— Дойти пешком от Ледовитого океана до Тренделага в Норвегии — дело совсем нелегкое, — Руне снова овладели воспоминания. — Род не знал куда идет и когда найдет подходящий край. Просто шли и шли в поисках места для поселения. Мне было не на что жаловаться, весь путь я проделал на теплой груди хозяина. За это я оберегал его. О, Тан-гиль постоянно искал меня. И, естественно, нашел. Причем довольно быстро. Пытался обмануть моего хозяина, даже нанимал убийц. Я же все время был на страже и вовремя отводил опасность. Причем я не знал тогда, зачем нужен Тан-гилю. Я чуть не послужил причиной его смерти, может, он хотел отомстить? Или по-прежнему считал, что сможет командовать мной? Ему следовало быть более осмотрительным. Его отец достаточно плохо обращался со мной. А Тан-гиль был в тысячу раз злобнее Тейносуке.

— Так ты был корнем добра? — спросила Суль.

— Да, — задумчиво проронил Руне. — Не совсем, наверно. Во всяком случае не с самого начала. Но под воздействием сил добра я стал достаточно добродушным существом…

Слушатели согласно закивали. Руне продолжил повествование о переселении рода:

— Прошел не один год, пока мы добрались до Тренделага. Многие умирали, рождались новые. Кто-то оседал по пути. К таран-гаям присоединялись представители других родов. Надо сказать, не всегда их лучшие представители.

Жили в постоянном напряжении. Наступали холодные зимы, холод пронизывал до костей. Приходилось останавливаться. Иногда преодолевать большие реки и озера. Гостеприимные финны и квены* принимали нас радушно. Однако, узнав, кто «сидит у нас в телеге», прогоняли. В конце концов, люди устали нести этот крест: Тан-гиль всем отравлял жизнь. Вообще-то у нас был свой вождь, но настоящим господином был Тан-гиль, он ведь был властелином всего мира. Невозможно описать каких жертв он требовал от кочевников. Он всей душой ненавидел безлюдный и пустынный край, по которому нам пришлось идти. И над кем, скажите на милость, можно господствовать в таком краю?

Но не забывайте, Тан-гиль не видел в своей жизни ничего, кроме пустынных степей, тундры да унылой природы. Он никогда не слышал о европейских городах, не видел людских толп, красивых построек и предметов искусства. Не знал и никогда не слышал обо всем об этом. Не имел представления о том, что такое роскошь. Именно поэтому он так долго сидел в Долине Людей Льда. Из больших поселений он побывал только в Нидаросе* , который произвел на Тан-гиля неизгладимое впечатление. Он смог получить небольшое представление о том, что такое остальной мир. Тан-гиль вовсе не был просвещенным человеком. Мыслил он крайне примитивно. Не забывайте об этом и теперь, когда вам предстоит борьба с ним.

Итак, из страны лопарей…

— Саамов* , — поправил Андре.

— …Мы попали в Тренделаг. Мы практически ничего не знали, думая, что важно все время идти вдоль побережья Ледовитого океана. И потому наше переселение так затянулось. Постепенно мы приблизились к обитаемым землям. Таран-гаи впервые увидели большие усадьбы с огромным количеством земель. Глаза у таран-гаев стали круглыми от удивления. Тан-гиль решил захватить первую попавшуюся нам усадьбу. Он полагал, что мы уже достигли края света, что больше этой усадьбы нам не найти. По счастью, мы послали вперед лазутчиков. Постепенно и Тан-гиль понял, что нужно идти дальше. Мы пошли дальше, и пришли в Нидарос, и увидели собор, при виде которого закружилась голова. В то время он только еще строился. До сих пор мы не видели «юрты» такой величины. И кто же там мог жить, а?

Взгляд Тан-гиля изменился, стал хитрым и коварным. Эта юрта должна была принадлежать властителю мира. В ночной тьме он прокрался к воротам. Во время строительных работ попасть в собор было несложно.

