Посовещавшись с Мартой по поводу визитов в наш бар Канниса и Гелеско, я позвонил Октавию Цезарю. Дежурившая у телефона секретарша — старая дева — сообщила, что великий человек несколько недель назад уехал на побережье по делам.

Я заявил, что хотел бы повидаться, как только он вернется. Она холодно пообещала перезвонить, если мистер Цезарь пожелает со мной встретиться. Мартовских ид дожидаться не пришлось, свидание было назначено на три часа следующего дня.

Войдя в офис Цезаря, я сразу почувствовал запах — резкий, мускусный. Я был уверен, что слышал его раньше, но узнать не мог.

— А, юноша, — просиял Октавий Цезарь, протягивая белую лапку, — как я рад… Вы прекрасно…

— Вы тоже, сэр, — ответил я любезностью на любезность, садясь на указанный стул. — Надеюсь, путешествие было приятным.

— Весьма, — сказал он. — Весьма.

После чего ткнул пальцем в стопку лежащих на резном столе папок.

— По возвращении я обнаружил… Отчеты за два первых месяца «Питер-Плейс». Данные обнадеживают. Положительно обнадеживают.

— Спасибо, сэр. Надеюсь, набравшись опыта, мы будем работать еще лучше.

— Безусловно. Самоотверженный труд и упорство. Больше ничего не требуется. А?

Непонятно, почему он испугал Марту. По мне, просто старый хрыч, впадающий в маразм. Меня он ничуть не пугает.

Наступило молчание, и я напряженно раздумывал, стоит ли сразу брать быка за рога. Цезарь тем временем разглаживал лацканы своего пиджака в крапинку и, коснувшись белого канта на жилетке, неожиданно произнес:

— Ну?

И я решился.

— Мистер Цезарь, я и мой партнер мисс Тумбли столкнулись с проблемой, которая, на мой взгляд, угрожает будущему нашего предприятия. Мы выносим ее на ваше рассмотрение, ибо считаем вас единственным человеком, способным ее решить.

И я рассказал о стычке с Михаэлем Гелеско и Антони Каннисом.

— Я вовсе не хотел их задеть, — горячо убеждал я Цезаря. — Совершенно уверен, что это достойные, солидные бизнесмены с прекрасным характером. Но сам факт их присутствия в баре и их поведение не отвечают нашему представлению о «Питер-Плейс» или имиджу, который мы хотели бы иметь в глазах наших членов — нынешних и будущих.

Цезарь смотрел на меня без всякого выражения. Пухлые белые пальцы выбивали по крышке стола медленную легкую дробь.

— А кто ваши члены? — наконец спросил он.

— Богатые женщины, — без промедления ответил я. — Они делают покупки у «Бенделя» и обедают в «Лютеции». Около половины — замужние, другая половина — одинокие, овдовевшие или разведенные. Многие занимают высокие ответственные посты. Это элегантные женщины, вульгарность и грубость им отвратительны. Если они решают вступить в частный клуб, то выбирают его по своему образу и подобию. Наши члены принадлежат к высокому классу, и клуб должен быть столь же высокого класса.

Все это было достаточно близко к правде.

— Вы изложили свои возражения?..

— Да, мистер Цезарь. Они проигнорировали мои замечания. Именно поэтому я предлагаю нашу проблему вашему персональному вниманию.

Он ничего не сказал. Потянулся за папками через стол, вытащил одну, раскрыл, заглянул, поднял голову, уставил на меня голубенькие глазки и холодно улыбнулся.

— Вы умный молодой человек. Какие у вас предложения по поводу повышения доходности «Питер-Плейс»?

Если он думал сбить меня с толку, то промахнулся — я и глазом не сморгнул.

— Приоритетным направлением следует признать более рациональное использование «Масленичного зала». На этот счет у меня есть несколько идей, которые я надеюсь осуществить в ближайшее время. Кроме того, в вестибюле надо устроить небольшую камеру хранения для вещей и дорогой одежды. Разумеется, с гардеробщиком. Его чаевые пополнят наш валовой доход. То же касается и служителя, который должен дежурить в женском туалете.

Цезарь внимательно смотрел на меня.

— Мне нравится, как вы мыслите.

— Спасибо, сэр, — скромно ответил я.

— Что вы еще?..

— Видите ли, сэр, — приступил я к самой ответственной части своего выступления, — размеры и устройство особняка крайне затрудняют реализацию изначальной концепции «Питер-Плейс».

— Да? И что это за концепция?

Надо было выжимать из этого шанса все. У меня было десять минут, в течение которых можно было рассчитывать на его полное внимание.

И я рассказал, что представлял себе «Питер-Плейс» эксклюзивным частным клубом с восточными коврами, антикварной мебелью, хрустальными люстрами, предметами искусства и с обслуживанием на уровне первоклассных отелей.

Я рассказал, что мечтал устроить в нем салон красоты, бутик, может быть, цветочную лавку и кондитерскую, может быть, даже оздоровительный центр с сауной и массажем, короче, удовлетворить все потребности, которые может испытывать современная состоятельная женщина.

— И позаботиться о качестве жеребцов, — добавил я. — Отбирать кандидатов помоложе, попривлекательней, чтоб можно было повысить плату, не рискуя потерять клиенток.

Решив идти до конца, я рассказал, что, твердо веря в успех женского клуба высокого класса, планировал создать международную сеть предприятий «Питер-Плейс», которые можно либо приобретать на правах личной собственности, либо оформлять лицензию на ведение хозяйственной деятельности.

Завершив монолог, я откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и стал ждать ответной реплики. Ее не последовало. Взор Цезаря медленно поднимался, пока не расплылся в пустоте над моей головой.

— Что касается первого вопроса, — сказал он, — а именно, мистера Канниса и мистера Гелеско… Я согласен с вашей оценкой их… Я позабочусь о… Благодарю, что пришли с этим прямо… Спасибо, что не сочли за труд поделиться…

Он встал, протянул мне мягкую белую руку. Я пожал ее и откланялся.