© Самсонова Н., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

* * *

 

Пролог

С целительской койки – прыжком в платье и бегом на развод. Почему бы и нет, это ведь я. А когда у меня хоть что-то было, как у нормальных людей?

Я подавила вздох и осторожно огляделась. Сидящие вокруг люди, кто скромно, а кто и нескромно, оглядывали меня. Громкое слово – «развод». А ведь здесь и помимо меня есть на что посмотреть.

Зал суда был величественен. Строгие ряды удобных креслиц, где расположились дамы. Чуть проще стулья для мужчин. Зрелище предстоит неслыханное: баронесса фон Штернберг, в девичестве фон Сгольц, изволит разводиться с супругом. В воздухе витает смешанный аромат духов – будто в парфюмерной лавке, немного пахнет пылью и терпким потом. Этот зал видел многое, жаль, не может рассказать.

Убранство в бордовых и бежевых тонах выгодно отличает помещение от того затрапезного позорища, в котором я однажды была. Первый раз меня разводили в загсе, быстро и просто. Вот только ручку пришлось раза три менять – паста кончалась. Да и за бумагу для принтера пришлось заплатить. Казалось бы, одного раза достаточно, но нет. Повторенье – мать ученья. Однако этот развод точно последний.

– Лаура фон Штернберг.

Подняться, сделать книксен и сесть на свое место.

– Суд постановил: оставить Лауру фон Штернберг, в девичестве фон Сгольц, второй женой барона фон Штернберга на срок шесть месяцев – для возможности примирения.

Мой почти бывший супруг выглядит олицетворением скорби. И сочувствие аристократов, собравшихся поглазеть на нечастое зрелище, полностью принадлежит ему. Ему и матери моего тела, скорбно прячущей лицо за тонким бархатным веером.

Вторая жена – дикий пережиток, порожденный несправедливой политикой единственного императора-мага. И вот уже третью сотню лет этой лазейкой в законодательстве пользуется высокая знать. Что есть у второй жены? Право на драгоценности и иные подарки, более того, в контрактах чаще всего прописано количество даров, которыми обязан одарить ее супруг. Приличествующая статусу одежда и пища. Вот, собственно, и все.

Ни права воспитывать собственных детей, ни возможности участвовать в жизни семьи. Учиться – тоже нет.

Изящный призрак, приходивший ко мне во снах, был грустен и печален. Когда Лауре фон Сгольц исполнилось шестнадцать лет, на своем первом в жизни балу она увидела мужчину и полюбила его всем сердцем. И он ответил взаимностью. Но, ирония судьбы, возлюбленный уже был женат. Влюбленная девица вознесла хвалу императору-магу и поразила мать в самое сердце – жемчужина рода фон Сгольц решила стать второй женой. Чтобы быть с любимым хоть как-нибудь.

– Уважаемый суд, прошу, разъясните вопрос с правами супругов. Обязана ли я удовлетворять барона фон Штернберга в постели в течение этого полугода или же мне достаточно просто находиться на территории его поместья? Или же я вольна поступить на учебу? – Ровные гладкие фразы, обкатанные мысленно десятки раз, слетают с моих губ в полной тишине.

«Хоть как-нибудь» настолько не понравилось юной Лауре, что она нашла способ обменяться душами. Она доверилась старым книгам, а я – ей. Когда тебе всего двадцать один год, а за спиной предательство любимого человека и развод – ты становишься циничной. Когда к этому прибавляются авария и паралич – ты становишься сговорчивой. И доверчивой. Другой мир? Ну и прекрасно!

Надеюсь, мы обе не прогадали – Лаура должна получить мое тело, причем здоровое. А у меня проснулся магический дар, как и было обещано. Только наличие дара позволяет расторгнуть контрактный брак. И если супруг злоупотребляет властью – но это сложно доказать.

– Такие вопросы решают на семейном совете, – ответствовала дородная судья.

– Я вторая жена, ваша честь, у меня нет права голоса на семейном совете. Я прошу суд оградить меня от посягательств супруга на мое тело. Могла бы сказать «на мою честь», да только после этих двух лет у меня ее не осталось, – горько добавила я. Лаура описала некоторые постельные упражнения своего дорогого супруга, и я совершенно не хотела ими заниматься. – Точно так же напоминаю, что развод становится невозможным в случае, если женщина беременеет.

– Суд удаляется на совещание.

Вокруг меня вспыхивает радужный купол, отсекая звуки зашумевшего зала. Здесь собралась вся средняя аристократия. Как же, дочь маркизы фон Сгольц, всего два года назад со скандалом ушедшая в семью фон Штернберг, одумалась. Моя новая матушка сидит с прямой спиной. Тонкие губы неодобрительно поджаты, но в остальном лицо выражает абсолютную безмятежность.

Первая, к кому бросилась за помощью Лаура, – мать. И получила в ответ приказ успокоиться и принять все как есть. Ведь они элита общества и не могут признавать ошибочность своих решений. Отступить – значит сдаться, а фон Сгольц не сдаются. Так рыжекосая авантюристка осталась один на один с последствиями своей любви и наивности.

Никто и никогда в этом мире не ограничивал постельные игрушки в тратах. И Лаура бросилась по книжным лавкам. За полтора года ей удалось то, чего многие коллекционеры не могут добиться годами. Она собрала невероятную библиотеку, которая сейчас томится в окованных металлом сундуках. Томится в ожидании своего часа, ведь из всего этого богатства Лауре был нужен лишь фолиант о Незримых Тропах.

– Сердце мое, – вкрадчиво произнес барон, подходя вплотную к куполу, – неужели ты думаешь, что сможешь от меня уйти? Ты не выживешь одна, твоя мать не хочет тебя знать.

– А я не хочу знать вас, так или иначе, мы получаем то, что хотим.

– Я знал, что ты к ней ходила, только успел первым. Что у вас было, кроме гордости? Ничего. А у твоего брата должность в императорской Канцелярии – как думаешь, откуда? Я купил. И ты осталась со мной.

– Если мой брат хоть на гран соответствует тем дифирамбам, что мать поет в его честь, он удержится и сам, – криво улыбнулась я. – Если нет, это не будет моей виной.

Лаура рассказала о своей семье. Поведала такое, что будь я более эмоциональна и глупа – полезла бы мстить за свою благодетельницу. Да, именно благодетельницу. У меня были подвижны после аварии только шея и правая кисть. Разумеется, я вцепилась в этот шанс подобно клещу.

– Когда же ты успела так повзрослеть, и куда я смотрел… – Барон ласково улыбнулся. – Прости меня, я немного заигрался. Но ты была так юна и наивна, я лишь хотел помочь тебе.

– Спасибо, – растроганно произнесла я и прижала руку к сердцу. – Я вашу науку на всю жизнь запомню.

– Суд постановил…

Купол тает, и я замираю кроликом, а на мое плечо опускается тяжелая рука будущего бывшего мужа.

– …Лаура фон Штернберг, в девичестве фон Сгольц, имеет право на самостоятельное передвижение в пределах города проживания барона фон Штернберга. Близость между супругами может происходить только по взаимному согласию. Один раз в неделю Лаура фон Штернберг, в девичестве фон Сгольц, обязана появляться в доме барона фон Штернберга. Сексуальные контакты между Лаурой фон Штернберг и мужчиной, не являющимся ее супругом, приведут к заключению истицы сроком на полгода.

– Не боишься, что я уеду в предместья? – Он больно сжал мое плечо, а я улыбнулась:

– «Сексуальные контакты между Лаурой фон Штернберг и мужчиной, не являющимся ее супругом, приведут к заключению на полгода». После вас, барон, конюх чистым покажется. Увезете меня в предместья – отдамся первому встречному, и увидимся через полгода, документы подписывать.

Он криво усмехнулся и кивнул. Я выдохнула. Первый этап пройден.

 

Глава 1

Академия Магического Правопорядка – единственная, чьи двери открыты для поступающих без вступительных экзаменов. Что неудивительно – желающих в ней учиться крайне мало. Плата за обучение высока, а местная полиция получает копейки. Понятно, что, имея дар, люди желают использовать его во благо себя любимого, а не своей страны. Название которой я, кстати, до сих пор не удосужилась узнать. Просто пока не вышло поинтересоваться, не привлекая внимания, а в разговорах с Лаурой этот момент упустила.

Я решительно толкнула тяжелую створку и вступила в прохладный холл. За одинокой конторкой стоял скучающий парень. При виде меня он оживился.

– Добрый день, чем могу помочь? Вы поступать?

– Да, – улыбнулась я. – Наверное, придется платно – дар пробудился в стрессовой ситуации, и я им не владею совершенно.

Юноша мгновенно подобрался, я даже не поняла почему.

– Имя?

– Лаура фон Сгольц, то есть пока еще фон Штернберг.

– А, – успокоенно и немного гадливо произнес он. – Пройдите на второй этаж, третья дверь налево.

Гадать, с чего так изменилось мнение парня, я не стала. И так ясно. В глазах общества вторая жена не человек.

Зато объект для дурных шуток. Третьей дверью налево оказался туалет. Туалет, загаженный и мужской. Я выскочила как ошпаренная, подлетела к окну и разрыдалась. Слезы текли сами, нос распух, а платка у меня с собой не было.

– Добрый день, – глухой голос с рычащими нотками не заставил меня даже вздрогнуть.

Я дернула плечом:

– Идите, сэр-милорд, куда шли, не видите, девушка занята.

За спиной поперхнулись смешком, сильная мужская рука потянула меня на себя. Вот только у моего тела на это было свое мнение. Я еще не успела ничего понять, а уже вывернулась и, отскочив в угол, закрылась радужным щитом. В горле стоял комок, от страха не хватало воздуха.

– Леди?

– Одну секунду, – натужно произнесла я. Вот это наследство. Телесная память? Так вообще бывает?

– Вас обидели? – ровно спросил мужчина.

Я наконец подняла на него глаза и обомлела. Эльф. Настоящий.

– Вы эльф?

– Нет, – опешил он. – Мастер Роуэн Данкварт, декан факультета судебной некромантии. Оборотень. Эльфов в роду не было.

– Я щит снять не могу, – хлюпнула я носом. – Оно само как-то. Я поэтому и пришла в Академию, а мальчик внизу послал меня…

– Я понял. Это частая шутка. Чем вы его так разозлили?

– Тем же, чем и вас. – Я резко выпрямилась, и щит сам разлетелся брызгами. – Я Лаура фон Сгольц, пока еще фон Штернберг. Куда желаете послать меня вы?

– На факультет судебной некромантии, – серьезно произнес Данкварт. – У нас недобор – специальность грязная, местами отвратительная. Местами приходится работать ручками.

– И никаких… – я мотнула головой в сторону туалета.

– И никаких жестоких розыгрышей. Пойдемте, фон Штернберг, я вас провожу к ректору. Пока я вынужден обращаться к вам по прежней фамилии.

– Не нужно. Зовите Рысью, меня так раньше называли. – Я грустно улыбнулась. Рысь, моя родная фамилия. Предмет моей гордости и зависти подруг. Ну и конечно, насмешек в младших классах.

– Хорошо, я представлю вас группе как Рысь. Итак, сначала в приемную комиссию, потом к целителям, затем бухгалтерия, у завхоза получите все необходимое.

Он немного сторонился меня. Не интонациями, нет, как будто старался не прикоснуться телом.

– Проблемы? Вы прокаженный или я?

– Не хочу спровоцировать новый приступ, – серьезно произнес мастер.

– Я контролирую себя, просто вы подошли со спины… И слишком сильные руки. – Я пожала плечами. – И я буду благодарна, если мы не станем это обсуждать.

Весь день прошел в заботах.

На приемной комиссии мой дар назвали сырым и слабо пригодным для судебной некромантии. Но настоящая мама ласково называла меня упертой ослицей – и здесь, в другом мире, я осталась такой же. Есть противопоказания? Нет? Записывайте.

Ректор одарил меня масленым взглядом стареющего ловеласа и пригласил в свой кабинет согласовать план занятий.

– Благодарю, милорд, но я все согласую с мастером Данквартом, – отказалась я. С бароном уже «насогласовывалась», да так, что я о тех развлечениях только наслышана, а тело Лауры помнит.

– А ведь это выход, – неожиданно произнесла пухлая женщина из приемной комиссии. – Девчонка – отыгранная карта. – И она обратилась ко мне: – Уж прости, милая, да только развлечения барона нам всем прекрасно известны. Лично я тебе сочувствую, – она пожала плечами, – но мы должны быть прагматичны. К чему портить жизнь кому-то другому, если…

– Если можно испортить ее мне? – ошеломленно предположила я.

– Мастер Данкварт имеет некоторые трения с законом, – обтекаемо заметил ректор. – А преподаватель нам необходим.

– Шпионить не буду.

– Дослушайте! – рявкнул ректор. – Мы взяли его на поруки, пока идет следствие. Но сейчас возникла такая ситуация, что…

– Мы свяжем вас с Роуэном особым заклинанием. Называется оно «верная жена», – с усталым вздохом перебила коллегу толстушка. – Невидимые, прозрачные и неощутимые веревки, они не дадут вам разойтись слишком далеко. Направляющий вектор будет у вас. За пределами Академии именно вы будете выбирать направление. Чтобы не привлекать к этому внимания, мы назначим вас личным ассистентом мастера.

– Один вопрос, – я даже руку подняла, как на уроке, – зачем это?

– Мага такой силы, как мастер Данкварт, сложно ограничить в передвижениях, – уклончиво ответил ректор.

– Мой коллега хочет сказать, что пытается усидеть на двух стульях – не поссориться с Департаментом Безопасности и потрафить герцогу Данкварту, чей пасынок – наш преподаватель.

Данкварт стоял молча. На скулах ходили желваки, и в этот момент я поверила, что он может быть оборотнем. Наверное, это унизительно – оказаться в роли собаки на привязи. Особенно если «колышек» для привязи видишь впервые в жизни.

– Девочку сочтут моей любовницей, – процедил оборотень.

– А вам противно, да? – обиделась я. – Записывайте, что уж теперь. Где тут кровью капать.

– Остановись, глупая, – простонал оборотень.

Ректор, обрадованный моим согласием, «обвенчал» нас быстро. Под это дело в бухгалтерии откопали замшелый грант и обрадовали меня, что учиться я буду бесплатно.

По пути до кабинета я украдкой рассматривала свое приобретение. Высокий, широкие плечи и светлые волосы. Глаза синие-синие и сейчас очень злые.

– Зачем? – спросил он в кабинете, сев за стол.

– Они правы, со своей, очень эгоистичной стороны. А я могу помочь, ведь и мне нужна помощь. – Я легко пожала плечами. – Я не буду шпионить и доносить, этому меня не учили. Вы всегда можете выдать мне адрес, и я пойду туда, куда будет нужно вам.

– И взамен?

– Я боюсь своего супруга. Я не помню, как подписывала контракт второй жены. Это недоказуемо, но… Если вдруг решу остаться с мужем, вы меня остановите. – Я посмотрела ему в глаза. – Остановите?

– Все плохо?

– Очень плохо.

Я прикусила губу. Рассказывать об обмене телами не стану никому и ни за что. О плотских утехах Лаура упомянула вскользь и с отвращением, так пусть все это будет на откуп фантазии мастера. И, судя по мрачному взгляду, с воображением у него все в порядке.

– Обещаю присмотреть за вами, Рысь фон Сгольц. И искренне надеюсь, что мне не придется прятаться за молодой девчонкой.

– Мне восемнадцать, – с достоинством ответила я.

– Мне сорок семь, – фыркнул оборотень. – И это я еще очень молод.

На двери и окна моей комнаты мастер Данкварт накладывал защитные чары сам.

– Я подселю к вам соседку. Это хоть немного приостановит сплетни – она будет знать, что вы ночуете в своей постели.

Оборотень ловко вскрыл раму, используя собственные, появившиеся на пальцах когти.

– Вы слишком добры.

– У меня иное отношение к институту «вторых жен». И, как вы выразились, я буду благодарен, если мы не станем это обсуждать. Вы многое обо мне услышите, Рысь. Прошу лишь – спрашивайте прямо.

– Хорошо.

У меня в голове не укладывалась концепция оборотничества и некромантии. Оборотень – это тонкий нюх, разве нет? Или трупы не пахнут в этом мире? Я успела проучиться несколько курсов в медицинском институте, и впечатляющие ароматы морга меня не испугают. Здесь не так? Было бы здорово.

– А чем пахнут мертвые люди? – выпалила я.

– Полагаю, мертвыми людьми, – выдавил удивленный оборотень.

– Да, действительно, ерунду сморозила.

Вещи я собирала впопыхах. Поэтому наличие в Академии формы встретила с бурным восторгом. Форма здесь шилась лично, каждому студенту – по фигуре. Государство всеми силами повышало привлекательность службы на благо родины. Но есть вещи, неизменные для всех миров, думаю, имею право обобщать, не правда ли? Вместо того чтобы сделать бесплатным образование и высокой заработную плату, император приказал шить для студентов красивую форму: военного кроя, черную со светлой отделкой. Ну не знаю, время покажет, имеет ли это смысл.

Комната оказалась типовой для институтской общаги – одно окно, по бокам от него стоят вдоль стен две кровати. Под самим окном стол – чтобы на нем писать, придется сидеть на постели. На столе разделительная полоса – для самых нелюдимых, что ли? Или тут так принято, все делить? Два узких шкафа, две тумбочки с противоположной столу стороны. На всю мою половину мастер наложил защиту, используя при этом мою силу, – ощущения мерзкие. Но зато не сразу догадаются, кто так обо мне заботится.

Нужно узнать, где душевые, – все то время, пока оборотень колдовал, он как-то слишком уж откровенно ко мне принюхивался. Ну а что, целый час по жаре пешком топать, с чемоданом тяжелым. Любой вспотеет. Мог бы не так уж прямо это показывать, нюхач.

Плюхнувшись на постель, я с удовольствием потянулась. Похрустев косточками, перевернулась на живот и подложила кулачки под подбородок. Какая же я молодец. Не потребовала психиатра, поверила дурманным снам – и вот, хожу, внятно говорю и буду учиться магии. Бинго!

 

Глава 2

Увы, пусть я и разложила вещи, почти полюбив выделенную мне комнату, а распорядок Академии еще никто не отменял. Преступно рано наступившее утро порадовало студентов праздничным колоколом – наступили выходные. Время, когда ученики возвращаются по домам.

Из некромантов в Академии присутствовала только я – остальные либо еще не добрались, либо испытывали терпение нашего мастера-декана. И я бы на их месте поостереглась так неразумно поступать. Про мою соседку декан высказался довольно грубо, походя уточнив, что она учится платно и давно уже могла бы окончить. Но не судьба.

Учиться я прибыла в предпоследний перед выходным день. В библиотеке перебросилась парой фраз с несколькими студентками, но имен не запомнила. Зато запомнила лица тех, кого особенно перекосило от моей фамилии.

Так что я спала, брала в столовой сухой паек и пропадала в библиотеке, чтобы прийти в комнату вечером и уснуть.

Утром выходного дня я вприпрыжку бежала к библиотеке – она работала только несколько часов. Сдав книги, я пошла вдоль полок, выбрать что-нибудь полезное. Полезное – исходя из моих представлений о грядущей учебе. И ворча себе под нос, что уже выходные, а учить нас особо не стремятся.

– Дело не в выходных. Пока что никто из вашей группы не готов приступить к учебе, – рассмеялся Данкварт, когда я, встретив его в коридоре у библиотеки, забросала вопросами. – Вам повезло, пока студенты еще добираются, вы выберете себе те учебники, что вам приглянутся. Советую взять с пометками на полях, может быть что-то интересное.

– Эм, вы знаете… – Я покрутила в руках уже пролистанную книгу рун, страницы которой пестрели неприличными надписями и рисунками. Студент, читавший ее до меня, явно скучал на лекциях и портил учебник. – Такие вещи мне уже известны. Замужем, худо-бедно, побывала.

Некромант коснулся бледными пальцами корешка книги, и та вспыхнула белым пламенем. Я с криком выронила ее на пол, и оборотень покачал головой:

– Вам следует подлечить нервную систему. Возьмите, теперь там нет смущающих пометок. Но вы отвлекли меня, госпожа фон Сгольц. Я, собственно, шел к вам, чтобы сообщить о приезде вашего… родственника.

На территории Академии есть стоянка для мелдо и редких в нынешнее время карет. Молодежь предпочитает мелдо, в крайнем случае его близкого родственника – ландо. На самом деле эти конструкции магических автомобилей выглядят довольно нелепо. Для тех, кто знаком с земным автопарком. Открытые, они полностью зависят от магии. И водить их может только маг. Или человек, которому по карману дорогущий кристалл-переходник.

Синий с зеленым отливом мелдо был мне уже знаком – именно на нем прибыл мой почти бывший супруг к зданию суда.

Барон фон Штернберг лично прибыл забирать свою непокорную вещь.

– Как ты должна приветствовать своего супруга и господина? – вкрадчиво осведомился барон.

Тело само дернулось, будто стремилось склониться перед ним. Будто в подкорку был вбит рефлекс, требующий подчиняться.

– Никак, – покачала я головой, – мы уже не супруги. Лишь по недосмотру судей я все еще мешаю вам. Это ведь официальная ваша позиция?

Я старалась говорить спокойно. Уже пошли слухи, что я плоха как супруга, вот и расходимся. Чтобы не унижать высокородную леди, барон позволил мне инициировать развод, а не подал на него сам.

– Где же прятался твой характер целых два года? – прищурился барон. Только не вышло у него меня напугать. Та короткая вспышка страха осталась в зале суда.

– В каком-то очень далеком уголке организма, – огрызнулась я, – там, куда вы членом не доставали.

– Ты заслужила больше, чем получила, – вкрадчиво произнес он. Если верить Лауре, после этих слов он доставал плеть. И сек так, что приходилось вызывать «прикормленного» целителя.

– Одна царапина – и я иду в императорскую Канцелярию, – четко произнесла я и увидела страх в глазах чудовища.

Мой-чужой супруг – трус. Признаюсь честно, когда Лаура фон Сгольц только начала в снах рассказывать мне обо всем, я посчитала барона ярым последователем БДСМ-культуры. Но нет, он просто трусливый мудак, упивающийся чужим унижением и болью. Мне очень повезло, что неделю до суда я провела в больнице, – прошлая владелица тела все подготовила идеально.

– Хей, Рысь! – крикнула мне одна из отбывающих студенток. Ее забирали на шикарном, я научилась это определять, мелдо. Вот только кто – муж или любовник – я рассмотреть не успела. – Не забудь про понедельник!

Понедельник – день тестов. Лучше бы забыть.

– Всего несколько дней, а у тебя вместо имени прозвище, как у животного, – процедил барон. Распахнул передо мной двери и, прежде чем я успела подивиться такой галантности, сильно пихнул в спину. Я упала плашмя на пол, так он сверху еще и ногой придавил – мол, вот твое место, животное!

Злоба вскипела мгновенно. Больно ударившись головой о какой-то выступ, я извернулась, что было сил вцепилась в его лодыжку и резко вывернула в сторону. Впиваясь пальцами в податливую плоть, я упустила из виду тот момент, что дар мне не подчиняется.

Барон тоненько взвыл и рухнул навзничь. От ворот к нам ковылял старенький профессор алхимии. Я рывком переместилась на грудь своего почти экс-супруга и прошипела:

– Недавно поняла – я ведь и убить тебя могу, лю-би-мый. Хоть слово вякнешь – оторву твой гнусный отросток! Да так, что никакие целители не прирастят.

Он ведь красив. Был. Нет, я его не изуродовала. Породистое лицо, темные волосы и глаза, римский нос, чистая кожа. Фигура – приятно посмотреть, недаром в фехтовальный зал ходит. Только сейчас он дрожал подо мной, в уголках глаз выступили слезы, по вискам стекал пот. Слабый и никчемный мужчина, не будь законы так суровы ко вторым женам – Лаура уложила бы его точно так же.

– Что случилось, студентка фон Штернберг, что происходит?

– Простите, мэтр Стилдрим, барон оступился и упал, – сказала я и мило улыбнулась. Старичок терпеть меня не мог, возненавидел с первого занятия. Студенты шепчутся, от него тоже вторая жена через судебный приказ ушла.

– Так помогите своему господину! – рявкнул мэтр.

Разумно применяя силу, я стиснула предплечье супруга посильней, чтобы чувствовал, в чьих руках теперь власть.

– Тебе придется повести машину, – процедил супруг.

– И не подумаю, второй жене не положено, – ядовито отозвалась я. Понажимай на педали сломанной ногой, красавчик.

– Я вызову целителей, – учтиво поклонился мэтр барону и, бросив на меня испепеляющий взгляд, медленно, опираясь на клюку, пошел к зданию Академии.

Скинув курточку, я принялась оттирать отпечаток сапога барона со спины. Оскорбленное эго требовало отмщения.

Местная «скорая помощь» прибыла быстро. Не разбираясь, целители уложили картинно стонущего барона на носилки и занесли в машину. Я подавила в себе желание сплюнуть на мостовую – слишком долго изживала эту пацанскую привычку в детстве.

– Поедете с супругом?

– Нет. Я встречу тебя дома, – коротко произнесла я и, независимо развернувшись, пошла вниз по улице.

Путь до Академии от особняка Штернберга в прошлый раз занял у меня почти час. Это с чемоданом и на каблуках. Сейчас я была в удобных ботиночках, правда, смысла торопиться все равно не видела. Обойдя магический квартал – пока туда страшновато заходить – остановилась у лотка с мороженым. Приветливый продавец, зеленоватый с розовой шерстью, ласково улыбнулся мне тремя рядами клыков. И я сразу вспомнила, что кошелек остался под подушкой. За спиной раздалось вежливое покашливание.

– Мастер?

– Рысь, вы забыли о связывающем заклинании? Я через всю Академию за вами бежал, буквально штаны на ходу застегивая, – укоризненно заметил Данкварт.

– Ой! – Блин, я же собиралась к нему зайти. – Я забыла, то есть не забыла, а вот как-то так вышло…

– Не лепечите, – поморщился оборотень. – Вы на все выходные домой?

– Там не мой дом, мастер. И нет, мне только нужно кое-что… сломать. И отбыть положенное судом время в присутствии супруга.

– Сломать?

– Я боролась за ясность своего сознания не только легальными методами. – Я решила остановиться на такой формулировке. Все незаконные средства, примененные исключительно на себе, несут оступившемуся магу только штраф. На штраф у меня деньги есть.

– Почему вас не отговорили от этого замужества? Мать, отец, брат? Можете не отвечать, – тут же спохватился оборотень.

– Спасибо. Идемте?

– А мороженое?

– Я все равно деньги не взяла, – легко пожала плечами.

Данкварт покачал головой, придирчиво принюхался к предложенному товару и взял два рожка с клубничным мороженым. Протянув один мне, он с удовольствием принялся за второй.

– А сколько живут оборотни? – спросила я, когда мы отошли от лотка. – В среднем?

– А вы уже рассчитываете от меня избавиться? – вскинул бровь мой декан. – Я полукровка, еще сотню лет протяну. Чистокровные и до трех сотен дотягивают. Кто занимался вашим образованием?

– Библиотека. – Я тяжело вздохнула. – Но любовные романы и приключенческие книги стояли удобней справочников.

Данкварт расхохотался и сквозь смех произнес:

– Я лично прослежу, чтобы в ученической библиотеке все развлекательные книги переставили как можно выше.

– Ага. Мастер, а кто это был? – Я повертела полусъеденным рожком мороженого в воздухе. – Ну, продавец…

– Провинциалы бегут от него с ужасом, – хмыкнул некромант. – Он просто считает, что для хорошей торговли необходимо привлекать внимание. Мастер-иллюзионист.

– Торгует мороженым?!

– Которое готовит его жена. Там такая суровая дама, поверь, у него нет выбора.

– Так, может, он не хочет, чтобы его в лицо узнавали? – логично предположила я.

* * *

В доме барона творилось незнамо что. Страдалец возлежал на софе в парадной гостиной, рядом на ковре расселись его напомаженные, завитые дети – двое сыновей-подростков и дочь лет семи. «Умирающий» фон Штернберг зачитывал им завещание. Только первой жены отчего-то не было.

– Часто это у вас? – вполголоса спросил оборотень, весело рассматривая собрание.

– Меня на такие представления не брали, – негромко отозвалась я. – Вы не могли бы помочь мне, мастер? Отвлеките их. Я до подвала и назад.

В доме я ориентировалась очень плохо. Лаура даже не пыталась заставить меня выучить местоположение комнат, зато путь от холла до подвала я проходила вместе с ней каждый сон.

Для проведения ритуала юная маркиза фон Сгольц выбрала укромный уголок позади водопроводных труб. Чтобы смыть следы, достаточно напустить побольше воды – она растворит в себе и начертанные на полу линии, и остаточные эманации.

Я открутила вентиль с холодной водой и, пока вода не замочила ботинки, выскочила из помещения. Только посмотрела, все ли линии попадают под поток.

В гостиной набирал обороты фарс. Фон Штернберг вдохновенно вешал лапшу на уши внимательному оборотню.

– Вот такая получилась размолвка, эх, молодость!.. – Увидев меня, барон просиял улыбкой: – Сердце мое, я скучал.

– Я – не очень, барон, – сообщила я, сев на диван рядом с оборотнем, и огляделась.

Внешность первой жены барона я представляла себе весьма смутно. По словам Лауры, она была ухоженной блондинкой, обожающей свою идеальную кожу. Тоннами закупала крема и притирания, в доме всегда толклись непонятные целители. Однако эта гламурная киса явно не спешила утешить супруга.

– Не будь такой злой, милая, – вещал фон Штернберг. – Ты добилась своего, учишься, хотя еще так молода, могла бы развлекаться. Возвращайся жить домой, я найму тебе водителя. Личная комната лучше общежития.

Меня охватил страх. Если Данкварт сейчас поверит этому лицедею, плакала моя вольница. Хотя нет, мы же связаны, связаны. Надо успокоиться.

Дикий, истошный визг разорвал повисшую после фразы барона тишину. Фон Штернберг схватил трость и вприпрыжку помчался на звуки, мы с некромантом рванули за ним.

В полукруглой комнате, отделанной мрамором, бесновалось голое чудовище. Зеленая морда и вытаращенные глаза.

– Ты-ы! – провыло оно, вытягивая руки.

– Ламия! – взвизгнула я, а барон раздавил в пальцах какую-то крупную капсулу. Оборотень взвыл и схватился за голову:

– Зачем?! Безголовые! Успокойтесь!

Он сдернул с узкой кушетки покрывало и набросил на монстра. Тот затих. Я присмотрелась, сообразила, в чем дело, и выдохнула:

– Дурдом на выезде.

– Из крана один кипяток, – томно сообщила первая жена барона, поправляя покрывало на плечах, – а маски на него плохо реагируют.

Договорив, эта красавица сняла с лица кружок огурца и смачно им захрустела. Я передернулась и встала поближе к некроманту. Что-то будет.

– Почему мой возлюбленный супруг с тростью? Ты одумалась? Я пока не закрыла твою комнату.

Мне показалось или в последней фразе «ламии» прозвучала плохо скрытая надежда?

Раздался грохот со стороны входной двери, и вторая серия воплей разнеслась по дому. Верещал, судя по тембру, дворецкий. Первая баронесса фон Штернберг нервно стиснула пальцами покрывало и вздрогнула.

– А это что? – удивилась я.

– А это ОГБР – оперативная группа быстрого реагирования, вызванная бароном фон Штернбергом, – флегматично произнес оборотень. – Нравится мне ваш дом, барон.

– Мы, наверное, пойдем, еженедельный ритуал встречи можно считать завершенным? – спросила я, подхватила под локоть некроманта, и мы выскочили из комнаты. Как раз чтобы столкнуться нос к носу с тремя шкафоподобными мужчинами.

– Где?

– Там. – Я ткнула пальцем себе за спину. Едва захлопнулась дверь, как мастер Данкварт схватил меня в охапку и в несколько прыжков добрался до выхода.

Скакать на закорках бешеного оборотня – чистое удовольствие. Особенно если это привлекательный мужчина, который еще и хохочет во всю глотку. Путь, на который мы до этого потратили около сорока минут, он преодолел за пятнадцать.

– У нее вся спина в рваных, продольных шрамах от кнута, – сказал Данкварт, отдышавшись, и внимательно посмотрел на меня. Я передернула плечами. На спину себе еще не довелось посмотреть.

– Может, упала неудачно? – неуверенно предположила я.

Меня не отпускало неприятное чувство, что барон отыграется на первой жене за мои выкрутасы. Но она не бесправное существо, если захочет, сможет уйти от него. Другое дело, что никто не будет ее обеспечивать. Может, деньги и держат? Или ей нравится то, что он делает…

– Может быть. Доброго дня, Рысь. Соберешься за пределы Академии – не забудь мне об этом сказать.

Я покаянно опустила голову. Стыдно было невероятно. Но и приятно тоже. Не могу вспомнить, когда мне было настолько хорошо и весело. И когда привлекательный мужчина покупал мне мороженое. И носил на руках…

 

Глава 3

Всю жизнь я любила физкультуру, а физкультура любила меня. И я с удовольствием ждала, когда с нами начнут ей заниматься. Всяко же за пафосным названием этого предмета в Академии – РДиТ, «Развитие души и тела» – скрывается что-то важное? Вообще сложно представить оперативника Департамента Безопасности и Магического Правопорядка, не способного на кросс по пересеченной местности. Уникумы, умеющие силой мысли останавливать противника, как правило, в государственные академии не поступают. И очень часто оказываются на иной стороне закона – где больше золота, там и одаренные люди.

Спортивную одежду выдали только вчера. «Слишком большой наплыв студентов», – сказал завхоз, усиленно глядя в сторону. Я сделала вид, что поверила, – какое мне дело, как он на нас наживается, если вещи я получила пристойного вида и хорошего качества? Для РДиТ в качестве формы полагались плотные темные легинсы ниже колена и нечто, напоминающее скромную темно-синюю тунику. Кроссовки в этом мире заменили мягкими сандалиями на плоской подошве.

Влившись в нестройные ряды одетых в спортивную форму студентов, я без проблем нашла тренировочную площадку. Белоснежный песок, стройные шеренги турников, горизонтальных и вертикальных бревен. Все это опоясывали три беговые дорожки. Дальше виднелись иные снаряды, но рассмотреть лучше не представлялось возможным. Думаю, скоро их удастся даже пощупать.

На песок вышел тренер. Из-за тех самых турников. Он был крут. Именно так я себе представляла отставных вояк. И дело не в коротких седых волосах или шраме, уродовавшем его щеку, нет. Взгляд, выражение глаз – вот что первое производило впечатление. Расслабленная поза, ленивая усмешка в уголках губ – он казался безобидным. Свободные штаны, сандалии, как у нас, и рубаха. И ощущение огромной, жестко контролируемой силы.

Тренер качнулся с пятки на носок и начал зачитывать фамилии. Каждый из студентов делал шаг вперед, замирал и возвращался назад. Я даже не пыталась никого запомнить – «развитие духа и тела» было общим для всех курсов. Единственный, кого я отметила, так это «туалетный шутник» – Виор фон Тьеор.

– Фон Штернберг. – Тренер никак не интонировал наши имена. С такими интонациями произносят «платяной шкаф» или «стул». Неодушевленные, такими были мы для него.

Сглотнув, я сделала шаг вперед. Тренер демонстративно осмотрел меня, будто просканировал. На дне серых глаз таилась скука. Готова поспорить, он рассмотрел нас всех, еще пока мы неуверенно строились, ожидая его появления. Осмотрел и сделал предварительные выводы.

Трех девиц он отправил переодеваться и заплетаться. А я пылко возблагодарила свою первую учительницу по физкультуре – неопрятную, пьющую бабищу, которая, однако, требовала чистоплотности и аккуратности от своих учениц. Она-то и приучила меня носить туго заплетенную косу.

Четверых парней он отправил на турники – на личном опыте изучать, отчего нехороши крупные кольца на РДиТ. И, как человек, имеющий призвание истинного преподавателя, запретил снимать украшения до конца занятий. «РДиТ» тренер произносил с оттяжкой, раскатывая «р» и проглатывая остальные буквы.

– Первый курс. Добро пожаловать. Ко мне обращаться – «тренер Зур». Люблю вас, желторотиков, ничего не знаете, не умеете, а гонору на миллион. Вот чем гордитесь вы? Штернберг!

– Носом, тренер. Прекрасная форма носа. Тренер, через полгода…

– Как сменишь фамилию, так и я сменю обращение. Здесь тебе не подружкин клуб. Кто-то еще чем-то гордится? Испугались. Только одна девка среди вас смелая?

– Этой все нипочем, верняк, – мерзко хохотнул туалетный шутник.

– Тьеор, отвечайте за себя, – почти нежно проворковал тренер. И его изуродованное шрамом лицо заставило шутника передернуться.

Я присмотрелась к студентам: кто посмеялся искренне, а кто вымученно улыбнулся. Подпевалы добровольные и недобровольные. Вон тот худой парнишка в заношенной форме – явно предыдущая жертва фон Тьеора. Ну уж нет, самая противная рыба в этом аквариуме – я. А значит, и плавать вы будете по моим правилам.

Жизнь вносит свои коррективы. Расставив нас на беговых дорожках, тренер Зур отдал приказ бежать. Первое занятие – вводное, по его результатам нас распределят по группам. И вот здесь меня ожидал сюрприз. Я помню одышку – в мои четырнадцать лет в нашем городе открылся «МакДак», гори он в аду синим пламенем, и спустя полгода мне пришлось сбрасывать радостно нажранные килограммы. Тогда у меня тряслись жиры, руки, ноги, темнело в глазах и клокотало в груди. Но сейчас я всех этих симптомов не ожидала.

Сбросив темп, я пыталась обуздать дыхание. В груди кололо. Но не совсем так, как прежде, в прошлом. Как будто кости норовили распасться на отдельные половинки. Ну уж нет, с этими симптомами я буду разбираться позже.

Но «позже» наступило раньше – тренер приказал отжиматься, три подхода по десять раз. На втором подходе в глазах потемнело.

Я лежала под открытым небом. Облака застыли в мертвой неподвижности. Да и солнце какое-то слишком уж лучистое. Щурюсь, силясь рассмотреть получше.

– Очнулась, красавица? – низкий, рокочущий голос исходил из низкорослого, тощенького тельца. Широко распахнув глаза, я смотрела на бородатую тетку. Причем борода у нее была весьма странная – не грубая, как обычно у мужчин. Нет, это были мягкие, шелковистые волосы. С вплетенными цветочками и бусинками.

– Д-да, – выдавила я.

– Такую маленькую и хрупкую гномку испугалась? – хохотнул тренер. Он сидел с правой стороны от моей постели. За его спиной, скрестив на груди руки, стоял мой декан.

– Что случилось?

Неужели я позорно рухнула в обморок?..

– Мордой в песок ты рухнула, – рыкнула гномка, будто прочитав мои мысли. Несоответствие ее голоса и тела сведет меня с ума, если я задержусь здесь. – Как можно, имея такой анамнез, так бездарно тратить драгоценное здоровье?

– Гномы все делают на совесть, – усмехнулся тренер.

– Какой анамнез? Я полностью здорова. И справку в деканат сдала, со всеми документами.

– Подтверждаю, – кивнул оборотень, – я лично визировал документы студентки фон Штернберг.

– Вы издеваетесь, что ли? – поинтересовалась гномка. И я поняла, что к ее голосу мне придется привыкнуть, зато ни с кем не перепутаю. – Здесь латок с полсотни.

– Чего? – переспросила я. – Объясните, пожалуйста, подробней.

– Кости ломала? – тяжко вздохнув, спросила гномка.

– Да, – уверенно кивнула я и тут же замерла. Это я в прошлом вся ломаная-переломаная после аварии лежала. Без надежды на исцеление. Огромное спасибо за депрессию двум молоденьким медсестричкам, они обсуждали меня при мне же. Так я и узнала, что надежды нет и не предвидится.

– Руки и ноги, – удовлетворенно кивнула гномка, и я расслабилась. У меня-прошлой был раздроблен позвоночник. И ноги. Руки остались целы, но не двигались.

– И? – поторопила я целительницу.

– Во время последней войны были изобретены «латки». Ими закрывали открытые раны, сращивали кости. Но это временное. Как заклеить рваный сапог – все равно придется покупать новый. Так и здесь, все равно требуется полноценное врачебное вмешательство. Сеансы массажа, мази и притирания, зелья. Ну скажите, какая нужда заставила вас использовать это зверство в мирное время? В вашем-то возрасте?

– «Женщина, берущая на себя обязанности второй жены, должна быть всегда доступна супругу, невзирая на время и место. Исключение составляет лишь угроза жизни означенной женщины», – мрачно процитировал оборотень. – До этого места романтичные дурочки не дочитывают. Останавливаются на обязанностях мужа – содержать, баловать. Дарить подарки. Еженедельные и ежемесячные.

Повисшую тишину можно было есть ложкой – противная и тягучая, она сигаретным дымом разливалась в воздухе. Я глубоко вдохнула, собираясь ляпнуть хоть что-нибудь в свое оправдание. Не хотела Лаура золота. Любви дурочка хотела.

Но тут я зашлась истерическим чихом.

Рыжий аллерген запрыгнул на постель. Басовито мяукнув, кошак начал укладываться на моих коленях.

– Кыш, Герик.

– Герик? – переспросила я.

– Аллерген, – улыбнулась гномка, а я хихикнула. – У многих людей аллергия на кошек, а у гномов – нет. И у меня нет.

Я немного зависла на этой фразе. Она ведь гномка, зачем так подчеркивать? Или полукровка? И не хочет иметь ничего общего с людьми?

– Я оставлю студентку фон Штернберг до утра. И каждый вечер, за час до отбоя, ко мне. Эту неделю ночуешь здесь. Латки довели твои кости до весьма плачевного состояния, то, что можно было выправить за пару дней, теперь растянется на неделю.

Одно радует: Лауре мое тело тоже юзаным досталось. Ублюдочный бывший муж, сделавший мне аборт посредством удара кулака в живот. И условный срок за удар сковородкой оного выродка, приведший к тяжким физическим повреждениям. В суде никто не принял во внимание потерю мной ребенка. Но зато драгоценный супружник остался уродом на всю жизнь. Теперь его внешний облик соответствует внутреннему.

Я не злорадствую, что и у Лауры будет не все гладко. Просто о таких вещах нужно предупреждать. Пару слов – зайди к целителям. Это не поколебало бы моего решения. На тот момент мне было безразлично все, кроме одного – возможности ходить, сидеть, мыть себя и свои интимные места самостоятельно. И да, перестать гадить под себя. Это невероятно огромный бонус.

– Спите, студентка. Я разбужу вас завтра за два часа до занятий. Сделаем первый массаж с мазью, и я вас туго забинтую. Мастер Данкварт потрудится принести вам одежду и писчие принадлежности.

– Не забудьте заполнить официальные бумаги. – Тренер удивительным образом умел становиться незаметным. Пока он не заговорил, я совершенно не обращала на него внимания. Неужели глаза отвел?..

– Полагаете, стоит? – нахмурилась целительница.

– Дорогая Иртэ, – приторно ласково произнес тренер, – вы недавно в нашей Академии. И я напомню, это не одна из частных, платных школ, где вы отвечаете за детей перед их родителями. Нет. Здесь вы будете объяснять императорской Канцелярии, отчего у них станет на одного мага-оперативника меньше. И поверьте моему богатому опыту, ни одна истеричная мамаша, чьего великовозрастного дитятю ненароком ушибли, не сравнится с лордом Протектором нашего округа. А все случаи травм в государственных Академиях расследует именно он. И я за халатность или сговор целителей отвечать не собираюсь. И вам не советую выгораживать.

– А я понять не мог, почему настолько стандартная формулировка. – Данкварт нахмурился. – Будь у суда настоящая справка от целителей, о латках и иных повреждениях, вас развели бы одним днем.

– Я жду официальные бумаги, а ты изыми оригинал из личного дела, – попросил тренер Зур некроманта. – Ненавижу такие подставы. Выздоравливай, Рысь. Если хорошо покажешь себя – возьму в продвинутую группу.

 

Глава 4

Массаж был потрясающим. Нет, серьезно. Голос гномки и ее бесподобная борода отошли на задний план. Неужели все дело в мазях? Я помню грубые, жесткие руки массажистов в больнице – слезы на глазах кипели и вниз скатывались. Здесь же касания варьировались от мягких, но сильных до почти неощутимых. Я прикрыла глаза и даже задремала немного. Поэтому резковатый оклик целительницы заставил меня вздрогнуть.

От целительницы я ушла полностью довольная собой и миром. Нудный день подошел к концу – сегодня отменили все уроки и заставили нас заполнять целую тучу анкет. Тестировали способности и даже вычислили одного неодаренного в группе. И чего девчонка хотела добиться этим?

В случившемся дальше можно обвинить меня только за то, что продолжила спать на ходу. Мышцы приятно гудели, я предвкушала, как со следующей недели начну восстанавливать физическую форму и заниматься какими-нибудь единоборствами – своей мечтой в прошлом. Именно в этот момент и ощутила сильный тычок в спину.

Сорвавшись с лестницы, я думала только об одном: позвоночник. Все, что угодно, только пусть он останется целым. Пожалуйста.

Я лежала на ледяном полу и медленно, аккуратно сгибала, разгибала пальцы на ногах. Мне было наплевать на все – здесь и сейчас я должна была убедиться, что ноги не потеряли чувствительность. И потому пропустила самое интересное.

Фон Тьеор подошел ко мне с неприятной усмешкой и бросил кому-то, стоящему вне поля моего зрения:

– Вот так нужно было сделать, котик, – гаденько протянул мерзавец. – Ей не привыкать, а мне весело. Придешь ко мне вечером, красавица? И падать больше не будешь. Золотом не осыплю, но жизнь улучшу.

– От-тойди от нее, – чуть заикаясь, произнес незнакомый голос. Я мысленно поморщилась, даже мне было слышно, насколько испуган горе-защитник.

Отчего же я не встаю? Я тоже боюсь, магии в себе я пока не обнаружила – да, кости я пальцами лихо переламываю, но черт его знает, не придется ли мне общаться после такого с таинственным лордом Протектором?

– Утю-тю-тю, – глумливо скривился Тьеор и даже пальцами козу сделал. Только как-то без души. В глазах «туалетного шутника» не было даже намека на получение удовольствия от происходящего. Скука, гадливость и немного сожаления. Что за чертовщина?

Через меня перескочил мальчишка, тот самый, бедно одетый. Я еще сочла его прошлой жертвой фон Тьеора. Неловко ударив противника кулаком в челюсть, он охнул и прижал руку к груди. Из больших глаз потекли слезы.

Сам Тьеор от удара полетел на пол и теперь сидел, ошеломленно хлопая ресницами.

– Руку сломал об урода, – констатировала я и поднялась на ноги. Обхватив мальчишку за плечи, я повернулась в обратную сторону. – Идем, мой славный рыцарь, целительница Иртэ поправит твою косточку.

– Можно латку поставить, – буркнул мальчик. Вот не могу его ровесником воспринять, высокий, сутулый, он выглядел настолько робким, что воспринимался ребенком.

– И потом, как я, будешь ходить каждый вечер к целительнице, – фыркнула я и потянула защитника за собой. Фон Тьеор поднялся на ноги. Я ожидала удара в спину до тех пор, пока не завернула за угол.

– Рысь фон Сгольц, пока еще Штернберг.

– Верен фон Тарн, – улыбнулся паренек.

– Странно, что он не ударил нам в спину.

– Нас двое, – удивился Верен, – а он один.

– Я как волшебница – ноль, – легко призналась я, – дар открылся только-только.

– Я алхимик, никогда не буду сильным, а главное, быстрым волшебником, – в тон мне отозвался Верен. – Зато скоро приступлю к изучению боевой алхимии, и вот тогда… – Мальчишка зло сощурился.

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, – шмыгнул он носом и вздохнул. – Талант у нас семейный, к алхимии. Поэтому и взяли, так-то тут с восемнадцати берут.

Гномка, увидев Верена, ухватила его за плечо и утащила за ширму. Мне было велено выметаться и ложиться спать. Или просто лежать – кости после сеанса исцеления должны отдыхать.

До комнаты я добралась быстро. И, спасибо фон Тьеору за науку, по дороге зорко осматривалась. Я не знаю и даже не хочу знать, лечат ли здесь частичный паралич. Мне не важно, даже если такие травмы исцеляют за секунды – я не хочу повторения кошмара. Одно только воспоминание об ощущении отсутствующих, мертвых, не отзывающихся ног приводит меня в ужас. Утром я просыпаюсь и первым делом задираю вверх ноги – посмотреть на свои ступни, на то, как шевелятся пальцы ног. Невероятное зрелище.

Устроившись в постели, я достала учебник продвинутой арифметики. Для меня, как для землянки, такое название режет ухо и колет взгляд. Но по большому счету мне глубоко безразлично название предмета. Главное – суть. И эту суть я довольно легко разгрызла – первые две главы представляли собой простейшие уравнения. А вот дальше уже давались уравнения с переменными, в качестве которых выступали заклинания и эффекты от зелий. В эти дебри я решила самостоятельно не лезть. Запутаюсь.

– А здесь воняет, – манерно протянули от дверей.

Первое, что бросилось мне в глаза, – ногти. Когти оборотня, виденные мною у декана, не шли ни в какое сравнение. Чистокровная оборотница или оборотниха?

– Воняет – открой окно, – фыркнула я и тут же спросила: – А как правильно называют самку оборотня, оборотница или оборотниха?

– Какая храбрая человечка, – хищно улыбнулась девица, – не из пугливых. Знаешь, скольких я из этой комнаты выжила?

– М-м-м, то есть тебе нужна пустая комната, чтобы никто не знал, когда ты уходишь? – легко ввернула я, и девица пошла красными пятнами:

– Открой только рот, дрянь, в присутствии…

– И открою, и в красках расскажу все свои предположения. – Я откинула плед в сторону и сладко потянулась. – А теперь выйди и зайди нормально. Познакомимся, может, поладим.

Девица расхохоталась и плюхнулась на свою кровать.

– Ладно, была не права. Ты просто человек, а меня уже вылюбили в самый мозг человеческие самки. Спят с чесноком, под кроватью святую воду держат. Вот при чем здесь сказки о вампирах? И кстати, мы слово «оборотень» не изменяем.

– Вот и славненько. Я – Рысь.

– Кариса ди-Овар. – Она тряхнула платиновой гривой и подмигнула. – Арифметика? Чтоб ее ракшасы пожрали, хотела же завтра выехать, а не сегодня.

– Не дается?

– Вообще! – Она закатила густо накрашенные глаза. – Я здесь из-за семьи жениха. Хотят, чтобы у меня было образование, чтоб я могла поддерживать супруга. Папа платит, куда деваться.

– То есть после учебы ты будешь работать? – осторожно полюбопытствовала я. Кариса была похожа на ту, что рождена деградировать в салонах красоты и соляриях, а никак не на рабочую лошадку.

– Три года, как и ты. Контракт с Империей, – тяжело вздохнула соседка. – Как думаешь, может, когти в золотой перекрасить? Или так оставить? Или с красной крапушкой сделать? Мне иногда кажется, что наш старичок-декан скоро умрет, – невпопад добавила девица.

– Видимо, уже умер, – ошеломленно ответила я. – У нас другой декан – мастер Роуэн Данкварт.

– Этот убийца?! Я должна написать отцу, пусть пришлет моего телохранителя. – Она обвела взглядом комнату. – Я готова отказаться от нового шкафа. Нет, как так можно, в Академии учатся дети разных чистокровных кланов, а деканом будет полукровка?! Или сиреневым оттенить коготки? Как думаешь?

– Что?

– Я говорю, что ректор ведет неправильную политику. – Кариса прикусила коготок. – Понимаешь, он ведь одичал, этот Данкварт. В полнолуние он сожрал свою жену и ее брата, они были людьми. Полукровка, что с него взять.

– Ты уверена, что он их съел?

– Если оборотень теряет разум, он творит всякие ужасные вещи, ест людей или, того хуже, скот. Люди хотя бы чистые, более или менее. – Миловидное личико ди-Овар скривилось от отвращения. – Вот я и говорю, не хочу у него учиться. Я-то уже третий год здесь учусь. Теперь на судебного некроманта. Как закончу, так и замуж выйду. Вот только вечно им приспичивает мне добавить учебы.

– А кто был инициатором твоей помолвки?

– Папочка нашел мне жениха. Род не слишком древний, но парень хорош собой, умен, с пробивным характером. Не знаю, правда, что это значит и что он там пробивает. Я буду вести дом, устраивать приемы и собирать пожертвования для сиротских приютов. Так что мой супруг имеет полное право биться, куда захочет.

– А его семья против не была?

– Приставка «ди» означает особу, приближенную к главе клана, – с насмешкой произнесла Кариса. – Из женщин клана такая приставка только у меня и нашей второй сокурсницы-судебницы. Но она глуповата, уперлась в учебу, из библиотеки не вытащить. Всего, говорит, хочу сама добиться.

– Действительно, чего это она, – хмыкнула я и улеглась на постель. Отложив книгу в сторону, прикрыла глаза. Соседка в режиме монолога разбиралась, какого все-таки цвета сделать когти. Последнее мое осознанное действие – постановка будильного артефакта. Или как он там правильно называется.

 

Глава 5

Кариса вставать по будильнику отказалась наотрез. Вызверилась на меня из-под одеяла как настоящая псина – ощерив немаленькие клыки и сверкая глазами. У соседки на лестничной клетке была такая же шавка – из-под пышной челки торчали злющие глазки. Мозгов у псинки не было – может, они с моей соседкой астральные родственники?

Щелкнув Карису по носу, я потопала в сторону умывален – наши комнаты были объединены по четыре, то есть на восьмерых девушек имелось две раковины и одна душевая. И я уже вторую неделю охочусь на ту заразу, которая оставляет свои волосы в сливе. Найду – заставлю съесть.

Холодная водичка с утра бодрит невероятно. Особенно если предполагалось попасть под теплый душ. Особенно если с вечера уснула и утром душ необходим – мастер Данкварт продолжает периодически ко мне принюхиваться. Будь он вампиром, подумала бы, что группу крови вычисляет, так ведь нет, оборотень. У нас пока нет профильного предмета – распределяют дополнительные группы, после чего теория некромантии займет все оставшееся время. Но все равно, сталкиваясь со мной в коридорах, декан подозрительно тянет воздух носом. Одно радует – я не одна такая «ароматная».

Кариса возлежала на постели, высоко задрав ноги.

– Я видела, как ты так делаешь, – сообщила она, – могла бы и сказать. Это чтобы форму ягодиц подчеркнуть?

– Нет, изящество мизинцев, видишь, у меня какие красивые? – Я скинула тапку и вытянула вперед ногу, растопыривая пальцы в разные стороны.

Соседка оценила зрелище, задумалась и опустила ноги. Для верности даже села и уперлась ступнями в пол.

– Может, тебе не стоит больше так делать? – осторожно поинтересовалась она.

– Там видно будет. Ты завтракать идешь? С сегодняшнего дня столовка открыта, бо́льшая часть студентов приехала.

– Естественно, лето кончилось, вот и собрались. И нет. Спасибо, мое питание оплачивает семья жениха. – Кариса потянулась. – Я в «Зимнюю Фею» хожу. Это чайный домик, там летом зима и зимой лето. Красотища. Сидишь, кофеек попиваешь, и крупные такие снежинки падают за окном. А в это время кто-то будет давиться склизкой кашей.

– Запомни на будущее, главное – глотать не жуя, – фыркнула я.

– И у тебя нет претензий ко мне? – вытаращилась соседка.

– Я не заглядываю в чужие кошельки и тебе не советую. Деньги у меня на чайную есть, и если поладим, я буду благодарна, когда ты меня туда проводишь. Как-нибудь вечером, вместо ужина, посидим, потреплемся. Но завтракать и обедать я предпочитаю за казенный счет.

Очередь до раздаточной была жиденькой. Я встала позади Верена и, легко хлопнув его по плечу, предложила позавтракать вместе. Парнишка робко улыбнулся и кивнул на стол у окна.

– Плохо выглядишь.

– Меня от целительницы в карцер отправили, – спокойно пожал плечами фон Тарн.

– Что?

– Я напал на ученика. – Темные маслины глаз равнодушно смотрели на меня с бледного как мел лица. – И сказал об этом.

– Ты умишком тронулся? Он толкнул меня, а ты, пожелав поднять девушку, запнулся и упал, вот и руку сломал. А в челюсть ему головой заехал, случайно.

– Кто мне поверит?

– А какая разница, кто тебе поверит, если доказать обратное невозможно? Мы познакомились только вчера, значит, выгораживать тебя мне нет выгоды. Сходим после завтрака к ректору. А то нечестно получилось.

– Зачем тебе это?

– Ты мог повестись и покалечить меня, но не стал. Защитил. И я хочу, чтобы это знали.

Я проглотила комок каши и запила его сладким чаем. Овсянка на воде, умеренно подслащенная, и кусок серого хлеба. Бывало и хуже, право слово.

– И мы – друзья? – с непонятной интонацией спросил Верен.

– Ну, приятели, я думаю. Друзья – это все-таки нечто большее, общие глупости, пакости, интересы. И очень часто все это объединяется в одно – стиль жизни.

– Здорово, – спокойно улыбнулся фон Тарн и ловко подчистил тарелку. – Купи в городе корицу и сахарную пудру.

– Не-не, такие извращения без меня, спасибо. Невкусное должно быть быстро проглочено и запито. Иначе моя нежная любовь к яблочному штруделю может пропасть.

– Не слышал о таком блюде, – пожал плечами Верен. – Что у тебя первой парой?

– Арифметика.

– О, поздравляю. Преподаватель зануда, не стоит ему возражать. Заклюет, дятел арифметический. У первокурсников будет вводное занятие и тест.

– Вот жесть, а почему тест-то?

– На первом курсе почти сотня человек, раскидают по группам, чтобы неспособные в одном углу, соображающие в другом. И дятлу проще. Он с отстающими не занимается, дает списать формулы с доски и весь год лепит «Це с плюсом».

– Это самая низкая?

– Угу, «А», «Бэ» и «Це». Еще есть ноль, но его редко ставят – только по профильным предметам. Пойдем, провожу до аудитории. Мало ли что.

Верен встал и смутился от собственного предложения. Действительно, защитник из него так себе.

– Спасибо, я хотела тебя попросить, но постеснялась, – сказала я и легко улыбнулась. Покрасневший от удовольствия фон Тарн придержал для меня тяжелую дверь и пояснил:

– Сумку не могу взять, решат, что ухаживаю с целью брака. Да ты и сама знаешь.

– Ага, – отозвалась я. – А как же лижущиеся под каждым кустом парочки?!

– Там половина помолвлены, – удивленно ответил парень. – Другие из новых родов, еще глупые, не понимают, что жизнь себе портят. И детям. Тайре с факультета прорицателей до сих пор вспоминают, что ее мать с ее же отцом раньше свадьбы целовалась. Ты чего стоишь?

