В равной степени скептическую и снисходительную улыбку со своего лица после разговора с неудачником-эльфом Тём убирать не стал. Она отлично подходила для разговора с трактирщиком.

– Хозяин мне бы комнату снять. Это можно?

– Отчего же нельзя, очень даже можно. Наверху номера, состоящие из двух комнат. В одной кровать, во второй стол и стулья, шкафы в каждой комнате. Также есть место, где бадейку с горячей водой поставить. Всего золотой в день.

– Неслабо так впечатлил. Не меблировкой. Ценою. А есть другие предложения?

– Как не быть. На первом этаже номера по одной комнатке. В ней кровать и шкаф. Простите, милсударь, бадейку поставить некуда и запахи с кухни могут беспокоить. Да и посетители, бывает, в зале шумят допоздна. Может, всё-таки на втором этаже? Я так уж и быть, одну серебрушку могу уступить, – с надеждой протянул хозяин.

Деньги у Тёма были, но платить золотой за номер, в котором он просто оставит часть вещей и в лучшем случае побудет пару часов, было жлобно.

– А на первом этаже сколько комнатка будет стоить?

Хозяин тяжело вздохнул, окинул ещё раз цепким взглядом «славного норда» и выдал ответ:

– Три серебрушки. И то, из уважения к военному сословию.

– Годится. И вот ещё что, любезный. Подскажите, в каком номере у вас монах в инквизиторском облачении остановился.

– Не могу знать. Мой помощник ключ выдавал, а сейчас, как назло, его в гостинице и нет.

То, что хозяин врёт, Тёму было понятно без детектора лжи и вставленных в дверь пальцев. Непонятна причина, по которой он это делал. Что за такой секретный инквизитор? Тём всё же попытался зайти с чёрного хода и получить нужные сведения.

– А вот передо мной дама заходила. Молодая, стройная, лицо под вуалью, запах жасмина по всему коридору. В какой номер она поднялась?

– Вот ведь какая жалость. Я на кухне был и не видел. Красивая дама, говорите? Ой, как обидно, что прошла, а я не увидел. А тут ещё этот насморк не к месту. Хотя оно и хорошо, мы тут всё больше не жасмин, а кислую капусту нюхаем.

Вот же прохиндей, и не соврал и правды не сказал.

– Ладно. На тебе две серебрушки, посмотрю, как у вас приезжих привечают. Если понравится, остановлюсь у тебя надолго.

Тём как бы в сомнениях добавил к уже выложенным на стол, ещё две монетки.

– Только вот ты мне так ничем и не помог. А мне монах нужен был исключительно по вопросам веры.

Хозяин остановился перед ящиком с ключами, перебрал несколько, недовольно ворча, но видимо нашёл нужный и отдал его Тёму, напутствовав того:

– Иногда помощь не должна громко кричать о себе. Достаточно, что она тихо будет там, где её ждут. Надумаешь остаться на неделю, – буду очень рад.

Тём повертел ключ в руках, пытаясь сообразить, куда пристроить странное напутствие, полученное от хозяина гостиницы. Вроде и намек, а как им воспользоваться не понятно. Ничего не придумав, Тём пошёл смотреть свои хоромы.

Комнату, в которую с трудом вписали кровать, шкаф и два табурета, скорее можно было назвать чуланчиком. Особенно порадовали глаз шкаф и табурет с дыркой над ведром. Первый возможностью разгрузить рюкзачок, второй – всё ещё радостно удивляющей реалистичностью виртуального мира.

Тём выгрузил в шкаф из рюкзака предметы на продажу и те, что на «подождать», на вырост.

Присел на табурет, не тот, что с дырой посредине, а на соседний. Стянул сапоги и поморщился от заполнившего комнатку запаха. Реалистичность – это хорошо, но бывают моменты, когда лучше бы её всё-таки было поменьше. Аккуратно поставив сапоги рядом с табуретом, перебрался на кровать. Кровать протяжно заскрипела и смолкла.

Тём вытянул ноги, пошевелил пальцами, давая им почувствовать свободу, и блаженно зажмурил глаза. Сейчас, никуда не шагая, ни от кого не убегая, никого не догоняя и ни с кем не сражаясь, он мог неспешно выстроить свои дальнейшие планы. Путей было два: первый – продолжить выступление в игре соло, второй – попроситься в какой-нибудь клан. Оптимально чтобы он состоял из близких ему по духу ролеплейшиков, вообще замечательно, если из первой полусотни рейтингового списка. Теоретически второй путь вроде как гарантировал участие в рейдах и получение лута, в них добываемого. А ещё давал крышу от наезда всяких неадекватов или просто любителей убийства заведомо более слабых игроков. Хоть крыша работала не всегда и не везде. Вот только терять хотя бы часть своей свободы из-за необходимости подчиняться клановой дисциплине, он был не готов.

Долго поразмышлять в тишине у Тёма не получилось. Где-то наверху звучно, печально и протяжно скрипнула кровать. Раз, второй, третий. Звук набирал силу и частоту, напрочь при этом игнорируя наличие перекрытия между этажами. А когда к этому аккомпанементу добавился высокий и протяжный женский стон, думать о чем-то стало совершенно невозможно. Увы, универсальный выключатель соседского шума – отопительная батарея, в средневековой гостинице предусмотрен не был.

«Неймётся же кому-то средь бела дня» – усмехнулся про себя Тём. Впрочем, почему кому-то? Ведь абсолютно понято кому именно.

Он резво натянул сапоги снова на ноги и решительно пошёл на второй этаж. Определить нужную дверь получилось, даже не сильно натирая об неё уши, и, дождавшись короткой паузы между доносящимися изнутри стонами, Тём решительно постучал в номер.

После его стука ничего не поменялось: скрип и стоны внутри комнаты и норд под дверью. Тём начал стучать в дверь не прекращая костяшками пальцев, при этом непроизвольно задавая ритм действию, происходящему внутри. И с улыбкой отметил про себя, что у него это получается не хуже, чем у французского дворника.

