День 1

Утро. Утром все обычно куда-то спешат или же лежат в постелях и медленно, лениво размышляют о том, как же им повезло в подобный день остаться дома и как следует выспаться. Сегодня я отношусь, пожалуй, к первой группе людей. И хоть я никуда не тороплюсь, все же опаздывать на сходку скейтбордистов не стоит. В конце концов, это не в моих правилах – сильно задерживаться и заставлять людей ждать. К тому же это мероприятие проходит у нас всего несколько раз в месяц, и как назло, место встречи находится на другом конце города, поэтому даже на метро мне приходится добираться туда около часа, а потом еще пешком идти черт знает сколько. Мама давно уговаривала меня к совершеннолетию получить права и купить машину, чтобы свободно передвигаться по городу. Но после небольшой аварии, которую я пережила, будучи ребенком, у меня присутствует некоторая неуверенность и пугливость за рулем. Я неоднократно это проверяла на несчастных автомобилях моих друзей. Именно поэтому я предпочитаю передвигаться под землей, хотя на сегодняшний день и этот вид транспорта стал небезопасен. В последние два года в метрополитене нашего города творится что-то до ужаса странное: необъяснимо и бесследно там пропадают люди. Это было бы полбеды, но их следы таинственно обрываются на той станции, на которой они спускаются в метро. Проще говоря, зашел человек и не вышел. Об этом постоянно разглагольствуют в новостях, ведут разные дискуссии, проводят бесполезные и капитальные расследования, которые ни к чему конкретному не приводят. За эти два года наша полиция не сумела даже зацепиться за след маньяка. О чем тут еще говорить в таком случае? Я не любительница подобных тем, да и вообще глобальных новостей, поэтому слежу за развитием событий краем уха. Конечно же, в нашем городе не все такие беспечные, как я. Я заметила, что за время этих загадочных исчезновений количество народа в метро значительно поубавилось, а на дорогах стали скапливаться безумного рода и масштаба пробки, особенно в час пик. Их протяженность и извилистость можно было бы сравнить даже с Великой Китайской стеной. Люди потихоньку начинали сходить с ума от собственных необоснованных страхов и ужасающих догадок. Хотя стоит признать, что за эту пару лет действительно пропало довольно-таки большое число людей. Я все чаще и чаще натыкаюсь на различные объявления о пропаже какого-либо человека, а порой и ребенка, что иногда заставляет невольно вздрогнуть. Но если сильно не задумываться на этот счет и плыть по течению жизни, то перестаешь замечать такие вещи. Я не из трусливых девушек и раньше серьезно занималась айкидо, так что в случае нападения маньяка, думаю, сумею дать отпор.

Все-таки, что ни говори, а пять часов утра – это пять часов утра, и никуда от этой цифры не денешься. Особенно в том случае, когда спишь всего пару часов. По закону подлости именно в тот момент, когда я уже собиралась захлопнуть ноутбук и лечь спать, я наткнулась на уникальный в своем роде сайт о скейтбордистах. Там интереснейшим образом были изложены подробные техники и трюки с наглядными видеопособиями в качестве примеров. Я не могла оторваться, а когда подняла глаза на часы, то изумилась тому, как сильно меня затянул сайт. В результате мне удалось поспать не больше двух часов. Будильник на телефоне трещал недолго – я сплю очень чутко, поэтому не составляет огромного труда разбудить меня. Я протяжно зевнула, растянувшись на кровати и тем самым побеспокоив Жирушку. Жирушка – это моя кошка. Еще котенком я вытащила ее из помойки и, как водится, принесла домой, «порадовав» маму, которая, естественно, была против. Но я умею находить к ней подход, поэтому легко уговорила оставить Жирушку дома. Уже с самых ранних лет она была какая-то округлая и пушистая, отчего складывалось впечатление, что кошка толстая. Со временем это уже не было обманчивым впечатлением, так как мама раскормила ее до предела.

Кошка недовольно мяукнула и начала злобно шипеть. Все-таки мама колоссально избаловала эту животину. Теперь ее уже по утрам и пальцем тронуть нельзя! Сразу начинает негодовать.

– Жируха, ты сама ко мне ночью пришла! А теперь еще возмущаешься, – начала ругаться я на домашнего питомца, но та только еще громче затрещала. – Иди вон тогда отсюда! Неблагодарная скотина.

Легким изящным пинком я выпроводила шарообразный пушок из комнаты. Жирушка визгливо выскочила за дверь, оставив после себя только небольшой клочок белого подшерстка, который плавно опустился на пол, покачиваясь в воздухе, как перышко.

– И шерсти с тебя… – процедила я ворчливо, наблюдая за опускающимся невесомым лоскутком. Полежав в позе морской звезды еще некоторое время, я все-таки встала и пошлепала босыми ногами из комнаты на кухню.

Мама еще крепко спала в своей комнате. Дверь ее была плотно прикрыта, поэтому Жирушка не могла пробраться внутрь. Она жалобно начала стенать. Я закатила утомленно глаза и небрежной походкой направилась к кошке, чтобы открыть ей дверь. Я слишком хорошо ее знаю – она не успокоится. Жирушка тут же опрометью бросилась к матери под кровать – это ее любимое убежище. Я же заглянула в комнату, в которую только-только пробрались первые лучи весеннего солнца. За огромным окном царила настоящая утренняя идиллия. Слышалось отчетливое чириканье птиц, которые словно мягко призывали город к пробуждению. Сочные зеленые листики нехотя пропускали сквозь себя рваные лучи света, покачиваясь от легкого ветерка. От этого складывалось впечатление, что на покрывале мамы солнечные зайчики и золотистые блики танцуют вальс, двигаясь в ритме звездного танца. Солнце отражалось от всего в этой комнате: от статуэток и хрустальных ваз, от зеркал – маленьких и больших – и от стеклянных вставок на дверцах шкафа-купе. Вся комната искрилась и дышала отблесками раннего приятного утра, которое мог застать в такое время только бодрствующий человек. К примеру, я. Мама лежала неподвижно посредине постели, мерно и ровно дыша. Я залюбовалась ею – она была прекрасной женщиной, и что-то из ее красоты я была удостоена перенять себе. Не секрет, что мы прибыли из южной страны, поэтому слегка отличались от русских внешностью. Например, цветом кожи и волос, чертами лица. У моей мамы были невероятно длинные кудрявые волосы насыщенного темного оттенка. Ее зеленовато-карие глаза всегда светились искренней добротой и неким детским озорством, что было нетипично для женщины ее лет. Пухлые большие губы вечно были растянуты в легкой непринужденной улыбке, которая могла порадовать меня в любой из ненастных дней. Я всегда восхищалась ею, хоть сильно и не пыталась подражать. Мою мать зовут Рима, и меня она назвала Софией, когда впервые увидела у себя на руках в роддоме шестнадцать лет назад. Не знаю даже, отчего ей пришло в голову такое имя. Не спрашивала. Отец оставил нас, когда мне только-только исполнилось два года. Мама почти не рассказывала о нем, а я и не интересовалась. Она всю жизнь справлялась сама, не рассчитывая ни на кого, кроме себя, что вызывало во мне восторженную гордость. Мама добилась немалых успехов, открыв собственную сеть цветочных магазинов в этом городе и став успешной бизнес-леди. Но до этого ей приходилось жить несладко, ведь она рассчитывала на помощь отца, который слинял при первой же возможности. Именно поэтому нам пришлось переехать в Россию, так как тут жили наши родственники. Они приняли маму со мною на руках, но сразу же ограничили время ее пребывания в их доме. Мама же лишних вопросов задавать не стала и, засучив рукава, стала самостоятельно строить свое процветающее светлое будущее. Как видно, ей это удалось весьма неплохо. Конечно же, на личную жизнь времени у нее совершенно не оставалось, и все мужчины, появлявшиеся в ее жизни, исчезали мимолетно и быстро, что порой огорчало меня. Но любимая фраза моей мамы: «Значит, не судьба!» на пару с задорной и неунывающей улыбкой – решала все проблемы разом.

Осторожно и тихо закрыв дверь, я вернулась на кухню и стала готовить себе завтрак на скорую руку, так как времени из-за моих заминок оставалось немного. Меньше чем через час я должна была уже трястись в вагоне метро. Бутерброды и шоколадка с чаем быстро сумели насытить меня, поэтому после я пулей метнулась к себе в комнату и начала рыться в стенном шкафу, ища подходящую одежду для сходки. Моей величайшей особенностью было то, что я обожала порядок и чистоту… только внешне. Стоило открыть шкаф или какой-нибудь ящик или же заглянуть под кровать, можно было бы ужаснуться тому, насколько все запущено. И ничего я с этим не могла поделать. Все же сумев отрыть свободные камуфляжные штаны, любимую бандану, которую я обычно повязывала на руку, короткую светлую майку и удобные кеды, я тут же натянула весь этот комплект на себя и принялась искать чехол для скейтборда. Обнаружился он брошенным за письменный стол.

Сам скейт стоял всегда в шкафу прихожей, и это было мое неоспоримое правило. Вот к чему-чему, а к своей доске я относилась с подобающим уважением и, как говорила мама, с фанатичным обожанием. Она частенько подтрунивала надо мной, что я чуть ли не сплю со своим скейтбордом. Да, это было так. Я отлично катаюсь почти на всем, что имеет колеса или скользящую поверхность: сноуборд, коньки, ролики, велосипед – но поистине я влюблена в скейтборд. Это, пожалуй, то, от чего я в жизни не сумею отказаться даже под угрозой расстрела. Подобное увлечение проснулось у меня еще в младших классах, когда я с упоением наблюдала, как катаются старшеклассники, какие трюки и пируэты они выделывают на досках. Я могла часами наблюдать за ребятами со школьного двора, за тем, как они кувыркаются и получают удовольствие от каток. Мама заметила мой сильный интерес и на день рождения подарила мне мою первую доску. Не передать словами, в каком диком и волнительном восторге я была в тот момент. Я готова была расцеловать и затискать маму. И ведь ей всегда доставляло удовольствие дарить мне подарки, от которых у меня сносило крышу. И каждый раз ей это удавалось.

Из дома я выскочила чуть позже, чем планировала, но это была не смертельная задержка, так что я примерно успевала добраться до сходки вовремя. Я юркнула в лифт и стала спускаться вниз. В кабине висело широкое зеркало, поэтому, пока лифт опускался, я разглядывала себя в отражении. Всю жизнь моя самооценка была в норме: ни высокая, ни низкая – цену я себе знала, как говорится. У меня были слегка вьющиеся волосы цвета нежного молочного шоколада. Они доставали мне чуть ниже лопаток, хотя я всегда хотела их отрастить, как мама, но вечно что-то мешало мне. Лицо мое выделялось из-за толстых бровей, которые были гораздо темнее волос, что порой бесило меня, ибо я ничего с ними не могла сделать: ни выщипать нормально, ни покрасить. Зато глаза радовали – этим я пошла в маму, – они были большие, с красивым восточным разрезом, а их цвет обязательно переливался от светло-оливкового до желтовато-зеленого. Губы и нос мои тоже были похожи на мамины: нос – широкий, но аккуратный, ровный – и губы – пухлые, длинные. В целом, черты лица сложились у меня пропорциональными, мягкими и плавными. Но больше всего мы с мамой выделялись смуглой кожей, которая неплохо контрастировала с общей внешностью. Что касается фигуры, то тут я бы выразилась так: лучше среднего. Все-таки многие-многие часы, проведенные на скейтборде и свежем воздухе, положительно сказывались на моем организме. В общем-то, меня все устраивало, и исправлять я в себе, как большинство девушек, ничего не хотела.

Стоило мне выйти из парадной, на меня тут же волной пахнул свежий воздух раннего утра. На улице – тишь да гладь. Народ отсутствовал вовсе. Конечно! Воскресенье – все спят, а я вот на сходку собралась с утра пораньше. Приостановившись и поправив на плече скейтборд, я направилась в сторону метро, пытаясь по пути прийти в себя и окончательно проснуться, но удавалось мне это с трудом, ведь обычно я привыкла высыпаться по ночам. Я постаралась отвлечься от мыслей о сне, созерцая окружающую природу, которая, несомненно, радовала глаз. Общая атмосфера, царящая на улице, внушала умиротворение и покой. Знаете, это было то самое изумительное время, когда на улице только ты один, и никого вокруг. Лишь деревья и кусты перешептываются таинственно между собой, словно обсуждая твое внезапное появление у них на пути. Теплый ветер гуляет по крышам, как бродячая кошка, свободно насвистывая какую-то незатейливую песенку. Пылинки, как сумасшедшие, скачут по еще чуть влажному асфальту, водя хороводы вокруг твоих ног и исчезая мгновенно в густой траве.

– Благодать какая… – мечтательно прикрыла я глаза, наслаждаясь тем, что происходит вокруг. Вдохнув полной грудью живительный воздух, я, кажется, немного сумела прийти в нормальное состояние, но, учуяв манящий и усыпительно теплый запах метро, моя мимолетная бодрость тут же испарилась.

«Ну хоть ехать долго, до конечной. Успею поспать в метро», – думала я утешительно про себя, спускаясь в подземный переход. Со мной в метрополитен вошла какая-то влюбленная парочка, которая, видимо, возвращалась домой после ночной романтической прогулки. Они встали передо мной на эскалаторе и стали ворковать, совершенно не стесняясь моего присутствия. Не то чтобы меня это смущало, но все же я чувствовала себя неловко в подобных ситуациях. Я воткнула в уши наушники и включила музыку, чтобы отвлечься от голубков.

На станцию поезд прибыл быстро, и я специально выбрала вагон подальше от этих малахольных, чтобы не смущаться еще больше. В результате я попала в абсолютно пустой вагон в самом конце состава, что даже порадовало меня. Я успела заметить, что все верхние окошки в вагоне открыты нараспашку. Значит, душно не будет, как обычно. Устроив доску между ног и свободно разместившись на сиденье, я погрузилась в музыку, закрыв глаза. Сон настиг меня, на удивление, слишком быстро. Я не просто задремала, а действительно уснула. Но то, что снилось мне, не поддавалось никакому адекватному описанию. Сон состоял даже больше не из картинок, а из звуков. Мне слышались какие-то завывания и утробные рычания. Вся эта подземная симфония больше напоминала мне выступление какого-нибудь неумелого экстрим-вокалиста, который пытается выдавить из себя нечто потрясающее и брутальное, но на деле у него совсем нет навыка подобной техники вокала. Это больше походило на некие мучительные стенания и страдальческие агонии, словно издающий эти звуки находился на грани болезненной и безумной смерти. Меня до дрожи в руках пугало это гудение, но я не могла очнуться, хотя сон был очень беспокойным и прерывистым. Я никак не могла зацепиться за конечный образ, который стоял в моей голове, – он вечно ускользал от меня, как будто не хотел, чтобы я видела его. Внезапно я почувствовала резкий толчок и проснулась с едва слышным вскриком.

– …конечная, – прозвучал механически-дежурный голос из динамика. Я ощупала лицо и, немного замешкавшись, поторопилась покинуть вагон. После такого сна я была рассеянной, но мне необходимо было сосредоточиться. Если я буду не собрана, то сходка пройдет впустую, а это уже плохо отразится на моем авторитете среди скейтбордистов. Я, как всегда, должна показать отличный результат, чтобы не подвести ребят. Все-таки наша группировка весьма знаменита среди скейтеров города. Я остановилась на станции лицом к скамье, поставив на ее исцарапанную поверхность чехол. Мне нужно было отдышаться и восстановить душевное равновесие. Подобный сон я видела впервые. А эти кошмарные звуки, эти крики так и стояли в моих ушах, словно ультразвук, который невозможно высверлить даже дрелью, приставленной к виску. Эти рычащие стоны заполнили весь мой мозг, и я вовсе не могла избавиться от них. Мне пришлось закрыть глаза и приложить прохладные влажные ладони к разгоряченным ушам, чтобы хоть как-то суметь справиться с захватывающим наваждением. Когда я открыла глаза, я увидела, что станция совершенно опустела и я стою посреди платформы одна. Вдруг сзади меня раздался какой-то щелчок с беглым треском, будто кто-то кинул маленький камушек на рельсы. Я встрепенулась и обернулась назад – никого. Тишина угнетала и давила. Я подошла поближе к краю платформы, рельсы задрожали – скоро должен был прийти другой поезд. Присмотревшись, я заметила, что на черной шпале лежит что-то крохотное и светлое. Я вгляделась получше, и мне показалось, что это зуб. Но удивление не успело застать меня врасплох, так как подоспел поезд, из которого вышли всего несколько человек. Я захватила доску и направилась к выходу из метрополитена, отгоняя дурные мысли и настраивая себя на позитивный лад, как и всегда перед каждой сходкой.

Солнечная погода продолжала радовать, и через каких-то десять минут я уже совершенно забыла о произошедшем. Я подумала, что было бы глупо вот так просто заморачиваться из-за обыденных вещей, которые я сама же себе и накрутила. В конце концов, каждому человеку снятся кошмары. Особенно учитывая нынешнюю обстановку в городе, это неудивительно. Видимо, подсознательно я все-таки частично боялась, что однажды и я могу пропасть в недрах туннелей метрополитена.

До места встречи – заброшенный завод – нужно было идти вдоль дороги, а затем через лес. Раньше, меньше десяти лет тому назад, лес был гораздо ближе к городу, но в последнее время город разросся, поэтому деревья стали вырубать, чтобы проложить дорогу к новостройкам. Также отстроили новые ветки в метро, чтобы людям было удобнее добираться до ранее заброшенных окраин города. Такие темпы развития порой могли пугать, но только не городского современного человека.

Я решила, что отвлечь меня сможет моя доска, поэтому резво извлекла ее из чехла. Я встала на скейтборд и ощутила привычный прилив сил, который чувствовала всегда, когда каталась. Такое не предать словами – лучше, чем любой наркотик. Легкое и невесомое чувство адреналина в крови, которая начинает бить в голову при каждом ускорении и толчке. Разгон пошел быстро и плавно. Приятный ветер бил в лицо, отбрасывая непослушные волосы назад. Я мгновенно заулыбалась, поняв, что в моей жизни все в порядке и нечего беспокоиться по пустякам, зря растрачивая нервы. Я никогда не любила волноваться и истязать себя мучительными раздумьями о какой-либо проблеме. Мой девиз в любой затруднительной ситуации был таков: «Если не можешь решить это прямо сейчас, то ты ничего не можешь с этим сделать, значит, оставь это дело в покое, пока решение не придет само собой». В большинстве случаев подобное помогало. Особенно тогда, когда я еще училась в школе. Сейчас же мне было гораздо проще, так как система оценивания, обучения и отношений в институте совершенно иная. Несмотря на то, что я только на первом курсе в свои шестнадцать лет, у меня уже сложились за этот год весьма приятные отношения с одногруппниками. Поначалу мне казалось, что, перепрыгнув через один класс в начальной школе, я буду сильно выделяться своим возрастом, но на деле все оказалось не так страшно. В институте все меня знали и хорошо ко мне относились, поэтому каких-то сильных затруднений во время учебы я не испытывала. В школе выживать было гораздо труднее, и на то свои причины. Подростки гораздо глупее, а потому агрессивнее, нежели молодежь в институте, которая в большинстве своем уже определилась, чего хочет от этой жизни, и занимается своими делами. Именно поэтому в педагогическом институте мне было комфортно, а о школе я даже и не вспоминала особо, потому что связь с одноклассниками после выпускного поддерживала мало.

На дороге уже к половине седьмого утра начали появляться машины, хоть и не так много, как в будние дни. Обычно я приезжала сюда только по случаям сходки, но иногда у меня бывало такое настроение, что хотелось устроить одиночною катку в каком-нибудь огромном полузакрытом помещении, где не было бы ни души. Скейт-парки подходили для такого состояния мало, ибо там постоянно было слишком много народа, и мне приходилось ездить через весь город на заброшенный завод, дабы ощутить себя в полной мере свободной. Благо такие состояния на меня находили не чрезмерно часто, поэтому проблемой это не являлось. Местные скейтеры из города побаивались в одиночку соваться в это место, ссылаясь на дурные суеверия и прочее. Я хоть и не была сухим и строгим скептиком, все же верила не во все подряд, отбирая лишь то, что звучит как правда. А неупокоенные призраки, восставшие зомби на заводе – это просто нелепо, поэтому бояться там было нечего. Хотя многие ребята поговаривали, что видели там того самого маньяка, из-за которого в метро стали пропадать люди. Но это звучало еще более смешно, чем байки о голодных мертвецах и злых духах, ведь завод находился от ближайшей станции в сорока минутах ходьбы. Я думаю, что господин маньяк выбрал бы себе более близкое и удобное место для убийств и расчленения своих жертв.

По мере того, как я отдалялась от городской суеты, мне становилось легче дышать и ощущать себя не прикованной к каменно-бетонным джунглям. Хотелось прямо сейчас взлететь вместе с доской, как птица в поднебесье, и улететь далеко-далеко от всего на свете. Подобная нирвана снисходила на меня довольно часто, и я любила это чувство гравитационной эйфории, которая была не чем иным, как проявлением самого космоса, самой вселенной. Все-таки есть в мире счастье, и это счастье именно сейчас я ощущала у себя под ногами, несясь на нереальной скорости впереди своей жизни. Иногда мне казалось, что конкретно в этот период своего бытия я нахожусь на пике возможностей, именно сейчас передо мной открыты все двери, и я вольна выбирать ту, которая приглянется мне больше остальных. Так я и поступала, и это было настоящее благословение. Нет ничего прекраснее выбора, в котором не важно твое решение, потому что он в любом случае окажется лучше других.

Солнце начинало всходить и набирать силу. Оно распространяло слепящую яркую энергию повсюду, касаясь всего живого на земле. Власть дня брала свое. Свет окутывал дорогу, атмосферу и небо, подгоняя ветер, который ласкал своим чудным дуновением кроны деревьев и верхушки кустарников, травинок. Я вскинула взгляд к голубому небосводу, который, как титан, сковывал своими сильными руками неугомонное солнце, будто бы держа его в невидимой узде, не давая испепелить все вокруг. Не было ни облачка, а это означало только одно – день сегодня будет замечательный, и ничто не испортит сходку, даже погода, над которой не властно ни одно существо в мире. Я еще шире заулыбалась от подобной мысли и ускорилась, посильнее отталкиваясь от земли. Хотелось оказаться на месте пораньше остальных, хоть это физически и было невозможно, но я продолжала тешить себя надеждой о первенстве своего прибытия. Но вот уже дорога оканчивалась, уходя резко вправо. Слева же красовался своими темно-зелеными громадами лес, больше напоминающий могучий скалистый хребет. Все-таки окраины города я любила именно за их природу, которая очень сильно контрастировала с простирающимся поодаль городом с его высотками и небоскребами. Было в этом что-то завораживающее. Я жестко затормозила, оставив после себя на асфальте еле заметный темный след. Ногой подкинув доску кверху и схватив ее рукой, я ловко перелезла через ограждение и осмотрелась на местности – дикая природа во всей своей красе. А позади остались душные фабрики и затяжные пробки с многочисленными нервными и злыми людьми. Здесь начинался другой мир, здесь все было по-иному, и мне это нравилось.

По протоптанной дороге было тяжело ехать, так как колеса скейтборда вечно попадали в мелкие выбоинки или увязали в грязи. Приходилось топать пешком. Пробиваясь сквозь густые заросли и еловые ветки, я поймала себя на мысли, что не встретила ни одного скейтера на своем пути, что странно, ведь обычно по дороге на сходку я пристраивалась, как минимум, к одной группе ребят с досками. Сегодня же не было рядом со мной ни души, и вновь поганые мысли окутали мой разум. Животные тут тоже уже давно не водились, так как их спугнули строители, которые работали на новостройках, и шум дороги. На мгновение даже мне показалось, что в ушах снова колом встали те самые жуткие звуки, которые я слышала в своем сне. Я тряхнула головой, стараясь забыть, забыть этот ужас. Мне это удалось, хотя какой-то невидимый осадок все-таки пластом опустился на мою душу, покрыв ее пеленой волнительного удушья. Оставшуюся дорогу я продвигалась без каких-либо остановок, поэтому, когда показалась полуразрушенная крыша грязно-желтого каменного массивного строения, я выдохнула с облегчением. Тут уже послышались и голоса, и смех, и звуки стучащих колес о твердую поверхность. Я дома…

Стоило мне появиться перед ребятами, всеобщее внимание тут же перекинулось на меня. Скейтеры оживились, послышался довольный рокот, и меня немедленно окружила толпа приветствующих скейтбордистов. Конечно же, ко мне подошли не все, но те, кто знал меня и уважал, быстренько подоспели к общей гурьбе.

– А мы думали, ты уж не придешь! – из толпы выбилась моя лучшая подруга Диана. – Обычно ты, как минимум, за полчаса до сходки объявляешься!

– Да… что-то задержалась в этот раз, – улыбнулась дружелюбно я. Диана тоже широко улыбалась мне, хотя в глазах ее я отчетливо видела скачущие нотки тревоги – все-таки я слишком хорошо знала подругу.

– Идем, мы вот-вот начнем! – подбежал Вова – парень из моей группировки и просто отличный друг.

Я еще раз многозначительно взглянула на Диану, и та, кажется, вздрогнула, внезапно перестав улыбаться. Что с ней происходит?

Сходка проходила в привычном ритме, ничто не выходило за рамки. Все было обычно, но обыденность в данном случае – это хорошо: никто не ломает руки, ноги, не разбивает голову, не дерется и не скандалит. Хотя на памяти скейтеров и не такие разборки и трагедии случались. Я помню, что пару лет назад один скейтбордист сломал себе тут шею. После этого инцидента сходки не назначались около трех месяцев, но потом все постепенно вернулось на круги свои. Я откатала около четырех часов, соревнуясь с парочкой ребят, которые возомнили себя королями верта и стрита. Победить их не составило огромного труда, так что я безукоризненно справилась со всеми препятствиями, доказав свое превосходство. Атмосфера была дружественная и веселая. Но только спустя какое-то время я все-таки заметила, что что-то не так. Обыденность обыденностью, но среди ребят витал какой-то панический угнетенный дух. Это было ощутимо не сразу, но, прислушавшись к минорным интонациям их голосов, вчитавшись в их испуганные взгляды, я поняла, что произошло что-то скверное. Я решила выяснить, в чем дело.

После еще одной катки я подошла к Диане, которая сегодня отчего-то каталась неохотно, как и остальные ребята из моей группировки. Стоило мне приблизиться к их компании, которая устроилась кружком в углу верхнего помещения с отсутствующей стеной, я услышала напряженные перешептывания и даже вскрики.

– Эй, – обратилась я к ним, встав неподалеку. – Что происходит?

Ребята тут же переглянулись и, кажется, одновременно нервно сглотнули. Диана приковала ко мне печальный взгляд ярко-голубых глаз. Она уже не улыбалась.

– Ты еще не в курсе? – спросил с какой-то неестественной интонацией Гоша.

– В курсе чего? – чуть раздраженно покосилась я на того. Меня бесило, что они так нагнетают обстановку. Сказали бы сразу, в чем дело!

– Трое ребят из группировки «Изживленные» пропали, – траурно ответил Гоша, опустив глаза.

– Как пропали? – удивилась я. У меня из рук даже чуть не выпала доска.

– Опять этот подземный маньяк активировался. Они позавчера зашли в метро, так и не вышли, – оповестила меня очнувшаяся Диана. Я оглядела ее. Диана была сегодня не такой, как всегда. Ее голубые глаза светились страхом, а не радостью, нежное личико побледнело, а розоватый привычный румянец и вовсе пропал. Светло-русые волосы, обычно заплетенные в косу или высокую затейливую прическу, были распущенными и растрепанными. Кажется, это и вправду ее пугало и волновало до глубины души. Осмотрев остальных ребят: Гошу, Вову, Виталика, Антона, Катю и Диму, я пришла к такому же выводу – они все жутко боялись. В наших кругах и раньше обсуждался так называемый журналистами «подземный маньяк», но мы и подумать не могли, что когда-нибудь это коснется и нас.