– Погоди, я шоколадку забыла купить.

О, здешний шоколад! Мама рассказывала про советский вариант. Не знаю, не пробовала. Но тот, что продавали в местной столовой, в вощеной бумажке, без рекламы и завлекушек, был вкусен до невозможности.

Пару минут спустя я чуть не выронила вожделенную плитку от грозного оклика декана:

– Студентка фон Штернберг!

– Мастер? – судорожно спросила я, вспоминая: вроде не грешила.

– Это ваше? – На широкой ладони Данкварта лежал крошечный дракончик.

Черт, вот оно! Ведь с первого дня пребывания в Академии меня не покидает чувство, будто я что-то забыла! Или кого-то.

– М-м-м, да.

Мое, хотя я его и не покупала. Наследство от Лауры – маленькая, живая и совершенно не нужная мне игрушка.

– Отлично, студентка. Он вылакал весь ликер преподавательницы чар, очевидно, ваша химера неравнодушна к сладкому. Как и вы. Доброго дня.

– Повезло тебе… – сказал Верен, осторожно забрав дракончика у моего декана и завороженно его рассматривая.

– Почему?

– Они стабилизируют магический фон и…

Но дальнейшие пояснения я пропустила мимо ушей, вспомнив о возникшей из-за меня проблеме Верена.

– Мастер! – заорала я. Оборотень подскочил и резко развернулся.

– А если я начну так орать, Рысь?

– Сопроводите нас, пожалуйста, к ректору, – мило улыбнулась я.

По дороге мы ввели моего декана в курс дела, и он витиевато выругался.

– Не понимаю, что происходит. Фон Тьеор завалил экзамены в прошлом году, откровенно специально, об этом все твердят. – Данкварт нахмурился. – Мало того – начал задевать студентов. Целенаправленно, будто добиваясь наказания.

– А какая высшая мера?

– Отчисление. – Некромант покачал головой. – Но видишь ли, здесь никто никого силком не держит. Ушел – так ушел, это после начала специалитета вы дадите кровные клятвы.

– На третьем курсе.

– Верно, студент фон Тарн.

В кабинете ректора мы долго и унизительно объясняли, что произошло. Он хмурился, вытирал лысину и тяжело вздыхал.

– Не могу я дать делу ход. У Тьеора особый, ценный дар телепатии, и он способен развить его до полноценного, такие люди нужны Империи под контролем, а не на свободе. Так что пусть учится.

– Ректор, – укоризненно произнес некромант.

– Не маленькие, понимают, куда попали, – отмахнулся ректор. – Пока он не совершит нечто из ряда вон, убийство или изнасилование, никто ничего ему не сделает.

– Хоть какое-то наказание ему будет?

– За нападение на студента отчисляют с волчьим билетом.

– Накажите за другое, что вы как маленький, – обиделась я. – За неопрятный вид, мытье полов. За неровный пробор. Слишком громко дышит. Говорит. Молчит. Может, хоть так до него дойдет, что действовать надо иначе.

– Можно перевести его из лидирующей арифметической группы в отстающую, – подал голос Данкварт. – Тогда он чаще будет сталкиваться с бойцами, они-то в большинстве не успевают по сложным теоретическим дисциплинам. Если решит задирать боевых магов – получит все и сразу, и удовольствие, и наказание.

– Дело в том, что тут уже не просто замалчивание, Верен со сломанной рукой просидел ночь в карцере, – вкрадчиво напомнила я. – Если бы этот инцидент проигнорировали, да и овощ с ним, с инцидентом. Но так-то зачем?!

– Я прослежу, чтобы из личного дела Верена фон Тарна была убрана заметка об агрессивном поведении, – внушительно произнес ректор и жестом выпроводил нас с Вереном из кабинета.

До моей аудитории добирались быстрым шагом – бежать мне не разрешил фон Тарн:

– Зануда Стилл все равно меня ненавидит, а к дятлу ты успеешь.

– Зануда Стилл?

– Декан факультета алхимии. Наши семьи соперничают, и мне на самом деле сложно с ним общаться… Я мог бы, конечно, дома учиться, но с этого года те, кто не прошел общего обучения, к экзамену на мастера не допускаются. Ее императорское величество назвала это «принудительной социализацией», чтоб ей здоровья полной мерой.

Просторная аудитория была забита под завязку. На задних рядах лежали, спали и играли в карты парни из «качалки через дорогу». Откуда столько перекачанных богатырей? И где дядька Черномор? Видимо, это и есть «бойцы» – боевые маги. Правда, один такой богатырь сидел на первом ряду, и около него было свободное место. Я плюхнулась на стул и вежливо поинтересовалась:

– Не против?

– Не, сиди уж.

По всем стенам были развешаны плакаты с формулами, из тех, сложных. Отягощенные чарами и зельями, громоздкие и неповоротливые гиганты математико-магической мысли.

– Класс. Рад видеть вас. Вы можете обращаться ко мне «профессор Арцисс». Сегодня мы проведем короткий вводный урок, по итогам которого вам будет дан тест. И уже результаты теста определят, в каких группах вы будете находиться. Как всем известно, результаты будут сведены в таблицу и вывешены в холле на первом этаже.

Я этого не знала, но с умным видом кивнула.

Объяснял профессор отвратительно. Он перескакивал с пятого на десятое, возвращался, замолкал и начинал сначала. И ежеминутно напоминал нам, что это лишь начало, основа основ, дальше которой редко кто проходит. И этак выразительно поглядывал на оккупировавших галерку боевых магов.

Мой невольный сосед вздыхал, сопел, переписывал с доски примеры и явственно ничего не понимал. Хмурился. Пытался решить что-то сам и вдумчиво выписывал невероятную чушь.

– Сейчас короткий перерыв, потом тест.

– Хэй, Дар, бросал бы ты эту безнадегу, погнали, жеванем ченить, – предложила подскочившая к столу приземистая и широкоплечая деваха. Но боец упрямо покачал головой и уткнулся в учебник. Девица обиженно оттопырила губу и умчалась. Я умиленно покачала головой – какой уверенный в себе мускулистый квадратик.

– Давай помогу. – Я потыкала в мощное плечо пальцем. – Есть два пути решения. Профессор объяснил самый простой, но такими словами, что все запутал.

Славно, что в социальной сети я когда-то видела метод обучения дробям при помощи лего. В роли лего выступила моя шоколадка. После того как Дар вник, объяснить ему простейшие уравнения с одним неизвестным оказалось значительно легче.

В процессе обучения шоколадку мы умяли на двоих. И перед самым колоколом я, хихикнув, представилась:

– Рысь.

– Дар, – так же поперхнувшись смехом, отозвался боец.

Тест оказался довольно простым, но раздали разные варианты. Я успела шепнуть запсиховавшему бойцу, что он молодец и справится, и взялась за свой лист. Уверенно перерешав предложенное и сдав работу, я покинула аудиторию, по привычке не спрашивая разрешения. И, только прикрыв за собой тяжелую дверь, сообразила, что это не Земля и правила могут отличаться. И что не стоило, наверное, решать все – мне не нужен суперматематический подход. Эх, ладно.

Коридоры в Академии были строго функциональные. Мягкое половое покрытие, как на детских площадках в моем прошлом, и мозаичные стены. На профессорском этаже висели портреты знаменитых учеников – кто и чего добился в этой жизни. Там же было изображение и жизнеописание нынешнего лорда Протектора… столичного округа. А я думала, что мы в самой столице. Хорошо, нигде не ляпнула.

У лестницы горел самоцветами указатель. Я коснулась пальцем сапфира с надписью «Чары» и впервые почувствовала в себе магию. А точнее, как ее из меня высасывают.

– Кабинет чар, третий этаж, аудитория триста два. Преподаватель Аэнари Тильда.

– Благодарю, – буркнула я и потопала к лестнице.

Усевшись на скамью рядом с кабинетом, я уткнулась в учебник. Чем больше его читала – тем меньше понимала. Увы, все эти выверты фантазии автора были мне недоступны. Писали бы: «Сложи из пальцев козу, и получишь пряник» – вот это было б дело. А то – для создания водного флера требуется «духовный настрой, подобный цветку лотоса на глади горного озера». И мысль только одна: а лотосы точно в горах? Что-то терзают меня сомнения…

Постепенно подтянулся народ. Подошел Дар, протянул мне шоколадку и хмыкнул:

– Надо было видеть глаза дятла, когда ты ушла.

– А что мне там было делать? – фыркнула я. Чего уж теперь, не объяснишь ведь. Пусть думают, что я бунтарка.

– И то верно. Глянь, я переписал.

Дар допустил одну ошибку. Мы ее подробно разобрали и, наконец, вошли в аудиторию. Не стоит думать, что я великий математик. Просто арифметика и правда арифметика. Пока что.

В этой аудитории не было парт. Мы разулись, я завязала морской узел на шнурках форменных ботинок – не хватало еще перепутать с чужими. И так, однородной, черно-серо-белой массой, выплеснулись на мягкий ковер.

Да уж, наша форма богатством цвета не отличалась. Но главное, здесь не было тех пресловутых армейских белых воротничков. Да-да, тех, которые нужно пришивать и стирать каждый вечер. Или через вечер – слава Богу, я об этом только слышала.

– Возмутительное событие в нашей Академии, – профессор Тильда не сочла нужным представиться, – подсказало мне, с чего начать урок в этом году. Простейший щит. Те, кто еще не использовал магию активно, возьмите «решето».

Дар под удивленными взглядами подошел к столу и поднял с него нечто, действительно похожее на сито.

– Вот тут держишь, он из тебя силу вытянет, и сможешь создать щит, – проворчал боец. – Пока ауру не раскачаешь, без «решета» колдовать не сможешь.

– Спасибо, – шепнула я. – Его можно где-то взять, чтобы практиковаться?

– У профессорши запишись.

Щит я смогла создать с десятой попытки и только под чутким руководством Дара. Сами бойцы откровенно скучали на этом уроке.

– Нас ведь дома учат, как на ноги встал – вперед, – спокойно объяснил Дар. – Потом уже в Академию, чтобы разные знания были. Только хреново это выходит.

– Овощ овощу рознь. – Я пожала плечами. – Арифметика и для меня будет трудной, когда добавится магический вектор.

– Угу, – промычал боец и стукнул мне по локтю. – Руку ровней.

На нас косились. Бойцы догадывались, почему Дар мне помогает, а вот остальные ребята – нет. И многих, кто не сразу смог сладить с «решетом», явно терзала зависть. Ну и ладно, это я точно пережить смогу.

Вечерний массаж принес мне только боль.

– Магия сегодня в тебе прямо взбесилась. Чары были? – басовито поинтересовалась гномка.

– Да-а.

– Значит, поспишь здесь. У меня есть особая палата. Оно конечно, слишком мощно для твоего случая. Но, тьфу-тьфу, пока никто с истощением не свалился, можно и пошиковать.

Чем отличалась светлая палата от своих товарок, я не поняла, но послушно переоделась в больничную пижаму и забралась под плотное, пахнущее лавандой одеяло. Сон, милый сон.

 

Глава 6

В желудке ворочалась овсянка, пытаясь устроиться поудобней. Сегодня за завтраком ко мне и Верену подсел Дар. Бедный алхимик чуть не подавился, увидев дружелюбный оскал бойца. Фон Тарн по кусочку отщипывал от шоколадки, выложенной на стол боевым магом, и косился на нас, зарывшихся в математические формулы. Кажется, его мир если не рухнул, то основательно пошатнулся.

– А когда пойдет магическая нагрузка, нас Верен подтянет, – жизнерадостно улыбнулась я. – А Дар тебе взамен щиты выставит.

– Угу, драться-то тебе нечем. – Боец, рисуясь, напряг руку, показывая внушительную мускулатуру. – Но защитишься сам и девицу какую-никакую спасешь.

– Ну, девиц он уже спасал. – Я подмигнула малиновому от смущения алхимику. – Меня то есть. Поганка Тьеор скинул меня с лестницы, чтоб ему ни дна ни покрышки.

– Совсем пацан с катушек съехал, – покачал головой боец. – Говорят, в Гранполисе чуть новая война не началась. С орками.

– Вот только войн нам и не хватало, – пробурчал Верен. – Ты про свою химеру, кстати, забыла.

– Забыла, – честно повинилась я.

Ну нельзя мне доверять животных. Хомячки у меня сбегали и дохли в квартирах соседей, рыбки всплывали кверху пузом еще по дороге из магазина, а уж более умные животные и вовсе не задерживались. И коты, и собаки уходили, причем некоторые прихватывали с собой любимые игрушки.

– Знаешь, я не против, если она останется у тебя. – Я скривилась. – Животное не виновато, но человек, который ее купил, мне неприятен. Только не пускай ее на ингредиенты, пусть поживет немного.

– Ты что, – возмутился мальчишка, – я ее беречь буду!

– Вот и береги, она тебе и ауру поправит. Надо было самому такую завести, – сказал боец. Он уже расправился со своей порцией каши и теперь медленно отпивал чай.

– Если не брезгуешь, можешь съесть мою, – предложила я. Сама всего две ложки зачерпнула и наелась. Дар фыркнул, словно мое предположение было запредельно глупым, и в два счета очистил подвинутую к нему тарелку. После чего пояснил:

– Магия, она ведь не из ниоткуда, а из меня. Я трачу себя на заклинания, и это требуется восполнять. Еда и секс – вот чем лечится магическое истощение. Но с последним в Академии печально – сигнализация. В самый интересный момент выть начинает, зар-раза.

– Я не знала, – удивилась я, как и алхимик.

– Такие вещи, как правило, на личном опыте узнают. Я еще штаны не надел, а декан уже тут как тут, – потер шею боевик. – Влетело с треском, потом еще и папаня добавил. Давайте, дети, доели? Пошли, разведу вас по углам.

Я начала понимать, что забота боевого мага сродни родительскому контролю – беспощадна и безжалостна. Но не скрою, идти за могучим плечом парня, пока он подобно ледоколу рассекает толпу, – приятно. Как и видеть злой, отчаянный взгляд фон Тьеора. Так-то, мальчик, все возвращается. «Мальчик» под присмотром профессора чар протирал плафоны, душераздирающе чихал и пытался спрятать лицо. Как скоро из главного хулигана он станет жертвой?

Весь день нас тестировали. Но главное, я наконец-то увидела эльфов! Типичные в общем-то ушастики. Эльфийка худая настолько, что ее хочется накормить. В столовой она уныло жевала листик салата. Сидящая напротив нее профессор Тильда радостно уминала булочку с кленовым сиропом, стряхивая с необъятного бюста крошки. Отчего взгляд эльфийки становился еще более грустным и философским.

Эльфийка вела у нас медитацию. Она обошлась без тестов, заявив, что не видит смысла нас делить – земли в парке много, все ляжем. На этом месте профессор ласково улыбнулась и добавила, что обращаться к ней мы должны строго профессор Ильв. Никаких сокращений или попыток вызнать истинное имя. Мы сглотнули и решительно кивнули. Это тощее ушастое недоразумение за десять минут вселило в студентов страх.

Затем перед нами выступил ректор, извинился и сообщил, что преподаватели музыки и литературы в данное время не смогут провести тестирование, и ближайшее время у нас эти часы займет профильное мастерство.

– Ага, Литературик полез в драку с Музыкантом, а все из-за ушастой, – хихикнула Кариса. Красотка-оборотень цвела и пахла. Пахла, к слову, булочками с ванилью.

– Ты из своей кофейни?

– Ага, там сейчас готовят переход на весну, так что сегодня вечером я тебя отведу показать зиму этого лета!

Судя по восторженному тону, это был какой-то слоган. На горизонте появился Дар – он отходил проводить Верена до аудитории и заодно посмотрел, где будет проходить вступительный урок теории некромантии:

– Так, леди, топайте ножками в направлении подвалов.

– Дар, это Кариса ди-Овар, Кариса – это Дар. Всем приятно, все пошли, – бодренько произнесла я и потянула ребят вперед. Только сделав с пяток шагов, остановилась. – А подвалы у нас где?

– Там, – мотнул головой боец и предложил нам взять его под локти. Я, ничуть не смутившись, повисла на его правой руке, а Кариса приняла левую.

Да с таким царственным видом, что куда там.

Дар заверил нас, что руки теперь мыть не будет никогда.

– Мы так-то за одним столом едим, – напомнила я. И очень хотела спросить, отчего он со своими есть перестал. Но не стала – бывает, что некоторые вопросы хуже ножа в спину.

У входа в подвал моя соседка принюхалась и фыркнула:

– Я так понимаю, в мертвецкой будет не только трупами вонять, но еще и колбасой с чесноком. Там кладовые неподалеку.

– Это для устрашения! Представь: группа некромантов-судебников, ночь, кладбище, извлечение ценного свидетеля, и тут – урчание в животе, слюноотделение… Некромант начинает облизываться, – хихикнула я.

– «М-м-м, лежалый, мягонький», – произносит он, – в тон мне захихикала Кариса.

– С кем я связался? – возвел очи горе наш боец и выдал свой вариант сцены на кладбище. Препохабнейший вариант, в котором фигурировали свежая и красивая покойница и очень умелый некромант.

– Рассаживайтесь, – негромко велел Данкварт.

Помимо нас в группе было еще трое студентов: девчонка и парень, вроде бы люди, и непонятное существо в шелках.

– Дар Вьюга, – звучно произнес декан, заглянув в журнал. – Предпочли боевой магии некромантию? Могли бы и доучиться на своем факультете, вам ведь один год остался. Ну, посмотрим…

Я захлопала глазами: то есть боец перевелся на наш факультет?!

– Дар? – спросила шепотом. – А зачем ты так?..

– Мой вектор магии позволяет изучать некромантию, – уклончиво отозвался парень.

И что с того? Эх, ладно, стоит признать за ним право на тайну. Но только на одну.

– Лий-е ни-Сэй, – продолжил перекличку декан. Шелковая куколка сзади вскочила.

– Парень или девка? – шепотом спросила я у Карисы, а так как между нами сидел Дар, то и он счел возможным высказаться:

– Девка, парень так не вырядится.

– Это эльф. И парень, «ни» – это приставка мужского рода. Мужчина рода Сэй, – фыркнула Кариса. – Запоминайте, дети… вот ракшас, а где же я это вычитала?

– Ты читаешь? – тихонько хихикнула я.

– Лаура фон Штернберг!

Я тут же подскочила.

– Староста вашего курса и моя личная ассистентка, – добавил некромант и тяжело вздохнул. – Показала себя ответственным и разумным человеком, отчего и была назначена ректором на эту ответственную должность.

Я даже погордилась собой три минуты, пока не вспомнила про поводок, связывающий меня и оборотня.

– Губы прям как нарисованные… – неожиданно выдала вполголоса пока не названная девчонка. Судя по тому, как запнулся декан на прочтении очередной фамилии, – и его уши уловили эту милую фразу. Пусть радуется, комплимент ведь.

Дар развернулся к ребятам и покрутил пальцем у виска:

– Он же оборотень и все слышит.

– Дар Вьюга.

Боец подскочил так, что мы с Карисой чуть не свалились по разные стороны скамьи. Дар не растерялся, ухватив нас за плечи, дернул обратно. Вот так, заодно и демонстрация силы.

– Майя Эстио, – встала болтушка, которой так понравились губы некроманта.

Кстати, после ее слов я совсем другим взглядом окинула оборотня. Черный бархат мантии выгодно оттенял блондинистые волосы и синие глаза. Губы, правда, были самые что ни на есть обычные, не тонкие и не толстые. Широкие плечи, хотя надо признать, Дар раскачался сильней. Я бы даже сказала – неприлично сильно для студента.

– Дим Охотник!

Приглядевшись, я поняла, что этот студент старше нас всех – взрослый мужчина, лет тридцати пяти на вид. В каштановых волосах притаилась седина, а на дне карих глаз угадывалась настоящая бездна.

– Карина ди-Валль! Отсутствует? Очень хорошо. Кариса ди-Овар.

Моя соседка встала, раскланялась и приняла выгодную позу – прогнулась в спинке и отставила в сторону ножку.

– Студентка ди-Овар, где ваша родственница?

– Она выехала раньше меня, – пожала точеным плечиком Кариса, – может, гуляет?

– Ей не понравится результат прогулок, – спокойно заметил некромант.

Закончив знакомство, декан закрыл журнал и со скучающим видом зачитал с листа, насколько в нас верит Империя. Пафос стекал с бумаги и капал на пол. Некромант кривился, но читал. Кариса развернула леденец и запихнула в рот. Она так явно наслаждалась конфетой, что возвышенно-патриотические фразы Данкварта шли с непристойной озвучкой.

– Вынь чупа-чупс, королева разврата, – рыкнула я на Карису, – не слышно же ничего.

– Почему разврата? – удивилась красотка. И боец тут же посоветовал ей проявить воображение. Вспыхнувшая, как маков цвет, Кариса посоветовала нам прихлопнуть варежки.

– Такие вещи делают молча, – припечатала ди-Овар, и тут пятнами пошел уже декан.

– Девочки, – укоризненно заметил он. Мы тут же устыдились и смолкли.

– Там идет урок! – голос ректора за дверью пытался кого-то не допустить в аудиторию. Бессмысленно, двери распахнулись.

Судьба явила нам четырех бойцов ОГБР. Высокие, крупные, они были затянуты в уже виденную мною черную форму. Наша академическая форма чем-то походила на их мундиры.

– Роуэн Данкварт? Извольте проследовать за нами.

– Студентка фон Штернберг, сопроводите мастера Данкварта, – поспешно вмешался ректор.

Из аудитории мы выходили медленно, с чувством собственного достоинства. И я отчетливо ощущала, как мою спину сверлят удивленные взгляды.

 

Глава 7

В моем мире это называлось взять «в коробочку». На фоне крупных, мощных бойцов наш немаленький в общем-то декан смотрелся грустно. Высокий и жилистый, он выглядел откровенно недокормленным.

И тут предательская мыслишка: а что, если и правда голодает? Учительская зарплата не сахар, а он еще и на особом счету. Мне стало так жалко голодного оборотня, что я даже носом хлюпнула.

– Студентка фон Штернберг? – обратился ко мне один из бойцов, и я ловко вклинилась между ним и его напарником. Сунула в руку оборотню последнюю, припрятанную дольку шоколада и улыбнулась:

– Мне грустно идти одной.

На самом деле на бойцов посмотреть было приятно. Каюсь, успокоившись, я принялась беззастенчиво их рассматривать – готова поспорить, им не привыкать. Как и нашим спецназовцам, вдруг оказавшимся в центре города, суждено собирать вокруг себя стайки детей и хихикающих девиц.

Мой интерес не остался без внимания – один из ребят подмигнул мне и, перебросив с руки на руку огненный шар, спросил:

– Что юная леди делает вечером?

– Учит профильный предмет – завтра срез, – отрезал оборотень и сверкнул на меня глазами. Наверное, долечка шоколада не перебила чувство голода.

Боец хохотнул и подмигнул мне еще раз. Огненный шар на ладони на секунду принял форму цветка. После чего он сунул руку во внутренний карман формы (я в своем храню тоненький блокнот хэнд-мэйд и карандаш) и достал шоколадку. Чмокнув бойца в колючую щеку, я зашелестела оберткой.

Во владениях ректора есть небольшая приемная перед двустворчатой дверью. В ней имеются: окно, подоконник, иномирный фикус, очень похожий на земной, и одинокий стульчик. Меня оставили ожидать на стуле. Разумеется, я выждала положенную паузу и бросилась к двери – подслушивать.

– …вам поручено!

Хлопок, я подскочила, осмотрелась и поняла, что это в кабинете, видимо, ректор от полноты чувств ударил по столу папкой.

– Не справились! И не оправдали…

Тонкий, скрипучий голосок ректора время от времени прерывался шумом двигаемой мебели. Что они там делают?

– …ваша вина, Роуэн, неизм…

Слышно было плохо, но я вполне в состоянии додумать до конца обрывочные фразы.

– Ракшас! Не слышно ни черта, – за дверью в закуток послышался голос Карисы.

Я открыла дверь, аккуратно, чтобы не пришибить никого.

– Заходите, здесь тоже не особо слыхать, – мрачно буркнула я. – Не справился, не оправдал, вина неизмерима… И что-то ему было поручено.

– Не дадим его в обиду, – грозно нахмурилась Кариса. – Точно вам говорю, только дикие оборотни едят людей! А если одичал, это необратимо!

Дар погладил добротные двери в кабинет ректора, хмыкнул и сообщил, что сможет их вынести. За дверью вновь что-то передвинули.

– Мы не можем просто взять и вломиться внутрь, – с сожалением сказал Дим Охотник и так же оценивающе погладил дверную коробку.

– Так-то оно так, – вздохнула Майя, – но если его там пытают?

– А так похоже? – шепнула Кариса, дергая меня за рукав. Развернувшись к ней, я увидела, как девица увлеченно тыкает себе за щеку леденцом.

– Очень, не делай так.

– Ага, – сама себе кивнула ди-Овар и смачно захрустела карамелью. Дар передернулся.

– Ему могут сейчас иглы под ногти загонять, – вздрогнула Майя, услышав странный скрип.

– Иглы – прошлый век. Под ногти лучше вгонять тоненькие пластины, чтобы ноготь отходил полностью, это деморализует жертву… – Эльф поправил бирюзовый платок и вскинул тонкие темные брови: – Что?

– Откуда такие подробности? – подозрительно осведомилась Кариса.

– Люблю читать, – пожал Лий плечами. – Возраст у меня такой, любопытный.

– Ты должен быть добрым и возвышенным созданием! – возмутилась Майя.

– Неси табурет, возвышусь с удовольствием. И вообще я еще маленький, вырасту – подобрею, – равнодушно хмыкнул эльф.

– И сколько тебе лет? – Я загадала пять тысяч и вопросительно уставилась на шелковую куколку.

– Девяносто годиков. – Он застенчиво шаркнул ножкой.

– То есть вот-вот подобреешь? – хмыкнул Охотник, и эльф неопределенно пошевелил в воздухе ладошкой.

– Пахнет жареным мясом, – сообщила Кариса, подергав носом. – Без соли.

– Раскаленным железом пытают, – ахнула Майя.

– Крепкий мужик, терпит, – уважительно отметила Кариса.

Охотник и Дар неуверенно переглянулись. Я пожала плечами:

– А разве такими вещами не принято заниматься в подвале?

– Так в подвале кладовая, мертвецкая и наш кабинет, – возмутилась ди-Овар, – куда пыточную-то?

Из-за двери раздался тонкий вскрик.

– Ломай! – взвыла я, и Дар с одного удара вышиб дверь.

– Стихийники? – восхитился эльф, поправляя рукава и убирая два тонких костяных веера.

Напротив нас стояли капитально офигевшие боевики. Выглядели они весьма глупо: вскинутые руки, выпученные глаза. У одного между ладонями несколько огненных шаров, у другого – струи воды из пальцев, третий окружен камнями, перед четвертым какой-то кособокий смерч. Точно, стихийники! Изо рта у того, который меня шоколадкой угощал, торчал кусочек бутерброда. С колбасой.

А наш декан стоял у окна. Он чему-то загадочно улыбался, и от его подрагивающих пальцев к боевикам-стихийникам тянулись тонкие ломаные молнии.

– Студентка фон Штернберг?

– Мы не дадим вас в обиду, – неуверенно сказала я. Было совершенно ясно, что боевиков остановил именно он.

– Спасибо, – умилился некромант.

– Он не дикий, – авторитетно произнесла Кариса. – Мне можете поверить.

Дим и Дар попытались спрятаться за нашими спинами. Данкварт очень укоризненно смотрел на нас.

– Мы подумали, что вас тут пытают, – попыталась я оправдаться, – что-то скрипело, кто-то кричал.

Бойцы потихоньку начали ржать. Убрав магические огни и прочее, они подталкивали друг друга локтями и тихонько переговаривались.

– Студентка фон Штернберг, – негромко обратил на себя внимание ректор, – вы подали прошение на «решето», значит, колдовать не умеете. На что вы рассчитывали?

– На фактор внезапности, пока парни наводили бы страх и панику, я бы освободила мастера, а дальше по ситуации, – пробурчала я, глядя себе под ноги.

– Ждите в коридоре, господа студенты. В коридоре – это за двумя дверьми, – хмыкнул Данкварт. – Я доволен вами. Поэтому тема завтрашнего среза: некромантия как способ получения информации.

– А они у тебя славные, – это было последнее, что мы услышали.

– Вот попали, – вздохнул Дим. – Какого нехорошего слова ты ее послушал?

– А ты зачем с нами пошел? – тут же набычился Дар.

Я подошла и взяла его за левую руку, справа прислонилась Кариса и засветила на ладони серо-голубой дымный шарик.

– Давайте жить дружно? – предложила я.

– Декан нам нужен. – Охотник подтащил к себе поближе Майю. – Некромантия не так давно стала легальной. Факультет судебной некромантии существует всего второй год, и в прошлом году на него не нашлось желающих, ты же знаешь? Мы – первая группа некромантов в Академии. Если сейчас декана снимут, обучение затормозится – и неизвестно, на какой срок. Ты – оборотень, ты – боевик, в общем, вас всех можно распределить на другие факультеты. А у нас – векторная направленность. Нам идти некуда.

– Мы только и можем, что с трупами работать, – шмыгнула носом Майя. – Но для этого нужен диплом!

– Они правду говорят? У нас все в порядке, некроманты живут и здравствуют. – Эльф удивленно посмотрел на меня. – Правда, они все практики, и учеников берут неохотно…

Я пожала плечами и толкнула локтем Дара, может, он в курсе.

– Резерфордам часто дают заказы на темных магов и некромантов. – Он пожал плечами. – Те, кто режет людей на потеху толпе или поднимает кладбища – все они клиенты боевых магов. В Департаменте Безопасности некромантию практикуют – но неофициально. Так что да, мы будем первыми.

И в моем блокноте появилась запись: «Узнать, кто такие Резерфорды».

– Они и нас загоняли, – недобро произнесла Майя, и Дим перехватил ее под локоть.

– Значит, вы убивали людей, – равнодушно произнес боец.

– Стоп. – Я махнула рукой. – Давайте позже обсудим, кто кого убил. Я вижу двух полноценных и живых некромантов, значит, их никто не убил. Они здесь и не в цепях, значит, были смягчающие обстоятельства. Все, брейк.

– Что?

– Брейк – прекратить бой.

Декан вышел бледный и поманил к себе Карису.

– Карина ди-Валль найдена мертвой в нашем парке. Вы сможете подтвердить опознание и подписать бумаги?

– Да, – хрипло выдохнула Кариса.

– Мы пойдем с ней, – поспешно сказала я.

– Все?

– Я и Рысь, – проворчал Дар, подхватывая бледную Карису под руку.

До мертвецкой мы добрались быстро. По пути некромант объяснил, что все «странные» тела доставляют в Академию – здесь лучшие лаборатории и лучшие специалисты.

– Вы были близки? – участливо спросил Дар.

– Ты не поймешь, – покачала головой Кариса. – Не меряй нас человеческими мерками, здесь все решает внутренний зверь. Она оборотень, и я оборотень, мы из одного клана, и я скорблю.

Я кивнула. В некотором смысле мне было понятно – чувство собственности. Оборотня убивает оборотень – это для них нормально. А здесь – неизвестность, злость и вопрос: кто посмел?

К телу Кариса подошла не сразу. Уверенно достала белоснежные перчатки, укрывшие ее руки до локтей. Решительно откинув белую простыню, глубоко вдохнула.

Я порадовалась тому, что в свое время насмотрелась и всяких гадостей по телевизору, и соответствующих роликов в интернете. Да и в морге тоже. Потому что труп ди-Валль едва ли не распадался на части. Мастер сказал – это проклятье, но больше похоже на работу маньяка-мясника.

– Это ты сейчас принюхалась или в обморок собираешься падать? – настороженно спросила я.

Кариса недовольно дернула ухом и принялась за работу. Я не ожидала настолько профессиональных манипуляций от недалекой болтушки.

– Я и сам это уже все проделал, – вздохнул мастер, наблюдая за ней, и жестом предложил нам подойти поближе. – Присмотритесь, вряд ли вам удастся увидеть нечто подобное еще раз. Студентка ди-Овар, вы можете комментировать свои действия?

– Оборотни обладают особыми физическими свойствами. Основные нервные узлы, которые не меняются даже в момент оборота. Например, здесь, – Кариса ткнула пинцетом куда-то в шею трупа. – Последовательное нажатие на них позволяет знать, не изменено ли тело. Я, при должных условиях, способна сменить лицо. Поэтому следует выяснить, действительно ли это Карина, а не кто-то, принявший ее внешность. И…

– Достаточно, – остановил Карису Данкварт. – Мы будем проходить это чуть позже. Вы готовы подписать бумаги? Уверены, что это Карина ди-Валль?

– Да, мастер.

– Мы вас сильно опозорили? – рискнула я спросить. – Мы услышали, что кто-то кричит, и я подняла панику. Если что, ребята не виноваты.

– Нет уж, – возмутился Дар, – мы сами под дверь пришли.

– Я польщен, – улыбнулся некромант.

– Пойдемте в кафе? – вдруг выдала Кариса.

– Сопроводите нас? – вскинула я брови, помня, что поводок потащит некроманта за нами. – И поясните, за что нам срез?

– Ни слова об учебе, – спокойно ответил оборотень.

– Надо позвать и этих, эльфа и людей, – серьезно произнес боевик. – Надо как-то отметить первый профильный день. Хоть он и не очень хорош.

– Ну, мы так-то темные, – пожала я плечами, – у нас, наверно, все такое будет.

* * *

Парк был огражден кованым забором. По четырехгранным прутьям вились цветы, радуя насыщенно-фиолетовыми лепестками и лимонно-желтой сердцевиной. Кариса щелкнула пальцем по цветку:

– Бесит, они нам нюх отшибают. А благодаря одной заразе весь мир об этом узнал… Карину здесь убили?

– Да, – сосредоточенно кивнул декан. – Идите в кафе, я хочу осмотреть место происшествия.

– Мы с вами, – тут же произнесла я.

– В кафе! – рыкнул Данкварт. – Не хватало еще, чтобы стадо бара… студентов затоптало то, что уцелело под коваными ботинками ОГБР.

– Коваными? – переспросила я, представив что-то вроде испанского сапога.

– У них носы из стали и подошва прошита железными нитями. Чтобы удобней было топтать нежить на кладбище, – мечтательно улыбнулся Лий и задрал подол своей шелковой хламиды, демонстрируя нам тонкую, цыплячью ножку в бирюзовых лосинах. На этой кукольной конечности красовался монструозный ботинок. От щиколотки до середины голени шла тугая шнуровка.

– Где ты такой детский размер взял? – ошарашенно спросил Дар.

– На заказ, – эльф улыбнулся, – они очень удобные.

– У меня года два ступни болели, по четыре килограмма на каждой ноге таскать. – Боец покачал головой. – Ты же мелкий и тощий, тебе быстрым надо быть.

– И носить форму, – добавил декан. – Возьмусь я за вас!.. Идите, студенты.

Свои слова мастер Данкварт подкрепил волной воздуха, протащившей нас до самых гостеприимно раскрытых дверей кофейни.

– Цивилы здесь редкость, – мурлыкнул эльф. – Что? Я изучаю человеческий сленг, цивил – обычный человек, не маг.

– Еще немного – и тебе рот с мылом будем полоскать всей группой, – мрачно пообещал Охотник.

– Да ладно, он эльф, человеческий сленг от него звучит мило и экзотично, – вступилась я за Лия.

– Вот! – Эльф показал странную конструкцию из сплетенных пальцев. Я улыбнулась, надеюсь, это не аналог нашего среднего оттопыренного. Уж очень мне нравилось его оттопыривать.

– Значит, я была цивилом, а стала ведьмой, – произнесла я вслух и услышала хихиканье боевого мага.

– Нет, Рысь, по мнению боевиков, цивилы все, кроме них, – пояснил он. – А вообще это словечко используют все кому не лень.

От так разрекламированной кофейни я ожидала большего. Хрусткий лед под ногами, напоминающий о лужах и первых осенних заморозках. Крупные хлопья снега, медленно падающие с потолка, не задевая, впрочем, столов. Постаменты с вазами, в которых стояли еловые ветви, украшенные яркой карамелью. Тонкие, невысокие сосенки с пышной кроной. Они были похожи на столь популярный на Земле бонсай. Только выше человеческого роста.

– Бонсай-переросток, – хмыкнула я.

– Ищите дерево без лент, за ним свободный столик, – приказала Кариса. Первым дерево углядел глазастый эльф.

Под тяжелыми сапогами Дара лед хрустел особенно громко. Но, обернувшись, я увидела, что пол вновь становится ровного, грозового оттенка. Это все иллюзии, а жаль.

– Ты не выглядишь впечатленной, – шепнул Дар.

– Не особо, знаешь. – Я пожала плечами. – Здесь мило. Но не шокирует.

– Я в таких местах не бывал. – Боец скривился. – Опять опозорюсь. Вечно разложат хренову тьму приборов, и сидишь, как олень, воду пьешь.

Я улыбнулась. Надо же, неужели наши миры и правда отражения, как и обещала Лаура? Флора и фауна дополнены магическими животными и растениями, но в целом такая же, как и на Земле? Хрен, судя по всему, точно есть.

– Ты боец или девка на выданье? – вмешался эльф. – Взял, что поудобней, и лопай, нашел проблему. Вот я страдаю так страдаю. Это заведение полукровка держит, и мне, существу чистой крови, здесь находиться зазорно. Поэтому я скажу, что вы привели меня шантажом и силой.

– Еще не подобрел, – вздохнула я, и эльф улыбнулся:

– Не хочу взрослеть, это скучно.

– Я могу научить тебя, – подбодрила я Дара, а он вздохнул:

– Думаешь, я не пытался? Ходил на спецкурсы, а толку?

– Попытаешься со мной. А сейчас я составлю тебе компанию, хочешь?

– Хочу, – просиял, словно солнышко, Дар.

За изогнутым деревцем притаился одинокий столик и стул. Прежде чем я успела удивиться вслух, Кариса положила на стол ладонь и назвала количество людей. Всколыхнулся воздух, и вот уже перед нами большой круглый стол и стулья с высокими резными спинками. Все одинаковые, заиндевевшие.

– Смотрим меню, подчеркиваем спицей. – Кариса взяла тонкую дощечку и тонкую металлическую палочку из стаканчика в центре стола.

Я предпочла те блюда, которые хоть как-то смогла опознать. Дар, подглядывающий мне через плечо, повторил мой заказ в точности. Лий гримасничал и выделывался. Оба человека, так я решила называть Майю и Дима, сидели тише мыши и что-то выискивали в меню. Возможно, наличность им не позволяла особо разгуляться? Но могли бы и не соглашаться. И переодеться могли бы… Я вот успела и платье надеть, единственным украшением которого было серебряное шитье и воротник-стойка. И деньги из-под подушки вынуть.

Нам не успели принести заказ, как появился декан. Из меню выбрал сразу три пункта и набросил ценник – чтобы принесли одновременно с нами.

– Что там? – тут же спросила я. Кариса, насколько я сумела понять, сама бы не стала задавать вопрос. Она до сих пор находилась в некоторой прострации.

– Ничего, только следы сапог, – покачал головой некромант. – Скорей бы ваш курс выпустить, тогда будет кем усилить экспертов.

– А что сказал сам труп? – аккуратно поинтересовалась Майя.

– У меня не встал, – как-то не к месту разоткровенничался некромант.

– Это лечится, – неумело утешила я декана и тут же поняла, что в очередной раз выставила себя дурой.

– На меня встанет, – фыркнула Майя. – Я, кстати, серьезно, меня из-за этого погнали прочь – кладбище встало все, даже защищенные могилы. Матерь Церковь была в ярости.

Церковь? Значит, Бог здесь есть. Интересно, он, как у нас, только в церкви или правда откуда-то с тучки, свесив ножки в сандалетах, вниз смотрит и сильно удивляется?

Нежная свинина под белым соусом и картофельные дольки из фритюра, уж не знаю, как называют его здесь, присыпанные чесноком и петрушкой. И на отдельной дощечке тьма приборов. Я толкнула локтем бойца и взяла самую простую пару. Обычную вилку и нож. Приступила к еде не сразу, сначала медленно поменяла вилку и нож местами. Нож в правую руку, вилку в левую. Ни мне, ни Дару не бывать на императорских приемах. Достаточно не капать соусом на себя и стол. И есть с закрытым ртом. Остальное приложится – изучим эти премудрости вместе.

Наш демарш остался незамеченным. Кариса извращалась с кинжалом и двузубой вилкой. Эльф управлялся чем-то, напоминающим китайские палочки, вот только эти «палочки» он держал в разных руках, да и были они из металла.

Некромант, как и мы с Даром, использовал простые предметы. Майя внимательно проследила за нами и принялась неумело кромсать ножом свой кусок мяса. К слову, нож она оставила в левой руке. Ну и пес с ней. А вот Охотник ел руками, утирался салфеткой и превосходно себя чувствовал.

Я искоса наблюдала за бойцом. Сосредоточенный, он штурмом взял свинину и, приноровившись, уже уверенно действовал.

– Предлагаю заказать вино. – Я отложила в сторону вилку и нож. – Не думаю, что мы будем часто собираться в таком составе.

– Надо выпить за первопроходцев, – согласился Охотник.

– Мы проторим путь следующим студентам-некромантам, – с немалой долей пафоса произнесла я.

– Если вы будете торить путь, студентка Рысь, – тонко усмехнулся мастер некромант, – страшно представить, куда он заведет ваших последователей.

Моих последователей? М-м-м, Темная Леди Рысь? Круцио!

– О чем ты думаешь с таким мечтательным выражением лица? – полюбопытствовала Кариса.

– Да была у меня в детстве хорошая книга. Меня сейчас мастер практически сопоставил с любимым героем из нее. Он так нелепо умер… – вздохнула я.

В присутствии декана мы так и не расслабились. Кариса держала лицо – улыбалась, шутила и выдавала шуточки на грани. Она всегда много болтала, но сегодня это было что-то с чем-то. Охотник молча попивал винцо, изредка вставляя пару слов. Майя молчала, продолжая терзать мясо. И стараясь прикрыть пятно соуса на скатерти.

До Академии добрались затемно. Данкварт довел нас до общежития и строго велел расходиться по спальням. Пригрозив, что придет проверить. На что Кариса неожиданно выдала:

– Не боитесь, что два одиночества могут на вас напасть?

– Ты кого имела в виду? – тихо спросила я. – Я еще не развелась, ты помолвлена. Или ты про Лия и Дара?

– Рысь! – раскатистый голос из-за спины подсказал нам, что некромант стоит в конце коридора и ждет, пока мы закроем за собой двери.

– Упс, – захихикала Кариса. – А было бы забавно, интересно, отбился бы?

– У оборотней тонкий слух, – напомнила я.

– Уж я-то знаю.

Дверь мы уже закрыли. Кариса серьезно и трезво посмотрела на меня. Посмотрела так, будто не она выпила почти кувшин вина:

– Ты поможешь мне? Разобраться? Ее убили проклятьем, и я хочу знать – кто.

– Давай утром поговорим? Я нетрезва, да и ты тоже.

Соседка оскалилась, и на постель рухнула уже не девица, а волчица. Обиженно посверкивающая желтыми глазами. Я поднялась с постели, достала из шкафа Карисы запасной плед и укрыла глупого зверя. Что она, напугать хотела? Не выйдет. Не с таким количеством вина в крови и желудке.

 

Глава 8

Утром мне крепко нагорело от целительницы, явившейся прямо к нам в комнату. Под отзвуки похмельных молоточков ее бас шел удивительно прекрасно – почти как соль по открытой ране. Кариса ночью превратилась в человека и сейчас усиленно натягивала на голову подушку. Но увы, чуткий звериный слух часто оборачивается против самих оборотней.

– Вам осталось приходить ко мне еще четыре дня. – Гномка пропустила тонкие пальцы сквозь бороду и нахмурилась. – Еще раз забудете, результат вам не понравится. Как известно, есть и второй вариант исцеления.

– Это какой? – выглянула из-под подушки соседка.

– Сломать заново и полечить по-человечески.

– Не по-гномьи? – светски поинтересовалась Кариса, и Иртэ вылетела из комнаты.

– Это что было сейчас?

– Целительство – типично человеческое искусство, – пожала плечами волчица и потрогала пальчиками опухшие глазки. – Огуречный лосьон или сразу лед? Как думаешь, если подкрашу ресницы, а карандаш использовать не буду, заметят? Пойдешь вечером в город, по лавкам погулять? Хочу браслетик купить, золотой с розовыми камушками.

– Почему человеческое искусство? – Я постепенно приучалась фильтровать речь Карисы.

– Эльфы самоисцеляются, как и оборотни, и редкие в нынешние дни вампиры. А гномы и вовсе оставляют больных богам. Лечат только раненых. Эх, вот бы Гуард привез из Степи травы. Вам-то, людям, хорошо – набрызгалась духами, и нормально, ходи и приятно пахни. А я как же?

– И ты так же, набрызгалась и ходи, – вздохнула я. – Гуард – это твой жених?

– Жених, – нерадостно ответила Кариса и опять прижала пальцы к глазам.

– Не три, хуже будет.

Я отлично помнила, о чем мы говорили с Карисой вечером, перед сном. Но с утра она так и не подняла этой темы, а завтракать, как и всегда, отправилась в кафе.

В столовой Дар уже привычно умял свою порцию и половину моей. Верен предложил ему и своей пищи, но боец покачал головой:

– Ты тощий, на просвет видно. И работаешь по вечерам.

Я вскинула брови – так вот отчего форма фон Тарна настолько затаскана. Все в Академии одевались по правилам, за исключением эльфа. Сегодня он был в бирюзово-желтом с оранжевыми проблесками – изящная фигура Лия маячила у раздаточной. Наверное, проспал.

– Давайте позовем его к нам? – предложила я. – Заодно посмотрим на знакомство овсянки и Лия.

Эльф с удовольствием сел за наш столик, но, увы, посмеяться не получилось. Свою кашу он съел с истинно перворожденным равнодушием.

– Мне все равно, что есть, – пояснил Лий.

Верена на занятия мы провожали все вместе. Как намекнула Кариса, у нищего паренька из захудалой, но все же аристократической семьи были проблемы с однокурсниками. Пусть фон Тьеора временно изолировали, его прилипалы своих веселых развлечений не бросили.

– Удачи, – шепнула я и пожала тонкую кисть. Верен покраснел и кивнул:

– И вам.

Не знаю, как Верену, а нам удача пригодится. На стуле у дверей кабинета некромантии сидел боец ОГБР. Синеглазый и темноволосый, я узнала его сразу – это он угощал меня шоколадкой. Точно, шоколадку купить забыли!

– Я взял, – спокойно заметил Дар, когда я пожалела о шоколаде вслух.

– Значит, завтра моя очередь, – отозвалась Кариса.

После занятий магией зверски хотелось есть, и шоколад замечательно приглушал острое чувство голода. Позволял продержаться до обеда.

– Студенты, позвольте представить куратора вашей группы – господина Лиона Дарго!

Мы подпрыгнули, когда за нашими спинами раздался едкий голос декана. Роуэн Данкварт пребывал в ярости. Не дай Боже мне вывести его когда-нибудь…

Вразнобой поздоровавшись, мы гурьбой ввалились в кабинет. Боец, представленный как наш куратор, лениво зашел следом за некромантом и запечатал магией дверь.

– Что делать будем? – деловитым шепотом спросила Кариса. – Устроим показ добродетельных студентов?

– И они решат, что это боевой маг из ОГБР нас так впечатлил, – меланхолично сказал эльф, ковыряя тонкой иглой под ногтем. Будто пытаясь найти грязь.

– Выразим протест? – неуверенно спросила Майя и смутилась.

– Кто бы нас послушал! – фыркнул Охотник.

– Тогда устроим дебош, – постановила я, и декан, набрасывающий на доске план занятия, сломал мел. Сломал, но промолчал. Значит, разрешение получено. – Вечером в нашей комнате. Обсудим.

– Вино брать? – флегматично спросил Лий, убирая иглу.

– Я не буду, – категорично произнесла я.

– Конечно, бери, – отозвался Дар.

Лекция вышла интересная – некромант подробно рассказывал о том, как подготовить труп к разговору.

– Особо запишите у себя, хотя мы еще к этому вернемся: срезать волосы с головы мертвеца можно только левой рукой. Если вы хотите, чтобы они имели и силу, и связь с хозяином, – насмешливо улыбнулся Данкварт. – Если же это сентиментальная придурь – можете и зубами сгрызть. На сомнительную полноту и ценность посмертных памятных артефактов это не повлияет.

– Вы считаете, что медальоны памяти не имеют ценности? – напряженно спросила Майя, прикрывая ладонью грудь.

– Таскать на шее ладанку с прядью волос дорогого мертвеца – не отпускать от себя скорбь, – мягче заметил Данкварт. – Развесить по всему дому картины погибшей возлюбленной, воссоздать ее гостиную – тоже приступ дурости. Мертвых нужно отпускать, от этого легче и им, и нам.

Майя непримиримо нахмурилась, а Охотник прошептал что-то вроде «Не слушаешь меня, послушай умного полукровку».

– Был бы умным, не сидел бы на привязи, – хмыкнула Кариса. – Я про этого куратора, – пояснила она еле слышно. – Они с деканом наверняка поводком связаны. Ужас, как вспомню…

– Ты была на поводке? Ведомой? – удивился боец.

– Шею давило – не вздохнуть, – кивнула волчица. – Семья жениха не сразу со мной смирилась. Как и я с ними.

– Ты убегала? – немного напряглась я.

– Дура я, что ли? Чуть за грань выйдешь, боль адская и давит с невероятной силой, – пояснила Кариса.

И вжала голову в плечи – декан послал ей грозный взгляд, но при кураторе ругать нас не стал.

– Просто давит, легче становится только в присутствии Хозяина. Поводок-то изначально был, чтобы невесту с женихом примирить, – тихо сказала Кариса, когда Данкварт отвернулся. – Мерзкая вещь и подлая.

Холодный душ со льдом, экстрамятный «Дирол» – как еще описать мои чувства? «Едва успел штаны нацепить и бежал через всю Академию»… Боже, как стыдно!..

– И как с этим жить?

– Надо хоть пару часов рядом провести, ну и потом особо не расходиться. – Волчица пожала плечами и вздохнула. – Я быстро смирилась.

«Или сломалась», – подумала я и прикусила губу. Мне была неприятна манера Карисы тратить деньги жениха на глупости, но, может, это такая форма протеста? Не учиться, делать все, чтобы ничего собой не представлять. Взрослый вариант «Всем назло наемся соли и голодной лягу спать».

– Сходим за браслетом, – решительно прошептала я. – Мастера попросим нас сопроводить. Пусть погуляет, ему полезно. Небось достанут его за день.

– Ой, здорово!

– Может, и сережки найдем, – мрачновато буркнула я, приведя Карису в буйный восторг.

Практическое занятие оказалось неожиданностью для всех. Некромант жестом указал нам на узкую дверь в конце кабинета.

– Почему такая узкая? – возмутился Дар. Он едва прошел, а вот Лиону Дарго пришлось входить боком.

– Мало ли что наваяют студенты? – философски ответил декан.

– И? Это чтобы наше творение не вырвалось на свободу или чтобы оно нас сожрало? – уточнила я, но в ответ получила только добрую улыбку мастера Данкварта.

Ничего страшного из того, что я успела вообразить, нас делать не заставили. Сначала некромант дал нам рассмотреть стол: желоба для стока крови, пустые полости для камней магии и плашек с рунами. С двух сторон от стола имелись раковины для стока воды. Особой изюминкой стало наличие ремней для рук, ног и туловища.

– Иногда они сопротивляются, – мечтательно произнес Данкварт, и я поняла, какие цели преследует некромант. Боец ОГБР был отчетливо зеленоватого отлива.

– А не срываются? Мертвая плоть боли не чувствует, да и ограничений у мертвецов нет. – Я подергала за ремни и птицей взлетела на стол. Разлеглась, воображая себя несчастной жертвой безумного ученого.

– Обратите внимание, – декан устроил мою голову поудобнее, в специальную ямку, – что стол не полностью ровный. Это обусловлено своей спецификой. Если есть необходимость дать умертвию некоторую свободу действий, например, при допросе, сверху труп прикрывают сетью.

Вокруг меня опустились тонкие нити, создавая полупрозрачный кокон. Я завыла и зарычала одновременно, вытягивая вперед скрюченные руки. Изображая удушье, вцепилась себе в шею и замерла, выставив вперед ногу.

– Это ваши представления об умертвиях? – спокойно спросил некромант, отстраняя в сторону Лиона, попытавшегося взломать кокон и спасти меня. Даже как-то неловко стало.

– А разве нет?

– Совсем нет. – Тут некромант улыбнулся. – К слову, у ректора не нашлось для вас времени, но! С сегодняшнего дня вы официально фон Сгольц. На ваш личный счет, открытый до замужества, в конце учебного года поступит внушительная сумма. Мы с Зуром решили, что свобода и золото, вместе с сохраненной тайной, вам дороже, чем штрафные работы, которые выполнит ваш, теперь уже точно бывший супруг. И вы все свое свободное время проведете в библиотеке, Рысь. Завтра я хочу увидеть нечто подобающее и, главное, похожее на реальность…

Взвизгнув от переизбытка чувств, я крепко обхватила Данкварта за шею. Да так, что он даже немного закашлялся, а куратор очень укоризненно покачал головой. После чего мы продолжили знакомиться с мастерской, осматривая шкафы с ингредиентами и запасными костями.

– Можно мне косточку на память? – Я подобрала фалангу мизинца и просительно заглянула в глаза некроманта. Было противно, но наблюдать за мелко дышащим куратором было все же интересней.

– Как только вы сами освежуете своего мертвеца до костей, не испортив ни единой жилки, – можно, – улыбнулся некромант.

На обеде аппетит был только у меня и у эльфа. Дар запихивал в себя пищу исключительно потому, что так нужно. Тяжело вздыхал и качал головой.

– Зачем ты на стол влезла? – разродился он наконец.

– И как я не догадался, – вздохнул эльф и закинул в рот последний кусочек разваренной, несоленой курицы.

– А что такого? Не на стол же обеденный я в сапогах запрыгнула, – пожала я плечами.

– Это было бы невежливо, – кивнул эльф.

– Стол сложится, – буркнул боевик. – Где Верен? Обед уж двадцать минут как идет.

– Пойдем поищем.

* * *

Кабинет алхимии, спасибо Вьюге, удалось найти без труда. Зануда Стилл сидел за своим столом и изволил чаевничать. В центре кабинета на треноге исходил серебристым парком котел.

– Доброго дня, господа судебные, кхм, некроманты, – неприятно произнес старик. Вот только я заметила, как он напрягся.

– Доброго, – отчего-то басом произнес Дар и сам смутился.

– Мы друга потеряли, Верен фон Тарн, ваш ученик, – сообщила я, чувствуя спиной крепкое плечо боевика. Наш ярко-бирюзовый друг спокойно рассматривал убранство кабинета.

– Так обед, зачитался, поди, где-то.

– Он бы не оставил свой котел, – отстраненно произнес эльф, ткнув тонким пальцем в медную плашку, на которой были крупно выгравированы инициалы Верена.

– Действительно, непорядок, – натянуто улыбнулся Стилдрим. – Но он – один из лучших студентов. Может себе позволить некоторые вольности.

– Мы, как его лучшие друзья, должны ему помочь, – с улыбкой счастливого дурачка выдал эльф и что-то сотворил с котлом. Кипевшая масса застыла, а серебристый парок кристаллизовался и выпал в осадок. Ну или что-то другое, но вот со стороны выглядело именно так.

Старика, судя по виду, вот-вот должен был хватить удар. Лий шустро подхватил нас под локти и выволок из кабинета.

– Старый орочий крэймор, – скривился эльф. – Явно использовал нашу пропажу. Тьфу.

– Ты чего так завелся? – Дар с интересом посмотрел на него. Лий немного помялся и буркнул:

– У наших тоже так принято: если ученик сделал открытие, значит, регалии достанутся наставнику. Пока ты младший – ты никто. Обидно.

– Особенно если знания приходится выцарапывать с боем, – вздохнула я. История моей приятельницы и ее докторской диссертации была более чем показательна. Таких историй на Земле – вагон и маленькая тележка.

– Фон Тьеора освободили от наказаний, – размышлял боец, – исправился.

– Или родня подсуетилась, – поддакнула я, и эльф восхищенно присвистнул:

– Нравится мне способ твоего мышления. Я за нездоровую паранойю.

– Паранойя – уже нездорово, – огрызнулась я.

– Коридор прямой, до самой столовки. Значит, что-то произошло здесь, в тамбуре перед дверьми кабинета, – проигнорировал нас Дар. – Идем.

– Куда?

– Лий идет к целительнице, – сказал Дар и внимательно посмотрел на эльфа. Тот кивнул:

– Если он там, пришлю «птичку».

– А мы идем в мужской туалет.

– Ух ты, – восхитилась я, – что мы будем там смотреть?

– Не то, чего тебе могло бы захотеться, – совершенно непотребно заржал эльф и бодрой походкой ушел в сторону целительского покоя.

– Ракшас, у него еще и лохмы на концах покрашены, – скривился Дар.

– Я могу спросить тебя кое о чем?

– Мои товарищи немного расстроены моим выбором, – дипломатично ответил боевик. – Это пройдет, я вас познакомлю. Они славные ребята. Как я.

– Я буду рада познакомиться с ними, – искренне ответила я. – Наверное.

– Я ведь подкидыш. И у Резерфордов ко двору не сразу пришелся, – произнес вдруг боец. – Присматривались долго, а потом привыкли. Ирга – помнишь, на арифметике, на тестах ко мне подходила? Она меня своим мужем видит, тоже Резерфордом. Боевым магом, не знающим пощады и сомнений.

– А ты?

– А я… А вот и туалет! – воскликнул Дар и добавил: – А я не знаю.

Не послышалось ли мне страшное признание: «Кажется, мне не нравится убивать»? Передернув плечами, я первой толкнула массивную дверь.

Верена мы увидели сразу. Он стоял, облокотившись на умывальник.

– Верен, почему ты не на обеде? – максимально строго произнесла я, внутренне приплясывая от радости. И парень повернул к нам голову.

– Твою мать, – выдохнул боец.

У фон Тарна не было носа. На тонком, бледном лице красовался хищный, изогнутый клюв.

На одну безумную секунду я подумала о карнавальной маске – но она не перекосила бы так все лицо.

– Тьеор, – выдохнула я и стиснула зубы. Парня трясло, тряслись мокрые от слюны губы, из-за тяжелого клюва лицо будто стекало вниз. Рот не закрывался. Он утерся рукавом форменной, алхимической мантии и осторожно прижался ко мне. Вьюга обнял нас обоих и нежно шепнул:

– А может, мне понравится? Как думаешь, Рысь?

