Я едва заставила себя пойти в школу на следующий день. Как можно думать о математике, биологии и химии, когда мой мир рушится? Я уже собиралась притвориться заболевшей и сказать Диане, что простыла, оставшись дома и сделав вид, что мир от этого замрет. Но я не могла скрываться вечно. Если я останусь, то это вряд ли понравится Сузуки-сенсею, это станет еще одной причиной разговоров о переводе в другую школу. Я не могла потерять и эту часть своей жизни, цепляясь за оставшиеся осколки.

К тому же, я смогу хотя бы видеть Томо в школе.

Побег ничего не изменит.

Я медленно шла в школу, укутавшись в пиджак из-за прохладного ветра, пришлось даже повыше подтянуть чулки.

Я думала, что у Томо утром будет тренировка кендо для старшеклассников, но, конечно, у него был выходной, ведь турнир уже прошел. А потому, когда я прошла ворота Сунтабы, он уже был возле велосипедной стоянки, прислонившись к стене и говоря с Ишикавой. Их покрытые синяками лица выглядели печально и схоже. Томо тоже застегнул пиджак на все пуговицы, выпрямив рукава. Ему приходилось еще и скрывать следы укуса.

Я смотрела на них. Девушка остановилась поговорить с ними, ее черные волосы завивались у плеч. Я содрогнулась, словно от удара током. Она говорила дружелюбно и выглядела невинной.

Боже. А что будет, когда у Томо появится новая девушка? Сердце сжалось и словно упало вниз.

Но у него ее не будет. Это было слишком опасно, потому не было смысла даже думать о таком. Он будет один… но эта мысль была еще хуже.

Он встретился с моим взглядом, и я застыла, думая о том, как впервые увидела его у ворот в тот день, как он так же, как и сейчас, прислонялся к стене. Он шагнул ко мне, как и в тот раз. Его обувь стучала так же по асфальту двора. Ветерок донес запах ванильного геля для душа и мисо, что еще остался на его губах после завтрака.

Я хотела смыть его поцелуем, но я застыла и пыталась дышать. Я смотрела, как с веток медленно опадают листья момиджи на крышу и велосипеды на стоянке.

- Охайо, - сказал Томо теплым и бархатным голосом, похожим на мед. Я не могла сдерживаться. Я хотела рухнуть в его объятия.

Вместо этого я вдохнула. И выдохнула. Сердце громко колотилось, меня словно сковали по бокам когти дракона.

- Доброе утро, - сказала я. Казалось, что руки и ноги щипает стайка трясогузок.

- Все в порядке?

- Да, - в голове зазвенел колокольчик фурин.

- Я кое-то тебе принес, - он сунул руку в карман пиджака и вынул оттуда кулак, чтобы я не видела, что там.

- Подарок на расставание? – я не хотела говорить этого вслух, но говорить с ним сейчас было сложно. Зачем мне подарок? Я думала, что он хочет, чтобы я держалась от него подальше.

Он покачал головой, не глядя мне в глаза.

- Ои, - сказал он. – Все совсем не так. У нас нет выбора, - он протянул руку мне и ждал, пока я вытяну свою. Он раскрыл ладонь, коснувшись пальцами моей.

Мы словно оказались в одном из хокку Басё, что я проходила во время подготовки к переезду. Красота увядающего цветка.

На голой ветке

Ворон сидит одиноко.

Осенний вечер.

Подарок упал на мою ладонь. Это был маленький мешочек из бледно-желтой ткани с розовыми лепестками вишни. На верхушке мешочка висел маленький золотой колокольчик и плетенная розово-желтая ленточка, чтобы прицеплять к сумке или телефону. Спереди были розовые кандзи, идущие сверху вниз.

- Это омамори, - сказал Томо. – Талисман из храма Сенген. Я приобрел его утром.

- Ты прошел через врата? – удивилась я, он покачал головой.

- Я обошел, - он подмигнул, словно это было забавно.

Смешно не было.

