Габриэл совсем измучился. «Я замерз, как собака», — подумал он и тут же вспомнил о своей любимой собаке, оставшейся дома, и у него защемило сердце.

Он никак не мог заснуть. Но другие спали. Во всяком случае, те, кому требовался сон.

Он огляделся по сторонам. Лед отсвечивал фантастическими, холодными красками; рядом возвышались черные скалы. Из своего укрытия он мог видеть только узкую, очень-очень узкую полоску неба. День обещал, кажется, быть сухим, но пасмурным, судя по высоким, светлым облакам.

Он подумал, что уже рассвет, возможно, раннее утро.

Властители Времени?..

Воспоминание о них вызвало в нем приступ страха. Однако он давно уже не слышал гулкого топота коней. И все остальные спокойно спали…

Он сел и оглянулся назад. Руне и Халькатла сидели, обхватив руками колени, и улыбались ему. Габриэл тут же подсел к ним.

— Они ушли? — прошептал он.

— Надеемся, — ответил Руне. — Но мы не стали вас будить, зная, что вам необходим сон.

Марко проснулся от их шепота и тоже подсел поближе. Хотя никто не был уверен в том, что Марко вообще требовался сон. Он оставался для всех загадкой.

— Как хорошо было немного отдохнуть, — признался Габриэл. — Теперь я в хорошей форме.

— Прекрасно, — ответил Марко. — А как твои ноги?

— Я не успел еще посмотреть.

— Очень сожалею, но тебе снова придется надеть резиновые сапоги. Тебе нельзя идти по льду в сандалиях. У тебя нет с собой кожаных сапог или ботинок?

— У меня была пара прочных ботинок, — жалобно ответил Габриэл. — Но один соскочил с ноги, когда я упал со скалы в Гудбрандсдалене, а другой я забыл в больнице.

— Понятно. Это было глупо с нашей стороны, что мы не купили тебе пару новых ботинок в Оппланде.

— Я и сам об этом не подумал.

— И мы тоже, — дружелюбно сказал Марко. — Так что надевай свои резиновые сапоги!

Марко продезинфицировал рану и снова перевязал ее. И все вместе они принялись надевать ему на ноги сапоги. Стиснув зубы, Габриэл терпел боль. Теперь можно было идти дальше.

Когда все немного перекусили, Натаниель попросил Халькатлу сделаться невидимой и подняться на ледник.

— Посмотри, не видно ли где-нибудь Властителей Времени, — попросил он ее.

— Уж я-то хорошо посмотрю по сторонам, — ответила Халькатла, гордясь оказанным ей доверием. — Я дам знать, если путь свободен.

С этими словами она исчезла. Габриэл съежился от испуга. Он нередко забывал о том, что Халькатла была духом из 1300-х годов. Он привык уже считать ее одной из избранных, привык считать живой. Но… он слышал ее жалобы накануне вечером. О том, что она не сможет попасть вместе с ними в долину. О том, что ее время истекает. Он не задумывался тогда над ее словами — слишком устал.

Теперь же он лучше понимал ее. Ему стало грустно. Ему не хотелось терять такого друга, как Халькатла.

— Будь осторожна! — крикнул он ей вслед.

Она посмотрела на него и подняла вверх большой палец — в знак того, что высоко ценит его заботу.

Халькатла растаяла в солнечном свете. Небо было покрыто тонкой пеленой облаков, но солнечный свет от этого становился еще более резким. Идущей по льду Халькатле приходилось щурить глаза, прежде чем они привыкли к такому яркому освещению.

Белое и голубое — повсюду. А по краям — черные громады скал.

Ослепленная солнечным светом, она медленно и осторожно продвигалась вперед по открытому пространству.

Нигде никого не было видно. И уже несколько часов не было слышно стука копыт. Значит, эти жуткие Властители Времени были все же ночными существами.

Халькатла не спеша оглядывалась по сторонам.

И, наконец, она крикнула тем, кто стоял внизу:

— Путь свободен!