– Черт… и что теперь? – я не знала, что и сказать. Меня тоже порядком начала пугать вся эта ситуация. Неужели он и к нам протянул свои кровавые руки?

– Я думаю, что скоро сходки совсем прекратятся, – послышался типично дерзкий голос Антона, который вальяжно развалился на коленях у Кати – они встречались. – Глянь, народ уже поредел знатно. – Антон рукой указал на окружающих нас скейтеров. Я повернулась, чтобы оценить масштаб катастрофы, и ужаснулась. Действительно, обычно на сходках кишмя кишело скейтбордистами, но сегодня нас было даже меньше сорока человек, хотя в такие дни собиралось больше двух сотен.

– Я поначалу как-то и не обратила внимания, – призналась я. – Думала, что остальные подкатят позже.

– Нет, – покачал вместе с ребятами головой Гоша. – Все напуганы до чертиков. Боятся ездить на метро, а добраться сюда другим путем довольно затруднительно. Ведь на дорогах через центр стоят общепринятые непроходимые пробки.

Я напряженно посмотрела на компанию, и по спине моей побежали предательские мурашки. Я не хотела поддаваться страху, но он об этом меня не спрашивал и уже свободно разгуливал по просторам моего сознания. Всеобщая паника охватила и меня тоже.

– Это значит, что следующая сходка… – начала грустно я.

– …возможно, и не состоится, – не менее опечаленно продолжила за меня Диана, обняв израненные шрамами колени. Я тяжело вздохнула и села в круг к своим приятелям рядом с Дианой.

Она положила голову мне на плечо и начала судорожно дышать. Бедная моя подруга…

Ребята старались говорить на отвлеченные и повседневные темы, маскируясь под фальшивыми шутками и смехом, но мы с Дианой чувствовали, что их нервы натянуты, как струны гитары под давлением, и что в любой критический момент они могут лопнуть. После получаса таких бессмысленных посиделок я мягко взяла подругу под локоть и вывела из круга. Гоша с Виталиком нейтрально глянули на нас и вернулись к общему обсуждению.

– Пойдем-ка покатаемся, а то ты совсем на месте засиделась, – мне очень хотелось отвлечь мою любимую Диану от траурного настроения, и сделать это можно было только посредством катания на скейте. – Грусть грустью, но эту сходку надо отработать как следует.

Диана слабо улыбнулась и вытащила из чехла свою доску. Мы опрометью наперегонки бросились вниз к трамплинам. Мы решили начать с рампы, а потом перейти к перилам и ступеням. Все-таки рампа для нас с Дианой была традиционным развлечением. Мы, как маятники, разгонялись сначала в одну сторону, потом в другую, выделывая в воздухе всевозможные трюки: грайнды, вращения, грэбы и прочее. Она была очень талантливой скейтбордисткой и отдавалась этому увлечению всецело, как и я. Мы были схожи с ней в фанатичном отношении к скейтбордингу, к тому же могли доверить друг другу все что угодно. Между нами сложились очень теплые и доверительные отношения. Уж и не помню, сколько лет мы вместе с Дианой, но казалось, что всю жизнь. Она всегда была для меня поддержкой и опорой, я могла рассчитывать на нее в любой ситуации.

Вскоре к нам присоединились Вова и Виталик. Виталик старался подражать мне и Диане, а Вова остался рядом с рампой и стал снимать нас троих на телефон.

– Ого, Соня! Будет что показать одногруппникам! – рассмеялся он, когда я вновь проделала весьма экстремальное вращение в воздухе. Кажется, атмосфера веселья вновь начала возвращаться к нам. Я отпустила все мысли и сосредоточилась только на доске. Спустя какое-то время вокруг нас собралась уже приличная толпа из присутствующих скейтеров, и мы почувствовали себя с Дианой настоящими звездами. Такое бывало на демо-выступлениях, когда все твои прыжки и трюки оценивали высшими баллами. Когда же мы перешли на уличный стиль и перекинулись на ступени и перила, вокруг нас было уже не так много народа, так как половина разъехалась. Опять-таки странность: обычно почти все засиживались чуть ли не до поздней ночи. Неужели они настолько трусы? Не понимаю…

Спустя время, когда силы уже были на исходе, я остановилась. Ко мне подъехала Диана, которая вновь стала отчасти собой.

– Где все? – огляделась я. Вокруг нас было всего человек десять, и даже эти люди уже забирали свои доски, собираясь по домам.

– Так смеркается же, – задорно выпалила с усмешкой Диана, уперев руки по бокам. Теперь я узнавала в этой девчонке свою лучшую подругу. Такая Диана нравилась мне куда больше.

– Оу, а тут все у нас такие трусы?! – специально громче обычного обратилась я к оставшимся. Они обернулись на мой вызывающий голос, но тут же угрюмо вернулись к своим делам.

– Ну и фиг с ними! Я тут до последнего, ты со мной? – глянула я инициативно на Диану. Она сначала помедлила, проявив неуверенность, но, тряхнув головой, вернулась в норму и ответила бодро:

– А как же! Пусть только нюни и слюнтяи бегут по домам! – так же громко, как и я, рассмеялась она, обращаясь как бы к присутствующим с иронией. Когда остались только мы с Дианой, я почувствовала настоящую свободу в движении. Мы были, как всегда, лучше всех, мы летали по заброшенному заводу, как птицы в небе. И никто в этот момент нам не был указам, мы могли делать все что угодно. Мы смеялись и иногда переговаривались, заряжаясь духом соперничества и пытаясь показать себя с лучшей стороны. Завод же, казалось, принимал нас с распростертыми объятиями, гордясь нашей смелостью и отвагой. Его полуразрушенные крошащиеся грязные стены отзывались гулкими уханьями, когда мы проезжали на бешеной скорости мимо, пронося с собой живую одухотворенность. Этот завод настолько древний, что был разрушен задолго до нашего рождения. По-моему, на нем произошел какой-то взрыв, и его закрыли, не захотев чинить и приводить в прежнее рабочее состояние. Бледно-желтые стены в чумазых разводах и граффити могли рассказать многое о своей нелегкой истории, но мы не хотели слушать, чтобы не расстраиваться еще больше. Мы хотели лишь наслаждаться настоящим, не задумываясь о печальном и трагичном прошлом. Это было время нашего поколения, которое использовало здание по своему собственному назначению, и завод был не против. Теперь он нужен, теперь его используют, и в какой-то степени им дорожат. Его настолько сильно забросили в свое время, что он во многих местах порос мхом и другими вьющимися растениями, которые карабкались по его стенам своими цепкими зелеными руками. Рядом его окружили непроходимые сосны и ели, которые не подпускали чужие глаза к нашему тайному месту, о котором знали лишь те, кому действительно это было нужно. Я искренне любила эту заброшку, ведь именно тут я могла ощущать свою священную обитель, в которой никто не мог мне помешать, никто не мог нарушить идиллию единения с природой и доской. Это было поразительно, но завод служил местом своеобразного отпущения грехов и других проблем. Словно храм – я приходила сюда, но вместо молитв и исповедей я каталась и ощущала полноценное очищение от всего накопившегося во мне негатива и зла.

– Фух, я лично выдохлась… – упала назад Диана, отбросив случайно ногой доску. Она отъехала и врезалась в противоположную стену. Было уже совсем темно. Я поняла, что пора собираться домой, ибо перспектива кататься в темноте ночью грозила лишь переломанными костями или, как минимум, разбитыми локтями и коленями.

– Слабачка, – я подъехала к ней и победоносно улыбнулась.

– И все равно я круче тебя катаюсь! – не сдалась она, хотя усталый голос Дианы говорил о своем.

– Ладно-ладно, мы обе красотки. Давай собираться. А то и вправду уже ночь скоро… – мрачновато оглянулась я. Какая-то тревога зашевелилась в моей душе. Лес готовился принимать ночных гостей, и нам здесь явно было не место. Но мы долго ждать не заставили, быстренько вылетев из лесной зоны и оказавшись на дороге, а оттуда на досках уже рукой было подать до ближайшей станции.

– Надо бы поторопиться, а то метро закрывается меньше чем через полтора часа, – обеспокоенно обратилась ко мне Диана.

– Боишься наткнуться на подземного маньяка? – усмехнулась я, хотя в душе все задрожало.

– Да, – честно и не без горечи в голосе призналась она, глядя прямо на дорогу перед собой.

Я хотела подколоть ее, но подумала, что это будет не лучшей идеей в данной ситуации. Я засмотрелась на Диану, на ее серьезное выражение лица, которое освещалось лишь проносящимися мимо фонарями. Отчего-то мне стало не по себе, словно я ехала сейчас не рядом с Дианой, а с какой-то незнакомой мне девчонкой, от которой стоит ожидать враждебности, но я быстро прогнала подобные злые видения.

Тем временем на город уже совсем опустилась ночь, покрыв его равномерно своей черной похоронной вуалью. Звезды в небе виднелись редко из-за грязно-лиловых пористых облаков, которые словно не хотели, чтобы кто-то посторонний любовался красотой сияющих звезд. Они хмуро и подозрительно поглядывали на нас с высоты своего неспешащего полета. А мы делали вид, что просто едем к метро по своим делам и ничего не замечаем. Вдали шумел город и горели тысячами огней высотные дома. Где-то отдаленно слышалась музыка, а где-то вой сирены, где-то гудение машин, где-то грохот стройки – город погружался в ночную жизнь, но все мирные жители давно уже разошлись по домам, чтобы отойти ко сну. Воздух заметно похолодел и стал сильнее резать лицо, врезаясь в нас. Ветер словно переменился в настроении, став в мгновение ока злым и жестоким всадником, который мчится на резвом коне вдаль, снося острым мечом все и вся на своем пути. Глаза начали слезиться от такого животрепещущего потока, который и не думал сжалиться над нами. Диана, кажется, совсем зарделась и уже не могла даже нормально ехать на скейте. Она то и дело спотыкалась, останавливаясь. Я уже начала жалеть, что задержала ее на столь долгое время в заброшенном здании. Душевное равновесие явно покинуло мою подругу, но я начала травить байки и анекдоты, и та тут же развеселилась, начав смеяться и отвечать на шутки шутками, а не унылыми взглядами. Вскоре уже показалась ярко освещенная станция метрополитена. Мы быстренько спрятали доски в чехлы и направились ко входу в метро. Диана снова начала нервничать, хотя виду старалась не подавать, но от меня ничто не скроется. Я замечала даже самые крохотные мелочи в поведении подруги, которые отличались от нормы. К примеру, то, как неуверенно она взялась за широкую рукоять двери, как боязливо прошла через турникет, как неуклюже ступила на эскалатор – все это говорило мне о жутком и лихорадочном напряжении внутри Дианы. Пока мы спускались вниз, я обратилась к ней со всей своей заботливой мягкостью в голосе:

– Эй, не бойся. Если что, то вдвоем он нас не тронет.

Она жалобно взглянула на меня и, немного поразмыслив, произнесла:

– Те ребята – парни – вообще втроем были. И что?

– А то, что с ними не было меня, – я заулыбалась самодовольно, указывая на себя большим пальцем. Диана хило усмехнулась.

– Ты, как всегда, сама уверенность. Мне бы чуть-чуть твоей смелости, проблем бы не было, – после этой депрессивной фразы она отвернулась. Я закатила глаза и решила больше не поднимать тему касательно исчезновений в метро, не хватало мне тут еще более упаднических настроений со стороны подруги. Я и сама порядком волновалось, хотя, в отличие от Дианы, умело не показывала этого.

В вагоне с нами ехали еще два человека: пожилой мужчина и молодая женщина. Вагоны по бокам были абсолютно пустыми. Неестественно яркий искусственный свет падал сверху, освещая все шероховатости, неровности и мелкие поломки. В конце вагона валялась упаковка из-под орешков, подрагивающая от каждого движения поезда. Что-то во всей этой атмосфере вновь стало навевать на меня некий безысходный ужас, которым был пропитан весь состав. Пожилой мужчина выглядел вполне спокойным – он читал газету, поглядывая изредка на рекламные щиты сквозь стекла очков. Женщина же копалась в своем телефоне и, судя по кокетливой улыбке, смотрела на что-то приятное ей. Может, перечитывала какую-нибудь трогательную переписку. Из одного ее уха торчал белый наушник, а второе ухо было свободным. Вроде бы ничего особенного, да вот только внутри меня билось неистовое смятение, которое не способно было подавить ничто. Диана, кажется, задремала, вновь пристроившись на моем плече. Она тихонько посапывала, и это облегчало мне душу. Я была спокойна за подругу. Сейчас ее явно ничто не могло побеспокоить. Вдруг поезд резко затормозил. Он сделал это настолько неожиданно и хлестко, что мы с Дианой завалились набок, молодая женщина со вскриком выронила телефон, а мужчина и вовсе повалился вперед и на пол.

– Что происходит?! – тут же пришла в себя Диана, широко выпучив глаза и оглядываясь по сторонам. Я услышала, как бешено забилось ее сердце. Ну вот! Прощай успокоение…

– Не знаю… – ответила я, тоже озираясь. – Кажется, внеплановая остановка.

– Какая еще внеплановая остановка в двенадцатом часу ночи?! – запаниковала Диана не на шутку, схватив меня за руку.

– Девушки, успокойтесь, – обратился к нам мужчина приятным, но старческим баритоном, тяжело поднимаясь на ноги. – Такое случается. Сейчас поедем.

Мы с Дианой переглянулись и уселись обратно на места. Молодая женщина подняла телефон, придирчиво его осмотрев. Судя по ее реакции, он не разбился, так как она осталась довольна. Все пассажиры молча уселись обратно и принялись спокойно заниматься своими первичными делами. Меня же не покидала копошащаяся тревога, а Диану и вовсе трясло так, словно она вставила вилку в розетку.

– Все будет хорошо. Такое действительно бывает, – пыталась утихомирить я дисфорию моей подруги. – Скоро тронемся.

– Ага, – дрожащим голосом выдавила она, чуть ли не плача, – умом!

– Диана, – я приобняла ее и взяла ласково за руку, – ну не стал бы маньяк тормозить целый поезд. На него так бы очень легко было выйти.

Она недоверчиво взглянула на меня, сверля своими голубыми глазами, но мне удалось выдержать этот напор, и Диана попыталась унять нарастающую внутри нее истерику. Вскоре паника перекинулась и на мужчину с женщиной, потому что мы сидели вот так уже больше двадцати минут.

– Может, с машинистом связаться? – предложила женщина, проходя к динамику с кнопкой связи.

– Думаю, было бы неплохо, – натянуто улыбнулась я ей. Она равнодушно посмотрела на меня и только хотела нажать на кнопку связи с машинистом, как в вагонах внезапно погас свет.

– А-а-а-а! – завопили дуэтом Диана и молодая женщина.

– Спокойно! – вскочила я, поднимая за собой Диану. – У всех должны быть фонарики на телефонах!

Я, Диана и пожилой мужчина начали копаться в карманах. Первая зажгла свет женщина, так как телефон она всегда держала при себе. Она осветила присутствующих ярким иссиня-белым светом. Затем уже подоспели мы с подругой. А вот пожилой мужчина пожал удрученно плечами, демонстрируя свой старенький допотопный телефон без каких-либо современных гаджетов.

– Так, отлично. Теперь попробуйте связаться с машинистом снова, – стала отдавать распоряжения я. Диана незаметно заплакала. Я многозначительно посмотрела на нее, мол, перестань разводить сырость, но та только отвернулась. Я не стала пока что трогать ее – пусть прорыдается и выпустит надсаду. Пришлось подойти к женщине, так как она стояла в ступоре, боясь даже пошевелиться. Я нажала на кнопку, вдавив ее с такой силой внутрь, что мне позавидовал бы колосс.

– Эм… извините… господин машинист, что происходит? Что случилось? – обратилась громко я, придвинув лицо поближе к динамику. Но в ответ мне послышались лишь помехи и какой-то белый шум.

– Меня слышит кто-нибудь?! – воскликнула я злобно, надавив на кнопку еще сильнее, но в ответ все тот же неразборчивый шум, все те же механические помехи.

– Нам конец… это наверняка подземный маньяк, его рук дело! – завизжала женщина. Я сердито уставилась на нее, сдвинув брови домиком. Я взглядом указала ей на плачущую Диану, и она тут же замолчала, поняв, к чему я клоню. Меня и саму порядком начала приводить в панику подобная чрезвычайная ситуация. Вспомнить бы уроки ОБЖ, что там нам рассказывали про такие происшествия?

– Где-то должен быть аварийный люк, – спохватилась я, стукнув кулаком по ладони. Кажется, из трезвомыслящих осталась тут только я. Я привлекла к себе Диану и усадила ее на крайнее место рядом с отверстием, напоминающим люк. В полу, по крайней мере, виднелись прорези и рукоятка. Я опустилась на карачки и принялась лихорадочно ощупывать пол, мне даже удалось поднять ручку, но вот сам люк никак не хотел поддаваться.

– Грх! – кряхтела я от натуги, пытаясь поднять крышку, но она и с места не думала сдвинуться. – Тоже мне, аварийный люк! Его же не поднять даже…

– Давайте помогу, – пришел в себя пожилой мужчину, садясь рядом со мной на пыльный пол. Он примостился рядом и тоже стал тянуть изо всех сил, но этого было явно недостаточно.

– Что за напасть-то такая?! – ругалась я, уже вспотев от усилий.

– Соня, это бесполезно, – слезливо сказала Диана, хватаясь рукой за поручень.

– А что ты предлагаешь делать? – посмотрела я на нее беззлобно, хотя эмоции переполняли меня.

– Может быть, просто подождем. Рано или поздно о нас должны спохватиться, – разумно предложила женщина, усаживаясь рядом с Дианой, словно в знак ее поддержки и согласия. Я поразмыслила, а потом решила, что это единственная здравая мысль за последнее время. К тому же куда идти в полной темноте, если мы выберемся из вагона, – неясно. Да еще и этот маньяк тоже мне все покоя не дает. Но почему-то я была уверена, что это не его проделки. Он не стал бы так рисковать и тормозить целый состав.

– Ладно, так и быть. Все равно я пока не вижу выходов отсюда, – мирно согласилась я, усаживаясь напротив Дианы и женщины.

– Вот и славно, – криво улыбнулась незнакомка, откидываясь назад. Мужчина сел на другой диванчик. Я скрестила руки и ноги, пытаясь здраво подумать, что делать дальше. Но мои размышления были недолгими, ибо их прервал стучащий шум из-под люка. Все пассажиры тут же вскочили и засуетились.

– Это конец! Это он! Он пришел за нами! – вновь закричала женщина. Они с Дианой схватились друг за друга и не выпускали из тисков рук.

– Тишина! – заорала я на весь вагон. Все тут же притихли. Я медленно вытащила из чехла свой скейт и пристроила его над головой так, словно собираюсь им рубить дрова. Я не спеша, аккуратно подошла к люку, через который что-то пыталось пробиться сюда.

– Соня, – запищала жалобно Диана, плотнее прижимаясь к незнакомой женщине.

– Тш! – шикнула я на нее, на секунду оторвав взгляд от уже прыгающего люка. Тут все замерли, так как крышка заскрипела и начала откидываться назад неровными толчками. Я посильнее замахнулась доской и уже приготовилась ударить этого маньяка, как вдруг из-под люка показался человек в форме машиниста. Я воинствующе закричала, направив на него скейтборд, тот только и успел что прикрыться руками. В результате доска затормозила в сантиметре от головы бедняги. Все пассажиры издали неистовые выкрики страха, но заметив, что это не маньяк, явно выдохнули.

– Боже! Как же вы нас напугали! – заходила нервно туда-сюда женщина, прикладывая руку к сердцу. – Что случилось?

– Поломка. Видимо, сильные перебои с электричеством, – посветив большим фонарем на нас, ответил машинист.

Я увидела, что он еще совсем молод. Его тоже порядком напугала эта ситуация. Наверное, он недавно тут работает. Зато у него теперь будет незабываемый опыт.

– Спускайтесь. До ближайшей станции придется идти пешком по туннелю. Все движение уже перекрыли, судя по всему, – сказал он дежурным тоном, исчезая в люке. Сначала спустилась Диана, потом женщина, затем мужчина, а следом уже и я. В туннеле оказалось еще темнее, чем я предполагала, да еще и пахло какой-то сыростью и затхлостью. Под ногами моими оказались жесткие и немного скользкие рельсы. Диана тут же схватила меня за руку, примкнув ко мне.

– Не бойся, – я утешительно погладила ее по голове, отчего та стала пугаться.

– Господи, Соня, мне так страшно! – зашептала надрывно она, плача.

– Сейчас дойдем до станции, и все будет хорошо, обещаю. Держись рядом со мной, ладно?

Она конвульсивно закивала, начиная икать от слез. Рядом с нами очутились малочисленные пассажиры состава. Их было чуть меньше двадцати. Впереди всех шел машинист с фонарем в руках, освещая путь. Он давал разные указания и кидал периодически успокаивающие фразы, чтобы паника не поднималась в людях. Некоторые пассажиры перешептывались и боязливо озирались по сторонам. Я старалась никуда не смотреть и идти вперед, чтобы лишний раз не поддаваться жутким домыслам. Туннель напоминал мне какую-то пещеру, обвитую разными по толщине проводами, уходящими вдаль. Здесь было весьма прохладно, поэтому мы с Дианой успели продрогнуть. Но меня беспокоила еще и мама. Она, наверное, жутко волнуется, ведь телефон мой сейчас вне зоны доступа. Я обещала ей, что приду, возможно, немного позднее одиннадцати. Но время уже давно перевалило за этот срок. Она, конечно, знала, что сходка для меня – это особое мероприятие, на котором я готова сидеть до последнего. Но все-таки ночью на заброшенном заводе явно ничего доброго не происходит, и мама это прекрасно понимала.

Мы шли недолго, но рука моя уже онемела и затекла оттого, что Диана вцепилась в нее, как утопающий за спасательный круг в открытом море. Думаю, останутся синюшные следы от ее цепких ручонок. Внезапно я за что-то зацепилась штаниной и упала вперед, успев упереться руками о рельсы, чтобы не разбить лицо или голову. Ближайшие пассажиры обернулись к нам, прокричав водителю, что я упала.

– Черт! – выругалась я, так как почувствовала острую боль внизу ноги. – Больно…

– Соня, как ты? – взволновалась Диана. Благо она вовремя успела отпустить меня, и поэтому сама не завалилась.

– Нога… кажется, я ее рассекла обо что-то, – прошипела я, усаживаясь на холодную металлическую поверхность и поднимая штанину. Тут подоспел машинист. Вокруг собрались уже все пассажиры несчастного поезда. Молодой парень присел и стал освещать мою ногу фонарем.

– Да, открытая рана, но неглубокая, жить будешь, – усмехнулся по-доброму он. – Есть чем перевязать?

Не успела я ответить, как Диана сорвала с моей руки косынку и стала обвязывать ею ногу.

– Я понимаю, что это твоя любимая бандана, но нога тебе еще пригодится, а ее ты и постирать можешь, – рассудительно заговорила она. Лицо Дианы было мокрым и опухшим из-за слез, но все-таки в таких ситуациях она еще могла соображать.

– Да, хорошо, – согласилась спокойно я, наблюдая за действиями подруги, которые были немного контуженными из-за стресса. Когда перевязка была окончена, я попыталась подняться. Нога болела несильно, но все-таки идти мне было некомфортно.

– Твоя подруга поможет тебе дойти? – обратился машинист больше к Диане, нежели ко мне. Она благородно кивнула, беря меня под мышку и устраивая мою руку на своем плече.

– Хорошо, не останавливаемся. Если что, кричите, – дал последнее указание молодой машинист, пристально оглядев нашу парочку, а затем вернулся в начало колонны.

– Как нога? – спросила обеспокоенно Диана, придерживая меня. Все-таки идти сама я, в принципе, могла, просто подруга, держащая меня, ускоряла этот процесс.

– Нормально, – улыбнулась я одобрительно. – Только вот бедная моя бандана, наверное, вся пропиталась кровью. Нелегко будет ее отстирать.

– Зато нога целая останется, и никакая зараза туда не попадет. Черт знает, что делается в этих грязных туннелях, – подруга брезгливо оглядела окружающую нас атмосферу.

– Ну, возможно.

Дальше до станции мы добирались без всяких происшествий. Мне даже показалось, что дошли мы вполне быстро. Хотя, судя по измотанному виду Дианы, я поторопилась с выводами. Она знатно перенервничала. Думаю, ей будет лучше переночевать у меня. Все-таки мой дом ближе этой станции метро. Это я ей и предложила. Видимо, в свете последних событий она не хотела оставаться одна и потому с радостью приняла мое предложение. Тут же затрезвонили телефоны, и не только у нас с Дианой, но и у всех пассажиров. На станции ошивалось значительно больше народу. Видимо, мы не одни такие. Хотя машинист вроде упоминал, что перекрыто все движение метрополитена из-за перебоев с электричеством. Я заставила маму сильно поволноваться. Мне пришлось долго объяснять ей, что произошло. В итоге она приняла это и успокоилась, поняв, что со мной все в порядке.

К моему дому мы с Дианой добирались уже на ночном автобусе. Когда мы сумели дойти до парадной, то были сильно истощены физически и морально.

В квартире мама тут же засыпала нас расспросами о случившемся. Мы с Дианой охотно поделились не самыми лучшими за этот день впечатлениями за чашкой чая. Мама внимательно слушала нас, каждый раз меняясь в лице по мере продолжения нашего рассказа. Как только дело дошло до раненой ноги, она тут же вскочила и побежала за аптечкой.

– Что ж ты сразу не сказала, что повредила ногу? Рану необходимо обработать, – вернулась мама уже со светлой коробочкой в руках. Диана сидела рядом со мной в соседнем кресле и наблюдала за всем этим со смягченным взглядом. Теперь она окончательно успокоилась и пришла в нормальное состояние. Все-таки мы чуть не пережили ту самую незаурядную ситуацию из фильмов ужасов, когда группа людей оказывается пленниками в темном туннеле с опасным маньяком. А если бы мы наткнулись на него?.. Мама закатала мою штанину и немного изумилась.

– Вы же сказали, девочки, что перевязали рану косынкой? Ее нет, – мама недоуменно оглядела нас с Дианой. Мы переглянулись, и Диана вынесла очевидный вердикт.

– Видимо, слетела с ноги, пока шли до станции. Видели бы вы, Рима Леоновна, в какую раскоряку мы с Соней добиралась по этому туннелю, не удивлялись бы так.

Я насторожилась. По-моему, Диана перевязала ногу очень крепко, сделав даже узел. Она, конечно, была в неадекватном состоянии, но с повязкой справилась на отлично. Странно. Мама пожала плечами и принялась обрабатывать ногу.

– Жаль, это была моя любимая бандана, – наигранно расстроилась я.

– Я тебе новую подарю, – приложив сердечно руку к груди, пропела иронично Диана. Я шепеляво засмеялась.

После чаепития мы с Дианой по очереди сходили в душ, и я постелила ей на полу матрас с целой кучей подушек и толстых одеял, как она любит. Когда подруга вошла в комнату с мокрыми волосами, она сразу заметила эту кучу белья. Диана была в футболке и шортах, в которых я спала каждую ночь. Сама же я надела новую, только что распакованную пижаму, которую недавно подарила мне мама. Давно хотела ее примерить. Подруга с разбега плюхнулась на матрас, закопавшись сразу в три одеяла, а четвертое подложила под себя, чтобы было мягче спать.

