Она шла по дороге.

Вечернее небо было таким высоким и таким пустынным. В небе стали загораться огоньки звезд. Снег вокруг блестел и искрился. Горы вдалеке выступали, словно молчаливая преграда на пути. Острые вершины были столь крутыми, что снег не находил опоры на блестящих черных склонах. Белыми пятнами лежал он в расселинах, освещенных вечерним светом.

Долина Людей Льда.

Душа Людей Льда!

Именно ею была эта долина.

Как бы сильно Люди Льда ни ненавидели ее, сколь бы не пытались изгнать ее из своих мыслей, она цепко удерживала их в своих цепях. Они вынуждены были возвращаться к ней, не могли вырваться из нее сотнями лет.

Получить дозволение оставить ее…

О, тоска, почему причиняешь ты такую мучительную боль? Почему рисуешь столь влекущие картины внешнего мира, добраться до которого нам не дано никогда?

Осенью два мальчика опять попытались. Груды льда погребли их в туннеле. Все знали, кто вызвал этот обвал ледяной массы. Других же он впускал в долину. Если только это были преступники и низкие люди. И они становились самыми верными его подручными. А роду требовалось вливание новой крови. Новой зловещей крови! Его собственный род настоящих Людей Льда был не особенно многочислен. Он состоял теперь всего лишь из двух человек, не считая его самого. Но ему нужны были в долине люди, чтобы использовать их в качестве рабов, даже если он глубоко презирал их.

Дида возвращалась к себе домой, если можно было назвать домом ту избу, где она жила из милости, где она вынуждена была есть в самую последнюю очередь после всех. Чаще всего ей не доставалось ни крошки. В доме она выполняла все самые отвратительные и грязные работы, раньше всех вставала по утрам, каждый день убирала двор и заботилась о детях хозяев. Обихаживала прабабушку, до которой никто не хотел дотрагиваться, потому что она не вставала с постели и там же справляла нужду. Именно Дида обязана была ходить к ненавистному дому своего деда, класть еду и все необходимое для него на каменную плиту перед калиткой. Дедушка? Как много иронии в этом! Понятие дедушки связано с благожелательностью и безопасностью. Тенгель же Злой для Диды был средоточием страха и ужаса. Впрочем она не встречалась с ним уже много лет. Его никто не видел, разве что только костлявую руку, которая протягивалась к плите, или тень в черном плаще во дворе перед маленьким домом, и то лишь в свете вечерних сумерек. Тенгель Злой бодрствовал по ночам, это знали все. Днем он никогда не появлялся, если только ему не нужно было наказать кого-либо, кто нарушил его закон. Сейчас ему должно быть около ста восьмидесяти лет. Он, видимо, бессмертен, считали они. И мысль эта была для жителей долины невыносима. Почему он здесь, в долине, задерживается так долго?

Самой Диде исполнилось девятнадцать. Она сознавала, что уже созрела для замужества, но молодых мужчин в долине осталось мало, так как Тенгель Злой уничтожал их одного за другим. Юноши в долине часто испытывали тягу к путешествиям и пытались вырваться оттуда, или еще хуже — поднять мятеж. Всех, кто хоть в самой малейшей степени досаждал ему, он просто убивал.

Долина мрачного ужаса… В это забытое Богом место постоянно приходили новые подозрительные личности, не подозревая о том, что попадают они из огня да в полымя. И когда они понимали, куда попали, было уже слишком поздно. Отсюда никто никогда не выходил.

Дида, созревшая для замужества, была горда. Шалопаи, появившиеся в долине, сватались к ней, но она умела держать их на расстоянии. Ее глаза могли быть такими ледяными, что женихи чуть не уползали от нее. Еще ребенком она была обещана юноше по имени Йолин. Но этого глупого поросенка она вовсе не хотела. Ни за что на свете!

— Йолин? — прервали ее рассказ сразу несколько голосов. — Первый Йолин? Кто он?

Хейке быстро произнес:

— Йолин? Тот, что перепугался до смерти, увидев тебя в Эльдафьорде? Кем же он был?

