Солнечные лучи соскальзывали с глянцевой поверхности карт. Изящные дамы застывшие на веки со сложенными веерами в руках, шуты и рыцари, тройка мечей, все это добро было рассыпано по одеялу. В задумчивости провожу пальцами по ближайшей карте и кожу обжигает холодом. Вот как. Уже второй родовой артефакт признает меня хранительницей, но не владелицей. Быстро собираю карты и укладываю к документам, под крышку «Наставлений».

Этим утром Роберта позволила мне собраться в одиночестве. Платья островной моды, принесенные портным, согрели душу — уже несколько лет как в Дин-Гуардире дамы одеваются лишь так. Сабия ловко уложила корону кос на моей голове и застегнула на шее сапфиры. Эти камни принадлежали моей матери, теперь они будут принадлежать мне.

— Вы красавица, миледи, — присев, служанка выходит. Дорогу до обеденного зала я знаю и без нее.

Коридоры уже не поражают меня нищетой своей отделки. Старые картины, нереставрированные, темные настолько, что не различить изображений. Побитые молью гобелены и портьеры: все это слилось для меня в ощущение дома. Я смотрю и вижу, как все это поменять. Не будет в Ковене дворцовой изысканности, нет. Картины собрать в отдельную галерею и реставрировать по одной, с какими-то и я справлюсь. Все остальное сжечь и выбросить, поставить во главу угла чистоту. Проклятые духи, я еще даже не невеста, а смотрю на все хозяйским взглядом. Дурное влияние Роберты.

— Ясного вам утра, дамы, — решительно произношу я, проходя к своему стулу. Роберта одобрительно кивает, ни у кого не остается иного выбора, как ответить на мое приветствие. Хозяйка дома приветствует своих домочадцев первой, это незыблемо.

— Лидда, как твой сын? — и миледи Терцис, смерив меня гневным взглядом выдавливает приличествующие случаю слова:

— Благодарю, Игрейн, его самочувствие не вызывает тревоги.

— Это прекрасно, в скором времени в крепость прибудет Чумной Лекарь, помимо всего прочего, он осмотрит малыша.

— Благодарю, Игрейн.

Квинт перед лицом всего Ковена признал своего бастарда родным, равным Гераду. Теперь ребенок считается сыном Лидды Терцис, не кровью, но духом.

— Роберта, мой ритуал прошел изумительно, очень жаль, что ты не присутствовала, это было очень мистично, — я ласково улыбаюсь посмеивающейся даме. И приступаю к завтраку.

— Для меня вы ласкового слова не нашли, леди Адалберт? — лениво осведомляется Инира. Ее запястья туго обтянуты лиловой тканью рукавов. Браслета нет.

— Не понимаю о чем вы, миледи. Еще скажите, что и для Сирилл у меня нет добра в сердце, — легко пожимаю плечами.

Укладываю на тарелку тонкую полоску теста и крошу его вилкой. Заливаю молоком, добавляю пару ягод и отодвигаю от себя получившееся месиво. Видимость плотного завтрака создана. Ставлю локти на подлокотники стула, скрещиваю кисти. Инира выглядит нездоровой, лиловое платье только подчеркивает бледность ее кожи. Имитацию пучка замужней дамы сменила тугая коса, на пальцах ни единого кольца.

— Почему бы нам, дамы, не прогуляться до капища после завтрака? Грядет большой праздник, следует поговорить с друидом, — склоняю голову к правому плечу.

— Отлично, я с тобой. Обожаю вашего старика, он такой ворчун. Столичный то друид больше в драку лезет, то розгой по заду вытянет, — смеется Роберта и дамы постепенно соглашаются с возможностью такой прогулки.

— Да и детвору прихватить можно, — задумчиво роняет дора Харт. Я хлопаю в ладоши:

— Отлично, тогда после капища устроим обед на открытом воздухе. Лидда, возьметесь ли вы за организацию сего празднества? Помнится, стол вышедший из под рук вашего супруга по-прежнему крепок.

— Превосходно, Игрейн, — голосом Лидды можно было заморозить воду. Но я только улыбнулась.

Проходит не меньше часа пока процессия не собирается. Дети, взволнованные неожиданным развлечение гурьбой носятся вокруг нас. Инира стоит в стороне, дора Ан находит причину по которой не может к нам присоединится, но появляется ее супруг, и отпускает с нами. Маркиз оставил Лозняка отвечать за безопасность Ковена. Вздыхаю. Скорей бы Атолгар приехал.

