Мы с Броком уже неделю жили вместе в его маленькой квартире. Время от времени приходил Лир, снимал, будто исподтишка, как я готовлю. Или нас с Броком в обнимку на диване. Причем Ламертана он снимал так, чтобы никто не видел его лица. Мы не скрывались, но так, чисто для нагнетания интереса.

Бывшие сослуживцы Брока искали возможность проникнуть на остров принадлежавший покойному Лайнену, но пока что у них были только наши слова, а этого недостаточно. Но мой возлюбленный догадался пойти от противного — он начал искать пропавшую невесту Кортклиффа. Про которую было точно известно, что она стала парой одного из оборотней.

Сегодня днем я совмещала сразу два приятных занятия: готовила ужин для нас с Броком и жгла в керамической миске приглашение на Бал Истинных Пар при магистрате. Хм, еще и трех месяцев не прошло с моего последнего посещения, а они опять зовут. Хотя раньше это был красиво украшенный пропуск, он не подразумевал отказа. Теперь же это приглашение. Эх, а я бы сходила. Просто чтобы посмотреть, сколько там окажется оборотней? И придут ли кварты.

Выключив плеер, я услышала, как на нашем этаже остановился лифт. Как странно. За неделю я хорошо изучила нашу лестничную клетку: справа никто не живет, слева молодая мама, у них сейчас тихий час, а напротив нас живет сослуживец Брока — одинокий мужчина работает сутками. Может, какую-нибудь ерунду будут продавать? Что-то вроде домашней станции красоты?

Ко звонку в дверь я была морально подготовлена. Но подойдя к глазку удивилась. Снаружи стояла высокая крепкая оборотница в дорогой одежде. Янтарные глаза, темные волосы с редкой проседью и сурово поджатые губы. Соседка снизу? Вчера мы с Броком немного шумели и, возможно, залили ее.

— Кто там?

— Каталина Штерн, — процедила волчица. — Открой.

Штерн?! Каталина?! Мать или сестра? Хотя, конечно же мать. Что ей тут нужно? Вытащив мобильник я отправила Броку смс:

«Пришла мать Штерна».

— Зачем?

— Я не буду говорить с тобой через дверь!

— А я не пущу вас в свой дом, — отзеркалила я. — Спускайтесь вниз, госпожа Штерн. Там есть чудесная кофейня.

Ответ Брока был лаконичен и в тексте явно читалось его беспокойство.

«Что ей нужно? Возвращаюсь домой».

Я быстро набила ответ:

«Иду с ней в «Сахарный бретцель». Возьму часы с маячком».

Вообще-то эти часы мы купили в подарок моей маленькой сестрёнке. Зарегистрировали в сети, установили опознавательную карту оператора и заигрались. Брок очень сожалел, что раньше не догадался купить такие часики. Ему де было бы за меня спокойней.

Переодеваться я не стала. Кофейня приятная, но простая. Так что в шортах, кроп-топе и удобных босоножках на литой платформе туда пустят. Ну, а до мнения несостоявшейся свекрови мне дела нет.

Каталина ожидала меня под дверью. На ней был строгий костюм: прямая юбка до середины лодыжки, приталенный пиджак и тупоносые туфли на низком квадратном каблуке. Как есть жена главы оборотничьего рода. Вот только, насколько мне известно, отца у Штерна нет.

— Вы думали, что я не спущусь? Очень зря, госпожа Штерн. Я держу свое слово.

— А я не привыкла верить на слово малолетним гулёнам, — поджала губы волчица.

И я очень хорошо поняла, как она хотела меня обозвать.

— Сочувствую. Должно быть это довольно неприятно идти на встречу с малолетней… гулёной?

— Терпимо. Ради сына я готова на многое. Где твоя кофейня?

В лифте мы беззастенчиво разглядывали друг друга. Не знаю, смогла ли она что-то рассмотреть. Но в сетке ее крошечных мимических морщин ясно читалось: эта женщина редко улыбается и часто хмурится. От плохой жизни? Или от того, что ей никто угодить не может?

От нашего дома до подземного перехода всего три шага. Их я сделала быстро и уверенно, и проверять, успевает ли за мной чистокровная оборотница, не стала. Это ей нужно. И могу угадать о чем пойдет разговор.

