Кальценберга? — спросил тот.

— Допустим.

Парень снял бейсболку, опустил вниз марлевую повязку. Доктор ахнул, такого экземпляра он ещё не встречал. Парень раскрыл пакет. Он был до отказа забит пачками денег. Кальценберг нажал на кнопку открытия калитки и выбежал радушно встретить дорогого гостя.

Парень сидел в небольшой приёмной, нервно теребя бейсболку. Перед ним был небольшой столик, заваленный глянцевыми журналами.

— Случаем не с Туннельщиком имею честь? — спросил доктор, заканчивая пересчитывать деньги. — Или лифтом прищемило?

— Лифтом, — кивнул парень.

— Что ж, — закончил подсчёт, обрадованный суммой Кальценберг. — Пластика до ластика? Выбирайте образ, — он указал на журналы, на обложках которых красовались женщины и мужчины модельной внешности, а так же известные киноактёры.

— Любой? — удивился Туннельщик.

— Любой, — подтвердил доктор. — А на сдачу таки справлю Вам реальный паспорт любого государства и диплом кандидата наук.

Туннельщик развернул первый попавшийся журнал. От будущих перспектив и возможностей у него помутнело в глазах. Наконец-то все его мучения закончены и теперь он сможет стать кем захочет.

— Это, — парень ткнул пальцем в фото брутального, мускулистого мужчины, облокотившегося на мачту белоснежной яхты.

 

ОРДА

Карьера — для одних это слово равносильно жизни, для других — приятное дополнение к работе, для третьих — пустой звук. Для Романа Брома она была смыслом существования. Ещё в школе, когда нормальные сверстники ухаживали за одноклассницами, он, насмотревшись шикарной жизни по телевизору, начал задумываться о богатстве, власти, статусе. Именно тогда слово «карьера» стало для него синонимом благосостояния. Теперь любое его действие строго соответствовало движению по карьерной лестнице. Рома начал со старосты класса. Он старался выделиться среди учащихся, стать на голову выше любого, быть замеченным учителями.

В институте стал старостой курса. Был в каждой бочке затычка, знал про всех и вся. Часто пользовался этими знаниями в корыстных целях, за что был неоднократно бит в подворотне, но это только укрепило его веру в волшебство карьеры.

На последнем курсе ВУЗа Рома решил вступить в местную ячейку ППКЛ (Партия Процветания Красного Литейщика). Он недолго находился на шестых ролях. Заметив рвение новичка, среди которого выделялось откровенное стукачество, старшие партийцы приподняли его до заместителя руководителя ячейки сразу по окончанию учёбы. Частые заседания не приносили никакого удовлетворения, они лишь отнимали драгоценное время, отведённое на движение к цели. Рома стал понимать, что угодил в настоящее партийное болото.

Однажды их посетил мэр, похваливший за оказанную помощь в переизбрании, то есть в агитации населения. И вот тут Рома понял, куда нужно держать путь — в областную думу, а оттуда в мэрию. Но чтобы попасть в депутаты нужно чем-то реально, а лучше не реально отличиться. Например, помочь населению с ремонтом дороги или ещё чем. Главное стать замеченным до участия в выборах, которые состоятся совсем скоро. Заручившись поддержкой старших по партии, Рома включился в предвыборную гонку.

Как назло все «добрые дела» уже разобрали, оставалось что-то выдумать, но ничего путного на ум не приходило. Как-то листая страницы одной из соцсетей, Рома увидел пост об одичавших собаках, появившихся на восточных окраинах Красного Литейщика. Жители одного из районов слёзно просили избавить их от зубастой напасти.

«Вот оно, — обрадовался Рома, — то, что надо. Роман Бром — спаситель окраин! Звучит». Однако, мало просто заявить о скором избавлении жителей от хищников, надо владеть темой. Для этого пришлось поспешно выехал на место, где видели собак, и откуда месяц назад поступила последняя жалоба в бездействовавшую городскую администрацию.

* * *

Рома остановил автомобиль у старенького частного домика с почерневшим от времени забором. Именно от его хозяина была последняя жалоба. Рома постучал в калитку. Через некоторое время на крыльце показался пожилой мужчина с топором в руке. Увидев гостя, он положил топор за дверь, подошёл к калитке.

— Вам кого? — спросил он, не думая открывать.

— Здравствуйте, — приторно улыбнулся Рома. — Вы Андрей Бугров? Я по поводу собак. От Вас недавно поступила жалоба в администрацию города….

Бугров, как-то странно огляделся по сторонам. В его глазах читалось напряжение, а возможно страх.

— Я ничего не писал, — сказал он шёпотом. — Уходите.

— Как это не писали? — удивился Рома, доставая из кармана копию заявления.

Бугров резко распахнул калитку, схватил бумагу и со скоростью шредера разорвал её на сотню мелких кусочков. Ошарашенный Рома не знал, что ответить.

— Уходите, — ещё раз прошептал Бугров, захлопнув калитку перед носом будущего избранника народа.

Поведение данного типа вызвало у Ромы бурю возмущений и одновременно кучу вопросов. Как это так, сначала жалуются, просят помочь, а когда помощь приходит, говорят, что ничего не писали. Идиотизм на лицо. Карьера оказалась под небольшой, но всё-таки ощутимой угрозой. Это разозлило Рому, и он решил разобраться с проблемой до конца.

Для начала следовало обойти жителей района писавших заявления ранее. Но как ни странно, они повально отказывались от своих слов, так же, как Бугров опасливо оглядывались по сторонам, говорили шёпотом, некоторые прятали детей. Это показалось Роману крайне странным, если не сказать подозрительным. Попытки опросить других жителей так же ничего не дали. Реакция была, как под копирку. Роме ничего не оставалось, как развернуть «оглобли».

По пути домой он остановился на АЗС. Когда расплачивался на бензин, кассир — молодой парень, шёпотом спросил:

— Это Вы по поводу собак?

Рома кивнул. Похоже, слухи разносятся здесь со скорость молнии.

— Вась! — крикнул парень напарнику. — Встань за кассу! Я отлить!

Парень вышел из-за кассы, кивком показывая Роме следовать за ним. Они вошли в туалет. Парень указал на кабинку, сам вошёл в соседнюю.

— Что за секретность? — спросил Рома, садясь на крышку унитаза.

— Говорите, пожалуйста, тише, — прошептал собеседник.

— Ладно, — согласился Рома. — Так в чём дело? Кто Вы?

— Меня зовут Сергей. С вами кто-нибудь ещё разговаривал? — спросил парень.

— Нет. Все отнекиваются, молчат.

— Вы их видели?

— Кого?

— Их….

— Собак? — спросил Рома.

Сергей замолчал. Чувствовалось, как в нём борются тяжёлые чувства.

— Да, — еле слышно произнёс он.

— Нет, не видел.

— Выдействительноможетеразобраться? — на одном дыхании спросил Сергей.

— При определённых обстоятельствах, конечно.

Парень сунул под перегородку шариковую ручку.

— Напишите мне свой e-mail и уезжайте. Кое-что пришлю.

Сделав то, что просил Сергей, Рома вышел из туалета. Когда садился в автомобиль, то заметил неподалёку бродячую собаку, смотревшую в его сторону немигающим взглядом. Рома сел в машину, медленно поехал, наблюдая за собакой в зеркало заднего вида. Собака некоторое время шла за ним, но потом повернула и скрылась в зарослях придорожного репейника. Нехороший холодок коснулся его затылка. Во всём этом чувствовалась, какая-то странная тайна. С этими мыслями Роман погнал домой.

Вернувшись в квартиру, первым делом проверил почту. Там было письмо от Сергея. Во вложении находились фотографии и два видеофайла. На фото была небольшая стая собак, перед которой стоял пёс, державший в зубах газету с фотографией, изображение которой было нечётким, размытым. Собаки будто слушали пса, внимательно смотрели на фото. На других фотографиях были отдельные особи и небольшие кучки. Складывалось впечатление, что собаки не просто бродят по окрестностям и территориям разрушенных фабрик и ферм, а заняты чем-то важным.

Дальше Рома просмотрел видеофайлы. На первом, съёмка велась с телефона. Снимавший прятался за углом здания. Видео было странным: стайка собак в количестве пяти штук, окружила пожилого мужчину. От страха он опустился на колени, покорно наклонив голову. Собаки не нападали, а лишь грозно рычали. Наконец, одна из них слегка прикусила человека за шею, после чего животные убежали. Это напоминало запугивание уличной бандой, недовольного ими гражданина. Когда человек поднялся с колен, Роман узнал в нём Бугрова. Рому внезапно замутило, он бросился на кухню. Долго пил из-под крана ледяную воду, пока не успокоился.

Вторая запись велась в тёмное время суток с квадрокоптера с объективом ночного видения. Огромная стая собак, в полной тишине, ровным прямоугольником двигалась вдоль лесополосы. Квадрокоптер подлетел ближе. Впереди идущие особи, заметили движение в воздухе, громко залаяли. Стая стремительно скрылась в лесополосе, будто её и не было. Квадрокоптер покружил над деревьями и ничего не обнаружив, улетел.

Озадаченный Рома написал Сергею.

Рома: «Нужно встретиться обсудить».

Тут же пришёл ответ.

Сергей: «Где и когда?»

Рома: «Послезавтра в 14:00 кафе „Плюшки от Фрекен“ на площади Первой Баррикады. Я буду с приятелем. Он — журналист».

Сергей: «Хорошо, но только без диктофонов и камер».

Рома: «ОК».

На том и порешили. Рома сразу переслал файлы и координаты места встречи знакомому журналисту Игорю Пургину, падкому до сенсаций. Он с радостью даст огласку рвению Романа и его наконец-то заметят и вознесут. Дело верное. В письме Рома так же просил накопать информацию по данным фото и видео.

* * *

Рома и журналист Игорь уже битый час сидели в «Плюшках от Фрекен», Сергей опаздывал.

— И где? — поинтересовался Игорь, поставив пустую чашку из-под кофе дном вверх.

Рома тяжело вздохнул. В это время в кафе вбежал запыхавшийся Сергей. Он быстро подошёл к столику и свалился на стул. Рома познакомил их.

— Извините за опоздание, — сказал Сергей. — Они шли за мной до автобуса, а потом заметил одну в центре. Пришлось попетлять.

Рома и Игорь удивлённо переглянулись, но промолчали.

— Кто Вам дал эти файлы? — спросил его Игорь.

— Знакомая, — ответил Сергей, зорко следящий за улицей через витрину.

— Как её увидеть? — поинтересовался Рома.

— Никак. Она пропала.

— Как пропала? — удивился Рома.

— В полицию обращались? — продолжил Игорь.

— Конечно. Ищут.

— Странное дело, — задумался Игорь.

Он выложил на стол газету.

— Это тот самый экземпляр, что был на фото у собаки в зубах, — пояснил он. — На фото владелец приюта для животных. Незадолго до публикации, зоозащитники обвинили его в поставке животных, в основном собак, подпольной группе вивисекторов. Они, кстати, тоже пропали. Было возбуждено уголовное дело, но владелец неожиданно исчез. До сих пор ищут.

Рома почувствовал, как дело запахло «жареным». Оно не только позволит ему сделать карьеру, но и прославит на всю страну.

— Это всё они, — склонившись над столом, шёпотом произнёс Сергей.

— Кто? — так же шёпотом спросил Игорь.

— Собаки…, - Сергей обернулся на витрину.

— Как это? — спросил Рома. — Они что воруют людей?

— Наверное.

— Вы можете объясняться понятнее? — возмутился Игорь.

Сергей набрал в грудь побольше воздуха, выдохнул и рассказал:

— Они появились полгода назад. Сначала никто не обратил внимания, мало ли бродячих шляется по округе. Через некоторое время они начали воровать кур у частников, загрызли несколько цепных псов, покусали кого-то. И вдруг все прекратилось, одномоментно, будто кто осёк. Но перед этим трёх самых здоровых собак нашли разорванными в клочья. Грешили на волков и медведей, которые иногда забредают на окраины города. Но и они тоже, как в воду канули. Потом собаки стали вести себя странно, не по-собачьи. Они будто разбились на отделения с одним и тем же составом животных. За каждым отделением закреплён определённый участок города. С каждым днём они захватываю всё большие территории.

— Думаете, — прервал его Игорь, — ими кто-то управляет? Натаскивает на что-то?

— Не исключено, — кивнул Сергей.

— Зачем? — спросил Рома. — Какой смысл?

Сергей пожал плечами.

— Вот вы и разберитесь. Карьера на дороге не валяется, — вставая, сказал он внезапно покрасневшему Роме. — Мне пора. Сегодня в ночь выхожу.

Рома и Игорь видели, как он вышел из кафе, направившись в сторону ближайшей автобусной остановки. Тут же из-за угла дома за ним увязалась невзрачная дворняга. Она шла на определённом расстоянии, не отставая и не забегая вперёд ни на миллиметр.

— Думаю, — прервал молчание Игорь, — есть некий дрессировщик или кинолог, который всем заправляет.

— Это может быть опасным? — спросил Рома.

— Вполне.

— Угу. Ты Игорь займись сбором информации по этому направлению, а я, насколько смогу, напрягу руководство города.

* * *

Рома, с видом проштрафившегося школяра, сидел в кабинете полковника полиции Ярова. Тот внимательно изучал распечатанные фотографии и скриншоты с видео квадрактоптера.

— Пока не вижу ничего ужасного, — сказал полковник, бросая фотографии на стол. — Ну, собаки. Ну, бегают. И что?

— Возможно, ими кто-то управляет, — сказал Рома.

— Мне хорошо известно, что Вы Роман намеренны баллотироваться. Из-за этого весь сыр бор? Страна должна знать своих героев?

Рома еле заметно кивнул.

— Пиар, пиар, — покачал головой Яров. — Ничем не могу помочь. В городе давно нет живодёрен, а попытка перебить стаю повлечёт за собой взрыв недовольства общественности, да и исполнителей вряд ли найдём. До свидания.

Расстроенный Рома поплёлся к выходу. Дойдя до двери, его окликнул Яров.

— Погодите, — полковник вышел из-за стола, подошёл к посетителю, протягивая обрывок бумажного листа с номером телефона. — Есть тут одни ребята, специалисты в своём роде. Как-то отмазал их. Теперь должны. Созвонитесь, напомните о моей доброте, они не смогут отказать.

— Большое спасибо, — улыбнулся Рома, с благодарностью пожимая руку полковнику.

— Сочтёмся, — намекнул тот.

Рома яростно закивал.

Номер телефона принадлежал Дмитрию Капустину по прозвищу Секатор. Он руководил группой догхантеров некогда замешанных в уничтожении бездомных собак в центральном парке. После этого на группу было заведено уголовное дело, которое развалилось за отсутствие состава преступления. Теперь Роме было понятно, кто оформил «отсутствие».

Рома рассказал Секатору кто он, от кого и что его интересует. Секатор предложил встретиться на восточной окраине города, недалеко от Бабаевкого лесопарка. Когда Рома прибыл, его ожидал вооружённый отряд в количестве пятнадцати человек восседавших на квадроциклах.

— Товарищу полковнику мы обязаны свободой, — сказал Роме Секатор. — А по твоему делу…, - он задумался. — Поехали, кое-чего покажем. Обнаружил один грибник.

Колонна квадроциклов углубилась в лес. Через час они остановились у густо заросшего кустарником оврага. Рома и Секатор спустились вниз.

— Гляди, — секатор указал на покрытое костями дно оврага. — Это волки. Вон там медведь. Вон ещё один.

— Почему они умерли? — спросил Рома.

— Их убили, — секатор поднял кость, на которой отчётливо отпечатались зубы.

— Кто?

— Собаки. Предположительно загнали в овраг и перегрызли. Теперь они вне конкуренции.

— Но ведь волков и тем более медведей так просто не убить. Должны быть жертвы среди собак. Где они?

— Сечёшь поляну, — ухмыльнулся Секатор. — Пошли.

Они поднялись наверх, прошли несколько метров, остановившись у поросшего мхом холма. Секатор достал охотничий нож, копнул несколько раз. Показались собачьи останки.

— Они их похоронили, — Секатор убрал нож. — Странно да?

— Ими кто-то управляет? — спросил встревоженный Рома.

— Не знаю, но обязательно разберусь. Очень уж странно всё.

— Стая гораздо опасней, чем я думал, — Рома уже начал жалеть, что ввязался в это дело.

— Это не стая. Орда. И ей руководит, кто-то очень неординарный.

* * *

Вернувшись домой, Рома начал перекапывать интернет в поисках сведений о стаях собак Красного Литейщика. Сведения были крайне скудные, но благодаря ним удалось составить приблизительную картину происходящего.

Начать можно было с того, что в далёкие времена на месте восточных районов города находилась местность под названием Собачьи луга. Относилось ли это к делу, не понятно, но факт есть факт. Дальше шли сведения о пропавших экспедициях и охотниках. Во время строительства города была замечена огромная свора собак. Охотники выследили вожака и застрелили. Больше о своре не было сведений до недавнего времени.

Судя по различным постам и сообщениям, собаки постепенно подминают под себя окрестности. К ним стекаются разрозненные стаи и одиночки. Пропадают люди, замешенные в убийстве животных. Кто-то собирает орду. Но для какой цели?

Рома решил позвонить Сергею, чтобы узнать его мнение, как непосредственного свидетеля происходящего, но телефон не отвечал. Ему с трудом удалось узнать номер телефона АЗС. Позвонив туда, ему ответили, что Сергей в тот день так и не появился на работе. Где он находится неизвестно.

Рома проверил почту. Там находилось письмо от журналиста. Он сообщал, что обнаружил в интернете видео по интересующей теме, ссылка прилагалась. Рома перешёл на сайт.

На видео была съёмка с высотного здания. Солнце садилось за верхушки зданий, в окнах зажигался свет. Группа подростков фотографировалась на крыше, когда их внимание привлекло движение внизу. Пустырь, находившийся недалеко от здания, пересекала огромная свора собак. В самой её гуще быстро передвигалась плохо различимая в наступающей темноте, фигура человека, окружённая здоровыми псами. Через минуту свора скрылась в перелеске. Рома тут же переслал ссылку Секатору. Тот перезвонил через пару минут.

— Посмотрел? — спросил Рома.

— Да. Похоже наш клиент. И ещё…. Мы тут покатались по округе и обнаружили любопытное местечко. Встречаемся через час на опушке Бабаевского лесопарка. Там где он в дикий лес переходит. Знаешь?

— Конечно, — ответил Рома. — Приду с журналистом.

— Только чтоб о нас помалкивал. На себя бери.

— Да, да. Замётано, — улыбнулся Рома, славой с чужими не делятся, да и своим не дают.

* * *

Рома и Игорь ехали по лесу на квадрациклах в составе колонны из пятнадцати машин. Рома сидел за Секатором, Игорь за другим догхантером.

— Мы предположили, что орда должна где-то базироваться, — говорил Секатор. — По крайней мере, её командование. Порасспросили местных, с грибниками побалакали, с ягодниками. В общем, составили картину. В лесу есть довоенное, заброшенное бомбоубежище. В нём полно места. Конечно, вся орда туда не влезет, а вот основные могут.

— Нас не покусают? — испуганно спросил Рома.

— Брось, — засмеялся Секатор, доставая из-за пояса «Наган». — Перешмонаем, как воробьём. У всех волыны. Да и выстрела животные боятся.

Минут через двадцать пять они подъехали к бомбоубежищу. Сделали пару кругов вокруг, но никаких собак не увидели.

— Где они? — спросил журналист, слезая с квадроцикла.

— Может на охоте? — предположил Рома.

— В набеге, — улыбнулся Секатор. — Трое с нами, остальные на шухере! — крикнул приятелям.

Рома, Игорь, Секатор и ещё трое вооружённых ружьями догханртеров стали спускаться вниз по раскрошившимся от времени ступеням. Оказавшись в сыром коридоре, Секатор включил мощный фонарь. В бомбоубежище стояла гробовая тишина. Люди осторожно шли вперёд, в любую секунду ожидая нападения, но ничего не происходило.

Группа вышла в просторный холл со сгнившими столами и рассыпавшимися стульями. Пол густо покрывали собачьи следы разных размеров. Секатор присел, приложил пальцы к отпечаткам лап.

— Да тут почти все породы. Заведут, а потом на улицу выбросят. Пожинайте сеянное, — произнёс он. — Ого.

Луч осветил дальний угол. Там, высокой горкой лежали старые, но чистые матрасы. На самом верху находилась большая красная подушка.

— Что это? — забеспокоился один из догхантеров.

