Впоследствии Виллему так и не могла сказать, что в этой поездке было реальностью, а что только показалось. Позднее она утверждала, что многого из того, что рассказывали другие, она не помнит!
Холмы вокруг поселка скрывались в утренней дымке. Все вокруг было еще зелено, но цветы потихоньку отцветали. Приближалась осень. Был конец августа. Если поездка не затянется, то еще некоторое время будет тепло.
Они остановились на небольшой лесной поляне недалеко от одного из холмов и обернулись. Они отъехали довольно далеко от дома, и Гростенсхольм почти исчез в утренней дымке. Элистранд давно пропал из виду. Ясно видно было только шпиль церкви.
«Мы предназначены для того, чтобы совершить это, — подумал каждый. А что потом? Неужели это последнее „прости“ отчему дому? Неужто мы никогда больше не увидим наших близких?»
Виллему и Доминик вспоминали своего сына, Тенгеля III, что был сейчас далеко, в Швеции. У него был сильный характер. Он сумеет прожить без родителей.
Они так скучали по нему! Если б только увидеть его еще раз…
Никлас думал об Ирмелин и сыне Альве. Он так привык, что они всегда рядом. Теперь все изменилось. Он на пути к неведомому. Как же не хотелось ему расставаться с ними.
Никто не знал, чем окончится их поездка. Разве что Доминик намекал на что-то. Говорил о смерти… В воздухе пахло смертью, говорил он.
Три замкнутых человека, не смевших додумать до конца свои мысли.
А далеко впереди их ждал четвертый всадник. Ждал и не понимал, чего медлят остальные.
Речь, конечно же, идет о маленькой Элисе. Она была полна энтузиазма. Ей нравилось все — поездка через глухие леса, переход через реку Драмсэльва южнее Хеггенской церкви. Все было словно в сказке.
Виллему поджидала девушку.
— Элиса, ты когда-нибудь уезжала из дома надолго?
— Никогда. Знаете, фру Виллему, я ведь начала работать на Линде-аллее после того, как заболела моя обожаемая фру Эли. А после ее смерти мне приходилось делать все больше и больше. А теперь на мне лежит ответственность за все хозяйство. И это несмотря на то, что мне всего двадцать один год.
— Тебе, верно, тяжело?
— Напротив. И я так горда, — улыбнулась Элиса. — Мне это нравится. Знаете, ведь мои родители умерли, мир праху их. А герр Андреас совсем как отец мне. У меня есть еще братья и сестры. Все они моложе меня и живут в небольшой усадьбе в лесу. Им там хорошо, и они совсем не думают обо мне. А я потихоньку переехала в Линде-аллее.
— Ты еще не замужем? — улыбнулась Виллему. Мужчины впереди придержали своих лошадей и ехали достаточно близко, чтобы слышать их разговор.
Теперь они ехали по равнине, западнее Драмсэльва. До Нурефьелль было еще далеко.
— Конечно, нет, — громко расхохоталась Элиса. — Я живу вольготнее многих. Ой-ой! Но герр Андреас очень строг ко мне в этом отношении. Он обещал моим родителям, Ларсу и Марит, что будет держать меня в строгости до самой свадьбы. Знаете, что он говорит?
— Откуда же?
— Я слишком хороша, чтобы меня портить! Кто бы, что ни говорил, а я настоящий подарок!
И она засмеялась так, что зазвенел воздух. Остальные заулыбались.
— И в этом он абсолютно прав, — бросил через плечо Никлас. — И все же, ты заигрывала с моим сыном, с Альвом. Ну так, чуть-чуть.
— Да, мы чуть поддразнивали друг друга и немного флиртовали. Но ведь так всегда бывает, когда мальчик и девочка друзья. Но у нас разное положение в обществе и разная работа. И любовь никогда не колола нас своими безжалостными шипами. Хорошо сказано?
— Угу.
Она слегка вздохнула.
— Но знаете, иногда я так мечтаю об этих шипах! В этом что-то есть!