Дида очнулась от воспоминаний. Она фактически забыла о слушателях.

— Я не очень хорошо помню этого подлого Йолина. Но, во всяком случае, он был потомком женщины, пришедшей с востока, и наглеца мужчины, которого она встретила на пути в Норвегию. Позднее туда была подмешана кровь низкого пришельца в долину. Йолин не был родственником Тенгеля Злого или нашим, но он был воспитан на старых ритуалах своего племени и говорил на его языке. Йолин не являлся сколько-нибудь значительной личностью. Вовсе нет! На всех живших в долине Людей Льда он производил отвратительное впечатление: был коварен и хитер. Никто не мог испытывать к нему доверия. Но он был единственным, кому дозволялось входить в дом Тенгеля Злого и обслуживать того в качестве раба-фаворита. Поэтому Йолин был вдвойне отвратителен.

Она вздрогнула при воспоминании о нем. Подумала, что ее хотели выдать за него замуж.

— О, он был омерзителен, гнусен, противен, — промолвила она тихо.

— Мы очень хорошо можем себе представить это, — сказал Эскиль, встречавшийся с Иолином в Эльдафьорде.

Остальные представители рода Людей Льда безмолвствовали. Им было трудно понять, что такое прекрасное существо как Дида, могла терпеть все это в отрезанной от мира долине, где ее окружало такое множество недостойных людей. Но люди умеют приспосабливаться, даже к тому, чего не одобряют.

Учитывая обстоятельства, каждый день был мучением для благородной Диды — внучки князя, на которой лежала печать проклятия. Желтые глаза…

И все в зале почувствовали боль при мысли об ее судьбе, хотя они выслушали лишь начало ее истории. Дальше будет еще хуже!

— Но рабу удалось провести своего господина, — сказала, углубляясь в воспоминания, Дида. — Йолин время от времени получал разрешения на выход во внешний мир. А был он жаден. Невероятно жаден. Все драгоценные реликвии племени, которые были с таким трудом привезены с востока, хранились в храме. Однажды, когда Йолин получил благословение своего господина на выход во внешний мир и кражу из кладовых, расположенных в окружности, запасов еды на зиму, он погрузил в сани, запряженные лошадью, все старинные клады и уехал незамеченным так далеко, что все проклятия и заклинания уже не достигли его. В тот раз Тенгель не знал, что он увез с собой и флейту, его незаменимую флейту. Это он обнаружил позднее.

— А кто спрятал ее в рог яка? — спросил Хейке. — Мы всегда полагали, что это сделала ты вместе со Странником.

— Нет, я тогда была маленьким ребенком, а Странник еще не родился, — улыбнулась Дида. — Осмелился на этот поступок мой старший брат Крестьерн. Вы помните, что наш отец Гиль узнал о существовании флейты и о том, что она была заколдована, и ему удалось вынести ее из дома Тенгеля Злого. Гиль был вхож в него. Но еще до того, как Гиль успел сыграть на ней, (никто не знает, что бы тогда произошло), Крестьерн нашел ее. Он очень хорошо знал, сколь зловещи были отец и дед, и именно он просверлил отверстие в роге и спрятал там флейту. Тенгель Злой обнаружил пропажу флейты лишь много лет спустя после исчезновения Йолина вместе с рогом и всем остальным скарбом.

— Йолин вышел на берег моря, — сказал Эскиль. — К Эльдафьорду. Поселился там в старом сельском замке и начал на костре сжигать жертвы. Сжигание жертв было древним ритуалом Людей Льда?

— Нет, — ответила Дида. — Видимо Йолин позаимствовал его в других местах. Однако мы не знали, что с ним случилось. Я была еще ребенком, когда он бежал из долины. И вы можете себе представить, насколько легче я почувствовала себя, когда исчез мой бывший жених!

— Ясно! Но Тенгель был взбешен?

— Это был невероятно тяжелый год, — задумчиво произнесла Дида. На ее лице отражались одно за другим все те трагические события, о которых она сейчас вспомнила.

