Доктор Клеменс Пост выключил радио, передающее утреннюю молитву. Не звонит ли телефон? Да, какой-то новый, пронзительный сигнал. Помедлив, он взял трубку, ему не нравились ранние вызовы до начала работы. В таких случаях в приемной собиралась масса людей, и ему приходилось работать до самого вечера. Пожилой доктор ценил в жизни удобства.

Ему звонил начальник порта.

— Сегодня ночью во льду фьорда застрял паром между островами Сау и Братт. Судя по тому, что мы разглядели в подзорную трубу, для тебя есть там работа…

Уже через полчаса доктор Пост, Рикард Бринк и один из заместителей начальника порта сидели в моторной лодке, двигающейся среди льдин. Пациентам же сообщили, чтобы они либо подождали, либо приходили на следующий день. Но если человек тщательно вымылся, чтобы идти к врачу, надел только что купленное «докторское белье», розовый лифчик и корсет, он не станет повторять эту процедуру дважды. Лучше он будет сидеть и ждать до самого вечера. Зная об этом, доктор Пост смиренно вздохнул.

Сидеть в открытой лодке при пяти градусах мороза, когда в лицо тебе бьет снежная крупа, не слишком-то приятно. Рикард сидел на корточках на дне лодки, подставив спину ветру и опустив капюшон куртки на самые глаза. Служащий портовой конторы, спокойный и рассудительный мужчина средних лет с маловыразительным лицом расположился на корме, подставив ветру лицо. Колючая снежная крупа забивалась ему за воротник и в рукава, но это ничуть не выводило его из равновесия. Он сердито управлял лодкой, которая с трудом продиралась среди льдин, разбрасывая в разные стороны осколки. Возле носовой части корабля слышался треск и скрежет. Лицо рулевого посинело от холода, на носу дрожала капля…

— Никак не кончаются морозы, — крикнул Рикард. Рулевой повернулся к нему и спросил через плечо:

— Что?

Повторяя эту пустую фразу Рикард почувствовал себя идиотом.

На этот раз служащий порта понял, расправил плечи и приветливо улыбнулся.

Хальден казался издали игрушечным городком. Над городом возвышалась крепость Фредрикстен, очертания которой хорошо всем были известны, со скучной белой башней наверху, казавшейся совершенно неуместной среди этих овеянных историей стен.

Сбавив ход, рулевой поднялся. Рикард Бринк из рода Людей Льда тоже встал и облокотился о перила. Между двумя массивными льдинами застрял деревянный паром. Обогнув одну из льдин, они оттолкнули ее в сторону.

— Вы были правы… — удрученно произнес врач.

На пароме лежал человек, наполовину занесенный снегом. Он лежал навзничь на корме, по-прежнему держа в руке кормовое весло.

— Вот бедолага! Кто бы это мог быть? Придется взять паром на буксир…

Не говоря ни слова и даже не ступив на паром, они привязали трос к форштевню. Говорить было не о чем.

Возвращение было мрачным. Никто не оборачивался назад, но все знали, что в двух-трех метрах позади них движется паром с мертвецом.

Олава вытаращила глаза на свою сестру Агнес, восседая за столом и поглощая обильный завтрак. Своими толстыми пальцами она проворно и жадно запихивала в рот яичницу с колбасой, двойной подбородок ее возмущенно дрожал.

— Вчера вечером ты безответственно долго гуляла, Агнес! Ты же знаешь, что я не могу уснуть, пока входная дверь не будет тщательно заперта и закрыта на засов!

— О, ты не представляешь себе, в какие передряги я попала, — ответила Агнес, щеки которой были румяными после умывания. — Сначала от меня сбежал Доффен. Потом неподалеку от рыбного базара я поскользнулась, когда искала его, и это было ужасно. Все прохожие уставились на меня Один до отвращения элегантный полицейский помог мне, наверняка он начал работать совсем недавно, судя по его вежливым манерам, и я отбила себе копчик, и потом я побежала…

— Хватит! — рявкнула Олава. — Твои приключения с каким-то там полицейским меня не интересуют. Подай-ка же сахарные щипцы!