Скрип внезапно прекратился и через мгновение в проеме двери показался высокий, жилистый человек в наброшенной на голое тело сутане, который, хитровато прищурив левый глаз, спросил:

– Чего тебе? За вином для меня хочешь сбегать или письмо кому-нибудь отнести? Не требуется.

– Нет. Я хочу, чтобы вы взяли меня в ученики.

Тот окинул пристальным взглядом Тёма, решительно поставившего на порог ногу, и хмыкнул:

– Принят.

– Я не уйду, пока…Принят? То есть вы согласны. Прекрасно! А можно спросить, почему вот так сразу?

– Потому что терпеть не могу неоконченных дел, а сейчас я сильно занят.

– Доходчиво.

– А чтобы тебе стало ещё яснее, скажу, что у меня только два ответа: «принят» и «не принят». Когда меня отвлекают от того, чем я занят сейчас, я становлюсь очень нервным. А когда я очень нервный, я легко могу и покалечить. Поэтому мой ответ – верх смирения и человеколюбия. Не люблю лить кровь по пустякам. И если не хочешь, чтоб я поменял решение – отвали.

– Как надолго отвалить, учитель?

– Вот ты упертый. Часа через два загляни. А лучше – вечером. Дело, которым я занят, оно не терпит суеты, знаешь ли. И впредь обращайся ко мне мастер инквизитор или Клаус.

– А Учителем называть нельзя?

– Можно, хоть и не приоритетно! Пошёл вон уже отсюда!

И ловким ударом носка ноги выбил стопу Тёма с порога.

– Спасибо, Санта, – скорее задумчиво, чем радостно сказал Тём в уже закрытую дверь.

Он ещё обдумывал, снова с грустью вспомнив Энжи, заглянуть в дневник сейчас или перенести просмотр инфы после очередного «дзинь» на позже, как из-за закрытой двери раздался бархатный чарующий смех.

А вот сказать Клаусу о том, что он сам обитает этажом ниже в этой же гостинице Тём совершенно не сообразил. Скажи, и спокойно дожидайся в своей комнате, пока учитель не освободится от своих дел. Тём даже руку занёс, чтобы опять постучать в дверь, но из-за неё как раз в этот миг раздался томный и долгий стон, переходящий то ли в крик, то ли в рычание. Дальше стоять под дверью было уже совсем не прилично. Причем, по нравам любого из миров.

Тём развернулся и пошёл передремать до вечера в свою коморку, решив, что Клаус никуда не денется. Какое-то время он будет сильно занят, а позже он инквизитора, хоть на выходе, но перехватит. А ожидание назначенного рандеву лучше начать, перебравшись на ту сторону зазеркалья, где принять душ и съесть яичницу с луком, помидорами и прованскими травами. Жаль только, что разнообразить меню чем-то отличным от яичницы, получалось пока только в Файролле.

Но перед выходом, Тём всё же заглянул в свой дневник странствий и с интересом почитал, что за счастье обломилось ему в этот раз.

«Вы приняты учеником отлученного инквизитора первого круга коллегии Верховной инквизиции Раттермарка.

В том случае, если в ходе обучения вами будет получен ряд заданий, предписанных к выполнению в соответствии с духом и буквой коллегии инквизиции, и выполненных вами во славу её, вы сможете подтвердить свое ученичество в коллегии инквизиции Раттермарка.

В случае подтверждения коллегией Верховной инквизиции вашего права называться учеником инквизитора, вы сможете наладить с ними дружеские отношения, что впоследствии может позволить вам получать от них скрытые и даже эпические задания.

Внимание – ряд иных неигровых сообществ находятся в состоянии вражды с инквизицией Раттермарка. В случае если ваши дружеские отношения с коллегией достигнут показателя +30 единиц, вы не сможете получать задания от представителей Ордена Друидов и оборотней Пограничья».

Хорошо-то, хорошо, но как-то слишком много «если». Хотя, вот вражда инквизиции с оборотнями Пограничья, рисующая приятную перспективу получать инквизиторские задания на «отстрел» последних – это чистый мёд. А на такое сладкое уже намного проще найти к себе в группу злых пчелок, с которыми по силам будет стряхнуть пыль с рангового задания на убийство 99 оборотней. И таки почувствовать себя немножко космонавтом.

Тём плотоядно улыбнулся своим планам. Ещё обязательно надо будет посмотреть на форуме, что дает статус ученика инквизитора в части возможных сладких плюшек и горьких пилюлек. И стоит ли становится другом или лучше остаться с этими фанатиками по определению, просто «нормальным парнем».

Эх, планы! Вот нельзя было думать их так громко. В доме, неожиданно для Артёма, началось проведение сантехнических работ. Может, где-то на подъезде и висело предупреждение об отсутствии воды, но Артём третий день не выходил за дверь своей квартиры. Где-то внизу, этажом или двумя ниже, кто-то уверенно стучал ключами или молотком по трубам, а горячая вода совсем отказывалась течь из крана. Холодная же вода была-таки очень холодной. Не Северное море, но бодрила знатно.

В холодильнике Тёма встретило одинокое яйцо, замерзшая краюха белого хлеба и томатный сок на самом дне литрового пака.

Пришлось бежать в магазин и наспех что-то покупать на «покушать». Яйца и лук были в списке первыми, за ними шли помидоры, сосиски и специи. Помидоров не было, а томатный сок надоел до жути. Двухлитровая баклажка пива, после минуты раздумья, вернулась на магазинную полку. Удивительно, но после мёда Старика, пива Артёму не хотелось совсем.

Времени на посещение форума оставалось уже всего чуть. Незачем, пока он тут разбирается, что такое инквизиция в Файролле, чтобы её отлученный представитель ждал и волновался в ожидании ученика. С воображением у Артёма было всё в порядке и возникшая в уме картинка грустного Клауса здорово улыбнула его. Надо было успеть прочитать, что значит «отлученный» и как на этом сыграть. То, что это если и не открытая подсказка, то ключик к ещё одному заданию, и последнему нубу понятно. А вот, чтобы услышать эту подсказку развернуто достаточно быть «нормальным» парнем, или надо быть «другом» инквизиции, это хороший вопрос.