Все поднялись наверх, и она снова материализовалась — главным образом потому, что Ян чуть не наскочил на нее. Он от испуга подскочил на месте, когда она появилась ни с того, ни с сего в нескольких сантиметрах от его лица.

Оба долго хохотали.

Так что день начался хорошо.

— Осмелимся ли мы идти через ледник или нам следует обойти его по краю? — спросил Натаниель.

Подумав, Марко ответил:

— Людей нам бояться здесь нечего. Властителей Времени тоже нет. Так зачем нам теперь скрываться?

Все были согласны с его рассуждениями. На обход ледника потребовалось бы несколько часов.

И они вышли на ледник. Семь маленьких, темных точек посреди огромного ледяного пространства.

Язык ледника не был абсолютно ровным. Ледяная масса сплошь была покрыта буграми и трещинами, то здесь, то там встречались коварные откосы, по которым можно было соскользнуть в глубокую расселину.

Они держались вместе. Впереди шла Халькатла, потому что она была невесомой и могла находить скрытые опасности и предупреждать об этом тех, кто шел следом.

Раны на ногах Габриэла снова дали о себе знать, но они уже не болели так, как накануне вечером. Он шел следом за Руне, сзади него Натаниель. От яркого света у него болели глаза. К сожалению, никто из них не прихватил с собой солнечных очков. А они бы теперь очень пригодились.

— Во всяком случае, мы сможем загореть, — весело сказала Тува. И тут же мрачно добавила: — Если только кто-нибудь сможет увидеть наш загар.

— Куда это запропастился сегодня Линкс? — спросил Ян.

— Ему уже некого послать, — ответил Марко. — А сам он идти сюда не желает.

— Мы раньше уже говорили об этом, но не кажется ли вам, что и он тоже не может быть в соседстве с ясной водой? — спросил Натаниель. — Вы же помните, что он набросился на Эллен только после того, как она обронила бутылку с водой.

Натаниель замолчал. Ему всегда становилось ужасно больно при мысли об Эллен.

Переход по леднику требовал много времени. Скользя по льду, они продвигались вперед медленно, рывками.

На открытом пространстве, где не было трещин, идти стало легче.

— Здесь идешь, как по полу, — с облегчением произнес Габриэл.

Оглядевшись по сторонам, Марко подбадривающе произнес:

— Мы уже прошли половину пути… — и добавил: — Я так думаю.

— Конечно! Стоит только оглянуться назад и увидеть, как много мы уже прошли, как становится намного легче переносить трудности, — сказала Тува.

Все оглянулись — и закричали.

За ними гнался огромный всадник! Но он был виден не так отчетливо, как ночью, контуры его тела были расплывчатыми, словно он был снежной фигурой, выросшей прямо на леднике.

— Бежим! — крикнул Марко. — Бежим как можно скорее! Халькатла, показывай нам путь!

«Вот почему мы не видели его, — задыхаясь от страха, подумал Габриэл. — Его фигура становится заметной только по ночам. Днем же он почти прозрачен, словно сделан из света!»

Они чувствовали теперь, как лед дрожит под ударами могучих копыт. Стук копыт становился все ближе и ближе.

— Тенгель Добрый! — крикнул Натаниель.

— Мы здесь, — ответил тот. — Но мы ничего не можем сделать с Властителями Времени. Хотя я думаю, что ваши бутылки защитят вас.

Ледник не кончался. Здесь у них не было возможности спрятаться.

— Там, дальше, есть углубление! — крикнула Халькатла. — Мы спрячемся там! Скорее!

Но было уже поздно.

Властитель Времени настиг их. Они видели, как он проскочил мимо, словно солнечный зайчик на льду, почти невидимый и, в то же время, ослепительно сверкая оружием и доспехами. Габриэл, повисший на руках Натаниеля и Марко, был уверен в том, что настал его последний час. Но Властитель Времени проскочил галопом мимо них, а также мимо Руне и Тувы.