В кофейне меня узнали и тут же спросили:

— Вам как всегда?

— Да, Кира, спасибо, — кивнула я. — Могу посоветовать карамельный раф, госпожа Штерн.

— Двойной экспрессо, — презрительно бросила волчица и поплыла к дальнему столику.

А нас с Кирой передернуло.

— Вы скажите вашей знакомой, что правильно «эспрессо», — шепнула Кира.

— Не уверена, что она меня послушает.

Госпожа Штерн выбрала не лучшее место, как по мне. Слишком близко к кухне, а оттуда нет-нет, да потянет ароматом свежей выпечки. Метаболизм у оборотней бешеный, но даже мы можем растолстеть, если лопать мучное как не в себя.

— Итак, вы решили поговорить о… чем?

— Не притворяйся глупее, чем есть, — усмехнулась Каталина. — Я пришла поговорить о тебе и Эве. Мой мальчик заслуживает лучшего. Он много работал, потратил почти половину жизни, чтобы добиться нынешнего положения. Ему нужна верная, любящая, достойная женщина. А не… коммерческая модель.

Больше книг Вы можете скачать на сайте —

А вот это было обидно. Не могу сказать за других девушек, но я никогда никому не позволяла взять с себя нечто большее, чем фото. Любую работу должны выполнять профессионалы и профессионалки. Так что за продажной любовью совсем в другое место.

— Я получаю деньги за фото и рекламу, — четко произнесла я. — Но в целом вы правы. Жена-фотомодель это уже не тренд. Уверена, Штерна ждет не дождется чистокровная, правильно воспитанная волчица. Она выйдет за него замуж, нарожает ему щенят и возглавит его дом. Как и положено жене главы рода.

Каталину передернуло. Ага, значит, ты не так уж и хочешь видеть в своем дому чужую женщину, которая автоматически займет твое хозяйское место.

— Верно, — процедила госпожа Штерн. — Рада, что не пришлось предлагать тебе отступные.

Кира принесла нам кофе и поставила плошку с сухариками.

— Мы это не заказывали, милочка.

— Это для меня, — перебила я волчицу. — Итак, если вы уже убедились, что я не имею видов на вашего сына, то, быть может, стоит завершить нашу встречу? Мой жених волнуется.

В этот же момент на мой мобильник пришла смс:

«Все в порядке?».

Отбив короткий положительный ответ, я посмотрела на волчицу. Та медленно цедила кофе и смотрела на меня с холодным расчетом.

— У нас улажены не все вопросы.

— Хорошо. Но надо признать, что я не могу предугадать, о чем еще вы хотите поговорить.

Волчица поставила опустевшую чашку на блюдце, вытащила из сумки карандаш и салфетку. На ней она вывела довольно крупную сумму.

— Ты должна быть благодарна моему мальчику, — усмехнулась Каталина. — Он сдержался и не покрыл тебя. В противном случае ты бы забыла о своем женихе.

— Ох, как мало вы знаете, госпожа Штерн, — ухмыльнулась я и взяла ее салфетку и карандаш. — Вот, я напишу вам адрес. В этой квартире мы со Штерном встречались по воскресеньям на протяжении трех лет.

— Не верю.

— Вот и проверите. К чему эти цифры? — я потыкала кончиком карандаша в сумму.

— Контракт на вынашивание наследника. Сильные дети родятся только от истинных половинок.

— Ни за что. Мои дети родятся только от мужа, — я встала. — Больше не беспокойте меня из-за такой ерунды, я не настолько коммерческая.

— Мы подадим в суд. Создадим прецедент! — она вскинулась так, будто мой ответ был неожиданностью.

— А как вы докажите, что мы со Штерном истинные? — забрав горсточку сухариков и кофе, я пошла к выходу.

Кира махнула рукой, мол, занеси потом стакан. Конечно занесу, знаю уже, что отчетность у них невероятная.

В переходе меня поймал Брок. Заглянул в глаза и спросил:

— Все хорошо?

— Она пыталась купить у меня ребенка.

