Криста не знала, куда ей деваться от этого кошмара.

Она, всхлипывая, бежала обратно через лес, она ничего не понимала, не знала, что будет делать. Ее единственный друг здесь, в приходе, Линде-Лу, больше не был ей надежной опорой. Она не могла просить помощи у него, ему самому нужна была помощь, и она не знала, как ей со всем этим разобраться.

Конечно, она понимала его, понимала то, что он сделал тогда, пять лет тому назад. Наверняка, он убил «господина Педера» неумышленно, в приступе ярости и отчаяния, но он спрятал труп! И прятал пять долгих лет! Так делать было нельзя, хотя, наверное, его можно было понять.

Именно это и сделало его преступником. И он должен был понести наказание. А она должна была заявить на него властям. Она, та, которая любила его, единственный человек, у которого он нашел утешение в своем одиночестве.

О, как же больно ей было!

Но может быть, ему станет после этого легче?

Она надеялась на это. Во всяком случае, сначала она должна переговорить с ним.

Она не боялась. Линде-Лу не относился к тому типу людей, которые захотели бы избавиться от неудобного свидетеля. Достаточно он за эти годы намучился из-за своего страха и угрызений совести. И она постарается поговорить с ним спокойно, нежно и по-доброму. Она постепенно уговорит его сделать то, что необходимо сделать.

Криста с ужасом подумала, что должна встретиться с ним уже завтра вечером.

И еще Абель…

Вдалеке она увидела свой дом и, сама того не сознавая, пошла медленнее.

А, Франк! Франк, у которого случился удар и который лежит в больнице. И туда ей тоже надо.

Должно быть, Абель заметил ее, когда она подходила к дому, очевидно, ждал, когда она вернется. Сейчас он шел ей навстречу, медленными, нерешительными шагами, как будто боялся ее реакции.

Бедняга Абель, ему тоже было нелегко. Франк пытался заставить его дать клятву. И Абель был готов пообещать. Но она убежала.

Как же они встретятся сейчас?

Еще никогда у нее на душе не было так скверно!

Но оказалось, что все еще хуже…

– Криста, – неуверенно выговорил Абель, в его добрых глазах она читала, насколько он удручен. – Криста, я…

Она поспешно перебила его:

– Прости, что я убежала. Извини меня. Но это было для меня уже слишком.

– Я прекрасно тебя понимаю. Давай не будем больше об этом! Я хотел поговорить с тобой совсем о другом.

Он положил руку ей на плечо и заботливо повел к дому.

– Криста… Твой отец… Его не довезли до больницы. В машине у него случилось мозговое кровотечение, и он – умер.

Нет! О, нет!

– Это я виновата, – вырвалось у нее, поскольку она принадлежала к числу тех, кто винит себя во всем. И стала она такой именно благодаря воспитанию Франка, тому, что он вечно играл на струнах ее совести.

– Ты не виновата, – попытался разубедить ее Абель. – Он был совсем плох, это мозговое кровотечение все равно бы началось очень скоро, так сказал доктор, когда звонил.

– О, Абель, – всхлипнула она. – Этот день начинался так прекрасно, так счастливо, это был один из лучших дней в моей жизни, а закончился он как самый страшный кошмар.

Абелю нечем было ее утешить. А ведь он не знал и половины того, что случилось!

Криста обратилась за помощью к своим родным из Линде-аллее. Она позвонила туда. Но никто не ответил. Все уехали на несколько дней – теперь она вспомнила, что они говорили обо этом. Это было что-то вроде деловой поездки и отдыха одновременно. Они просили ее присоединиться к ним, но ведь она же должна была встретить Линде-Лу, а этой возможности она никак не могла упустить.

Ах, Линде-Лу! До чего же все изменилось!

