Оказавшись в царстве Вика, мы разбежались. Мне было необходимо принять душ, Брок ушел в нашу спальню, а Лир помчался что-то снимать.
Душ порадовал чередой контрастов: горячее-холодное, горячее-холодное, так что особенно отмыться не удалось. Ну хоть освежилась.
В спальне я завернулась в одеяло и легла под бок Броку.
— Устала?
— Не особо. Просто тяжело. Привыкла к комфорту, — я потерлась щекой о его плечо. — Но в любом случае, с тобой здесь куда лучше, чем без тебя где угодно.
— Думаю, завтра вечером нам можно будет вернуться в мою квартиру. И начать подбирать общее жилье. У меня, знаешь ли, счет есть. Так что обузой я тебе не буду, — Брок заправил мне за ухо волосы.
— Я никогда не думала о тебе, как об обузе, — нахмурилась я.
Дверь открылась без стука, и бесцеремонная Лайра сразу дала понять, что наш разговор не тайна:
— Это из разряда мужских страхов: красивая, успешная и состоятельная женщина обязывает втянуть пузо и распрямить плечи.
— Грубо, но правдиво, — рассмеялся Брок и тут же проворчал, — хорошо, что пуза у меня нет. Да и плечи удовлетворительные.
— Плечи просто высший класс, — округлила глаза Лайра, — но Вику ни слова. Я вообще-то по делу. Там строгий господин, бритый на лысо, требует Брока Ламертана. Письмо у него для тебя. Нет, мужчины с письмами для мужчин к нам частенько забредают. Но обычно выглядят они иначе.
Мы с Лайрой прыснули, а Брок предпочел сделать вид, что ничего не понял.
— Ну как у вас дела? — шепотом спросила я, когда Ламертан вышел.
Лайра присела на постель, пожала плечами и вздохнула:
— Да понемногу. Нет, ночью все хорошо. Мне ни с кем так сладко не было, как с ним. А днем тяжело. Нам никак не найти новый баланс. Работать вместе стало тяжелей. Но я не жалею. Пройдет время и все станет правильно.
— Про ребенка не думали?
Она зарумянилась и отмахнулась:
— Куда? Вик сейчас думает над сменой бизнеса. Он хочет детей, я тоже. Но с такой работой у наших отпрысков вместо родителей будут няньки. Ты ведь тоже не просто так уходишь.
Когда вернулся Брок, Лайра сразу встала.
— Не буду мешать.
Но помешать Ламертану было невозможно. Он зарылся в бумаги и не реагировал на внешние раздражители, так что я успела найти Лира и устроить псевдо-подглядывающую фотосессию. Для моего журнала. А что, пока я на коне, надо привлекать аудиторию.
Из спальни Брок вышел только к ужину. Мы с Лайрой заказали суши и лапшу. И вот на этот запах мой любимый и вышел.
— Что там такого интересного?
— Патологоанатомические отчеты, — Брок взял коробочку с лапшой.
— Давайте спокойно поедим, — тут же всполошилась Лайра. — А то аппетит пропадет.
Ламертан коротко кивнул и молча принялся поглощать еду. А до меня дошло, что пообедать он тоже не выходил. Так что пододвинула ему свою порцию.
А вот уже за чаем Брок поделился с нами своими выкладками. Без особых подробностей.
— Ребята не могли мне скинуть полноценный отчет, — он осторожно отпил горячий чай. — Доступа нет. Так что пришлось тряхнуть стариной и вспомнить далекое прошлое.
— Даже лучшие из мужчин не чураются хвастовства, — заметила Лайра.
Но Брок не смутился:
— А то! Короче, все складывается как нельзя логично. Если не вдаваться в чрезмерные подробности, то наш преступник наследил собой. На теле и Алеззи, и Лайнена найдены частицы эпителия. Анализ показал, что это один и тот же мужчина с кожным заболеванием.
— Что за болезнь? — спросил Лир.
— Псориаз.
— Тогда это не Кортклифф, — тут же отреагировала Лайра. — В сети очень много его фото. У него чистая кожа.
— Ретушь никто не отменял, — тут же отреагировал Вик. — Надо поболтать с его последней любовницей.
— Ты вел учет? — удивилась Лайра.
Вик таинственно улыбнулся и пожал плечами:
— Случайность, просто случайность.
— Не нужно с ней болтать, — тихо сказала я. — У моего соседа был псориаз. Он несколько лет ходил с чистой кожей, а потом его уволили. За несколько дней он весь покрылся этой пакостью. От него ушла жена и болезнь совсем ухудшилась. А тут у нас убийство, планирование убийства — неудивительно, что он запаршивел.
— У него в мусорном ведре несколько упаковок из-под успокоительного, — вспомнил Лир. — При стрессе же их принимают? Может, он пытался как-то это остановить или не дать совсем ухудшиться?
— Там если вылезло что-то, то без вариантов, — покачала головой Лайра. — Поможет только время, мази, таблетки и душевное спокойствие.