— Какого? Твою сестру? Я прикажу выставить охрану у дома…

— Нет, моего ребенка. Гипотетического. Мол, как жена ты нам не подходишь, но ребенка мы от тебя хотим, — я передернулась и отпила кофе. — Уроды. Что мать, что сын.

— От осинки не родятся апельсинки. Так у нас говорили. И думаю, для столицы это тоже подходит, — усмехнулся Брок. — Идем домой.

— Еда не готова. И настроения доготавливать нет.

— Закажем доставку. Посмотрим какой-нибудь старый боевичок?

— С удовольствием.

Но день все равно был испорчен. Так что когда нас дернули в Особый Отдел, я не слишком расстроилась. Убрала остатки еды в холодильник, собрала мусор и сменила шорты на джинсы. В остальном пусть терпят. Голубой кроп-топ одинаково хорош с шортами, джинсами и даже с юбкой.

— Ты очень красивая, идем, — Брок мягко отвел меня от зеркала.

— Да я только причесаться хотела. Макияж мне на работе успевает надоесть. Давай на обратном пути к Вику заедем?

— Да, Вайгер с утра меня смс-ками забрасывает. Вопрошает, куда подевалась его пока еще самая-самая модель.

— Заказ? — заинтересовалась я.

— Да, вроде как сверху настаивают, — выразительно произнес Брок.

— А ты не сказал, — шутливо надулась я.

— Хотел провести спокойный вечер. Это плохо?

Пожав плечами, я осторожно ответила:

— Ты — важнее работы, но сказать все же стоило. Потому что Вик не только работа, но еще и семья.

На улице похолодало, так что пришлось возвращаться за коротким приталенным пиджаком. Из-за этого пришлось сменить сумку на клатч, а босоножки на туфли. Кажется, Брок был немного недоволен. Но ничего не сказал.

До конторы мы добрались за полчаса. Платная полоса и хорошее знание закоулков позволили Ламертану поставить своеобразный рекорд.

— Как думаешь, что нас ждет?

Он припарковал суизи, вылез, открыл мне дверь и задумчиво ответил:

— Скорее всего подписка о неразглашении. Посмотри, как быстро все сделали — изменили приглашения на Бал, уже открылись первые приюты для кварт. Убил бы того, кто придумал назвать вас мерой сыпучих продуктов.

— Приюты? Это прошло мимо меня.

— Так ведь у оборотней женщины не работают, живут за счет супруга. Куда им идти, даже если захотят? Это молодые, кто еще не успел потерять навык самостоятельной жизни. Те да, собрались и ушли.

— Значит, все это было продумано заранее, — протянула я. — Очень сильно заранее. Такие вещи быстро не делаются.

— Вот-вот.

Мы вошли в холл, где нас встретил Ордвич. Поприветствовав нас, он направился к лифтам.

— Минус третий этаж? — напрягся Брок. — Что там?

— Теплая встреча. И мне не положено знать, с кем, — коротко ответил Ордвич.

Я прижалась к Броку. А что если подписка о неразглашении будет очень буквальной? Трупы точно ничего и никому не расскажут. Остается уповать на чутье Вика и свою известность. Мое исчезновение не пройдет бесшумно.

Лифт чуть дернулся и сердце зашлось — а чего им переживать о шуме? Устроить несчастный случай и все. Траур, поклонники несут лилии к могиле.

— Все будет в порядке. Лифт при переходе к подвальному этажу трясет уже лет двадцать, — негромко произнес Брок.

— Страх продлевает жизнь, — неприятно усмехнулся Ордвич. — Выходим.

Вот как так получается? Коридор был ярко освещен, но при этом он был таким мрачным, как в фильме ужасов. Невольно вспоминались все жуткие слухи об Особом Отделе. И кто знает, может, за вон той дверью скрывается допросная. И не просто допросная, а полноценная пыточная со всякими жуткими машинами?

Я так ярко вообразила эту гипотетическую камеру боли, что когда Ордвич уверенно шагнул к двери… Мне стало плохо. Вот только у лифта стояло двое бойцов и прорваться наверх было невозможно.

— Тиль? — Брок был возмутительно спокоен. — Что с тобой?