– Не понравится тебе – справлюсь я. Это война. Мы некроманты, и нас должны бояться.

– Плохо, когда тебя боятся, – со знанием дела произнес боевой маг.

– Лучше так? – выразительно спросила я.

Боец промолчал. Мы стояли таким своеобразным домиком и ждали. Не то чуда, не то пока Верена перестанет трясти. И я чуяла той самой, женской интуицией, что здесь все не так просто.

– Обратная трансформация возможна, – гнусаво произнес фон Тарн. – Только оставит меня уродом. Эльфийские целители дорого берут, а целитель Иртэ… Нет у нее таланта к этому.

– В прошлом году так девицу с факультета травников поуродовали, – мрачно произнес Дар. – Подбородок принял обратную форму, но…

– Перекосило страшно, – продолжил Верен. – Ракшас, я никогда не задумывался о своей внешности. Даже шрам на полморды был бы предпочтительней.

– Не скули, – мелодично произнес эльф из-за наших спин. – Покажись, красавчик. Ого, орлиный клюв.

– Ты сможешь его исправить? – с надеждой спросила я.

– У меня нет диплома, – делано смущенно произнес эльф. Мы с Вереном повеселели, ломается, значит, хочет, чтобы поуговаривали.

– Хрен на диплом, бирюзовый, – рыкнул Дар. – Мы тебе потом оду в стихах накропаем. Если вылечишь.

– Какие ты цвета знаешь, – восхитился Лий. – А оду не надо, вашей бойцовой похабенью все мужские туалеты исписаны.

– В честь тебя можно и без похабени, – ухмыльнулся боец. – Ну, только если для рифмы.

– Нет, – неожиданно серьезно произнес Лий. – Я так помогу. Жизнь свое возьмет.

И, смутившись собственных слов, эльф вытащил из наших теплых объятий Верена.

– Вьюга, постой у дверей. После обеда потащится народ по толчкам, а у нас тут. – Я выразительно кивнула на эльфа. – Если у него нет диплома, не стоит светить его таланты.

Эльф благодарно кивнул. Верен под его руками попискивал, вздыхал прерывисто и пытался не шевелиться. Из-под тонких пальцев Лия лился серебряный свет.

– А ведь это уже серьезно.

– Да, девицу, что соперницу трансформировала, под суд отдали, – кивнул боец и рыкнул длинное ругательство в попытавшуюся открыться дверь.

– Что, все занято?! Все десять кабин? Не дури, Дар, открывай, лопну ж!

– Вали, я сказал! – прикрикнул Вьюга. – А то выйду и навешаю!

– Потом навешаешь. Возьми его за руку, примитивный разум успокаивается, чувствуя рядом собрата, – процедил эльф.

Здраво определив «примитивный разум» и в себе, я тоже осторожно взяла Верена за руку. Она была ледяная, я взялась растирать и массировать его пальцы. Меня подобные действия всегда успокаивают.

От моих рук к Верену потекла магия. Как будто я колдую через «решето». Которое, к слову, мне так еще и не выдали. Оставалось рассчитывать только на пособия в кабинете чар.

– Отпускайте, а то потратитесь в ноль, – выдохнул эльф и убрал ладони от лица Верена.

Парень выглядел прекрасно. Особенно учитывая, как ему «шел» клюв.

– Носом подыши, пошмыгай, – коротко приказал эльф. – Не давит? Перегородки на место встали? Ты вроде бегаешь по утрам, Рысь?

– Ага, – кивнула я, продолжая любоваться счастливым, хоть и заплаканным фон Тарном. Смущенный парень косился в зеркало, одновременно пытаясь смыть холодной водой следы слез.

– Да ладно. Все бы рыдали, – утешил его Вьюга, – кому охота всю жизнь уродом провести? Тем более таким.

Верен робко улыбнулся, и Дар хлопнул его по плечу. Да так подбадривающе, что алхимик чуть на пол не свалился.

– Будешь по утрам бегать с Рысью, – обрадовал алхимика эльф, – и с Даром заниматься на тренировках. Это на месяц – если внутри твоего носа что-то не так, нужно узнать сразу, пока еще можно что-то исправить.

Я смотрела в худую спину уходящего фон Тарна и усмехалась. Мы нагрузили его тем, что у нас было: две шоколадки, яблоко, леденцы и травяной мед.

– Ты ведь соврал, – прищурился Вьюга.

– Он на лицо посмазливей стал, – спокойно ответил эльф, – а сейчас еще и тело в порядок приведем. А за обходительного красавчика с изумительной фигурой девки сами кого хочешь порвут. Посмотри хоть на вечный хвост Тьеора – она на все согласна, лишь бы тот на нее лишний раз посмотрел.

– Да здравствует алхимия, – вздохнула я, услышав звон колокола.

В кабинете Стилдрима все изменилось. Котлы исчезли, появились столы. Мы с Даром сели за первый. Эльф пристроился позади меня. Я виновато покосилась на бледную волчицу, устроившуюся у окна, – после обеда она стала выглядеть совсем уж замученной. Наш с ней неоконченный разговор висел надо мной, как неисправный кондиционер – занимает место и не работает.

– Давай попробуем разобраться в произошедшем в парке? – негромко произнесла я, касаясь предплечья бойца. Дар серьезно на меня посмотрел и отозвался:

– В такие дела незваными не лезут.

– Она позвала меня, я зову тебя.

– И меня позови, – эхом откликнулся эльф.

– Вот вечером на военном совете все и обсудим, – постановила я.

– Доброго дня, студенты.

Вот как можно настолько простую фразу произнести так, что мы почувствовали себя вывалянными в нечистотах?

– Вы начинаете изучать сложную науку, алхимию. Я – мэтр Стилдрим.

– Зануда Стилл, – почти беззвучно хмыкнул эльф и лениво поднял руку. – В наших списках не было алхимических реагентов, это значит, что вы их будете выдавать?

– Это значит, что вы не будете допущены до котлов, – процедил старик. – Те, кто не учится на моем факультете, не способны оценить истинную ценность алхимических реакций. Только теория, никакой практики. Я не готов взять на себя ответственность за разрушение Академии.

– Но некоторые зелья пригодятся в нашей работе, – резонно заметил Охотник, уловивший суть. Старик поморщился:

– Лавки на каждом шагу.

Майя робко подняла руку, но под взглядом алхимика резко передумала. И всю пару мы записывали полнейшую для нас ахинею, полную незнакомых терминов. Эльф бросил писать первым. Достал учебник по чарам и взялся за домашнюю работу. Я последовала его примеру, заодно подсказывая, какие абзацы взять Вьюге. Кариса легла спать.

Преподавателю было наплевать. Еще бы, от Верена я знала, что, выпуская неспособных смешать простейшее зелье студентов, он повышает количество покупателей в аптеках, принадлежащих его роду.

– Верен, – одними губами произнесла Кариса, не открывая, впрочем, глаз. – Простые составы он научит варить, а сложные можно купить.

– Давайте ничего не будем покупать у Стилдримов? – предложила Майя. Пугливая девушка удивила меня, намеренно повысив голос так, чтобы зануда Стилл обязательно услышал.

– А давайте! – Эльф тряхнул головой и пакостливо улыбнулся. – Если выгорит, то кое-что расскажу.

После алхимии у нас оставалось еще два часа до ужина. Военный совет решили устроить именно в этом промежутке – Дар был отправлен за Вереном, а Лий умчался за вином. Девяносто годиков эльфу, а ведет себя как ребенок, честное слово. Хотя… скольких таких приятелей и приятельниц вроде нас он успел похоронить? Или пронаблюдать за появлением седины и морщин? Ревматизма?..

 

Глава 9

На моей кровати развалился Дар – уложив голову ко мне на колени и удерживая в широкой лапище глиняную кружку с вином. У него в ногах притулился Верен. Алхимик выглядел не слишком уверенным и периодически трогал себя за нос.

– Кости сейчас мягкие, добавишь себе кривизну или горбинку – исправлять не буду, – мурлыкнул эльф и немного подвинул бойца, тоже умащиваясь на мою кровать.

– Никому не тесно? – вежливо поинтересовалась я.

– Кариса может сесть на меня, – галантно предложил Вьюга и подмигнул волчице. Та в ответ только фыркнула.

Настолько робкий и неуверенный стук в дверь мог принадлежать только Майе. Никому из нас вставать с постели не пришлось – дверь распахнулась довольно бесцеремонно. Охотник впихнул нашу скромницу и зашел сам. В левой руке он нес корзину, из которой одуряюще пахло жареными пирожками.

– Падайте ко мне, – величественно произнесла Кариса и села по-турецки. Интересно, как здесь эта поза называется?

– Кому вина?

Пирожки сжевали молча, постановив не идти на ужин – Майю любили повара и подсказывали, когда и что будет. Сегодня на ужин была овощная похлебка без соли – разгрузочный день для студентов, введенный по настоянию целительницы Иртэ. Что не добавляло гномке плюсов в карму.

Сама Майя выглядела так, словно ее вот-вот разорвет от внутреннего напряжения.

– Она уже час такая. Успокоится – родит, – объяснил Охотник и усадил подружку рядом с Карисой.

– Они должны знать, что это мы, – негромко произнес эльф.

– Что это мы – что? И главное, они – кто? – уточнила волчица. Она извлекла из узкой шкатулки маникюрный набор и увлеченно подпиливала когти. Звук получался пронзительным.

– Они – все, – веско произнес эльф. – Что мы – все. Все пакости, все, что мы вытворим.

– Чтобы все вокруг знали, – нахмурилась я, – что некроманты, которым за долгие годы впервые выпала возможность выйти на свет, первым делом начали косячить? Лий, ты-то в родной Лес вернешься, а мы?

– Так без доказательств, – раздраженно уточнил эльф. – Догадываться, понимать и злиться от невозможности прижать нас.

– И ты думаешь, наши пакости испугают куратора? – с сомнением спросила я.

Эльф пожал плечами:

– Иные предложения?

– Подставить куратора? – предложила Кариса и достала леденец.

– Но без доказательств, – обеспокоенно уточнила я.

Я уже знала, что Лес – другая страна, в которой живут эльфы и оборотни. И там есть куда податься, если говорить об учебных заведениях. А вот людям из нашей группы придется туго.

– Разумеется, подставим, – хмыкнул Охотник. – Нас потом не найдут. А если найдут – не докажут. Ну, чего ты пищишь, говорить готова?

– Наша несостоявшаяся однокурсница – не первая жертва, – наконец выдохнула Майя.

Пилочка в руках волчицы соскочила с когтя и прочертила алую полосу на ладони. Кариса слизнула выступившую кровь и подобралась:

– Подробности?

– Какие подробности, – вздохнула Майя. – Каждый год, вот уже шесть лет, кто-то из учеников умирает в этих числах. Способы – разные, были даже самоубийцы. Одинаковые только числа. Десятое и одиннадцатое. Чередуются.

– Ну вот, я как знал, куда переводиться, – разбил тишину счастливый голос эльфа. – Это же приключение, ребята.

Дар тяжело вздохнул, и эльф пихнул его локтем в удачно подставленный бок.

– Приключения, героизм, тьфу. Кто потом вас спасать будет, героев недоделанных? – вопросил Вьюга.

– Уж не ты ли? – Я чуть потянула бойца за вихры, и он, извернувшись, подарил мне мрачный взгляд:

– А кто за вами присмотрит-то, кроме меня? Убьетесь.

– А я? Мне девяносто годиков, – пакостливо улыбнулся Лий. – Я присмотрю со всех сторон.

Кариса кокетливо поправила глубокий вырез на пышной груди и послала эльфу воздушный поцелуй.

– А кто-нибудь в курсе, бывают полукровки эльф-оборотень? – спросил в пустоту Охотник.

– Я – сговоренная невеста! – оскорбилась волчица.

Путем долгих пререканий на дело решили идти этой же ночью. Расследование таинственных смертей – дело серьезное и требует вдумчивого подхода. А прикрыть его можно шалостями и пакостями. Эльф уважительно покосился на Майю, робко высказавшую это предположение. Мне даже стало немного обидно – я подумала о том же, но промолчала.

За одну ночь мы успели побывать в разных уголках огромной Академии. Восемь этажей плюс три башни, одна из которых закрыта для посещения. Мы взломали дверь и запустили по пыли зачарованные ботинки Карисы – оставлять следы.

Я отвлеклась на час, сходив к целительнице, – проснуться оттого, что Иртэ ломает мне кости и исцеляет заново, желания не возникало. Гномка вымесила меня, как глину, и отправила спать. Особо уточнив, что физические нагрузки мне вредны. Поэтому я выступила в качестве мозговой силы. Впрочем, наиболее пакостливый характер оказался у эльфа. Хоть и не все его идеи мы смогли воплотить в жизнь. Я делилась энергией, представляя, что мои друзья – это «решето», а ребята колдовали.

Так, за одну ночь Академия обзавелась плюющимися кипятком дамскими душевыми, а в туалете на третьем этаже, том самом, где спасали нос Верена, мы заговорили унитазы. Изначально эльф требовал, чтобы из душа вместо воды текла алая жидкость, максимально похожая на кровь. Но мы не были великими магами, и вышло то, что вышло.

– Мне тут в голову пришло, – сонно проворчала я, уже забравшись в постель, и Кариса угукнула, мол, говори. – Я не хочу, чтобы эти проделки связали с нами.

– М-м-м?

– Ну, ладно то, что мы в столовой наворотили, оно еще как-то на некромантский юмор тянет. Но плюющийся душ? А про туалетную комнату я вообще молчу.

– М-м…

– Тогда мне казалось смешным.

– Грр!

– Сплю, сплю.

Утром нещадно трещала голова и зверски хотелось есть. Кариса уже умчалась в свою любимую кофейню, оставив после себя только горьковатый аромат трав. Из-под кровати выползла химера, которую я передарила Верену. Я почесала зверька за ухом и погрозила пальцем:

– Не шали и не огорчай хозяина, хорошо?

Будто искусственно созданная рептилия может меня понять.

Я купила в киоске две шоколадки и яблоко и, поправив матерчатую сумку с учебниками и письменными принадлежностями, припустила в сторону кабинета некромантии.

На завтрак ребята меня не дождутся. Во-первых, я не хочу смотреть на «дело рук своих», а во-вторых, надо поболтать с мастером Данквартом. Так, если это дверь в учебный класс, то напротив должны быть его покои. Иначе зачем в двери глазок?

– У вас сегодня нет занятий со мной, студентка фон Сгольц, – устало произнес оборотень, прислонившись к дверному косяку.

А мне пришла в голову страшная мысль – не пришлось ли ему таскаться за нашей гоп-компанией по всей Академии.

– У меня есть шоколад, у вас есть чай?

Ответом мне стала закрытая прямо перед носом дверь. Через пару секунд оборотень вернулся с небольшим кульком заварки. Который и протянул мне.

– Это все? Я бы хотел остаться наедине с собой.

– Останьтесь наедине со мной, – выпалила я и покраснела. – То есть чаем угостите?

– Уже.

– Жидким.

– Что бы ни рассказала вам о «поводке» студентка ди-Овар, я – мужчина, и определенно способен выдержать больше, чем изнеженная девица.

– Очень тонкий слух – залог дрянного состояния нервной системы, – сообщила я, проходя в темный коридор деканского жилища и жадно осматриваясь. До чего же интересен быт практикующего некроманта!

Но никаких черепов, свечей и черного бархата с вытканными пауками в жилище оборотня не оказалось. Даже гроб нигде не стоял.

– Побойтесь ракшасов, студентка, к чему мне гроб?

– А я вслух сказала? А как же, вот придут к вам, а у вас и гроба нет. Некромант несолидный получается.

Несолидный некромант захихикал и поставил на стол две грубые большие чашки. На одной была сколота ручка. Я присела на плюшевый диван и тяжело вздохнула.

– Вы сегодня не выспались. Проблемы с дыханием, верно?

– Кому-то не сиделось в своей комнате, – тонко усмехнулся оборотень.

– Я могла бы выполнять задания в вашей гостиной, – решительно произнесла я. – И ночевать здесь же. Кариса прикроет, если я ее попрошу. Я беспамятная, наставник. Я могу сорваться и побежать, забыв, что вы, возможно, где-то рухнули с приступом удушья.

– Я убил и съел двоих людей, – напомнил оборотень.

– Без соли? Без соли – страшное преступление. А еще я была в библиотеке. Целых четыре разных автора приводят пять совпадающих симптомов, по которым можно вычислить дикого оборотня. Вы не подходите ни под один.

– Целая плеяда алхимических зелий способна убрать всю пятерку этих симптомов.

– Для того чтобы ими пользоваться, нужно быть умным маньяком, а не сбрендившим волком, – отрезала я. – Никто не должен мучиться. Ни вы, ни я.

– А с вами что? – резко подался вперед мой декан.

– Я знаю, что такое удушье.

Я передернулась и прижала пальцы к шее. Авария вспомнилась как наяву. И клятый ремень безопасности, напугавший меня до потери сознания. Чего там было больше – страха или реального удушья, я не знаю до сих пор.

Оборотень вскинулся, несколько раз пересек гостиную. Сжал-разжал кулаки и тряхнул головой так, что волосы рассыпались из хвоста.

– Я уведомлю вас о своем решении, Рысь. Идите, опоздаете на завтрак.

Я кивнула и вышла, бросив напоследок взгляд на теплую гостиную. Некромант выглядел непозволительно потерянным для оборотня и темного мага.

* * *

Я никогда не видела столько нафуфыренных девиц за раз. Добрая треть академических красавиц разоделась в пух и прах, начисто игнорируя правила учебного заведения.

– Что происходит? – Я крутила головой, наблюдая то откровенно вечерние наряды с бриллиантовыми колье, то какую-то деревенскую дичь с обилием бус и бантиков.

– Ловчий отряд известнейших бойцов прибыл в Академию. – Верен усмехнулся. – Странные девицы здесь! Они всячески презирают своих сокурсников-бойцов, но при этом стелятся перед взрослыми боевыми магами.

– Кого ловить будут? – Я уже привычно подвинула свою тарелку Вьюге. – Кстати, спасибо, что и на меня взяли.

– Мы почти пошли тебя искать, – укоризненно заметил фон Тарн.

– Я не дал, – вздернул острый носик эльф.

– Никого не ловят. – Вьюга пожал плечами. – Они просто прибыли, будут вести у нас практику.

– Не у нас, точно! – фыркнула Кариса. – Ты теперь некромант, помнишь?

– Любопытно, а давно ли они прибывают в этих числах и проводят практику? – полюбопытствовала я, и эльф прищурился.

– Меня это тоже заинтересовало. Оказалось – лет пять.

– Нам нужны списки поступивших студентов, отчисленных, отчислившихся и выпускников за эти пять лет, – постановила я. – Вообще-то в идеале – имена погибших, конечно.

– Стоит расспросить библиотекаршу, – включился в игру эльф. – Что? Эта «хранительница знаний» в курсе всего, что происходит в Академии и вокруг Академии. Все слухи, сплетни, домыслы и даже то, что еще не произошло и не произойдет. Скандалы, измены, дуэли – все.

– Скандалы? Та девица с изуродованным подбородком, подходит такой скандал? – припомнил Верен.

– Подходит по сути… – покачал головой Дар. – Знать бы еще пол жертв. Всегда ли это девушки…

– Ставлю, что девицы, их убивать приятней, – азартно выдал Лий и тут же добавил: – Я в теории.

– Соглашусь с тобой, – рассеянно кивнула я, и Вьюга расхохотался:

– А вот полукровки от людей и эльфов точно живут и здравствуют.

На самом деле безголовых студенток можно было понять. Бойцы выглядели потрясающе, форма ОГБР подчеркивала широкие плечи, а уж оружие, коим эти мужчины были увешаны с ног до головы, и вовсе создавало вокруг них ореол загадочности и опасности. Сообразить бы еще, зачем боевым магам оружие…

А вот Майю они совсем не привлекали.

– Все равно не понимаю, – вздохнула она.

– А что понимать? – Я пожала плечами. – Студенты, которые учатся на боевых магов, в сравнении со взрослыми – неинтересные малявки.

– Младшее поколение заглядывает в рот старшему, – кивнул Охотник. – Вы не по годам умны, маркиза фон Сгольц.

– Благодарю, только к чему эти политесы разводить, студент Дим? По-моему, я не сказала ничего умного или нового.

– Тренируюсь, а ну как вам захочется комплиментов и ухаживаний, кои пристало дарить благородным леди? – саркастично усмехнулся Охотник.

– Нарываешься, – процедил Вьюга, – отойдем.

– Нет! – Майя перепуганно вцепилась в руки Охотника.

– Да! – Я с некоторым усилием оттащила ее и встряхнула. – Пусть уже подерутся и успокоятся.

– Он же чудовище. – Майя смотрела в спины уходящих мужчин. – Вырос у Резерфордов, они с младенчества детей убивать учатся. Боевка тупая. Ненавижу.

– А ты, стало быть, умная? – Верен вздохнул. – Так или иначе, боевые маги нужны. Здесь, в городе, легко кривить нос. Окажись ты в центре магического леса, долго без боевика проживешь? То-то и оно. За скорость реакций и силу нужно платить. Когда им заниматься наукой?

– Бывают же универсалы. – Лий с интересом посмотрел на алхимика.

– Эльфы, или оборотни, или полукровки. Люди просто не успевают, слишком коротко живут. Самый известный универсал был в твоем роду, Рысь.

Я тут же сделала умное лицо и покивала.

– Один из последних убитых некромантов и одновременно боевой маг, – добавил алхимик. – Потому никто и не возражал против твоего выбора. Может, твой дар разовьется в полной мере. Но опять же бойцом твой предок был хоть и неплохим, но не лучшим. Давайте уже на уроки пойдем. И спасибо, Лий, за котел. Старый упырь теперь не знает, как ко мне подъехать, чтобы я новую основу поставил, – пакостливо ухмыльнулся Верен.

– Он сам не может? – спросила Майя.

– Слишком много сил уходит, а старый зануда себя бережет. – Фон Тарн скривился. – Там состав сам по себе простой, он требует именно магию. Вот и получается, что смесь грошовых ингредиентов стоит целое состояние. Мало охотников платить. А если сварит ученик, то наставник может и раздарить флаконы, прослыв милым чудаком, очаровательным и совершенно бескорыстным.

– Вот урод, – выдохнула я. – А что за состав-то?

– Притирание для тела, повышает тонус кожи. Да и не урод он, а приспособленец. – Верен пожал плечами и по-взрослому вздохнул. – Делать на учениках деньги запрещено. Академия – государственная, если его поймают, он скомпрометирует свой род на пять поколений вперед. А я смолчу, он знает. Вот и варю, он отдает. Никто не знает, кто варил, но если и узнают – денег-то старый прощелыга не берет. И тут вступает другая мотивация: ведь не выливать хорошее варево? И я должен быть благодарен за то, что мой труд мастер взял на себя передать в мир.

– А сам? – Кариса подошла незаметно, я даже вздрогнула, услышав приятный, грудной тембр оборотня.

– А ты возьмешь?

– Сейчас нет. – Волчица наморщила нос.

– То-то и оно, а практика нужна все время, – пояснил Верен. – Так что все равно придется соглашаться.

– А ты не хочешь поработать на благо города? Перед судом я неделю провела в больнице. – Я передернула плечами, хоть и снилась мне Лаура каждую ночь, а все же поначалу было жутко. – Там не хватает зелий. Денег они тебе не заплатят, ракшасу ясно. А вот принять помощь и в беседе с нужными людьми обронить, ах, молодой фон Тарн, так помогает, так помогает. Душу в свои творения вкладывает.

– Это каторга, – задумчиво потер подбородок Верен.

– Каторга, из тебя выдавят все соки, да и лаборатория там – слезы одни, – кивнула Кариса. – Только Рысь права. Этого не забудут. Ни пациенты, ни целители. Раньше так и было, студенты практиковались в доме Исцеления, это было обязательно. Но послабления, спущенные из Совета Города, свели славную традицию на нет. Приготовь свои коронные реактивы и сходи. Они проверят, осмотрят, обнюхают и позовут.

Фон Тарн повеселел. Я не вдавалась в подробности, но вроде как его род не только обнищал, но еще и подвергся череде странных смертей. Все как одна, по случайности. Но шесть человек за календарный год – перебор. Вот и были вынуждены гордецы фон Тарны отдать младшего сына в Академию на якобы выгодных условиях.

– Мы принесли благие вести. – Охотник усмехался разбитыми губами, а у Вьюги на лбу красовалась превосходная ссадина. – У нас сейчас по расписанию изысканная литература.

– Изысканная? – переспросила Кариса.

– Или утонченная, один хрен, я не разобрал, в башке звенело, – отозвался Вьюга.

– Изящная литература это – мы будем учиться складывать сонеты, – закатила глаза Кариса. – Нас разобьют на пары, и мы друг другу посвятим стихи. Ракшас, мне уже страшно.

– Да ну, здорово будет, – повеселел Лий. – Я с удовольствием послушаю, что Вьюга накатает.

– Вот ты с ним в пару и встанешь.

– Предлагаешь воспеть ширину его плеч и крепость, гм, рук в балладе? Нет, про нас разное говорят, но конкретно это – сказки, – отбоярился Лий.

Изящную литературу, как я поняла, посещали все факультеты. Поэтому Верен был спрятан за спину Вьюги, и мы всей разношерстной компанией поспешили навстречу культурному просвещению. Господи, только бы не заставляли ничего учить наизусть…

 

Глава 10

Лимонная рубашка, фиолетовый жакет и галстук в тон. Отглаженные брюки, да так, что о стрелки на них можно порезаться. Клетчатые туфли и плоская шляпа – профессор, носивший прозвище «Литературик», выглядел потрясающе. Он умел носить свой костюм, не смущался цветом и не бравировал – жил как хотел. Каштановые волосы были заплетены в косицу. Спасибо, что без украшений. На левой руке простой кожаный шнурок с бусинами и парой перышек.

– Милашка, – вздохнула Кариса, – сохнет по эльфийке, преподавательнице медитации. А сколько бы девиц не отказалось похудеть и уши нарастить.

– Да ладно?

– Дар потомственный, передается, – сказал Верен. – На моего брата, старшего, знаешь, сколько брачных предложений было? Пока вся эта ерунда не приключилась. Все хотят, чтобы их дети и внуки были магами. А для этого нужно с умом подходить к браку. Вот ты, Рысь, первая за многие годы ведьма в своей семье. Тебе точно нужно замуж за колдуна. Иначе талант уйдет из рода.

Я другими глазами смотрела на вдохновенно распинающегося у доски профессора. Он снял свою шляпу и, картинно взмахивая руками, декламировал стихи своих лучших учеников. Волосы выбились из хвоста и рассыпались по плечам, лента спланировала на пол и была приманена чарами кем-то из девчонок. Полагаю, ленту эту преподаватель больше не увидит. Главное, чтоб не передрались из-за нее.

Изящная литература оказалась скучным предметом. Нам зачитали основы простой поэзии, привели примеры гладкого стихосложения и задали на дом написать по одному четверостишию. Вдохновиться внешним обликом товарища или возлюбленной, сочинить и сдать. Самые интересные будут зачитаны на следующей неделе.

– Ужас, – расстроилась волчица. – Опять целый урок будем слушать ерунду всякую.

– Да ладно, вдруг воссияет алмаз истинного таланта среди груд подземных шлаков? – заржал Охотник.

– И может, это будет именно ваша звезда, – ласково произнес профессор, выходя следом за нами из кабинета.

– Покорнейше прошу простить меня, профессор. Ремень перетерся, между мозгом и челюстью. Болтаю, а что болтаю – сам не знаю, – комично развел руками Охотник. В исполнении взрослого мужчины, в чьих волосах поселилась проседь, это выглядело несколько наигранно. Но Литературику хватило.

– Ничего страшного, – кивнул профессор. Судя по направлению, он направлялся прямиком к своей эльфийской мечте.

– А что мы будем делать на уроках музыки?

– Музицировать, – удивилась Кариса. – Там особые кабинки, ты никому не помешаешь, и тебе не помешают.

– Нас, бойцов, миновала сия участь, – поддел нас Вьюга. А эльф заливисто заржал:

– Ты-то в группе некромантов, бо-оец!

– М-мать, а что я делать-то буду?

– Барабан тебе дадим, – утер слезы эльф. – Утешишься.

Так, перешучиваясь и переругиваясь, мы вывалились во двор Академии. Там все наблюдали, как профессор Ильв принимает неловкие ухаживания Литературика. И как и полагается, из-за угла за ними подсматривал местный Яго.

– А это преподаватель музыки, тоже эльф. Говорят, Ильв от него из Леса бежала, роняя бисер с туфелек, – поведала нам Кариса и сунула в рот леденец.

– Видок у него не музыкальный, – хмыкнул Верен.

– Шрам на полморды, постыдился бы да свел, – покачал головой Вьюга.

– Если «ускорялкой» приложили – уже не сведет. Даже наши целители не всесильны, – покачал головой Лий.

– А если до кости срезать и заново лечить? – спросила я. Стало любопытно, каким образом это все работает. «Яго» заинтересованно повернулся в нашу сторону. Ответом мне стали круглые глаза Лия:

– Ты добра, как юная эльфийка. Так еще никто не пробовал. Может стать хуже.

– Бедро распороть, «ускорялку» бросить, потом вырезать кусок мяса и пролечить по-нормальному, – пожала я плечами. – Там, если не получится, видно будет.

– Я думаю, найдется много людей, желающих рискнуть, – протянул Верен.

– Эльфов еще больше, вам-то что, всего ничего с корябаной мордой ходить – не успел родиться, уже умер, – пожал плечами Лий. – Что?

– Ты тактичен, как кабан в период спаривания, – вздохнула я и подошла ближе к воркующей парочке. Вроде как пора начинаться уроку медитаций. Или мы будем медитировать на двух влюбленных?

Эльфийка быстро построила нас в колонну по двое и вывела в парк. Где уже были расстелены коврики. Приподняв коврик, я обнаружила, что он имеет стебелек и корни. Господи, спаси и сохрани от эльфийской магии.

– А он меня не сожрет? – спросила я Вьюгу. Тот тяжко вздохнул:

– Всякий раз об этом думаю. Теперь нас двое. Не доверяю я ушастой магии.

Медитация напоминала обычные земные мантры и все к ним прилагающееся. Только здесь это нужно было делать молча, удерживая в воображении ту или иную картинку. За два часа мой воображаемый цветок трижды опылили пчелы, дважды сорвали и пять раз я уплывала сознанием куда-то в сторону. Еще наблюдала серебристую паутинку в капельках росы на фоне черного с фиолетовыми звездами неба. Вьюга тыкал меня пальцем в бок и приказывал перестать храпеть.

– Я леди и не храплю, – оскорбилась я после пятого тычка и мстительно представила, как этот злосчастный цветок срывают и выбрасывают.

– Мой по ходу завял, – вздохнул боец.

– Полей его своими слезами, – огрызнулась я, – или потыкай палкой. Вдруг не сдох.

– Дети, вы настоящие молодцы, – в конце урока произнесла эльфийка и очень выразительно посмотрела на нас с Вьюгой. – С некоторыми я буду работать особенно усердно, и, уверена, мы добьемся впечатляющих результатов.

Как это тощее, лупоглазое и ушастое недоразумение умудряется вселять такой страх?

В любом случае за месяц мы убедились, что норов у представительницы дивного народа воистину дьявольский. Я постоянно вылетала в черную бездну, и паутина каждый раз становилась ближе ко мне. Дар развил навык сна с открытыми глазами. Жаловался только, что роговица сохнет. Не такими словами, конечно, но все же. Но самым большим испытанием для нас стал урок литературы. По неизвестным причинам он вновь был отложен. И мы со спокойной совестью закинули поэзию в долгий ящик. Ведь куда интересней было таскаться следом за бойцами.

* * *

– Ищут злобного монстра, – Кариса плюхнулась на свою постель, – он напал на нашу соседку по этажу и затолкал ей в рот комок грязных и мокрых волос.

– Ужасный монстр, – хмыкнула я. – Надеюсь, у нас в сливе больше не будут оставаться чужие лохмы. Говорят, монстры именно от этого появляются.

– Слушай, «твой бирюзовый ног», нормально же? Чтобы рифмовалось с «витой золотой рог»? – Вьюга поерзал на постели, и спинка моей кровати несколько раз ударила в стену. За что боец получил подзатыльник.

– Нас с Карисой в непотребстве подозревают. Ног – рог, в принципе рифмуется. – Я пожала плечами. – Но ты не боишься, что эльф будет огорчен? Как ты вообще его выбрал?

– Вытянул записку с его именем, – вздохнул боец. – А вы кого выбрали?

– Мы решили посвятить стихи Литературику. – Я закатила глаза. – Томный нрав, как дикий белк!

– И плавность рук, и нежность стоп! – подхватила Кариса. – Мы взяли сонет и надергали из него строчек. Потом скомпоновали так, чтобы получилась рифма. Я это перечитывать не буду.

– Ребята, – за месяц Майя научилась входить одновременно со стуком в дверь, – как у вас со стихами?!

– Всем привет. – Следом за Майей втиснулись эльф с корзиной и Охотник. У Дима в подмышке были зажаты свернутые в трубочку листы. Верен улыбнулся и подвинулся поближе к Карисе. Он, как и мы с Карисой, уже справился со стихами, но с удовольствием выслушивал рожденные в муках предложения Вьюги.

– Откуда у меня рог?! Из бирюзовых ног?! – Эльф цапнул исписанный лист Дара и тут же осел на постель. – Хотя что-то в этом есть.

Охотник сморозил в рифму такую ядреную похабень, что покраснела даже я, дитя интернета.

– Так, давайте разольем красное вино, – Майя взяла себя в руки, – оно считается максимально полезным для поэтов.

– И сердечников.

– Стрел? – переспросил боец и тут же смутился.

Выступили мы с Карисой, наш «дикий белк» погрузил эльфа в оскорбленное молчание. Первородный не мог поверить, что мы справились там, где потерпел сокрушительное поражение он.

– Давайте без шуток, пожалуйста. – Майя решительно встала. – У меня дальше этой строчки не идет: Одолела страшно – грусть, печаль, тоска!

– Нет у меня больше одного соска! – заржал Вьюга и тут же спрятал голову под подушку, откуда и выдал: – Зато в рифму!

Я рыдала от смеха, но Майя не сдавалась. Она решила поразить Литературика поэзией серьезно-депрессивного подхода:

– Я сегодня грустным целый день ходил…

– Литр самогонки вдребезги разбил, – ляпнул Охотник, не подумав, и тут же схлопотал подзатыльник от возлюбленной. Да, за минувший месяц мы уже поняли, что они – парочка.

– Ребята, ну что, мы не можем ничего хорошего, что ли? – жалобно вопросила Майя, и нам пришлось засунуть свое чувство юмора поглубже и не давать его росткам прорываться наружу. Если наша подруга так хочет быть серьезной, разве мы можем остаться в стороне?

* * *

Декан заглянул к нам в комнату, когда я осталась там одна.

– Безобразничаете всей группой? – осведомился он.

– Мы ничего такого…

– У меня есть возможность слышать все, что происходит в вашей комнате. И мне искренне жаль вашего преподавателя изящной словесности, – отозвался оборотень. – Тем более, учитывая, что преподаватель музыки свел шрамы с лица, думаю, профессор Ильв определится с симпатиями.

– А я думаю, вы ошибаетесь. – Я прикусила губу. – Не важно, что у человека или у эльфа с лицом. Если она так до сих пор и не прониклась к нему чувствами, то гладкая морда… прошу прощения, лицо не прибавит ему шарма.

– У вас странное отношение к жизни, студентка фон Сгольц. Но это ваши проблемы. Ваша мать желает вас видеть, я вызвался вашим сопровождающим по понятным причинам.

– А если я не желаю ее видеть? – испугалась я.

– Рысь, вы взрослая девушка, учитесь в государственной Академии. Никто не может оказать на вас давление. Это – один из огромных плюсов нашей Академии. Мы укрываем своих студентов от долгов, кровных или денежных, от навязанных браков. Та столь возмутившая вас бесталанная девица пыталась избежать брака. Не хотела становиться второй женой.

– Но это ведь исключительно по согласию… – протянула я.

– И вы тому яркий пример, не правда ли? Поэтому не волнуйтесь, спокойно собирайтесь, после ужина мы нанесем визит вашей матушке.

– А вы правда все слышите? Что мы говорим?

– Если вы испортите суп в столовой, заставлю самих все съесть, – вместо ответа произнес оборотень и вышел.

– Идем? – Свежая, как утренняя роза, ди-Овар влетела в комнату.

Кариса приобрела привычку ходить с нами на завтрак. Она ничего не ела, но всегда брала свою порцию – Вьюга ел все. Иногда я подумывала скинуться с ребятами денежкой и посмотреть, есть ли на свете такая порция, которую не одолеет боец.

– О, я чего-то о тебе не знаю? – Волчица принюхалась. – Ты постоянно пахнешь мастером, а теперь еще и комната им провоняла. На самом деле полукровок еще и поэтому не любят. Слишком ярко выражен аромат.

– Он пахнет можжевельником и еловой хвоей, – удивилась я. – Парфюм.

– Ты этот запах уловить не можешь, это касается тех нервных узлов, которые я показывала в мертвецкой. Идем?

– Надо что-то со звукоизоляцией делать. Нашу комнату декан подслушивает.

– Вьюга пускай шумопоглощение бросит, в нем силы через край. – Кариса гаденько ухмыльнулась. – А с чего вдруг Данкварт так нами озаботился? Или он за всей группой следит?

– Может, он лично тобой озабочен, – усмехнулась я.

– Еще этого не хватает, – нахмурилась волчица. – Я помолвлена! Кстати, как тебе мои травы?

– Горьковаты, стручок ванили прикупи, – ляпнула я и тут же задумалась: а ваниль тут есть?

– Да кто бы ее продал оборотню, – вздохнула Кариса.

– Тоже верно, – наугад кивнула я и даже скорбно вздохнула.

Утро у нас оказалось свободным – пакостно улыбающийся Данкварт зачитал нам «творческое освобождение» от изящной литературы. Причем дождался момента, когда мы все соберемся и подойдем к кабинету Литературика.

– Как так? – расстроилась Майя, и Охотник поморщился. – Хорошие же стихи вышли.

– Ага, особенно про дождевую тьму и печенье, – подхватила я.

– Большей гадости я и сам не читал, – пожал плечами декан и протянул нам листок с нашим совместным творчеством. Майя выхватила его из рук оборотня и тут же обрушила свой гнев на Охотника:

– Как ты мог?! Как! Ты! Мог?!

– Валим, – одними губами произнес Вьюга. Верен только вздохнул – он к коллективному творчеству не присоединился и сдал свое четверостишие отдельно.

Мы поднялись на самый верх Лиловой Башни. Отчего и почему она считалась таковой – никто не знал. Но у факультета боевых магов было свое мнение по этому поводу. От этого мнения мерли мухи и краснели девицы с факультета травоведения.

Дар подсадил меня на подоконник, эльф и Кариса запрыгнули сами. Говорить ни о чем не хотелось. За прошедший месяц мы так и не продвинулись в своем «расследовании». Бойцы ОГБР, увидев следы в закрытой башне, сначала носились по всей Академии, как бешеные псы, а потом нам пришлось краснеть в кабинете мастера Данкварта.

– Взрослые люди! – Декан трагично закатывал глаза, играя в сурового преподавателя. – Взрослые люди, а ведете себя как дети!

Взрослые люди в лице нашей группы покорно понурились, а я даже шаркнула ножкой. Помнится, ректора моего института в прошлом это здорово бесило. Но куратор Лион Дарго только одобрительно кивал Данкварту.

– Чем вы думали? – продолжал декан.

– Мы думали, что не хотим находиться под давлением ОГБР, – ляпнул Лий и получил от меня тычок в бок.

– Что? – ошеломленно выдал Лион.

– В общем-то эльф прав, – манерно протянула Кариса, и Вьюга кивнул.

– Либо вы пасете нашего мастера, либо нас! – обратилась я к куратору. – Никто ведь не будет оставлять цвет магической нации наедине с кем-то… опасным?

Распрощавшись с Лионом и выгнав нас из кабинета, декан хохотал. Мы, люди, этого, конечно, не слышали, но Кариса и эльф клялись на два голоса, что слышали лошадиный ржач.

После этого мы стали действовать осторожнее. Но не слишком…

– Меня дважды застукали у дверей архива, – мрачно произнес Лий.

– Меня трижды, – в тон ему отозвался Вьюга.

– Нас ни разу, но только потому, что Кариса их заранее чуяла. – Я достала из кармана шоколадку. Шоколад стал отличительной чертой нашей группы. И если кто-то шелестел оберткой на общих занятиях, сначала прилетало нам. И в девяти из десяти случаев ругань была справедлива. Ну а как не лопать шоколад, если занятия магией съедают все калории? Это ж золотая жизнь, ешь – не хочу. Теперь я – та самая ведьма, что жрет на ночь и не толстеет.

– Надо поговорить с мастером насчет пропуска в архив.

– Поцелуй его, и он растает, – фыркнула Кариса. – Тебя сопроводить?

– Она спрашивает, – укоризненно произнес Вьюга, – нечего шастать в одиночку даже и по Академии.

– Так все уже кончилось на самом деле, до следующего года маньяк смакует воспоминания, – легкомысленно отозвался Лий.

– И ты гарантируешь, что ему не станет мало вот прям сейчас? – издевательски-вежливо осведомился боец. Я даже не предполагала, что у простого, как табурет, Вьюги есть в опциях такой светский тон.

– Я же не отказываюсь провожать девушек, – тут же поправился эльф.

– Тем более что и тебе сопровождающие не помешают, – хмыкнула я.

– Хочешь сказать, я похож на девку?!

– На очень красивую и утонченную деву, – поправила эльфа я. И Лий до самой некромантской вотчины молчал. Гордо и оскорбленно встряхивал длинной, подкрашенной гривой и поправлял рукава туники.

– Не забудь, целуй сразу с порога, – буркнул эльф и впихнул меня в кабинет некромантии.

Не успев послать доброхота по матушке, я по инерции сделала три шага и запнулась о длинный, витой шнур. Спасибо, Господи, что оборотень был в кабинете и успел меня поймать.

– Студентка фон Сгольц…

«Будь проклят эльф со своими советами!» – это был последний, заполошный крик разума, а я уже прижималась своими губами к твердой линии рта декана.

 

Глава 11

Последний раз меня так держала мама – за шиворот, когда я маленькая упала в лужу. Сейчас я висела так же, воротник формы неприятно давил на горло, а ноги едва-едва доставали носками ботинок до пола.

– Мне бы пропуск в архив. Пожалуйста.

– Пропуск? – Глаза у некроманта полыхали огнем.

– Угу.

Спасибо, что, прежде чем выкинуть меня из кабинета, оборотень все же открыл дверь. Я сидела на полу и понимала – никому не скажу. И вообще. Я ему свой первый поцелуй подарила, а он? Ну… наверное, это первый поцелуй? В таком сочетании душа-тело?

– Это он тебя так из-за чего выкинул? – Кариса выглянула из-за угла и тут же подскочила ближе, помогая встать. Принюхалась и вытаращила глаза. – Ну ты и бесстрашная!

Дверь снова распахнулась, и мне, прямо по голове, прилетел свиток. Который моментально раскрыла ди-Овар.

– Мастер! Мастер! Откройте! Я вас тоже поцелую! Сильно! Вам понравится!

– Кариса, – я зашипела и перехватила волчицу за талию, оттаскивая от двери, – ты чего?!

– Доступ в архив! В особую секцию библиотеки! Разрешение на тренировки! – Кариса потрясла перед моим носом свитком. – Всего за один поцелуй, держу пари, даже не слишком страстный – слишком мало времени прошло.

– Да, похоже, мастер готов на все, лишь бы меня не видеть, – вздохнула я. На душе было как-то грустно.

– Ты его личный ассистент. – Кариса пожала плечами. – Вообще ходили слухи, что он был игрушкой знатной дамы. Только что сплетники вкладывали в это слово? Если секс, не вижу ничего страшного. Он мужчина, она женщина. Вот наоборот было бы печально. Ты перепишешь для меня в библиотеке пару косметических рецептов? Они слегка запрещены, но мне очень нужно? Пожалуйста?

– Студентка ди-Овар, почую от вас запах ванили – вымою в щелочи!

Дверь резко распахнулась. Некромант сурово обвел нас взглядом и вздохнул:

– Студентка фон Сгольц, вас жизнь не научила с осторожностью относиться к сомнительным мужчинам?

– Научила, – я пожала плечами, – подонков издалека чую. Мы пойдем? Я, честно, ничего ей переписывать не буду.

– А пальцы за спиной скрестили просто так? – смягчился некромант. – Просто прочитайте описание и подумайте, хотите ли вы такого для подруги. И помните: после ужина я веду вас к вашей матери.

Мы с Карисой покивали, как китайские болванчики, и убрались из переставшего быть гостеприимным коридора. Волчица остановилась, только добравшись до подоконника на третьем этаже.

– Вообще наш мастер – тот еще эксклюзив, – задумчиво сказала она. – У него ведь аура рожденного некроманта, как у Майи. Только полностью вошедшего в силу.

– Как оборотень стал некромантом? – задала я давно не дающий мне покоя вопрос.

– Ты чего, глухая? Рожденный некромант, родился он таким. – Кариса фыркнула. – Мне больше интересно, как он проблему запаха решает? Мне фильтры помогают, но у самцов нюх острее. И нос нежнее, фильтры его безвозвратно калечат. Ладно, давай быстрей, нас сегодня Зур пытает.

– Давай тогда найдем ребят? Как это тебя, кстати, Вьюга одну оставил?

– Ему «вестник» прилетел, от декана его бывшего факультета. Ребята с ним пошли.

Кариса вытащила из кармана пакетик с карамельками и предложила мне.

– Нет, спасибо. Уж больно они кислые.

– Натуральный сок, обработанный особым образом, что бы ты понимала, – обиделась волчица.

– Сможешь найти Дара?

Кариса коснулась кончика носа удлинившимся когтем, и я увидела пресловутый фильтр – скобка на перегородке в носу. Немного расшатав серебристую полоску, красотка-оборотень принюхалась и уверенно пошла вперед. Мне оставалось только идти следом.

Нашего бойца можно было отыскать и без волчьего нюха – у кабинета декана боевиков. Там уже терся эльф, бросая крохотный кинжальчик в ворчливые портреты, да Майя пыталась реанимировать завядший цветок в кадке. И только Охотник являл собой идеального студента-некроманта – сложив руки на груди, излучал в пространство спокойствие и усталость.

– Не помирились, – хмыкнула Кариса и вернула фильтр на место.

– У тебя фильтр виден.

– Он тебе теперь всегда будет виден, – пожала плечами волчица. – Косячная модель. Ну что? – уже громче осведомилась она.

– Плохо слышно. – Лий вытащил кинжал из картины и, погладив полотно пальцами, зарастил прореху. – Пытаюсь попасть в глаз, увертливый, зараза. При жизни таким не был. Это бывший ректор, я его помню.

– Даже не знаю, выгодно ли нам знакомство с тобой… – Я невольно представила себя на таком портрете, уворачивающуюся от ножа вредного остроухого.

– Не переживай, абы кого на таких холстах не пишут, – утешила меня Майя. – Там Дара ругают, зачем, мол, с факультета ушел, подвел команду, подался в умники и все равно не тянет ту же арифметику.

– Нормально он тянет! – тут же возмутилась я. – Половина студентов вообще на арифметике не появляется, нас Верен подтягивает.

– Вот и про Верена слышу, не тарахтите! – Глаза Карисы засветились желтым светом, уши вытянулись, наша отважная разведчица полностью превратилась в слух.

Майя с любопытством присмотрелась к волчице и пожала плечами.

– Оборотни все-таки совсем не страшные. Вот немертвые, на кладбище, те были страшны. – Она вздохнула и оставила в покое несчастный цветок, который тут же встрепенулся и сбросил все листья до единого.

– Это как это? – Я невоспитанно ткнула пальцем в независимое растение.

– Слишком много желающих досадить декану боевиков, а растения, как известно, перенимают на себя эманации проклятий. Вот оно и изменилось не пойми во что. Милашка, правда? – умиленно вздохнул эльф и убрал кинжал куда-то в рукав.

– Я пыталась ему листочки нарастить, специально в теплицах собирала, поядовитей, мне кажется, ему бы пошло.

– Так если они ядовитые, – я мизинчиком потыкала в голые стебли цветка, – может, ему больно? Посмотри, пятна какие, наверное, соком обожгло.

– …вас всех! – начало фразы явно было нецензурным.

Кариса едва успела отскочить от двери, когда взбешенный Вьюга вылетел в коридор. Наш девичий состав, не сговариваясь, тут же крепко обнял бойца. Он в ответ стиснул нас так, что мы едва не стали единым целым.

– Терпи, первому всегда тяжело. – Кариса, высвободившись из объятий, хлопнула бойца по крепкому плечу и добавила для нас: – Ничего говорить не буду. Захочет – сам скажет.

– Все потом. Давайте, дети, бегом, переодеваться и на тренировку. Ты, Рысь, при замечательных данных как-то слишком уж расслабилась. Да и Верен, кстати, отбегал свой месяц и успокоился. Только-только мышца какая-никакая начала появляться. – Вьюга подмигнул нам и пообещал: – Сделаю я из вас людей. Цыть, нелюдь!

И ведь поганец действительно погнал нас бегом по этажам. И на тренировку загнал раньше времени – разминаться на чистом песке.

– Ну что, рыба донная, болтаешься? – снисходительно сказал он висевшему на турнике алхимику. – Вот и болтайся, пока твой позор никто не видит. Рысь – и то три раза подтянулась.

Я пыхтела, прокачивая пресс, рядом со мной со скучающим видом трудились эльф и волчица. В жизни так остро не завидовала.

Неудивительно, что к моменту появления наших сокурсников мы уже были выжаты. Вьюга умудрился загонять даже оборотня с эльфом, пояснив, что в ковенах боевых магов есть особые тренировки и для нелюдей тоже.

– Некорректно ты нас называешь, – обиделась Кариса. Она стояла, согнувшись, упираясь ладонями в колени. Коса взлохматилась, волосы у корней потемнели от пота. Как выглядела я, со своей белой, легко краснеющей кожей, даже думать не хотелось.

– Всем по глотку и в строй!

Нам передали флягу.

Отпив, я поняла, что чувствовал Астерикс, употребляя зелье друида. Сил, правда, не прибавилось, зато всю усталость вымело из тела.

– Сейчас вы будете выполнять простые упражнения, – негромко втолковывал нам Дар, пока сокурсники лениво строились. – Не напрягайтесь, зелье смягчило мышцы, нагрузка и так будет сильной.

– У нас это зелье только разведчикам дают, если обучают по ускоренной программе, – восхитилась Кариса.

– Доброе утро, студенты, – коротко произнес тренер Зур. – Я вас поздравляю с началом настоящих тренировок. Все видели свои имена в списках?

Нестройный гул оповестил тренера, что половина из нас ни о каких списках ничего и не слышала.

– Сейчас выбранные мною боевые маги наберут себе группы. Канцелярия, наконец, поняла, что будущим агентам безопасности было бы неплохо владеть боевыми искусствами. Теперь у вас буду не только я, но и выбравший вас боец.

Вьюга моментом отпихнул нас всех, в том числе Верена, за себя, и даже Охотник, хоть и был взрослым и вполне спортивным на вид мужчиной, выделываться не стал. Фон Тьеор выглядел бледно. Та самая девица, напоминавшая «мускулистый квадратик», подмигнув Дару, выбрала себе в группу мерзавца. И половину всей его свиты.

– Девочка научит мальчиков доброте и справедливости, – хмыкнул Вьюга. – В понимании боевых магов, конечно.

– Надеюсь, хуже не станет, – поежилась я. Последнее время фон Тьеор выглядел откровенно мерзко. Не учись он только на втором курсе, я бы записала его в маньяки-убийцы.

Хоть я и считаю, что у каждого учебного заведения должна быть изюминка, у нашей Академии она слишком сочная.

– Через две недели старшие групп должны предоставить мне сведения, какой полигон соответствует их группе. Будет командный зачет, – недобро усмехнулся тренер. – Победитель получит… Превосходное ничего! А вот группа проигравших будет расформирована. Чтобы в дальнейшем не происходил набор из дружеских побуждений.

Тренер в упор посмотрел на нас. Я понимаю, он видел не людей, а только заготовки будущих агентов. Но это не значит, что мы слабы. Я сощурилась, ну уж нет, не так.

– Мы тебя не подведем, – спокойно произнес Верен, выразив нашу общую мысль.

– А я вас не подведу, – просто улыбнулся Дар. – Тренер забывает: самое главное в группе – доверие. Собери вместе Легенд, и они проиграют, если не успеют сработаться.

– Легенд?

– Сейчас их семь. Сильнейшие боевые маги, лучшие из лучших и, что весьма прискорбно, одиночки, – улыбнулась Кариса. – Стыдно не знать, твой предок – один из последних некромантов-Легенд. Есть к чему стремиться, не правда ли?

– Так я ведь не рожденная, – неуверенно отозвалась я.

– А это еще неизвестно, дар-то проснулся поздно, вектор еще не проявился. – Вьюга утешительно погладил меня по голове и скомандовал нам всем: – Бегом! Сегодня мы тренируем выносливость!

Сначала мы тренировали свою выносливость, потом выносливость Вьюги тренировала нас. Последняя победила с разгромным счетом. Кариса дотащила меня и Майю до комнат, велела собрать чистые вещи и выходить в коридор. После чего, загадочно сверкая глазами, сообщила, что знает, как попасть в учительские мыльни.

– Девочки, это все – ради Дара. Нам нужно распарить мышцы, а значит, нарушить правила, – патетично произнесла Кариса. – Да и днем там никого не бывает.

– Это хоть женская мыльня? – робко поинтересовалась Майя, следуя следом за волчицей. Кариса внаглую не услышала вопрос.

– Далеко подниматься? – тючок с платьем и бельем оттягивал противно ноющие плечи.

– На пятый, там альков такой, удобный, если пощекотать держатель для факела, откроется проход. И для пугливых, пока там кто-то есть, другие не войдут.

– Даже не знаю, как спросить. – Я улыбнулась. – А ты часто щекочешь предметы быта?

– Ну, бывает. – Кариса пожала точеными плечиками.

Мыльни были выше всяких похвал. Глубокий, небесно-голубой бассейн, который сразу начал заполняться горячей водой. Ряд крючков на стене, несколько пустых полок и даже массажный лежак.

– Платье сюда пихай, – волчица ловко повесила мою одежду на вешалку и сунула в шкаф, – отпарит в лучшем виде. Жаль, что только по одной вещи. Ну да мы-то, по счастью, остаемся в Академии.

Из-за белой ширмы вышла Майя. В просторной рубахе до колен. С независимым и очень гордым видом девушка подошла к бассейну. И все же не выдержала:

– Что?

– Не рычи, оборотень здесь Кариса. Если прячешь шрамы – твое право, только, когда рубашка намокнет, все равно будет видно. Если это стыдливость, тем более твое дело. Так что ныряй и не заморачивайся.

Мне было слишком лениво и совершенно не любопытно. Распластавшись в позе морской звезды, я наслаждалась тем, как медленно успокаиваются дрожащие мышцы. Девчонки о чем-то переговаривались, но их голоса шли скорее фоном. Сознание стало легким и прозрачным, как вода, в которой плавала. И только покрытая росой паутина удерживала меня на связи с реальностью. Паутина затянула потолок, поражая своей красотой и таинственным мерцанием скрытых звезд.

– Рысь!

Вздрогнув, я ушла под воду. Сильная рука оборотня выдернула меня на поверхность.

– Ни разу в жизни не видела, чтобы кто-то так пырился в потолок, – ввернула Кариса любимое словечко Вьюги.

– Ну, так легла бы рядом и тоже, как его, попырилась, – огрызнулась я. Потолок был возмутительно бел, ровен, без каких-либо признаков паутины.

– Не ругайтесь, – тихо попросила Майя, уже полностью одетая. – Ты очень жутко выглядела со стороны.

– И в воде не тонула, от слова совсем, я даже пыталась тебя притопить, – доверительно сообщила волчица.

Кариса помогла мне собрать волосы в подобие прически, жутко ворча при этом.

– Нет, приятные у тебя на ощупь волосы, как пух, но это ж ужас. У нас-то грива жесткая, но и расчесываться легко.

– Подбери двумя косицами с висков, и хватит. – Майя прислушивалась к происходящему в коридоре. – Мне кажется, или там кто-то есть?

– Там наши ребята, я и им сказала, где купальни, – легко отозвалась ди-Овар. – А что, давно пора сделать бассейн и для учащихся. Под душем особо не расслабишься.

– Нас поймают, – обреченно вздохнула Майя.

– Пока не поймают, будем пользоваться, – решительно произнесла я.

– Тебе идет синий, – оценивающе прищурилась волчица. – Я бы вырез больше сделала и в бедрах обузила, чтобы видно было всю красоту.

– Я не особо хочу демонстрировать себя, – вежливо улыбнулась я, и мы вышли. Вьюга широко оскалился и сообщил:

– Ты и так красива, а в платье и вовсе как женщина.

– Спасибо, Дар, ты невероятно галантен.

– Ракшас, – ругнулся боевик и тут же состроил умильную рожицу, что в сочетании с его довольно суровой внешностью выглядело убийственно. – Ты же понимаешь, что я не хотел тебя обидеть?

– Безусловно.

– Чего?

– Конечно, понимает, – буркнул эльф и подтолкнул боевика в спину. – Давай уже, я стремлюсь соединиться со стихией воды!

Лиловый с серебристой искрой «вестник» сообщил голосом мастера Данкварта, что декан ждет меня на выходе из основного здания Академии.

– У него у единственного «вестник» принимает такой цвет, – протянула волчица. – В «Столичной правде» была псевдонаучная статья на эту тему.

Двустворчатые двери оказались распахнуты. Темная фигура высокого и подтянутого некроманта выигрышно смотрелась на фоне светлого проема. Черт возьми, я ведь не могла в него влюбиться?

 

Глава 12

Мастер Данкварт подал мне руку и помог подняться на чудо инженерно-магической мысли в виде мелдо. Все-таки стоит признать, некромант изумительно выглядел в узком фраке и шляпе-котелке. Трость с головой волка подчеркивала образ джентльмена, не позволяя забыть о том, кем он родился.

Так как я с рождения обладаю изумительным чувством уместности (да, сейчас это сарказм), то решила прояснить ситуацию с поцелуем. И подробно пересказала все данные мне советы. Правда, авторов указывать не стала, мало ли что.

– Вот, а потом вы оказались так близко, что я подумала, а почему бы и нет. Пропуск в архив был целью моего визита к вам, но не, кхм, этого… – Я окончательно смутилась, украдкой рассматривая чеканный профиль оборотня.

Ну правда, назвать произошедшее «поцелуем» было бы слишком громко. А сказать, что почувствовала, как у некроманта от ужаса сердце в пятки перемещается, – будет хамством. Чего испугался взрослый мужчина, проживший на этом свете в два раза больше, чем я?