Обрести душевный покой после убийства невинного человека не простая задача. Алеззи был яркой личностью. Вряд ли Кортклифф остался равнодушным к нему.
Сигнал смски заставил меня вздрогнуть. Я слишком глубоко задумалась, вот и подскочила на месте.
— Отлично, — усмехнулся Брок. — Хоть и печально.
— М? Это ты сейчас о чем?
— О том, что душещипательная история, о снедающей меня ревности и твоем таинственном поклоннике принесла плоды. И у меня есть пароль и логин для входа в поисковую систему. Вик, у тебя есть мощный компьютер?
— Разумеется, — оскорбленно фыркнул мой друг. — Ты даже не представляешь, какие порой проекты нам приходится обрабатывать. Прошу за мной, по-настоящему хорошая техника стоит отдельно. Лир, мой солнечный гений, ты тоже можешь сходить с нами. Посмотришь на место, в котором тебе предстоит властвовать.
А мы с Лайрой убрали со стола и уселись пить чай.
— Мой нос говорит мне, что вы с Броком сторонники долгих прелюдий, — с легким осуждением произнесла она.
— Последние годы я ложилась в постель по принуждению, — спокойно, откровенно ответила я. — Секс приносил удовольствие пополам с гадливостью. Мне сейчас хорошо. Мы засыпаем и просыпаемся вместе.
— И он не требует большего?
— Иногда я замечаю его явный интерес, — смутившись призналась я. — Но Брок ничего не говорит. Он поворачивается на другой бок и досыпает. Но чаще всего я просыпаюсь одна. Он рано встает.
— Ты счастлива?
— Безумно. Я ведь мечтала об этом. Чтобы какая-нибудь сила избавила меня от Штерна. Не то чтобы это были какие-то конкретные мечты. Нет, что-то из разряда: «ах, если бы мы никогда не встречались». Вик ведь планировал застаивть Штерна меня оценить, полюбить и так далее. А сейчас я думаю о том, что это была проигрышная идея. Взрослого человека бесполезно менять извне. Он должен захотеть измениться сам.
— Но ведь он мог захотеть? — спросила Лайра.
— Не мог, — я покачала головой. — Он никогда не хотел нормальной семьи. Знаешь, мне кажется, что у него в прошлом есть какая-то психологическая травма. А может я это придумала. Но нормальной, полноценной семьи он не хотел никогда. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что я жила без своей пары, — серьезно сказала Лайра, — и я не хочу, чтобы ты так же мучилась.
— Однажды Вик поверил в меня. В мой талант, мою красоту, мой характер и мою пластику. В мою потенциальную способность покорить суровый мир модельного бизнеса. Теперь я хочу, чтобы в меня поверила ты. Я не просто выживу без Штерна. Я уже счастлива без него. Ты ведь видела, он не смог меня подчинить.
— Да. Знаешь, это он попросил меня поговорить с тобой, — Лайра смущенно улыбнулась. — Он особо напирал на то, что я сама прошла через расставание с истинной парой. Признавал, что вел себя как ублюдок и клялся исправиться.
— Спасибо, что сказала правду, — серьезно сказала я. — А теперь прошу, поверь в меня. Вот просто возьми и поверь.
Лайра несколько томительных секунд смотрела мне в глаза и затем медленно кивнула:
— Да. Хорошо. Прости. Теперь я буду посылать его к волчьим предкам.
— Лучше бы тебе не встречаться с ним без Вика. Вероятно, он озаботился отсутствием наследника. Знаешь ведь, что среди оборотней существуют определенные традиции. Вроде той, что если ты до тридцати пяти не обзавелся волчонком и истинной парой — ты слаб. А если волк слаб, то его сожрут. Штерну тридцать три и его часики начали обратный отсчет.
— Ты считаешь, что не получив тебя, он может взять любую?
— Я в этом уверена. Внешние приличия, внешний лоск, «а что скажут мои партнеры» — все это для него превыше личного комфорта.
— Это очень дерьмовая жизнь, — покачала головой Лайра.
— Да. Но он так живет и явно не видит иного пути.
Вернулись довольные мужчины. Они загрузили в поисковую систему все имеющиеся у нас снимки Кортклиффа.
— Теперь только ждать, — вздохнул Брок. — Здесь есть пристойный кофе?
— Хм, а кофе бывает непристойным? — поддела Ламертана Лайра.
— Сразу видно, кто ни разу не был в дешевой закусочной на заправке за пределами города, — хмыкнул Брок.
— Тю, да по сравнению с той бурдой любой кофе пристойный, — фыркнул Вик.
— Это точно, — я поежилась. — Мне две недели пришлось жить на заправке. Документы в бумажном виде у меня были, а вот электронный дубль опоздал. Я думала, что поседею.
— Тебе бы пошло, — вдруг сказал Лир. — Ты не хочешь сделать последнюю фотосессию? С сединой, в строгой темной одежде.
— И назвать ее… назвать, — пробормотал Вик, — все оттенки скорби? Или тяжесть принятых решений?