– Ты меня слишком хорошо знаешь, Даос, – обратилась по фамилии ко мне Диана.

– Еще б! – загордилась я, залезая под свое одеяло на кровати. Хм, судя по всему, мама поменяла постельное белье, так как простыня, наволочки и пододеяльник были накрахмалены. Я заметила, что у Дианы лежат все те одеяла, под которыми уже долгое время спала я.

– Слушай, тебя не смещает, что ты спишь вся в моем белье? – покосилась я на подругу.

– Нет, а что? – округлила глаза Диана. – Это же твое белье. Чего мне брезговать?

– Ну тогда ладно.

– Не, если ты, конечно, мочишься каждую ночь, то я настою на том, чтобы ты поменяла мне белье, ха! – пошутила подруга.

Я кинула в нее плюшевого медведя.

– Сейчас будешь спать на балконе! – хихикнула сардонически я.

Диана состроила мне рожу и тоже посмеялась.

– Получается, завтра есть уважительная причина не ходить на учебу? – намекающим тоном спросила она. Я ухмыльнулась заговорщически и покосилась на календарь, висящий над кроватью.

– Видимо, завтра у нас внеплановый выходной, Базарова, мы имеем право на моральную компенсацию, – так же по фамилии ответила я подруге.

– Ну и чудненько, – прячась с головой под одеялами, не своим голосом театрально протянула Диана. Я издала смешок, а затем погасила свет и упала на подушку, почти сразу же отключившись. Все-таки день сегодня был тяжелый и насыщенный.

 

День 2

Я проснулась от звенящей боли в голове. Я приподнялась на локтях, хватаясь за черепушку. Перед глазами все прыгало и скакало, словно мне показали испорченный слайд. А в ушах моих стоял тонкий и высокий звон, который замедлял работу моего мозга. Что происходит? За окном, кажется, совсем не было солнца. Вчерашняя райская погода сменилась на пасмурные грозные тучи, которые так и норовили разверзнуться громом и молнией, спустив весь свой гнев на неблагодарный город.

– Диана, – позвала я жалобно подругу, но ответа не последовало. И кто из нас еще Соня?

– Диана! – настойчивее повторила я. – Блин, Базарова!

Несмотря на дикую головную боль, я все же нашла в себе силы, чтобы корпусом склониться вниз с кровати, дабы разбудить подругу, но, на мое удивление, матрас был пуст. На нем валялись лишь помятые и разбросанные во все стороны подушки и одеяла.

– Диана? – тихо спросила я непонятно у кого. Я встала с кровати и, держась рукой за стену, прошла в гостиную, но там я также никого не обнаружила. Комната мамы была пуста, а кровать заправлена. Это и неудивительно. Сегодня понедельник, и мама на работе с самого утра. Кстати, а сколько сейчас времени?

В прихожей я взглянула на часы и изумилась тому, насколько долго я спала. Полпятого вечера. Хм, но я никогда не сплю так долго, даже если очень сильно устану. Тогда где же Диана? Я обошла всю квартиру, но не нашла ее. За окном прогромыхало, и это еще больше стало нагнетать на меня.

Я вышла на кухню, включив верхний свет. На столе лежала искомканная грязная записка. Почерк был похож на дианин, но присутствовало ощущение, что написано это было наспех.

Прости, но мне не спится в твоей квартире. Снятся кошмары, поэтому я предпочту пойти к себе домой. Я взяла ключи. Занесу позже. Надеюсь, ты еще не проснешься к тому времени.

Твоя подруга

Что за бред? Твоя подруга? Диана никогда так не написала бы… Что происходит? И откуда она взяла такой листок бумаги, словно из помойки? Здесь явно что-то нечисто. Я вновь вернулась в прихожую и толкнула входную дверь – она была заперта.

Как такое возможно? Диана без спросу взяла ключи и ушла, даже не разбудив меня, чтобы предупредить? Оставила какой-то клочок бумаги? Это очень на нее не похоже. Но из этого напрашивается вывод, что ушла она после мамы, иначе бы та заметила такие странности и растолкала бы меня. Ушла подруга все равно очень давно, так что не имеет смысла уже думать о том, как это произошло.

На всякий случай я открыла дверь запасным ключом, так как мои ключи действительно пропали, и вышла на лестничную площадку. Она пустовала и была безмолвна. Все окна были плотно закрыты. Ничего не обнаружив, я вернулась в квартиру, закрыв за собой дверь.

Чувство тревоги стало нарастать все больше и больше, и вот я уже нервно расхаживала по гостиной туда-сюда и думала, что могло побудить ее сделать это. На телефонные звонки она не отвечала, а вскоре телефон подруги и вовсе стал недоступен. Да что же это такое? Пришлось позвонить маме Дианы.

– Алло, – послышался в трубке легкий голос женщины.

– Антонина Степановна? – осведомилась я официальным тоном.

– Да, – тут же насторожилась женщина.

– Вас беспокоит Соня Даос, подруга Дианы, – тоненьким голоском начала говорить я, переминаясь с ноги на ногу.

– A-а, Сонечка, здравствуй, а я уже хотела тебе звонить! – обрадовалась почему-то мама Дианы.

– Звонить? Мне? Зачем? – не поняла я.

– Ну, Диана вчера ночью позвонила, рассказала обо всей этой истории с метро, сказала, что поедет ночевать к тебе и что постарается приехать с утра пораньше, как только вы проснетесь. Но уже почти пять часов, а ее все нет, и мобильник у нее выключен. Она ведь с тобой? Да? – с надеждой в голосе спросила женщина. С меня полил холодный пот, а руки мои задрожали.

– Что значит «а ее все нет»? – обомлела я не на шутку.

– Соня, – тут же изменила интонацию Антонина Степановна, – Соня, где Диана? Она не с тобой?

– Нет… – выдавила я из себя, взяв снова в руки таинственную записку. – Тут вообще очень странная ситуация… я думаю, вам лучше приехать ко мне.

– Господи! Сейчас буду! – со всхлипом сбросила трубку мама Дианы. Я же так и осталась стоять в ступоре с приложенным к уху телефоном. Нерешительно я опустила трубку на базу. Эта записка не вызывала у меня никакого доверия. Ее писала не Диана, и в этом я была точно уверена. Но что же тогда произошло здесь, черт возьми?

Внезапно я услышала какой-то звонкий шум за входной дверью. Я стремглав бросилась в прихожую. Распахнув дверь, я воскликнула:

– Диана?! – Я ожидала, что увижу за дверью подругу, но на лестничной площадке никого не было. Тогда взор мой упал вниз, и я увидела на резиновом коврике свои ключи. В прошлый раз, когда я открывала дверь, их тут не было. Я осмотрела лестницу сверху и снизу, но опять-таки – никого. Только одно из окон оказалось распахнутым настежь. Меня это немного напугало. Тогда я вновь вернулась к ключам. Я присела на корточки и боязливо взяла их одной рукой, пристально оглядывая. Ничего подозрительного: ключи как ключи. Кто их принес сюда? Что за чертовщина вообще творится? Я решила не стоять на лестничной клетке и зайти в квартиру, так как вся эта ситуация меня конкретно уже запугала. Мистика просто какая-то!

Антонина Степановна долго не заставила себя ждать и примчалась меньше чем через час, да еще и не одна, а с отцом Дианы и с полицейским. Сразу с порога она схватила меня за руку и истерично спросила:

– Где моя доченька? Где Дианочка?

Я ошарашенно отступила назад, вырывая свою руку, так как такое поведение со стороны женщины меня напугало. Я и сама сейчас была не в самом лучшем состоянии.

– Антонина, успокойся! Сейчас все выясним, – обнял ее за плечи супруг. Затем он глянул на меня и дал понять взглядом, что его жена на взводе.

– Скоро приедет мама… Я думаю, вам лучше будет поговорить с ней, а я расскажу все то, что знаю сама, – попыталась успокоить я плачущую женщину.

– Дианочка никогда не задерживалась, а если и задерживалась, то всегда… всегда звонила и предупреждала! Но у нее выключен телефон, я думала, что она с тобой, Со-оня, – продолжала рыдать та. Тут уже подключился полицейский.

– Следователь Романов, – представился деловито он, посмотрев на меня и подхватив Антонину Степановну под руку. – София, где у вас тут можно сесть?

Я тут же спохватилась и вышла из некого транса, указав рукой на гостиную. Следователь кивнул и повел вместе с отцом Дианы женщину вглубь комнаты. Я же закрыла входную дверь и прошла за ними. Теперь я вижу, в кого Диана такая нервная… Пришлось дать Антонине Степановне успокоительное, чтобы она сумела немного прийти в себя. Стоило отметить, что родители Дианы были уже в почтенном возрасте, поэтому с их здоровьем шутки были плохи. Немного успокоившись, мама Дианы снова обратилась ко мне.

– Сонечка, расскажи… что случилось с Дианой?

Только я хотела начать рассказ, как следователь меня перебил.

– Постойте. Давайте дождемся всех свидетелей и поговорим уже все вместе. Мне нужно знать все детали пропажи вашей дочери. Я так понимаю, что она действительно исчезла? – взглянул серьезно на меня следователь Романов. Я тут же закивала, понимая, что это так. От этой мысли мне стало горестно. А что, если с Дианой что-то случилось? Или она не в безопасности? А может, это маньяк? Подземный ли?

Мы дождались, пока приедет с работы моя мама. Она была не менее обеспокоена, чем все присутствующие. Мне даже показалось, что ее просто лихорадит от какой-то мысли. Я редко видела свою мать в таком дерганом состоянии. Она просто места себе не находила и постоянно натянуто криво улыбалась, словно стараясь показать, что она ничего не знает, но очень боится. Пока я ждала приезда Антонины Степановны, я решила все-таки позвонить маме и вкратце объяснить ситуацию, чтобы потом для нее не было неожиданностью появление в нашей квартире семьи Дианы. Несмотря на это, она все равно вела себя очень подозрительно. Особенно для меня, ведь я знала маму очень хорошо.

– Здравствуйте, – мама прошла в гостиную и подошла к полицейскому, пожав ему официально и представительно руку. – Рима Леоновна Даос, мама Сони. Здравствуй, Антонина, Леша, – кивнула поочередно она родителям Дианы. На секунду ее взгляд сделался жутко повинным и поникшим, словно это она виновата в пропаже Дианы. Я не сводила настороженного взгляда с мамы. Она, видя, что я неприкрыто наблюдаю за ней, еще больше начала суетиться.

– Следователь Романов Василий Романович, – представился маме полицейский, а затем встал и звучно заговорил. – Итак, теперь я хочу услышать от каждого из вас, что же произошло за эти два дня, включая ночь, желательно в деталях.

Потом следователь достал диктофон и включил его.

– Начнем с вас, Антонина Степановна.

Мама Дианы долгую минуту не могла собраться с мыслями, но потом все же начала говорить, теребя в руке кусок своей юбки.

– Вчера рано утром Дианочка ушла на эту… встречу скейтбордистов. Она несколько раз в месяц ходила на подобные встречи вместе с Сонечкой. Они вместе катаются на скейтбордах, дружат. Примерно в часов двенадцать ночи мне позвонила Диана и сказала, что она с Сонечкой попала в небольшую катастрофу в метро. Отключилась, по-моему, энергия, электричество… – женщине было очень тяжело говорить, поэтому супруг придерживал ее за руку и плечи. – Им пришлось идти по туннелю до ближайшей станции. Дианочка так вымоталась и напугалась, что решила переночевать у Сони. Она так мне и сказала. Потом она сообщила, что будет дома как можно раньше, когда они проснутся. Но ее не было весь день, я волновалась, пыталась дозвониться до дочки, но она не подходила к телефону, а потом он стал вне зоны доступа, и я запаниковала. Тут мне позвонила Соня и сказала, что Диана пропала куда-то… тогда я примчалась к вам и сюда.

Окончив свое повествование, женщина разрыдалась пуще прежнего.

– Я так понимаю, что у вас такая же версия происходящего, Алексей Федорович, – сухо, но задумчиво нацелил свой взгляд на отца Дианы следователь. Тот услужливо кивнул, продолжая поддерживать жену.

– Хорошо, тогда послушаем вас, Рима Леоновна, – тут же переключился он на мою маму. Она конвульсивно вздохнула, опустив глаза и подумав. Мне показалось, что она размышляет, о чем можно сообщить следователю, словно отсеивая некоторые мысли. Ой, как же меня все это напрягало!

– Ну, как и сказала уже Антонина, девочки несколько раз в месяц ездили на сходки скейтбордистов. Все всегда проходило спокойно. Соня и Диана не жаловались. Вот и вчера утром они отправились туда. В двенадцать ночи я сумела связаться с Соней, и она рассказала, что в метро действительно произошла какая-то авария, перебой с электричеством, а потому они застряли в туннеле и вынуждены были идти до станции пешком. Соня приехала сюда вместе с Дианой. Они все рассказали мне в подробностях. Да и по новостям говорили об этом сбое, сами, наверное, в курсе, – следователь Романов кивнул, прикрыв утомленно глаза. – Диана выглядела усталой и изнеможенной после такого приключения, сами понимаете. Девочки устали. Попили чаю с печеньем, я обработала рану Сони, которую она получила в туннеле, споткнувшись, – следователь придирчиво взглянул на мою перебинтованную ногу. – А потом они сходили по очереди в душ, легли спать. Утром в семь тридцать я ушла на работу. Заглянула в комнату к девочкам, они еще спали. Диана была в порядке. – Тут мама невольно сбилась, прокашлявшись и отведя взгляд вбок. – А часов в пять вечера мне позвонила Соня и рассказала о том, что Диана при странных обстоятельствах пропала…

Мама окончила рассказ, и следователь Романов перекинулся мгновенно на меня.

– София, что за странные обстоятельства ты имела в виду?

В комнате на меня смотрели все, ожидая моего решающего слова. Я нервно сглотнула, глубоко вздохнув.

– Просто… вчера все было нормально. Ничего подозрительного. Ну, кроме этой аварии в метро, но все обошлось без происшествий, да и Диана была в относительном порядке. Конечно, ее напугала вся эта ситуация, но не более. Мы пришли, как говорила мама, попили чаю, поговорили, помылись и легли спать. А сегодня я проснулась где-то в половине пятого вечера. Не знаю, почему я так долго спала… Наверное, мой организм пережил стресс. Но, проснувшись, рядом с собой я не обнаружила Дианы. Она просто исчезла. На кухне я нашла эту записку, – я протянула следователю грязный клочок бумаги, в который он внимательно уставился.

– Это почерк вашей дочери? – он протянул записку родителям Дианы. Антонина Степановна дрожащими руками взяла заветную бумажку и бегло прочитала написанное.

– М-м, немного похоже, но как-то чересчур криво. У Дианочки почерк более аккуратный, каллиграфический, а этот… как курица лапой, – вынесла неутешительный вердикт мама Дианы. Тогда я точно убедилась, что писала это не она, но свои догадки решила оставить пока что при себе. Полицейский вновь уставился на меня требовательным и холодным взглядом. Тогда я нехотя продолжила.

– Дверь в квартиру была заперта. А потом… – И тут я поняла, что сказанное мною будет звучать, как полный бред. Я же не могу сказать, что сначала ключей не было и что потом Диана со скоростью метеора заскочила на лестничную площадку, оставила их и выпрыгнула в окно? Конечно же, это лишь запутает следователя и он подумает, что я фантазирую или хочу скрыть детали. Видимо, придется мне сказать что-то другое, что звучит хотя бы приблизительно, как правда.

– Что потом? – строго спросил он.

– Потом я вышла при помощи запасного ключа и обнаружила свои ключи, которые она, видимо, оставила, когда уходила. Или же занесла мне их, пока я еще спала.

– Где?

– На коврике перед дверью, – почти не соврала я. Да, пожалуй, так будет лучше. Ну не рассказывать же мне, что ключи возникли неизвестным мистическим образом, пока я была в квартире! И что я услышала эти странные тренькающие звуки, словно их кто-то принес.

– Хм, – задумался следователь, что-то решая про себя. – Дальше что было?

– Ничего, – вздохнула тяжело я, усаживаясь на подлокотник дивана. – Я забеспокоилась, позвонила Антонине Степановне и маме, рассказала все. Дальше по сценарию. Вы все знаете.

Следователь еще некоторое время выжидающе смотрел мне в глаза, но я выдержала этот визуальный контакт. Потом он удовлетворительно кивнул и выключил диктофон.

– Так-с, – выдохнул он напряженно, доставая какую-то папку из своей сумки за плечом. – Значит, будем оформлять исчезновение без вести. Записку я изымаю как улику. Придется пройтись по всем ее друзьям и знакомым. Мне нужны адреса и телефоны.

После оформления и занесения обстоятельств дела в протокол следователь Романов небрежным взглядом осмотрел мою комнату, но ничего подозрительного, что могло бы навести на след Дианы, не нашел. Он сделал тривиальный вывод, что Диана все же сама вышла из моей квартиры, оставила ключи на коврике, а по дороге уже пропала. Тогда он попрощался со всеми и ушел. Мама и родители Дианы посидели в гостиной, попили чай. Моя мама выслушала и Антонину, и Алексея. Она очень сильно сочувствовала им, как и я. Мне было невыносимо оттого, что я не знала, где находится сейчас моя подруга. Ее телефон по-прежнему молчал. Мне пришлось связаться со всеми ребятами, позвонить всем нашим знакомым, но никто не видел Диану. Я места себе не находила. Когда же стрелки на часах приблизились к десяти часам вечера, я сдалась. Это был Сизифов труд – обзванивать всех-всех. Я и так знала, что она пропала без вести, и ни у кого из знакомых ее точно нет. Оставалось только ждать и надеяться, что Диана все-таки найдется. Но странности ее исчезновения никак не выходили у меня из головы. Я все время прокручивала заново все подробности, пытаясь сообразить, что же по-настоящему случилось в тот период, когда ушла моя мама, а мы спали в комнате.

– Может быть, следователь упустил что-то значимое… – пробубнила я себе под нос, сидя за письменным столом. Решение пришло незамедлительно. Я решила, что мне стоит осмотреть комнату внимательнее. Может быть, я найду то, что скрыто от невооруженного взгляда?

Долгий час я лазала по всем уголкам своей комнаты чуть ли не с лупой, как Шерлок Холмс, изучая каждый миллиметр пространства. Мне не удалось обнаружить ничего. Только ручка, которой, возможно, воспользовалась Диана, чтобы написать записку. Или ею воспользовался кто-то другой. Но факт оставался фактом: ручка валялась там, где ее быть не могло, – под ковриком рядом с моей кроватью. Однако мне не хотелось думать о том, что кто-то посторонний мог побывать в моей комнате и причинить вред лучшей подруге. Тогда логика вывела меня на то, что если здесь и был кто-то чужой, то он точно влез через окно. Видимо, следователь не мог допустить подобной мысли, поэтому не стал прорабатывать пространство около окна. Судя по всему, он решил вообще сильно не заморачиваться с этим делом. Подумал, наверное, что подросток решил сбежать от своих родителей на время. Учитывая гиперопеку над дочкой со стороны родителей, я бы предположила то же самое, но я знала куда больше, чем этот глупый следователь.

Я подбежала к подоконнику и раскрыла окно, отдернув предварительно шторы и тонкий тюль. Мне хватило секунды, чтобы понять, что мои худшие опасения подтвердились. На оконной раме я увидела грязный отпечаток чьей-то руки и удивительно глубокие царапины. Но подождите, я же живу на тринадцатом этаже! Как бандит мог забраться сюда? Ведь сточная труба далеко от моего окна, да и сомнительно, что она выдержала бы вес больше кошачьего. Кто же тогда приходил ко мне в комнату сегодня ночью? И как он открыл окно без взлома? Стекло было цело, а механизм на ручке – нетронут. Действительно, мистика просто! И кто же в такое поверит? Явно не следователь Романов. Сочтет, что я глуплю. Нет… с этой историей мне предстоит разбираться самой. Господи! Только бы Диана была цела и невредима, пожалуйста!

Когда я высунулась из окна, то поняла, что точно так ничего не увижу. На улице было уже достаточно темно. Пришлось взять телефон и включить фонарик. То, что предстало моему взору, повергло меня в лютый шок. Я увидела мелкие, но видимые следы крови – капельки, которые местами были размазаны так, словно что-то тащило Диану вниз.

– Боже!.. – всплакнула я. – Только не это…

Я надеялась, что это всего лишь краска, но внутреннее чутье подсказывало мне, что это была именно кровь. Я села под подоконник, обняв колени, и заплакала. Плакала я редко, а если и делала это, то по очень веским причинам. Сейчас я уже не могла держать себя в руках. Я просто молилась, чтобы Диана была жива и чтобы это нечто не возвращалось сюда больше.

Я решила, что мне стоит стереть следы крови. Я не знала, зачем я это делаю, но вот я, как дура, посреди ночи высунулась из окна и стала изо всех сил тереть губкой мелкие следы, до которых только могла достать. Неужели подсознательно я думала, что вину могут свалить на меня? Нет. Я бы в жизни не причинила Диане никакого вреда, и все это знают. Тем более уж не выпихнула бы ее из окна. К тому же явно, здесь побывал кто-то третий. И этот кто-то был не просто бандитом или маньяком… А хуже всего было то, что он мог в любой момент вернуться сюда и преспокойно войти в комнату, как и той ночью. Он мог прийти за мной. Что поразило меня больше: я ведь сплю очень чутко, и малейший шум может разбудить меня. Почему же я не услышала того, что произошло здесь? Меня очень удивило, что я проснулась после такого только спустя долгое время.

Хм, судя по тому, насколько легко смываются следы обыкновенной теплой водой с мылом, это действительно была кровь. Дьявол! Как же так?

В моей голове сейчас проигрывались сотни возможных сценариев произошедшего, и один был страшнее другого. Получался настоящий фильм ужасов. Стивен Кинг мог бы написать книгу, если бы узнал об этом.

Когда работа была окончена, я решила лечь спать. Перед сном ко мне зашла мама, чтобы пожелать спокойной ночи. Я не выдержала и расплакалась прямо перед ней.

– Тише, Сонечка, тише, родная! – крепко обняв, утешала меня ласково мама. – Диана найдется, я уверена, вот увидишь. – Но слова ее, на удивление, звучали предательски фальшиво.

Ох, мама! Если бы это было так, то я не рыдала бы сейчас, как последняя истеричка. Я ведь уже знала, что если Диану и найдут, то только в сводках некролога.

Пасмурная ночь застала меня врасплох. Я не могла уснуть. Я постоянно прислушивалась к разным звукам и шорохам и не могла взгляда отвести от окна. Когда же усталость все-таки начала брать свое и я потихоньку начала засыпать, я услышала звук открывающегося окна. Кто-то встал на подоконник. Мне хватило секунды, чтобы, не глядя, выбежать из комнаты в спальню матери. Меня била крупная дрожь, а на лбу у меня выступила испарина. Я даже не оглянулась, но я знала, что он в моей комнате.

– Соня? – мама поднялась с кровати и включила лампу на тумбочке. Ее свет ослепил меня. – Что с тобой?

– Мама, мне не спится. Можно я некоторое время посплю с тобой, пожалуйста, – я пыталась говорить как можно более нейтрально, хотя скачущая интонация выдавала мой безумный страх, который комом застрял в горле. Мама недоверчиво оглядела меня, а затем кивнула, двигаясь на другой край постели. Я пристроилась с ней рядом. Хотя дверь в ее комнату была плотно закрыта, а под кроватью спокойно посапывала и хрюкала Жирушка, мне все же было дурно. Голова моя кружилась, и я не знала, о чем можно думать в такой ситуации. Я же не могу вечно спать с мамой. Когда я вспоминала эти звуки и ощущения: открывающееся окно, шум улицы, врывающийся без спроса в комнату, топанье ног по подоконнику, чье-то тяжелое дыхание, прохладный ветер, коснувшийся моей шеи, – мне становилось очень плохо, и голова моя шла кругом. От безысходности хотелось рыдать. Ведь я знала, что не смогу постоянно прятаться от него, кто бы он ни был. Он пришел за Дианой, теперь ему нужна я. Но почему? Внезапно мама приподнялась на локтях, тяжело вздохнув. Она включила лампу. И вновь сияние искусственного свечения меня ослепило, пришлось зажмуриться.

– Может, ты объяснишь, чего ты боишься? – мягко спросила она, садясь на кровати. Ее добрые понимающие глаза заставляли меня все рассказать ей, и мне ничего не хотелось скрывать от мамы, ведь она, как Диана, самый близкий и родной для меня человек. Немного подумав, я решила все-таки обо всем ей поведать.

– Кто-то пришел сегодня ночью в мою комнату, – начала я, и мама громко вдохнула в себя воздух, словно ожидала подобного, но не хотела слышать.

– Я догадывалась, – она отрешенно отвела взгляд в сторону.

– Ты знала? – тут уже подскочила я. Волосы мои смялись и были чуть влажными от ночного пота.

– Диана пропала не просто так… Хотя изначально он шел за тобой, – очень странно начала говорить мама. – Боюсь, теперь он не отвяжется, пока не получит то, что ему нужно. Черт! Я надеялась, что просто накручиваю себя, но нет, определенно нет…

– О чем ты говоришь? – мама не на шутку пугала меня. По виду говорила она весьма серьезно.

– В ту ночь, когда вы вернулись с Дианой, ты привела что-то за собой. Я ощущала его присутствие рядом с домом, но он не решался войти, пока ты рядом со мной. Он знает, что с такими, как я, лучше не связываться, продуманный гад! И все-таки он осмелился войти. Не думала, что он настолько дерзок. Видимо, сильно хочет забрать свое. – В этот момент мама сама на себя не была похожа. Исчезли прежние легкая добродушность и прозорливость. Сейчас мама выглядела сосредоточенной и сердитой, чего я никогда прежде не видела.

– Я тебя не понимаю, что происходит? Объясни мне! – не выдержала я и закричала. – Я напугана так, как никогда прежде. Кто он? И что с Дианой?

Мама перевела на меня основательный, но какой-то чопорный взгляд, которого я тоже раньше никогда у нее не видела. Меня вновь пробила дрожь, и ее уже было не унять просто так.

– Ох, ты помнишь рассказы твоей прабабушки Катарины? – почему-то спросила мама, тяжело вздохнув. Я призадумалась, воскрешая воспоминания из глубин своей памяти.

– Конкретно? Про что? Про то, что в нашем роду жили ведьмы? Ну да, она травила в детстве мне эти байки! – вспыльчиво говорила я.

– Это правда. Это проклятье передается женщинам нашего рода через поколение. Твоя прабабушка Катарина – ведьма, я и тетя Анита – тоже. Если у тебя родится дочь, то и она унаследует эту способность, – очень значительно сообщила мне мама. – Я понимаю, что сейчас, в наше время, это звучит как полный бред, но все же поверь мне. Ведь я твоя мать и никогда тебя не обманывала.

У меня в голове не могло такое уложиться. Мама? Тетя Анита? Прабабушка Катарина? Они ведьмы? Хм, а я думала, что у прабабушки маразм в плане того, что она собирает всякие травы и корешочки, хранит какую-то допотопную книгу, называя ее книгой тайных познаний. Это же звучит как вымысел писателя.

– Почему ты называешь этот дар проклятием? И я… – начала я, и мама резко оборвала меня низким голосом.

