Несмотря на все свои заверения, Винга уснула через две секунды. А Хейке в это время заходил в бедную гостиную Эйрика. От усталости у него ввалились глаза, вытянулось лицо.
— Ну что, привел бедняжку домой?
— Угу. И тут-то и начинаются мои заботы.
— Вот как?
— Эйрик, она ведь уже не ребенок! Мы не можем спать с ней в одной комнате. Народ начнет трепать языком.
Эйрик беззубо улыбнулся:
— Тебя заботят только сплетни?
— Я-то себя знаю, — коротко отвечал Хейке. — Но я даже не знаю, как быть…
— Пусть поживет у моей внучки.
— Она страшно боится людей.
— Тогда ты можешь переехать ко мне, а она пусть поживет одна в доме Симена.
— Она боится. Говорит, там полно привидений.
— Да, об этом говорят. Но я никогда ничего не видел.
— Привидений там нет, это я знаю точно. Но она мне не верит.
— Бедное дитя! Верно, не так уж весело ей пришлось! А что, сплетни тебя очень заботят? Лучше, чтобы о ней никто не узнал. Тогда и Снивель ничего не узнает. А мы никому ничего не скажем. Про тебя же мы молчим!
— Да, я знаю. Спасибо вам. Но как… Эйрик снова ухмыльнулся:
— Да уж, забот у тебя хватает! Хейке покраснел:
— Да нет, все не так. Она ведь совершенно неопытна, а я… вообще к женщинам непривычен. Я даже не знаю, как мне себя вести с ней. Подумай, вдруг она станет настаивать, чтобы мы спали в одной кровати?
— Уж я бы не отказался, — хихикнул Эйрик. — Но я знаю, ты рыцарь. По тебе сразу видно. Так поговори с ней серьезно. Скажи, если она подойдет к тебе слишком близко, что ты животное, пожирающее дев!
— Так я поступать, конечно, не буду. Впрочем, у меня есть от этого средства. Но вот еще: Винге нужна другая одежда. Она настолько выросла из старой, что та того и гляди лопнет… по швам.
— Не красней, парень. Это совершенно естественно. Посмотрим, есть ли что у моих женщин, — прокудахтал Эйрик. — Она, верно, уже не та куколка, что жила когда-то в Элистранде.
— Спасибо, Эйрик. Я даже не знаю, как благодарить.
— Ммм, нам неплохо платят, — пробормотал старик. — Если поможешь нам избавиться от Снивеля, будет просто великолепно.
Хейке скоро вернулся домой с узлом под мышкой. Он прокрался в комнату — Винга спала, забыв о всякой осторожности, как ребенок, который знает, что родители рядом.
Хотя, конечно, Хейке надо отдать должное — он умел двигаться бесшумно.
«Куколка из Элистранда!» — вспомнил он слова Эйрика, разглядывая спящую. Когда она была девочкой, да. А сейчас ресницы отбрасывали подрагивающие тени на округлые щеки. По-детски озабоченный рот. Словно только что получила взбучку и не поймет за что. Небольшой, красивый нос. Светлые волосы, так редко встречающиеся у Людей Льда, рассыпались по одеялу. Лицо обрамлено маленькими, короткими кудряшками.
Но это уже не куколка. Скоро, совсем скоро она станет взрослой женщиной!
Хейке взглянул на платье, что нес под мышкой. Простое, из домашнего льна. Грубоватое и колючее. Платье явно носили. Хейке взял горшок с остатками чистой воды. Вынес все на улицу, постирал платье и повесил его сушиться между березами.
— Не жевать, — строго приказал козе, расположившейся неподалеку и жевавшей весеннюю траву. И все же перевесил платье повыше. На всякий случай. Печальный опыт уже имелся.
Хейке Линд из рода Людей Льда нашел защищенное от солнца место, расстелил шкуру и свернулся на ней клубком. Вскоре он уже крепко спал.