— Свою ярость он, конечно, сорвал на тех, кто еще оставался в долине.

В этот момент лошадеподобные существа внесли в зал большой сверток и положили его на мраморный стол рядом со шкатулкой — свадебным подарком Силье.

Все встали, чтобы рассмотреть лучше.

— Это клад из Эльдафьорда! — воскликнул Натаниель. — Взгляните на эти рога.

Рога яка заняли почти весь стол в длину. Они были огромны. Один раз их уже спасли, когда был разрушен Гростенсхольм. Они висели там над камином. А сейчас они здесь!

Далее на столе лежал шаманский бубен. Древнейший предмет, расписанный таинственными знаками. Тут же находилась демоническая маска. Тува и Натаниель, конечно, подумали, что она из Японии! Действительно ли это была память времен отца Тенгеля Злого? Или все принадлежало шаманам из степей алтайского предгорья?

Они видели зубы ужасных, огромных, диких зверей, может быть, тигров из сибирской тайги и медведей с Уральских гор? Перед их глазами предстали прекрасные культовые предметы, вырезанные из клыков моржа, трещотки, несомненно принадлежавшие шаману, вещи, предназначения которых они просто не понимали.

В зале от удивления воцарилась тишина.

Все это пришло из древних времен Людей Льда. Дальше во времени, пожалуй, не проникнуть. Но флейты не было. Флейта Тенгеля Злого навсегда была уничтожена кристально чистой водой Ширы. Мысль об этом доставляла одно удовольствие.

— Удивительно видеть все это снова, — промолвила Дида. — Когда-то все это находилось в долине Людей Льда, в небольшой избе, которая служила для нас храмом. В него мы ходили, когда нам хотелось напомнить себе дома, оставшиеся далеко, далеко на востоке. Сама я их не видела, но сначала все здесь в Норвегии очень тосковали о бесплодной тундре, а еще больше о плодородных степях.

Возникла небольшая пауза.

— Тула, — промолвил Андре. — Мы храним эти драгоценные предметы и весь колдовской клад Людей Льда, в том числе Ширы, и многое другое в шкафу, взломать который невозможно. Но он все же недостаточно надежен. Выйдя на свободу, Тенгель Злой сразу унюхает, где находится все это, и тогда замок ничего не будет значить.

— Да, ты прав.

— Так вот… я думаю… Не могли бы мы хранить эти вещи здесь? В твоей горе?

— Да, ведь ты сказала, что он не найдет пути сюда, не знает этого места, — добавил Хейке. Тула на мгновение задумалась.

— Полагаю, что это очень хорошее предложение. А если вам что-нибудь из этого понадобится, Андре вызовет меня.

— А бутылку мою, я сама буду охранять, — включилась в разговор Шира.

— Но, Дида, продолжай рассказ, мы больше не будем прерывать тебя, — предложил Эскиль.

— Ну, ну, — улыбнулась Дида. — Не обещай слишком многого!

Однако в мыслях своих она снова погрузилась в те далекие зловещие времена, проведенные в долине Людей Льда. Глаза ее покрылись печалью, взгляд блуждал где-то далеко. Время от времени в процессе ее медленного рассказа слушатели видели на ее черных густых ресницах слезы. Она снова как бы покинула зал. Он больше не существовал для нее…

Дида добралась до дома. Хозяйка тут же послала ее отнести пару чулок, которые она заштопала по приказу Тенгеля Злого.

— Положи их на каменную плиту, — грубо приказала ей приемная мать. — Да не забудь прочесть молитву, когда окажешься около дома бессмертного, перекрести тропинку, по которой пойдешь, несколько раз на пути туда и обратно, ты, его отродье!

Эти слова Дида слышала часто. И каждый раз она чувствовала себя больной от отвращения, сознавая, что она потомок чего-то гадкого и омерзительного.