– Тебе удалось избежать этого, так как ты родилась в промежуточное поколение. И поверь мне, тебе очень повезло, что ты не видишь и не чувствуешь того, что ощущаем мы. Это очень трудно, и не каждый может с этим справиться. У Катарины была родная сестра. Она покончила с собой, так как не могла видеть мир по-иному. Она хотела обычной жизни, и я тоже хочу, и Анита, поэтому ты должна радоваться, что не получила этого. Ведьма – это не прямое название женщины, которая вершит колдовство и может управляться с силами природы, заклинаниями, хоть отчасти это и правда, но сильно приукрашенная. Ведьма от слова «ведать», то есть знать, владеть тайными знаниями, видеть то, что не подвластно глазам обычного человека, а это очень страшно. И не всегда эти знания нужны нам в жизни. Многие из них мешают и причиняют вред. К примеру, знание того, что за моей дочерью охотится баггейн, – последнюю фразу она произнесла надрываясь. Ей было отчего-то невыносимо тошно.

– Кто? Баггейн? – не передать словами, в каком шоковом изумлении я сейчас пребывала.

– Я расскажу тебе все то, что знаю сама, София, а дальше ты уже сама решай, верить мне или нет, – смиренно произнесла мама, глядя на меня глазами, полными жалости и сострадания. Она не врала мне, не пыталась запугать. И ей я бы поверила в любом случае. Вот только сама мысль о том, что все сверхъестественное, оказывается, реально существует в нашем мире, да и еще в моей семье, навевало на мысли о безумии.

– Я слушаю, – приготовилась я к рассказу, усаживаясь на кровати. Глаза мои слезились, и я никак не могла контролировать это.

Мои слезные железы не слушались меня, пуская слезы тогда, когда им этого хочется.

– Много-много лет назад на этих восточнославянских землях жили так называемые волоты, или велеты. Еще их называли асилками. Это были великаны, которые воздвигали горные кряжи, прокладывали моря и реки, распоряжались лесами. Под их началом было много племен-предков мифических существ, и все они жили в мире и гармонии между собой и людьми, природой. Но волоты настолько чванились своей силой, что стали угрожать Богу, и тот уничтожил их, покарав при этом все мифические племена под их началом, прогнав их под землю. По легендам, спустя столько лет, под землей сумели выжить только некие баггейны, так их назвали жители острова Мэн. Этих существ видели не только на этих землях, но и за морями, так как они могли спокойно передвигаться под землей по всему миру. Они создавали целые подземные города, огромные системы пещер, это была великая подземная цивилизация мифических существ. Ходят слухи, что они не просто выжили, а изжили другие племена существ, чтобы остаться единственным видом под землей.

– А… кто такие эти баггейны? – задала я рискованный вопрос.

– Грубо говоря, это оборотни. Но не те, которых ты привыкла видеть в фильмах и о которых читала в книгах. Это мерзкие, злокозненные монстры, жестокие и агрессивные, кровожадные. Они ужасные, свирепые и уродливые чудовища. Баггейны – хищники, они плотоядные изверги. И люди являются для них настоящим деликатесом. Баггейн способен вырастать до исполинских размеров и принимать любое обличье, поэтому они жутко опасны. Он может также притвориться человеком, но если ты присмотришься внимательнее, то заметишь у него заостренные кверху уши, когти и клыки, которые он не может прятать и которые сильно выдают его. К тому же они как жители подземелья не любят солнце. Они могут ходить днем, но ультрафиолетовое излучение сильно сказывается на их дееспособности. В пасмурный, бессолнечный день они, в принципе, чувствуют себя неплохо, но настоящая сила баггейна раскрывается только под землей или в ночное время суток.

– И это существо охотится за мной?.. – жалобно пробормотала я, потупив взгляд.

– К сожалению, да. Я не понимаю, почему оно забрало Диану. Ему нужна была ты. Но этот баггейн очень силен. Он усыпил и меня, и тебя, чтобы выкрасть Диану, ведь я хотела помешать ему. Они и это могут. Все-таки мифические существа порой обладают какими-то удивительными способностями. До кучи подобное магическое насилие над волей стерло наши воспоминания об этой зловещей ночи. Тебе – наверное, насовсем, ибо ты человек; а мне – на время. Когда ты позвонила и рассказала о случившемся, то память вернулась ко мне, но было слишком поздно, – муторно, срываясь, говорила мама. – Мне жаль, но, я думаю, теперь ты понимаешь, что Диана, скорей всего, уже мертва.

Слезы спокойно покатились по щекам из моих глаз. Сейчас я не способна была на бурные эмоции, так как мой мир перевернулся, и мне требовалось время, чтобы привыкнуть к этому. Теперь все будет по-другому.

– Мама, что делать?.. – обратилась я к ней минорно, но по-болезненному флегматично.

– От баггейна только одно спасение – дать ему то, чего он хочет, – нехотя заговорила она.

– И ты отдашь ему меня? – ужаснулась я. Тут мама вздрогнула, словно очнулась, и привлекла меня к себе.

– Что ты такое говоришь?! Я хочу защитить тебя. Ты моя плоть и кровь, я никому тебя не отдам. Пусть сама умру, но ни один баггейн не получит мою дочку! – горячо произнесла она, крепче прижимая меня к себе. Тут я дала волю чувствам и заплакала навзрыд. Мама тоже плакала, но более спокойно.

– Это… это баггейны похищают людей в метро? – спросила я, хлюпая носом.

– Они, кто же еще, – тихонько всхлипнув, ответила презрительно мама.

– Уже два года. Почему раньше они не высовывались? Сидели бы и дальше в своих этих подземных пещерах! – мне передалась ненависть мамы к этим существам.

– Этого я не знаю. Знаю только, что они не остановятся. То поселение, которое находится в нашем метро, – оно не единственное. В мире очень много племен баггейнов. Только одни ведут себя тихо, вылезая на поверхность, чтобы поохотиться на животных, дабы прокормить себя, нападая на людей только при крайней необходимости. А другие – кровожадные гурманы, вроде наших – убивают и едят людей, совершенно не заботясь о природном балансе.

– Мамочка, мне страшно, а вдруг он похитит меня? – запаниковала я, пытаясь успокоить себя материнским теплом и защитой родного человека. Теперь я знала, что из себя действительно представляет моя мама, но мне не было страшно, так как я чувствовала, что она любит меня и хочет уберечь от опасности.

– Я не позволю этому грязному монстру хотя бы притронуться к тебе пальцем! Он не посмеет! Они боятся ведьм, так как мы можем нанести им существенный вред, но не убить. Хоть баггейны и не бессмертны: они подвержены старению, как и мы, их можно ранить – но убить их сложно, – пыталась утешить меня мама, гладя по голове.

– Я надеюсь, что он оставит меня в покое… – уставившись кататонично в окно, сказала я непонятно зачем.

– Как бы мне этого хотелось, но это навряд ли. Они ни перед чем не останавливаются.

 

День 3

Проснулась я в обнимку с мамой. Видимо, сегодня она решила взять выходной, так как на часах было уже десять часов утра, а она все еще спала, крепко прижимая меня к себе, как сокровище. На улице было опять пасмурно, что не порадовало меня в связи с новой поступившей недавно информацией. Теперь любой бессолнечный день был опасен для меня так же, как и ночное время суток. Постепенно все встало на свои места. Только я никак не понимала нескольких вещей. Во-первых, почему он охотится именно за мной, чем я привлекла его? Во-вторых, зачем этому баггейну понадобилась Диана? В-третьих, почему их племя стало похищать людей из метро? Ведь раньше они этого не делали, хотя, как я поняла из рассказа мамы, и жили здесь под землей довольно давно.

Мама открыла глаза и посмотрела на меня сонным взглядом.

– Доброе утро, Сонечка, – улыбнулась она нежно. Боже, как же я любила свою маму!

– Доброе утро, мамуль, – я подставила ей лоб, и она поцеловала его.

– Хорошо, что ты не пошла сегодня в институт. На улице пасмурно, – тут же посерьезнела она, посмотрев сурово в окно. Выглядела она уставшей и не выспавшейся.

– Ты хорошо спала сегодня? – спросила я, садясь на кровати.

– Я почти не спала. Этот урод всю ночь провел около нашего дома. Стоило мне задремать, как он тут же влезал в твою комнату и направлялся сюда. Приходилось всю ночь наблюдать за его передвижениями вокруг нашего дома.

После этих слов сердце мое невольно сжалось, я уставилась в одну точку и стала теребить золотой кулончик на шее. От одной мысли, что он был здесь, так близко, мне становилось нечем дышать.

– И как быть дальше? – повернулась я к маме. – Спать по очереди? Нести вахту? Будить в случае опасности? Мы же не продержимся так долго.

– Я уже придумала. Конечно, я знаю только о происхождении баггейна, о его способностях, но о том, как с ним бороться, как защититься от этой твари, сказано лишь в книге тайных познаний твоей прабабушки Катарины… – потерев красные глаза, оповестила меня мама.

– Значит, едем к прабабушке?

– Да, собирайся.

Спустя час мы с мамой вышли из парадной. Она выглядела очень подозрительной: постоянно оглядывалась и пыталась держаться рядом со мной.

– Он рядом? – боязливо спросила я, пока мы шли до машины.

– Поблизости… – процедила сквозь стиснутые зубы мама. – Ишь как ты ему приглянулась!

– Хватит! – вздрогнула я. – Не хочу такое слышать.

– Хах, а что, как тебе перспективка? Ведь все эти девчонки, фанатеющие от мистических саг, даже и представить себе не могут, как по-настоящему выглядят все эти монстры: вампиры, оборотни, демоны, – усмехнулась язвительно мама. – Ничего привлекательного. Чудовища в фольклоре – они и в жизни такие.

– Только не говори, что вампиры и оборотни существуют… – садясь на переднее сиденье машины, промычала я.

– Я и не говорила. Ты сама сегодня ночью, кажется, все прекрасно поняла, – усаживаясь на водительское место, подмигнула мне мама. – Пристегнись!

Я закатила глаза, приоткрыв от пугающих мыслей рот.

– Мне пока баггейна хватает, спасибо…

У дома прабабушки и тети Аниты мы оказались уже в три часа дня, они жили в пригороде. К тому времени погода яснее не стала, что опечалило меня. На пороге нас встречала прабабушка в пышном ярком сарафане. Ее черные волосы были убраны в высокий большой пучок на голове. Бабушка всегда была крупной высокой женщиной, но сегодня она почему-то показалась мне больше обычного.

– Я ждала вас, – улыбнулась она ехидно. – Видимо, Софи теперь в курсе нашей семейной тайны?

– Бабушка, – мама обняла ее и поцеловала в щеку. – Да. В свете последних событий пришлось просветить малютку.

Катарина выжидающе уставилась на маму, сердито приподняв густо накрашенную бровь.

– Что еще за события?

– Давай я в доме все расскажу, – внезапно забеспокоилась мама, подталкивая меня скорее войти в дом. Бабушка лишних вопросов задавать не стала, так как увидела что-то за спиной моей мамы, и глаза ее сверкнули каким-то гневным пламенем.

– Быстро в дом… – проскрежетала она одними зубами. Страх снова накинулся на меня, и я опрометью бросилась в дом, за мной вошла мама и закрыла дверь, оставив прабабушку на пороге.

– А как же прабабушка Катарина? – обеспокоилась я.

– Она прогонит нашего незваного гостя и вернется, – слабо улыбнулась мама, снимая туфли. Я неуверенно посмотрела на нее и тоже сняла кроссовки. Бабушка вернулась весьма быстро, потирая ладони. Она была очень сердита и чем-то взбешена.

– Грязные твари, совсем уже страх потеряли! Суются в логово ведьм! И что этому баггейну тут понадобилось? – вопросительно, но очень требовательно посмотрела на мою маму Катарина. Моя прабабушка отличалась крутым и жестким нравом. С ней лучше было по пустякам не припираться и делать то, что она говорит. Некрасов про таких женщин писал: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».

– Твоя правнучка, – честно ответила мама, хотя от страха перед своей бабушкой окосела.

– Рима! Как ты допустила?! – взвыла свирепо. Мне показалось, что даже стены дома затрещали. Тут со второго этажа по лестнице спустилась тетя Анита в легком белом платье.

– Сестренка, привет, давно не виделись, – мирно заулыбалась она, подходя к маме и обнимая ее. Мама же начала хвататься за нее, ища спасения от гнета бабушки.

– Не укрывайся за сестрой, негодяйка! – не унималась Катарина.

– Бабушка, ну что ты так кричишь на Риму? Что она сделала? – непринужденно и изящно спросила Анита. Тетя же была полной противоположностью прабабушки Катарины: легкая и ненавязчивая, гибкая в общении с человеком, мягкая и спокойная. С ней было договориться куда проще, чем с прабабушкой. Хотя тетя Анита была единственным человеком, который мог воздействовать на Катарину посредством своей успокоительной и светлой ауры, как бы забавно это ни звучало.

– Привела за собой баггейна, который охотится на нашу Софочку! – повысила еще больше голос прабабушка. Тут улыбка спала с лица Аниты, но легкость ее никуда не исчезла.

– Это плохо, – промолвила она, опустив голову. – Но, я думаю, это вышло случайно. Баггейны не выбирают себе жертв специально. Это весьма спонтанный процесс, сама знаешь.

Катарина прорычала что-то невнятное, покраснев от гнева, но тут же успокоилась. Анита творила с ней чудеса!

Дом прабабушки выглядел очень старым, но при этом красивым, благородным. В нем присутствовали многочисленные элементы кантри, а сам интерьер заставлял почувствовать домашний уют и тепло родного места. Здесь было спокойно, и можно было не волноваться о всяких баггейнах. В доме всегда пахло разными благовониями и травами. Только теперь я понимаю почему. Раньше я думала, что прабабушка просто сходит с ума по народной медицине, поэтому так помешана на разных специях и корешочках, но сегодняшняя ночь явственно дала понять мне, что мои родственники не так просты, как кажутся на первый взгляд.

– Что ты хочешь от меня, Рима? – проходя в гостиную, властно спросила Катарина.

– Мне нужно знать, как защитить дочку от баггейна, – уверенно сказала мама. В ее интонации читалась также и взыскательность. Прабабушку это явно поразило, так как она вылупилась на маму так, словно та сдерзила ей.

– Я так понимаю, нужно нести книгу тайных познаний? – разрядила обстановку своим воздушным смехом Анита, уносясь в дальнюю комнату. Катарина только хотела возразить и разверзнуться новым приступом гнева, как Анита тут же выпорхнула из комнаты, неся на своих тоненьких ручках гигантских размеров необъятную книгу. Она свободным грациозным движением положила ее на круглый стол рядом с окном. Катарина на этот раз внимательно оглядела меня и тяжелой рукой открыла книгу, начиная резко листать страницы.

– Ты что-нибудь кому-нибудь отдавала в последнее время из личных вещей, Софи? – спросила дотошно Катарина.

– Нет, – честно ответила я, почувствовав некоторую сконфу-женность перед могучей прабабкой.

– Странно. Должно быть то, с помощью чего этот монстр нашел тебя. Ладно. Это ты выяснишь для себя позже. Сейчас нам необходимо создать амулет, который сможет защитить тебя от этого грязного существа, – менторски рассудила Катарина, кажется, найдя нужную страницу. – И берегись, баггейны очень коварные и вероломные создания. Этот пойдет на все, чтобы снять с тебя амулет, но ты ни в коем случае не должна расставаться с ним, а иначе случится беда. – Катарина посмотрела мне прямо в глаза, отчего по спине у меня пробежал холодок. Я и раньше ощущала силу, которая исходила от прабабушки, но, узнав ее истинное происхождение, мне стало совсем не по себе.

– Х-хорошо, я поняла, – я улыбнулась бегло.

– Анита, Рима, за мной. И прихватите книгу! – начал командовать этот Сталин в юбке. Я до сих пор не понимала, как моя мама могла жить с этой женщиной в одном доме столь долгое время, когда только-только переехала в Россию. Я бы давно воспользовалась схемой: «Зажигалка, бензин – и нет проблем».

– Доченька, посиди тут, пожалуйста, хорошо, – кротко улыбнулась мама, чмокнув меня в макушку.

– Ладно, – уселась я на диван и включила телевизор. Женщины удалились из комнаты на второй этаж, забрав с собой книгу.

Прошло достаточное количество времени. Я сидела и старалась сосредоточить свое внимание на передаче о животных, но мое внимание отвлекло какое-то резкое движение за окном. Я заранее знала, что ждет меня, поверни я голову, но все-таки я сделала это. И тут я увидела его. Моего кровожадного охотника. Он стоял, приблизившись к окну настолько близко, что его дыхание ощущалось, наверное, на стекле. Его даже не смущал колючий кустарник, росший под окном, который резал ему ноги. Я сидела в ступоре и хотела закричать, но не могла, так как он приковал меня к себе каким-то животным магнетизмом. Выглядело это существо как обычный молодой мужчина лет двадцати пяти или тридцати, но его и вправду выдавали заостренные кончики ушей и ужасные грязно-желтые когти, как у зверя, которыми он скреб по подоконнику, словно упрашивал меня впустить его внутрь. Клыков я увидеть не могла, так как он улыбался одними губами, но такой улыбкой ухмылялся Ганнибал Лектер, прежде чем сожрать очередную жертву. Меня затрясло, а глаза мои, казалось, сейчас выпадут из орбит. Голову я вжала в плечи так сильно, что ощутила боль в районе ключицы.

Так это он был прошлой и этой ночью в моей комнате. И это он был настолько близко ко мне, что я могла даже ощущать его присутствие рядом с собой. От этой мысли внутри меня стал нарастать волнительный ком, который ленивой тягучей волной стал распространяться от низа живота по всему телу. Я не могла оторвать глаз от окна, а он так и продолжал там стоять. Тут он очень медленно повернул голову чуть вбок, едва обнажив зубы. Я, кажется, побелела, а душа моя ушла ниже пяток, туда, откуда прибыл он. Вместо зубов у этого создания действительно были большие остро заточенные клыки. Зубы у него были просто ужасными: неухоженными, с мутным налетом. Этот мужчина выглядел как дикарь, сбежавший из леса. Местами на его теле и рваной, потрепанной одежде я видела засохшую грязь и… кровь. Господи! Да он издевается!

На баггейне были черная кожаная косуха, темно-синие джинсы и какая-то буро-красная футболка, с которой сливались сухие пятна крови. И весь, весь его облик был неотесанным и каким-то плебейским. Он действительно выглядел так, словно вылез из-под земли. Когда я начала немного привыкать к постоянному чувству страха, я сумела задержать свой взгляд на лице баггейна – до этого я старалась бегать глазами, чтобы не видеть этой жути. У него были длинные, четко очерченные губы неестественного бледно-розового оттенка. Они растрескались от сухости, а в уголках виднелась запекшаяся кровь из маленьких ранок. У мужчины была блеклая кожа какого-то мраморно-серого цвета, поэтому его угольночерные грязные волосы и широкие брови сильно контрастировали и выделялись. Его узковатые и продолговатые глаза, похожие на лисьи, смотрели на меня неотрывно все это время. А их насыщенный голубовато-серый цвет то темнел, то светлел в зависимости от мыслей баггейна. Высокие отбитые скулы с абсолютно отсутствующими выпуклостями в области щек говорили о том, что он много дрался и получал по лицу. К тому же я заметила его отличительную черту – шрам на половину лица, который затрагивал и левый глаз с бровью, как бы разрезая их поперек. Казалось, что его очень давно ранил какой-то дикий зверь, оставив на лице своей огромной и опасной лапой эту бледно-бежевую отметину. В совокупности все это выглядело настолько отвратительно, что у меня начались даже позывы к рвоте. Он выглядел яростно, необузданно и страшно. Настоящий монстр…

Тут мужчина резко перевел взгляд куда-то в сторону лестницы, а затем вновь плавно на меня, не переставая при этом плотоядно улыбаться одними губами. Внезапно его губы дрогнули, и он приставил к ним указательный палец с омерзительным острым когтем, делая знак «тише». Я заметила, что у него очень крупные и грубые ладони с большими кривыми пальцами. И вдруг он исчез. Только дернулся, и вот за окном уже никого нет. Ну и скорость! Стоит быть начеку. По лестнице тут же стали спускаться прабабушка, Анита и мама. Катарина за что-то ворчливо отчитывала своих внучек.

– Твой амулет готов, дорогая, – прабабка подошла ко мне сзади и положила свою громоздкую руку с ужасно старческим маникюром мне на плечо. Я вздрогнула.

– Что с тобой? – более мягко обратилась та ко мне. – Словно приведение увидела, такая бледная.

– Ничего. Просто задремала, – соврала я правдоподобно. Катарина подозрительно меня оглядела, хмыкнув, а затем дала знак, чтобы я поднялась с дивана и повернулась к ней спиной. Я так и сделала.

– Подними волосы, – повелительно приказала прабабушка. Я повиновалась. Тут мне на грудную клетку поверх золотого кулончика опустилось что-то тяжелое и холодное – какой-то металл. Я посмотрела вниз и увидела довольно большой амулет: фиолетово-розовый камень, вставленный в резную железную оправу с черными камушками по бокам.

– Это серебро с морионом и корундом, на амулете лежит аркан защиты от злых мифических существ, так что можешь быть спокойна. Пока эта штучка на тебе, ни один упырь со злыми намерениями к тебе и близко не подойдет! – уверенно и самодовольно произнесла прабабушка с торжественной интонацией. Я обняла ее и искренне отблагодарила за такой дар, а затем и тетю Аниту.

Мы с мамой задержались на обед, а только затем поехали домой. В дороге я стала расспрашивать ее о ритуале. Мне представлялось, что они, как в фильме, стоят втроем над котлом, взявшись за руки, впав в транс, и призывают высшие силы помочь им в изготовлении амулета. Настоящие «Зачарованные»!

– И что вы делали, чтобы создать этот амулет? Наверное, призывали всяких духов и готовили зелья, читали заклинания? – загорелась я. Мама прыснула сардонически и ответила:

– Мы больше искали этот амулет на чердаке, ползая на карачках и травясь пылью из сундуков и бабушкиными старыми духами. А наложить аркан на предмет – это минутное дело. Прочитать наговор и все – дело сделано.

– Ну вот, а я-то думала, что вы что-то сверхъестественное делаете! – наигранно надула я губы и скрестила руки.

– Ведьмы, по сути, не занимаются колдовством. Мы только ведаем и владеем тайными знаниями. На деле все не так литературно и поэтично, как в книгах и фильмах, Соня, – остудила мой пыл мама, следя за дорогой.

– Еще скажи, что вампиры некрасивые и от них воняет, а оборотни ненакачанные и неблагородные? – усмехнулась я.

– Да, так чаще всего и бывает, – разрушила все мои розовые фантазии мама.

– Ой, ну зачем ты так?! – засмеялась я. После получения амулета мне стало гораздо спокойнее и я надеялась, что смогу вернуться к обыденной жизни. Жаль только, что Диану не вернуть. От этой мысли я снова загрустила, но мама, поняв причину моей скорби, сказала добросердечно:

– Я думаю, Диана сейчас в лучшем мире, не беспокойся. Время лечит. Ты забудешь об этом и вернешься к нормальной жизни, даже несмотря на то, что узнала о существовании сверхъестественного на нашей земле. В конце концов, не каждому доступно такое знание. Считай себя особенной.

Я постаралась прислушаться к словам мамы, но далось мне это нелегко, ведь я не могла расстаться с воспоминанием о Диане так скоро. И что же будет с ее несчастными родителями? Каково это – потерять единственного любимого ребенка? Надеюсь, этот баггейн сгорит в аду.

Этой ночью я спала в своей комнате очень чутко, и никто ко мне так и не пришел. Но все же я боялась засыпать крепко, так как неуверенность в амулете все-таки колыхалась внутри меня. Я боялась, что ведьмы могли допустить ошибку при наложении аркана, и тогда этот баггейн запросто сумел бы забрать меня, но этой ночью ничего зловещего не произошло. Более того, я сумела выспаться и дала такую возможность маме. Сегодня наша квартира была тиха и спокойна. Никаких мифических созданий, кроме одной ведьмы, в ней не было.

 

День 4

Утро выдалось солнечным, что вдвойне порадовало меня, ибо проснулась я целехонькой. Счастью не было предела, поэтому на радостях я решила отправиться в институт. О Диане я старалась не думать, так как прекрасно понимала, что стоит допустить мне хотя бы одну мысль о ней, я мгновенно разревусь и вновь замкнусь. Я не хотела этого, не хотела думать о смерти лучшей подруги. Я хотела вернуться к нормальной жизни. Ради Дианы и ради мамы.

Я сходила в душ, не спеша позавтракала, оделась, пытаясь подобрать вещи в тон к моему новому аксессуару. Единственным минусом этого амулета было то, что он мало к чему подходил из моей одежды, но и эта проблема была решаема. Надо было только подумать, куда можно присобачить его еще, кроме как на шею.

Из дома я выдвинулась в хорошем расположении духа, отвергая любые мысли о Диане в своей голове. Меня даже не напугал тот факт, что придется ехать на метро. Все равно ко мне теперь никто из этих упырей притронуться не может. До института я доехала, как и ожидалось, спокойно и без напастей. Мне на секунду даже стало казаться, что никаких баггейнов в моей жизни и не появлялось, что все события прошедших трех дней я сама себе надумала, а в реальности ничего такого и не было. Но амулет, болтающийся на шее, четко напоминал мне о том, что только благодаря нему я сейчас жива и могу ходить по этой земле.

В аудитории меня встретили бурным ликованием. Ко мне тут же подвалили одногруппники, и начались бесконечные расспросы по поводу моему двухдневного отсутствия. Пришлось объясняться, что уезжала по семейным делам, ведь отчасти это было правдой. Все равно в такую безумную историю мало кто поверил бы.

Пары из-за непривычки тянулись бесконечно долго, и иногда я все-таки предавалась меланхоличным порывам, вспоминая о Диане, которая подсознательно присутствовала во всех моих мыслях. Это было не так-то легко – выкинуть лучшую подругу из головы, несмотря на то что она уже мертва. Я все еще бережно хранила образ этой прекрасной девочки славянской внешности на скейтборде, которая когда-то каталась со мной бок о бок и весело посмеивалась каждой моей шутке. Даже дианины нервные истерики сейчас вызывали у меня только умиление и ностальгию, и я бы с радостью выслушала бы еще сотню таких вот выносов мозга с ее стороны, лишь бы она была живая и здоровая. Но этого уже не вернуть. Никогда. Даже погода, казалось, загрустила вместе со мной, и солнце заволокло серыми печальными тучами. Надо было брать с собой зонт, но я, как всегда, не подумала об этом.

– Пока, Соня, до завтра! – кричала мне моя одногруппница по имени Слава, махая рукой. Я помахала ей в ответ, дружественно улыбнувшись во весь рот. Теперь можно поехать домой, взять доску и покататься в каком-нибудь скейт-парке, чтобы отвести дух и расслабиться после учебы. Ох, скоро еще эта сессия! Нужно и к ней успеть подготовиться. Пора бы уже потихоньку браться за учебники и конспекты. Мои мысли прервал низкий грубый голос.

– Пытаешься вернуться к нормальной жизни всего за один день? – Я обернулась и обомлела от шока. Передо мной стоял он, мой баггейн. Я вскрикнула и отпрыгнула от него на метр, как ошпаренная.

– Прочь! – воскликнула я, хватаясь одной рукой за амулет. Он выглядел в точности так же, как и вчера у дома прабабушки. Только на этот раз на нем была чистая одежда, хоть и заметно поношенная, да и сам мужчина выглядел как-то опрятнее. Руки он держал в карманах своей косухи – скрывал когти.

– Ха-ха-ха! – он громко и заливисто рассмеялся, обнажая клыки и запрокидывая голову назад. Я поморщилась от отвращения и страха. Затем баггейн вернулся в прежнее спокойное состояние, неприятно хрустнув шеей в обе стороны.

– Что тебе нужно от меня? – прошипела я.

– Сама знаешь, чего я хочу, – какой-то простецкой интонацией ответил он, будто бы брал взаймы у меня обыкновенный диск или книгу.

