Не так далеко и не так близко отсюда, на синем озере, на трех зеленых островах, стоит Город удивительных чудес.

Давным-давно, в незапамятные времена, жили в этом городе мальчишка по имени Топус и его тетка Орутра. Это был совсем обыкновенный мальчишка, и тетка тоже была вполне обыкновенная. Только уж очень она любила посплетничать. А если у нее не было в запасе никаких новостей, они их просто выдумывала. Это ей нравилось.

Но однажды она рассердилась на своих соседей и выдумала про них такую гадость, что все в городе перестали с ней разговаривать и даже здороваться. Тогда тетка Орутра обиделась на весь город. Топус тоже обиделся. Он считал, что его тетка — очень хороший человек.

— Ладно, — сказал он. — Я им всем покажу!

Но что он мог такое особенное показать? Он ловил соседских собак и поджигал их хвосты. Он протягивал поперек улицы веревку, чтобы прохожие спотыкались и падали. Он влезал на крыши соседних домов и затыкал дымовые трубы просмоленным тряпьем. А потом сваливал все на кого-нибудь из соседских мальчишек, и тому здорово влетало ни за что. А Топус веселился. Все сходило ему с рук, пока его однажды не поймали, когда он пытался повесть соседскую кошку. Тут ему досталось за все разом. И никто из ребят больше не хотел с ним водиться. Не стоило выходить на улицу: к нему или поворачивались спиной, или принимались дразнить, и неизвестно, что было хуже. Оставалось одно: сидеть в угрюмом, темном доме со злой теткой и пускать мыльные пузыри.

Топус пускал пузыри и скучал. Тетка тоже скучала и становилась злее день ото дня.

— Ничего, — скрипела она, глядя в темный угол, — будет еще на нашей улице праздник!..

Это она просто себя утешала. Потому что знала в точности, что никакого праздника не будет. Ну чем она, старая и злющая, может насолить целому городу? Ведь ничем. А уж так насолила бы, если б могла!

Но тетке вдруг нечаянно повезло. И принес ей удачу не кто-нибудь, а ее племянник Топус. И даже не Топус, а его мыльные пузыри.

Эти пузыри у него обыкновенно получались тяжелые, серые. Слишком мало света было в доме. Пузыри не хотели подпрыгивать и летать. Они лениво опускались на пол и лопались, оставляя мокрые пятна.

Но однажды Топус выдул удачный пузырь — легкий, блестящий, переливчатый, как радуга. Потому что как раз в эту минуту солнечный луч вошел в запыленное оконце и коснулся пузыря. Пузырь сорвался со стеклянной трубки, подпрыгнул и потолку, пролетел через комнату и с тихим звоном ударился об пол. Он не лопнул! И когда Топус схватил его, он увидел, что это не пузырь, а прозрачный шар из тонкого стекла. В середине шара плясала сверкающая огненная пушинка.

— Тетка! — закричал Топус. — Тетка! Иди сюда!

Прибежала тетка. Она жадно схватила прозрачный шар, рассматривая огненную пушинку.

— Это волшебная искорка, — сказала она. — Только раз в сто лет она попадает в человеческие руки! Ты знаешь, что с этой искоркой можно добыть даже живую воду?

— Хочу живой воды! — сказал Топус.

— Будет живая вода. — сказала тетка.

Она разбила шар, поймала огненную пушинку и бросила ее в кувшин с кипяченой водой. Пушинка заскользила по поверхности все быстрее, быстрее, чертя огненные круги. Над кувшином поплыл легкий парок.

— Живая вода готова! — сказала тетка. — Пей — и станешь бессмертным! Только не слишком много, — добавила она. — Иначе ты больше не будешь расти и навсегда останешься таким вот мальчишкой!

Но Топус не послушался. Он решил, что тетка боится, как бы он не выпил всю воду. И он пил, пока вода не полилась у него через нос. Тогда кувшином завладела Орутра. Но и после этого воды в кувшине осталось немало. И там по-прежнему золотой мушкой вилась и сверкала Волшебная искорка.

— Тетка, — сказал Топус, — мы повесим на нашем доме вывеску, на которой будет написано: «Аптека». Мы разольем живую воду в бутылочки и начнем их продавать. На каждой бутылочке будет длинная надпись по-латыни: «Принимать перед едой по столовой ложке три раза в день». Ох, сколько мы денег с них слупим, тетка! Они станут очередями в целые улицы, но мы будем продавать не каждому. Нашим врагам ничего не достанется. Ни капли! Правильно тетка?