Агнес продолжала уже не так возбужденно:

— Было ужасно трудно угнаться за Доффеном. И он вел себя просто гадко, я не могу говорить об этом, но потом он сам подбежал ко мне. Поэтому я и пришла так поздно.

— Потому что Доффен сам подошел к тебе? — ледяным тоном спросила Олава. — Знаешь что, Агнес, научись-ка сначала правильно выражать свои мысли! Но у нас нет времени на болтовню. Эти Брандты, желающие купить отцовскую ферму в Хвалере, придут на этой неделе смотреть ее. Нам нельзя терять времени, они не должны знать о том, что хозяйство никто не ведет с прошлого лета. Я переправлю тебя туда на отцовской лодке из Спонвика и ты наведешь там порядок. А потом я позвоню Брандтам и скажу, что они могут осматривать все, что их интересует.

— Прямо сейчас? — растерянно произнесла Агнес. — Но ведь теперь так холодно…

— В доме быстро согреется. За два дня ты наведешь там порядок, а потом я приеду вместе с Брандтами, и мы заберем тебя оттуда. Нет, никаких протестов! Ветер слабеет с каждым днем. Послезавтра обещают тихую погоду. Как только у тебя все будет готово, мы приедем. Автобус на Спонвик отходит через час.

Всегда бывало так, как хотелось Олаве. Из-за ее бессердечности и покладистости Агнес, Олава представляла сильную сторону. И Агнес уже со страхом думала об одиноких ночах на острове. К счастью, ей позволили взять с собой Доффена. Все-таки живая душа рядом, будет не так страшно, когда старый дом наполнится шорохом и треском, а за углом будет завывать ветер.

Моторная лодка береговой охраны подошла к берегу. Паром подтянули к причалу.

Доктор Пост склонился над мертвецом, массируя свои замерзшие руки.

— Да, нужно сделать вскрытие, — сказал он. — Сразу не скажешь, от чего погиб этот несчастный. Но есть предположение, что он замерз. Кто он, кстати, такой? Раньше я его никогда не видел.

— Я тоже, — сказал Рикард Бринк. — Он такой загорелый, и это среди зимы! И так легко одет!

Доктор обратил внимание на какую-то точку на виске умершего. Вздрогнув, он наклонился, чтобы получше рассмотреть ее. Взяв шпатель, он убрал со лба мертвеца слипшиеся волосы.

— Что же это такое? — испуганно произнес он. — Нет, немедленно отойдите отсюда! Дайте мне резиновые перчатки, они лежат в сумке! Спасибо!

Нагнувшись, он торопливо принялся закатывать рукав на одежде умершего.

— Ой! — вырвалось невольно у Рикарда. Сжав зубы, врач расстегнул на груди умершего рубашку.

— Дай-ка мне лупу, — попросил врач. — Нет, не подходи близко к парому! Просто положи ее сюда!

Нахмурившись, Рикард наблюдал за врачом. Он и помощник начальника порта находились в данный момент на службе.

— Кто-нибудь из вас прикасался к этому человеку? — строго спросил врач, глядя на них.

— Лично я не прикасался, — сказал рулевой.

— Я тоже, — пробормотал Рикард.

— Это хорошо. Тебе придется потрудиться, Бринк.

— О чем идет речь?

Врач прикрыл глаза, словно предчувствуя напряженную работу.

— Необходимо, конечно, провести точные лабораторные исследования, — сказал он, — у нас нет времени, чтобы ждать результатов. Все вместе — незнакомая внешность, загорелая кожа, какая бывает у людей только в жарких странах, его внезапная смерть, несмотря на отсутствие физических повреждений и молодость — все это говорит об одном.

— О чем же? — прошептал Рикард, напряженно глотнув слюну.

