Главный пассажирский салон, линейный крейсер «Неукротимый», над Кадией

ХОР

— Это же бессмысленно.

Старыми, раздраженными глазами высший инквизитор Бронислав Чевак посмотрел поверх скрипториума на своего нового дознавателя. Скрип стилуса инквизитора, похожий на шум статики, затих. В хмуром взгляде Чевака читалось обвинение.

— Разве недостаточно, что мне приходится работать под адский шум снаружи? Во имя Трона, дитя, неужели нельзя хотя бы здесь соблюдать тишину? — спросил Чевак.

— Точки зрения в этих записях диаметрально противоположны, — невозмутимо гнул свое Кьерас. Из-за бронированных створок, за которыми находился задний иллюминатор салона, донесся грохот битвы. «Неукротимый» содрогнулся, когда пустотные щиты на корме крейсера отразили залп вражеского корабля, идущего в хвосте.

— Не для того Бог-Император выпустил тебя в свой благословенный Империум, чтобы ты пытался увидеть смысл сразу во всем, — сказал старец. Аколит еще сильнее нахмурился, отчего кольца и прочие украшения на узком лице хараконца тихо зазвенели. Это была одна из многих черт, которые раздражали Чевака в новом ученике. Аколита выбрал Клют. С тех пор, как высший инквизитор отправился в долгий и непредвиденный отпуск в Черную Библиотеку, Раймус сам успел стать инквизитором Ордо Ксенос. Он предпочитал лично следить за безопасностью Чевака, и, поскольку высший инквизитор снова вернулся в ряды Ордо Ксенос, решил передать ему собственного дознавателя Фердана Кьераса.

— Ты лишь осколок разбитого зеркала, — заявил Чевак, взял трость из железного дерева и захромал по помещению, не опираясь на нее. Время, проведенное в Черной Библиотеке, весьма положительно повлияло на его здоровье, и, хотя высший инквизитор чувствовал тяжесть четырехсот восьми лет на увядающей коже и в старых, ноющих костях, он больше не нуждался в защитном скафандре с поддерживающим каркасом и искусственной атмосферой. Рабочий халат и жилет мешковато висели на костлявом теле, а узорчатый край широкого пояса свисал до самой палубы, украшенной зловещей эмблемой Ордо Ксенос. — Осколок разбитого зеркала, отражающий тысячу истин из тысяч других осколков. И ты хочешь увидеть все зеркало целиком, — Чевак пренебрежительно хмыкнул. — Поиск божественной истины — пустая затея. Если даже и найдешь, тебе не хватит ума, чтобы осознать ее.

Дознаватель сделал вид, будто Чевак ничего и не говорил, и вслух зачитал с одного трансвитка:

— Обращение к Совету Рианти. «Только галактика, очищенная и свободная от грязи ксеносов, будет достойна возвращения Императора. Вы наслаждались свободой и ничего не делали, чтобы заслужить ее, но теперь пришло ваше время. На этот раз вы будете сражаться в одиночестве. Теперь вы заплатите за свободу тяжелым трудом и человеческой кровью».

— Как я рад слышать то, что сам написал несколько минут назад, — съязвил Чевак, повысив голос, чтобы его было слышно сквозь нарастающий грохот битвы кораблей.

— А вот, — продолжал Кьерас, — Конклав Хара. «Грозная тьма нисходит на галактику, и при жизни нашей ей не будет конца. Вот-вот начнется эпоха невообразимого ужаса. Эпоха, в которой человечество со всем могуществом Империума не сможет выстоять, когда мощь чужаков-эльдаров бессильна. В этот самый момент наша погибель преследует нас меж звезд. Свет древней цивилизации уже угасает. Настал черед человечества поднять упавший факел и стать старшей расой. Это время возвращения Бога-Императора, время продолжить то, что он начал, и объединить галактику под одним благословенным знаменем».

— И что? — резко спросил Чевак и снова сел на свой трон.

— Эти послания противоречат одно другому.

— Дознаватель, ты думаешь, я лишился рассудка? — медленно и угрожающе проговорил инквизитор. — Что я стар и слабоумен? Или, возможно, затронут порчей?

— Нет, высший инквизитор, я не хотел вас оскорбить, — покорным голосом заверил Кьерас.

— Оскорбить? — переспросил Чевак. Еще несколько тяжелых ударов эхом отдались по линейному крейсеру. — Твои бесконечные и бессмысленные вопросы только на это и способны, глупое ты дитя.

За те месяцы, что прошли после возвращения из Черной Библиотеки, Чевак начал скучать по тишине. Спроси что-нибудь у эльдара и получишь три ответа — все три ужасающие и все три истинные. Ксеносы давно уже не нуждались в том, чтобы задавать целые вереницы глупых вопросов, что Чевак весьма и весьма ценил. Когда он вернулся к людям, простые умишки стали постоянно засыпать его такими же простыми расспросами.