— Ты дурак, — сказала тетка. — Ты хочешь, чтобы еще кто-нибудь стал бессмертным? Нет? Я тоже не хочу. Я скажу тебе, что нам надо. Нам не нужна живая вода. Нам нужна мертвая вода.

— Кто будет покупать мертвую воду? — сказал удивленный Топус.

— Никто, — сказала тетка. — И не надо. Мы и так завладеем всем городом.

Она выловила золотую мушку из кувшина, бросила ее в большую бочки, наполненную водой. И сказала:

— От искорки бывает живая вода, а от ее пепла — мертвая. Пусть искорка погаснет!

И погасла огненная пушинка, нечаянный подарок солнечного луча, в большой бочке, от которой пахло плесенью и огуречным рассолом. Так в Городе Удивительных Чудес появилась бочка мертвой воды. И вот что из этого получилось.

Уже через день все газеты города вышли с такими заголовками:

«Среди бела дня…»

«Ужасное преступление…»

«Убийство на улице Аладиновой лампы…»

«Преступники скрылись».

Никто не знал, что виновницей загадочного преступления была тетка Орутра. Накануне в полдень она шла по малолюдной улице Аладиновой лампы. Ей встретился только один прохожий. Он не захотел поздороваться. Тетка глянула по сторонам. Поблизости никого не было. И тогда она плеснула в лицо встречному мертвой водой из бутылочки, а потом, не оглядываясь, пошла дальше.

Наступил новый день. Горожане расхватывали газеты, в которых не нашли почти ничего нового. Заголовки кричали:

«Преступник не найден!»

«К чему приводит бездействие!»

«Городская стража играет в кости!..»

Но одна газета вышла с запозданием. Она задержалась из-за небольшой заметки, которую напечатали на первой странице. Заметка называлась «Таинственный яд»

В ней говорилось о том, что городские власти хотели пока удержать в секрете: все, кто хоть раз прикоснулся к одежде убитого, погибли. Это были стражники и врачи. Доступ в городскую больницу поэтому запрещен, больных оттуда выносят через окна. Помещение решено сжечь.

А на другой день в газетах появился новый страшный заголовок:

«Эпидемия неведомой болезни!»

Вот одна из заметок, напечатанных под этим заголовком:

«На Южном Острове распространилась эпидемия неизвестной болезни. Установлено, что так называемое убийство на улице Аладиновой лампы было лишь первым случаем загадочного заболевания. С тех пор имел место еще ряд подобных случаев в окрестностях той же улицы.

Рекомендуем жителям Южного Острова не выходить из домов без крайней необходимости. Продукты питания будут доставляться на дом на Бегающих Тележках.

Спокойно и решительно встретим неведомую опасность!

Никакой паники!

Не пейте сырой воды!»

А виновница всех бед тетка Орутра даже чуть-чуть помолодела от радости. Еще бы, ведь столько злости у нее накопилось на весь мир, пока она сидела взаперти в мрачном, темном доме и ждала случая отомстить! Она без устали придумывала новые ловушки для своих недругов и потом, хихикая, рассказывала Топусу, как они поскальзывались на лужах мертвой воды, пролитой перед их дверьми…

Топус тоже хихикал и называл имена всё новых врагов — в основном окрестных мальчишек, которые не хотели с ним играть. Вместе с теткой он составил длинный список всех, кого надо было предать казни. И опять тетка выходила ночью на улицу, смачивала мертвой водой дверные ручки, плескала ее в форточки и слуховые окна.

— Пусть они как следует испугаются! — сказала она Топусу. — А потом я заставлю их объявить меня Великой правительницей Города удивительных чудес. Вот тогда они у нас попляшут!

Топус помрачнел.

— Я сам хочу стать правителем этого города, — сказал он.

— После меня, — сказала тетка.

— Но ты же никогда не умрешь! — с грустью ответил Топус. — Зря я дал тебе живой воды!

Тетка закатила ему оплеуху и перестала с ним разговаривать. Топус надулся и сказал себе, что тетке это даром не пройдет.

Он ушел в другую комнату, насыпал в кружку немного мыльного порошка, плеснул в нее воды, взял стеклянную трубку и принялся выдувать мыльный пузырь. Задумавшись, он не сразу заметил, какой странный пузырь у него получается: на тонкой блестящей пленке появились плоские, будто нарисованные глаза, уши и рот. Только носа не было. Но вот пузырь сорвался с трубки, и нос появился тоже. Пленка затвердела. Она перестала быть прозрачной. Пузырь превратился в круглую человеческую голову. Голова сказала:

— Здравствуй, хозяин! Сделай мне, пожалуйста, еще туловище, руки и ноги.