— Предавая любовь, — вдруг сказала я. — Слухи уже просочились, я на нескольких сайтах видела комментарии о моей истинности со Штерном.
— Ты считаешь, что предала его любовь? — напрягся Брок.
— Я считаю, что он предал меня. И предавал все три года нашей мучительной недо-совместной жизни. Если бы не работа, меня бы не стало. Растворяясь в придуманных образах, я отдыхала от своей жизни.
— И радовала фотографов, — поддакнул Вик. — Стопроцентное вживание в образ — именно этим славится наша Тиль.
— Я думал, что для фото это не нужно. Главное — костюм и декорации, — удивился Ламертан.
— Нет, если модель пустышка с оленьим взглядом — ей прямая дорога рекламировать бриллианты. Их блеск идеально отражается в стеклянных глазах, — фыркнул Лир.
— Что ж, значит проекту «предавая любовь» — быть. Люблю провокативные названия, — подытожил Вик. — Релиз в твоем журнале и на следующий день в «Сандорре».
— Отлично, — улыбнулась я. — Картишки?
— Покер, — хищно улыбнулся Брок.
— Согласна, — сверкнула взглядом Лайра.
И на самом деле весь оставшийся вечер игра шла в основном между этими двумя. Я играла так себе, Лир только-только познакомился с покером, а Вику больше нравилось наблюдать. Зато Брок и Лайра играли так, будто от поставленной на кон карамели зависят жизни миллионов людей.
— Ты азартный игрок, — шепнула я на ухо любимому, когда мы ушли в свою комнату.
— Только среди друзей, — улыбнулся Ламертан. — Я видел достаточно печальных примеров.
— Я тоже.
Под утро я проснулась от того, что меня подкинуло на матрасе — Брок куда-то встал. Потянувшись, я недовольно посмотрела на часы. Семь утра. Несусветная рань. Но уснуть я не смогла, проснулось нездоровое любопытство.
Встать, умыться, одеться и найти пачку недоеденных галет — двадцать минут. Найти Брока — две минуты. Я начала чувствовать где находится моя пара. Надо будет расспросить Ламертана, не появилось ли у него новых способностей.
Полюбовавшись на широкую спину Брока, я сцедила зевок и ушла за кофе. Судя по тому, что он сидит за компом Вика, тем самым супернавороченным, про завтрак и кофе он и не подумал. А я уже заметила, что мой большой и плюшевый мужчина становится очень неприятным в общении, если утром не выпьет кофе. Меня, конечно, его неприятность не касается. Но если я могу сделать его утро чуть лучше, то почему бы и нет?
Черный густой кофе и капелька сливок. Без сахара, без специй. Время для кофейных извращений наступает после полудня, тогда Брок готов к любым пищевым экспериментам. А утром только густая смола с единственной капелькой сливок.
— Ты лучшее, что могло со мной произойти, — выдохнул Брок, не отрывая взгляда от экрана.
Кофе он выпил в два глотка. После чего я подсунула ему под руку чай с лимоном и половину найденных галет.
— Заказать доставку из ресторана?
— М-м, нет, мы сейчас выезжаем.
— Кто именно «мы»?
— Я, ты и Лир, — Брок с хрустом потянулся. — Услышал бы меня командир, выразился бы нецензурно. Тащу в потенциально опасную зону девчонку и сопливого пацана.
— Ой ладно тебе, Лайра вчера дала ему спрей для носа и он уже не шмыгает, — отмахнулась я, делая вид, что не понимаю о чем он говорит.
— Вот и славно.
Галеты и чай исчезли как по волшебству. Затем Брок встал, отряхнул штаны и потянулся. А я с тоской оглядела его роскошную фигуру, до которой мне пока так и не удалось добраться.
— Если ты будешь так на меня смотреть, — негромко произнес Ламертан, — то мы рискуем опоздать.
Я не успела возразить. Он прижал меня к себе, вдавил в крепкое тело так, будто хотел слиться воедино. Поймал мои губы своими и медленно, но неотвратимо заставил забыть обо всем. Целовался Брок так же, как и жил — уверенно, властно и вместе с тем восхитительно нежно.
Мы пришли в себя от покашливания Лайры. Брок последний раз поцеловал меня и осторожно опустил на пол.
— Доброе утро, — невозмутимо произнес Ламертан. — Готов поспорить, что ты издалека услышала, чем мы занимаемся.
— И избавила Лира от необходимости вас разлучать, — хмыкнула Лайра. — Сигнал об окончании работы программы поступил не только тебе, но и Лиру с Виком. Так что мальчик стоит в коридоре и пламенеет ушами.
— Ничего, поцелуй это не самое страшное, что он мог увидеть, — фыркнула я.
— Поцелуй? Вы пихали языки друг другу в…
— Лайра, — укоризненно сказала я, — мы одеты. Все прилично. Давайте уже оставим эту тему.
Брок приобнял меня за плечи и поцеловал в макушку. А я прижалась к нему. Так что Лайре оставалось только фыркнуть, закатить глаза и выйти. Кстати, зашедший вместо нее Лир выглядел вполне себе обычно. Никаких красных пятен.
