Мастер Данкварт подал мне руку и помог подняться на чудо инженерно-магической мысли в виде мелдо. Все-таки стоит признать, некромант изумительно выглядел в узком фраке и шляпе-котелке. Трость с головой волка подчеркивала образ джентльмена, не позволяя забыть о том, кем он родился.

Так как я с рождения обладаю изумительным чувством уместности (да, сейчас это сарказм), то решила прояснить ситуацию с поцелуем. И подробно пересказала все данные мне советы. Правда, авторов указывать не стала, мало ли что.

– Вот, а потом вы оказались так близко, что я подумала, а почему бы и нет. Пропуск в архив был целью моего визита к вам, но не, кхм, этого… – Я окончательно смутилась, украдкой рассматривая чеканный профиль оборотня.

Ну правда, назвать произошедшее «поцелуем» было бы слишком громко. А сказать, что почувствовала, как у некроманта от ужаса сердце в пятки перемещается, – будет хамством. Чего испугался взрослый мужчина, проживший на этом свете в два раза больше, чем я?

– Надеюсь, студентка фон Сгольц, это больше не повторится? – спокойно осведомился декан. И я бы поверила в его спокойствие, только я уже больше месяца наблюдаю чистокровную волчицу и по едва заметному подергиванию ноздрей угадываю ее состояние.

– Не могу обещать, мастер, – честно ответила я. И, прежде чем оборотень успел возмутиться, добавила: – Если вы снова подставите мне губы, могу и не удержаться.

Сдавленное фырканье ничего мне не подсказало – смеется он или подавился от гнева воздухом? Непонятно. Только сильнее руки стиснул на трости.

Маго-механическое мелдо существенно отличалось от всех моих представлений о каретах. А ведь я каталась в Петродворце, тысяча рублей за поездку. Зубы клацали только так. Здесь ход был мягким, как в дорогой иномарке. Как в той машине, что привезла меня к больнице и, как следствие, к этому миру.

Оборотень превосходно смотрелся за рулем. Внимательные глаза не отрывались от дороги. Несколько раз он полностью останавливал мелдо, и через минуту на дорогу выскакивали дети. Один раз даже молодка с грудничком в переноске. Некромант фыркнул и покачал головой:

– Как же они торопятся, спешат, а куда спешат? На встречу с Неумолимой?

– Может, у нее молоко на плите? А сама за булочкой выскочила. – Я пожала плечами.

– И это стоит жизни?

– А кто об этом думает? Здесь и сейчас булочка важнее судеб мира.

– Если бы не отменили такую дисциплину, как философия, вы имели бы успех, Рысь.

Лаура говорила о родном доме с сожалением и тоской. Описывала его до мельчайшей детали. Полное несовпадение. В ее рассказе фигурировало нечто воздушное, пронизанное светом и счастьем. Дом надежд. Передо мной стоял особняк в псевдоготическом стиле, уж не знаю, как здесь это называется. Строгий, он тянулся ввысь. Я и сама не поняла, как выпрямилась и вздернула подбородок. Так ли входила в дом Лаура? Или она забегала, счастливая оттого, что ее ждут? Я вбегала к родителям с криками, скидывала кроссовки, не развязывая шнурков, и сразу ныряла в холодильник. Вряд ли в семье маркизы фон Сгольц это было нормой поведения.

В саду приятно пахло. Настолько приятно, что я начала вертеть головой в поисках запаха.

– Смесок, – улыбнулся Данкварт, – смешивает все ароматы сада, чтобы скрыть зловоние.

– Зловоние?

– Осень, время удобрять некоторые виды волшебных растений.

Двери перед нами отворились самостоятельно. Едва моя нога ступила на серые, покрытые трещинами и редким мхом ступени, как темные створки со скрипом отворились. Это ведь не триллер?

– Добро пожаловать домой, юная маркиза.

Я вцепилась в ладонь оборотня. И тут же отпустила – маркиза фон Сгольц не может бояться того, кого знает всю жизнь.

Этот человек был ужасен. Высокий, худой, с запавшими глазницами, он коротко поклонился и предложил следовать за ним.

– Не любите аршассов? – тонко усмехнулся некромант. – Правильно, они верны только одному хозяину.

Пора завести отдельный блокнотик и оформить лентами и бусами с кружевом, как и полагается юной деве. Назвать «посмотреть в библиотеке».

