Уже почти девять часов вечера, а я все еще на работе. Вот, копаюсь под столом в корзине с мусором. В течение дня я постоянно улавливала какой-то неприятный запах и решила проверить, выбрасывали ли мусор уборщицы. В корзине ничего нет, кроме бумаг, которые были брошены сюда сегодня, так что я решаю забыть обо всем, успокоиться и работать дальше.

Поверить не могу, что уже так поздно. Эта работа убивает. Во что я ввязалась? Я так мало знаю, что начинаю сомневаться, получится ли у меня оправдать ожидания начальства. Я выдвинула массу идей по повышению производительности, а теперь сама же не поспеваю за всем, что происходит. Хуже того, чувствуется, что я вовсе не самый популярный человек в компании. Уже когда я приняла предложение этой фирмы, предполагалось, что будут сложности, да и Джил предупреждала, что работники не примут перемен, но выбора-то нет. Мне нужна эта работа. Мне очень нужна эта работа. В последнее время с деньгами у меня совсем туго. Если бы мне не досталась эта должность, я, наверное, жила бы в картонной коробке на Коннектикут-авеню.

Просматриваю список сотрудников, отмечаю тех, кто прислал отчеты о своей работе. Казалось бы, не так уж сложно прописывать свои дела в уже отформатированный документ, а в конце недели прислать его мне! Но вытянуть отчеты из сотрудников не легче, чем выдернуть зуб без наркоза. Только симпатичная Бренда Харрисон прислала отчет без уговоров. Всем остальным пришлось либо звонить, либо писать электронные письма с напоминаниями, но все равно пары-тройки отчетов не хватает. Зануда Джек Тернер, менеджер по продажам, до сих пор не прислал свой, и эта сука Нора Перес.

Я только собралась подчеркнуть их имена и выслать очередное сто первое напоминание, как в мои ноздри вновь пробрался неприятный запах. Уже раз десять он беспокоил меня сегодня. Утром ощущался еле-еле, потом в течение дня добирался до меня снова и снова. Сейчас он сильнее, чем днем. Пахнет то ли заплесневелым сыром, то ли тухлыми яйцами. Я оглядываю свой кабинет и принюхиваюсь, стараясь вспомнить, не забыла ли где-нибудь еду. Даже поднимаю ноги и осматриваю подошвы туфель, чтобы убедиться, что не наступила ни на какие собачьи какашки. Все чисто. Может, запах попадает сюда через вентиляцию? Ладно, не до этого сейчас.

Только я собралась проверить еще один отчет, в надежде, сделав это, отправиться домой, как под грудью возникло очень неприятное ощущение. Оно немного беспокоило меня уже сутки или около того, но сейчас по-настоящему засвербило. Я засовываю руку под блузу и нащупываю под лифчиком какой-то рубец. Он твердый и теплый, к нему больно прикасаться. Не на шутку разволновавшись, встаю со стула и запираю дверь кабинета. Я снимаю кофточку, лифчик и достаю из сумочки косметичку. Подняв грудь, я подношу к ней зеркальце и вижу небольшой покрасневший участок кожи, размером с серебряный доллар. Я еще раз щупаю больное место и хватаю телефон. Уже давно не рабочее время, но мне просто необходимо связаться со своим врачом. Я набираю номер справочной, и тут вонь, которую я словно намеками чувствовала весь день, ударяет в нос с такой силой, что я чуть не падаю в обморок. И тогда-то становится понятно, что запах распространяю я сама, и он исходит от моей руки — руки, которой я трогала свою грудь. Отвратительный запах источает моя грудь!