Плечи Доминика затряслись от смеха. Элиса продолжала:
— А ведь именно меня выбрали для сопровождения прекрасной фру Виллему и великолепных господ Никласа и Доминика. Даже не верится, что мне так повезло.
Виллему посерьезнела:
— Ты что же, не боишься чудовища?
Красивые брови Элисы сдвинулись. Она думала.
— Чудовища? Конечно, это не очень-то приятно. Но я торжественно пообещала, что как только мы приблизимся к нему, я побегу что есть мочи и спрячусь получше. Да нет же, не верю я в это. Мало ли что народ болтает! А даже интересно! Вдруг мы и вправду его встретим.
— Тебе нечего беспокоиться, — успокоила ее Виллему. — Твоя задача заботиться о нашем быте, а мы будем защищать тебя. И ты никогда даже близко не подойдешь к нему!
— Что касается быта, то тут я управляюсь получше других, — заверила девушка. И продолжила достаточно откровенно, и в то же время тактично: — Думаю, что буду вам необходима. Ведь фру Виллему не очень-то знает домашнюю работу. Фру скорее не будет есть, чем начнет готовить еду.
— Как верно подмечено, — тихонечко подтвердил Доминик.
— Да, но я же всю осень ухаживала за больным стариком. На безлюдном острове! — попыталась защитить себя Виллему. — И в Тубренне я работала не покладая рук.
— Верно. Но разве ты получала от этого удовольствие? — спросил Доминик.
— Никогда!
Элиса слушала и смотрела на них лукавыми глазами. В пути они уже перекусили, и все хвалили Элису за ее мастерство. Когда ее хвалили, она прямо-таки светилась от счастья.
Ее лошадь была нагружена больше других. Она везла всю кухонную утварь и еду. Захватила с собой и легкие тканые одеяла, чтобы укрываться по ночам. Остальные везли с собой только личные вещи. Да еще у герра Никласа был сундук. Нетрудно было предположить, что там. Запас колдовских трав и лекарств, слава о который шла не одно поколение. И как это они только решились взять его с собой! И что будут делать с этим сундуком?
Но Элиса боялась даже думать о колдовстве. Она снова заговорила с фру Виллему:
— Герр Доминик такой изящный, — тихо сказала она — так, чтобы ее не услышал Доминик. — И если б он не был вашим, я бы не упустила случая построить ему глазки. Так, ради удовольствия.
— Знаю, — засмеялась Виллему. — Ты ведь благородная девушка.
— О да. Настолько порядочна, что иногда это становится неприятно. Знаете, фру Виллему, я много думаю о парнях.
— Это вполне естественно. Мои мысли в молодости тоже были заняты ими.
— Неужели? Вот здорово. — Она осмелела: — Знаете, когда я жила дома, нам давали немного воли в субботние вечера. Случалось, меня щекотали и тут, и там. Но в то время я была так мала, что меня это только сердило! Теперь-то я думаю иначе. И в каждом желторотом юнце мне уже чудится мужчина. И я не могу не оглядеть их с ног до головы, — доверилась она. — Но на парнях вечно такая мешковатая одежда, что приходится только гадать…
Виллему знала, что ей следовало бы остановить девушку и отругать. Но она никогда не была ханжой.
Элиса продолжала болтать:
— Герр Доминик совсем другое дело! Он такой изящный. А какое у него тело! Но он такой старый. И влюбился в вас, фру Виллему. Но это даже хорошо, ведь вы так подходите друг другу! Если б я нашла себе такого! Молодого парня, похожего на герра Доминика!
— Наш сын, Тенгель III, приезжал к вам пару лет назад. Как он тебе, пришелся по душе?
— О да, он тоже великолепен! Но он так молод. И потом, вы все из рода Людей Льда настолько выше нас! Я даже никогда и не думала, что смогу полюбить кого-нибудь из вас. — Элиса вздохнула. — А вся эта деревенщина из Гростенсхольма! Чего о них говорить — грубые, неотесанные нахалы! Но именно они принадлежать к моему кругу.
— У тебя еще есть время, Элиса. Вот подожди, и появится именно такой парень, что тебе нужен!
