Время неспешно клонилось к обеду, оставляя завтрак позади. Я глубоко вздохнула, кушать хотелось просто зверски, слабые воспоминания о булочке с молоком совершенно не помогали сдерживать муки голода.

Завтракала я в библиотеке, как только Сабия сообщила, что милорд оставил там для меня работу. Этой работой оказались документы, добытые нами с таким трудом.

Увы, листы были сильно перепутаны, за Квинтом следили, и ему пришлось изображать сильно пьяного человека, ронять мешок, запинаться самому. Отец был педантичным человеком и страницы были скрупулезно пронумерованы, так что я начала собирать их с конца и отдавать служанке, она аккуратно сшивала бумаги воедино. Постепенно к нам присоединилась Лидда, чуть позже пришла дора Харт, за ней пришел муж, перекинулся с нами парой фраз и тоже сел помогать. Он же и принес переплет для бумаг — пустую обложку книги «Обычаи и традиции островов».

Тубус открыть не удалось, не сработала ни моя кровь, ни отпирающий знак. Милорд озадачил Привиденьице поиском списка заклинаний. Привиденьице или Приведенька это молодая девушка занимающая должность замковой хранительницы знаний. Тихая, серая, погруженная в работу — она своеобразная достопримечательность библиотеки. Ее не травят языкастые жены и дочери бойцов, но и общаться с ней желанием никто не горит. Девчонка живет в книгах, дышит ими и любит только их.

— Хорошо хоть проблем с чистоплотностью больше нет, — Лидда поджала тонкие губы. — Было время, когда приходилось ее мыть чуть ли не насильно. Тяжелое детство — отца дикие псы затрепали у нее на глазах. Другая бы оклемалась, а эта в свой мир ушла.

— Жестоко, — отвлекаюсь я от документов, и улыбаюсь подсматривающей за нами девушке. Она краснеет и прячется.

— Отчего же? — Дор Хар устало повел плечами. — Девушку никто не обижает, она сыта и в комфортной для себя среде обитания, в библиотеке. Бывает хуже.

Всегда есть куда упасть, всегда есть что испортить и хуже тоже бывает всегда. Но зная эту простую истину, переносить невзгоды легче не становится. Спор ради спора не то, что я люблю, потому предпочитаю промолчать. Да и девушка крутится неподалеку, кто знает, как она это расценит? Может ведь принять и за злую насмешку.

Проделав нехитрую гимнастику для глаз, Сабия научила, возвращаюсь к документам. По счастью их не так много, и служанка порадовала нас тем, что подшила последний лист. Глубоко вздыхаю и мучительно краснею, в животе едва слышно заурчало. Лидда усмехнулась, но воспитанно промолчала.

— Думаю, стоит выпить чай.

— Там на кухне фрукты отварили в сахаре, будете? — Сабия подхватилась со стула.

Провожаю взглядом умчавшуюся служанку и улыбаюсь. Сабии явно не по себе в сердце крепости. Библиотека самая старая и самая защищенная часть твердыни Амлаут. Библиотека расположена в центральной башне, самой низкой, даже приземистой. Ее крышу не видно из-за стен крепости — именно она была первой постройкой, вокруг которой уже возвели крепость. Эту башню заклинала сама Бриаллен, даря серым стенам возможность сохранять в себе книги неисчислимое количество лет. Однажды эти стены сохранили ошметки Ковена, когда род Амлаут едва не был вырезан по корень. Отголоски того поражения до сих пор гуляют между темных стеллажей, танцуют изгибаясь в пламени свечей.

Серые стены испещрены тысячами знаков, защите от огня, от плесени, от сырости, сохранение книг в идеальном состоянии единственная забота здешней магии. То тут, то там стоят маленькие столики, вокруг них расставлены стулья, тоже маленькие и неудобные. Чтобы понять, насколько малы стулья можно посмотреть на дора Харта, немного помучившись, он принес себе второй стул.