Веселой гурьбой идем до капища, у встречающего нас друида едва посох из рук не падает. Проход на капище для такого количества людей он открыть не может. Деревья расходятся в стороны, открывая широкую полянку.

— Вот здесь праздник и устроим, — друид оглаживает бороду и хитро улыбается. — А ты изменилась, девонька. К добру ли?

И он отходит, покрикивает на ребятню, что принялись обрывать крохотные зеленые почки с отцветающей мальвикии. Из этих крохотных плодов давили масло. Роберта вертит в руках сорный цветок, врученный ей кем-то из мальчишек.

— Все же необычный в Ковене друид. Дикий.

— В Ковене все в некотором смысле дикие, — пожимаю плечами.

— Не скажи, — Роберта щурится, и оставляет меня, догоняя ускользающего друида.

Я не собиралась идти на ужин. Утрешняя игра в хозяйку замка вымотала мне нервы, а от Атолгара пришел вестник. Сиди в крепости. Лидда уведомила меня светским тоном, что боевые маги задержаться на Побережье. Я кивнула, и отозвалась в том духе, что маркиз уже прислал мне вестника.

Двери в мои покои распахнулись без стука.

— Роберта, придворных дам стучать не учат?

— Первое чему учат придворных дам это не стучать в двери. Ты не собрана.

— Я не иду. Маркиз Амлаут прислал вестника. Они остаются на Побережье, — скольжу пальцами по гладкой прохладе сапфиров. — Ты не хочешь навестить своего супруга?

— И взять тебя с собой.

— Я не пленница здесь.

— Если ты до осени не выйдешь за Атолгара, я отдам тебя брату моего супруга. Его жена погибла во время противостояния, а сам он был изуродован. Но детей сделать тебе сможет, — Роберта испытующе смотрит на меня. А я пожимаю плечами. Если не Атолгар, то какая разница кто?

— Игрейн Адалберт, кровь от древа Вортигерна, я даю слово стать женой Гейрта Лайсса, в первый день осени если он сам попросит меня об этом.

— Не представляла, что тебе знакомо его имя.

— Мы танцевали на моем первом балу. Первый бал, первый танец. Он был очень красив, что случилось?

— Лишился глаза, шрам на щеке, — Роберта пожимает плечами. — Не так все плохо, воинских статей он не потерял. Но его драгоценная супруга за год успела вбить в его доверчивую голову, что на люди показываться с таким лицом нельзя. Вот, ищу ему невесту.

— Давно?

— Только начала, — миледи Лайсса смеется, — траур едва закончился, так он умудрился с меня слово взять, что я ему еще два года дам. Я не забуду, Игрейн.

— Я не нарушу слова, — пожимаю плечами.

В голове крутился рассказ Атолгара о первой встрече его бойцов и островитян — сколько вина они тогда выпили и как повеселились. В душе зрела обида, я раз за разом повторяла про себя, что мне все равно чем они там заняты, но это не помогало. Я ведь никогда ни о чем не просила милорда Амлаут, за что же он так со мной?

Роберта, как и полагается порядочной жене, притопнула ножкой и Лозняк с тяжелым вздохом кивнул.

— А вы, миледи, тоже соскучились по лорду Лайсса?

— Безмерно, — растягиваю губы в улыбке. Роберта пихает меня локтем в бок и мы хихикаем как совсем молоденькие девицы, из тех что прячутся на первом балу за пышной материнской юбкой.

Лозняк был не слишком доволен, но так как портал открывался не в Дин-Эйрин, а в далекое поместье Лайсса, отказываться он не стал.

— Дорогая, ты надолго? — Именно такой фразой встретил супругу милорд Лайсса.

— Мы переоденемся и убежим на бал, Оскара устроила чудесный вечер.

— Ты же понимаешь, насколько тяжело обеспечить безопасность в таких условиях?

— Супруг мой, Оскара должна мне, — Роберта подмигивает и утягивает меня за собой.

— На бал поеду только я, с собой возьму служанку — в случае чего у тебя будет алиби.

— Хорошо.

— Надеюсь ты знаешь, что делаешь?

— Отлично знаю, — солгала я даже не поморщившись.

Большой Архив это песня, оставшаяся от былого единства двух Динов. Он есть у эйров, он есть у гуаров. По счастью я имею представление о том, как им пользоваться — в Дин-Гуардире неприлично, если девица не посещает Архив. Последние двадцать лет идет мода на умненьких и начитанных девушек. У эйров же ситуация противоположная, и Архивом пользуются лишь малочисленные ученые, да составители родословных.

