- Стой смирно, - сказала Юки, завязывая широкую ленту оби в бант. Она потянула края. – Хорошо, теперь вдохни.

Я глубоко вдохнула, и Юки поправила бант к центру спины, но поглядывала на мой телефон.

- Ну как?

Никаких сообщений.

- Прекрасно.

- Ты даже не посмотрела, - сказала Юки.

- Угу. Эй! – Юки выхватила из моих рук телефон.

- Ано нэ, - сказала она с выражением лица, говорившим, что грозит серьезный разговор. – Ты слишком переживаешь. Юу позвонит тебе, я уверена. Не надо тут паниковать, ладно?

Я ничего не сказала. А что я могла ей сказать? Юки не знала, что если от него нет вестей, значит, его или поймали якудза, или похитили Ками, а то и утопили собственные чернила. Ками – потомки божества Аматэрасу, они могли оживлять чернила на странице, хотя сила была связана и с проклятием – кошмарами по ночам, шрамами от разозленных рисунков.

Прошло две недели с того момента, как я почти покинула Японию, как я узнала, что Томо – один из самых опасных живых Ками. Такахаши Джун – соперник Томо в кендо и глава Ками в Шизуоке – говорил, что он давно не видел никого такого сильного, он хотел такое мощное оружие для уничтожения якудза. Он же сказал, что я как-то делаю все хуже. Я заставляла чернила поступать дико и яростно. Томо терял контроль рядом со мной, его глаза становились пустыми.

Но почему? Я не могла быть Ками. Я же блондинка,… да и не японка. Не знаю, говорил ли Джун правду, но после того, как я увидела, как Томо нарисовал пистолет, из-за которого Ишикава попал в больницу, я поняла, что с чернилами шутки плохи.

В больнице мог оказаться Томо.

А могла оказаться и я.

Юки усмехнулась и отступила, поправляя рукава моей юката.

- Смотри, - она указала на зеркало.

И я взглянула.

Летнее кимоно придало мне элегантности, мягкая желтая ткань оборачивалась вокруг меня, как оригами. На ткани были вышиты розовые цветы сакуры, которые Юки дополнила одолженным мне розовым оби на талии.

- Доу?

- Прекрасно, - сказала я. – Спасибо.

Она усмехнулась, разгладив руками свое синее кимоно.

- Юу – идиот, раз не звонит, - заявила она. – Но давай забудем об этом. Мы идем на фестиваль Абекава Ханаби, ты осталась с нами. Так давай праздновать!

Был ли он таким? Я так и не связалась с ним, оставшись в Японии. Он мог попасть в беду. А мог избегать, словно так и не понял ничего после первой попытки так поступить, я же собиралась напомнить ему завтра в школе, ведь начинался новый семестр.

Если он меня избегает, это не так и страшно. Мы же рано или поздно все равно пересечемся.

И хотя я осталась в Японии из-за него, другой причиной было мое желание управлять своей жизнью. Я была связана с чернилами, я принадлежала этому месту. Если Джун был прав, Томохиро был бомбой замедленного действия, и только я могла влиять на него.

Было сложно поверить, что Джун тоже был Ками, одним из наследников Аматэрасу. Многие из них были не так сильны, чтобы их рисунки появлялись вне страницы, но Джун и Томо могли. Я помнила, какими были глаза Джуна, когда он говорил, что использует Томохиро как оружие в войне с якудза, японскими бандитами, что пытались заставить Томо присоединиться к ним. Джун хотел, чтобы Томо убил босса якудза, Ханчи, говорил, что Японией должны править древние ками. Но как такое возможно? Он казался нормальным раньше, даже очаровательным, когда мы вместе шли в школу. И он спас нас от якудза со своей нарисованной армией змей. Порой сложно понять, что скрывается внутри того, кого ты якобы знаешь.

С Томохиро это тоже было верным.

Диана вошла в комнату с подносом со стаканами черного холодного чая. Лед позвякивал о стенки, она опустила поднос на стол. В уголке подноса лежала веточка с розовыми цветами.