— Ты кто? — в ужасе спросил Топус.

— Я твой Пузырь. — сказала Голова. — Ты растворил мыльный порошок в живой воде, и вот я ожил!

И правда: Топус по ошибке плеснул в стакан живую воду, которая оставалась в кувшине и о которой он совсем позабыл.

— Лопни! — сказал он Пузырю. — Я боюсь тебя!

— Не бойся, — сказал Пузырь. — Ты меня оживил, и я стану верным твоим слугой. Только сделай мне туловище, руки и ноги. Я мигом научусь любом делу и выполню все, что ты прикажешь.

Топус подумал и сказал:

— Хорошо!

Он был вовсе не прочь иметь собственного слугу, который одевал бы его по утрам. Поэтому он выдул новый большой пузырь — туловище и посадил на него голову. Перед ним стоял человечек, похожий не то на снежную бабу, не то на ваньку-встаньку. Два маленьких пузыря, пристроенные с боков, вытянулись и стали короткими толстыми ручками. Еще два пузыря превратились в короткие толстые ножки.

— Я готов, — сказал Пузырь. — Что прикажешь?

— Иди поколоти мою тетку, — приказал Топус. — Она сегодня дала мне затрещину.

И Пузырь отправился колотить тетку, которая вовсе этого не ожидала. Поколотив ее, он вернулся и спросил:

— Чего ты еще хочешь?

— Красных петушков на синих палочках, — сказал Топус, — новые сапоги и… еще я хочу стать правителем Города Удивительных Чудес!

— Когда ты станешь правителем, у тебя будет сколько хочешь новых сапог и целые горы красных леденцов, — сказал Пузырь. — Ты только потерпи до вечера! Надо выдуть побольше таких пузырей, как я, очень много: целое войско. Тогда мы захватим город силой.

— Правильно! — сказал Топус. — Начинай!

И Пузырь принялся выдувать других Пузырей, одного, другого, третьего. И каждый новый Пузырь, едва встав на короткие толстые ножки, кланялся Топусу, говорил:

— Здравствуй, хозяин!

И принимался помогать первому Пузырю выдувать все новых и новых Пузырей. Скоро Пузырями наполнился весь дом, потом двор, потом огромная толпа живых Пузырей выкатилась на улицу, рекой разлилась по всему городу, захватывая дом за домом, квартал за кварталом, остров за островом. И в тот же день Топус объявил себя правителем Города удивительных чудес. А все жители города были обращены в рабство. С теткой Орутрой он помирился и дал ей придворный чин Великой тетки.

В городе наступили тяжелые времена.

Пузыри ездили на горожанах верхом и подгоняли их плеткой и шпорами. Горожан запрягали в кареты, заставляли строить дворцы и засевать поля, а кормили все больше подзатыльниками. Так проходил год за годом. А Топус все оставался мальчишкой, потому что выпил слишком много живой воды.

Жили тогда в Городе удивительный чудес два брата — Кноп-старший и Кноп-младший. Старший был ученым, а младший — поэтом. Но ни ученые, ни поэты никому тогда не были нужны. Поэтому братья жили очень трудно и очень бедно.

Однажды в ясную лунную ночь младший Кноп открыл окно своей комнаты на чердаке, чтобы подышать свежим воздухом и посмотреть на крыши, которые от лунного света побелели так, будто на них пал иней.

Он глядел на Город удивительных чудес и думал о его судьбе. И вдруг у него защипало в глазах так, что потекли слезы.

«Что-то попало в глаз», — подумал Кноп-младший. Он поднес к лицу ладонь, и на нее вместе со слезой упала мягкая снежинка. Она согрелась, но не растаяла. Она начала светиться в полутьме сначала серебристым лунным светом, потом свет порозовел, стал багряным, и, наконец, таинственная снежинка вспыхнула ярко, как капелька расплавленного металла.

— Волшебная искорка! — прошептал поэт.

Он не ошибся. Разве что очень немножко. Это был пепел Волшебной искорки, который заново вспыхнул от тепла человеческих слез и рук. Дело в том, что в эту ночь Топус велел приготовить несколько бочек мертвой воды. А когда это было сделано, он положил искорку на подоконник — просушиться, и ветер унес ее прочь и швырнул в чердачное окошко…

Огненной мушкой искорка слетела с ладони поэта и упала на кончик его пера. Она продолжала светиться, и этим пером теперь можно было писать в самой черной темноте, не тратя медяков на свечи — ведь поэт был очень беден.

