В комнате было шумно. Ребята устроили настоящую вечеринку-сюрприз. Вьюга доблестно тащил меня на руках от больничного крыла до нашей с ди-Овар комнаты. Верен все это время нес большой мешок с пришитой лямкой – обычно он висел через плечо на Даре.

Усадив меня на постель, Вьюга забрал мешок у фон Тарна. Я в который раз пообещала себе сделать это подобие рюкзака более приличным и прилежно сложила на коленках ручки. Лий уселся на мою постель, как всегда с краю, но с ногами.

– Я в городе был, прикупил кой-чего, – смущенно произнес Вьюга и выложил на стол целую груду сластей. Извинился и вышел. Кариса принялась расшнуровывать свои высокие ботинки, всеобщая атмосфера подействовала и на нее – волчица полюбила сидеть на кровати, поджав под себя ноги.

– Пойду воды наберу, – сказала я. – Обещаю никого не сожрать.

– Если это будет фон Тьеор – я помогу, – мрачно отозвался Верен.

Пузатый чайник возмущенно побулькивал. При ходьбе я слегка им помахивала, отчего из носика вылетали капли. Широкоплечая фигура Вьюги у одного из окон коридора меня порадовала – не хотелось тащиться одной, а после ждать его. Не начинать же чаепитие без основного зачинщика.

Дар резко развернулся. Губы были перепачканы сахарной пудрой, совсем немного, в уголках. Я улыбнулась, кто бы мог подумать, что он сладкоежка?

– Я и не знала, что ты сладости любишь, – брякнула я, а Вьюга в ответ даже в лице переменился:

– Если ты считаешь, что я мог употреблять ванильную тянучку, то это глупость. Боевые маги не приемлют подобных слащавых продуктов. Шоколад в достаточной мере восполняет утрату сахара в организме.

– А-ага, – ошарашенно кивнула я. – А кто так сказал?

– Мастер Резерфорд.

– А мороженое ты любишь? – осторожно уточнила я.

– Глупая слабость – холодное, мало сахара, – дернул плечом Вьюга.

Не так часто я теряюсь, не зная, что сказать. Вот стоит передо мной большой, позитивный парень. С набором пороков, свойственных более старшим мужчинам, – любит крепкий алкоголь и распутных женщин. И вот это чудо выдает такие перлы.

– Донесешь чайник? Рука устала.

– Конечно, – расслабился Вьюга. – Зачем встала? Некого было отправить? Так я бы пришел да еще раз сходил. Обопрись на меня.

Мне не особо была нужна опора, но я с удовольствием приняла руку бойца. В этом мире мужчины очень уж искренни в своей заботе. А боевые маги и вовсе обладают каким-то синдромом гиперопеки.

Кариса шелестела картами и демонстрировала стройные икры. Верен сидел с пунцовыми щеками, Лий закатывался смехом. Охотник и Майя куда-то отлучились.

– Что мы пропустили?

– Ничего, – мурлыкнула волчица и втянула носом воздух. – Да, я тоже люблю ванильки. Давайте, что ли, в карты?

«В карты» получилось шумно. Вьюга, когда проигрывал, шумел и возмущался тем, как нагло мухлюет Кариса. Лий умудрялся прятать карты в волосах, прижимая их ушами. Когда его за этим поймали, мы с ди-Овар так умилились, что не дали Дару стукнуть эльфа в глаз. И были вознаграждены краткой лекцией с демонстрацией, на что способны эльфьи уши.

Через пару часов нам послышался стук в стену. Кариса прислушалась, встряхнулась и отрицательно качнула головой.

– Да и с чего на нас стучать? Мы так-то чай пьем. – Ди-Овар с сомнением принюхалась к заварке и пожала точеными плечиками.

– Может, шумим? – Я неуверенно пожала плечами. Тоненькая брошюрка «Правила поведения на территории Имперской Академии Магии» уверенно заняла место подкладки под шатающуюся ножку стола. И прочитать я ее так и не удосужилась.

– Заглушку пусть бросят, совсем дурные, что ль? – фыркнул Лий.