Какое-то мгновение она серьезно думала, не обратиться ли ей к Имре. Ей казалось, что все это было свыше ее сил. Но могла ли она обременять Имре своими личными проблемами? Она решила немного подождать, поговорить прежде с Линде-Лу. Если ей не удастся убедить его пойти с повинной, тогда она должна просить о помощи Имре.

У нее разболелась голова, и в этом не было ничего удивительного.

Абель, добрый, как всегда, пообещал заняться всем, связанным с похоронами, всем, что касалось Франка Монсена. Она была бесконечно благодарна ему за это, и сказала об этом. В ответ он печально улыбнулся.

Разумеется, он отпустил ее с работы на следующий день, еще чего не хватало!

Криста не знала, благодарить ли его за это. Может быть, лучше было бы, если бы она была занята с малышами? Чтобы не слоняться по дому и не думать?

Это была тяжелая ночь. Ей пришлось принять одну из снотворных таблеток Франка, чтобы уснуть.

Без Франка дом опустел. Она часто плакала в тот понедельник, в основном, она оплакивала его судьбу. Подумать только, человек так бездарно прожил свою жизнь. Затворился в себе, только и делал, что вслушивался в малейшие симптомы болезни внутри себя. А если ничего не находил, то сам выдумывал их.

Но в душе Франк имел и что-то неэгоистическое, она догадывалась об этом. Его к любовь к Ванье была подлинной. Совершенно очевидно, что у него была склонность к тому, чтобы любить совершенное, сначала Ванью, а потом и его «дочь» Кристу. Конечно, он использовал обеих в своих интересах, но в своих чувствах к ним он был искренен. И этого было у него не отнять.

Разумеется, Криста себя сейчас совершенством не считала. Но со временем она наконец убедилась в том, что хороша собой, слишком многие говорили ей об этом, чтобы она могла это отрицать. Но совершенство?.. О, отнюдь. Она столько всего натворила! Так считала она сама, хотя на самом деле была совершенно не виновата в том, что произошло.

Но разумеется, она не могла не упрекать себя в том, что произошло в этот злополучный понедельник. В этот день ей следовало быть с сыновьями Абеля Гарда. Тогда, может быть, и не случилась бы эта ужасная история с Иоакимом.

Иоаким, самый красивый из сыновей Абеля, маленький церковный ангелочек, как называли его дамы из свободной церкви…

Старой тетке никак не удавалось добиться, чтобы дети слушались. Они были очень сердиты, что Криста не пришла и без конца затевали драку друг с другом. После обеда Иоаким настолько обиделся и разозлился из-за того, что он называл «несправедливостями», что просто решил уйти. Да: он уйдет из дома. И никогда не вернется.

Тетка обнаружила это только перед ужином. Другие мальчики обиженно сказали ей, что он убежал.

– Господи Иисусе! – вскричала она, и с ее стороны это не было богохульством, это был крик о помощи. – Господи, не оставь бедного мальчика! Господи, ты же знаешь, что вокруг волки. Обереги моего мальчика от них!

Тут как раз вернулся домой Абель. Он услышал ее:

– Что ты имеешь в виду?

– А ты не слышал? – проговорила тетушка, захлебываясь в слезах. – Неужели ты ничего не слышал о маленьких мальчиках, которые подверглись насилию? Здесь, в наших краях?

– Да, но ведь это же было давно, – сказал он, наморщив лоб. – И вовсе не в «здешних краях». Один мальчик жил в Осло, а другой – в Стреммене.

– Но это все равно недалеко! Он просто на какое-то время успокоился, этот мерзавец, но потом такие люди становятся опасными!

– Мы пойдем искать, – сказал Абель. – Конечно же, Иоаким не мог уйти далеко.

– А я позвоню ленсману.

– Не стоит, еще слишком рано.

Но тетка настояла на своем. И то, что рассказал ленсман, вызвало у них тревогу. Маленькому десятилетнему мальчику удалось накануне убежать от мужчины, заманившего его в лес. А это было в здешнем приходе! Нет, мужчину не поймали, мальчики, которые стали его жертвами, не могли вспомнить никаких особых примет.