Теперь он бросился в погоню за Халькатлой. Его плащ развевался на ветру, из-под копыт коня летели во все стороны искры — и вот всадник наклонился и схватил ее.

«У нее нет при себе бутылки, — подумал Габриэл. — И Тенгель Злой ненавидит ее за то, что она отвернулась от него и обманула его».

Халькатла отчаянно закричала, пытаясь отбиться от Властителя Времени, но она почти целиком помещалась в его руке, одетой в перчатку.

Все бросились ей на помощь. Руне бежал впереди всех, выкрикивая ее имя в глубоком и искреннем отчаянии. Он бросился за всадником, чтобы стащить его с коня, но в его руке остался лишь лоскут от его плаща. Лоскут этот был таким ветхим и истрепанным, что расползся у него в руке. Руне стоял, держа эти отрепья, видя, как всадник исчез за краем ледника.

Они увидели потом, как он поднялся вверх по горному склону, как раз туда, где должны были находиться Тенгель Злой и Линкс.

— Ах, Халькатла, — жалобно произнесла Тува. — Халькатла…

Властитель Времени направился прямиком к Тенгелю Злому и Линксу. Он примчался, как буря, и, приблизившись к ним, выпустил из рук Халькатлу, так что она беспомощно повалилась на землю к их ногам. Не останавливаясь, всадник поскакал дальше, словно служить кому-то было для него позором.

Так оно и было.

Но это еще раз доказывало, какой властью обладал Тенгель Злой. Не говоря уже о том, какой властью он мог обладать! При условии, что он добудет кувшин с черной водой.

— Прекрасно сработано, — одобрительно крикнул вслед Властителю Времени Тенгель Злой.

Тот даже не повернул головы.

Халькатла поднялась на ноги. Ее попытка к бегству была тут же пресечена Линксом, который, крепко держа ее, повернул ее лицом к Тенгелю Злому.

Но она осталась совершенно равнодушна к тому, что увидела.

— Ну и вид же у тебя, черт возьми, — прошипела она Тенгелю Злому. — Какой же ты безобразный! Но именно таким и бывает тот, кто лежит и гниет в земле почти тысячу лет!

Послышалось шипенье, как от змеи, и отвратительный черный язык высунулся наружу. Халькатла получила зловонный, серо-зеленый плевок в лицо.

У нее перехватило дыхание, но она и не думала склоняться ни перед кем из них. Глаза ее омерзительного предка превратились в узкие щелочки.

— Ты сможешь уйти, если ты…

— Уйти? — перебила она его. И ты хочешь, чтобы я поверила тебе?

Тенгель Злой продолжал более сурово:

— Если ты расскажешь нам о том, кто такой Марко. Теперь мы знаем его имя, и нам известно, что он теперь с вами. Я хочу знать, кто он такой!

Халькатла с усмешкой ответила:

— Он доставляет тебе неприятности? Ты не можешь пройти в долину? Великий Тан-гиль не может снять заклинания, создающие неодолимую стену? Ты слышишь, мерзкая ты тварь? Ты проиграл, властитель и господин! Если только можно назвать господином такую мелкую сошку!

Здесь они могли, конечно, вытрясти из нее больше, но Тенгель Злой был настолько взбешен ее насмешками, что, будучи вне себя, крикнул Линксу:

— Брось ее в Великую Пасть!

— Нет! — закричала Халькатла, но Линкс уже исполнил его приказ.

Тенгель Злой поступил не слишком мудро.

Халькатла оказалась в безвоздушном пространстве. Мир перестал существовать для нее, и она рыдала от скорби, будучи навеки пропащей. Она вовсе не собиралась предавать Марко, но ей следовало бы получше держать язык за зубами. Она была так озлоблена на этих мерзавцев, что явно сболтнула лишнее.

Вокруг нее была темнота. Она летела через что-то невидимое, ощущая лишь порывы воющего ветра. Она летела вниз и вниз… Это было что-то вроде шахты…

Потом она оказалась в абсолютной темноте. Совершенно одна.