И ни на форуме, ни в обменниках ответа он не нашёл. Всё что Тёму удалось накопать, свелось к нескольким пояснениям. Как-то, если игрок не представляет антагонистов Свету, читай «инквизиции», то отношение к нему «нормальное» по умолчанию. Если он ведьмой или колдуном прирабатывать начинает, то загоняет отношение в минус. А если ведьм и колдунов (ещё друидов и оборотней, ага) гоняет почем зря и до смерти, то зарабатывает уважение. Получил сто очков респекта, открывай дверь в коллегию инквизиции ногой, требуй себе задания, артефакты и всякие прочие игровые вкусности и полезности. А вот следующий статус «собрат по огню и мечу» это уже серьезно.

С одной стороны требования к игроку на уровне «большой брат следит за тобой»: аскеза, любое колдовство в «стойло» и другие ограничения прав и свобод.

С другой стороны, это единственный путь получить от коллегии квесты уровня вплоть до эпика. По крайне мере, так об этом думает форум. Но, пятьсот единиц набрать ох не просто. И самый прямой путь к статусу – это стать учеником инквизитора. Случай в природе игры сродни появлению в природе белой вороны.

С третьей стороны получение возможных новых, пусть и красивых цепочек квестов, пока не ко времени. Он уже и в имеющихся, как собака в блохах, всё пузико себе уже расцарапал. А толку чуть. Есть ещё и четвёртый взгляд на ситуацию, и как бы не самый правильный. Ждать сокровенных знаний от форума глупо, надо нырять в капсулу и всё проверять вот этими самыми ручками.

* * *

Учитель его не ждал. На громкий и настойчивый стук дверь ему никто не открыл. Так как за дверью было тихо, то Тём с грустью констатировал очевидное. Он опоздал. Как чувствовал, что нафик было этот форум так долго просеивать. Но и огорчатся пока незачем. Есть же хозяин гостиницы в общем зале, которому инквизитор мог что-то на словах для ученика передать.

Внизу Тёма ждал второй звоночек. Тоже неприятный. На вопрос Тёма о Клаусе, тот сделал непонимающее лицо.

– Не знаю. Может, выходил. Может, заходил. Может, совсем не было. Я то на кухне, то на улице. А какой он из себя, тот монах, про которого ты спрашиваешь?

Тём разве что не плюнул в сердцах.

– Такой. У него ещё хвостик пупочкой.

И оставив моргать зависшего над его ответом трактирщика, отправился к себе в номер. Полчасика можно и подождать, есть чем заняться. Авось к этому времени и учитель вернется.

Вежливый стук в его дверь раздался намного раньше этого срока.

Понятно, что за дверью сейчас стоит хозяин, конспиратор дрянский, вежливый, извиняться пришёл. Помариновать бы его под дверью, но надо открывать, может он в клювике, что от Клауса принёс. К двери Тём шёл очень неспешно. Пусть помучается в раскаянии.

Открыл и, немного э… удивившись, увидев невозмутимо стоявшего перед дверью инквизитора.

– Ученик, ты всегда такой медленный?

– Только когда сплю. А в другое время я быстрее молнии. Входите, учитель.

Судя по довольной улыбке Клауса его ответ пришёлся инквизитору по душе. Спрашивать, как учитель его нашёл было лишним. Тём уже понял, что у Клауса с владельцем гостиницы были очень доверительные отношения.

Наконец, Тём сумел рассмотреть своего учителя не мельком, а в спокойной обстановке.

То, что тот высок, худощав и лыс, Тём успел увидеть и при первой встрече. На лице обычный, длинный и прямой нос, впрочем, к старости обещающий стать выдающимся. Жесткая ниточка чёрных усов над щелочкой узких губ и свинцового цвета глаза. Довольный прищур глаз, с разбегающимися из внешних уголков лучиками, менял выражение лица с холодного и жесткого на лукавое и немного добродушное. А их цвет тяжелого свинца в следующее мгновение мог заворожить глубокой синевой.

Тём с интересом отметил, что и своим нарядом инквизитор его удивил.

С первой попытки встретить Клауса по одежке у него не получилось. Ряса на голое тело как-то уж больно однобоко характеризовала будущего учителя. Сейчас Клаус давал ученику вторую попытку встретить себя по одежке.

Мягкие сапоги, охотничьего кроя брюки, шитые у дорогого мастера и щегольская рубаха совсем не сочеталась с образом инквизитора. Только перекинутые через руку плотный, тёмный, непромокаемый, инквизиторский плащ и фиолетовая сутана напоминали о принадлежности вошедшего к церковному сообществу.

– Здрав будь, ученик. Я проводил Стефанию до конца улицы, немного заскучал и решил узнать поближе, кого мне в ученики послало провидение.

– Стефания это та дама, с которой…Которая была у вас в номере?

– Да. И она очень благочестивая женщина. Мы с ней чудесно провели время в беседе о необходимости и способах отделения козлищ от овец.

– Своевременная тема, – осторожно прокомментировал ученик. И припомнив повторяющуюся «забывчивость» хозяина «Поросенка», вслух предположил, – и смею предположить, что Стефания не единственная дама, с которой вы её обсуждали.

– Ты прав, как никто другой, ученик. Это просто напасть какая-то, половина знатных дам города вдруг решили исповедаться у меня. Кто-то видимо пустил ложный слух, что я лучший исповедник коллегии.

– А это не так, учитель?

– Признав это, я могу впасть в грех тщеславия. Примем как данность, что я просто рядовой работник инквизиции, к тому же временно находящийся вне коллегиальной иерархии.

– Учитель, скромность, конечно, делает вам честь, но у меня язык не повернется назвать вас рядовым работником. Конец исповеди прелестной Стефании я слышал, даже находясь этажом ниже. И тоже могу свидетельствовать, что, на слух, вы исключительной силы исповедник.