Абель вздрогнул.

– Кажется, сегодня случилось все плохое, что только могло случиться, – вздохнул он.

Они вышли на улицу и принялись звать Иоакима.

Криста узнала обо всем как раз тогда, когда собиралась на свидание с Линде-Лу. Она остановилась, не зная, что же ей делать. Идти искать Иоакима или?..

Но она также не могла заставлять Линде-Лу ждать. И хотя ей больше всего на свете хотелось бы отложить предстоящий трудный разговор с ним, он не заслуживал того, чтобы проделывать такой сложный путь напрасно Они же тоже могут поискать мальчика!

Сердце ее было полно страха за Иоакима, но, честно говоря, она думала, что он просто вышел куда-то из дома ненадолго и был абсолютно вне опасности.

А на самом деле все было совсем не так.

Иоаким упаковал в узелок немного еды и отправился в путь, оскорбленный и твердо решивший никогда не возвращаться. Ничего, они увидят, каково им без него будет!

Никто не видел его, когда он шел через поле. А когда он вошел в лес, то уселся на обочине дороги, чтобы немного передохнуть. Он зашел уже довольно далеко от дома, и мог с трудом разглядеть его вдали, на другом конце поля. Так далеко он еще никогда не уходил! Наверное, несколько миль!

Ничего удивительного, что он устал!

Он услышал звук подъезжающей машины. Иоаким не хотел, чтобы его видели, и шмыгнул в лес. Там он пробыл довольно долго, съел свою еду: ясно же, что в таком полном опасностей походе невозможно было не проголодаться.

Когда его мысли постепенно превратились в сны, было еще светло. Маленький семилетний мальчонка заснул, держа в руке наполовину съеденную булку.

И вдруг он проснулся.

Похоже было, что наступают сумерки. Но это невозможно, еще не так поздно. Солнце висело угрожающе низко.

Сердце Иоакима учащенно забилось. Он был далеко от дома, и ему стало уже не интересно. Лучше всего опять вернуться домой, да и лес в это время дня был просто отвратителен. И до чего же странные звуки в нем раздавались. Похожие на вздохи.

За ним шел какой-то мужчина. Здорово, значит, он пойдет не один. Неприятные вздохи в лесу прекратились. Как будто испугались этого человека!

Иоаким был доверчивый мальчик. А мужчина был приятный, он так приветливо разговаривал с ним. Ну, конечно, они могут пойти через поле вместе, но сначала дяденьке нужно было захватить кое-что в лесу. Иоаким вполне может пойти с ним, это не долго! Красивое имя – Иоаким. А откуда оно? Из Библии, ах, вот как! Значит, все братья носят библейские имена, здорово, да нет, осталось совсем недолго, это там, под скалой, ага…

Криста встретила Линде-Лу на обычном месте и пошла за ним в лес. На этот раз она, идя за ним, смотрела ему в спину с крайне смешанными чувствами. В ней все ныло от любви к нему, но в то же время в сердце своем она чувствовала тоскливую боль. Он убил человека. Вероятно, обороняясь, или же от дикой боли, увидев своих маленьких брата и сестру убитыми. Но как же она сможет упрекать его за это? А ведь она должна это сделать, они не могли уже больше по-прежнему молчать, когда оба знали правду.

– Один из сыновей Абеля убежал из дома, – сказала Криста, чтобы выиграть время. И еще потому, что мысль об Иоакиме заставляла ее ужасно волноваться. – Нам следует поискать его.

Линде-Лу обернулся. Он выглядел испуганным.

– Ребенок? Он в опасности? Мне кажется я чувствую это по твоему голосу.

– Не знаю, – озабоченно произнесла Криста. – Говорят что-то о мужчине, который охотится за маленькими мальчиками. Это было раньше.

Линде-Лу побелел.