И тогда она поняла, почему Великая Пасть вызывала у всех такой страх. Мозг ее теперь был наполнен сознанием того, что ей следовало сделать, будучи живой, что она могла бы сделать, каково было ее предназначение. И угрызения совести по поводу того, чего она так и не совершила, были настолько велики, что ей хотелось просить у кого-то пощады.

Но в этой тьме не было никого, кто мог бы услышать ее.

Когда скорбь по поводу горькой судьбы Халькатлы немного улеглась, Натаниель и его друзья смогли мыслить более последовательно.

Все стояли на леднике в ярком дневном освещении. Глубоко вздохнув, Натаниель сказал:

— Мы ничем не могли ей помочь. Это горько и несправедливо, но мы должны идти дальше.

Один лишь Руне никак не мог оправиться от потрясения. Он продолжал стоять неподвижно, зажав в руке расползшийся клочок материи.

Положив ему руку на плечо, Марко мягко произнес:

— Мы знаем, что у тебя и Халькатлы было много общего. Вы были утешением друг для друга в чужом для вас настоящем.

Руне кивнул.

— Я говорил ей, как трудно быть единственным в своем роде и жить вечно. Теперь будущее кажется мне еще более безнадежным.

— Мы все равно потеряли бы ее. И очень скоро. Ей дали возможность еще пожить, но ее время должно было истечь, как только мы попадем в долину.

Руне ничего не ответил. Он только печально смотрел в пространство.

— Смотрите! — воскликнул Габриэл.

Он указал на перевал, ведущий в долину Людей Льда.

— О, нет… — простонала Тува.

— Боже мой… — пробормотал Натаниель.

Их трудно было заметить, но они были там. Двое других Властителей Времени. Они вырисовывались на фоне неба расплывчатыми пятнами.

— Нам туда не пройти, — удрученно произнес Марко. — Неужели этим препятствиям никогда не будет конца?

— Тенгель Злой не собирается нас просто так пускать в долину, — заметил Натаниель.

Оценивая сложившуюся ситуацию, Марко произнес:

— Не пойдем же мы по льду прямо им в руки! Наверняка они уже готовятся к атаке. Давайте сделаем так, как советовала Халькатла. Спустимся в углубление. А потом решим, что делать дальше.

— Что делать? — сухо спросила Тува. — Существует альтернатива: уничтожить этих призрачных всадников!

— Допустим. Но как нам сделать это? Как можно уничтожить время? — поинтересовался Натаниель.

Углубление пришлось им очень кстати. Оно было достаточно узким для того, чтобы Властители Времени не смогли туда проникнуть, и, в то же время, в нем было достаточно места для всех. И они сели на свои дождевики.

— Самое главное сейчас — выяснить, кто они такие, сказал Натаниель. — Марко, ты не припомнишь, из какой религии они взяты?

— Я уже думал об этом. Но во время своей учебы я подробно не изучал этого, и о Властителях Времени я слышал однажды лишь мимоходом.

— Они должны принадлежать к какой-то действующей религии, — сказала Тува. — Иначе их бы просто не существовало.

— Я смутно догадываюсь, что они происходят из мифического мира, — неуверенно произнес Марко. — А мифы относятся главным образом к вымершим религиям.

Руне сидел, перебирая пальцами клочок материи.

— Почему бы нам не вызвать Бенедикту? — предложил он.

Сначала все удивленно посмотрели на него, но потом Натаниель просиял.

— Конечно! Ведь Бенедикта умеет читать историю предмета, подержав его в руке! Тенгель Добрый! Будь так добр, вызови для нас Бенедикту!

Все молча ждали.

— Алло! — раздался голос сверху, и они помогли Бенедикте спуститься в углубление. Она не была теперь той пожилой дамой, которая совсем недавно покинула земную жизнь — она была в цвете своей молодости. «Какие у нее добрые глаза!» — подумал Габриэл. В ее присутствии он снова почувствовал себя в безопасности после всего того, что ему довелось пережить.