— Ой ли, — в голосе Элисы была горечь. — Какое-нибудь старье? Да и откуда ему взяться. Нет, фру Виллему. Я отведала плодов культуры, пока жила в Линде-аллее. В этом-то все мое несчастье. Жалкие деревенские парни! Они все хорошие, просто мне хочется чего-то другого.
— Но ты не так-то много видела, — осторожно улыбнулась Виллему. — Смотри, как меняется характер местности!
Увидев перед собой чудный пейзаж, Элиса разом забыла все свои печали. До чего же велика Норвегия! Они ехали весь день, а конца все не видно.
И никто из них не знал, что предыдущим вечером капитан Отчаянный беседовал со своим шпионом.
— Значит, на север? Рано утром? А ты сам видел следы? Что ж, последуем за ними. Но мы выедем сегодня! Еще достаточно светло.
Лагерь быстро свернули, и группа кровожадных кнехтов поскакала в горы. Там, в последних лучах заходящего солнца, они увидели следы чудовища. Они шли по следу, пока не стемнело. А следующим утром продолжали двигаться в том же направлении. Иногда след терялся, и найти его удавалось не сразу. И все же они все время шли впереди посланцев Людей Льда.
Доминик не нуждался в следах. Его способности развивались день ото дня. Он безошибочно двигался туда, куда ушло чудовище. Стало ясно, что оно направлялось к Нурефьелль.
Они остановились только, когда стемнело. Элиса приготовила божественную пищу. Они беспрестанно нахваливали ее, а та радовалась, что они без нее не могут обойтись. Ее светлые кудри переливались в свете костра; когда она смеялась, ярко блестели белоснежные зубы. А смеялась она часто. Юмор ее был простоват, но заразителен. Остальные забыли все свои заботы и предстоящую встречу с чудовищем. Все смеялись, рассказывали забавные истории. Давно уже им не было так весело.
Наконец они забрались под свои одеяла, и над трактом опустилась тишина. Костер почти потух, над ним вилась только тонкая струйка дыма. Виллему, лежавшая между Домиником и Элисой, теснее прижалась к спине мужа и слушала ночные звуки дикой природы.
«Нам надо беречь девушку, — думала она. — Она такая хорошая, непосредственная. Таких людей в мире найдется немного».
Где-то вскрикнула гагара. Казалось, все твари лесные собрались у их костра, ломая себе головы над тем, что это такое нарушает их покой.
Но никто так и не приблизился к костру. Однако Виллему чувствовала их присутствие.
Они проснулись от громкого крика Элисы:
— Эй вы, сони, завтрак давно готов!
И она снова засмеялась своим заразительным смехом.
Они быстро снялись с места и продолжили путешествие по горам. Природа постепенно менялась — сосны сменялись березами, растений встречалось все меньше и меньше.
Постепенно менялось настроение. Начали они с шуток-прибауток, а теперь все больше молчали. Они знали, что приближаются к цели, и в сердца потихоньку заползал страх. Даже Элиса притихла. Она видела, как Доминик посерьезнел. Значит, что-то чувствовал. И ни разу не ошибся в выборе пути!
— Чувствуешь его близость? — тихонько спросил Никлас, поравнявшись с Домиником.
— Да. Его настроение тоже. Сначала его что-то мучило. Он устал и раздражен. Но появилось что-то еще. Он приготовился к обороне. Пока еще не знаю, почему.
— Но мы приближаемся?
— Да, и очень быстро. Во мне словно что-то вибрирует.
— Скажи, когда пора будет остановиться.
— Ага.
Дальше ехали молча. Элиса смотрела на все широко раскрытыми глазами. Словно заглянула в вечность. Ей тут очень нравилось. Словно стоишь у небесных врат.
Виллему проводила взглядом двух высоко летящих ворон. Было так тихо, что она слышала, как они взмахивали крыльями!
— Он и не думает скрывать свои следы, — бурчал себе под нос капитан Отчаянный. Глаза его блестели. Он был в состоянии нервного напряжения. Они уже находились в горах Нурефьелль, по-прежнему существенно опережая четверку.