Вздохнув, доктор сказал:

— О том, что это оспа .

Рикард Бринк пытался сделать выводы из слов врача, но не знал, что и подумать. Доктор Пост снова спросил:

— Вы не прикасались к этому человеку? Прекрасно! Но другие могли вступить с ним в контакт. Их нужно отправить в больницу, и как можно скорее! Я позабочусь о том, чтобы для этой цели изолировали целое отделение. Я возьму на себя все медицинские формальности, необходимые в данный момент, уведомлю об этом власти. В общем, сделаю все, что надо. Переговорю с полицмейстером. Ведь теперь нас ожидают большие трудности! С одной стороны, мы должны пресечь распространение слухов, чтобы не началась массовая истерия. С другой стороны, мы должны установить личность этого человека, проследить его путь после того, как он ступил на норвежскую землю — а я уверен в том, что он только что прибыл в Норвегию — и найти всех до одного, кто имел с ним хоть малейший контакт или трогал его вещи, а также установить, к чему он прикасался сам. Все эти люди и предметы должны быть изолированы, ведь, судя по его оспинам, которые начали уже гноиться, болезнь находится в самой опасной стадии. Каждый, кто прикасался к нему или к его одежде, так же как и все предметы, которых он сам касался, теперь заражены.

— А эти люди, в свою очередь, заразили других, — сказал Рикард. — И круг зараженных лиц может быть уже достаточно широким!

— Да, но в Норвегии знают, как бороться с этой заразой! Страна превратится в улей или муравейник, где все силы будут брошены на борьбу с инородным вторжением, погубившим часть населения. Должны быть мобилизованы все соответствующие инстанции — и как можно скорее! И самым большим подспорьем для нас будет массовая вакцинация населения. Когда тебе делали прививку?

— Два года назад.

— Превосходно!

— А вам, доктор?

— Десять — двенадцать лет назад, но это ничего. Раз уж я начал это дело, я буду продолжать его. Пока у человека не появилась сыпь, он не является переносчиком заразы, но инфекция может оказаться на моей одежде, под ногтями и на коже — и передаться другим. Поэтому некоторое время я не буду встречаться со своей семьей и пациентами займется кто-нибудь другой. Так, пожалуй, будет лучше для меня — хоть немного отдохну. Это может показаться кому-то цинизмом, но у врача могут быть периоды отдыха!

— Я хорошо это понимаю.

По возбужденному тону врача Рикард понимал, что ситуация может оказаться очень серьезной.

Повернувшись к помощнику начальника порта, доктор Пост сказал:

— Паром должен быть дезинфицирован, разумеется, так же, как и место переправы. Вы ведь позаботитесь об этом, не так ли? Только не привлекайте к этому других людей без надобности! Ты привит от оспы?

— Давно уже, — сердито ответил тот.

— Гм. Это не очень хорошо. Конечно, хорошо, когда человеку еще в детстве делают прививку, но со временем ее действие ослабевает. Попытайтесь найти для этой малоприятной работы кого-нибудь помоложе! И не болтайте лишнего!

После этого они расстались. Дорога была каждая секунда. Ведь дело касалось распространения в Норвегии смертельно опасной болезни.

Рикарда вызвал начальник полиции и во время разговора держался от него на приличном расстоянии.

— Я только что разговаривал по телефону с доктором Постом, — сказал он. — Он обследовал карманы умершего. Никаких записных книжек, никаких бумаг.

— Какая жалость!

— Да. Надеемся, что его не ограбили, иначе грабителю придется туго.

Тебе поручается заняться этим, Бринк, поскольку ты единственный из нас кому недавно делали прививку. Потом ты получишь помощь из Осло, но теперь дорога каждая минута.

— Я уже начал расследование. Но как, собственно, обстоит дело с прививками? Разве нельзя быть уверенным в безопасности, если вакцинирована вся страна?