— Не знаю, — ответил Секатор.

Внезапная догадка заставила Романа вздрогнуть.

— Это трон, — тихо сказал он.

Журналист попятился к выходу. Было слышно, как его зубы выбивают барабанную дробь. Внезапно в проходе в боковую комнату послышались шаги. Догхартеры ощетинились стволами. Журналист бросился наружу. Рома спрятался за спину Секатора, целившегося в проход одновременно освещая его фонарём. Тянувшиеся секунды показались часами.

И вот в луче света показался осунувшийся мужчина в грязных лохмотьях, тяжело опиравшийся о стену. Догхантерам стоило неимоверных усилий воли, чтобы не изрешетить его. Лицо мужчины показалось Рома знакомым, но он никак не мог вспомнить, где его видел.

— Думаете сами пришли? — шёпотом произнёс он. — А может Вам позволили?

Сверху донёсся протяжный вой, который подхватили сотни глоток. Сразу за этим раздались беспорядочные выстрелы, лай и визг. Бомбоубежище ожило, собачий лай резанул по ушам, отражаясь от бетонных стен многотысячным эхом. Секатор достал из кармана электронный ультразвуковой свисток-отпугиватель, нажал на кнопку и побежал вперёд. Рома с догхантерами бросились за ним.

Коридор кишел собаками, они бросались на людей, но неслышимый свист заставлял их отскакивать к стенам, а ружейная пальба, открытая спутниками Ромы, навсегда пригвождала к холодному полу. Люди уже подбирались к выходу, когда на них напали сзади. Двое догхантеров исчезли в живой реке, только предсмертные крики указывали на их местоположение. На третьего бросился огромный чёрный пёс. Догхантер не успел направить на него ружьё и выстрелил в потолок. Пуля срикошетила, задев бедро Секатора, расчищавшего лестницу пулями из «Нагана». Он выронил спасительный свисток, поскользнулся в луже мозгов с кровью и скрылся под меховыми телами.

Рома изо всех сил бросился наверх, топча разрывающих одежду собак.

«Ад догхантера», — мелькнула мысль.

Он выбрался наружу, еле переставляя окровавленные ноги. Большой лишайный зверь свалил его на покрытую телами собак и людей землю. Крепкие зубы сомкнулись на сонной артерии. Краем глаза Рома заметил, как двое уцелевших догхантеров пытаются преодолеть лающе-рычащее море на квадроциклах. Один забуксовал в туше лохматого пса, выбрасывая из-под колёс окровавленные внутренности. Его тут же смыло бешеной волной. Другой умудрился отъехать метров на сто, когда ему в загривок вонзились жёлтые клыки. Зубы на шее Ромы сомкнулись сильнее, он потерял сознание.

Удар по щеке привёл его в себя. Рома лежал на полу холла, над ним стоял мужчина в лохмотьях.

— Очнулся, — сказал мужчина куда-то в темноту.

Когда глаза привыкли, Рома увидел, что вокруг кишело притихшими собаками, рядом с ним лежал журналист, Секатор и ещё один догхантер.

— На колени, — приказал мужчина.

Собаки зло зарычали, люди поспешили подчиниться. Рома вгляделся в дальний угол. Там на красной подушке в окружении стайки самок лежал чудовищных размеров пёс незнакомой породы. Он будто был соткан из частей различных собак. Где-то угадывался волк и даже шакал, а где-то проглядывали куски бойцовых псов. Рядом с ним встал мужчина. Пёс коротко прорычал, мужчина взглянул на него, повернулся к пленникам и сказал:

— Зачем Вы явились?

— Кончай дуру гнать, — спокойно произнёс Секатор. — Решил, что я тебя сучёнка не узнаю?

Рома сосредоточился на лице мужчины и вспомнил. Он был на фото в газете. Это — владелец приюта для животных, пропавший без вести.

— Отличная дрессировка, — продолжал Секатор. — Тебе бы в цирке выступать. Озолотишься.

Пёс проскулил.

— Не стоит шутить в вашем положении, — перевёл, а может, придумал он.

— Зачем Вам это? — чуть не плача выдавил из себя журналист.

— Мне незачем, — ответил мужчина, — им нужно, — он указал на собак.

— Что за порода такая? — поморщился Секатор, разглядывая гигантского пса.

Пёс прорычал. Мужчина встрепенулся.

— Это Лорд, — представил он вожака. — Единственный из моего приюта, кто сумел бежать от вивисекторов, но перед этим они сделали с ним то, что видите. Лорд оклемался, собрал собак и вернулся за истязателями. Потом за мной.

— Да у тебя чувак крыша поехала! — крикнул Секатор.

Собаки злобно залаяли, капая слюной. Лорд снова зарычал, только теперь дольше и агрессивней. Мужчина, слегка поклонился ему.

— Вы двое, — равнодушным тоном произнёс он, обращаясь к Роме и Игорю. — Или работаете на нас или….

Лорд громко ударил хвостом. Собаки набросились на догхантеров. Пасти сомкнулись на конечностях, кричащих людей растянули на полу. К ним по очереди подходила вислоухая псина и под общий вой перегрызала горло. Ближайшие собаки принялись лакать изливающуюся кровь. Игорь чуть не потерял сознание от увиденного, а Рома сходил под себя. В затхлом воздухе запахло мочой.

— Я согласен, — сдавленно выдавил Рома.

— Сотрудничайте и получите, что желали, — сказал мужчина.

Журналист заплакал, хлюпая носом. Лорд опять зарычал, чередуя рык с тявканьем и подвыванием. Собаки притихли.

— Величайшей милостью постановляем…, - начал то ли переводить, то ли выдумывать бывший владелец приюта.

* * *

Рома стоял перед дверью квартиры командующего военным округом генерал-полковника Булавина не решаясь нажать на кнопку звонка, хотя дело не требовало отлагательства. Сегодня днём Игоря нашли у подъезда с отгрызенной головой. Ещё утром он собирался обнародовать статью об орде, но не успел.

Прошло два года с момента заключения сделки с Лордом и его толмачом — владельцем приюта. Чтобы Рома и Игорь не «вильнули в сторону» к ним были представлены две «карманные шавки» из тех, что «светские львицы» таскают в сумочках. Собачки неотступно следовали за «хозяевами», внимательно ловя каждое их слово.

Карьера Ромы, распиаренного Игорем под диктовку стаи, быстро пошла в гору. Он выиграл выборы в думу, неожиданно набрав большинство голосов от местного населения. Больше всего старались жители восточной части города. Они толпами осаждали пункты голосования с утра до позднего вечера. И всегда рядом находились бездомные собаки.

Первым делом, став депутатом Рома начал развивать обширную сеть приютов для животных, в состав которых входили обязательные тренировочные площадки. В каждом районе соорудили от одного, до трёх приютов. Зоозащитники роняли солёную слезу, радуясь стремлению депутата помочь бедной животинке. Но только Рома и Игорь знали истинное значение происходящего. Под видом приютов сооружались настоящие псевдо военные базы, казармы и тренировочные лагеря для собак. Орда медленно, но верно подминала под себя Красный Литейщик. Их вожак, кто бы он ни был, ждал одному ему известного часа «Х».

Через год, не без помощи Лорда, Рома получил заветную должность в мэрии, теперь он мог метить на место главы города. Тем более весь местный «Гринпис» был на его стороне, ведь он единственный, кто реально помогает животным.

Иногда, они вместе с Игорем обсуждали происходящее. Никак не могли понять, чего добивается орда. Она явно не собиралась уничтожать людей, но тихий захват города был на лицо. Однажды Игорь поделился с Ромой таким предположением: что если собаки хотят перевернуть порядок вещей? Например, занять место человека, а человека поставить на своё место.

— Ведь, по сути, — говорил Игорь, — сейчас мы исполняем их приказы. Они командуют нами, двигают куда надо. Фактически дрессируют. Если так пойдёт дальше, падёт не только Красный Литейщик, все остальные города окажутся под угрозой. Видал, какую армаду собрали? Ни страха, ни сочувствия, только бесконечная преданность вожаку. Они могут проникнуть в любую щель, подговорить домашних собак, задавить массой любое сопротивление. Не знают страха и отдыха, плодятся, как из пулемёта. Люди должны узнать об этом, пока не поздно.

— Не вздумай этого делать, — шикнул на него Рома. — Жить расхотелось?

— Вот видишь, — покачал головой журналист, — ты полностью порабощён. — Я опубликую всё, что мне известно. Надеюсь, люди опомнятся.

— Не делай этого, — понимая тщетность уговоров, продолжал возражать Рома.

Но Игорь всё же решился на публикацию и поплатился головой. Псы оставили его лежать у подъезда в знак устрашения, хотя могли утащить в лес и зарыть. Чуть позже Рома получил записку, переданную через «карманную шавку». Толмач требовал явиться в бомбоубежище на разбор полётов относительно журналиста, ведь Рома последний с кем он разговаривал.

«Это конец, — подумал Рома. — Надо что-то делать».

Он понимал, что далеко не уйдёт. Оставалась надежда на командующего военным округом генерал-полковника Булавина. Насколько он знал, Булавин — боевой офицер без страха и упрёка, трезвомыслящий, хладнокровный человек готовый на отчаянные, но хорошо просчитанные действия.

Рома решился и нажал на кнопку звонка. Дверь открыл Булавин.

— Роман? — удивился он. — Чем обязан?

— Срочное дело. На кону безопасность государства, — произнёс тот.

Удивлённый генерал впустил его внутрь, провёл на кухню.

— Что случилось? — спросил Булавин, включая чайник.

— Такое дело…. Вы можете не верить, но это сущая, правда.

Рома вкратце рассказал всю историю, немного приукрасив для пущего эффекта. Озадаченный генерал разлил чай по чашкам. Задумавшись, сел напротив гостя.

— Что Вы предлагаете? — спросил он, помешивая ложкой сахар.

— В ваших силах нанести удар бетонобойными бомбами по их логову, — взволнованно начал Рома. — Обезглавить орду под видом учений.

— Лорда не так просто уничтожить, — ответил генерал.

Пригубивший было чай Рома, уронил чашку, расплескав содержимое по столу.

— Я не упоминал Лорда, — испуганно сказал он.

Генерал тяжело вздохнул, протёр рукой глаза.

— Матильда, — позвал он.

В кухню вошла белоснежная болонка. Рома в ужасе взглянул на уставившуюся на него собачонку.

— Вам лучше уехать в отпуск. Как можно дальше, — посоветовал генерал.

Рома встал из-за стола, быстро дошёл до выхода и, хлопнув дверью, выскочил в подъезд.

Автомобиль Романа нашли в трёхстах километрах от города. Он лежал на крыше в кювете. Передний бампер был густо заляпан кровью с клоками собачьей шерсти. Вокруг машины так же всё было залито кровью. Тело Ромы так и не нашли.

Через шесть месяцев после его пропажи на место слияния Бабаевского лесопарка с диким лесом упали бетонобойные бомбы. За это генерала Булавина сместили с должности. Встал вопрос о его психической вменяемости, поскольку перед отдачей приказа о бомбардировки он расстрелял из табельного оружия свою болонку, мотивируя это тем, что она агент какой-то орды. Но с тех пор дикие собаки начали повально уничтожать друг с друга, забыв о городе. Возможно это обычные собачьи разборки, а может быть борьба за власть в орде потерявшей своего лидера.

 

ЦЕЛЕВАЯ АУДИТОРИЯ

— А деньги когда? — недоумевал Костя, сжимая в руке зачехлённую электрогитару. — Третий раз выступаю, а Вы ещё и за первый не заплатили.

— Пойми, — с безразличным видом вещал бархатным голоском Глеб Паркинсон, продюсер всех начинающих музыкантов и прочих деятелей Красного Литейщика, — вся сумма ушла на покрытие расходов, взятки, договора.

— Послушайте…, - продолжал возмущаться Костя.

— Ты никому не известен. Скажи спасибо, что вообще дают играть в кабаках. Клубами эти места не назовёшь. Следующее выступление в субботу. Не хочешь, не играй, тогда вообще денег не получишь.

— В субботу моя смена на Литейном, — умоляюще произнёс Костя.

— Я всё сказал, — отмахнулся Глеб.

Он повернулся, и вперевалку пошёл в сторону ожидавшей его машины с личным водителем и двумя амбалами. Костя, опустив голову, поплёлся в противоположном направлении. Его увлечение электрогитарой давало только моральное удовлетворение, заработать не получалось. Где бы ни играл, постоянно накалывали с деньгами, кормили обещаниями или откровенно воровали. Временами хотелось зашвырнуть гитару в заросший ряской пруд, находившийся в конце района, навсегда забыть о музыке, посвятив жизнь заводскому однообразию. Но, как только он подходил к заболоченному водоёму, чувства менялись на противоположные и Костя поворачивал обратно.

Вот и сейчас он стоял на берегу, примериваясь, как бы запулить инструмент в самый центр. Костя то размахивался, держа гриф двумя руками, то пытался раскрутить гитару одной. Начало темнеть, а он никак не мог определиться с манерой броска. Надо было решать скорее, на очереди был усилитель.

— Помочь? — услышал он голос за спиной.

Костя обернулся. Позади него стоял крепкий мужик, лузгающий семечки из пакета.

— Не надо, — ответил Костя. — Это так…. Просто….

— Ты ж её никогда не выбросишь, — сказал мужик, подходя ближе. — Меня Виктор зовут.

Поздоровались. Он протянул Косте пакет. Тот подставил ладонь под плохо прожаренные семена. Двадцатью минутами позже сидели на отполированном одеждой сотен человек стволе поваленного давнишней грозой дерева.

— Вот такие дела, — закончил свой рассказ Костя, тихо бренча на гитаре.

— Не фонтан, — кивнул тот. — Эдак у тебя ничего не выйдет. Аудитория не та, пробивалы лажовые, пердюсеры то есть.

— А ты чего тут? — спросил его Костя.

— Гуляю. Времени хоть отбавляй. Работы нет.

— Да. Почти полгорода груши околачивает.

Слева от них, там, где пруд упирался в заросший крапивой пустырь, послышался шум десятков ног, крики, смех, разговоры. Потом кто-то, видимо заводила, крикнул речёвку.

— Мужик в кепке!

— Нет! — ответила невидимая толпа.

— Мужик без кепки!

— Да!

Виктор пересыпал семечки обратно в пакет.

— О, — оживился он. — Кажись, представление начинается. Пойдём, глянем. Сундуки с Пилорамой базарят.

— Может не стоит? — насторожился Костя, прекрасно зная, что это за базар.

— Пошли, пошли, — потянул его за рукав Виктор, вставая с бревна. — Инструмент не забудь.

На пустыре намечалось не шуточное побоище, причиной которому могло стать какое-нибудь недоразумение или просто заскучавшим парням захотелось почесать кулаки. Сундуки, получившие погоняло от Сундуковой улицы, рядом с которой обитали, собирались раздать лещей парням с Пилорамы — района названного по нахождению там деревообрабатывающей фабрики. Именно речёвку Сундуков слышали Костя и Виктор.

Бригада Пилорамы показалась с другой стороны пустыря. Она так же бодрилась только им понятными выкриками.

— Наша совесть!? — кричал командир.

— Пилы! — повторяла банда.

— Наша слава!?

— Железо!

Костя и Виктор остановились возле пыльного куста. Костя вновь захрустел семечками. Две толпы, без «предварительных ласк» и ненужных разговоров, сразу сошлись в рукопашной. Первые ряды с обеих сторон попадали на землю от точных ударов соперников. Некоторые из павших попытались подняться, но по ним уже шла вторая волна озлобленных громил. Пустырь накрыл гул схватки, стоны раненных, матерщина и звучные удары.

— Однако сегодня вяло, — прокомментировал драку Виктор. — Вот в прошлом месяце было натуральное Ледовое побоище, только безо льда. Лёд потом прикладывали.

— Что сегодня выясняют? — спросил прижимавший к груди гитару Костя.

— Шут их знает. К примеру, неделю назад один из Пилорамных Сундука из лужи обдал, когда на велике катался. Тот и не промок вовсе, но стрелку оформили.

Драка постепенно сходила на нет. Всё меньше оставалось стоящих на ногах и всё больше становилось лежащих.

— Похоже, ничья, — грустно вздохнул Виктор. — Ну-ка сыграй, Костик.

— Ты чего, рехнулся? — обалдел тот. — Как это сыграй? Тут месилово.

— Бери балалайку и играй. Увидишь…. Самое своё хорошее играй, которое больше всего нравится.

— Ну, ладно, — пожал плечами Костя. — Только если чего, с тебя новая гитара.

Виктор кивнул. Костя расчехлил гитару, подсоединил усилитель, поколдовал над ним и по покрытому стонущими телами пустырю, полилась бодрая музыка. Драка мгновенно остановилась. Противники удивлённо посмотрели на музыканта. Толпа обступила Костю и Виктора. Костя перестал играть, ожидая удара в голову.

— Как вам музон? — совершенно спокойно спросил Виктор у разгорячённых слушателей. — Продолжай, — толкнул он в плечо музыканта, тот заиграл вновь.

— В тему, — сказал кто-то из толпы.

— Громче можешь? — подхватил другой.

Костя врубил полную мощь.

— А вот теперь продолжаем! — весело крикнул один из заводил.

Толпа вернулась на исходную позицию, и драка вспыхнула с новой силой.

— К пердюсерам больше не ходи, — сказал Виктор, наблюдая за месивом. — Если не возражаешь, буду твоим агентом.

— Лады, — ответил Костя, наблюдая, как уставшие бойцы уселись на землю.

— Концерт окончен! — объявил Виктор.

* * *

На спортплощадке окруженной старыми пятиэтажками собрались представители двух противоборствующих дворовых банд. Сегодня они решали вопрос о стрелке.

— Как обычно на пустыре, — говорил предводитель первой группировки.

— И чтоб без говна, — одобрил вожак второй. — Ножи, стекло, заточки и прочее на хрен.

— По рукам.

К ним подошёл Виктор, тасующий пачку визиток.

— Привет хулиганы. Слыхали о недавнем махаче с музыкальным сопровождением?

— Это ты что ль с кентом замутил? — спросил его один из парней.

— Нутк.

— Прикольно вышло, — ухмыльнулся парень.

— Хотите оформить, вот контакты, — Виктор протянул каждому из присутствующих по визитке со своим и Костиным номером телефона.

Недолго думая оба главаря дали добро, пообещав собрать с каждой группировки немного чаевых музыканту.

Весть о гитаристе играющим во время мордобоя быстро разнеслась по городу. Очень скоро без звуков электрогитары не обходилась ни одна драка. Костю и Виктора стали приглашать даже в областные деревни, где местные собирались намять друг другу бока. Музыкальные композиции новоявленного Карлоса Сантаны пополняли коллекции, как старых рокенрольщиков, так и молодых металлюг. Костю стали узнавать на улице, приглашать в клубы для выступлений, крутить на небольших радиостанциях. Казалось бы, вот она удача со всеми вытекающими….

* * *

Виктор возвращался после переговоров с дирекцией Дома культуры. Они хотели устроить сольное выступление Перфоратора, как теперь называли Костю. Переговоры прошли удачно, впереди наконец-то замаячила приличная сумма.

— Здравствуй Витя, — услышал он бархатный голосок.

Виктор обернулся, неприятно поморщившись. Перед ним стоял продюсер Глеб Паркинсон с двумя дюжими мужиками в чёрных кожанках.

— Как дела? — продолжал Глеб.

— Твоими молитвами, — ответил Виктор. — Всё ещё пердюсируешь?

— А ты всё так же язвишь?

— Последняя наша встреча закончилась не важно, — напомнил ему Виктор.

— Не моя вина. Ты не сдержан, Витя. Но дело не в этом. Хочу предложить тебе заработок по специальности.

— Э, нет, — замахал руками Виктор, чем напряг мужиков. — Мне хватило. Из-за этого выгнали из секции, потом из школы, попёрли из училища, в войсках попал на губу, потом в дисбат. Спасибочки, не надо.

— Про отсидку забыл, где тебе ещё год добавили, — слащаво улыбнулся Глеб.

— А из-за кого я сел? — начал выходить из себя Виктор. — Не из-за твоих ли бизнес идей?

— Силы надо рассчитывать. Но теперь многое переменилось, я прикрою, а ты можешь реально заработать…. Мы можем заработать. Скоро….

— Я не контролирую это, — перебил его Виктор. — Не получается. Отвали от меня.

Виктор собрался уходить, но Глеб резко сменил тему разговора.