Теперь по следам чудовища можно было следовать без труда, так как почва стала болотистой. Они были уже близко к цели, следы были свежие. Даже трава еще не успела распрямиться под тяжестью его шагов.
Сердце Дристига билось неровными толчками. Но он ни на что не обращал внимания. Видно, за последние годы он выпил больше пива, чем нужно.
До сих пор он не проигрывал никому и никогда. Бороться со сверхъестественными силами было значительно сложнее. В этот раз у него были отличные снайперы, лучшее оружие. Люди накопили некоторый опыт.
Но самое главное: тварь не была неуязвимой! И тому есть доказательства.
Другое дело, если чудовище бессмертно. Но в такие глупости капитан не верил.
Отчаянного терзала мысль, что кто-то еще, кроме него самого, вознамерился преследовать чудовище. Кнехты уже видели их далеко внизу. Интересно, однако, почему они не шли по следу? Откуда могли знать, куда исчез монстр?
И с ними еще две женщины. Никак, с ума сошли? Никто, кроме капитана, не знал, насколько могла быть опасна встреча с монстром.
И взять с собой женщин!
Но чудовище было его. И никто другой не посмеет отнять у него добычу.
Тут ему в голову пришла отличная мысль. А почему бы ни выпустить этих глупцов на чудовище? Оно быстро расправится с ними. А потом капитан займется им всерьез.
И что он теряет? А вдруг? Вдруг они справятся с чудовищем? Безумная мысль, конечно, но все же?
Ха, четверым так просто погибнуть в пустынном краю. Без следа. А капитан покажет мертвое чудовище дома, и вся слава достанется ему. Кем он станет? Майором? Полковником? Генералом? Бери выше. Может, дворянином? Маршалом?
Тщеславие его не знало границ.
А кнехты болтать не будут. На них можно положиться. Им же тоже достанутся почести.
Он вернулся на грешную землю. Один из кнехтов прошептал:
— Вон он! Видите?
Капитан Отчаянный задышал возбужденно, с присвистом. Лицо покраснело от напряжения. Он присоединился к кнехтам, стоящим на гребне холма.
Перед ними расстилалась небольшая долина. На противоположной стороне долина завершалась неровной горной стеной.
Под обрывом виднелись глубокие ниши, как бы углубления в стене. И в одном из таких углублений недвижно, съежившись, сидело существо.
Расстояние между ними было довольно приличным, так что разглядеть черты лица либо иные детали, не представлялось возможным. Поскольку они раньше видели чудовище, то не сомневались, что это оно.
Сначала им показалось, что существо умерло или, возможно, спит. Но тут оно пошевелилось, чтобы найти более удобное положение.
— Вниз, живо! — прошипел капитан. — Не думаю, чтобы он нас видел.
Начался спуск. Лошади, бесполезные на такой высоте, были также сведены вниз.
Спешно зарядили ружья.
«Еще бы пушку сюда, — мечтательно подумал капитан. — Было бы, конечно, здорово, но как затащить сюда пушку?»
— Слишком большое расстояние. Надо бы подойти ближе.
— Да, но как? — разочарованно сказал один из кнехтов. — Он занял самую удобную позицию. Сверху мы его не застрелим — слишком далеко. А снизу у него великолепный обзор во всех направлениях.
Отчаянный достал бинокль, что ему выдали по высочайшему позволению в Акерсхюсе. Поднес его к глазам. Увидя чудовище в непосредственной близости, вздрогнул.
— Фу, черт возьми, — вырвалось у него. — Что за отталкивающее существо. Но он спит! Видите те камни в долине? Проползите туда и стреляйте с того места. Он не заметит вас — он спит.
В его словах все почувствовали угрозу. Никому не хотелось встретиться с бодрствующим духом зла.
День был прохладный. Стояла звенящая тишина. В траве озабочено бежала ржанка, издавая характерный звук. Она не понимала, что понадобилось людям в такой глуши.
Незаметно подползти к чудовищу было задачей практически невыполнимой. Казалось, равнина была шириной в несколько миль. И это расстояние необходимо было преодолеть. Камни, лежащие посредине, были наилучшим укрытием. Оттуда можно было стрелять.