— Хм, а где же пламенеющие уши?
— Поверь, я видел куда более развратные вещи, — фыркнул парень. — Просто кое-кто схватил меня ногтями за ухо.
Он повернулся другой стороной и продемонстрировал нам опухшее, красное ухо.
— Фотографировал? — тут же прищурился Брок.
— А то. Отличная сцена, кстати.
— Чудно, — промурлыкала я и потерлась щекой о плечо Брока. — Ты не против, любимый?
— Я знал, с кем связывался, — хмыкнул Ламертан. — Надеюсь, когда-нибудь это закончится?
— Нам нужно привлечь к журналу первичную аудиторию, — я пожала плечами. — Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь выворачивать личное на камеру.
За это я получила еще один быстрый, мимолетный поцелуй Брока и трагичное Лира:
— И как мне делать имя?
Правда, в последнее я не очень-то верила. Лайра обмолвилась, что парень по ночам выбирается на крышу и лежит там часами. С камерой Алеззи. Нам даже начало казаться, что они были знакомы чуть лучше, чем об этом известно. Но лезть к Лиру в душу никто не собирался. Даже если их с Алеззи ориентиры были сбиты и указывали друг на друга… Кто мы такие, чтобы добивать и без того несчастного паренька?
Хотя, вряд ли они были парой. В нашем мире это очень, очень осуждается. Бр-р, не о том думаю.
Под чутким руководством Брока мы готовились к засаде.
— Камера показывает, что Кортклифф покинул свою берлогу. Судя по записанным кадрам, он живет там уже двое суток, — отрывисто говорил Ламертан. — Наша задача проникнуть в его квартиру и затаиться.
— Тиль, на твое имя пришла повестка в суд, — в комнату, сверкая глазами ворвалась какая-то моделька. — Я расписалась за тебя. То есть за то, что передам тебе.
— Вик, кто это? — спросила я.
— Одна из моих бывших моделей, — коротко ответил мой друг. — Принесла? Все, можешь идти собирать вещи. Предательства я не прощаю, а до каждого, живущего здесь, было донесено — официально здесь Тильсы нет.
Девчонка без убралась из кабинета без единого возражения.
— Далеко пойдет, — это мы с Лайрой произнесли в унисон.
— Кто б сомневался. Так-так, ого. Закрывают дело о смерти Алеззи.
— Как?! — это выдохнули все мы.
Конверт перехватил Лир, а у него его отобрал мой агент.
— Несчастный случай, — криво усмехнулся Вик. — Брок, ты можешь что-то об этом узнать?
Он коротко кивнул, взял смартфон и вышел. Следом за ним вышла Лайра.
— Я была в его гостиной, — сглотнув, выдавила я. — Там кровь впиталась в ковер. Что за бред?
Ответом мне была тишина. Лайра подала белому до синевы Лиру бутылку воды. А минуть через десять пришел Брок.
— Анализы показали наличие в коньяке мощных седативов. Не в бутылке, а именно на стенках бокала жертвы. Видео с камеры показало открытую дверь и дикое животное вошедшее внутрь.
— Только я вижу нитки, торчащие из этого дела? — хрипло спросил Лир.
— Все видят, — коротко ответил Брок. — И от этого мне еще страшней за Тиль. Штерна тоже могут убрать, но его как-то не слишком жаль. Да и оборотень большой мальчик, отобьется.
— Что ж, Тильса Ферран-Толминсон по-прежнему принадлежит мне, а значит на суде вместо нее поприсутствую я, — коротко произнес Вик. — Понятно, что они хотят все провернуть в одно время: скандальный суд и миг торжества в виде отмены поправки. Таким образом никто не возмутится закрытым делом.
— Я возмущусь, — зло произнес Лир.
Мы с Броком переглянулись и поняли, что теряем парня. Его сожрут и даже не подавятся.
— Так, как сказал Вик, действуем по-прежнему плану, — внушительно произнес Ламертан.
— А смысл? — так же ершисто спросил Лир.
— Отменить новый закон можно в течение трех дней с момента его принятия, — произнес Вик. — Чтобы удовлетворить всех, вы поступите так: поймаете Кортклиффа, выбьете из него признание и закроете в подвале на трое суток. Я сделаю все, чтобы дело отправили на доследование. В конце концов, пусть поймают дикое животное. Только вдумайтесь, ведь по городу может бродить зверь-убийца.
— Которого нет, — скептически сощурился Лир.
— Мы это знаем, а публика — нет. И еще вот такой пассаж: «Если мы сейчас закроем дело, то где гарантия, что власть найдет опасного зверя? В следующий раз его жертвой падет кто-то менее известный, а это гарантия того, что дело даже не будет открыто».
— Так, а почему Тильса не придет в суд? — спросил Брок. — Ты можешь ее заменить только имея на руках…
Брока перебила вернувшаяся Лайра:
— Справку от лечащего врача. Бедная девочка слегла от переживаний.