- Вы прекрасны, - сказала она. – Кэти, я успела захватить для тебя это, - она подняла веточку с подноса, маленькие пластиковые цветочки раскачивались на розовых нитях. Она передала его Юки, и та прицепила украшение к моим волосам.

- Каваии, - улыбнулась Юки. – Ты такая милая! – я смутилась, смотрели они на меня слишком долго.

- Ты тоже, - сказала я, пытаясь переключить внимание не на меня. Я не подходила для юката – слишком высокая, слишком светловолосая, слишком неуклюжая. А вот Юки смотрелась восхитительно. – Нам пора идти.

- Да, думаю, Танака там уже уснул, - сказала Диана.

Юки сделала глоток чая и приоткрыла дверь моей комнаты, Танака ждал в коридоре, он был в джинсах и футболке.

- Вы можете собираться вечно, - сказал он. – Мы идем?

- Да, - отозвалась я, длинные желтые рукава юката щекотали запястья, и обулась в тапочки, ведь найти гэта моего размера не удалось, сунула кейтай в мешочек на веревочке.

- Мило выглядите, - сказал Танака, улыбнувшись.

- Ты тоже, - отозвалась Юки. Она прикусила язык, он покраснел. Она схватила меня за руку и потащила к двери.

- Иттерашай! – крикнула нам Диана.

Счастливого пути.

Единственное слово, что написал мне Томохиро на рисунке с движущейся розой, слово, из-за которого я убежала из аэропорта, догнала Диану на платформе и вернулась в Шизуоку. Прощание, что заставило меня остаться в Японии.

Танака нажал кнопку лифта.

Джун сказал, что не знает, на что способен Томохиро.

«Мы разберемся вместе», - сказал Томохиро Джуну.

Странно. Зачем тогда Томохиро снова отталкивает меня, если я хотела помочь?

На улице уже темнело. Шла последняя неделя летних каникул, вот-вот начнется второй семестр, а жара не отступала. Мы стучали по дороге нашими гэта, тапочками, в моем случае, и спешили на поезд до станции Абекава.

- Мы опоздаем, - ворчал Танака.

- Не страшно, - сказала Юки. – Мы успеем на фейерверки.

Поезд повернул, я едва не упала на Танаку.

- Если все такояки разберут, я обижусь.

- Такое возможно? – удивилась я. – Их не разберут.

- Точно, - согласилась Юки. – Это все ты и твой живот, Тан-кун.

Солнце скрылось за горизонтом, когда поезд прибыл в Абекаву. Мы вышли из душного поезда к музыке и гулу толпы.

Казалось, тут собралась вся Шизуока, улочки были заполнены прохожими, а танцоры в накидках хаппи шли по улице. Фонари светили, плавая по воде, мерцали вывески. Мы слышали сразу три песни с разных концов толпы. Было жутковато посреди такого скопления народу, но зато все вокруг было наполнено жизнью.

- С чего бы начать? – прокричала Юки, но я едва ее слышала. Она схватила меня за руку и вывела из толпы к прилавку с такояки. Танака потирал руки, пока продавец выдавливал майонез на небольшие шарики теста, набитые осьминогом.

- Мне понравится все, - сказала я. Перевод: «Я понятия не имею».

- Мне тоже, ведь у меня есть такояки, - сказал Танака. – Хочешь? – кусочки рыбы в горячем жидком тесте шевелились, словно были живыми.

- Кхм, может, позже.

Юки взяла одну из зубочисток из коробочки Танаки и наколола на нее шарик такояки, после чего попробовала его.

- Нужно поискать место, откуда будет видно фейерверки, - решила она, говоря с полным ртом. – У моста над рекой Абэ будет лучше всего.

- Еще полно времени до них, так ведь? – она упомянула фейерверки пять раз в поезде. - Почему фейерверки так важны? – я, конечно, любила фейерверки, но она на них была просто помешана.

Юки потянула меня к себе, шепча на ухо. Ее дыхание было горячим и пахло рыбой.

- Потому что, - прошипела она, - если ты смотришь на фейерверк с кем-то важным для тебя, ты будешь с ним всегда.