В библиотеке нет окон, нет каминов и ковров, нет ничего, что придало бы ей хоть какой-то уют. Хранилище знаний находится не в господском доме, а в центральной башне крепости, самой низкой, почти не видимой из-за стены. Войти можно только по крови и только тому, для кого открыт доступ.

Встаю, легонько потягиваюсь, пока никто не смотрит, разминаю шею и пальцы рук. Из-за стеллажа все так же стеснительно выглядывает леди библиотекарь.

— Мое имя леди Игрейн Адалберт, — подхожу ближе к смущенной девушке. У нее бледная кожа и бескровные губы, глаза светлые, а волос мог бы быть красив, не будь локоны безжалостно стянуты в косу и убраны под серый платок.

— Д-да, миледи, я помню.

— А я нет, — улыбаюсь, — и тебя тоже не помню.

— Леди Сирилл к вашим услугам, — девушка приседает в неловком реверансе и мне приходится ловить ее под руки, чтобы библиотекарь не растянулась на полу. — Простите, я не хотела.

— Ничего страшного. Расскажи мне о библиотеке?

— У вас одинаковые вопросы, — несмело улыбается леди библиотекарь. — Тогда вы тоже первым делом спросили, что я могу рассказать о библиотеке.

— И что ты ответила, Сирилл, ты же не против, что я так вольно к тебе обращаюсь? Ты в свою очередь так же можешь оказать мне честь простым обращением.

— И тогда и сейчас я отвечу, что рада общаться с тобой Игрейн. А библиотека — это целая жизнь, заключенная в пергамент. Иногда мне кажется, что сгоревшие книги обретают собственную жизнь, настоящую. Иногда мне и самой хочется сгореть.

— Так гори, — легко улыбаюсь я. — Гори, потому что тлеть можно вечность.

Она смущенно опускает голову, а затем встряхивается.

— Хочешь посмотреть, где любила сидеть раньше? Ты говорила, что из-за того столика особенно красив танец теней на стенах.

— Очень хочу, — согласно киваю я. Сирилл ведет меня между стеллажей, сворачивает направо, налево, и я полностью теряюсь.

В углу, за последний стеллажом стоит невысокий столик, за ним довольно уютное креслице.

— Эти вещи переслали твои родители. Позволишь выразить свое сочувствие?

— Пустое, Сирилл, — сглатываю ком в горле и вымученно произношу, — король милостив.

— Король милостив, — эхом откликается леди Сирилл и тема считается исчерпанной. Что мне до вашего сочувствия, если каждую ночь я просыпаюсь, побывав в счастливом прошлом? Прошлом, где они живы и любят меня, а я не ценю ни доброты матери, ни грубоватой защиты отца?

Присаживаюсь в кресло, откидываюсь на спинку — удобно. Кресло местами вытерто, есть небольшие прорехи, ему явно не один год. Глубоко вдыхаю и улыбаюсь, частичка моей семьи есть везде, нужны лишь внимательные глаза и сердце. То, чего мне не хватало в прошлом.

— Выведешь меня? Боюсь, я не рискну передвигаться здесь самостоятельно?

— Конечно. Раньше ты приходила ко мне, — Сирилл смутилась, — мы вместе завтракали.

— Может быть, теперь твоя очередь приходить ко мне?

— Мы это уже проходили, — леди библиотекарь отвела глаза. — Девушки не очень меня любят, а я редко выхожу.

— Что ж, попробуем возродить прекрасную традицию, — я легко пожимаю ледяные пальцы Сирилл.

Что будет если запереть робкую девицу в хранилище знаний? Не найдя отклика в душах живых людей, она найдет для себя жизнь в книгах. Что и произошло с леди Сирилл.

Проводив меня до чайного столика, Сирилл ушла, отказавшись присоединиться к нам. Подозреваю, что проколов с нечистоплотностью ей не простили.

— Где ты ходила? — Лидда разливала чай, дора Харт украдкой зевала и стирала слезы уголком сероватого платка.

— Смотрела свое рабочее место, — вопросительно поднимаю брови, глядя на дору Харт. Она качает головой, мол, все в порядке.

