С утра я, плотно и с наслаждением позавтракав, направилась на квартиру. Вик, которому я на всякий случай отчиталась, куда иду, предложил три варианта названия «любовного гнездышка». Но я краснела даже просто читая его смски, так что вряд ли что-то из его предложений приживется.
Когда я выходила из такси пришла смс. От Вика.
«Пятый квадрат. Послезавтра. С 14:00 до 16:00. Винтажная съемка. Фотограф Гвориан».
Скривившись, убрала смартфон. Не слишком люблю Гвориана. А вот он, напротив, очень мне радуется. Возможно, моя неприязнь растет из того, что он дружит со Штерном? И мой недо-альфа несколько раз присутствовал на съемках. После чего Вик поставил Гвориану условие: никаких посторонних. Фотограф долго мялся, но в итоге принял наши условия.
А я поставила условие Вику: из пяти предложений Гвориана три должны быть отклонены. За мои нервы и слезы, за дрожь и страх во время съемки. И просто потому что я женщина и имею право быть не только мстительной, но и мнительной.
Стоило открыть дверь, и я сразу же попала в объятия Штерна. Он прижимал меня к себе, оглаживал по спине и заднице, согнувшись, шумно дышал в шею.
— Мы сразу в спальню?
— Я сделал заказ в ресторане, — проворчал он.
— Тогда убери руки, — холодно сказала. — Не выноси секс за пределы спальни.
И хотя мне самой хотелось нежиться и ласкаться, я отодвинула его, разулась, надела свои тапки и прошла в комнату. Раньше я сразу же шла на кухню, смотрела что да как и варила кофе.
— Не сваришь кофе? — спросил посмурневший Штерн.
— У тебя крутейшая кофеварка, два раза на кнопку нажми, — буркнула я и уткнулась в смартфон.
Как-то раньше было проще. TV, его недовольство моими каналами, еда, секс и сон. Я притворялась, будто засыпаю. И когда засыпал он — уходила в душ, чтобы утром уйти сразу, не размениваясь даже на чистку зубов.
А вот среди недели, да еще и с самого утра — как-то странно.
— Ты хотел серьезно поговорить, — напомнила я.
— Не так чтобы совсем серьезно, — усмехнулся он. — Мне не нравится то, что сейчас происходит.
Поерзав в своем кресле, повернулась к нему. Он стоял в дверях и смотрел на меня. В упор. Как тогда, когда увидел впервые.
— Мне тоже, — пожала я плечами. — И что? Мне это никогда особо не нравилось.
— Если ты перестанешь быть оборотнем, потеряешь свою кровь — это может вылиться в серьезную болезнь.
— Ничего умнее чем страшилки прошлого века ты не вспомнил? — фыркнула я. — Штерн, то, что я идиотка — мне и самой прекрасно известно. Идиотка, но не клиническая дура. Мне стоило послать тебя, а не соглашаться на этот фарс. Тем не менее, я к тебе привыкла.
Он самодовольно усмехнулся и сделал шаг ко мне.
— Это твоя кровь. Ты не можешь без меня. Я купил дом, — он сел в соседнее кресло. — И хочу, чтобы ты в него переехала.
— Ты собираешься взять замуж фотомодель? — вскинула я брови, — наступил правильный этап? Все крупные бизнесмены в определенный период жизни покупают себе жен - моделей. Поддался поветрию?
— Я не сказал жениться, я сказал — переехать. За прошедшее время я кое-что ощутил — мне необходимо твое постоянное присутствие. Тактильный контакт между истинными парами очень важен. Тебе это тоже на пользу пойдет.
— Нет.
— Что — нет? Это был не вопрос.
— Ты понимаешь, что теперь преимущество на моей стороне? — вдруг рассмеялась я. — Три дня назад глава одной крупной корпорации сообщил о своем браке с истинной парой. Вот только пара его несколько лет работала в борделе. Визажистом, но в борделе.
Штерн передернулся.
— И ты увидел, что его решение поддержали. Потому что истинная пара — счастье и... и что там еще по телевизору предлагают? Не помню. Так вот. Ты понял, что истинную пару фотомодель общество вполне могло принять. И засуетился.
— Ты не права, — спокойно произнес он. — Я купил дом до того, как узнал об этом... происшествии.