Легкий ужин поданный в комнаты Роберты комом лег в желудке. Штаны ее сына чрезмерно обтянули мою попу, а рубашка висела на плечах. Темный, узкий жилет подчеркнул грудь, вредная Лайсса спорола пуговки с ворота обнажив слишком много кожи.

— Роберта, я выгляжу как дамочка с непристойной картинки!

— И это сыграет тебе на руку, — миледи усмехнулась, — я вот всю жизнь мечтала одеться как островная магичка, да бедра слишком уж полные были. И муж ревнивый. Повяжи платок.

— На голову?

— На лицо, Игрейн, я боюсь тебя отпускать, — Роберта подошла ко мне и повязала платок так, что она закрыл мое лицо от переносицы до самого подбородка. — Сапфиры и платье останутся у меня, через портал пройдем вместе, после возьмешь извозчика.

— Для всех я буду магианой Россой, прибывший с островов по делам семьи — мой брат…

— Для всех ты будешь островной магичкой, это все что им нужно знать, соглашайся на все версии — островные шаманы крайне подозрительные и неразговорчивые личности именно на лишней болтливости и прокалываются глупышки вроде тебя.

— Женщина-шаман?

— Ты магичка, шаманы — мужчины, а ты слабая ведьма, — Роберта закатила глаза, — мне все меньше нравится эта идея.

— Мне она никогда не нравилась, оттого я и просила помощи у милорда Амлаут, но он изволить быть занятым, — я поправила кожаные наручи, изрядно потрепанные и покосилась на книгу. Мои драгоценные карты и документы тоже оставались у Роберты и от этого по спине тек холодный пот.

По счастью Роберта никогда не перемещалась напрямую в дома, куда ее приглашали. Для таких вещей у милорда Лайсса был приобретен небольшой особняк, откуда его жена и выезжала на собственной карете. Роберта была единственной придворной дамой кто позволял себе из года в год держать один и тот же экипаж, лишь изредка меняя лошадей.

Роберта приказала кучеру проехать мимо Большого Архива — чтобы насладится его красотой. Мне лишь оставалось вовремя соскочить.

Вечером Дин-Эйрин поход на любой другой крупный город — прогуливаются парочки, вокруг фонарей кружатся мотыльки. В подворотни больших городов лучше не заглядывать — сокрытые там тайны слишком любопытные люди, как правило, уносят с собой в могилы. Сорванные украдкой поцелуи, пощечины, все это было привычно еще по Дин-Гуардиру. Но никогда меня еще не провожали такими ненавидяще-вожделеющими взглядами. Широкополая шляпа и закрывающий часть лица платок избавляли меня от пугливых кавалеров. Но несмотря на пугающую известность островных чаровниц, несколько джентльменов все равно решились познакомиться со мной.

— Дин-Эйрин вечером собирает в себе самых красивых созданий, мотыльков, фей, вас, моя прекрасная госпожа.

— У меня нет челюсти, милорд, — старательно прошамкала я, и горе-кавалер, изменившись в лице откланялся. Второй был мною отшит по тому же принципу.

Большой Архив. Массивное здание ярко освещенное снаружи и полное тайных, темных углов внутри. Сумрак, тишина и паутина, эти слова максимально точно характеризуют архив Дин-Эйрина. В темные углы не заглядывает ночной сторож — уж я-то знаю. Слишком часто сыновья сослуживцев отца подначивали меня на неправильные, вредные для репутации леди поступки. И провести ночь в Большом Архиве Дин-Гуардира было не самым худшим из того, что я творила в юности.

Сторож вовсю флиртовал с молодой горожанкой, убеждая красотку провести этот вечер с ним, таким большим и сильным парнем, который ну очень боится оставаться один в хранилище знаний.

— Боишься поумнеть? — хохотнула молодка.

— А-то! Папаша шибко умного домой не примет, — тут же отозвался парень и они рассмеялись.

Пройти мимо них оказалось несложно, тени надежно укрыли меня, а едва слышный шорох шагов перекрыл говор парочки. Добившись от молодки обещания остаться на вечер парнишка решил не рисковать, и на обход не пошел, сразу запустив магическую охранку. Вот только я была внутри охраняемого периметра, и не слишком полезное заклинание опознало меня как допустимый объект.

Голова под шляпой ужасно чесалась, сердце колотилось — слишком легко и просто мне удалось пройти туда, где скрыта зловещая тайна короля. И мысли, от страха, становятся слишком пафосными, как в той балладе.