– А вот этого не надо. Ибо тайна исповеди должна оставаться тайной исповеди при любых обстоятельствах. А если, в силу определённых естественных причин, вызванных исключительным доверием к исповеднику что-то из беседы и выходит за стены, ограждающие происходящее таинство, то свидетельствовать об этом не надо. Ибо именно такие свидетельства, сделанные подлыми завистниками, и послужили основанием для гнева главы коллегии инквизиторов Флоренса Мартина, и он, без решения конклава Пяти, принял самоличное решение о моем временном расставании с коллегией инквизиторов.

За многие дни, проведенные в Файролле бок о бок с хранителем, Тём привык вести беседы, не делая скидок на то, игрок его собеседник или не игрок. И то, что показалось бы ему странным в первые дни в игре, сегодня уже было обычным. Вот и сейчас разговаривать с Клаусом Тёму было интересно.

– Учитель, я вижу, вы попали в жернова нравственных разборок. А это, увы, не мой конек.

– Да что там разбираться! Флоренс перепутал дух и букву заповеди о любви к ближнему своему. Может, букву я в чём-нибудь и нарушил, но по духу я ни разу не отступил от заповеди «возлюби ближнего твоего больше себя».

Дзынь! Что там упало в почту? Письмо или сообщение о новом квесте? Посмотрим, но потом, когда хоть как-то разберемся с философией «Ты их любишь маловато, ты их лепишь плоховато…»

– Учитель, но у вас же в коллегии целибат не обязательная норма?

– Нет. Просто некоторые собратья из нынешнего состава Пяти недопонимают истину, что правильнее не дать взойти ведьмовскому семени, вовремя сделав прополку, чем впоследствии жечь заполонивший всё поле бурьян на кострах. Ибо не мной сказано, что всякое естество звериное укрощается естеством человеческим.

Нет доблести в исповеди чистой девственницы, но труд исповеди десяти замужних женщин намного более сладостен и почетен.

Мда. Твердая позиция. Можно согласиться, что недо…э-э…любленные женщины это сущие ведьмы. Да и остальное сказанное, с такой подачей, как у Клауса, у многих мужчин не вызовет желания поспорить. Вот только вот…

– А вы, учитель, ещё тот казуист. Я восхищен!

– Я крепок в вере и тверд в принципах. И конклав Пяти это знает, и вся коллегия это тоже знает. Именно поэтому мое временное отлучение от дел коллегии носит характер епитимьи, а не анафемы.

На лице Клауса резче обозначились складки, стартующие от крыльев носа, а взгляд, утратив небесную синеву, вновь налился свинцовой тяжестью.

– Да и ты не прост, ученик. Я пришёл задать тебе несколько вопросов, а вместо этого успел дать только несколько ответов.

Инквизитор жестко, оценивающе посмотрел на Тёма.

В этот миг из коридора донеслось отлично слышимое, переходящее в крик, громкоголосье.

Тём осторожно выглянул на шум в коридоре. Мимо его двери неслась толпа вооруженных кольями и дубинками горожан. Их возглавлял толстенький, кругленький, низенький человек с большим мечом на поясе. Причем если бы не пухленькие щечки и отсутствие бороды, то его запросто можно было бы принять за гнома. Если и не за того, что стоит у наковальни или машет киркой в шахте, то за гнома-торговца – без сомнения.

Он тащил за собой, крепко схватив за руку, упирающегося трактирщика и постоянно вопрошал:

– Где он? В каком номере нежится этот искуситель невинных дев. Где этот змий в сутане?

Трактирщикже, видимо не в первый раз, вяло пытался возразить:

– Не было никого. Один он был целый день. С утра пребывал в посту и молитвах.

– Не ври мне. Я точно знаю, что моя жена приходила в твой вертеп.

– У меня не вертеп, а очень благопристойное заведение, в котором селятся исключительно достойные люди и особы духовных званий.

– Не зли меня! Ты меня знаешь. Лучше скорее веди в комнаты этого злого гения благородных мужей!

Тём проводив глазами эту команду мстителей и повернулся к Клаусу, который сидел на кровати уложив скрещённые в щиколотках ноги на стоящую перед ним табуретку. При этом он беззаботно полировал кинжалом ногти на пальцах левой руки.

– Кто там был?

– Думаю, это был муж исповеданной вами сегодня днем дамы, учитель.

– Да? Как ты думаешь, они тоже хотели исповедаться?

– Я так не думаю. Очень на то похоже, учитель, что они просто жаждали вас исповедать.

Инквизитор заметно поскучнел.

– Вот что за беспокойный народ, встреча с которым мне совершенно не интересна. Нет, чтобы дома сидеть, и, причастившись глоточком вина, предаваться мыслям о красоте всего сущего. Нет, они бродят по улицам в поисках иллюзорной справедливости. Чтобы исповедаться у меня они недостаточно верят в любовь, а чтобы исповедовать меня, они недостаточно святы. Так, что собирайся, ученик. Нам пора.

– Учитель, вы боитесь толпы каких-то мужиков?

– Я никого не боюсь. Я могу разделаться с этими горожанами в несколько минут. Но в этом нет ни славы, ни благочестия. Ибо я караю за ересь, а не за заблуждения. Я инквизитор. И пока я спасаю чужие души и жизни, я остаюсь инквизитором. А, перебив этих глупых, впавших в заблуждение горожан я бы убил свою Веру и не имел бы права оставаться инквизитором. А этого они от меня не дождутся.

Тём не стал выяснять кто такие эти «они», продолжая молча выгребать предметы из своего временного хранилища в рюкзачок.

Клаус запахнулся в плащ, придирчиво осмотрел себя в тусклом, маленьком зеркале, висящем на стене напротив, и скомандовал Тёму:

– И чего ты там копаешься? Выходим.