– И что же мне теперь? Снять амулет и попрыгать весело к тебе в пещерку, чтобы ты меня там разделал, как поросенка? – усмехнулась язвительно я. Амулет придавал мне уверенности в себе. К тому же вокруг было полно студентов. Он не мог ничего сделать мне здесь.

– Ну, я, конечно, немного не так себе это представлял, но если ты хочешь, я могу проявить этикет за ужином в качестве твоего последнего желания, – поддержал мою иронию мужчина. Оказывается, он не такой примитивный, как я себе это представляла.

– Ну уж нет, спасибо. Вынуждена отклонить твое предложение касательно романтического ужина при свечах в пещере. Адьес, троглодитос! – я развернулась, демонстративно помахав ему ручкой, но тот и с места не сдвинулся, продолжая лукаво улыбаться и буравить меня каким-то заговорщическим взглядом типичного злыдня.

– Значит, и с подругой ты увидеться не хочешь, София? – я резко затормозила, и до меня дошло, к чему тот клонит.

– Что ты сказал, придурок? – яростно метнула я в него молнии из глаз. – Сожрал ее, так прояви хоть уважение и промолчи, долбаный ты каннибал. Или баггейны, как я себе это и представляла, совсем пещерно-первобытные создания?!

Казалось, мои злость и дерзость только забавляют этого упыря. Он не отвечал агрессией на мою неистовость, хотя мама предупреждала меня, что они весьма несдержанны и не привыкли проявлять манеры.

– Ты не о том подумала, – улыбнулся он по-кошачьи. – Она жива.

– Что?! – тут внутри меня все перемешалось, и я не знала, как реагировать на это. Одновременно и радость, и испуг пронзили все мое существо, и я хотела только одного – вновь увидеть Диану.

– Ты лжешь! – решила проверить я его. – Почем мне знать, что ты говоришь правду?!

Баггейн беспечно пожал плечами.

– Я не собираюсь ничего тебе доказывать. Я лишь предоставляю тебе выбор: ты снимаешь свою побрякушку и самолично приходишь ко мне или сегодня я отужинаю твоей подружкой. В конце концов, я не могу вечно держать ее на привязи, а питаться мертвечиной – это не совсем полезно для меня: все равно что полуфабрикат съесть, а я слежу за своим здоровьем, как-никак, – легкомысленно рассуждал мой убийца на ровной интонации.

Меня поражала та беззаботность, с которой он говорил о таких омерзительных вещах. От шока я даже выпучила глаза и тупо уставилась на этого дикаря.

– Ну так что? – обнажил он часть клыков. – Ты придешь?

Меня снова охватила паника, я не знала, что делать. И вновь его эта элементарная интонация сбивала меня с толку. Складывалось ощущение, что он приглашает меня на повседневные дружеские посиделки, а не на «пир во время чумы».

– Заранее предупреждаю: придешь с мамочкой-ведьмой или прабабкой-ведьмой – кто там у вас в семье еще не уродился, я незамедлительно вырежу печень твоей подруженции голыми руками. Люблю начинать с печени – самое вкусное, – хищно оскалился тот.

Я сглотнула. Так что же мне решить? С одной стороны, я не могла предать и отправить лучшую подругу на съедение этому чудищу, но, с другой он мог мне и врать. Ведь я видела кровь у себя на стене, значит, Диана была, как минимум, ранена, а это уже серьезный повод не доверять ему. Тогда я решила поступить хитрее и проверить его. Он ведь, может, не знает, что я видела кровь, несмотря на то что я ее и вытирала. Все-таки ночью мало чего там видно.

– Она цела? – спросила я, словно ничего не подозреваю.

– Не совсем, – честно признался тот без утаек, хитро глянув на меня. – Я немного покусал ее, так как перепутал с тобой, но в целом она в норме. Только напугана очень сильно. Так что тебе лучше поспешить. Но ты и сама знаешь. Видела и даже успела замыть кровь своей подруженции.

«Черт, черт, черт!!!» – просто орала я про себя. И зачем я только полезла убирать эти следы?! Теперь точно придется рисковать.

На первый взгляд мне показалось, что этот монстр говорит правду, по крайней мере, я хотела в это верить, так как у меня появлялась иллюзорная надежда. Диана, возможно, еще жива. Я подозрительно оглядела его и решила выяснить все до конца, чтобы в дальнейшем могла точно знать, какие действия мне предпринимать насчет этого существа.

– Что значит: перепутал со мной? – я сделала несколько шагов вперед, чтобы нашу беседу не слышали окружающие, так как количество студентов после окончания четвертой пары увеличилось.

– То и значит, – моргнул он, понизив голос. – Она пахла, как ты, вот я и принял твою подруженцию за тебя. Торопился. Думал, что урву лакомый кусочек, а на деле взял обычную безвкусную девку.

– Я попрошу тебя выбирать выражения! Это все-таки моя подруга! – возмутилась я, но тот лишь еще шире улыбнулся, покосившись странным взглядом на меня. – Как это?

– Ну, обычно. От нее пахло тобой. Видимо, на ней были твои вещи.

И тут до меня дошло, о чем говорит баггейн. Ведь мама рассказывала, что они как животные, хищники, следовательно, ориентируются в поиске добычи по запаху. В ту ночь мы обе принимали душ, и я спала во всем чистом и новом, а вот Диана была буквально окутана моими вещами и моим бельм, поэтому он нас и спутал. На самом деле он приходил тогда за мной. Вот дьявол!

– А как ты нашел меня? – продолжила я допрос, который совершенно не смущал баггейна. Он с секунду поглядел прямо мне в глаза, отчего у меня по спине пробежал целый ворох мурашек, а затем извлек из кармана косухи мою окровавленную бандану, которой Диана перевязывала мне ногу в туннеле. Его когтистая рука плавно придерживала яркий кусочек ткани, который колыхался в воздухе. Я покорчилась от отвращения.

– Животное! – оскорбительно выкрикнула я.

– Не спорю, – лукаво произнес он, убирая свой трофей обратно в карман. – Но ты слишком вкусно пахнешь. Такой аппетит у меня давно не вызывал обычный человек.

От этих слов захотелось как-то закрыться, поэтому я скрестила руки и покачала головой.

– Избавь меня от подобных высказываний, – угрюмо и серьезно отрезала я.

– Как скажешь, принцесска, – усмехнулся он удовлетворенно. – Ну так что ты решила?

– Ничего.

– Значит, я могу съесть твою подружку? – наигранно расстроился он, опустив сильно уголки губ вниз. – Хм, очень жаль. Она не такая вкусная, как ты, да и пахнет от нее плохо. Совершенно не вызывает желания. Но не буду роптать на «такого прекрасного» бога, коль он послал мне скромную, но съедобную пищу. Все-таки это сможет удовлетворить мой голод.

– Скотина, – выругалась я на него снова. – Как ты можешь так говорить?! Она же человек.

– А я баггейн, и я питаюсь людьми. Что дальше? – безаппеляционно выбросил он из себя, мгновенно поменявшись в лице и интонации. Теперь я ощущала скрытую угрозу в его словах.

– Неправда! Многие из вас охотятся на животную дичь, а людей трогают крайне редко! – воспротивилась я, как ребенок.

– Ну, все мы разные племена. У нас едят только людей. Животными пусть питаются неудачники, которые боятся людей и пресмыкаются перед ними, украдкой выползая ночью, чтобы поохотиться, – идиоты! К тому же животные не такие питательные, как вы, – указал он на меня когтистым пальцем, состроив гримасу.

– Ты за это еще поплатишься… – пригрозила я ему.

– У меня в руках твоя подружка, так что не думаю, – нахально заулыбался тот, игриво подпрыгнув на месте. – В общем, как надумаешь, приходи. Я буду ждать тебя сегодня после закрытия метро в том туннеле, в котором ты потеряла бандану, так удачно сведшую нас вместе. Думай быстрее, я очень голоден.

После этой фразы он снова дернулся и исчез так, что я и глазом моргнуть не успела. Шустрый, однако, тип.

Я пришла домой и была полностью убита. Все мои мысли были только о Диане, которая сейчас наверняка еще жива и нуждалась в моей срочной помощи. Как я могла оставить ее там одну? Я даже не представляю, насколько ей сейчас страшно. Бедная моя Диана! Она с ума сходит, наверняка. Нет, я просто обязана вытащить ее оттуда! По-другому нельзя. И пусть меня убьют, сожрут, покромсают, но я вызволю Диану из убежища этих каннибалов. Она не должна страдать за меня, ведь изначально этот упырь охотился за мной, а не за ней, и я виновата в том, что он нас перепутал. Время исправлять ошибки. Я отправлюсь ночью в туннель и встречусь с этим баггейном. Хочет он этого или нет, но он вернет Диану на поверхность. Я добьюсь этого даже ценой собственной жизни.

Все время до вечера я блуждала по квартире и пыталась придумать план, но в голову мою ничего не шло. Я даже не представляла, где он может держать Диану. Тогда мне подумалось о том, что придется ориентироваться на месте, а это было неимоверно рискованно. Я могла еще больше навредить Диане. Чувство беспомощности давило на меня и заставляло нервничать. Я уже тысячу раз представила себе, как я приду в этот темный туннель совершенно одна, как меня там встретит он, этот психопат, как поведет меня в свое логово, чтобы… убить. Я иду на свою собственную смерть добровольно. Докатились! Но так у меня будет шанс спасти Диану, и если у меня это получится, то я ни о чем не буду жалеть. Только так я сумею спасти подругу и подарить ей жизнь. Без меня она пропадет и умрет унизительной болезненной смертью. К тому же она ранена и напугана – медлить нельзя. Я взглянула на часы – было около десяти вечера. Небо уже потемнело и угрожающе нависло над городом. На улице стало очень душно – идет гроза. Ночью, кажется, разразится гром. Отличный предвестник предстоящей смерти от рук баггейна. Что ж, если это моя судьба, то так тому и быть. Главное, чтобы мама не прознала, а иначе она никуда меня не отпустит или – еще хуже – пойдет туда вместо меня, тогда Диане точно не жить. Я не могу допустить, чтобы мама заподозрила меня.

Ближе к одиннадцати часам я тихонько выбралась из своей комнаты и на цыпочках прошествовала в прихожую, неся в руках кеды, а за плечами – рюкзак. Я решила, что будет неплохо взять с собой нож, зажигалку, фонарик, перчатки, газовый баллончик, веревку и еще пару спасительных вещей вроде крючьев, самостраховок, карабинов и оттяжек из альпинистского снаряжения, которое нарыла на балконе. На всякий случай. Все-таки я хочу спасти Диану, но оказываться на ее месте мне не охота. Я не собираюсь добровольно сдаваться и ложиться под нож баггейна. Я заглянула к матери в комнату – она задремала за книгой. Я облегченно выдохнула. Ну хоть лишних вопросов не будет.

Ночь впустила меня в свои объятия, и я поддалась ей. Было немного прохладно, прежняя духота отступила, но на мне была довольно теплая толстовка, поэтому я сильно не замерзла. Я подумала, что будет лучше, если я отключу телефон. Все-таки мама спохватится, когда узнает, что я пропала из дома. Я полагаю, ей не составит труда понять, что я затеяла и на какие уловки ради этого пошел коварный баггейн.

Мне пришлось попотеть, чтобы попасть в метро и остаться там после закрытия. Оказывается, там все тщательно проверяют. Я доехала до той станции метро, на которую мы вышли с Дианой и другими пассажирами после аварии. После было самое сложное – нужно было куда-то спрятаться, чтобы меня не сумели найти. Я нашла укромное местечко, похожее на железную нишу между двумя щитами, прикрытую еще одним металлическим пластом. Пролезть сверху не составило большого труда. Перед этим я убедилась, что не попадаю в поле зрения камер. Удачное, однако, место для пряток. Я залезла в нишу и устроилась там поудобнее, стараясь занять такую позу, чтобы не затекали конечности, а это уже оказалось сложнее. Я просидела почти неподвижно около часа. Я слышала, как кое-где слонялись охранники и работники метрополитена. Иногда мне казалось, что моя затея провальная, что меня в любой момент могут раскрыть, и тогда я уже не смогу спасти Диану, но судьба явно благоволила мне, потому что неожиданно в метро погас свет. Я поняла, что оно окончательно закрылось. Но нельзя было упускать из вида то, что тут ходит охрана, и мне стоит быть предельно осторожной. Я выбралась из своего укрытия, неудачно приземлившись и повредив кисть. Я шепотом выругалась, но тут же спохватилась. Станция была безмолвна. Даже слишком. Это начало угнетать меня, и я впервые в жизни очень сильно испугалась. Страх в сочетании с неким волнением, словно перед первым свиданием, сковал меня по рукам и ногам. Идти было тяжело, но я все-таки сумела дойти до края платформы и замереть как вкопанная. Туннель отзывался гулким и еле уловимым уханьем. Глухой звук, похожий на шум, стоял в моих ушах. Так страшно мне не было, пожалуй, никогда. Я встала в полной нерешительности, боясь спрыгнуть, но все мои сомнения развеял звук приближающихся неторопливых шагов.

«Охранник!» – подумала я и спрыгнула, не размышляя, вниз, тут же устремившись в туннель по направлению к своей смерти. Я бежала так быстро, что сбивалась с дыхания. Мне уже было неважно, видел ли меня тот охранник или нет, – сейчас главной моей целью было вызволение Дианы из рук этого урода. Ох, как же сильно я его ненавидела и одновременно боялась! Я понимала, что передо мной, возможно, доисторическое чудовище и что он способен на все ради своего голода. Ведь он хищник, беспощадный монстр, который ни перед чем не остановится, чтобы сожрать меня. Я притормозила, чтобы отдышаться. Оглянувшись, я поняла, что выход далеко. Я пробежала уже достаточное расстояние, и возвращаться назад было поздно. Теперь – только вперед! Давай же, Соня, глаза боятся, а ноги идут. Я пошла вперед быстрым шагом, внимательно оглядываясь по сторонам. Я не знаю, чего больше было в моей душе. Волнительности или же страха? По-моему, хватало и того и того. Этот баггейн действовал на меня необычно, влияя на какие-то потаенные инстинкты моего подсознания, о которых я могу только догадываться. Доселе мне были незнакомы подобные ощущения и душевные порывы, но теперь я четко понимаю, что меняюсь. Хорошие ли это изменения? Тот мужчина, которого я видела, вселял в меня и трепет, и одновременно какое-то дрожащее колебание, похожее на страстную тревогу. По-моему, что-то не так стало во мне, когда в моей жизни появился этот монстр. Он хотел моей плоти, жаждал поглотить меня, и я понимала это, но как должна была реагировать на такое? Возможно, в этом был скрыт и эротический подтекст? Ведь еда порой приравнивается к сексу. Об этом вам скажет даже дорогой дядюшка Фрейд. Но он отвратителен и не может вызывать такие помыслы. Я презирала баггейна всеми силами своего сердца, но какая-то часть моей души, которая поддалась его животному магнетизму, возможно, хотела, чтобы меня съели.

Я остановилась на полпути, вспомнив о том, что не сняла амулет. Я не стала его выбрасывать, но и тащить его с собой даже в рюкзаке или кармане было делом авантюрным, ибо баггейн мог почувствовать присутствие амулета, тогда наша «сделка» накрылась бы. Я стянула серебряное украшение с шеи и положила его под самый толстый провод, который был помечен оранжевой краской. Так, думаю, я сумею найти его в случае необходимости, когда буду спасаться с Дианой бегством… если, конечно, мой еще не придуманный спонтанный план удастся. Господи, помоги мне выжить и выручить подругу!

Пройдя еще какое-то незначительное расстояние, я увидела выскользнувшую из ниоткуда черную фигуру. К гадалке не ходи – это он!

– Я знал, что ты придешь, – заулыбался ехидно мужчина, вставая передо мной. – Я почти не сомневался, ведь ты храбрая моська.

– Заткнись и веди меня к Диане, – сразу перешла я к делу, тут же огрубев. Баггейн приковал свои светлые глаза к моей груди.

– Ты что, ты на грудь мою пялишься? – оскорбилась я, прикрываясь.

– Было бы на что смотреть, тогда возможно, но нет. Меня интересует, куда ты дела амулет? – его слова меня чем-то задели. Баггейн был, как всегда, спокоен и даже уравновешен, хладнокровен.

– Выбросила по дороге к метро… – соврала я.

– Или спрятала, – улыбнулся он хитро, подходя ближе. Я вся сжалась и охнула, когда тот резким движением приблизился ко мне так сильно, что я стала ощущать запах монстра. От него пахло землей, гнилью и мускусом. Ужасное сочетание. Опять начались позывы к рвоте, но я сдержалась, всего лишь зажав рот и нос ладонью.

– О, я понимаю, от меня пахнет не так приятно, как от тебя, но все-таки я не противный, согласись? – он положил свои крупные и грубые руки мне на плечи, и меня пробила дрожь. Показалось, что я вот-вот потеряю сознание. Руки у него были горячими, и этот жар я чувствовала даже через толстовку. Баггейн, как пес, обнюхал меня, закатив от удовольствия глаза.

– Чудный аромат… вблизи ты пахнешь даже лучше, чем издалека, – его слова пугали и вызывали внутри меня трепетание. От волнения у меня прихватило низ живота, а во рту пересохло.

– Уйди… – не выдержала я подобного давления эмоций и оттолкнула его, но тот даже не шелохнулся, хотя я ударила его кулаками в грудь достаточно сильно. Баггейн только опустил руки с моих плеч и как-то мечтательно ухмыльнулся.

– Теперь я просто уверен, что обязан съесть тебя, София, – мое имя в устах этого чудовища звучало порочно.

– Хорошо-хорошо, только отведи сначала к Диане, а потом уже делай то… то, что хочешь, – попыталась успокоиться я после такого тесного контакта с порождением зла.

– Договорились, – приоткрыл он рот, демонстрируя клыки.

Волнение и ажиотаж до сих пор не отпускали меня, взяв в полный оборот.

– Ну так? Куда мне идти? – нерещительно спросила я тонюсенькой интонацией.

– За мной, естественно, – выставив напоказ массивную челюсть, осклабился баггейн.

Мое же внутреннее состояние до сих пор оставалось для меня загадкой, ведь я чувствовала себя так, словно я маленькая девочка и вхожу сейчас в кабинет страшного стоматолога. Внутри меня все коченело, и я совершенно перестала себя контролировать. По мере того, как я шла следом за баггейном, меня все больше била паническая атака, а мои мысли ходили ходуном и не могли собраться воедино.

Баггейн шел впереди меня дальше по туннелю, а я молча следовала за ним, пытаясь придумать хоть что-нибудь, что помогло бы мне и Диане выбраться отсюда. Он молчал и не оборачивался. Шаг его был размеренный и уверенный, что иногда удивляло меня. Для подземного существа он передвигался колоссально ловко и смело. К тому же я уже не раз видела ту скорость, с которой этот мужчина способен исчезать. Видимо, он невероятно силен и изворотлив, это стоит учесть. В тишине темного подземного коридора слышались только наши шаги и больше ничего.

– Куда ты ведешь меня? – поборов свои опасения и робость, решилась спросить я. Как бы я ни хотела казаться уверенной, у меня это явно не получалось. Голос мой дрожал, а внешний вид напуганного котенка говорил сам за себя. Внутри меня бились неодолимая сила храбрости и отваги вместе с фобией перед жутким древнейшим монстром.

– К себе, – туманно ответил тот, даже не обернувшись.

– И где это конкретно? Долго еще?

– Сама скоро увидишь, – голос мужчины стал более раздражительным, поэтому я прекратила свои глупые и бессмысленные расспросы. Так мы продолжили путь. Вскоре баггейн все же остановился, и я затормозила следом. При этом сердце мое подпрыгнуло до горла. Мужчина, не спеша, повернулся к стене туннеля и отодвинул рукой один из проводов вверх. Под ним обнаружился каменный выступ, который баггейн ухищренно вывернул в сторону. Тут же провода, как змеи, расползлись, и перед нами обнажилась открытая стена, которая в ту же секунду загудела, задрожала и начала отодвигаться назад, поднимая клоки пыли и сухой грязи с каменной крошкой. За стеной обнаружился пещерный проход, на стенах которого висели обыкновенные лампочки, соединенные между собой по всей длине каменного коридора черными проводами.

– Дамы вперед, – манерно оскалился баггейн, пропуская меня вперед. Я злостно посмотрела на него и обреченно побрела по коридору. Даже не поворачиваясь, я услышала, как каменная плита вновь вернулась на свое место, а сзади меня очутился мой убийца. Я остановилась, боясь дрогнуться. Отчего-то одна слезинка упала и скатилась по моей щеке. Я даже не знаю, чем было это вызвано. Наверное, тем, что мой конец уже совсем близок. Неужели он сейчас съест меня?

– Ты очень аппетитная, – послышался хриплый натянутый голос за моей спиной. Я судорожно повернула голову в сторону, как деревянная кукла.

– Ты не съешь меня?.. – натужно проскрипела я срывающимся голосом, трясясь, как осиновый лист. Сейчас я чувствовала реальный страх жертвы, словно на меня ведется охота, которая вот-вот будет окончена не в мою пользу. Со спины я ощущала жар, который исходил от тела баггейна. Он стоял очень близко ко мне, но я не видела его, лишь осязала на коротком расстоянии.

– Сейчас нет, хотя хотелось бы, – с трудом оторвавшись от обоняния моего запаха, досадно произнес мужчина, проходя передо мной. – Но все еще впереди, не переживай, у нас с тобой много времени.

– Надеюсь, что нет, – прошептала я так тихо, что тот навряд ли сумел бы меня услышать.

Баггейн пошел вперед, и я нехотя поплелась за ним, шаркая ногами по тонкому слою песка. Коридор казался нескончаемым, поэтому спустя время я изрядно вымоталась. До кучи тут было очень пыльно и нечисто: по углам висела многочисленная паутина, периодически шныряли крысы, исчезая в каменных прорезях, в песке валялся различный мелкий мусор. К тому же я заметила, что стены местами были замараны высохшей кровью. На шероховатостях порой встречались кусочки плоти. Меня могло бы вырвать, но все это не шло в сравнение с одним лишь отталкивающим мерзопакостным запахом баггейна, который удалялся вдаль по коридору, – я еле поспевала за ним.

– Можешь идти медленнее? Я не успеваю! – начала ныть скандально я. Внезапно он остановился, но ко мне не повернулся. Баггейн начал тяжело дышать – его плечи высоко поднимались. Он, кажется, пытался сдержать себя в руках. Я отступила на шаг назад, придумывая срочный план отступления. Но не успела меня посетить и первая мысль, как мой убийца по-медленному угрожающе обернулся, обнажая безумно маниакальную улыбку и сумасшедший взгляд. Я перепугалась до того сильно, что у меня подкосились колени. Я схватилась за неровную шероховатую стену, чтобы не упасть. Как хищник, баггейн начал приближаться ко мне неспешным шагом. Он выглядел могучим и диким, как зверь. Когда монстр приблизился ко мне, я поняла, насколько он больше, выше и мощнее меня. Я встала в ступоре, так как поняла, что мне некуда деваться. Вот сейчас он вонзится в меня своими челюстями и раздерет мою плоть. Но баггейн в мгновение ока поменялся в лице: его помешательство и сумасбродство сменились на хладнокровную издевательскую усмешку. Он схватил меня своей чумазой лапищей за щеки так, что губы мои превратились в бантик. Сильно сжав лицо в ладони, он пригнулся ко мне еще ближе. Его загнутые когти впивались в мою кожу и больно резали. Я прослезилась, а тот лишь злорадно ухмыльнулся, тряхнув самодовольно головой в сторону. Затем он придвинул свое лицо настолько близко к моему, что я ощутила его зловонное дыхание. Мне стало дурно, так как эмоции волнения и омерзения смешались в один большой снежный ком внутри меня. Он приподнял мою голову и заглянул мне в глаза сверху вниз так надменно, что я могла бы счесть это жестом доминантности и превосходства.

– Закрой свой рот и молчи, пока я не разрешу говорить, рыбка моя. – Интонация голоса мужчины была настолько ровной и безэмоциональной, что мне казалось, будто он внушает мне что-то. Он резко выпустил мое лицо из своей липкой омерзительной ладони, и я тут же отпрянула, завалившись назад. Я быстро и конвульсивно дышала, пытаясь прийти в себя, песок подо мной был отрезвляюще холодным, что ускоряло процесс уравновешивания переживаний. Тот звучно усмехнулся, в очередной раз по-злодейски оскалившись, а затем пошел вперед дальше, даже не дожидаясь, пока я встану и отряхнусь. Мне пришлось пробежаться, чтобы не отставать от этого упыря. То, что произошло меньше минуты назад, в точности подтверждало слова моей мамы о том, что баггейны действительно беспощадные и несдержанные чудовища, их жизнь наполнена злобой и жестокостью. Они настоящие агрессоры, хищники во всех своих проявлениях. Видимо, я хорошо взбесила моего «нового знакомого». Лучше мне быть поосторожнее, придется проявлять даже где-то любезность и уступчивость, чтобы добраться до Дианы, не лишившись какой-либо конечности. Щеки до сих пор жгло от такого грубого прикосновения. Кажется, останутся следы от его когтей.

Неожиданно я увидела, что баггейн остановился и стал принюхиваться. Он насторожился и серьезно на чем-то сосредоточился. Я боялась пикнуть, поэтому просто встала сзади него на приличном расстоянии и замерла.

– Не дыши и делай только то, что говорю я, – приказал он и схватил меня железной хваткой за руку, сжав ее так сильно, что мне свело пальцы. Я хотела вскрикнуть от внезапных неприятных ощущений, но тот потянул меня жестко в свою сторону и встал на колено так, словно собрался делать кому-то предложение. Я не успела удивиться, как тот повалил меня и закинул к себе на плечо.

– Ты что творишь? Я тебе не мешок картошки! – запротестовала я подобному некультурному жесту с его стороны, совершенно позабыв о запрете баггейна. Я начала дрыгаться и пинаться, но он с силой сжал мою икру, специально впившись в нее когтями. Я взвыла от боли, закусив губу.

– Не умолкнешь, откушу ногу! – прикрикнул властно тот на меня. – Я же сказал: успокойся, заткнись и не дыши!

«Не дышать? В смысле?» – я поспешно пыталась сообразить, для чего это. Но объяснения мне не понадобились, так как через секунду я услышала, как сюда кто-то приближается – впереди нарастали голоса.

– Притворись мертвой, – уже более сдержанно попросил мужчина, пристраивая меня поудобнее на плече. Он подбросил меня, чтобы немного переместить центр тяжести, отчего я снова выкрикнула что-то непонятное и ругательное.

– Либо ты сама притворишься мертвой, либо мне придется претворить свою просьбу в реальность, – прорычал по-звериному монстр.

– Хорошо-хорошо! – сварливо согласилась я, показательно цокнув языком. После я повисла на плече моего убийцы, как обыкновенная дохлая туша, расслабив мышцы лица и закрыв глаза.

– И не дыши… – уже сквозь стиснутые зубы процедил мужчина, начиная медленно и аккуратно идти вперед. Голоса стали слышаться громче и разборчивее. Это были мужчины. Голоса их, как и у моего баггейна, были грубые, низкие и очень дикие, с нотками дерзости и бесстрашности. Только если монстр, который нес меня на плече, хоть иногда являл собой уравновешенное спокойствие и даже кое-где флегматичность, то эта парочка явно так и сочилась безумием и несдержанностью, судя по тональности их голосов. К тому же их диалект говорил сам за себя.

– Эй, Вадим, а мы думали, ты уже поселился на поверхности. Алика искала тебя там повсюду, – с маниакальной усмешкой в голосе бросил моему маньяку какой-то парень. – Искал жертву? Вижу, что успешно.