Но… Фу! Как противно! Тан-гиль плевался во все стороны. Об этом я могу рассказать подробно, так как злой колдун взял с собой моего хозяина. Тан-гиль постоянно прикрывался теми, кто вынужден был защищать его. В этот раз выбор пал на моего господина.

Пятясь, Тан-гиль вышел из собора. Насколько мне известно, он больше никогда не заходил в подобные места. В тот раз состоялась его первая встреча с религией, которую он потом возненавидел всей душой. Я сразу заметил эту его слабость, которую потом неоднократно использовал в Долине Людей Льда. Мне удалось убедить его во всемогуществе церкви и в том, что ее не так-то легко победить.

Но я предвосхищаю события. В Нидаросе мы пробыли довольно долго. Тан-гилю пришлось прятаться, так как никто из жителей не выносил его вида. Слишком уж тот был безобразен.

Мне неизвестно скольких «бесполых тварей» (так он называл людей) Тан-гиль лишил жизни. Однако ему тоже пришлось нелегко. По городу бродила чума, из-за тесноты многие болели. Не миновала эта участь и моего хозяина. Болел он долго. Я оберегал своего господина, как мог, но в городе разражалась одна эпидемия за другой.

Земля горела под ногами Тан-гиля. В Нидаросе было полно кнехтов. Был получен приказ отловить и предать смерти страшилище, что изредка появлялось на людях и несло с собой несчастье. Тогда Тан-гиль собрал остатки рода и приказал двигаться дальше. Многим было хорошо в городе, они не хотели идти дальше. Но Тан-гиль желал, чтобы за ним последовали все. «Мы создадим новое общество», — провозгласил он. В том, что вождем нового общества станет Тан-гиль, не сомневался никто.

В одну из темных ночей мы покинули Нидарос и двинулись дальше, на юг. Решение было принято вовремя, иначе бы нас просто изгнали из города. Таран-гаи мало походили на высоких норвежцев, да и овал лица у них был другой. А чужих всегда гонят прочь. Так уж повелось и среди людей, и среди животных. Добродушные, но низкорослые таран-гаи стали козлами отпущения. Им пришлось спасать свои жизни бегством. Больше всего жители города опасались только одного из нас.

В то время я часто задумывался над тем, почему Тан-гиль пребывал в такой растерянности и не использовал свои возможности, почему не взял власть в свои руки. Видимо, его подавило обилие впечатлений.

Города, толпы людей, чужая, незнакомая культура… Была, однако, еще одна причина, — тут Руне широко улыбнулся, — я, как мог, старался сдержать обещание, данное четырем духам. Сделать я мог совсем немного, ведь Тан-гиль не был моим хозяином, но я внушал ему чувство растерянности и нерешительности. Проникая в его мысли, сбивал с толку, сеял страх.

Мы двигались в направлении Южного Тренделага. Вскоре после того, как мы покинули Нидарос, случилось то, чего я больше всего боялся: моему хозяину стало не по силам двигаться дальше.

Тан-гиль отдал приказ остановиться на отдых. Все страшно удивились — милосердие не входило в число добродетелей Тан-гиля. Но последний знал, что делает. Ему нужен был корень. Корень можно было, однако, только купить, иначе от него было мало толку. Оставшись наедине с моим хозяином, Тан-гиль тормошил, мучил, угрожал, шипел… Ему надо было знать, сколько за меня заплатили. В конце концов, мой хозяин назначил цену: раковина улитки.

Тан-гиль лихорадочно озирался. Вокруг — только пыльная дорога. Увидев колокольчик, рванул цветок так, что вырвал с корнем, чуть не оторвав при этом головку от усердия. Мой хозяин был скорее мертв, чем жив. «Вот! Спасай свою душу, продавай корень! Этого тебе хватит?» — он протягивал цветок. У моего хозяина едва хватило сил кивнуть. Схватив корень, Тан-гиль бросил моего хозяина умирать в одиночестве.