Я видела такие дома в различных передачах. Когда показывали исторически ценные здания. Высокий потолок, гулкий мрамор на полу, картины. На некоторых портретах были изображены явно знаменитые личности – они двигались. А как уже говорили, абы кого так не зачаровывали.

От слишком сухого, обезличенного воздуха першило в горле. Каждому дому принадлежит свой запах, приятный или нет, резкий или смягченный, но он есть. Здесь его не было. Пустой воздух. Тонкие двери прятались в стенах, одинаковые с ними по цвету.

– Некромант и Легенда, – шепотом произнесла я, украдкой рассматривая ростовой портрет предка. Там не было никаких поясняющих надписей или чего-то подобного, но мне показалось, что это именно он. Суровое, некрасивое лицо. Кривой излом бровей и жесткая складка у губ. Он жил в нелегкое время, и оно наложило на него свой отпечаток.

Матушка ожидала нас в кофейной комнате. Аромат напитка я почувствовала, только переступив порог уютного кабинета. Темное золото, охра и черное дерево, каждый элемент убранства был подобран со знанием дела.

– Доброго дня. – Маркиза фон Сгольц развернулась от окна к нам. – Мастер Данкварт, не передать словами, как я благодарна, что вы сопроводили юную маркизу.

– Не стоит благодарности, – чуть поклонился некромант.

– Отнюдь, времена сейчас особенные, – сказала матушка. Я не могла рассмотреть ее, маркиза предусмотрительно оставалась рядом с окном. – Насколько мне известно, несколько лет назад вы интересовались художником Тадеу? Вы можете ознакомиться с небольшой его выставкой. Я отдала творчеству юного дарования малый зал. Арьяд, проводи.

У меня осталось ощущение, что декана банально выпроводили. Почти не пытаясь этого скрыть. Времени на долгие раздумья мне не дали.

Маркиза фон Сгольц двигалась молниеносно и беззвучно. Вот только колыхнулась тень, а мои скулы обожгли удары. Один, второй, на глазах от боли вскипают слезы.

– Ты разочаровала меня, дважды.

– Я талантлива, миледи, – выдавила я.

Маркиза стояла рядом, вертела в тонких, ухоженных пальцах наборный веер.

– Не в той области развились твои таланты, Лаура, – спокойно произнесла она. – Ты опозорила семью. Сговоренная невеста сбегает с другим, принимает на себя обязанности второй жены. Что может быть хуже? Только то, что спустя два года ты уходишь от мужа. Скандал.

– По вашему тону, миледи, нельзя сказать, что вы сильно расстроены.

– Сам Наблюдатель хотел взять тебя в жены. Герцог! – Она отложила веер, прошла за стол и села. Кофейник тут же взлетел в воздух, наливая своей хозяйке черный и густой кофе. – Ты могла бы стать первой женой, хозяйкой, герцогиней.

– Что теперь это обсуждать…

Я по-прежнему стояла в центре кабинета, со стен на меня взирали портреты, уж не знаю, простые или волшебные. Такое чувство, что я вновь на ковре у директора школы. «Кто выбил окно, Рысь?! Мама твоя горючими слезами плакала, просила не исключать!»

– Ты поставила свою семью под удар, – продолжала перечислять мои прегрешения маркиза. – Твой брат едва не потерял должность, да и сейчас все весьма зыбко.

Мой брат… В голове закрутились два имени – Ивар и Ивор. Такие похожие и такие разные. Надеюсь, мне не придется обращаться к нему по имени.

– По счастью, герцог согласен взять тебя и сейчас. Уже без выкупа, разумеется. Но хоть позор твой прикроем. На твоего брата в Канцелярии пальцем показывают!

– Нет. – Я стиснула кулаки и подняла на маркизу непримиримый взгляд. – Я студентка Имперской Академии Магического Правопорядка, по окончании учебы у меня будет профессия. И работа! Никакие мужья в мою жизнь не вписываются. Мне это не нужно.

– Но я не спрашиваю, что нужно тебе, – удивилась маркиза. – Это нужно твоей семье. Или ты хочешь, чтобы твой обожаемый брат женился на уродливой, великовозрастной девице?

– Если это укрепит его статус, почему бы и нет? Вы забываете, маркиза, мы живем в мире магии. Он может купить ей то лицо, которое захочет видеть.