Они вышли из комнаты в пустой коридор и, пройдя его полностью, во входных дверях столкнулись с каким-то горожанином, державшим в руках приличных размеров палку и припоздавшим с ней к началу разборок. Увидев, идущих навстречу Клауса и Тёма он широко открыл рот, чтобы заорать, но был обезмолвлен простым жестом инквизитора, приложившим указательный палец к своим губам.

На последовавшее «Тсс» горожанин быстро и согласно закивал и, демонстрируя свою понятливость, тут же уронил палку себе под ноги.

От гостиницы отошли спокойным, даже неторопливым шагом. Учитель, казалось, напрочь забыл о возможных преследователях. Тём всё же не выдержал и оглянулся посмотреть, не идет ли за ними встретившийся в дверях мститель. Мститель намного более широкими шагами спешно и тихо удалялся в противоположную от них сторону.

– Учитель, а чего мы идем в центр города, а не к городским воротам?

– Мне надо со Стефанией повидаться.

Возможно и уместно было бы по-доброму спросить у инквизитора «Что, не навидались ещё?», но Тём промолчал, решив добро пока поберечь.

Дом, у дверей которого остановился Клаус, если и был больше и богаче соседних, то в глаза это отличие не бросалось. Клаус, нисколько не сомневаясь, постучал рукояткой меча в дверь.

Из дверей на стук выскользнула девушка, уже без вуали и в пышном платье, но, по-прежнему, в облаке из запаха жасмина.

Стефания бросилась к инквизитору, с тревогой предупреждая его.

– Клаус, муж пошёл тебя искать.

– Я знаю. Не волнуйся. Я видел его в «Весёлом поросенке».

Женщина отпрянула от Клауса.

– Но с ним же всё нормально? Ты же не стал его трогать?

– Стефа, Стефа. Неужели, после того как ты мне доверилась, ты могла так подумать обо мне?

Стефания успокоено опять прильнула к инквизитору.

– Нет. Просто я и за него тоже волнуюсь.

– С ним всё нормально. Я пришёл попрощаться.

– Ты уже собрался уходить из нашего города?

– Да, мне удалось узнать, где может быть Генриетта. Я сделаю всё, чтобы спасти твою подругу. Но прошло уже слишком много времени, а зло, как плесень пожирающее душу, действует очень быстро. Пообещать могу только одно – ты скоро либо встретишься с прежней Генриеттой, либо она никогда не придет к тебе, как посланница Тьмы. Всё, – Клаус быстро и коротко поцеловал Стефанию и всё-таки решил ответить на немой вопрос в глазах женщины. – Я не знаю, когда вернусь. У меня есть несколько дел на Севере. И ученик.

– Будь осторожен. И знай – тебе есть к кому возвращаться. Я скажу пару слов твоему ученику, можно?

– Да. И ещё раз «да».

Молодая женщина подошла к Тёму и, взяв его за руку, спросила:

– Это же ты стучался в комнату, когда там была я? – И, дождавшись подтверждающего кивка от Тёма, продолжила: – Ты не думай о нас с Клаусом ничего плохого. Хорошо? Он меня спас. Просто чудо, что три дня назад Клаус оказался в нашем городе и моя свояченица уговорила меня пойти послушать проповедь этого святого человека. Произносимые им слова словно развеяли вокруг меня какой-то туман. Я вспомнила что накануне куда-то ходила со своей подружкой Генриеттой, а куда и зачем не могла вспомнить. Мне отчего-то стало очень страшно, и я осталась после проповеди и молитвы поговорить об этом с отцом-инквизитором. Во время нашей беседы я внезапно вспомнила, как подружка привела меня познакомиться с одной, по её словам, замечательной женщиной. Эта Гретхен будто заворожила меня. Она пообещала, что я смогу управлять любым мужчиной так, как своим мужем. Я не знаю, откуда во мне взялось это желание, но я твердо была уверена, что мне надо пройти у Гретхен требуемый для этого ритуал. И только рассказывая это Клаусу, я увидела в воспоминаниях не обворожительную женщину, а злую, седовласую старуху. И испугалась ещё сильнее, потому что поняла, о каком ритуале говорила мне Гретхен. А вчера я сама попросила о встрече с Клаусом, чтобы мы могли провести время в благочестивых беседах.

Угу, об агнецах и козлищах. Уже знаем. Хотя история действительно жутковатая. Ведьмы, ритуалы. От такого любая нормальная женщина захочет иметь надежного защитника.

Тём смотрел на Стефанию глазами идеального слушателя, никак не выдавая промелькнувших мыслей.

Стефания понизила голос так, чтобы с безразличным видом терпеливо ждущий в стороне окончания беседы Клаус, гарантировано их не услышал.

– Мне очень дорог стал Клаус. Вот видишь, я его даже инквизитором называть не могу и не хочу. А Генриетту с тех пор я больше не видела. Она исчезла. И сейчас Клаус говорит, что сумел найти её след. Я равно верю в него, и боюсь за него. А ещё я, как женщина, чувствую, что ты можешь ему помочь, хоть он сам тебя об этом никогда не попросит. Ты ему поможешь?

Дзынь! Квест? Да ладно! Я и без дополнительной мотивации согласился бы. Я теперь как нитка за иголкой за учителем буду ходить и не только чтобы найти твою подругу.

Но вместо всех этих промелькнувших в голове слов, Тём просто сказал Стефании «да».

Лицо женщины засияло от радости.

– Я верила, что ты ответишь именно так. Спасибо тебе. В любой день, когда опять будешь в Троттире, обязательно заходи к нам. Я тебя с мужем познакомлю. Он у меня хороший и любит меня. Просто он не знал, что со мной случилось. Я ему побоялась сразу всё рассказать. А ещё я и Клаус. Сложно всё. Теперь уж точно не решусь мужу ничего рассказать.

Солнышко с лица молодой женщины пропало, она грустно вздохнула, но уверила Тёма:

– А тебе, если что-то надо будет, он поможет. Мой муж первый советник градоначальника, – со скрытой гордостью добавила Стефания.

