За три недели Дейдре полностью обжилась на огромном плато. Покаталась на спине лазурного дракона, который так и не назвал своего имени. А настаивать, спрашивать целительница не стала. Переехала в свой собственный дом и обустроила целительский покой — крепкий стол для осмотра, если вдруг ребенок в дракона превратился. Мамочки-дракоши натащили детских игрушек и помогли оформить комнату в яркие, красивые цвета. Старейшина Диарар принес две корзины белых простынок, инструменты, три котелка для зелий и с десяток маленьких зеркал. Настроив их, он научил Дейдре пускать луч света туда, куда ей нужно, чтобы все рассмотреть.
— У нас целительница была, да ушла. Не могу говорит в тишине и покое быть, — грустно вздохнул седовласый Диарар. — Да только кажется мне, что влюбилась она в торговца, вот и ушла с ним. Что уж с ней стало мы и не знаем.
— Люди разные, — Дейдре разгладила скатерть и улыбнулась, — я лечила бесплатно и простые люди были ко мне добры. Дарили полевые цветы и красивые полудрагоценные камешки в серебряной оправе. Очень мне жаль тех украшений. Они в королевском дворце остались, спрятанные.
— А почему ты их не носила? — удивился дракон. — У нас подаренным от души принято похвастать. Это ж ведь честь, когда дар от чистого сердца.
— Так ведь муж у меня был, — улыбнулась Дейдре, — я не могла носить.
— Странные законы, — покачал головой Диарар. — Не помню таких, да и плато я уже лет двести не покидал. Раньше, помню, женщины все, что есть в шкатулке на себя надевали. Что наши драконицы, что человеки. Да наши и сейчас все носят.
— Вам видней, — улыбнулась целительница.
— Кому, нам? Я тут один стою, — дракон покачал головой. — Уважение старейшинам выказывают послушанием, если ты прислушиваешься к советам — значит ценишь, понимаешь и принимаешь мою мудрость. А пустое человеческое «выканье» мне оно не надо.
— Прости, старейшина Диарар, но старые привычки уходят с кровью, — пожала плечами Дейдре.
— Нет, их вбивают с кровью, а уходят они вытесненные теплом и светом. Ты печальна.
— Я так и думала, что не просто так самый старый дракон плато принес скатерти, — отвернулась Дейдре.
— Кто-то должен, — сощурился старейшина.
— Все хорошо, правда. Мне сейчас чуть-чуть плохо, — целительница вздохнула и повернулась к дракону, — но, клянусь, скоро станет хорошо.
Разговор пришлось прервать — принесли малыша с глубоким порезом — и старейшине пришлось уйти.
— Как же ты так смог? — сделала круглые глаза Дейдре, — не плачь, сейчас поможем твоему горю.
Обезболив ногу ребенка, она вытащила игрушечный кораблик и протянула его дракончику. Пока малыш играл целительница очистила и срастила рану. Поверх тонкого розового шрамика она наложила тугую повязку.
— Ближайшие три дня никаких активных игр, — строго сказала Дейдре и родители- драконы вразнобой кивнули. — Как так вышло?
— Недосмотрела я, — вздохнула мамочка. — Он вроде спал, я на кухню пошла. Только взялась суп сготовить — звон, плач. Вазу разбил, стал ножками осколки сгребать. А нашу магию к деткам применять нельзя.
— Я помню, второй облик меняется, становится менее защищенным.
Драконы не терпели слово «неполноценный». Поэтому все, кто пострадал в детстве от магии были «менее защищены». Это Дейдре затвердила намертво, чтобы запомнить и случайно не ляпнуть нигде.
До вечера больше никто не пришел, но Наирна предупреждала, что детки болеют редко, а уж ранятся и еще реже. Потомство у драконов появляется не часто, поэтому они и трясутся над своими чадами.
Когда на небе высыпали звезды целительница вышла в сад. Там она поставила кресло-качалку и крошечный круглый столик где помещался фарфоровый чайничек и чашечка. Укутав ноги пледом, она удобно устроилась и отпила первый глоток терпкого, насыщенного напитка.
