Позднее капитан Отчаянный говорил, что женская фигурка на камнях светилась в темноте. Но это, конечно же, был только обман зрения. Просто ее белое шелковое платье создало такую иллюзию. Мужчины в своих темных одеждах растворились в темноте, а контуры чудовища слились со скалой. И на вересковой пустоши видно было только эту хрупкую фигурку.
Но капитана и его людей ждали и другие сюрпризы…
Виллему быстро оглянулась. Доминик был рядом, мог слышать ее, помочь ей в случае необходимости. Никлас тоже стоял неподалеку. Он был весь в напряжении. Пока Виллему смотрела на них, сквозь тучи показалась бледный полумесяц. Свет луны оживил и осветил пейзаж. Вдали на фоне неба было видно солдат. Они были похожи на черных дьяволят, ожидающих, когда же закончится битва, в которой не осмелились принять участие. А ждали они конца битвы, чтобы собрать свою жатву. «Стервятники, ждут, не дождутся падали», — подумала Виллему, глядя на солдат.
Она снова посмотрела в сторону чудовища. Сейчас оно было видно значительно лучше. Если бы Виллему не знала точно, что это оно, она приняла бы его за огромного волка, спиной прижавшегося к скале и готового к прыжку. Маленькие, блестящие глазки, кроваво-красная пасть, уши назад. Худой, голодный…
Виллему отогнала иллюзии. Месяц снова исчез за тучами, и опять стало плохо видно.
Она вспомнила слова, что часто говорили об отверженных из их рода: кто-то просто злобен, а кто-то безжалостен.
Она пока не увидела никаких мягких черт лица чудовища. Чудовище никогда не подпускало к себе людей так близко, как ее. Но тут, видимо, сказалась физическая усталость, а может, частично, и любопытство.
Виллему глубоко вздохнула — так глубоко, словно хотела вобрать в легкие весь окрестный воздух.
— Ты слышишь меня? — голос женщины был чист и свеж. Звук собственного голоса успокоил ее. Она почувствовала, как постепенно наполняется новой силой. В нее вливалась тайная сила Людей Льда. Она помнила ее еще из своей юности, когда сражалась со своими личными врагами или теми, кто хотел напасть на ее близких. Тогда, правда, она имела дело с обычными смертными. А что из себя представляло чудовище, еще только предстояло увидеть.
Она была уверена в двух вещах: глаза ее горели, как угольки. Они загорались таким светом только тогда, когда она кого-нибудь защищала. Она была не одна. За ее спиной стояли не только Доминик и Никлас. Там же стояли невидимки, что не раз выручали ее. Если б она сейчас обернулась, она бы наверняка их увидела. Ей очень хотелось обернуться, но нельзя было терять ни секунды.
Вдруг она поняла одну вещь — это чудовище представляло из себя большую угрозу, особенно по отношению к ее роду. Но как? Почему он может быть опасен?..
— Ты слышишь меня? — снова повторила она. Он, естественно, так и не ответил. Да Виллему и не ждала ответа.
— Доминик, чем заняты его мысли?
— Твои светлые глаза раздражают его, он принял оборонительную позу. Может, он считает, что только сам имеет право на это.
— Ну и ладно, — она была не в настроении шутить. Нервы — как натянутая тетива лука, даже подбородок чуть подрагивает.
Налетел порыв ветра, в горах зашумело. Виллему сосредоточилась, попросила невидимые силы о помощи и начала:
— Слушай, что я тебе скажу! — Теперь можно было не кричать, так как теперь они были недалеко друг от друга. — Мы трое — из рода Людей Льда. Мы думаем, что ты тоже из нашего рода. У наших предков были такие же широкие плечи, что и у тебя. И вообще, ты так на похож, на них, что это даже пугает. Но все они были добрыми, дружелюбными людьми.
Преувеличение. Но Тенгель Добрый был таким, Суль, отчасти, тоже.