– Она против, – на секунду вышла из образа фон Сгольц.

– Мой ответ – нет.

– Лишу содержания, – тонко усмехнулась матушка.

– Не велики деньги, – дернула я плечом. Я жила на то, что скопила Лаура. И в отдаленном будущем передо мной маячила перспектива остаться без средств к существованию. Но к тому моменту я уже буду знать, где и как здесь можно подработать.

– Не велики до тех пор, пока не настанет пора зарабатывать.

– Где же вы работаете, миледи?

– Дерзкая, – усмехнулась маркиза. – Немного удачи, и ты почувствовала вкус к воле. Не стесняйся, как окажешься в западне – приходи, мы все-таки семья. А теперь вон отсюда.

В коридоре меня застал врасплох властный голос:

– Подойди!

Обмирая от страха, я приблизилась к заговорившей картине. Тот, кого я приняла за Легенду, сурово смотрел на меня.

– Ты учишься управлять даром.

– Да, милорд.

– Вежливая, но твердая. – Он цедил слова так, словно произносил заученный текст, который был ему не по нраву. – Коснись рамы, ну же!

Мне в руку упал замшевый мешочек.

– Пользуйся, – сказал Легенда. – Если рискнешь. Надетые рядом с жемчугом и платиной, они становятся невидны.

– Рысь! – окликнул декан, вышедший из дальней двери.

Ему пришлось подцепить меня под локоть и почти на себе затащить в мелдо. Там я прижалась щекой к его плечу, чувствуя, как ходят под тканью тугие мышцы – руль у механического чуда был тяжелым.

В комнате я сразу рухнула в постель, не сняв платья и не расплетя кос. Кое-как заползла под одеяло и закрыла глаза – ничего не хочу ни видеть, ни слышать, ни обсуждать.

* * *

Утром меня разбудил не колокол. Увы, это было увесистое счастье в лице Карисы.

– Ты плакала во сне, кошечка! – радостно сообщила мне волчица. Так, будто этот факт ее несказанно порадовал. – Я отпросила нас у мастера, и мы идем на рынок!

– Зачем? Ракшас! – Я старательно переучивалась чертыхаться по реалиям мира, в котором живу.

– Надо расплетать волосы перед сном, – фыркнула ди-Овар и тут же спрыгнула с моей постели. – Сейчас я сбрызну твои космы чудодейственным средством. Имей в виду, это очень дорогой гель, и он обязательно поможет. Я отмывала им волосы от клея.

– Клея?

– Всякое бывало, – туманно отозвалась Кариса и добавила: – Я отомстила. И той курице никакие чудо-средства не помогли. Итак, давай сюда свою дурную голову.

Пока волчица мягко разбирала мои волосы, я клевала носом. Терпкий запах хвои, смешанный с земляникой, забивал нос.

– Я все же не понимаю, как при таком нюхе ты умудряешься пользоваться такой едкой пакостью?

– Фильтры, – лаконично напомнила Кариса. – Хотя вонь и через них чуется. Но что делать? Давай, умывайся, переодевайся. Давай я тебе платье выберу? А то все форма, и мое все надоело. А тебе ночью чемодан приволокли. Юноша оказался пугливым, и неодетая девица, то есть я, не получила ни единого восторженного взгляда.

– А как сильно ты была неодета?

– Только шерсть, – гордо вскинула подбородок Кариса.

– Хм, странно, ты очень смазливая волчица, – рассмеялась я. – Надо было свет включить. Он просто не рассмотрел. И что за чемодан?

– Твои вещи, от матери, думаю. Или близкой родственницы, я фильтры на ночь снимаю. Сегодня в столовой не кормят, выходной. Давай-давай!

– Ты ночь не спала, мои вещи рассматривала?

– Я должна была убедиться, что там нет ничего опасного. – Волчица отвела глаза и тут же жарко прошептала: – Я – любопытная коза, довольна?

– Довольна, можешь рыться дальше.

Я подобрала со спинки кровати полотенце и лениво пошлепала в сторону ванной комнаты.

Как выяснилось, на выходные пропадала и горячая вода. Так что в комнату я вернулась уже бодрячком, хоть и лязгала зубами от холода.

– На рынке купим ведро, воду греть по выходным.

– Ты разве не возвращаешься домой? – Кариса вскинула брови. – К матери?