– Да, нашел эту, – немного подернув плечом, на котором висела я, нейтрально подтвердил… Вадим. Оказывается, у этих тварей и имена есть. Вот, значит, как его зовут.

– М-м, сочненькая, – просипел вожделенно второй. Меня аж передернуло. Вадим, почувствовав это, посильнее сжал мою ногу, давая понять, чтобы я терпела, хотя сдерживать дыхание, нереально нервничая, было очень сложно.

– Весьма вкусненькую девочку ты отхватил. Счастливчик. А то нынешние девки на поверхности такие гнилые пошли: все полностью пропитаны спиртом и никотином – фу! Всякий аппетит пропадает! – стал причитать первый. Когда я поняла, что мне становится уже нехорошо от долгой задержки дыхания, я легонько потыкала Вадима в спину пальцем. Она была у него просто титановая, словно я дотронулась до металлической скульптуры. Я и раньше замечала, что у него довольно жесткое тело, а его хватка просто стальная, но я не думала, что это действительно так. К тому же на его плече было лежать очень неудобно, ибо оно было жестче, чем деревянные доски, которые клали вместо матрасов в оздоровительных детских лагерях. Мне сдавило буквально все внутренние органы внизу живота. Я чувствовала, что вот-вот сорвусь.

– Ага, – кажется, поняв меня, засобирался уходить Вадим от своих чудищ-приятелей, – я голоден, потом поговорим.

Хм, как-то сурово и строго он с ними… Странно.

– Удачи, – кинул ему с непочтительным вызовом напоследок первый, а второй промолчал. Вадим отошел на дальнее расстояние и резко куда-то завернул, тут я громко вздохнула, набирая полные легкие воздуха. От такого крутого контраста голова закружилась, поэтому, когда Вадим меня небрежно скинул на землю, я не сумела сразу подняться на ноги. На этот раз он не спешил уходить, присел на корточки и посмотрел на меня каким-то недовольным злым взглядом, будто я сильно провинилась.

– В следующий раз препирайся меньше, – тихим, но развязным тоном прошипел он мне.

– Что такого, если другие увидят меня? – не потеряла хватку я.

– Ничего, просто они потребуют, чтобы я разделил тебя с ними, а ты только моя добыча, и я планирую съесть тебя в одиночку. Мертвечина у нас особо не ценится, так что, убивая, мы съедаем жертву сами и сразу, но живых мы делим, так как в живых людях больше питательных и полезных веществ, – объяснил подробно мне все тот. – Поэтому на твою подружку неоднократно уже покушались, но скажи мне спасибо, я отвадил на время от нее моих братьев и сестер неуместной ложью.

Я в шоке, полулежа, сидела на холодном полу, держась за больную голову, вылупившись на Вадима. Он выжидающе продолжил глядеть прямо мне в глаза, видимо, ожидая, что я отблагодарю его, но я не собиралась делать этого. Все поняв, он, кажется, оскорбившись, мотнул головой в сторону, словно получил пощечину, а потом поднялся и продолжил идти, снова не дожидаясь, пока я приду в себя.

– Будь осторожнее. В этих подземных ходах полно моих братьев и сестер. К тому же сегодня для многих ночь охоты. Они будут подниматься на поверхность по этим лазейкам, – Вадим рукой указал на темнеющее отверстие в потолке коридора, которое поросло пыльной паутиной. Как выяснилось позже, их было очень много по всему периметру, просто я раньше их не замечала.

– И много вас тут? – решила выяснить я, сделав интонацию как можно более беспечной. Вадим ответил не сразу, наверное, решая, стоит мне знать об этом или нет.

– Раньше был целый подземный город, в котором жило больше пятисот тысяч баггейнов. Но после того, как вы, люди, начали застраивать землю на поверхности все больше и больше, круша все на своем пути, создавая специально землетрясения для строительных работ; после того, как вы расширили туннели метрополитена, проведя новые ветви, большую часть нашего города засыпало. Он был сильно разрушен, и нам пришлось отстраивать многие его элементы заново, перебравшись на несколько уровней выше, – рассказал Вадим, демонстрируя голосом все свое презрение и неуважение к людям. Я промолчала, так как почувствовала, что он скажет что-то еще.

– Теперь нас осталось здесь чуть больше сотни тысяч, а многие наши племенные реликвии утеряны и похоронены в недрах земли, как и вся моя семья. И все это – по вашей людской глупости и самонадеянности! Из-за вашей жажды расширения территорий! Из-за того, что вы не цените то, что имеете, не уважаете природу и всех ее созданий! Люди алчны – вы всегда хотите большего. Все эти ваши технические прогрессы, нанотехнологии, увеличение потребительских привычек! Вы уничтожаете то, что когда-то подарило вам жизнь, вы ничтожные создания…

Сейчас мне не было страшно, сейчас мне было стыдно, стыдно за людской род. Позорно за то, что слова Вадима – это чистая правда в неприкрытом виде. Мы погубили их народ, поэтому они стали питаться людьми, поэтому возненавидели нас. Теперь понятно, почему они не едят животных, как многие их собратья из других поселений, и дело тут не в питательных и полезных веществах, как говорил Вадим. Все дело в чести их народа, все дело в том, что мы сгубили большую часть их древнейшей истории, которая существовала задолго до нас. Возможно, эти баггейны жили здесь до того, как люди отстроили на поверхности город. Ведь, вспоминая уроки истории, здесь и вправду раньше были леса и поля – живая природа. Получается, это было место их кормежки, их естественная среда обитания. Но и тогда, когда город был заложен, баггейны не стали убивать людей, хотя одному дьяволу известно, чем питались эти создания под землей на такой глубине, если не людьми, но ведь массовые убийства стали происходить в последние два года. И Вадим не врет. За несколько предыдущих лет в нашем городе произошли множественные расширения и изменения: появились новые ветки метро, которые были проложены из-за того, что у города возникли новые расширенные, активно застраивающиеся территории. Вокруг нашего города и вправду вырубили уже много лесов, осушили десятки озер и рек, проложили сотни дорог. Раньше я не задумывалась об этом, но теперь мне кажется все это ужасной и непоправимой ошибкой людей. Ведь баггейны старались все это время жить в мире, не трогая нас. Но из-за ненасытности людского рода им не осталось ничего, кроме как мстить и питаться нами. Экологи давно говорили, что многая дичь сбежала из пригородов и окраин города из-за большого количества строек. Машины и строители пугают диких зверей, и они переселяются в другие места. У баггейнов просто не осталось источников корма, кроме людей, которых действительно развелось слишком много в последнее время. Мы разрушили старинный город, целую цивилизацию подземных жителей, которые жили и не знали бед, пока сюда не вторглись люди, крушащие все вокруг.

Я остановилась как вкопанная на месте, поглаживая себя по плечам, словно мне было холодно и я пыталась согреться. Мне стало так жалко, так печально. Ведь я никогда раньше не принимала во внимание подобную тему для серьезного размышления. Я, как типичный человек, жила, засоряя окружающую среду. Я такая же эгоистка, как и все остальные люди. Я не благодарна природе, а ведь она многое нам дала, подарила. Без нее человек не добился бы того, что имеет сейчас, но и этого ему мало. Вадим прав, прав, прав! Мы хотим больше. С каждым днем наши потребности растут, но из-за этого страдает та самая великая сила, которая помогла нам в свое время. Как же это мерзко! И это не они жуткие монстры, а люди. Вот кто тут настоящее зло. Я заплакала. Что-то в последнее время слишком много слез в моей жизни, раньше я не рыдала на пустом месте. Я становлюсь, видимо, слишком мягкой и сентиментальной. Но мне искренне жаль народ Вадима. Во всем виноваты люди.

Вадим, поняв, что я не иду за ним, развернулся и сначала холодно посмотрел на меня. Увидев, что я стою, дрожу и плачу, он, кажется, оторопел.

– Ты чего?.. – не понял он; по-моему, его лишь взбесили мои слезы. – Не думай, что сможешь разжалобить меня своими соплями. Я не ведусь на эти жалкие трюки.

– Я не потому плачу, – содрогнулась я от слезных конвульсий, – а потому, что мне стыдно за свой народ. Мы и вправду сгубили ваше племя. Если бы мы были более внимательными к природе и не стремились к наживе, к расширению своей собственной зоны комфорта, то все было бы хорошо, ваш город не был бы разрушен и все жили бы в мире и гармонии. Мне так жаль! Прости!

Но мои пламенные речи явно не трогали баггейна, так как на его лице не дернулась ни единая мышца. Он так и смотрел на меня с ледяным презрением и высокомерием.

– От твоих слез и слов история не перепишется, – натянуто прогудел он, потупив взгляд. – Прекрати рыдать – меня это раздражает – и иди за мной.

После этого он развернулся и потопал дальше. Я же вытерла слезы, пытаясь собраться с чувствами, и пошла за ним. Теперь же мне вдвойне было не жаль умереть. Не только за Диану. Таким образом я могла хоть отчасти – самой малой – искупить вину людского рода перед Вадимом, перед всеми баггейнами. Они пострадали зазря, только лишь по вине глупых и эгоистичных людей. Как низко!

Мы шли с Вадимом, виляя из коридора в коридор. Казалось бы, он сам не знает, куда идти, но его уверенный и решительный, широкий шаг говорил об обратном. Я хотела о многом его расспросить, ведь я прониклась жалостью к его народу. Теперь мне стала ясна причина их ненависти и агрессивности. Они, может, и остались омерзительными существами, но только снаружи. Внутри они ничем не отличались от какого-либо другого народа, даже от людей, а может, были даже и лучше. Спустя еще какое-то время я все-таки решилась на отчаянный шаг – заговорить с Вадимом.

– Слушай, – начала я очень неуверенно. Он едва заметно вздрогнул от сердитого возмущения, что я смела заговорить первая. Баггейн ничего не сказал, видимо, ожидая продолжения моего изречения или надеясь, что я заткнусь.

– Ты сказал, что твоя семья… погребена? – я не знала, как сказать мягче. Меня вообще поразил тот факт, что у них приняты семейные отношения. Я слишком сильно недооценивала их своеобразную цивилизованность, даже если она и отличалась от нашей. Кажется, этот баггейн сильно переживал по поводу разлуки с семьей.

– Да, – бросил он настолько грубо и резко, что я чуть не споткнулась на месте.

– Это из-за… обрушения города?

– Да, – услышала я ровно то же в ответ. Я горестно замолчала, сдерживая очередной приступ рыдания, чтобы не вывести Вадима из себя. Он вновь остановился и повернулся ко мне лицом. Снова непроницаемая маска закрытости и нежелания общаться застыла на нем.

– Моя семья, как и многие другие из нашего племени, пала жертвой обрушения почти всего нашего подземного города по вашей милости. Это произошло неожиданно, в то время я был на поверхности. Искал добычу для племени за городом, в лесах. Когда вернулся, все шахты и туннели были завалены. Мне пришлось долгое время рыскать под землей, чтобы найти малочисленных уцелевших. Когда все выжившие собрались воедино, мы поняли, что понесли капитальные потери. Тогда нам пришлось перебраться повыше, чтобы отстроить новый город. Этим мы до сих пор и занимаемся. Я рассказал все, что ты хотела бы, пожалуй, услышать, а теперь, сделай милость, закрой свой рот и не открывай его, пока я не велю! А иначе я точно что-нибудь откушу тебе, и ты будешь умирать еще медленнее и мучительнее, чем планировалось изначально! – взбесился окончательно Вадим. Я испугалась даже не того, что услышала, а того, что увидела, а увидела я нечто невообразимое. Его глаза на миг приняли совершенно другую форму и цвет, а кожа на шее и руках стала какой-то грязно-коричневой и неровной, словно изуродованной. Когти Вадима заострились и стали больше, а руки его, кажется, удлинились и огрубели еще сильнее. Он трансформировался во что-то жуткое. Я отошла немного назад, пытаясь не смотреть на это. Подобная мутация быстро пропала, когда Вадим отвернулся, потеряв меня из поля зрения. Он резко завернул в очередной поворот. Я еще немного постояла, пытаясь понять, что я только что увидела, но потом решила, что это, скорей всего, его истинный облик, ведь мама рассказывала, что баггейны лишь прикидываются иногда людьми. Их настоящий образ отвратителен и чудовищен. От этой мысли мне вновь стало не по себе, хотя и изначально вся эта ситуация казалась мне абсурдной. Несколько дней тому назад я и подумать не могла о существовании ведьм, баггейнов и их подземной цивилизации, о всяких вампирах и оборотнях, но, как выяснилось, это правда. Значит, наш мир гораздо многограннее, чем принято считать. И не все в нем так поверхностно, как это может показаться поначалу.

– Мы пришли, – после очередного закоулка Вадим остановился перед массивной деревянной дверью средневекового типа. Я молчала. Мне не хотелось ничего говорить, так как я не желала вновь увидеть этого мужчину разъяренным. Так я действительно могла и не добраться до Дианы.

– Прежде чем мы войдем, ты должна снова притвориться мертвой, как в тот раз. Теперь тебе придется собрать все свои силы, если ты хочешь увидеть подругу. Идти до моей пещеры достаточно долго, поэтому если будет совсем невмоготу, то дыши мелкими вздохами и редко, твое присутствие могут учуять другие. Тогда ты будешь разорвана на куски, – спокойно проинструктировал тот меня. Я понятливо кивнула, подходя к Вадиму. Он и вправду был гораздо выше меня. Он вообще отличался ростом и комплекцией от людей – более массивный, статный и крупный. Я немного приподняла руки, чтобы ему было удобнее закинуть меня на плечо. Вадима, по-моему, удивила подобная кротость и покорность, так как он недоуменно и даже недоверчиво уставился на меня, но потом, как и прежде, пренебрежительно забросил меня на плечо, как какую-то вещь. Он натужно отворил дверь и прошел вовнутрь. Мои электронные часы запищали. Я взглянула на них и тут же отключила, предварительно быстро глянув на время. Два часа ночи. Можно сказать, что новый день я встречаю в подземном городе баггейнов. Страшно ли мне? Нет. Я больше не боюсь. Знаю ли я, что погибну? Да. Но я спасу подругу и отдам должное Вадиму и его народу своей жертвой, а значит, умру не зря.

 

День 5

Пока я лежала неподвижно на жестком и сильном плече Вадима, я пыталась максимально подражать трупу. Мне очень хотелось добраться в целости до Дианы, если, конечно, Вадим меня не обманул. Но теперь это уже не имеет никакого значения, потому что я сделала свой выбор, и ничто не сможет повлиять на него. Я по-прежнему боялась баггейнов, в особенности Вадима, но морально я была близка к тому, чтобы понять их, чтобы встать на место их народа. Конечно, я не могла в точности представить себе весь тот ужас, который они перенесли, лишившись, по сути, своего дома, но все-таки я испытывала искреннее сочувствие к бедным созданиям. Ведь если человек со временем сможет обходиться без природы, то такие, как баггейны, – никогда. Для них природа – естественная среда обитания, которая дает им все: кров, еду и защиту. Они ее мифологические детища. Да, жестокие, да, кровожадные, да, плотоядные, но живые и настоящие. Баггейны – обитатели той части природы, которая скрыта от глаз черствых и бездушных людей.

Вадим нес меня на плече, а я старалась думать о чем-то отвлеченном, чтобы вновь не дать воли страху и панике. В отличие от меня мужчина был спокоен и вел себя естественно, так как его не выдавало ничто: ни дыхание, ни походка, ни даже его движения. Вокруг себя я слышала множество звуков: какие-то странные многочисленные голоса, которые сливались в общий базарный шум; топот чьих-то ног или лап, копыт; жуткий заразительный смех. Запахов тут тоже хватало и в большинстве своем не самых приятных. Общее ощущение складывалось такое, что Вадим привел меня на какой-то рынок. Здесь было очень шумно и подвижно. Я чувствовала, как рядом с нами проходят другие существа. Однако смрад тут стоял невероятный. Конечно, попадались ароматы каких-то неизвестных специй и трав, где-то глины, дерева, кожи, сырого мяса с уже заметным душком, но в основном здесь, грубо говоря, просто воняло. Я не могла открыть глаза, хотя мне ужасно хотелось посмотреть, где мы сейчас находимся. Соблазнительное любопытство поселилось в моей голове, но я боролась с ним как могла. Мне необходимо было добраться до Дианы, а для этого мне приходилось во всем слушаться Вадима. И он велел мне вести себя, как нежилец. Так мне и доведется делать в ближайшее время.

Когда я уже не могла задерживать дыхание, я начала делать так, как рекомендовал мужчина. Я стала дышать очень коротко и редко. При этом я старалась максимально обездвижить все свое тело, но это было нелегко. Вадим немного напрягся, когда понял, что я начала дышать. Он еле заметно ускорил шаг. Его горячая ладонь лежала в районе моей поясницы и сильно жгла кожу. Моя толстовка задралась, но под ней была майка, заправленная в джинсы. Из-за того, что ее ткань была гораздо тоньше, я отчетливо ощущала руку баггейна и его заостренные когти, которые доставляли дискомфорт даже при легком касании. Некоторые участки моего тела чесались уже долгое время, но я держала себя в руках. Живота я и вовсе не чувствовала, так как, кажется, из-за сдавливания от внутренних органов отлила вся кровь.

– Приготовься, – едва слышно прошептал Вадим одними губами, даже не поворачивая головы. – Сейчас будет трясти…

«Трясти? О чем это он?..» – не успела я опомниться, как почувствовала порывистый и сильный толчок вверх. Господи! Да с какой же силой этот тип отталкивался от земли и прыгал? Что это за мощь нечеловеческая? Я чувствовала такое давление, что могла бы запросто вообразить себя космонавткой. Это было что-то нереальное, словно полет. Да, мне казалось, что мы именно летаем. Я немного согрешила и чуть приоткрыла один глаз, но ничего не сумела разглядеть, так как голова шла кругом, а перемещения Вадима были очень быстрыми. Тогда я решила, что во тьме закрытых глаз мне будет лучше. Еще неизвестно, на какую высоту он уже успел подняться, так как прыгали мы довольно-таки долго, дергаясь резко в разные стороны. Сухой неприятно колючий ветер щипал кожу, волосы мои спутались и разлетелись повсюду. Кажется, я чувствую, как стали тяжелеть мои конечности. Это уже крайняя степень онемения и затекания. Поскорее бы мы прибыли на место. Я хочу уже слезть с этого чудища, обладающего силой и скоростью похлеще любого здоровяка. Конечно, Вадим был немаленьким, и я лично не раз в этом убеждалась, но не могло его тело развивать подобные физические способности! Это же просто невозможно. Хотя о чем я, собственно, говорю? Он же не человек, а мифическое существо, значит, может все что угодно. К тому же хищникам положено обладать силой больше, чем у их жертв. Но для меня, девчонки, которая шестнадцать лет жила, не подозревая о подобном, это было удивительное открытие, которое не умещалось в голове.

Внезапно наши острые перемещения прекратились. Это закончилось так же спонтанно, как и началось. Только сейчас я поняла, что меня тошнит. Видимо, мой организм не привык к таким перегрузкам, к тому же я уже длительное время под землей на приличной глубине, а потому чувствую себя не лучшим образом. Все-таки положенное давление сказывается. Вот и еще одно объяснение таких физических данных баггейна: он живет под землей, пребывая под постоянным давлением. Судя по тому, как развит его организм, Вадим способен на неимоверные противоестественные перегрузки. Ему на космических станциях цены бы не было.

– Уже скоро… – шепнул он резво, но я продолжила покоиться на плече, словно тушка убитого ягненка. Вадим на этот раз поторопился, так как шаг его стал куда более широким и быстрым. Ну, слава богу!

– Вадим, – позвал его старческий женский голос ломаной интонацией. Казалось, что говорит какая-то столетняя старушка. Он остановился, но на голос не обернулся.

– Куда-то спешишь? – вновь спросила старуха.

– Вы что-то хотели, старейшина Маври? – все так же грубо отозвался баггейн, но на этот раз в его голосе я уловила какие-то несвойственные нотки подчинения, которые явно ему были не по вкусу.

– Думала, ты поможешь мне. Мне нужно отправиться в Змеиное ущелье, к нагам… они призвали меня, – голос старушки стал страдальческим и несколько обреченным, словно она делала что-то из-под неволи. – А архивы в новом здании библиотеки до сих пор не разобраны. Но, вижу, ты сильно голоден. Может, попрошу кого другого, – как-то слишком хитро и вкрадчиво заговорила старушенция, резко поменяв интонацию.

– А, – словно опомнился Вадим, – нет, я сейчас подойду. Только донесу добычу до дома. Что опять этим тварям понадобилось?!

– Хорошо, я жду тебя у старого здания библиотеки – нужно оттуда кое-что тоже перенести в новое здание, – удовлетворенно согласилась неизвестная и, кажется, удалилась, оставив вопрос Вадима без ответа, словно так и было положено. Вадим тут же продолжил этот непростой марафон. Интересно мне было бы посмотреть на жителей подземного мира, да вот только боюсь, что этого я уже не сделаю никогда. А жаль.

Вадим приостановился и куда-то зашел. После чего он скинул меня с плеча, свалив на какой-то приятный ковер. Хоть я и упала на что-то бархатистое, приземление это не смягчило. Я разлепила глаза и схватилась за живот, так как к нему резко прилила кровь. Не самое приятное ощущение, да еще и копчик по ходу ушибла. Блеск!

– Ты почти молодец, – как-то сухо и равнодушно бросил он, заглядывая за плотную темную шторку рядом с огромной дверью странной формы. Я огляделась. Мои ожидания касательно жилища баггейна не оправдались. Я думала, что увижу голую сырую пещеру, полностью забросанную костями, забрызганную кровью, с кучами мусора и хлама, но на деле я наблюдала совершенно иную картину. Это действительно была каменная пещера, но она была прибранной, сухой и в какой-то степени уютной, теплой. Обиталище Вадима представляло собой два грота, один из которых был поменьше. Они были соединены небольшим округлым кривым проходом, отделанным деревянными балками. Здесь было множество ковров и прочих тканей, которые были развешаны по стенам и полам. Также в жилище баггейна было очень светло из-за обилия лампочек, которые я замечала и в каменном коридоре, по которому мы еще недавно шли. В помещении располагалось не так много мебели, как, к примеру, в обычных домах. Здесь были лишь диван, стол со стульями, парочка сильно ободранных и зашарканных тумб, а во втором гроте располагалась архаичного вида большая кровать. Больше всего я удивилась, когда глаза мои наткнулись на огромный шкаф, полностью заставленный старыми книгами, и ни одна из них не была запыленной. Видимо, я слишком сильно недооценила баггейна. От этого мне стало еще более обидно, чем раньше.

– Ты здесь… живешь? – робко поинтересовалась я.

– Ну, раз я тебя сюда притащил, стало быть, да! – вспыльчиво шикнул на меня Вадим. Я встала и поправила на себе сбившуюся одежду. Как-то он переменился после того нашего разговора о его племени. Видимо, мне не стоило затевать этот диалог…

– Где Диана? Ты обещал мне ее вернуть? – повелительно спросила я, пытаясь не показаться дотошной, что у меня явно не получилась. Вадим оторвался от окна – он высматривал там что-то с очень настороженным видом – и перевел свое внимание на меня. Плотоядная хищная улыбка вновь озарила его лицо, и в глазах у мужчины заиграл маниакальный огонек.

– Видишь ту дверь, – он головой указал на небольшую дверцу, которая очень неприметно располагалась рядом с разваливающимися тумбами, – там твоя подруженция.

Я сразу же метнулась к двери, но он в мгновение ока остановил меня, сжав мое плечо с такой силой, что я осела на пол от боли.

– Ай! Пусти! – взмолилась я, пытаясь скинуть с себя тяжелую руку баггейна, но он лишь довольно заулыбался, хмыкнув.

– Не торопись так, принцесска, – зловеще изрек монстр, – я хочу сначала тебя предупредить. Мне нужно отойти по делам, но ты даже не пытайся сбежать. У тебя это не выйдет, так как даже если ты сумеешь выбраться отсюда на руках с раненой и обессиленной подругой, вы далеко не уйдете. За дверью – огромный город, а этот уровень находится на большой высоте от основного, так что шансов у вас просто не будет. Ты не сможешь отсюда спуститься. Вы умрете обе, а так у тебя будет возможность спасти свою ненаглядную Диану.

– Я поняла тебя, только отпусти, мне больно, – через силу процедила я, так как почувствовала, как трещат мои кости в районе плеча. Баггейн швырком убрал свою руку и незамедлительно направился к выходу из пещеры.

Когда за ним с грохотом захлопнулась тяжеловесная дверь, я сумела успокоиться, хотя плечо мое все еще ныло от этого жестокого проявления со стороны Вадима.

Почему он так зол? Хотя причина очевидна, но не я принимала решение по отстройке города и метро. Да, я виновата, но частично, и я сильно каюсь. Неужели он этого не видит?

Сумев преодолеть резь в плече, я поспешила к Диане. Время было на исходе. Я с шумом и треском вломилась в дверцу и застала чудовищную картину. Диана сидела в пустой и темной каменной комнате, прикованная ржавой цепью к решетке высокого единственного тут окна. Она была вся в грязи, в засохшей крови. Я не могла поверить своим глазам. Видимо, я сильно погорячилась, когда решила, что ошибалась в Вадиме, да и в баггейнах в целом. Они и вправду бессердечные и хладнокровные монстры, настоящие убийцы и садисты. Подруга сидела в полубессознательном состоянии, пытаясь еле-еле шевелить трясущимися руками. Я оторопела от шока и встала, как вкопанная, в центре комнатушки. Лицо Дианы было в слезах, и весь облик ее являл собой всемирную немощь и беспомощность, поэтому у меня в голове уложиться не могло, как у Вадима вообще поднялась рука на слабую беззащитную девушку. Урод!

– Диана! – я впопыхах бросилась к ней, пытаясь снять с нее цепь. На удивление, это оказалось проще простого. Почему же она сама тогда не освободилась? Может, у нее уже просто не было сил? Более странным оказалось то, что на ее руках – я кратко и бегло взглянула на них – совершенно не было отметин, которые могли бы говорить о том, что подруга была прикованной. Ладошки ее были сжаты в маленькие кулачки. Но я решила, что все это не имеет значения, ибо главное – я нашла ее, и она жива.

– Боже мой! – я обняла ее. – Ты как? Ты можешь передвигаться?

Мои глаза от счастья заслезились, а голос начал сбиваться, меня переполняли самые разнообразные эмоции, с которыми тяжело было совладать. Я помогла подруге подняться на ноги, словно она годовалое дитя, которое только-только учится ходить.

– Да, только мне очень плохо… прошу, – сиплым голосом прохрипела Диана, хватаясь за мои руки. Хоть она и была, по словам Вадима и по своему внешнему виду, обессиленной, хватка у нее была – будь здоров. Ее горячие и сухие ладони буквально впились в меня.

– Ауч! Диана, не так сильно, – я пыталась немного от нее отгородиться. Что с ней происходит? Хотя это и неудивительно: сколько времени она просидела тут?

– Прости меня! Но я так рада тебя видеть! Я знала, что ты скоро придешь! – с каким-то неестественным безумием в глазах чувственно заговорила подруга. Я ее не узнавала.

– Ну как же?! Как же я могла оставить тебя тут?! – я окончательно дала волю эмоциям, но сразу опомнилась. – А откуда ты знала, что я приду?..

Она помедлила, но потом ответила:

– Он говорил.

– Он?