С сообщением о том, что господин требует новые чулки, приходил новый личный раб Тенгеля Злого. Принести их следовало немедленно! Приемная мать Диды работала день и ночь. Если они не будут доставлены вовремя, последует наказание. И оно, как часто бывало, падет на одного ребенка из этого дома.

Нового раба звали Урм* , да и похож он был на змею. Тайный убийца, сбежавший в горы, недавно спустившийся в долину. Сейчас он жил неподалеку от Тенгеля. Люди встречались с ним редко, на что они и не жаловались.

Дида взяла чулки и пошла, зная, что протестовать бессмысленно. Зима была суровой, снег скрипел под ногами, сугробы были выше ее. Глубоко между этими белыми горами была протоптана лишь узкая тропинка. Ей было страшно идти, она чувствовала себя словно взаперти, если потребуется — не убежишь.

А такая необходимость возникла. Направляясь к дому Тенгеля Злого, она вынуждена была идти мимо дома Урма, а тот однажды поджидал ее. Хотел ею овладеть, не испытывая угрызений совести. В тот раз она быстро убежала от него, но эта дорога страшила ее.

Она уже прошла мимо дорожки, глубоко проложенной в снегу, которая вела к его дому, как он внезапно оказался сзади нее. Он видел, что она идет, так как местами из-за сугробов показывалась ее голова и плечи.

Почти беззубый рот Урма расплылся в похотливой, грязной и злой улыбке. Его немытая рука схватила ее за поношенную куртку.

— Пусти, — произнесла Дида с достоинством, присущим потомку княжеского рода. Сейчас она разговаривала с низким вассалом.

— Ну, нет. На этот раз я тебя поймал, — ухмыльнулся Урм в злорадном предчувствии.

Дида рванулась изо всех сил, даже куртка треснула, и как стрела помчалась по единственному пути к дому Тенгеля Злого. По правде говоря, она думала бежать и дальше к ледяным воротам, к выходу из долины, но знала, что он перекрыт. Да ей еще нужно и к своему зловещему деду. Поэтому она побежала плохо протоптанной тропинкой, по которой ходить им было запрещено, надеясь, что Урм не осмелится преследовать ее.

Однако он последовал за ней, но переоценил свои силы и недооценил своего опасного господина.

Зловещее существо небольшого роста стояло в проеме двери. Дида рванулась назад. Она не видела своего деда уже много лет, а он за это время не стал красивее. Ей казалось, что он весь сморщился, но так происходит с человеком, прожившим сто восемьдесят лет. Его окружало такое зловещее облако, что она почти задохнулась. Она стояла, точно прибитая гвоздями в гротескной позе: плечи и руки отведены назад, а ладони точно отталкивали опасность. Чулки она уронила на снег. Сейчас Дида оказалась как бы между двух огней.

Урм тоже остановился, но по другой причине. Он не мог сдвинуться с места. Глазами, наполненными ужасом, он уставился на Тенгеля Злого, который, не обращая внимания на Диду, сконцентрировал свое внимание целиком и полностью на Урме. Глаза Диды расширились, когда она поняла, что произошло. Она повернулась и посмотрела на Урма, и ее парализовал ужас, когда она увидела, что в нем мгновенно образовалась дыра, так же, как она появляется в клубе дыма. Мгновенно человеческая субстанция проскользнула через эту дыру, и он превратился в небольшой холмик на склоне горы. Холмик задвигался, извиваясь, и стал уходить за снежные сугробы, пока окончательно не исчез.

Дида впервые в жизни услышала противный, скользкий голос Тенгеля Злого:

— Входи, глупая женщина!

Входить туда? Ни за что на свете!

Но воля Тенгеля была сильней. Отвратительное, покрытое серой плесенью существо глядело на нее магически помутневшими от старости глазами рептилии из-под тяжелых, сморщенных век. И все же Дида видела Тенгеля сейчас в его первый период, когда он еще ходил по земле. Позднее его внешность изменилась до невероятности!