– Надеюсь, студентка фон Сгольц, это больше не повторится? – спокойно осведомился декан. И я бы поверила в его спокойствие, только я уже больше месяца наблюдаю чистокровную волчицу и по едва заметному подергиванию ноздрей угадываю ее состояние.

– Не могу обещать, мастер, – честно ответила я. И, прежде чем оборотень успел возмутиться, добавила: – Если вы снова подставите мне губы, могу и не удержаться.

Сдавленное фырканье ничего мне не подсказало – смеется он или подавился от гнева воздухом? Непонятно. Только сильнее руки стиснул на трости.

Маго-механическое мелдо существенно отличалось от всех моих представлений о каретах. А ведь я каталась в Петродворце, тысяча рублей за поездку. Зубы клацали только так. Здесь ход был мягким, как в дорогой иномарке. Как в той машине, что привезла меня к больнице и, как следствие, к этому миру.

Оборотень превосходно смотрелся за рулем. Внимательные глаза не отрывались от дороги. Несколько раз он полностью останавливал мелдо, и через минуту на дорогу выскакивали дети. Один раз даже молодка с грудничком в переноске. Некромант фыркнул и покачал головой:

– Как же они торопятся, спешат, а куда спешат? На встречу с Неумолимой?

– Может, у нее молоко на плите? А сама за булочкой выскочила. – Я пожала плечами.

– И это стоит жизни?

– А кто об этом думает? Здесь и сейчас булочка важнее судеб мира.

– Если бы не отменили такую дисциплину, как философия, вы имели бы успех, Рысь.

Лаура говорила о родном доме с сожалением и тоской. Описывала его до мельчайшей детали. Полное несовпадение. В ее рассказе фигурировало нечто воздушное, пронизанное светом и счастьем. Дом надежд. Передо мной стоял особняк в псевдоготическом стиле, уж не знаю, как здесь это называется. Строгий, он тянулся ввысь. Я и сама не поняла, как выпрямилась и вздернула подбородок. Так ли входила в дом Лаура? Или она забегала, счастливая оттого, что ее ждут? Я вбегала к родителям с криками, скидывала кроссовки, не развязывая шнурков, и сразу ныряла в холодильник. Вряд ли в семье маркизы фон Сгольц это было нормой поведения.

В саду приятно пахло. Настолько приятно, что я начала вертеть головой в поисках запаха.

– Смесок, – улыбнулся Данкварт, – смешивает все ароматы сада, чтобы скрыть зловоние.

– Зловоние?

– Осень, время удобрять некоторые виды волшебных растений.

Двери перед нами отворились самостоятельно. Едва моя нога ступила на серые, покрытые трещинами и редким мхом ступени, как темные створки со скрипом отворились. Это ведь не триллер?

– Добро пожаловать домой, юная маркиза.

Я вцепилась в ладонь оборотня. И тут же отпустила – маркиза фон Сгольц не может бояться того, кого знает всю жизнь.

Этот человек был ужасен. Высокий, худой, с запавшими глазницами, он коротко поклонился и предложил следовать за ним.

– Не любите аршассов? – тонко усмехнулся некромант. – Правильно, они верны только одному хозяину.

Пора завести отдельный блокнотик и оформить лентами и бусами с кружевом, как и полагается юной деве. Назвать «посмотреть в библиотеке».

Я видела такие дома в различных передачах. Когда показывали исторически ценные здания. Высокий потолок, гулкий мрамор на полу, картины. На некоторых портретах были изображены явно знаменитые личности – они двигались. А как уже говорили, абы кого так не зачаровывали.

От слишком сухого, обезличенного воздуха першило в горле. Каждому дому принадлежит свой запах, приятный или нет, резкий или смягченный, но он есть. Здесь его не было. Пустой воздух. Тонкие двери прятались в стенах, одинаковые с ними по цвету.

– Некромант и Легенда, – шепотом произнесла я, украдкой рассматривая ростовой портрет предка. Там не было никаких поясняющих надписей или чего-то подобного, но мне показалось, что это именно он. Суровое, некрасивое лицо. Кривой излом бровей и жесткая складка у губ. Он жил в нелегкое время, и оно наложило на него свой отпечаток.

Матушка ожидала нас в кофейной комнате. Аромат напитка я почувствовала, только переступив порог уютного кабинета. Темное золото, охра и черное дерево, каждый элемент убранства был подобран со знанием дела.

– Доброго дня. – Маркиза фон Сгольц развернулась от окна к нам. – Мастер Данкварт, не передать словами, как я благодарна, что вы сопроводили юную маркизу.

– Не стоит благодарности, – чуть поклонился некромант.

– Отнюдь, времена сейчас особенные, – сказала матушка. Я не могла рассмотреть ее, маркиза предусмотрительно оставалась рядом с окном. – Насколько мне известно, несколько лет назад вы интересовались художником Тадеу? Вы можете ознакомиться с небольшой его выставкой. Я отдала творчеству юного дарования малый зал. Арьяд, проводи.

У меня осталось ощущение, что декана банально выпроводили. Почти не пытаясь этого скрыть. Времени на долгие раздумья мне не дали.

Маркиза фон Сгольц двигалась молниеносно и беззвучно. Вот только колыхнулась тень, а мои скулы обожгли удары. Один, второй, на глазах от боли вскипают слезы.

– Ты разочаровала меня, дважды.

– Я талантлива, миледи, – выдавила я.

Маркиза стояла рядом, вертела в тонких, ухоженных пальцах наборный веер.

– Не в той области развились твои таланты, Лаура, – спокойно произнесла она. – Ты опозорила семью. Сговоренная невеста сбегает с другим, принимает на себя обязанности второй жены. Что может быть хуже? Только то, что спустя два года ты уходишь от мужа. Скандал.

– По вашему тону, миледи, нельзя сказать, что вы сильно расстроены.

– Сам Наблюдатель хотел взять тебя в жены. Герцог! – Она отложила веер, прошла за стол и села. Кофейник тут же взлетел в воздух, наливая своей хозяйке черный и густой кофе. – Ты могла бы стать первой женой, хозяйкой, герцогиней.

– Что теперь это обсуждать…

Я по-прежнему стояла в центре кабинета, со стен на меня взирали портреты, уж не знаю, простые или волшебные. Такое чувство, что я вновь на ковре у директора школы. «Кто выбил окно, Рысь?! Мама твоя горючими слезами плакала, просила не исключать!»

– Ты поставила свою семью под удар, – продолжала перечислять мои прегрешения маркиза. – Твой брат едва не потерял должность, да и сейчас все весьма зыбко.

Мой брат… В голове закрутились два имени – Ивар и Ивор. Такие похожие и такие разные. Надеюсь, мне не придется обращаться к нему по имени.

– По счастью, герцог согласен взять тебя и сейчас. Уже без выкупа, разумеется. Но хоть позор твой прикроем. На твоего брата в Канцелярии пальцем показывают!

– Нет. – Я стиснула кулаки и подняла на маркизу непримиримый взгляд. – Я студентка Имперской Академии Магического Правопорядка, по окончании учебы у меня будет профессия. И работа! Никакие мужья в мою жизнь не вписываются. Мне это не нужно.

– Но я не спрашиваю, что нужно тебе, – удивилась маркиза. – Это нужно твоей семье. Или ты хочешь, чтобы твой обожаемый брат женился на уродливой, великовозрастной девице?

– Если это укрепит его статус, почему бы и нет? Вы забываете, маркиза, мы живем в мире магии. Он может купить ей то лицо, которое захочет видеть.

– Она против, – на секунду вышла из образа фон Сгольц.

– Мой ответ – нет.

– Лишу содержания, – тонко усмехнулась матушка.

– Не велики деньги, – дернула я плечом. Я жила на то, что скопила Лаура. И в отдаленном будущем передо мной маячила перспектива остаться без средств к существованию. Но к тому моменту я уже буду знать, где и как здесь можно подработать.

– Не велики до тех пор, пока не настанет пора зарабатывать.

– Где же вы работаете, миледи?

– Дерзкая, – усмехнулась маркиза. – Немного удачи, и ты почувствовала вкус к воле. Не стесняйся, как окажешься в западне – приходи, мы все-таки семья. А теперь вон отсюда.

В коридоре меня застал врасплох властный голос:

– Подойди!

Обмирая от страха, я приблизилась к заговорившей картине. Тот, кого я приняла за Легенду, сурово смотрел на меня.

– Ты учишься управлять даром.

– Да, милорд.

– Вежливая, но твердая. – Он цедил слова так, словно произносил заученный текст, который был ему не по нраву. – Коснись рамы, ну же!

Мне в руку упал замшевый мешочек.

– Пользуйся, – сказал Легенда. – Если рискнешь. Надетые рядом с жемчугом и платиной, они становятся невидны.

– Рысь! – окликнул декан, вышедший из дальней двери.

Ему пришлось подцепить меня под локоть и почти на себе затащить в мелдо. Там я прижалась щекой к его плечу, чувствуя, как ходят под тканью тугие мышцы – руль у механического чуда был тяжелым.

В комнате я сразу рухнула в постель, не сняв платья и не расплетя кос. Кое-как заползла под одеяло и закрыла глаза – ничего не хочу ни видеть, ни слышать, ни обсуждать.

* * *

Утром меня разбудил не колокол. Увы, это было увесистое счастье в лице Карисы.

– Ты плакала во сне, кошечка! – радостно сообщила мне волчица. Так, будто этот факт ее несказанно порадовал. – Я отпросила нас у мастера, и мы идем на рынок!

– Зачем? Ракшас! – Я старательно переучивалась чертыхаться по реалиям мира, в котором живу.

– Надо расплетать волосы перед сном, – фыркнула ди-Овар и тут же спрыгнула с моей постели. – Сейчас я сбрызну твои космы чудодейственным средством. Имей в виду, это очень дорогой гель, и он обязательно поможет. Я отмывала им волосы от клея.

– Клея?

– Всякое бывало, – туманно отозвалась Кариса и добавила: – Я отомстила. И той курице никакие чудо-средства не помогли. Итак, давай сюда свою дурную голову.

Пока волчица мягко разбирала мои волосы, я клевала носом. Терпкий запах хвои, смешанный с земляникой, забивал нос.

– Я все же не понимаю, как при таком нюхе ты умудряешься пользоваться такой едкой пакостью?

– Фильтры, – лаконично напомнила Кариса. – Хотя вонь и через них чуется. Но что делать? Давай, умывайся, переодевайся. Давай я тебе платье выберу? А то все форма, и мое все надоело. А тебе ночью чемодан приволокли. Юноша оказался пугливым, и неодетая девица, то есть я, не получила ни единого восторженного взгляда.

– А как сильно ты была неодета?

– Только шерсть, – гордо вскинула подбородок Кариса.

– Хм, странно, ты очень смазливая волчица, – рассмеялась я. – Надо было свет включить. Он просто не рассмотрел. И что за чемодан?

– Твои вещи, от матери, думаю. Или близкой родственницы, я фильтры на ночь снимаю. Сегодня в столовой не кормят, выходной. Давай-давай!

– Ты ночь не спала, мои вещи рассматривала?

– Я должна была убедиться, что там нет ничего опасного. – Волчица отвела глаза и тут же жарко прошептала: – Я – любопытная коза, довольна?

– Довольна, можешь рыться дальше.

Я подобрала со спинки кровати полотенце и лениво пошлепала в сторону ванной комнаты.

Как выяснилось, на выходные пропадала и горячая вода. Так что в комнату я вернулась уже бодрячком, хоть и лязгала зубами от холода.

– На рынке купим ведро, воду греть по выходным.

– Ты разве не возвращаешься домой? – Кариса вскинула брови. – К матери?

– У нас высокодуховные отношения, – уклончиво ответила я. Откуда мне знать, может, здесь поведение моей матушки нормально? На Земле в определенный период времени было принято торговать детьми – заключать брачные контракты, выкупать приданое. Я не так хорошо знаю историю, но что-то такое читала.

– Это хорошо, когда в семье все ладится, – улыбнулась Кариса и кивнула на постель. – Вот, надевай. Скромно и удобно.

– Ты – и скромно? – Я усмехнулась. – Не верю.

– Так я же для тебя выбирала. И потом, я хорошо одеваюсь, все для моего возлюбленного жениха. Вдруг он меня узрит, а я и не накрашена, и не одета должным образом.

Должный образ в исполнении Карисы повергал в шок. Но самое главное, ни единый поборник морали не смог бы ее осудить. Вся одежда была строгого покроя. Глубокое декольте обуславливалось модой, а подбор тона… «Еще не хватало, чтобы мне запретили выбирать цвета», – гневно фыркала волчица. Вот и шли контрастом к основным цветам вставки из тонкой, телесного цвета ткани. Большие вставки…

Для меня оказалось сюрпризом, что женщины носят брюки. Вообще я никак не могла понять мораль и законы своего нового мира. Распутство повсеместно осуждалось, но вот виконтесса Бефаволь, фаворитка герцога Анграм – поэтесса, окончила травоведческий факультет. Быть второй женой не захотела и стала «подругой жизни». А вот несчастная девчонка, чьи родители миловались до свадьбы, – и в нее тыкают пальцем: дочь шалавы.

«То, что можно одним, нельзя другим», – фыркала в ответ на мои расспросы Кариса. Но я видела, что она тоже не понимает этих «человеческих заморочек».

– Надень изумрудную блузку, что ты персик тянешь, – возмутилась ди-Овар. – С твоими глазами будет прекрасно сочетаться. Люблю зеленоглазых.

– Эм… – Я скосила глаза сначала на волчицу, потом на зеркало, Вьюга долго ругался, пока привесил его, как надо. Глаза были карими. Оба. С приятными золотистыми искорками. – Как скажешь.

Наверное, это шутка. Может, и в этом мире есть постулат, что каждая рыжая ведьма должна обладать зелеными гляделками. Вообще это было бы красиво. Кожа у меня здесь белая, веснушки надежно вытравлены еще в годовалом возрасте. Все это обстоятельно рассказывала Лаура. Мать пыталась сделать ее хоть немного похожей на себя. Не вышло.

– Выглядишь изумительно, – похвалила я Карису. – Только издалека будет казаться, что у тебя спина голая до самого зада.

– Даже не представляю, о чем ты, – хитро улыбнулась волчица.

* * *

Магический Квартал. Наверное, так выглядит Рио-де-Жанейро в период карнавала. Хотя людей все же поменьше. Яркие вывески, с которых подмигивали химеры, под ногами носились големы – не приведи Господи на них наступить. Сгорбленные ведьмы с подносами, одна к одной, как близнецы, предлагали угоститься пирожками.

Домов выше третьего этажа я не видела в этом мире ни разу, за исключением Академии. А здесь они местами срастались у нас над головами, объединялись трубами или вовсе изгибались, крышами касаясь земли. Пахло сладостями, выпечкой, немного травами и навозом. Волшебный зверинец как раз распахнул окна, и запах отходов жизнедеятельности стал сильней. Кариса удивительно спокойно отреагировала на превышение процента зловония в воздухе.

– Естественный запах, – равнодушно пожала плечами волчица.

– То есть, допустим, запах пота – тоже тебя не раздражает?

– Нет, это уникальный, личный запах. Это не значит, что, общаясь с оборотнем, можно перестать мыться, – Кариса наморщила носик, – грязное тело – фу. Но свой личный запах скрывать нет смысла. Да не заморачивайся, ты хорошо пахнешь.

– Сквозь фильтры?

– Нет, я в первую же ночь тебя обнюхала, – успокоила меня ди-Овар.

– Вот даже не знаю, беспокоиться ли мне по поводу того, что соседка нюхает меня ночами, – саркастично протянула я. Но мой посыл пропал втуне.

Ювелирная лавка поразила воображение. Я привыкла к холодному блеску витрин и выхолощенным, пустым улыбкам продавцов. Тебя от дверей оценивают, стоит ли обратить внимание, или ты нищеброд, который посмотрит на ценники и пойдет в отдел бижутерии.

Здесь нас проводили к отдельной кабинке, усадили в мягкие креслица, подали жасминовый чай и каталоги. На свиной коже – по крайней мере я надеюсь, что при жизни оно хрюкало, а не разговаривало, – были выжжены витиеватые руны. Я в который раз порадовалась, что обмен душами дал мне возможность и понимать, и говорить, и даже читать и писать на этом языке.

– Хочу посмотреть жемчуг в золоте и топазы, – Кариса прикусила ноготь, – а ты?

– Черный жемчуг и платина. – Я прикусила губу. Денег было не так много, но… «Надетые с жемчугом и платиной, они станут невидимыми»…

– Звучит мрачненько, – хмыкнула Кариса.

Сделав заказ, она покосилась в окно.

– Странно! Что забыл наш декан в посудной лавке?..

– Может, чашку любимую разбил? – неловко пожала я плечами.

– Давай ему купим? Он так трагично выглядит… – Волчица вздохнула. – Я письмо из дома получила. Там одна вода и намеки. Но жуть накатывает. Про его прошлое. Прям интересно, в подробностях бы расковырять.

Я не успела ответить, как вошел благообразный старец. Плотный сюртук, зализанные назад седые волосы. Гладковыбритое, морщинистое лицо. И неожиданно яркий, живой взгляд.

– Госпожа ди-Овар. Счастлив вновь вас видеть. А с вами очаровательная девушка с таким необычным заказом?

– Маркиза фон Сгольц, – вежливо улыбнулась я. – Что необычного в моем заказе? Да и не заказ это еще.

– Ах, фон Сгольц. Что ж, позвольте и мне отрекомендоваться: маэстро Диттон. Я лучший ювелир этой занюханной Империи. По молодости даже привирал, что родом из эльфийского Леса, – тут старик подмигнул, – но сейчас, увы, уже не верят. Не бывает настолько старых эльфов.

– Ради вашего таланта мы можем и соврать, – тут же влюбленно откликнулась Кариса. – Рысь, ты ведь веришь?

– Безусловно.

Старик доставал шкатулки прямо из воздуха, раскрывал их перед Карисой и оставлял, позволяя ей брать и примерять украшения.

– Если я прав, для вас подойдет вот эта четверка. – Маэстро открыл передо мной узкий и длинный футляр. – Для правой и левой руки. Не стесняют движений. Ободок колец тонкий, но платина прекрасно держит чары. Показывают четыре фазы луны.

– Луны?

– Для указательного пальца правой руки – новолуние, а для мизинца – прибывающая луна. Для указательного пальца левой руки – полнолуние, для мизинца – старая луна.

Кольца выглядели простенько. Сочетание черных жемчужин и платины, пара крохотных фианитов. Стоп. Я не на Земле. Это могут быть только бриллианты. Вот ведь черт.

– Мне нужны эти кольца, но… – почти с отчаянием произнесла я, ясно понимая, что денег не хватит.

– Можем договориться, если у вас есть то, о чем я думаю. Или это ваша прихоть?

– Не прихоть, но сейчас мы легализованы, – настороженно произнесла я.

– Ваша учебная программа обрезана. – Ювелир показал мелкие белые зубки в улыбке. – Я буду ждать, пока зацветет живокость.

– Я приду, когда зацветет живокость, – эхом отозвалась я, и по правой ладони резануло горячей болью. Будто тонкое лезвие накалили, чтобы резать и сразу прижигать.

– Много лет назад я сделал подобные кольца, только в мужском варианте. – Ювелир усмехнулся. – При жизни маркиз фон Сгольц был омерзительным в общении человеком. Неплохим, да, но омерзительным. И ни на гран не отходил от своих убеждений и принципов. Его сожгли, вы знаете об этом? Товарищи по касте, другие Легенды. Истинно драгоценные кольца пропали, но их копии выставлены в музее. Можете сходить, посмотреть.

– Я возьму вот этот браслет, – зачарованно произнесла Кариса. – Рысь, сколько можно ломаться. Не хочешь сережки, скажи твердо. А колечки ничего, хоть и мрачные. Я такие где-то видела, но где – не помню.

 

Глава 13

Кариса ни в какую не соглашалась вернуться в общежитие. А мне уже становилось стыдно перед Данквартом, вынужденным сопровождать нас повсеместно. Так что в итоге я заманила ее в оружейные ряды – пусть некромант хоть немного отдохнет. Мужчины любят колюще-режущие игрушки, даже если они сами не воины. Я тайком надеялась на то, что и Кариса заинтересуется холодным оружием, но нет. Волчица любовалась игрой света в крупном синем камне своего браслета и не понимала, отчего я сразу не нацепила кольца.

– У меня комплект не полон, – напустила я туману и подошла к прилавку с мечами.

Ухватив самый маленький, я мысленно охнула и постаралась аккуратно уложить оружие на алую, местами потертую кожу. Разве они должны быть настолько тяжелыми?

– Это зачарованное оружие, – клыкасто улыбнулся торговец и провел ладонью над лезвием отложенного мной клинка. – Видите, белым светится? Когда к себе кровью привяжете, станет легким как перышко. А вот любой другой, взяв его, ощутит запредельный для себя вес.

– То есть заклинание подстраивается под каждого индивидуально? Сколько стоит?

– Клинок или заклинание? – хитро улыбнулся торговец.

– Ты им не владеешь, зачем тебе? – Кариса достала леденец и закинула в рот.

– Будут командные соревнования, и у меня уже есть идеи, как его использовать.

– Именно этот, невзрачный? – Волчица лениво потыкала в лезвие когтем. – Хочешь, скажу, чем он нехорош?

Отойдя в сторону, я предоставила ди-Овар возможность поторговаться всласть. Волчица проявила себя с худшей из возможных сторон. Леденец был ею просто изнасилован, а как бледнел и краснел торговец – не описать. Бедное его давление. Не желая наблюдать эту картину, я отвернулась и начала глазеть по сторонам.

Стол подержанных арбалетов, так гласила вывеска, совершенно не пользовался спросом. Да и товар у пожилого, слегка горбатого мужчины был больше похож на рухлядь. Оттого и стоял на самом солнцепеке, не прикрытый даже тентом.

Мастер Данкварт рассматривал стенд с арбалетными стрелами рангом повыше. Металл хищно поблескивал на солнце, обещая смерть врагам. Ну это, конечно, если арбалет и стрелки к нему окажутся в умелых руках. Неподалеку прогуливалась отчаянно молодящаяся дама. Готова поспорить, сегодня я ее уже видела.

– Ах, какой кошмар, – завела дама диалог, остановившись рядом со мной. Но ответить я не успела, поскольку выяснилось – говорят не мне.

– Ну что у тебя опять? – лениво отозвался торговец подержанными арбалетами. – Курица ты пугливая. Опять привидение узрела?

– Да ты только глянь, – дама ткнула пальцем в некроманта, – ведь среди бела дня убийца ходит. Намедни девку, студентку сожрал, а до того жену с братцем!

Я резко повернулась, прищурилась и окинула «курицу» взглядом:

– Что за глупости вы говорите, бабушка? Это ж ведь полюбовник Сметкин из ювелирной слободки. За некромантами шлейф черный тянется, да зубы у них через один золотые, – на голубом глазу выдала я. – Вот академический-то некрос – черен на лицо, глазищи во такие, а пасть!

– Пасть? – подался вперед торговец арбалетами.

– Через один золотые, да какие, его если завалить да ювелиру зубы сдать – работать уже не придется.

Плечи декана неудержимо тряслись. Он стоял к нам спиной, но, увы, кровь оборотня позволяла ему стать слушателем нашей беседы.

– Да нет же, это он! – с пылом воскликнула дама, нервно озираясь.

– Вот этот самый обычный блондин в затрапезной куртке? – Я демонстративно осмотрела Данкварта с головы до ног и покачала головой. – Я так уже и не уверена, что это Сметкин полюбовничек. У того-то и плечи шире и бедра такие, узкие, м-м-м…

– Что за Сметка? – нахмурился торговец.

– Бабища такая, в ушах камни носит с большой палец и глаза вечно синим намалеваны. – Я отпустила вожжи своей фантазии и языка. Перед глазами встала картина, как советская кондукторша зажимает некроманта, а тот упирается, потом ЗАГС, венгерская коляска… Брр. Что-то та кондукторша уж больно на меня прежнюю похожа.

– Ты же понимаешь, что он все слышал? – хихикнула мне на ухо волчица и протянула клинок. – Пошли, окропим его твоей алой кровью.

«Окропить кровью» предлагалось в особо огороженном все той же алой кожей закутке. На Земле примерно такие закутки на рынках, одежду мерить. Под шумок я надела подаренные кольца, хотела примерить еще и те, что отдал предок, но полностью не успела. Только левая рука обзавелась полным набором из четырех колец.

Как выглядит остановка сердца? Как злющий декан, возникший сзади и с силой положивший руки на ваши плечи.

– Гуляете, красавицы? Кто обещал вернуться к обеду? Я не слышу, студентка ди-Овар, не вы ли это выли?

– Не выла, я культурная – вою только в полнолуние, – пискнула Кариса и зажмурилась. Исходящую волну ледяной силы от некроманта почувствовала даже я.

– За мной, – коротко приказал мастер Данкварт.

С широкой и красочной Центральной Аллеи мы свернули в темный проулок. «Внутренности» Магического Квартала оказались не сказочными, а триллерными. В тенях что-то шебуршало, по темным стенам стекали капли слабо фосфоресцирующего конденсата. Тяжелый, химический запах заставлял морщиться даже Карису, несмотря на ее фильтры. Некромант засветил на ладони сгусток фиолетового пламени и швырнул им в темный провал узкого переулка. Да уж, если в центре срастающиеся над головой дома радовали, то здесь давили на психику.

– Мне интересно, из какого он клана, – шепотом проворчала Кариса. – Монстр! Моя волчица поджала хвост, ракшас, теперь до самого полнолуния обернуться не смогу, как он меня напугал. И это полукровка!

– А в чем смысл чистой крови? То есть ты выглядишь как человек, не считая хитрой анатомии. Но у вас с мастером одна анатомия? – Я поспешила отвлечься на разговор. Появляющиеся в темноте алые отблески заставляли вздрагивать и ежиться.

– Нет, Рысь, у нас с мастером анатомия разная – он мальчик, а я девочка, – нервно захихикала волчица. Я только закатила глаза и предложила истеричке локоть. Сама ничего ужасного не ощутила, но я и не оборотень.

– И все же?

– Все просто, если ребенок от человека и оборотня может обратиться, он оборотень-полукровка. Если не может – условно чистокровный человек. Если дети условно чистокровного не владеют ни толикой способности к обороту, то и дети и внуки получают нехилые магические способности. Только это большая редкость – Луна так просто своих детей не отдает.

– А дети ведьмы и оборотня?

– Какая дурная ведьма будет об оборотня пачкаться? – вытаращилась Кариса. – То есть шашни, и все такое – запросто, но дети – дети будут от лучших самцов. Колдуны даже договора заключают – мол, одного тебе, одного мне, содержать буду всех. Посмотри на поток, очень мало девиц в Академии.

– Я думала – все по частным школам, – пожала я плечами.

– Ага, там вообще все просто – приворотное зелье, подчиненный брак и вуаля, у самого хитрого колдуна уже есть полноценная семья. Совсем ты еще зеленая, Рысь. Ты же свободна, – Кариса мечтательно прикрыла глаза, – ничего никому не должна. Всегда будешь при работе. Редко кто из ведьм соглашается на большее, чем договорные роды. А мужчины много потянуть тоже не в силах, обеспечивать-то он должен и женщину, и двух детей до самой Академии. Вот и расхватывают с самой академической скамьи или и того раньше. Заключают помолвки, если в роду были колдуны и ведьмы, в надежде, что Дар проснется.

– Я вам не мешаю? – чуть обернулся декан, и мы пожали плечами и хором ответили:

– Нет!

– Это подло, – подумав, выдала я. – Даже не по отношению к мужчине. К детям. Где-то у кого-то есть брат или сестра, и они не виделись, не знают друг друга. А если знают, то все равно отношения не те.

– У тебя какие отношения с братом?

– Так себе, – неуверенно ответила я. – Но ведь не у всех так?

– Мой старший брат пытался меня покрыть, – пожала плечиками Кариса. – Плохо закрыли двери на время его первого Гона. Хорошо, я до сих пор не слабей его. Вот и помолвку мне сообразили с самым сильным самцом – щенков разводить.

– Чур мне самого пухленького из помета, – фыркнула я, и ди-Овар лающе рассмеялась.

Некромант остановился, поджидая нас у ничем не примечательной стены. Хотя нет, вру. Стена была демонстративно чистая. А один прямоугольник, по размеру походящий на полотно межкомнатной двери, прямо-таки сиял чистотой. Дождавшись нас, мастер Данкварт сделал довольно театральный жест, и «прямоугольник чистоты» истаял, выпуская нас на залитую солнцем улицу. Именно по этой улице мы шли к дому барона фон Штернберга.

– Запоминайте жест, чаще всего он срабатывает. – Некромант медленно показал нам оказавшуюся несложной распальцовку, и проем закрылся.

– Сейчас мы со студенткой ди-Овар посетим отделение банка. – Мастер Данкварт показал на стройное белое здание. – А вы, студентка фон Сгольц, подождете нас в этом милом кафе.

Милое кафе стояло на самом солнцепеке. Рядом с входом лежал тощий серый пес со свалявшейся шерстью и лениво обгладывал кость. Заходить туда мне резко расхотелось. Я не боюсь собак. Точнее, у меня нет фобии. Но, как человек разумный, я не трогаю псов с добычей. Если не хочешь быть покусанной – не трогай!

Отойдя подальше от стены – с этой стороны она оказалась частью скромного бежевого домика с алой черепичной крышей, я осмотрелась. Интересно, что извне не было видно многоцветия Центральной Аллеи квартала колдунов и волшебников. Просто непрерывная череда скромных домиков, чаще двухэтажных.

Рядом с банком был проулок, достаточно светлый, чтобы не пугать, и достаточно темный, чтобы скрыться от солнца. Купив у проходящего мимо разносчика чашку воды, подозрительно осмотрела донышко и края, прежде чем отпить.

– Я после каждого обрабатываю заклинанием, – обиделся водонос и показал остро заточенную палочку. Подушечки пальцев левой руки на секунду свело холодом. Пришло ощущение, что мальчик недоговаривает.

– А эту? – подозрительно уточнила я.

– Магичка? – вздохнул разносчик и ткнул своей палочкой в донышко чашки, после чего налил воды. Я попила, хотя всякая жажда уже пропала. Стало противно и немного обидно – сказки нет. Где добрая нечисть? Хоть один захудаленький вампирчик гламурно-сексуального вида?

– Помогите! Пожалуйста!

Тоненький голосок нарушил ровное течение моих мыслей. Я встрепенулась и осмотрелась – до переулка я не дошла, остановившись в тени раскидистого дерева. Людей вокруг не было. Пес все так же лениво грыз свою кость, полностью перегородив вход в кафе. Вообще на месте работников я бы прогнала дворнягу – чтобы не лишала посетителей. Или переманила к заднему выходу, наверняка ведь есть.

– Пожалуйста!

В переулке мелькнул крохотный силуэт. Ребенок? Вот только посмейте его тронуть! Нервно стиснув кулаки, я поспешила к переулку.

– Хэй, малыш, где ты?

– Здесь, – всхлипнуло дитя и разрыдалось. – Я к маме хочу-у!

– Сейчас найдем, у нас есть аж два оборотня, – улыбнулась я и протянула руки вперед, подходя ближе.

* * *

Вот только к тому, что меня резко дернут на себя, втягивая прямо в пульсирующую черным стену, я была совершенно не готова. Резко дернувшись, отскочила, наблюдая в туманном ничто лишь смазливого юнца. Ощерившего на меня клыки. Вампира хотела? Получи!

Вокруг темнота и серый туман, под ногами – спрессованный пепел. Только по сторонам нет времени смотреть. Размазанная тень сшибает меня с ног, прижимает к твердой стене. Я успеваю подставить под укус левую руку – так учат защищать горло от собак.

Он отшатывается, сплевывает мою кровь. Мою черную кровь, и скалится:

– Сильная, вкусная. Иди ко мне, иди же.

Морок обволакивает разум подобно туману. Голодное, злое лицо вампира начинает казаться притягательным. Ну сколько он выпьет? Сто, двести граммов, от этого не умирают. Если он не юнец.

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать, – удивился вампир.

– Нет! – Возмущение и страх позволили сознанию обрести свободу. – Я не хочу, чтобы меня сожрал вампир-молокосос!

– Ты тоже не образец жертвы – под проклятьем ходишь, – облизнулся вампир. А я заметила на белой коже кровососа темные пятна. Как раз там, где была моя кровь. Аллергия?

Вампир закончил с разговорами. Он был сильней. С ужасающей легкостью он заломил мне руки за спину, притискивая к несуществующей в моем восприятии стене. С удовольствием провел носом вдоль шеи, принюхиваясь. Что-то холодное капнуло на кожу – слюна?

– Что ты со мной сделала?!

Я дернулась и, чувствуя, что его хватка слабеет, рванулась в сторону изо всех сил. Вампир рухнул на колени, темные пятна на его коже пошли пузырями и кровоточили. Если эту серую жидкость можно назвать кровью.

Левой рукой я опиралась о стену, которую не видели глаза. Вспомнив жест декана, я повторила его. Еще раз и еще – не срабатывал. Но наверное, и не должен. Вампир рычал, скреб пальцами лицо и разносил заразу по всему телу.

Меня трясло, колени подгибались, и я соскользнула по стене. Уже ни на что не рассчитывая, просто чтобы прийти в себя, повторила жест левой рукой.

По глазам ударило солнце. Громкая ругань, запах горьких трав и соленые слезы – Кариса и Данкварт.

– Рысь! Рысь-Рысь-Рысь! – Волчица трясла меня за плечи и хлюпала носом. Я открыла глаза и попыталась улыбнуться. – Только молчи, у тебя шея порвана-а, – и ди-Овар разрыдалась.

Я полулежала на сидящем у стены Данкварте, его пальцы плотно прижимались к моей шее. Боли не было. Если мне не кажется, то подушечки пальцев оборотня были глубоко утоплены в рану. Он понемногу вытаскивал пальцы, сращивая разодранные мышцы и кожу. Дыхание оборотня было прерывистым, и я замерла, боясь нарушить его сосредоточенность.

Кариса крепко держала меня за плечи и неотрывно смотрела в глаза. От волнения она утратила контроль над своими глазами, и с миловидного личика подруги на меня смотрел волчий зрачок ее внутреннего зверя.

– Кожу нарастит Иртэ, – устало выдохнул некромант и вжался носом в мои волосы.

От усталости или от волнения он назвал меня по имени. Внутри стало тепло-тепло, и я улыбнулась. Хотелось рассказать некроманту про собаку, про то, как я ее испугалась, и про несчастного, запуганного ребенка. Но не вышло. Глаза закрылись сами собой под крик Карисы:

– Она уходит!

Никуда я не ухожу, вяло возмутилась я. Мое тело просто просачивается куда-то по гибкой, извилистой трубе. Вокруг алый туман с редкими белыми вкраплениями. И гулкие голоса. Они сокрушаются, что у студентов нынче очень мало мозгов. Один и тот же голос, то мозги, то рысь. Рысь? Я знаю рысь, у рысей смешные кисточки на ушках. Это большие кошки. Я ими всегда восхищалась. Жаль, односторонне.

Темно. Тепло, холодно, тепло, холодно. Кто-то коснулся. Лоб, щеки, рот – тепло, тепло. Солоно.

– Открой глаза, сердечко, открой, прошу тебя.

Темно.

* * *

Я проснулась оттого, что зверски хотелось есть. Желудок даже болел, до того голодна. Но встать и пойти на поиски пропитания было не суждено – я оказалась привязана к кровати. Как образцово-показательная особо опасная тварь – за руки, за ноги, ремень поперек туловища, да еще и шею что-то стягивало. Может, повязка, а может, нет.

– Здесь живые есть? – Мне вспомнилось, как очаровательная воительница Мила Йовович проснулась в одиночестве в больнице. И ничего хорошего дальше с ней не происходило.

– Не вашими стараниями, студентка фон Сгольц, – хмыкнул тренер Зур. Он сидел слева от меня, и его хриплый голос мурашками обдал меня до самых стоп.

– Что случилось?

– Что вы помните? – вопросом на вопрос ответил Зур.

– Как мастер Данкварт лечил мне шею, – нахмурившись, ответила я.

– Мастер Данкварт, ракшаса ему в портки, полез, куда не следовало, – рыкнул тренер.

– Было бы лучше, если бы я там умерла? – возмутилась я.

– Было бы замечательно, если бы некроманты работали с мертвыми, а целители с живыми! – Зур хлопнул ладонью по столу. Или не по столу, мне-то не видно. – А не лезли, куда не просят! Иртэ магически истощена, два целителя из городского дома Исцеления тоже. Ваш дружок фон Тарн похож на несвежего покойника – столько магозатратных составов ему пришлось сварить. Как бы его теперь не перепутали с вашими учебными пособиями, леди студентка.

– Почему? – тихо-тихо спросила я.

– Потому что ваш некромант, чтоб ему, запер внутри тебя вампирью кровь. И ты обратилась, благо не полностью, и твое великое счастье, что целитель Иртэ знает, как купировать признаки и удержать заразу до прибытия помощи.

– Жуть. – Я передернулась. – Я же человек?

– Ты – зараза, – душевно ответил тренер. – Недовампиров поят зельем, для этого выращены особые гомункулы. Внешне они похожи на людей, есть даже подобие вен, в которые и влито зелье.

– Гадость.

– О да, – невесело рассмеялся тренер, – именно так ты и заявила: «Я не буду пить эту гадость из горла, подайте фужер. Леди я или подавальщица из таверны?»

– Мне никогда не нравилась теория кусания за шею, – сообщила я. – Запястья еще куда ни шло, и то. Фу ведь.

– Сейчас придет целитель, осмотрит тебя и, может, даже отпустит. – Тренер хмыкнул. – Как тебе это удалось? Последнего вампира в Столице видели больше сотни лет назад.

– А ребенок? – Я вспомнила, из-за чего все началось. – Малыша спасли? Хотя о чем я. Если он взрослого человека на тот свет чуть не отправил, что уж говорить…

Стало так горько. Не переношу, когда причиняют боль детям – они ведь не могут дать сдачи.

– Ты видела там ребенка? – мягче спросил тренер и, если судить по голосу, улыбнулся.

– Нет, но слышала.

– Это был морок. Кто-то видит деньги, кто-то бесхозные алмазы. Я вот однажды попался на грудастую красотку. Э-эх, какие там были… глаза.

– Вы же сказали, сотню лет?

– Это по официальным данным, – усмехнулся Зур. – К тому же здесь проще – много чар, не допускающих вампиров в город, благодаря Академии. Этого паренька кто-то привез. Так что в Департаменте Безопасности сейчас забегают, монстрологи недоделанные. Вампир среди бела дня и где – в городе, максимально от них защищенном! Мы как-никак почти столица. Через пару лет, глядишь, и объединят нас.

Я молчала. Я была занята – сосредоточенно ощупывала языком челюсть. Вдруг выросли кусалки? Придется бороться за свою жизнь – жить я хочу, даже вампиром. Вдруг буду вегетарианцем, лопать только белок. Или ежиков – тех, с кем попроще справиться.

Время тянулось медленно – прямо передо мной, на стене, висели часы. Вычурная секундная стрелка, казалось, едва движется, про минутную я и вовсе промолчу.

Ждать целителей пришлось сорок минут. За это время тренер Зур успел открыться мне с совершенно неожиданной стороны. Я готова поспорить на все свои финансы – суровый вояка влюблен в нашу бородатую целительницу. И не сказать, чтобы Иртэ была так уж против. Что мешает? Неужели между влюбленными стоит излишняя волосатость девы?

Целители выглядели колоритно. Странные у них там критерии набора. Огромный, больше похожий на бойца ОГБР мужчина – целитель-стажер, а его начальник – субтильный парнишка, с огромными синяками под глазами и ростом сорной травы. Макушка практикующего мастера-целителя находилась где-то в районе локтя его огромного ученика.

– И вот посмотри, как прекрасно выглядит наша пациентка сегодня, – светло улыбнулся крошка-целитель. – Здравствуйте, вы можете обращаться ко мне мастер Яни, это мой стажер Лигур.

– Очень приятно, Рысь фон Сгольц.

– Так это ваше имя, – восхитился целитель. – Мы думали, вы бредите. По документам вы, кажется, Лаура?

– После развода я захотела не только вернуть девичью фамилию, но и сменить имя, – ласково улыбнулась я.

– Посмотри, какие ровные зубки, – восхитился целитель. Он вообще был какой-то возвышенно положительный. Его стажер оказался более приземленным – моя челюсть была поймана чудовищно крупной ладонью, и толстый палец полез внутрь, проверять.

– Действительно, мешки пропали, – прогудел стажер и повел могучими плечами. Оранжевая целительская мантия пошла морщинами.

– Какие мешки? – осторожно спросила я. Челюсть ощутимо ныла. Еще бы, такими пальцами подковы гнуть надо, а не людей лечить. Вот подумала, и как-то неловко стало.

– Стажер?

– Вампирьи клыки не являются частью челюсти, – неуверенно прогудел Лигур, – они прячутся в углублениях на небе.

– Ясно, – вздохнула я. Как всегда, мне везет. Стажеры преследуют меня по всем больницам всех миров. Что на Земле я всегда попадала на учеников, сдавать ли кровь или что-то более серьезное, что здесь. – Ну давайте, целитель Лигур, какие будут у вас рекомендации?

Стажер просиял, как ясно солнышко. Поспешно напустил на себя серьезный вид и строго произнес:

– Еще пока не целитель, маркиза. В ближайшую неделю вам следует придерживаться строгой растительной диеты – только овощи и фрукты, никакой животной пищи.

– Мозг мастера-некроманта за какую пищу считается? – тоскливо вопросила я, и тренер Зур поперхнулся смешком.

– Диетическое мясо, – улыбнулся стажер Лигур. – Но моя просьба – воздержитесь до конца недели.

– Он все же хотел как лучше, – добавила Иртэ и робко посмотрела на Зура. Под бородой цвел румянец.

Меня освободили от ремней. И да, на шее, прямо над повязкой, был закреплен ошейник, цепочка от него уходила к волосатому запястью Зура.

– Данкварт хотел тебя так и оставить, – хмыкнул тренер, – только на свою руку браслетку нацепить. Решили – непедагогично. Иди давай, тебя там друзья ждут.

Сняв с меня ошейник, Зур бережно смотал цепочку и, выразительно на меня посмотрев, уточнил, что оставит сбрую себе. На всякий случай.

 

Глава 14

В комнате было шумно. Ребята устроили настоящую вечеринку-сюрприз. Вьюга доблестно тащил меня на руках от больничного крыла до нашей с ди-Овар комнаты. Верен все это время нес большой мешок с пришитой лямкой – обычно он висел через плечо на Даре.

Усадив меня на постель, Вьюга забрал мешок у фон Тарна. Я в который раз пообещала себе сделать это подобие рюкзака более приличным и прилежно сложила на коленках ручки. Лий уселся на мою постель, как всегда с краю, но с ногами.

– Я в городе был, прикупил кой-чего, – смущенно произнес Вьюга и выложил на стол целую груду сластей. Извинился и вышел. Кариса принялась расшнуровывать свои высокие ботинки, всеобщая атмосфера подействовала и на нее – волчица полюбила сидеть на кровати, поджав под себя ноги.

– Пойду воды наберу, – сказала я. – Обещаю никого не сожрать.

– Если это будет фон Тьеор – я помогу, – мрачно отозвался Верен.

Пузатый чайник возмущенно побулькивал. При ходьбе я слегка им помахивала, отчего из носика вылетали капли. Широкоплечая фигура Вьюги у одного из окон коридора меня порадовала – не хотелось тащиться одной, а после ждать его. Не начинать же чаепитие без основного зачинщика.

Дар резко развернулся. Губы были перепачканы сахарной пудрой, совсем немного, в уголках. Я улыбнулась, кто бы мог подумать, что он сладкоежка?

– Я и не знала, что ты сладости любишь, – брякнула я, а Вьюга в ответ даже в лице переменился:

– Если ты считаешь, что я мог употреблять ванильную тянучку, то это глупость. Боевые маги не приемлют подобных слащавых продуктов. Шоколад в достаточной мере восполняет утрату сахара в организме.

– А-ага, – ошарашенно кивнула я. – А кто так сказал?

– Мастер Резерфорд.

– А мороженое ты любишь? – осторожно уточнила я.

– Глупая слабость – холодное, мало сахара, – дернул плечом Вьюга.

Не так часто я теряюсь, не зная, что сказать. Вот стоит передо мной большой, позитивный парень. С набором пороков, свойственных более старшим мужчинам, – любит крепкий алкоголь и распутных женщин. И вот это чудо выдает такие перлы.

– Донесешь чайник? Рука устала.

– Конечно, – расслабился Вьюга. – Зачем встала? Некого было отправить? Так я бы пришел да еще раз сходил. Обопрись на меня.

Мне не особо была нужна опора, но я с удовольствием приняла руку бойца. В этом мире мужчины очень уж искренни в своей заботе. А боевые маги и вовсе обладают каким-то синдромом гиперопеки.

Кариса шелестела картами и демонстрировала стройные икры. Верен сидел с пунцовыми щеками, Лий закатывался смехом. Охотник и Майя куда-то отлучились.

– Что мы пропустили?

– Ничего, – мурлыкнула волчица и втянула носом воздух. – Да, я тоже люблю ванильки. Давайте, что ли, в карты?

«В карты» получилось шумно. Вьюга, когда проигрывал, шумел и возмущался тем, как нагло мухлюет Кариса. Лий умудрялся прятать карты в волосах, прижимая их ушами. Когда его за этим поймали, мы с ди-Овар так умилились, что не дали Дару стукнуть эльфа в глаз. И были вознаграждены краткой лекцией с демонстрацией, на что способны эльфьи уши.

Через пару часов нам послышался стук в стену. Кариса прислушалась, встряхнулась и отрицательно качнула головой.

– Да и с чего на нас стучать? Мы так-то чай пьем. – Ди-Овар с сомнением принюхалась к заварке и пожала точеными плечиками.

– Может, шумим? – Я неуверенно пожала плечами. Тоненькая брошюрка «Правила поведения на территории Имперской Академии Магии» уверенно заняла место подкладки под шатающуюся ножку стола. И прочитать я ее так и не удосужилась.

– Заглушку пусть бросят, совсем дурные, что ль? – фыркнул Лий.

В центре комнаты возник дымный шар. Сплетение сливового и алого оттенков.

– Это вестник Литературика, – выдал эльф, – только у него такой цвет.

– Студентка фон Сгольц, – приятный голос преподавателя изящной литературы заполнил комнаты, – по личной просьбе вашего мастера вы допущены к завтрашнему уроку литературы.

– М-мать, – искренне порадовалась я.

Шар пропал, чтобы вернуться с еще одной приятной новостью:

– Студент ни-Сэй, по личной просьбе вашего мастера вы допущены к завтрашнему уроку литературы.

Певучая эльфийская ругань заполнила тишину, возникшую после того, как растаял вестник Литературика. Ди-Овар с ужасом косилась по сторонам, но ее беда миновала.

– Ладно, меня декан осчастливил за «вопиющую глупость и неспособность следовать простым указаниям». – Кое-что из того, что вывалил на мою бессознательную тушку некромант, я все же запомнила. – А тебя?

– За дуэль. – Эльф недовольно дернул ухом. Он вообще подобрал волосы в хвост и вовсю шевелил ушами. Кажется, у них это довольно самостоятельная часть тела. Эльфийские ушки как кошачий хвост – индикатор настроения.

– А точно, – Вьюга резко вскинулся, – хотел в ухо тебе дать. Ты почему меня не позвал? Хоть секундантом?

Эльф завис, как и я. Девяностолетний позитивный поганец пытался примерить на себя роль «мальчика за плечом» двадцатилетнего боевого мага. Воображение отказывало. Я решила смириться с тараканами Вьюги – хочет опекать и заботиться? Пусть, я не возражаю. Не так часто мне достается положительное внимание.

– Я… – Эльф открыл рот и закрыл, уши плотно прижались к черепу. – Я в следующий раз обязательно позову тебя.

– То-то, – кивнул Вьюга. – И в чем там дело было? Тебя вроде девчонкой обозвали?

– Не могу сказать, что совсем уж несправедливо, – хмыкнула ди-Овар. – Ты одеваешься модней меня.

– Но не круче Рыси, – возразил эльф.

– Я ношу исключительно форму. Иногда только не получается, – фыркнула я. – Давайте ближе к телу.

– Ага. – Эльф быстрей остальных просек, что я имела в виду. – Да там говорить-то нечего. Я бы ему просто нос сломал, но он словами не ограничился. Проклятый орочий полукровка!

– В угол любиться потащил? – Я поперхнулась смехом.

– Представляешь?!

– Чего терялся-то, – флегматично пожала плечами волчица, – полуорки часто туповаты. Попутал эльфа с эльфийкой, делов-то.

– Показал бы ему свой… ай! Бутончик, я хотел сказать – бутончик! – Вьюга делано обиженно потер ушибленный Вереном затылок. – Больно, между прочим.

– Это моей руке больно, – возразил юноша.

– Показал! – взвыл оскорбленный эльф.

– Я так понимаю, полуорк не проникся твоим, гм, бутончиком? И как ты смог отбиться? Или теперь свадьба, дети? – глумливо оскалилась Кариса.

– У двух мальчиков, даже если один из них полуорк, а второй эльф, детей быть не может. Тут необходимо вмешательство третьей особи, женского пола, – наставительно произнес Верен и даже кивнул, придавая словам вес.

– Может, он просто не понял, что это мужской бутончик? – хрюкнул Вьюга.

Дальнейшее можно было предугадать – рассвирепевший эльф вскочил с постели, сдернул штаны до колена и рявкнул:

– Нравится?!

– Очень, – индифферентно, от дверей, сообщил нам мастер Данкварт. – Господа студенты, ваши заглушки плохо работают, соседи жалуются на вас. Звук прорывается, мешает. Утром переналадьте. А сейчас – не шумите.

– Пошел-ка я спать, – буркнул бледный эльф. Вьюга закусил костяшки собственного кулака и пытался сдержать смех. Я уткнулась лицом в подушку, Кариса хохотала, не стесняясь. И только Верен сочувственно улыбался и вздыхал.

– Иде-ем, – провыл Вьюга. – Я вас обоих провожу, чтобы никакие полуорки не приста-али! Ха-ха-ха! Ай!

Кариса лениво шевельнула рукой, этой ночью была ее очередь накладывать запирающее заклинание на дверь.

– Спокойной ночи, – все еще улыбаясь, пожелала я.

– Ага, и тебе, – фыркнула она и привычно обратилась в волчицу. Я так же привычно поднялась и накрыла ее одеялом. В противном случае она начала бы среди ночи поскуливать не то от холода, не то от плохих снов. И если кошмары можно отогнать теплым одеялом, кто я такая, чтобы отказать ей в этом?

Вернувшись в свою постель, я достала мешочек с оставшимися кольцами. Не откладывая на потом, надела прохладные ободки на пальцы.

Вокруг ладоней медленно разливалось насыщенное фиолетовое свечение. Туманные спиральки изгибались, лаская пальцы, и я, боясь, что Кариса проснется, сунула руки под одеяло. Каково же было мое удивление, когда оно соскочило с постели и улепетнуло в зазор между дверью и порожком.

– Что? – Я недоуменно посмотрела на свои руки, уже утратившие свечение, на осиротевшую без одеяла постель и покачала головой. – Дурдом. На выползе.

Волчица как-то особенно отчаянно заскулила во сне, а я замерзла. Значит, идем греться.

– Двигайся, попа пушистая. – Подвинуть тушку оборотня мне оказалось не по силам. Поэтому я перелезла через шерстяную заразу и плюхнулась между ней и стенкой. Укрыв обеих пледом, обняла зверя за пузо и отключилась.

* * *

Аудитория была заполнена девицами со всех студенческих потоков и редкими, крайне грустными парнями. Кто-то пришел, чтобы получить нужный балл, кто-то был насильно приведен возлюбленной. Мы с эльфом страдальчески переглянулись и пробрались на самый верх в надежде затеряться.

– Буду обращаться с мастером, как с древней вазочкой, – нежно, бережно и обходить по большому кругу, – проворчала я. – Слышишь, Лий? Буду говорить ему исключительно комплименты добрым голосом.

– Присоединяюсь, – буркнул эльф и дернул себя за ухо. – Ненавижу такие семинары.

– Ты-то почему? Семинар посвящен эльфийской поэзии. Я все утро учила стих. Редкая пакость, нерифмованный бред.

– Сама бред, – оскорбился эльф. – Ты ведь понимаешь, насколько талантлив должен быть индивидуум, чтобы перевести с эльфийского на человеческий, сохранить смысл и рифму? Вот и переводят, как ракшас на душу плюнет.

Это был ад. Экзальтированные девицы тряслись у кафедры, завывая потусторонними голосами – все как одна выбрали осеннюю тему. Увядание природы, засыхание полей и скорбный сон корней. У Лия дергался глаз, я уже не могла ржать, зато аудитория пребывала в эйфории.

– Лий-е ни-Сэй, пожалуйста, вы готовы? – ласково обратился Литературик к моему другу. Я быстро пожала ледяные пальцы эльфа и подмигнула ему, мол, все будет хорошо.

Эльф спускался вниз неровной походкой. Я его понимала – концентрация духов, ближе к скоплению девиц, была убойной. Неудивительно, что оборотни все как один проигнорировали эпохальный семинар эльфийской поэзии.

То, что выдал Лий, повторить невозможно. На своем певучем наречии он говорил минут пять, и, кажется, это было в рифму. Вот только отчего-то мне казалось, что этот стих и не стих вовсе.

– Гадости говорил? – шепотом спросила я эльфа, и тот только хитро улыбнулся.

К слову, настоящий эльф у зрителей особого ажиотажа не вызвал. Никому не интересно было слушать чужую речь. Так что аплодировали Лию два человека: я и Литературик. Я от души, профессор по необходимости.

– Лаура фон Сгольц, пожалуйста, представьте ваше задание.

– Удачи! – Эльф легко коснулся моей щеки губами и ощутимо подтолкнул к узкому проходу к лестнице.

С каждой ступенькой из моей головы улетучивалось по одной строчке. Я честно учила все утро. Ну, минут двадцать. Ладно, не учила, читала. Но ведь было же в голове что-то?

К моменту как я встала за кафедру, в сознании остался только отзвук собственных шагов. И имя автора.

– Кайи-е ни-Грэй. Отзвуки.

Или не отзвуки, подсказала мне паника.

С мольбой в глазах уставилась на эльфа, тот выразительно пошевелил ушами и изобразил руками что-то вроде колокольного звона. Затем показал встающее солнце. Ну, мне так показалось.

– Чудесен день, – воодушевленно начала я, а Лий стукнул себя по лбу и уронил голову на парту. Я, уже менее уверенно, исправилась: – День чудесный!

Лий одним простым жестом показал, что не способен мне помочь, и накрыл ушастую голову моим конспектом.

– День полон прелестью чудес! Все это прелесть как чудесно. – Я прикрыла глаза, пытаясь отыскать в голове хоть что-то. – Ведь это все на редкость интересно! В саду…

Тишина давила на уши. Я приоткрыла один глаз. Лий снова взялся за подсказки – он обхватил свою шею руками, закатывал глаза и вываливал язык.

– В саду воскрес! Воскрес! И, опьяненный счастьем бытия, ушел! Ушел… – последнее слово я провыла. И тут же, скромно откашлявшись, добавила: – Все.

– Как все? – поразился Литературик. – Кто ушел?

– Кто воскрес, – пожала я плечами. В библиотеке сомнительными эпосами забито восемь стеллажей, вряд ли кто-то может знать все выверты фантазии. – Не дело в божественном саду живым шастать.

– Я не помню такого стихотворения, – нагло протянула ярко раскрашенная девица. Количество бус и цепочек на ней стремилось к шизофреническому числу.

– Это свежак, – нагло отозвалась я.

– Кайи-е ни-Грэй трагически погиб восемьдесят лет назад, – еще более нагло отозвалась девица.

Я чеканным шагом вышла из-за кафедры, встала на свободное место и, уперев левую руку в бок, ткнула себя большим пальцем в грудь:

– Рысь фон Сгольц, человек и некромант! Я могу сесть?

– Д-да, конечно, – коротко кивнул Литературик и что-то отметил в своем свитке.

Лий сидел, скорбно подперев рукой подбородок.

– Это любимый поэт моей бабушки, – уныло произнес он и тут же добавил: – В твоем исполнении его гений заиграл новыми красками.

– Это было совсем плохо?

– Омерзительно, – улыбнулся эльф, – как и всегда.

– Я первый раз, – фыркнула я. – Давай на карачки и вдоль парт до дальней лесенки. Спасем себя от остаточного ужаса.

– Мы вроде почти последние? – удивился эльф, следом за мной сползая на пол.

– Щас будут читать вирши своего сочинения. Помнишь, мы сдавали? Вот новый виток стихоплетства. Только теперь по два четверостишия.

– Так ты локтями-то шевели. – Эльф подтолкнул меня, и мы шустро поползли к спасительной лесенке.

Спускаться по лесенке на корточках – игры не для слабых. Но мы справились. Высокодуховная публика постепенно стеклась поближе к кафедре, поэтому крайние парты были свободны, и я внутренне ликовала – цель близка.

Между мной и приоткрытой дверью возникли черные блестящие сапоги с металлическими носами. Шнурованное голенище и грубые штаны, заправленные внутрь.

– Сбегаете? – Наш куратор из ОГБР шустро опустился рядом и привалился спиной к парте. И тем самым перекрыл выход.

– Вы мешаете учебному процессу, – прошипела я.

– На свидание пойдешь, дикая?

– Только в столовку, на завтрак, завтра.

– Хорошо, ползите, я отвлеку внимание на себя, – героически выпятил грудь боец.

– Я забыла, как вас зовут.

– Лион Дарго, могла бы меня спросить, – проворчал эльф. – Идите, мастер Дарго, отвлекайте чудовище.

– А почему он мастер? – полюбопытствовала я, едва за нами закрылась дверь литературного зала.

– Раннее замужество вредит человечкам, – закатил глаза эльф. – Кто становится частью ОГБР?

– Тот, кто пришел устраиваться на работу? – наивно предположила я. – Ну что? Эти сведения далеко не в свободном доступе!

– Их тренируют, потом они сдают экзамены, очень сложные экзамены. Мастер некромант, мастер алхимик, мастер прорицатель. Мастер боевой маг – звучит глупо, мастер боец – это ближе к не-магам. Вот и зовут «мастер плюс фамилия». Как и других магов, достигших определенного уровня.

– Мастер фон Сгольц, – мечтательно произнесла я, и эльф обидно заржал:

– Даже представлять не хочу, в какой сфере ты станешь мастером!

За углом болтали стажерки из ловчего отряда, прошлогодние выпускницы, они подвизались на подхвате у профессоров младших курсов.

