Ионатан не мог, конечно, вернуться работать в больницу. Как норвежский борец сопротивления, сбежавший из немецкого концлагеря, он должен был тщательно скрываться. И он начал работать в мастерской Андре в Липовой аллее, хотя эта работа и была не для него, и ему поручали лишь самые простые вещи. Но он был рад, что у него есть хоть какое-то занятие.
Он сдержал свое обещание, данное немецкой девушке. Он послал ей деньги со счета своего отца – со своего счета он посылать не решался, боясь, что его обнаружат. Он надеялся, что она получит эти деньги, но не слишком был уверен в этом.
Он тайком навещал своего старого друга по группе сопротивления, доктора Хольмберга из больницы Уллевол. Ионатану очень хотелось помочь хоть как-то семье Руне, сказать его родственникам, каким хорошим парнем он был и как сложилась его судьба.
Но врач не располагал сведениями на этот счет.
– Если говорить честно, Ионатан, в группе никто не знал, кто такой был Руне. Мы как-то разговаривали о нем, и оказалось, что кроме его имени никому о нем ничего не известно. Он неожиданно появился среди борцов сопротивления, чертовски сообразительный и немногословный. Лучшего борца среди нас не было.
– Тем не менее, его схватили.
– Да, и это нас очень удивило. Создавалось впечатление, будто он… будто он сам хотел попасть в Германию, узнав о том, что тебя увезли туда. Та же знаешь, как он был привязан к тебе. Он держал тебя под своим крылом.
– Да, – задумчиво произнес Ионатан. – Он и в Германии так поступал. Он умер, защищая меня.
– Я полагаю… – врач сделал неопределенный жест рукой, – я полагаю, что… Ионатан улыбнулся.
– Я понимаю, что вы имеете в виду. Нет, могу поклясться, что он был не из тех. Просто он… заботился обо мне. Поэтому я так тяжело воспринял его гибель.
– Я понимаю. Да, нам так не хватало этой зимой вас обоих! И мы так обрадовались, узнав, что тебе удалось бежать. Это просто какое-то чудо!
– Да, – смущенно улыбнулся Ионатан. – Это и есть чудо.
Многие, многие сельские жители покидали родные места и тянулись в город. Но потом приходили к мысли, что покидать деревню было все-таки глупо. Они тосковали о цветущих летних лужайках, о деревенских улицах, где все знали друг друга, о более человечном устройстве общества.
Так было и с Уле Йоргеном, мужем Мари. Его отец умер, и ему по наследству досталась усадьба в Гудбрандсдалене.
Они с Мари решили уехать туда. И в 1944 году они переселились из Аскера в свою усадьбу. Мари это вовсе не испугало. Во время войны, чтобы сэкономить средства, в Липовой аллее держали кое-каких домашних животных, и она часто ходила туда помогать по хозяйству. Так что перспектива стать женой фермера ее не пугала.
И вот, с тремя детьми и с четвертым на подходе, они покинули родовое гнездо Людей Льда. Больше всех печалился по этому поводу – за исключением родителей, брата и сестры Мари – Абель. Маленькая Кристель была его первой внучкой. Отец Кристель, Иосиф, совершенно не интересовался своей дочерью, он переехал в Осло и жил там своей жизнью. Но дома он побывал и «простил своего отца» за нанесенные ему обиды. Абель регулярно переводил деньги на счет в Сбербанке на имя своей маленькой внучки Кристель. Они прекрасно ладили друг с другом. И вот теперь он утешал себя тем, что Гудбрандсдален – это все же не Конго, и если времена станут полегче, он, возможно, сможет навестить их…
Мари и Уле Йорген охотно приглашали его приехать.
Со временем Мари обзавелась пятью детьми, но поскольку четверо младших не имели особого отношения к роду Людей Льда, они останутся для нас безымянными.
После возвращения Ионатана из Германии его судьба складывалась нормально. Весной 1945 года, когда война, наконец, закончилась, он покинул мастерскую, в которой никогда не чувствовал себя на своем месте, и снова вернулся в больницу. Закончил училище при больнице, где встретил будущую медсестру, красавицу Лизбет. В 1946 году они поженились, и у них родилось трое детей. От туберкулеза Ионатан вылечился.
И, подобно многим другим норвежцам, он вовсе не считал всех немцев чудовищами.
Что же касается Карине…
Йоаким продолжал оставаться ее преданным другом. Они писали друг другу письма, навещали друг друга.