- Он напоминает мне о твоей юката на Абекава Ханаби. Тогда мы не думали, что нам придется попрощаться.

В горле пересохло, голос дрогнул.

- Тогда мы как раз попрощались, Томо.

- Знаю, - сказал он. – Но я этого не осознавал. Я думал, у нас есть возможность. Есть право выбора.

Казалось, это было так давно. Я вспомнила палатку с колокольчиками фурин. Звон шанса, как сказал тогда продавец, шанса выбрать, как дальше будешь жить.

- Дай свой кейтай.

Я вытащила телефон из сумки. Он прицепил к нему ленточку, все это время позвякивал колокольчик, словно у потерявшегося котенка.

- Что там написано? – спросила я, глядя на кандзи.

Губы Томо были бледными. Он, похоже, не спал всю ночь.

- Яку йоке мамору, - сказал он. – Защита от зла.

Холодок сковал сердце.

- Ты – не зло.

- Зло, - сказал он. – Так и есть.

Я не знала, что сказать. Я хотела разбиться на миллион осколков. Он вложил телефон в мою ладонь. Колокольчик звякнул.

- Можно я провожу тебя в класс, Кэти? – мое имя таяло на его языке, словно сахар.

- Конечно, - прошептала я.

Мы вошли вместе в гэнкан. Безмолвно переобулись по разные стороны комнаты, согласно нашим классам. Мы встретились у двери. Он открыл ее, и я прошла в коридор.

Его пальцы скользнули по моему запястью, он осторожно взял меня за руку.

Я взглянула на него, теплое прикосновение разбило все мои попытки отгородиться. Я не могла этого вынести. Мы ведь просто должны разорвать эту связь? Это пытка.

Мы стояли там, где я увидела его впервые, на ступеньках, когда Мию отвесила ему пощечину, когда его рисунки посыпались на меня.

- Ски, - прошептал он, сверкая глазами. Я люблю тебя.

- Ски, - отозвалась я.

Его рука отпустила мою, словно сквозь пальцы просыпался весь песок. Словно в песочных часах, наше время вышло.

- Сайонара, - сказал он. Так прощались, когда все было кончено, когда не собирались возвращаться.

- Нет, - сказала я по-английски. Я не могла это произнести. Не хотела. Я прошла по коридору в сторону своего класса. Он следовал за мной, как призрак.

Я шла медленно, не желая заходить в класс. Тогда все закончится.

Все уже закончилось.

Все смотрели на нас. Мы, видимо, выглядели ужасно. Но они смотрели так пристально… откуда они знали, что мы расстались? Я коснулась ладонью лица. Что-то не так?

Томо тоже заметил и встревожено посмотрел на меня.

Может, они слышали о турнире кендо? Но никто не поздравлял его за прекрасные результаты. Никто ничего не говорил так громко, чтобы было слышно. Они шептались.

- Что-то не так, - сказала я, мы заглянули в кабинет.

Стайка второклассников стояли перед классом, прижав руки ко ртам или опустив руки. Никто не обратил на нас внимания.

Я вошла в класс.

Огромные кандзи, написанные чернилами, растекались по стене класса, захватывая и доску, простираясь от пола до потолка. Чернила медленно стекали вниз, словно кровь, собираясь в лужицы на полу.

«Сын демона. Ты не скроешься».

- О нет, - прошептала я, глаза расширились. Такого я еще не видела. Сзади послышался грохот, я обернулась. Томо дрожал, его сумка лежала на полу, содержимое высыпалось. Его глаза были огромными и испуганными.

- Кэти, - пропел Танака из коридора, приближаясь к нам. – Томо-кун, - усмехнулся он. – Не тот класс, балбесы.

- Что это такое? – спросила я, указывая на зловещие кандзи.

- Какая-то дурацкая шутка, - сказал Танака. – Такое во всех кабинетах.

Голос Томо было едва слышно.

- Во всех?

- Ага.

Томохиро вырвался в коридор, я не отставала. Он двигался по коридору к еще одной группе учеников, что смотрели на исписанную чернилами доску.