В центре комнаты возник дымный шар. Сплетение сливового и алого оттенков.

– Это вестник Литературика, – выдал эльф, – только у него такой цвет.

– Студентка фон Сгольц, – приятный голос преподавателя изящной литературы заполнил комнаты, – по личной просьбе вашего мастера вы допущены к завтрашнему уроку литературы.

– М-мать, – искренне порадовалась я.

Шар пропал, чтобы вернуться с еще одной приятной новостью:

– Студент ни-Сэй, по личной просьбе вашего мастера вы допущены к завтрашнему уроку литературы.

Певучая эльфийская ругань заполнила тишину, возникшую после того, как растаял вестник Литературика. Ди-Овар с ужасом косилась по сторонам, но ее беда миновала.

– Ладно, меня декан осчастливил за «вопиющую глупость и неспособность следовать простым указаниям». – Кое-что из того, что вывалил на мою бессознательную тушку некромант, я все же запомнила. – А тебя?

– За дуэль. – Эльф недовольно дернул ухом. Он вообще подобрал волосы в хвост и вовсю шевелил ушами. Кажется, у них это довольно самостоятельная часть тела. Эльфийские ушки как кошачий хвост – индикатор настроения.

– А точно, – Вьюга резко вскинулся, – хотел в ухо тебе дать. Ты почему меня не позвал? Хоть секундантом?

Эльф завис, как и я. Девяностолетний позитивный поганец пытался примерить на себя роль «мальчика за плечом» двадцатилетнего боевого мага. Воображение отказывало. Я решила смириться с тараканами Вьюги – хочет опекать и заботиться? Пусть, я не возражаю. Не так часто мне достается положительное внимание.

– Я… – Эльф открыл рот и закрыл, уши плотно прижались к черепу. – Я в следующий раз обязательно позову тебя.

– То-то, – кивнул Вьюга. – И в чем там дело было? Тебя вроде девчонкой обозвали?

– Не могу сказать, что совсем уж несправедливо, – хмыкнула ди-Овар. – Ты одеваешься модней меня.

– Но не круче Рыси, – возразил эльф.

– Я ношу исключительно форму. Иногда только не получается, – фыркнула я. – Давайте ближе к телу.

– Ага. – Эльф быстрей остальных просек, что я имела в виду. – Да там говорить-то нечего. Я бы ему просто нос сломал, но он словами не ограничился. Проклятый орочий полукровка!

– В угол любиться потащил? – Я поперхнулась смехом.

– Представляешь?!

– Чего терялся-то, – флегматично пожала плечами волчица, – полуорки часто туповаты. Попутал эльфа с эльфийкой, делов-то.

– Показал бы ему свой… ай! Бутончик, я хотел сказать – бутончик! – Вьюга делано обиженно потер ушибленный Вереном затылок. – Больно, между прочим.

– Это моей руке больно, – возразил юноша.

– Показал! – взвыл оскорбленный эльф.

– Я так понимаю, полуорк не проникся твоим, гм, бутончиком? И как ты смог отбиться? Или теперь свадьба, дети? – глумливо оскалилась Кариса.

– У двух мальчиков, даже если один из них полуорк, а второй эльф, детей быть не может. Тут необходимо вмешательство третьей особи, женского пола, – наставительно произнес Верен и даже кивнул, придавая словам вес.

– Может, он просто не понял, что это мужской бутончик? – хрюкнул Вьюга.

Дальнейшее можно было предугадать – рассвирепевший эльф вскочил с постели, сдернул штаны до колена и рявкнул:

– Нравится?!

– Очень, – индифферентно, от дверей, сообщил нам мастер Данкварт. – Господа студенты, ваши заглушки плохо работают, соседи жалуются на вас. Звук прорывается, мешает. Утром переналадьте. А сейчас – не шумите.

– Пошел-ка я спать, – буркнул бледный эльф. Вьюга закусил костяшки собственного кулака и пытался сдержать смех. Я уткнулась лицом в подушку, Кариса хохотала, не стесняясь. И только Верен сочувственно улыбался и вздыхал.