— Твой гитарист недоучка обязан…. Слышишь? Обязан прекратить играть.

— Это почему?

— Всякие ремесленники, посчитавшие себя деятелями искусств, следуют его примеру и работают без продвижения.

— Так ты денежку терять стал? Ай-ай-ай, — ухмыльнулся Виктор. — Придёт время, и твои услуги вообще никому не будут нужны.

— Он должен или прекратить бренчать или встать под моё крыло. А ты должен выступить. Иначе….

Разозлившийся Виктор подскочил к Глебу и схватил его за грудки, уткнувшись носом в нос. Охранники рванулись было на защиту босса, но тот остановил их.

— Не подходите! — крикнул Глеб бугаям. — Вы не знаете его! Стойте на месте!

— Вот это правильное решение, — прошипел ему в лицо Виктор. — Тронешь Костика, не знаю что сделаю.

Виктор оттолкнул Глеба и пошёл по своим делам. Продюсеру ничего не оставалось, как злобно смотреть ему в спину.

— Ничего он не сделает…. Раз крыша не понимает, поговорим с тапёром, — объявил он мужикам.

* * *

Виктор знал, что стоит поддаться слащавым песням Глеба и всё повториться снова, а может, будет ещё хуже. Это началось давно, ещё в начальных классах. Они играли в футбол с дворовыми пацанами. Виктору передали пас и неожиданно для себя, он ударил по мячу с такой силой, что пытавшийся его поймать вратарь получил двойной перелом руки. Мяч же продолжил полёт, который закончился выбитой оконной рамой в подъезде на третьем этаже. Тогда он легко отделался в силу возраста. С этих пор его удар стал фатальным для тех, кто под него попадал. Как это получалось, он не понимал и не мог контролировать.

После того, как в школе ударом ноги сломал обидчику голень, решил пойти в секцию восточных единоборств, чтобы научиться контролировать силу. Но стало только хуже. Вместо контроля он поставил чудовищной мощи лоу кик.

Из секции его выгнали после первых же соревнований. Бедного противника отправили в больницу с открытым переломом бедра. Виктор сильно переживал расставание с полюбившимся ему видом спорта, а когда школьный учитель физкультуры нелестно отозвался о татами, не произвольно сломал тому колено.

За это его выгнали из школы. Чуть позже за подобный инцидент попросили из училища. Потом была служба в ВС. Через полгода загремел на губу за порчу имущества — на спор сломал лоу киком опору деревянного стенда с уставными плакатами. За это, после губы, чуть не отхватил люлей от не трезвого прапора, но Виктор не стал мириться с унижением и «кусок» очутился в лазарете с переломом шагательной конечности. Так Виктор залетел в дисбат. Выйдя и дослужив положенное, вернулся домой, где повстречал Глеба, плотно занимавшегося раскруткой любого, на ком мог навариться.

Узнав об интересной способности Виктора, тот предложил ему выступить в полулегальных боях, пообещав хорошее вознаграждение в случае победы. Виктор согласился. Всех своих противников он отправил на операционный стол на первых секундах боя, за что конкуренты решили «посадить его на перо».

После боёв, друзья поверженных бойцов и их спонсоры подкараулили Виктора в подворотне, откуда отправились прямиком в травмпункт с множественными переломами. Там они накатали коллективную заяву на «обдолбанного отморозка, напавшего на мирно отдыхавших граждан». Так Виктор схлопотал срок. В тюрьме добавили ещё год за перелом обеих ног сокамернику. Отсидев, Виктор вернулся в Красный Литейщик, где стал маяться по городу в поисках работы, пока не наткнулся на метателя гитар.

* * *

Виктор и Костя встретились в кафе «Плюшки от Фрекен», заказали по кофе.

— Ну, как? — поинтересовался Костя. — Удалось договориться с руководством Дома культуры?

— С этим всё на мази, — ответил Виктор. — С тобой разговаривал Глеб?

— Нет, а в чём дело?

— Понятно. Он тебя вообще ни во что не ставит, сразу ко мне пришёл.

— Что хотел?

— Чтоб ты отвалил либо лёг под него.

— Да пошёл он…! — вспылил Костя.

Виктор пригубил горячий кофе, отдёрнул чашку, ошпарив губу и пролив напиток на стол. Медленно поставил чашку в кофейную лужу.

— Чёго ж так нагревают то? — возмутился он. — Ты не кипятись, дело серьёзное. Он честной конкуренции не переносит, потому, что вылетит сразу.

— И что мне теперь делать?

— Взять тайм аут. Договориться….

— Вот хрен ему, — Костя встал из-за стола.

— Я знаю, о чём говорю, Костик, — напрягся Виктор. — Это такой ушлый человек, что его человеком-то назвать язык не поворачивается. Смирись….

— Если из-за всякой шушеры бросать любимое дело, как жить тогда? Зачем? — Костя положил на стол пару мятых купюр и направился к выходу. — С этого дня мне агент не нужен! — крикнул он, выходя на улицу.

Виктор грустно посмотрел ему вслед, понимая, что парня не переубедить — фанатик.

Костя продолжил играть на всех мероприятиях, на которые приглашали. Последствия не заставили долго ждать. Сначала некто проник в гримёрку ночного клуба, где он выступал, и сломал гитару. Потом, его избили в тёмном переулке и снова сломали всё оборудование. Через два дня Костя чуть не попал под машину, чудом увернулся. Апогеем стало обнаружение отверстия от пули в новой гитаре. Кто-то шмальнул, когда он возвращался с выступления. Костя понял, что это последнее предупреждение, но всё же выступил на открытии автосалона и дне рождении вожака байкеров. Утром следующего дня его нашли выпавшим из окна своей квартиры. При падении Костя сломал шею.

Полиция констатировала несчастный случай. От Кости разило спиртным. Это обстоятельство очень не понравилось его фанатам, так как они знали, что Костя практически не потреблял.

* * *

Виктор сидел на стволе того самого поваленного грозой дерева, где когда-то болтали за жизнь с Костей. Он смотрел на покрытый ряской пруд, слушал кваканье лягушек, звон комаров.

— Здравствуй Витя, — услышал он бархатный голосок.

Рядом с ним уселся Глеб Паркинсон, два «телка» встали по бокам. Виктор промолчал.

— Не хочешь здороваться, не надо. Вот твой друг тоже себя странно вёл и… выпил лишнего. Ты подумал на счёт выступления?

— Ты знаешь, что я выиграю все бои, — мрачно произнёс Виктор.

— На это и расчёт, — Глеб обнял его за плечо. — Ставлю на тебя, всех валишь, 70 % мои, остальное тебе.

— Костя не пил, — так же мрачно продолжил Виктор.

— Но в этот раз выпил, — сверкнул глазами продюсер.

— Пятьдесят на пятьдесят, — вдруг произнёс Виктор.

— Вижу, в тебе проснулся деляга, — улыбнулся Глеб. — Сорок на шестьдесят.

— Годиться. Когда бои?

— Завтра.

— Завтра похороны Кости.

— Что поделаешь, бизнес.

* * *

На похоронах собралась добрая часть города. Недавние противоборствующие группировки, обнявшись, откровенно скорбели о потере музыканта. Много говорили о Косте и его музыке, но никто так и не услышал слов его близкого друга Виктора — по совместительству агента. В это время он обслуживал интересы Глеба.

Первый бой Виктор закончил за три секунды. Здорового мужика унесли на носилках со сломанной ногой. Глеб улыбался.

Второй бой Виктор закончил за шесть секунд. Бывшего спецназовца уволокли с переломом таза. Глеб ликовал.

Третий бой Виктор закончил за семь секунд. Сто двадцати килограммовую гору мышц со званием мастера спорта международного класса вытащили с ринга без ступни, которая улетела в зал после подсечки. Светившийся от счастья Глеб подсчитывал барыши.

Четвёртый бой, на который Глеб поставил всё, что у него есть, Виктор закончил за две секунды. Он осознанно подставился под крюк слева и потерял сознание, упав к ногам противника. Глеб поседел, денег у него осталось только на троллейбус.

— Ты что сука сделал?! — орал на него Глеб в раздевалке. — Я потерял всё! Всё что было!

— И кто ты теперь без денег? — спросил его оклемавшийся после нокаута Виктор. — Такой же нищеброд, как я.

— Эй, вы! — крикнул Глеб двум бугаям, стоявшим в дверях. — Отвезите в лес и замочите!

— А чё, — замялись «телки», — есть чем платить за мокрое?

— Нет у него ничего, — ответил за него Виктор. — Идите-ка по домам от греха, пока есть на чём.

Поняв, к чему идёт дело, охранники быстро ретировались, оставив босса наедине с костоломом.

— А вот теперь, когда тебе нечем крыть, мы поговорим, — сказал Виктор, отвесив Глебу звонкий фофан.

* * *

Смотрящий по камере почесал «репу», отпил рубинового чифиря из жестяной кружки.

— Так говоришь пятёру по сто одиннадцатой? — уточнил он у новенького.

— Тяжкие телесные, — подтвердил Виктор, уставившись на дно своей кружки. — Вторая ходка. Пердюсера из Красного Литейщика наказал.

— Случаем не Паркинсона? — послышалось с верхней шконки.

— Его.

Сверху спрыгнул худощавый парень.

— Знаю…. Та ещё тварь. Трояк из-за его художеств тяну, — сказал он.

— Не скрипи скрипач, — осёк его смотрящий. — Так что с этим Паркинсоном? — обратился он к Виктору.

— Перелом позвоночника, — ответил тот.

Сокамерники весело заржали.

 

НИКТО НИКОГДА НЕ УЗНАЕТ

Сто восемьдесят четыре килограмма живого веса, это не просто цифры. Это отдышка, плохой сон, тяжёлое передвижение бочкообразного туловища, невозможность нормально помыться, повышенное потоотделение и прочие «радости» избытка. И благо если от обжорства. А если на фоне бесконечного стресса? То-то.

Вот так сейчас выглядел некогда Аполлоноподобный Алексей Золотарёв. Когда-то давным-давно, в прошлой жизни, которую он потерял, его называли Алекс Золото — мечта всех лиц противоположного (и не очень) пола Красного Литейщика.

В восемнадцать лет Алекс открыл первую контору по продаже заграничного шмотья. В двадцать, держал десяток продуктовых магазинов. В двадцать три основал швейную фабрику «Клеопатрушка». В двадцать семь владел группой компаний «ИДА» — Императорский Дом Алекса. Жизнь — полная чаша. Чего ещё желать рядовому гражданину? Алекс не был вундеркиндом, ему просто везло. Он всегда попадал в струю и оказывался в нужном месте в нужное время.

Но всему есть предел. Он обозначился в виде близкого родственника мера, который настоял на введение в совет директоров «ИДЫ» своего человека. Отказывать было нельзя, иначе бизнес может столкнуть с не преодолимыми преградами. Потом пришлось взять ещё одного свояка и ещё одного. Алекс понял, что это начало «относительно честного» отжима бизнеса. Он был прав. Через три года, не смотря на его отчаянное сопротивление, пришлые доброхоты нашли способ вышвырнуть Алекса из своей же фирмы, лишив всех активов.

После этого, чтобы он не предпринимал, каким бы делом не пробовал заняться, всё заканчивалось полным фиаско. Это было началом нескончаемого стресса и падением на дно общества. Так «Аполлон» превратился в ста восьмидесяти четырёх килограммовую жиробасину, которую массово отвергал любой работодатель. Само присутствие Алекса на собеседовании в офисе вызывало блевотное отвращение у сотрудников. В такую, провонявшую горьким потом человекообразную слизь обернулся некогда удачливый предприниматель с фигурой атлета.

Чтобы хоть как-то прокормиться, Алексу пришлось распродать все вещи, оставив только стол, стул, матрас неработающий холодильник и старый радиоприёмник на батарейках, из которого он узнавал о событиях в мире и городе.

Сегодня Алекс вновь вернулся с пустым карманом, никто не хотел иметь с ним дел. Он уже не пытался куда-либо устроиться, а лишь занимал деньги у оставшихся друзей, знакомых и соседей, брал в мелких банках невозвратные кредиты. Всё чаще и чаще в дверь ломились коллекторы и представители ЖКХ, ожидавшие оплаты по давно просроченным платежам.

Десять минут назад, самый добрый и безотказный сосед дядя Ваня, послал его на три буквы, услышав о том, что Алекс не может вернуть три старых долга и пришёл за новым.

Алекс закрыл входную дверь, поплёлся в комнату, потом на кухню. По привычке заглянул в холодильник. Там было пусто и пахло сыростью. На средней полке стояла давно опустевшая банка из-под килек в томатном соусе. Алекс поднёс жестянку к носу, понюхал, бросил обратно. Даже запаха рыбы не сохранилось.

Он набрал в кружку из крана холодной воды, (горячую отключили за неуплату) пошёл в комнату уселся за липкий стол, включил дребезжащее радио. Из динамика послышалась реклама чего-то дорогого и недоступного. Алексу вспомнилась его прежняя роскошная жизнь усыпанная деньгами, сдобренная красавицами и эксклюзивными иномарками. Он в сердцах швырнул кружку в окно.

Засаленное стекло приняло на себя неожиданный удар, но не разлетелось на куски, а покрылось причудливым узором из трещин и трещинок. Алекс выключил радио, обхватил голову руками. Так, то всхлипывая, то причитая, досидел до позднего вечера. Темнота медленно вползала в квартиру, хозяин которой и не думал включать освещение, его вырубили два месяца назад.

Наконец успокоившись, отправился спать. Лёг на расстеленный на полу сплющенный матрас, укрылся пыльной шторой, подложил под голову кипу газет. Под заунывное урчание пустого желудка Алекс смотрел на разбитое оконное стекло. Изучал рисунок трещинок, блики краёв, мерцавшие в свете поднимавшейся луны.

Когда она полностью взошла и её свет, словно луч проектора проник в квартиру, Алекс оказался в центре спроецированного трещинами изображения. Внезапно оно приобрело законченную форму. Линии и изгибы сформировались в странный, апокалипсический рисунок. Как только это произошло, мучавшийся от голодной бессонницы Алекс тут же забылся глубоким сном. То, что произошло дальше он не смог индетифицировать ни со сном, ни с явью. Это было где-то между.

Он проснулся от прикосновения к плечу. Тут же сел, огляделся, рядом никого не было. Из темноты коридора до него донёсся шум, больше похожий на шелест.

Алекс тяжело поднялся, пошёл в коридор. Что-то заставило обернуться, и он увидел тени людей, будто бегущих подальше от этого места. Из коридора вновь донёсся шелест.

Он вошёл в подозрительно упругую, сопротивляющуюся его движениям тёплую тьму, разделённую на части полосами холода. Показалось, будто он идёт в ночи через озёрную воду, местами прогретую жарким днём. Теперь шум доносился из-за двери, с лестничной площадки. Алекс аккуратно прильнул к глазку.

В подъезде моргала лампа. Она, то ярко светила, то тускнела, то вовсе тухла на некоторое время. В момент перехода от света к тьме и обратно, что-то мелькну перед дверью.

— Дядя Вань, — почему то спросил Алекс, — это ты?

Лампа погасла, что-то невидимое во тьме, опёрлось о дверь. Алекс стал медленно поворачивать вертушку цилиндра. На мгновение остановился, какая-то другая, животная сущность внутри него сжалась от страха. В дверь гулко толкнули. Алекс пересилил животный инстинкт и провернул вертушку до конца, распахнув дверь. Чудовищной силы ветер ударил в грудь, а затем в квартиру проникла мощная волна грязной воды, нёсшая в себе обломки дерева и мелкие камни….

Алекс проснулся от ярких солнечных лучей согревавших лицо. Оторвал от кипы газет вспотевшее лицо с отпечатком текста, откинул в сторону штору, сел. Всё тело ломило от боли, будто вчера скатился вниз по ступеням до первого этажа. Алекс поднялся на ноги, зашагал в ванную. Умылся и застыл. Из зеркала на него смотрел совершенно другой человек. Точнее внешне он оставался Алексом-жирдяем, но что-то внутри него изменилось и это что-то отражалось на лице и в глазах.

Алекс прошёл на кухню, распахнул окно, вдохнул утренний воздух. Внутри него всё переворачивалось, распадалось, собиралось и перекручивалось словно кубик-рубик. Разгоралось неизвестное ему душевное пламя. И вот внутренние механизмы, шестерёнки и узлы собрались в одно целое и застыли, ожидая приказа. Алекс почувствовал необычайный подъем и силу, поначалу испугавшую его.

«Чёртов депрессняк сорвал крышу, — подумал он. — Надо пройтись, пока санитаров не вызвали….»

Алекс вышел на улицу. Казалось, движения его стали невесомыми, шагать по утреннему городу было приятно и легко. Он даже позволил себе пробежаться с ускорением, чем вызвал шок у прохожих. Ещё бы не стремануться, когда мимо тебя на крейсерской скорости проносится мамонт. Алекс остановился у грузовика, с которого трое рабочих в замасленных оранжевых спецовках с трудом снимали тяжеленный генератор. Самый тощий из них не удержался и привалился боком к борту машины. Ещё чуть-чуть и аппарат кого-нибудь накроет. Алекс подскочил, приняв на себя основную массу устройства. Они выровняли и безопасно опустили агрегат на асфальт.

— Ну, ты вовремя, — отдуваясь, сказал ему седой мужик, по-видимому, бригадир. — Спасибо.

— Не за что, — улыбнувшись, ответил Алекс, продолжая прерванную прогулку.

— Может, тебе работа нужна? — бросил ему вслед бригадир.

— Нужна, — обернулся тот, откровенно удивившись его словам.

— Тогда бери лопату, — бригадир кивнул на кучу инструмента в кузове. — Поможешь кабель раскопать. Участок заменить нужно. А там посмотрим.

Алекс взял лопату и с небывалым для таких тучных людей проворством, вскрыл грунт в указанном на газоне месте, быстро добравшись до прогнившего кабеля. Рабочим только и оставалось, что наблюдать, как обливавшийся морями пота толстяк вгрызается в твёрдую землю. С этого дня он был принят в ремонтную бригаду.

* * *

Боль в спине, кровавые мозоли, подкашивающиеся от усталости ноги и мизерная зарплата, вот награда за тяжёлый труд. Не смотря на это, в доме Алекса появились кое-какие продукты. Он начал подумывать о покупке нормальной кровати, всё ещё продолжая спать на полу.

Прошло пару месяцев с того дня, как его разбудил шелест. В эту ночь всё повторилось снова…. В этом сне Алекс тонул и взывал о помощи….

Он проснулся от ярких солнечных лучей согревавших лицо, пора на работу. Весь трудовой день странный сон не выходил из головы.

Дома Алекс не находил себе места. Бродя из угла в угол, размышлял о событиях последнего времени. Всё больше и больше убеждая себя, что с тут что-то не так.

Стемнело. Алекс лёг спать. Ночью, когда он храпел, словно трактор, пошёл сильный ливень и сон вновь повторился, только на этот раз он захлебнулся в мутной жиже несущей сотни дохлых, вздувшихся крыс.

Алекс проснулся от собственного крика. Весь матрас был пропитан потом, газета прилипла к щеке. Его трясло. Он кое-как поднялся, умылся, перекусил и отправился на работу.

* * *

Бригадир посмотрел на лихорадочно-бледное лицо Алекса.

— Какого лешего припёрся? — спросил он толстяка. — Тебе к врачу надо. Канай домой.

— Всё нормально, — возразил Алекс. — Просто знобит.

— С бадуна?

— С него, — Алекс убедительно икнул.

— Тады лады. Руководство распорядилось в срочном порядке выдвигаться к станции метро «Пять крестов». Надо помочь с ремонтом коммуникаций. Подряд хапнули на нашу голову.

— Эта, которую, недавно запустили? — спросил один из рабочих.

— Ага, — кивнул бригадир, — Накосячили, а нам исправляй. А ты, — он хлопнул Алекса по груди, — всё же шёл бы до дома, а то ещё ноги протянешь. Вон рожа, как мел….

— Я с вами, — вяло ответил Алекс.

* * *

Где-то далеко, еле слышно, сквозь подземное нутро города нёсся поезд, перевозя в себе уставших после работы пассажиров. Алекс вместе с мужиками из бригады тянул кабель вдоль сырого, слабо освещённого зарешёченными светильниками прохода. Они повернули за угол.

— Перекур, — объявил бригадир.

Мужики засмолили сигаретами. Алекс измождено плюхнулся рядом с кабелем, прижавшись спиной к холодному бетону, уставился на противоположную стену. Трещины на ней показались ему удивительно знакомыми. Мурашки пробежали по всему телу. Это был тот же апокалипсический рисунок, что и на стекле его окна. Кто-то коснулся плеча. Алекс вздрогнул, подавив вскрик.