От предательства не сбежишь. Ты убьешь.

Я вскинула ладонь ко рту, мне становилось дурно. Такого не должно было случиться.

Томо вырвался из класса и промчался по коридору. Он спешил к моему классу, 1-Д. Он рывком распахнул дверь, она врезалась в стену.

Я вошла в класс следом за ним.

Есть только смерть. Она должна умереть.

Это ведь не обо мне? Быть такого не может.

Ноги подкосились.

Кто-то подхватил меня. Я лишь отметила, что это не руки Томохиро.

- Кэти! – сказал Танака. – Ты как? – Томо не мог отвести взгляда от доски. Я выпрямилась с помощью Танаки. Он оказался сильным, хотя и был тощим. Он помогал мне стоять, а Юки спешила к нам, огибая парты. – Знаю, - сказал Танака. – Выглядит ужасно. Но не расстраивайся так, ладно? Это лишь дурацкая шутка.

Хотелось бы.

Юки коснулась рукой моего плеча.

- Но кто мог такое сделать?

Сузуки-сенсей вошел в кабинет и резко остановился, увидев огромные кандзи.

Воцарилась тишина, он тоже был потрясен.

Томохиро был мертвенно бледным. Я видела, что его руки дрожат.

Лицо Сузуки побагровело.

- Кто это сделал? – спросил он, кипя.

Никто не ответил. Я осмелилась взглянуть на Томохиро. Ему нужно уходить, пока его не заметили. Он был не из нашего класса, а если они обвинят его в написании этих кандзи? Танака говорил, что стиль каллиграфии Томо легко узнать. Так ли это? Его ли это вина? Как и те фейерверки, чернила вышли из-под контроля. Это не мог быть никто, кроме него.

- Кто это сделал? – завопил Сузуки, все вздрогнула.

- Мы не знаем, сэр, - сказал Танака. – Такое в каждом классе.

- Танака, вызовите директора.

Танака кивнул и с тревогой посмотрел на меня.

- Тебе уже лучше?

Юки взяла меня за руку.

- Я ей помогу, - сказала она. – Иди, - он благодарно взглянул на нее. Я вряд ли упала бы снова, но была рада ее поддержке.

- Юу Томохиро, - рявкнул Сузуки. – Идите в свой кабинет. Сейчас же.

Томо не сдвинулся. Он неподвижно смотрел на доску.

- Кто это сделал? – голос Томо дрожал.

Я уставилась на него. Что он имел в виду? Он же видел, что это чернила?

Его голос дрожал от злости.

- Кто решил, что это смешно? – он огляделся, глаза его от ярости сузились. Я сжалась от страха. Только не теряй контроль. Это только ухудшит ситуацию.

- Юу, - рявкнул Сузуки. – Вон.

- Может, ты и сделал, - послышался голос из конца кабинета. Все застыли, а я смотрел на говорившего ученика. – Мы слышали, что случилось на турнире, - сказал он. – Чернила растеклись по полу, когда ты ударял того парня. Ты мог написать эти кандзи. Ты ведь ходил на кружок каллиграфии с Ичиру?

Значит, видели это и другие.

Вмешался другой ученик:

- Я видел, как тебя забирает полиция. Я слышал, что ты сломал руку Такахаши, чтобы выиграть.

- Все это ложь, - сказала я, не успев себя остановить.

- Я слышал, что тебе пришлось перевестись в другую школу, потому что ты чуть не убил ребенка, - сказал еще один ученик.

- Хватит, - приказал Сузуки. – Юу, в свой кабинет. Остальные, держите свое мнение при себе, пока не пришел директор. Мы не знаем, чьих это рук дело, а беспочвенные обвинения смысла не имеют.

Томохиро дрожал и глубоко дышал. Он смотрел на последнего говорившего.

- Ты ничего не знаешь, - сказал он. – Я ничего этого не делал. Я бы никогда никого не ранил, - его глаза вспыхнули, он взглянул на меня. – Никогда.