В ту же ночь он написал стихи. Слова в них были так горячи, что бумага дымилась и тлела, раскаленное перо обжигало руку, огненные змейки вспыхивали на столе после каждой строчки, приходилось тушить пламя курткой. К утру от единственной куртки поэта остались одни обгорелые лохмотья, бумага стала горсточкой черного и сероватого пепла, но слова уже к полудню знал весь город, и каждое сердце вспыхнуло от этих добела раскаленных слов. На улицах зазвенело оружие, Пузырей выгоняли из дворцов, вытаскивали из карет и палками гнали по улицам. Их войско не успело опомниться, как было разбито. И сам Топус еле успел убежать.

Говорят, что когда Топуса выгнали за ворота, он поклялся вернуться и жестоко отомстить. И он ушел на север, в Дикие неведомые земли, а его верные Пузыри ушли следом, катя перед собой бочки, полные мертвой воды. Там, в Диких неведомых землях, Топус велел им вырубить в скалах неприступную крепость. В этой крепости он теперь и живет.

А горожане, затворив ворота, первым делом отменили все законы Топуса и стали жить по своим, очень дружно и очень весело. Их огорчало только то, что с ними не было поэта Кнопа: он погиб в самой первой схватке. И никто не знал, куда девалась Волшебная искорка.

В городе уже стали понемногу забывать о Топусе, когда вдруг прошел слух, будто бывший правитель готовит какое-то волшебное средство против войска горожан. Это всех насмешило. Газеты стали выпускать специальную юмористическую страницу, которая называлась «Новости из Страны Пузырей». Там печатались уморительные картинки из жизни Топуса и его придворных Олухов, Блюдолизов, Слухачей и Шептунов. Но на всякий случай, чтобы защититься от Топуса, если он все-таки нападет, город обнесли неприступной стеной, отлитой из красной меди. В стене и около нее было устроено множество разных ловушек. Были такие устройства, которые могли опрокинуть приставленную к стене лестницу или осадную башню. А в других местах лестница или башня, приставленная к стене, сразу проваливалась под землю вместе с воинами врага. Стоило перейти запретную черту, как луки-самострелы выпускали из бойниц тучу стрел прямо в цель, потому что они устроены так, что промахнуться не могут. На северной равнине до самого Заповедного леса горожане расставили говорящие мельницы со светящимися крыльями. Стоило появиться на опушке леса хоть одному Пузырю, как это сразу же становить известно в Городе удивительных чудес.

Словом, казалось, что уже можно позабыть обо всякой опасности. Так думали все горожане, так они и сделали. Но вот однажды ночью произошел странный случай.

Город удивительных чудес стоит на трех островах, соединенных мостами. В полночь стража обыкновенно обходит мосты. Так было и в ту ночь. Городу уже спал. Вода в озере было спокойна, ни одна морщинка не пробегала по ней.

Часы на башнях отзвенели полночь. И тут стражники увидели в проливе тени лодок. Ни одной лодки видно не было, остроносые тени мчались сами собой, одна за другой причаливали к берегу, и там на земле возникало какое-то неясное движение. Стража подняла тревогу. Кто-то догадался бросить в воду горсть камешков. По воде прошла рябь, тени раздробились на кусочки, растаяли, и над озером пронесся чуть слышный жалобный вздох.

В ту же ночь один горожанин очень поздно возвращался домой. Луна еще не скрылась. И он увидел, что по мостовой движутся человеческие тени. Прохожий от испуга замер на месте, и тени прошли мимо него. Это было знаменитое в истории Ночное шествие теней. Их было целое войско, и мостовая по временам казалась сплошь залитой чернилами.

Похожий узнал тень Главного палача. Она шла, помахивая тенью топора, впереди отряда теней, которые несли тени веревок с петлями. Тени Слухачей то и дело перепрыгивали на тротуары и прислоняли тени своих длинных ушей к окнам.

К несчастью, в эту ночь в городе не было великого ученого Кнопа. Он как раз уехал в дальнюю экспедицию, чтобы выяснить, вправду ли в Пещерной стране живут двухголовые люди и крылатый Оранжевый дракон. Тени пришли к его дому.

А наутро весь город узнал об исчезновении дочери дяди Кнопа. Никто долго не мог понять, зачем ее похитили. Но однажды стражники изловили на берегу озера подосланного Топусом Слухача, и он рассказал, в чем дело.

Оказывается, эта девочки, племянница погибшего поэта, одна во всем мире знала великую тайну — тайну Волшебной искорки!..

Бульбуль прервал рассказ, растянулся под елью, прижал ухо к земле.

— Я слушаю, когда настанет полночь, — сказал он. — Если хочешь услышать это, сделай, как я.