— А деньги когда? — недоумевал Костя, сжимая в руке зачехлённую электрогитару. — Третий раз выступаю, а Вы ещё и за первый не заплатили.

— Пойми, — с безразличным видом вещал бархатным голоском Глеб Паркинсон, продюсер всех начинающих музыкантов и прочих деятелей Красного Литейщика, — вся сумма ушла на покрытие расходов, взятки, договора.

— Послушайте…, - продолжал возмущаться Костя.

— Ты никому не известен. Скажи спасибо, что вообще дают играть в кабаках. Клубами эти места не назовёшь. Следующее выступление в субботу. Не хочешь, не играй, тогда вообще денег не получишь.

— В субботу моя смена на Литейном, — умоляюще произнёс Костя.

— Я всё сказал, — отмахнулся Глеб.

Он повернулся, и вперевалку пошёл в сторону ожидавшей его машины с личным водителем и двумя амбалами. Костя, опустив голову, поплёлся в противоположном направлении. Его увлечение электрогитарой давало только моральное удовлетворение, заработать не получалось. Где бы ни играл, постоянно накалывали с деньгами, кормили обещаниями или откровенно воровали. Временами хотелось зашвырнуть гитару в заросший ряской пруд, находившийся в конце района, навсегда забыть о музыке, посвятив жизнь заводскому однообразию. Но, как только он подходил к заболоченному водоёму, чувства менялись на противоположные и Костя поворачивал обратно.

Вот и сейчас он стоял на берегу, примериваясь, как бы запулить инструмент в самый центр. Костя то размахивался, держа гриф двумя руками, то пытался раскрутить гитару одной. Начало темнеть, а он никак не мог определиться с манерой броска. Надо было решать скорее, на очереди был усилитель.

— Помочь? — услышал он голос за спиной.

Костя обернулся. Позади него стоял крепкий мужик, лузгающий семечки из пакета.

— Не надо, — ответил Костя. — Это так…. Просто….

— Ты ж её никогда не выбросишь, — сказал мужик, подходя ближе. — Меня Виктор зовут.

Поздоровались. Он протянул Косте пакет. Тот подставил ладонь под плохо прожаренные семена. Двадцатью минутами позже сидели на отполированном одеждой сотен человек стволе поваленного давнишней грозой дерева.

— Вот такие дела, — закончил свой рассказ Костя, тихо бренча на гитаре.

— Не фонтан, — кивнул тот. — Эдак у тебя ничего не выйдет. Аудитория не та, пробивалы лажовые, пердюсеры то есть.

— А ты чего тут? — спросил его Костя.

— Гуляю. Времени хоть отбавляй. Работы нет.

— Да. Почти полгорода груши околачивает.

Слева от них, там, где пруд упирался в заросший крапивой пустырь, послышался шум десятков ног, крики, смех, разговоры. Потом кто-то, видимо заводила, крикнул речёвку.

— Мужик в кепке!

— Нет! — ответила невидимая толпа.

— Мужик без кепки!

— Да!

Виктор пересыпал семечки обратно в пакет.

— О, — оживился он. — Кажись, представление начинается. Пойдём, глянем. Сундуки с Пилорамой базарят.

— Может не стоит? — насторожился Костя, прекрасно зная, что это за базар.

— Пошли, пошли, — потянул его за рукав Виктор, вставая с бревна. — Инструмент не забудь.

На пустыре намечалось не шуточное побоище, причиной которому могло стать какое-нибудь недоразумение или просто заскучавшим парням захотелось почесать кулаки. Сундуки, получившие погоняло от Сундуковой улицы, рядом с которой обитали, собирались раздать лещей парням с Пилорамы — района названного по нахождению там деревообрабатывающей фабрики. Именно речёвку Сундуков слышали Костя и Виктор.

Бригада Пилорамы показалась с другой стороны пустыря. Она так же бодрилась только им понятными выкриками.

— Наша совесть!? — кричал командир.

— Пилы! — повторяла банда.

— Наша слава!?

— Железо!

Костя и Виктор остановились возле пыльного куста. Костя вновь захрустел семечками. Две толпы, без «предварительных ласк» и ненужных разговоров, сразу сошлись в рукопашной. Первые ряды с обеих сторон попадали на землю от точных ударов соперников. Некоторые из павших попытались подняться, но по ним уже шла вторая волна озлобленных громил. Пустырь накрыл гул схватки, стоны раненных, матерщина и звучные удары.

— Однако сегодня вяло, — прокомментировал драку Виктор. — Вот в прошлом месяце было натуральное Ледовое побоище, только безо льда. Лёд потом прикладывали.

— Что сегодня выясняют? — спросил прижимавший к груди гитару Костя.

— Шут их знает. К примеру, неделю назад один из Пилорамных Сундука из лужи обдал, когда на велике катался. Тот и не промок вовсе, но стрелку оформили.