- Оу, - черт, как глупо вышло. Так это все было ради нее и Танаки. – Может, ты хочешь больше свободы?

- Нет-нет! – она замахала руками. – Не так. Будем вместе ладно?

- Конечно, - сказала я. Словно у нее и не было никакого плана.

Одно я хорошо запомнила, живя в Японии, - порой очень сложно было получить прямой ответ от кого-либо. Они считали его слишком прямолинейным, из-за чего собеседник может смутиться. А потому я пыталась избегать таких неловких ситуаций.

Мы завернули за угол, выходя к двум рядам освещенных палаток. В воздухе витали тяжелые ароматы фестивальных угощений. Жареная курица, жареный кальмар, картошка фри, попкорн, клубничный и дынный какигори. У меня в животе урчало, и я направилась к палатке со сладким картофелем. Я заплатила и получила сдачу. Развернув фольгу, я укусила, чувствуя, как пар заполняет рот. Неподалеку дети опускали красные пластмассовые черпаки в таз с водой, а вентилятор в нем разгонял игрушки по кругу. Они попадали в черпаки и уплывали из них, а дети вопили в волнении.

Вспышка цвета бросилась мне в глаза, я развернулась. Поверх музыки и гула толпы я слышала слабый звук. Звон разноцветных фурин, хрупких стеклянных колокольчиков, как те, что нарисовал когда-то в Торо Исэки Томохиро.

Напротив в свете ламп мерцали фурин, тихонько звеня на ночном ветерке.

- Здравствуйте! – сказал по-английски продавец, но я это едва расслышала, а потому подошла ближе. Около сотни колокольчиков раскинулось передо мной цветами радуги, покачиваясь на веревочках.

Фурин Томо были черно-белыми, как и все его рисунки, но они тоже были волшебными, а вместе звучали так, что этот звук мои уши узнали бы где угодно.

Хотя эти звенели веселее, а его колокольчики были печальными, прекрасными в своем нестройном хоре.

- Нравятся фурин? – улыбнулся продавец. У него было доброе морщинистое лицо с силуэтом серой бороды.

- Они прекрасны.

- Так звучит лето, нэ? Звук, внушающий надежду.

Я осторожно поймала фурин ладошкой. Надежда.

- Юки-чан, смотри… - я развернулась. И потеряла ее в толпе.

К горлу подступила паника. Она не могла бросить меня. Даже если она хотела остаться с Танакой, меня она бы не бросила.

Впрочем, домой я и сама могла добраться. Не было проблем с поездами в Шизуоку. Но в одиночку на фестивале совсем не весело. Я крепче обхватила пальцами фурин.

- Кого-то ищете? – спросил мужчина.

- Все хорошо, - сказала я, отпуская колокольчик и отступая в тень между яркими палатками. Я вытащила кейтай и собралась позвонить Юки, но палец замер на кнопке. Почему я так переживала? Я достаточно долго пробыла в Японии, чтобы не бояться потеряться в толпе. А она хотела бы больше времени с Танакой. Она так много сделала для меня, помогая с японским и рассказывая о разнице культур, что я должна была помочь ей, пусть и с таким делом.

Я сунула телефон обратно в мешочек и затянула веревочку. Посмотрела немного на таз с водой и игрушками и пошла вдоль рядов палаток.

Я разглядывала палатки, в которых игры соседствовали с разной едой. Мягкие игрушки, йойо, шарики плавали по воде. Я доела сладкую картошку и смяла фольгу с приятным хрустом. В следующей палатке стоял аквариум с золотыми рыбками, что кружили, ускользая от бумажных лопаток, которыми их пытались выловить. Я смотрела, как рыбки бросались прочь, их чешуйки мерцали в свете лампы. Бумажные лопатки рвались, дети разочарованно кричали, а продавец смеялся.

Я приблизилась к палатке, когда стайка детей отошла, там осталась лишь пара, пытающаяся выловить рыбку. Девушка медленно преследовала лопаткой золотую рыбку, действуя осторожно, и рассмеялась, когда рыбка попалась и тут же сбежала. Она присела на корточки перед аквариумом, в одной руке – лопатка, в другой – миска, а красно-золотая юката спадала на сандалии гэта.