— Вообще-то говоря, можно. Ясно, что в такой стране, как наша, эпидемии оспы быть не может. Но отдельные люди могут не выдержать болезни. Кроме того, ряд религиозных сект отказывается делать прививки, так же как некоторые матери отказываются прививать своих детей, так что они вообще беззащитны перед эпидемией. И даже привитые люди, если они все-таки заболеют, не всегда выживают, — к примеру, старики или те, у кого организм ослаблен. Обычно прививка считается действенной в течение трех лет, хотя, конечно, прививка в любом случае смягчает болезнь.

Мы должны позаботиться о доставке вакцины в Хальден для возможной повторной вакцинации населения. Всякий, кто желает, сможет пойти к врачу и сделать прививку — и многие немедленно сделают это.

— Значит, об этом придется сообщить во всеуслышанье? Не лучше ли было бы сохранить все в тайне, чтобы не возникло паники?

Начальник полиции поморщился.

— Беда в том, что мы не знаем, кто этот человек. Фактически мы должны привлечь на помощь общественность Сведения об этом появятся в газетах не раньше, чем послезавтра, так что, если нам удастся за это время выяснить, кто был этот человек, в сенсациях вообще не будет необходимости. Тебе предстоят полевые изыскания, а я буду сидеть в кабинете и распутывать нити.

— Я сделаю все, что будет в моих силах. Я уже переговорил с Петерсеном, которому принадлежит паром. Он не знает никого с такой внешностью, он считает, что кто-то просто воспользовался его паромом, потому что он не был привязан. Прихватив с собой пару отретушированных фотографий умершего, я обошел весь остров Сау. Но никто не опознал его. Я показывал эту фотографию также на всех кораблях, стоящих в порту, но никто не знает этого человека. В данный момент на причале острова Братт стоят три судна, и мне кажется, он мог направляться туда.

— Похоже, что так. Но у нас есть один-единственный след, по которому ты можешь пойти. В кармане умершего доктор обнаружил листок бумаги. Я записал то, что было на этом листке. Вот, взгляни! Всего лишь…

Рикард взял листок бумаги, который полицмейстер вырвал из своего блокнота.

— Телефонный номер? — спросил Рикард. — Это не хальденский номер.

Может быть, это номер телефона в Сарпсборге? И инициалы И.К. Я все это проверю. Меня интересует только одно: есть ли полная уверенность в том, что у этого человека в самом деле была оспа?

— На 99 процентов! Анализы, сделанные в лаборатории городской больницы, подтверждают это.

— Мне этого достаточно. А теперь не будем терять времени.

Пройдя через площадь к телефонной станции, Рикард попросил телефонистку назвать фамилию абонента, имевшего этот номер, и пока она искала, он позвонил начальнику порта, чтобы выяснить, какие корабли стоят на причале острова Братт и почему они туда причалили. Оказалось, что два из них — грузовые судна и стоят на разгрузке, а третье — единственное загрузочное судно, именуемое «Фанни» пришло из Роттердама. Бумаги на выгрузку этого судна еще не готовы, поэтому никто из находящихся на борту не имеет права сходить на берег.

— И не позволяйте им пока делать этого, — торопливо распорядился Рикард. — Не посылайте туда никого из ваших людей, пока я сам не побываю там!

Начальник порта обещал ему так и сделать. Оказавшись впутанным в эту историю, он осознавал всю серьезность ситуации.

Телефонистка протянула Рикарду список из трех имен в различных городах — в Сарпсборге, Фредрикстаде и Моссе.

Вот это! Абонент из Сарпсборга. Карлсен. Сходится с инициалами И.К.

Он заказал разговор, его тут же соединили, но никто не отвечал.

И ему пришлось переключить свое внимание на другое: на судно под названием «Фанни», пришедшее из Роттердама. Нужно было немедленно отправляться туда.

Олава поднялась на ступеньки, ведущие к дому. Агнес уехала, один из жителей соседнего острова обещал переправить ее и Доффена к себе.