Драка постепенно сходила на нет. Всё меньше оставалось стоящих на ногах и всё больше становилось лежащих.

— Похоже, ничья, — грустно вздохнул Виктор. — Ну-ка сыграй, Костик.

— Ты чего, рехнулся? — обалдел тот. — Как это сыграй? Тут месилово.

— Бери балалайку и играй. Увидишь…. Самое своё хорошее играй, которое больше всего нравится.

— Ну, ладно, — пожал плечами Костя. — Только если чего, с тебя новая гитара.

Виктор кивнул. Костя расчехлил гитару, подсоединил усилитель, поколдовал над ним и по покрытому стонущими телами пустырю, полилась бодрая музыка. Драка мгновенно остановилась. Противники удивлённо посмотрели на музыканта. Толпа обступила Костю и Виктора. Костя перестал играть, ожидая удара в голову.

— Как вам музон? — совершенно спокойно спросил Виктор у разгорячённых слушателей. — Продолжай, — толкнул он в плечо музыканта, тот заиграл вновь.

— В тему, — сказал кто-то из толпы.

— Громче можешь? — подхватил другой.

Костя врубил полную мощь.

— А вот теперь продолжаем! — весело крикнул один из заводил.

Толпа вернулась на исходную позицию, и драка вспыхнула с новой силой.

— К пердюсерам больше не ходи, — сказал Виктор, наблюдая за месивом. — Если не возражаешь, буду твоим агентом.

— Лады, — ответил Костя, наблюдая, как уставшие бойцы уселись на землю.

— Концерт окончен! — объявил Виктор.

* * *

На спортплощадке окруженной старыми пятиэтажками собрались представители двух противоборствующих дворовых банд. Сегодня они решали вопрос о стрелке.

— Как обычно на пустыре, — говорил предводитель первой группировки.

— И чтоб без говна, — одобрил вожак второй. — Ножи, стекло, заточки и прочее на хрен.

— По рукам.

К ним подошёл Виктор, тасующий пачку визиток.

— Привет хулиганы. Слыхали о недавнем махаче с музыкальным сопровождением?

— Это ты что ль с кентом замутил? — спросил его один из парней.

— Нутк.

— Прикольно вышло, — ухмыльнулся парень.

— Хотите оформить, вот контакты, — Виктор протянул каждому из присутствующих по визитке со своим и Костиным номером телефона.

Недолго думая оба главаря дали добро, пообещав собрать с каждой группировки немного чаевых музыканту.

Весть о гитаристе играющим во время мордобоя быстро разнеслась по городу. Очень скоро без звуков электрогитары не обходилась ни одна драка. Костю и Виктора стали приглашать даже в областные деревни, где местные собирались намять друг другу бока. Музыкальные композиции новоявленного Карлоса Сантаны пополняли коллекции, как старых рокенрольщиков, так и молодых металлюг. Костю стали узнавать на улице, приглашать в клубы для выступлений, крутить на небольших радиостанциях. Казалось бы, вот она удача со всеми вытекающими….

* * *

Виктор возвращался после переговоров с дирекцией Дома культуры. Они хотели устроить сольное выступление Перфоратора, как теперь называли Костю. Переговоры прошли удачно, впереди наконец-то замаячила приличная сумма.

— Здравствуй Витя, — услышал он бархатный голосок.

Виктор обернулся, неприятно поморщившись. Перед ним стоял продюсер Глеб Паркинсон с двумя дюжими мужиками в чёрных кожанках.

— Как дела? — продолжал Глеб.

— Твоими молитвами, — ответил Виктор. — Всё ещё пердюсируешь?

— А ты всё так же язвишь?

— Последняя наша встреча закончилась не важно, — напомнил ему Виктор.

— Не моя вина. Ты не сдержан, Витя. Но дело не в этом. Хочу предложить тебе заработок по специальности.

— Э, нет, — замахал руками Виктор, чем напряг мужиков. — Мне хватило. Из-за этого выгнали из секции, потом из школы, попёрли из училища, в войсках попал на губу, потом в дисбат. Спасибочки, не надо.

— Про отсидку забыл, где тебе ещё год добавили, — слащаво улыбнулся Глеб.

— А из-за кого я сел? — начал выходить из себя Виктор. — Не из-за твоих ли бизнес идей?

— Силы надо рассчитывать. Но теперь многое переменилось, я прикрою, а ты можешь реально заработать…. Мы можем заработать. Скоро….

— Я не контролирую это, — перебил его Виктор. — Не получается. Отвали от меня.

Виктор собрался уходить, но Глеб резко сменил тему разговора.

— Твой гитарист недоучка обязан…. Слышишь? Обязан прекратить играть.

— Это почему?