Они поговорили немного о том, что произошло, и Марко сказал, чего они от нее хотели.

— Ты не могла бы подержать в руке этот клочок? — спросил он. — Может быть, тебе удастся что-то узнать о нем?

Она тут же взяла кусочек материи, радуясь тому, что может принести им пользу. Давно уже она не применяла свои специфические способности.

Они ждали, пока она сконцентрирует свое внимание. Спешить им было некуда, путь все равно был закрыт.

Бенедикта ощупала темную, ветхую материю своими чуткими пальцами. Потом потерла ткань большим пальцем, зажала ее в кулаке.

На лбу ее обозначились морщины.

— За этим не стоит никакой природной силы, — сказала она.

— Да, мы это уже поняли, — сказал Марко. — Я утверждал, что Властители Времени принадлежат к миру мифов, но это не так. Они должны принадлежать к какой-то действующей религии.

— Нет… — тихо произнесла Бенедикта.

— А в чем же тогда дело? В них должен кто-то верить, иначе они не находились бы здесь. Боги, в которых никто не верит, не существуют.

— Владелец этого клочка материи был вовсе не божеством. Он является просто понятием.

— Это еще что такое? — воскликнул Натаниель. — Тенгель Злой может вдохнуть жизнь в какое-то понятие?

— Нет, у них должны быть, как вы говорите, почитатели… Но я этого не понимаю.

— Ты можешь определить его возраст?

Бенедикта снова сосредоточилась.

— Он стар, — ответила она. — Очень стар. На лице ее появилось удивление.

— Я не понимаю… Это вера в тех, кто давно уже умер, давным-давно. И, тем не менее, они появились здесь! Нет, я ничего не могу больше выудить из этого клочка материи. Могу сказать лишь, что в этом замешано зло.

— Это нам известно, — сказал Натаниель. — Иначе бы Тенгель Злой не подчинил их себе.

Бенедикта вздохнула.

— Очень сожалею, но больше ничего я вам сказать не могу. И это плохо.

Все снова почувствовали безнадежность. И тут, тряхнув головой, Ян воскликнул:

— Какой же я идиот!

— В самом деле? — насмешливо произнес Натаниель. — Почему?

— Lords of Time! Как я не подумал об этом английском названии!

— Что? Ты что-то знаешь? — спросила Тува.

Габриэл успел уже вытащить свою записную книжку и кое-что записать. Он весь обратился в слух. Он чувствовал, что услышит сейчас нечто увлекательное.

— Это старая, старая легенда, — начал Ян. — Она относится к туманному времени кельтов. Среди кельтских племен были так называемые гойделеры, верившие в весьма странных существ. Помимо всего прочего, они верили во Властителей Времени — The Lords of Time! Их было трое, это совершенно точно.

— Прекрасно, Ян, — сказал Марко. — Но почему их было именно трое?

— Этого я не знаю. Не забывайте о том, что я необразованный работяга!

— Но ведь тебе известна такая редкая вещь, как мифология гойделеров!

— Да, но на это есть свои особые причины.

— Ведь теперь наверняка не существует никаких гойделеров? — вставил Руне.

— Их стали называть гелерами, — ответил Ян.

— Но ведь люди перестали верить в ваших богов уже сотни лет назад!

— Совершенно верно. Но, видите ли, в Ливерпуле, из которого я прибыл, есть группа студентов, воскресивших старый миф.

— Надо же! — удивился Натаниель. — Продолжай, Ян, это очень интересно. Почему они это делают? Почему они воскресили эту покрытую плесенью легенду?

— Наверняка они изучают кельтскую мифологию, — сказала Тува. — Они, что, воскресили целое учение о божестве?

— Нет, никакого учения они не воскрешали. Все гораздо проще, чем можно подумать, и именно поэтому такой необразованный человек, как я, знает об этом, — с улыбкой добавил он.

— Так в чем же дело?