— Маркиз желал вас видеть, — Сабия чуть поклонилась, и принялась переставлять не столе вазочки. Так благодаря нехитрым и незаметным манипуляциям служанки около меня оказалось вишневое варенье, мое самое любимое.

— Скоро Инира приедет, — дора Харт по-простому подула на чашку, и начала отпивать горячий напиток мелкими глотками.

— Кто это?

— Бывшая любовница короля, бедняжка не может определиться чего хочет — вернуться в теплую постель Кардорга, возвратиться в Дин-Гуардир, откуда она родом, или стать леди Амлаут.

Сердце пропустило удар. Конечно, Атолгару давно пора обзавестись семьей, но ведь не на распутнице же он женится?

— И маркиз опять исчезнет, — хохотнул дор Харт, отрываясь от пергамента и закидывая в рот кренделек с маком. — Он ее как женщину не воспринимает, только как мать своего будущего вассала.

— Разве король не заинтересован в ребенке?

— Инира не только красива, но и умна. Она ведьма, среди Кардоргов тоже были маги, значит и малыш будет магом. При дворе его ничего хорошего не ждет, свободы не будет точно, — дора Харт только еще больше меня запутала.

— После отставки, — Лидда видя мое непонимание, решила прояснить ситуацию подробнее, — которую ей дал король, публично и довольно унизительно, она приехала сюда. Почему мы не знаем, этот вопрос задавать неприлично, да и время было такое, что ей обрадовались. Надо признать, что в постель к милорду она не полезла, созналась в своем положении сразу и попросила разрешения родить на земле Ковена, чтобы у ребенка был выбор в будущем — идти в королевские вассалы, или стать частью независимого Ковена.

— Не учли того, — дор Харт отодвинул в сторону опустевшую чашку, — что этого бастарда сочтут ребенком маркиза, а не короля. Даже историю придумали, мол, король так унизил свою фаворитку за любовь к другому мужчине. Люди ждут, что Атолгар сделает ее своей женой.

Дора Харт внимательно наблюдала за моим лицом, ища во мне признаки волнения или обиды. Вот уж глупости, мне нечего ждать от милорда, не на что обижаться. Что бы ни было в прошлом, оно осталось там, надежно захороненное в недоступной мне памяти. Поцелуй от которого у меня дрожали ноги, не стоит того, чтобы ронять себя в грязь устраивая свары и дрязги. Как еще себя убедить, что мне все равно?

— Вы недолюбливали друг друга, — проницательно улыбнулась Лидда.

— Без всяких сомнений, миледи Терцис, вам из нас двоих более импонирует леди Инира, — светски улыбаюсь и доливаю себе чай. Дор Харт поперхнулся смешком и тут же сделал вид, что ничего не слышал.

— Вне сомнений, леди Адалберт, в этот раз я подумаю о том, кого поддержать.

— Если ваша поддержка выразится в ограждении моей персоны от миледи Иниры, я буду несказанно благодарна. Если же вы имеете в виду спор о других интересах — это не для меня. Лошадиные гонки с сомнительным призом в конце не входят в число моих развлечений.

— Раньше вы были другого мнения, — Лидда склонила голову набок и прищурилась, — с каждым днем вы открываете мне новые, интересные грани личности. Вопрос только в том, где они были раньше.

— Глубоко во мне, миледи, очень глубоко и очень во мне, — скатилась я в откровенную скабрезность. Резко встала и забрала с подставки бережно сшитые Сабией документы. Прижав драгоценную ношу к себе, приседаю в легком прощальном поклоне, приказываю Сабии принести вина и иду искать Сирилл. Девчонка ожидаемо нашлась неподалеку, раскрасневшиеся щеки яснее ясного выдавали, что наша пикировка с Лиддой не прошла мимо ушей леди библиотекаря.

— Леди Инира не даст тебе покоя, — Сирилл показывала дорогу и объясняла, как мне самой найти путь, показывала сколы и царапины на стеллажах, по которым можно ориентироваться и обратила мое внимание на медные таблички.