Отчаянный дал знак восьмерым из десятки. Снайперы получили приказ и знали, что надо делать.
Чудовище спало. Чего бояться?
Кнехты беззвучно проскользнули в долину с ружьями наизготовку. Чтобы добраться до камней, необходимо было преодолеть большое расстояние по открытой местности. А защитить их могли только камни.
Впрочем, они не боялись. Они были так далеко, что чудовище ничего не могло с ними сделать. А попробуй оно подойти ближе — тут же получило бы добрую порцию серебра.
Ружья всех снайперов были заряжены серебряными пулями! Все до единого!
Над ними было голубое небо с редкими облаками, летали вороны. Ветер шевелил сухой луговой сердечник.
Капитан вместе с оставшимися кнехтами наблюдал за происходящим, затаив дыхание. До камней оставалось уже совсем немного.
Не успели снайперы проползти и половину, как чудовище встрепенулось и пропало за одним из каменных выступов. А капитан думал, что там нет выхода.
Он исчез быстро, словно ящерица.
— Черт, — прошипел капитан.
Кнехты в долине упали ниц, пряча глаза. Только один осмелился продолжить путь к камням.
Добежав до камней, он вдруг с криком выпустил ружье и упал головой прямо на камни.
— Черт, — снова вырвалось у капитана.
Больше он ничего не мог сделать.
В этот раз священника с собой не брали, так что капитан мог свободно ругаться. Пасторы были бессильны перед чудовищем.
И все же снайперы сумели подобраться достаточно близко к чудовищу. Вот теперь бы и стрелять, но монстр-то пропал!
Но все же он был смертен.
Опять он их обманул. Капитан был в ярости.
Снайперам в долине было не по себе. Никто не знал, как чудовищу удается убивать. Он просто убивал, вот и все.
Некоторые решили отступить, отползая назад, словно раки. Остальные, более смелые, решили все же добраться до камней.
И снова послышался крик.
«Уже двое, — подумалось капитану. — Так мы его никогда не поймаем».
Последняя смерть испугала остальных, и они бросились назад, к спасительному холму. Они не боялись сражаться с обычным врагом, вооруженным таким же оружием. Но здесь… колдовство какое-то.
Двое, добравшиеся до самых камней, только и успели, что повернуться спиной к чудовищу. Сначала упал один, потом второй.
Закрыв глаза, капитан застонал.
— Он убивает, даже если к нему повернуться спиной, — прошептал он. — А мы думали, что ему опасно смотреть в глаза. Значит, он еще опаснее!
Чудовище вышло из укрытия. Встало во весь рост и грозно смотрело на людей. В расселинах свистел ветер. Вороны, почувствовавшие смерть, разглядывали землю холодными черными глазами.
— Ты, скотина! Стой там, где стоишь! — вскричал капитан. Он был вне себя от ярости и отчаяния. — Погоди, я тебя достану! Хоть на краю земли! Мы с тобой еще поквитаемся!
Ответа он не получил, да и не ждал его.
— Идиоты, почему вы не взяли с собой самые дорогие и хорошие ружья, — кричал он на своих людей. Надо же было на ком-то сорвать злость.
— Надо взять его штурмом, — пробормотал он, несколько успокоившись. — Сколько нас? Двадцать пять? Отлично. Надо разделиться и пойти на него со всех сторон. Надо напасть на него одновременно. Тогда он не сможет убить всех.
Кнехты грустно посмотрели вниз. Шансов на выживание было мало. Почти никаких.
— Кто-то должен спустить его оттуда, — процедил капитан сквозь зубы.
Люди были настроены скептически. Они думали, что Отчаянный вряд ли пойдет вместе с ними. Он, верно, захочет остаться здесь и пожинать плоды их вероятного успеха.
И в этот момент далеко внизу появились Доминик и Никлас.
Наступила полная тишина. Чудовище не двигалось, капитан стиснул зубы. А четверо появившихся оглядывали место событий.
— Дело дрянь, — констатировал Никлас.