– Она тупая, – лениво процедила одна из стажерок. – Обокрала соседку, представляешь?

– При чем здесь воровство и тупость?

– При том, что украла она родовое колье, с черными алмазами. Надела и пошла в парк, гулять. Не дура ли?

– Так-то да, и что, извинилась?

Потянуло дымом местных сигарет.

– Курят, заразы. Табачок запрещен, вот они на перерыве и устроились. – Лий нахмурился. – Высунемся – огребем.

– За что?

– За страх, если мы их сдадим – вылетят из отряда.

– Ага, – кивнула я и вывернула из-за угла. – Ракшас! Вы что, курите? Да как так можно! Или можно? Ой, а можно я тоже буду? И скажу, что как вы, что хочу тоже быть крутой и взрослой?

Тараторить в стиле Карисы оказалось сложно. Но двум курицам этого хватило. Тоненькие розовые трубочки были тут же спрятаны, меня уверили, что мне показалось, и спросили, чем могут помочь. Больше всего старалась кареглазая шатенка с крупной родинкой между бровей. Ее товарка, сероглазая блондинка со слишком тонкими губами, очень подозрительно посматривала за угол. Оттуда слышалась певучая эльфийская ругань.

– Вы же учились с той девчонкой, которой лицо поуродовали? Вот, я сейчас работу делаю, некромантский курсач, мне бы того, ну, какой-никакой информации нарыть.

– Это тебе к Иртэ.

– Тьфу, дура, Борода не даст. Типа врачебная тайна. А эта «тайна» засветилась во всех газетах, – фыркнула шатенка.

– А почему засветили? Разве можно?

– Что ты хочешь – пресса! Особенно статья в журнале «Светская хроника» была хорошая, – блондинка закатила глаза, – остальным до такого сволочизма еще расти и расти. Там девицу со всех сторон расхвалили – и такая, и такая, и такое несчастье, и хотели, как лучше. И вот, посмотрите, что получилось.

– И два изображения, до и после. А на следующей странице сообщение о разрыве помолвки. Она ведь доучилась, – сообщила шатенка и нахмурилась, отчего родинка меж бровей смешно выпучилась.

– На одной странице – о разрыве помолвки, – ехидно уточнила блондинка, – а на другой – о заключении новой. Я помню тот год, хорошо помню… Не важно почему. Ага, девицу, кстати, истаскали по инстанциям – ее бывший жених с молодой женой разбились насмерть после свадьбы.

– Стажеры!

– Это нас, все, не кури, кнопка. Увидимся на старших курсах! – Блондинка подмигнула мне и отправилась следом за подругой.

Эльф вышел из-за угла и прислонился к стене рядом с окном. Я уселась на подоконник.

– Думаешь, эта изуродованная девица убивает? – Лий с любопытством посмотрел на меня.

– Вряд ли. Надо узнать имя, статус. Эти-то не сказали.

– Библиотека, искать статью в прошлогодних подшивках «Светской хроники». И больничное крыло, искать медицинскую карту. Собираем наших?

– Ага, – кивнула я. – Надо как-то придумать средства сообщений, чтобы по этажам не носиться.

 

Глава 15

Библиотекарша была дама весьма колоритная. Гренадерского роста, с гулким, прокуренным голосом и условным чувством юмора.

– Групповая литература? – поприветствовала нас она и подмигнула эльфу. Жилистый Лий на фоне дамы казался хрупким. Отчего, не смущаясь, шмыгнул за спину Вьюги.

– Групповушка на газетах, – фыркнула я. Будучи завсегдатаем библиотеки, я к ее хозяйке попривыкла. Стареющая хамка, не имеющая личной жизни, по крайней мере мне казалось, что все эти низкопробные шутки идут именно оттуда. И из свежих бульварных романов, которых скопилась у нее на столе уже целая стопка.

– Леди фон Гран, а у вас вот это можно взять? – Кариса ткнула наманикюренным пальчиком в оную стопку. – Я «Страсть и ненависть в склепе» не дочитала, папенька нашел и отобрал. А там у героя два таки-и-их… – Волчица закатила глаза.

– Вот точно, девонька, агрегаты у героя там о-го-го, хотя с такими не каждая совладает, – хохотнула библиотекарь.

– Леди фон Гран, нам бы подшивку «Светской хроники» за прошлый год, – робко попросила я. И была властным жестом отослана прямо и налево. Парни проследовали за мной, а ценительницы прекрасного уединились за чашкой чая. Обсуждать любимых героев.

– Какие агрегаты они имели в виду? – удивился Верен, когда мы отошли подальше. – Артефакты?

– Мм-м, – замычала я и подтолкнула локтем Вьюгу. Тот обернулся на эльфа, эльф шепнул фон Тарну пару слов на ухо, и тот раскраснелся как девица.

– Рысь, а Рысь, а вам, девушкам, и правда по два надо? – тихим шепотом спросил у меня алхимик.

– Ты всех-то не обобщай, – поперхнулась я воздухом.

Верен первым нашел подшивку и принялся пролистывать журналы.

– Мне вот интересно, Кариса действительно читает то же, что и леди фон Гран, или просто не захотела пыль глотать? – проворчал Лий.

– Ты видишь в людях только плохое? – грустно спросил Верен.

– А для хорошего есть эльфы, – усмехнулся Лий. – Не грусти, ребенок.

– Я не ребенок, – вспыхнул Верен. И тут же охнул: – Смотрите, «Скандальная помолвка: часть два».

– Дай я. – Лий ловко подхватил всю папку и отскочил в сторону. – Меня интересует не только помолвка… Ага, муть-муть-муть, вот! Вот про бывшего жениха! «Трагическое путешествие». «Сразу после свадьбы чета фон Гербер отправилась в загородное поместье, подаренное им отцом невесты. В пути мелдо попало в аварию, а на дороге никого не оказалось». Что странно, потому что Западный тракт постоянно активен, караваны в Гранполис, из него. И просто мелдо живущих в «Персиковом Саду» богачей.

– Подстроено?

– Или амулет иллюзии вкупе с заглушками, – негромко и внушительно произнес Вьюга. – Так делают, когда нужна естественная смерть. Подстроить аварию несложно, сложнее лишить пострадавших помощи. Подкупать агентов Департамента и целителей – уже нерентабельно.

– Ага, Лий руки прочь, теперь будем читать про помолвку. Ого, тут не одна статья, а целый цикл!

И я едва удержалась от мата, увидев фотографию в газете. А вот Вьюга удерживаться не стал.

С левой стороны разворота журнала на нас смотрела писаная красавица – ровная кожа, огромные фиолетовые глаза. Волосы светлые до такой степени, что казались серебряными, но при этом не становились похожими на седину. Губы сердечком, нижняя губа чуть крупнее верхней и маленький аккуратный носик.

С правого изображения на нас смотрело чудовище. Длинный и тонкий шрам проходил от левого виска, под глазом, цеплял ноздрю, уголок губ и останавливался справа, на нижней челюсти. Но беда была не в этой тонкой нитке, немного тонального крема, пудра – и его станет не видно. Темное исцеляющее заклинание морщинами собрало кожу, будто строчки нерадивой швеи. Лицо было перекошено, левый глаз покраснел и слезился. Именно таким осталось лицо девицы рода Брийс после «экстренно оказанной помощи». А ведь началось все с трансформированного подбородка.

– Дальше она везде в маске. – Я листала журнал, но информации почти не было. Девица Эльза Брийс с женихом на прогулке, у пруда, на скамье, верхом. – Они их просто затравили. Не оставляли одних ни на секунду.

– И он не выдержал, – добавил Вьюга и вздохнул. – Мерзкая ситуация.

– А как бы ты поступил?

– Я бы женился, – легко пожал плечами боевик.

– Да ладно? – сощурился эльф.

– Вы, цивилы и аристократы, на жизнь странно смотрите. – Дар грустно улыбнулся. – Девочка не проклята, не больна. Лицо поуродовали, но детей родить сможет. Тело красивое, проблем с потенцией не будет. Магический дар в наличии, былая красота передастся деткам. Что еще ему было нужно?

– Своеобразная точка зрения, – хмыкнула я, – но не поспоришь. А если любовь?

– А разве любовь от рожи зависит? – вопросом на вопрос ответил боец. – Тогда я безнадежен.

– Значит, теперь в больничное крыло, – скомандовал Лий. – Мы с Даром будем отвлекать Иртэ, а Рысь найдет карточку Эльзы Брийс.

– Не стыдно сваливать на хрупкую девушку грязную работу? – поддела я бойца, а тот только мрачно зыркнул и вздохнул:

– Поверь, в твоем присутствии я бы не стал описывать те симптомы, которые надолго займут целительницу.

– О, да ты у нас опытный! Чтобы достоверно что-то описать, это необходимо пережить. – Я подтолкнула бойца локтем в бок, и он только скорбно возвел глаза к потолку.

Так, перешучиваясь, мы добрались до больничного крыла. Где встретили Охотника. Он был бледен, встрепан и выглядел виноватым. От мужчины крепко разило спиртным, ворот рубахи был растянут, три верхние пуговицы вырваны с мясом. Одна даже осталась в петельке.

– Привет, а где Майя?

Наверное, это было не самое удачное начало разговора. Охотник коротко мотнул головой и вылетел из больничного крыла. А мы отправились в кабинет целительницы.

– Можешь зайти к ней, – приветливо кивнула Иртэ. Ее борода пребывала в беспорядке, а крохотные маргаритки, украшавшие волосы, сползли вниз. Я на автопилоте поправила цветочки, воткнув их поглубже, и пошла в указанном направлении. Еще успела краем уха услышать, как виновато бубнит Вьюга про «удивительную вещь, приключившуюся с другом».

– Привет, – неуверенно произнесла я.

Майя лежала в постели, бледная, руки забинтованы до локтя, на шее повязка. Остальное было скрыто одеялом. В воздухе повис крепкий запах спирта – межмировое средство обеззараживания. Причем боевые маги употребляют его повсеместно.

– Привет, – так же ответила девушка. Мы обе не знали, что сказать, близкими подругами, как с Карисой, мы не стали.

– Что случилось?

– Небольшие накладки с даром, – неуверенно пожала плечами она.

– А мы чуть-чуть с расследованием продвинулись. – Я вздохнула и виновато улыбнулась. – Ты прости, мы не знали, что ты здесь. Я пришла-то по делу.

– Будешь по карточкам шариться? – усмехнулась Майя. – Вынюхивать?

– Ну да, а что остается? – Я была поражена таким негативом.

– А спросить никак? Вдруг тебе ответят? – уже с явной злостью спросила девчонка.

– Не повышай на меня голос! – резко произнесла я. – Ты эту Эльзу Брийс искать будешь? Давай, мумия забинтованная, вставай, вали, ищи ее!

– Эльза Брийс? – как-то потерянно переспросила Майя.

– Ты ее знаешь? – Я глубоко вдохнула, напомнила себе, как сама валялась в больнице и как скакало у меня настроение. – Прости. Я не должна была реагировать на твой срыв.

– Я тоже неправа. Про Брийс я слышала что-то, но, хоть убей, сейчас не вспомню, голова совсем не соображает.

– Ты выздоравливай, вспоминательница. Успокоительного попей, а то как узнаешь, что нас с Лием до литературы допустили, так и отравишь.

– Нет! – поспешно воскликнула девчонка. – Мне не надо никакой литературы.

– Ты издеваешься над моим воображением. – Я присела на край ее кровати. – И делаешь намеки, из-за которых я начну плохо думать об Охотнике.

Я провела пальцем вдоль бинтов на Майиных руках:

– Я знаю, какие остаются следы, если скрутить руки за спиной. Особенно если связать их от локтя до запястья. И как ошейник натирает шею – тоже знаю. Не заставляй меня делиться подозрениями с ребятами, ладно?

– Все не так, как ты думаешь.

– Жертвы домашнего насилия всегда выгораживают своих мужей и любовников. Этот порочный круг почти не разорвать. Думай. И выздоравливай, скажу Карисе, чтобы принесла тебе фрукты.

Майя ничего не ответила, только сверлила меня упрямым взглядом. Гордячка.

Кивнув ей, я тихо проскользнула в комнату, где была картотека больничного крыла. По счастью, она содержалась в полном порядке, в том числе архивное отделение: все строго по годам и по алфавиту. Так что карточку Эльзы Брийс я нашла быстро.

Вот только она оказалась с подвохом – все страницы были чистыми. Ладно, придется выносить. Вдруг записи сделали невидимыми? А у нас есть девяностолетний юноша-эльф, гениальный алхимик, да и Вьюга должен хоть что-то смыслить в тайнописи.

– Ну вы там закончили, конспираторы? – спросила я, заглядывая в кабинет целительницы. – Мне уже можно посочувствовать Дару?

Целительница Иртэ погрозила мне пальцем.

– Если наболталась, иди. Хотя могла бы и посидеть с девочкой.

– У нас возникли разногласия по поводу того, как стоит относиться к… гм, ситуации.

– Да, у нас тоже они возникли, – кивнула гномка. – Доброго дня, Рысь.

Попрощавшись с целительницей, я вышла в коридор поджидать друзей. Запрятанная под полу ученической курточки папка словно жглась. Пришла запоздалая мысль: нет ли на ней какого-то заклинания от воровства?

В больничном крыле что-то оглушительно бумкнуло, раздались крики, ругань, зазвенела сирена. Я плотнее прижала к себе медкарту – неужели и правда сигнализация?

– Фон Сгольц! К ректору, – в коридор высунулся белый от ярости Зур. Он-то что там делал, красоту свою ненаглядную обхаживал?

– Мы проводим. – Вьюга обошел тренера и подал мне руку.

– Что случилось?

– Кто-то подмешал огненное зелье в крем для бороды целительницы, – тихо произнес эльф. – Я его по запаху узнал. Решили, что это ты сделала.

– Подмешала?!

– Да нет же, им-то откуда так сразу узнать, что это было? Ты ей что-то в бороде поправила, не прошло часа, как полыхнуло, что еще нужно?

Конечно, ты первая подозреваемая. – Вьюга покачал головой. – Вот понадобилось тебе руки распускать.

– Не люблю, когда непорядок…

– Я заметил, вечно что-то поправляешь, – кивнул эльф. – Думаю, теперь отучишься.

В тесной приемной, у двери в кабинет ректора, я немного замешкалась и была буквально внесена внутрь взбешенным мастером Данквартом.

– Присесть не предлагаю. – Ректор демонстративно сложил пухлые ручки на круглом животике и сурово нахмурился. – Вестник мастера Зура доложил обстановку в полной мере. Студентка фон Сгольц, вы понимаете, что от вашей шутки целительница Иртэ могла серьезно пострадать?

Мне не дали открыть рта. В кабинет тенью проскользнула целительница. От носа до самой шеи она была закрыта ярким цветастым платком. Под локоть ее поддерживал тренер Зур. Последний бросил на меня откровенно ненавидящий взгляд. Декан сверлил меня разочарованным взглядом. А сама гномка отводила глаза.

Двери открылись, пропуская еще одного экзекутора. Так мне казалось. Но теплые, сильные ладони легли мне на плечи, а ласковый голос навязанного нам куратора вкрадчиво осведомился:

– Вы совсем охренели? Рысь, тебе есть что сказать?

Я посмотрела прямо в глаза целительнице.

– Иртэ, скажите, вы знаете, кто и что сделал с вашей бородой?

Гномка молчала, комкала пальцами платье и молчала.

– Мне ни-Сэй уже сообщил, чем именно от вас пахнет. – Я криво усмехнулась. – Огненное зелье в вашем личном креме. Кто мог его подмешать? Я? Когда оставалась ночевать в вашей одинокой постели, только если так. Вот только я такого не припомню. Решайте, что будете со мной делать, – без меня. И, господин ректор, я была бы рада, если бы вы освободили меня от бремени быть ассистенткой мастера Данкварта. Без взаимного доверия подобное взаимодействие невозможно!

– Рысь, я тебя найду, и мы сходим поужинать вместе, ладно? – Лион ободрительно мне улыбнулся и коснулся губами моих волос.

– У студентки фон Сгольц сегодня профильные занятия, – холодно процедил Данкварт.

– Студентка фон Сгольц официально уведомляет своего мастера, что не сможет посетить его пары по вине пошатнувшегося душевного здоровья, – отчеканила я и резко развернулась. Да, теперь только так. Никакого доброго отношения к этому предателю.

Лион открыл для меня двери, и я упала в руки Лия.

Мне казалось, что я спокойна. Но когда услышала за спиной холодный голос некроманта, приказывающий остановиться, сердце на секунду замерло, и я сорвалась. Щит перегородил коридор, отрезав меня и от друзей, и от предателя оборотня.

– Рысь!

Легкие горели от нехватки воздуха, лестницы и переходы были пусты – словно Академия чувствовала мое смятение и сама следила за тем, чтобы никто не смог меня остановить. Я не могла успокоиться. Выше, дальше – от него. Как мог? Вот так, такая мелочь, шалость – это читалось в глазах ректора. Всего-то поджечь живого человека. Как он мог так обо мне подумать?!

Сил больше нет. Я привалилась спиной к двери и сползла на пол. Отдышаться, успокоиться и осмотреться. Руки печет так, будто я схватилась за противень духовки без прихватки.

– Мать твою, – выдохнула я вслух.

Безымянный палец левой руки был охвачен металлом. Платина и черные алмазы, шипы и крохотные листочки не опознанного мною растения – кольцо скрыло весь палец, превратившись в сложную систему из тонких ободков и узорчатых пластин, соединенных звеньями.

На правой руке кольцо пока оставалось прежним, и меня разобрал неуместный смех. Хорошо же смотрелся мой предок с такой девочковой красотой на руках. Хотя, учитывая, какой ужас он вселяет, будучи всего лишь картиной, – он мог бы носить розовые перчатки и продолжать пугать.

– Стану ли я когда-нибудь достойна тебя? – тихо спросила я. – Имеет ли это смысл, учитывая мою непростую ситуацию?

Странно говорить с кольцом, но может быть, он оттуда смотрит на меня? На попаданку, занявшую тело его внучки. Лаура была ему не интересна, может ли это значить, что кольца переданы именно мне, Рыси?

С тихим стоном я откинула голову назад, собираясь, как в фильмах, мелодраматично постучать затылком о стену, то есть об дверь. В кино это всегда помогает и выглядит мило.

Дверь обветшала. Ничем иным я не могу объяснить тот факт, что слабенький удар заставил ее распахнуться. И будь проклят тот, кто начинает лестницы от самого порога.

Я катилась по ступеням, прикрывая голову и шею руками. На тренировках Вьюга учил меня группироваться при падении, и сейчас я использовала все полученные навыки.

Едва только падение окончилось, я одним движением взметнулась на ноги. Ох, сколько ругани и пота с меня вытряс Дар, прежде чем научил подниматься быстро и из любых положений.

Рефлекторно выставив вперед левую руку, я осмотрелась. Фиолетовый свет вокруг ладони меня уже не пугал.

Место было похоже на очень широкий и глубокий колодец, с прорубленной в стене лестницей. Высокий трон с узкой спинкой. Белый металл и черные камни – неужели и это платина с алмазами и черным жемчугом…

Пламя с руки тянулось к трону, тянуло меня. Преодолевая страх, я подошла ближе.

– Садись, не бойся. – Сильный, властный голос заставил меня подпрыгнуть. – Пока не сядешь, не сможешь меня увидеть.

– Не уверена, что хочу вас видеть, – слабо улыбнулась я.

– Тебе просто нужна правильная мотивация, – в голосе послышалась улыбка.

И на моих глазах лестница пропала. Я стояла на дне мраморного колодца, рядом с троном. Без единого намека на выход.

– Ты сейчас в подвале Забытой Башни. И в твоих силах подняться на самый верх.

– В прямом или переносном смысле? – проворчала я, усаживаясь на трон.

Желудок прилип к позвоночнику. То мерзкое чувство, которое охватывало меня в суперсовременных скоростных лифтах, дало о себе знать и в другом мире.

Трон стремительно поднимался вверх, вращаясь вокруг своей оси. По счастью, вращение было медленным, и я смогла усмирить рвотные позывы.

Сегодня было удивительно солнечно. Площадка на вершине башни, открытая всем ветрам, не имела крыши. Прямо напротив трона стояло огромное зеркало в простой раме. Сейчас там отражалась я – бледная и дрожащая, намертво вцепившаяся в подлокотники. Темная медь волос рассыпалась по плечам, и солнышко по-новому осветило доставшееся мне богатство. В этом зеркале мои глаза были яркими изумрудами.

Зеркальная поверхность подернулась дымкой, отражение пропало. По зеркальному коридору шел крошечный человечек. С каждым шагом он увеличивался, чтобы в итоге превратиться в моего предка. Предка Лауры.

– Ну здравствуй, внучка.

– Ага, – выдохнула я. – Здрасте.

– Я надеялся, что дар перейдет моему сыну, и ждал его, заключенный в стеклянный куб. – Рядом с предком появилось кресло, и он сел. – Ты, мой неразумный потомок, меньше всех похожа на некроманта.

– Дар как дар, – возразила я. – Кто-то читает мысли, кто-то убивает, кто-то исцеляет, а я поднимаю мертвых. Ничего особенного.

– Ничего особенного… – Он покачал головой. – Этот брак изменил тебя, Лаура.

– Рысь, с вашего позволения, – скромно улыбнулась я.

– Я так хотел встретиться со своим потомком, готовил пафосные речи… – Предок покачал головой и вздохнул, отчего зеркало покрылось на миг морозным узором.

– Ваше имя стерто из анналов семьи.

– Кигнус Некромант.

Он встал, гордо распрямив плечи. На его пальцах горели черными звездами кольца. Вот только легкомысленными девичьими украшениями они не выглядели. Черные иглы росли с колец, слившихся в единый кастет.

– Вы часто били оппонента в морду лица?

– Кхм, бывало. – Он вновь уселся, широко расставил ноги и уложил руки на пряжку ремня. – Что мне с тобой делать, Рысь? К чему ты пригодна? В чем твоя польза для рода фон Сгольц?

– Ну, благодаря моему удачному браку брат приобрел теплое место при дворе.

– Сборище шакалов, будь я жив, твой брат уже давно был бы оплакан. Позор рода. Как и твоя мать, безголовая кукла.

– Она выглядит умной женщиной.

– Вот тебе мой первый наказ, Рысь.

И мое сердце сдавили ледяные пальцы. Не в том смысле, что я испугалась, а в самом прямом.

– Выбери: быть или казаться.

Разжав кулак, предок исчез. Вместо него в зеркале отразился мой некромант. Он нервно мерил шагами кабинет ректора. Кроме него там же сидел Лион.

– Рой, успокойся.

– Зачем ты влез? – спросил декан. Мне было не видно лица Данкварта, а голосом оборотень владел виртуозно.

– А почему нет? Фон Сгольц славная девочка, а вы окрысились на нее.

– Ты не понимаешь.

– Понимаю, понимаю и даже в чем-то одобряю. – Лион Дарго подбросил в воздух кинжал, перехватил двумя пальцами за лезвие и отправил его в новый полет. Некроманту в голову.

– Все играешься? – Роуэн легко поймал смертоносное жало и бросил потерявший свою опасность клинок на стол ректора.

– Играешься ты. Ты мастер, ты должен защищать своих, даже если они не правы. Даже если бы Рысь действительно подпалила гномку. Ты должен был выгородить ее, отвести в свой кабинет и уже там всыпать. Хоть чем. Хоть сапогами топтать.

– Когда я…

– Я этого не одобряю, – подал голос ректор. – Рой поступил правильно. Мы все едины, и порицание должно высказываться студенту при всех. Это – правильно.

– Ни хрена не правильно…

Изображение растаяло. Я встала, отметила мимоходом, что орнамент трона повторяет ювелирные изыски моего кольца, и подошла к краю площадки. Забытая Башня росла из центрального здания Академии. Но если припомнить, то со стороны я ее никогда не видела. Сколько же секретов таит в себе Академия? И что здесь было раньше?

– Рой!

Я вздрогнула и обернулась. Зеркало вновь начало трансляцию. В коридоре к мастеру Данкварту прижималась грудастая блондинка.

– Тариона? – Некромант отстранил от себя женщину и устало нахмурился. – Неожиданно.

– Тебя хочет видеть Дознаватель! Что ты натворил, любовь моя?

– Любовь? Тари, что-то не припомню за нами любовной истории.

– Ах, ты все еще сердишься? Я не могла выйти за тебя замуж, ты всего лишь полукровка, без тотемного зверя, – томно отмахнулась Тариона. – Любимый, уроды не должны плодиться.

Я мысленно повторила за ней эту фразу. Вот уж точно, уроды плодиться не должны. Зеркало бледнело, выцветая, и я ощущала, что теперь это уже насовсем. До следующей подзарядки энергией. Нет, мне не интересно узнавать эту историю. Мне нужно искать выход и готовиться к свиданию с Дарго. Господи, сколько лет я не ходила на свидания?

 

Глава 16

Чтобы объяснить Карисе, как именно плести «дракончика», у меня ушло полчаса и три метра нервов. В итоге волчица рассмотрела свою очаровательную головку в зеркале и пришла к выводу, что с сегодняшнего дня мы сестры. То есть каждое утро будем делать друг другу одинаковые прически.

– А на мастера не злись, – посоветовала она. – Он туговат на эмоциональную сферу. Но если хочешь испугаться, назови его родину Плачущим Герцогством. Ух, сколько будет эмоций!

– А что не так? – для вида спросила я. А сама, конечно, молча посмеялась, убийственное название.

– Там Ледяные Слезы добывают, вот и зовут Плачущим. От зависти. А так главу рода называли Владыкой Перевалов.

– Так, а само герцогство как называется по-настоящему? – настойчиво уточнила я, и Кариса замерла с расческой в руках.

– А я не знаю… – Она наклонилась к моему лицу и добавила: – Совершенно не знаю. Не может быть… Да ну, я же географию единственную честно сдавала…

– И что получила?

– Что получила, то мое.

«Дракончик» у ди-Овар получился с третьего раза. И, судя по ощущениям, я лишилась минимум трети волос.

– Губы и глаза, – сообщила Кариса, вываливая на мою постель содержимое своей огромной косметички. Количество тюбиков, баночек, скляночек, кисточек и прочего меня напугало.

– Не хочу.

– А это и не для тебя.

– С моей стороны будет подлостью очаровывать Лиона, не имея на него видов.

– Зато у тебя есть виды на нашего мастера. И не ври мне. Ты, когда со мной ночевала, среди ночи его звала. Что снилось?

– Экзамен, – огрызнулась я. На самом деле с момента переселения в этот мир сны мне не снились. Порой я просыпалась с мокрыми щеками, но увы, причина слез оставалась тайной.

– Я немного подчеркну ресницы и губы. Так, просто чтобы показать, что они у тебя есть. Что ты собираешься надеть?

– Ответ «ученическую форму» не подходит?

Волчица не успокоилась, пока не нашла в моих вещах насыщенно-зеленое чудо с золотым шнуром по лифу. Мне самой приглянулось это платье, но я повесила его в дальний угол шкафа из-за тугого корсета. Я пока не настолько сроднилась с этим миром, чтобы носить настоящий корсет. У меня на Земле были такие наряды. Один я надевала поверх блузок, очень красиво. Вторым пыталась реанимировать свой брак – безуспешно. Так вот те два атрибута даже рядом не стояли с местными – и по красоте, и по конструкции. И мне вдвойне смешны теперь исторические фильмы, где героиня в корсете и пышных юбках бодро дерется, убегает и даже выплывает из реки.

– Дыша-ать… – простонала я. Пока предавалась размышлениям, Кариса взялась за шнуровку.

– Дышать – ерунда, а вот какая изумительная у тебя будет фигурка, – усмехнулась волчица. Зараза даже не вспотела, утягивая меня, – силищи в ней немерено все-таки.

– И не придется прилагать усилия для приобретения легкой бледности, свойственной истинным леди, – согласилась я.

В зеркале отражалась красавица колдунья. Тонкая талия, которую подчеркивал золотой шнур, пышные рыжие локоны – «дракончик» удерживал пряди только до затылка, дальше мы зацепили их заколкой и отпустили.

– Это не я. Я другая.

– Это то, что стоит увидеть декану.

– Я иду с Лионом.

– Декан будет наблюдать за вами. – Кариса тонко усмехнулась. – Мы ведь обе понимаем, что вы связаны.

– Даже не представляю, о чем ты.

Это тело было привычно к корсету. Прошло минут двадцать, и к моменту, когда раздался стук в дверь, я уже сносно двигалась, почти не ощущая неудобства. Ладно, могу принести виртуальные извинения сценаристам.

– У вас задание. – Я пихнула Карисе свернутые в трубочку листы. Стук повторился.

– Что это?

– Карточка Брийс. Да выхожу уже, ну! Подождать три минуты не в силах. Там пустые листы, но я думаю, записи просто не видно.

Лион только приподнял брови, увидев мой наряд.

– Мне кажется, слишком роскошно для столовой, – хмыкнул Дарго.

– Когда твоя лучшая подруга – оборотень, обладающий нечеловеческой мощью… – многозначительно произнесла я и тут же добавила: – Но по тексту ты должен восхититься мною. А все недоумение оставить при себе.

– Ну, ты можешь вернуться в комнату, а я постучу заново, – тут же нашелся Лион, и мы оба рассмеялись.

Не знаю, с чего Кариса решила, что декан обязательно будет нас выслеживать, – коридоры были пустынны, да и в столовой им даже не пахло.

– Так какова цель нашего приятного времяпрепровождения? – Я поболтала ложечкой жидковатое какао, которое здесь выдавали за горячий шоколад.

– Приятно провести время? – Лион состроил умильную рожицу. Ну, такую, максимально умильную для бойца.

– Встану, уйду, и совесть меня мучить не будет.

– А я побегу следом, буду хватать тебя за руки и говорить комплименты, – хитро улыбнулся Дарго.

– Я могу быть сообщником. Или попросить ректора оградить меня от приставаний чересчур наглого бойца.

– Сдаюсь. – Лион отставил в сторону чашку и бросил вокруг стола заглушки. – Вы заинтересовались Брийс. А мы в очередной раз прошляпили нападение. Не предотвратили и ничего не расследовали после.

– Так вас же не было в Академии до убийства.

– Ты правда думаешь, что пытаясь поймать убийцу, бойцы должны расхаживать по Академии в своем природном виде, не таясь? С плакатами?

– Прости. Ляпнула, не подумав.

– Я так понимаю, что просить некромантов-недоучек прекратить расследование бессмысленно? – Лион вертел в пальцах какую-то магическую цацку, а я не могла оторвать от нее глаз.

– Правильно понимаешь.

– А рассказывать мне, если наткнетесь на что-нибудь интересное?

– Время покажет.

– Хорошо. – Лион кивнул и сунул блестяшку за обшлаг рукава. И мы спокойно поели, не сказав больше ни слова на тему убийства.

– Прими мою руку, прекрасная дева, я провожу тебя в комнату.

– Я так-то замужем была, как бы не дева. – Я сощурилась, рассматривая сомнительный «дар» в виде руки бойца ОГБР. – Хотя если смотреть на возраст, то по самому краю подходит.

У дверей моей комнаты меня настиг вестник. Мастер Данкварт уведомлял, что ему требуется ассистентка для визита к герцогу Овьеллю, Дознавателю. И что он ждет меня на стоянке мелдо.

Под укоризненным взглядом Карисы – а вестник настиг меня под самой дверью, так что волчица все слышала – я экстренно скидывала платье. А точнее, застыла на моменте расшнуровки корсета.

– Если не поможешь – распорю его к ракшасам, – гневно вызверилась я.

– С другой стороны, ты покажешь ему, насколько обижена. Изысканное платье для соперника и повседневная форма для него. – Кариса лениво поднялась с постели и выпутала меня из корсета.

– Угу.

«Дракончик» был дополнен косой на всю длину прядей, форма поправлена, манжеты легли идеально. Я подхватила со столика ракушку с травяной мазью и втерла ароматную смесь в запястья.

– Правильно, основной запах, на который реагируют оборотни, исходит именно от запястий.

– Запястий?

– Ну, ты же не думаешь, что мы реагируем на пот и… – Тут Кариса выразительно округлила глаза. – Кое-что еще? Магия запаха родственна обычной магии. Иди, лекцию об ароматах я прочитаю тебе после.

– Ты обещала! – Я подмигнула подруге, подхватила сумку, пихнула в нее учебник арифметики и свежую тетрадь.

– Зачем тебе сумка?

– Домашнее задание сделаю. Все равно они меня где-нибудь закроют. Не при мне же беседы вести будут.

На стоянке осталось три мелдо, а декана еще не было. Игра «один из трех». Если вообразить себя Шерлоком, какое транспортное средство может принадлежать мастеру? Поправив воображаемую шляпу и раскурив не менее воображаемую трубку, я начала выстраивать логическую цепочку:

– Итак, что мы имеем? Преподаватель, преклонного возраста… – Тут я задумалась, в этом мире сорок семь еще не приговор. – Под следствием, одевается скромно, неприхотлив. Исходя из этих данных, ему принадлежит зеленый мелдо! – Я даже похлопала в ладоши от удовольствия.

Зеленая машина выглядела максимально побитой жизнью. Такие вещи, как ржавчина, не трогали мелдо. Однако же тусклый цвет, не модный в этом сезоне обвод – этот транспорт был самым дешевым на стоянке.

Из-за моей спины вышел декан, с нечитаемым выражением лица щелкнул пальцами, и черный мелдо приветливо замигал подвесными фонарями. Я поджала губы: не вышло из меня Шерлока. Ну и что, не выглядит некромант богатым человеком.

– Не боитесь, студентка фон Сгольц, что меня паралич разобьет посреди дороги? – едко поинтересовался Данкварт.

– Нет, мастер, – тоном хорошей девочки ответила я. – Скорость в городе превышать нельзя, а значит, выживем.

Усевшись, я вытащила из сумки арифметику и плотный самодельный блокнот. Кариса украсила его пуговками разных размеров и полосками кожи. Откуда она взяла такую тонкую и приятную кожу – не имею ни малейшего понятия. Листы мы надергали из недописанных тетрадей той же ди-Овар. Точнее, она высыпала передо мной целую горку старых, потрепанных, местами свернутых в трубочку записей и милостиво разрешила брать все, что захочу.

Некромант вел машину ровно и аккуратно, строчки ложились в блокнот идеально. Это моя большая проблема: если конспект выходит некрасивым или приходится зачеркивать какую-то строчку – все, настроение падает, и заниматься больше не хочется. Кариса уже третий день учит меня корректирующему заклинанию, но и оно после себя оставляет некрасивый след – как жирное пятно.

Я планомерно выписывала вопросы, которые нужно будет разобрать с Вереном – слишком уж быстро и непонятно объяснялся профессор Арцисс на парах. Из тех студентов, что были в нашей группе, только мы трое держались на уровне и не заработали ни одной пересдачи. Хотя Вьюгу порой было очень тяжело вытянуть – профессор периодически вызывал его к доске, пытаясь подловить на том, чего он не знает.

– Выгружаемся, – коротко произнес мастер. И я отвлеклась от размышлений. Под набросками решений бесновались корявенькие фигурки. Так на бумаге выглядел момент, где раскаивающийся некромант просил у меня прощения, а я гордо уходила в закат.

Неловко выбравшись из мелдо, я случайно проигнорировала «руку помощи» от декана. Пока я удерживала в охапке открытую сумку, учебник, блокнот и карандаш (в зубах), он искренне хотел мне помочь вылезти. Вот только человек, воспитанный в рамках российских автобусов, не будет тормозить на выходе. Как бы это еще объяснить недовольному мастеру?

– Прошу прощения, я просто не ожидала, – старательно удерживая на лице доброжелательную улыбку, произнесла я. И тут же поняла, что сказанное вслух сильно отличается от того, как прозвучало мысленно. Некроманта слегка перекосило, он коротко кивнул и жестом предложил мне следовать за ним.

Мы прибыли в богатый район. Через две улицы дом семьи фон Сгольц, в другую сторону, до конца и последний правый поворот – дом моего бывшего мужа.

У Дознавателя присутствовал стиль и здоровое чувство юмора. На высоких кованых воротах в качестве украшений резвились стилизованные скелеты бронзового цвета. Сверху в них летели такие же стрелы, а под ними было что-то острогранное. Не то четырехконечные звезды, не то какие-то недосюрикены.

На узкую, мощенную камнем дорожку роняли тень густые кусты с толстыми, мясистыми листьями. Несколько раз попались короткие, на двух худых человек или одного упитанного индивидуума, скамеечки. Они были почти скрыты листвой и прогнувшимися ветвями. Именно здесь, в тени, среди сладкого аромата неизвестных цветов, таящихся в глубине сада, мне пришла в голову простая мысль – декан такой же человек, как и все. И все мои обиды – мои личные проблемы. Данкварт не обязан быть идеальным и уж точно имеет право на выбор линии поведения.

– Целительница Иртэ оказалась в сложной ситуации, – негромко произнес некромант, будто почувствовал мои мысли.

– Только она там оказалась? – Я старалась не допустить в голос яд.

Данкварт пожал плечами:

– Я семь лет знаком с Иртэ. И до недавнего времени она не позволяла себе лжи.

– Или вы ее на этом не ловили? Простите, это не мое дело. Где я буду вас ожидать?

– В чайной комнате, – ответил незнакомый голос. Дознаватель появился неожиданно.

Кусты разошлись, пропуская невысокого, худого человека, и тут же вновь переплелись ветвями. Внешне герцог Овьелль казался невзрачным, но только до тех пор, пока не напорешься на слишком умный, холодный взгляд. На сероватом, обветренном лице привлекали только глаза. Они сглаживали впечатление от лисьего носа, от мелких шрамов-оспинок. Слишком тонкие, бескровные губы кривились в усмешке – герцог знал, насколько далека его внешность от канонов красоты.

– Как прикажете.

– У меня будет вопрос к вам, студентка фон Сгольц. – Он окинул безразличным взглядом мою сумку и добавил: – В письменной форме.

– Как прикажете, – немного удивленно повторила я. И тут меня бросило в холодный пот: может ли так быть, чтобы и Дознаватель, и Наблюдатель, желавший на мне жениться, были одним человеком?!

Оказалось, что может.

– Ваша матушка отказала мне во встречах с вами, мотивируя это вашим же нежеланием. Как правило, девицы отказывают мне после личной встречи. Вы подняли эту планку, и мне любопытно. – Герцог жестом предложил некроманту следовать вперед. – Вы знаете куда, Роуэн. Позволите предложить вам руку, маркиза фон Сгольц?

– Позволю и приму. – Я не без трепета положила кончики пальцев на согнутый локоть герцога. – Но позвольте заметить, маркиза фон Сгольц – моя мать. А что касается встреч с вами, я уже была второй женой и не считаю, что от смены хозяина меняется судьба питомца. Сейчас у меня есть шанс на самостоятельную жизнь. А продаться за золото… В моей матери погиб великий предприниматель, она продаст меня в любом случае. И в любом случае не без пользы для рода.

– Тем более сейчас ваша стоимость выросла – хорошая кровь, усилившаяся магия, – согласно кивнул герцог.

– Вот видите, как хорошо вы все понимаете, милорд.

– В контракте можно прописать все, что угодно, – проявил настойчивость Дознаватель.

– У вас уже есть жена, если я не ошибаюсь?

– Возникли некоторые сложности, – уклончиво ответил герцог.

– Милорд, наш диалог может оставить у вас впечатление, что теоретически я согласна, и вопрос в цене, – нахмурилась я. – Это не так. Я абсолютно и категорически против. Мне просто любопытно.

– Очень жаль, но все же позвольте за вами поухаживать.

– В свой первый брак я вступила по любви и истово благодарила императора-мага за оставленную лазейку – ведь только благодаря ему любящие сердца могли соединиться. Ухаживайте, но больше я в такую гнусность, как брак по любви, не вляпаюсь. Да и просто в брак.

На этих словах можно было проверять аристократическое воспитание – на месте герцога любой земной собеседник поинтересовался бы браком «по залету». И судя по выражению лица, Дознавателю тоже было интересно.

– А ребенка, случись какая оказия, воспитаю сама. И денег и сил хватит.

– Вынужден заметить, что в вашем воспитании присутствуют изрядные пробелы, – со вздохом покачал головой герцог, и мы поднялись на крыльцо особняка.

– Моим воспитанием занимался барон фон Штернберг лично, – отозвалась я.

– Пережитые тяготы – не повод забывать о приличиях.

– Вижу, герцог, характерами мы не сойдемся. Или роль женщины в подчинении?

– Разумная доля смирения еще никому не повредила. Прошу, вам сюда.

– Как прикажете, – безразлично пожала я плечами. Есть женщины, обожающие чувствовать над собой власть авторитарного самца. Я не из таких. И пусть этот мужчина похож на каменную стену – не надо, хочу, чтобы он осчастливил кого-нибудь другого.

Темноватый холл сменился приятной персиковой гостиной. Я устроилась за столиком, разложилась – учебник, конспект, блокнот, карандаш – и углубилась в мир колдовской арифметики. «Сколько капель зелья прозрения следует дать восемнадцатилетнему юноше весом в семьдесят пять килограммов, при условии что он волшебник в седьмом поколении и был проклят иссушающим проклятием». Верен щелкает такие задачки на раз. Мы с Вьюгой пыхтим по нескольку часов. И это при том, что мы, некроманты, вряд ли будем иметь дело с живыми людьми.

– Так вот какая ты, сестра по несчастью, – тонкий, хрустальный голосок вытащил меня из фантазий. Восемнадцатилетний юноша немедленно умер от передозировки зелий, а целитель скорбно указал на меня пальцем: «Она плохо училась, не пущать более к живым».

– А? – рассеянно отозвалась я, отложила карандаш, размяла пальцы и, наконец, осознала вопрос. – Нет-нет, что вы. Вам не стоит переживать по этому поводу – я отказалась.

– Отказала герцогу? – удивилась женщина, и я наконец повернулась в ее сторону.

Белокурая и синеглазая фея в роскошном платье прикусила указательный пальчик.

– Ну да, что он сделает? За волосы к нотариусу потащит? Герцог не похож на того, кого сильно заморочит отказ женщины. По крайней мере до такой степени, чтобы угрожать. Или мстить. Все это удел слабых личностей, а человек, удерживающий сразу два ответственных поста, не может быть слабаком.

– Я не думала об этом, благодарю. Вы позволили мне увидеть супруга с другой стороны, – и синеглазка исчезла так же быстро, как и появилась. А ведь ей не понравилось, что герцог задумался о второй жене. Неужто блондинка воспитывает супруга отлучением от постели?

Мир расчетов не успел меня завлечь. Влетел декан – злой как черт, то есть ракшас.

– Вы закончили?

– Если вы про домашнее задание, то нет. Если про чай – даже не притронулась и не собираюсь. Поем позже.

Кремовые пирожные с миндальным орехом пахли волшебно. Но нездоровая паранойя требовала топать в ближайший кафетерий. Или купить горячую булку с котлетой у разносчика. Но никак не лопать предложенные сладости.

– Похвальная, но крайне оскорбительная предосторожность, – неожиданно улыбнулся Роуэн.

– Друзей у меня здесь нет, – проворчала я в ответ, и некромант серьезно кивнул:

– Моя мать всегда так говорила.

– Почему в прошедшем времени?

– Потому что сейчас у нее есть друзья.

– Позволите угостить крайне не полезным для фигуры продуктом?

– С удовольствием, что это будет?

– Мясо, жаренное на углях, с толстым ломтем плоского белого хлеба. Внутри хлеба запечена смесь из пряных трав, сыра и сливочного масла. К этому блюду подают теплый салат с чесночным соусом и фасоль.

– Я сейчас погибну от слюноотделения, – простонала я, проворно собирая учебные принадлежности и закрывая сумку. – Лучшее пирожное – жареное мясо!

* * *

Каждая мышца в теле противно поднывала. Связки подрагивали в самых неожиданных местах – медитация сегодня отличалась от обыденности. Профессор Ильв раздала всем яркие коврики. Ну как раздала, взмахнула рукой – и тугие рулончики рванули к своим временным владельцам. Я получила под дых, Вьюга и Кариса успели поймать. Два стона позади нас подсказали – Верен и Лий оказались, как и я, непроворными.

С невероятно изогнутой спиной, опираясь локтем на внутреннюю сторону бедра, я трепетно вслушивалась в слова профессора. Мирная осенняя дремота не спешила приходить – холодный воздух бодрил. Да и вообще, происходящее подсказывало, что оздоровительный сон на природе закончен. Каждому, кто попытался смежить веки, досталось по наколдованной осе.

– В скором времени наши занятия изменят свою форму, – говорила профессорша, паря перед нами на тонком коврике в метре от земли. Ее тонкая фигура замерла в той же неудобной позе, в которую были посажены и мы. Только вот у нее это смотрелось не в пример лучше.

– Как именно? – сонно проворчала Кариса.

– А вам, студентка ди-Овар, должно быть стыдно за столь отвратительную память, – едко произнесла Ильв и наградила волчицу еще тремя осами. От двух Кариса увернулась, а третья ужалила ее в кончик носа.

Я с трудом удержала смешок, глядя, как краснеет и надувается носик Карисы. Та горестно вздохнула и состроила хитрое, одухотворенное личико. Раздувшись до невероятного размера, шишка так же быстро начала сдуваться.

– Мы с вами перемещаемся в главный корпус. Теперь, когда ваш разум немного подготовлен, мы начнем постигать теорию магии.

Профессорша сделала паузу, поправила безупречно лежащие локоны и недовольно покосилась на куст. Он как-то подозрительно шевелился, время от времени оттуда высовывался локоть, обтянутый черной замшей.

– Теперь будет тепло, – мечтательно шепнул Вьюга и не стал сопротивляться карающей осе профессора – покорно подставил щеку. Я со всех сил кусала губы, чтобы не засмеяться. Получить свой первый укус не хотелось.

– Есть общее во всех студентах – еще ни разу, ни один поток не дал мне договорить до конца. Мы начнем изучать теорию магии, теорию строения нашего мира. Вам потребуется внимательно слушать, понимать и запоминать. Именно в таком порядке. И первое, что мы разберем, – это теория дуализма магии. В частности, отчего не стоит применять на практике элемент шаманизма, пришедший к нам из Степи.

– А какой именно элемент? – вежливо спросила Кариса и тут же добавила: – Ну что, вы же всегда ждете этого вопроса, а у меня все замерзло.

– Я вам запрещу появляться на моих занятиях, – ласково произнесла Ильв. – Да, я всегда жду этого вопроса. Это позволяет понять, насколько ученики готовы к нашим занятиям. Студентка ди-Овар, возможно, знает, что из Степи к нам пришло немало интересных магических приемов. Но сейчас я говорю о сообщающихся сосудах. Когда два колдуна объединяются в единый магический организм. Когда их сила становится совместной. Магия струится от одного к другому, делая кого-то вдвойне сильней, а кого-то оставляя пустым.

– Звучит неплохо.

– А еще можно запечатать магию в себе, оставив себя усиленным, а товарища пустым. И никакие клятвы не смогут от этого уберечь – две магии внутри одного мага успешно блокируют откаты.

– Сколько было зарегистрировано таких случаев? – Верен обеспокоенно вытянулся, хотя куда еще тянуться.

– В библиотеке вы можете ознакомиться со статистикой, – изящно отмахнулась от нас Ильв.

– Не проще запретить к изучению? – учудил фон Тьеор. На него обернулась половина присутствующих, а высказалась я:

– Оркам запретишь? Здесь забудут, путешественники вновь принесут. Предупрежден – вооружен.

– Грубо, но верно, – благосклонно кивнула мне профессор Ильв. – Можете быть свободны.

Я оценила предвкушающую улыбку преподавательницы и осталась в прежней позе. Вьюга, посмотрев на меня, потом на эльфийку, хмыкнул и тоже решил еще немного посидеть. И хорошо, потому что все, попытавшиеся вскочить на ноги одним движением, рухнули обратно на коврики. Стоны боли и сдержанные, крайне вежливые проклятия слышались со всех сторон.

– А сейчас я покажу, как правильно встать из этой позы, – сладко пропела Ильв, и за кустами отчетливо захихикали.

После занятия я спихнула в руки Вьюге свой коврик и сообщила:

– На самом деле меня кое-что действительно осенило.

– Выкладывай! – Волчица со стоном потирала поясницу. – Ракшас, третий раз она меня на этом ловит.

– А как мы вышли на Брийс? – с усмешкой спросила я.

– Да как-то случайно… – стушевался Вьюга.

– Шесть лет каждый год кто-то умирает, а Брийс пострадала только год назад. То есть чисто гипотетически только год назад у нее мог появиться хоть какой-то мотив, чтобы устроить расчлененку. Плюс если она и виновна, то творила бесчинства на дороге, не в Академии.

– Плохие мы менталисты. И воздействовать на нас, оказывается, легко, – произнес Верен. – Медицинская карта, в которой пустые страницы, уверенность, не подкрепленная ничем. Я постоянно думал о том, что уже шесть лет орудует маньяк, но при этом не связывал все воедино.

– Это как, типа медитация прочищает сознание на полном серьезе? – удивилась Кариса. – Я думала, Ильв тут так, за красивые глаза. Ну, достопримечательность. Чистокровные эльфы редко преподают людям.

– Медитация позволяет расширить сознание, – возмутился Верен, и в разговор встрял Лий:

– Малыш, эльфы знают толк в расширении сознания. Давай я вечерком тебе и Вьюге кой-чего покажу.

– Я вам головы пооткусываю, – грозно произнесла я. – Только попробуй, алхимик ушастый!

– Я тебе так скажу, – хмыкнул Вьюга, – люди тоже не дураки.

– Дар, хоть Верена-то оставьте нерасширенным!

Вьюга захохотал в голос, Верен покраснел, а мы с Карисой недоуменно переглянулись. Порой парней понять невозможно.

– Так что, мы в тупике, что ли?! – резко остановилась волчица.

– Надеюсь, расследование не было смыслом твоей жизни, – брякнула я и тут же вспомнила, отчего мы в это ввязались. – Стоп. Драматичные выходки оставь жениху. Я просто неудачно пошутила. Начнем сначала.

– И мы вновь возвращаемся к событиям шестилетней давности, – закатил глаза Лий.

– Да не было тогда никаких ужасов. – Кариса пожала плечами. – Я дура была. И все.

– Какая дура? – заинтересовался эльф и тут же оправдался: – Мне просто любопытно, по каким критериям наша красавица дурость оценивает.

– Да как и в этом году, прикидывалась ведьмой и проучилась даже до второго курса. Как только умудрилась, сама не понимаю… Ну и первый труп нашли, да.

– Да как, небось бегала с решетом. Половина новичков на решете сидит, – пожал плечами Вьюга.

– Труп нашли примерно в то же время, что и в этом году. – Кариса накрутила на палец локон и осторожно оперлась на руку Дара. Боец, несущий наши с ней коврики, выглядел невероятно довольным.

– Итого, маньяк орудует шесть лет. А Брийс – просто несчастный случай. Это было меньше года назад, – подхватил Вьюга.

– А потом произошла трагедия на дороге, – задумчиво произнесла я. – Как они это делают? Я про менталистов, не про маньяков. Просто взяли и вложили в голову то, что захотели. Вот кого стоило бы объявить вне закона, а не некромантов.

– А теперь вспомни фон Тьеора, – мрачно поддакнул Верен. – Представь, что он не скован контрактом с Империей. Ему потому и спускают до определенного предела – мне дед объяснял. Мол, либо он поумнеет и остепенится, либо даст повод для серьезных санкций.

– Это восхитительный пример концепции общего блага, – поразилась я.

– Если Тьеор перейдет границу, его уберут. – Лий пожал плечами. – Департаменту тоже, знаешь ли, не нужен такой гнилой менталист. Все равно ведь найдет лазейку.

– И будет падаль с возможностями, – согласно кивнул Вьюга. – Сильно болит? Верен, возьми коврики.

Фон Тарн подхватил три коврика, а волчица только охнула, оказавшись на руках у бойца. Замерев на мгновение, Кариса длинно выдохнула и расслабленно растеклась в руках Дара.

– И что, все, что ли? – удивленно спросил Лий. – Кончилось расследование?

– А варианты? У нас только одна была идея – Брийс, и та не наша.

– Тогда займемся учебой, – спокойно произнес Верен. – А там, может, что-то услышим.

– Давайте глянем в библиотеке статистику, о которой Ильв сказала? Ну, о случаях, когда один из магов после объединения оставался пустым? – предложила я, и Верен укоризненно произнес:

– Как же Кариса будет сидеть? На жестком-то стуле?

– Мы с Рысью посмотрим, сделаем выписки. – Лий ухмыльнулся и что-то шепнул на ухо Вьюге. Кариса попыталась дать ему подзатыльник, но верткий эльф увернулся.

– Я же по-эльфийски сказал!

– Эти глаголы я на всех языках знаю! Особенно настолько ядреные, – пробурчала волчица.

Верен решил присоединиться к нам позже – коврики занести. С милой улыбкой эльф вручил ему и свою скатку.

– Мне вот интересно, отчего нам коврики выдали? Листы не растут на камне?

– Ты представляешь, сколько силы надо потратить, чтобы прорастить лист на мраморе? – возмутился эльф.

– Или натаскать земли, чтобы покрыть ровным слоем, сделать общую корневую систему и поливать строго подобранными питательными смесями, – предположила я. – Кстати, как-то быстро шрам исчез с лица Музыканта.

– Я ему помог. – Лий пожал плечами. – Зато у нашей группы есть зачет по музыкальной культуре, и на пары ходить не надо.

Просмотрев в библиотеке нужную статистику, мы опечалились.

– Толку ноль, одни цифры, – буркнула я.

– И длинный номер. – Эльф погладил пальцем столбец, в котором и указывался непонятный набор цифр.

– Дата?

– По орочьему летоисчислению? – вскинул тонкие брови эльф и, нервно облизнувшись, шепнул: – А если в этом дело? Если считать, как орки, то вот это, – он ткнул аккуратным ногтем в седьмую от начала строчку, – как раз шесть лет назад произошло.

– Допустим, и что мог сделать пустой маг? Пустая то есть, – скептически произнесла я.

Эльф дернул себя за яркий хвост.

– Иди в архив и добудь мне сведения о ней. О той пустой девчонке, что, будучи обычной, прикидывалась магом. Все, что найдешь. Давай, архив – подразделение библиотеки. Иди-иди, пока не подтолкнул.

Показав эльфу кулак – он, впрочем, не впечатлился, – я подошла к леди фон Гран. Слово за слово, и она повела меня между стеллажей к неприметной дверце. Лий остался поджидать Верена. Заодно ушастый принялся вычерчивать замысловатую таблицу и заполнять ее своими эльфийскими каракулями.

В архиве было пыльно и скучно. Конторка, за которой можно было только стоять. Желтый свет и невероятно сухой воздух. Сухой и холодный. Стеллажи, где полки поделены вертикальными разделителями, цифры. Ракшас! Этот бесконечный ряд именуется орочьим летоисчислением, если я правильно понимаю. Вспомнить цифры удалось не сразу.

Журнал студенческого учета был довольно толстым. Я нашла там пометку о принятии на учебу Карисы ди-Овар. И даже пометки, что волчица делает успехи в учебе. Единственные две заметки о Роан Лагрим, интересующей нас девице: «принята на факультет алхимии» и «отчислена с позором». Дата и подпись.

Поискав как следует, я нашла журнал учета входящих заявлений. Лагрим пятнадцать раз что-то писала в секретариат Академии. К сожалению, кроме этих сведений, больше ничего не было.

Еще я выписала всю информацию о тех, кто входил в группу Роан Лагрим, – алхимиков в том году был недобор, и имен получилось всего пятнадцать. Из них шесть окончили Академию с отличием.

Личные дела студентов находились в закрытом доступе. Увы, мне оставалось только разочарованно метаться у заградительной черты – упругий барьер не пускал меня. Но вдруг левую руку обдало холодом, уже знакомое фиолетовое сияние разлилось вокруг ладони. Перетекая на барьер, оно проедало в нем дыру!

Я не стала мешкать и рыбкой проскочила за черту. Отсчитав шесть полок от конца, я нашла ящик нужного года с истертой надписью: «а х мики». Искать приходилось, чертыхаясь от пыли. Глаза болели – тусклый желтый свет не способствует поиску.

Роан Лагрим. Прижав папку к груди, я едва успела проскочить сквозь смыкающийся барьер. Звонко поцеловав кольца, пригладила волосы и задышала на счет. Все же появление из архива взмыленной и тяжело пыхтящей студентки может быть неправильно истолковано.

И только закрывая за собой дверь архива, я поняла, что надо было хватать все папки. Спрятала бы за журналами и вынесла потихоньку. Ракшас!..

– Не здесь, – ровно произнесла я. Верен и Лий смотрели на меня горящими глазами. Эльф, облизнувшись, выдал:

– У нас новая расчлененка! Правда, здорово?

 

Глава 17

Академия погрузилась во мрак. Утро, день и вечер – все это контролировали бойцы Департамента Безопасности. Мои сокурсники были похожи на собственные тени. История обнаруженного тела обрастала в устах студентов фантастическими подробностями. Мастер Данкварт проводил вскрытие, наша группа ассистировала. А вот поднять труп, чтобы допросить, не удалось – как и предыдущий.

Кроме Верена, с нами больше не общался никто.

– Новости с полей, – промурлыкала Кариса и, войдя, бедром прикрыла дверь.

– Жги, – махнула я рукой.

Вся группа, как и всегда, расположилась в нашей комнате. Вьюга поспешно встал, принимая из рук волчицы увесистый пакет. Последнюю пару дней Кариса вынуждала бойца пробовать те или иные сладости. К удовольствию обоих, Вьюга упирался только для вида.

– Ну что, виноваты во всем некроманты. Раньше оно как было? Один труп. А тут наша злокозненная группа объявилась – и сразу же дополнительный труп.

– Ага, это нам просто тренироваться не на ком, – фыркнул Лий, – вот и гасим студентов.

– Я бы с фон Тьеора начала, – мечтательно произнесла я.

– Он странный последнее время, – осторожно высказался Верен.

– Учитывая, что убили его подпевалу, дававшую ему по щелчку пальцев, не особенно и странный, – хмыкнул эльф. – Это лишний раз доказывает, что нежные струны есть в любой душонке.

– Лучше послушайте, какая интересная получается закономерность. – Верен постучал ногтем по листкам с записями, сделанными мною в архиве. – Девица из рода Карат, будучи слабым магом-прикладником, после отчисления Роан Лагрим переводится к боевым магам. И делает там успехи.

– Так иногда бывает, – пожал плечами Вьюга, – с возрастом дар крепнет, раскрывается.

– В ее семье не было сильных магов, поговаривают даже, что они были прокляты. – Кариса сунула в рот леденец и выразительно вздохнула.

– Все сейчас тактично уступили мне право высказать очередную рабочую версию? Ну что ж, давайте предположим, что девица из рода Карат обманом вынудила Роан Лагрим вступить в противоестественную магическую связь. – Я поискала в пакете вкуснятинку и выловила шоколадку.