— Всякие ремесленники, посчитавшие себя деятелями искусств, следуют его примеру и работают без продвижения.

— Так ты денежку терять стал? Ай-ай-ай, — ухмыльнулся Виктор. — Придёт время, и твои услуги вообще никому не будут нужны.

— Он должен или прекратить бренчать или встать под моё крыло. А ты должен выступить. Иначе….

Разозлившийся Виктор подскочил к Глебу и схватил его за грудки, уткнувшись носом в нос. Охранники рванулись было на защиту босса, но тот остановил их.

— Не подходите! — крикнул Глеб бугаям. — Вы не знаете его! Стойте на месте!

— Вот это правильное решение, — прошипел ему в лицо Виктор. — Тронешь Костика, не знаю что сделаю.

Виктор оттолкнул Глеба и пошёл по своим делам. Продюсеру ничего не оставалось, как злобно смотреть ему в спину.

— Ничего он не сделает…. Раз крыша не понимает, поговорим с тапёром, — объявил он мужикам.

* * *

Виктор знал, что стоит поддаться слащавым песням Глеба и всё повториться снова, а может, будет ещё хуже. Это началось давно, ещё в начальных классах. Они играли в футбол с дворовыми пацанами. Виктору передали пас и неожиданно для себя, он ударил по мячу с такой силой, что пытавшийся его поймать вратарь получил двойной перелом руки. Мяч же продолжил полёт, который закончился выбитой оконной рамой в подъезде на третьем этаже. Тогда он легко отделался в силу возраста. С этих пор его удар стал фатальным для тех, кто под него попадал. Как это получалось, он не понимал и не мог контролировать.

После того, как в школе ударом ноги сломал обидчику голень, решил пойти в секцию восточных единоборств, чтобы научиться контролировать силу. Но стало только хуже. Вместо контроля он поставил чудовищной мощи лоу кик.

Из секции его выгнали после первых же соревнований. Бедного противника отправили в больницу с открытым переломом бедра. Виктор сильно переживал расставание с полюбившимся ему видом спорта, а когда школьный учитель физкультуры нелестно отозвался о татами, не произвольно сломал тому колено.

За это его выгнали из школы. Чуть позже за подобный инцидент попросили из училища. Потом была служба в ВС. Через полгода загремел на губу за порчу имущества — на спор сломал лоу киком опору деревянного стенда с уставными плакатами. За это, после губы, чуть не отхватил люлей от не трезвого прапора, но Виктор не стал мириться с унижением и «кусок» очутился в лазарете с переломом шагательной конечности. Так Виктор залетел в дисбат. Выйдя и дослужив положенное, вернулся домой, где повстречал Глеба, плотно занимавшегося раскруткой любого, на ком мог навариться.

Узнав об интересной способности Виктора, тот предложил ему выступить в полулегальных боях, пообещав хорошее вознаграждение в случае победы. Виктор согласился. Всех своих противников он отправил на операционный стол на первых секундах боя, за что конкуренты решили «посадить его на перо».

После боёв, друзья поверженных бойцов и их спонсоры подкараулили Виктора в подворотне, откуда отправились прямиком в травмпункт с множественными переломами. Там они накатали коллективную заяву на «обдолбанного отморозка, напавшего на мирно отдыхавших граждан». Так Виктор схлопотал срок. В тюрьме добавили ещё год за перелом обеих ног сокамернику. Отсидев, Виктор вернулся в Красный Литейщик, где стал маяться по городу в поисках работы, пока не наткнулся на метателя гитар.

* * *

Виктор и Костя встретились в кафе «Плюшки от Фрекен», заказали по кофе.

— Ну, как? — поинтересовался Костя. — Удалось договориться с руководством Дома культуры?

— С этим всё на мази, — ответил Виктор. — С тобой разговаривал Глеб?

— Нет, а в чём дело?

— Понятно. Он тебя вообще ни во что не ставит, сразу ко мне пришёл.

— Что хотел?

— Чтоб ты отвалил либо лёг под него.

— Да пошёл он…! — вспылил Костя.

Виктор пригубил горячий кофе, отдёрнул чашку, ошпарив губу и пролив напиток на стол. Медленно поставил чашку в кофейную лужу.

— Чёго ж так нагревают то? — возмутился он. — Ты не кипятись, дело серьёзное. Он честной конкуренции не переносит, потому, что вылетит сразу.

— И что мне теперь делать?

— Взять тайм аут. Договориться….

— Вот хрен ему, — Костя встал из-за стола.

— Я знаю, о чём говорю, Костик, — напрягся Виктор. — Это такой ушлый человек, что его человеком-то назвать язык не поворачивается. Смирись….

— Если из-за всякой шушеры бросать любимое дело, как жить тогда? Зачем? — Костя положил на стол пару мятых купюр и направился к выходу. — С этого дня мне агент не нужен! — крикнул он, выходя на улицу.