Так я стал собственностью Тан-гиля.

Даниель, — повернулся Руне в сторону зала, — ты знаешь, что я могу при желании стать словно неживым?

Да, Даниель хорошо помнил тот случай, когда передал корень сыну Сельве. Сын утверждал, что корень неживой, окаменелый. Даниель убедился в этом сам. Он почувствовал, что корень будто отвергает его. Корень словно чего-то ждал.

Теперь, по прошествии времени, стало ясно чего — появления Хейке, сына Сельве.

— Именно, — подтвердил Руне, когда Даниель закончил. — Когда я захочу, могу прикинуться мертвым. Тан-гиль не смог пробудить меня к жизни, как не старался. Я старался препятствовать ему, как мог. Я старался убедить его в том, что надо подождать, надо подождать… Его время еще не пришло, церковь слишком сильна… И Тан-гиля все больше и больше мучили сомнения. Его нерешительность чуть было не стоила жизни всем остальным. Кнехты следовали за нами по пятам. Конечно, Тан-гиль легко мог расправиться с ними со всеми, стоило только применить силу и свое колдовское искусство. Я затуманил его мозги, и он решил бежать — в леса, к горам.

— В горы Утгард, — пробормотала Силье.

— Да. Добирались долго. Совершенно случайно нашли вход в долину. Проход у ледяных ворот был довольно широк, стояло позднее лето. Люди втащили все небогатые пожитки и загнали скотину…

Так мы пришли в Долину Людей Льда.

Я блуждал в потемках, наугад пробуя то или иное средство, пытаясь противостоять Тан-гилю. Делал я это только потому, что пообещал духам. Тан-гиль практически не мог носить меня, так как постоянно чувствовал боль и неудобство. Я становился тяжелым как свинец, царапал его. Вскоре он снял меня с шеи и, страшно бранясь, повесил на стене. Но я и оттуда преследовал его. Пока он владел мной, я следил за тем, чтобы он не нанес миру большого вреда. Приятно вспомнить.

— Видимо, ты обладаешь большей силой, чем мы думали, — подытожила Суль.

Руне гордо улыбнулся.

— Иногда Тан-гиль покидал долину. Он не мог забыть Нидарос со всей его роскошью… Но и кнехты о нем не забыли. Совершая небольшие вылазки, он должен был защищаться от их «комариных укусов». Но усадьб он порушил немало. Крушил все, что попадалось на пути. В то время его прозвали «злым колдуном с гор». Тенгелем Злым его назвали позднее.

Он всегда брал меня с собой, спрятав в узелке. Вешать корень на шею больше не смел. Каждый раз, совершая низость, акт вандализма, убивая, он убеждал себя, что это все благодаря корню. Как же это было несправедливо! Благодаря мне удалось спасти многих, равно как и избежать катастроф!

О, Тан-гиль старался как мог! Ведь он знал, что я мог выполнить все его желания. Но я противился. Он так и не смог понять, почему не приобрел ту власть, богатства и честь, что ему было обещано у источника. Он думал, что только я в силах дать ему все. Я же не хотел помогать. Затемнял ему мозги. Только так я мог остановить злыдня.

— Очень мудро с твоей стороны. Физически ты, конечно, не мог остановить его. Ты мог только сбивать его с толку. Лучшего союзника нам нельзя было и желать.

— Спасибо тебе, Добрый Тенгель. А теперь пойдем дальше. Состарившись, Тан-гиль решил найти преемника. Ему надо было основать род и передать злое наследство потомкам. Женщину для продолжения своего рода он выбирал крайне цинично. Несчастная была замужем, но Тан-гиля это обстоятельство ничуть не смутило. Она была молода и сильна, только-только родила сына, так что в этом смысле на нее можно было положиться. К сожалению, я был свидетелем того, как Тан-гиль заманил ее к себе и изнасиловал. Отвратительное зрелище.