В ответ не раздалось ни звука. Стояла полная тишина.
Только в траве слышно было погремков. Краем глаза она видела черных воронов, кнехтов у вершины холма. Один из них стоя наблюдал за происходящим. Наверняка, капитан. Теперь, когда между ним и чудовищем стояла женщина, он чувствовал себя значительно увереннее.
Она снова обратилась к тени у скалы:
— Ты, вероятно, видишь, что у всех у нас одинаковые глаза. Вон посмотри на Никласа с его раскосыми глазами! Глянь на черные волосы Доминика…
Она не стала говорить о том, что черные волосы — это французское наследство. Виллему всегда достаточно вольно обращалась с фактами, выбирая только те, что были нужны в данный момент.
— Мы убеждены в том, что ты тоже из рода Людей Льда! Ты можешь сказать нам, кто ты?
Тишина. Грозная тишина. Снова налетел порыв ветра.
— Он сам не знает, кто он есть на самом деле, — шепнул Доминик.
— Тогда скажи нам, откуда ты!
Опять тишина.
— Доминик, о чем он думает?
— Я вижу высокие горы, а в их глубине — небольшую долину. Он особенно выделяет две горы — одну, высокую, слева и другую, длинную, справа. Около правой горы есть еще одна, совсем небольшая. Он не знает сам, где находится эта долина. И еще тут есть какой-то раздражающий момент, но я никак не пойму, что бы это значило. Или…? Нет, не понимаю.
Виллему прикусила губу.
— Хочешь, я расскажу тебе о Людях Льда? — снова обратилась она к существу.
Она не услышала ответа. Но он не сказал «нет». Так что, Виллему начала свой рассказ, сначала немного сбиваясь, а потом все увереннее и увереннее.
— Люди Льда пришли сюда из другой, очень холодной страны, из так называемой тундры. Их изгнали оттуда, так как они умели колдовать, а потому были опасны. Люди их боялись. Видимо, на то были свои причины. Кто-то из них пережил далекое путешествие на запад, осел в Норвегии. В Трёнделаге. А четыреста-пятьсот лет назад в роду появился очень злобный человек, названный Тенгелем Злым. Он ушел в небольшую долину и жил там. Долину назвали позднее долиной Людей Льда….
Существо все также враждебно молчало. Однако теперь оно село, опираясь спиной на скалу. Виллему посчитала это хорошим знаком.
— И этот Тенгель Злой заключил договор с самим сатаной.
Затем она рассказала древнюю легенду о Людях Льда. Ту, о которой знали все представители рода, и которой очень боялись. На это ушло время. Когда женщина закончила, стало совсем темно. Было ясно, что ему стало интересно. Доминик подтвердил ее догадку. Чудовище хочет знать больше, особенно о той горной долине.
— Мне кажется, тебе не стоит слишком старательно описывать эту долину. Не там ли собака зарыта?
— Думаешь, он спустился с гор и теперь не может найти дорогу назад, в долину?
— Я не знаю. Он сам толком не знает. Но думаю, именно эта долина притягивает его.
— Что же он делал тогда внизу, в Акерсхюсе?
— А ты что думаешь? — сухо спросил Доминик.
— Тот из людей Льда, что забудет своих предков… Но он мог искать что-то другое.
— Доминик… Он заинтересовался в еще одном месте моего рассказа. Напрягся, навострил уши, глаза заблестели.
— Я тоже обратил внимание. Не нужно было упоминать о наследстве Людей Льда, о колдовских средствах.
«Отверженные не получат наследства, получат только верные…»
— Он знает, что это наследство здесь?
— Да, он весьма заинтересовался сундучком. Но Никлас взял с собой совсем немного. Расскажи ему об этом.
— Доминик! Думаешь, он приходил в Гростенсхольм только за этим?
— Потому, что его притягивает сокровище? Но ведь он не знает, что это такое. Нет, Виллему, я не могу ответить на твой вопрос. Но, думаю, что перспектива достаточно безрадостная.