- Но это было, - сказал ученик. – Ты едва не убил его.

- Это был не я! – крикнул Томо. – Это не я! – он направился к передней части класса, сбивая парты. Они падали на пол. Я вцепилась в Юки.

- Юу-сан, - позвала Юки, но он не слышал.

Он коснулся кандзи - смерть. Он прижал ладони к доске и принялся размазывать чернила, пока иероглиф не перестал быть читаемым.

- Ямэнасай! – приказывал Сузуки, но Томо не остановился. Он направился к следующему символу, его ладони уже почернели, а он размазывал кандзи. Чернила разлетались в стороны, напоминая произведение современного искусства, капая ему на белую рубашку и пиджак, капая не кожу, где оставались расстегнутыми верхние пуговицы.

- Юу, ямэнасай!

Слезы застилали глаза, когда я смотрела на него. Он вырвался из класса и бросился в соседний, врезаясь руками в очередной кандзи, и чернила капали на его волосы и пуговицы.

- Чигау! – вопил он. Все не так. Это не правда. Я не такой. И все это скрывалось лишь в одном слове. – Чигау! Чигау!

- Томо, - крикнула я, пересекая коридор. – Хватит.

Он посмотрел на меня с болью во взгляде, от которой мне стало еще хуже. Я чувствовала его боль всем сердцем.

Он выдохнул и побежал по коридору. Я не отставала, я не могла его потерять.

- Томо! – крикнула я, но он не замедлился. Я слышала его крики боли, когда он пробегал холл, оставляя за собой чернильный след.

Он вошел в мужскую раздевалку в спортзале, где и готовился обычно к тренировке. Я закрыла за ним дверь. Задумавшись, я закрыла за собой дверь на замок. Если его и захватят чернила, это должно остаться в секрете.

Вдоль стены с белым кафелем был ряд кранов с глубокими раковинами. Томо боролся с вентилем, скользкие от чернил руки дрожали и не могли его повернуть. Слезы текли по его лицу, размывая пятна чернил на его лице, огибая синяки.

Наконец, вентиль повернулся, он подставил руки под кран, чтобы смыть чернила.

Но воды не было.

Из крана лились чернила, пачкая раковину и делая руки Томохиро абсолютно черными.

Он взвыл и открыл другой кран, полилось еще больше чернил.

- Томо, - сказала я, потянувшись к другому крану. Мы повернули все вентили, но изо всех текли чернила. Я пыталась выключить их, но чернила продолжали течь, заполняя раковины и черными ручейками стекая на пол.

Томо закричал и ударил по рукомойнику руками. Он развернулся и ударил дверь ванной изо всех сил. Она отлетела, ударившись о стену, звук разнесся по раздевалке. Томо рухнул на пол рядом с рукомойником, обхватив руками колени. Он издал придушенный всхлип.

- Я не зло. Нет.

Я села рядом с ним и обняла его, чернила были теплыми и пачкали мою блузку.

- Знаю, - сказала я. – Знаю, - но я не знала ничего. Я не была уверена. Чем больше я видела, тем сильнее убеждалась в ужасающей правде.

- Я не просил такого, - сказал он неистовым голосом. – Я никогда такого не хотел. Почему меня наказывают, если у меня даже не было выбора?

Кто-то ударил в закрытую дверь раздевалки, мы подняли головы с испуганным видом.

- Юу-сан! – в дверь стучал директор Йошинома, его голос был серьезным. – Откройте дверь.

- Нельзя, чтобы меня видели таким, - прошептал он, коснувшись чернильными пальцами моих. – Что делать?

Я посмотрела на дверь на другой стене, что вела к теннисным кортам.

- Беги, - сказала я. – Уходи туда, где безопасно.

- И куда же?

Стук стал настойчивее.

- Юу!

- Иди, - прошептала я. – Домой.

- Не могу. Отец до обеда там, он убьет меня, если я приду во время уроков. И в Торо Исэки я уйти не могу.