Олава не пошла провожать сестру, не желая видеть, как растерянная Агнес садится в большую моторную лодку.

Как хорошо было остаться одной в доме! Не думать об утомительных вечерних прогулках с Доффеном. Теперь Олава могла спокойно выпить свой кофе, а потом позвонить тем, кто собирался купить их ферму. Она скажет им, чтобы они приезжали через пару дней, и они вместе отправятся туда. К этому времени дом будет в полном порядке, она-то знает Агнес! Нигде не будет ни пылинки!

Подойдя к телефону, она остановилась. Что, если пропустить стаканчик крыжовникового вина?

Нет, вино стоит в погребе и пусть себе стоит. Олава никогда не спускалась в погреб, это было затруднительно с ее телосложением. Да и сердце пошаливало. Все заботы по хозяйству взяла на себя Агнес, маленькая, проворная и смекалистая.

Но все же так хочется пропустить стаканчик!

Открыв крышку погреба, Олава шагнула вниз по крутой лестнице.

В нос ей ударил знакомый запах сырости. Где же выключатель? Его поставили в таком неудобном месте: приходилось спускаться по лестнице и поворачиваться…

Давление крови у Олавы было не из лучших, у нее закружилась голова и, не зная, за что уцепиться, она закричала. С грохотом пересчитав ступени, она осталась лежать неподвижно.

В доме воцарилась гнетущая тишина.

Одолжив у начальника порта моторную лодку, Рикард Бринк отправился на «Фанни».

Капитан бергенского судна внимательно посмотрел на фотографию.

Нет, это лицо было ему совершенно незнакомо.

Так что этот поход оказался для Рикарда напрасным.

Теперь у него оставался только абонент И.К. из Сарпсборга.

Конечно, он мог позвонить в местную полицию и попросить узнать, кто такой И.К., но чем меньше людей будут замешаны в этом, тем лучше. Посетив ради очистки совести два других судна, стоящих у причала на острове Братт, и получив отрицательный ответ, он вернулся обратно в Хальден.

Сарпсберг находился в трех милях от Уальдена. Он отправился туда на автомобиле, зря потерял время, но он вынужден был это сделать.

Во время езды ему показалось, что в организме его что-то не так, словно он подцепил инфекцию. Конечно, он сразу же принял душ, вернувшись с пристани, но ему казалось, что он заразился, что бактерии остались на его одежде, на коже, на языке… Это было очень неприятное ощущение, хотя вполне естественная реакция на все, что произошло.

Ему нужно было позвонить домой, на Липовую аллею, сказать, что на выходные он не приедет. Он с радостью принял бы теперь помощь от избранных Людей Льда, но у него была своя гордость. Он полицейский и должен во всем разобраться сам! Иначе грош ему цена!

Трудно было сказать, откуда просочились сведения, но задолго до появления в газетах материалов об эпидемии в Хальдене поползли слухи. Врачей осаждали перепуганные пациенты. «Нет, фру Блом, это всего лишь обычная ветрянка». «Нет, он не работал на фабрике, господин Свендсен». «Да, конечно, фру Андерсен, разумеется, вам можно пить молоко!» «Ваш сосед странно выглядит последнее время? Нет, вряд ли это оспа. Нет, это не оспа, говорю я, когда человек ходит и разговаривает сам с собой!»

Какая-то истеричная дама позвонила из Осло и спросила, нет ли какой-нибудь опасности заражения для детей, поскольку дети их соседей на прошлой недели были в Хальдене. Полицейский, разговаривавший с ней по телефону, удивился тому, что слухи уже докатились до Осло. Но оказалось, что в Хальдене жила невестка этой дамы и позвонила в Осло. «В таком случае вам следовало бы больше беспокоиться о своей невестке», — ответил ей полицейский и повесил трубку.

Но большинство населения воспринимало все спокойно. Прививка была надежной крепостью.

Кстати сказать, далеко не все знали об этом.