— Они единый организм, — усмехнулась я и подпихнула Брока локтем. — И мы такими станем.
— Хорошо, — ничуть не испугался Ламертан. — Меня это не пугает.
За это он получил крепкий поцелуй от меня и одобрительный возглас от Лайры и Вика.
— Ну что? Мы сейчас будем круто собираться? — с нетерпением спросил Лир. — У меня есть хороший нож.
— А пользоваться ты им умеешь? — с интересом спросил Брок.
— Лир, мы не будем вступать в драку, — вмешалась я. — Он нужен нам живой, говорящий и без видимых следов побоев. Помнишь? Подержим его пару дней и предоставим суду.
— Давайте вы его вначале поймаете, — закатила глаза Лайра. — А то еще немного, и начнете спорить, чем кормить пленника.
— Кстати да, чем мы его будем кормить? — призадумалась я.
— Ничем, — буркнул Лир, — воды оставим, и пусть его.
— Могут расценить как пытки, — вздохнула я и пошла собираться.
По счастью, Лайра успела снарядить кого-то из моделек ко мне домой. И сейчас у меня было две спортивные сумки вещей и обуви. Так что серые джинсы, синяя футболка и кепка со стразами сделали меня обычной девчонкой. Беда только в том, что девочки не взяли ни единой пары кроссовок, так что пришлось надевать босоножки на платформе.
Лир вырядился как опасное дитя рабочих окраин — темные рваные джинсы, насыщенно-синее худи, черная кепка. И капюшон худи был натянут на кепку. Мне вдруг пришло в голову, что наш будущий великий фотограф не так и прост. Можно ли остаться цветочком, живя среди сорняков? Ой вряд ли. Внутри меня тоже до сих пор живет мелкая и гадкая девчонка, с которой синяки не сходили неделями. И которая мастерски умела таскать соперниц за волосы.
Но все мысли о будущем померкли, когда я увидела Брока. Он вышел в черных грубых штанах военного кроя и черной футболке. И если штаны, как и положено, были довольно свободны, то футболка… Казалось, она вот-вот треснет на широких плечах. Или на грудной клетке. Или… Признаюсь, я замерла, рассматривая своего мужчину. Я и раньше восхищалась его мужественностью, но сегодня это было нечто невообразимое. Или это из-за сбруи с оружием? Никогда не могла запомнить, как она правильно называется.
Широкая бесформенная куртка скрыла оружие Брока и его же фигуру. Он резко стал одним из тысяч столичных работяг.
— Выделяешься, — хмыкнул Лир. — Губы ярче накрась. За местную сойдешь.
— У меня есть ядрено-синие тени, — фыркнула я.
— За местную, а не за только приехавшую, — в тон мне ответил Лир. — Давайте уже грузиться в машину.
Брок кивнул и, подойдя к суизи, открыл для меня двери. Затем он обошел машину и сел за руль.
На самом деле я нервничала. Раньше если Брок и брал с собой оружие, то я его не видела. А сейчас он был похож на героя дорогого боевика — скрытен, вооружен и очень опасен. Да и Лир тоже показал нам совсем другое лицо.
— У меня все под контролем, — успокаивающе произнес Ламертан и положил руку мне на бедро.
Машину мы оставили на платной стоянке в трех кварталах от адреса. Брок зашел в магазин и взял нам по банке дешевого пива.
— Идем спокойно, медленно. Нам торопиться некуда. Я выгуливаю свою крошку и ее братика, — Брок нарочито ущипнул меня за задницу и подмигнул, — обычная семейка.
— Только кто с утра пьет пиво? — вздохнула и взяла отвратительно воняющую банку.
— Пф, оглянись, — закатил глаза мой «братик».
Сначала я не поняла, но после начала замечать такие же группки как и наша. С пивом, снэками или сигаретами.
— Но почему? Утро же?
— Для кого-то вечер, — пояснил Лир. — Здесь народ в основном работает на предприятиях, вон, видишь трубы? А те работают по собственному графику. И на общепринятое понятие день-вечер здесь всем плевать. Утро начинается с работы. Все, что после работы — вечер.
— Ясно, — я уткнулась взглядом в свою банку.
А ведь быстро я забыла свое прошлое. Мать так же вкалывала. Ложилась спать где-то в середине дня, вставала ближе к ночи и шла на работу.
Прошлое таращилось на меня из грязных подворотен, из мутных окон подъездов. Из луж с топливной пленкой.
— Ты притихла, — окликнул меня Лир.
— В детство вернулась, — отозвалась я. — Думала, забыто. Ан нет, вот оно.
— Такое не забывается, — хмыкнул Брок. — Что? Я тоже дитя неблагополучного района. Но хуже от этого не становлюсь.
Дом, в котором затаился Кортклифф, стоял в притирку к заброшенной стройке. Нам это было на руку.
— И ему тоже, — улыбнулся Брок, видя мою радость. — Если Кортклифф не дурак, то он все здесь осмотрел. А может даже приплатил местным.