— Бедная женщина, — посочувствовала Дида. — Как я ее понимаю!

— Да… Она была не его рода. Но стыд и позор не стали от этого меньше. Муж с презрением отвернулся от нее, ушел и забрал сына. Больше она его не видела. Рожать ей пришлось в лесу, в полном одиночестве. Тан-гиль окрестил отмеченного Гилем. Там же в лесу женщина умерла от потери крови. По приказу Тан-гиля родители женщины вынуждены были растить Гиля. Ребенок был ужасен. Когда он вырос, ему дали прозвище Гиль Ужасный. Рассказывать обо всех его тяжких преступлениях и насилии ни к чему — так что оставим эту тему.

— Да-да, — поддержал Бенедикт.

— Сам Тан-гиль никогда никого не любил. В молодости он иногда увлекался женщинами. После посещения источника он уже не чувствовал ни любви, ни страсти. Женщин он использовал в своих целях. Один раз — в Таран-гае, для продолжения рода. Тогда родился Винтерсорг. Два раза — в Долине Людей Льда. Сначала — для обзаведения потомством, потом — чтобы получить раба, сопровождавшего его во всех набегах. Второй раз он набросился на собственную внучку — для гарантии качества, так сказать. Не буду больше бередить твои раны, Дида. Не будем вспоминать о его гнусных поступках по отношению к тебе.

— Спасибо, — прошептала страшно бледная Дида.

— Дида уже рассказала нам обо всех бедах и несчастьях, свалившихся на нее и ее брата Крестиерна. Если вы не против, я остановлюсь на том, что случилось некоторое время спустя. Наступил такой день, когда Тан-гиль понял, что ему не удастся извлечь из меня никакой пользы, а вреда много. Он держал меня так долго только потому, что я не давал ему думать.

Естественно, он решил уничтожить меня — сжечь, разрубить на мелкие куски, похоронить, утопить… Ну и так далее. Ничего у него не вышло! Рожденных в Эдеме нельзя уничтожить таким образом. Меня вообще нельзя убить. Создавая Адама, первого человека на земле, Творец и думать забыл обо мне.

Наконец, устав от бесчисленных попыток, Тан-гиль в ярости забросил меня в горный ручей.

— Я, конечно, все равно вернулся бы к нему, ведь он был моим хозяином. Но тут случилось нечто неожиданное.

Подпрыгивая на волнах, я несся к морю. И вдруг я ощутил добро. И близость крови Тан-гиля. Так я нашел Тиили, Маленький Цветок. Она просто стояла на берегу. Я опустился у ее ног. Мне страшно надоел Тан-гиль и я только и мечтал, что о новом хозяине. И в то же время я не забыл обещание, данное четырем духам.

Так вот я очутился у дочери Тан-гиля. Между отцом и дочерью не было никакого сходства.

— Погоди, — Хеннинг думал и реагировал медленнее других. — Ты сказал, что Тан-гиль хотел изрубить тебя на мелкие кусочки. Но ведь мы, по незнанию, правда, отрезали от тебя небольшие кусочки. Почему же Тан-гиль не смог?

— Потому что вы использовали меня для получения магической силы. Я ничего не имел против. Полному же уничтожению я противился изо всех сил. Я становился тверже камня и гибче кожи.

Тут со своего места поднялась сконфуженная Мали:

— Руне, милый, знаешь ли ты, что я ношу в медальоне? Маленький кусочек твоей плоти. Он передавался в нашем роду из поколения в поколения — от семьи Грипа, Хавгриму и Петре старшей, потом достался мне. Я мечтала передать его моему сыну Рикарду, который бы передал кусочек своей дочке Тове! Но, может, лучше отдать его тебе? Откуда он отрезан?

Руне смущенно засмеялся:

— Я знаю, что он у тебя. Это один из отростков корня. Сын Арва Грипа получил его в подарок от отца. А Арву он достался от Даниеля Ингридссонна. Отрезала его Ингрид. Это, Мали, среднее звено пальца ноги. Первого тогда уже не было. Оставь его себе, мне он вряд ли теперь поможет.