– Вадим, – порывисто выпалила Диана, сильнее пытаясь припасть ко мне. Да что с ней не так? Почему она пытается быть максимально близко ко мне? И откуда эта тревога внутри меня? Стоп! Откуда Диана знает, как его зовут? Может, он представился ей. Хотя, судя по манерам этого баггейна, на него это мало похоже. Ладно, опустим подробности. Сейчас это неважно. Я нашла ее, и я смогу вызволить подругу из этой темницы. Кстати говоря, здесь действительно было гораздо холоднее, чем в основном помещении, и совсем не было света. Судя по окровавленным стенам, именно тут Вадим держал своих жертв. Жуть какая! Когда радость начала понемногу уступать место трезвому мышлению, я вгляделась в пейзаж, который был за решетчатым окном. Меня ждало поразительное зрелище. Вадим не соврал, когда сказал, что это целый подземный многоуровневый город. Увидеть какие-то отдельные детали не представлялось возможным из-за вездесущего густого шипящего пара. Казалось, что все подземелье необъятно. Оно горело огнями, шумело и копошилось. Досюда лишь отдаленно долетали какие-то многочисленные звуки, которые сливались в один непонятный галдеж и гвалт. Из-под окна доносились те самые инфернальные стоны, которые я слышала в своем сне, когда ехала в метро на сходку, они исходили из какого-то широкого оврага. Значит, мне не послышалось? Я с самого начала была близка к этому месту. От таких мыслей меня пробрала дрожь. Опять-таки я не могла увидеть, что творилось в самом низу разлома, так как расстояние было настолько огромным, что впадина начинала темнеть вглубь.

– И все свои годы мы ходили по земле, не подозревая, что творится под ней, – пробубнила я монотонно, припав лбом к решетке. Диана ничего не ответила. Она стояла за моей спиной и тяжело дышала, издавая изредка странное утробное кряхтение. Я медленно повернулась к ней и оценила масштаб катастрофы. На ногах она держалась вполне неплохо, даже слишком, учитывая все то, что подруга пережила. Но эта кровь по всему ее телу не внушала мне никакого доверия. Она была ранена. Только в каком месте?

– Я поищу здесь что-нибудь вроде аптечки. Может, у этого монстра есть здесь хотя бы бинты… – я прошла мимо Дианы, но она даже не дернулась. Она продолжила стоять на одном месте в весьма вычурной позиции. Все-таки вела она себя очень подозрительно. Что-то с ней стало не так…

Я прошла до распахнутой настежь двери и заметила за ней человеческую ногу. Я нахмурилась и слегка отодвинула дверь, и меня застала очередная неожиданность. За дверью лежала еще одна Диана. На этот раз кровь у нее была только в районе правого плеча, но нигде больше, до кучи на ней была моя пижама, та самая, в которой подруга ложилась спать в свою последнюю ночь в моей квартире. По-моему, это была настоящая Диана.

Тогда кто же был прикован к окну? Я развернулась и взглянула на Диану номер один, которая уже успела развернуться ко мне. На ее лице примостилась дьявольская улыбка. И только сейчас я заметила те вещи, которые не увидела в самом начале: когти – не такие длинные и неухоженные, как у Вадима, но все же они имели место быть. Видимо, я потому их и не приметила сразу. Девушка обнажила зубы и выставила напоказ острые челюсти истинного хищника. Ушей я разглядеть не могла, так как распущенные волосы скрывали очень многое. Но самое главное – на ней было какое-то рваное платьице, бывшее когда-то белым. И какого черта я с самого начала не напряглась по этому поводу? Видимо, эмоции перекрыли работу моего мозга. К тому же, если приглядеться, на ее теле совершенно не было ни раны, ни даже единой царапинки. Эта тварь просто вымазалась в крови и грязи.

– Кто ты? – выжидательно спросила я, стараясь не показывать испуг. Девушка еще сильнее оскалилась и продемонстрировала очень длинный язык, как у ящерицы, которым она облизнула свои высохшие губы.

– Ты баггейн? – прищурилась я.

– Поняла наконец? Видимо, великолепную Алику раскусили, хах, – не дианиным голосом усмехнулось существо. Тут девушка начала очень плавно трансформироваться в свое обличье. Черт! Ну меня же предупреждали, что они могут принимать какой угодно облик! Какая же я глупая и невнимательная!

Теперь передо мной стояла юная особа лет двадцати. Она была худосочной, но довольно высокой и подтянутой. У незнакомки были черные длинные волосы и ярко-зеленые, почти изумрудные глаза. Лицом она чем-то напоминала кореянку: маленькие черты лица, узкие глаза, крохотный широкий нос, тонкие губы.

– Что ты тут забыла? – наступая на горло собственному страху, спросила я вызывающе, окинув девушку манерным взглядом. Пока она стояла на месте, я времени даром терять не стала и поспешила к лежащей в углу за дверью Диане. Она была без сознания, но пульс подруги был ровным и четким. Значит, она, к счастью, жива. Судя по тому, как равномерно зарастала ее рана на плече, о ней заботились. Неужто Вадим?.. Как странно.

– Это я у тебя хотела спросить! – мгновенно переместилась ко мне девушка, одним движением руки захлопнув дверь. В результате мы остались в полной темноте. На неровный каменный пол падала лишь тусклая полоска света от окна. И тут меня хватил ступор. Я не знала, что ей ответить. Сказать, что я жертва Вадима, было бы неимоверно глупо, так как я выглядела вполне живенькой и бодренькой, и даже почти не помятой. Тогда оставалось только одно.

– Я пришла за подругой, – храбро выхлестнула я, поднимаясь на ноги. – Вадим похитил ее.

Девчонка иронично заулыбалась, показывая блестящие от слюны клыки. Она источала какое-то завораживающее безумие и захватывающее безрассудство, которое сейчас было очень некстати для меня. Эта баггейнша была настроена явно не дружелюбно…

– Сама или помог кто? – ее голос больше походил на сумасшедший шепот, словно девчонка куда-то торопилась и была нетерпелива. Ее вопросы ставили меня в беспросветные тупики. Я не знала, как на них отвечать, но ответы мои в любом случае должны были быть нейтральными. И не потому, что я хотела защитить Вадима, а потому что мне необходимо было спасти Диану и самой не быть съеденной раньше времени.

– Твое какое дело? – решила я рискнуть и пойти на грубость. Девушка яростно захрипела, сжав губы в одну жесткую линию, и начала медленно приближаться, блокируя мне любой путь отступления.

– Видимо, Вадим что-то напутал… – зашипела она, как змеюка. – Подумал, что может в одиночку съесть двух живых людишек, не поделившись с остальными. Как невежливо с его стороны!

Я начала отходить назад, не сводя пристального взгляда с баггейнши. Сейчас мы выглядели с ней, как кролик и удав. Кажется, она собиралась немедленно накинуться на меня. Ее взгляд был полон дикости и агрессии по отношению ко мне, а еще в ее глазах читалось нетерпение. Она была голодна. Внезапно Диана начала приходить в себя: она жалобно застонала и попыталась подняться, хотя сил у нее для этого было слишком мало. Я попыталась метнуться к подруге, но эта тварь преградила мне дорогу, топнув ногой с такой силой, что я ощутила под собой немедленную вибрацию. Я остановилась и вновь кинулась назад, к стене. Отступать дальше было некуда.

– Хм, – остановилась она, театрально задумавшись и вскинув взгляд кверху. – Пожалуй, я начну с нее.

Девчонка мгновенно переместилась к Диане и схватила ее за горло. Та плаксиво запищала, но сопротивляться не смогла. Я закричала от ужаса, так как баггейнша раскрыла свою аномально гигантскую пасть и высунула склизкий длинный язык. Она стала облизывать шею моей подруги в том месте, где была кровь, а затем переместилась на плечо, к ране. Я не могла больше выносить этого, и меня пронзила внезапная боевая ярость. Я с воплями бросилась на эту гадину, и мы с ней кубарем повалились куда-то в сторону. Я себя не узнавала: я билась, как настоящая амазонка, выкрикивая какие-то малопонятные нецензурные слова в порыве драки. Баггейнша явно не ожидала подобных действий с моей стороны, а потому поначалу ориентировалась плохо, но все-таки она была многократно сильнее меня, и ей не составило особого труда приостановить мой напор. Девушка схватила меня за шкирку и приподняла над землей одной рукой – вот это мощь! Сама же она окончательно выпрямилась и стала ощупывать второй рукой лицо, которое я ей изрядно помяла.

– Вот стерва! – прошипела гневно она, потирая когтистыми пальцами глаза. – Прыткая, однако!

– Ты не представляешь насколько! – громко завопила я и пнула ее навису в живот ногой со всей дури, пока баггейнша полностью не пришла в себя. В результате я выскользнула из ее руки и вновь пошла в атаку, я была в первобытном состоянии аффекта.

А дальше все произошло так быстро, что я и опомниться не успела. Баггейнша негодующе замычала и попыталась отбиться от моих разящих ударов, отходя назад. Я старалась попадать по глазам и по ушам, чтобы вывести ее из строя, как учили на айкидо. После я хотела с помощью захвата опрокинуть ее и там уже добить, но эта девчонка оказалось стойкой, что неудивительно. Она перехватила мой кулак и сжала его в своей косматой лапе, ее когти впились в мою плоть, но я терпела, стиснув зубы. Дальше тормозить было нельзя, и я воспользовалась второй рукой, нанеся этой гадине удар под дых. Она захрипела и попятилась назад, но мою руку не отпустила. В результате девчонка выбила своим телом решетку и выпала из окна, а я вместе с ней. Последнее, что я услышала, это испуганный возглас Дианы. Из-за большого количества адреналина в крови, который появился еще во время драки, я почти не испугалась, хотя сердце мое колотилось невероятно быстро, а в висках бешено пульсировала кровь. Во время полета девушка все-таки выпустила мою руку и, кажется, придя в себя, вывернулась в воздухе, зацепившись за скалистую стену. Мне же, не имеющей столь великих физических способностей, пришлось смириться со скорой кончиной, когда мое тело наконец-то приземлится. Я уже стала ожидать, что перед моими глазами пронесется вся жизнь, но этого не случилось, так как я упала на какой-то широкий резиновый навес, прогнув его своим весом. Дальше мое тело тут же отпружинило, пронзая собой густой серый дым, и махнуло с неменьшей стремительностью вперед.

Тут уже я завопила, так как испугалась происходящего: прямо передо мной пролетела стая каких-то омерзительных существ, похожих на птеродактилей. Что еще за доисторические пташки? Или это и есть баггейны в своем истинном обличье?

По-моему, они заметили меня – одно создание чуть выбилось из общей ватаги, громко заверещало и схватило меня своими цепкими холодными лапами за ногу. Вследствие этого я оказалась висящей вниз головой и летящей вместе с этими полурептилиями. Я пыталась осмотреться и сориентироваться, но никак не могла прийти в себя после неожиданно резкого падения. Я должна была по идее уже быть мертвой. Не так-то просто, оказывается, помереть.

Когда я собралась с духом и настроила свою нервную систему на верный лад, я попыталась напрячь пресс и приподняться: необходимо было вырваться от этих местных голубей. Почему-то в такой неподходящей ситуации меня пробрал смех – видимо, стресс все-таки сказался. Я представила себе, как Вадим сидит на лавочке в парке и кормит людишками, размером с семечки, этих декоративных птеродактилей. Что за вздор? Надо унять себя и образумиться, а иначе, боюсь, эти «поднебесные зверьки» доделают то, что не успела баггейнша из темницы. Интересно было все же, куда они летят? Но, я думаю, подобное любопытство до добра меня точно не доведет, я и так уже оказалась там, где меня быть не должно. Так что я попыталась вновь приподняться – на этот раз изо всех сил – и ухватиться руками за длинные чешуйчатые пальцы твари, которая намертво удерживала меня. Благо тело меня послушалось и позволило мне достать до заветной цели. Оставалась одна проблема: как разжать эти тиски? Тут я вспомнила про мой рюкзак и про нож, который в нем лежал. Не буду даже описывать, каким невероятным образом я извернулась и сумела вытащить прибор из рюкзака. Это стоило мне надорванной поясницы и растяжения мышц шеи. Тогда я, почти не думая, что было весьма опрометчиво, учитывая данные обстоятельства; резанула наотмашь по лапе динозавроподобной птичке. Вновь до моих ушей долетел оглушительный визг этого существа, и оно мигом выпустило меня из своего силка. Опять-таки тот факт, что я даже не знаю, где нахожусь, сыграл со мной злую шутку. Я полагала, что теперь-то точно разобьюсь в лепешку, но и в этот раз что-то жесткое и горячее спасло меня от сокрушительного провала. Стоит отметить, что приземление мое было не самым приятным, так как тело сразу же загудело ноющей и тупой болью.

– Ой-йой! – ощупала я себя не без жалости. Когда я упала, то подняла вокруг себя настоящий ворох из песочной грязи и пыли. Весь мой обзор был затуманен коричневато-желтой пеленой. Я даже закашляла от такого количества нечистот. Когда же пылища немного осела, я посмотрела, на что я так удачно свалилась. Это оказалось какое-то страшное существо, которое частенько, пожалуй, фигурировало в ужастиках. От страха я вскочила, несмотря на обострившийся у меня упадок сил. К моему огромному счастью, я, кажется, вырубила его. Из-за вездесущего пара, который брался не пойми откуда, и еще не до конца испарившейся сухой грязи вокруг я досконально не сумела разглядеть это создание. Но некоторые вещи тут же бросились мне в глаза. К примеру, неестественно коричневый и неровный оттенок кожи, массивные конечности, тонкий хвост, большие заостренные уши, да еще и копыта с рогами. Не став дожидаться, пока оно придет в себя, я бросилась куда-то в сторону, чуть не свалившись с утеса, на котором я, судя по всему, находилась. Кинувшись в противоположную сторону, я наткнулась на каменистую стену. Тогда я попыталась вглядеться в местность и нашла-таки путь отступления. Оказывается, я была в ущелине, которая огораживалась от пропасти хлипеньким деревянным заборчиком. Под ногами я нащупала неравномерно положенные вдоль доски. Видимо, это был какой-то длинный открытый проход. Я вскинула голову вверх и увидела высоко над собой еще один своеобразный помост, созданный с одной стороны горой, а с другой – деревянными досками и палками. Тут существо начало издавать кряхтящие звуки, и я тут же побежала, стараясь не попадать ногами между досок, потому что в таком случае я начинала спотыкаться и медлить.

Когда я очутилась в более или менее безопасной зоне, я решила остановиться и отдышаться. Все-таки тут было неимоверно душно и пыльно, поэтому дыхание мое осложнялось. К тому же извечное подземное давление также не оказывало на меня никакого положительного воздействия. Мне было плохо, и я не могла этого изменить. Я включила часы, чтобы взглянуть на время. Три часа ночи. Я тут всего час, а уже наворотила делов: влезла в драку с баггейншей, выпала в окно, полетала с доисторическими гусями да лебедями, снесла с ног какого-то монстра, тем самым отключив его. Думаю, Вадим будет в ярости, когда вернется к себе домой и поймет, что я так чудно пропала. Одно меня не радует: с ним осталась Диана. Несмотря на то, что он явно ухаживал за ее раной, баггейн несдержан и может причинить ей больший вред, разозлившись и войдя в раж. Но я видела, что Диана в порядке, так что она сможет что-то предпринять для своего спасения. Сейчас мне нужно подумать о том, как уцелеть самой и выбраться отсюда. Для начала хорошо бы определить свое местонахождение. Чертов дым! Ничего почти не видно! Откуда его тут так много? Может, из-под земли? Хотя я и так уже под землей – глубже некуда. Или есть куда? Надо было в школе лучше слушать на уроках естествознания и географии.

Все-таки я попыталась всмотреться вдаль и увидеть хоть что-нибудь, но это меня счастливей не сделало. Поодаль действительно виднелась громадная скала, которая была вдоль и поперек усеяна решетчатыми окнами разных форм и размеров. Видимо, я вывалилась откуда-то оттуда. Но только выяснить бы, из какого конкретно окна? С такого расстояния я не могла ничего четко рассмотреть, поэтому выяснить этот факт не представлялось возможным. Хотя я проделала приличный путь – скала была отдалена от этой горы очень сильно. Что находилось между ними, внизу, я также не могла отчетливо понять, так как весь обзор был скрыт за млечно-серой непроницаемо густой дымкой, которая плавно стелилась почти повсюду. Я видела очень много огней, некоторые из которых постоянно передвигались, и слышала отдаленный шум, который напоминал какой-то балаган на пару с непрекращающейся трескотней. Везде и вправду было очень мало света, но из-за обилия лампочек, которые были аккурат повсюду, здесь не было слишком темно. Разве что, всмотревшись вверх, можно было сказать, что там была кромешная темень. И все же я различала какие-то каменные наросты и выпуклости, которые так и норовили отвалиться и упасть кому-нибудь на голову. По сути, все это было одной огромной пещерой, в разных концах которой находились две оприходованные баггейнами скалистые горы, а между ними простиралось поле из дымчатого тумана. Все-таки я вспомнила что-то из уроков географии и биологии. Кажется, это был газ, который струился, говоря прозаично, из адских недр земли. Наверное, это не самый глубокий подземный уровень, ведь Вадим говорил, что раньше народ баггейнов жил гораздо ниже. Да и та черная впадина рядом со скалой, в которую я как раз таки чуть не свалилась, совершенно доверия не внушала. Находясь в темнице, я слышала, как оттуда доносились какие-то стоны, словно кого-то пытали… или сжирали заживо. Спасибо фантазии… Интересно, что там именно такое? Но нет времени рассуждать, и не стоит даже пытаться узнать об этом. И так уже слишком много всего произошло.

– Духотень! – воскликнула я и стянула с себя толстовку, оставшись в майке. Пришлось свернуть кофту и положить ее в рюкзак. Я опомнилась и, спохватившись, начала искать нож. Если он выпал после приземления или во время полета, то это очень скверно. Но я вмиг успокоилась, обнаружив его в кармане джинсов. Видимо, рефлекторно засунула его туда. Водрузив на себя немного потяжелевший рюкзак, я направилась дальше, пытаясь разглядеть хоть какой-нибудь спуск. Только оказавшись в самом низу, я смогу прийти обратно к скале, с которой упала. По воздуху перебираться было бы куда удобнее и быстрее, но, я думаю, стая птеродактилей больше не захочет заниматься грузоперевозками. К тому же я их поблизости и не видела.

В ушах моих постоянно стоял непрекращающийся гул, который порой начинал раздражать. Как они живут в таких первобытных условиях? Здесь совершенно нечем дышать, жарко, душно, нет естественного света, шумно и вообще как-то некомфортно. Хотя я ведь человек, и подобная обстановка не подходит именно живым людям, но не баггейнам. Они же совершенно по-другому устроены, они отлично приспособлены для такой жизни. Ведь на поверхности баггейнам будет так же плохо, как и любому человеку глубоко под землей. Я все же слишком мало еще знаю об их истинной природе…

Я шла по помосту бесконечно долго, нарезая постепенно понижающиеся по спирали круги. От такого марафона я буквально вымокла. Сил оставалось слишком мало, к тому же я, кажется, была обезвожена. Как назло, я взяла все, кроме элементарной бутылки воды. Когда я взглянула в очередной раз на электронные часы, мне захотелось остановиться, чтобы просто побиться головой о стену. Уже было пять часов утра. Я продвигалась вперед со средней скоростью два часа, но, казалось, ни на метр не спустилась ниже. Какой же высоты тогда эта гора? Либо это я такая маленькая, либо тут какой-то фокус, но, я думаю, это все же связано с габаритами скалы. Я обессиленно припала спиной к едко обжигающей шершавой поверхности горы. Не было слов, чтобы описать, как я устала. Казалось, что еще чуть-чуть, и я добровольно переберусь через маленькую деревянную оградку и сброшусь в пропасть. Это было выше всякого терпения и любой выносливости. Я сползла вниз, усевшись на доски. Упершись локтями в колени, я стала придерживать тяжелую в гудящую голову. Я бы так и сидела себе дальше, если бы не услышала отдаленные голоса и шаги, которые приближались ко мне сверху. Скорей всего, это баггейны. Ну, а чего я ожидала? Наверху после падения я уже натолкнулась на какое-то существо. Нельзя же было наивно полагать, что он тут один. И куда мне прятаться? Это я не продумала. Здесь же такой узкий проход, что невозможно не заметить случайного живого человека с поверхности!

Я судорожно начала метаться, и тут мне вновь пригодился мой рюкзак. Раньше мы с мамой пробовали посещать занятия по скалолазанию, но продлилось это недолго. Я предполагала, что нам с Дианой придется выбираться из каких-нибудь заброшенных шахт, поэтому и прихватила с собой пару необходимых штучек. Несмотря на то, что мои ожидания касательно города баггейнов не оправдались, снаряжение идеально подошло для данной ситуации. Спускаться, конечно, с таким ограниченным наборчиком не получилось бы, иначе я бы давно уже воспользовалась этой возможностью, которая точно ускорила бы мой спуск. Но вот я могла на время свеситься с уступа, чтобы баггейны меня не увидели. Голоса с шагами стремительно приближались. Однако мне не стоило удивляться скорости их передвижения. Я кое-как нацепила на себя обвязку, закрепила шлямбурное оборудование, прикрыв крепление краем доски, и осторожно спустилась вниз, ловко ухватившись за динамическую веревку. Напряжение мое нарастало по мере усиления безумных голосов. Видимо, всех баггейнов объединяла поголовная дикость в голосе. Это уже было закономерностью и одновременно отличительной чертой. Я нервно дышала, лихорадочно поглядывая наверх. Когда существа спустились до моего уровня, я начала про себя молиться. По доскам, лежащим на горном выступе, стала проноситься сильная топочущаяся вибрация, словно сюда вели целого слона. Я сильно удивилась, когда от этого топота начала сильно дрожать веревка, на которой я висела. Складывалось впечатление, что здесь сейчас проходит цыганский табор с лошадьми. Сколько же их?

– Что бы этот идиот там ни втирал всем, ну не верю я, что сюда мог проникнуть человек. Это в принципе невозможно! По крайней мере, пока он жив, ха! – злостно проговорила какая-то женщина тягучим и довольно низким жестким голосом.

– Все-таки проверить стоит… Мало ли, – у второй женщины голос был более тихим и елейным.

– Только зря время потеряем! Ну не мог человек раньше нас спуститься в город! Не мог! – вспыльчиво причитала первая. – Мы сюда со всех ног неслись!

– Замолчи, – в какой-то скрытной манере прошелестела вторая женщина.

– Что?! – взбесилась ее собеседница.

– Да помолчи же ты! – не выдержала та, прикрикнув. – Чуешь? Человеком пахнет…

Первая громко принюхалась и медленно, вожделенно выдохнула, издав какой-то хищный рык.

– Вкусный живчик… Значит, прав был этот безумец. Наверное, этот человечишка испугался и бросился вниз. Что ж, если он и добрался каким-то чудом до города, то там наши его точно схватят. Далеко не уйдет все равно. Идем! Надо спешить! – нетерпеливо затрещала первая женщина. – И скинь эту свою тряпку! Она только мешает передвигаться!

– К черту, – согласилась она коварным, но дрожащим от какого-то нестерпимого чувства голосом, что-то с себя сбросив. – Я так хочу хотя бы кусочек плоти! Такого аппетитного человека я давно не чуяла.

Я сконфузилась и прыснула от отвращения, скривив театрально рожу. Какие-то две дамочки с явными наклонностями каннибалов обсуждают то, как хотят отведать меня. Господи… куда я попала? Дурдом, а не подземелье!

Когда я услышала, как топот копыт поспешно удалился, я довольно неуклюже выбралась обратно наверх, туда, где еще недавно стояли эти две сумасшедшие. Передо мной лежал громоздкий старомодного вида плотный черный плащ с широким капюшоном. Я подняла его – он оказался довольно тяжелым, словно я взяла в руки толстую кольчугу. Полбеды, что он был неподъемным, так от этой тряпки воняло так, что я готова была расплакаться. У меня и вправду начало резать в глазах, когда я поднесла вещь поближе. Разило чем-то вроде очень концентрированного козьего помета в сочетании с запахом тухлых яиц. По-моему, эти барышни явно не знали о прекрасном слове – гигиена.

– Что за смрад?! – отбросив плащ в сторону, зажала я рукой нос и отвернулась. – Ох, черт… А!

Когда я отдышалась и подавила позыв к рвоте, я вновь брезгливо взглянула на плащ. Я знала, что я очень не хочу этого делать и что в другой ситуации я не сделала бы этого никогда, но это был единственный способ не попасться в руки баггейнам, когда я спущусь вниз. Да, эта мысль зародилась во мне сразу, но я не хотела признавать ее, так как просто не представляла, как я смогу пережить близость подобного амбре. Зловоние Вадима показалось мне ароматом свежих роз по сравнению с этой тряпкой.

– Господи, ну зачем ты создал их такими вонючками? – чуть ли не плача, стала ворчать я на Бога, постепенно приближаясь к плащу.

«Это ж мне, получается, всю дорогу придется нести эту мечту падальщика в руках? Боже! Ну за что ты так ополчился-то на меня?! Я что? Согрешила в жизни хоть раз по-крупному?» – изводилась я про себя, готовясь к непостижимому. Когда я все-таки сумела взять эту гадость в руки, я просто бегом ринулась вниз, искренне надеясь, что на этот раз на пути не встречусь с подружками-людоедами. После такого приключения любой фильм из серии «Поворот не туда» покажется смешным детским лепетом.

Следующий час я просто бежала сломя голову, так как этот смердящий плащ попросту истязал меня. Зато такая мотивационная пробежка позволила мне достичь низа скалы раньше, чем я даже планировала. Где-то на предпоследнем ярусе я настроила себя на еще более тяжкое испытание – надеть этот предметы одежды на себя. Если бы я этого не сделала, то мне было бы очень затруднительно пройти к подножию второй горы. Ради подруги я готова была и не на такие жертвы. В конце концов, сумела же я спуститься в логово кровожадных чудовищ, значит, и этот вонючий плащ смогу перенести. Я с тяжелым сердцем накинула на себя грузную толстую ткань вместе с капюшоном. После этого я просто некоторое время стояла на месте и пыталась привыкнуть к этому извечному зловонию. Из глаз моих рефлекторно капали слезы, а лицо непроизвольно корчилось в гримасе отвращения. У меня даже задрожали руки от такого невыносимого резкого запаха, который окутал меня. Мне после такого как героине обязаны памятник поставить.

Все-таки задержав дыхание, что мне уже приходилось делать тут не в первый раз, я сумела побороть свою брезгливость и спуститься вниз. Сквозь мутные облака я прошла, зажмурив глаза. Когда я ощутила под ногами, на удивление, горячую и каменистую землю, я открыла глаза и опешила. Передо мной простирался огромный город, который был переполнен различными тварями. Здесь, по большей части, ходили существа, похожие на того, которого я сбила с ног, когда приземлилась. Они были невероятно страшными: крупные, накаченные и массивные конечности; грязно-коричневая бугристая кожа с какими-то темными и неровными пятнами, похожими на шрамы от ожогов; большие копыта; длинный и тонкий хвост; огромные лапищи с невообразимо острыми и по-звериному точеными когтями неприятного замызганного желтого оттенка. Помимо этого у существ были фантастически жуткие ярко-лимонные узковатые глаза, которые, казалось, светились диким необузданным блеском. Все эти монстры были лысыми: на их теле совершенно не было волос. Головы у них были круглые, как и у людей, да вот только большие остроугольные уши выбивались из общего вида. Когда чудища открывали свои пасти, то на глаза тут же попадались пираньи челюсти с заостренными зубами в несколько рядов. К тому же я отметила, что у некоторых были рога – разнообразных форм и размеров, а у других имелись лишь спиленные почти под корень костяные отростки. Я сначала никак не могла сообразить, что же это за такой показательный жест, но разгадка дошла до меня довольно быстро. Со спиленными рогами ходили женщины, а остальные были мужчинами. Все-таки их пол можно было различить по отсутствию или наличию груди. Благо других отличительных половых признаков в виде гениталий я не обнаружила, что меня чрезмерно порадовало, так как иначе к моему отвращению и страху прибавилось бы еще и смущение.