— Вставай, — сказал бригадир. — Марш домой. Мне тут чахоточные не нужны. Отлежишься, придёшь. Дорогу назад, надеюсь, помнишь?

— До развилки по кабелю, дальше направо, налево, направо, потом налево, после всё время прямо, потом направо и налево, а там выход, — ответил поднявшийся на ноги Алекс.

— Гуд, — бригадир выпустил в воздух кольцо сизого дыма.

Алекс медленно и задумчиво поплёлся к выходу, под одобрительные взоры бригады. Где-то, через полчаса он остановился в незнакомом проходе. Алекс никак не мог вспомнить повернул ли он после развилки направо или налево. В этот миг до него донёсся шум, больше похожий на шелест. Алекс несмело направился в сторону шума, который с каждым шагом усиливался.

Он вышел в просторный зал, слабо освещённый еле горящими, мигающими невпопад, лампами. Впереди застыли на рельсе огромные изъеденные ржавчиной, бронированные ворота, предназначенные на случай атомной войны с заокеанскими «партнёрами». Пол зала покрывал двухсантиметровый слой пыли, по которому Алекс ступал, словно по дорогому ковру. Ему вспомнились времена, когда, вот так же, утопая ногами в паласе пятизвёздочного отеля, он шёл к люксовому номеру, где его ждала разомлевшая от спиртного румяная деваха — подарок от компаньонов по бизнесу.

Алекс заглянул за ворота. По идее там должны были быть помещения для эвакуированных сверху, но вместо этого там зиял глубокий провал, со дна которого доносился громкий шелест. Алекс достал из кармана слипшийся от соплей носовой платок, чиркнул дешёвой зажигалкой. Пламя бодро побежало по тряпице. Он бросил его в провал, следя за полётом огненного мотыля. Через несколько метров огонь резко потух, на мгновение, отразившись в грязных, бурлящих водах, стремительно поднимавшихся вверх. Подземная река искала выход из векового заточения.

Алекс развернулся и сломя голову побежал прочь от ужаса надвигающейся угрозы. Надо же было оказаться «в нужном месте, в нужное время». По ходу фортуна окончательно повернулась к нему пятой точкой.

Он добежал до прохода, когда сознание кольнула противная, неестественная мысль, чуждая любому живому существу желающему жить. Он подумал о бригаде тянущей кабель где-то в глубине катакомб, о пассажирах поездов едущих домой к семьям, о служащих метрополитена. Их всех ждёт смерть в бурлящей жиже. И только он может попытаться предотвратить трагедию. Нужно только закрыть атомные ворота и вода повернёт в сторону. Тут ей не пробиться. Толстый гранит, на котором стоит город не даст ходу или, по крайней мере, задержит затопление, а он успеет предупредить людей.

Алекс бросился к воротам, ища механизм закрывания. Снаружи его не было. У него помутнело в глазах, механизм находился с противоположной стороны. Пульт управления и ручной привод — массивное колесо с длинной рукояткой располагались в месте, где раздвижные ворота упирались в боковую стену. Вновь животные инстинкты потребовали бежать со всех ног, забыв о тысячах жизней, спасая свою собственную.

Перебарывая позывы к бегству Алекс, на ватных ногах, добрался до пульта. Нажав несколько раз на пуск и не получив отзыва от техники, он понял, что пульт давно обесточен. Придётся закрывать вручную.

Алекс схватился за рукоятку. Животное внутри него яростно запротестовало. Оно требовало бежать, кричало, тряслось от страха, взывало к благоразумию. Ведь даже если он и закроет ворота, о его жертве никто никогда не узнает, а, как известно смерть на миру красна, не то, что тут в безвестности. Алекс напряг размякшие мускулы и с силой надавил на рукоятку. Колесо не сдвинулось с места, шестерни привода держала многолетняя ржавчина.

Внутреннее животное вновь воззвало к жизни, мотивируя бегство непосильной задачей. Превозмогая панику, вытирая потёкшие ручьём сопли и слёзы, Алекс навалился на рукоятку всем весом. И…. Громкий треск резанул уши. Рукоятка сломалась под корень. Животное радостно завизжало, получив дополнительный повод к отступлению. Алекс отшвырнул ненужный рычаг и навалился на колесо, погрузив толстые спицы во внезапно вспотевшие ладони.

Сто восемьдесят четыре килограмма оказались как нельзя кстати. Механизм пришёл в движение, медленно сдвинув гигантские створки. Животное забилось в истерике, предвидя неминуемую гибель. Оно ещё раз воззвало к затуманенному страхом разуму, но он был настолько поглощён процессом движения ворот, что не обратил внимания на визг и стоны.

Ворота пошли легче. В момент, когда до полного закрытия оставалось несколько метров, река вырвалась наружу, неся в себе обломки дерева и мелкие камни. Алекса прижало к колесу с чудовищной силой. На мгновение ему показалось, что пара рёбер треснуло, а кишки подступили к горлу. Он ещё раз навалился на колесо, заметив, как в зал хлынул поток несущий несколько раздувшихся крысиных трупов. Когда колесо описало полный круг, Алекс стоял по пояс в грязной воде. Животное, не переставало орать и плакать.

Когда до полного закрытия ворот остался метр, а вода, густо покрытая тельцами захлебнувшихся крыс, подошла к горлу, животное вдруг замолчало и удалилось.

Колесо сделало последний оборот, ворота тихо захлопнулись. Наступила кромешная тьма, наполненная звуком бурлящей воды. Неожиданно животное вернулось и захватило власть над разумом и телом. Алекс начал барабанить в ворота и звать на помощь. Вода резко пошла вверх, припечатав человека к своду. Через минуту всё было кончено.

* * *

Бригадир сидел на куче швеллера читая свежую газету. Бригада слонялась рядом без дела. Он закончил читать статью о подтоплении в метро. На нескольких станциях не опасно залило пути. Специалисты утверждали, что на свободу вырвалась подземная река. От катастрофы спасли старые атомные ворота, оказавшиеся заблокированными, хотя по последним данным их не запирали, так, как пульт обесточили ещё в девяностых. Река ушла по подземным пещерам в сторону пересохшего русла речки Деревянки расположенной далеко за городом, где вырвалась наружу. Теперь это вновь полноводная артерия. Зал перед воротами спешно заливают особо прочным бетоном, опасаясь прорыва воды в будущем.

Бригадир отложил газету в сторону, посмотрел на наручные часы.

— Где носит этого кабана? — непонятно к кому обратился он.

— Может в запой ушёл? — предположил кто-то из бригады. — Последний раз с бадуна был.

— Если через десять минут не придёт, — продолжал говорить бригадир, — уволю на хрен.

Но Алекса и через полчаса не было. Бригадир махнул рукой, всё равно «кабан» он был не оформлен в конторе, считай и не работал тут никогда. Бригадир поднялся, отряхнул запылившиеся штаны:

— Короче, кто увидит жирдяя, пусть скажет, чтоб пришёл за расчётом и может дальше бухать, пока не захлебнётся. А сейчас внематочно слушаем план работ….

2017.

 

ПОДАРОК ДЛЯ ЛУЧШЕГО ДРУГА

Снизу грохнула мина. БТР вздрогнул, объятый пламенем. Экипаж, кто не погиб, заживо горел в адском огне. Пули горохом застучали по броне. Рядом ударил танк, сея смерть нападавшим. Голова гудела пустым ведром, уши закладывало от криков горящей команды. Попытался встать, тело не слушалось. Мимо прокатилась голова капитана, оставляя за собой кровавую полосу. Снаружи шёл бой. Колонна яростно отбивалась от наседавших боевиков.

Снова попытался встать, деревянное тело не подчинялось приказам мозга. Кожа начала трескаться от температуры, волосы превратились в факел. Боль, ничего кроме боли и огня, разрывавшего лёгкие при вдохе. Кричать не было сил.

Вдруг распахнулся люк. Чья-то сильная рука потащила за шкирку наверх. Вывалился на броню, удар берца скинул меня на дымящуюся землю. Полуслепыми глазами глянул вверх. Это был Серёга по прозвищу Башка, наизусть знавший схему полковой рации, за что и получил соответствующее погоняло. Он волок меня за рукав к кустам, одновременно поливая огнём из ПКМа по всему, что двигалось со стороны ущелья. Вспыхнул танк, закрыв нас спасительной, чёрной пеленой дыма. Позади, ухнул ШМЕЛЬ, послышались крики боли и проклятья на незнакомом языке.

Мы завалились в кусты. Ответный огонь со стороны колонны стих. Серёга тащил меня так несколько метров, потом взвалил на плечи и, насколько ему позволяли остатки сил, побежал в чащу леса. Где-то над деревьями застрекотали «вертушки». Ударили ракеты, дорога скрылась в облаке огня, поглотившего бОльшую часть нападавших.

Серёга бежал, останавливался передохнуть, снова взваливал меня на плечи и снова бежал. Потом шёл заплетающимся шагом, пока не наступила ночь. Сколько он тащил меня, не помню. День сменял ночь, ночь сменяла день. Он кормил и поил моё полумёртвое тело, менял бинты, умывал, вёл беседы, травил анекдоты. Наконец вышли к нашим.

Меня на операционный стол, его в лазарет. После операции, мучили кошмары и галлюцинации, часто болела голова, ныло тело. Я слышал голоса погибших друзей. Они звали к себе, молили о помощи. Но чем я мог им помочь? Говорят, что даже во сне разговаривал с ними. Прописали таблетки, которые тут же спустил в унитаз. Я — здоров, к чёрту медицину.

Когда через три месяца встал на ноги, поклялся всем, чем мог, что отплачу Серёге добром. Помогу в самый сложный этап жизни.

Наконец дембель. Я часто приезжал к Серёге, познакомился с его девушкой Татьяной. Она дождалась его из армии, и теперь они мечтали о свадьбе, которую сыграют, как только появятся деньги. Но с работой было туго. Серёге еле хватало на повседневные нужды, какая тут свадьба. Торжество пришлось отложить на неопределённый срок.

Однажды приехал к другу и застал его в глубокой депрессии. Таня бросила его. Виной всему бедственное положение Серёги. Я позвонил ей. Она долго орала в трубку, что не намерена жить с нищебродом, который, даже себя прокормить не может, а уж тем более будущих детей. Ей не нужен слесарь с вечно задерживаемой зарплатой. А в эту субботу она выходит замуж за состоятельного парня, с большим будущим. Таня бросила трубку с просьбой больше не звонить.

Я выдавил из себя весь мат, который знал, но Сергей успокоил мои расшатанные нервы. Сказал, пусть она идёт с миром. Так, мол, будет лучше. Но, я то видел, что не будет. Разлука подорвала его волю. Он никогда не унывал, а тут сидел и слёзы текли по его щекам. На всякий случай спрятал все бритвы в квартире, сходил в магазин, купил ящик спиртного с закуской. Заставил его напиться до чёртиков, отправив в многодневный запой. Не волнуйся Башка, всё будет хорошо. Клянусь. Сильно засаднила голова, голоса погибших товарищей вновь пытались докричаться до меня. Просили помочь, звали к себе. Спите спокойно, сказал им.

Сергей продолжал заливать горе в то время, как я «сел на хвост» шикарной свадьбе, бороздившей город на веренице лимузинов. После парка, возложения цветов у вечного огня и ресторана, молодожёны уединились в домике при базе отдыха, снятом для первой брачной ночи. Жених занял место Сергея, которое ему не принадлежало.

Башка жаждал свадьбы, он очень любил Таню. Именно любовь к ней, давала ему силы там, где другие ломались и сходили с ума. Именно любовь хранила его от смерти и ран, от плена и болезней. А что теперь? Он может умереть от печали. Ему не для чего жить. Ну, уж нет. Я не могу позволить сдохнуть человеку, спасшего мне жизнь.

Молодожёны погасили свет. Первая часть Марлезонского балета началась, сейчас оформлю вторую. Для старшего стрелка Дивизии Особого Назначения это лёгкая прогулка по берегу моря.

Словно тень, я проник в домик. Вошёл через кухню, прихватив со стола универсальный поварской нож. Застал их за раздеванием. Жених, холёный качок, не успел даже удивиться. Лезвие вошло ему под подбородок. Он упал навзничь, окропив кровью свадебное платье невесты.

Таня пыталась кричать, но удар кулаком в висок заставил её замолчать. Она лежала на полу, вздрагивая всем телом, роняя кровавую слюну на ковёр. Ничего, решил я, на месте приведу в чувство. Взвалил на плечи остывающее тело. Нет, она не умерла, думал я, и та вмятина в виске ничего не значит. Дотащил тело до автомобиля, посадил на заднее сидение, пристегнул. Вот Башка обрадуется подарку.

Еле стоящий на ногах Серёга открыл дверь. Сначала он ничего не понял, «зелёный змий» цепко держал мозг в когтистых объятьях. Наконец до него дошло. Похмелье тут же улетучилось. Он стоял на коленях у холодного тела Татьяны, причитая и плача. Что ты натворил, говорил он, что ты наделал! Я бросил ему свадебный костюм мертвого жениха, прихваченный для такого торжественного случая. Сказал, чтобы одевал, свадьба всё-таки.

Он поднялся на ноги и попятился на кухню, где схватил разделочный нож. Ничего не говоря, бросился на меня, метя в горло. Я уклонился от удара, он снова бросился вперёд, стараясь размашистыми движениями распороть мне живот. Я снова ушёл с линии атаки и, схватив его одной рукой за запястье, а другой за затылок, приложил об угол стены. Сергей выронил нож. Я обхватил его шею и резко дёрнул в сторону, послышался хруст. Он упал на пол. Полежи, успокойся, а я пока приготовлю вас к бракосочетанию. Как старший по званию имею право женить в полевых условиях. Вот повезло то.

Переодев его в костюм, отволок в спальню, положил на кровать, рядом с телом Тани. Посмотрел на дело рук своих. Как красиво они сейчас выглядят. Рука об руку. Я выполнил клятву. Голоса погибших сослуживцев поздравляли молодожёнов со свадьбой. Благодарили меня за находчивость.

Когда заканчивал бракосочетание, с улицы донеслись полицейские сирены. Я знал, что это не полиция. Разве можно меня вычислить? У домика было несколько видеокамер, ну и что. Свидетель у автомобиля. Да, что он видел? Нет, это не полиция, это — боевики. Они выследили нас и теперь берут в кольцо. Ну, да ничего, я не дам им испортить первую брачную ночь. Достаточно хорошо знаю лучшего друга, чтобы оказать достойный отпор.

Я прошёл в ванную, отсчитал десять кафельных плиток слева от двери. Ударом ноги проломил их. Показалась потайная ниша, в которой находился потёртый «стечкин», пакет патронов к нему и две лимонки.

* * *

Всю ночь тишину района разрывали автоматные очереди СОБРа, пистолетная стрельба и взрывы гранат. Под утро канонада стихла. Широкая свадьба закончила гулять.

2016.

 

ВАСЯ-БРОНЕПОЕЗД

Сегодня можно с полной уверенностью сказать, в чем причина столь необычного поведения Василия Н. Но тогда это воспринималось, как нечто фантастическое. Никто не мог предположить, что в совершенно незавидном парне скрыто необъяснимое, забытое чудо.

Вася жил на окраине города в рабочем районе, зажатом между Фабрикой резинотехнических изделий, чадящим ТЭЦ, Железобетонным комбинатом и Чугунолитейным заводом. Мать Васи постоянно чем-то болела, поэтому вся квартира безнадёжно провоняла микстурами да мазями всевозможных видов и предназначений. Все полки, шкафчики, подоконники, любые горизонтальные плоскости были плотно заставлены пузырьками с лекарственными снадобьями. Мать, практически не выходила на улицу, боясь подхватить какую-нибудь инфлюэнцею.

Отец работал на Железобетонном комбинате. Попивал от безысходности существования и изматывающей борьбы за призрачное будущее, но никогда не скандалил и похабщины всякой не позволял. Так же была у Васи младшая сестра Света, девушка чрезвычайно красивая. Не проходило дня без домогательств со стороны дворовой шпаны и прочих представителей местной фауны. Однако позволить себе распускать руки они не собирались. «Наивные чукотские юноши» питали в душе надежду на взаимность. А вот це хрен! Светка очень разборчива и брезглива до пропахших куревом поцанчиков не выпускающих из рук банки с креплёным пивом.

Вася учился в выпускном классе средней школы. Его успехи в учёбе можно охарактеризовать ёмким выражением «наманаёпта». После уроков посещал кружок игры на баяне, но сей струмент, рекомендованный отцом, а ему дедом, а тому прадедом, никак не подчинялся требованиям Василия. Он не был в состоянии сыграть простейшую мелодию. Ослушаться предков, плюнуть и бросить искусство, тоже не мог. Не хотел ссориться.

Район проживания семьи отличался от остальных районов города обилием молодёжных и иных группировок. Соответственно часто вспыхивали конфликты, поводов для которых имелось предостаточно. Легко можно было схватить в «дыню» неправильно посмотрев на представителя хулиганского объединения, зайдя на чужую территорию или поздно вечером просто выйдя на променад.

Вася старательно сторонился подобных организаций. Он не то, чтобы боялся, просто обходил их стороной, не понимая, зачем нужно постоянно на кого-то наезжать и бить рожу. Ему часто предлагали вступить в ту или иную команду, но он всегда отказывался. Махаться за непонятные идеалы было не интересно, да и просто опасно. Частенько потасовки заканчивались пробитыми черепами, переломами, ножевыми ранениями, а бывало и огнестрелом.

Вася не любил драться, старался решить дело миром, переговорами. В девяноста процентах случаев это удавалось. Остальные десять заканчивались мордобоем. Результат был разным. Остаётся загадкой, почему в тех драках не проявилось его естество. Может тогда не подошло время?

* * *

Началось всё с того, что Василий влез туда, куда влезать, наверное, не стоило. Можно было пройти мимо, но что-то остановило, бросило в самую гущу далеко идущих событий.

Поздно вечером он возвращался с ненавистного кружка. В ушах стоял гул от неудачных аккордов, пальцы продолжали жать на невидимые клавиши, а руки, еле заметно, раздувать меха.

Он уже миновал хозяйственный магазин, от которого до дома оставалось не больше двух минут ходу, когда услышал, как за углом, кого-то гулко бьют ногами в живот. Ну, бьют и пусть бьют, не его дело. Может, человек заслужил. Может, спёр чего-нибудь и теперь подвергается заслуженному наказанию. Вася практически прошёл место телесного наказания, но неожиданно до его слуха донёсся приглушённый девичий вскрик. Некто старательно зажимал рот нежному существу.

Василию пришла на память отвратительная сцена из школьной раздевалки. Он вспомнил, как один из представителей банды «Хлысты», названной по фамилии её основателя Петьки Хлыста, лапал в углу местную, набожную скромницу Машу. Она испуганно сопротивлялась, тихо вскрикивала от нескромных ухватов «ухажёра». Тогда никто не посмел ей помочь. Сам Вася стыдливо прошёл мимо. Не его дело. После рассказывали, что тот парень всё же добился от неё взаимности по принуждению, о чем девушка предпочитала помалкивать.

В ту ночь Вася не мог уснуть. Винил себя в равнодушии и трусости, но время не повернёшь вспять. Он смирился, забросав появившийся в душе неприятный осадок, какими-то левыми отмазками, типа сама хотела.

Собравшись с духом, Василий заглянул за угол. Трое засранцев из группировки «Резина» (основной состав жил у Фабрики резинотехнических изделий), пинали лежавшего на асфальте парня. Четвёртый, зажимал рот девушке, одновременно шаря свободной рукой под платьем.

— Привет, пацаны, — несмело произнёс Вася. — Вы чего тут футболите?

— Канай отсюда баян! — прикрикнул на него державший девушку жлоб.

«Футболисты» остановились, раздумывая, стоит ли наброситься на Васю или продолжить избиение клиента.

— Чего он сделал-то? — указал Вася на жертву.

Пробивавшие «пенальти» переглянулись и, не зная, что ответить двинулись на Василия, сжимая кулаки. Девушка вновь жалобно вскрикнула. Вася хотел было броситься бежать, но взгляд девушки, выражавший ужас и надежду, остановил его.

— Мужики, — сказал он приближающимся парням, — девку б отпустили, а этого можете долбить дальше.

— Ты, типа, разрешаешь, — усмехнулся один из них.