А потом я узнала девушку.

Юката облегала выпуклый живот, она была беременна.

А рядом с ней парень. Томохиро.

Не похищенный. Не сдавшийся. Не мертвый.

Ловил золотую рыбку с Шиори.

Я отступила. Он меня не видел, они смеялись, когда Шиори попыталась загнать другую рыбку в свою миску.

Я знала, что Шиори была его другом, что он поддерживал ее. Он не мог так быстро забыть о наших отношениях. Может, он казался другим в школе, но я знала его лучше. После того, как его друг Коджи чуть не ослеп после его рисунка, он старался держать всех подальше от себя, кроме своей подруги детства Шиори, а теперь и меня. Томо знал, каково это – быть одному.

Но это все равно было неприятно. Они неплохо смотрелись вместе. И то, как Томохиро улыбался другой девушке… Я чувствовала себя слишком высокой, неуклюжей и некрасивой в одолженной юката.

Может, Томохиро и не был таким опасным, как рассказывал Джун. Он казался обычным, пока говорил с Шиори, следил за золотой рыбкой с улыбкой на лице. Он был в джинсах и темной футболке, правое запястье закрывал напульсник. Я помнила слабые следы чернил на его руках, шрамы, но в темноте их не было видно. Он выглядел таким… нормальным.

Может, зря я осталась в Японии. Вдруг без меня Томо смог бы овладеть своими силами? Может, я не была нужна Ками… не была нужна ему.

- Ятта! – прокричала Шиори. Рыбка соскользнула с ее лопатки в миску. Продавец улыбнулся и заполнил пластиковый пакетик водой, чтобы отпустить рыбку в него.

- Ятта нэ, - улыбнулся Томохиро, опуская пальцы в миску, чтобы поймать рыбку.

Я отступила, шаркнув ногой. Томохиро и Шиори подняли головы.

Я смотрела в его темные глаза. Выражение их нельзя было распознать, улыбка исчезла с его лица, когда он оглянулся. Взгляд его не был холодным, как у Джуна. Он был теплым и удивленным. Я не могла отвести взгляда, словно от хищника. Как неловко.

Шиори выпрямилась, положив ладонь на живот.

- Неужели… Кэти-чан? Верно? – Томохиро все еще не выпрямился и не шевелился.

Я раскрыла рот, но не издала ни звука. Я не хотела, чтобы с этим чан меня приравнивали к другу. Мне не нравилась такая близость. А Томо, похоже, вернулся к прежней жизни, в которой меня не было.

- Я думала, ты вернулась в Америку, - сказала Шиори.

- В Канаду, - исправила я. В горле пересохло.

- Хаи, - сказал продавец, протягивая мешочек с золотой рыбкой Шиори.

- Спасибо, - улыбнулась она, забрав пакетик.

- Кэти, - сказал Томохиро, его голос звучал так же красиво, каким я его помнила. Голова кружилась.

- Простите, - прошептала я и развернулась. Я мчалась сквозь толпу, проталкиваясь и надеясь сбежать. Я вела себя глупо. Я знала, что между ним и Шиори ничего не было. Но было больно, я не могла ничего с этим поделать.

В шуме толпы позади меня я явно слышала, как Томохиро зовет меня, но я не остановилась.

Я хотела увидеть его, но не так. Я думала, что с ним что-то случилось, что он был в опасности из-за чернил, но как он смог так быстро оправиться?

Я не должна была оставаться с Японии. Какая ошибка.

Я пробежала прилавок с такояки, ряды с попкорном, завернула на темную улицу, где звонили в колокольчики из храма, там горели фонарики. Я шла к мосту над рекой Абэ. Было поздно, наверное, скоро будут фейерверки. Если бы я нашла Юки и Танаку, то, может, забыла бы все, что только что случилось.

- Кэти!

Я шла дальше, но слышала в тишине его шаги, он бежал за мной. Его теплые пальцы вдруг обхватили мое запястье.

– Маттэ! – сказал он. Стой, такое сказала ему в гэнкане его бывшая девушка Мию, когда я впервые его увидела.