Рикард Бринк позвонил у дверей дома Карлсенов. «Только бы этот И.К. не работал в сфере обслуживания, — подумал он, — ведь тогда его клиентам может не поздоровиться». Однако И.К. мог и не иметь контакта с умершим. Единственное, что нужно было теперь Рикарду, так это разъяснения.

Из окна второго этажа соседнего дома высунулась женщина с пышной грудью.

— Позвоните погромче, — сказала она. — Ингрид крепко спит после работы.

В словах женщины звучало плохо скрываемое злорадство.

Ингрид! Значит, это была Ингрид Карлсен. Рикард с силой дернул дверной колокольчик.

Наконец дверь открылась. Он увидел прищуренные, заспанные глаза. Дама в окне не спускала с него глаз.

— Полиция, — произнес Рикард. — Можно войти? Не пугайтесь, что я спрашиваю это из любопытства, я должен знать, выходили ли вы вчера вечером из дома? — сказал он.

— Нет, вчера нет. Но позавчера выходила и теперь расплачиваюсь за это. Я проспала целых двенадцать часов!

Рикард почувствовал облегчение, услышав ее ответ. Он показал Ингрид листок бумаги с телефонным номером и объяснил, что ему нужно узнать, кто был этот человек и имела ли она личный контакт с ним.

— Я многим давала свой номер телефона! Когда это было?

Рикард показал ей фотографию умершего. Она долго вертела ее в руках и наконец сказала:

— Какая странная фотография…

— Она сделана после его смерти, — сухо пояснил Рикард. — Но у меня есть еще одна — в профиль.

— Ох! — вырвалось у девушки.

— Теперь вы узнаете его?

— Конечно, неужели он и в самом деле умер? Я видела его позавчера вечером, вернее, поздно вечером.

Ингрид Карлсен производила впечатление милой и привлекательной девушки. Рикард был рад тому, что она встретилась с этим человеком только позавчера, да еще поздним вечером. Чем меньше времени он провел в Норвегии, тем лучше.

— А теперь расскажите, — попросил он. — Как звали этого человека?

— Я не знаю, как его зовут, но он спрашивал о семье Маттеусов, которая когда-то давно жила здесь. Он был их близким родственником, хотя мало говорил об этом. Думаю, что он моряк.

— Как же ты познакомилась с ним?

— Он позвонил в нашу дверь. Я рассказала ему все, что знала о его родственниках, и тут он обнаружил, что забыл свою записную книжку и свои бумаги на корабле, на котором прибыл сюда.

«Это всего лишь фантазия, на самом деле не существует ни записной книжки ни бумаг», — подумал Рикард.

— А корабль этот находился в Хальдене, поэтому я договорилась с Калле, чтобы он отвез его туда.

— Кто такой Калле?

— Знакомый шофер грузовика. Прекрасный парень.

Задав ряд необходимых вопросов о том, долго ли она находилась в контакте с незнакомцем, с кем она встречалась потом, он вынужден был сказать ей правду. Растерявшись на миг, она быстро справилась с испугом. Фактически она встретилась после этого только с Калле, когда знакомила его с тем человеком.

— Ой, как же я подвела Калле! — воскликнула она. Рикарду понравился ход ее мыслей.

— Я очень сожалею, но тебе придется отправиться со мной в изолятор, в хальденскую больницу, — сочувственно произнес он.

Воспользовавшись ее телефоном, он вызвал карету скорой помощи, чтобы отвести ее в больницу, а также санитаров для дезинфекции ее жилища. Ингрид воспринимала все это молча.

— Нам очень повезло, что ты общалась только с Калле, — сказал Рикард. — Где, по-твоему, я могу найти его?

— Фактически он проживает в Хальдене, — смущенно произнесла она и назвала его полное имя и адрес.

— Он женат? — спросил Рикард.

— Нет, он снимает одну комнату с кухней. Ведь большую часть времени он проводит в пути, на своем грузовике.