– Мы должны пойти искать, – сказал он. – Никто не должен причинять зло ребенку!

– Я как раз и думала просить тебя помочь мне его искать, – сказала Криста, на сердце у нее потеплело. – И у меня много времени, я не пойду сегодня вечером за молоком. Понимаешь, Франк… умер.

Он стоял, потеряв дар речи. И она могла долго смотреть в лицо, на котором все было написано.

– Да уж, чего только ни произошло сегодня, – сказал он.

– Да, Линде-Лу, – серьезно ответила она. – Случилось еще кое-что.

Я … я была сама не своя из-за того, что произошло, и я побежала тебя искать, кинулась на хутор.

Они подошли к знакомому месту. И уселись на траве.

– Правда? – спросил Линде-Лу, приподняв бровь. – Я тебя не видел.

– Да, потому что я не дошла. Я … не пошла дальше… могил.

Он быстро взглянул на нее.

– Ты была там?

В его голосе она услышала страх.

– Да, – коротко и чуть слышно ответила Криста. – И я не собиралась ничего вынюхивать, но… да, я нашла третьего покойника.

Вокруг них наступила полная тишина. Казалось, что и мелкие пташки замолчали. Линде-Лу наклонил голову и закрыл ее руками.

– Ну, вот и все, – прошептал он. – О, Криста, дорогая моя девочка!

– Линде-Лу, – настойчиво сказала она. – Неужели ты думал, что я не пойму тебя? Не пойму того, что ты мог убить – тогда? Ведь это же был несчастный случай, разве не так?

Прошло какое-то время, прежде чем он вновь смог контролировать свой голос.

– Тогда было так: или он или я.

– Да, я понимаю. И ты не думал бить его так сильно. Но потом? Как ты мог умолчать об этом? Как ты мог скрывать это так долго?

О, дорогой мой, любимый! Сердце ее обливалось кровью от жалости к этому одинокому парню в ветхой одежде. По его плечам она видела, что он плачет. Эти широкие плечи казались сейчас такими беззащитными. Криста пододвинулась к нему поближе и обхватила его руками.

– Дорогой, – прошептала она. – Я знаю, что ты не убийца. Разве ты не видишь, я с тобой! Я не боюсь тебя, я знаю, что ты не опасен, хотя я сейчас – единственная, кто знает твою тайну. Мы все выдержим вместе, ты и я.

Он повернулся к ней и горько зарыдал у нее на плече. Как же ужасно было слушать эти рыдания; тяжелые, всхлипывающие, разрывающие душу. Судорожные, измученные – как разрядка после долгих лет одиночества, раскаяния и угрызений совести.

Она чуть сама не заплакала.

– Ну, ну, – сказала она и погладила его по непокорным белокурым волосам. – Поплачь! Станет легче!

Но она была озабочена. Линде-Лу ожидают тяжелые времена, хотя, конечно, выговориться – облегчение для него.

Как странно было ей вот так сидеть, обнимая взрослого мужчину и пытаясь быть сильной. Но если кому-то и надо было выплакаться у кого-то на плече, то это Линде-Лу – у нее на плече. Ей он не казался немужественным, он не разочаровал ее. Все казалось естественным – ведь ему столько пришлось пережить!

Когда он немного успокоился, она сказала :

– Ты не хочешь рассказывать?

Он выпрямился и перевел дух. Вытер лицо.

– У него была палка. Здоровая дубина. Он ударил меня, когда я обвинил его в том, что он сделал с моим братом и сестрой. Я нашел камень, чтобы защититься. Нет, я не хочу думать об этом.

– Понимаю, Линде-Лу. Но неужели не было никаких свидетелей?

– Был, – тихо произнес он. – Был один.

– Кто же? – еле слышно спросила она.

– Я не успел его рассмотреть. Он стоял под деревьями. Я только видел, что это был мужчина. Он убежал.