Я замерла, глядя на отблески фонариков парада, идущего мимо. Он не сжимал мое запястье крепко, я могла вырваться, если бы захотела.

- Почему? – выдохнул он. – Почему ты здесь? В Японии?

- Я тебе звонила, - сказала я, но голос дрожал. Я хотела быть сильнее, но две недели беспокойства за него окончились тем, что он стоял здесь невредимый, и у меня сдали нервы.– Твой кейтай был отключен две недели! Я пыталась дозвониться домой, но попадала только на автоответчик. Я отправила сообщение. Даже не одно. Я уже собиралась проведать Ишикаву, чтобы спросить у него, где ты, но не хотела втягивать его… если ты все же попал в беду. Я думала, что до тебя добрались якудза, Ками или кто-то еще! – я не рассказала, что подъезжала на велосипеде к его дому, но не смогла нажать на кнопку звонка, зато увидела, как подъезжает его отец. Если бы Томо пропал, он бы знал об этом, верно? Может, об этом даже говорили бы в новостях.

- Я не знал, что ты здесь, - сказал он. Рука пробежала по волосам, напульсник цеплялся за пряди, что падали обратно на глаза. – Чэ! Ты беспокоилась, что со мной то-то случилось, а я ловил рыбок на фестивале. Если бы я знал…

- Я пыталась!

- Я получал странные звонки от якудза. Угрозы, чтобы я молчал о случившемся с Сато. Я едва успел удалить одно из них, пока его не услышал Тоусан. Отец тут же обратился бы в полицию, потому пришлось отключить кейтай.

- Может, все же стоило обратиться в полицию, - сказала я. Впрочем, мои догадки отчасти были верны. Веселье скрывало за собой тьму. Ничто не было нормальным.

- Ты же знаешь, что я не могу, - сказал он, глядя на меня. – Они перестали мне звонить, но активизировались Ками. Я хотел тебе позвонить и убедиться, что ты добралась до Канады, но… боялся, что они как-то отследят звонок. А теперь ты оказалась здесь.

- Я решила остаться, - сказала я. – Я не смогла заставить себя подняться на самолет.

Глаза Томо потемнели. Он застыл на миг и запустил пальцы в волосы.

- Ксо! А если с тобой что-нибудь случится?

Я глубоко вдохнула.

- Это не твой выбор, – сказала я как можно мягче. – Я должна остаться. Я влияю на чернила, помнишь? Может, так у нас получится взять ситуацию под контроль. Может, я исправлю ситуацию, а не сделаю все хуже.

- И что ты будешь делать, если снова нападут якудза? Или Ками?

- Я об этом еще подумаю, ладно? Но здесь есть люди, что важны для меня, Томо. Диана, Юки… и ты. И как я могу быть в безопасности там, если здесь что-то пойдет не так? Как я смогу жить нормально, зная, что здесь на тебя охотятся якудза и Ками? Таков мой выбор.

- А если твой выбор эгоистичен? – спросил он.

Мои глаза расширились, это был удар ниже пояса.

- Ты называешь меня эгоисткой за желание остаться в Японии?

Он не отвечал, глядя на парад с фонариками, пересекавший улицу. Играла грустная флейта, шум толпы порой заглушал ее.

- Не тебя, - тихо сказал он. – Себя. За то, что все-таки решил быть с тобой. А есть ли выбор у меня? Я Ками. Все мои действия вредят окружающим. У меня нет выбора.

Не так я все это представляла.

- Это не так, - сказала я дрожащим голосом. Я не собиралась плакать перед ним, но глаза застилали слезы. Я держалась изо всех сил. – Файто, помнишь? Борись. Ты не должен проходить через это в одиночку, Томо.

Он услышал дрожь в моем голосе. Он медленно поднялся на ноги, в его глазах появлялось тепло, а все остальное таяло.

- Кэти-чан, - прошептал он. Я стояла, скрестив руки на груди и закусив губу, чтобы удержать слезы.

Его руки обвились вокруг меня, я уткнулась лицом в его теплое плечо. Сердце быстро билось под моей щекой, а дыхание его прерывалось, словно вокруг нас бушевала буря.