Парень замахнулся, ударив Васю в солнечное сплетение. Вот тут то, всё и случилось. Вместо страха пришёл странный задор, практически опьянение происходящим. Стало быть, время настало. Вася практически не почувствовал удара. Казалось, что били через толстенную книгу или матрас. Дыхание не сбилось, пульс стабилизировался.

Теперь ударил Вася, точнее просто, без усилий выбросил сжатый кулак в область груди противника. Парень отлетел назад метров на пять и отключился, пропахав спиной по газону.

Вася ударил следующего хулигана справа в нижнюю челюсть. Того швырнуло на находящийся в трёх метрах от места событий мусорный контейнер. Вместе с ним, парень пролетел ещё метр и так же вырубился. Вынесенная из суставов челюсть забавно болталась придерживаемая мышцами и посиневшей губой.

Оставшиеся двое бойцов сразу потеряли интерес к драке и с криками: «Мы тебя достанем!», ретировались, отпустив девушку. Василий непонимающе посмотрел на лежащих хулиганов.

«Вот это психанул», — подумал он.

Знать бы ему тогда в чем дело, может жизнь изменилась в совсем другую сторону. Но об этом позже….

Девушка уставилась на спасителя расширенными от недоумения глазами. Она ожидала всего чего угодно, но не такого поворота событий. Вася узнал её. Сердце томно сжалось. Это была Инна из соседней школы. У него перехватило дыхание. Сколько раз он делал попытки подкатить к ней, но каждый раз останавливался на полпути, внушая себе, что такие красавицы с абы кем не гуляют.

Инна бросилась к избитому спутнику. Тот начал подавать признаки жизни, пытался подняться. Девушка заплакала, стала целовать пострадавшего в губы, благодарить всех святых, что прислали помощь в лице Васи-баяниста. Ему, почему-то, стало противно от этой сцены. Захотелось приложить жениха рожей об асфальт. Ревность мутила сознание.

Он развернулся и, гоня от себя садистские мысли, направился домой. Всю дорогу прикидывал, что теперь с ним сотворит банда «Резины». Было страшновато. Любая здешняя группировка жестоко мстила за малейшее неуважение к членам сообщества, а тем более за подобные увечья. Вася знал, что ментам никто заяву писать не побежит. Тем более ему не стоило этого делать. Но, как только вспоминались черты лица Инны, грустные мысли заменялись какими-то радостными всплесками теплоты и света. И тогда он жалел, что не приложил ухажёра об асфальт.

* * *

«Резиновая» месть незамедлительно пришла в действие. Утром у входа в школу ждала целая футбольная команда злодеев, пыхавших сигаретами. Школьники испуганно обходили излучавшую злость бригаду. Те скалились, задирали подростков, приставали к девушкам. Вася ещё не догадывался, что покалеченные им хулиганы не просто шпана, а детишки высокопоставленных бонз. Им многое сходило с рук, в которых всегда были приличные суммы денег, выделяемые родителями на «завтраки». Кстати говоря, на такой «завтрак» честному труженику пахать не меньше месяца. Реакция их родителей, по непонятной причине, задерживалась, а вот кореша тут, как тут.

— А вот и наш герой! — развёл руками главарь банды, завидев приближающегося Васю. — Не вздумай бежать! Найдём, накажем!

Резинщики окружили Василия. Посмеивались, лыбились, по блатному гоняли папироски во рту. Вынимали курево, держа большим и указательным пальцем, сплёвывали на кеды жертвы.

— Ну, чё поц, — сказал главарь, похлопывая Васю по щеке, — нагибайся и расслабь булки.

Банда заржала, а Василий вновь почувствовал уже знакомый подъём и, недолго думая, ударил главаря в скулу. Тот отлетел на несколько метров, прихватив с собой двух парней стоявших сразу за ним. Смех прекратился. Все, включая Васю, были поражены столь мощному удару. Но, не смотря на это, банда всё же набросилась на подозрительно сопротивляющуюся жертву.

Вася получил удар ногой в грудь, но даже не шелохнулся. Бивший, словно попал в бетонную стену. Он отлетел назад. Хромая и матерясь, поплёлся подальше от махача. Василий нанёс удар ближайшему нападавшему кулаком в плечо, почувствовав, как рука врага выходит из сустава. Парня отбросило в сторону, перевернув в воздухе. Каждый Васин удар приносил жуткие увечья, нокауты и переломы. Уцелевшие хулиганы бросились наутёк, оставив на поле боя стонущих, искалеченных собратьев. Убегая, грозили привести братву постарше и пострашнее, если до того, кто родился в бронепоезде, ещё не дошло, на кого нарвался. С этого дня к Васе прилипло прозвище бронепоезд.

Когда Вася вошёл в школу, то встретил взгляды полные страха и сочувствия. Школьники шарахались от него, как от прокажённого. Девушки смотрели, одновременно, как на героя и жертву.

— Конец ему, — шептались по углам шныри и шестёрки, — чёрная метка. Клеймо пацанское. Покойник. Хорошо если сразу на перо поставят, и мучить не будут. Бедный парень. Зря он так, лучше б склонился, может и простили.

— Молодец, — говорили другие. — Дал отпор. Лучше умереть львом, чем жить глистой. Чёткий парень. Жаль его. Помянем.

Всё учебное время прошло в траурной тишине. Учителя, почему-то, не вызывали к доске, не спрашивали и даже не задали на дом. Вася почувствовал себя приговорённым к смертной казни. На перемене к нему подошла младшая сестра, обняла, жалостливо заплакав.

— Что ты натворил, — всхлипывала она. — Беги из города, спрячься где-нибудь.

Прозвучал звонок, сестра побрела на занятия, а Вася пошёл домой. Его уроки, на сегодня, закончились.

* * *

У подъезда Васю встречала резиновая банда в полном составе, плюс подкрепление в виде трёх бугаёв 23–25 лет. У двух, одетых в новенькие светлые футболки, были наколоты «перстни» на фалангах пальцев. Третий в пиджаке, из-под которого торчала тельняшка.

Завидев Васю, резинотехнические было бросились в атаку, но тельняшка остановил порыв.

— Ну, так чё крендель…, - начал тот.

Василий решил не дослушивать речь и, подумав, что раз пошла такая пьянка — режь последний огурец, ударил первым. Тельняшка вылетел из ботинок, скрывшись в кустах сирени. Чуть дальше отлетели двое с наколками. Пришло время «Резины». Точнее тех, кто не убежал. Выделив каждому по удару, Вася усеял поле боя изувеченными телами.

Жители дома вызвали ментов, скорую, неотложку, пожарных и газовую службу. Наверно решили, что бесшумный взрыв газового баллона, разметал молодёжь по двору.

В результате Вася оказался в «обезьяннике» с двумя отморозками и пятью проститутками, задержанными на трассе. Вася был уверен, что жрицы любви благоухают дорогим парфюмом, но от них в данный момент пахло туалетным освежителем с тонкими нотками мочи.

— Ой, какой шладкий мальчуган, — встретили его дамы.

Отморозки весело улыбнулись.

— За что взяли? — спросил один из них.

— Драка, — понуро ответил Вася.

— Сядай с нами Чак Норрис, — подвинулся второй.

Василий сел между ним и пышнотелой проституткой. Та сразу обняла его за плечи под общий хохот. Вася, с непривычки, покраснел.

«Не уж то обломится?» — прикинул он перспективу знакомства.

— А может и обломится, — будто прочитала его мысли массивная мадам.

«Теплая компания» вновь отозвалась смехом. В камеру загляну капитан:

— Василий, пиши объяснительную.

Его вывели из «обезьянника» посадили за стол в кабинете. Пока писал, капитан расспрашивал о драке:

— Где кастет?

— Какой кастет? — удивился Вася.

— Которым парней увечил.

— Не было кастета.

— А чем же тогда рёбра ломал? Руками что ль?

Вася кивнул.

— Ладно, врать то, — разозлился мент. — Люди в травме лежат. Некоторые в реанимации. Сколько с тобой было?

— Кого? — не понял Василий.

В кабинет вбежала толпа запыхавшихся родичей жертв Васиного беспредела.

— А-а-а! — завопил щекастый мужик в дорогом костюме, по-видимому, представитель семейства депутатозавров. — Это он! Он сына моего поломал полностью!

— Скотина уголовная! — поддержала его худощавая женщина в серьгах с приличного размера брюликами. — Я тебя на пожизненное закрою!

Родственники подняли в кабинете дикий гвалт и даже пытались вытащить Васю за шкирку на улицу. Опешивший, поначалу, мент пришёл в себя.

— Граждане потерпевшие! — сурово пробурчал он. — Следствие во всём разберётся!

Депутат сунул ему в лицо удостоверение слуги народа, а остальные поволокли Васю в коридор в надежде линчевать, не отходя от кассы.

В это время в участок, проникла интересная компания. Во главе её шагал коренастый мужчина в солнцезащитных очках. За ним «плыли» два амбала с квадратными подбородками и огромными буграми мышц, выпирающими из-под рубашек.

— Где мои девочки? — спросил коренастый у пытающегося предотвратить самосуд мента.

— Так это Ваши, — расплылся в улыбке мент.

— Ещё раз отвлечёшь от работы, сам встанешь на трассу, — довёл до него расклад коренастый.

Линчеватели замолчали, уставившись на странную компанию. Мент побежал отпускать «ночных бабочек». Когда «жрицы» проходили мимо застывшей группы «справедливого суда», толстуха потрепала Васю по голове:

— Освободишься, заходи, — мурлыкнула она.

Вася сдержанно улыбнулся.

— Почто парня беспределите? — спросил у родичей коренастый.

— Ты кто такой есть?! — взвился депутат.

— Это Гера — правдомес, — шепнул ему мент.

— И чё?! — не унимался депутат.

— Через плечо! — разозлился один из амбалов, сжав пудовые кулаки.

— Он Серёженьку моего закаратировал! — воскликнула женщина. — Сыночка родненького! Кровиночку единоутробную!

— Так они, двадцать на одного, — заикнулся мент.

— Серьёзно? — удивился Гера. — Всех замесил?

Мент кивнул.

— А ну-ка, — Гера толкнул локтём амбала, — проверь паренька.

Родичи отступили, оставив Васю наедине с новообразовавшимся спарринг партнёром. Амбал несколько раз по-боксёрски подпрыгнул и нанёс левый прямой Васе в голову. Тот, неожиданно ощутив весёлый подъём, отбил удар правой рукой. Послышался хруст костей, свидетельствующий о серьёзном открытом переломе руки амбала. Вася тут же ударит ему в глаз с левой. Амбал упал на пол, придавив визжащего депутата. Линчеватели в ужасе разбежались по углам, наверное, ожидая, что сия участь постигнет и их. У правдомеса отвисла челюсть. Второй бугай испуганно озирался по сторонам, ища для обороны, что потяжелее.

— Фига се! — донеслось из «обезьянника».

— Отпусти паренька, — произнёс Гера.

— Прям сейчас? — переспросил мент.

— Ага, — уточнит тот. — Сейчас. Свободен пацан, — обратился он к Васе.

В участок вбежал отец Васи.

— По какому праву задер…, - но увидев лежащую на полу тушу и сына стоявшего в боевой стойке, замолчал.

— Всё пап, — подошёл к нему Вася. — Пошли домой.

Они быстро выскочили на улицу, оставив зрителей отходить от шока.

— Чего за дела? — спросил отец. — Что происходит? Я поначалу не поверил, что ты народ калечишь, но после этого, — он указал на двери участка, — поверю чему угодно.

— Ну, не знаю, как так выходит, — обижено произнёс Вася. — Даже не замахиваюсь, а они падают, как мешки с дерьмом.

На улицу вывалила шумная ватага линчевателей. За ними вышел Гера и бугай, ведущие под руки оглушённого спарринг партнёра.

— Воспитал сынка убийцу! — завизжала женщина.

— Обоих посажу! — взвился депутат.

Отец слегка обалдел от такой наглости, но быстро освоился в ситуации.

— Пошли в зад! — крикнул он. — За своими недоносками лучше смотрите! Получили по щам — утритесь! Молодец сына! Так держать!

Линчеватели разразились нецензурной бранью вперемешку с угрозами. К залётчикам подошёл Гера, поздоровался с отцом, протянул Васе визитку с номером телефона.

— Ты странный малый. Чую далеко пойдёшь, если не грохнут, — сказал он. — Звони в случае конкретного напряга. Будем полезны друг другу.

С этими словами он откланялся. Отец ещё раз послал родичей шпаны подальше, пообещав им проломить черепа арматурой в глухом переулке. После этого родственники, ведомые депутатом, отправились обратно в участок строчить заявления на Васю и его батю.

* * *

Вечером в Васиной квартире раздался настойчивый звонок в дверь. Причитающая мать, глотавшая таблетку за таблеткой, просила не открывать. Отец взял остро отточенный топор, направился к двери, посмотрел в глазок, потом на испуганное семейство.

— Коза, — оповестил он.

Вася тоже глянул в глазок. Там стояла Инна. В паху приятно кольнуло. Он открыл дверь. Отец на всякий случай занёс топор над головой. Сестра с матерью спрятались в комнате.

— Можно тебя на пару слов? — опустив взгляд, произнесла Инна.

Вася выглянул на площадку, там находились несколько парней во главе с недобитым ухажёром Инны, чьё лицо, после «пенальти», напоминало рожу запойного ханурика. Вася даже хихикнул.

— Пап, — сказал Вася, — я на минутку.

— Ежели чё, — ответил тот, — всех порублю на гуляш.

— Договорились, — улыбнулась Инна.

Парни пожали руки.

— Короче, — сказал ухажёр, который представился Антохой, — я отблагодарить.

— Не, не надо, — отмахнулся Вася, оглядев Инну с головы до ног. — Денег не беру, — и облизнулся.

— Ты не догнал Василь. Помощь предлагаем. Шваль всех достала, с бабой не прогуляешься.

Парни одобрительно загудели.

— А я тут причём? — спросил Вася.

— Ты все равно не жилец, наверное, — грустно произнёс Антоха. — А мы впряжёмся, потому что злые.

— Ещё парней сгоношим, — отозвался кто-то из компании. — Да ты дружбанов подтянешь.

— Хорошо устроились, — недоверчиво сказал Вася и снова оглядел Инну, на что та спряталась за Антоху. — Я не буду драться. Не хочу.

— У всех вместе есть шанс, — не отставал ухажёр. — Наваляем им так, чтоб при одном упоминании о нас, жидко ходили. Ты будешь нашим знаменем. Или типа того. Отобьёмся, сами районом рулить будем. Ну, там за порядком следить, раз менты не в силах.

— Вы чёго хотите всех отметелить? — удивился Вася. — Все банды? Так их же, — он попытался сосчитать в уме количество, стал загибать пальцы на руках, а когда они закончились, произнёс: — Не помню сколько. Не, не пойдёт….

— Ну, Васечка, — томно произнесла Инна.

От этих слов он вспотел и поплыл. Компания явно использовала хорошо проверенное психологическое оружие, которому мало кто мог сопротивляться.

— Даже не знаю, как это происходит, — смягчившись, сказал Вася. — Бью, а они падают с переломами.

— Да какая к чёрту разница! — загалдели парни. — Главное, что падают!

— Только надо, — посоветовал Антоха, — чтобы хмыри, по своей обычной привычке, к старшняку да блатоте жаловаться не побежали. А то вон папашку-депутата уже притаранили, уроды.

— А откуда…? — спросил, было, Вася.

— Так весь район в курсе.

— Геру-правдомеса знаешь? — поинтересовался Василий. — Кто такой?

— Я знаю, — сказал парень из компании. — Сурьёзный мужик, в авторитете, но уж больно мутный.

— Ладно, бурлаки, встречаемся здесь, как всё устроим, — сказал Вася, уходя в квартиру.

* * *

Район притих в ожидании чего-то нехорошего. Вася буквально кожей чувствовал висевшее в воздухе напряжение. Особенно это ощущалось по дороге в школу. Встречные опускали взгляд. Смотреть в глаза покойнику — плохая примета.

Удалось пересечься с большей частью друзей и знакомых. Только четверо из них согласились на предстоящее безумие. Двое были спортсменами-каратистами, третий просто злым отморозком безотцовщиной, а четвёртый трясущимся от страха доходягой. Походу, решил доказать, что не такой каким всем кажется и тем более себе. Вася просил его отказаться, но тот был не преклонен.

— Буду рвать собак зубами! Напьюсь их кровью во время битвы! Всех порешу! — орал он, вращая обезумевшими, выкатившимися из орбит глазами.

— Ты принят, — поздравил смертника Вася.

После этого набрал номер Геры, объяснил ситуацию.

— Замечательно, — ответил тот. — За родичей не бойся, мои ребята присмотрят. Если кто дёрнется, пожалеет. Никто шпану не прикроет, но и я за вас не встряну. Сами бейтесь. Будешь должен услугу. Договорились?

— Договорились, — согласился Вася, не догадываясь о целях Геры. — Какую?

— Подъезжай вечером к Игле, там увидишь, — хитро сказал Гера.

* * *

Иглой называли заброшенную швейную фабрику, находившуюся сразу за ТЭЦ. Стрёмное место даже для районного хулиганья. Там постоянно пропадали люди, находили изувеченные трупы и отпиленные ножовкой части тел.

У забора фабрики Васю поджидал Гера с двумя новыми телохранителями внушительного телосложения. Они поздоровались.

— Как Ваш приятель? — поинтересовался Вася судьбой одного из прошлых охранников, которому сломал руку.

— Отдыхает, — ответил Гера. — Второй присматривает. Почапали.

Они юркнули в дыру в заборе, вошли в знание фабрики. Там было полно разного, не совсем законопослушного, народу. Стоял оглушающий шум-гам. Компания свернула в обшарпанный коридор, а оттуда в небольшую комнату, оборудованную, как кабинет врача. За столом сидел очкарик в белом халате.

— Привет ветеринар, — пожал ему руку Гера.

— Добрый вечер, — заискивающе улыбнулся врач.

— Проверь-ка паренька. Ему в бой.

— Какой бой? — удивился Вася. — Я драться не буду.

— А уговор? — нахмурился Гера. — Слово не держишь фраер?

Вася замолчал.

— Господи, Гера, — возмутился врач, указывая на Васю. — У тебя закончилось пушечное мясо и, поэтому перешёл на ясли?

— Проверь. Анализ крови возьми, — сказал Гера.

— Чего проверять то, время тратить. Он труп если выйдет в пятиугольник.

— Шестиугольник, — поправил Гера.

— А я думал восьми, — удивился один из телохранителей.

— Девяти, — знающе добавил другой.

— Какая разница сколько угольник? — разозлился Гера. — Проверь физуху и возьми кровь! Что не понятно?!

Врач быстро проверил поникшего Васю, взял кровь в пробирку.

— Не дрейфь Василий, — сказал Гера. — Мы помогаем друг другу. Всё будет пучком. Разобьёшь пару рож, как ты умеешь, но за это никто на вашу бригаду не наедет. Я позабочусь.

Вася кивнул.

— Отведите к неизвестно сколько угольнику, — приказал Гера телохранителям. — Сейчас подойду.

Они ушли, а Гера пошептался с врачом. Передал ему пачку денег.

— Тщательно проверь кровь, гены, хромосомы и прочую муть, — шептал он. — Выявишь что-нибудь подозрительное или странное, изучи корни, определи причину. Доложишь.

— Сделаем в лучшем виде, — так же тихо произнёс врач.

В круглом ринге (именно в круглом, а не в многоугольном) дрались два крепких парня в перчатках. Один — в рунических наколках по всему телу, другой со шрамом на могучей груди. Они крушили друг другу кости сильнейшими ударами. За всем этим наблюдала возбуждённая толпа, орущая простой лозунг: «Ещё! Ещё! Ещё!». Среди озверевших зрителей, в окружении охраны, стоял напуганный Вася.

— Я бы туда без ствола не сунулся, — укрепил Васину веру в победу один их них.

— Согласен, — поддержал другой.

Вася обречённо вздохнул. К ним подошёл довольный Гера, передал Васе перчатки для боёв без правил и капу.

— Вася, — ласково сказал он, — Сынок. У твоей семьи сложно материальное положение. Сейчас сможешь неплохо заработать. Тридцать процентов от выигрыша — твои, это не мало. Помоги семье, помоги мне, помоги себе. Я устрою честную разборку, а там глядишь и, Инна станет к тебе более лояльна.

Услышав имя, Вася воспрял духом. Он готов был рвать и крушить за один лишь миг нахождения рядом с ней. На больше не рассчитывал.