– И с тех пор она каждый год убивает по студенту… – скептически протянул Верен.

– Карат еще жива?

– Она уехала из Столицы. Околачивается на границе со Степью, – неожиданно произнес Охотник. – Если это она, конечно. У меня был особый заказ, доставить девицу из пункта Столица в пункт Гранполис. А там ее передали оркам.

– Хорошо, значит, Лагрим, не в силах отомстить обидчице, принялась за более удачливых товарищей? – предположила я. – Маньяки, люди с психическими расстройствами, имеют свойство входить в раж. А у нас все скромно, и более того, нет ярко выраженного личностного отпечатка. То есть пострадавшие убиты различными способами.

– Так она и вошла в раж. – Лий хмыкнул. – Ты же видела ту красоту. Кровища, дерьмище и кишки, как цветочные гирлянды, развешаны. Чем тебе не праздник личности?

– Хорошие у тебя ассоциации с праздником. – Я покусала палец. Версия вырисовывалась стройная и при этом отчетливо кривоватая. – А если есть еще причины?

– Что может быть хуже предательства друга? – спросил Вьюга и удивленно посмотрел в коробочку из-под шоколадных пастилок. Боец даже не заметил, как все съел.

– Предательство любимого человека, – с ходу предложила Майя.

– И это все равно не объясняет тел в Академии.

– А если зайти с другой стороны? – Я отложила шоколадку. – Нас интересует смерть родственницы Карисы, а никак не академический маньяк.

– На что ты намекаешь?

– Только на то, что у трупов могут быть разные авторы. Просто посмотри, вот тебе нужно кого-то убить, и ты знаешь о достопримечательности нашего учебного заведения. Так разве ты не постараешься подгадать смерть под «маньячную дату»? – Я прикусила губу. – Отчего и почему Роан Лагрим решила мстить Академии, а не подруге – не наше дело. И еще далеко не факт, что так оно и было.

– У ди-Валль был любовник, – произнесла волчица. – Мне надо снова осмотреть труп.

– Ее похоронили, – напомнил Вьюга. – На городском кладбище безутешные родственники – и ты среди них, к слову, была – отгрохали усыпальницу.

– Вот и отлично, копать не придется. – Кариса дернула себя за прядку. – Это важно!

– У нас комендантский час! – возмутилась я. И тут же прикусила язык.

– Какой час? – удивился Лий.

– Комендантский, – нехотя повторила я.

– Забавно звучит. Но суть остается прежней, нам не выйти, – улыбнулась Майя.

– Так, во-первых, нас ожидает командный зачет по РДиТ, – сурово напомнил Вьюга. – Во-вторых, это не тюрьма, выйти выйдем. Но если попадемся, нам знатно прилетит.

– А при чем здесь зачет? – удивилась Кариса.

– Мы так-то учимся, – одернула я подругу. – И Зур нашу группу раскидает по другим, если мы будем последними. Так что, пока не придумаем, как безопасно добраться до городского кладбища, налегаем на учебу и тренировки.

– И по одному не ходить!

На эту реплику Вьюги мы только вздохнули.

– А тела всегда были женскими? – Майя потянула себя за хвостик. А мы неуверенно переглянулись.

– Вроде да.

– Господа студенты!

Декан всегда входил без стука. И мы с Карисой даже пытались возражать, но были жестко осажены.

– Мастер?

– Извольте покинуть девичью спальню, – приказал Данкварт и скупо улыбнулся, осмотрев наш стол: одни сладости.

– Уже время, что ли?

– Именно.

– Утром мы за вами заходим, – Вьюга погрозил пальцем, – по одной даже в умывальню не ходить.

– Как прикажете, господин боевой маг, – сладким голосом пропела Кариса.

Едва за деканом, парнями и Майей закрылась дверь, волчица улеглась в постель и накрылась одеялом с головой.

– Кар, ты чего?

– Иди к ракшасам, – буркнула она. И тут же рывком села. – Вот на хрена ты с ним подружилась?!

– С кем? – выдавила я и едва успела увернуться от коробки конфет.

– С Вьюгой! Ненавижу его. – Кариса рывком замоталась в одеяло.

– Влюбилась?

– Нет.

– Совсем нет?

– Совсем нет. – Она вздохнула. – У меня жених, я замуж выхожу. Все решено давно.

– Угу.

– Я не могу подвести семью.

– Угу.

– А он мне цветы подарил, – всхлипнула ди-Овар. – Не покупные. Сам драл, даже корни местами были.

– И куда ты их дела?

– Выкинула у него на глазах. Сказала, что между нами ничего быть не может. Я такая дура…

– Если я правильно поняла характер Дара, он не отступит.

– Он и не отступил, – тихо сказала ди-Овар. – Мне страшно, Рысь.

– Превращайся и прыгай ко мне, поспим, и все пройдет. Ну, или хуже станет.

– Ты настоящий друг, – насморочно выдала Кариса и из-под одеяла выползла уже волчицей.

* * *

Пузырьки воздуха как-то особенно ехидно поднялись со дна болота. Топь угрожающе чавкнула и будто проворчала: ну дайте уже затянуть кого-нибудь. Умом я понимала, что это были лишь мои домыслы. Но страх оставался. В прошлом я бывала в деревне и, хоть болота не видела в глаза, историй в духе «остались только сапоги» наслушалась вдоволь. Мерзкое, мерзкое место. И гадкий Вьюга, который нас сюда затащил. До соревнований еще месяц!

– Рысь, только ты осталась. – Вьюга был в болотной грязи по самые уши.

Я молчала. Смотрела, как Кариса выпутывает из длинных волос, опрометчиво не заплетенных в косу (ведь «оборотни не проваливаются в болото»), комья грязи и ряску. Как облепил ее фигуру мокрый костюм. И как отваливается подсыхающая грязь – Вьюга на всех выкупавшихся бросил слабые согревающие чары.

– А если ты не успеешь меня вытащить? – попыталась потянуть время я.

– Всех успел, а тебя нет? – удивился Вьюга.

– Так меня, допустим, спасать не пришлось! – возмутился Охотник. – И Майю я сам вытащил.

– Рысь, или ты форсируешь болото, или мы заканчиваем тренировки, сдаемся и…

Обозлившись и не дослушав, я резко прыгнула вперед. Кочка, которая до меня выдержала Карису, стремительно пошла на дно. С нее я перескочила на соседнюю. Три глубоких вдоха, я осматриваюсь. За спиной тишина и сдавленная ругань Вьюги.

Я читала про болота, давно, ради интереса. После кошмаров, вызванных историями деда и его друзей. Прыгать по кочкам, как я начала, не лучший вариант. Легко потерять равновесие. Нужно ступать по траве, густой осоке. Под камышом безопасных мест нет. Осторожно ступая, я собирала длинные ветки и жерди. Этого добра хватало от предыдущих покорителей болота.

Я смотрела только под ноги. Дышала на счет и ставила ногу полной ступней, строго по центру растущего мха и густой травы. Когда и как я ошиблась и забрела к топи – не знаю.

Вот она – истинная подлость болота на полигоне. Мой безопасный путь с мерзким хлюпаньем ушел внутрь, вытолкнув вместо себя воду и ярко-зеленые травинки. Топь впереди и топь позади.

Была небольшая надежда пройти по густой, но узкой полоске мха. И она даже оправдывалась, до того момента, пока болоту не показалось, что мне все легко дается. Я провалилась в топь. Вот только Вьюга не спешил меня вытаскивать.

Мерзкая жижа втягивала мое тело, чуть ли не урча от удовольствия. Словно давно хотела наесться, но ей никак это не удавалось. Осторожными движениями я выбросила перед собой собранные ветки. Медленно, едва дыша, перевела себя в положение лежа и стала выползать по ветвям. А передо мной в болото укладывались другие «мостки». Это Вьюга, вместо того чтобы вытащить меня петлей левитации, помогал выползать. Я слишком боялась, чтобы задрать голову, оттого оставалось только гадать, приближается ли безопасная земля.

Сильные руки, схватившие меня за предплечья, стали сюрпризом. Я, вцепившись в бойца, пыталась и откашляться, и высказаться. Почему всех он петлей выдернул, а я сама ползла?! Нарушение кодекса дружбы налицо!

– Дура! – рявкнул боец. – Во-первых, ты на хрена вперед скакнула, как коза горная? Забыла, что петля заранее привязывается?! А во-вторых, почему не предупредила, что у тебя артефакт отрицания?

– Чего? – Меня обдало запоздалой паникой. – То есть я реально могла там утонуть?

– Утонуть ты не могла, а вот попасть под крыло к целителям – вполне.

– У меня нет артефактов, – лязгая зубами, выдала я. Лий, перемазанный болотной жижей не меньше нашего, выразительно посмотрел на мои кисти. Я так же выразительно сделала вид, что намеков не понимаю.

– Разводим костер, – коротко распорядился Вьюга.

Сутки на полигоне не равнялись обычным. Один час на вечер и утро, по два часа день и ночь. К тому моменту, как нам удалось развести костер, стемнело.

– К чему все это? – негромко спросила Кариса. Она сидела в стороне, время от времени к ней подходил Вьюга. Принести вскипевший травяной отвар или уточнить, не появилось ли подозрительных запахов.

– Тренировка. – Дар сидел на бревне, расставив ноги и опираясь на колени локтями. – Вы сейчас знакомитесь с полигоном. И я хочу, чтобы это произошло в максимально дружелюбной обстановке.

– Странное у тебя понятие о дружбе, – не удержалась я.

– Представь ту же ситуацию, но под обстрелом врагов. Будут ли это арбалеты или заклинания. – Лий отпил глоток обжигающей жидкости и чуть поморщился.

– Ты бы молчал, как эльф мог в болоте потопнуть? – едко одернула товарища Кариса.

– Очень просто – в эльфийских лесах нет болот. Только травушка и прочая благодать. И бабочки. Ненавижу бабочек. Летают, пыльцу рассыпают. Гнусные создания.

– Переночуем здесь, – Вьюга улыбнулся, – у вас два часа, чтобы отдохнуть. Правило новичков – ночью не нападать. Думайте, как вы сможете отдохнуть за два часа.

– Судя по твоему хитрому лицу, способ есть, – проворчал Верен и, плюхнувшись на землю, стащил сапоги.

– Думайте, мой способ не слишком хорош. Может, что выдумаете.

А что выдумывать? Все, что я умею, – с десяток заклинаний, теперь уже без «решета», и медитация. Ну как медитация, профессор Ильв кричит, что это сон с открытыми глазами. Но вредной эльфийки здесь нет.

Пламя костерка изгибалось, плясало, повинуясь воле ветра. Теплый бок волчицы согревал меня – Кариса обратилась и свернулась калачиком, отдыхая, как привыкла. Верен выпил микстуру и скривился так, будто вся горечь мира просыпалась ему на язык. Лий, как и я, пытался медитировать. Вьюга меланхолично точил длинный, широкий нож. И судя по остекленевшему взгляду, это и есть его способ расширения сознания.

Два часа абсолютной темноты прошли быстро. Мы размялись, съели жалкие остатки припасов – никто не предполагал, что хитрый боец оставит нас на полигоне надолго.

– Сейчас по второму кругу форсируем болото. Рысь первая, и подожди, пока я привяжу к тебе петлю левитации. Потом выходим, банные процедуры, и в библиотеку, – коротко распорядился Вьюга.

– А что мы будем делать в библиотеке? – удивился эльф. – То есть я знаю, что там буду делать я, но ты?

– Хочешь сказать, гора мышц не умеет читать? – огрызнулся Вьюга. Эльф пожал плечами:

– Рысь с Вереном разжевывают тебе все, как малому ребенку.

– А теперь остановись и подумай, высказался бы ты так в другой ситуации? Если бы ты не устал? Нет, ты сел бы рядом и тоже принялся за объяснения. – Дар не выглядел оскорбленным или обиженным. И Лий как-то неуверенно пожал плечами:

– Не говори, что человеческий подросток умнее меня.

– Мне двадцать пять, я уже не подросток. А вот ты – эльфийский ребенок. Или ты уже подобрел? А если серьезно, нас так учат. Нельзя во время боевой вылазки допускать ругани. Мы все устали. И каждый хочет в горячий душ, пожрать и сесть или лечь. Или еще что-то, я понял тебя, Кариса. И каждый клянет меня, что затащил на полигон. Но вы представляете, что будет, если на соревнованиях вы впервые с ним встретитесь?

– Мы все поняли, Дар, ты молодец. А Лий поест, успокоится и даже устыдится. Извиняться его в детстве не научили. – Я примирительно коснулась предплечий обоих парней и двинулась к болоту. – Вьюга, если не успеешь меня подхватить – оскорблюсь необычайно!

Второй раз форсировать болото было проще. Хуже стало тогда, когда Вьюга пообещал нам не вылезать с топей ближайшую неделю. После этого боец с хохотом улепетывал от нашей перемазанной и злой компашки. Парни клятвенно обещали замочить поганца в душевых.

Уже дома, промокая волосы полотенцем и явно подумывая промыть гриву еще раз, Кариса спросила:

– Как думаешь, у нас есть шанс выиграть?

– Учитывая, что в противниках имеются полноценные группы боевых магов – нет, – покачала я головой. – Смотри на мир открытыми глазами, подруга. Но вот шанс не проиграть – есть. Встать ровно позади профессиональных бойцов.

– Нет, если мы будем тренироваться, – нахмурилась Кариса, – то может быть…

– Ага, за месяц мы наработаем тот опыт, что в ковене Резерфордов вбивается с четырех лет. Ты Вьюгу хоть иногда слушаешь? То, что он о себе рассказывает?

– Так он ничего не рассказывает, – возмутилась волчица и тут же подозрительно сощурилась: – Или вы с ним… шушукаетесь?!

– Сладкое, которое не должен есть боец, – хмыкнула я, – и еще с десяток его обмолвок. Что некоторые игры, в которые все мы в детстве играли, ему непонятны. Отчего же? Не оттого ли, что он все время проводил в тренировках? Лий, ему девяносто лет, он все это время нарабатывал какой-никакой, а опыт, и Вьюга его делает в дуэлях. Эльф бесится, но против правды не попрешь. Резерфорды выпускают идеальных бойцов.

– Но ведь это неправильно. – Кариса выпустила из рук полотенце.

– Во-первых, это мои предположения, во-вторых, даже так – лучше, чем сироты. Накормлены, одеты и пристроены. Ты видела мелкоту в городе? Носятся ободранные, в обносках, хуже, чем твоя старая кофта, которой мы в комнате полы моем. Думаешь, они бы не согласились на такие условия?

– Не знаю. – Волчица опустила голову.

– А я знаю, согласились бы. Им дорога в проститутки и разбойники, в подворотнях кистенем деньги выбивать. Чтобы спустить на шлюх и дешевое пойло. Потому, что магии в них нет, а без нее никому не нужны брошенные дети. Единицы выбиваются наверх, на такой, хреновенький верх, Кариса. Кто-то попадает в армию и подыхает на границах. Или идет на Перевал.

Я помолчала. Все это открылось мне не так давно. На Земле были детские дома. Худо-бедно, но брошенные или осиротевшие дети были одеты, обуты, учились в школах, имели некоторые привилегии на поступление. И были обеспечены жильем. Чаще всего те халупы, что доставались ребятам, сложно было назвать жильем, но хоть что-то. Здесь приютов не было. На Земле под крыльцом можно было встретить семью кошек или собак. Здесь – ватагу детворы.

– Фух, прости, что-то я разошлась не по делу.

– Я не знала этого. – Кариса смотрела на меня повлажневшими глазами. – У оборотней все дети общие. Если умрут и отец и мать, они останутся в клане. Да, будет меньше, как ты сказала, привилегий, но совсем в Лес никто не выгонит.

– А слабого полукровку? Слабого, но красивого метиса? Что будет с ним? С ней?

– Быть любовницей главы клана не так плохо, – уныло вздохнула Кариса. – Ты давно догадалась?

Я сделала умное лицо и пожала плечами. О чем я должна была догадаться? Но в любом случае философский вид всегда приходит на помощь. С другой стороны, врать друзьям? Да еще и не по делу?

– Ни о чем я не догадывалась, – буркнула я.

– Я дочь красивой, но слабой полукровки, – хмыкнула Кариса. – Отец взял ее второй женой, когда стало понятно, что я буду сильной. И колдуньей, и волчицей. Понимаешь, почему я не могу взять и отказаться от брака? Влетит за это матери. Одна надежда, что первая жена сдохнет от старости. Беззубая тварь, – рыкнула подруга.

– И что тогда?

– И тогда вторая жена станет первой, а это право на защиту. Вы, люди, забываете то, что сами же и вытворяете. Император-маг, подчинив себе весь материк, хотел связать себя узами брака с возлюбленной. Но у него уже была жена, навязанная ему отцом. И тогда он ввел этот закон, указав, что в случае гибели первой жены статус второй меняется. Он не хотел видеть любимую своей игрушкой.

– И первая жена скоропостижно скончалась, – протянула я.

– Ага, подхватила простуду, – едко поддакнула Кариса. – Ни разу не слышала, чтоб от простуды за три дня погибали.

– Грипп бывает разный.

– Не слышала о таком.

– Я сказала «гриб», – вывернулась я. – Представляю болезни как грибы, которые растут на человеке. И их нужно удалять вместе с грибницей – с корнями.

– Иногда мне хочется узнать, что кипит под сводами твоего черепа, – покачала головой Кариса.

– Мысли, – пожала я плечами. – Идем?

Кариса вздохнула и окинула взглядом душевые. И я была с ней согласна – давно мы не выбирались в профессорские купальни. Но каждый раз, как мы, собрав банные принадлежности, отправлялись к мыльне, встречали там мастера Данкварта. Чтоб ему ни дна ни покрышки.

– Кстати, может, в полнолуние рванем в купальни? Мужчины вашего народа вроде в такие ночи никуда не выходят? А ты нормально себя ведешь. Бесишься не по делу, но это ничего.

– Отличная идея, – восхитилась Кариса. – И зов луны будет проще игнорировать. Другим легче, кошкам или лисам. А волки ближе к луне.

– А декан кто?

– Не знаю, не видела. Хотя странно, мы второй облик не скрываем. – Кариса прикусила губу.

До библиотеки нам пришлось бежать. Гневный вестник эльфа подгонял нас, осыпая искрами. Парни уже собрались за столом. Верен смотрел на меня большими грустными глазами.

– Говори прямо, – буркнула я, дернув его за ухо.

– Ягодка умерла.

– Кто?

– Химера твоя, – вздохнул парень. – Не понимаю почему. Окаменела, почернела и пошла трещинами.

– Это хорошо, – осторожно произнес Охотник. – Я могу ошибаться, но химеры изначально предполагались как громоотводы. Тебя прокляли, а сдохла, гм, то есть умерла, Ягодка. И может быть, не умерла, заверни ее в стазис, распределимся на практику – покажешь ее химерологу.

– Кто меня мог так проклясть? Фон Тьеор не в форме, а больше некому, – удивился Верен. – Кроме него, дураков нет.

– У тебя проблемы в семье, – осторожно напомнила я.

– Там немного другое, – поморщился фон Тарн, – не хочу объяснять.

– Если мы можем помочь, – внушительно произнес Вьюга, – говори сразу.

– Помочь не помогу, – тут же откликнулся эльф, – но врагу твоему что-нибудь нехорошее сделаю.

– Или так, – кивнул Вьюга. А я просто приобняла фон Тарна за худые плечи. Со всеми этим плясками мы забыли, что он в отличие от нас ребенок. Пятнадцать лет – не тот возраст, когда участвуют в расследованиях и хоронят друзей. Пусть это и химера. Или даже химера – ведь она полностью от него зависела, и он ее не уберег.

– Давайте начнем заниматься? – Верен благодарно боднул меня головой и встряхнулся. – Рысь умница и систематизировала все вопросы. Сейчас Лий объяснит Охотнику и Майе зависимость растительных ингредиентов от фаз луны. А я объясню Рыси и Вьюге взаимосвязь крови и серебра в уравнении третьего порядка по Госсмарху-Левэ. И после этого уже для всех поясню четвертую задачу из решебника.

– Да, мой капитан, – вздохнула я.

Массив информации, который приходилось впихивать в голову, был огромен. Академия не школа, увы. И слава Богу, что в школе там, на Земле, я училась достаточно прилежно. По математике и геометрии. Остальное, увы, пока не пригодилось.

 

Глава 18

Вся аудитория была заставлена узкими и жесткими лежанками. И мы, вытянув руки по шву, смотрели в темный потолок, под которым носились искры, складываясь в рунные цепочки. Я медитировала. Мой разум, к сожалению, оказался не способен понять и принять этот урок. Большинство студентов были хоть немного знакомы с основами магического конструирования. Увы, я выросла не в этом мире.

– Ты спишь? – свистящим шепотом поинтересовалась Кариса. – Ладно, спи. А согласись, у Вьюги плечи классные?

– Ты бы хотела положить на эти плечи свои ноги? – спросила я, и волчица ткнула меня когтистым пальцем в бок.

– И все-таки что мне делать-то? Рысь? Ну не спи.

– Девушки, – укоризненно произнес мастер конструирования, – я понимаю, что вам непонятно и неинтересно. Но юноши отвлекаются. Не переживайте, на этой неделе я представлю в ректорат петицию, чтобы для леди магическое конструирование перестало быть обязательным. И будет у вас возможность отдохнуть, погулять, чем вы там занимаетесь?

Кариса выпучила глаза. Полагаю, мое лицо было столь же красноречиво. Это нас сейчас так красиво обхамили или он пошутил?

– Дошептались, курицы? – проворчала девица с факультета артефакторов.

– Он же не всерьез, – неубедительно вякнула Кариса.

– Он уже год забрасывает ректора просьбами убрать женщин с его курса, – фыркнула артефакторша.

– Чтоб у него чешуя на языке выросла, – буркнула я с чувством и уставилась в потолок. Фантасмагория продолжалась. Довольно завлекательные вещи, но разобраться невозможно.

– Рысь, Рысь, мы же примем вызов?

– Верен сюда не ходит, – отозвалась я, – кто будет объяснять?

– Придумаем что-нибудь, – уверенно брякнула Кариса.

– Угу.

Из аудитории мы выходили, потягиваясь. Вьюга тер глаза и сцеживал зевоту в кулак. Вот кто спал и даже похрапывал. Но ему замечания никто не сделал. Поймав больной взгляд волчицы, направленный в спину нашего бойца, я вздохнула:

– А развестись твоя мама не может?

– А причина? Ты… ну, ты сама знаешь, почему тебя развели. А ее?

– Бежать?

– Я буду первой женой, – пожала плечами Кариса. – Как-нибудь проживу.

– Это будет очень, очень хреновое как-нибудь, Риса. Тебе не понравится, а переиграть не сможешь.

– А куда бежать? И кому?

– Бежать – матери. – Я пожала плечами. – Встреться, поговори с ней. Предоставь ей возможность и живи своей жизнью. Она взрослый человек.

– Она слабая.

– Она твоя мать, не дочь.

– Ты не понимаешь, это… – Кариса помялась. – Это потребность. Защищать слабого члена стаи.

– Тогда на основании чего ты боишься, что ей будет плохо?

– Наказание за ослушание, – пожала плечами волчица. – До меня не дотянутся, достанется ей.

– Прими наказание! – Я перехватила ее за руку. – Что за наказание? Оно страшнее жизни с нелюбимым? Хуже брака по расчету? Учти, любое наказание заканчивается, а муж с тобой до смерти. Или до причины развода. И учти, на упомянутые тобой плечи засматривается пол-Академии. Птенец Резерфорда, славный, добрый, неглупый.

– Я не знаю, в чем суть наказания, – вздохнула ди-Овар. – А страх перед неизвестным… Сама понимаешь.

– А с женихом поговорить?

– Наши мужчины другие. Мастер Данкварт воспитывался на Перевале, он ведет себя иначе. А так, два пути – подчинение и подчинение силой. Я предпочла сдаться сразу. Осуждаешь?

– Не-а, твоя жизнь, тебе ее и портить. Но когда нам стукнет по тридцатнику и ты поймешь, что я была права, – жаловаться не смей. Только не мне. Сарказм во мне сильнее жалости.

– Прекрасно, когда есть такие чуткие друзья, – улыбнулась Кариса.

Так, за болтовней, мы успели дойти до лаборатории алхимиков. Нас рассадили вдоль стен и оставили наблюдать за тем, как священнодействуют студенты-алхимики.

– Эх, я бы чего-нибудь наварила, – вздохнула я.

– Угу, Змей-Перегонщик потом нас отравит, – отозвался Вьюга.

– Я думала, он Зануда Стилл, – удивилась я.

– Ты просто не знаешь того, что знают бойцы, – ухмыльнулся Дар. И поведал, как юный Стилл, будучи нищим студентом, гнал первоклассную брагу. И как весь боевой факультет у него закупался.

– Резерфорды и сейчас у него берут алкоголь, – добавил Вьюга.

– Скучно, – вздохнула Кариса и кивнула на Верена. – А наш-то лучше всех. Прям загляденье.

– Ага, весь в котле, – улыбнулась я.

Верен и правда весьма вдохновенно творил. Волосы на лбу перевязаны лентой, это я из своей косы перед занятием выплела. Губа закушена, глаза горят. Все движения плавные, отточенные. Вот уж точно – загляденье. И пара девиц нехорошо на него косятся. То на него, то друг на дружку.

– А приворот снять реально? – обеспокоилась я. И волчица, проследив за мной взглядом, припомнила ракшасов.

– Тяжело он снимается. Будем следить. У меня стекляшка есть, сквозь нее видно. Мать дала. Ракшас.

– Почему ракшас? – не удержалась я.

– О, эта история достойна бочонка пива, – хохотнул Вьюга.

– Сама расскажу, – окрысилась Кариса. – В Лес в качестве подарка привезли забавных, полуразумных зверьков – ракшасов. Когда тварюшки сбежали, то выяснилось, что, во-первых, они очень хорошо плодятся, а во-вторых, у них нет естественных врагов. И они всеядны. Собственно, на этом все. Часть смогли одомашнить, остальные пакостят, скрываясь под сенью деревьев.

– Ага, это версия официальная, – хмыкнул Вьюга и ловко перехватил руку Карисы. Волчица попыталась отвесить бойцу подзатыльник, но в итоге оказалась в медвежьих объятиях. Где притихла, мечтательно прищурив глаза.

– А ты знаешь другую? – сглотнув, спросила я. Кто бы мог подумать, что боевой маг может так нежно смотреть. В глазах защипало.

– Да. Говорят, глава правящего клана выбрал себе наложницу из далекой страны. Она не была оборотнем, но за хороший выкуп ее отдали. Маленькая, черноволосая и черноглазая женщина из страны, где поклоняются змеям. Вроде бы даже она и сама была змеей. Вот она-то и взяла с собой ракшасов. И выпустила их из клеток. Намстила.

– Верю, – улыбнулась я. – Чисто женское коварство. Остаться непобежденной даже тогда, когда внешние обстоятельства рекомендуют умереть.

– Она прибрала к рукам главу клана, – неожиданно подала голос Кариса. – Мы тоже о ней помним. Просто упоминать ее считается неприличным. Простая наложница тридцать лет правила Лесом, а сильнейший альфа ходил за ней хвостиком. Нынешняя династия – ее потомки. Змеиная королева волчьей стаи. Потом, после ее смерти, были вскрыты написанные ею дневники. Она никогда не любила своего господина. Ни-ко-гда. Ненавидела и не боялась. Не боялась даже смерти, потому что ее возлюбленного казнили у нее на глазах. Ее же отец, чтобы не перечила. Не странно ли, что за тридцать лет род Змеиной королевы разорился и вымер?

– Жуть, – покачала я головой. – Но я ею восхищаюсь. Не смирилась и до последнего могла гордиться собой. Это по мне.

– Да, у вас есть что-то общее, – хмыкнула Кариса.

Остаток дня мы сонно переползали из аудитории в аудиторию. Перед неделей зачетов преподаватели решили основательно запудрить нам мозги новыми темами. Кариса держалась рядом с Вьюгой и время от времени прижималась щекой к его плечу. Мне было больно на них смотреть.

– Знаешь, – Кариса плотно прикрыла дверь, – последнее время я думаю о том, чтобы купить мебель.

– Мм-м? – Я сражалась с заедающей застежкой на куртке.

– Последнее время наша комната стала чем-то вроде штаба, – волчица вздохнула, – все здесь собираются. Может, купить угловой диванчик?

– И куда ты его поставишь? – усомнилась я.

– На место твоей постели. – Кариса пожала плечами. – Я сплю во втором облике, нам хватит места.

– Тут думать надо. – Я почесала кончик носа и безнадежно дернула застежку. Кариса цокнула языком и, выпустив крепкий коготь, что-то подковырнула в хитром устройстве. – Спасибо.

– Просто это как-то неприлично. Сидеть на постели.

– Спорим, даже если будет диванчик, все равно мы все распределимся равномерно по комнате.

– Ладно, хорошо. – Кариса глубоко вздохнула. – Мне не нравится, что Вьюга на тебе лежит.

– На моей ноге, – педантично уточнила я, – и не всегда, смотря кто усядется рядом со столом. Он и на Верена опирается спиной. А ты его со своей кровати скинула, три раза подряд.

– Да знаю я, – махнула рукой Кариса. – И думаю над этим. Он мог бы, знаешь, бросить вызов моему отцу. Чтобы забрать его жену.

– Эм, что?

– Ну, так бывает. Отбить жену – это нормально. Если волк хочет получить чужую самку, он вызывает супруга в круг, – Кариса вздохнула, – и женщина достается победителю.

– Кто знает, что такое женщина? Женщина – это бесполезная кожа вокруг источника удовольствия, – вспомнила я пошлую шутку из соцсетей.

– Скорее, вокруг места, из которого вылезают дети, – фыркнула Кариса. – Волчица имеет право отказать в близости новому супругу.

– И в чем тогда смысл?

– Сидела на диете? Знаешь момент, когда на все запреты наплевать и этот торт должен стать твоим? Вот сию секунду? Глупое сравнение, но это довольно близко. Голову дурманит страшно. Когда волк отпускает свою силу, магию – невозможно устоять.

– Так сильно хочется совокупляться? – удивилась я.

– Не своди все к сексу, – покачала головой Кариса, – хочется всего. Эта аура, сила, она влияет на внутреннего зверя, обещает защиту и поддержку, обещает утолить страх. Чем дольше самка находится под давлением, обстоятельства, тяжелая жизнь, неволя или вот, правила новой семьи, тем крепче она привязывается после слома.

– То есть сначала долгий и сильный стресс, затем ударить всей силой и получить сломанную, скулящую волчицу, – подытожила я.

– Отвратительно звучит, да? Это защитный механизм. – Кариса улыбнулась. – Так или иначе, но женщина принимает нового супруга. Иногда не сразу, но и это приветствуется. Чем дольше сопротивляется новоиспеченная жена, тем сильнее родятся щенки. И тем преданней она будет. Моя мать держала отца вне своей постели почти два года.

– Чем больше я узнаю, тем меньше мне нравится.

Стук в дверь.

– Кто-то решил проявить вежливость? – удивилась Кариса. Кольца на моих руках ударили по пальцам морозом.

– Я открою, отойди.

За дверью стоял мужчина. Высокий, довольно привлекательный брюнет. Кариса едва не стекла на пол.

– Добрый день, шэлла. – И мужчина сверкнул глазами. В его исполнении это выглядело довольно брутально.

– Доброго, шэрр. – Несколько лекций внутреннего этикета оборотней, и я вполне сносно начала в этом разбираться.

– Могу ли я войти?

– А не скомпрометирует ли это нас? – нахально сощурилась я. – Да и мы не знакомы.

– Во-первых, я чую, что эту комнату мужчинами не удивить, – бархатно рассмеялся оборотень, – а во-вторых, мое имя Гуард несс-Шайон.

– Несс?

– Вы со всеми настолько бесстрашны? – показал клыки мужчина.

– Рысь, сходи погуляй. Это мой жених.

– С пробивным характером? – Я окинула его взглядом. – Хорошо бьется.

Можно ли вваливаться в комнату преподавателя в его отсутствие? Нельзя. Но если это делает личная ассистентка, связанная с ним заклинанием «верная жена»… Уф, запуталась в собственных мыслях.

Открыть дверь оказалось несложно – за меня справились дедовы кольца. Я окончательно решила считать Кигнуса фон Сгольца своим дедом. Нельзя отвергать родную кровь, пусть я и ментальный переселенец.

Гостиная все же выглядела довольно стандартной для некроманта. Вот интересно, может, у него в спальне все-таки гроб стоит? Или труп спрятан? Ну хотя бы балдахин из черного бархата, а вместо ножек тумбочки – черепа…

Черепов не было, как и балдахина, но под массивной кроватью действительно лежало что-то непонятное… Но если и труп – то скорее змеиный.

Честное слово, не могу объяснить, какой ракшас понес меня под деканскую кровать! Особенно учитывая, что предполагаемый труп оказался обычным носком. И жуткая пылища вдобавок…

Тут я ударилась головой о дно. Да еще и тапка с ноги соскользнула. Переобуться-то я не успела, спасибо визиту Карисиного женишка.

Чьи-то пальцы пробежались щекоткой по ступне. Я подскочила, опять ударилась и резко заползла под кровать целиком – боюсь щекотки.

– Я находил студенток в своей постели, – задумчиво произнес декан, – но вы превзошли мои ожидания. Вылезайте.

Вот вопрос, он знает, кто именно под его кроватью?

– За нестандартный подход я даже поставлю вам зачет. Вылезайте же!

– Правда поставите?

– Естественно, Рысь. Я зачел вашу работу автоматом. Или вы предположили, что фраза о нестандартном подходе касается вашей пятки? У вас, к слову, носок прохудился.

– А ваш – потерялся! – возмутилась я и вытолкнула на божий свет одинокого страдальца. После чего и сама вылезла.

– Рассказывайте.

– Там пришел жених Карисы, и что-то он мне не нравится. А у меня…

– Чутье на подонков, – кивнул Данкварт. – В данном случае вы правы. Действительно подонок.

– Он ее обижает?!

– А что вы сделаете, если да? – с каким-то болезненным интересом спросил некромант.

– Пойду туда, – удивилась я. – Кариса моя подруга, и я буду ее защищать. Даже если она не права. Даже если он имеет основания для насилия над ней.

– А каковы ваши основания?

– В данном случае – комнату мы делим на двоих, и я желаю вернуться и заниматься.

Потерев руки друг об друга, я вздохнула и быстро отправилась к выходу. Надо больше узнать об этих кольцах. Чем черт не шутит, может, я и смогу что-то противопоставить взрослому оборотню.

Декан поймал меня за руку.

– Физически он вашу подругу не тронул. Но идите, утешайте. И вот что, Рысь… Я повел себя некрасиво в той ситуации с огненным зельем. Но увы, так того требовали обстоятельства. Вы – вся ваша группа – можете рассчитывать на мою помощь и защиту. Постарайтесь донести это до ди-Овар. Жених дал ей повод.

Поговорить с Карисой не удалось – она перекинулась и тряслась на кровати. Вытащить из-под нее плед не представлялось возможным, и я уже привычно забрала свою подушку, одеяло и легла рядом с подругой. Крупная волчица прижалась ко мне, ища защиты и утешения. И я поступила так, как поступала всегда с Жириком – нашим старым пуделем. Пес дико боялся грозы, и я укладывала его себе под бок, гладила, сильно потягивая шерсть, и шептала глупые обещалки.

Утром я проснулась одна. Карисы не было.

Разумеется, я подняла панику. Но укоризненный взгляд Вьюги заставил меня злиться. Ну чем я виновата? Кто мог подумать, что наша красавица сбежит?

Вскоре в комнату вошел запыхавшийся Верен.

– Щиты Академии никто не пересекал. Я спросил у вашего куратора.

Ракшас. Я уже несколько дней избегала Лиона. Кариса смеялась, а мне было неловко. Все-таки по ночам я вижу синие глаза декана. Синие, как те блестящие… м-да…

– Вьюга, – зашипела я, – а ведь Дарго и меня спрашивал про Эльзу Брийс. Неужели у кого-то есть силы затуманить мозг ОГБР?

– Или у них есть приказ отслеживать тех, чей мозг не затуманен, – отозвался Верен.

– Или мы стоим на краю пропасти, – замогильным голосом сообщил Лий, подкрадываясь со спины.

– И что на дне? – Я дернула эльфа за длинное ухо.

– Казнь по обвинению в государственной измене, – пожал плечами эльф. – Если что, приглашаю к себе, в Лес. Я к вам привык, пару десятков лет потерплю.

– А потом?

– А что? Вы же от старости поумираете, – отмахнулся эльф. – По тебе, Рысь, даже всплакнуть обещаю.

– За пару десятилетий не умрем, – возразил Верен. – По крайней мере не все.

– Ну и отлично, плакать в одиночестве неинтересно, – озорно улыбнулся Лий.

– Кариса пропала, – одернул эльфа Вьюга.

– Готов поспорить, что она в столовой, – отмахнулся эльф. И замолчал, явно о чем-то задумавшись.

Лий оказался прав. Кариса впервые посетила столовую с целью позавтракать, а не просто посидеть с нами. Где она питалась с момента запрета покидать Академию, мы не знали. Но что-то мне подсказывало – волчица лопала сладости. Или мужественно терпела. Те несчастные пару раз, которые поела в столовой, Кариса вспоминала вечерами, осматривая плоский животик на предмет несуществующих жиринок.

– Доброе утро! – Вьюга поставил свой поднос рядом с Карисой. И ди-Овар подарила ему рассеянную улыбку:

– Странно, что вы еще живы. Мне кажется, эта еда отравляет меня изнутри. – Волчица потыкала ложкой в студенистую кашу и вздохнула.

– Вот здорово, когда с утра настроение хорошее, – широко улыбнулся эльф. – Больше пафоса, хвостатая, мы все же некроманты. И создаем репутацию для последующих поколений!

– Я могу сделать тебе ожерелье из куриных лап, – отстраненно произнесла я.

– А я добавлю сушеных глаз, – поддакнул фон Тарн. – Тебе понравится!

– Вы такие славные, – оскалился Лий. – Рысь, у Зура на тебя большой зуб.

– Что странно, поскольку ситуация с Иртэ прояснилась, – кивнул Вьюга.

– Вы утром потеряли Карису, – не слушая бойца, произнес эльф. – А вот я вас не потеряю. Никогда – особые способности. Но! На полигоне есть такая фишка, как раскидать команду. Я просматривал сводки прохождений в библиотеке. Если подмазаться к той монументальной даме, можно узнать много интересного.

– Так поступают со слаженными, профессиональными командами на последнем году обучения, – возразил Дар и отдал Карисе свою булочку. Я отдала Вьюге свою, а мне досталась от Верена. Которую я поделила с алхимиком напополам. Хоть я ее и не хотела, но обижать фон Тарна не стала.

– Я напомню, у Зура – зуб. – Эльф пожал плечами. – Я бы давил своих неприятелей всем, чем мог.

– Вполне вероятный вариант, – проворчала я.

– Значит, отработаем. Сегодня пар мало, только литература и арифметика. А мы и вовсе к прекрасному вновь не допущены, – улыбнулся Вьюга.

– Сегодня мы ничего отрабатывать не будем, – возразила я. – Смысл? Паниковать в одиночестве?

– Что предлагаешь? – Кариса съела булочку, оставив кашу нетронутой.

– Поискать, что может придать нам особые способности Лия, – пожала плечами я. – Ведь нас просто раскинет в стороны, и никто не помешает нам вновь собраться в команду.

– Это прибавит очки, – согласился Вьюга. – И что будем делать?

– Будем тренироваться в Забытой Башне, – я улыбнулась, – заодно и никто не узнает, что мы готовимся к разбросу.

От раздаточной нам помахала рукой Майя. Охотник нес сразу два подноса и комично подергал бровями в ответ на наше приветствие.

– Можно сделать ракушки-подслушки, – тут же предложил Дим, услышав наши измышления. – Я такими пользовался.

– Когда за мной охотился? – невинно спросила Майя, и мы дружно выпали. Таких подробностей о довольно замкнутых одногруппниках мы не знали.

– Угу.

– Хорошие штучки, без них ты бы меня не поймал, – кивнула девушка.

– А можно как-то подробней?

– Потом, – отмахнулась Майя. – Ничего интересного.

– Вы говорили, что оба являетесь рожденными некромантами, – не дал себя сбить с цели эльф.

– Не здесь и не сейчас, – отрицательно качнул головой Охотник.

– Как раз таки здесь и сейчас, – возразила я. – Нашу компанию в столовой никто не подслушивает, давно привыкли. А вот шушуканья по углам привлекают нездоровое любопытство. Это раз, и два – я в качестве тренировки выставляю шумовые чары. Они меняют местами слова и звуки так, что никто ничего не поймет. Тем более у вас вряд ли есть тайны от преподавательского состава.

– Хорошо. – Майя отодвинула тарелку. – Мы дуалы. Состоим в противоестественной магической связи, как ты изящно выразилась. Мой дар для меня слишком велик, он меня убивает.

– Мне приходится ломать ей кости, – с усмешкой произнес Дим, – наносить колотые и резаные раны, чтобы магия начала самоисцеление и хоть немного ослабло давление на сознание.

– Обезболиваешь? – Я облизнула ложку и вздохнула. Любимый киоск с шоколадками закрылся. Придется начать общаться с Лионом, пусть таскает контрабанду.

– Разумеется.

– Ну и в чем проблема? – пожал плечами Лий. – Вы, ребята, излишней таинственностью только нагнетаете.

– У нас были причины, – объяснила Майя. – Некоторые считают, что Охотнику это нравится. Некоторые – что это нравится мне.

– Тебе учеба помогает?

– Да, – она кивнула, – почти месяц продержалась без «помощи».

– А если тебе больше колдовать? – предложила я. – Вот смотри, мы сейчас будем искать, чем и как приманить друг друга на полигоне. Почему бы тебе не начать делать артефакты? Накопители или что-то еще, чтобы стравливать силу?

– Почему я сам об этом не подумал? – эхом откликнулся Дим.

– Потому что сначала мы бежали, – отозвалась Майя. – А потом забыли и привыкли. Решение, пусть и не лучшее, было найдено. Вот мы и перестали искать.

– Вот и славно. Мальчики налево, девочки направо, – скомандовала я, поднимаясь. – В смысле по раздевалкам и на развитие духа и тела.

 

Глава 19

Предположение о том, что Зур заимел на меня зуб, оправдались в полной мере. Именно на моем примере тренер показал всем, что никто, кроме бойцов, не способен достигнуть успеха на его занятиях. «Милый квадратик» – девчонка, имени которой я не помнила, – была со мной в паре. То есть нам давались одни и те же задания. Отжиматься, подтягиваться, бегать на скорость. Зур сравнивал результаты и наигранно тяжело вздыхал. Ребята злились, а я постигала дзен, чувствуя, как собирается холод в кончиках пальцев.

– Нам кровь из носу необходимы парные амулеты, – пропыхтела я. И вредный эльф звонко чмокнул меня в ухо:

– Ты умница, Рысь! Как я сам не понял?

– Что ты там понял?

Я старательно делала пресс со скручиванием. В этом я была в свое время фанатиком. Мечта проколоть пупок и сводить парней с ума на пляже офигительной фигурой разбилась о неудачный брак, потом о паралич, а сейчас… А сейчас надо узнать, в каком виде здесь купаются.

– Я пытался сообразить, – эльф пристроился рядом со мной и старательно запыхтел, делая упражнения на пресс, – как нам найти друг друга. Но я думал о том, что каждый должен найти всех. А мы просто встанем цепочкой.

– Нет, мы станем звездочкой – все будут искать тебя, – выдохнула я.

– Студент ни-Сэй, вы сменили пол? Отчего же не уведомили об этом ректорат? Марш отжиматься, пресс качают только девочки.

– Я пошел, – хихикнул эльф и нарочито томно откинул голову, поднимаясь на ноги одним слитным движением.

– Студентка фон Сгольц, покажите нам, как правильно выполнять прыжок с переворотом.

Всю жизнь обожала потрясающие драки в фильмах, особенно если было замедление. Или, как это было принято называть, «слоу мо».

Встаю, потягиваюсь, выхожу на дорожку. Вьюга учил нас, но конкретно у меня эпичные прыжки не получались совсем. И если бы не левитационная петля, которой Дар нас страховал, моя шея давно была бы свернута.

– Прыжок опорный, с переворотом, относится к группе сложных и непрактичных прыжков. – Я развернулась лицом к сокурсникам. – Со всем уважением, тренер Зур, но я не владею данным видом прыжков.

Зато могу сделать солнышко на месте. Художественная гимнастика здесь неизвестна, но Лаура развила в себе невероятную гибкость. А я в детстве ходила в спортшколу. Шесть лет отдала.

– Встаньте в строй. И это ваше нелепое телодвижение еще более непрактично, чем прыжок с переворотом.

После занятий я осталась сидеть на песке и ждать, пока тренер закончит с особо отстающими.

– Мастер Зур!

Он попытался пройти мимо меня, но не тут-то было.

– Студентка фон Сгольц?

– Почему… – Я пыталась подобрать слова. – Ваше отношение ко мне сильно изменилось, но почему? Ведь вы понимаете, что не я надругалась над бородой целительницы Иртэ?

– А для чего вам понадобилось так громко и рьяно это доказывать? – устало осведомился Зур и сел рядом со мной на песок.

– Потому что это подло, – пожала плечами я. – Нападение на взрослого мага с использованием зелий карается весьма строго.

– Никто не стал бы расследовать этот случай. – Зур вздохнул. – Теперь у Иртэ большие проблемы.

– А какие проблемы были бы у меня? Даже если вы не стали бы меня преследовать, вся Академия считала бы меня… Кем? Мастер, ответьте.

– Идите, вас уже встречает делегация встревоженных друзей, – отмахнулся от меня тренер. И чуть неловко поднялся.

Верен боднул меня головой в плечо, мол, не переживай. Да и не подумаю даже.

– Карисе посылка пришла, там сборник всех журналов с последними артефакторными новинками. Может, что выдумаем.

Мылась я быстро, понимая, что парням скучно стоять под дверью. Кариса уже давно была в нашей комнате. Не удивлюсь, если Вьюга самолично бросил на косяк защитку.

– Идем уже! – Фон Тарн даже приплясывал на месте.

– Ты чего?

– Ты не понимаешь, «Вестник артефактора» не достается всем подряд. Идет строго целевая рассылка. Только мастера и подмастерья его получают. А там во вкладках есть алхимические новости.

Меня немного потряхивало после тренировки, и Вьюга протянул зелье.

– Только выпьешь, когда придем. Оно капитально мышцы расслабляет.

Боевик подхватил меня под локоть и почти тащил мою тушку по направлению к женскому крылу.

В комнате я выпила вожделенное зелье и откинулась на подушки. На меня спиной оперся эльф, а Вьюга решительно уселся на постели Карисы. Я состроила волчице рожицу, и та только грустно улыбнулась. Как только все уйдут, затрясу заразу.

– Не спи! – Лий пихнул мне журнал.

Хорошая плотная бумага и рой скучных цифр и «залипательных» комбинаций. Но в напечатанном виде они были куда проще для понимания. Неожиданно для себя я втянулась и с интересом просмотрела статью до конца.

– Думаю, мы снова в тупике. – Вьюга бросил нам журнал. – Оказывается, Роан Лагрим активно занимается научной деятельностью, на виду и на свету. Живет неподалеку от Академии и не страдает.

Я выхватила журнал у эльфа и открыла на последней вкладке. Действительно, замечательный анализ. Просто и понятно изложено.

– Надо будет поискать еще ее работы, – задумчиво произнесла я. – Очень понятно объясняет.

– Ну вот, хорошего человека обвинили ракшас знает в чем, – томно произнесла Кариса и перетекла в волчью форму. Так было удобнее облокачиваться на Вьюгу.

– Или нет… – Я открыла тот журнал, что читала до этого. – Она не указала соавтора.

– Зачем? Это же анализ, а не проект «алхимик-артефактор», – удивился Верен.

– Да. Но как нам известно, Роан Лагрим не маг, – напомнила я. – А значит, кто-то должен был кастовать для нее заклинания, чтобы она имела возможность их так подробно разложить на составляющие.

– А ведь правда. Мне и в голову не пришло. – Лий заново просмотрел статью. – Ни намека на соавтора.

– К ней могла вернуться магия в двух случаях. – Кариса стремительно приняла человеческий облик и тем самым оказалась наполовину на коленях Дара. Боевик поспешно обнял ее за плечи и не позволил отсесть.

– Один из которых – смерть дуала, – произнесла Майя. – Но второй?

– Если выпить магию из другого колдуна. – Лий потер кончик носа. – Это не тайна, но остаются характерные следы. Что интересно, в печени. Зелье, которым требуется опоить реципиента, кристаллизует печень.

– У ди-Валль все было в порядке, – наморщила нос Кариса. – А у того трупа, что нам принесли в мешках, печени не было. Я точно помню.

– Да, ты диктовала, я записывала, – кивнула я. – Она написала почти пятнадцать писем в секретариат. Может, это совмещение, месть и месть?

– Месть Академии за то, что не выслушали и не проверили, и одновременно способ вытянуть себя. – Вьюга прищурился. – На сколько хватит одной жертвы?

– На год примерно, – прикинул эльф. – Если Лагрим приходилось скрывать, что она может пользоваться магией, то ей бы хватило. Используя заклинания только для лабораторных исследований, она вполне укладывалась. Я еще помню то время, когда этот ритуал был распространен. В человеческой столице его в последний раз проводили лет сорок назад.

– Я думаю, что мы, во-первых, опять спешим с выводами…

– А во-вторых, скоро все узнаем. – Кариса взмахнула последним журналом. – Здесь анонс на «сногсшибательную» статью мага-теоретика Роан Лагрим. Они называют ее королевой современной магии.

– По одному не ходить! – И в кои-то веки фраза Вьюги не вызвала у нас смеха. По коже пробежали мурашки.

– А ведь она могла бы оставлять их живыми, – негромко произнес эльф. – Изъятие магии наносит вред, но не такой сильный. При поддержке целителей печень можно заменить или вылечить.

– Ужас… – Майя прижалась к Охотнику и передернулась.

Ребята ушли группой, Вьюга был напряжен и на прощание бросил на нашу дверь дополнительную защиту. Собственно, запер нас.

– Ваши щиты хороши. Но от глупости не спасут.

– Иди уже, спаситель.

Я развернулась к волчице. Та сидела на кровати, поджав колени к груди.

– Пытать будешь? – грустно спросила Кариса.

– Буду, – честно созналась я.

– Может, не надо?

Кариса перебралась под одеяло. Я погасила свет и щелчком пальцев создала простенький осветительный шар. Нежно-сиреневый, по замыслу он должен был создать атмосферу доверительности и уюта. На деле же придал лицу подруги трупный оттенок. Подозреваю, я выглядела не намного лучше.

– Двигай попу, Рис. Мастер сказал, что поможет тебе. Что ты можешь просить у него защиты.

– Не могу, – вздохнула подруга.

– Ты, кажется, сохраняешь гордость не в том месте, в котором следует.

– Я буду второй женой, – резко, без подготовки, произнесла ди-Овар.

– Твою мать.

– Появилась Говорящая с Лесом, – горько рассмеялась волчица. – Наша свадьба с Гуардом отложена до того момента, пока он не женится на Говорящей. А так как она человек, то, чтобы приумножить силу рода, ему понадобятся чистокровные щенки. Как только я принесу приплод, смогу быть свободна.

– Рис, ты оставишь ему своих детей? – Я встряхнула подругу за плечи. – Тебе Говорящая ад на земле устроит. Либо она любит твоего ублюдка-жениха, либо ненавидит. А срываться будет на тебе.

– Он ее подчинит.

– Человека? Запугает и забьет – возможно, но все эти давления аур людям побоку, – напомнила я. – А что думает твой отец по этому поводу?

– Он смеется. Я потому утром и ушла, чтобы поговорить с ним. Он не верит, что Говорящая выберет Гуарда.

– Давай переспим эту дичь. Превращайся, моя дышащая мягкая игрушка. Завтра будем думать и искать варианты. Просто поверь мне на слово, Кариса, быть второй женой – ад.

– Я уже объясняла тебе, физически…

– Ты спишь, просто спишь. Может, устала днем, а может, и нет. Но в любом случае ночь на дворе, и ты сладко спишь. И просыпаешься оттого, что твой супруг начал взыскивать с тебя супружеский долг. Он уже в тебе… – Я передернулась. – Закончил, встал и ушел. Не сказав тебе ни слова. Не причинив особого вреда.

Кариса превратилась в волчицу и зарылась мордой под подушку.

– Думай, подруга. Человечки бывают очень упорными. Вполне возможно, что она никогда не пустит его в постель. А значит, ты не получишь свободы.

Волчица глухо завыла.

– Фальшивые уверения, что все будет хорошо, поищи в другом месте, Рис. Все будет хреново, обещаю.

Сон долго не шел. А когда удалось провалиться сквозь все полубредовые видения, мне приснился дед. Мой дед, с Земли, который становился дедом Лауры, Кигнусом Некромантом, и грозно вопрошал, где душа его внучки.

Неудивительно, что проснулись мы обе разбитые. Кариса за ночь подрала когтями стену – бежала во сне, я выдрала ей клок шерсти, не могла разбудить и спросонья слишком сильно дернула.

– Ты меня поддержишь? – мрачно спросила ди-Овар.

– Любое твое решение, – кивнула я. – В крайнем случае подучусь и вызову твоего мужа на дуэль.

– Зачем?! – поразилась волчица.

– А в законе не сказано, что претендент на супругу оборотня должен быть мужского пола, – легко пожала я плечами.

– Это как бы подразумевается, – фыркнула волчица.

– Подразумевать можно многое. Но закон – это буква. Все, я хочу отсюда выйти! Если Вьюга не появится в ближайшее время, я вынесу дверь.

– Скорее уж я, – проворчала Кариса.

– Вместе, – переглянулись мы и ударили, я – магией, волчица – ногой.

– Упс.

Из-под двери торчали чьи-то ноги. Сапоги выглядели незнакомо. Кариса жестом предложила уйти.

– Мы не можем оставить без помощи того, кто пострадал от нашей нетерпеливости, – возразила я. Приподняла дверь, увидела ошарашенное лицо фон Тьеора и положила дверь обратно. – Ладно, идем. Он все равно щитом прикрылся.

– Чего только хотел у комнаты приличных девушек? – состроила рожицу Кариса.

Фон Тьеор выполз из-под деревянного «щита» и вскочил на ноги. Правда, нарисовавшийся в конце коридора Вьюга помешал поганцу высказаться.

– Да, я вас недооценил, – проворчал Вьюга, поднимая дверь. – Ну и как теперь?

– Не надо было нас закрывать, – мило улыбнулась Кариса и подпихнула меня локтем, – вместе мы сила.

– Да я уж вижу, идите, оторвы.

Когда мы закончили дурачиться в умывальне и вернулись, дверь уже висела на месте, а ребята расположились в комнате так, что для Карисы место нашлось только на коленях Вьюги. Впрочем, он быстро встал и сам опустился на колени:

– Будешь женой нищего бойца?

– Я не могу… – Кариса затравленно огляделась.

– Я не это спросил. – Дар спокойно смотрел на волчицу. – Если убрать препятствия?

– Да. Если бы…

– Вот и все, что мне было нужно знать. – Вьюга поднялся на ноги, подхватил тихо пискнувшую Карису на руки и плюхнулся на постель. – Все будет хорошо.

Я рассмеялась, вспоминая, что обещала подруге вечером.

Колокол, возвещающий о начале учебы, заставил нас подскочить и всей толпой рвануть на учебу. Мастер Данкварт очень любит опозданцев. А так как мы все сдружились и опаздываем всем составом – мыть пол в мертвецкой становится веселым занятием.

– С сегодняшнего дня мы начинаем заниматься судебной некромантией.

– А до этого мы чем занимались? – проворчала Кариса.

– Изучали общую теорию и подтягивали знания по смежным предметам, студентка ди-Овар. И я все еще думаю о том, чтобы вернуть вас к травникам. Там вам не придется учиться, ведь тонкого нюха в девяти из десяти случаев более чем достаточно.

– Поняла, устыдилась, смолкла, – тут же пробормотала волчица. Эти три простых слова стали нашей мантрой. Увы, взрослые люди, а порой не удерживались от комментариев.

– Судебная некромантия не ограничивается примитивным поднятием тела…

Декан расхаживал перед кафедрой и очень, очень круто выглядел. Уложив руки на пряжку пояса, он рассказывал случаи из своей практики, из практики его знакомых.

– У меня вопрос, некромантию легализовали вот только что… – Майя неопределенно покрутила рукой в воздухе.

– В Империи, – согласился Данкварт. – Но вы же не считаете, что наш мир ограничен пределами государства. Студентка ди-Овар, разбудите подругу.

– Я не сплю! – возмутилась я.

– У вас глаза закрыты.

– Мне так легче думать.

– Если ваш храп помешает думать остальным, выгоню. Итак, на какие вопросы дает ответы судебная некромантия?

– На вопросы, сформулированные агентами безопасности. Список которых подается эксперту, – буркнула я.

– Расплывчато, но верно. Кто убил? Это важно, но увы, если труп убит со спины, он мало что сможет нам поведать. Некромантия представляет собой неотъемлемую часть судебно-медицинской экспертизы. По следу из капель крови сможет пройти и оборотень, и некромант. Найти эхо смерти, если убраны все следы, – только некромант.

– А мы думали, будем на кладбище лопатами махать, – хмыкнул Охотник.

– Ну, если вы планируете искать золотые украшения, уложенные безутешными родственниками в гроб к дорогим покойникам, то да. Помахать лопатой придется. Некромант-судебник работает в своей лаборатории. Если не требуется выехать на место преступления.

– А что лучше?

– С какой стороны посмотреть, в лаборатории удобней. Но максимум информации находится на месте преступления.

– Вы осматривали место, где погибла ди-Валль, – кивнул Лий.

– И могу сказать, что эха смерти там нет, – подтвердил Данкварт и, спокойно взяв мел, начал выписывать на доске формулы.

Мы бодро переписали с доски и приготовились слушать. Роуэн постоял, помолчал и вздохнул:

– Магическое конструирование – важная для некроманта наука, девушки. Преподаватель там не лучший, я могу подсказать вам репетитора в городе. Дорого берет, но объясняет очень хорошо.

– Да, мастер, – уныло согласилась женская часть нашей группы.

На перерыве мы не стали покидать аудиторию, профильные занятия шли у некромантов до самого вечера.

– Гранитные плиты науки станут нашими надгробиями, – со смаком произнес эльф. – Но вообще я с конструированием и сам знаком. Правда, у нас оно немного сложнее вашего.

– Потянешь? Потому что денег особых нет, а если скинуться и отправить кого-то одного, получится – слепой объясняет глухому, – вздохнула Кариса.