- Хонтоу ка? – сказал он. – Ты правда здесь?

- Я здесь, - прошептала я.

Он отстранился, приподнял мою голову и нежно поцеловал, словно боялся, что я вот-вот исчезну.

Словно я была призраком, сном. Я прикрыла глаза и на миг расслабилась. Его тепло, касания, запах его шампуня. Все было таким же, как я запомнила.

- Томо-кун! – прокричала Шиори, и наш миг закончился. Мы отстранились, когда она подошла к нам, ее золотая рыбка кружила в раскачивающемся мешочке. Мне не понравилось, что она называет его Томо-кун, ведь он даже Мию не позволял называть себя так. Он держал ее на расстоянии и позволял звать его лишь по фамилии. Была ли Шиори лишь другом?

Глупо так думать, да?

- Шиори, - сказал Томохиро. – Кэти остается в Японии.

Она замедлила шаги, сжав губы. Но тут же скрыла это выражение лица, стоило мне его заметить.

- Ты не возвращаешься? – она улыбнулась. – Я так рада! Я-то огорчилась, что мы так и не встретились после того разговора по телефону, - она сжала мою руку, и я поняла, что она говорит правду. Она не понимала, как все неудобно получилось.

- По телефону? – спросил Томохиро.

- В тот раз, когда ты вел себя, как идиот, - рассмеялась она. Шиори уткнула палец ему в грудь. Мне это не нравилось, но я подавила это чувства. Не надо так себя вести.

- Ои, - выдавил он, нахмурившись.

Шиори улыбнулась.

- Кэти, ты не голодна? Мы хотели перекусить якитори, пока не начался фейерверк.

- Ох, я…

- Жареная курица, - объяснила она на английском. – Это жареная курица, - словно это меня смутило.

- Шиори, - сказал Томохиро. Его серьезность заставила меня поежиться.

- Что, Томо-кун?

- Она знает, что такое якитори. А я только что понял, что моя девушка осталась в Шизуоке. Навсегда. Как думаешь, мы можем… немного уединиться? – его слова поразили меня. Разве можно так спрашивать?

- О… о, конечно. Я пока что-нибудь поем, мы встретимся позже, ладно?

- Точно? – спросил Томо. – Я только… - Шиори попыталась улыбнуться и кивнуть, но я видела боль на ее лице.

- Шиори, - сказала я, протянув руку. – Все хорошо. Ты можешь остаться с нами.

Она покачала головой и руками.

- Нет, нет, все в порядке! – сказала она. Но голос был нарочито веселым. – Мне нужно перекусить. Малыш постоянно голоден, - она провела кончиками пальцев по животу и слишком широко улыбнулась. Она развернулась и ушла.

В Японии приходилось читать между строк, и тут дело было сложнее, чем с Юки и Танакой. Они не говорили прямо. Я не знала, что на душе у Шиори, но уж точно не веселье.

Томо обхватил руками мои плечи, подойдя сзади, но я вырвалась.

- Это было очень грубо, Томо.

- Знаю, - сказал он. – Знаю. Я перегнул палку. Но я разберусь с этим позже. Но я хочу сейчас быть только с тобой. Мне нужно быть с тобой, - он склонился поцеловать меня, но уже не так осторожно, а жадно. Мое сердце колотилось, по телу разливался жар. Он отстранился, глаза сверкали. – Ты прекрасна в юката.

Мои щеки вспыхнули.

- Это Юки.

- Я не хотел приходить сюда с Шиори. Она пришла ко мне домой в тот миг, когда мой отец вернулся из Киото. Он приказал пойти с ней.

- Будто сам ты бы ее с собой не взял, - он ведь был ее другом. Но я была рада, что он объяснил. Наши отношения были прежними, Шиори меня не заменила. – И ты не выглядел скучающим, ловя рыбку, - пошутила я.

Он усмехнулся, миг счастья на его лице был таким редким, что я тут же захотела всегда вызывать у него такую улыбку.

- На фестивалях взрослых нет.

- Значит, ты ребенок.