— Почему?

— Не могу знать, — она легко пожала плечами, — но ты стала делать сложные прически и очень откровенно одеваться именно после ссоры с ней. И с милордом Амлаут теснее стала общаться тогда же.

— А что я вообще здесь забыла?

Сирилл вздохнула, отвела глаза и промямлила что-то вроде того, что не она должна такое рассказывать.

— Рилл, посмотри на меня, пожалуйста. Если это что-то важное — я должна знать. Просто подумай, может ли это уберечь меня от глупостей?

Леди Библиотекарь замолчала, отвела глаза. Поправив и без того идеальный воротничок она негромко сказала:

— Я не уверена. Я не хотела за тобой следить.

— Следить за людьми нехорошо, но иногда полезно. Особенно когда «подследственный» теряет память. Рассказывай.

— Тебе пришел вестник. Он выглядел не так как всегда и ты долго удерживала его, не давая раскрыться. О чем он был я не слышала — ты закрылась куполом тишины. Потом ты прижала руки к сердцу и начала танцевать. И когда выскользнула из под купола заклинания я услышала «Проклятые Духи, он простил меня! Он все-таки простил меня!»

— И это ты боялась рассказывать? — удивилась я.

— Король заплатил Ковену, чтобы они придержали тебя у себя, был большой прием, что еще большая редкость для крепости Амлаут, и после него тебя не выпустили.

— Вот это уже сильней, — охаю я.

— И после того вестника ты ходила к друиду, искала эльфийские тропы, пыталась вернуться домой и злилась на милорда. А потом начала его обольщать, — скороговоркой протараторила Сирилл, не отрывая взгляда от пола. Я тоже посмотрела, красивые плиты.

— Тюрьма, значит. Или средство давления на родителей.

— Нет, точно не на родителей, — Сирилл покачала головой, — милорд не смог бы тебе причинить вред. Ты ближайшая родственница правителя Дин-Гуардира.

— Ты очень много знаешь.

— Мы много говорили, — леди библиотекарь смущается. — Ты не хотела власти. Это точно. А леди Инира словно имеет к тебе личные счеты, но я ничего об этом не знаю.

— Леди Инира должна мне за спасение жизни ее ребенка, — я ложу документы на столик и присаживаюсь в кресло. — Если она начнет портить мне жизнь, я не премину об этом напомнить.

— Пойду, не буду мешать, — Сирилл окончательно смутилась и сбежала.

Кончик пера, оставшийся от меня-прошлой, был покусан. Значит точно я здесь работала. Помню, как двоюродные братья мазали перья всякой горькой гадостью в надежде отучить меня от дурной привычки. Но вместо этого я начала обнюхивать все перья. Из одной слабости стало две.

Тонкий, чистый лист. Разделяю его на две части. Справочники — это можно доверить и недобровольным помощникам. Книги — посмотрю сама. Уследить за гением отца без помощи научных трудов — не по моим силам. Мне нравится работать с литературой, но отец посвятил науке всю жизнь.

На отдельный лист вывожу термины, оставляя место для определений. Работа предстоит тяжелая и нудная, но и она может принести удовольствие. Листок с терминами я отдам Сирилл. Пусть поищет.

Почерк у меня ровный, красивый, буквы к букве — приятно посмотреть. Засмотревшись, роняю с пера каплю чернил. И вместо того чтобы вывести ее магией, пририсовываю ручки и ножки. «Атолгар», прикусив язык вывожу под забавным человечком.

— Вы игнорируете меня, Игрейн?

— И в мыслях не было, — широко улыбаюсь я и быстро заштриховываю приписку. Будет безымянным.

Атолгар пришел со своим стулом, уверенно поставил его и сел верхом, сложив руки на спинке. Эх, я тоже люблю так посидеть, в комнате, пока никто не видит.

— Начали расшифровку? — мужчина кивает на документы и исписанные листы.