Криста на секунду задумалась:

– Да, ведь кто-то же знал, что произошло. Ведь кто-то же сочинил балладу про Линде-Лу. Думаешь, это мог быть Ларс Севальдсен? Тот, кто все видел? Но почему он не заявил на тебя?

– Не думаю, что он видел конец нашей драки, – сказал Линде-Лу. – Ведь к тому моменту он уже убежал. Он стоял там только… когда я копал могилы в саду.

– То есть ты похоронил детей до того, как «господин Педер» вернулся.

А, кстати, зачем он вернулся?

– Потому что я все знал. Он хотел покончить и со мной.

– О, Господи! – она опомнилась. – Линде-Лу, ты же понимаешь, наверное, что тебе надо прийти с повинной.

– Да, – тихо произнес он.

Она взяла его за руку и сжала ее, словно подбадривая.

– Но я не думаю, что тебя ожидает очень серьезное наказание. И… я буду ждать тебя, если ты позволишь.

– Не надо тебе этого делать, – с трудом выговорил он. – У нас с тобой никогда ничего не получится.

– Почему?

– Ты сама знаешь. Она резко вскочила.

– Ну, знаешь, мне еще никогда так не давали от ворот поворот.

Он тоже вскочил. Голос его был полон отчаяния.

– Криста…

– Не будем больше об этом. Давай поищем Иоакима, – коротко бросила она.

– Да, – ответил он и решительно сказал. – Мне даже кажется, я видел мальчика, но далеко от меня. Это мог быть он. Когда я шел сюда.

– Правда? Почему же ты не сказал?

– Ты начала говорить… о другом.

– Мне кажется, нам надо идти по краю холма. До обрыва. Оттуда хорошо видно.

Не успев даже как следует подумать, она сказала – то ли в шутку, то ли всерьез:

– А ты меня не столкнешь?

Она увидела, насколько ранили его эти слова, и поспешила его заверить:

– Линде-Лу, я просто пошутила.

Он печально и неуверенно улыбнулся:

– Теперь мы квиты. Наобижали друг друга на всю оставшуюся жизнь.

– Да. Но ведь мы не хотели сделать друг другу больно.

– Нет. Хотя слова тоже могут очень ранить, правда?

– Да. Ты прав.

Линде-Лу говорил довольно неважно То есть проблема была не в его диалекте, диалект есть диалект, но запас слов у него был бедный, а произношение выдавало то, что он из необразованных. Но мысли его, по мнению Кристы, были прекрасны, они говорили о его интеллигентности, понимании и душевности.

Она так любила его, что ей было больно. В ее чувстве к нему было много нежности и сострадания. Но они не затмевали главного.

Они поспешили вдоль края холма, который поднимался все выше.

Она много думала о его происхождении. Похоже, мать его была из простых, в то время, как…

– Линде-Лу, а что ты знаешь о своем отце?

– Моем отце?

– Да, о том настоящем, биологическом отце, не отчиме, который, кажется, был отцом твоих младших брата и сестры?

– Да, он им был. Но он прожил недолго. Как и моя мать. Чахотка.

– И ты остался один. И заботился о младших. Но что тебе известно?

– О моем отце? Ну, его звали Линд…

– Ты же должен хоть что-то знать о нем.

– Не больше того, что мать однажды мне рассказала. Он, кажется, был благородного происхождения. У его семьи была усадьба.

– Неужели?

– Да, думаю, не очень большая. Но туда вела липовая аллея, поэтому усадьба называлась Линде-аллее. Это все, что она рассказала. И что она, по-моему, встретила его в Кристиании.

Криста замолчала. Мысли ее лихорадочно крутились, она даже не поправила его и не сказала правильного названия столицы. Впрочем, во времена молодости его матери она называлась Кристианией. Линде-Лу начал говорить о чем-то другом, что он чуть раньше видел маленького мальчика внизу на дороге, но она не слушала его.