— Но он один, а нас трое, — уверенно сказала я.
— Да, он один.
Мы зашли в подъезд и поднялись на этаж выше квартиры Кортклиффа. Вернее, поднялись мы с Лиром, а Брок, залепив жвачкой дверные глазки соседей, вскрыл замок.
Будущий великий фотограф спокойно попивал пиво, а я свою банку просто вертела в руках. И смотрела на стройку. Если открыть окно, то можно было допрыгнуть до заброшенных лесов. Причем не особенно напрягаясь. Видимо, потому ее и забросили. Жители взбунтовались и даже смогли отстоять свои права на солнечный свет.
— Отдай, если не будешь.
— Бери. Зачем мы здесь? Если толку от нас нет?
Хмыкнув, Лир поставил на подоконник опустевшую банку и сделал хороший глоток из моей.
— Затем, что если бы он оставил нас дома… Лично я бы там не остался. И пошел геройствовать.
— А я пошла бы с тобой, — признала я.
— А так вы под присмотром, — хмыкнул Брок, возвращение которого мы пропустили.
Он встал впритирку ко мне и широко улыбнулся:
— Готовы скучать часов пять-шесть? Лир, иди за пивом и чипсами.
— Мы будем пить? — ужаснулась я. — На ответственном задании?
— Нет, но пакет с банками должен быть. Иначе мы будем выглядеть крайне подозрительно.
И мы на самом деле заскучали. Нет, первые часа два мы пытались развлекать друг друга историями из жизни. Но потом Брок это пресек — не все истории можно было рассказывать. Тогда мы играли в имена. А потом просто молчали. Лир вздыхал, косился на пиво и вновь вздыхал.
— Есть, — вдруг произнес Брок. — Не смотрите.
Внизу раздался хлопок подъездной двери и я вздрогнула. Кажется, мы вот-вот начнем совершать противоправные деяния. Что-то мне немного поплохело.
— Будем брать его внутри квартиры, — напомнил Брок. — Я блокировал окна. Сразу он этого не заметит.
— Мы помним, — эхом откликнулся Лир. — А у дверей его брать нельзя. Скорее всего, он ожидает нападения.
— Молодцы.
Брок крепко обнимал меня, а я чутко вслушивалась в шаги Кортклиффа. Этаж, еще этаж, еще.
— Брок, там кто-то еще идет, — выдохнула я.
— Я не слышу, — ответил Ламертан.
— Ну, я тоже не очень уверена, но…
— А ну стоять! — грозный, узнаваемый рык, затем шипение распылителя, скулеж и звон разбитого стекла.
— Штерн, твою мать! Кусок бездарного, бесполезного дерьма, — выкрикнул Лир.
— За ним! — оборвал Лира Ламертан.
Окно распахнулось моментально и мы, один за другим, перепрыгнули на трухлявые леса. Воистину, это было как в кино — Брок в последний момент успел сдернуть Лира с разваливающихся досок.
— Туда! — я сработала вместо навигатора.
Погоня по заброшенной и местами загаженной стройке достойна баллады. Особенно, если главная героиня с утра обула босоножки на платформе.
— Лир! Я могу доверить тебе свою жизнь? — на бегу спросила я.
— Клянусь! — крикнул парень.
И в эту же секунду я перетекла в свой второй облик. Пораженно-матерный возглас Лира остался позади. Я летела вперед так быстро, как может мчаться только очень злая и сосредоточенная псина.
Нам удалось не дать Кортклиффу свернуть, и мы все вылетели на верхнюю площадку. Грозно вздыбив шерсть и оскалившись я медленно наступала на него.
— Тебе лучше сдаться, Кортклифф, — внушительно произнес Ламертан.
А я понимала, что укусить злодея не выйдет — его кожа была красной, пятнистой, воспаленной. И местами пересохшей. В общем, может настоящая собака бы и не побрезговала, а вот я такую пакость в рот не потащу.
— Я не дамся, — хрипло произнес Кортклифф. — Смерть Алеззи не пройдет в пустую.
— Мы приведем тебя в суд, — уверенно ответил Брок, — через трое суток от принятия поправки. Я не собираюсь давать чинушам повода отыграть назад столь важный закон. Но и ты от возмездия не уйдешь.
Наш злодей расслабился, чуть ссутулился и коротко усмехнулся:
— Да я и не против возмездия.
Я выдохнула. Никого кусать не придется. Жалеть мерзавца я не стану, но… но поневоле начинаю его уважать. Он поставил цель и не посчитался ни с чем и ни с кем. Даже с самим собой. Безумец.
Брок надел на Кортклиффа наручники и мы начали обратный путь. Я не спешила превращаться обратно — во-первых, чувствовала, что слишком рано, а во-вторых, доверять Кортклиффу — верх идиотизма.
А еще мне придется объясниться с Броком. Интересно, если я скажу ему, что обратилась случайно — он поверит? Нет, не то чтобы я тайком пыталась освоить свой второй облик, но… Но так оно и было. Я перерыла интернет и украдкой изучала себя.