- Тогда в Нихондайру.

- Как я дойду так далеко?

- Зато там тихо, так ведь? И безопасно.

Он кивнул.

- Тогда иди, я приду позже.

Его глаза расширились.

- Нельзя. А если станет хуже? Ты должна держаться от меня подальше, Кэти. Обещай, что будешь.

- Ты же знаешь, что я не могу.

- Пожалуйста, - умоляюще смотрел на меня он. Так не честно. – Ты не можешь пойти за мной. Я отправлю сообщение, ладно?

- Юу, если вы нас не впустите…

- Беги, - сказал он. – Уходи, чтобы у тебя не было проблем.

- Уже поздно, - возразила я. – Они видели, что я пошла за тобой. Я останусь здесь и все улажу. Уходи!

- Прости, - он сжал мои пальцы, чернила были теплыми.

Мы словно были в детском саду и играли в грязи, а теперь нам грозило наказание за испачканную одежду. Хотелось бы, чтобы было так.

- Иди! – прошипела я. Директор толкнул дверь, Томо убежал к теннисным кортам, завернул за угол. Он шел к велосипедной стоянке, а что потом? Разве он не привлечет внимания, перепачканный чернилами? Я надеялась, что они высохнут, разлетевшись золотой пылью или светлячками.

- Юу Томохиро! – рявкнул Сузуки-сенсей из-за двери. Я прошла мимо кранов, выключая их, пока направлялась к двери. Сейчас это было легко. Из последних двух кранов текла вода, размывая чернила, я выключила и их. Я открыла дверь, убрав засов. Директор Йошинома стоял вместе с Сузуки-сенсеем, с ними были Ватанабэ и Накамура. Они уставились на меня, ожидая объяснений.

- Ему стало плохо, - сказала я. Больше ничего я придумать не успела. – Он ушел. Он простыл.

- Наверное, - сказал Сузуки-сенсей, - потому он так и поступил.

- Чигаимас, - сказала я, используя вежливую форму слова, которое кричал Томо. Это не правда. Все совсем не так. – Все не так, как вы думаете. Это недоразумение, он этого не делал.

- Тогда почему он убежал?

Директор заглянул в раздевалку с недовольным видом.

- Что тут происходило?

Я осторожно смотрела на учителей. Нужно как-то все объяснить.

- Он пытался смыть чернила, но почему-то они текли и из кранов, - сказала я. – Да, в начальной школе был инцидент, но это был не Томо… Юу. На его друга напала собака, а он все это время винил себя. Это издевательство. Директор. Кто-то решил поиздеваться над ним. Юу бы такого не сделал.

Я замолчала, надеясь, что мне поверили.

- Кэти, вернитесь в класс, - сказал Сузуки-сенсей. – Это вас не касается.

Если бы.

- Нужно временно отстранить его, - пробормотал один из учителей, другой кивнул.

- Но…

- Возвращайтесь в класс, - сказал Сузуки-сенсей, я проиграла. Я кивнула и побрела в кабинет.

Но, завернув за угол, я помчалась в гэнкан. Я быстро переобулась, боясь, что меня заметят, но хаос сыграл на руку. Я заглянула на полочку Томо – его блокнот и туфли пропали, от тапочек на полу остались черные следы. Они еще могут меня догнать. Я обула туфли и выбежала во двор, пряча часть волос под пиджак, чтобы не быть такой заметной.

Сбегать с уроков сложно, когда ты – единственная блондинка в школе.

След чернил прекращался у ворот. Я подумывала о парке Сунпу, где можно было подождать сообщения Томо. Он мог пригласить меня в Нихондайру, так ведь? Было ли опасно рядом с Томо? Нет, куда страшнее было думать, как он справляется там один. А если он сломается? Если потеряет себя? Я уже не могла выдерживать, не могла всего осознать. Мне нужна была помощь. Нравилось Томо или нет, но сами мы справиться не могли.

Я резко развернулась и побежала к школе Катаку.