— Так уж и расшифровку, — улыбаюсь я. — Это научный трактат с возможностью практического применения. Хотя, соглашусь пожалуй. Шифром его тоже можно назвать.

— Ваш отец любил вас, Игрейн, — Атолгар задумчиво покачал головой. — Мне представляется странным, что он мог провести над вами какой-либо ритуал.

— Мой отец любил меня, — соглашаюсь я с бойцом. — Любил, и сделал бы для меня что угодно, поставь я его в безвыходное положение. Да и ритуалы бывают разные, есть полезные.

— Теперь в этом положении все мы, Игрейн. Я профан в ритуальной зауми, но того, что вижу я, достаточно для смертного приговора, — Атолгар очень серьезно смотрел на меня, осуждая и приговаривая. Откладываю в сторону строгое перо и возвращаю воину внимательный взгляд:

— Быть может не стоит делать это в библиотеке? Кровь волшебницы может повлиять на структуру защитных плетений не лучшим образом.

— Вы полагаете, я способен привести приговор в исполнение? — так же спокойно ответил маркиз.

— Да. Я считаю, что вы приведете приговор в исполнение ровно в тот момент, когда поймете, что мое присутствие угрожает безопасности Ковена. Я полагаю, что вы разумный человек, сын своего отца, поставите благополучие своих людей выше жизни одной-единственной леди. Невзирая на малопонятные способности, ставшие следствием богомерзкого ритуала. А теперь, когда мы прояснили этот вопрос, не оставите ли вы меня в одиночестве?

— Королева приглашает вас на еженедельное чаепитие, миледи Адалберт, — сухо произнес маркиз.

— Что, правда глаза колет, милорд Амлаут? Вы не рыцарь в сияющих доспехах, вы боец отвечающий за чужие жизни и хладнокровный убийца, а я уже не ношу розовую вуаль! — зло распирает, хочется бросить сотни оскорбительных слов, растоптать в пыль самомнение негодяя, но я лишь улыбаюсь уголком рта и возвращаюсь к работе. К моменту, когда я стану бесполезна для Ковена мне следует хорошенько подготовиться.

— Как вам будет угодно, миледи, — маркиз кланяется и уходит, бросив напоследок, что пришлет за мной служанку.

Вырисовываю пером кривенькие цветочки и мучительно размышляю, за что на меня день за днем сваливаются новые и новые сюрпризы. Второй раз Ее Величество оскорбляет меня приглашением — в последний момент, как замену кому-то не пришедшему. Я не намерена спускать эту пощечину, хоть и предпочла бы остаться в крепости, пока что здесь для меня безопасно. Хоть и не стоило злить милорда. Но он и сам неправ, зачем произносить вслух то, что и без того висит в воздухе. Я не могу не понимать простых вещей, чужая для Ковена, чужая для Дин-Эйрина, мое место совсем в другой стране, куда путь заказан.

Рабочее настроение покидает меня окончательно, оставив чернильницу и перо, я забираю увесистый том и список книг. Следуя за подсказанными Сирилл указателями, выхожу к ее конторке, оставляю там список, а вот документы забираю с собой. Это доказательства моей вины, то, что приведет меня на помост палача и устроит раннюю встречу с богами. Я не могу доверить бумаги никому чужому.

По покоям я прыгала подобно дикой белке — прятала документы, но каждый из возможных тайников меня не удовлетворил. Почти на грани истерики я падаю в креслице и тут же подскакиваю — в зад впивается что-то острое и твердое. С руганью вытаскиваю из складок пледа массивную книгу-шкатулку «Наставления юной деве», эту гадость подарила мне Лидда, с весьма ехидным пожеланием. На книге есть удобный ремешок, чтобы продеть ладонь — все что нужно, лишь бы юная дева не расставалась с полезным фолиантом.

Стоит ли уточнять, что содержимое переплетов было сменено моментально? От «Наставлений» остался только первый лист, прикрыть формулы и рисунки, мало ли придется открыть книгу при неосведомленном человеке. Вырванную сердцевину я отправила в камин, благо он горел, и поворошила уголья, чтобы ни буквы не осталось. Пустой переплет от островных традиций спрятала под перину — не стоит маркизу знать, что документы всегда со мной.