— Хорошо, — ответил Вася, играя желваками. — Поехали….

В это время бугай со шрамом так дал ногой в голову парня с наколками, что тот упал и не поднялся. Зрители радостно загалдели. На ринг выскочил конферансье в белой рубашке с галстуком бабочкой.

— Замечательный бой господа-а-а-а! — пропел он. — А теперь интрига этого вечера Вася-бронепоезд против Варвара-душителя! Делайте ставки!

Конферансье удалился. На ринг выскочил здоровенный малый обезьяньей наружности.

— В лапы не попадись, задушит, — посоветовал телохранитель.

— С богом, — сказал Гера, вытолкнув Васю и перекрестив его со спины.

— Хороший был парень, — хмыкнул другой охранник.

— Пасть закрой, — посоветовал Гера-правдомес.

Увидев Васю, зрители сначала удивились, а потом рассмеялись.

— Ты на одну секунду боя, малыш! — вальяжно заявил Варвар, в раскачку подходя к Васе.

Бронепоезд не стал ждать, когда на его шее сомкнуться ковшеподобные руки противника. Он неожиданно прыгнул вперёд, нанося апперкот в челюсть. Варвара подбросило на метр вверх. Изо рта вылетела капа и, описав дугу, плюхнулась в кружку с пивом, находившуюся в руке одного из опешивших зрителей. Туша бойца громко шлёпнулась на пол, перестав подавать признаки осознанных движений. Гробовая тишина резануло ухо Геры.

— Унесите рахита! — крикнул он. — Следующего давай!

— Следующего! — подхватила толпа, бросившись делать ставки.

Бойцы подходили и подходили. Вася только и успевал отправлять их по реанимациям и травмпунктам. Каждый его удар был сродни удару многотонного заводского молота падающего на наковальню. Через час противники закончились. Уборщики мыли ринг от крови, подметали выбитые зубы и перекусанные капы.

Гера передал третью часть выигрыша Васе, что составило около трёх миллионов рублей.

— Для начала неплохо, — подвёл итог Гера. — До конца недели ещё несколько ристалищ. Потом перерыв, пока новых бойцов отыщут или старые из больниц выползут. Входи во вкус Василий.

И Вася вошёл. Целую неделю он крушил челюсти и ломал носы любому противнику вне зависимости от веса, уровня подготовки и опыта. При упоминании его имени у многих бойцов подкашивались ноги. Они отказывались от боя, соглашаясь оплатить неустойку. Вася-бронепоезд и реанимация стали синонимами. Наконец, как и предрекал Гера, желающие драться закончились. Гера поднял хорошую сумму, Вася так же заработал и приобрёл репутацию в определённых, узких кругах.

* * *

В субботу к Гере приехал врач. Правдомес внимательно ознакомился с привезёнными документами.

— Это правда? — спросил врача Гера.

— Девять из десяти, что да, — ответил тот.

— Такое разве может быть?

— Выходи, что может. Он, конечно, не прямой потомок. Так, ответвление от рода. Анализы ДНК совпадают с пробами, изъятыми на месте древнего захоронения. Возможно, определённые наборы генов проявляются через несколько поколений. Предположительно….

— Чем же славен Иван Соснович? — спросил Гера.

— По преданиям, — начал врач, — он рождён из куска сосны. Отсюда и прозвище. Убил гигантского волка-медного лба. Он единственный богатырь, справившийся с Кощеем голыми руками.

— Не может быть, — насупился Гера. — Помалкивай про это, — порекомендовал он врачу.

* * *

Вечером в Васином подъезде собралось более двадцати решительно настроенных заговорщиков. Он разъяснил им расклад дела. Рассказал про Герину «крышу». Парни заопладировали.

— Теперь будем ждать стрелки, — сказал Антоха, обнимая Инну. — Вася, по тебе первый удар.

Вася угрюмо пожал плечами. На том и порешили. Расставаясь, он поймал себя на мысли, что теперь хочет дать в рожу Антохе ногой с разбега. Ревность, ревность.

* * *

Вася шёл за хлебом, когда дорогу преградили два «полубыка» из группировки «17-я улица». Похоже, жалобы достигли вышестоящих организаций.

— Ты что ль Вася? — спросил первый.

— Мал клоп — да вонюч, — усмехнулся второй.

— Может, стрелочку забьём? — предложил первый, поигрывая мускулами и, надеясь, что Вася струсит. — На пустыре.

— Годится, — неожиданно ответил Вася. — Готовы встретиться с любой конторой.

Вася вновь почувствовал странный подъем, не отпускавший его на нелегальных боях. Он оглядел представителей банды и спросил, давно ли они женаты, как прошёл медовый месяц, ни чего ли не натёрли. От такой наглости у тех буквально пошёл пар из ушей, а когда он рассеялся, «полубыки» лежали на газоне. Каждому хватило по удару.

Выходя из магазина, Вася вновь столкнулся с поднявшимися с газона «орлами». «Полубыки», пошатываясь и вытирая кровь с соплями, стояли возле выхода, ожидая добавки. Она не заставила себя долго ждать. Когда те вновь очнулись, Вася ходил вокруг с вонявшей ссаньём тряпкой, в которую завернул камень. Он наткнулся на неё по пути домой, завернув за гаражи по малой нужде. Мерзкая идея посетила Василия, и он вернулся к поверженным врагам.

Ещё долго по району ходили байки о том, как члены «17-й улицы» ломились по подворотням от Василия, размахивающего ссаной тряпкой. Эта наглость возмутила всю шпану района и окрестностей. Банда «Мастодонты» послала пятерых качков разобраться с негодяем. Но Вася давно вошёл во вкус своих способностей. Качкам пришлось надолго прекратить посещать спортзал, потому что из больницы с переломами рёбер не отпускали.

За день, перед разборкой, Васе удалось встретиться с Инной один на один.

— Я до сих пор сомневаюсь, стоит ли нам затевать такую бучу, — сказал ей Вася. — А ты хочешь этого?

— Хочу, — ответила она. — И знаешь почему? Месть. Год назад несколько таких уродов затащили меня в подвал. Как я не кричала, никто не пришёл на помощь, кроме Антона. Только один из них успел удовлетвориться. Антон дрался, как зверь. Его до сих пор ловят и избивают.

Гнев невиданной силы поднялся из недр Васиного сознания. Ему стало трудно дышать. Он присел на бордюр, закрыв лицо ладонями. Рядом села Инна, погладила его по голове.

— Но не все из них мерзавцы, — продолжила она. — Есть и хорошие парни. Просто они попали не в ту компанию. Не с теми дружат. Вы должны разметать, уничтожить банды, стать самыми сильными. Иначе все, кто сейчас состоит в них, плохо кончат. Кому тюрьма, кому могила. Помнишь банду «Грачей»? Где все?

— На кладбище, — ответил Вася.

— Дерясь с ними, ты дерёшься за них. Спасаешь от неминуемой смерти. Возвращаешь матерям сыновей, предотвращаешь будущие преступления. Они поймут это, но не сейчас, а когда повзрослеют, заведут детей. Иди и сражайся!

Она поцеловала его в щёку. Инна догадывалась о его чувствах, но не могла даже подумать о том, чтобы бросить Антона.

Вася встал на ноги. Он был полон решимости и злобы. Внутри всё горело адским пламенем.

— Да будет так, — сказал он.

* * *

Он ещё раз справился о «крыше» у Геры. Получив подтверждение, «восставшие» двинулись к пустырю, на котором присутствовали все бригады района, не считая приглашённых наёмников. Весь пустырь был забит представителями банд и группировок. Людское море колыхалось, смолила табачком, гремело стеклянной тарой. Издали, из автомобиля за полем боя наблюдал Гера. Он держал руку на «пульсе» событий, подмазав ментов и договорившись с бандюками, о нейтралитете на время побоища.

Васин отряд остановился у границы пустыря. Парни испуганно оглядывали местность.

— Конец нам, — донеслось сзади.

Вася оглянулся. Из последнего ряда сначала убежал один парень, потом два, потом ещё два.

— Минус пять, — сказал он. — Кто хочет домой?

— Кровью напьюсь! — закричал доходяга. — Горла рвать буду! Сердца выгрызать!

— Приятно слышать, — похвалил его Василий, надевая перчатки для боёв без правил. — Становись, — скомандовал он.

Группа выстроилась клином с Васей на острие и перешла в наступление. Увидев их, нестройная толпа пришла в движение, устремившись навстречу. Люди столкнулись.

Вася послал в полёт первого налетевшего на него бугая ударом в челюсть.

— Раз, — он стал считать попадания, прорубаясь сквозь озверевшую массу, — два, три, четыре….

Безумие боя подняло из глубин Васиного естества неимоверную силу, ловкость и реакцию. Любой берсерк позавидовал бы таким манёврам и движениям. Идущие позади него, облившиеся кровью, парни уже выбивались из сил, но Вася даже не запыхался. Он ещё не разогрелся полностью. Наблюдавший за побоищем Гера зажмурился.

— Твою ты мать, — прошептал он. — Если не прямой потомок вытворяет такое, что ж делал прародитель?

Затрещал сотовый.

— Да, — ответил Гера.

— Нам уже все телефоны оборвали! — кричал в трубку прикормленный майор МВД. — Требуют приехать на пустырь!

— Сиди ровно! — Гера бросил трубку.

Вася развернул клин влево, топчась на потерявших сознание телах.

— 167, 168, 169, - продолжал считать он. — 170! Идем на рекорд!

— На рекорд! — нестройным хором ответил изрядно поредевший строй соратников.

Наконец банды дрогнули, побежали, давя раненых.

— 357, - закончил счёт Василий.

Он обернулся. Большая часть его парней лежала между представителями группировок. Один из друзей-каратистов бродил, переворачивая обмякшие тела.

— Кроссовок, — повторял он, вытирая кровь с лица. — Где, мой кроссовок?

Рядом сидел доходяга. Он улыбался, демонстрируя выбитые зубы. Ещё несколько парней пытались прикурить, чиркая по колёсику зажигалки сломанными пальцами.

— Напился крови? — спросил его Вася.

— КанеФна, — радостно ответил тот.

— Благородно с их стороны прийти без ножей, — произнёс хромавший к Васе Антон. — Собираем наших, и по норам, скоро менты нагрянут.

* * *

С этого момента бригада Васи стала самой сильной, а при поддержке Геры, даже могущественнее банд соседних районов. Уже никто не мог им противоречить. Те же, кто пытался, всенепременно отправлялся в реанимацию. Бригада Васи стала прирастать народом из разбитых кланов. Теперь весь район стал одной большой группировкой. Гера добился своего с помощью Василия. Он — серый кардинал, под которым теперь ходят все торговые точки района.

Инна по-прежнему встречалась с Антоном, не обращая внимания на Василия. Гера делал вид, что сочувствует неразделённой любви. Вася уже смирился с неприступностью Инны, как вдруг Антон неожиданно исчез. Его долго и безуспешно искали, но он, как в воду канул. Спустя некоторое время Инна уступила ухаживаниям Василия. Они зажили бурной жизнью любовников.

Как-то раз Василий пересёкся на улице со знакомой по «обёзьяннику» толстухой.

— Шладкий мальчик, — сказала она. — Наслышана о твоих подвигах.

— Брось ты, — поскромничал Вася.

— Шутка ли ухажёра завалить.

— Какого ухажёра? — не понял Вася.

— Антоху. Все думают, что ты его грохнул.

— Но, это не так. Он пропал….

— Поди, докажи. А кто тогда виновен в пропаже?

— Не знаю.

— Кому выгодно, чтоб его не стало? — продолжала проститутка. — Тебе милый.

— Верно, — согласился Вася, — мне. Но я не причастен.

— Слухи ходят, что это тебе подарок, — разоткровенничалась дама.

— От кого?

— От него самого, — намекнула толстуха, оглядываясь по сторонам. — Но только я тебе ничего не говорила.

Толстуха быстро ушла, оставив Васю в озадаченном положении. На следующий день её нашли с ножом в груди и отрезанным языком. Вася напряг память и через некоторое время вспомнил слова Геры: «Я устрою честную разборку, а там глядишь и, Инна станет к тебе более лояльна».

Желая проверить страшную догадку, Вася поднял всех парней на поиски пропавшего Антона и через месяц его тело, с перерезанным горлом, нашли в лесополосе. После похорон, Василий ни как не мог успокоить рыдающую Инну.

— Предала его с тобой, — ревела она. — Как я могла?

— Это моя вина, — сказал Василий.

Он вышел из дома, направившись к Гере-правдомесу. Тот встретил его не добро. Он знал о находке и ждал серьёзного, злого разговора. Желая немного ошарашить Васю, Герман дал прочесть документы предоставленные врачом. Василий на мгновение потерял дар речи.

— Видишь, как ты благороден, — говорил Гера. — Ты потомок великого человека и не можешь скатиться до низости. Забудь обиды, стань выше этого. Тебя ждёт большое будущее вместе со мной.

— Я предал, опозорил всех кого мог. Стал бандитом и твоим псом, — печалился Вася. — Чтоб свести меня с Инной ты убил Антона, а ведь он заступился за неё. Он достоин….

— Ни в коем случае не псом, — оправдывал его Гера. — Другом. Ну, а по поводу Антона…. Без этого он бы девушку не оставил. Пользуйся сынок. А может мне потолковать с твоими родичами? Пригласить на огонёк сестру? — намекнул он.

— Не вздумай трогать.

— Или что? Убьёшь? — усмехнулся Гера. — Кишка тонка. Ты далеко не Иван Соснович. Ты жалкое подобие. Пыль на моих сапогах. Крысиный помёт. Решил уличить меня в убийстве? Так первый подозреваемый ты. А после твоей встречи со шлюхой, её нашли мёртвой, — говорил он, повышая тон. — Если бы не я, ты бы давно сидел! Ничего мне не сделаешь! «Богатырям» нужен веский повод! Где он?! У тебя нет доказательств моей причастности к смерти толстухи и Антона! Пшол вон отсюда, убожество!

И он ушёл. Ушёл в неизвестном направлении. Даже семья не знала, где он находится. Вася-бронепоезд просто исчез. Прошло много времени, Герман подмял под себя половину города. Стал очень уважаемым человеком. Даже баллотировался в мэры. Он владел заводами, банками, фабриками и издательствами. Многие известные люди прыгали на цырлах под его дудку, лизали, где можно и особенно, где нельзя.

* * *

Мужчина в потрёпанной куртке сидел на лавочке напротив сиротского приюта. Он наблюдал, через прутья железного забора, за девочкой шести лет, грустившей в одиночестве в стороне от шумных компаний. Казалось, ей был не интересен сегодняшний солнечный день. Ей вообще ничего не было интересно. Она была опустошена внутренне, что отражалось на её измождённом лице.

Мужчина раскрыл принесённую с собой газету. На первой странице кричащий заголовок: «Кандидат в мэры причастен к тройному убийству?». Ниже фото довольного Геры, трупы семьи и фото той самой, измождённой девочки. В статье говорилось о том, как следователи убойного отдела, делали безуспешную попытку выйти на след убийц семьи Чижова — владельца ликёроводочного завода. Был убит сам Чижов, его жена и маленький сын. Старшей дочери удалось спастись. Причиной убийства значилась возможная попытка рейдерского захват завода, людьми Геры. За свою неуступчивость бизнесмен поплатился жизнью.

Один, из ныне пропавших свидетелей, якобы, видел, как Гера с двумя качками входил в их квартиру незадолго до убийства. Следствие так и не смогло доказать его причастность к смертям.

Мужчина, аккуратно вырвал из газеты фото Геры-правдомеса. Подошёл к забору, уставился на девочку. Та почувствовала его взгляд. Посмотрела на мужчину. Он поманил рукой. Девочка послушно подошла. Мужчина показал ей фото Геры.

— Это он? — спросил мужчина.

Девочка кивнула. На её глазах выступили слёзы, но ни одна мышца лица не дрогнула.

— Что ты хочешь? — вновь спросил мужчина.

— Напиться его кровью, — тихо произнесла девочка.

— Принято.

Мужчина легко разогнул толстые металлические прутья, протянул девочке руку.

— Идём. Это веский повод, — сказал он.

Девочка вымученно улыбнулась, вложив маленькую, бледную ручку в его ладонь.

* * *

Третий день Вася следил за загородным домом Геры. Он и девочка обосновались в соседнем коттедже зажиточного боксёра тяжеловеса. Тот надолго уехал отдыхать и в ближайшее время не собирался возвращаться. Вася и девочка вели себя ниже воды тише травы. Никому бы не пришло в голову, что в доме кто-то есть.

Однажды вечером приехал Гера. Судя по тому, что он отпустил водителя, собирался остаться на ночь.

— Там охрана, — произнесла девочка.

— Что поделаешь, — ответил Вася. — Каждому свой срок.

Он вырвал из потолка висевший на цепи тяжёлый боксёрский мешок. Крутанул его в руке, принялся ждать ночи.

* * *

Когда подошло время, Василий включил ощетинившийся антеннами глушитель сотовой связи и направился к дому Геры. Охранника, дремавшего в будке у ворот, вынес наружу увесистый булыжник. Железные ворота слетели с петель от мощного удара ноги. Из дома тут же выбежали ещё два охранника, которых снесло боксёрским мешком. Вася стоял перед открытой дверью, размахивая мешком над головой. Следующим ударом отправил подбежавшего сторожевого пса, через забор к соседям.

Вася опустил мешок и, волоча его за цепь, направился внутрь дома. На всякий случай выломал дверь вместе с проёмом. На встречу выбежали ещё два охранника пытавшиеся куда-то дозвониться одной рукой, другой доставая пистолеты. Бросив телефоны, начали палить в Васю. Тот закрылся мешком. Дождался, когда у стрелков кончатся патроны и метнул в них спортивный снаряд. Одного зацепило, впечатав в стену. Второго он вырубил ударом локтя в голову.

Вася вбежал на второй этаж. Стал выламывать двери. Наконец нашёл то, что искал. Вытащив визжащего Геру за ногу из-под кровати, потащил вниз. Там сломал ему обе ноги и позвал девочку.

— Тебя убьют, — шипел до смерти перепуганный Гера.

Правдомес понимал, живым ему не выбраться. У Васи есть веский повод. Девочка осторожно вошла в дом. Подошла к Гере, на котором восседал Василий. Тот узнал девочку.

— Кровь будешь? — спросил её Вася.

— Пожалуйста, — вдруг заскулил Гера.

— Голову, — хладнокровно произнесла она.

Вася обхватил голову руками и, не напрягаясь, оторвал, прокатив по полу, будто шар для боулинга. Девочка прошла на кухню, вернулась с коробком спичек. Чиркнула возле штор. С интересом стала смотреть на расползавшееся по ним пламя.

— Пойдём, посмотрим снаружи, — предложил Вася.

Они долго наблюдали, как горел дом, как суетились подъехавшие пожарные и менты, как здание рухнуло, подняв сноп искр. Потом повернулись в сторону железнодорожной станции, не спеша отправились в дальний путь. Богатырям не место в нашем мире.

2016.

 

СГОРАЯ ДО ПЕПЛА

Миша сидел на скамье в раздевалке спорткомплекса. Перебирал в руках очки для плавания. Только что закончились крупные соревнования. Они были отвратительны. По крайней мере, для него. Очередной проигрыш. Пришёл пятым. Такого ещё не было.

Миша был настолько расстроен, что даже не вытерся после заплыва, и вода капала с тела, образуя лужи. Он смотрел в пол. В голове — пустота, на душе — камень. В раздевалку вошёл тренер — Олег Сергеевич. Сел рядом, взглянул на лужу.

— Ещё в прошлом году надо было завязывать, — сказал он.

Миша промолчал. Тренер был, как всегда прав. Спортивную карьеру часто заканчивают после тридцати, но Миша умудрился дотянуть до тридцати шести. Последние два года ознаменовались сплошными проигрышами. Организм износился и требовал покоя. Эти соревнования оказались самыми плохими, Миша не вошёл даже в тройку лидеров.

Тренер похлопал его по плечу.

— Заканчивай, — произнёс он сочувственно. — Ничто не вечно.

С этими словами Олег Сергеевич поднялся и, ссутулившись, вышел из раздевалки. Миша бросил очки в лужу. Это конец. Конец не только спортивной карьеры, конец всему. Жизнь теряла смысл со скоростью ракеты. Всё равно, что мгновенно переместиться в безвоздушное пространство. Как-то так….