Хотя на отдельных индивидах все-таки попадались какие-никакие элементы одежды и украшения старославянского вида, но это ни на йоту не прикрывало их публичной и, видимо, общепринятой наготы. Судя по всему, это и был народ баггейнов. Странно только то, что среди них попадались существа, совершенно не похожие на баггейнов. Их, конечно, было в разы меньше, но все-таки эти твари выделялись и резали глаза. В основном посторонние монстры следовали за баггейнами, словно слуги, а другие стояли за прилавками или торговали чем-то на улицах. Невольно я засмотрелась на одно существо с бледной чешуйчатой кожей и тремя парами глаз. Когда тот повернулся ко мне и начал говорить что-то совершенно непонятное на повышенном тоне, я резво отвернулась и поспешила вперед по улице. Приходилось преклонять голову, изредка поднимая глаза, чтобы меня не раскрыли. Рюкзак, который так и висел у меня на плечах, создавал видимость горба, но это, судя по всему, никого не удивляло, так как на улице встречались и старые баггейны, которые были скрючены похлеще любого горбуна. Их кожа была морщинистой и иссушенной, что вызывало во мне более сильные приступы омерзения. Сквозь смрадный купол плаща ко мне порой пробивались и другие запахи. К сожалению, они были не намного лучше. Ароматы смутно напоминали мне те, которые я ощутила, когда болталась на плече Вадима, пока он пробирался к своему жилищу. Наверное, у них повсюду тут рынки. Интересно, что они продают? Конечно, должно же быть что-то помимо затхлого мяса, которого тут было, по-моему, преимущественно больше, чем всего остального. Я подошла к одному из прилавков, которые располагались тут по всей длине улицы. В одной секции лежали какие-то расфасованные специи, корешки, засушенные травы и конечности каких-то животных, а в другой – целая груда мяса, в прорехах которого ползали мелкие черные насекомые. Зрелище не самое аппетитное. На соседнем же прилавке теснились разнообразные изделия из железа – кое-где ржавого – и камня.

– Что-то хотите купить? – спросил меня «продавец», если этого жилистого тощего монстра с полупрозрачной кожей можно так назвать. Однако говорил он разборчиво, хоть голос и был слегка мерклый.

– Н-нет, просто смотрю, – как можно более буднично ответила я, пониже натянув капюшон.

– Хм, – подозрительно зыркнул на меня тот, а я поспешила удалиться. Пожалуй, подобные диалоги были рискованны. Лучше брести дальше и наблюдать за ситуацией. В общем-то, вся эта местность представляла собой наполовину рынок, а наполовину реальный город. Я думала, что увижу тут первобытные глиняные или деревянные хибары с соломенной крышей, но на деле передо мной простирались гигантские строения из кирпичей и различных камней, которые выглядели вполне основательно и даже цивильно. Кое-где встречались даже постройки, состоящие целиком из металла, что поражало меня не меньше. Здесь повсюду были фонари, поэтому в городе было гораздо светлее, чем на скале, с которой я спустилась. Однако наверху отчего-то парила все так же непроницаемая густая дымка, которая не пропускала сквозь себя ничего. Да, и температурка тут все же была гораздо выше, чем на горе. Сейчас мне становилось действительно плохо до такого состояния, что перед глазами начинала плыть местами темнота, а внутри появлялось ощущение непроизвольной тошноты. Пот лил с меня уже не ручьями, а целыми водопадами. Еще и этот запах плаща, к которому я окончательно совершенно не могла привыкнуть – он мучил меня с тех самых пор, как я вошла в город. Мою измотанность было не передать словами, так как мне казалось, что уж лучше быть съеденной баггейнами, чем еще хоть минуту терпеть все это. Когда я уже готова была сдаться, я услышала сзади себя разъяренный крик:

– Это же мой плащ! А ну-ка стой!

Я обернулась и увидела двух баггейнш, как тут водится, со спиленными рогами. У одной из них было украшение на шее в виде красно-белой плетеной ленты. В остальном они были фактически идентичны. Видать, это те самые подружки-людоеды, которых я слышала, пока была на горе. Дело плохо!

Я долго рассуждать не стала и бросилась бежать что было мочи. Конечно, из-за моего состояния я не могла делать это так хорошо, как раньше, поэтому вскоре мне пришлось скрыться в одном из закоулков и отдышаться. Отдышка была тяжелой, и мне показалось, что я скоро и вправду отключусь.

– Ты думал, мы тебя не учуем? Как ты сюда попал?! – злобно говорила та, что с лентой на шее. Вторая медленно подошла ко мне и с силой сдернула одним движением с меня плащ. От жгучего удушья, которое пронзило меня, я упала, ударившись спиной о стену.

– Человеческая девчонка… Интересно, – пропела та, что содрала с меня плащ. Ее глаза загорелись каким-то любопытным огоньком.

– О-го-го, да нам крупно повезло, такой аппетитный подарочек! – заголосила баггейнша с украшением.

– Не торопись, Юлиана. Тебя не смущает, как она смогла сюда пробраться? – шепчущей интонацией спросила ее подруга.

– Какая разница? Все равно скоро никого это волновать не будет… – Юлиана приблизилась ко мне, истекая слюной и раскрывая свои опасные челюсти, но вторая баггейнша встала у нее на пути, опасливо искоса поглядывая на меня.

– Стой, давай-ка отведем ее к старейшинам. Не мог сюда без посторонней помощи проникнуть человек. В конце концов, она может быть и не одна. Эту девчонку необходимо допросить.

Юлиана закрыла рот со звонким щелчком и задумалась.

– Может, ты и права. Тогда бери ее и пойдем быстрее! Глядишь, ее и разрешат слопать!

– Я никуда с вами не пойду! – как пьяная, промямлила я, пытаясь встать. Затем я вновь завалилась куда-то вбок. Здесь было очень жарко, точно в аду. Душный и жгучий знойный воздух не давал мне трезво соображать. Голова кружилась, и я ничего больше не понимала. Баггейнши громко расхохотались, отчего моя боль в районе висков лишь усилилась.

– Ну не пойдешь, так дотащим! – по-хулигански подмигнула мне Юлиана, со зловещей интонацией понижая голос. Сопротивление мое и вправду оказалось настолько слабым, что я даже изумилась самой себе. Я бы не сдалась без боя, если бы не чувствовала себя так беспомощно и вяло. Юлиана грубо подняла меня и взяла на руки. Голова и конечности мои тут же повисли, словно безжизненные. Я не могла даже пошевелиться как следует, до того мне было плохо. От баггейнш пахло тошнотворно, и это только усугубило мое самочувствие. Почему они все так ужасно пахнут? Неужели тут вообще не моются? Удивительно!

– Я думаю, старейшинам не очень понравится это, – начала более рассудительная и спокойная баггейнша.

– Ульяна, ты вечно накручиваешь себя по мелочам. Ну, всякое бывает в жизни. Мало ли, как попала сюда эта девчонка, – раздраженно заскрежетала зубами Юлиана.

– Хм… не похоже, чтобы это было случайностью, – призадумалась Ульяна.

– Да может, сбежала от какого-нибудь неумелого нашего охотничка! От одного из юнцов! Захотели привести живую жертву, чтобы разделить ее между собой, а она бац и ускользнула, ну? – горячо начала предполагать баггейнша, несшая меня на руках.

– В первый раз такое… обычно никто не убегал, – подозрительно бормотала Ульяна. – С юнцами ходят с недавних пор опытные охотники – таково условие наг…

– Ох, просто замолчи и успокойся! – не выдержала ее подруга, зарычав. – Обычная ситуация! Я вообще не понимаю, зачем мы ведем ее к старейшинам? Сожрали бы сами и были бы довольны! Что сбежало, то пропало, и неважно, кто ее там поймал в действительности! А то ты вечно какие-то разборки устраиваешь, придумываешь что-то… И вообще, хватит упоминать о нагах. Ты же знаешь, я терпеть этих змеищ не могу! Так бы и покромсала их, будь это возможно…

– Посмотрим, что скажут старейшины, – сдержала себя флегматичная баггейнша. Внезапно они остановились.

– А тебе что тут нужно? Уйди с дороги! – с вызовом воскликнула вспыльчивая баггейнша. Я хотела открыть глаза, но это было так тяжело. Веки словно свинцом налились.

– Отдайте девчонку. Это не ваша добыча, – прорычал Вадим. Впервые, наверное, в жизни я была рада, что он нашел меня. Я бы сейчас заулыбалась, да вот только моя мимика была мне на данный момент не подвластна.

– Твоя, что ль? – лукаво поинтересовалась вторая. – Прости, братец, но Юлиана тут недавно верно подметила: что сбежало, то пропало.

– Она не сбегала. Это я ее потерял, – не убавляя пыла в голосе, сказал Вадим.

– Тем более! – злорадно усмехнулась Юлиана, сильнее сжав мои плечо и бедро. – Убирайся, Вадим! Последний раз повторяю.

– Юлиана, Ульяна, я не хочу драться против своих сестер, но придется, ведь девчонка моя, – уже более миролюбиво проговорил Вадим, хотя в его интонации все еще был некий воинствующий дух.

– Ты понимаешь, какой опасности подверг наш народ?! А если бы она выбралась на поверхность и всем рассказала? Нас и так мало из-за этих людишек осталось, а ты позволяешь себе такие оплошности! Да еще и готов ради этого куска мяса драться против собственных сестер! – на удивление пылко и гневливо начала ругаться Ульяна. – Позор тебе, Вадим!

– Для меня мои потребности и инстинкты – превыше всего, – с надменной усмешкой, но как-то фальшиво произнес Вадим.

– За такие слова ты поплатишься! – взвыла яростно Юлиана и наплевательски отбросила меня в сторону, кажется, пытаясь атаковать Вадима. Я упала на землю, покатившись колбаской до тех пор, пока не врезалась в стену. Было больно, но я опять-таки никак не могла отреагировать на это, ведь половина моего сознания уже плавала где-то далеко-далеко. Я, конечно, соображала, слышала, даже о чем-то думала, но это все больше походило на какой-то нелепый и долговременный болезненный сон, словно я пребывала в коме.

Долгие пять минут я слушала то, как рядом со мной происходит какая-то подвижная шумная возня. Вскоре на землю упали два обездвиженных тела, а меня мягко подняли на руки и поспешно куда-то унесли. Дальше все было как в тумане. Я слабо помнила, что конкретно делал Вадим. В моей памяти сохранились лишь мимолетные следы, которые, возможно, могли напомнить мне о том, что случилось после стычки Вадима с баггейншами. Я видела резко меняющиеся кадры. Сначала какие-то быстрые передвижения, прыжки и бег. Я слышала сбивчивое дыхание баггейна. Я чувствовала, как он отчего-то торопится и спешит поскорее отнести мое тело куда-то. Затем множество скрипучих тяжелых звуков, которые неистово резали мой слух. Потом пронзительный холод, который так приятно обволок мою кожу, позволил вздохнуть полной грудью и ощутить живительный кислород в легких. Далее ступор. Все застыло, и я стала осязать под собой твердую прохладную почву. Вокруг шумел и тонко завывал легкий ветерок. До меня долетали шелест листьев, стрекотание насекомых, редкое чириканье птиц. Я была наверху. Почему? Еще секунду назад я чувствовала повсюду жар и духоту подземелья и зловонное дыхание баггейнов, видела их омерзительные очертания, а тут прекрасная земная природа, которая спасла мне жизнь воздухом и умеренной температурой, показавшейся мне сначала в контрасте весьма низкой. Как это необычно – снова ощущать себя живой и сознательной. Именно в этот момент я поняла, насколько ценна природа, насколько много она дает человеку. Без нее он просто не смог бы жить, погрязнув в удушливых заводах и фабриках, задохнувшись в камне и бетоне. Только леса, горы, реки, поля могут насытить человека по-настоящему, подарив ему истинное ощущение живости и реальности. Ни одно производство не заменит то, что создавалось веками, еще до рождения разумных существ. Ведь из этого получится лишь никчемная искусственная копия, которая в скором времени не сможет служить человеку в полной мере, превратившись в обыкновенную фальсификацию. Только природа со всей своей безграничностью истинна и реальна. Ничто и никогда не сможет заменить ее, как бы человечество ни старалось и ни изворачивалось.

Я широко распахнула слипшиеся веки, жадно и судорожно глотая кислород ртом. Я лежала на земле рядом с лесной зоной. Вдали виднелся еще спящий город. Небо было мутно-синим и блеклым, а воздух прохладным и влажным, но таким свежим и желанным. От резкого прихода в себя начала остро болеть голова, но я не обратила на это внимания, ибо пыталась собрать воедино все то, что творилось в моем сознании. Образы, воспоминания, звуки, голоса, ощущения и силуэты смешались со смутными мыслями, которые постоянно стремительно менялись. Первые секунды я даже не понимала, где нахожусь, но, когда увидела рядом с собой Диану, все тут же встало на свои места.

– Диана! Диана!!! – я подползла к подруге и начала трясти ее. Не сразу, но та пришла в себя, откашлявшись.

– М-м-м… Соня? – пробормотала сонно и слабо она. – Это правда ты?..

– Ну конечно! – я начала плакать от счастья. Все уже позади. Диана жива, и мы выбрались на поверхность. Неважно как, неважно почему, но мы уцелели.

– Господи… Что произошло?.. – хриплым голосом шептала бедняжка, пытаясь хоть немного двигаться.

– Ты ничего не помнишь? – почему-то разочарованно спросила я, ощупывая и осматривая подругу. Она лихорадочно вздохнула, и из ее глаз покатились слезы. Лицо Дианы приняло мученический вид.

– Лучше бы не помнила, – совсем тихо промямлила она, сворачиваясь в позу эмбриона, словно пытаясь защититься от чего-то.

– Дианочка, все хорошо. Мы на поверхности. Сейчас главное – добраться до моего дома. Атам уж мама позаботится о нас… потом мы вернемся к нормальной жизни и забудем все это, весь этот кошмар, обещаю тебе! – эмоционально и сумбурно затараторила я, давая волю слезам. Диана привстала и вяло обняла меня. После того, как мы немного отошли от случившегося, мы направились в сторону города. Мне приходилось помогать Диане идти, так как она была очень изнеможена. Пока мы шли, я решилась задать ей пару вопросов, которые возникли в моей голове.

– Диана, что он делал с тобой? – она ничего не ответила мне, хотя точно услышала. – Диана?

– По сути, ничего. Он больше запугивал меня, хотя порой его слова очень сильно противоречили действиям, – честно созналась она, призадумавшись.

– Но он держал тебя в темнице, – немного разозлилась я на баггейна.

– Да. Но он приносил мне еду и питье. Это удивило меня, ведь… он вроде как неположительный персонаж, – медлительно протянула подруга, продолжая хромать и опираться об меня.

– А твоя рана? – не унималась я.

– Он периодически обрабатывал мне ее… – смутилась отчего-то подруга, слегка даже покраснев, что отчетливо было заметно на ее бледном измученном лице.

Пожалуй, такой расклад ввел меня в окончательное оцепенение. Я даже не знала, что и сказать на такое. Баггейн заботился о человеке? Почему? Мне казалось, что я получила ответы на все свои вопросы, но сейчас их стало намного больше. Все это было очень нелогично и подозрительно.

– Он говорил с тобой? Рассказывал что-нибудь? – продолжила я свой бесконечный расспрос.

– Мало. Этот парень очень… вспыльчивый и злой. Он сильно бесился, когда я начинала плакать, кричать и задавать много вопросов. Говорил, что я нужна ему, чтобы получить тебя, что я – это ошибка, что он хотел только тебя… по-моему, этот чувак бредил тобой. Может, ты мне все-таки объяснишь, что за чертовщина произошла? И кто этот парень? И девчонка? Они психи, да?

– Нет, Диана, все гораздо хуже и запутаннее, чем ты только можешь подумать, – загадочно ответила я, сделав для себя нужные выводы. – Ты уверена, что хочешь знать правду? Это может тебя шокировать…

Она замолчала, кажется, думая, стоит ли ей знать истину или нет. Все-таки девичье любопытство взяло вверх, и подруга взглянула на меня мягким, но требовательным взглядом. Я тяжело вздохнула, рассудив, как лучше ей преподнести правду.

– Они не психи и даже не люди. Это мифические очень древние существа, которые жили задолго до нас. Их зовут баггейнами. Всю свою жизнь они обитали здесь глубоко под землей, но из-за большого количества новых построек на поверхности и в метро их подземный город обвалился. Они понесли громадные невообразимые потери из-за людей. Их жизнь была разрушена. Тогда они перебрались на несколько подземных уровней выше и стали отстраивать новый город, чтобы восстановить свою популяцию. Из-за этого в последние два года и стали происходить эти загадочные исчезновения в метро. Это баггейны, они питаются людьми из мести и потому что животные покинули здешние края. Они очень агрессивные и дикие, жестокие существа. К тому же ненавидят людей. Поэтому я не понимаю, почему Вадим – тот парень, который похитил тебя – отпустил нас. Изначально он планировал… съесть меня.

Диана молчала. Не было даже никакой реакции с ее стороны. Лицо подруги также было непроницаемым. Я гадала, что же сейчас происходит в ее голове.

– Я понимаю, что ты несильно веришь во все это, но… – начала я с нервной усмешкой, но она настырно перебила меня.

– Знаешь, Соня, после всего того, что я увидела, что я пережила, я поверю во что угодно, даже в этот бред. – Она вновь прекратила говорить на некоторое время, а затем остановилась, отошла от меня на пару шагов и горячо заговорила. – Господи! Да я видела, как этот ненормальный залез к нам в окно, как он одним движением руки усыпил тебя и твою маму, которая вбежала в комнату, когда услышала мой крик. Я видела его зубы… это не зубы, это настоящая пилорама! Этот… этот умалишенный укусил меня! Соня, он укусил меня! Просто впился зубами мне в плечо! Этот… баггейн или как там его? Он просто схватил меня и пополз по стене, словно огромный паук! А потом он потащил меня в этот… подземный город… Соня, я такого там насмотрелась, что спокойно могла бы теперь писать сценарии к фильмам ужасов или книги, и мне позавидовал бы сам Лавкрафт. Я в жизни не видела таких мутантов! Мне даже в кошмарных снах такое не снилось никогда, потому что моя фантазия и не способна на подобное… – Диана дрожала, говорила очень истерично и беспорядочно. Ее глаза являли собой два больших блюдца, в которых от напряжения полопались капилляры. Лицо подруги раскраснелось, губы сжались в одну тонкую жесткую полоску, а брови она свела настолько сильно, что мне показалось, что кожа Дианы вот-вот начнет трещать по швам. Я сделала шаг к ней навстречу, хотела успокоить, но она шарахнулась от меня, будто дикий зверь.

– Не подходи! Дай мне успокоиться! Я не в себе!.. – выставила резко перед собой руку Диана, отступив.

– Ладно, – я подняла руки, давая понять, что не причиню ей вреда. Я представляю, как пострадала психика подруги после случившегося. Не каждый смог бы оправиться. Повезло еще, что Диана не впала в психоз или ступор.

– А теперь ты ответишь мне на несколько вопросов, Соня! – Видимо, когда подруга пришла в себя и к ней вернулось сознание, она окончательно поняла, что произошло. И ее реакция была вполне объяснимой, как у любого нормального человека, который никогда особо не верил в сверхъестественное. Я решила проявить терпимость и деликатность по отношению к подруге.

– Я слушаю, – спокойно кивнула я, встав на месте и опустив руки по швам. Мое поведение должно быть сейчас крайне осторожным.

– Почему ты так нужна была этому психу? Почему он забрал меня? Откуда ты столько знаешь про них? И… что теперь нам делать, если он вновь появится? – выпалила Диана, шумно выдохнув. Я подождала, пока подруга отдышится и придет немного в себя, а затем начала по порядку отвечать на все ее вопросы.

– Помнишь, в метро я потеряла бандану? Так вот, видимо, Вадим нашел ее. Так как баггейны хищники, они выбирают себе жертву по запаху. Мой пришелся ему по вкусу, как бы похабно и омерзительно это ни звучало. Забрал он тебя, так как перепутал со мной, ибо в ту ночь ты спала полностью в моих вещах, а я – во всем новом и свежем. Он просто принял тебя за меня, а когда понял, что ошибся, придумал держать тебя в заложниках, чтобы я добровольно пришла к нему сама. Откуда я знаю про них? Ну, это, пожалуй, самая замечательная часть, о которой поведает тебе моя мама.

– Она в курсе?! – шокировалась Диана, вскинув брови.

– Даже больше, чем ты думаешь, – промычала я устало, специально оставив последний вопрос подруги без внимания, потому что сама не знала, как на него ответить.

После нашей познавательной беседы Диана относительно успокоилась и продолжила идти уже самостоятельно, немного прихрамывая. На все мои уговоры помочь ей она лишь отрицательно мотала головой.

Когда мы добрались до города, было уже почти шесть часов утра. Людей в метро еще не было, что сыграло нам на руку, ведь мы с Дианой ехали в таком виде, что ужаснулся бы каждый. На входе к нам даже подошел работник метро, чтобы убедиться, что мы не пьяные и не наркоманки. Когда он понял, что мы абсолютно адекватны, предложил вызвать скорую помощь, но мы отказались, так как хотели поскорей добраться до дома. На выходе из метро нас ждала точно такая же неловкая ситуация, но и в этот раз нам удалось отвертеться. Но самое сложное и страшное нас ждало впереди. Что сказать маме? Она, наверное, по потолку уже ходит! Телефон я включить не решалась.

Оказавшись перед дверью в мою квартиру, я решила, что лучше будет, если я войду со своим ключом. Так и сделала. Не помню, когда в последний раз так волновалась. Хм, наверное, тогда, когда добровольно шла ночью на съедение к баггейну.

Когда я открыла дверь, то увидела, как мама преспокойно стоит в прихожей перед зеркалом в деловом костюме и красит губы. Услышав, что входная дверь отворилась, она от неожиданности широко раскрыла глаза и медленно повернула голову в нашу сторону. Картина, конечно, была маслом: на пороге стою я, избитая, помятая, исцарапанная, лохматая, в грязи, и стоит ровно такая же Диана – до кучи еще в моей пижаме, босая и в засохшей крови. Мама приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его обратно. У нее из рук выпала губная помада, с треском ударившись о паркет. Она стояла неподвижно, наверное, с минуту, а затем лицо ее приняло гневное выражение.

– Что это, черт подери, такое?! – закричала она. В жизни мама на меня не повышала даже голоса, а тут она перешла сразу же на крик. Я аж побледнела, кажется. Не знаю даже, что страшнее: разъяренная мама или целая орда баггейнов?

– Я тебе сейчас все объясню… – с трудом вытянула я из себя, прирастая к порогу корнями. Диана была не менее напугана, чем я.

– Уж постарайся, – смягчилась немного мама. – Я надеюсь, это не то, что я предполагаю. Хотя, судя по отсутствию амулета у тебя на шее и вашему внешнему виду, это именно то, о чем я изначально подумала.

– Мама! – расхрабрилась я. – Диана моя лучшая подруга, и я не могла поступить иначе! Я узнала, что этот урод держит ее в подземелье, в городе баггейнов. Я отправилась туда спасать Диану. Он поставил мне ультиматум. Заставил снять амулет и явиться к нему по собственной воле. Но я жива, к тому же сумела вызволить Диану! Разве этого мало?

Лицо мамы было угрожающе неподвижным и равнодушным. Она испепеляюще глядела на меня и Диану, а затем дала слабину и, разрыдавшись, понеслась к нам со всех ног.

– Глупые вы мои! Дуры! Ну как же так можно?! Ох! Я думала, ты мирно спишь в своей постели, а ты, оказывается, все это время… Боже! Даже представлять не хочу, что вам пришлось пережить! Давайте-ка проходите! Надо вас осмотреть, вы все изранены! Диана, мы думали, что ты погибла! Твои родители в полицию заявили даже!..

Через какое-то время я сидела уже «заштопанная» и чистая в кресле, наблюдая за тем, как мама корпит над раной Дианы. Все-таки кое-что в медицине она понимала. Видимо, то время, которое она провела в доме бабушки Катарины, не прошло для нее даром. Я пострадала совсем немного. На мне было больше синяков и ушибов, чем ран и царапин. А вот плечо Дианы занимало маму гораздо больше.

– Удивительно… – пробормотала она, не отрываясь от крупной болячки на плече подруги.

– Что там? – забеспокоилась Диана, бегая глазами.

– Твоя рана довольно быстро затягивается, хотя она довольно глубокая, но… никакой заразы, никакого воспаления я не вижу, хоть она чуть-чуть и гноится.

Я многозначительно взглянула на подругу, давая ей глазами понять, чтобы она молчала. Она еле заметно кивнула мне. Я решила, что маму слишком сильно насторожит тот факт, что баггейн заботился о Диане все это время, и она начнет выяснять детали.

– У меня была возможность позаботиться о себе, – качественно соврала Диана, шмыгнув носом. Маму такой ответ, видимо, вполне удовлетворил, так как она облегченно выдохнула, ничего не сказав. Я тоже на время успокоилась.

– Мама, а что теперь с амулетом? – рискнула спросить я. Она напряглась.

– Бабушке Катарине ни слова, ясно? А то она убьет и тебя, и меня. Ты плохо знаешь, какой мегерой она бывает в гневе, – серьезно обратилась ко мне мама. – Если этот мерзавец появится на горизонте хотя бы еще раз, то я поставлю на кон все, чтобы его уничтожить.

Мама была так зла и сурова, что я не узнавала ее. Видимо, мне открывалась новая сторона одного из самых родных мне людей – сторона ведьмы.

Когда с ранами было покончено, мы устроили своеобразный «круглый стол», обсудив то, что случилось. Мама рассказала Диане все, что когда-то поведала и мне. Подруга же, в свою очередь уже привыкшая к мистике, восприняла это с нескрываемым шоком, но все же адекватно. Мы решили, что родителям Дианы не стоит знать всего этого. Мы придумали правдоподобное оправдание ее исчезновению. Мама взыскательно потребовала с Дианы клятву о неразглашении нашей семейной тайны. Подруга приняла это и пообещала, что унесет этот секрет с собой в могилу, если придется. Я была поражена тем, насколько переменилась Диана. Я больше не видела в ней той трусливой и нервной девочки, которая постоянно менялась в настроении и зависела от других. Она буквально выросла в моих глазах. Как бы плохо с моей стороны это ни звучало, но, мне кажется, ей пошла на пользу такая стрессовая ситуация. Возможно, если бы Вадим не похитил ее, Диана навсегда осталась бы загнанным и боящимся всего на свете маленьким котенком. Теперь же на ней лежала огромная ответственность, тайна нашей семьи, и она прекрасно осознавала это, понимая всю серьезность и реальность данного факта. Я же была рада возвращению подруги и тому, что теперь смогу хоть с кем-то обсудить эту фантастическую и страшную историю. Все-таки мне было бы слишком тяжело в одиночку нести этот тяжкий груз правды на своих плечах. А эта общая тайна еще больше сплотила нас с Дианой. Теперь я точно была уверена, что мы вместе навсегда, и эта связь будет нерушима всю оставшуюся жизнь. Хоть у меня и оставались еще вопросы касательно всего этого приключения, которое было овеяно целым ореолом тайн и загадок, я не хотела пока что знать всю правду, так как мне хватило того, что было. К тому же на сегодняшний день все обошлось, все закончилось, и я надеялась, что больше мы никогда не услышим ничего о баггейнах. Но все же… почему он отпустил нас?