— Выдохни. Ничего страшного ты не делаешь, просто случайно оказалась в Архиве после отбоя. И вообще, ваш сторож не проверил есть ли кто в залах, я буду жаловаться, — собственный голос прозвучал жалко. Было страшно, и не понятно, как вернуться в дом Роберты, чтобы вернуться в Ковен. Но еще страшнее было оттого, что я не знала, стоит ли возвращаться.

— Последняя запись королевы, — запрос не прошел.

— Статус короля, — запрос не прошел. Облокотившись на постамент я задумалась, могли ли документы уже быть изъятыми?

— Отречение от сына, — запрос не прошел. Неужели ложная ниточка?

— Попробуйте скомбинировать все три, — негромко произнес мужской голос. Я резко развернулась, у входа стоял невысокий человек, мужчина.

— А вам в том какая выгода? — кончиками пальцев проверяю на месте ли закрывающий лицо платок.

— Всеобщая смута, возможность изловить крупную рыбку, красавица.

— У меня челюсти нет, — огрызаюсь.

— Ну так и лицо прикрыто, — смеется он. — Ты ведь понимаешь, что последует за твоим решением нести людям свет истины?

Вскину ладонь в подобии салюта он крутанулся вокруг своей оси и рассыпался желтыми искрами. Откуда вас столько, магов, попирающих основные законы волшебства?

— Последняя запись королевы, отречение от сына, нынешний статус Его Величества, — эхо разнесло мой голос по залу, и в ответ на постамент спланировал тугой свиток.

Я погладила свиток пальцами, но открывать не стала — незачем. Уже завтра я буду читать его абсолютную копию в Ковене.

— Распространение информации, — постамент осветился, прокусив палец я нанесла несколько штрихов, подчеркивая, куда должны направиться копии. Большой Архив связан с наиболее могущественными и древними семьями нерушимыми узами — через Архив заверяют браки, внимательно отслеживая близкородственную связь. Через него же сообщают о смертях и эпидемиях, делятся открытиями. Уведомляют об изгнании из рода и иных, жизненно важных вещах.

Все что мне осталось, схоронится до утра — если все пройдет гладко я вместе с Робертой вернусь в Ковен. Вот только почему мне так этого не хочется?

До самого утра я продремала за массивным столом сторожа, на границе охранных чар. Паренек дико перепугался узрев чаровницу спящую за его столом.

— Извольте подать лист, дабы я могла написать жалобу начальнику вашему, — надменно протянула я, старательно коверкая слова.

— З-зачем?

— Так ведь вы меня закрыли, юноша, — я легко соскочила с его стула, и пожав плечами, щелкнула его по носу, — сейчас я тороплюсь, но вечером зайду обязательно.

Оставив за спиной перепуганного парнишку, легко вышла в рассветные сумерки. Экипаж Роберты ожидал меня, как и было договорено. Я села рядом с кучером, в котором с удивлением признала миледи Лайсса.

— Цени, на что я иду ради твоих сумасбродств, — фыркнула женщина.

— Ты просто нашла повод примерить мужскую одежду. И да, мне брюки действительно идут больше.

— Не хами старшим, ты ведь не знаешь во что я одета в супружеской спальне.

— Я полагала что супруги в спальне раздеты, — немного смущенно отозвалась.

— Ах, сколько чудесных открытий тебя ожидает после свадьбы.

Эту реплику я оставила без ответа. Роберта способна капать ядом без остановки.

— Пойдем напрямую в Ковен, благо, это не отслеживается.

— Хорошо.

— Я прихватила твое платье.

— Хорошо. Спасибо.

— Что-то пошло не так?

— Все так. Какие будут последствия?

— Для короля самые печальные, — Роберта лихо прищёлкнула кнутом. — Его свергнут, его сын будет лишен права на престол.

— Кто свергнет? — в горле пересохло.

— Кто-нибудь, мы с мужем в этом точно участвовать не будем. Не переживай, за стенами Ковена тебя гражданская война не достанет.

— Война, — эхом отозвалась я.

— А ты думала?

— Я не думала, — вымученно улыбаюсь и понимаю, что не хочу возвращаться в Ковен. Какими глазами на меня будет смотреть Атолгар, зная, что именно я, именно моя глупость причина гражданской войны эйров? — Ты можешь отвезти меня к Чумному?

— Предлагаешь вернуться в Ковен без тебя?

— Я там не пленница, а гостья.

— Гостья, бегущая без чемоданов?

— Да или нет?

— Да, — Роберта легко улыбнулась. — Полезай внутрь кареты, неженка.