У него есть телефон?

— Да, — ответила она, протягивая руку к телефону.

Но Рикард остановил ее.

— Дай мне его номер, я позвоню сам, — сказал он. — А ты пока собери все необходимое для длительного пребывания в больнице.

Вздохнув, она вышла из комнаты.

Ожидая, пока телефонистка соединит его, Рикард мысленно молился: «Пусть Калле будет сейчас дома! Не позволяй ему отправляться в дальние поездки или идти в пивную, где он может заразить множество людей!»

И когда на другом конце провода ему ответил хриплый бас, он с облегчением вздохнул.

Рикард объяснил в чем дело. Ответ Калле был утешительным. Нет, он не встречался ни с кем после того, как высадил того человека на пристани позавчера вечером, он слишком устал после длительной поездки из Осло.

«Будь благословенна эта усталость! — подумал Рикард. Шофер сам уведомил его о том, что его пассажир был болен.

— Он был чертовски болен, — уверенно произнес Калле. — Но то, что у него была оспа… Кто бы мог подумать? Во всяком случае, он во что бы то ни стало хотел попасть на свой корабль, чтобы забрать записную книжку, которую он спрятал в каком-то ящике, а также свои бумаги.

— Как же называлось это судно?

— Каким-то бабским именем… Оно прибыло из Роттердама.

— «Фанни?»

— Да, именно так! Оно называлось «Фанни»!

— Но на борту не было пассажира с его внешностью. Я уже наводил справки.

— Он был без билета. Прибыл с Востока через Африку. И ему удалось сойти на берег в Свинесунде, когда никто его не видел.

— Но как же он оказался в Сарпсборге? И Калле нанес ему еще один удар, сказав:

— Почти сразу же ему удалось сесть в машину, в которой ехала какая-то семья. Отец семейства, сидевший за рулем, был весельчаком и комиком…

Уличный жаргон Калле был местами весьма своеобразен, но Рикард понял его.

— Значит, он прибыл в Норвегию вчера?

— Наверняка это так, он прибыл в страну примерно за час до этой встречи.

Больше Калле ничего не мог сообщить. Но было достаточно и того, что он сказал.

Пришлось сообщить Калле печальную весть о том, что его ждет изолятор в Хальдене и что санитары дезинфицируют его жилище и его грузовик. В особенности его огорчило сообщение относительно грузовика.

Но Рикард был удовлетворен этой беседой. Наконец-то все стало проясняться! Маттеус пробыл в Норвегии всего несколько часов, и кое-кто из тех, с кем он имел контакт, уже изолированы. Теперь нужно было разыскать семейство, с которым он ехал до Сарпсборга.

Рикард набрал еще один номер, на этот раз он звонил начальнику порта. Пока молодой полицейский ехал обратно в Хальден, к кораблям, стоящим на причале у острова Братт, направилась моторная лодка.

Вскоре на верхушке мачты грузового судна «Фанни» был поднят желтый флаг карантина.

Команда, состоящая из двенадцати человек, была локализована.

Выйдя на обледенелую площадь, Рикард увидел идущего навстречу ему человека. Рикард остановился, потому что человек этот направлялся прямо к нему.

— Это не вы были сегодня утром на борту «Электры»?

«Электра» была одним из больших кораблей, пришвартовавшихся к городскому причалу. Рикард подтвердил, что действительно был там.

— Я из корабельной команды. И я только что узнал о человеке с парома. Думаю, я могу дать вам кое-какие сведения…

— В самом деле?

— Да, вчера вечером я стоял на корме нашего корабля. И увидел, как одна дама помогала какому-то мужчине забраться на паром. Мне показалось тогда, что он был пьян, но ведь он мог быть просто болен.

— То, что ты сказал, очень важно! Посмотрев на большой корабль, стоящий у причала, Рикард добавил:

— С такого близкого расстояния ты мог все хорошо видеть. Опиши внешность этих людей!