– Спасибо, я буду помнить твои слова, а сейчас мне уже пора догонять учителя, – и Тём, коротко поклонившись, побежал догонять неспешно шагающую по улице высокую фигуру в фиолетовой сутане.

Идя рядом с Клаусом, Тём улучил момент и без особого интереса решил прочесть, что там за письмо с заданием упало в почту. И получил нежданчик.

Вам предложено принять задание «Дух или буква»

Данное задание является стартовым в цепочке квестов «Торжество справедливости».

Условие – поговорить с отлученным инквизитором и выяснить каковы условия снятия с него наказания.

Награды:

350 опыта;

Получение следующего квеста в цепочке.

Предупреждение игроку! В случае, если ваш вопрос покажется инквизитору враждебным, ваша репутация с ним станет отрицательной, и он перестанет доверять вам.

Награды за прохождение всей цепочки заданий:

Награды:

5700 опыта;

4500 золотых;

Пояс Инквизитора;

+20 единиц к дружбе с инквизицией Раттермарка

Получение деяния «Хранитель традиций неигровых обществ Раттермарка».

Для получения звания «Хранитель традиций Раттермарка» вы должны совершить не менее пяти деяний восстанавливающих традиции народов и/или неигровых сообществ Раттемарка.

Тём даже неосознанно затылок помассировал, прочитав задание.

Нет уж, нет уж. И так инквизитор уже с подозрением косился, когда в «Веселом поросенке» беседовали. А если ещё и продолжить расспросы? Спасибо, мы уже сыты. Задашь вопрос не так и ты уже не ученик, а бродяжка и неудачник, одним своим видом, вызывающий неудовольствие инквизитора. Решено: с вопросами повременим до лучших времен. Сначала хлебушка горбушку пополам разделим, солью обильно посыпанную. И соли той на горбушку надо не меньше пуда. А там, глядишь, сам всё предложит и… В общем, пока с выполнением погодим.

Молча до этого идущий Клаус вдруг посетовал:

– Эх, не успел у Мартеллино взять бутылочку красного сухого вина в дорогу. Оно у хозяина «Веселого поросенка» удивительно приятное на вкус и бодрит в меру. Где только этот прохвост умудряется его находить?

Тём отметил, что его мнение о хозяине гостиницы, совпало с мнением Клауса, и не удержался, чтобы не похвастаться.

– Учитель, я нисколько не оспариваю ваш вкус, но недавно довелось мне попробовать пьяный мёд из вереска. Вот уж напиток, достойный богов.

– Я бы не стал поминать о богах в отношении даже очень достойного напитка. Я бы рекомендовал тебе вообще не поминать о богах. Их нет. А про вересковый мёд я слышал. Увы, только слышал, попробовать не довелось.

Тём сделал себе пометку о дальнейшем табу на тему богов Файролла.

– Я вас понял, учитель. Жаль только, что мы сейчас удаляемся от столицы Западной Марки. Есть у меня при дворе короля Федерика знакомый и кое-что мне должный главный виночерпий. Будь мы в Эйгене, мы бы сейчас пили этот напиток королей.

– Что вот так, совсем не сомневаясь, что у тебя это получится?

– Ну да. Я, можно сказать, спас Дэвида, это виночерпий Федерика, от королевского забвения, раздобыв для него у пифэри рецепт верескового мёда. Он мне на радостях за спасение, на выбор предложил уникальный фамильный меч сразу или один раз возможность выбрать бутылку вина в королевских винных подвалах и, вдобавок, приглашение раз в месяц, будучи в Эйгене, захаживать к нему запросто на чашку верескового мёда.

– И ты…?

– И я выбрал бутылку вина и чашку мёда в будущем, а не меч в настоящем.

Клаус, услышав этот ответ, весело засмеялся.

– Так может, тебе надо было к Мартеллино в ученики проситься, а не ко мне, раз ты мечу предпочел вино?

– Ну, уж нет! Я предпочел загадку очевидности. А учитель мне достался правильный, и свою Змею, – Тём самыми кончиками пальцев провел по лезвию глевии, – я ни на какой меч не променяю.

– Может тебе и повезет с журавлем. Говорят, в винных подвалах короля Федерика ещё осталась пара бутылок Слезы Инквизитора. Это особое вино. Лучшее вино, из всех, которые я пробовал в своей жизни. А, поверь мне, пробовал я его немало. Вино, дарующее смертным прикосновение к бессмертию, а бессмертным разгоняющее смертную скуку. Да…

Клаус задумался. Но никаких историй, связанных с вином рассказывать Тёму не стал, а неожиданно сменил разговор.

– Если учитель у тебя правильный, то чему ты хотел у него научиться?

Оп-па. Это переход к первому уроку или внезапный флэш рояль?

– Не знаю, учитель. Я слишком мало умею, чтобы безошибочно выбрать самое лучшее. Странствуя по землям Севера, я был вынужден вступить в сражение с порождениями тьмы, именуемыми костяными гончими. И теперь считаю своим долгом найти тот рассадник, откуда появляется нежить и уничтожить его. И в этом деле, за которое я взялся, любое полученное от вас умение будет для меня на вес золота. Всем известно, что лучших бойцов с нежитью нежели инквизиторы, в мире нет.

– Хвалебный отзыв всегда приятен. Если ты в нём искренен, а не пытаешься лестью достичь желаемого. Но не надо нам приписывать всю славу мира. Сильных бойцов на стороне Света много. Вместе с нами в первых рядах всегда сражались рыцари Ордена Плачущей Богини. Как-то раз я с братом Михом… – начал было рассказывать Клаус, но тут же оборвал себя.

– Не время предаваться воспоминаниям. Лучше я тебя кое-чему научу. Не хочу в первом же бою остаться без ученика. Да и Стефания за тобой приглянуть просила. Понравился ты ей, уж и не знаю чем.

– Тут и гадать нечего. Конечно тем, что был выбран вами в ученики. Я готов к уроку.

– Первый из них ты получишь, когда мы покинем город. Нечего в городе оружие попусту обнажать. А пока тренируй терпение. Оружие охотника за чудовищами не слепая горячность, а холодный расчёт.