– У нас высокодуховные отношения, – уклончиво ответила я. Откуда мне знать, может, здесь поведение моей матушки нормально? На Земле в определенный период времени было принято торговать детьми – заключать брачные контракты, выкупать приданое. Я не так хорошо знаю историю, но что-то такое читала.

– Это хорошо, когда в семье все ладится, – улыбнулась Кариса и кивнула на постель. – Вот, надевай. Скромно и удобно.

– Ты – и скромно? – Я усмехнулась. – Не верю.

– Так я же для тебя выбирала. И потом, я хорошо одеваюсь, все для моего возлюбленного жениха. Вдруг он меня узрит, а я и не накрашена, и не одета должным образом.

Должный образ в исполнении Карисы повергал в шок. Но самое главное, ни единый поборник морали не смог бы ее осудить. Вся одежда была строгого покроя. Глубокое декольте обуславливалось модой, а подбор тона… «Еще не хватало, чтобы мне запретили выбирать цвета», – гневно фыркала волчица. Вот и шли контрастом к основным цветам вставки из тонкой, телесного цвета ткани. Большие вставки…

Для меня оказалось сюрпризом, что женщины носят брюки. Вообще я никак не могла понять мораль и законы своего нового мира. Распутство повсеместно осуждалось, но вот виконтесса Бефаволь, фаворитка герцога Анграм – поэтесса, окончила травоведческий факультет. Быть второй женой не захотела и стала «подругой жизни». А вот несчастная девчонка, чьи родители миловались до свадьбы, – и в нее тыкают пальцем: дочь шалавы.

«То, что можно одним, нельзя другим», – фыркала в ответ на мои расспросы Кариса. Но я видела, что она тоже не понимает этих «человеческих заморочек».

– Надень изумрудную блузку, что ты персик тянешь, – возмутилась ди-Овар. – С твоими глазами будет прекрасно сочетаться. Люблю зеленоглазых.

– Эм… – Я скосила глаза сначала на волчицу, потом на зеркало, Вьюга долго ругался, пока привесил его, как надо. Глаза были карими. Оба. С приятными золотистыми искорками. – Как скажешь.

Наверное, это шутка. Может, и в этом мире есть постулат, что каждая рыжая ведьма должна обладать зелеными гляделками. Вообще это было бы красиво. Кожа у меня здесь белая, веснушки надежно вытравлены еще в годовалом возрасте. Все это обстоятельно рассказывала Лаура. Мать пыталась сделать ее хоть немного похожей на себя. Не вышло.

– Выглядишь изумительно, – похвалила я Карису. – Только издалека будет казаться, что у тебя спина голая до самого зада.

– Даже не представляю, о чем ты, – хитро улыбнулась волчица.

* * *

Магический Квартал. Наверное, так выглядит Рио-де-Жанейро в период карнавала. Хотя людей все же поменьше. Яркие вывески, с которых подмигивали химеры, под ногами носились големы – не приведи Господи на них наступить. Сгорбленные ведьмы с подносами, одна к одной, как близнецы, предлагали угоститься пирожками.

Домов выше третьего этажа я не видела в этом мире ни разу, за исключением Академии. А здесь они местами срастались у нас над головами, объединялись трубами или вовсе изгибались, крышами касаясь земли. Пахло сладостями, выпечкой, немного травами и навозом. Волшебный зверинец как раз распахнул окна, и запах отходов жизнедеятельности стал сильней. Кариса удивительно спокойно отреагировала на превышение процента зловония в воздухе.

– Естественный запах, – равнодушно пожала плечами волчица.

– То есть, допустим, запах пота – тоже тебя не раздражает?

– Нет, это уникальный, личный запах. Это не значит, что, общаясь с оборотнем, можно перестать мыться, – Кариса наморщила носик, – грязное тело – фу. Но свой личный запах скрывать нет смысла. Да не заморачивайся, ты хорошо пахнешь.

– Сквозь фильтры?

– Нет, я в первую же ночь тебя обнюхала, – успокоила меня ди-Овар.

– Вот даже не знаю, беспокоиться ли мне по поводу того, что соседка нюхает меня ночами, – саркастично протянула я. Но мой посыл пропал втуне.