- Ои, - возмутился он, но его глаза сверкали. - Идем, - сказал он, взяв меня за руку. – Скоро фейерверк, я знаю отличное место, - он протянул меня вперед несколько шагов, и я все же сдвинулась с места. Мы побежали по улочкам. Томо смеялся, когда мы чуть не врезались в пилигримов с фонариками, идущих в храм. Было приятно бежать просто так, не боясь за свои жизни. Я надеялась, что якудза все же прекратили попытки забрать себе Томо. Может, все все-таки наладилось.

Мы завернули за угол и оказались перед мостом над рекой Абэ. Путь был близким, даже во тьме я видела глубокие воды. Светлый лунный свет оставлял след. Томохиро протолкался через толпу на берегу и нашел нам место у поручня.

- Ну как?

- Красиво, - сказала я, глядя на калейдоскоп огней вокруг нас.

Фонарики всех цветов радуги свисали с моста и крыши, а на другом берегу огоньками мерцали улицы. На берегу дети зажигали петарды, что вспыхивали золотом.

Свежий воздух у реки скрашивал давку толпы. На улице была полиция, следившая, чтобы все проходило безопасно, хотя я сомневалась, что могут возникнуть проблемы. Небо закрыли тучи, словно оно тоже ожидало свет фейерверков.

- На берегу грязновато, зато здесь отличный вид. Пить хочешь?

- Нет, все в порядке, - не хотелось, чтобы он уходил.

- Точно? Недалеко есть автомат. Кофе со льдом? Чай с молоком? Содовая с дыней? – с каждым предложением он приближался к моей шее губами, я нервно рассмеялась.

- Ладно, - сдалась я. – Чай с молоком.

- Понял, - и исчез, а воздух стал прохладнее.

Я смотрела на огоньки на реке, слушая тихий плеск воды. Все болтали и смеялись, ожидая фейерверки.

Я надеялась, что Юки и Танака нашли себе хорошее место, а Шиори… так неудобно получилось, я не хотела бы оказаться на ее месте. Смотреть фейерверк одной, брошенной единственным другом. Он не хотел так поступать. Это было не из-за нее, а из-за нас. Но это было эгоистично. Может, еще не было поздно.

Томо мог позвать ее и…

- Кэти?

Мое имя произнес бархатный знакомый голос, но это был не Томо.

Я крепко вцепилась в поручень, в холодный металл, и медленно обернулась. Черная футболка и черные джинсы почти сливались с темнотой. Голубоватый свет фонаря мерцал на его серебряной серьге, пока он приближался.

- Кэти, - повторил он.

Мое тело пронзил страх. Я отступила на шаг, прижимаясь к поручню.

- Джун, - прошептала я. Ками нашли нас. Я искала взглядом Томо, но не видела его в толпе. Неподалеку стоял полицейский. Может, стоило его позвать. Но нельзя, да? Им нельзя знать о Ками. Голова кружилась.

- Не бойся, - сказал Джун, поднимая руку, чтобы меня успокоить. – Я тебе не враг, помнишь? – другую руку он прятал. Прятал сломанное запястье, по которому ударил чернильным шинаем Томохиро. Я смотрела на него, пытаясь понять, стоит ли убегать. – Я на твоей стороне, - сказал он.

- Я не собираюсь с тобой дружить, - заявила я. – Я не хочу связываться с твоим кругом.

Он глубоко вдохнул.

- Верно, - сказал он. – Я не хотел, чтобы все так случилось. Когда ты попросила моей помощи, я не знал, с какими трудностями мы столкнемся у якудза, а потому позвал нескольких друзей. Я только хотел приготовиться, а не напугать тебя.

Я молчала. Все эти проблемы с его превозношением Ками выбили из моей головы тот факт, что он спас нас с Томо.

Без его помощи нас бы…

Одна из его светлых прядей упала на лицо, и он убрал ее за ухо здоровой рукой. Это движение напомнило мне, как он убрал лепесток вишни с моей головы. А потому защитил от Ишикавы в парке Сунпу. Я запуталась. Но Джун ведь враг… так?