— Тем не менее, если я сейчас расскажу свою мелодраматичную историю, — я чуть прикрыла глаза и прижала к пальцы к левому виску, — о трех годах боли, одиночества и пренебрежения... Тебя осудят. А самые ортодоксальные оборотни даже разорвут контракты.
— Ты не посмеешь, ты моя пара. Я должен...
— Ты должен был меня защищать, любить и баловать. А я должна была рожать тебе щенков, любить и баловать. Но ты выбрал другую модель семьи. И, Штерн, мне понравилось. Я свободна, у меня есть любимая работа. И даже качественный, безопасный секс.
— Безопасный? — глупо переспросил он.
— Я про заболевания. Поэтому теперь все будет так, как я хочу.
Он встал и отошел к окну.
— И что же ты хочешь?
— Я хочу проводить с тобой минимальное количество времени. Приезжаем сюда уже сытыми. Ты приезжаешь заранее, моешься. Приезжаю я, принимаю душ. Мы занимаемся сексом, я уезжаю. Считай, как бесплатная леди по вызову.
— Это неприемлемо.
— Неприемлемо, Штерн, стыдиться своей пары. СМИ сделают из Тошии и мистера Оливера звезд. Уже сделали. Их романтичная история муссируется везде. И если ты не согласен, — я пожала плечами, — значит, предадим огласке наш флирт. Секс сегодня будет или до воскресенья?
— До воскресенья, — процедил он.
— От переживаний упал и не шевелится? — на меня вдруг такая злость накатила, что я подошла к нему, — а ты знаешь, что три года назад я собиралась бросить ради тебя карьеру? Что я уже успела придумать имя нашему будущему щенку?
— У нас могут быть дети, — шепнул он.
— О, вот уж от этого я себя надежно защитила. Даже не надейся удачно меня обрюхатить, — фыркнула я. — Приятного дня, мистер Штерн.
Ночью этот план мне скинул Вик. Показать оборотню, что он может лишиться пары. Вот только чем дольше я читала то, что написал мой друг, чем больше над этим думала, чем больше рассматривала варианты... Тем отчётливее понимала, что притяжения истинности больше не чувствую. Оно и было слабым, я все же лишь на четверть оборотень. Все, что осталось — дикий, животный секс. Но если убрать из моей жизни излишний стресс
— а в девяти из десяти случаев виновник моих переживаний Штерн — то и секс не потребуется. Меня, как и Вика, трахает работа.
На улицу выскочила взъерошенная и сердитая. В СМИ нет-нет, да мелькали репортажи об истинных парах, о тех парах, кому не повезло. О госпитализированных женщинах и осужденных мужчинах. Зная об этом, я не могла сказать, что совсем уж страдаю. Но... даже если кому-то хуже, чем мне, неужели только поэтому я должна чувствовать себя лучше? Что-то вроде «кушать нам сегодня нечего, но зато у соседей еще и воды в кране нет, так что попейте и успокойтесь».
— Госпожа, куда вам? — с легким нетерпением спросил водитель.
И только тогда я осознала, что стою рядом с такси. Ничего себе. Задумалась и даже не заметила, что машина уже подъехала.
— К зданию центрального телеграфа.
На самом деле никакого телеграфа там уже давно не было. Но бывают такие названия, которые в людской памяти держатся куда лучше и дольше чем новомодные словечки.
Я хочу связаться с семьей. На самом деле, звоню им стабильно раз в полгода. Не знаю, зачем. Вик считает, что мне хочется признания и что я не могу жить, не растравливая себе душу.
— Спасибо, у вас есть безналичный расчет?
— Приложите карту к экрану, — водитель протянул мне свой смартфон. — Спасибо, приятного дня.
Я заметила, что внутреннее убранство здания меняется каждые полгода. Тонкие колонны и искусственные цветы сменились на тумбы с прекрасными образцами современного искусства. На стенах вывешены картины абстракционистов, а на окнах вместо портьер повисли рыболовные снасти. Какая прелесть. Хорошо, что я здесь редко появляюсь.
Очередей к стойкам связи не было. Обычно вырвавшиеся в столицу люди вспоминают об оставшейся в секторах родне только перед праздниками. Или вообще не вспоминают... Как повезет. Родне, разумеется.