Линде-аллее? «Господи, помоги мне, – думала она. – Его отец – один из моих родственников! Сейчас у меня нет никаких близких родственников, но кто же это? Да нет, не может быть, они же никогда ни о чем таком не рассказывали!»

Хеннинг? Примерно двадцать три года тому назад? По времени это вполне мог быть он, но это просто невероятно! Сандер Бринк? Нет. Андре? Был ли он достаточно взрослым? Нет, это кажется абсолютно немыслимым. Кристоффер Волден? Он, по правде говоря, жил не в самой Линде-аллее, да и фамилия у него была не Линд, хотя это и не существенно. Ветле? Слишком молод, не пойдет. Пер Волден был еще жив в то время, но вряд ли это он.

Кто? Кто же из них?

На душе у Кристы было отвратительно.

Должна ли она рассказывать Линде-Лу, что они родственники, пусть даже и дальние.

Нет, она немного подождет.

Но здесь с нею рядом был один из Людей Льда. И она должна рассказать о нем родне.

Господи, до чего же все сложно! Случилось слишком много всего, на нее навалилось все сразу.

Но прежде всего она должна сейчас думать о Иоакиме. А остальное подождет.

Линде-Лу, почему же ты – такой красивый, такой привлекательный и такой несчастный? Почему мы не можем любить друг друга просто, безо всяких осложнений?

Они стояли рядом – отсюда открывался прекрасный вид на равнину. Линде-Лу выбрал самое правильное место.

Она видела озера, и большое, и его озеро. Она видела кучку домов, где жила она сама, жил Абель, Ингеборг и многие другие, там был и перекресток, где она впервые встретила Линде-Лу.

Какой же маленькой выглядела отсюда платформа для молока! Как кукольный стульчик. А ближе к ним была другая группа домов, усадьба Нюгордов. Школа, церковь и молельный дом были в стороне.

Через весь приход извивалась речка, или ручей, если угодно.

– Много народа его ищет, – констатировал Линде-Лу.

– Да, – ответила Криста и взглянула на маленькие черные точки. Вдоль дорог медленно ездили люди в машинах и на велосипедах, люди искали в полях и в лесу.

Линде-Лу стоял очень близко от нее. Она чувствовала, что его одежда касается ее одежды.

– Никаких следов мальчика, – пробормотала она, сердце ее билось тяжело и жарко. – Где ты его видел?

– Тогда я был не здесь, – сказал он, рука его легла ей на плечо. – Но он не мог уйти далеко.

– Но если его кто-то подобрал на автомобиле…

– Тогда дело плохо, – сказал он.

Она машинально придвинулась к нему. Теперь она могла чувствовать у своего тела его напряженные руки и ноги.

– Криста… Если бы все было по-другому…

Хотя секунду назад она и сама думала о том же, она тут же запротестовала:

– Почему? Чем плохо то, что есть?

– Нет, совсем нет! Но если бы все было по-другому, я дал бы тебе всю мою любовь. Любил бы тебя. Ведь я так долго мечтал и тосковал обо всем этом. Моя половинка. Но теперь я могу дать тебе только мою нежность.

– Нежность – это немало. Если бы мужчины знали, как много нежности и преданности нужно женщинам, им бы не было нужды все время думать о том, насколько они совершенны, как… любовники. Я имею в виду… чтобы у них каждый раз получалось и все такое.

Она замолчала в замешательстве. Это были не ее слова, их произнесла Мали накануне вечером. В устах Мали они были совершенно естественны и правильны. В устах Кристы они казались совершенно неуместными, потому что она была не из тех, кто так откровенно говорит о подобных вещах. Она попыталась, запинаясь, объяснить Линде-Лу, что так говорила Мали, но только еще больше запуталась и в конце концов закрыла лицо руками и почувствовала, что плачет.

Он привлек ее к себе.

– Я знаю, что у тебя совсем нет опыта. Криста, я ценю, что ты отваживаешься поверять мне такие мысли. Похоже, твоя семья очень хорошая, правильная.