Когда война закончилась, Карине взяла Йоакима за руку, чтобы набраться мужества, и они вместе пошли к шефу полиции в Осло. Там Карине рассказала, наконец, историю о мертвом человеке в лесу, о его нападении на нее, о ножевых ранах, нанесенных ему. И тут Йоаким вмешался в разговор и рассказал о ее детских переживаниях, потому что Карине сама не осмеливалась это сделать. Он рассказал шефу полиции о двух пережитых ею изнасилованиях и о том, что ей удалось выбросить это из своей памяти, хотя эти жуткие воспоминания снова вернулись к ней после нападения на нее человека в лесу. Он ничего не скрыл, и Карине молча слушала то, что он говорил. Никто не знал, чего стоило ей сохранять спокойное выражение лица.
Никто не знал о том, что два года назад она пошла в библиотеку и прочитала в одной газете о человеке, который бесследно исчез в округе Аским в 1941 году. После этого она нашла адрес его родственников и написала анонимное письмо: «Не ищите больше своего родственника! Я очень сожалею, но он мертв!»
Ей казалось, что это письмо чем-то поможет его родне. По крайней мере, они не будут пребывать в неведении.
Шеф полиции оказался человеком понятливым. Он не стал возбуждать против Карине судебного дела. Время было военное, и человек, напавший на нее, был ее врагом. Вместо судебного разбирательства Карине прошла курс лечения у психиатра, что позволило ей, наконец, освободиться от мучивших ее воспоминаний.
Но ей пришлось отправиться вместе с полицейским в лес и показать то место, где был зарыт пропавший без вести человек. Пришлось рассказать и о Руне, который закопал труп, и о его смерти в стане врага.
При извлечении из земли трупа она не присутствовала. Она бы этого не вынесла, и это понимали все, кто видел эту закомплексованную девушку с беспокойно двигающимися руками и коротко обкусанными ногтями.
Потребовалось время, чтобы Карине обрела, наконец, душевное равновесие. И Йоаким – и Шейн – терпеливо ждали этого.
Карине стала необычайно привлекательной девушкой. Дело было не столько в самой внешности, сколько в ее глазах и улыбке, немедленно покоряющих каждого. Ее взгляд и улыбка были одновременно застенчивыми и сияющими.
С каждым годом Йоаким все больше и больше влюблялся в нее.
Наконец, они смогли пожениться. Это произошло жарким летом 1947 года. Карине исполнился двадцать один год, она стала к тому времени спокойной, уверенной в себе. Она была влюблена и счастлива. Свадьба происходила в такой спешке, что невесте забыли даже подарить цветы. Но куда хуже было то, что за год до этого бабушка Марит и дедушка Кристофер умерли. А она так хотела, чтобы они присутствовали на ее свадьбе.
Пророчества по поводу того, что ветвь, идущая от Ветле, будет самой многодетной, тут не оправдались.
Карине Гард, как ее теперь звали, родила в 1948 году сына. Это был ее единственный ребенок. Его назвали Габриэлем в честь Абеля, который считал его своим внуком, хотя Криста знала, что это не так. Но она никому ничего не говорила, не желая осквернять память его первой жены из-за этой случайной ошибки. В семье Абеля детям всегда давали библейские имена, и Карине не хотелось нарушать эту традицию.
Назвав мальчика Габриэлем, она преследовала еще и другую цель. Это было данью уважения к роду Оксенштерна, с которым на протяжении нескольких столетий были связаны Люди Льда. Теперь эта связь оборвалась. Оксенштерн так много значил для Людей Льда и так часто помогал им, что Карине считала себя обязанной окрестить своего сына фамильным именем шведского дворянского рода: Габриэлем.
Но, но, но… Очень скоро Карине поняла, что не может отделаться от своего прошлого.
Трое мужчин, эгоистически воспользовавшиеся беззащитностью девочки, нанесли ей непоправимый вред. Она не испытывала физической радости от близости с Йоакимом. Все ее тело становилось каменным, и ее охватывала такая паника, что она просто не могла дышать. Им потребовалось немало времени, чтобы реализовать свой брак. Йоаким был терпеливым и понятливым, но, к сожалению, не слишком опытным в любовных делах. Ему и самому было трудно начать.
В конце концов, они нашли подход друг к другу. Карине поняла, что можно любить человека, не испытывая физического влечения к нему. Да, она любила Йоакима и страдала от своей непригодности к физической любви. Впоследствии она научилась притворяться, подобно многим другим фригидным женщинам, делая вид, что чувствует нечто большее, чем это было на самом деле. Таких женщин можно упрекнуть за притворство, но что им еще остается делать? Разве лучше постоянно давать понять мужу, что близость с ним их совершенно не интересует? Карине старалась во всем угодить Йоакиму, и он считал ее хорошей любовницей.