– Иде-ем, – провыл Вьюга. – Я вас обоих провожу, чтобы никакие полуорки не приста-али! Ха-ха-ха! Ай!

Кариса лениво шевельнула рукой, этой ночью была ее очередь накладывать запирающее заклинание на дверь.

– Спокойной ночи, – все еще улыбаясь, пожелала я.

– Ага, и тебе, – фыркнула она и привычно обратилась в волчицу. Я так же привычно поднялась и накрыла ее одеялом. В противном случае она начала бы среди ночи поскуливать не то от холода, не то от плохих снов. И если кошмары можно отогнать теплым одеялом, кто я такая, чтобы отказать ей в этом?

Вернувшись в свою постель, я достала мешочек с оставшимися кольцами. Не откладывая на потом, надела прохладные ободки на пальцы.

Вокруг ладоней медленно разливалось насыщенное фиолетовое свечение. Туманные спиральки изгибались, лаская пальцы, и я, боясь, что Кариса проснется, сунула руки под одеяло. Каково же было мое удивление, когда оно соскочило с постели и улепетнуло в зазор между дверью и порожком.

– Что? – Я недоуменно посмотрела на свои руки, уже утратившие свечение, на осиротевшую без одеяла постель и покачала головой. – Дурдом. На выползе.

Волчица как-то особенно отчаянно заскулила во сне, а я замерзла. Значит, идем греться.

– Двигайся, попа пушистая. – Подвинуть тушку оборотня мне оказалось не по силам. Поэтому я перелезла через шерстяную заразу и плюхнулась между ней и стенкой. Укрыв обеих пледом, обняла зверя за пузо и отключилась.

* * *

Аудитория была заполнена девицами со всех студенческих потоков и редкими, крайне грустными парнями. Кто-то пришел, чтобы получить нужный балл, кто-то был насильно приведен возлюбленной. Мы с эльфом страдальчески переглянулись и пробрались на самый верх в надежде затеряться.

– Буду обращаться с мастером, как с древней вазочкой, – нежно, бережно и обходить по большому кругу, – проворчала я. – Слышишь, Лий? Буду говорить ему исключительно комплименты добрым голосом.

– Присоединяюсь, – буркнул эльф и дернул себя за ухо. – Ненавижу такие семинары.

– Ты-то почему? Семинар посвящен эльфийской поэзии. Я все утро учила стих. Редкая пакость, нерифмованный бред.

– Сама бред, – оскорбился эльф. – Ты ведь понимаешь, насколько талантлив должен быть индивидуум, чтобы перевести с эльфийского на человеческий, сохранить смысл и рифму? Вот и переводят, как ракшас на душу плюнет.

Это был ад. Экзальтированные девицы тряслись у кафедры, завывая потусторонними голосами – все как одна выбрали осеннюю тему. Увядание природы, засыхание полей и скорбный сон корней. У Лия дергался глаз, я уже не могла ржать, зато аудитория пребывала в эйфории.

– Лий-е ни-Сэй, пожалуйста, вы готовы? – ласково обратился Литературик к моему другу. Я быстро пожала ледяные пальцы эльфа и подмигнула ему, мол, все будет хорошо.

Эльф спускался вниз неровной походкой. Я его понимала – концентрация духов, ближе к скоплению девиц, была убойной. Неудивительно, что оборотни все как один проигнорировали эпохальный семинар эльфийской поэзии.

То, что выдал Лий, повторить невозможно. На своем певучем наречии он говорил минут пять, и, кажется, это было в рифму. Вот только отчего-то мне казалось, что этот стих и не стих вовсе.

– Гадости говорил? – шепотом спросила я эльфа, и тот только хитро улыбнулся.

К слову, настоящий эльф у зрителей особого ажиотажа не вызвал. Никому не интересно было слушать чужую речь. Так что аплодировали Лию два человека: я и Литературик. Я от души, профессор по необходимости.

– Лаура фон Сгольц, пожалуйста, представьте ваше задание.

– Удачи! – Эльф легко коснулся моей щеки губами и ощутимо подтолкнул к узкому проходу к лестнице.