Просыпался Хейке медленно. Ему казалось, что он видит ангела с нимбом над головой. Это была Винга, а в спину ей светило солнце. Она трясла его и спрашивал:
— Хейке, ты голоден? Я приготовила поесть. Он смутился. Быстро сел и постарался выглядеть бодрым. Но это ему не удалось.
Солнце стояло низко. Должно быть, уже наступил вечер.
— Ты сказала поесть?
Даже голос ему не повиновался. Какой-то неясный шепот. Он прочистил горло.
— Да, приготовила, что нашла. Откуда у тебя вся эта еда?
Был ли в ее голосе оттенок подозрительности, или ему только послышалось?
— Эйрик достал мне все это неизвестно откуда. Я хорошо плачу ему. Видишь ли, денег у меня достаточно. Тетя Ингела хорошо управлялась с капиталом Сёльве. Все это по наследству перешло ко мне. Так что обхожусь. Даже непривычно. Ведь я всегда был очень беден.
Винга кивнула. Она была смущена. Взгляд устремлен на какой-то предмет позади нее. Все так же необъяснимо подозрительна.
— У тебя есть здесь женщина? — застенчиво спросила Винга.
Он оглянулся. Платье уже успело высохнуть.
— А, это! Это тебе. Мне дал его Эйрик. Его невестка уже выросла из него. Она, правда, хотела перешить его для своей дочери. Но пока его дали тебе.
Заметил ли он выражение радости на лице Винги? Она побежала рассматривать свою новую собственность.
— Это я его постирал.
Она рассеянно кивнула. Ей было приятно.
— Я должна его померить! — объявила девушка.
Хейке и рта не успел раскрыть, как Винга стянула с себя платье и осталась в одной сорочке, которая скрывала от взора только самое необходимое, но ни миллиметра больше. Он резко отвернулся, чтобы не смущать девушку. Но ей даже не пришла такая мысль в голову! Она весело щебетала о том, что уже целую вечность не примеряла обновки. Ай, как интересно!
Хейке был потрясен увиденным. Округлые руки, ноги запечатлелись в его памяти накрепко, хоть он и видел их короткое мгновение. А солнечный свет осветил то, что скрывала рубашка…
У Хейке сохранились травы, что он однажды получил от Суль. Эти травы помогали заглушить боль. Может, настало время выпить их снова?
Нет, все это ерунда. Он стал слишком осторожным. Ведь он даже не знает эту девушку. Прошел один день с тех пор, как они познакомились. Винга еще ребенок. Как она может на него повлиять?! Он ей как отец. Нет, неправда. Как старший брат. Именно так.
— Ну вот. Как я выгляжу? Тебе не кажется, что оно мне здорово велико?
Он посмотрел на нее и не смог удержаться от улыбки. Невестка Эйрика явно была совсем другого сложения. В этом платье смогли бы уместиться две Винги.
Придерживая платье у талии, она озабоченно смотрела на свои ноги.
— Подожди, я помогу тебе! Надо бы его чем-нибудь подвязать!
— Может, тут есть подвязка с изнанки? — она тут же вывернула платье. В этот раз за платьем последовала и рубашка. Отвернуться Хейке не успел.
— Винга! — прошептал он и рывком дернул платье вниз. Но он увидел достаточно. Винга стала взрослой женщиной. Забыть это Хейке не мог.
— Ты когда-нибудь слышала о трусах? — выдавил он, туго затягивая веревку вокруг талии Винги — слишком даже туго. Но он находился в состоянии аффекта.
Винга опустила глаза:
— Я выбросила их. А потом забыла, что они есть.
Хейке горько пожалел о том, что спросил. Она, в сущности, совсем еще ребенок. Сирота, покинувшая Элистранд с козой и небольшим скарбом. Вероятно, Элисабет ничего не успела рассказать ей о жизни взрослой женщины. А он только ворчит на нее! Надо быть сдержаннее. Хотя он тоже частенько вел себя так же.
Он неловко погладил ее по нежной щеке:
— Прости меня, Винга! Я вел себя необдуманно.
Счастливая, Винга обняла его и прижалась щекой к груди Хейке. Она доставала ему только до груди.