Она неспешно покачивалась, жмурилась и была почти счастлива. Ей не хватало Эйринна — дракон ушел на обход границ плато. Увы, среди человеческих магов очень ценятся разные кусочки драконов и драконят. А последних — особенно. И никак не выявить того мерзавца, что нашел тайную тропу на плато. Тот путь, которым ходят торговцы известен и исследован, нет от него ответвлений.
— Дейдре! Дейдре!
Целительница дернулась, пролила чай и вскочила. Запуталась в пледе, порвала его и бросилась к дому.
— Я здесь! Дверь открыта!
В целительском покое, когда она прибежала, на столе лежал дракончик. Совсем крошечный.
— Бог-Отец, да как же это? — ахнула целительница.
Крылышки дракончика были вывернуты под страшным, неестественным углом. Тонкая, пока еще прозрачная чешуя стала густо фиолетовой — кровоподтеки и синяки.
— Родители?
— Погибли, — глухо произнес Диарар. — Проклятые человеческие контрабандисты!
— Сожгите посевы вокруг плато, закройте торговцам путь — пусть люди тоже выставят свои заставы вокруг плато, — предложила Дейдре.
Предложила и отключилась от реального мира. Она обезболивала, гладила, вливала в дракошу свою силу, стирала прозрачные детские слезки и колдовала, колдовала на пределе своих немаленьких сил. А после — и за пределами, чувствуя, как истончается ее собственная жизнь, она отдавала все, что у нее было чтобы сохранить ребенку крылья.
Туго забинтовав крылышки, она коснулась лба дракончика пальцем и погрузила ребенка в сон.
— До полного исцеления ему нельзя превращаться, — устало произнесла Дейдре и поморщилась, противный, яркий солнечный луч попал ей в глаза.
— Будь благословен тот день, когда старейшина Эйринн привел тебя к нам, девочка.
Потекли размеренные дни — к Дейдре переехала Наирна, у целительницы совсем не было чтобы готовить или убирать. Оттого двое пострадавших — девушка и драконенок целыми днями лежали на пледе в саду. Дейдре читала вслух сказки, а малыш вздыхал и моргал, больше он ничего делать не мог — повязки не позволяли.
Через неделю целительница окрепла и сделала повторный сеанс исцеления, что закончилось для нее кашлем с кровью. Но даже Наирна, хоть и вздыхала, а ругать Дейдре не стала — целительница взрослый человек и знает, что делает.
Когда вернулся Эйринн похожая на тень целительница как раз сняла бинты с дракончика и тот превратился в двухгодовалого мальчишку. Темноволосого и сероглазого. Он протянул к ней ручки и позвал:
— Мама?
— Это решат старейшины, — улыбнулась Дейдре, — думаю, я скорее тётя. Ну-ну, не плач, ты будешь у меня гостить. А то как же ты на крыло встанешь, я всего лишь человек и век мой недолог. Ты вырасти не успеешь, а я уже травой стану.
Малыш сосредоточенно нахмурился — ему были непонятны такие сложные слова. Он не помнил ничего, кроме того, что ему было тепло и хорошо, а потом стало холодно и больно. А потом пришли драконы и принесли его к маме.
В это же время Дейдре шепотом допрашивала Наирну, отчего дракончик спутал ее с матерью.
— Так ведь он едва вылупился, — развела руками драконица, — если он признал тебя матерью, так и будет. Ты можешь отказаться, но это сильно по нему ударит.
— Ох, только ведь Эйринн сказал, что драконы размножаются в человеческом обличье, — удивилась Дейдре.
— На его мать, беременную, напали. Вот она и превратилась, — Наирна утерла слезы, — испуганная, она улетела на другой конец плато где и разродилась яйцом. Так бывает, это нормально. Ее муж к ним прилетал, звал сюда, в деревню. Но она ни в какую. А их и там нашли.
И тут у Дейдре в голове прозвучал голос Диарара «наши-то драконицы все на себя надевают…принято гордиться, хвастаться подарками от души».