С каждой ступенькой из моей головы улетучивалось по одной строчке. Я честно учила все утро. Ну, минут двадцать. Ладно, не учила, читала. Но ведь было же в голове что-то?

К моменту как я встала за кафедру, в сознании остался только отзвук собственных шагов. И имя автора.

– Кайи-е ни-Грэй. Отзвуки.

Или не отзвуки, подсказала мне паника.

С мольбой в глазах уставилась на эльфа, тот выразительно пошевелил ушами и изобразил руками что-то вроде колокольного звона. Затем показал встающее солнце. Ну, мне так показалось.

– Чудесен день, – воодушевленно начала я, а Лий стукнул себя по лбу и уронил голову на парту. Я, уже менее уверенно, исправилась: – День чудесный!

Лий одним простым жестом показал, что не способен мне помочь, и накрыл ушастую голову моим конспектом.

– День полон прелестью чудес! Все это прелесть как чудесно. – Я прикрыла глаза, пытаясь отыскать в голове хоть что-то. – Ведь это все на редкость интересно! В саду…

Тишина давила на уши. Я приоткрыла один глаз. Лий снова взялся за подсказки – он обхватил свою шею руками, закатывал глаза и вываливал язык.

– В саду воскрес! Воскрес! И, опьяненный счастьем бытия, ушел! Ушел… – последнее слово я провыла. И тут же, скромно откашлявшись, добавила: – Все.

– Как все? – поразился Литературик. – Кто ушел?

– Кто воскрес, – пожала я плечами. В библиотеке сомнительными эпосами забито восемь стеллажей, вряд ли кто-то может знать все выверты фантазии. – Не дело в божественном саду живым шастать.

– Я не помню такого стихотворения, – нагло протянула ярко раскрашенная девица. Количество бус и цепочек на ней стремилось к шизофреническому числу.

– Это свежак, – нагло отозвалась я.

– Кайи-е ни-Грэй трагически погиб восемьдесят лет назад, – еще более нагло отозвалась девица.

Я чеканным шагом вышла из-за кафедры, встала на свободное место и, уперев левую руку в бок, ткнула себя большим пальцем в грудь:

– Рысь фон Сгольц, человек и некромант! Я могу сесть?

– Д-да, конечно, – коротко кивнул Литературик и что-то отметил в своем свитке.

Лий сидел, скорбно подперев рукой подбородок.

– Это любимый поэт моей бабушки, – уныло произнес он и тут же добавил: – В твоем исполнении его гений заиграл новыми красками.

– Это было совсем плохо?

– Омерзительно, – улыбнулся эльф, – как и всегда.

– Я первый раз, – фыркнула я. – Давай на карачки и вдоль парт до дальней лесенки. Спасем себя от остаточного ужаса.

– Мы вроде почти последние? – удивился эльф, следом за мной сползая на пол.

– Щас будут читать вирши своего сочинения. Помнишь, мы сдавали? Вот новый виток стихоплетства. Только теперь по два четверостишия.

– Так ты локтями-то шевели. – Эльф подтолкнул меня, и мы шустро поползли к спасительной лесенке.

Спускаться по лесенке на корточках – игры не для слабых. Но мы справились. Высокодуховная публика постепенно стеклась поближе к кафедре, поэтому крайние парты были свободны, и я внутренне ликовала – цель близка.

Между мной и приоткрытой дверью возникли черные блестящие сапоги с металлическими носами. Шнурованное голенище и грубые штаны, заправленные внутрь.

– Сбегаете? – Наш куратор из ОГБР шустро опустился рядом и привалился спиной к парте. И тем самым перекрыл выход.

– Вы мешаете учебному процессу, – прошипела я.

– На свидание пойдешь, дикая?

– Только в столовку, на завтрак, завтра.

– Хорошо, ползите, я отвлеку внимание на себя, – героически выпятил грудь боец.

– Я забыла, как вас зовут.

– Лион Дарго, могла бы меня спросить, – проворчал эльф. – Идите, мастер Дарго, отвлекайте чудовище.