— В высшей степени! Может, несмотря ни на что, его лучше уничтожить? Что хорошего может из него получиться?
— Не говори. Но ведь отверженные могут очень долго жить. Их можно даже назвать бессмертными. Если его не берет человеческое оружие, он проживет очень долго. Приятная перспектива. Поэтому, наверно, Люди Льда желают его изменить.
— Но как? — пробормотала Виллему, снова оборачиваясь к монстру. Он сидел, прислонившись к скале. Видно было, что силы его на исходе. Их хватало лишь на то, чтобы быть в сознании.
Она решила сменить тему.
— Часто случается, что избранные и отверженные обладают сверхъестественными способностями. Они могут колдовать, чувствовать то, что не под силу обычным людям. Мы втроем можем очень много. А что можешь ты?
От скалы послышалось громкое ворчание. Прямо над головой чудовища висел вырванный с корнями куст ракиты. При порывах ветра его качало, и тогда казалось, что вы наблюдаете подводный мир. Виллему раздражал этот куст, она старалась не смотреть на него. Он мучительно напоминал ей о том дне, когда она висела над обрывом над омутом Марты. Этого она так и не смогла забыть. Видение мучило ее больше двадцати лет, все время вспоминалась Марта, ее трагическая судьба. Ей так хотелось попросить Никласа оборвать куст, но она понимала, что этого делать нельзя. Ей нельзя было терять контакт с чудовищем.
— Понимаю, ты не можешь ответить, — провоцировала Виллему монстра. — Тогда я расскажу тебе о том, что можем мы. Никлас умеет исцелять руками. Если он положит руки на твои раны, у тебя все пройдет. Но ты не смеешь попросить его об этом. А Доминик, как ты заметил, может читать твои мысли и воспринимать чувства. Он без труда чувствует твое настроение, даже может предсказать твои действия. Я могу колдовать…
Она от всей души желала, чтобы отверженные Людей Льда поддержали ее в эту трудную минуту. Тенгель Добрый, Суль, колдунья Ханна… Нет, только не Ханна. Она была злой колдуньей.
— А что можешь ты? Ничего, друг мой с волчьими глазами. Ничего! Только шляешься по округе и убиваешь людей своими самыми обычными руками…
— Виллему, — тихо одернул ее Доминик. Но она не могла остановиться. Наглое, молчаливое презрение монстра только распаляло ее.
— Или, может, ты убиваешь с помощью своей небольшой игрушки? И что же в ней такого особенного?
И тут они впервые услышали голос монстра. От удивления все даже затаили дыхание.
— Ты не умеешь колдовать!
Голос был неприятный, режущий слух, полный ненависти. Существо явно не привыкло разговаривать. Голос шел, словно из-под земли, словно говорил один из подручных сатаны.
Придя в себя, Вилему поспешила с ответом:
— Конечно, могу.
— Врешь ты все, чертова баба!
«Боже милосердный, что делать, — лихорадочно подумала она. — Как убедить его, что это правда? Теперь все зависит только от меня. Если мне удастся доказать ему, что мы не обычные люди, тогда он в нашей власти! Но я столько лет не колдовала! Я уже и не помню, как я это делала…»
Монстр снова поднялся во весь рост. Видно было, что ему было нелегко и больно. Но он чувствовал себя победителем. Виллему он ненавидел всей душой. Виллему почувствовала это. Он никак не рассчитывал, что ему может оказать сопротивление женщина.
Она тоже поднялась.
«Все пропало. Я не знаю, что делать. Ясно, что блеск моих глаз не производит на него никакого впечатления. У него такие же глаза».
Стоя так в растерянности и не зная, что делать, Виллему вдруг почувствовала, как в ней появилась необъяснимая, тайная сила. Ей помогали. Тенгель Добрый… Она видела его всего один раз, но забыть не могла… Он был рядом, снова положил ей руки на плечи. Ей страшно захотелось обернуться, встретиться с ним взглядом. Но она не могла отвлекаться. И любившая подшутить Суль была рядом. Виллему почувствовала ее.