Миша вытерся, переоделся, взял спортивную сумку. Шаркая обувью, побрёл к выходу из спорткомплекса. По пути наткнулся на двух судей, увлечённо обсуждавших триумфальное возвращение в спорт сорокалетнего, многократного чемпиона мира и Европы, борца Зимянина. Они никак не могли понять, как это ему удалось. Зимянин бил все рекорды. Клал на лопатки любого противника даже быстрее чем в молодости. Его каждый раз пытались уличить в приёме допинга, но никогда ничего не обнаруживали. Он был чист, как слеза младенца. Никто не находил объяснения столь подозрительному триумфу. Некоторые видели его в наличие у Зимянина сильнейшего желания побеждать и обладания чудовищной силой воли.

Миша давно знал борца. Вместе занимались лёгкой атлетикой, но потом пути разошлись. Зимянин ушёл в борьбу, Миша в плавание. Миша решил навестить старого знакомого, поздравить с очередной победой.

Зимянин радушно встретил гостя. Усадил за стол, накормил, чем бог послал. Скромно улыбнулся поздравлениям.

— Через месяц чемпионат мира, — довольно сообщил Зимянин.

— Поедешь? — спросил тот.

— Ага. А ты чего такой смурной?

— Продул, — совсем погрустнел Миша.

— Время, время, — сочувственно покачал головой Зимянин. — Года….

— По тебе не скажешь, — ехидно заметил Миша. — Рвёшь всех подряд. Сейчас домой приду, все кубки выброшу. На хрена теперь….

— Не перегибай палку.

Миша махнул рукой, типа, пустое всё.

— Жил этим, — поведал Миша. — Дышал. А теперь? Что теперь? Утопиться? Нырнуть со штангой? Или что?

— Тренерской работой займись, — предложил Зимянин. — Или забей на всё. Денег то скопил, небось?

— Какой из меня тренер? Последние два года одни пролёты. Там нужен пример для подражания, а не тряпка. А деньги это совсем другое.

Зимянин встал из-за стола. В тяжёлых раздумьях заходил по комнате. Было видно, что в нём борются одному ему известные стихии. Борец вышел из комнаты. Вернулся с двумя банками пива. Одну поставил перед Мишей.

— Не могу видеть тебя в таком состоянии, — сказал Зимянин. — Не ровен час крыша съедет или руки наложишь. Когда теряешь цель, можно до всякого додуматься. Не дай бог….

Миша, еле заметно, ухмыльнулся. Зимянин открыл банку. Несколькими глотками опустошил содержимое. Утёрся рукой, наклонился к лицу Миши, будто желая поведать страшную тайну. Он даже оглянулся, хотя в квартире кроме них никого не было.

— Есть у меня один знакомый фармацевт, — начал он. — Только поклянись не распространяться.

— Ну, допустим, — без интереса сказал Миша.

— Клянись!

— Ну, клянусь. Что за цирк? Как маленький прям.

— Ты хочешь вернуться в спорт? — шёпотом спросил Зимянин. — Да так, чтоб все ноги ошпарили?

— Хочу, — начало доходить до Миши.

— А вот ничего не скажу, пока не поклянёшься.

— Хорошо, хорошо, — с тревогой в голосе согласился Миша. — Клянусь, — он положил правую руку на грудь в области сердца. — Что за фармацевт?

— Дело верняк, — заговорщицки произнёс Зимянин. — Хотя и не совсем честное, но надёжное.

— Всё-таки допинг жрёшь, — расстроился Миша.

— Ты слушай сюда. Врач тот занимается экспериментальными лекарствами. Специализируется на возобновлении функционирования организма. В основном подобная бурда, но низкого качества, практикуется в Китае, Штатах, ну в Европе немного. То, что делают у нас, чистый и беспалевный материал. Записывай адрес. Скажешь, от меня. Пароль: «Тут живёт Семён Семёныч»? Отзыв: «Он год, как съехал».

— Ну, вы блин совсем того….

* * *

Миша стоял у дверей указанной в адресе квартиры не решаясь нажать на кнопку звонка. А вдруг Зимянин прикололся? Всё же Миша нажал на кнопку. Через минуту из-за двери раздался немолодой голос:

— Вам кого?

— Тут живёт Семён Семёныч? — произнёс пароль Миша, стараясь не рассмеяться.

— Он год, как съехал, — послышался отзыв, и дверь отворил пожилой мужчина с козлиной бородкой.

— Я от Зимянина, — сказал Миша, почему-то оглянувшись по сторонам.

Мужчина тоже оглянулся, сделал приглашающий жест. Миша вошёл в квартиру.

— К чему такая секретность? — спросил Миша, следуя за хозяином квартиры.

— На то есть причины, — ответил мужчина. — Кстати, меня зовут Аристарх.

— Миша.

Они прошли в комнату, сели в мягки кожаные кресла. Миша обратил внимание на антикварную обстановку жилища. Похоже, фармацевт тащился от старины. Из-за приоткрытой двери соседней комнаты выглядывали установленные на столах колбы, пробирки и прочие научные склянки.

— Лаборатория, — заметив направление взгляда Миши, пояснил врач.

— Значит, на дому варите, — кивнул Миша.

— Что, простите? — не понял тот.

— Как будто не понимаете, зачем пришёл, — поморщился пловец.

— Зачем Вам это? — поинтересовался Аристарх. — Зачем? Разве мало заработали? На старость хватит. Начните бизнес, шейте носки, откройте прачечную, бадяжте одеколоны. Много вашего брата сим промышляет, после заката карьеры.

— Не хочу, — насупился Миша.

— Вечно быть на коне не возможно.

— Давайте к делу. Сколько стоит зелье?

— Оно готовится индивидуально, под спортсмена. Для начала сдадите анализы: кровь, мочу, мазок и т. п. Может у Вас какие противопоказания появятся. Потом три дня и готово.

— Допинг тесты?

— Вещество невозможно выявить. Это реально и надёжно. Но должен предупредить, оно имеет ряд особенностей. Активируется в момент наивысшего напряжения, то есть непосредственно во время соревнований. Его можно сравнить с испарителем ограничителя педали газа автомобиля. Представьте, что Вы едете, газуя в обычном режиме, со скоростью сто километров в час. Примерно километров сто по шоссе. Тратите на это десять литров бензина. Разогнаться больше нельзя. Но приняв лекарство, ограничитель испаряется, и Вы можете разогнаться до неимоверной скорости. Например, пятьсот километров в час, но тогда горючего хватит лишь на десять километров. Расход увеличивается в геометрической прогрессии. Организм мобилизует все силы, из-за этого время жизни сокращается. Износ крайне большой. Вы буквально сгораете до пепла.

— То есть, — задумался Миша, — я смогу побеждать, сокращая жизнь? Сколько раз?

— Не более десяти. Советую остановиться на девятой победе, иначе, может случиться всё, что угодно. От полной не дееспособности до летального исхода. Вам оно надо? Живите спокойно.

— Сколько денег? — решительно произнёс Миша.

— Вы, чемпионы, люди не бедные, — сказал врач. — Четыре миллиона.

— Э-э-э…. Договорились, — улыбнулся Миша.

— Евро, — добавил фармацевт.

— Вы в своём уме?

— Можете не брать. Живите спокойно, любите жену, растите детей.

— Ладно, ладно, — забеспокоился Миша. — Какие гарантии? Надо что-то подписать?

— Никаких гарантий. Только победа. Полная и превосходящая все ожидания, — врач, в сердцах, стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — И не совсем легальная.

— Хотя сумма не адекватная, но я найду деньги. Где тут сдают анализы?

— Прошу сюда.

Врач поднялся с кресла, указав на ещё одну дверь. Миша направился к ней. Внутри у него всё переворачивалось, кипело, скакало и плавилось. Он не мог понять радоваться или проклинать сегодняшний день.

* * *

По истечении срока изготовления препарата, Миша явился к фармацевту с нужной суммой денег. Для этого пришлось раскупорить все кубышки и даже занять. Жена была крайне недовольна. Она буквально вырывала деньги из его рук. Грозила разводом. Дети ревели, наблюдая за скандалом. Миша с трудом убедил её, что вся сумма вернётся с верхом.

Врач протянул ему пластиковый пузырёк с белыми, ничем не примечательными капсулами.

— И всё? — удивился Миша, передавая деньги и забирая лекарство.

— А что Вы хотели увидеть? Танцы Вуду?

— Да, нет.

— Принимать строго три раза в день. Перед едой. Утром, днём и вечером. Алкоголь исключить, физнагрузку увеличить. Пейте больше жидкости. В остальном, полная свобода.

Миша убрал пузырёк в карман и, перешагивая через порог квартиры, сказал:

— Если обманули, до зоны не доедите.

— Спросите Зимянина. Жду Ваших извинений после восхождения на пьедестал. Увижу по телевизору.

С этими словами Аристарх захлопнул дверь.

* * *

Ночью, когда семья спала, Миша заперся в ванной, разломил капсулу. Внутри был белый, сладковатый на вкус, порошок. Мише пришла мысль отнести его на анализ в спортивную лабораторию, но мало ли, что они в нём найдут. Будут задавать вопросы. В результате, он может косвенно подставить Зимянина. Была, не была, решил Миша, слизывая порошок с раковины.

На протяжении недели он следовал незатейливым указаниям врача, не замечая никаких изменений. В воскресенье намечались крупные состязания. Миша пришёл к тренеру и потребовал выставить себя на заплыв. Олег Сергеевич активно противился, но Миша с пеной у рта утверждал, что на этот раз всё будет по-другому. Тренер уступил скрепя сердце. Договорились, что после этого Миша уйдёт на покой. На том и порешили.

Настал день соревнований. Пловцы одновременно сиганули в воду, оставив Мишу позади. Наблюдавший за этим тренер, отвёл взгляд. Ему было больно за ученика. Миша напрягал все силы. Практически рыча, рассекал водную гладь, но продолжал отставать, слабея с каждым взмахом рук. Он глубоко вдохнул и выматерился в воду, при очередном погружении.

Вдруг тело налилось силой, сделало резкий, необъяснимый рывок вперёд. Через несколько мгновений он опережал противников на голову. Ещё через несколько, на полкорпуса. На корпус. Наконец оставил их плестись в хвосте. Миша не заметил, как врезался в стенку бассейна — финиш. Задыхаясь, выбрался на кафель, лёг на спину, глядя в потолок выпученными от напряжения глазами.

Кто-то поднимал его на ноги. Сквозь пелену усталости, туманом окутавшую мозг, он увидел тренера. Тот тряс Мишу за плечи, что-то кричал. Вокруг стоял невыносимый гвалт. Его окружала всё увеличивающаяся толпа зрителей и спортсменов. Каждый старался пожать руку.

— Новый мировой рекорд! — услышал он из динамиков голос диктора.

* * *

Миша поставил кубок на полку, к сотне таких же. Жена бросилась на шею, плача от радости. Дети прыгали рядом, визжа и толкаясь.

Победа…. Он снова чемпион. Да ещё какой. Переплюнуть мировой рекорд на две секунда не каждому дано. Не беда, что антидопинговый комитет подверг победу сомнению. Пусть поищут причину. За это им деньги платят.

С этого момента началось его триумфальное возвращение. Миша выигрывал чемпионат за чемпионатом, олимпиаду за олимпиадой, кубок за кубком. Каждый раз бил устоявшиеся рекорды. Существенно опережал время. Он стал любимцем публики. Авторитетным спортсменом, за советом к которому приходили, как начинающие, так и матёрые пловцы.

Однажды Миша узнал, что Зимянин попал в реанимацию прямо с чемпионата. Он досрочно выиграл очередной бой и, выходя с ковра, неожиданно упал. Тело больше не слушалось.

Миша приехал к нему в больницу. Некогда сильнейший борец теперь лежал оплетённый катетерами. Его жизнь зависела от капельниц и аппарата искусственного дыхания.

— Сколько? — спросил Миша.

Зимянин показал десять пальцев. Говорить он не мог.

— Что теперь? — продолжал Миша.

Зимянин с трудом протянул руку. Миша пожал её. Рука была влажная, твёрдая и холодная, словно выточенная изо льда. Зимянин закрыл глаза, рука упала на кровать. Миша нажал кнопку вызова персонала. Тут же показалась медсестра. Она проверила пульс, вызвала врачей. Через несколько секунд палата наполнилась суетой. Но было поздно. Многократный чемпион мира по борьбе умер.

Выходя из больницы, Миша не обратил внимания на стоящего у входа полного человека. Тот цепким взглядом провожал каждого посетителя почившего борца, а тем более Мишу.

На похоронах Зимянина тот же человек вновь разглядывал присутствующих. После подошёл к жене покойного. О чем-то долго беседовали. На следующий день Миша столкнулся с ним у спорткомплекса.

— Добрый день, — поздоровался тот.

— Здравствуйте, — ответил Миша. — С кем имею…?

— Старший следователь Задиринога. Можно просто Евгений, — он предъявил удостоверение.

— Как будет угодно, — произнёс Миша, с трудом сдерживая смешок.

— Задам пару вопросов.

— Конечно, конечно.

— Вы хорошо знали Зимянина? — начал следователь.

— Дружили.

— А Вам не показались странными его последние победы?

— Что ж тут странного? — ответил Миша. — Человек натренированный.

— Он что-нибудь принимал?

— Разве вскрытие не делали?

— Делали. Он чист, но по непонятной причине отказали все внутренние органы. Будто сжёг себя нагрузками.

— Не могу ничего сказать по этому поводу, — смутился Миша.

— У Вас похожая ситуация, — не унимался следователь. — Рекордные победы, одна за другой. Сколько за последнее время? Пять?

— Шесть, — поправил Миша. — Перестаньте меня допрашивать без протокола. До свидания. Мне пора.

— Океюшки, — спокойно отреагировал следователь. — Берегите себя.

Миша быстро пошёл в сторону своего автомобиля. Хотелось уехать, как можно дальше от опасного толстяка. По пути домой он размышлял над встречей. Что известно операм? Откуда они знают о капсулах? Чем это грозит? Пораскинув мозгами, Миша решил, что у следователя на него ничего нет, а снадобье нельзя выявить. Так что пусть умоются.

* * *

Следующие три чемпионата закончились неоспоримой победой Миши. Снова рекорды, снова победы. На носу была очень важная олимпиада. Но Миша старательно уклонялся от участия в ней, не смотря на мольбы Спорткомитета. Десятая победа могла повлечь необратимые последствия. Жизнь дороже.

Неожиданно на горизонте вновь замаячил следователь со смешной фамилией. На этот раз он вызвал Мишу к себе в учреждение. Они сидели за столом напротив друг друга. Следователь ежеминутно колол взглядом, начавшего нервничать спортсмена.

— Знаете этого человека? — показывал он фото фармацевта Аристарха.

— Нет, — соврал спортсмен.

— Может, знаете, что это? — он поставил на стол банку с капсулами.

Сердце Миши ёкнуло, лоб покрылся испариной.

— Не нервничайте так, — противно улыбнулся следователь. — Мы в курсе всех движений. Давно шли по следу так называемого фармацевта. Кстати, никакой он не Аристарх, а Федя-Уж. Хитрый и изворотливый мошенник. Отсюда и погоняло. Взяли два дня назад с поличным.

Миша раскрыл рот от изумления. Он был готов услышать всё, что угодно, но только не это.

— Он, конечно, имеет отношение к медицине. В молодости работал медбратом в травмпункте. Потом смекнул, как можно неплохо заработать. Даже был, судим за вымогательство. Вышел, стал Аристархом.

— А как же капсулы? — изменившимся голосом спросил Миша.

— Это — аскорбиновая кислота. Сладкая пустышка. Плацебо.

— Но, как же результаты? — не верил Миша. — А смерть Зимянина после десятого соревнования? Что это?

— Возможно, самовнушение, — задумчиво ответил следователь. — Смерть действительно очень странная. Пока нельзя точно сказать, в чём причина. Следствие разберётся.

Он протянул Мише бумагу с ручкой.

— Напишите, как с ним познакомились. Подробно.

* * *

Миша шёл домой оглушённый новостью о препарате. Как же так…. Гениальный фармацевт — жулик, чудо-лекарство — пустышка. Почему же он выигрывает и ставит рекорд за рекордом? Почему умер Зимянин? Может дело не в препарате? Может следак чего не договаривает? Возможно Аристарх настоящий врач, а полиция взялась за него по наводке конкурентов? Можно ли объяснить всё одним лишь самовнушением? Но, ко всему прочему, организм реально сгорает от нагрузок.

Через несколько дней Миша добился свидания с псевдо Аристархом. Они разговаривали через стекло по телефону. Аристарх был уныл и печален. В его планы не входила многолетняя отсидка.

— Здравствуйте Аристарх, — сказал Миша. — Или как вас там….

— Привет фраер, — ответил тот.

— Что ж Вы так?

— Ну, уж извините, — развёл руками Уж. — Деньги ушли.

— Черт с ними, — неожиданно произнёс Миша, чем озадачил сидельца.

Обычно все требовали деньги назад, а этому на них плевать.

— Почему я выигрываю, если лекарство пустышка? — спросил Миша.

— Наверное, потому, что хотите победить, — грустно сказал Уж. — Но к самовнушению это не имеет никакого отношения. Здесь, что-то другое. Сам не знаю что. Могу лишь предположить…. Поделиться наблюдениями….

— Ну, — заинтересовался пловец.

— Многие думают, что «вышли в тираж». Вот, как Вы, например. А это не так. У организма есть скрытые ресурсы. Они растягиваются на всю жизнь. Но ведь их можно сконцентрировать в определённые моменты. Капсулы — это своего рода катализатор внутренней веры. Той, которую Вы не ощущаете, но она есть, где-то в глубинах подсознания. Вы верите в их возможности, и они действуют.

— Тогда для чего разговоры о десяти попытках и смерти?

— Должен быть риск. Реальный риск для жизни, иначе не получится. Если думать, что это вот так просто и навсегда, ценность веры теряется. Хотите победить — верьте, но если поверите — умрёте. Не верите — проиграете, будете жить. Победа или смерть. Балансирование на грани, даёт лучший эффект. Знаю, у Вас последняя попытка. Откажитесь — всё будет хорошо. Выступите и проиграете, будете жить. Иначе паралич, а то и смерть. Вы запрограммировали своё подсознание. От этого не уйти.

— Я не буду выступать, — уверенно произнёс Миша.

— Будете. Потому, что Вы не сможете противостоять естеству. Настоящий спортсмен умирает во время борьбы или на пьедестале. Вы настоящий?

Миша вскочил с места, чем напряг конвоиров.

— Я сильнее, чем Вы думаете. И не буду выступать, — зло произнёс он.

— Желаю победы, — сказал Уж, вставая.

Конвоир надел на фармацевта наручники и вывел из помещения.

* * *

Миша сидел на чердаке своей загородной даче. Он заперся там утром и не выходил целый день. Не отвечал на звонки и СМС. Когда он не появился к обеду, на чердак поднялась жена.

— Думала, что тебе нужно просто отдохнуть, поэтому не беспокоила, — сказала она. — Что случилось?

— Мне нужно выступить на олимпиаде, — ответил Миша.

— Выступай, — непонимающе произнесла жена.

— Не хочу.

— Тогда не выступай.

— Не могу.

— Ничего не понимаю. В чём дело? — забеспокоилась она.

— Я не могу не выступить и не могу выступить, — метался он.

— ???

— Не выступлю, буду корить себя всю жизнь, выступлю — неизвестно, что будет.

— Что будет то? — почуяла неладное жена. — Это те пилюли? Это из-за них ты побеждаешь? Из-за них умер Зимянин? Что ты принимаешь? Где взял эту дрянь? На неё спустил все деньги?

Миша удивлённо посмотрел на жену.

— Мне звонил следователь с дурацкой фамилией, — сказала она. — Вчера умер стайер из Вологды. Прямо на беговой дорожке за финишной чертой. Точно такая история.

— Дело не в пилюлях, — произнёс Миша. — Дело в вере. Тот, кто идёт к цели — сгорает до пепла. Цель не имеет значения. Важен путь к ней.

Жена подошла ближе, обняла его, прижалась всем телом.

— Не ходи, — прошептала она.

— Я должен победить. В последний раз. Может, обойдётся.

* * *

Миша рассекал воду, словно касатка. Противники давно отстали на десяток метров. Трибуны ревели, намечался очередной мировой рекорд. И он не заставил себя долго ждать. Миша пришёл к финишу с новым, ранее недостижимым результатом.

Чуть позже он взошёл на пьедестал, занят полагающееся первое место. Ему вручили кубок. Когда вешали на шею медаль, Миша неожиданно рухнул вниз.