Дробный стук в дверь и Сабия влетает в гостиную, не дождавшись от меня ответа. Но и это уже хорошо, мне и так едва удалось приучить ее хоть как-то подавать сигнал о своем приближении. Выдыхаю и украдкой бросаю взгляд на камин — там догорают листы, но понять, что это за книга уже невозможно.

— А мне милорд сказал в библиотеке вас искать, а там не было, а Сирилл говорит миледи ушла, ох, и я побежала, — протараторила запыхавшаяся служанка, вот только зацелованные губы сказали мне совсем о другом. Сердце кольнула зависть, у меня был лишь один поцелуй и тот по необходимости. А хотелось иного, хотелось погулять среди цветущих яблонь, помолчать, подарить украдкой поцелуй и вернуться в свой покой с горящими от счастья и смущения щеками. Но пока щеки у меня горели от злости, дыхание срывалось от быстрого бега, а поцелуи находились за гранью будущего.

— Выбери мне темное, островное платье.

— Как можно? — ахнула Сабия, — королева не простит вам!

— А я желаю не прощать ей, второй раз подряд меня приглашают в последний момент, подобно замене, не прибывшей фигуры.

— Так-то оно так, вот только ж ведь! — выдав эту наполненную смыслом фразу, служанка распахнула створки вместительного шкафа, больше похожего на маленькую комнату. Пьянчужка-портной каждую неделю доставлял одно-два платья, но у меня не возникало желания их смотреть или мерить. Сабия только вздыхала, убирая закрытые в чехлы одежды.

— Вот это будет идеально, — я не дала девчонке задвинуть черно-серебряное платье в дальний угол. Кто захочет, увидит траур, иной разглядит симпатию к фаворитке-островитянке. Платье идеально село по фигуре, укутав ноги струящейся, неощутимой юбкой, глубокий вырез открыл грудь до самых границ приличий. Узкие рукава охватили руки подобно тесным перчаткам.

— Смени ленты на туфлях, и добавь вот эти пряжки, — спокойно протягиваю Сабии шкатулку с драгоценностями. Это шкатулку мне преподнес Герад, мотивируя это тем, что серебряные вещи не дороги, а ему их дарить кроме меня никому другому не хочется. Так я обзавелась тяжелыми серьгами, искусным колье и пряжками для туфель. Благодарным взглядом от милорда Терциса когда я к завтраку вышла в обновках и едкого комментария от Атолгара. Он интересовался, с каких пор я разлюбила золото. Наверное, с тех пор как у меня его не стало, верно?

Сабия взбила волосы волной, перетянула на затылке в подобие узла замужней дамы, а кончики прядей выпустила на левое плечо, показывая, что я все-таки незамужняя дева. Я подвела глаза, немного тронула помадой губы и удовлетворенно кивнула. Из зеркала на меня смотрела островитянка, не слишком красивая, но имеющая шансы привлечь мужское внимание. Умеренность и загадка, ну почему здесь не в ходу веера? Кто знает, попади я на бал, может и утолила бы свою жажду поцелуев. Вот только, почему нет книги, в которой бы написали, как влюбится по собственному желанию в грамотно выбранного кавалера, а не в наглого и противного бойца? Ничего, вот справлюсь с собой и напишу, не книгу так эссе.

— Ох, вы такая красивая, но все равно нам влетит. Давайте закроем красоту, хотя бы до перехода?

И Сабия аккуратно набрасывает мне на плечи мантию с глубоким капюшоном. До портальной площадки мы добрались быстро, кроме Сабии меня никто не провожал, Квинт с бойцами ушел отлавливать проклятого медведя — дикий зверь, перекрученный чьей-то магией, напал на дальний хутор. Дор и дора Харт занимались делами, а маркиз, очевидно, изволил на меня гневаться. Или готовился встречать леди Иниру. Проклятые духи, я ее уже заранее не терплю!