— Не надо! — но у него не хватило сил отодвинуть Вингу от себя. Он сглотнул и крепко обнял ее за талию, чтобы незаметно было, как дрожали руки. Забыть увиденное было непросто.
— Ты что-то говорила про еду? — выдавил он.
— Ага! Пойдем покажу.
И тут же запуталась в юбках. Хейке помог ей подняться.
— Что-нибудь придумаем, — пообещал он, мало представляя себе, как это можно сделать. Таких вещей, как нитка с иголкой, у них не водилось.
Ели молча. Еда была хорошая, но необычная. Хейке не стал вдаваться в детали и комментировать сочетание масла с кольраби, хлеба, смешанного с водой и приправленного самогоном. Он никак не мог понять, как Винга смогла пережить не одну зиму, будучи в полном одиночестве. У него сжималось сердце от одной мысли об этом.
Но он не хотел огорчать ее и давать урок готовки. Лучше готовить самому и надеяться, что она последует его примеру.
Поев, он горячо поблагодарил девушку. Она улыбалась самой приветливой улыбкой.
— Я выспался. Как ты? Да, она тоже.
— Хорошо бы достать сокровище прежде, чем с ним что-нибудь произойдет. Как насчет сегодняшней ночи?
— Хорошо, — она закружилась от восторга. Потом спросила, как они будут действовать.
— Надо разработать план. Мы не должны совершить ошибки.
Во время обсуждения плана Винга прижалась к Хейке, всячески выказывая свое усердие. Было слишком рано что-либо предпринимать. Слишком светло.
И они решили рассказать друг другу о своей жизни.
Винга начала первая. Хейке услышал много нового об Элистранде, о счастливой жизни. Теперь Винга понимала, что ее отцу не всегда было легко. Времена были тяжелые, один неурожайный год следовал за другим. А государство требовало от крестьян все больше и больше. Но девушка тогда ни о чем таком и не подозревала. О тех временах у нее сохранились самые теплые воспоминания.
— Да, сейчас я понимаю, что не всегда вела себя хорошо, — горько сказала она.
— Да уж, — Хейке был здорово взволнован ее близостью, но старался не показать этого.
Потом Винга рассказала о смерти родителей. О том, как все сразу стало мрачным в ее жизни. О бросивших ее работниках. Она не знала, что работникам надо было платить деньгами и продуктами, а они сами молчали. Они просто уходили. Один за другим… А потом появился герр Снивель…
Хейке хотел узнать о нем как можно больше, и Винга рассказывала и рассказывала…
Их объединила ненависть к герру Снивелю и его племяннику.
Потом наступила очередь Хейке. Эта история была долгой! Она часто прерывалась Вингиными восхищенными возгласами: «Ну да-а-а…» Ей было особенно интересно узнать о его сверхъестественной силе. Хейке как мог сокращал рассказ о Штрегешти. Винга просила рассказать еще и еще об ужасной ведьме Ансиоле. Она торжественно пообещала молчать, и только тогда Хейке поведал ей ужасную правду о смерти Сёльве. Винга плакала, теснее прижимаясь к Хейке, и заверяла, что ему пришлось намного труднее, чем ей самой.
— Ну-ну, — давай не будем соревноваться в том, кто расскажет самую душещипательную историю! Я тоже был счастлив. У Елены и Милана. Условия были нелегкие, но всем было хорошо.
Винга подняла голову и посмотрела на него влажными от слез глазами:
— У тебя были счастливые годы? Но когда? Сейчас ты не счастлив?
— Что еще ты пытаешься выудить из меня? — улыбнулся он. — Мне придется штурмовать еще один окоп. А точнее два. Вот когда мы с тобой будем владеть я — Гростенсхольмом, а ты — Элистрандом, тогда мы и будем счастливы. Как ты считаешь?
Винга долго и мечтательно смотрела на него:
— От одной усадьбы до другой чертовски далеко.
— Что за глупости, — Хейке поднялся. — Пора отправляться в путь. Уже стемнело. Сегодня ночью в Гростенсхольм наведаются гости!