- Я твой друг, - сказал он, словно читая мои мысли. Я поежилась, он понимал меня.

- Тогда не преследуй меня, - сказала я. – Оставь меня в покое.

- Кэти, - отозвался он. – Я только хочу помочь. Ты ведь знаешь, что Юу опасен. Но я здесь не потому, что слежу за тобой. Ты сделала свой выбор, но если тебе понадобится помощь, я рядом.

- Тогда зачем ты здесь? – спросила я. – В Шизуоке так много мест, но почему ты выбрал именно это?

Молчание. Он улыбнулся.

- Потому что здесь лучше всего видно фейерверки, - сказал он.

Ох.

- Кэти? – с другой стороны дороги пришел Томо, он держал по банке чая с молоком в каждой руке. Увидев Джуна, он прищурился. – Такахаши.

- Юу, - усмехнулся Джун, его глаза сияли. Он поднял руку, чтобы было видно перевязанное запястье. – Не хочешь присоединиться к моему кругу?

Томохиро передал мне банки с чаем, но не сводил взгляда с Джуна.

- Если не уберешься отсюда, я сломаю тебе второе запястье.

Уголком глаза я видела, что полицейский дернулся. Он тоже слышал Томо, это привлекло к нам внимание. Я должна была остановить их.

Джун опустил руки.

- Я просто хочу посмотреть на фейерверк, Юу. Но я могу отойти в сторону, если ты этого хочешь.

Томо шагнул к нему, его глаза горели.

- Да. А лучше прямиком в ад.

Полицейский напрягся и прижал к уху рацию. Атмосфера накалялась, а я не могла их остановить. И я хотела помочь Ками. Да я не могла остановить даже двух идиотов, у которых взыграли гормоны.

- Томо… - начала я, двинувшись к нему.

- Нет, все в порядке, - сказал Джун. – Я пойду.

И тут раздался грохот.

Я подскочила, испугавшись. Джун выстрелил? Или полицейский?

Бум! – и небо озарили огни.

Фейерверк. Я судорожно выдохнула.

Мы смотрели на небо, боевое настроение тут же сошло на нет, а над городом раскинулись сполохи света. Толпа суетилась, прижав нас троих друг к другу и к поручню. Я была барьером между Томо и Джуном, и это было неудобно. Совсем не удобно.

И тут я вспомнила слова Юки, что тот, с кем смотришь на фейерверк, будет с тобой рядом навеки.

Можно ли доверять Джуну? Даже Томохиро был непредсказуемым. Он ужасно поступил этим вечером с Шиори. А если он снова решит оттолкнуть меня? Кто вообще говорит правду? Хотелось бы мне понимать больше. Я должна была понять, что значит быть связанной с Ками, иметь внутри себя чернила.

Еще один раскат грома, но по небу расплескались не цвета, а маслянистая вспышка. Все вдруг закричали и побежали в стороны.

Чернила падали на нас черным дождем, теплые капли попадали на лицо и рукава юката.

И снова грохот, и чернила вместо огней раскинулись по небу, капая на толпу. Полицейский забыл про нас и теперь говорил по рации о происходящем. Мимо пробежала женщина, закрывающая голову руками. Она толкнула меня на поручень, и я потеряла равновесие. Я выронила банку с чаем, попыталась ухватиться за поручень, пока не упала. И две пары сильных рук схватили меня за плечи и втянули обратно.

Томо. И Джун. Спасали меня вместе.

- Бежим отсюда! – крикнул Томохиро. Я кивнула, он схватил меня за руку и потащил сквозь толпу. Я оглянулась на Джуна. Он безмолвно стоял и смотрел, как мы уходим, чернила падали на него, стекая по коже черными полосами. Когда я оглянулась еще раз, его не было видно в толпе обезумевших людей.

Я бежала, стараясь держаться близко к Томо.

- Это был ты? – прокричала я, но он не ответил. Я не слышала ничего из-за криков. Черные чернила капали, а мы бежали на станцию, промокнув от них.

Ничто не наладилось, теперь я это понимала. И я не могла убежать от этого. Чернила про меня не забыли.

Моя судьба капала на нас с неба.