— А что, нет повода? — шепотом возмутилась я. — Ты часто здесь бывал?! Что за той дверью?

— Очень, — пожал плечами Брок. — Переговорная там. С повышенным уровнем защиты. Я же говорю, все в порядке. Вот если бы нас позвали на минус восьмой этаж, тогда можно было и напрячься.

— Ясно, — я расправила плечи и профессионально улыбнулась. — Говорить так говорить!

Правда, увидев, кто именно захотел с нами пообщаться, мне захотелось взять лифт штурмом. Но мягкий смешок Брока заставил меня выдохнуть и успокоиться. Право слово, не будет же сенатор Адвизор убивать нас своими собственными руками?

— Доброго дня, господин Ламертан, госпожа Ферран-Толминсон. Мое имя Дален Адвизор.

— Доброго дня, сенатор, — коротко ответил Брок.

Я же, сдержанно улыбнувшись, протянула сенатору руку.

— Очень приятно видеть вас, сенатор, — старательно промурлыкала я и даже не стала вытирать ладонь после слюнявого поцелуя.

— Присаживайтесь. Разговор предстоит непростой.

Его было сложно испугаться. Кортклифф создал политическую звезду, которая без него затухнет. Адвизор был невысок, полноват и перепуган до мокрых подмышек. Конечно, плотный пиджак это скрывал, но мой нос не проведешь. Он боялся нас куда больше, чем мы его. Без своего советника сенатор был беспомощен.

— Мне стало известно, что к вам попала засекреченная информация из архива моего погибшего друга, — вытащив платок, сенатор промокнул лоб.

Откинувшись на спинку стула я улыбнулась и пожала плечами. Что мне, красивой и успешной женщине, до какой-то скучной информации? Многочисленные статьи выставляют моделей как глупых и ограниченных женщин. Обычно это злило, однако сейчас это играло в нашу пользу. С умной женщины больше спрос, а с модели… Слюна с губ не течет и ладно.

— Спасибо, что уведомили, сенатор. Я перерою свои входящие письма и обязательно найду то, о чем вы говорите, — скупо бросил Брок. — В конце концов, над этой темной историей должно засверкать солнце.

— Эти сведения иного толка, — покачал головой сенатор. — А история проста, я уверен, что вы уже догадались о ее подоплеке. Мой дорогой друг спасал свою законную супругу. Да-да, они все же были женаты. Просто это была тайная свадьба. А я помогал ему, как мог. Мое влияние и политический опыт позволили нам искоренить правовую несправедливость.

И он еще минут пять заливался как на новостном канале — рассказывал, как хорошо мы все заживем. И какой он, Адвизор, замечательный политик, как он подкован и как прекрасно он чует подводные камни.

— За эти годы ему удалось многое выяснить о судьбе своей несчастной жены. Все в этом мобильном, — сенатор вытащил из внутреннего кармана серебристый телефон. — Ныне покойный господин Лайнен выкупил для нее остров и держал там, без связи с внешним миром. Сам он, к счастью, наведывался туда редко. Обычно он удовлетворялся своими человеческими любовницами.

— Как странно, — нахмурилась я.

— Разве? Но милая госпожа Ферран-Толминсон, вы ведь тоже предпочли человека. Я знаю, что у вас был другой, совсем другой истинный партнер, — сенатор выразительно посмотрел на меня.

А я искренне постаралась покраснеть. Все же мне полагается быть смущенной. Адвизор многозначительно усмехнулся и вновь промокнул лоб платочком.

— Вам жарко? Может быть включить кондиционер? — предложила я.

— О, не стоит. Это понизит безопасность, — тут же отреагировал Адвизор. — Не то чтобы я чего-то боялся, но все же лучше перестраховаться.

— Мы будем благодарны за любые сведения, — вступил Брок. — Но возможно вы хотите самостоятельно позаботиться о судьбе жены вашего друга?

— Сейчас у меня совершенно нет на это времени, — нервно усмехнулся Адвизор. — Политика то еще болото.

Брок протянул ладонь за мобильником и внушительно произнес:

— Я могу поклясться, что уничтожу все письма, попавшие на мой адрес.