— Мужчина долго стоял, перевесившись через перила возле переправы на остров. Трудно сказать, сколько ему было лет, думаю, что лет тридцать-сорок. Он был без пальто, с непокрытой головой.

— Это был он, нет никаких сомнений!

— И тут на набережной появилась какая-то женщина, он позвал ее, но она остановилась не сразу…

— Подожди-ка! Как она выглядела? Матрос задумался.

— Средних лет… Маленькая, хрупкого сложения… похожая на монашку, в серой шляпе и в сером пальто.

— Продолжай!

— Так вот, она и помогла ему залезть на паром. А впрочем, нет, подошла еще одна!

— Еще одна?

— Да, еще одна дама.

— И она тоже помогала ему? — простонал Рикард.

— Да, но не так усердно, как первая, она только раз поддержала его под руку.

— И этого может быть достаточно…

— Мне не слышно было, о чем они говорили, потому что у нас гудели вентиляторы, но неужели у него действительно была оспа?

— Да.

— Эта первая, маленькая женщина наверняка заразилась! Она же почти несла его на себе!

«Еще две! — подумал Рикард в отчаянии, — А мыто думали, что уже нашли всех! Инфекция может распространиться, как круги по воде, если нам не удастся вовремя остановить ее…»

Он не решался даже мысленно представить себе, что тогда будет.

— Ты можешь описать другую женщину?

— Она была довольно молодой, так что я смотрел главным образом на нее. Но внешность ничем не примечательна.

— Я не спрашиваю тебя, красива она или нет, мне нужны только ее приметы.

— Она тоже была одета в серое. Она вела на поводке собаку.

— Собаку? Это хороший отличительный знак! И какой же породы?

— Если бы я знал! По-моему, это был пудель.

— Со стрижкой «под льва»?

— Нет, он вообще был нестриженный, но все-таки это был пудель.

— Какого же он был цвета?

— Кажется, грязно-серого. Нет, он не был грязным, но…

— Я понял. Он был крупным, маленьким или средним?

— Откуда же знать? Думаю, что такого можно было взять на руки.

— Значит, это все же не карликовый пудель?

— Думаю, что нет.

— Значит, пудель средних размеров, серого цвета. Превосходно! Ты не мог бы рассказать еще что-нибудь об этих дамах?

— Молодая дама привязала пуделя к фонарному столбу и пошла помогать другой женщине. Мне кажется, что…

— Что же ты хотел сказать?

— Это не имеет никакого отношения к делу, но мне показалось, что обе эти женщины… Как бы лучше выразиться…

— Подумай, это может оказаться важным.

— Да, во-первых, они явно не были знакомы друг с другом, судя по их поведению. Во-вторых… Нет, это может показаться глупым, но они в чем-то походили друг на друга.

— Внешне?

— Не то, чтобы внешне, но… они были такими забитыми. Такие всегда подчиняются чужой воле.

Рикард не нашел ничего примечательного в этом сравнении, но поблагодарил и сказал, что, возможно, это замечание окажется очень полезным. Добившись от матроса более точного описания их внешности, он спросил:

— И что же было потом?

— Потом они стояли на причале и смотрели, как он отплывает от берега на пароме. Потом они разошлись, и та, что была моложе, отвязала собаку. После этого я ушел в каюту, потому что замерз.

— А другая женщина, куда она пошла?

— Она осталась стоять у переправы, словно не зная, куда ей идти. Это было последнее, что я видел.

Рикард вздохнул. Снова ему предстоит отправиться на остров Сау, чтобы поспрашивать, не живет ли она там.

Поблагодарив матроса за помощь, он с сожалением подумал о том, что первая дама, которая помогла незнакомцу забраться на паром, наверняка заражена сильнее других.

И ее местопребывание оставалось совершенно неизвестным. Если ее не окажется на острове, придется объявить розыск. И тогда вся округа узнает об опасности эпидемии.