— Пожалуй, я был не прав, назвав их студентами. Это подростки от десяти до восемнадцати лет. И они так живо заинтересовались Властителями Времени, что начали издавать журнал комиксов под названием «Lords of Time».

Все в изумлении замолчали.

— Что за чепуху ты несешь? — сказал, наконец, Натаниель.

— Это правда. Я сам несколько раз покупал его.

— А ты случайно не прихватил с собой пару номеров? — мягко спросила Бенедикта.

— Представь себе, что нет, — засмеялся Ян. — Такой чепухи я при себе не ношу.

— А жаль, — заметил Натаниель.

— Но то, что мы видели, напоминает фигуры из рисованной серии?

— Не особенно. Совпадает только то, что и те, и другие — всадники. Тот, кто рисовал серии, следовал, разумеется, своему воображению. Наверняка те, которых мы видели, являются настоящими.

— Этот художник попросту очарован старинной кельтской легендой, — сказала Тува. — И к тому же он получил за свои рисунки немалые деньги.

— Как же они попали сюда? — осторожно спросил Габриэл.

— Я сам думаю об этом, — сказал Натаниель, кладя руку на плечо своего племянника. — То, что эти мальчишки так увлекаются серией рисунков, нормально. И они попросту создали культ Властителей Времени, и я уверен, что некоторые из них на самом деле верят в то, что они существуют. Они поклоняются им, как высшим существам.

Ян кивнул.

— Да, потому что в серии рисунков эти Lords of Time изображены такими статными красавцами. Те же, которых мы видели, просто чудовища.

Марко, до этого сидевший молча, сказал:

— Значит, мы знаем теперь, кто они. Мы знаем также, кто вызвал их к жизни.

— Уж, не думаешь ли ты, что эти всадники-привидения ожили потому, что в них верят какие-то школьники? — выпалила Тува.

— А почему нет? Ведь детская фантазия достаточно бурная. И вполне достаточно, чтобы в это поверил хотя бы один человек…

— Да, — согласился Габриэл. Нам известны четыре таран-гайских духа — или пять, вместе с Шамой. Но единственным таран-гайцем, который по-прежнему жив, является Тенгель Злой!

— Ты полагаешь, что Дональд Дак и Шкипер могут ожить только потому, что кто-то верит в них? — скептически произнесла Тува.

— Разумеется, нет! Они ведь не божества.

— Чертовщина какая-то! Что же вы намерены в таком случае делать? — холодно произнесла Тува. — Отправиться в Ливерпуль и перестрелять всю компанию?

— Зачем такие крутые меры? Хотя ты и близка к истине, — ответил Марко.

— Что? Прервать нашу экспедицию?..

— Туда отправятся только Ян и Натаниель.

— Но не станем же мы ждать, пока они вернутся из этого длительного и утомительного путешествия!

— Позволь мне, Тува договорить до конца. С моей помощью они предпримут «внетелесное путешествие».

— Конечно, — понимающе произнес Натаниель. — Точно так же, как мы с тобой побывали в Японии, Тува.

— Вот именно, — сказал Марко. — И на этот раз путешествие пройдет намного быстрее. Ян, тебе известно, где имеют обыкновение собираться эти подростки?

Ирландец задумался.

— Да, я знаком с тремя из них. У них есть свое «потайное» место, о котором все знают. Оно расположено поблизости от моей работы. Я знаю об этом, поскольку они проводили эксперименты с какими-то взрывчатыми веществами, после чего пара мусорных баков взлетела на воздух. Об этом писали в газетах, упоминая попутно об их интересе к древним кельтским мифам. Они узнали о содержании этих мифов из рисованной серии под названием «Lords of Time».

— Их было всего лишь трое мальчишек?

— Нет. В газетах сообщалось, что среди них было четыре мальчика и одна девочка.

— Прекрасно, Ян.

Марко объяснил Натаниелю, что им следует делать при встрече с подростками.