— Спасибо. А теперь расскажи о Тиили. Нам очень хочется побольше узнать о ее судьбе.

— Я остался у Тиили, Диды и Таргенура. И почувствовал себя свободным. Я больше никому не должен был принадлежать. Мне было очень хорошо у этих троих. До сих пор жизнь меня не особенно баловала. А тут я впервые почувствовал себя счастливым. Тут-то и началась моя настоящая битва с Тан-гилем. Мне было за что бороться. Для Диды, Таргенура и Маленького Цветка я был готов на все что угодно. Они олицетворяли добро, которое я так редко встречал в мире. Позже я старался помогать тем потомкам Людей Льда, что боролись против зла.

— Ты был для нас очень важным и сильным союзником, — кивнул Хейке. — А поняли мы это только сегодня ночью.

Руне в знак благодарности слегка наклонил голову:

— Вы должны извинить меня за краткость. Если б я уже в то время был человеком, то рассказал бы вам об окружающей природе, о восточных степях…

О диких, неплодородных и все же замечательных краях Таран-гая. О несчастливой долине Людей Льда. Я мог бы больше поведать о людях, красочнее описать происходящие события… Но я был всего-навсего корнем. Все, происходящее вокруг меня я видел словно через полупрозрачную дымку; звуки доносились до меня приглушенно, словно из-под одеяла. Да, у меня были «чувствительные» пальцы — настолько, насколько может чувствовать корень. Людей я воспринимал больше благодаря инстинкту, чем чувствам. Надеюсь, вы меня понимаете.

— Не только прекрасно понимаем, но и восхищаемся тем, что ты в состоянии описать все, что с тобой происходило, — ответила за всех Суль. — У тебя просто здорово получается. Пожалуйста, продолжай. Что же случилось с Тан-гилем дальше, после того как ты его покинул?

— После лет, проведенных в доме Диды, я стал значительно сильнее. Теперь уже Тан-гиль не мог приблизиться ко мне, иначе ему становилось плохо.

Пока мной обладала Тиили, Тан-гиль не мог подойти к ней. Тогда, по его внушению, дети украли у Тиили любимую «куклу», то есть меня. Надеюсь, что вы это поняли еще тогда. Вам тогда немало пришлось пережить. Тан-гилю для исполнения своих ритуалов в пустыне, для того, чтобы спрятать сосуд с водой из Источника Зла нужна была девственница. Для исполнения этих замыслов ему как нельзя более подходила Тиили, его собственная дочь! Злодею приходилось терпеть, пока она находилась под моей защитой. Он же просто кипел от злости и нетерпения. Наконец ему удалось подговорить детей — и они украли меня. Теперь Тиили была беззащитна. Злой колдун утащил ее в горы, и с тех пор девушку больше никто не видел.

— Что с ней случилось? — послышался дрожащий голос Диды.

— Это мне неизвестно, равно как и то, чем он занимался в горах, — в голосе Руне послышалась неприкрытая грусть.

— Потом я перешел к Таргенуру. Тот носил меня на шее. Мы прекрасно дополняли друг друга. Тан-гиль встретился нам лишь однажды, на пустынной тропинке. Злыдень хотел убить Таргенура, но в тот раз я защитил его. Тан-гиль был ужасно хитер.

Надо сказать, что у Тан-гиля была помощница Гиро, отверженная из того же рода. Как-то она поведала о Роттефангере из Хамельна, Тан-гиль готов был отдать все на свете за встречу! Гиро была послана к Таргенуру. Она должна была любой ценой завладеть корнем. Тан-гиль еще не забыл, как выманил корень у одного из моих прежних хозяев в Таран-гае. Помните, во время купания в лесном озере. Гиро попросила помочь ей достать утонувшие рыболовные снасти. Меня оставили дома. А на берегу уже поджидал Тан-гиль — хотя теперь он уже назывался Тенгелем. Тут Таргенуру пришел конец. Злой Тенгель обрел власть над душой последнего. Тот отказался от меня.