– Или отправить Лия.

– Спасибо, я это конструирование двадцать лет изучал, – тут же отбоярился эльф.

– Сколько?!

– Ну вы же не думаете, что эльфы учатся столько же, сколько и короткоживущие?

– Это оттого, что вы тупые, или такая сложная магия? – подозрительно уточнил Охотник.

– Сам ты тупой, – оскорбился эльф. – Межмировые порталы только мы строим.

– Тихо, мастер вернулся.

Судебная некромантия успешно вытеснила из головы все иные знания. И если завтра мы не завалим зачет по арифметике – это будет милость богов. Или ракшасов. Но в это слабо верила даже Кариса. Которая до сих пор была уверена, что мы сможем победить в командном зачете.

 

Глава 20

Для выходного дня в Академии было невероятно многолюдно. Голодные и злые студенты слонялись из угла в угол, бойцы затевали дуэли на пустом месте. Злющая, как мантикора, Ильв взяла штурмом кабинет ректора, откуда понеслись панические вопли последнего. После его испуганно-гневного крика «Я здесь ректор! И власть – моя!» наступила пугающая тишина.

– Как хоронить будем? – Лий достал кулек конфет из внутреннего кармана своей шелковой хламиды и щедро угостил собравшихся послушать небывалое действо. – Эльфийки не добреют. Особенно когда взрослеют.

– Почему у тебя никогда не оттопыриваются карманы? – заинтересовалась я и добавила: – Не тронет она его. Фатально. Невыгодно.

– А все оценили, что ушастую слышно сквозь две двери и немаленький тамбур? – хохотнул один из алхимиков и был немедленно вызван Лием на дуэль.

– Мальчишки, – проворчала Кариса, глядя в спины уходящих парней. – И никогда не взрослеют. Так и остаются драчливыми, противными и…

– Любимыми, – подсказала я. На что волчица только вздохнула. Охотник пожал плечами и состроил хмурую рожу. Он был оставлен следить «за глупыми курицами». В ответ на такую характеристику Лий был дернут за ухо, а Майя мстительно пожелала удачи оппоненту ушастика.

– Господа студенты! – Ильв вышла из кабинета полная собственного достоинства. – Сегодня и завтра Академия находится на сухом пайке. Продукты получат старшие боевых групп. Распределение как при командном зачете. К обеду будут выращены магические фрукты и овощи, не лучшая замена настоящим, но на два дня этого хватит. Ректор на собрании принесет свои извинения за недальновидную политику. На этом все, расходитесь.

– На месте ректора я бы договорился с аптекой, – хмыкнул Охотник, поддерживая Майю под локоть.

– На предмет? – спросила я.

– На предмет скидки на сердечные капли. И на успокоительное, – хохотнул Дим.

Эльф вернулся потрепанным, но не побежденным. Чопорно извинился за «глупых куриц», я в очередной раз пообещала не дергать его за ухо. А Майя, стиснув зубы, извинилась за то, что пожелала удачи его сопернику.

– Разногласия группы должны оставаться внутри группы, – внушительно произнес Вьюга. – Вы с Охотником отделены от нас. Но мы и не требуем чего-либо иного. Просто не давайте этому пройти за пределы нашего круга.

– Очень тяжело выслушивать подобные речи от того, кто тебя в два раза младше, – произнес Охотник и тут же вздрогнул от заливистого ржача эльфа. – Ты не считаешься. Ты ребенок только по вашим меркам.

– Но это не отменяет того, что я старше вас всех. Забей. Бойца не переделать, раз. И два, что мешает тебе толкать такие речи? А вот что – кроме Майи, тебя больше никто не волнует.

– И как сказал Дар – мы не против такого расклада. Просто, – Кариса поправила локоны, – не демонстрируйте этого так явно.

– Вот да, – решила поддакнуть и я.

– А сейчас в Забытую Башню. Веди, Рысь. А ты держи, наполняй силой. – Эльф протянул Майе гроздь амулетов. – Я всю ночь сидел над ними.

– И что мне с ними делать?

– Силой зарядить, вот, – Лий показал на тонкий шип, – пальцем наткнись, и через кровь он из тебя сам силу вытянет. Я здраво предположил, что ты с такой тонкой материей работать не умеешь.

– Ты бы лучше научил, – заметил Охотник.

– Я гордо промолчу, – отозвался эльф, – дабы не плодить склоки и раздоры в коллективе. Не хочешь, к слову, всех нас научить по болоту ходить?

– Это долго и муторно.

– Зато амулеты делать легко и быстро, – хохотнул эльф.

– Ты справился за ночь, – уязвленно вскинулась Майя, приступая, впрочем, к наполнению амулетов.

– Бесполезный диалог у вас, ребята, – влезла я. – Лий, ты молодец и умница, и мы тобой гордимся. И я уверена, ты потратил достаточно времени, чтобы научиться делать амулеты за короткий срок. Дим, Майя, в самом деле, выбирайте выражения. Вы сами решили присоединиться к нам, помните? Некроманты, держаться вместе и все такое. Что произошло, что вы пытаетесь на нас сорваться?

– Мы рассчитывали на другое, – огрызнулась Майя. – Я думала, что научусь управлять силой.

– Прошло почти полгода, прогресса нет, – добавил Охотник. – Рысь и то освоилась лучше. Видимо, особая связь с преподавательским составом помогает.

– Рысь не вылезает из библиотеки! – сразу вскинулась Кариса. – У нас по всей комнате учебники свалены. Все мои конспекты за все годы учебы ею перечитаны, полезное выписано в «Большую Рысиную Энциклопедию»! А Майя твоя за тобой хвостом ходит. И ничего за пределами учебной программы не изучает!

– Вот да, – ошарашенно выдавила я. – И даже если отринуть в сторону тот факт, что ты меня очень обидел и что я не сплю ни с кем из преподов, – половым путем знания все равно не передаются. Так что тут ты зря. Извинений, к слову, я не приму.

– Дуэль, – просто произнес Вьюга.

– Дуэлей тоже не надо. Я считаю так, сдаем командный зачет, и вы уходите из группы.

– Почему именно мы? – сощурилась Майя.

– Ну ладно, – фыркнул Лий, – уйдем мы. Останетесь вы. Что ножом по горлу, что горлом по ножу – результат один и тот же.

– Люблю твои сравнения, – проворчала я.

Путь до Забытой Башни никогда не был таким долгим. Охотник придерживал Майю за талию и что-то шептал на ухо. Ни одно слово не прошло мимо чуткого уха Карисы. Вечером надо будет ее хорошенько расспросить.

Забытая Башня была такой же, как и ее близнец, Лиловая. Слишком узкая сама по себе, она оказалась удобна для тренировки. Здесь трудно потерять друг друга – если только тебе не поможет настырный предок.

Когда пол под ногами превратился в трубу, я не сильно удивилась. Да и не испугалась – спуск был мягким. Правда, я опять оказалась внизу колодца, у подножия трона. Не дожидаясь окрика Кигнуса Некроманта, я умостила запыленный зад на трон и вздохнула – наверное, Лий сейчас очень удивился. Он же настроил свою чуйку на нас.

Вновь самый верх башни, зеркало и предок в нем. Его трон – зеркальное отображение моего. Или я сижу на его троне. Но если он мертв, то трон чей-то чужой. Главное – чтобы не оказался моим.

– Здравствуй.

Даже из-за грани взгляд Некроманта пробирал насквозь. Или именно из-за этого?

– Здравствуйте.

– А скажи-ка, Рыс-сь, отчего я не могу связаться с тобой? Когда ты спишь, грань между жизнью и смертью особенно тонка. Я пытался привлечь твою душу, но не смог.

– Сил не хватило? – участливо поинтересовалась я и вновь ощутила его ледяные пальцы на своем горячем и очень испуганном сердце. – Простите, все время забываю…

– Кто ты?

– Рысь фон Сгольц, обменная, по ритуалу, проведенному Лаурой фон Сгольц, – прохрипела я. Из глаз полились слезы. Мое тело не найдут. И не похоронят.

– Я так и думал, – удовлетворенно кивнул Кигнус. – Видишь ли, я был Легендой, а таких убивают по целому ритуалу. Не могло у меня быть потомков-магов. Кровным проклятьем выжгли силу из нашей крови, Рысь. А когда ты смогла принять кольца, я решил – ладно, пусть бастард. – Он расхохотался. – Вот только кровь в тебе моя.

– Ну да, тело-то Лауры.

– Ты обрела силу, пройдя через две смерти. – Некромант потер руки. – Тебя учить нужно. Позорище, а не потомок.

– Вы признаете меня своей?

– Какая мне разница, что в твоем теле? – удивился Кигнус. – Твоя кровь – кровь фон Сгольц, твои дети будут нести мою кровь. Внутренний мир женщины меня никогда не интересовал – нет в вас ни тайн, ни загадок.

Я сидела и молчала. Потому что этот мертвый шовинист пугал меня слишком сильно, чтобы возражать. А возражать хотелось. Во мне тьма загадок и интересностей! Я, блин, кексик с изюминками!

– Подучить тебя надо. – Мертвый Некромант вертел эту фразу так и этак. – Хорошо бы детей твоих дождаться, сына. Чтоб сразу парня учить. Буду думать. А ты приходи, а то в следующий раз по всему замку протащу.

– Академии, – поправила я предка.

– Мне плевать, это – мой замок. А уж что вы выстроили на моих костях – ваши проблемы.

Я слезла с трона и, не касаясь зеркала, активировала амулет. На прозрачном камне тут же появились точки – шесть вместе и одна отдельно. Что ж, понятно, пока я общалась, ребята нашли друг друга. И не по одному разу.

– Мы почти начали волноваться, – укоризненно заметил Вьюга.

– Я ему помешал, – подмигнул Лий, – подсказал, где ты. Первое испытание прошло успешно.

– На полигон, – жизнерадостно отозвался Вьюга.

– Ты идешь за продуктами, а мы идем договариваться к мастеру. Говорят, у деканов свои кухоньки, может быть, он нас пустит? – Я решительно прошла мимо Майи с Охотником.

– Я что-то пропустил? – удивился Лий.

– Да, пока вы дуэлировали, Ильв объявила, что старшие групп командного зачета получают сухой паек. Посмотрим, что из этого можно приготовить.

Сказать, что мастер Данкварт всем нам был очень рад, значит – ничего не сказать. Кухня его выглядела так, как и должна выглядеть кухня молодого мужчины. Все чистенько, и сразу видно – тут никто не готовит. Только старый передник висит, одинокий. Я тут же повязала его на себя и принялась заваривать чай.

Вьюга принес плетеную корзинку, поставил на стол и тут же радостно выдал:

– Народ на барбекю пошел, может, и нам пойти?

Мастер встрепенулся – кухня была частью его гостиной, и он был невольным свидетелем моих манипуляций. Я заглянула в корзину и хмыкнула:

– Одна курица, кусочек отварной колбаски размером с мой кулак, хлеб и картофель. Ты думаешь, этого хватит на барбекю? Рис, иди помогай.

Мы разделали курицу и поставили на плиту две большие кастрюли. Суп из картофеля с курицей и тушеная картошка с курицей.

– Верен, иди к профессору Ильв и спроси, не будет ли у нее кочанчика капусты и лука. Лий, иди с ним. Майя, почисти картошку. Проблемы?

У девчонки подрагивали руки. Я соотнесла ее состояние с тем, что они нам не так давно поведали, и решила сделать скидку. До определенного предела, конечно. Мастер Данкварт пристально наблюдал за нами, посматривая поверх книги. И когда мы закончили с курицей, решил нас развлечь – анимировал кости. Под радостные возгласы Карисы куриный недоскелет станцевал подобие канкана и развалился на куски.

– Почему анимация продлилась так недолго? – тут же задал нам вопрос мастер.

Я призадумалась. Наверное, потому, что скелет был неполным. А значит, использовалось нестандартное заклятье. Но произнести это вслух постеснялась.

– Скелет неполный, – пожала плечами Майя, – наверное, поэтому.

– Верно. Вы молодец, студентка, слушаете мои лекции внимательно.

Я запыхтела, да так громко, что даже Вьюга, рассматривавший коллекцию холодного оружия, обернулся. Очень вовремя вернулся Верен, и я смогла выместить свою злость на кочане капусты.

– Очень интересный рецепт, – улыбнулся некромант.

– Просто и сытно.

К моменту, как приготовилась еда, все плавно переместились к столу. Только Данкварт остался сидеть в кресле. Мы с Карисой накрыли стол.

– Мастер, не побрезгуйте. – Кариса чуть лукаво улыбнулась, и я поддержала ее:

– Да, наставник, мы при всем желании отравить бы не смогли!

Стук в дверь заставил вздрогнуть всех. А декана еще и недоуменно вскинуть брови. Кариса дернула носом и сообщила:

– Лион Дарго, с бананами и яблоками.

– Ну если так, то надо впустить, – усмехнулся Роуэн.

Так у нас появился десерт и еще один едок.

– Рысь, выходи за меня замуж, – жизнерадостно выдал мастер Дарго. – Из такого набора продуктов сотворить столько еды!..

– Мне девочки помогали, – тут же отбоярилась я.

– Исключительно черновую работу. – Кариса лукаво посмотрела на декана.

– Мастер, подпишите допуск на полигон, – вспомнил Вьюга.

Но на полигон мы в тот вечер не попали. Бойцы, вынужденные остаться на территории Академии, не хотели проводить время праздно, и все ячейки были заняты. С чем нас мастер Данкварт и поздравил. И шутливо поинтересовался:

– Собираетесь побеждать?

– Да, – безапелляционно заявила Кариса. Я только пожала плечами.

На ночь Кариса укладывалась как настоящая собака. Обратилась в волчицу и крутилась вокруг своей оси.

– Ты давай совсем не особачивайся, ладно? – предупредила я.

Утро принесло благие вести – оказывается, вчерашний паек был на два дня. Надо ли говорить, что от супа и картошки остались только воспоминания? Мастер Данкварт, как настоящий наставник, пригласил нас на завтрак – чай с сухим печеньем. Жизнь казалась печальной.

– Я вам ячейку занял, на полигоне, – улыбнулся декан. – Ну и сам посмотрю, на что мои ученики способны. Зур вовсю принимает ставки.

– Ставки?

– Никаких денег, исключительно услугами. Дежурство, иные трудовые повинности. Увы, я был вынужден поставить на вашу победу, – хитро улыбнулся Роуэн.

– Вы в нас верите? – победно вскинулась Кариса.

– Нет. Но не мог же я так и сказать?

– Спасибо, мастер, вы мотивируете, – проворчала волчица и вгрызлась в печенье.

А мне вдруг тоже нестерпимо захотелось выиграть. Там ведь учитывают очки, командам не придется сражаться друг с другом.

– Я там дичь видела, – спохватилась Кариса, – она ведь настоящая? Одолжите соли, мастер, и пойдете на шашлык.

– Я невкусный, студентка ди-Овар, – рассмеялся Данкварт. – Берите соль, печенье и идите, идите, пока Дарго на Рысь не приманился.

– Между мной и Лионом Дарго ничего не происходит, – вспыхнула я.

– Со стороны так не кажется, – пожал плечами декан.

– Но это так, – с нажимом повторила я.

– Так вы придете? На шашлык?

– Да, а то без вас мяса может не хватить, – хрюкнул Лий и тут же сделал вид, что он глух и нем.

– У меня от вас голова кругом, студенты.

– Мастер, – я остановилась я дверях, – мы пробная партия. В следующем году на потоке будем и мы, и новички.

– Кыш!

На полигоне оказалась свободной самая простая ячейка. И мы злобно посмотрели на Вьюгу:

– Мы могли начать знакомство отсюда? Я тебе перца в конфеты насыплю, – выдохнула Кариса.

– Это для детишек, – проворчал боец. – Но да, я просто неправильно оценил ваш потенциал.

– Да нет, – вступилась я за Дара, – мы же справились. На пределе, так и командный зачет тоже булки расслабить не даст.

Приятная травка, некоторое количество не сочетающихся друг с другом цветов. То есть выглядело все хорошо, но одни растения цвели в первой половине лета, другие во второй, а третьи не водились на этой широте.

– Расходимся, – коротко скомандовал Вьюга.

Итак, на практике мы поняли, что полигон смещает настройки амулета. То есть если стрелочка, указывающая на точку «Лий», показывает вправо, мне нужно идти влево. И так далее. Маленькая ловушка для наглых и недальновидных. На самом деле, такие амулеты можно купить. И не будь этого комендантского часа, мы бы и купили. Вот был бы номер, Лий к нам, а мы от него. Эх.

Порезвиться и побегать в безопасном лесу, больше похожем на парк, было весьма познавательно. Я набрела на берег небольшого озерца, устроилась на камне, как Аленушка, и загрустила. Для поднятия настроения отломила прутик и вывела рунную надпись: «Роуэн какашка». Подумала и обвела сердечком. Стоит уже признаться самой себе, этот зловредный оборотень мною почти любим. «Почти» – потому что надо оставить себе хоть какие-то крохи самоуважения и гордости.

– Польщен, – хмыкнул «зловредный оборотень». Я подскочила и едва не свалилась с камня в воду. Большая и толстая лягушка насмешливо квакнула и нырнула в тину. Какие стрекозы здесь красивые. Все что угодно, лишь бы не смотреть на него.

– Рысь… – Он пристроился на песке, прямо на моем творчестве, и вздохнул. – Тебе оно надо?

Я осторожно скосила глаз. Вопрос с подвохом, особенно учитывая, что мы с Лием составили одно милое прошение в ректорат, так что – молчок.

– Я калека, студентка фон Сгольц, – собрался с мыслями Роуэн, и я вылупилась на некроманта как та лягуха.

– Отрезали?

– Что?.. Рысь! Господи, ты бываешь серьезна? Я оборотень, у которого нет второго облика, понимаешь?

– Прекрасно понимаю, – пожала я плечами. Новость, конечно, но мало ли какие тут бывают проклятья или еще что. – Очень даже удобно. Меньше шерсти в доме будет. Знаете, у моей подруги была собачка, так зараза линяла так, что сядешь на диван – и вся попа в шерсти.

– Вы невозможны, студентка фон Сгольц, – покачал головой декан.

– А вы бы не могли определиться, Рысь я или студентка. – Я изобразила в воздухе пантомиму и сама запуталась в обозначениях. – Может, поцелуйчик?

– А не укусишь?

– Из нас двоих оборотень не я.

– Тогда отравишь, – обреченно предположил некромант и легко коснулся моих губ своими. После чего встал и протянул руку. – Мясо уже насажено на шампуры.

– О-о, и с какой частью себя вам пришлось расстаться?

– Ты не Рысь, ты Гюрза, – сообщил Роуэн и привлек меня к себе. Уткнулся носом в волосы и глубоко вздохнул: – Сердечко мое…

– Ваше, мастер, ваше. Только не смущайте меня так больше. Я знаете, как психовала, когда вы ко мне принюхивались?

– Знаю, – немного смутился он. – Это было очень весело.

– И при этом Гюрзой вы меня называете?!

 

Глава 21

Я проснулась среди ночи и долго не могла понять, что происходит. Кариса сидела за столом, сдвинув все конспекты и учебники на мой край. Перо царапало бумагу, сиреневый свет разгонял мрак. Зажженный мной однажды осветительный шар погасить так и не удалось. Потому мы на ночь накрывали его курткой.

– Ты чего? – хрипло спросила я и откашлялась.

– Матери письмо пишу, – так же хрипло ответила Кариса.

– Не улавливаю логики.

– Я думала, – сказала волчица и отбросила тяжелое, золотое с сапфирами перо.

– А я думаю, погода испортилась, – неуклюже пошутила я и села. Закуталась в одеяло, от окна немилосердно дуло.

– Я ставлю мать в известность, что не вернусь в Лес. Знаешь, за волчицами следят не так пристально, как за кошками. Раньше меня это обижало. Сейчас радует.

– Почему?

– Почему радует?

– Почему за кошками следят, почему радует – и так понятно. – Я поежилась. Вот отчего периодически встаю с тяжелой головой. – Вот думаю, если лечь головой к двери, и холод будет идти по ногам. Лучше станет?

– Вряд ли. А почему ты была такая тихая?

– Ага, твоя очередь меня пытать настала? Ползи под одеяло, пошушукаемся.

– Да нет, не пытать. Отвлечься хочу. Матери письмо готово, осталось только отправить. Знаешь, она ведь никогда меня не любила, – Рис пожала плечами, – человеческая кровь в ней сильнее. Хоть в это и не верят. А только отца она не полюбила тоже. Я слышала, он говорил, что его куколка отдается ему так, будто делает одолжение. Никогда не приходила первой. И как только родила меня, воспользовалась правом передышки.

– А что это?

Я поделилась с Карисой одеялом. В человеческом виде Рис занимала места больше, чем в волчьем.

– Когда рождается сильный ребенок, маг и оборотень, женщина имеет право отказать мужу в постели. Чтобы не понести снова. Считается, после одаренного рождается бездарь. Вот так. Этим правом редко пользуются – есть особые составы, чтобы не понести. Но мать воспользовалась.

– И при этом она не хочет бежать?

– Тридцать лет под гнетом клана, – криво усмехнулась Кариса. – Она не приспособлена к жизни. Как и все, кто не покидал Лес.

– Ты у нее одна?

– Нет, еще двое сыновей. Слабаки. Отец отослал ее в дальнее поместье, но, боюсь, вернет назад.

– Но если она не участвовала в твоей судьбе…

– Это не мешает мне ее любить. – Рис пожала плечами. – Другой матери у меня нет.

– Ты твердо решила?

– Угу.

– Ну и молодец. А меня декан поцеловал.

– Да ты что?! – Кариса уставилась на меня во все глаза. – Ничего себе. Ты упрямая.

– Угу, даже не знаю, что по этому поводу думать.

– Переспать.

– С деканом?

– С мыслями. – Рис зевнула. – Ну, какого хрена ты опять страдаешь?

– Рис, можешь заглушку бросить?

– Могу. Бросила.

– Ты не знаешь… У нас с ним… Поводок, между мной и им. Ошейник у него.

– Давай переброшу на кольцо, – выдавила Кариса, выслушав историю моего поступления в Академию. – Тогда его так сильно душить не будет.

– Так можно?

– Если изменения вносит владелец поводка, то да.

Чудо выглядело удивительно безрадостно. С моей руки срывались искры и впитывались в простое, серебряное колечко. Так как все пальцы у меня уже были заняты лунным комплектом, кольцо я надела на большой палец. А Кариса надежно его закрепила магией.

– Теперь можно будет по ночам шкодить, – мечтательно произнесла я.

– Не боишься? Прилетит ведь, и вдвойне. Как ученице и как возлюбленной.

– Думаешь, любит?

– Нет, он каждую студентку целует, – фыркнула Рис и превратилась в волчицу. Спрыгнула на пол и вернулась в свою постель. Вот ведь, накрывай теперь поганку. А про кошек так и не ответила. Наверное, тайна.

* * *

Разбудил нас Верен. Всклокоченный мальчишка покраснел, увидев мою голую ногу. До бедра.

– Собирайтесь, я парней уже разбудил!

– Погоди, я не Вьюга, мои заглушки не вечны. – Кариса кое-как пригладила взъерошенную гриву и махнула рукой. – Все, можно.

– Короче, наши парни мастерскую взорвали.

– Как?

– Это не важно, – смутился Верен, и сразу стало понятно, что юный гений изрядно приложил к этому свою руку. – Суть проста, там были особые чары, и сейчас защита Академии провисла. Идем помогать и сбегаем. Вопрос в том, как вернуться.

– Войти проще, чем выйти. Так, нам нужно пятнадцать минут и Вьюга.

Кариса выскочила из-под одеяла, продемонстрировав фон Тарну коротенькие шортики и маечку. Парнишка покраснел до слез и моментально отвернулся. Вот только позади него стояло зеркало. В общем, этот приличный ребенок выскочил из комнаты. Да так, что вынес вместе с собой крупногабаритного Вьюгу.

– Чего это он? – не поняла волчица.

– Ему пятнадцать, а ты раздета.

– Ну да, он ведь ребенок, – удивилась Кариса.

– Ну, как бы, уже не совсем. Всякие там сны, утренние нежданчики. Светлый возраст. Но все равно ребенок! – строго сказала я в утешение засмущавшейся подруге.

Собрались мы действительно быстро. Заплели обязательных «дракончиков», на которых облизывалась вся женская часть Академии. Нет, в этом мире оказались широко распространены косы. Но увы, все прически были заточены под руки камеристок. Сложные многоуровневые косы, с лентами и бусами. А вот простейший «дракончик» выглядел весьма изысканно для повседневной жизни.

Вьюгу навьючили зверским чемоданчиком Карисы.

– Как некромант, я не слишком сильна, – прояснила волчица давно мучавший меня вопрос. – Я хотела стать экспертом. Потом узнала, что остаток жизни проведу в Лесу, и забила на все.

– Да, я видела твои первоначальные отметки. Одна из первых на потоке, – кивнула я.

– Именно. Теперь придется наверстывать, Дар не будет краснеть за тупую супругу. Да и отработка не за горами.

– Мы с Лием подали прошение, чтобы практика у всех вместе. Исключив, правда, Майю с Охотником. Захотят – сами присоединятся. А то начнется нытье: мы не хотели, вас не просили. Фу.

– Концентрация некромантии зашкалит, – хохотнула Кариса.

Прежде чем удалось сбежать, пришлось ударно поработать. Я заранее передала колечко с «поводком» Верену и велела идти в нашу комнату и никуда оттуда не выходить. С Карисой и Вьюгой мы просочились сквозь провисшие нити заклинания и спрятались за раскидистыми кустами.

– Сейчас в таверну, возьмем пожрать и комнату, там поспим. – Дар повел нас неприметной тропкой через парк. – Ночью на кладбище.

– На ночь его закрывают, – возразила волчица.

– За определенную мзду – откроют.

– И откуда такие знания? – подозрительно осведомилась я. – Ты в нашу группу только в этом году перешел.

– Так это, перед девчонками показывал, что не боюсь. Да это давно было, года три назад. Дурной был.

– Ну, теперь нам покажешь, – хмыкнула Кариса, – как не боишься идти на кладбище, ночью, сразу с двумя некромантками.

– С такими ведьмами куда угодно, – отозвался Вьюга и улыбнулся зардевшейся Рисе.

В таверне Дара знали. Темное, мрачное помещение, сизоватый дымок под потолком, крепкие столы и стулья. И невероятное количество бойцов, всех мастей и возрастов. Пока мы с Карисой оглядывались, он переговорил с барменом и поманил нас за собой.

– Комнаты под глушилками. – Боец чуть смутился. – Но в нашей белье перестелили.

– Какая радость, – вздохнула я.

Коридор был освещен слабо, ни к чему здешним завсегдатаям светиться и позволять себя рассмотреть. Комната удобная, широкая постель со столбиками, стол, полное отсутствие окон и стульев.

– А почему на столбиках такие характерные царапины? – подозрительно нахмурилась Кариса.

– Если поискать под кроватью, найдется ящик с тематическими вещами. Цепи или веревки. – Я потрогала исцарапанное дерево. – Скорее всего цепи. Бедные девушки и их истерзанные запястья.

Повисла неловкая тишина. Я не сразу поняла, как мои слова были поняты. Но объяснять не стала, прошлое Лауры постепенно перестает мне аукаться. Очень уж постепенно.

– Так вы с мастером теперь вместе? – предприняла Кариса попытку начать другой разговор и, принюхавшись, устроилась на постели с ногами.

– Если один неловкий поцелуй можно так назвать, – пожала плечами я. – Мне он нужен. Не могу сказать, когда это произошло. И почему – тоже. Просто случилось. Зато теперь понимаю, почему так расстроилась, когда Иртэ меня подставила, а он не защитил.

– Ну вы даете, – покрутил головой Вьюга, – зато я знаю, почему тебя подставили.

– Жги и падай уже к нам, – повелительно махнула рукой волчица.

– Сейчас еду принесут, не хочу туда-сюда прыгать. А вы давайте, колитесь, как дошли до жизни такой?

– Я не знаю, зачем он убил свою семью, – сказала Кариса. – Думаю, и не узнаю. Но он не дикий. Остальное можно оправдать.

– Рис! Я предпочитаю думать о невиновности мастера, – возмутилась я.

– Зря, – крякнул боец и открыл дверь.

На подносе высились горка жареных пирожков, тарелка с мясом, каравай хлеба, лук, сыр и глубокая миска с густым соусом. Пахло все это просто волшебно.

– Отчего зря? – проглотив первый пирожок, спросила я.

– Потому что, если он, допустим, защищал свою жизнь – его оправдают. Или заплатит. Или назначат работы, магами такого уровня не разбрасываются, особенно если жертвы из простых.

– Отвратительно, – проворчала я.

– А если он невиновен, значит, его подставили, – подхватила Кариса.

– Так и я об этом, – поддакнула я.

– А значит, у него есть сильный и высокопоставленный враг – подставить пасынка Владыки Перевала не так-то просто. И если его цель не достигнута, он будет пытаться снова и снова.

Я молчала. Мясо перестало казаться таким уж вкусным. Но, добавив сметанно-чесночного соуса, я утешилась. Вместе справимся.

– Что там с Иртэ?

– Слухи, – пожал плечами боец. – Она сошлась с Зуром. И получила свое «фи» от гномьей общины. Мол, мы знали, нельзя доверять человечке. Вот я и думаю, что она захотела выйти из положения. Гномы превыше богов почитают судьбу.

– Еще бы, обвалы в штольнях – явление стабильное, – кивнула Кариса и с наслаждением откусила пряно пахнущего мяса. По пальцам волчицы побежал сок, и она слизнула его, забыв про салфетки. Смутилась и отложила выбранный кусок.

– Да. Вот и мнится мне, что она никого подставлять не собиралась. Подмешала сама себе зелье, заметь, столько, сколько нужно. Не обгорела, никаких ожогов. И развела руками: судьба. А тут раз – ты. А подставить не вышло. Гномы, они медленные, но не тупые. Коварство в личных, не торговых отношениях им не свойственно. Это чисто человеческое желание быть хорошим для всех.

– Да, – тихо согласилась я.

– Слабо представляю себе эту пару, – заметила Кариса.

– Не дурнее, чем мастер с Рысью. Не в обиду, подруга, но дичь. Вы же разные. Ты начитанный оболтус, он серьезный ученый.

– Но мы же не знаем, что он вытворял на Перевале.

– Под мягкой лапкой герцогини Кошки особо не забалуешь, – покачала головой подруга. – Я могла бы говорить о ней часами. Но не буду утомлять.

– Вы знакомы? – удивился Вьюга, а я совершенно потеряла нить диалога.

– Не столько, сколько мне хотелось бы. Она предлагала моей матери бежать на Перевал. Туда до сих пор принимают оборотней, бегущих от властной диктатуры Леса. Нам свойственно подчиняться более сильному, но иногда этот элемент дает сбой. Леди Данкварт говорит – это эволюция. Она изобрела этот термин. И теорию эволюции.

А у меня возникло жуткое подозрение, что термин пришел с Земли.

– Ты чего так побледнела, Рысь? Девять из десяти, что ты понравишься потенциальной свекрови.

– А кто сказал, что я пойду замуж? – удивилась я. – Я там уже была, скажу как на духу, не очень там и сладко. Даже если посмотреть на первую супругу.

– Не говори этого мастеру, причинишь боль, – предупредила Кариса. – Большая путаница возникает там, где живет много рас. Традиции и законы смешиваются, создавая противоречивое, нелогичное болото, в котором легко утонуть.

– Я уже давно запуталась, – кивнула я. – И решила жить сама по себе. Условности высшего общества мне больше не подходят, волшебные традиции тоже не всем хороши.

– Так, поели, давайте спать. Не хватало еще между собой перессориться. А я скажу так – мастера ты и правда обидишь. – Вьюга нахмурился, прожевал сыр и продолжил: – Рожать детей по договору очень плохо.

– Это понемногу отходит, – вмешалась волчица. – У людей, а у нас так и вовсе никогда не было. Понимаешь, высокородные не говорят об этом. Но у вас до сих пор в порядке вещей закрыть жену в поместье, чтобы рожала каждый год. В свое время был целый женский бунт. Ведьмы, имеющие и дар, и умение им управлять, объединились.

– И взяли императорский замок штурмом? – восхитилась я.

– И создали Академию-на-болоте, – засмеялась Кариса. – Там до сих пор учатся оборотни и эльфы, люди редко стали туда приезжать. И когда в мир вышли первые обученные ведьмочки, которых было просто не удержать в неволе, появились контракты на вынашивание. Бывает, такие пары живут вместе, но все, что их объединяет, – контракт.

– Мужчин это обижает, – кивнул Вьюга.

– Но доверия у ведьм к магам нет, – припечатала Кариса. – Нет-нет да находится очередная волшебница, потерявшая дар в бесконечных родах. Как правило, это всегда вторая жена.

– Как мне повезло, – выдохнула я и хмыкнула про себя: конвейер по производству волшебников «Рысь-01» ушел на переплавку.

Мы не столько спали, сколько медитировали, выжидая, пока день подойдет к концу. Кариса превратилась в волчицу и улеглась на Вьюгу. Последний то притворялся спящим, то начинал что-то вычерчивать в записной книжке.

До вечера я едва не сошла с ума.

– Подъем! – рассмеялся наконец Вьюга и погладил Карису по волчьему уху.

До кладбища мы добирались перебежками. Карету Вьюга брать запретил:

– Слухи пойдут.

– Да кто узнает? – проворчала Кариса.

– Возчик и расскажет, мол, было дело на днях. Странная компашка среди ночи на кладбище отправилась. Ждать нам теперь всадников на четырех мертвых лошадях.

Темное небо, крупная, полная луна. Луна?

– Кариса, как оборотень может забыть про полнолуние?!

– Я не забыла, – удивилась она и повернулась ко мне. На красивом лице фантасмагорично горели желтые, волчьи глаза. – Я проигнорировала.

– Какие еще сюрпризы нас ждут?

– Никаких, Рысь, ты начиталась в библиотеке легенд, – фыркнула волчица. – Полнолуние влияет на зелья, артефакты и артефакторов. И да, немного на оборотней. Но на мужчин куда больше, чем на женщин.

Богатое кладбище походило на маленький город. Не было привычных могил с надгробиями. Только небольшие, стремящиеся ввысь некрополи, окруженные цветами и ровно постриженным кустарником.

– За одной оградой два кладбища, – негромко произнес Вьюга. – Там, с другой стороны, все выглядит иначе. Забавно наблюдать этот переход.

– От посмертной роскоши к посмертной же убогости, – вздохнула я. – Кому нужны эти строения?

– Живым, – пожала плечами Кариса. – Не ценив родную кровь при жизни, мы начинаем искупать реальные и воображаемые грехи после смерти близких. Глупо, но действенно.

Она уверенно вела нас, оставляя позади заботливо ухоженные участки кладбищенского благополучия. Склеп, перед которым мы остановились, был стар.

– Мне казалось, вы отстроились заново?

– Изнутри. Сама увидишь. – Она передернула плечами и легко отперла дверь.

Внутри склепа места оказалось больше, чем снаружи. Оно и понятно, если городить такие посмертные квартиры, места станет не хватать. Так и вижу объявление: «Сниму гроб в вашем склепе».

– Ты чего дергаешься? – Вьюга поддержал меня под локоть.

– Нервничаю.

– На Карису посмотри, – укоризненно заметил боец. Я только вздохнула. Мне порой казалось, что у подруги не нервы, а титановые канаты. Посопливела, поревела, встряхнулась и пошла дальше. Я терплю, держу в себе и срываюсь. Эх.

Тело ди-Валль лежало на каменной плите. Запах стоял соответствующий прошедшему времени. Кариса постучала ногтем по пластинке фильтра и начала священнодействовать, то и дело прося посветить. Мы с Вьюгой едва дышали, отворачиваясь и натужно сглатывая. Иногда даже в унисон.

Кариса работала долго. Или нам так казалось – тягучий, смрадный воздух склепа околдовывал сознание. Пальцы сводило от холода, сиреневые отсветы плясали на стенах, но ни волчица, ни боец этого не замечали.

– Вовремя пришли, еще немного – и было бы не доказать, – сообщила Кариса, укладывая в сумку небольшие пузыречки.

– Что там?

– Фрагменты тела ди-Валль. Давайте выйдем на свежий воздух.

Не покидая территории склепа, мы устроились прямо на ступеньках. Вьюга достал флягу с крепленым вином и два серебряных стаканчика. Налил для нас, а себе оставил флягу.

– Она была беременна. – Кариса облизала губы. – Ее любовником был человек, не маг. Не богатый, ничем не примечательный воин. Я говорила, хорошим это не кончится. Но кто бы меня послушал.

– Они хотели бежать?

– Идиоты, они собирались пожениться. Он нашел работу в городской страже, она планировала хорошо показать себя на отработке, после Академии. Когда нас вызвали в Лес, парень погиб на дуэли.

– Вот черт, может, случайность?

Вьюга глотнул из фляги и поморщился, боец не любил сладкие вина.

– Его вызвал Ро-кальс.

Кариса допила и протянула бойцу стаканчик, жестом показав, что больше не будет.

– Кто он?

– Подлец, – отрезала волчица.

– Бесчестный человек, – уточнил Вьюга, – завзятый дуэлянт. Ты платишь, он вызывает обидчика на дуэль и убивает. Мерзавец, но великолепный боец.

– Я боюсь. – Кариса дернула плечом. – Утром я отправила письмо матери. И готова сказать тебе, любимый, «да». Вот только… Боюсь.

– Все будет хорошо, – Вьюга прижал ее к себе.

– Рис, получается, ди-Валль убил кто-то из своих?

– Да.

– Но это твой шанс. – Я прикусила губу. – Цинично, конечно. Но ты можешь отослать все эти образцы отцу и уточнить, что была не одна. И что Вьюга требует тебя себе в жены. А его подруга, то есть я, ну не знаю… Молчит и хочет обещания исполнения одного желания. И все это прямо сейчас, пока еще можно доказать. ОГБР порядком устало от насмешек, и клан обвинят сразу во всех убийствах.

– Ты страшный противник, Рысь, – присвистнул Вьюга.

– И преданный друг. – Кариса притянула меня к себе, и некоторое время мы сидели втроем, крепко обнявшись.

– И потом, там у вас Говорящая с Лесом объявилась, им не нужны скандалы, – припомнила я.

– Может получиться, – кивнула волчица.

– В любом случае наша главная задача сейчас – вернуться в Академию и не спалиться, – фыркнул Вьюга и встал, поднимая вместе с собой нас.

 

Глава 22

Мы в замешательстве стояли перед высокой стеной. Нити заклинаний немного гудели, привыкая к нагрузке. Кто-то очень ответственный восстановил дыру в защите меньше чем за сутки. Такая оперативность могла порадовать только ректора, но не нас.

– Эпично, и что делать будем? – Кариса толкнула локтем в бок Вьюгу.

– Молиться, на самого лучшего, самого доброго и самого прекрасного боевого мага в Империи, – хохотнули за нашей спиной.

– Лион! – Вьюга пожал руку бойцу. – Спасибо.

– Молиться буду, но молча, – коротко ответила Кариса.

– Все понимают, что сегодня мы спим как на полигоне, чтобы утром быть свежими? – грозно напомнил Вьюга.

– Да, понимают. Кое-кто и так постоянно использует медитацию. – Подруга хитро покосилась на меня. – Я просыпаюсь оттого, что «лучшая ученица» лихорадочно пролистывает учебники, делает выписки. Мрак.

– Но магия – это невероятно интересно, – удивилась я.

– Книжный червь! Знаешь, может быть, вы и не такая странная парочка, как кажется, – хохотнул Вьюга.

Лион махнул рукой нам на прощание и вернулся к обходу стены. Только теперь уже изнутри.

– Ди-Овар, фон Сгольц и Вьюга!

Этой ночью все повадились появляться за нашими спинами. Но среди ночных кошмаров профессор Ильв была худшим.

– Профессор Ильв! – слаженным хором произнесли мы.

– Итак, вы пытались проникнуть за стену? И что же вам понадобилось? – спросила эльфийка, сложив руки на груди. Всем своим видом показывая – у таких, как вы, не может быть достойного оправдания.

Мы скорбно молчали, понимая, что сначала нас умертвит и высушит Ильв, а после воскресит и вылюбит декан. И тут меня осенила гениальная идея:

– Мы ходили искать живописное место. – Я скорбно вздохнула. – На пути Карисы и Дара слишком много условностей. Мы хотели найти местечко, где нет охранных чар, – помолвку провести. Особенную. По личной задумке.

Эльфийка охнула и отвесила мне полновесный подзатыльник:

– Вы понимаете, чем это могло кончиться?

– Тем, что я стану второй женой нелюбимого человека?

– Или тем, что Вьюга будет драться со взрослым оборотнем, по закону стаи, чтобы с боя забрать свою женщину себе? – добавила я. – И равного брака у них уже не будет. Это если Дар победит. Сколько лет твоему официальному жениху?

– Он ровесник мастера Данкварта, – пожала плечами Кариса.

– Ох, дети… – вздохнула Ильв. – Эльфийская помолвка, вот чем я вам могу помочь. Но это не только на всю жизнь. Смерть и новое рождение – вы не будете счастливы ни с кем другим. Это очень серьезно.

Вьюга крепко прижал к себе волчицу и поцеловал доверчиво подставленные губы.

– То есть согласны… Идите к себе, фон Сгольц. Таинство эльфийской помолвки не терпит присутствия посторонних.

– Да, профессор.

– Вы трое все равно будете наказаны, – так же отрешенно заметила Ильв. – Я позднее решу, что с вами делать.

В нашей комнате спал Верен. На моей постели, поверх одеяла. Будить я его не стала, если я все правильно понимаю, этим утром Кариса уже не вернется.

Едва я закрыла глаза, как зазвонил колокол. Плестись в умывальню было откровенно лень. Но ходить с нечищеными зубами хотелось еще меньше. Верен тер заспанные глаза и зевал. Забрав у него кольцо с «поводком», я влилась в сонный ручеек девушек-студенток.

Взбодрили меня неожиданно. Пока я ковырялась в своей косметичке и возвращалась за зубной пастой, основной поток жаждущих водных процедур истаял. И удалось насладиться одиночеством.

Наклонившись над раковиной, я смывала пенную маску – как-никак надо следить за собой. Особенно если любимый человек есть. И если кожа стала сальной. Вернее, особенно если кожа стала сальной.

Доступ к воздуху перекрыли неожиданно. Жесткая, толстая веревка оплела горло, неизвестный навалился на спину, затягивая петлю. Я скребла пальцами по горлу, пытаясь хоть немного оттянуть веревку.

– Что у тебя с некромантом? Сейчас я дам тебе дышать.

Ответить я смогла не сразу – я дышала. С хрипом и свистом втягивала в себя прекрасный воздух.

– Любовь у нас, – выдавила я, и пальцы обдало морозом.

– Отлично.

Боль я почувствовала не сразу. Сначала что-то сильно ткнуло меня в бок. Лезвие входило с усилием, лед на пальцах стал нестерпимо холодным. Уперлась руками в умывальник и бросила тело назад. Вот только моя противница уже исчезла, и я упала на пол. Прижав руку к левому боку, нащупала рукоять ножа. Господи, с какой стороны печень?!

– Рысь! Господи, меня Вьюга убьет на твоей могиле! – Верен рухнул рядом. Что он делает в женской умывальне? Ах да, мы же поклялись не ходить по одному… Какие глупые мысли приходят в голову…

Чьи-то голоса слились в один неразличимый рокот. Бок пугал своей нечувствительностью, зато горло отрывалось за двоих – саднило и болело невероятно. Резкий запах подсказал, что меня принесли в больничное крыло.

– Иртэ! – закричал тренер Зур.

Да вот хрен вам всем. Откуда только взялась эта злость? Я потянулась мысленно к кольцам, забирая силу. Все тело словно пронизало могильным холодом, и мне удалось сесть на постели:

– Я отказываюсь от врачебной помощи целительницы Иртэ. Ввиду произошедших между нами перипетий у меня нет уверенности, что ее действия будут всеобъемлющи и направлены на мое исцеление, а не наоборот. Прошу и требую пригласить целителя-стажера Лигура.

Я рухнула на спину, и сознание померкло.

* * *

Мерный писк приборов, шум искусственных легких – реанимация целительского покоя была до ужаса похожа на свою товарку с Земли. Я разлепила веки, сглотнула сухим горлом и скосила глаза вправо, затем влево. Справа было широкое окно, за ним – светлый день и больничный парк. Ну или не больничный.

Слева, в кресле, спал мой декан. Под глазами залегли тени, волосы в беспорядке.

– Мастер…

Короткое слово наждаком прошлось по горлу. Откашлявшись, отчего на глазах выступили слезы, я обернулась на Роуэна. Но он не проснулся.

– Я его сонным заклинанием приложил, – объяснил сочный басок от двери – Доброе утро. Ох и заставила же ты меня побегать. Вот, выпей. Горло подлечит. Что помнишь?

– Все помню, – удивилась я. – По минутам не расскажу, но провалов нет.

– Я сейчас приглашу мастера Дарго, – улыбнулся Лигур. На самом деле с его страшноватой рожей эта улыбка больше походила на гримасу. – И да, благодаря тебе я полноценный целитель. С того света вытащил, не прибегая к помощи опытных коллег.

– Здорово, – восхитилась я. – Но с другими пациентами придерживай информацию, вдруг на истеричку попадешь.

– Я был в тебе уверен, – хохотнул Лигур и закатал рукава мантии, обнажая мускулистые руки, покрытые короткими черными волосками. И темный след от татуировки.

Лигур, как и Роуэн, выглядел помятым. А вошедший вскоре Лион – озабоченным.

– Ну и задала ты перцу! Иртэ привлекли к проверке на соответствие занимаемой должности, – сообщил Лион. А Лигур пожал плечами:

– Гномка не самая популярная личность. В Академии она больше пряталась от коллег, чем работала. Слишком уж она занята подчеркиванием своей гномьей крови, а не реальными делами.

– Но ведь у гномов свое отношение к целительству? – возразила я. Уже не хрипло, но голос был слабым и тонким, как у настоящей Лауры. Она училась говорить как высокородная дама, нежно, чуть устало, будто вот-вот потеряет сознание. Теперь и я так могу.

– То-то и оно. Ну, рассказывай, – потребовал Дарго.

Он принес с собой стул и устроился на нем верхом. Целитель Лигур уверенно сел на мою койку, а я только вздохнула. Наверное, это судьба – делиться сокровенными метрами личного пространства с малознакомыми людьми.

– Проснулась, Верен спал в моей постели, я в постели Карисы. Где была Кариса, вас не касается.

– А меня? – ничуть не сонным голосом осведомился Данкварт.

– А можно после? – Я робко улыбнулась. Декан смотрел на меня холодными глазами человека, привыкшего разделывать молоденьких студенток на кровоточащие части.

– Хорошо, продолжайте, студентка.

Вот есть хорошая фраза: сердце пропустило удар. Мое сердце начало стучать в ритме «какая наглость».

– Я пошла умываться, забыла зубную пасту, вернулась, Верен уже ушел. Взяла забытое, пошла в умывальни. Совершила все необходимые процедуры, и когда наклонилась последний раз ополоснуть лицо, мне на шею набросили удавку. Женщина. Крупная, но не толстая. Скорее высокая. Она надавила на спину и придушила, достаточно сильно. Спросила, что у меня с мастером Данквартом.

– Это поворот, – усмехнулся Лион. – И что вы ответили?

– Что у нас любовь. – Я не смотрела на некроманта. – Это, конечно, не так. Станет ли прославленный мастер интересоваться студенткой, приносящей ему исключительно проблемы, но уж очень мне хотелось ее взбесить.

– Неразумно, – покачал головой Лигур.

– Я полагала, что это студентка. Призвала магию, и если бы не кинжал… – Я вздохнула. – Вот и все. Потом прибежал Верен, как только догадался, где я. Потом был целительский покой. Я сказала то, что хотела и на что имела право, и потеряла сознание. Все.

– Своим высказыванием ты нанесла серьезный урон репутации целительницы Иртэ, – хмыкнул Дарго.

– Вот уж скажешь, она и сама молодец, без моей помощи справилась. Сначала от бороды избавилась, подмешав сама себе огненное зелье в крем, а потом попыталась свалить на судьбу в лице студентов. И когда не вышло, окрысилась на меня. Будто я вешалка для собак, – возмутилась я.

Декан молчал, и это бесило. Неужели в этой ситуации он считает меня в чем-то виноватой?

– Это удар и по Академии, – все же разродился Данкварт.

– Что именно удар по Академии? – горько спросила я. – То, что на студентку напали, или то, что об этом стало известно? Целитель Лигур, погрузите меня в сон, я плохо себя чувствую. Если возможно ограничить количество посетителей, я буду вам благодарна.

– Увы, выкинуть из палаты вашего наставника я не могу, – вздохнул целитель. Я пожала плечами:

– Тогда ограничение не имеет смысла.

– Зато я могу выгнать всех остальных, – спокойно заметил Роуэн. – Извольте выйти, господа.

Я прикрыла глаза. Было обидно, но как-то отстраненно. Не верила ведь, что нравлюсь ему. Была права.

– Я был неправ, Рысь, – негромко произнес некромант. – Ну же, посмотри на меня. Девочка, я все время забываю, твоему возрасту свойственна излишняя драматичность.

– Вовсе нет.

– Вовсе да, – нахмурился он. – Ты запретила целительнице Иртэ лечить тебя и назвала другого врача. Магия толкует речи своих адептов прямо. Сказано – целитель Лигур, значит, он и должен тебя врачевать. Из-за своей порывистости ты едва не погибла, и сердит я именно поэтому. Я уже в красках представил следующее практическое занятие, где материалом будет твое мертвое тело!

– Вы бы меня пустили на ингредиенты? – улыбнулась я.

– И чему вы улыбаетесь, несносная девчонка?

– Тому, что вам не все равно.

Он подтащил стул поближе, сел и очень серьезно посмотрел на меня:

– А какая может быть причина, Рысь? Если мне все равно, то к чему все было?

– Когда человек тебе небезразличен, – я сглотнула, – никогда не верится. Ум одно говорит, сердце другое. Зачем я вам? Вы взрослый, состоявшийся человек. Оборотень. У вас профессия и громкое имя. В определенных кругах.

– И поводок, – хмыкнул некромант. – Я обвинен в убийстве. И сам до конца не уверен в собственной невиновности. И вы, молодая, красивая, одаренная.

– Да, одарена я щедро, – в тон мастеру ответила я. – Особенно способностью находить приключения. Признайтесь, вы коллекционируете разбитые сердца.

– Не люблю высоких женщин, – сморщил нос Данкварт. – Так что у нее нет шансов.

Он осторожно коснулся губами моего лба и тихо попросил:

– Будь аккуратна, прошу тебя. И тебя еще ждет серьезный разговор.

– Я запуталась, мы выкаемся или тыкаемся? – таким же шепотом спросила я.

– Ты можешь обращаться ко мне так, как захочешь, но только наедине. И прежде чем в этой красивой, но заполненной лишь наполовину голове сформируется обидка, – это для тебя. Любовная связь с осужденным убийцей – не лучший пункт биографии.

– А ты осужден?

– Да. По счастью, вмешался отчим, и дело отправили на доследование.

Роуэн сам погрузил меня в сон. И целую неделю я просыпалась, ела, пила, при помощи медсестер совершала разные упражнения, в том числе и акробатический номер «сходи на судно», и снова засыпала.

Так прошла неделя. Забегали ребята, всегда кучкой и в сопровождении Лиона. Декан приходил утром и вечером, целовал меня в щеку сухими губами. Усаживался рядом и, поглаживая по голове, читал лекции. Да-да, все, что проходили на профильных занятиях ребята, он зачитывал мне. Мы не говорили о будущем, о наших чувствах – это было сложно для обоих.

Утром, до визита Роуэна, явился Лигур.

– Ну вот и все. Придет твой декан и заберет тебя. Нагрузка обычная, мы тебя зельями накачали по самые ноздри, так что можно даже превысить немного. Мне тут выговор влепили, за панибратство с пациенткой.

– Со мной – можно. Я как-никак первая пациентка.

Лигур усмехнулся и присел. Помялся немного и все же спросил:

– Закрепишь меня как своего личного целителя?

– Давай ты все сам, а я подпишу? – серьезно спросила я.

– Хорошо. И спасибо, для меня это очень важно, – так же серьезно ответил громила-целитель.

Я кивнула в ответ, и до самого прихода мастера мы молчали. Пока Лигур объяснял некроманту, что мне действительно все-все можно, я потягивалась всем телом. И где-то на середине потягивания меня заклинило. Нет, не по причине физического недуга. Я просто вспомнила про «поводок», проверила на руке наличие кольца и окончательно перестала что-либо понимать.

– Рой, – неуверенно позвала я и тут же оправдалась: – Лигур не посторонний – он теперь мой личный целитель.

– Знаю замечательное средство от ранней седины, – сочувственно произнес некромант и хлопнул целителя по мощному плечу. – Что?

– А как ты, ну, это… – Я не хотела говорить о «поводке» вслух, поэтому изобразила удушение.

– Я лекции перенес в больничный морг. Здесь и ночую.

– А разве не нам все трупы доставляют?

– Нет, если кто-то умер у целителей, здесь его и вскрывают, и обмывают, и родственникам выдают.

– Только не все забирают, – поправил Лигур. – Так что у нас и кладбище есть свое. Я тебя так и положил, чтоб у студентки-некромантки окно выходило на могилки.

– Спасибо, – ошарашенно выдавила я. Вот не знаю, плакать или смеяться от такой заботы?

Удивительно, сколько вещей мне сюда натащили за неделю. Мы с Роем с грустью смотрели на внушительную горку на постели и вздыхали – сумки не было.

– Я могу снять куртку, и положим все в нее, – задумчиво предложил некромант.

– Можете оставить пока. – Лигур вернулся с бумагами, где я с гордостью поставила свою закорючку. «Рысь» с завитушками, хорошо, не пришлось менять родную подпись. – Палаты после сильных магов месяц не заселяют, если есть возможность. А этот реанимационный блок непопулярен, – Лигур мотнул головой на окно, – не хотят люди смотреть туда.

– А некоторым полезно, – кивнул некромант.

– Да, я вот одного лихача спецом перевел в соседнюю палату, – хохотнул Лигур. – Захожу, на холмик показываю, говорю, а там у нас лежит Инсам, первый гонщик в истории Столицы. Бледнеет пациент, но на поправку идет.

– Ладно, говорят, это к возвращению, – я пихнула свои сокровища обратно в тумбочку, – но, надеюсь, на меня не подействует.

– Возникло желание спалить твое барахло к ракшасовой матери, – проворчал декан и вздохнул. – Но я не огневик.

– Это где ж вы, мастер, живого огненного видели? Окромя Владыки Перевала их больше-то и нет.

– Он мой отчим, да и сын его унаследовал два семейных дара – огненный кошак, – добродушно хмыкнул Данкварт и добавил: – И ракшас его знает, сколько пламенных бастардов по деревням подрастает. Ух, матушка и задала ему однажды трепку – ко мне приехал, месяц боялся в герцогство вернуться. У леди Данкварт особое отношение к байстрюкам.

– Это правильно, не должно быть ничейных детей, – кивнула я и выпрямилась. – Я готова к свершениям!

– Вот свершений, Рысь, точно не надо, – испугался некромант.

* * *

Устраивать праздник ребята не стали. Как грубовато выразился Вьюга, в прошлый раз порадовались, а я вновь в больничку загремела. Поэтому вечер мы провели в финальной тренировке на полигоне.

В тренировку вошла упрощенная программа – Вьюга предположил, что тренер воспользуется привычным методом. Но упростит – иначе цивилы поубиваются еще на полосе препятствий.

За два часа нам удалось пройти половину. Вьюга вымученно улыбался и вздыхал – сам он все это проскочил бы за полчаса.

– Мы не можем быть хуже всей Академии, – шепнула я погрустневшему бойцу. – Как минимум есть факультет алхимиков. А девицы с травоведческого?

– Так-то оно так, – вздохнул Дар и принялся гонять задыхающегося Верена.

На самом деле фон Тарн сильно нас замедлял. Физическая подготовка у него была хуже всех. Где-то рядом болталась Майя, и после нее шла я. Третья с конца. Но Верен очень уж отставал – не умел бегать и слабо подтягивался. Вьюга кусал губы, клялся, что после зачета загонит пацана на тренировочную площадку и жизни ему не даст. Но вслух фон Тарна никто не упрекал – он и сам понимал, что отстает. И очень по этому поводу переживал.

Охотник попытался было открыть рот, но Кариса ненавязчиво отвела его в сторону и напомнила, что если убрать Верена, обузой станет Майя. Что только на фоне алхимика человечка выглядит пристойно. И если он, Охотник, доведет мальчишку, то его и без того увечную на голову любовницу доведет она, Кариса. Тут вмешалась я, добавив, что тоже поучаствую в избиении младенцев.

– Отдыхаем, едим, спать не будем – нет смысла. – Вьюга установил над костром треногу с котелком. – Каша, надо будет сварить ее заранее, а на зачете уже разогреть. Девочки, справитесь?

– Да, командир, – пропели мы с Карисой хором.

Кашу Дар безбожно пересолил. Я подтолкнула Карису локтем и напомнила о примете: пересолил – значит влюбился. Как выяснилось, в этом мире так никто не говорил. Ну, ладно, теперь заговорят.

Один только Лий с невероятным спокойствием наворачивал кашу. Даже не морщился.

– У тебя немыслимое самообладание, – восхитилась я, – она же соленая невероятно. Ты и лимоны так же ешь?

– Могу съесть лимон, не очищая кожуры, как яблоко, – спокойно улыбнулся эльф и чуть повернул голову, показывая небольшие шрамы под челюстью.

– Что это? – подозрительно уточнила я. Вот нутром почуяла, ничем хорошим быть не может.

– Шрамы, – озвучил очевидное Лий. – Матушка родила меня, подобреть не успела. А в детстве я был очень капризным, то мне было слишком сладко, то слишком солено, – эльф пожал плечами, – вот она мне вкусовые рецепторы и вырезала. У нас, эльфов, немного иное строение тела и нервных окончаний.

– Ракшас знает что, – выдохнула я, по позвоночнику побежали мурашки.

– Да ладно, – Лий улыбнулся, – я не знаю, чего лишился. А матушка с десяток лет назад резко повзрослела, видит меня – слезами заливается. Я еще и поэтому решил пожить среди людей. Может, еще разок родит и меня в покое оставит? Как думаете?

На полянке повисла тишина. И только эльф спокойно доедал пересоленную кашу, осторожно собирая корочкой хлеба остатки с краев тарелки.

 

Глава 23

Этим утром я была освобождена от занятий – декана вновь вызвали к Дознавателю. Но в этот раз поездка была совсем иной. Я сидела рядом, время от времени касаясь руки любимого, и получала в ответ ласковый взгляд. Правда, раза после шестого взгляд из полного нежности превратился в немного осуждающий. Но кого смущают эти мелочи.