– Да, но ты же встретишься с ними, – живо проговорила она. – Ведь ты же…

Нет, еще слишком рано говорить о том, что он тоже из Людей Льда. Именно сейчас ей не следовало вносить еще больше хаоса в его жизнь.

– А там внизу Абель Гард. И ленсман, и еще несколько человек, – сказала она и энергично замахала руками маленьким точкам внизу.

Даже если бы она закричала, это бы не помогло, потому что расстояние было слишком велико.

– Как ты можешь определить, что это они? – спросил Линде-Лу.

– Таких высоких, как Абель, просто нет. И козырек на фуражке ленсмана блестит.

– Абель Гард… Он нравится тебе? – неуверенно поинтересовался Линде-Лу, почувствовав оживление в ее голосе.

– Не так, – успокоила она его. – Мне никогда и в голову не могло прийти в него влюбиться.

Рука Линде-Лу сжала ее плечо. Она обернулась и положила руки ему на плечи. Секунду она наблюдала в его глазах почти безграничную любовь и тоску, потом он медленно взял ее руки и поцеловал их, каждый палец, так что у Кристы дрожь прошла по телу.

«Прижми меня к себе, – думала она. – Держи меня крепче, чтобы я ощущала, как твое тело прижимается к моему, чтобы я чувствовала – Ингеборг рассказывала, что это у мужчин бывает, – что ты жаждешь меня, хочешь меня!»

Но вместо этого он медленно отступил назад, колеблясь, неохотно – а Криста не была еще настолько смелой, чтобы броситься в его объятия.

Совершенно упав духом, она снова посмотрела вниз. Маленькая группа людей остановилась.

– Они увидели нас, – сказала Криста. – Да. Мы наверное выделяемся на фоне неба.

Линде-Лу непроизвольно отступил вглубь плато.

– Не говори им, что я здесь!

– Не надо так бояться людей, Лу, – засмеялась она и тут же поняла, что это имя ему совершенно не подходит. Его надо было звать Линде-Лу, только тогда становилась очевидной мягкость, теплота и печаль в его характере.

Он снова подошел к краю, но спрятался от тех, кто был внизу, за деревом.

– Криста! Посмотри! – вскричал он и указал прямо вниз.

Она наклонилась и взглянула туда, куда смотрел он. Прямо у скалы, внизу под собой они увидели две фигурки, большую и маленькую. До дороги было где-то около километра, вокруг был густой лес.

– Это они! О господи, этот маленький мальчик, наверное, это Иоаким, у него есть такой зеленоватый свитер.

– А мужчина заставляет его снимать одежду, – сказал Линде-Лу, чуть дыша от ужаса. – Пошли, мы должны спуститься!

И он побежал по плато, чтобы найти дорогу вниз.

Но Криста не двинулась с места. Мы не успеем, думала она в панике. Пока мы будем спускаться, катастрофа уже произойдет. А они там, у дороги, ничего не знают. И я не могу им сообщить. И кричать этому негодяю тоже бесполезно, он может просто убить мальчика и убежать. Чтобы совершать новые преступления.

И тем не менее, пока она раздумывала, она все время пыталась делать знаки тем, кто был внизу у дороги. Она возбужденно показывала вниз, махала руками, но, конечно же, им было очень трудно понять, что же она имела в виду – им она казалась просто маленьким комаром в небе.

Линде-Лу остановился:

– Криста, почему ты не идешь?

Голос его был полон страха и нетерпения.

– Нам потребуется не меньше получаса, чтобы спуститься туда, – проговорила она, чуть дыша.

Криста видела только один путь к спасению Иоакима.

Она глубоко вздохнула:

– Имре, – прошептала она. – Не оставь меня сейчас!

И прыгнула. Не думая о последствиях, полностью положившись на свои унаследованные от предков способности, она бросилась вниз с головокружительной высоты.