— Мы знаем о его дальнейшей судьбе, — вставил Хейке. — Расскажи лучше о себе.

Некрасивое лицо Руне приняло печальное выражение:

— Пока была жива Дида, я все время был при ней. С ней мне было хорошо. Конечно, я разделял ее печаль, ее постоянное беспокойство за судьбу детей. Как же мне было больно, что я ничем не мог ей помочь, утешить ее! Состарившись, она передала меня по наследству Сиглейку. Ей не хотелось, чтобы я снова попал в злые руки. Меня не было у смертного одра Диды, однако я слышал, как Сиглейк рассказывал о том, что, уже умирая, она нашла в себе силы улыбнуться и прошептать «Таргенур».

— Так оно и было, — подтвердила Дида. — Я говорила вам, что видела Таргенура, присевшего на краешек моей постели. Именно он перенес меня сюда, где нам, несчастным потомкам Людей Льда, живется лучше, чем на земле.

— У Сиглейка мне тоже было совсем неплохо. И у его сына Скрима, хоть тот и запрятал меня в шкаф вместе с другими драгоценностями.

— Откуда ж мне было знать, кто ты такой. Не забывай, я ведь не принадлежал к отмеченным, — извиняющимся тоном проговорил Скрим.

— Ничего страшного. Хуже всего было то, что ты отдал меня одной из самых страшных отверженных — Халкатле.

При этих словах светлая кудрявая голова низко склонилась. Руне тепло улыбнулся:

— Халкатла, тебе нечего переживать! Не так уж много зла ты мне сделала. Естественно, ты использовала меня не в благих целях. И в этом было мало радости. Я не знал, как бы мне избавиться от твоей злой силы, потому как в то время в долине не было больше никого из нашего рода. И я решился остаться с тобой — ты была так одинока… И, кроме того, мне так хотелось внушить тебе добро…

— И, как мне кажется, это тебе удалось. Верно потому Тове удалось убедить меня в том, что я жила не так как надо.

— Я всегда в это верила, — серьезно произнесла Тове.

— И я. Ты действительно оказал на нее большое влияние, — эхом отозвался Тенгель Добрый.

— Я помню, что когда меня схватили, я крепко сжимала в кулаке корень. А что со мной произошло потом, Руне? Ну, когда я умерла?

— Тогда наступила сумятица. Никто не знал истинной цены сокровища, которым ты обладала. И невежды решили было сжечь «мусор». Но одна мудрая женщина вспомнила про отца Халкатлы, что жил в Трондхейме. Она обещала передать вещи Ивару. Но, придя домой, сунула их в шкаф да и забыла про них.

Некоторое время спустя в долину вернулся брат Халкатлы, Халвард со своими тремя детьми. Тут женщина вспомнила про узел и передала его по назначению. Халвард тоже ничего не знал, а потому не понял ценности сокровища. Один из сыновей Халварда, отмеченный Паул, из-за которого, собственно, Халварду пришлось вернуться в долину, прекрасно понимал что это богатство. Он с легкостью заполучил узел. Так я, в который уже раз, попал в недобрые руки.

С Паулом пришлось нелегко. Результат налицо — мои искалеченные руки и ноги. Это было очень злобное создание. Об этом, впрочем, сегодня уже не раз говорилось. Дух Паула словно управлял Тенгелем Злым. Эта история должна быть хорошо знакома Эскилю. Он слышал ее от работника, и было это недалеко от Эльдафьорда.

— Работник был глубоким стариком, а Паулу в то время исполнилось не более шестнадцати! — возразил Эскиль.