— Жжёт, — простонал чемпион, разрывая форму на груди. — Жжёт.

Мишу не успели довезти до больницы. Вскрытие показало одновременный отказ всех внутренних органов. Что самое странное, часть сердца, будто обуглилось от сильного жара, местами превратившись в субстанцию, напоминавшую пепел.

* * *

Каждый год, в день смерти Миши, на его могилу приходят друзья и родные. Они делятся новостями и долго, долго стоят у могильной плиты с надписью:

«Жил пылая,

Сердце до пепла сжигая».

2016.

 

ОЗЕРО БЕЗ НАЗВАНИЯ

У оживлённой трассы федерального значения стояла небольшая деревушка. Она была древнее, чем многие известные города и исторические центры страны, а может и мира. Не исключено, что выходцы из неё могли быть причастны к их основанию. Жители деревни не кичились стариной родного гнезда, им было глубоко фиолетово на древность поселения. Больше заботили насущные проблемы: как дотянуть до зарплаты, прокормить скот, закончить посевную, удачно выдать замуж единственную дочь или женить сына.

Но ещё более фиолетово им было до лесного озера, находившегося в двадцати километрах от деревни. За тысячи лет ему так и не удосужились дать название. Местные крайне редко посещали водоём. Им было не то, чтобы лень мотаться чёрте куда ради купания, просто какое-то чувство всеобщего игнора не давало сконцентрироваться на мыслях о нем. Даже самые жаркие дни не способствовали посещению данного места.

Возможно, это был некий инстинкт, выработавшийся на протяжении сотен поколений рождавшихся и умиравших здесь людей. Любое положительное и отрицательное чувство, даже банальное чувство любопытства или страха может привлечь внимание человека к чему-либо, но только не чувство пофигизма. Оно то и позволяло жителям деревни спокойно существовать, растить детей и просто жить в данной местности. Но, даже застывшие в своём однообразии века однажды меняются….

Наступили «весёлые» девяностые — времена, где самые необычные явления воспринимались, как досадное недоразумение или вообще могли остаться незамеченными, а затрапезные происшествия передавались из уст в уста с чувством причастности к великому. Тогда-то на озеро и положили взгляд «малиновые пиджаки». Отбашляв за строительство в водоохраной зоне, они резво принялись возводить коттеджи и шикарный дом отдыха для нарождавшейся «элиты». Апогеем строительства должен был стать причал яхт-клуба.

Несколько «старорежимных» правдорубов попытались подать голос в защиту уникального природного образования, со своей, ни на что не похожей экоструктурой. Но деньги, а по большей степени угрозы, заставили их замолчать. Некоторых навсегда.

Это был не просто водоём, окружённый вековым лесом, это было нечто особенное, изредка окутываемое густым синеватым туманом. Красивые, ровные песчаные пляжи восточного берега, с абсолютно белым песком, соседствовали с угрюмым обрывом с западной стороны, что наводило на мысли о метеоритном происхождении озера.

На нём никогда не было штормовой погоды. Даже при самых сильных ветрах оно лишь частично покрывалось мелкой рябью. В самые лютые холода не замерзало, а летом воды озера прогревались до необычно высоких для данной местности температур. Время от времени, по одному ему понятному расписанию, водяная гладь вспучивалась, принимая вид линзы, и быстро опускалась обратно. Иногда случался неожиданный отлив, обнажавший несколько метров песчаного дна.

Рыба так же вела себя необычно. Либо её совсем не было, либо она кишела от берега до берега. Самым интересным было то, что озеро образовалось задолго до последнего ледникового периода. Но в некоторых научных кругах существовало мнение, что оно появилось ещё до образования первых морей. К сожалению, проверить эту информацию не представляется возможным в силу различных причин.

Глубина озера тоже вызывает ряд вопросов. В разные годы она была разной. То эхолоты показывали 250 метров, то 100, то 380. Иногда просто не могли определить расстояние до дна, отражая лишь резкий обрывистый склон, уходящий в неизвестность, да крупные плавающие объекты. Скорее всего, косяки рыб.

Исследования озера можно сосчитать по пальцам. Государственные организации ими не занимались, а энтузиастов с нужным оборудованием не так легко найти. Вот так оно и существовало никому не интересное, всеми позабытое.

То, что стало происходить с началом строительства, заставило вспомнить некоторые странные случаи, имевшие место на его берегах. Самым безобидным из них была пропажа двух приезжих рыбаков. Причём удочки так и остались лежать установленные на сделанные из веток рогатины. Уха продолжала вариться, будто рыбаки отошли на минутку за дровами. Поиски ни к чему не привели, поэтому официальной версией стало неудачное купание в одежде, так, как её и болотных сапог тоже не обнаружили.

Все дальнейшие события восстановлены со слов не многих уцелевших свидетелей оказавшихся в непосредственной близости от озера, чудом сохранивших самообладание и силу воли. Похоже, их ангелы-хранители в этот момент только заступили на посты, и их глаза ещё не успели замылиться от каждодневной человеческой рутины, прерываемой новогодними и отпускными попойками.

* * *

Часть коттеджей уже была заселена семьями новоявленных бизнесменов, политиков, банкиров и просто денежными личностями, как с сомнительным, так и с вполне пристойным прошлым. Строительство дома отдыха подходило к концу. Оставались отделочные работы да кое-какие мелочи. Полным ходом шло сооружение здания яхт-клуба и причала.

Инвесторы, прибывшие осмотреть вложения, прохаживались по берегу в окружении группы блюдолизов. Их внимание привлёк ржавый велосипед, со спущенными покрышками, прислонённый к дереву. Он стоял так, будто седок только что приехал, небрежно толкнул того к стволу, побежав по своим делам. Кто-то даже оглянулся, ища глазами хозяина транспортного средства, но сообразив, что велосипед стоит очень давно, перестал шарить взглядом по кустам.

Инвесторы распорядились собрать и вывести весь хлам, который найдут на берегах озера. Группа рабочих, во главе с бригадиром, сразу отправилась исполнять поручение. Их ждали интересные находки.

* * *

Сначала бригада наткнулась на почти полностью сгнившую телегу. Она так сильно поросла мхом, что её поначалу приняли за корни упавшего дерева, которых тут было предостаточно. Между остатками колёс валялись ржавые кубы. При ближайшем рассмотрении ими оказались спёкшиеся от ржавчины гвозди, когда-то лежавшие в ящиках и сейчас принявшие их форму. Похоже, давным-давно, кто-то вёз крепёж для строительства, но так и не добрался до пункта назначения.

Дальше их ждал покрытый лишайником «Камаз», в кузове которого находились вздувшиеся и местами треснутые бидоны из-под молока. Где-то через километр стояла насквозь проржавевшая «Победа». В сгнившем салоне висел истлевший пиджак. В бардачке обнаружили труху, бывшую когда-то документами.

Позже рабочие наткнулись на торчавшие из земли железяки. Потянув за одну из них, вытащили меч. Один из рабочих сказал, что видел нечто подобное в местном музее под табличкой «IX–XII век». Покопавшись ещё, обнаружили остатки шлемов, кольчуг и кухонной утвари. Предположительно это была стоянка дружины. Вот только почему воины ушли, побросав весь скарб? На нападение не похоже, враг бы забрал столь ценное в те времена оружие.

Чем дальше они двигались вдоль берега, тем больше натыкались на подозрительные находки. Им попадались истлевшие палатки с разложившейся одеждой, практически новые мотоциклы с полным баком горючего, свадебный автомобиль с фатой в салоне, лыжи заросшие хвощом и папоротником, волейбольная сетка, натянутая между деревьев и покрытые поганками рюкзаки. Всё это начинало пугать. Некоторые предлагали повернуть назад и вызвать милицию, но бригадир пресекал панику на корню, матеря ораторов, на чём свет стоит. Он и сам понимал, что тут дело не чисто, но старался не подавать виду и храбрился. Рабочие так же старались не унывать. Травили никому не интересные анекдоты и нервно шутили.

Вся бравада улетучилась в тот момент, когда вышли к одиноко стоявшей детской коляске на заросшем елями берегу. Неподалёку, в зарослях крапивы, виднелся остов «Жигулей» и следы давнишнего пикника. Сквозь расстеленную на земле скатерть с тарелками и пластиковыми контейнерами, пробивались ростки молодых ёлочек.

Никто из рабочих не решался заглянуть в коляску, предчувствую неприятное зрелище. Тогда бригадир сам медленно посмотрел внутрь. На него, пустыми глазницами, уставился череп ребёнка. Позеленевшие кости рук сжимали бутылочку с остатками соски. Побледневший бригадир отошёл в сторону. Достал рацию, чтобы сообщить о находке на стройку, но она, почему-то, не работала. Эфир выдавал лишь шум да треск.

Бригадир оставил на месте пикника двух рабочих, а сам с остальной бригадой направился вокруг озера к стройке, чтобы предупредить руководство. Оставшиеся рабочие принялись изучать остатки некогда весёлого отдыха, стараясь даже не смотреть в сторону коляски. Наступил вечер, но бригадир с командой так и не появился. Недолго думая рабочие отправились к стройке. Тем более оставаться тут на ночь было слишком жутко. Они шли вдоль берега, когда заметили плавающий предмет. Им оказалась пластиковая каска одного из работяг ушедших с бригадиром.

Рабочих нехорошо обожгло изнутри. Липкий страх на время парализовал движения. Неожиданно обоим заложило уши. Но никакого звука они не слышали. Просто перестали нормально слышать. Так бывает, когда где-то рядом включается высокочастотный источник излучения. Желание убежать появилось и тут же пропало. Им захотелось подойти к воде….

Начальник стройки всматривался в погружённые в темноту ночи берега. Где-то там шляется целая бригада бездельников. Они давно должны были вернуться. Наутро планировали отрядить грузовик под мусор и выдать несколько бензопил для прокладки проезда вокруг озера. Начальник направился к недавно вбитым сваям причала. Подошёл к воде, сполоснул пыльные ботинки. В этот момент у него заложило уши. Он сделал шаг вперёд. Больше его никто не видел.

Утром к искавшим начальника рабочим подошли трое крепких парней в кожаных куртках и спортивных штанах. Они интересовались, не видел ли кто их приятеля, решившего искупаться в озере вместе с подругой. Рабочие ответили, что сами потеряли начальника и целую бригаду. Парни решили объехать озеро на машине, где это позволяла местность. Через час упёрлись в овраг, решив продолжить путь пешком. Пройдя километр, наткнулись на лежащего в буреломе рабочего, которого бригадир оставил у коляски. У него была сломана нога. Он плохо соображал, где находится. Парни на руках дотащили пострадавшего до машины и отвезли на стройку. Там, увидев знакомые лица, рабочий пришёл в себя.

Он рассказал, как они с приятелем устали ждать возвращения бригадира. Решили вернуться назад. Ночёвка рядом с коляской не входила в планы. По дороге у обоих заложило уши, появилось странное желание напиться из озера. Желанию не возможно было противостоять. Его приятель быстро направился к воде. Он же попытался противостоять жажде, но, не выдержав борьбы, так же бросился к озеру, по пути угодив в бурелом и сломав ногу. Теряя сознание от боли, услышал, как приятель входит всё глубже в воду и жадно пьёт.

Парни в кожанках предположили, что с их другом могло случиться нечто подобное. Они бросились на поиски, и наконец, обнаружили знакомый автомобиль. Вещи рядом с ним лежали так, будто парень с подружкой только что направились купаться. Початая бутылка шампанского, надкусанный шоколад, фрукты создавали впечатление внезапного исчезновения парочки.

Узнав об этом, инвесторы вызвали милицию. Те прибыли с группой водолазов. Парни в кожанках вызвались помогать в непонятном деле. В этот момент до зевак, собравшихся на берегу, дошла весть, что из ближайшего к озеру коттеджа пропала семья предпринимателя.

Милиционеры незамедлительно направились в коттедж, но не нашли ни малейшей зацепки на возможное место пребывания семьи. Только распахнутые настежь двери говорили о том, что они, возможно, добровольно покинули дом.

* * *

Через час начали погружение. Водолазы уверенно вошли в озеро, быстро скрывшись под спокойной поверхностью. Чем глубже они опускались, тем холоднее становилась вода. Белый песок сменился тиной и камнями. Впереди показался обрыв. Водолазы заработали ластами, опускаясь все ниже и ниже. Метров через двадцать, обычное озёрное дно сменилось гротами и пещерами, в которых резвились небольшие рыбки. Пещер было так много, что отвесная стена казалась гигантским дуршлагом.

Неожиданно стена стала гладкой, будто стекло. На ощупь она казалась упругой, но это могли быть ощущения связанные отрицательными температурами. Ниже находились весьма необычные пещеры, представлявшие собой идеально круглые туннели, уходящие в неизвестных направлениях. Водолазы удивлённо переглядывались. Они совсем забыли о времени, перестали следить за уровнем воздуха в баллонах. Их завораживало открывшееся зрелище. Некоторые туннели заросли водорослями, другие же блестели в постепенно тускнеющем дневном свете. Туннели тянулись вдоль всего обрыва.

Два водолаза включили фонари, прикреплённые верёвкой к рукам, заплыли в один из отполированных туннелей. Третий отправился в ближайший заросший водорослями. Неожиданно внизу дёрнулась какая-то большая, мутная, желеобразная масса. Она быстро погружалась, выпуская дорожки пузырьков. Складывалось впечатление, что масса чем-то напугана. В этот момент мощное, холодное течение ударило со стороны противоположного берега и так же внезапно пропало. Оно вошло точно в тот туннель, куда минутой раньше заплыли два водолаза. Пловцов быстро понесло по туннелю. Свет от их фонарей исчез в подводном мраке. Третий водолаз с ужасом взирал на происходящее.

Тем временем наверху гладь озера вздыбилась, образовав водяную линзу, которая сразу опустилась. Водоём принял прежний облик. Испуганные люди отступили от берега, напряжённо переговариваясь.

Оставшийся в одиночестве водолаз включил фонарь. Пятно света разогнало вечную тьму туннеля. В глаза бросились какие-то бревна, частично скрытые водорослями. Он подплыл ближе и чуть не выронил загубник. Перед ним лежали тела мужчины и женщины, держащиеся за руки. Их глаза взирали на потолок. Они были одеты в холщёвые рубахи и штаны. На ногах, кожаные сапоги старинного покроя. Похоже, утопленники находились здесь очень давно. Возможно не одно столетие. Они отлично сохранились в ледяной воде. Именно ледяной, а не просто холодной. На этой глубине она достигала минусовой температуры, но не замерзала.

Водолаза затрясло от холода, которого он вначале не замечал из-за страха. Он взглянул на датчик воздуха — пора подниматься. В этот момент у него заложило уши. Появилось непреодолимое желание напиться воды и спустится на самое дно озера. Что-то манило, звало вниз. Призвав всю силу воли, водолаз пристегнул себя поясным ремнём к сцепившимся в замок руками утопленников. В какой-то момент ему показалось, что их зрачки дернулись в его сторону. Но пугаться было некогда. Тело рвалось вниз, разум вяло сопротивлялся. Водолаз грёб со всех сил, но тела были тяжёлые и успешно сдерживали самоубийственный порыв.

Зрители, стоявшие на берегу с нетерпением ждали возвращения ныряльщиков. Неожиданно быстро озеро заволокло синеватым туманом, неслышимый звук оглушил присутствующих, заставив их броситься в воду.

Водолаз добрался до края туннеля. Тела влюблённых перевалились через него и рухнули вниз. Они стрелой потащили пловца ко дну. Удар неслышимого звука ослаб и пропал. Водолаз пришёл в себя, с ужасом взирая на смертельное погружение. Он попытался отстегнуться, но не смог. Тогда выхватил нож и одним движением рассёк ремень, за мгновение до этого превратившийся из спасателя в убийцу. Погружение остановилось. Он висел в водяной массе, наблюдая, как мужчина и женщина стремятся ко дну, взявшись за руки. Водолаз заметил, как их волосы начали светиться зеленовато-электрическим светом. Руки выпустили нож.

Вспомнив о заканчивающемся воздухе, ныряльщик повернулся лицом к поверхности. Его вновь обуял страх. Прямо на него падали десятки утопленников, недавно живо обсуждавших события на озере. Водолаз светил фонарём в застывшие лица, уклонялся от тел, одновременно всплывая. Снизу послышался противный писк. Водолаз посмотрел в сторону звука. Желеобразная масса быстро приближалась к нему, расталкивая утопленников, чьи волосы начинали светиться по мере погружения. Масса была совсем близко к человеку, когда неожиданно ушла в сторону, выпустив чернильное пятно.

Сильнейший удар появившегося течения подхватил ныряльщика, потащив к противоположному берегу и снайперски закинул в очередной отполированный туннель. Водолаз летел по проходу, кувыркаясь и скребя телом о стены. Одна ласта соскочила с ноги, обогнала хозяина, устремившись к невидимому финалу.

Через несколько секунд водолаза выбросило в огромную пещеру с идеально гладким сводом, светившуюся мягким голубым светом. Он завис в водяной толще. В нескольких метрах от него медленно опускалась вниз ласта. Под ним пульсировала гигантская сфера, испещрённая тёмно-синими дорожками, хаотически идущими во всех направлениях.

Где-то далеко впереди виднелся тёмный круг невообразимых размеров. Сфера дёрнулась и сместилась. Тёмный круг приближался к пловцу. На мгновение он застыл под водолазом. Этого хватило, чтобы разглядеть его строение. Он состоял из тысяч пластин разных оттенков, стоящих ребром. В самом центре был ещё один круг радикально черного цвета. По сфере пробежали разряды, цветом похожие на светившиеся волосы утопленников. Она помутнела, пришла в движение. Тёмный круг вернулся на прежнее место, замер, потом двинулся вверх, снова вернулся на место и ушёл в противоположную от водолаза сторону.

Завораживающее зрелище можно было наблюдать бесконечно, но пловец бросился обратно к туннелю. Остатков воздуха хватило, чтобы выбраться из него в озеро. А там, сбросив акваланг и теряя сознание от отсутствия кислорода, добраться до поверхности.

Водолаз кое-как доковылял до опустевшей стройки. В милицейском «Уазике» обнаружил трясущегося от страха милиционера, который в последний момент успел пристегнуть себя наручниками к рулю и тем спасся от смертельного заплыва. В бытовке лежал рабочий с переломом ноги, ранее найденный в буреломе. Он безостановочно молился, призывая всех святых.

Ещё несколько уцелевших человек обнаружили запертыми в подвале дома отдыха. Он клали плитку, когда входная дверь захлопнулась от сквозняка, ключей у них не было. В одном из коттеджей нашли мать с ребёнком. Каким-то чудом парализующий волю звук не добрался до них.

После этих событий стройку свернули. Просьбы исследователей провести разведку дна глубоководным зондом-роботом, остались без ответа научного сообщества. Оно игнорировало любое упоминание о таинственном озере. Про инцидент с десятками жертв решили просто забыть.

Появилось множество сумасшедших гипотез о происхождении водоёма и его предназначении. В эту кучу были свалены НЛО, снежные люди, подземные цивилизации и прочее, прочее, прочее. Но одна из них, самая бредовая, заслуживает отдельного внимания.

Её высказал врач офтальмолог, помешанный на загадках Земли. Он утверждает, что озеро — это слезная железа уснувшего гигантского доисторического организма. Упавший метеорит пробил в его оболочке отверстие заполнившееся слезой спящего гиганта. Сфера, виденная водолазом, не что иное, как глаз, совершающий хаотические движения во время глубокого сна. Желеобразные тела — организмы паразиты, погрузившие титана в сон.

Их деятельность не только позволяет организму беспробудно спать, но и стимулирует его мозг на выработку неизвестного излучения, заставляющего людей бросаться в воду. Их разум нужен для подпитки сознания гиганта. Паразиты использует память утопленников для создания снов. Отсюда и разряды похожие на электрические — это способ подключения к мозгу.

Гигант видит жизнь разумных существ, сохранившуюся в их памяти с самого рождения, воспринимая её, как сон. Возможно, люди не погибли, а находятся в подобие анабиоза и при желании их можно вернуть к жизни. Но не нарушит ли это сон гиганта? Что будет, если уснувший организм перестанет видеть сны и пробудится?

Данную гипотезу никто не воспринимает всерьёз. Она слишком фантастична. Хотя в прошлом Землю и населяли гиганты, но такого размера они вряд ли были. Но кто знает, возможно, любая теория развития жизни на планете, всего лишь слабый вымысел охочих до грантов деятелей.

2016.

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/