Они сильно нервничали, когда пробирались вдоль края поля. Чем ближе они подходили к Гростенсхольму, тем выше казалась башня.
Вдруг Хейке так резко остановился, что Винга налетела на него.
— Прекрасная усадьба, — прошептал он. — И она моя! До сих пор в голове не укладывается!
Коза осталась дома. Ее достоинство было унижено. Коза была привязана в сарае. Винга настаивала на том, чтобы коза тоже жила в доме, но тут Хейке был непреклонен. Чистоту в доме наводил он, пусть и не идеальную.
— Тут мы не можем перейти через поле, — проговорил Хейке. — Нас могут заметить. Придется обходить все вокруг и держаться края леса.
— Ну что ж.
Они пошли дальше.
— Знаешь, когда я проснулась и не нашла тебя, меня обуял дикий страх…
— Испугалась привидения старика Симена? — фыркнул Хейке.
— Нет, нет. Я подумала, что ты исчез навсегда и я больше никогда тебя не увижу.
— Хм, — хмыкнул парень.
— Не исчезай, Хейке, обещай, что не исчезнешь!
— Да не исчезну я никуда, — чуть не прошипел он.
Хейке понимал девушку. Он — единственный человек, которого она встретила после длительного одиночества. К тому же он из рода Людей Льда. Один из тех, кому она могла доверять и кому поверила.
— Я так счастлива, — восторженно продолжала она, идя следом. — Когда я рассказывала тебе о своей одинокой жизни, я готова была разрыдаться. Только оттого, что испытываю облегчение: все заботы и страхи позади. Но я сдержалась. Видишь, какая я молодец!
— Не знаю, не знаю. Было б лучше, если б ты слегка всплакнула. Так легче.
— Вечно ты ни во что не ставишь мои подвиги, — с досадой произнесла Винга. — Но человек должен познать сам себя.
— Давай. Теперь ты в безопасности.
Дальше шли молча. Вдруг Винга вскрикнула.
— Что такое?
— Тут одни колючки! Маленькие, противные, с крошечными шипами. Их потом никогда не вытащишь. Неужели нельзя пойти другой дорогой?
Хейке огляделся:
— Вокруг очень густой лес. Погоди, я помогу тебе…
— Я сама их вытащу.
— Но ведь ты сказала «никогда».
— Ну, это было совсем маленькое «никогда».
Сделав пару шагов, Винга снова наступила на колючку.
— Хорошо бы тебе иметь обувь, — сказал он, глядя на то, как Винга вынимает новые колючки.
— У меня нет обуви. У всех башмаков либо истерлась подошва, или они стали мне малы. Хейке немного поколебался:
— Ладно, залезай мне на спину. Хейке придерживал ее за ноги и старался не думать, что под платьем у нее ничего нет. Винга ласково прижалась к шее парня:
— У тебя такие красивые непослушные волосы. Прямо как у козы. Ну как же ты мне нравишься!
— Сиди тихо, — смущенно пробормотал он. Руки Винги обвили его за шею:
— Подумать только, какие у тебя широкие плечи. Можно потрогать?
— Только не сейчас.
Винга потянулась мягко, словно кошка. Заиграли мускулы на ногах. Девушка поболтала босыми ногами. Она сидела, тесно прислонившись к спине Хейке, и он ощущал каждое движение Винги.
— Будь так добра, сядь как следует. Она тихонько засмеялась. Потрепав парня по волосам, куснула за ухо.
— Скачи, мой жеребенок!
— Я не твой жеребенок!
— А вот и да! Ты очень похож на жеребца, что был у моего отца…
Он промолчал. Тогда Винга рассказала ему на ухо, что один раз видела, чем этот жеребец занимался.
— Послушай, — кротко проговорила она, — тебе нравятся мои ноги?
Она поболтала ногами.
Хейке тихонько застонал. Только сейчас он понял, что должен не только защищать Вингу, а сам должен защищаться от нее. Винга слишком доверчива. И если он не возьмет себя в руки, ситуация может выйти из-под контроля.