– А почему он мастер? – полюбопытствовала я, едва за нами закрылась дверь литературного зала.

– Раннее замужество вредит человечкам, – закатил глаза эльф. – Кто становится частью ОГБР?

– Тот, кто пришел устраиваться на работу? – наивно предположила я. – Ну что? Эти сведения далеко не в свободном доступе!

– Их тренируют, потом они сдают экзамены, очень сложные экзамены. Мастер некромант, мастер алхимик, мастер прорицатель. Мастер боевой маг – звучит глупо, мастер боец – это ближе к не-магам. Вот и зовут «мастер плюс фамилия». Как и других магов, достигших определенного уровня.

– Мастер фон Сгольц, – мечтательно произнесла я, и эльф обидно заржал:

– Даже представлять не хочу, в какой сфере ты станешь мастером!

За углом болтали стажерки из ловчего отряда, прошлогодние выпускницы, они подвизались на подхвате у профессоров младших курсов.

– Она тупая, – лениво процедила одна из стажерок. – Обокрала соседку, представляешь?

– При чем здесь воровство и тупость?

– При том, что украла она родовое колье, с черными алмазами. Надела и пошла в парк, гулять. Не дура ли?

– Так-то да, и что, извинилась?

Потянуло дымом местных сигарет.

– Курят, заразы. Табачок запрещен, вот они на перерыве и устроились. – Лий нахмурился. – Высунемся – огребем.

– За что?

– За страх, если мы их сдадим – вылетят из отряда.

– Ага, – кивнула я и вывернула из-за угла. – Ракшас! Вы что, курите? Да как так можно! Или можно? Ой, а можно я тоже буду? И скажу, что как вы, что хочу тоже быть крутой и взрослой?

Тараторить в стиле Карисы оказалось сложно. Но двум курицам этого хватило. Тоненькие розовые трубочки были тут же спрятаны, меня уверили, что мне показалось, и спросили, чем могут помочь. Больше всего старалась кареглазая шатенка с крупной родинкой между бровей. Ее товарка, сероглазая блондинка со слишком тонкими губами, очень подозрительно посматривала за угол. Оттуда слышалась певучая эльфийская ругань.

– Вы же учились с той девчонкой, которой лицо поуродовали? Вот, я сейчас работу делаю, некромантский курсач, мне бы того, ну, какой-никакой информации нарыть.

– Это тебе к Иртэ.

– Тьфу, дура, Борода не даст. Типа врачебная тайна. А эта «тайна» засветилась во всех газетах, – фыркнула шатенка.

– А почему засветили? Разве можно?

– Что ты хочешь – пресса! Особенно статья в журнале «Светская хроника» была хорошая, – блондинка закатила глаза, – остальным до такого сволочизма еще расти и расти. Там девицу со всех сторон расхвалили – и такая, и такая, и такое несчастье, и хотели, как лучше. И вот, посмотрите, что получилось.

– И два изображения, до и после. А на следующей странице сообщение о разрыве помолвки. Она ведь доучилась, – сообщила шатенка и нахмурилась, отчего родинка меж бровей смешно выпучилась.

– На одной странице – о разрыве помолвки, – ехидно уточнила блондинка, – а на другой – о заключении новой. Я помню тот год, хорошо помню… Не важно почему. Ага, девицу, кстати, истаскали по инстанциям – ее бывший жених с молодой женой разбились насмерть после свадьбы.

– Стажеры!

– Это нас, все, не кури, кнопка. Увидимся на старших курсах! – Блондинка подмигнула мне и отправилась следом за подругой.

Эльф вышел из-за угла и прислонился к стене рядом с окном. Я уселась на подоконник.

– Думаешь, эта изуродованная девица убивает? – Лий с любопытством посмотрел на меня.

– Вряд ли. Надо узнать имя, статус. Эти-то не сказали.

– Библиотека, искать статью в прошлогодних подшивках «Светской хроники». И больничное крыло, искать медицинскую карту. Собираем наших?

– Ага, – кивнула я. – Надо как-то придумать средства сообщений, чтобы по этажам не носиться.