— Это очень важно. Сядьте теперь поудобнее, насколько это возможно в такой холодной дыре. И ты, Ян, возьми Натаниеля за руку…

— «Позор на голову того, кто плохо об этом думает», — произнесла Тува, но Марко велел ей замолчать, сделав жест рукой. Ян и Натаниель улыбнулись.

— Тебе, Ян, предстоит вести вас обоих. Потом за дело возьмется Натаниель.

Оба кивнули в знак того, что поняли его. Впрочем, вид у Яна был весьма скептическим. И Габриэл усердно записывал все подряд и подумал, что у Яна ничего не получится.

Наклонившись над ними, Марко провел рукой по их глазам — сначала Яна, потом Натаниеля.

— Теперь ты дома, в Ливерпуле, Ян, — мягко произнес он. — Ты видишь улицу, на которой собираются подростки?

— Да, — сонно ответил Ян.

— Найди их!

Стало тихо. Тува заметно нервничала, а Бенедикта, которая все еще была с ними, радовалась, что может побыть здесь.

Снаружи тоже было тихо. Только пару раз Габриэл услышал устрашающий стук копыт. Но он не хотел об этом говорить, и остальные тоже делали вид, что ничего не слышат.

— Я очень беспокоюсь за них, — взволнованно прошептала Тува. — Я не хочу потерять Яна. Натаниеля, конечно, тоже, но к Яну у меня особое отношение.

— Тебе ничего опасаться за него, — улыбнулся Марко. — Тенгель Добрый не может сопровождать его в этом путешествии, но у Яна есть свой дух-хранитель. У каждого человека есть такой дух-хранитель, сопровождающий его от колыбели до могилы. Во времена викингов его называли фюльги, позже — ангелом-хранителем, доброй феей и чем-то подобным. Кстати, у человека может быть несколько духов-хранителей. Но у Яна есть только один.

— Откуда тебе это известно?

— Я видел его, — ответил Марко. — Кстати, говорить шепотом теперь не обязательно. Яна и Натаниеля здесь нет, они нас не слышат.

— Они теперь в Ливерпуле? — изумленно спросил Габриэл. Он с удивлением смотрел на своих друзей, они больше не держались за руки, но Марко пояснил, что это не имеет значения.

— Да, они теперь в Ливерпуле, — ответил Марко.

— Подожди-ка, — горячо произнесла Тува. — Я всегда думала, что только у Людей Льда есть личные помощники!

— Отчасти это так. Помощники Людей Льда наделены особой силой и по-своему уникальны. Но у простого, обычного человека тоже есть тот, кто стоит на его стороне. Не у каждого человека, конечно, но у многих.

— Откуда же они берутся? Это умершие родственники? Так же, как у нас?

— Бывает, что так. Но обычно — это духи.

— Духи — понятие слишком расплывчатое.

— Да, ты права. Но все объясняется странствиями душ. Ведь тебе, Тува, хорошо известно, что человек проживает множество жизней.

— В самом деле! В этом я совершенно уверена.

— Ну так вот, все новые и новые рождения — это уже зрелые души. Бывает и так, что поводырем человека становится его предок. Человечество в целом имеет не так уж много различных предков. Ведь несколько веков назад на земле жило гораздо меньше людей, чем сейчас. Так что большинство из них происходит от одних и тех же прародителей.

— Понятно, — сказал Габриэл. — Я ехал сюда на автомобиле вместе с женщиной, которую звали Маргит Сандему. Так вот она рассказывала мне, что целых сто раз натыкалась в своей родословной на Харальда Прекрасноволосого.

— В этом нет ничего удивительного, — усмехнулась Бенедикта. — Существует множество людей, которые ведут свое происхождение от Харальда Прекрасноволосого. У него было двадцать шесть законных детей и еще восемьдесят один побочный потомок. Не говоря уже о тех, кого он просто не считал.

Марко загадочно улыбнулся.

— Я думаю, что у нас есть колоссальные привилегии, — столь же загадочно произнесла Тува.

— Наверняка есть.