Приказа он не повторил, да в этом не было необходимости. Дида, будучи слишком молодой, чтобы знать свои качества, доставшиеся ей по наследству, смогла лишь подчиниться приказу. Возражения здесь вообще бы не помогли. Как лунатик, она вошла в низкий дом. Сейчас она уже не чувствовала, что сидит в зале Горы Демонов и рассказывает. Когда Тенгель Злой покинул долину, этот дом сожгли оставшиеся там жители. И дым от пожара был таким ядовитым, что те, кто находился вблизи его, умерли от отравления. Спустя несколько столетий Ханна и Гримар построили на этом месте для себя противный маленький домишко.

Диду полностью охватили ужасные воспоминания, огромная толпа слушателей в зале больше не существовала для нее.

В комнате Тенгеля Злого царила темнота, но она смогла различить удивительные шаманские предметы. Тенгель Злой не нуждался в них; его магические силы значительно превышали свойства шамана.

— Ты моя кровь, — произнес шипящий голос.

Дида не осмеливалась смотреть в его сторону. Ей не нравился запах в доме. Это была едкая вонь, с какой она никогда еще не встречалась. Пахло затхлым и гнилым.

— Мой народ не должен исчезнуть, — с угрозой произнес он.

— Нет, — осмелилась она ответить. — Я выйду замуж, когда придет время.

— Наша кровь не должна кончиться.

Дида не поняла, что он имел в виду.

— Нас слишком мало, — произнес голос, который словно проникал под кожу. — Всего лишь трое.

Она знала это. Сын Крестьерна умер внезапно, и смерть его была ужасна, но еще до этого у него появилась дочь, которой сейчас исполнилось десять лет. Многих членов подлинного рода Людей Льда времени Тенгеля Злого уже не было в живых. Дида ничего не знала о сыне, которого тот зачал еще в Таран-гае, и о том, что там были его потомки.

— Кровь не должна кончаться, — повторил он. — Раздевайся, девка!

Дида уставилась на него. Что он хочет? Когда истина дошла до нее, она с криком ужаса бросилась к двери. Ее дед? Самый отвратительный человек на земле? Нет, нет!

Дверь перед ней с треском захлопнулась. Сколько она ни рвала ее, ни толкала, но открыть не смогла. Ее охватила паника. Она почувствовала, как одежда спала с нее, словно лохмотья, слышала колдовские слова, которые заставили все вокруг нее закружиться, вынуждена была отцепиться от дверной ручки, хотя никто не прикасался к ней. Она кричала, боролась, но какая-то сверхъестественная сила толкнула ее навзничь на постель, она увидела ужасное лицо, которое приближалось к ней… И тут от страха, отчаяния и отвращения она потеряла сознание.

Придя в себя, Дида обнаружила себя лежащей на снегу возле калитки. Одежда кучей валялась рядом. Вся посиневшая от холода, стуча зубами, она поднялась. Сначала она не могла понять, где она находится, но когда память вернулась к ней, она в диком отчаянии бросилась на снег. От слабости у нее тряслись колени, низ живота болел, когда, набросив на себя одежду, она побрела в темноте домой. Ноги не слушались ее, рыдания так душили, что всю дорогу она спотыкалась то об одну снежную стенку тропинки, то о другую. У нее было одно лишь желание — умереть, потому что она никогда не сможет смыть с себя этого пятна, забыть это отвратительное событие, даже если она и была без сознания, когда все это совершилось.

Ее приемный отец нашел Диду в амбаре как раз в тот момент, когда она выбила из-под себя табуретку, на которой сидела, доя корову, и повисла в петле. Он срезал ее косой и внес в избу. Там она, рыдая, лежала в бреду целых две недели, и они из ее бреда узнали, что произошло. После этого хозяева стали более добры к ней. Но стали держаться от нее на расстоянии, словно от чумной. Да ей и самой казалось такое, когда она окончательно стала приходить в себя. Абсолютно апатично выполняла она свои обязанности по хозяйству. Но ее уже никогда больше не видели вблизи ненавистного дома.