Чудовище, однако, не чувствовало ничего.
«Нельзя делать из него посмешище. Я не должна поступать как тогда, когда парик капитана шхуны был найден в плевательнице. Его нельзя унижать. Нельзя трогать его достоинство, самоуважение!»
На глазах у зрителей разворачивалось мистическое, потрясающее представление. Борьба, длившаяся не один час, показалась им длиною в несколько минут.
Тонкая, одетая в белое фигура одиноко стояла на пути непонятного. Казалось, она не ведает, что такое страх.
Кнехты смотрели на происходящее, потеряв от удивления дар речи. Широко распахнулись глаза Элисы, а Доминик и Никлас наконец-то увидели, на что способна Виллему.
Мозг ее работал в бешеном темпе, на счету была каждая минута.
«Что делать? Что может его заинтересовать?»
Если б ей пришла на помощь потрясающая жизнерадостность Суль, ее собственное чувство юмора.
«А ведь мне это нравится. Мне весело. Что бы придумать такого дьявольски злого или сумасшедшего? А что, если подпустить к нему массу смешных и противных насекомых, чтобы они танцевали и ползали перед ним?»
Нет, так нельзя. Да она и не смогла бы этого сделать. Во всяком случае, не в одиночку.
Должно быть нечто трагичное. Она отбросила жизнерадостность и настроилась на другое.
Она чувствовала, что в ней накопилось много силы. Как в небе перед грозой. Словно все ее существо взывало о разрядке, желая освободиться от напряжения. Ей казалось, что у нее потрескивает в волосах, одежде. Надо было найти выход.
И снова Виллему вспомнила каюту на шхуне. Что там произошло? Там она произвела весьма постыдное действо против капитана, сняв с его головы парик и послав его прямиком в плевательницу. А все остальное?
Все это иллюзии. Тогда Люди Льда создавали видения, внушая одновременно ей и капитану веру в то, что они видели.
Вот и сейчас ей надо было попытаться сделать нечто подобное. Виллему не знала, хватит ли у нее сил, но за спиной она чувствовала мощную поддержку отверженных Людей Льда.
Женщина вздохнула глубоко-глубоко. Все эти мысли пролетели в ее голове подобно молнии. Наблюдавшие за ней не заметили никаких признаков колебания.
Теперь она действительно засветилась в темноте. Уверенно вытянула вперед руки. Зрители увидели, как от ее рук в направлении чудовища полетели голубовато-огненные шары. Они летели мощным потоком и, коснувшись его, улетали дальше. Ветер, шумящий в расселинах гор, зазвучал мощно, как орган, загудел, как трубы.
Светло-рыжие волосы Виллему разлетались в вызванном ею урагане. Удержаться на ногах было почти невозможно.
Голубоватый отблеск осветил монстра. Он стоял, прислонившись к скале, и яростно защищался. Подняв руку, он хотел выстрелить в женщину, но та одним движением руки выбила из его рук оружие.
Ветер утих, исчезли огненные шары. Прежде, чем монстр успел опомниться и в ярости наброситься на Виллему, она произнесла:
— Все отверженные из рода Людей Льда обладают той или иной сверхъестественной способностью. И ты тоже. Только ты пока еще не знаешь, какой. Мы могли бы помочь тебе развить эти способности. Но на это потребуется время. И нам не хотелось бы терять его на то, чтобы развить в тебе недоброе начало. Мы хотим сделать из тебя сильного и хорошего человека, который бы служил добру. Таким был наш предок Тенгель Добрый, что боролся против своего злого начала. И он победил! Мы хотим, чтобы и ты сделал то же самое. Но тебе придется приложить немало усердий, развить чувство самообладания. Где уж тебе, ты ведь тряпка!
— Виллему! — вскричал Доминик.