Виктор грустно посмотрел ему вслед, понимая, что парня не переубедить — фанатик.

Костя продолжил играть на всех мероприятиях, на которые приглашали. Последствия не заставили долго ждать. Сначала некто проник в гримёрку ночного клуба, где он выступал, и сломал гитару. Потом, его избили в тёмном переулке и снова сломали всё оборудование. Через два дня Костя чуть не попал под машину, чудом увернулся. Апогеем стало обнаружение отверстия от пули в новой гитаре. Кто-то шмальнул, когда он возвращался с выступления. Костя понял, что это последнее предупреждение, но всё же выступил на открытии автосалона и дне рождении вожака байкеров. Утром следующего дня его нашли выпавшим из окна своей квартиры. При падении Костя сломал шею.

Полиция констатировала несчастный случай. От Кости разило спиртным. Это обстоятельство очень не понравилось его фанатам, так как они знали, что Костя практически не потреблял.

* * *

Виктор сидел на стволе того самого поваленного грозой дерева, где когда-то болтали за жизнь с Костей. Он смотрел на покрытый ряской пруд, слушал кваканье лягушек, звон комаров.

— Здравствуй Витя, — услышал он бархатный голосок.

Рядом с ним уселся Глеб Паркинсон, два «телка» встали по бокам. Виктор промолчал.

— Не хочешь здороваться, не надо. Вот твой друг тоже себя странно вёл и… выпил лишнего. Ты подумал на счёт выступления?

— Ты знаешь, что я выиграю все бои, — мрачно произнёс Виктор.

— На это и расчёт, — Глеб обнял его за плечо. — Ставлю на тебя, всех валишь, 70 % мои, остальное тебе.

— Костя не пил, — так же мрачно продолжил Виктор.

— Но в этот раз выпил, — сверкнул глазами продюсер.

— Пятьдесят на пятьдесят, — вдруг произнёс Виктор.

— Вижу, в тебе проснулся деляга, — улыбнулся Глеб. — Сорок на шестьдесят.

— Годиться. Когда бои?

— Завтра.

— Завтра похороны Кости.

— Что поделаешь, бизнес.

* * *

На похоронах собралась добрая часть города. Недавние противоборствующие группировки, обнявшись, откровенно скорбели о потере музыканта. Много говорили о Косте и его музыке, но никто так и не услышал слов его близкого друга Виктора — по совместительству агента. В это время он обслуживал интересы Глеба.

Первый бой Виктор закончил за три секунды. Здорового мужика унесли на носилках со сломанной ногой. Глеб улыбался.

Второй бой Виктор закончил за шесть секунд. Бывшего спецназовца уволокли с переломом таза. Глеб ликовал.

Третий бой Виктор закончил за семь секунд. Сто двадцати килограммовую гору мышц со званием мастера спорта международного класса вытащили с ринга без ступни, которая улетела в зал после подсечки. Светившийся от счастья Глеб подсчитывал барыши.

Четвёртый бой, на который Глеб поставил всё, что у него есть, Виктор закончил за две секунды. Он осознанно подставился под крюк слева и потерял сознание, упав к ногам противника. Глеб поседел, денег у него осталось только на троллейбус.

— Ты что сука сделал?! — орал на него Глеб в раздевалке. — Я потерял всё! Всё что было!

— И кто ты теперь без денег? — спросил его оклемавшийся после нокаута Виктор. — Такой же нищеброд, как я.

— Эй, вы! — крикнул Глеб двум бугаям, стоявшим в дверях. — Отвезите в лес и замочите!

— А чё, — замялись «телки», — есть чем платить за мокрое?

— Нет у него ничего, — ответил за него Виктор. — Идите-ка по домам от греха, пока есть на чём.

Поняв, к чему идёт дело, охранники быстро ретировались, оставив босса наедине с костоломом.

— А вот теперь, когда тебе нечем крыть, мы поговорим, — сказал Виктор, отвесив Глебу звонкий фофан.

* * *

Смотрящий по камере почесал «репу», отпил рубинового чифиря из жестяной кружки.

— Так говоришь пятёру по сто одиннадцатой? — уточнил он у новенького.

— Тяжкие телесные, — подтвердил Виктор, уставившись на дно своей кружки. — Вторая ходка. Пердюсера из Красного Литейщика наказал.

— Случаем не Паркинсона? — послышалось с верхней шконки.

— Его.

Сверху спрыгнул худощавый парень.

— Знаю…. Та ещё тварь. Трояк из-за его художеств тяну, — сказал он.

— Не скрипи скрипач, — осёк его смотрящий. — Так что с этим Паркинсоном? — обратился он к Виктору.

— Перелом позвоночника, — ответил тот.

Сокамерники весело заржали.