Ее приемные родители сказали, что не в силах больше иметь еще один рот в семье, и Дида вынуждена была переехать в пустой дом на окраине долины. Они позаботились, чтобы у нее было все самое необходимое, и послали к ней повивальную бабку, когда пришло время. Большего они сделать не могли.

Неподалеку от нее жил сосед, старик, почти потерявший разум. Но он был добр к ней, и его близость была для нее защитой от страха. Ребенка, который должен был появиться на свет, она ненавидела, не хотела иметь его, пыталась избавиться от него тысячами различных способов. Но все было безуспешно. Она не желала о нем знать. Не хотела думать о нем, пыталась вообразить себе, что он не существует. Если у нее достанет смелости пережить это, то она должна будет поверить, что всего этого ужаса никогда не было. Был лишь тяжелый сон, и она скоро проснется.

Осенью 1265 года, если они правильно считали пробежавшие годы, она родила двух необыкновенно красивых малышей: мальчика и девочку. Может, это было и неудивительно, что дети были красивы. Дида слышала, что Тенгель Злой в молодости был необыкновенно красивым юношей.

Случилось так: родив детей, она снова вернулась к жизни. Недостатков у ребятишек не было, даже если у мальчика были такие же желтые глаза, как и у нее, все же злости в них не наблюдалось. Она охраняла их от нападения злых сил, как орлица. Однако она не знала, а люди в долине не хотели рассказывать ей, что как-то поздно вечером они видели, как по окрестности бродило низенькое, полное злобы, сгорбленное существо. Сосед из окошка видел, как оно стояло перед ее жалким домишкой и заглядывало в убогое окошко. Сосед, которому Дида полюбилась, никогда не рассказывал ей об этом. И все же она узнала об этом визите, но намного позднее. Больше отвратительное создание не появлялось. Видимо оно удовлетворилось тем, что род сразу увеличился на двоих, поэтому решило подождать, когда они вырастут, чтобы использовать их в своих целях.

Дети росли и становились красивее всех в долине. Девочка была нежной и милой, и оба они ничего не знали о своем происхождении. Дида назвала девочку Тиили, таран-гайским именем, что означало «Маленький цветок». Тиили услышала о Христе и была поглощена мыслью о добром и приветливом Боге, который помогает всем, стоит только попросить его об этом. Она просила его, чтобы мама не слишком изнуряла себя, умоляла о том, чтобы он помог им выбраться из долины.

Но добрый Бог не слышал ее молитв. Зимы оставались такими же суровыми, как и раньше, дети обдирали с берез бересту, чтобы насытить хоть чем-нибудь свои пустые животы. Люди умирали, а другие появлялись на свет для новых страданий.

Однажды Тиили пришла домой и принесла удивительную вещь, которую нашла на склоне горы в таявшем снегу. Это был корень, похожий на куклу, к которому был привязан узенький кожаный ремешок, словно вещь эта предназначалась для ношения на шее. Дида с удивлением и неприязнью посмотрела на этот большой, уродливый предмет.

— На каком склоне ты нашла его?

— Я шла вдоль берега, — ответила шестнадцатилетняя Тиили. — И оказалась недалеко от устья…

Дида выдохнула:

— Я запрещаю тебе ходить к устью! Там опасно!

— Но я думала, что это касается лишь дороги. Я же шла по берегу.

— Рассказывай, что произошло дальше, — воскликнула Дида.

— Я увидела на горе удивительного человека. Около небольшого черного дома. Он производил отвратительное впечатление. О, мама, зачем ты так сжала мою руку, мне больно!

— Извини, — пробормотала Дида и ослабила пальцы.

— И этот неприятный маленький человек в огромном плаще что-то выбросил далеко, далеко на склон горы и прокричал какие-то слова, которых я не поняла. Потом он быстро убежал в темный дом.

— Он тебя видел? — сдержав дыхание, спросила Дида.

— Нет, он не мог меня видеть, я спряталась за камнем.

— Хорошо. Он смертельно опасен. Именно это он и выбросил?