— Нет, я имею в виду то, что мы знаем о своих предках не из книг… И теперь я понимаю, что мало считать самого себя самостоятельной единицей. Чтобы иметь о себе полное представление, нужно проследить историю своего рода. Мы являемся звеньями в длинной цепи развития, и только теперь я смогла осознать, что я составляю единое целое с Халькатлой, Суль, Таргенором… И это делает меня удивительно сильной — и целостной!

— Да, — ответил Марко. — Человеческие заблуждения часто проистекают оттого, что человек не знает своих корней, не имеет представления о всем цикле развития. Да, мы и в самом деле привилегированные.

Габриэл продолжал:

— Та, что ехала со мной в машине, имеет удивительную родословную, имевшую свое начало еще за 350 лет до пришествия Христа.

— Что-то не верится, — скептически произнесла Тува.

— Но это так, стоит только заглянуть в королевские летописи. В ее родословной было восемьсот королей, двенадцать императоров и множество весьма сомнительных богов. Но она сказала, что нисколько не кичится своей родословной, ведь ее заслуги нет в том, что среди ее предков было столько знаменитостей. Кстати, ее родословная состоит почти исключительно из власть имущих. И следствием этого является то, что она никогда не могла подчиняться какому-либо приказу. Помимо правителей среди ее предков были полководцы, фельдмаршалы и прочие военачальники. Не говоря уже об убийцах и преступниках, вроде Атиллы, Ингьяльда Илльроде и византийской императрицы, убивавшей своих мужей после того, как она пресыщалась ими или считала их непригодными в качестве императоров. Она вспоминает о своих знаменитых предках лишь тогда, когда кто-нибудь, так сказать, вытирает об нее ноги. И тогда она имеет обыкновение…

— Так ты говоришь о той византийской императрице?

— Нет, о той, что ехала со мной в машине! Ну так вот, в таких случаях она имеет обыкновение утешать себя мыслью: «Во всяком случае, ни у кого нет такой родословной, как у меня». Но мне кажется, что она ошибается. Предками можно гордиться и кичиться!

— Мы так и делаем, — заметила Тува. — Но вовсе не обязательно, чтобы другие так же превозносили своих предков, как это делаем мы.

— Это верно. Они замолчали.

Тува сидела и думала о том, что ей не мешало бы вымыть волосы, потому что они стали жирными и тусклыми, а ей хочется выглядеть привлекательной в глазах Яна. Но об этом светском тщеславии приходилось теперь забыть. Габриэл осторожно пошевелил пальцами в резиновых сапогах. Ноги у него замерзли, раны ныли. Марко снова занялся теми двумя, что находились в состоянии транса, и Бенедикта задумчиво смотрела на него.

С ледника тихо капала вода. Одежда становилась влажной.

«Это хорошо, что у каждого человека есть помощник, — думал Габриэл. — Так увереннее чувствуешь себя. Я что-то не очень верю в единого Бога, который заботится о миллиардах людей сразу. Не говоря уже о животных, которых гораздо больше. А кстати, есть ли помощники у животных? Да, я уверен в этом. Богу Отцу было гораздо легче, когда ему приходилось заботиться о маленькой кучке людей, вести их в Ханаан, расселять их по всей земле. Как может он уследить за тем, чтобы какая-то старуха в Чили не попала за решетку, чтобы президент Франции вовремя явился на встречу, чтобы какой-то ребенок в Швеции не расплакался?

Куда лучше, чтобы у каждого была своя нянька… Нет, я имею в виду, помощник. С ним можно установить более доверительные отношения. Хорошо сознавать, что кто-то всегда рядом с тобой. Какая-то «зрелая душа».

Подумать только, что когда-нибудь я сам стану чьим-то помощником! Ведь я из рода Людей Льда, а это уже кое-что!»

Он напряг зрение, желая увидеть помощника Яна, но у него ничего не получилось.

Взгляд Габриэла скользнул к Руне.

Руне не произнес за все это время ни слова. Его коричневые глаза потемнели от скорби.