Стоящий на северных воротах на покидающего город Тёма внимания не обратил, а инквизитору вежливо поклонился. Норд в ожидании обещанного урока, сначала по пути примерялся к каждой ровной площадке, а когда вошли в лес, то и к полянкам.

Тём тихонько злился. Блин! Да уже можно было не только историю с братом Михом рассказать, но с каждым рыцарем рыдающей богини, сколько бы их ни было. Прикольное название Ордена кстати. Надо будет глянуть в реале что это за рыцари.

В этот миг тропа вывела их на большую поляну, и Тём не смолчал.

– Учитель, вот замечательная поляна, а вы обещали мне дать за городом первый урок.

– Экий ты нетерпеливый. Но в данном случае это касается урока, а значит, хорошо. Я ждал от тебя вопроса. Учить тебя правильно тогда, когда у тебя есть правильный настрой и желание. Давай свой щит. Начнем с малого.

Принятый от Тёма круглый щит был уложен под ноги.

– А теперь глевию дай.

К просьбам дать свое копье Тём относился нервно. При том что он доверял и Кариану, и Старику, и вот сейчас Клаусу, выпускать глевию из рук совершенно не хотелось.

Но, быстро поборов внутреннюю жабу, Тём протянул инквизитору Змею крови.

Клаус, получив в руки глевию, двумя быстрыми движениями сбросил со своих ног сапоги. Высоко подняв над головой в вытянутых руках копье, инквизитор сначала медленно и текуче, а потом, всё сильнее убыстряя темп, начал двигаться вокруг острия в центре щита. Движения становились всё более резкими и лёгкими, с прыжками и проходами с пятки на носок над самым острием. Танцующий, а то, что видит не просто воинское упражнение, а именно танец, Тём уже не сомневался, настолько быстро менял положение ног, что глаза не успевали уследить за этим движением.

Вот Клаус, взвинтив темп до, казалось бы, невозможного, подключил к танцу Змею крови. Несколько быстрых, неожиданных и красивых выпадов глевией, и, сделав сальто вперед, учитель приземлился на землю, прямо перед замершим в восторге Тёмом.

– Знатный мастер глевию делал. Давнишней работы оружие, но силу свою не потеряла. И камень Силы могучими силами напитан.

Надо же, какой многоликий камень. Это третье имя камня, которое услышал Тём. Каждый называет его по-своему, что не мешает всем остальным понимать, о чём идет речь.

Клаус провел ладонью над плотно сидящем в слоте тёмным камнем. Потом, к удивлению норда, достал из небольшого мешочка на поясе сутаны такой же, только маленький, камень. Сделал своим камнем силы медленный круг поверх установленного в слот Змеи крови и деланно нейтральным тоном поинтересовался у Тёма:

– Шаман камень завораживал?

– Да, верховный шаман пифэри. Это я по его поручению на поиск нежити пустился. А что, инквизиция враждебно относится к шаманам?

– По-разному. В большинстве случаев нейтрально. Это относится к шаманам Севера и годи предгорий. С Югом не все так просто. Ну а на Западе своих колдунов и ведьм хватает. С шаманом пифэри не встречался, но камень злом не светится. Значит заворожен без чёрных ритуалов. Хотел бы я познакомиться с таким умельцем.

– Так за чем дело? Если я в совместном походе узнаю о некроманте, насылающем нежить на посёлок пифэри, то будет с чем вернуться к шаману. И познакомить вас друг с другом.

Клаус помолчал, видимо обдумывая что-то, о чем Тём мог только догадываться, и согласно кивнул.

– Интересные у тебя знакомые по всему Раттермарку. В Западной марке – королевский виночерпий, на Севере – верховный шаман пифэри. За предложение тебе спасибо. Ближе к Северу видно будет.

А потом с веселым прищуром посмотрел на Тёма.

– Меч у тебя коротковат, а так можно было бы выполнить несколько фигур и на скрещенных мечах. Что, ученик, хочешь научиться этому боевому танцу?

– Учитель, вы ещё спрашиваете? Хочу! Это же хайланд флинг!

– Может где и хайланд, но мы в коллегии зовем этот танец «Рассвет после ночи». Будешь заниматься со мной каждый день, глядишь, через полгодика и получишь свой новый боевой навык.

– Как через полгодика?

Первая мысль была «Ну вот и подвох. Здравствуйте, Вольные роты!». Следующая, что полгодика, не год, да и гнобящий контракт никто подписать не требует. Дело добровольное. Хочешь – соглашайся, не хочешь – корову отбирать не будут.

Клаус, увидев разочарование на лице Тёма, успокаивающе добавил.

– Будешь прилежно выполнять все упражнения, то желаемое может прийти к тебе скорее.

Теперь совместный поход с инквизитором утратил почти всю свою привлекательность. Ладно, пока, принимается. Сначала доберемся до ведьмы, а там видно будет.

– Учитель, мы направляемся в Нейложские копи?

– Нет.

Ответ не сильно добавил Тёму понимания, куда они движутся. Впрочем, инквизитор через несколько пройденных в тишине шагов счел возможным пояснить.

– Уже почти пришли. Перед входом в копи есть несколько заброшенных домов бывших старателей. Нам именно туда. Если мы успели, то должны застать там ведьм. Я осторожно посмотрю, а ты меня подождешь в стороне. Если там есть Гретхен, то мы уходим. Если, конечно, нам дадут это сделать. С ней мне не совладать. С остальными ведьмами, а там их должно быть не больше двух или трёх, я справлюсь.

– Учитель. А вы знаете Генриетту в лицо?

– Да, хоть мы с ней не встречались. Вот она.

Клаус достал небольшой медальон, на котором был изображен искусно выполненный портрет миловидной, темноволосой девушки.

– Стефания дала. Точно такой же медальон с портретом Стефании находится у Генриетты. Его надо будет вернуть хозяйке, чтобы отобрать у тьмы ядовитую иглу, уколом которой она когда-нибудь ещё раз сможет достать Стефу.