Ювелирная лавка поразила воображение. Я привыкла к холодному блеску витрин и выхолощенным, пустым улыбкам продавцов. Тебя от дверей оценивают, стоит ли обратить внимание, или ты нищеброд, который посмотрит на ценники и пойдет в отдел бижутерии.

Здесь нас проводили к отдельной кабинке, усадили в мягкие креслица, подали жасминовый чай и каталоги. На свиной коже – по крайней мере я надеюсь, что при жизни оно хрюкало, а не разговаривало, – были выжжены витиеватые руны. Я в который раз порадовалась, что обмен душами дал мне возможность и понимать, и говорить, и даже читать и писать на этом языке.

– Хочу посмотреть жемчуг в золоте и топазы, – Кариса прикусила ноготь, – а ты?

– Черный жемчуг и платина. – Я прикусила губу. Денег было не так много, но… «Надетые с жемчугом и платиной, они станут невидимыми»…

– Звучит мрачненько, – хмыкнула Кариса.

Сделав заказ, она покосилась в окно.

– Странно! Что забыл наш декан в посудной лавке?..

– Может, чашку любимую разбил? – неловко пожала я плечами.

– Давай ему купим? Он так трагично выглядит… – Волчица вздохнула. – Я письмо из дома получила. Там одна вода и намеки. Но жуть накатывает. Про его прошлое. Прям интересно, в подробностях бы расковырять.

Я не успела ответить, как вошел благообразный старец. Плотный сюртук, зализанные назад седые волосы. Гладковыбритое, морщинистое лицо. И неожиданно яркий, живой взгляд.

– Госпожа ди-Овар. Счастлив вновь вас видеть. А с вами очаровательная девушка с таким необычным заказом?

– Маркиза фон Сгольц, – вежливо улыбнулась я. – Что необычного в моем заказе? Да и не заказ это еще.

– Ах, фон Сгольц. Что ж, позвольте и мне отрекомендоваться: маэстро Диттон. Я лучший ювелир этой занюханной Империи. По молодости даже привирал, что родом из эльфийского Леса, – тут старик подмигнул, – но сейчас, увы, уже не верят. Не бывает настолько старых эльфов.

– Ради вашего таланта мы можем и соврать, – тут же влюбленно откликнулась Кариса. – Рысь, ты ведь веришь?

– Безусловно.

Старик доставал шкатулки прямо из воздуха, раскрывал их перед Карисой и оставлял, позволяя ей брать и примерять украшения.

– Если я прав, для вас подойдет вот эта четверка. – Маэстро открыл передо мной узкий и длинный футляр. – Для правой и левой руки. Не стесняют движений. Ободок колец тонкий, но платина прекрасно держит чары. Показывают четыре фазы луны.

– Луны?

– Для указательного пальца правой руки – новолуние, а для мизинца – прибывающая луна. Для указательного пальца левой руки – полнолуние, для мизинца – старая луна.

Кольца выглядели простенько. Сочетание черных жемчужин и платины, пара крохотных фианитов. Стоп. Я не на Земле. Это могут быть только бриллианты. Вот ведь черт.

– Мне нужны эти кольца, но… – почти с отчаянием произнесла я, ясно понимая, что денег не хватит.

– Можем договориться, если у вас есть то, о чем я думаю. Или это ваша прихоть?

– Не прихоть, но сейчас мы легализованы, – настороженно произнесла я.

– Ваша учебная программа обрезана. – Ювелир показал мелкие белые зубки в улыбке. – Я буду ждать, пока зацветет живокость.

– Я приду, когда зацветет живокость, – эхом отозвалась я, и по правой ладони резануло горячей болью. Будто тонкое лезвие накалили, чтобы резать и сразу прижигать.

– Много лет назад я сделал подобные кольца, только в мужском варианте. – Ювелир усмехнулся. – При жизни маркиз фон Сгольц был омерзительным в общении человеком. Неплохим, да, но омерзительным. И ни на гран не отходил от своих убеждений и принципов. Его сожгли, вы знаете об этом? Товарищи по касте, другие Легенды. Истинно драгоценные кольца пропали, но их копии выставлены в музее. Можете сходить, посмотреть.

– Я возьму вот этот браслет, – зачарованно произнесла Кариса. – Рысь, сколько можно ломаться. Не хочешь сережки, скажи твердо. А колечки ничего, хоть и мрачные. Я такие где-то видела, но где – не помню.