— Здравствуйте, можно связаться с пятым удаленным сектором? Улица Градная, дом одиннадцать. Семья Толминсон.
— Пройдите в кабину, через минуту я начну устанавливать видеосвязь, — доброжелательно произнесла сотрудница центра связи.
За минуту я успела удобно в мягком кресле, посмотреться в зеркало и поправить волосы. На темном экране появился обратный отсчет. 5...4...3...2...1...
— Здравствуйте, — я всегда здороваюсь первой.
Мама сильно постарела. Тяжелая работа и тяжелая жизнь погасили яркие искры в ее красивых темных глазах. А еще она коротко постриглась, из-за чего еще сильнее видно, как сильно она похудела.
— Что случилось? — обычно вторая реплика принадлежит отцу.
— У нас родился ребенок, — с гордостью произнес отец. — Девочка. И мы приложим все усилия, чтобы она не пошла по твоим стопам. Я ждал этого дня, чтобы приказать тебе больше нам не звонить. Малышке уже месяц, не хочу, чтобы ребенок знал о наличии такой родственницы.
А я смотрела на мать: на ее осунувшееся, несчастное лицо, на огрубевшую кожу. Сколько она работала, прежде чем выйти в декрет? Не удивлюсь, если ее увезли рожать с работы. Отец выжмет из нее все соки, а потом сделает виновной в собственных несчастья. Так нельзя.
— Если ты захочешь, мама, то я заберу и тебя, и твою дочь. Если захочешь, найдешь способ со мной связаться,
— коротко произнесла я. — Всех благ.
Почему жизнь не может быть простой? Или справедливой? Мама пахала как проклятая — содержала своего «героического» мужчину. Как же, он ведь взял за себя оборотня, полукровку. И в любой момент мама может встретить свою истинную пару! А еще, подумать только, замужняя женщина ходит на эти бесовские балы... В общем, поводов для страданий у господина Толминсона было предостаточно. Вот и лежал он на диване, а мать прыгала вокруг него. А я на это смотрела и понимала: мне так жить не хочется. А будет именно так, ведь я тоже оборотень.
— Госпожа, оплаченное время окончено.
— Да, благодарю. Будьте любезны, вызовите такси.
В дороге я размышляла над тем, что пора организовывать свой бизнес. Штерн заговорил о детях, и я вдруг поняла, что по большому счету не против. Но работать моделью и проводить время с детьми — невозможно. Жить, растрачивая накопленное — не по мне. Значит, нужно что-то придумать. Нет, нужно вернуться домой, попить кофе, послушать музыку и, успокоившись, в тишине кабинета составить план. Первоочередная задача обеспечить матери и моей младшей сестре возможность покинуть сектор. А это можно сделать сразу.
«Вик, ты обещал вытащить мою мать в столицу. Выбей разрешение для нее и для дочери. А отца чтобы оставили в секторе. Сможешь?»
Он долго не отвечал. Потом прислал короткий ответ:
«Придется сняться для мужского журнала».
«Хорошо. Но по моим правилам».
«Разумеется».
Ну вот, одной проблемой меньше. Если мама захочет выбраться из сектора, она воспользуется разрешением. Жилье и работу я ей найду. Точнее, пока сестра маленькая, она сможет посидеть дома. Выплаты мизерные, но я буду добавлять от себя. Тайком. Пусть думает, что она диво самостоятельная.
Дома я проверила почту. Там оказалось письмо от Вика, а в нем целый перечень того, что я должна сделать со Штерном. Да еще и в скобках указаны варианты, как он на эти действия отреагирует. Ну Вик...
А мне все больше хотелось бросить эту затею. Вик хотел всколыхнуть Штерна, заставить его переосмыслить происходящее... Что ж, ему это удалось. Вот только и я вся исколыхалась. И я — не хочу. Да, другого мужчины, после Штерна, у меня не будет. Как-то на съемках я пробовала поцеловать своего напарника — липко, противно и, по самому краю, неприятный запах.
Я хочу детей. Но не хочу Штерна. И других мужчин тоже не хочу. Значит, необходимо держать нос по ветру и выжидать. Что-то должно произойти. Но одно я знаю точно: свой шанс быть крутым альфа-самцом Штерн продолбал. Теперь мы на равных.