— Дома поговорим, — внушительно произнес Ламертан.
Мы были на втором этаже, проходили мимо разрушенной лестницы. В произошедшем дальше была и моя вина — я не почувствовала Штерна. Его звериный облик вонял, но еще сильнее смердело это место.
Все случилось за доли секунды. Огромный черный волк выскочил перед нами, Лир вскрикнул, Брок выхватил оружие, я присела на задницу, а Кортклифф оступился. Он не упал в дыру в полу, нет. Он рухнул назад, на спину.
— Штерн, — коротко произнес Брок.
Я с ужасом смотрела на торчащую из груди Кортклиффа арматуру. А он… он даже не закричал. Только криво улыбнулся:
— Вот и кара. Жаль, я не смогу увидеть Алеззи и попросить у него прощения. Первый настоящий друг за последние годы… и я его убил.
Штерн перевоплотился в человека и нагнулся над Кортклиффом:
— Тебе не удастся сдохнуть. Ты предстанешь перед судом. Сегодня.
— А тебя и твоего дружка я ненавижу больше всего, — криво усмехнулся тот. — Но его я убил, а тебе испортил жизнь.
Он умер неожиданно. На полуслове. И только когда приехали вызванные Броком специалисты, мы увидели, что арматурина была не одна.
— У него должен был быть заказчик, — с яростью произнес Штерн.
Ламертан повернулся к нему и с презрением произнес:
— И мы бы это узнали. Но ты испортил абсолютно все.
Криво усмехнувшись Штерн произнес:
— Вы бы притащили его в суд… когда? Через неделю? Думаешь, я просто буду сидеть сложа руки и наблюдать, как ты забираешь мою собственность? Определенная группа оборотней ведет это дело. Мы были на шаг впереди вас.
— Но все просрали, — хмыкнул Лир и достал откуда-то банку пива. — Молодцы.
Штерн дернулся в его сторону и тут же отшатнулся — Брок направил на него пистолет.
— Прочь.
— Где ты оставил Тиль?
Я яростно почесалась, делая вид, что на грязном полу сидит самая обычная псина.
— В безопасном месте.
Оборотень некоторое гипнотизировал нас немигающим взглядом, затем развернулся и ушел. Правда, далеко отойти ему не удалось — один из сотрудников полиции попросил его пройти за ним. И оборотень, нервно потерев шею, покорился.
— А как он перевоплотился? У него же был ошейник? — Лир вопросительно посмотрел на Брока.
— Я думаю, что ребята из конторы тоже очень этим заинтересуются. Потому что ошейника на нем я не заметил, — усмехнулся Ламертан. — Но гораздо интереснее, что Кортклифф узнал Штерна. И ненавидел его друга.
Я согласно гавкнула. Ненависть Кортклиффа была направлена не на нас, а на Штерна. Держу пари, что злодей мог подстрелить либо меня, либо Лира. Но он даже не пытался нападать. Только убегал.
— Вряд ли у таких бывают друзья, — хмыкнул Лир. — Подельники.
— Так, Лир, ты берешь мою Девочку, псина со мной уже пару лет, — Брок выразительно подергал бровью. — И спускаешься с ней вниз.
И позднее, глядя как Лир и Брок старательно отвечают на вопросы, я радовалась тому, что превратилась в собаку. Ровно до тех пор, пока Брока не спросили, куда я делась. Ведь на паре камер мы засветились втроем.
— Отправил в безопасное место. Кортклиффа она не видела, говорить не о чем, — коротко ответил Ламертан.
При этом он опустил руку и потрепал меня за ушами. О-ох, я и не знала, что это так приятно. Как-то теперь даже стыдно перед соседским псом. М-м-м, теперь всегда буду его чесать.
Нас отпустили только через три часа. А потом еще минут десять Брок ругался на входе в центр — пришлось вызывать Вика. Тот, смерив меня долгим взглядом, приказал пропустить. Пояснил, что псина — модель для фотосъемок.
Томная дева за стойкой закатила глаза и надула губки. Я прям услышала ее мысли: возьмите меня, я лучше собаки. Вик такие вещи привычно игнорировал.
Подниматься на скоростном лифте, будучи собакой, очень страшно. Шерсть непроизвольно встает на дыбы. И только надежная крепкая рука Пары удерживает от позорного скулежа.
— Верните Тильсе человечий вид и все в кабинет, — коротко произнес Вик.
— Что-то срочное? — потянулся Брок.
— Не слишком, но все же поторопитесь, — чуть смягчился Вик.
Жесткий пол раздражал — длинные когти громко цокали, я постоянно оскальзывалась, а Брок посмеивался. Хоть я и ясно чувствовала его недовольство.
Закрыв дверь, он привалился к ней спиной и сложил руки на груди.
«Почему ты молчишь, Тиль?»
«Не было необходимости в разговорах», — солгала я. И сразу почувствовала, что он распознал мою ложь.