— Паул знал, что ты скорее выслушаешь старика, чем мальчишку. Потому он изменил свою внешность. Когда тебе помогает Злой Тенгель, все становится очень просто! Помните, что вытворял призрак в Фергеусере — ну тот, паромщик! Когда ему было надо, он превращался в невинного Ливора.

— Угу, — подтвердил Бенедикт.

— Паул прожил не так долго. Иначе я бы лишился и рук и ног.

После нескольких лет передышки у ничего не знающей дочери Халварда, я попал к детям, Йахасу и Эстрид.

Тут Руне весело улыбнулся:

— Тогда мне было не до отдыха. Эти двое знали, как использовать меня в своих любовных делах. Они отрезали от меня крохотные кусочки для приготовления любовного зелья. А потом поили друг друга. Интересно, знал ли об этом кто-нибудь еще? Йахас и Эстрид смущенно хихикнули.

— Однако они занимались вещами и похуже. Используя при этом не только меня, но и другие снадобья из сундука… Хотя, вообще говоря, они были довольно добродушные создания, а потому я снисходительно относился к их экспериментам. Кроме, пожалуй, одного раза: они здорово рассердились на своего вечно чем-то недовольного соседа и с помощью колдовства сделали так, что соседский навоз взметнулся в воздух и накрыл весь дом. Вот тогда я, вдоволь насмеявшись, по — настоящему рассердился. И наказал проказников.

— Так это все из-за тебя? — выдохнул Йахас. — Из-за тебя мы столько дней мучились от красных пузырей на всем теле, думая, что умираем?! Так это был ты, негодяй!

— Я только дал вам вкусить вашего же лекарства. Просто кожа у вас стала сверхчувствительной.

Эстрид только фыркнула:

— Прости нас, Руне, за то, что мы отрезали от тебя куски!

— Ничего. Вы отрезали совсем по чуть-чуть. А вот с моим следующим хозяином мне действительно пришлось нелегко.

— А, ведьма Тобба? — спросила Илва, дочь Эстрид и Йахаса. — Как я была глупа! Ведь я была уверена, что сокровище принадлежало ей!

— Так оно и было. И тем не менее, было крайне неразумно передавать сокровище Тоббе.

— Когда я это поняла, было уже поздно. Я ведь только потом увидела, как она летает по воздуху.

— В тот раз она отрезала от меня приличный кусок, — Руне показал изуродованную левую руку. — Ей ведь нужно было попасть на Блоксберг!

— Значит, это и вправду была она? И я ее видела?

— Нет, не так. Суль же объяснила: она, то есть тело ее лежало в своей кровати, летала ее душа. И, тем не менее, все ощущения были совершенно реальными, словно она пережила все на самом деле.

— А я думала, что она полетела, к Злому Тенгелю! — произнесла Илва.

— Нет, она хотела попасть на Блоксберг, чтобы встретиться с самим Сатаной. Тобба была очень, просто очень красивой ведьмой! Тебе не зря казалось, Илва, что она заманивала мужчин, а потом творила над ними зло. Она была словно паук — самка, которые убивают возлюбленных после акта любви. А потому я хочу еще раз предостеречь всех мужчин из рода Людей Льда. Будьте осторожны! Не поддайтесь чарам Тоббы! Я совсем не удивлюсь, если Злой Тенгель напустит на вас эту прекрасную ведьму! За того, кого ей удастся заманить в свои сети, я и гроша ломаного не дам!

Предостережение звучало не очень-то приятно. Това бросила оценивающий взгляд на Марко с Натаниелем. Смогут ли они противостоять чарам Тоббы? В глубине души Това очень надеялась, что им не придется бороться с Тоббой.

— Когда Тобба умерла, вокруг меня разгорелась ожесточенная борьба. Мною хотели завладеть сразу две ведьмы — одна — Вега, «женщина с моря», и вторая — всем вам известная Ханна.

— Ханна! Самая хорошая из всех, когда-либо живших на этом свете! — вздохнула Суль.

— Ой, ли? — сухо ответствовал Руне.