Исчезая в телепорте, краем взгляда выхватила чью-то фигуру, схватившую служанку за плечи. Неужели это ее кавалер воспользовался возможностью провести с ней время в отсутствие госпожи?

— Леди Адалберт, пожалуйста, следуйте за мной, — в этот раз меня встречал старый слуга, одетый в цвета рода королевы. Ее Величество Иризан Кардорг в девичестве Дирран отличалась верностью своему прошлому роду. Выйдя замуж за дальнего родственника правителя, став королевой она не растерялась, и сейчас владения Дирран были самыми прибыльными. Предприимчивая и венценосная красавица не стала дарить родичам земли и жаловать титулы, все это у ее рода было и так. На королевские дотации в землях Дирран были открыты различные производства, которые быстро разорили потомственных мастеров. Горшечники и стеклодувы поминали королеву недобрым словом, а гильдия ткачей ежемесячно поставляла интриганке лучшие ткани, чтобы ей только не вздумалось пожаловать отцу патент на производство материи. Не исключено что сокровищница рода Дирран куда вместительней, нежели королевская казна.

Хоть я и прибыла точно по времени, в малой королевской приемной уже было достаточно людей. Едва я, как и положено, остановилась в дверях, позволяя собравшимся осмотреть себя, шум голосов стих. По скользкому мрамору я скользила в гробовой тишине. Лишь на миг небесная синева королевских очей потемнела от гнева. Ее Величество быстро взяла себя в руки и вернула на точеное личико выражение неги и безмятежности.

— Вы прекрасно выглядите, Игрейн, — голос королева под стать внешности. Негромкий, приятный. Я точно знаю, сколько времени нужно провести в музыкальной комнате в обществе наставника, чтобы обрести подобие такого тембра, чтобы научится превосходно владеть данным от природы голосом. Реверанс, взмахом руки мне указывают место. Чайный столик, за которым сплошь знакомые лица. Из знакомых имен только Роберта.

— Приветствую, дамы. Как ваш спор, Роберта?

— Менестрель все еще жив, — охотно откликнулась немолодая ехидна. И в воздухе явственно повисло «к сожалению».

— Кто знает, может, мы станем свидетелями этого печального события, — во мне кипит веселая злость. Если мне суждено попасть на плаху, так могу я повеселиться напоследок?

— Смело. Сегодня возлюбленный мальчик королевы будет выступать для нас, — Роберта тонко усмехается. — Он, к слову, ровесник ее сына.

— Прекрасно, когда есть возможность продвигать юных и талантливых людей, — едва я договариваю, как Роберта заливается каркающим смехом. Еще две дамы прикрывают лица кружевными платками и, извинившись, отходят. Им проще нарушить королевскую гостевую рассадку, чем выслушивать возмутительные речи.

Увы, Роберта может себе позволить любые фразы, ее отец сильнейший маг из тех, что есть у короля, как и сын, который обещает стать сильнее отца. Сама леди слабая ведьма, потратившая свой дар на развитие острого слуха. Отчего ее популярность при дворе стремится к нулю, а количество сплетен с ее приходом увеличивается втрое.

— Да, смотрю, вы желаете упрочить свое положение? Наставление юным девам многим дурнушкам помогло найти себе мужей, — Роберта выгибает бровь, а я лишь усмехаюсь:

— Я всего лишь пытаюсь соответствовать стандартам.

— Ты соответствовала им раньше, помню эту тихую и скромную девочку. На балах пряталась от приставучих кавалеров в нишах, уходила всегда с отцом и матерью. А после, тебя как подменили, Игрейн. Смотри, как бы вся твоя благостность не слетела подобно шелухе. Праведнице легко впасть в искус греха, а вот отмыться от грязи почти невозможно.

— Я так сильно измазана?

— Пока нет, но кто знает, что ты вытворишь? Некоторые твои шутки шли по самой грани приличий, а законны были лишь благодаря поддержке королевы, — Роберта пристально смотрела мне в глаза. — Король милостив, но лучше бы он пощадил твоего отца, а не тебя.