— Прости меня. Я пока еще не знаю твоего характера. Если ты хочешь, мы могли бы осмотреть твои раны, а Никлас поможет тебе. А потом поедем вместе домой, в Гростенсхольм. Ты был там совсем недавно, разглядывал усадьбу с холма… Это наш дом. И может стать твоим тоже.
С языка чуть было не сорвалось «если станешь добрым», но она вовремя сдержалась.
Никласа не особенно прельщала мысль селить у себя дома это чудовище. Но он понимал, что это важно.
Но чудовище имело на этот счет другое мнение. Снова раздалось шипение, на этот раз более миролюбивое.
— Мы подойдем поближе. Ты же знаешь, мы твоя единственная надежда. Мы поможем тебе выздороветь и найти семью. Тебе, наверно, это не очень нужно… А еще мы поможем тебе выяснить с долиной…
Зря. Нельзя было упоминать про долину! Если она думала, что выиграла, то глубоко заблуждалась. Чудовище могло больше, чем они предполагали! Насколько же глупо и неосторожно она ляпнула, что он не знает своих возможностей!
А может, он и впрямь не знал до этого мгновенья?
Они услышали громкий вскрик, раздавшийся со стороны горы. Прямо у них на глазах монстр начал расти. Он вырос до неимоверных размеров. Он состоял из холода и льда, приобрел голубовато-зеленый оттенок. Холод от него распространялся по всей долине. Скала покрылась инеем, трещали и разрывались от мороза камни.
— Помоги, Виллему, пока нас не сковало ледовыми цепями, — вскрикнул Никлас.
Она быстро обернулась. Виллему тоже почувствовала страшный холод. Но ей он был нипочем, а Никлас и Доминик очень страдали. Их кожа приобрела голубоватый оттенок. Они стояли неподвижно, не в силах произнести ни слова.
Виллему снова взглянула в глаза ужасному ледяному демону. Подошла к друзьям. Положила руки им на плечи. Почувствовала, как холод перетекает в нее. Монстр решил в первую очередь разделаться с мужчинами, особенно страстно он желал погубить Доминика, что читал его мысли. Тогда осталась бы одна Виллему. С ней разделаться было бы проще.
— Еще никогда холоду не удавалось погасить огонь любви, — закричала она монстру. — Ты, не ведающий, что такое любовь, как можешь ты бороться против нее?
Мужчины постепенно пришли в себя. Монстр принял свое обычное обличье. Лед, звеня, падал со скалы.
Виллему знала, что всё это игра, иллюзия, колдовство. Но такие вещи хорошо действовали на людей, не обладающих достаточно сильной волей, чтобы противостоять этому. Доминик и Никлас могли быстро погибнуть от холода, если бы Виллему не разгипнотизировала их.
— Спасибо, — бормотали они. — Мы чуть не превратились в ледышки.
— Так просто мы не сдадимся.
Виллему снова отошла к камням.
— Мы читаем твои мысли. Ты так же быстро потерпишь поражение, как и в первый раз, — холодно произнесла она. — Мы подойдем к тебе ближе. И помни — мы не желаем тебе зла!
Они сделали шаг вперед. Или, точнее говоря, попробовали подойти ближе. Но не смогли.
— Осторожно, — предупредил Доминик. — Он что-то замышляет, только не пойму, что.
Виллему знала, что глаза ее по-прежнему излучают свет. Они светились всегда, когда женщина начинала пользоваться своей силой. От скалы на нее пристально смотрели такие же светящиеся глаза. Она уже долго наблюдала за ними. Но свет, излучаемый глазами, становился все интенсивнее, все неприятнее. Чудовище твердо решило покончить с ними.
Все трое почувствовали, как убывают силы. От слабости их стало качать из стороны в сторону. Им страшно захотелось лечь и заснуть.
