Изанаги посмотрел на листок ваши в ладони, тонкий, испещренный прожилками лист бумаги, что Кунитоко сделал из чернильного тростника, что рос на берегу. Кунитоко нарисовал на ваши чернилами живую карту, что привела Изанаги в это отдаленное место, в долину огромных потрескавшихся валунов, напоминавших яйца, разбросанные по коричневой траве. Он не помнил, чтобы рисовал это место, и Изанами его создать не могла. Он задумался, могли ли чернила, капавшие с лезвия нагината, действовать самостоятельно, стекаясь сюда и создавая невиданную раньше тьму. Даже чернильный хаос океанов теперь избавлялся от тьмы и тени, отражая голубое небо, что Ямато нарисовал поверх светлячков.

Карта Кунитоко вела сюда, в пустое и тихое место, где были лишь камни и безмолвие. Здесь он точно не стал бы искать Изанами, что всегда была полна жизни, но ведь так было раньше? Нет, это пустое место было отражением и его сердца теперь. Это и были врата в Йоми, мир тьмы.

- Кто создал тот мир? – спросил как-то Изанаги у Кунитоко. – Ты или Амено? – но старший ками покачал головой.

- Это было необходимо, - сказал Кунитоко. – Тени сами собираются в углах. Никому не нужно было их создавать. Рисуя свет, вы двигали и тени, - и мир тьмы скрывался здесь, ожидая Изанаги, зная, что он точно придет. Он поежился. Он жил счастливо, а эти врата всегда ждали, зная, как обернется его судьба.

- Изанами? – позвал он, голос разнесся по поляне камней. Никто не ответил. Он осторожно пошел по камням, запинаясь о них деревянными сандалиями гэта. – Ты здесь? – он озирался, но здесь Ямато еще не нарисовал небо, здесь оставались чернила, едва освещенные маленькими огоньками. – Изанами, - снова крикнул он, лодыжку пронзила боль, и он упал. Он не видел толком все камни, потому споткнулся об осколок. Он скорчился на земле и катался на спине, держась за лодыжку и постанывая. Он взялся за невысокий булыжник, приподнялся и осторожно ступил на ногу. Как он вообще ее здесь найдет? Она, когда-то окружившая себя живыми существами, теперь была среди острых камней… Это невозможно.

Но тень зашевелилась глубже в долине, и он услышал шорох ткани о камни.

- Изанами? – он прислушался, пытаясь разглядеть силуэт.

Из-за камня выпрыгнул золотой лис, его острые уши дернулись, он смотрел немигающими глазами.

Сердце Изанаги готово было взлететь, как бумажный журавлик. Кицунэ Изанами. Она тоже где-то здесь.

Он поднял руку, а кицунэ понюхал воздух. Золотые лапки мягко шли по камням, два хвоста были опалены по бокам после пожара. Изанаги сделал еще шаг, уши лиса дернулись, губа обнажила крохотные зубки. Он исчез за огромными осколками булыжника.

- Подожди, прошу, - позвал его Изанаги. Он заметил лиса на дне долины, у входа в темную пещеру, чернеющего и едва заметного среди камней в слабом свете огоньков. Тонкая струйка тумана поднималась из пещеры, напоминая чернильный хаос, что раньше был вместе всего. Тени пробуждали в нем страх.

Мир Тьмы. Он не ожидал, что Йоми будет казаться ему настолько дурным местом. А Изанами была здесь одна.

- Изанами? – позвал он, уже почти не надеясь услышать ответ.

Тень двигалась у стены пещеры, свет в которой исходил из прохода. Он заметил ее тонкую, как и всегда, руку, сжимающую железный фонарь, сияющий голубым светом.

- Изанами, это я, - сказал Изанаги. – Кунитоко сказал, что я найду тебя здесь. Я отведу тебя домой.

Ее голос был прежним, но лишенным тепла. Он был холодным, как чернила в океане.

- Где мой сын?

- О-он убил тебя, - пролепетал Изанаги. – Из-за него ты здесь, в этой ужасной тьме.

- Он был моим сыном, - сказала Изанами. Изанаги видел ее силуэт, очерченный голубым светом, видел ее тень. – Он горел тем же огнем, что пылал во мне долгое время. Я сама сгорела ради него, - ее тень исчезла, а свет в проходе пещеры пропал.

- Постой! – крикнул Изанаги, и свет вернулся, словно она застыла. – П-прости. Я ошибся во всем. Я не должен был бояться твоей силы. Не нужно было идти снова вокруг той колонны. Прости меня, Изанами. Начнем сначала.

Сперва она не сдвинулась, а потом ее тень отступила.

- Поздно, - сказала она. – Я стала частью теней. Частью Йоми.

- Ты – часть своей семьи, - сказал Изанаги. – Я заберу тебя домой. Ямато ждет тебя, и Амеджи, и все наши дети. Найдем Авашиму и Хируко, вернем их домой. Я слышал от Кунитоко, что Хируко оказался с сестрой на севере. Прости за огненного сына, но я верну тебе двоих.

Молчание. А потом:

- Нельзя заменить одного ребенка другим.

- Мы поставим ему памятник, - умолял Изанаги.

- Сердцем я хочу увидеть Хируко и Авашиму. Но это невозможно. Я должна остаться в Йоми.

- Нет, Изанами, - Изанаги забрался к проходу пещеры, захотев увидеть ее снова, обнять ее.

Он упал назад, когда свет фонаря озарил ее лицо. Ее челюсть уже разъедали личинки, ползающие и по ее шее, где они впивались в обгоревшую кожу на ее плече. Изанаги напрягся, его едва не стошнило от такого вида. Он пытался подавить это желание, но не мог отвести взгляда.

- Что случилось? – спросил он. – Твое лицо!

Изанами коснулась ладонью шевелящейся массы личинок на щеке, ее глаза расширились и наполнились страхом. Она отвернулась, но Изанаги видел в ее волосах панцири жучков.

- Как ты посмел! – заплакала Изанами. – Как ты посмел посмотреть на меня?

- Не понимаю, - сказал Изанаги. – Как такое возможно?

Изанами вскинула руки.

- Это смерть. Это Мир Тьмы. Ты не имел права приходить сюда и нарушать мое спокойствие, нарушать память обо мне!

Фонарь упал из ее руки, разбиваясь о камни. Звук эхом пронесся по пещере, синий свет поднимался по чернильному туману, пока всю пещеру не залило лазурное сияние.

- Ты видел смерть, - сказала она, а потом она схватила что-то, стоявшее возле стены пещеры. Новую нагината, покрытую черными чернилами. Она держала копье за древко, по которому стекали чернила, на нитях висели лиловые камни, мерцающие золотыми искрами, чернила взлетали в небо. – Теперь ты ее узнаешь.