— Прекрасно, — кивнул сенатор и достал второй телефон, — госпожа Тильса, не откажите, снимитесь со мной на память?

— Не откажу, — улыбнулась я, — это большая честь для меня, сенатор.

Фотографировались мы минут двадцать. Этот образец мужественности оказался на редкость занудным типом — ни на одной фотографии он себе не понравился. Правда, я привычная к долгим съемкам. А вот Брок начал злиться, потому что руки сенатора довольно вольно гуляли по моей талии.

Потом мы дали подписку о неразглашении и с трудом отоврались от чести проехать вместе с сенатором. Наш суизи ничем не хуже чем у него, так-то!

Поднявшись на первый этаж и выйдя к парковке, я все же произнесла то, что мучило меня последние минут тридцать.

— Столько шума из ничего.

— Зато он долго проживет, — пожал плечами Брок и открыл для меня дверцу суизи, — он никому не конкурент. Еще немного продержится на плаву за счет прошлых заслуг и все, спишут в утиль. Пристегнись.

— Пристегнулась. Куда мы сейчас?

— К моему хорошему другу, который занимается поисками госпожи Кортклифф. Он вскроет мобильный и получит все основания для официального визита на остров.

Я вытащила из бардачка баночку с леденцами и, забросив ежевичную вкусняшку в рот, спросила:

— А почему не попробовали просто скрытно пройти?

— Там не пройти незамеченными, — покачал головой Брок. — Без поддержки других групп. А у нас неофициальное расследование.

— Да, у госпожи Кортклифф не осталось никого, кто мог бы подать заявление о ее пропаже, — я разгрызла леденец. — Поправка меня пугает и радует одновременно. И знаешь, больше радует.

Мобильник передавали как в фильме про шпионов — Брок припарковался, вышел, купил газету и сел ее читать. Потом сложил и оставил на скамейке, чтобы через минуту пронаблюдать, как проходящий мимо мужчина заинтересовался бесхозной прессой. И, в итоге, забрал ее себе. А еще через пару минут на его мобильник упала смска:

«Посылку получил. Начал распаковку».

— Ну что, к Вику? — спросил Брок.

— Он уже прислал письмо, предлагает встретиться в офисе нашего модного журнала. Для меня подготовили роскошный кабинет, правильную одежду, а Лир расчехлил новый фотоаппарат. Он фотик Алеззи поставил на полку и вроде как планирует закрыть его в сейф.

— Что ж, пятнадцать минут — и мы там, — улыбнулся Брок и надавил на газ.

В редакции меня встретили настороженно, но доброжелательно. Все же у журнала выросли тиражи, окупаемость и, что закономерно, зарплата сотрудников.

— Ваш кабинет, госпожа Тильса, — с легким акцентом произнесла невысокая белокурая девчушка. — Обязанности вашего секретаря буду исполнять я.

— У вас есть какие-то иные обязанности? — спросила я.

— Да, я верстальщик.

— Тогда не отвлекайтесь. Нажать две кнопки на кофемашине я смогу и сама. А если нам потребуется пустить пыль по ветру — наймем профессионалку, — распорядилась я. — Как сегодня, верно? Вик, вот та длинноногая детка явно слишком хороша для офиса.

Вайгер рассмеялся и кивнул:

— Да, сегодня она позирует с тобой на фотосессиях.

Мы чудесно поработали. Девочке было не впервой позировать, я тоже знала, что от меня хотят. Лир немного увлекся и сделал фото чрезмерно концептуальным: то он снимал нас в отражении стекла, то сквозь огромный бокал с красным вином. Но получилось отлично. И позднее, пересматривая фото, я вдруг поняла, что у моего журнала должны быть именно такие фото. Так что еще не ушедший Лир пошел отлавливать оставшихся сотрудников. Отловил всех — никто не рискнул уйти с работы, пока хозяйка безумствует в кабинете.

— За новую эру? — я подняла бокал с грушевым соком.

— За новую эру, — хором откликнулись мои друзья… моя семья.

Вик и Лайра, Брок, где-то там — за тонкой перегородкой — мучил свою жертву Лир. Но я точно знала, что все это не зря. Абсолютно все.