— Именно так он убивает свои жертвы, — закричал Доминик. — Это гипноз, гипноз! Убивающий гипноз! А это миниатюрное оружие просто так, на всякий случай! Стрелы, может, вообще не ядовиты! Опасно то, что жертвы не могут вовремя проснуться.
Голос его звучал все невнятнее.
— Именно. Это гипноз, — Виллему было необыкновенно трудно выговаривать слова. — Он намного опаснее, чем мы думали.
— Боже, помоги нам, — из последних сил прошептал Никлас. — Мы в опасности!
Показался месяц, и вся долина осветилась серебристым светом. Но они уже ничего не видели. Перед глазами нее поплыло.
— Виллему, ну сделай же что-нибудь! Быстрее! — протоптал Доминик.
Иго слова она восприняла только частично. Она смотрела на скалу, на темную фигуру и горящие глаза.
— Тенгель! Суль! Помогите мне! — шепнула она.
Она почувствовала прилив новых сил. Она попыталась встать, стряхнуть с себя усталость. Это все глаза, решила она. Они опаснее всего.
С трудом она подняла руки. Руки были словно свинцом налиты.
Она почувствовала, как кончики пальцев начинают излучать огромную силу, и направила ее прямо в глаза чудовищу. Он взвыл от боли.
Все сразу пришли в себя и побежали к монстру. Никлас не забыл прихватить свой сундучок.
— Оставь пока его здесь, — приказал Доминик. — Это дьявольское отродье охотится за твоими снадобьями, за сокровищем Людей Льда.
— Если я стану его лечить, мне будет необходим мой сундучок. Но уж я прослежу за тем, чтобы монстр не запустил туда лапу.
— Многих убили в борьбе за них.
— Меня ему не удастся уничтожить, — успокоил Доминика Никлас.
Когда они подошли к нише, Виллему уже была там. Тварь все еще держала лицо в ладонях, стонала и шипела от боли. Они заставили монстра встать на колени. Доминик подобрал маленький арбалет, что валялся на земле, и забросил его далеко-далеко.
— Надо бы его связать, — произнес Никлас.
— Чем? — спросил Доминик. — Во-первых, у нас ничего нет, а если бы и было, не помогло. Не забывай, он с легкостью рвет железные цепи.
Да, монстр обладал огромной силой. Он мог с легкостью освободиться от их присутствия. Виллему опустилась перед монстром на колени и взяла его ладони в свои.
— Знаю, ты можешь убить нас, если захочешь, — в ярости вскричала она. — Только знай, когда я колдовала, я была не одна. Мне помогали наши предки. Если ты задумал зло, они придут и отомстят тебе за нас…
Она посмотрела прямо в это страшное лицо. Он все еще не видел ее. Темнота не пугала, глаза постепенно привыкли. Показалась луна. Но монстр по-прежнему ничего не видел. Он почти ослеп от того, что сделала с ним Виллему, но глаза его все так же светились. Женщине оставалось только надеяться, что он поверил в правдивость ее слов.
— Предки! Ты что, веришь в это? Проклятая… — зашипел он. Вдруг глаза его расширились, и он полуслепо уставился на нечто за спиной Виллему.
Все трое обернулись.
На вересковой пустоши кто-то стоял. Некая расплывчатая фигура.
— Это Тенгель, — прошептала Виллему. У нее отлегло от сердца. — Тенгель Добрый!
Остальные не могли разглядеть его так же хорошо, так как никогда не видели его при жизни. Да и не обладали они способностями Виллему. Постепенно со всех сторон, окружая их, стали появляться другие фигуры.
Суль узнали все. Точь-в-точь, как на портрете в Линде-аллее. Другие едва виднелись.
Чудовище закрыло глаза и в бессилии наклонило голову. И с глубоким вздохом сдалось.
Скорее всего, на него повлиял образ Тенгеля. Монстр должен был разглядеть сходство. Сходство просто потрясало. Разница была лишь в том, что один символизировал Добро, а другой — Зло.
Но Зло было бессильно перед мертвыми.