Меня вновь оставили в персиковой гостиной. Я уже не так беспокоилась, потому прошлась, рассматривая картины, разнообразные тарелочки на изящных полочках, букеты цветов, приколотые к плюшу, коим были обиты стены. И едва не пропустила шелест шагов. С некоторых пор я тщательно слежу за спиной, оттого развернулась резко. Так, что полночно-синяя юбка эффектно взметнулась вокруг моих ног. Даже неловко на секунду стало.

Сделала книксен. Сегодня передо мной стояла не несчастная, запуганная жена, но герцогиня, полная внутреннего достоинства. Как бы я ни относилась ко всем этим вещам, а маркиза должна приветствовать ее первой.

– Вы вновь здесь, маркиза фон Сгольц, – холодно произнесла герцогиня.

А я спохватилась, что даже не представляю не только как ее зовут, но и как зовут Дознавателя. Ракшас, позорище. А ведь в блокноте давно выписан список самых приметных фигур Столицы.

– Я ассистент мастера Данкварта, сопровождаю его там, где требуется, – кротко заметила я.

– В наш дом. С каких пор ему требуется сопровождение, – скривила губки синеглазая фея. Оглядев меня с головы до ног, она поправила тончайшее кружево на платье, одновременно сверкнув алмазной крошкой броши. Высший пилотаж.

– С тех пор как я у него появилась, он берет меня всюду, – довольно двусмысленно произнесла я.

Бинго. Красавица немного побледнела и дернулась. Так-так, все же мой некромант коллекционирует разбитые сердца.

– Довольно громкое заявление, – справившись с собой, произнесла герцогиня.

– Ни в коей мере, миледи. Только констатация факта. У мастера очень напряженный график, – многозначительно произнесла я, – иной раз необходимо расслабиться. Личный ассистент – идеальная кандидатура.

– Вы чрезмерно откровенны, маркиза, – процедила блондинка.

– О чем вы, миледи? Кому, как не мне, взять на себя часть забот мастера, пока он сможет немного отдохнуть? – вскинула я брови, набрасывая на себя вид абсолютной невинности.

Этой гримасе я научилась у эльфа. Когда Лий подбрасывает мух в кашу, он всегда делает настолько одухотворенное лицо, что все косятся на меня.

– Позвольте предложить вам чай.

– Буду благодарна. – Можно подумать, на этот вопрос предусматривается иной ответ.

Разговор не клеился. Персиковая гостиная начала раздражать своей слащавостью. Взгляд метался по стенам в поисках хоть какого-нибудь яркого, контрастного пятна, но увы.

– Вам нравится этот интерьер?

– Слишком сладко, – покачала я головой, – никакой индивидуальности. Если вы хотели услышать мое мнение. Если нет – то ваша гостиная изумительна.

– Браво, маркиза. Вы сказали Белль ровно то же, что и я. Твоя ассистентка – истинное чудо, Рой. Дамы, позволите присоединиться к вам? – Герцог стоял в дверях. За его спиной маячил мой декан.

Белль поспешно кивнула, покраснела, разлила чай и замерла. Я откашлялась и поспешно заняла возникшую паузу:

– А что, милорд, скоро ли решатся проблемы, возникшие в Академии?

– Вот я и хотел вас порадовать, Рысь, – улыбнулся герцог. Дознаватель явно нечасто это делал. И будь мы чуть ближе знакомы, я бы предложила ему потренироваться перед зеркалом и не пугать людей.

– Порадуйте, милорд.

– Вы можете обращаться ко мне по имени, – подбодрил меня Дознаватель.

Превосходное предложение для малознакомой маркизы. Практически прямое предложение перейти на максимально неформальный стиль общения. Такие вещи, как правило, включают в себя еще и постель. Нет, это не для меня. Благо и имени не знаю.

– Инграм, ты герцог Овьелль, не смущай маркизу, ей неуместно такое панибратство, – пришел мне на помощь Рой.

Дознаватель весьма понятливо сощурился. Не люблю слишком умных мужчин. Вот даже милашка Шерлок из британского телесериала хорош только на экране. В жизни я утопила бы его в ванне, невзирая на активное сопротивление.

– Чем же вы хотели порадовать меня, милорд?

– Вы дали Департаменту Безопасности зацепку, – тонко усмехнулся герцог. – Дважды. Лично вы.

– Услышав ваше обсуждение истории гениального теоретика Роан Лагрим, я связался с одним старым знакомым, – объяснил мне Роуэн. Он был немного напряжен.

– Тем самым, что отсрочил твою казнь? – невинно спросил герцог.

– Хороший, должно быть, человек, – заметила я, и некромант немного расслабился.

Да, я виновата, что сняла заглушку с комнаты. Но мы все равно бы не стали ловить преступницу. Это все-таки дело ОГБР.

– Госпожа Лагрим бежала из города в сторону Гранполиса. – Овьелль причмокнул губами. – Мы считаем, что ей нужен донор. Та девица, что обманула ее. Лагрим видели выезжающей из города.

– Кто-то очень глазастый ее рассмотрел, – покачала я головой. – Я вот не смогла бы ни по картине, ни как иначе опознать.

– Есть люди, занимающиеся этим на профессиональной основе, – тонко усмехнулся Дознаватель.

– Эти люди наверняка работают на вас. А еще? Вы сказали, я дважды навела вас на мысль?

– Вампир, – с удовольствием произнес герцог, и его супруга ахнула. – Тот самый, что не пережил встречи с вами. Он улизнул из подвала Лагрим. Ее работа, та, что была анонсирована в последнем «Вестнике артефактора», касалась именно упырей. И бойцы будут ей посмертно благодарны.

– Она экспериментировала над ним? – Я прижала пальцы к губам.

– Не только, – Данкварт вздохнул, – это младший брат ее дуала. Его похитили и обратили по заказу Лагрим. На самом деле на поверхность сейчас всплыло столько дерьма…

– Ах, побойтесь Господа, – нежно пропела герцогиня. – Такие слова неприличны.

Я на секунду зависла, разыскивая во фразе Данкварта хоть что-то неприличное.

– Прошу меня простить. Лорд, леди, позвольте покинуть вас.

И еще полчаса мы потратили на словесные реверансы. После чего герцог прямо при супруге повторил свое предложение. То самое, идти к нему второй женой с открытым контрактом. Натянуто улыбнувшись, я не нашлась, что сказать. Просто молча развернулась и вышла. Подождать Роуэна я могу и в мелдо. Моей пролетарской душе это вреда не нанесет. Не была я светской львицей – нечего и становиться.

Декан пришел быстро. Вскочил на подножку мелдо и ласково коснулся губами моих губ. На мгновение замер, смешно фыркнул-выдохнул и соскочил на землю. Обошел машину и сел на водительское сиденье.

– Отчего он так настойчив? – Я потеребила манжет. – Из-за своей супруги? Герцогиня явно влюблена в тебя. Это что-то вроде «пусть моя жена меня не любит, но тебе твоя ассистентка не достанется»?

Я не смогла произнести «любимая». Мы не обменивались высокопарными, пафосными фразами. И я не рисковала начинать первой.

– Белль была моей невестой, – неохотно произнес Рой. – Мне эта идея не нравилась, но с отчимом я не спорил. А мать только улыбалась, пожимая плечами и уговаривая меня поступить так, как хочется. В силу определенных причин только мой ребенок, зачатый в браке, будет полноценным владельцем графства ди-Ларрон.

– Она тебе не нравилась? Красивая.

– Когда мы встретились, она упала в обморок от ужаса. Оборотень-некромант. Я в красках представил нашу супружескую жизнь и приостановил ухаживания.

– Ты был женат, – подозрительно нахмурилась я.

– Мне нечего сказать в свое оправдание, – криво усмехнулся Данкварт. – Я напился, что мне вообще-то совсем не свойственно, прихватил какую-то девицу из таверны и заставил друга провести над нами обряд. Это я еще помню. А вот последующее утро, когда меня нашли над стылыми телами новоиспеченной супруги и ее братца, – уже нет.

– Выглядит как подстава, – протянула я.

– Потому и удалось отправить дело на доследование. Ракшас, до чего неприятно с Лагрим вышло.

– Отчего?

– Ее отец, ныне покойный, находился на обеспечении герцогства. Я тогда ребенком был. – Роуэн потер переносицу. – Он отправился в дозор вместо моего отчима. Он и его отряд. Это семейная тайна.

Несмотря на эмоциональный разговор, некромант вел машину очень уверенно. Лавировал, вовремя притормаживал. Ему были известны максимально опасные участки дороги – где пешеходы бежали через дорогу, не глядя по сторонам.

– Рысь, – некромант вздохнул, – у меня нет доказательств того, что вы покидали Академию. Но за ближайшую провинность я накажу вашу группу втройне. Нельзя было сбегать. Слишком опасно.

– И полезно. Убийца ди-Валль найден, но это личное дело Леса.

– Ракшас! – Мелдо тряхнуло. Роуэн замер, приводя дыхание в порядок. – Рысь, Богом заклинаю, некромантом-предком прошу – не лезь во внутренние интриги Леса. Пропадешь и сама не заметишь.

– Ты чего? – Я положила ладонь на локоть разозленного некроманта. – Не нужны мне их интриги. Карисе помощь нужна была, так все вроде разрешилось.

– Будем надеяться. Ди-Овар волчица, – он потер лицо руками, – будем надеяться.

Я прижалась к некроманту и промолчала в ответ на его ворчанье, что я порчу свою репутацию. Мне наплевать, я ведьма, некромант и просто счастливица.

– Я слишком слаб, чтобы оттолкнуть тебя, Рысь.

– Мне ты этим лучше не сделаешь, – шепнула я. – Разве будем мы оба счастливы? Разойдясь не оттого, что поняли – нет чувств, а из-за ложного понимания правильности.

Разговор не клеился. И слава Богу, ракшасам и кто еще есть в этом мире. Не представляю, удержал ли бы мелдо некромант, отвлекаясь на беседу. Уже у стоянки Академии нас подрезали два роскошных автомобиля. Данкварт выругался так, что у меня загорелись щеки.

Полностью проигнорировав нас, из автомобилей выскочили роскошно одетые мужчины, помогли выбраться своим дамам и устремились к Академии. Да так шустро, что я только диву далась. А как же степенно шествовать, не роняя достоинства?

– Это что? – выдохнула я.

– Предвестники бури, – довольно поэтично выразился некромант.

– Только бы с ребятами было все в порядке.

– Моим студентам эти люди не родственники, – успокоил меня декан. – Кыш в свою комнату. Завтра будете поднимать подготовленные мною образцы. Наступила пора зачетов. А то, чувствую, после того безобразия, что Зур зовет «командным зачетом», профильный вы точно завалите.

В комнате сидела зареванная Кариса, рядом с ней Лий. Сердце пропустило пару ударов.

– Все живы? – в первую очередь поинтересовалась я.

– Пока да, – лаконично произнес эльф. – За Вереном не уследили. Помнишь двух куриц с алхимического?

– Приворотное? – ахнула я.

– Хуже, – насморочным голосом возвестила Кариса, – два приворотных. Его едва откачали, и пошла вторая волна инт… ист…

– Интоксикации, – нетерпеливо подсказала я. – И что?

– Забрали в город, – эльф поджал губы, – боюсь, что девиц отмажут.

– Если отмажут, встретимся на полигоне, – нехорошо улыбнулась волчица.

– Да, к сожалению, приложить порез ускорялкой уже не так страшно, – я потерла кончик носа, – но до петли я их доведу. Приведи лицо в порядок, пойдем, постоим под дверьми ректора. Надо же запомнить тех, кто станет постоянным объектом наших экспериментов.

За неполные десять минут Кариса полностью убрала с лица следы истерики. Немного подчеркнула наличие пышных ресниц, обозначила румянами скулы и даже сменила форму на строгое, темное платье. Как есть суровая и неумолимая жрица Смерти. Согнав с лица неподобающую случаю ухмылку, я открыла дверь и жестом предложила ей выйти первой.

– Война? – ухмыльнулся эльф. Пока волчица собиралась, он честно подпирал спиной стенку коридора. Я стряхнула с плеча ушастика паутину.

– Ну не то чтобы, – отозвалась ему в тон. – Какой некромант будет с алхимиком воевать? Раздавлю и не замечу.

Вьюга помахал нам рукой. Он с самого начала занял стратегическую позицию у кабинета ректора. Цветок не-фикус при виде нас свернулся в клубок. Кариса объяснила, что Дар ждал родственников Верена. Выразить сочувствие и подбодрить.

– Что там?

– Ничего не слышно. Собрали всех преподов. – Вьюга зевнул. – Фон Тарнов я перехватил, донес до них.

– Что донес?

– Что на дуэли буду драться, – удивленно посмотрел на меня Вьюга. – Высокородные и богатые как делают? Дуэлью пугают. Мол, или решаем миром, или будем по ерунде драться. И если кому никак, приходиться соглашаться на невыгодные условия. А тут я.

– А если кто-то из твоих собратьев будет их выборным? – нахмурилась я.

– Не-а, мы друг друга поддерживаем. Если бы у них уже был Резерфорд, мне бы пришлось не лезть. А так я первый, и мне уступят. Этика.

– Хорошая этика, – Кариса кивнула, – правильная.

– Что вы тут стоите?! – из дверей высунулась нервная дама со следами недавней истерики на лице. Волчица прищурилась.

– Альбина Грюн, ее дочь Рина Грюн, – тут же опознала Кариса. – Слабый маг, третья в семье. Был предложен брачный контракт, от которого она сюда и сбежала.

– Одна есть, – кровожадно ухмыльнулся эльф и пояснил онемевшей женщине: – Ваша дочь с подружкой едва не угробили нашего друга. Мы хотим познакомиться с ними поближе.

– Для лучшего понимания, – кивнула я.

Женщина вскинулась:

– Девочки ошиблись! Такое с каждым может случиться.

– То-то и оно, если ваши девочки останутся безнаказанными, такое действительно может произойти вновь. Здесь хватает и богатых, и именитых учеников, – усмехнулась я, понимая, что этот слух пойдет гулять по всей Академии.

– Где гарантия, – подхватил Лий, – что они хотели Верена приворожить? Может, тренировались перед более крупной добычей? А это уже другая статья. И приворот, и эксперимент над человеком.

– Мы в магистратуру обратимся, – Кариса приласкала взглядом когти, – вдруг это заказ? Вдруг кто-то захочет купить приворот на меня? У главы клана мало женщин-родственниц.

– И я у матери один цветочек, – засмеялась я, не выдержав общего пафоса.

– Так что мы постоим, подождем, – подытожил Вьюга.

Женщина захлопнула дверь. Кариса навострила уши:

– Их там две. Из-за истерики обеих выставили в тамбур. Пытались угрожать ректору, выставляя его виноватым.

– Немного их понимаю. – Я потерла кончик носа. – Я бы своего ребенка тоже выгораживала, невзирая на провинность. Но…

– Но это не наши дети, и мы будем требовать для них наказания, – кивнула Кариса.

– Если Верен выживет, все будет проще. Запрет на обучение, запрет на равный брак и общественные работы. Улицы мести. Но это, сама понимаешь, будут делать специально обученные люди. Под личинами, – пакостливо улыбнулся эльф.

– Если все закончится хорошо, пусть так и будет. А если нет, если останутся побочные эффекты, буду ходить личины сдергивать, – буркнула Кариса.

– Побочный эффект может быть только один. – Лий передернулся. – Любовь в некотором смысле алхимия. И эта алхимия может больше с Вереном никогда не случиться. На сексуальную жизнь это не повлияет. Но чувства могут атрофироваться.

– Все?

– Нет, только те, на которые был направлен приворот. Но об этом так сразу и не узнаешь, – пожал плечами Лий.

В итоге от кабинета нас отогнала профессор Ильв. Она показала нам бумаги, правильно и четко заполненные – в магистрат. Теперь все ждали одного – выкарабкается ли Верен. И, судя по лицам родителей малолетних преступниц, им это было важно так же, как и нам.

* * *

Сегодня наша группа выглядела так, как и положено некромантам. Мы были бледны, хмуры, а Кариса даже выпустила когти. Из больницы поступала одна и та же информация: «пациент стабилен». Да еще и зачет. Декан развел руками, пояснил, что хоть и сочувствует нам, а учебные планы менять не даст.

– Я вот только не понимаю, как вы будете поднимать образцы? – протянула Майя. – Вектор у вас совершенно другой.

– Некромантия – это и стихия, и наука, – отозвалась я. – Можно быть сильным рожденным некромантом, а можно усидчивым обычным магом. Пентаграммы и октограммы, рунные цепочки и плашки – все это помогает придать магии необходимый для поднятия окрас. При должном настрое и обычный человек сможет поднять кладбище.

– Откуда такие познания? – Охотник сжал плечо Майи и привлек девушку к себе.

– Из библиотеки. Волхование для простых людей, – зевнула Кариса. – Пару лет назад эту книгу исключили из учебной программы. Одна теория, никакой пользы. Но наши учебники ссылаются на Периведана Алхаусского.

– Да, видела, ну и дурацкое же имя, – хихикнула Майя.

– А если видела, почему не поискала в библиотеке? – удивилась я.

Ленивым, злым препирательствам положил конец Данкварт:

– Заходим, господа студенты!

В свете переживаний за Верена и грядущего зачета даже привычный и родной кабинет казался темным и зловещим. Только привычная уже надпись, выцарапанная на парте Лия: «Рыська – зараза» – чуть-чуть подняла настроение. Особенно если вспомнить, что я у себя про него нацарапала.

На подготовленном столе, на серебряном блюде нас ожидало восемь усопших… хомяков. Бедолаг стало жальче, чем давешнего наемника с выпущенными кишками.

– Мастер?..

– Прошу, – повел ладонью гаденько ухмыляющийся некромант. – Ваши подопытные. И помните, кто-то из них с сюрпризом, а кто-то жив. Кто желает быть первым?

– Я, – высокомерно протянула Майя.

– Пожалуйста.

Вытянув ладонь над образцами, она прошла вдоль стола в одну сторону, затем в другую. Пододвинула к себе второго слева грызуна, надавила двумя пальцами на пузико, и хомяк поднялся на задние лапы. По воле девицы он протанцевал вдоль стола, раскланялся и лег назад на поднос.

– Незачет, – коротко обронил некромант.

– Почему? – зло и обиженно выдохнула Майя и бросила в мою сторону весьма недобрый взгляд.

– Что вы использовали? Собственную силу. Тем количеством магии, которым вы подняли на ноги хомяка, вы могли бы поднять полкладбища. Вы не применили ни одного заклинания или рунной цепочки. Вы только что продемонстрировали, студентка Эссио, что за полгода учебы ничего не изменилось. Вы могли поднимать мертвых усилием воли и до того, как пришли сюда.

– Да, мастер, – коротко бросила Майя и отошла от стола. Но мне показалось, что из сказанного деканом она ничего не услышала.

– Рысь.

– А дальше уже не по желанию? – поразилась я и подошла к столу.

Живого хомяка я вычислила сразу, над ним дрогнула рука Майи. Да и простой диагност доказал, что жизнь внутри пушистого тельца замерла, но не остановилась.

Что я умею? Зажигать свет, напитывать артефакты силой. И поднимать червей. Да. Дождевые черви были мною доблестно засушены и впоследствии подняты. И на самом деле я столкнулась с серьезной проблемой – дождевой червяк весьма живучее создание.

– Я не ручаюсь за дальнейшее, – вздохнула я.

На самом деле этот зачет больше походил на издевательство – на уроках мы не разбирали в подробностях подъем «образцов».

Мой хомяк дернулся, будто к нему вернулись предсмертные конвульсии, перевернулся со спины на живот и растекся черной лужей.

– Что вы можете сказать? – светски полюбопытствовал декан.

Я про это читала. Ракшас, название не вспомню.

– Это обещанный сюрприз, – вздохнула я.

– Зачту, если дадите развернутый ответ. Пять минут на подумать.

– Внутри хомяка вы оставили ловушку. Она сработала на неправильное или не прописанное в ней магическое воздействие, – наобум выдала я. – Это описано в книге «Черная магия: выдумка и запрет».

– Рысь! Откуда у вас эта книга?

– В библиотеке взяла, леди фон Гран очень душевный человек, – удивилась я.

– Возможно, у вас возник вопрос, который никто не решается озвучить, – произнес некромант, пока я пыхтела, пытаясь собрать черную лужу обратно в хомяка. – Должен был возникнуть, причем давно.

– Почему мы не разбирали, как поднимать мертвых? – тут же спросила Кариса.

– Именно, – кивнул некромант. – Отвечаю. У каждого свой способ, каждый из вас интуитивно отыщет то, что подойдет именно ему. Если нет, я покажу стандартный, усредненный способ. Но надеюсь, что вы найдете себя.

Зачет пошел своим чередом. У Карисы и Вьюги хомяки так же растеклись черной жижей. А эльф, хитро улыбаясь, анимировал своего хомяка при помощи магии Леса. Словил перезачет и довольно ухмылялся. Не удивлюсь, если он сделал это специально. Только у Охотника все прошло идеально. Что немало нас удивило – если он такой спец, отчего не подтянул любовницу?

– Ну все, – потянулась Кариса. – Сейчас в больницу, вечером плотно поужинать и спать. Завтра мы должны показать себя во всей красе.

Охотник и Майя о чем-то ругались, Кариса прислушалась и скривилась:

– Заглушка. Видать, высказывает свое фи.

– Я думаю, что ей опять сила на мозг давит, – сказала я. – Но мы же не обязаны это терпеть?

– А я думаю, случайно ли Верен выпил приворот? – проворчал Вьюга. – Эти двое постарались, довели до его сведения, что он нас замедляет.

– Думаешь, он мог зелья почуять? – Эльф нахмурился. – Тогда понятно, почему выжил. Обычно два приворота на тот свет с гарантией отправляют.

– Господи, что ж все так сложно-то стало? – взвыла я.

– Конец полугодия, впереди двухмесячная практика у нас и каникулы у второго курса, – пожала плечами волчица. – Кстати, что ректор ответил по поводу нашего распределения на практику?

– Что отправит нас всех в одну даль, но, увы, вместе с этими.

Я понимала проблему Майи. И мне даже было немного стыдно оттого, что она так сильно меня раздражает. Но если вы не можете справиться другим способом, не ищете его, не пытаетесь, будьте любезны вовремя стравливать давление магии. Ведь нормальная девчонка превратилась ракшас знает во что.

Тут над нами завертелся скособоченный вестник Лигура.

Целитель сообщил нам, что Верен пришел в себя. И запретил появляться в больнице в ближайшие два дня. После чего зачитал список дозволенных продуктов – Кариса судорожно записывала их в конспекте по магическому конструированию.

– Тогда в «Фею»? Мясо, хлеб, овощи и квас? – предложила я.

– Мясо! С густым грибным соусом… – мечтательно протянула волчица.

– Вы с нами? – окликнул наших голубков Вьюга.

– Нет, здесь не все деньгами сорят, – едко отозвалась Майя. Охотник чертыхнулся и немного виновато пожал плечами.

– Я ее сам покалечу, – протянул эльф. – Если Диму это перестало удаваться.

– Ерунда какая-то происходит, – вздохнула Кариса.

– А если ей это нравится, – вдруг предположила я, вспомнив, о чем они сами говорили. – Просто библиотека – это надо искать, читать, изучать. А Лий артефактов наделает, отчего нет, на шару силой напитать? Возможностей стравить магию – вагон и маленькая тележка.

– Не хочу об этом думать, – передернулась Кариса.

 

Глава 24

Волосы заплетены в тугую косу. Удобные штаны, ботинки, наподобие монструозной обуви Лия, но значительно легче. С полсотни мелочей по карманам. Веревка вокруг талии, заговоренный клинок и десяток флаконов с зельями. Посыльный принес их поздним вечером, вместе с запиской Верена. Записку я сожгла – друг прямым текстом признавался, что решил рискнуть жизнью, лишь бы не подводить нас. Мы с Карисой переглянулись и вздохнули – ребенок, пятнадцатилетний максималист, не думающий ни о себе, ни о своей семье. А вот с Майей и Охотником разговор теперь будет коротким. Мы виноваты, недосмотрели. Но довели мальчишку именно они.

– Загнобим, – кивнула Кариса.

– Нет, не будем мараться. Не было у нас с ними единства и не надо. Пусть сами выезжают. Тоже, выдумали, некроманты, держаться вместе… – Я сплюнула. – Если у них за пазухой камни, какое может быть «вместе»?

– Идем?

Двери комнаты ожидания, закрытой на время тренировок, были распахнуты настежь. Вьюга стоял снаружи, поджидая нас. Внутри низкие, узкие скамейки. Мы – последние.

– Это хорошо или плохо? – нервно поинтересовалась Майя.

– Полигон обновляется после каждого захода, – лениво пожал плечами Дар. – А что касается оценок – ракшас его знает. Сама понимаешь, оценка Зура будет минимальной.

– Ректор принял решение отстранить его от судейства, – улыбнулась Кариса. – Мы потому так и опоздали. Какой-то конфликт вышел, и вот.

– А вы подслушивали. – Эльф потянулся. – Вот поэтому мы все и подружились. На одной ветке сидим!

Овальный проем, сквозь который настроен прямой выход в ячейку, загорелся. Мягкий, пульсирующий свет неприятно напомнил несколько низкобюджетных ужастиков.

– Скоро пойдем. Не люблю я этого.

– Ты ведь фанат полигона? – удивилась я.

– Но не на потеху, – серьезно отозвался Вьюга. – Там на трибунах сейчас куча левого народа. В том числе и наши будущие наниматели. Не люблю так.

– Высшее звено управленцев Департамента Безопасности, – кивнул эльф. – Потому курицы-травницы все накрашены и в платьях. Их бойцы-ведущие плачут кровавыми слезами.

– Я только не понимаю, все уже прошли, что ли? Так быстро? – Я потерла друг об друга ладони. Майя и Охотник сидели в стороне от нас.

– Нет, выстроена цепочка ячеек, – охотно пустился в объяснения Вьюга. – Как только впереди идущие пройдут три первые ячейки полигона, мы сможем выйти.

– А свечение означает, что они застопорились на краю третьей ячейки. – Лий вздохнул. – Учитывая, как долго светится, могу предположить, что третье – болото.

– Когда проход откроется – никто не бежит, – внушительно произнес Вьюга. – Строимся, входим, осматриваемся.

– А если начинается с забега? – спросила Майя.

– Нет смысла выкладываться в ноль на беговой дорожке. Тем более что забег будет по лесу. Я это уже не раз объяснял. Главное – не упасть и не покалечиться, сохранить дыхание и амуницию. А не нестись сломя голову и снося деревья.

Полчаса томительного ожидания. За это время Лий с Вьюгой успели вырезать на скамейке порностих, за который Кариса отвесила возлюбленному полновесный подзатыльник и когтями исправила допущенные грамматические ошибки.

– Проверяем шнурки, крепления заплечных мешков, – отрывисто произнес эльф. От возбуждения у него горели глаза. Лий едва не приплясывал на месте, так охватил его азарт.

Я поспешно проверила себя. Пятый раз за последние двадцать минут.

– Строимся, – негромко приказал Вьюга.

Он впереди, сразу за ним Майя и Охотник, после них мы с Карисой и Лий замыкающий.

По глазам ударил яркий солнечный свет. Мы стояли на небольшой полянке посреди лиственного леса.

– Направление, – хрипло произнес Вьюга.

Лий прислушался, его острые уши дернулись, и он уверенно указал вперед и влево. Что бы мы делали без этого ходячего компаса?

– Бегом, смотрим под ноги, – сухой голос Дара неуловимо изменился. Боец был полностью настроен на работу.

Мы ориентировались на Майю. Ее навык скоростного передвижения по лесу оставлял желать лучшего. Зато Охотник прекрасно успевал ловить ее до того, как она упадет и подвернет ногу. Для этого случая в моем рюкзаке лежали эластичные бинты и обезболивающие зелья. Но я не собиралась тратить их просто так.

Дыхания не хватало. Вьюга перешел на шаг. Три быстрых шага, четыре – бегом. И снова. И снова. Пот заливал глаза, Кариса сразу перевоплотилась и скакала рядом в образе волчицы.

Вьюга подал знак остановиться. Отпить воды, отдышаться. На землю никому сесть не позволил.

– Двигаемся потихоньку.

– Край близок, – негромко отрапортовал эльф.

– Значит, восстанавливаем дыхание. Неизвестно, какой уровень сложности у полосы препятствий. Всей толпой не бежим, даем друг другу фору. Я пойду первым – посмотрите, как это делать правильно, – спокойный голос Дара вселял уверенность.

– А главное – этот день уже начался, – поделилась я своими мыслями. – Так или иначе, а уже вечером мы будем в нашей комнате, лопать сладости и пить горячее вино. И начхать на зачет.

– И на его результат? – подначила меня Майя, обернувшись через плечо.

– Ага, – влез в разговор эльф, – вас из группы выкинем, считай, перегруппировка.

– Прекратить свару. Лий, будь умней, – недовольно покачал головой Вьюга.

Выход из подлеска в другую ячейку выглядел как межкомнатная дверь. Между двумя сосенками. Вот идиотизм.

– Вовсе нет, раньше было иначе, и многие проходили мимо, – хохотнул боец. – Десять минут отдыхаем, и вперед. Прежний строй.

Я подтянула застежки на форме и достала из кармана перчатки. Вспоминая десятки просмотренных фильмов, я пытала Лия до тех пор, пока он не сделал мне «липучки». Вообще наша команда готовилась к зачету подобно хомякам. Набирали всего и побольше, отдавая предпочтение тому, что полегче. Надеюсь, нас не ожидает судьба «образцов» с профильного зачета.

На полосе препятствий освещение выставлено помягче. Потусклее.

– Под бревном – слизь, попадешь – затянет и выплюнет уже к проигравшим, – негромко напомнил Вьюга.

Он, как и собирался, начал первым. Спокойно поднялся и так ровно, без переживаний, прошел. И остановился, ожидая следующего.

По бревну я ходила хорошо. Но вот идти, понимая, что сейчас на меня пялится пол-Академии и как минимум четверть истово проклинают, – сложно.

Колени ослабли. Совершенно сухое бревно казалось смазанным маслом. Я едва переставляла ступни. Дышала на счет. И облизывала с верхней губы пот.

Дар перехватил меня за талию и поставил рядом с собой. Лий пролетел по бревну как пушинка по ветру.

– Ты как обезьянка, – хихикнула я. И эльф шепотом спросил, не нужно ли мне успокоительное.

– Потом, – отмахнулась я.

Кариса так и осталась в волчьем облике. Она пробежала по бревну до половины и прыгнула Вьюге на руки.

Охотник взял Майю на руки и перенес. Я на секунду почувствовала укол зависти. Хотела бы я, чтобы Роуэн меня пронес сквозь все препятствия? Не знаю.

Мы ползли под низко натянутой сеткой как заправские спецназовцы. Лий делился неприличными анекдотами. Вьюга рассказал несколько историй из жизни.

Ничто не предвещало того, что земля под нами провалится.

– Я так понимаю, начинается самое интересное? – непосредственно спросил эльф.

На мне лежала увесистая тушка волчицы, поэтому осветительный шар сначала озарил пушистый зад Карисы и только потом взлетел к потолку.

– Пещера, обыкновенная, – эльф уже стоял на ногах, – переходы в другие ячейки в пяти сторонах.

– Усложнили здание, как заметили тебя, – хмыкнул Вьюга. Встав, он снял с меня волчицу и протянул руку, помогая подняться.

– Три двери, – продолжал озвучивать очевидное эльф. Его все происходящее необычайно забавляло. С другой стороны, жизнью мы не рискуем.

На пути к дверям из воздуха материализовался стол. На столе пергамент.

– Задача на логику?

– На знание языка, – вздохнул эльф. – Кто поорочьи говорит?

Кариса перетекла в человеческий облик, отобрала у Лия пергамент и сообщила:

– Задача на логику на орочьем языке.

– Здесь приписка, можно отдать одного члена команды и пройти, – негромко произнес Охотник.

– Нет. В крайнем случае тут и поживем, пока им не надоест, – покачала я головой.

– Я думала, ты предложишь от меня избавиться, – усмехнулась Майя.

– Ты сильно изменилась и стала весьма неприятной в общении, больше похожа на часть клики фон Тьеора. Но здесь и сейчас мы одна команда.

– Я не поняла, задача хоть кого-то интересует? – едко осведомилась Кариса.

– Давай.

– Вождь Огрыр голоден, но привередлив. К нему привели двух поваров – из Гранполиса и из Столицы. Они приготовили одинаковые блюда «мясо на гриле с овощами». Повар из Столицы был казнен за святотатство. Набор продуктов был выдан один и тот же. Что добавил в блюдо повар из Столицы?

– Что? – эхом откликнулась я.

– Вот я у тебя и спрашиваю. – Кариса положила пергамент на стол, и на столешнице появились чернила и перо.

– Что мы знаем об орках? – Вьюга вопросительно оглядел нас.

– Они ненавидят некромантов, – передернулась Майя. – Орочий полукровка почти загнал меня. Даже когда перестали платить, он все равно шел следом.

– Это открыто-закрытая раса, – процитировала я учебник. – При внешней общительности орки не выставляют напоказ своих ритуалов и традиций. Как тогда этот богомерзкий дуализм на волю вышел?

– Значит, это что-то общеизвестное, – предположил Дар.

– За что казнят? – не поверил Охотник.

– Ну конечно нет, это же задача. Или ты и правда думаешь, что утконос Валья действительно хочет знать, сколько капель чемеричного настоя можно дать больному крастуницей медвежонку? – огрызнулась я. И поспешно объяснила: – Это задача из учебника арифметики.

– Орки убивают не только некромантов, но и гробокопателей, – медленно произнес Вьюга. – И не берут за это деньги.

– Орки – кочевники, – вспомнил Лий.

– У них есть город, – возразил Охотник.

– Там живут женщины с маленькими детьми и находится круг шаманов. Кстати, яблоневый сад туда ездили заклинать из Гранполиса, – проворчала я.

– Теплицы.

– Нет, теплиц у них нет, – покачала головой Кариса.

– Так, гробокопатели, некроманты и кочевники. – Вьюга попытался свести все воедино. – Что из этого можно добавить к мясу?

– Ну, человечину, наверное, вряд ли? – с сомнением произнесла я. – Хотя в их случае это не каннибализм, они же орки. То есть для них как бы нормально было бы?

– Я уже говорил, что ты мне дорога? Своим образом мышления? – хихикнул эльф.

– У орков все зелья имеют иной состав, – припомнила я. – Абсолютно все медицинские, большая половина любовных и часть боевой алхимии. Первая война с орками началась из-за разработки рудника на территории Степи.

– Мир мертвых находится под ногами, орки считают, что их усопшие держат земную тарелку, не позволяя нам всем упасть. Точнее, что все усопшие ее держат.

– Корнеплод? В Столице овощная подушка дополнена тертым корнем сельдерея, – Кариса сморщила нос, – я бы тоже за это казнила. Через повешение на том самом корне.

– У кого почерк получше, пишите – корнеплод! – решительно произнесла я. – А то по темноте шариться будем.

Едва Лий закончил выводить строгую и лаконичную запись, две двери втянулись в стену. А на оставшейся появилось весьма глумливое сообщение: «Открой меня, если сможешь».

– Отойдите, мальчики, – хохотнула Кариса, – сейчас девочки класс покажут!

– Как только дверь начнет заваливаться – в сторону, – произнес Дар и засветил вокруг левой ладони ядовито-зеленую сферу.

Мы повторили свой трюк – сила оборотня и магия некроманта. И только бешеная реакция Карисы уберегла меня от атаки неизвестных щупалец.

– Это хоть не тентакли? – выдавила я.

– Не знаю, о чем ты, но это циабристый ворит, – проворчал эльф, помогая Вьюге уничтожать растение.

– Мерзкая дрянь. Он как паук, только растение, лиана. Ловит живых, вводит в физиологические отверстия отростки и своим секретом растворяет внутри человека органы. Ты чего ржешь, Рысь? Получается кожаный мешок с питательной смесью. Да что ты ржешь-то?!

– Не-не, – всхлипнула я, – это так, истерически-нервное. Я теперь знаю, чем на самом деле заканчиваются многие истории.

Парни довольно быстро расчистили путь, и мы оказали в туннеле. А в туннеле можно было пойти в две стороны. Кариса принюхалась и уверенно ткнула пальцем вправо:

– Приток свежего воздуха – оттуда.

– Чем пахнет?

Эльф, как и я, заново перепроверил затянутость ремешков на одежде.

– Лесом, немного дымком.

– Итак, впереди локация «лес-с-дымком», – мечтательно протянула я.

– Зачем тебе нож? – полюбопытствовал Вьюга.

– Он тяжелый, – отозвалась я, – у меня пять идей его нецелевого использования.

В туннеле мы снова бежали. И на выходе нас ждал переход в другую ячейку полигона.

– Опять лес? – не успела Кариса договорить, как выключили свет. Вот серьезно, если в тренировочном режиме ночь наступала постепенно, то тут резко.

– Это у меня глазки лопнули? – подал голос Лий.

– Языком проведи по щеке, так далеко, как сможешь, – засмеялась я, – если глазное яблоко не течет, значит – ночь.

Мой сиреневый «светик» помог нам устроить костер. Дар наломал веток, Лий высушил, Охотнику пришлось зажечь. И вот мне показалось, что он этим был крайне недоволен. А может, я накручиваю.

На костре мы пожарили хлеб и разогрели уже обжаренное мясо. Кашу заранее варить не стали – за час ее толком не погреть.

– Никому не кажется странным, что заклинания в тестовой комнате были подозрительно похожи на результаты работы Лагрим? Те, что описывались в последнем вестнике?

Я вытерла губы от мясного жира и бросила использованную салфетку в огонь.

– Да нет, пожалуй, – Лий повторил мои движения, – «Вестник артефактора» выписывают и для профессорского состава тоже. У нас ведь много мастеров?

– Больше шестидесяти процентов. Иначе Академия была бы не Академия, а школа или институт. Новое словечко, но, по сути, та же школа. С нашим дипломом можно будет пойти в учителя, – фыркнула Кариса, потягиваясь, и перетекла в волчью форму.

Я расшнуровала ботинки – ноги требовали отдыха. Всего два часа беготни, и ноги уже ноют. Одно радует – еще два часа, и либо мы молодцы, либо нас выкинет в комнату ожидания.

– Десять минут до рассвета, – возвестил эльф, – мы почти молодцы. Готов поспорить, были те, кто отказался от товарища. А значит, мы уже не проигравшие.

– Вряд ли кто-то поступил бы так недальновидно, – нахмурился Вьюга.

– Это скорее для тех, кто выбился из сил, – отозвалась я, опять зашнуровывая ботинки. – Смотри, красотки, нацепившие платья и туфельки. Я думаю, они штурмом взяли дверь, ведущую в комнату ожидания.

– Тоже верно.

Нам не пришлось искать переход. Рассвет показал, что мы сидим на высоком холме посреди болота. В природе это редкость, но на полигоне стандартная практика.

– Болото форсировать по одному, – негромко произнес Вьюга. – Ничего не боимся, кто потопнет, будет выдернут петлей левитации. И оттащен вон к тому переходу. – Вьюга кивнул на обшарпанную межкомнатную дверь посреди осинника.

– До чего меня бесит внешний образ переходов…

– Но ты ведь в курсе, что полигон – это всего лишь зачарованные комнаты? – усмехнулся эльф. – Только самая новая часть имеет связь с близлежащим лесом. Та, в которой мы охотились. А этот кусок – только чары.

Майя поступила очень просто. Она сильно побледнела еще у костра, отказалась от еды, но мы не обратили особого внимания. Всего два часа прошло, а в комнате ожидания она орешки грызла. И вот сейчас первой пошла к болоту.

Подобрав палку, девица ступила на кочки. Переступала она аккуратно, старательно выбирала сухие участки. И шла довольно ровно. На самом деле этот вариант для прохождения был в несколько раз проще того, что выставил нам Вьюга.

Проходя мимо бочага, Майя остановилась, отбросила палку и нырнула в черную воду.

– Вашу мать! – Дар подскочил на месте.

На поверхность воды вышел крупный воздушный пузырь, а мокрая, жалкая фигура Майи оказалась у двери. Она помедлила, будто хотела обернуться, но все же отворила дверь и шагнула вперед.

– Это невероятная подстава, – веско произнес эльф.

– Ей стало плохо, – огрызнулся Охотник.

– А нам всем хорошо, – кивнул Вьюга. – Не здесь и не сейчас, а вообще нырял бы ты следом за подружкой.

– Я пройду до конца, – Дим вздохнул, – я отвечаю за нее, пойми. Вы и сами справитесь, а она – нет.

– Вот и ныряй, вдруг она там подыхает? Воды наглоталась, или еще какая беда приключилась?

Поступок Майи выбил из колеи. Верен поступил глупо, но достойно. Майя – сподличала. И тайну свою сохранить хотела, и здоровье сберечь. Не выйдет.

Охотник прошел болото быстро. Сказывался опыт. Следом за ним прошла Кариса, так и оставшись в волчьем облике.

– Давайте, Рысь или Лий? Я вас левитацией, если что, на себя дерну.

Дар привязал ко мне свое заклинание. Кольца недовольно ударили по пальцам холодом, но я привычно подчинила их своей воле.

Идти было тяжело. Мешали лишние мысли, желание скорее уже оказаться в своей комнате. А еще лучше – в душевой.

На самом деле довольно подозрительно – под ноги ложилась прямо тропка, такая, как из камня выложенная. Может, нам кто подсуживает?

Вьюга, прошедший по болоту следом за Лием, обеспокоенно посматривал по сторонам.

– Входим, держась за руки, – хмуро приказал боец. – Не нравится мне это.

– Так разве не конец? – удивился эльф.

– По идее, конец, но… – Дар передернул плечами. – Перестрахуемся.

Мы проходили медленно, я крепко держала Карису и Лия. Краткое помутнение сознания – и моим глазам предстал уже виденный мною туман. Вампирьи чары?

Точка на амулете – Лий – указывала вправо и вперед. Значит, идти нужно в противоположном направлении.

Тяжело передвигаться внутри тумана, больше похожего на сигаретный дым. Спрессованный пепел под ногами, а над головой… Я задрала голову и передернулась: та самая паутина, что чудилась мне все время.

Наши с Лием точки сближались, посматривая по сторонам, я ускорила шаг. Глухой стук, резкая боль в затылке – и темнота.

* * *

Я пришла в себя резко, будто меня «включили». Дернулась, раз, другой и чуть не взвыла от боли – под спиной жесткий камень, к которому прикручены мои запястья.

– Ты не должна была так поступать со мной, – чуточку знакомый хрипловатый голос раздался откуда-то слева.

Я осторожно скосила взгляд, пытаясь рассмотреть, кому ж я там успела насолить. Вот только обращалась женщина не ко мне. Опираясь бедром о камень, высокая, плечистая дама гладила по лицу лежащий рядом со мной труп.

– Зачем ты все испортила? Так же хорошо все придумали, – обиженно ворчала она, – тебе бо́льшую часть силы, мне меньшую. Я-то мышка кабинетная, мне много не надо. А ты? И чего хорошего из твоей затеи вышло? Ни-че-го.

– А учитывая, что я нигде и ни в чем не участвовала, можно мне домой? – Я решила немного разбавить этот дикий сюр.

– Рысь, – она повернулась ко мне, – не перебивай старших.

А я таращилась на темную родинку меж ровных бровей и никак не могла понять, почему одна из преподавательниц устроила это шоу? Это ведь уже не командный зачет. Я повернула голову вбок и натолкнулась взглядом на остекленевшие, мертвые глаза лежащей рядом неизвестной женщины. Она была загорелой, с пересохшей кожей. Лучики морщинок от глаз подсказывали – часто щурится, вглядываясь в даль. Так высушить кожу может и солнце, и ветер. Степной ветер.

– Роан Лагрим, верно? Ты пыталась убить меня в умывальне, – выстрел наугад, но все же стоит попробовать.

– Очень приятно, хотя мы и не знакомились, – улыбнулась она. – А в мыльне я хотела тебя напугать и проверить, точно ли ты дорога некроманту. Из-за этого пришлось столько сил потратить, этот упрямый ребенок никак не хотел оставить тебя одну.

– Верен?

– Он самый. Но я сделала фантом, и он побежал за ним. – Она сощурилась. – Пришлось сделать круг – мне же не нужна была твоя смерть. Бедняжка пробежал за рыжей тенью по всему этажу, чтобы найти раненую подружку в умывальне. Он так переживал. Мне даже завидно стало.

Труп начал сползать с камня, и Лагрим подтянула его повыше, так, что остывающее тело соприкоснулось с моей левой рукой.

– Зачем тебе все это?

– Много причин. Если ты не против, я буду совмещать – подготовлю тебя к передаче силы, и поболтаем. – Она подмигнула мне. – Я не против поболтать, но времени мало. Мои «куколки» бойцов надолго не задержат. Сегодня, Рыська, я успешно решу все свои проблемы и немножко подзаработаю. Отомщу Данкварту старшему – его женушка смерти пасынка не простит, верну себе магию и, в идеале, скину с себя обвинения. А если и нет, что ж, на дне тоже можно жить.

– Что за куколки? А обвинения с тебя никто не снимет.

– Почему ты не боишься? – пропустила мои слова мимо ушей Лагрим. – Все боялись, плакали.

Почему? Страха не было. Не сейчас. Пальцы покалывают тонкие иголочки холода, где-то далеко поднята паника – уж Вьюга сразу поймет, что дело плохо пахнет. Даже если их выбросило в лес – соберутся они быстро. Так что страха не было. Когда любимый пьяный муж бил кулаком в живот – страх был. Когда после «Скорой», в гинекологии, не спасли ребенка – страх был. Когда уже нелюбимый муж вывернул руль и бросил машину на встречку – а ведь уже не было страшно. Мне везет на психопатов. Он хотел умереть со мной. Она не хочет причинять никому вреда и мучительно убивает людей.

– А ты не пугаешь, – лениво отозвалась я.

Вывернув кисть, совсем немного, я сильнее прижала кончики пальцев к трупу. И начала по капле вливать в него силу. Обозленный зомби неплохо отвлечет эту скромную, набожную убийцу.

– Недостаток образования. Знаешь, это ужасающее ощущение, когда силу по капле вырывают из тела. Я ведь не хотела, да-да, я не хотела!

Я в некотором ступоре смотрела на эту безумицу – она же буквально минуту назад говорила трупу совершенно иное.

– Хотела или нет, – негромко произнесла я, – теперь ничего не изменить. За шесть лет постоянной подпитки от других людей твоя аура разучилась сама производить силу. Сколько бы ты из нас ни выкачала – через год придется повторить.

– И поэтому ты здесь. Ты меня не помнишь, но я приметила тебя еще в целительском доме.

Свеженькая, едва-едва освоившаяся со своей магией – ты идеальный донор. Я смешаю свою силу, забранную у предательницы, с твоей и по капле передам себе. Передам и верну тебе, и снова, и снова.

Я гордо промолчала, а что мне оставалось? К сожалению, чисто теоретически такой подход мог сработать. Отголоски страха – я все же живой человек! – переплавились в здоровую злость.

– Ты кое-чего не учла, – коротко выдохнула я. – Для передачи силы нужно согласие. А я не даю его. Я, Рысь фон Сгольц, отказываюсь передавать свою силу Роан Лагрим!

– Тогда я буду тебя пытать, – спокойно ответила Роан. – Или ты думаешь, до тебя никто не отказывался? Конечно, это нас немного задержит, но мои «куколки» успешно отражают атаки.

– Ты вывела в свет новую разработку и за нее хочешь получить деньги?

Ракшас, ну почему в фильмах злодеи и злодейки, чтобы поговорить, откладывают все дела в сторону, а в жизни – нет?!

– Все великие открытия – порождения случайности, – усмехнулась Роан и разрезала мою ладонь. – Ну как, не очень больно, да? Я сейчас добавлю чудо-зелье в твою кровь и немного отдохну. Устала. А ты кричи, кричи, я это зелье на себе тестировала, ощущения, будто в вены кипяток заливаю… А-а-а!

Я оказалась права – свежеподнятый зомби в первую очередь напал на свою убийцу.

Лагрим не могла колдовать и стала легкой добычей. Я дергала запястьями, сливала в веревку силу, по капле. И с ужасом прислушивалась к чавканью. Мне не было видно, что происходит, и это давало воображению богатую пищу.

Холодная рука коснулась моей ноги, потянула на себя. Сотворенный мною зомби начал карабкаться по мне, ползти. Подтягиваться руками и натужно хрипеть.

– Уйди! – заскулила я, не в силах освободиться. – Оставь меня! Неужели все доела?!

Труп навис надо мной как любовник – на полусогнутых руках, низко наклонив голову. Мертвые, тусклые глаза что-то искали на моем лице. Или руках. Рухнув на меня плашмя, зомби начал царапать мои руки. Пытаясь порвать веревки – или сорвать с пальцев кольца?

– Рысь! Рифламмо!

– Идиот!

Зомби на мне полыхнул пламенем. С такими спасителями не нужны никакие враги. Кожу на лице адски пекло, огнем занялась куртка. Декан ругался последними словами, подхватывал язычки пламени пальцами и стряхивал рядом. Вьюга топтался рядом и виновато вздыхал.

Потом Роуэн нес меня на руках, а я рассматривала проглядывающие сквозь кроны деревьев звезды. Боль отступила на задний план – было хорошо и спокойно. Пока есть такой возлюбленный и такие друзья – меня всегда спасут. Может, и в последний момент, и немного покалечат, но ведь спасут.

 

Эпилог

Открыв глаза, я с трудом подавила истерический смешок – тот же реанимационный блок. Чудесная палата с видом на кладбище. На притащенной кушетке устроились мои друзья. С другой стороны, в кресле, сидит некромант. И в отличие от ребят – не спит.

– Привет, – хрипло выдавила я.

– Три остановки сердца в течение десяти минут, – проронил Роуэн, – не приведи господи тебе такое наблюдать, Рысь.

– Я тут ни при чем, – улыбнулась я и прикрыла глаза.

В следующий раз я проснулась только для того, чтобы попить. И так целую неделю – запущенный Лагрим ритуал вытянул из меня силу. Из-за этого у бойцов ОГБР прибавилось работы – поднялись бесхозные трупы.

По моей просьбе целитель Лигур перевел Верена в соседнюю палату. И мы, два калеки, едва переставляя ноги, ходили друг к другу в гости. Все это время я вкладывала парнишке в голову простую мысль – он нам ценен и нужен. И вообще, вот был бы Верен с нами – я бы так не пострадала. Он преисполнился одновременно и чувством вины, и осознанием собственной важности.

– Ты так обтекаемо рассказываешь. – Сегодня утром Верен, видя, что мне уже лучше, решил надавить. – А меня любопытство мучает.

– А ты еще не пообещал заняться спортом, – напомнила я. – Смотри, Вьюга с тебя не слезет. Мы ему, конечно, не сказали, что ты сознательно отраву выпил. Но он, увы, не дурак.

– Я хотел как лучше, – пожал плечами фон Тарн. – Ну давай уже, рассказывай!

– Ну, я всего не знаю, мне и самой многое интересно, – вздохнула я. – Например, как Лагрим оказалась в центре Академии. Почему никто не понял, что это именно она. Я понимаю, что изменила внешность, но… И каким образом ей удалось выманить бойцов в Гранполис?

– Всех? – округлил глаза Верен и удобнее устроился на кушетке.

– Ну уж не всех, конечно. Нет, одну группу. Просто остальные булки расслабили, мол, за преступницей уже поехали, значит, все спокойно. Вот и успокоились. Мне покоя не дает, про каких «кукол» она говорила.

– Я знаю, что раны от этих «кукол» долго не могли заживить, – задумчиво протянул Верен. – А правда, что с полигона сутки никто не мог выйти – такой мощный щит стоял?

– Конечно, а Рысь к целителям сама приползла, – хмыкнул от двери Данкварт.

На мою тумбочку была поставлена огромная ваза с пионами, Кариса пристроила рядом вазочку с шоколадками и чмокнула меня в щеку. Вот мы все и в сборе. За исключением Майи и Охотника, но они нам и не нужны.

– Вот и я подумал, что бред. Здравствуйте!

– Всем привет, – улыбнулась я.

– Не совсем бред. – Рой сел в изножье моей постели. – Вышли только мастера, те, кто мог что-то противопоставить конструктам Лагрим. Остальные остались под щитами. Из-за чего весь боевой факультет теперь страдает – не дали деткам поучаствовать.

Я отвела глаза – оно, конечно, и правильно, студентам в бою делать нечего. Но, боюсь, я бы тоже не удержалась.

– Кто-нибудь мне уже прояснит про «великое открытие» Лагрим? – взвыла Кариса. – Вся Академия бурлит, а я ничего не понимаю!

– Она была безумна, но гениальна. – Рой поправил манжет рубашки. – Это действительно куклы, шарнирные. Внутри каждой – кристаллизованная печень ее прошлых жертв. И даже этого вам знать нельзя.

– Магический заряд, сохранившийся в печени жертв, – медленно произнесла я, – позволял куклам обладать собственной магией.

– По официальной версии Лагрим была некромантом, – криво усмехнулся Вьюга. – Опять на нас всех собак повесят.

Мастер Данкварт как-то по-особому посмотрел на Карису, и волчица, подхватившись на ноги, быстро придумала причину, по которой все, кроме декана, вышли из палаты.

– Ты худшее, что могло со мной случиться, – задумчиво выдал Роуэн. – Я влюбился как мальчишка, а ты принялась играть со своей жизнью. Будто тебе настолько интересно, что там, за гранью, что сил терпеть уже и не осталось. Будь моей женой, Рысь фон Сгольц.

– Знаешь, ты мог бы просто сказать «я тебя люблю», – выдавила я. – Я согласна на помолвку. Только это опять будет втайне?

– С меня полностью сняты обвинения, – негромко произнес Рой. – Ты сотворила со мной невозможное, Рысь. Я ведь и сам почти поверил в свою вину. Лагрим все хорошо рассчитала.

– Но почему? Ты-то каким боком к этому всему? Я не понимаю.

– Семейная тайна, – хитро улыбнулся он. – Но ты моя невеста, так что расскажу. На самом деле ничего веселого. Отец, а герцога Данкварта я привык называть именно так, попал в переплет и не мог отправиться в постоянный дозор на Перевал. Тогда из Столицы пришел отряд бойцов – они польстились на оплату. Но сил не рассчитали.

– Но ведь это нормально, – тихо произнесла я, – то есть этот риск, он же всегда есть. Жизнь бойца зачастую яркая и короткая – сегодня ты, завтра тебя.

– Тех, кто пострадал необратимо, мой отец взял на пожизненное довольствие, – добавил декан. – Сейчас уже и не узнать, почему Роан это так зацепило. Может быть, ее отец, вернувшись домой калекой, вымещал злость на них с матерью – я не знаю.

Я выбралась из-под одеяла и прижалась к Рою. Он крепко обнял меня и поцеловал в макушку.

– Вы там как? Пошушукались? Мы с едой! – Кариса стучала, говорила и входила одновременно.

– Рис, если стучишь, подожди, пока откликнутся, – укоризненно заметила я.

– Так вы же ничем таким не занимались, – простодушно ответила волчица. – Я бы, если бы охи-вздохи услышала, то уже бы и не вошла. И никого бы не пустила. Давайте поедим, а? Мы до таверны дошли, а потом решили с вами поесть.

– Где здесь есть-то? – поразилась я.

– Сейчас мальчики стол принесут.

И действительно, мальчики стол принесли. Ну, то есть принес его Вьюга под чутким руководством Лия.

Кариса накрыла на стол, разлила по бокалам морс и подняла бокал:

– Рыси вино нельзя, но я предлагаю выпить его заменитель за то, что все хорошо закончилось! И мы даже почти великие детективы.

У меня резко испортилось настроение. Пригубив морс, я отставила бокал в сторону. Вот только от моих друзей ничего не утаить.

– Ты чего? – пихнула меня волчица.

– Человека убила. – Я пожала плечами. – Она, конечно, не была праведницей, но…

– Она выжила, – возразил Рой. – Только для того, чтобы повеситься в камере. Но тут ты ни при чем.

– Как выжила? А мой зомби?

– Твой зомби, – Данкварт фыркнул, – это нечто. У него не было зубов, он ее не грыз, а… Ракшас, как это поприличней сформулировать? Пытался засосать насмерть.

– Мы тренировались на засушенных дождевых червях, – буркнула я, неудержимо краснея.

– Всей группой? – кротко спросил некромант.

– Угу.

– Да, ваш выпуск не забудут. Так и представляю, как вас назовут… – вздохнул Роуэн и крепче прижал меня к себе.

– Повелители сосучих зомби, – хихикнул Лий, на что Вьюга хотел внести свой вариант, но был заткнут Карисой:

– Никакой пошлости! А то еще прилипнет, так и будем всю жизнь на сосунков откликаться.

На наш гомерический хохот в палату заглянул Лигур, погрозил всем пальцем, проверил кувшин – не вино ли, утащил бутерброд и ушел.

– И у меня есть небольшой подарок для вашей группы, – хитро улыбнулся декан. – Для практики вас усилят одним юным, подающим надежды алхимиком.

– А эти?..

– Охотник и Эссио оставлены на повторное прохождение обучения. Вообще-то оставлена только Эссио, у нее большие проблемы с контролем силы. Но так как она не способна долго находиться без своего напарника – пострадали оба.

– Мне кажется, там нужна помощь целителей, – задумчиво произнесла я. – Она стала невыносимой, как только Дим начал вливаться в компанию. Какое-то болезненное собственническое чувство.

– Чужая душа – потемки. – Данкварт поцеловал меня в висок. – Я буду спрашивать тебя, согласна ли ты быть моей, по утрам, после завтрака. Примерно в десять тридцать утра. Хорошо?

– Хорошо.

Было действительно хорошо. Сидеть в уютных объятиях мастера, слушать, как он обсуждает с Вереном возможности применения алхимии в некромантии. Наблюдать, как стекленеет взгляд Вьюги, едва он пытается понять, о чем вообще идет разговор, и как его подкалывает эльф. Кариса же, не отвлекаясь, поглощает съестное, ибо психующий оборотень – ненасытный оборотень.

За окном запеленатый бинтами гонщик укладывал пышный букет цветов у могилы товарища по несчастью. В мощной фигуре рядом с ним легко угадывался Лигур – перевоспитал-таки.

– А где практика-то будет? – полусонным голосом спросила я.

– Во дворце, наследник престола женится, – отмахнулся Роуэн, не отвлекаясь от попыток переспорить Верена.

– Что, невесту поднимать будем? – поразился Вьюга.

– Императорской семье срочно потребовались услуги некромантов, – пожал плечами Данкварт. – Либо дань моде, либо что-то секретное. Там и узнаем.

Императорский дворец? Говорят, там красиво.