Я не боялась превращаться. И даже не стала просить Брока отвернуться. Просто легла на пузо, положила морду на лапы, закрыла глаза и начала вспоминать себя-человека. Постепенно. Как бы наращивать человеческое восприятие на звериный разум.
В этот раз я обратилась без боли.
— Я видел, как превращаются оборотни — хрустят кости, лезет шерсть, — задумчиво протянул Брок. — А ты как дымкой подернулась и уже человек. В соблазнительной позе.
— Так я и не оборотень, — я встала и словно невзначай потянулась, демонстрируя свое тело.
— Но в случае чего, это будет невозможно доказать, — криво усмехнулся Ламертан и поймал меня в объятия. — Я тебя не отдам. Надо будет — убью.
— Меня?
— Его. Одевайся, а то Вик там по потолку бегает. Он беспокоится за тебя.
Я вытащила светлое нижнее белье, короткие джинсовые шортики и голубую футболку без принта. Одеваясь, я искренне жалела о потере удобных босоножек. Но с другой стороны, по дому можно и босиком походить. А у Вика я как дома.
— Мы с ним через многое прошли. Он однажды стоял на краю разорения. Конкуренты и все дела. Я не поняла, как это случилось, но ему стало нечем мне платить. И не только мне. Модельки разбежались, помощники — тоже. А я осталась. Мы тогда вместе, вскладчину наскребли на гонорар для Алеззи. И то, это была очень скромная сумма. Он мог отказаться. Но не стал.
— Золотая девочка? Этот фотопроект вернул Вика на арену, — припомнил Брок.
— Да. Мне было тяжело, я никогда не была до такой степени обнаженной. И пусть на снимках не видны интимные части тела, но перед Алеззи-то я была совсем голой. Он умел успокаивать, — вздохнула я. — И эти же снимки мне в лицо бросил Штерн.
— Тебе пришлось тяжело, — сочувственно произнес Брок.
— Я ни о чем не жалею. А о том, что меня могут приравнять к оборотням… Да и пусть. Мы все равно будем вместе. Ты и я. У меня не будет детей ни от кого, кроме тебя.
— Ты еще и анализы успела сдать? — нахмурился Брок.
Я рассмеялась и быстро заплела косу. Затем нежно-нежно коснулась губами его губ и прошептала:
— Вовсе нет. Я просто это знаю. Так же как знала, что смогу перевоплотиться. Засыпая и просыпаясь я понемногу узнаю о себе новое.
— Мое маленькое чудо, — усмехнулся Брок и обнял меня. — Идем.
Но я вывернулась и, обхватив его сильные предплечья, спросила:
— У нас точно все в порядке? Я не… я не идеал. То есть, нет, внешне я, конечно, супер. Но по итогу-то у тебя со мной столько проблем. И вообще, я не человек и не оборотень. Непонятная, мать ее, зверушка.
Говоря все это, я отвернулась. Как бы сильно я ни любила, как бы мне ни было больно… Я обязана дать Броку шанс отказаться. У меня его не было. Ни со Штерном — он взял все силой, ни с самим Броком — я успела проникнуться к нему до образования связи.
Старательно сдерживая дрожь и не позволяя горечи вылиться слезами, я ждала, что он скажет. Я все смогу выдержать. Все.
Тишина за спиной пугала.
— Повернись, Тиль.
— Нет.
— Повернись.
— Нет.
— Хорошо, я обойду, — он мягко усмехнулся. — Тиль, ты забыла? Я впаялся в эти узы, в тебя, сердце мое, задолго до того, как ты узнала кто такой Брок Ламертан. Я полюбил тебя. Вначале — из-за уз. Не мог находиться вдали от тебя. И понять ничего не мог. Тиль, я раскопал свою родню до восьмого колена.
А я просто грелась в теплых объятиях, дышала родным запахом и пыталась слушать.
— Я ведь абсолютный, стопроцентный человек. Других в контору и не берут. Тиль, ты меня слушаешь?
— Я тебя люблю, — тихо ответила я. — Просто люблю и все.
— Вот и славно. Тиль, ты нужна мне. Очень. Целиком и полностью. Ты поэтому молчала? Когда превратилась? Чтобы не привлекать моего внимания к своей особенности? Вот глупышка.
Он чуть отстранил меня, наклонился и коснулся своими губами моих. Я затерялась в мареве страсти. Никогда еще Брок не целовал меня так горячо, так властно. Будто лаская и наказывая одновременно.
— Вы издеваетесь?
Голос Вика заставил нас отшатнуться друг от друга.
— Вик, Кортклифф мертв. Торопиться некуда, — Брок еще раз коснулся моих губ своими и добавил, — нам просто нужно было немного уединения.
— Ну ты же понимаешь, кто будет крестным отцом вашего уединения? — пошло подвигал бровями Вик. — Ладно, отдыхайте.
Поняв, что Брок верен своему решению — никакой близости на территории Вика — я прилегла подремать. Перевоплощение отняло много сил. Да и вообще, день выдался отвратительным.