— Думаю да, эта вещь, танцуя, покатилась по склону горы и остановилась точно у моих ног. Можно я оставлю это у себя?

— Не знаю. Если он не хочет дальше обладать ею, то, может быть, она не опасна. Оставь ее на ночь у меня, тогда посмотрим.

В течение ночи ничего не произошло. Наоборот, Дида почувствовала спокойствие, уверенность, каких не испытывала с того времени, когда жив был ее старший брат Крестьерн. Поэтому Тиили было разрешено оставить «куклу» у себя. И девочка заботилась о ней каждый Божий день. Ее брат сделал для «куклы» кроватку, а Дида нашла остатки тряпок для устройства постели.

И с этого дня все в их доме пошло хорошо. Настолько хорошо, насколько можно было предположить в обреченной долине.

Забота, которую Тиили проявляла о кукле, была не обычной детской игрой. Девочка уже давно вышла из этого возраста. Нет, Дида с удивлением и, в то же время, с пониманием следила за тем вниманием, какое ее дочь оказывала отвратительному корню. Она и сама относилась к нему почти как к живому существу, которое они получили в свои руки. Заметила она и то, что сын думает так же.

Но однажды, спустя три года, когда детям уже стукнуло по девятнадцать лет, Тиили прибежала домой к матери, обливаясь горькими слезами.

— Что случилось, цветочек мой?

— Дети, которые были у нас сегодня… Они отняли у меня куклу!

— Но это же невозможно! Ты должна пойти и забрать ее у них. Она гораздо ценнее, чем мы думаем. Один из старейшин здесь в долине полагает, что это волшебный корень Тенгеля Злого.

— Что? — переспросила Тиили, одеваясь, чтобы пойти за куклой.

— Это некое колдовское растение. Злой человек видимо приобрел его в Нидаросе, когда они проезжали этот город по пути сюда. Владелец, ехавший вместе с ними с востока, во что бы то ни стало решил отделаться от него. Его необходимо было продать, так как люди утверждали, что тот, кто умрет, владея волшебным корнем, попадет в ад. Нет, не бойся, это лишь предрассудки! Итак, известное тебе существо приобрело его за бесценок, за один лишь голубой колокольчик, сорванный на обочине дороги, как рассказал старик. Или, может быть, он просто убил владельца… Здесь в долине жил другой человек, по имени Йолин. Он попытался однажды украсть корень у своего господина, и был за это наказан. Думаю, это наказание явилось причиной побега Йолина. Жажда мести. Да, Йолин бежал из долины, прихватив с собой все ценности Людей Льда. Но корня он не получил. И все же зловещий человек расстался с волшебным корнем позднее…

В это время Тиили уже знала, кто такой ужасный маленький человек, живший в старом доме, и что она не должна даже близко подходить к этому дому. Но то, что он ее отец, она никогда не узнала; Диде все в долине обещали никогда не рассказывать об этом.

Тиили ушла в дом к детям с просьбой вернуть ей куклу. Но она вообще не добралась до него. «Маленький цветочек» пропал без вести. Одновременно исчез и Тенгель Злой.

Тридцать дней и тридцать ночей отсутствовал он. И все это время все жители долины искали девочку. Тенгель Злой вернулся. А Тиили не нашли…

Бенедикте, подобно многим другим в зале, много плакала, слушая рассказ Диды. Но вот она поднялась, осушила слезы и сказала:

— Многое поразило меня, пока я слушала твою трагическую историю.

— Да? — спокойно сказала Дида.

— Во-первых, ты почти ничего не сказала о своем сыне. Он до сих пор для нас неизвестен.

— До него я сейчас дойду.

— Ну, а во-вторых, вся кровь Людей Льда сегодня ночью собралась здесь, за малым исключением. Но Тиили нам не достает.

— Мне тоже, — спокойно ответила Дида. — Моя любимая дочь пропала бесследно. Никто не видел ее с тех пор, как она вышла из дверей моего дома.

— Но она ведь не была отмечена проклятием?