— Наи, присмотри за моим сыном, — решительно произнесла целительница, — мне срочно нужен Диарар.
Наирна только кивнула оторопело и закрыла дверь за убежавшей Дейдре.
Дейдре неслась не чувствуя ног, волосы выбились из-под сетки, заколки выпали — целительнице это было не важно. Ей был нужен Диарар. Здесь и сейчас. Выбежав на цветочную площадь она сшибла какого-то мужчину, сбивчиво извинилась и рванула дальше.
У дома Диарара она не дала себе ни минуты на передышку, сразу забарабанила в дверь, руками и ногами.
Старейшина выскочил на крыльцо в одних штанах и ошарашенно крякнул — в его дворе стояла запыленная, лохматая, босая целительница и пыталась отдышаться. Позади нее в калитку входил Эйринн, дракон потирал левый бок и тоже выглядел весьма удивленным.
— Проходите, гости дорогие, — вздохнул старейшина Диарар и посторонился. — Я только рубаху накину.
Пока Диарар приводил себя в порядок Дейдре наворачивала круги по комнате.
— Ты совсем не смотришь на меня, — грустно сказал Эйринн, — даже не узнала.
— Причина весомая, — выдохнула Дейдре, — да и что смотреть? Все плато гудит как старейшина решил окаменеть рядом с возлюбленной и та ожила. Оказывается и надо было всего лишь отважиться на смерть.
— Латриис изгнали, за жестокость, — тихо сказал Эйринн.
Дейдре пожала плечами, ей хоть и было любопытно, но расспрашивать дракона не хотелось.
— А я больше не старейшина, — так же тихо сказал дракон.
— Не смог принять правильного решения?
— Не смог озвучить, — сочно произнес Диарар. — Он был с нами согласен, по поводу изгнания драконицы Латриис. Но вслух произнести не смог. Простой дракон может себе это позволить — старейшина никогда. Что же принесло тебя сюда, маленькая целительница? Ты бежала так, будто тебя несет северный ветер.
Дейдре встала, потерла руки и глубоко вздохнула:
— Мне кажется я знаю, как находят дракониц. Ведь нападают именно на женщин? Оба дракона насторожились, прищурились.
— Наирна сегодня сказала, что на мать моего сына, а спасенный дракончик назвал меня матерью, нападали дважды. Один раз она отбилась, во второй не смогла, но спасла сына. Она улетела на другую сторону плато — но именно ее все равно нашли. Я изучала карту, — Дейдре дернула себя за распущенные прядки волос, — они не могли случайно ее найти.
— Это и мы поняли, — проронил Диарар.
— Ты сказал, — целительница в упор посмотрела на дракона, — что дары от души драконы носят всегда.
Старейшина побелел и отшатнулся:
— Нет, Дейдре, нет.
— Может, этим драконицам подарки делали люди? — упрямо продолжила Дейдре, — скорее всего разные. В подлости моей расе нет равных.
— У Рсарны была подвеска, — хрипло произнес Эйринн, — она ею очень гордилась. Человечий купец останавливался в ее доме и нахваливал оладьи. И в итоге подарил камень, по форме напоминавший оладушек. Она погибла.
— Ирсарна хвасталась кольцом — она вытянула телегу из канавы, — старейшина Диарар утер слезу, — неужели так можно?
Дейдре пожала плечами и вздохнула:
— Вызнать слабое место и ударить в него — человеческая тактика.
Повисшую тишину можно было резать.
— Эйринн, Дейдре займитесь делами. Что с малышом?
— Он назвал меня мамой, — улыбнулась целительница, — и я приняла его, как своего сына.
— Этот вопрос будут решать старейшины, — с хитрой улыбкой произнес старейшина.
— Нет, этот вопрос уже решен, — выпрямилась Дейдре. — Малыш привязался ко мне, и если нас разлучить — это причинит ему боль.
— И он полон твоей магией, малышка, — улыбнулся Диарар. — Эйринн тебе поможет.
Дейдре только поджала губы — это будет больно. Она, ее любимый и ее сын, словно настоящая семья. Только дракон ждет возлюбленную из ссылки.