Но сама она при этом ничего не чувствовала. Часто она лежала, отвернувшись от него и потихоньку плакала, искренне желая не быть больше «в услужении» и не понимая смысла его разговоров об «эротическом, райском наслаждении».
Однажды ей попалась запрещенная книга о том, как удовлетворить женщину. Она показала эту книгу Йоакиму и попросила его помочь ей. Советы, даваемые в книге, показались Йоакиму совершенно неуместными, и вообще он не мог понять, как ее могла заинтересовать подобная чепуха. Но Карине не сдавалась. С огромной неохотой Йоаким попытался воспользоваться некоторыми советами, прикасаясь языком и руками к тем эрогенным зонам, которые были указаны в книге.
Это заняло у них целых полтора часа. Несколько раз Йоаким хотел прекратить это, ему не нравилось то, чем они занимались. Но Карине настаивала на продолжении. И наконец, когда оба были совершенно измотаны, она достигла цели. Теперь она поняла, о чем говорил Йоаким.
Но он стыдился всего того, что было между ними. Все это было ему не по душе.
Она была страшно напугана и больше никогда не просила ни о чем подобном, да и он сам никогда не намекал на то, что произошло, и никогда не спрашивал ее, не нуждается ли она опять в его помощи.
У Йоакима просто-напросто не хватало фантазии. Ведь он вырос в строго религиозной семье. И любовь к нему Карине не стала от этого меньше, он по-прежнему оставался для нее надежной опорой. К тому же у них была такая прекрасная дружба, что они не могли просто жить друг без друга. Они искренне любили друг друга, и Карине позволяла ему вести себя в постели так, как он того желал. А со временем она, с чисто женской изобретательностью, научилась избегать интимной близости.
Хорошо еще, что Йоаким не принадлежал к ярко выраженному эротическому типу мужчин, которым нужен секс несколько раз в неделю. Он был вполне удовлетворен близостью с ней раз в неделю или раз в две недели. И она тоже.
Все говорили, что брак Карине и Йоакима был на редкость счастливым. Так оно и было. На тех условиях, которые они оба выбрали. Уважение и внимание друг к другу, приветливость, взаимопонимание. Без взаимных уступок брак не может существовать. Вопрос в том, кому следует уступать больше…
На свет появились все, кто должен был участвовать в борьбе против Тенгеля Злого.
Их было пятеро. И самым главным из участников был Натаниель, мальчик с удивительными способностями, проявлять которые ему пока не позволяли.
Люди Льда мало что знали о Натаниеле. Они очень уважали его, но он еще не созрел, в его странных глазах таились еще нераскрытые тайны.
Затем шла Тува, маленькая дурнушка, единственная дочь Рикарда и Винни. Никто не знал, на что она способна. Но все были уверены в том, что ей предстоит жестокая борьба в школе, среди детей, и в обществе, среди ничего не желающих понимать взрослых. Она настолько отличалась от всех остальных, что каждый чувствовал свое превосходство перед ней. Возможно, Тува, еще будучи ребенком, решила доказать всем окружающим, что она что-то значит?
При таких предпосылках, с которыми росла Тува, человек либо становится необычайно сильным, либо вырастает полнейшим ничтожеством.
Что получится из Тувы, никто не знал. Потому что Тува никак не проявляла своего отношения к окружающим.
Третьим из пяти, кому предстояло участвовать в будущей борьбе со злом, был маленький Габриэль. Но его роль, прежде всего, сводилась к наблюдению. Ему предстояло следить за происходящим издали, не имея возможности самому принять в этом участия.
Был еще один, четвертый. Тот, кто уже был рожден, но о существовании которого никто еще не знал.
И у этих четверых был могущественный помощник: Ганд, сын Имре, который был сыном Марко, который, в свою очередь, был сыном Люцифера, ангела света, ставшего черным ангелом, полюбившего дочь Людей Льда Сагу.
И еще более могущественные помощники – живые и мертвые представители рода, духи, избранные и меченые – они охотно помогали своим потомкам вот уже несколько столетий.
Так что Тенгель Злой встретил бы мощное противодействие, если бы он решил защищать свой котел, зарытый в долине Людей Льда, или если бы он захотел стать бессмертным властителем земли.
Но пока все ждали, когда повзрослеет Натаниель.