— Нет, не была. И ей следовало бы сегодня быть здесь. Мы приглашали ее, но безрезультатно.

— Это удивительно. Ведь все, другие приглашенные, прибыли?

— Все.

Бенедикте задумалась. Затем, вздрогнув, сказала:

— У меня еще есть вопрос, и думаю, что он интересует всех здесь присутствующих. Почему Тенгель Злой так долго находился в долине Людей Льда? Почему медлил он с захватом власти во всем мире?

— Я думаю, все это уже поняли?

— Нет, пока фактически не осознали, — сказал Андре.

— Его удерживал волшебный корень!

— Корень?

— Да. Я слышала об этом позднее. Волшебный корень никогда не признавал Тенгеля Злого своим владельцем, он препятствовал ему во всем.

— Я не верю в то, что кто-нибудь был в состоянии противостоять зловещему человеку.

— Не непосредственно. Но волшебный корень воздействовал на его мысли, заставляя его постоянно откладывать момент своего выхода в мир, убеждая его без слов, естественно, только мысленно, в том, что времена сейчас плохие. Подожди, подожди, постоянно втолковывал ему волшебный корень. Когда Тенгель Злой наконец понял, что вечно заставляет его оттягивать выполнение его планов, он попытался сжечь корень. А когда это не удалось, и другие способы уничтожения его также оказались безуспешными, он в бешенстве выбросил его на склон горы. У нас дома волшебный корень, должно быть, чувствовал себя хорошо, ибо доставлял нам одну лишь радость. До дня, когда его утащили дети. С этого момента счастье совершенно отвернулось от нас.

Со своего места поднялся Хейке:

— И все же, Дида, Тенгель Злой долгое время обитал в долине и после того, как отделался от волшебного корня. Чего он ждал?

— Надеюсь, что ответ на этот вопрос мы получим сегодня ночью, — грустно вздохнула Дида. — Я и сама часто задавала его себе.

Все собравшиеся в зале одновременно подумали: кто же разгадает эту загадку?

— Ну, а волшебный корень? — спросил Натаниель низким, дрогнувшим юношеским голосом. — Что случилось с ним? Он также пропал?

— Нет, — ответила Дида. — Мой сын сходил в дом к тем детям и взял его как раз в тот момент, когда хозяйка намеревалась использовать его в качестве растопки. Конечно, у нее это не получалось, ну и мы были благодарны, получив его обратно. Думаю, что и сам он тоже. Ведь он являлся настоящей личностью.

— Я знаю, — произнес Хейке, и многие из тех, кто владел корнем, согласились с ним.

Габриэл обратил внимание на то, что сейчас происходит нечто важное и драматичное. Он выдвинулся на кресле вперед, не желая ничего пропускать.

Дида поднялась со своего трона, и, слегка усилив голос, произнесла:

— С того дня волшебный корень находится у моего сына. Он всегда носит его на себе, и вместе они обладают необыкновенной силой. Они гораздо сильнее, чем можно предположить. Ветле сказал:

— Да, мы знаем, кто твой сын, он сам мне рассказывал об этом. Он Странник, не так ли?

Дида улыбнулась, испытав материнскую гордость.

— Да, это Странник, и самый лучший сын, о каком может мечтать мать.

Она протянула руку назад в сторону Высшего Совета и там появилась хорошо известная фигура Странника в монашеском одеянии с капюшоном.

— Ну, сын мой, — произнесла Дида. — Время настало.

Странник поднял руку и сбросил с себя капюшон. Затем снял плащ, и вот на подиуме уже стоял неожиданно молодой человек высокого роста с царственной осанкой. Волосы у него были черные, борода красиво подстрижена, глаза отдавали желтизной. Костюм на нем был из темно-синего бархата, пояс серебряный, а на ногах мягкие сапоги. На черных волосах красовалась древняя низкая железная корона.

— Друзья мои, — произнесла Дида с мягкой улыбкой и слезами гордости на глазах. — Позвольте мне представить вам моего сына! Единственный король, который был у Людей Льда: Таргенур.