— Блистательный ученый в чьем сердце жила лишь одна женщина, — согласно киваю я. — Да, пожалуй, я бы согласилась, распространись королевская милость и на отца, и на мать.

Гомон вновь стих, Ее Величество нетерпеливо сменила позу, и царственно кивнула менестрелю, вышедшему дабы усладить слух своей возлюбленной королевы. И я и Роберта переглянулись, едва только менестрель начал играть — бесподобная игра юноши претерпела изменения. Звук недотягивал, голос немного дрожал, едва ощутимо, почти незаметно. Складывалось впечатление, что юноша был болен.

— Простуда? — бросаю я первое пришедшее в голову слово.

— Из тех, что боевых магов в гроб укладывает, — задумчиво выдает Роберта. — Бледный, глаза горят лихорадочно, испарина на висках, он умирает. Определенно.

— Что будем делать?

— Наблюдать, — хмыкает Роберта, — ибо король наш милостив, да продлят Боги его годы. И все же жаль, что никто не захотел со мной поспорить.

Я отставила чашку в сторону и смотрела, как менестрель поет свою последнюю песню. Смотрела и понимала, сегодня, между мной и Атолгаром пропасть становится чуть меньше, теперь мы оба убийцы. Можно поднять шум, указать на нездоровье юноши и добиться чтобы вызвали Чумного Лекаря. Менестрель уйдет к Богам позднее, на дуэли с придворным бретером, а меня тихо удавят в коридоре. Или бросят в спину отравленный дротик, так, чтобы моя смерть произошла на территории Ковена. Это был бы забавный дар Атолгару, но что-то пока меня не тянет на такие роскошества.

Он не успел, ему оставалось допеть лишь половину куплета, когда из уголка его рта побежала кровь. Менестрель кулем осел на пол, худые руки скребли по холодному мрамору. Кто-то из юных фрейлин закричал и вылетел из зала, призывая целителя. Королева встала со своего кресла и присела перед упавшим на пол юношей на колени. Она сидела с ним рядом, не касаясь его, до самого прибытия лекарей. Придворный целитель констатировал смерть, а Чумной Лекарь протолкался сквозь толпу ко мне.

— Откуда вы здесь?

— Тиану позвал, — он кивнул на мертвого менестреля. — Он еще утром понял что происходит, но меня не пропустили на воротах. Не желаете ли принять мое гостеприимное предложение? Пока здесь не стало слишком жарко?

— Это за гранью приличий, — колебалась я не долго, леди Инира и оскорбленный Атолгар на одной чаше весов и загадочное логово Чумного на другой. — Ведите, друг мой.

Пока фрейлины обмахивали платками королеву, лекарь натирал ей виски и запястья ароматной водой, а придворный целитель констатировал, что юный менестрель скончался от чахотки. И двор поверил, посочувствовал и посетовал, что юное дарование так равнодушно относилось к своему здоровью и не посещало целителя от слова совсем.

Дворец покинуть нам не удалось, за мной прибыл Квинт. Он был немного бледен и крепко зол. Чумной успел лишь шепнуть, что его приглашение остается в силе. Милорд Терцис крепко ухватил меня под локоть и самым натуральным образом конвоировал на портальную башню.

— Объясните мне, старому вояке, что сегодня произошло в замке?

— Много чего, — аккуратно отцепляю пальцы бойца и укладываю ладонь ему на сгиб локтя. — Что тебя интересует?

— Атти рвет и мечет, устроил показательный разбор полетов, заглянул в каждую трещину крепости.

— Готовиться к приезду леди Иниры, — пожимаю плечами.

— Сильно сомневаюсь, ибо указанная леди уже в крепости и высочайшей аудиенции так и не дождалась. Маркиз изъясняется матом, и дор Харт с тренировочной площадки выпускать его отказывается.

— Мы прояснили некоторые моменты, — с тяжким вздохом признаю я. — Возможно, я была груба и прямолинейна, но первым начал маркиз.