Осторожно подкравшись, Клаус заглянул в окно первого домика. Это же действие он проделал со следующими, потом без слов приглашающе махнул Тёму рукой.

– Нам повезло. Там только две ведьмы во втором домике и одна из них Генриетта. Будь рядом со мной.

Инквизитор тихонько открыл дверь.

Стоящая ближе к двери ведьма среагировала на входящего первой и начала быстро наговаривать проклятие, но Клаус успел заблокировать его одним коротким, резким словом. В мгновение губы ведьмы вспыхнули огнём. Она заметалась по дому, раскрыв в беззвучном крике рот, ибо ни один звук не пробивался сквозь огонь, постепенно сползающий на шею и плечи. Ведьма упала на пол и принялась кататься по нему, в безнадежной попытке сбить пламя, охватившее уже всё её тело. Не пылали только кисти рук и широко открытые от боли и ужаса глаза.

Тём, глядя на агонию ведьмы, испытывал одновременно жалость и облегчение.

– Учитель, чем вы её так?

На язык просилось слово «долбанули», но Тём его пропустил. Мало ли, вдруг Клаус воспользовался Словом Того, упоминания о котором инквизиция готова слышать только в почитаемом тоне.

– Печать инквизитора. Огонь веры, пожирающий внутреннюю тьму врага, на коего направлена Печать. И пылает она, пока не выгорит вся проклятая тьма.

– А почему вы тогда не хотели сражаться с Гретхен?

– Эта ведьма из тех созданий тьмы, которые имеют к Печати иммунитет. К моему большому сожалению, у тьмы есть и такие создания. Не много. Но и не мало. А Печать, кроме неукротимой веры, требует от инквизитора ещё и очень много сил. Следующую я смогу сотворить не скоро. А в коллегии только четверо смогут наложить повторную печать быстрее меня.

Тем временем от катавшейся по полу ведьмы, прямо на глазах у Тёма, осталась только горка чёрного пепла. Стоящая словно в трансе всё это время с начала боя Генриетта, подняла глаза на Клауса и завыла высоким протяжным воем.

Её серые глаза наполнились тьмой и безумием, и девушка, выдернув откуда-то из складок платья кинжал, бросилась на инквизитора. Клаус коротко шагнул Генриетте навстречу и сделал только одно, но очень быстрое движение своим мечом. Последний шаг делало уже обезглавленное тело.

– Учитель, Генриетту нельзя было спасти?

– Я бы хотел, но нет. Ты же видел её глаза. Мы не успели, ведьминский ритуал над ней уже был проведен. А после ритуала возврата из тьмы нет.

Он посмотрел на лежащее мертвое тело, бывшее ещё пару минут назад красивой даже в безумии, девушкой, и добавил.

– Я не сторонник долгого мучения еретика или ведьмы, если только это не диктуется целесообразностью и необходимостью.

Клаус наклонился над убитой и, проведя рукой над телом, буквально притянул в свою ладонь медальон, подобный уже виденному Тёмом ранее. После чего протянул его ученику.

– Я думаю, ты вернешься в Троттир скорее меня. Отдай этот медальон Стефании и передай… Нет, ничего не передавай. Просто скажи, что спасти Генриетту не успели. И всё. А позже я буду у них в городе и сам всё расскажу. Берешься, ученик?

Дзынь. Что опять? В этот раз вы меня не обдурите. Прежде, чем сказать «да» Тём заглянул в почту. Но ничего неожиданного он там не нашёл.

Вам предложено принять задание «Медальон Стефании»

Условие – вернуть медальон с портретом Стефании, находившийся до этого в залоге у ведьм, его хозяйке, жене первого советника градоначальника Троттира.

Награды:

150 опыта;

100 монет

Повышение репутации с жителями Троттира +10

Обычное задание, только передать медальон хозяйке и ничего более. Никаких головоломок и цепочек. Наверняка, есть более сложный вариант квеста, в котором надо сначала раздобыть медальон у ведьм, но без помощи инквизитора. Можно смело говорить «да». К тому же в рюкзачке есть несколько, прикупленных при случае, свитков портала. Почему бы ими и не воспользоваться для посещения Стефании?

– Берусь.

– Замечательно. Мы здесь сделали всё что могли, уходим.

В дверях Клаус остановился и, окинув прощальным взглядом мёртвую подругу Стефании, сказал:

– Генриетта умерла быстро, но традиции должны быть соблюдены.

Он поднял руку, прошептал, практически неслышно для Тёма, несколько слов и резко сжал после этого кулак. И в тот же миг тело Генриетты охватило белое, прозрачное пламя, через мгновение, заполнившееся клубами чёрного дыма. Запах горелого мяса и волос тяжелой волной ударил из открытой двери и моментально вызвал у Тёма рвотные позывы. Причем настолько сильные, что он с трудом их сдерживал. Странно, но от сжигания первой ведьмы ничего подобного Тём не испытывал. Крикнув уже вышедшему из дома инквизитору: «Учитель, я вас догоню позже», Тём скачками понёсся за ближайший пышный куст и, убедившись, что его не видно, нажал кнопку «выход».

* * *

Артём вывалился на пол рядом с капсулой и так и остался сидеть, прислонившись к ней спиной. Тошнота и прочие тяжелые ощущения оставили его, но не мгновенно. Поэтому переход в реал затянулся минут на пять.

Придя немного в себя, умывшись и поставив на плиту чайник, Артём подумал, что в игру возвращаться сегодня он уже точно не хочет. Время было ещё не позднее, можно было бы сходить в супермаркет и скупиться, затарившись по-серьезному какой-нибудь едой на неделю. Но супермаркет работал круглосуточно и чем позже в него попадешь, тем скорее потом с покупками доберешься до кассы. А вот выделить часик, полтора и съездить посмотреть на офис создателей чуда по имени Файролл, как давно уже себе обещал, почему бы и нет? А на обратном пути можно будет и в супермаркет за едой зайти.