Двери салона распахнулись, и внутрь вошел алебастрово-бледный астропат, который явился забрать и передать адресатам многочисленные послания высшего инквизитора. Многочисленные и незаконченные. «Неукротимый» снова покачнулся, псайкер споткнулся, и по палубе скрипториума запрыгали свитки.

— Как там битва? — поинтересовался Чевак.

— Я ничего не знаю о ходе сражения, сэр. Я лишь выполняю вашу волю, — торжественно объявила фигура, закутанная в плащ с капюшоном.

Чевак что-то проворчал про себя. Он ненавидел, когда ему задавали вопросы, но сам всегда был пытливым человеком. Особенно с тех пор, как Клют инфицировал его агрессивным мемовирусом как раз перед посещением Черной Библиотеки. Любознательность была неплохим качеством для имперского инквизитора, и в конце концов легче было терпеть вопросы Кьераса, чем безразличное слепое повиновение. Чевак постоянно задавался вопросами касательно авторитета и мотивов других людей и ожидал от своих сограждан того же.

— Подожди снаружи, — приказал Чевак астропату, и тот немедленно подчинился. Высший инквизитор повернулся к дознавателю. — С тех пор, как я вернулся, я успел стать… чем-то вроде знаменитости, — сказал он. — Я никого об этом не просил, клянусь. Моя память обременена множеством секретов, и много тех, кто хотел бы освободить меня от этого груза. Для каждого ненормального радикала я стал флагманом, источником познания. Для пуритан я еще более опасен и полон скверны, чем когда-либо, но они тоже хотят завладеть этими тайнами, прежде чем сжечь меня на вершине улья, набитого еретиками. А хаоситы и культисты — эти бесконечно жаждут моих знаний, — на лице Чевака отразились мрачные раздумья. — Только вчера на этот самый стол положили доклад о живой камере для вскрытий, которую нашли агенты Клюта, расследующие деятельность Криптоклидиев, культа Тзинча на Ингольштадте. Похоже, что эти люди хотели захватить меня и извлечь мозг, чтобы при помощи психических технологий вырезать из него секреты. Безумие. Вот до чего дошла галактика.

Высший инквизитор замолк, и Кьерас собрался было задать вопрос, но воздержался.

— Я мало чем могу помешать безумным культистам, — признал Чевак. — Даже имперским. Мой же союзник, кардинал Карадок, в своем заблуждении возглавил гражданский крестовый поход в субсекторе Спурция с целью объявить меня живым святым Имперской Веры. А в то же самое время охотник на ведьм Павлак разоряет миры, где проходили конклавы с моим участием, казнит инквизиторов, которые встречались со мной и слышали мои слова, и заявляет, что все мы — пешки ксеносов или Губительных Сил. Единственный способ покончить с этим сумасшествием — угодить всем и каждому.

— Так мы не полетим на Хар?

— И на Рианти тоже. И на сотню других миров, куда я разослал свои предписания. Все они — мертвые камни, места, куда, конечно, устремятся культисты, охотники на ведьм и лицемерные друзья, но не причинят большого вреда. Ну, разве только друг другу. Вряд ли из-за этого я буду плохо спать.

— Дезинформация, — кивнул Кьерас.

— К тому же благодаря этому умеренные радикалы и пуритане останутся спокойными. И получившееся в результате равновесие сил…

— …утихомирит амалатианцев, таких как лорд Горедон и великий магистр Шпехт, — закончил хараконец. — Так куда мы направимся?

— Если пробьем блокаду, — доверительно сообщил инквизитор, — то на Гидру Кордатус. Клют организовал настоящий конклав на Мирах-Часовых. Я один, и я всего лишь человек. Но там я смогу донести свою точку зрения до других и применить на благое дело хотя бы часть знания, полученного в странствиях.

— Вы излагали различные точки зрения, так какая же из них на самом деле ваша? — спросил Кьерас.

— Долети со мной до Гидры Кордатус и узнаешь, — ответил Чевак.

Стилус инквизитора слетел со стола, когда салон внезапно содрогнулся, и по всем стенам, полу и потолку пробежал мучительный стон металла.

— Что за черт? — выпалил Кьерас.

— Это не орудие, — заметил Чевак. Колокола и сирены завыли в коридорах линейного крейсера. — Что-то врезалось в корабль. И близко к нам.

Кьерас вскочил и выхватил из кобуры автопистолет с удлиненным стволом. Оба ждали. Прислушивались. Молились. Откуда-то из глубин корабля донеслись выстрелы и крики. Ощущались все более интенсивные залпы лазерных батарей, пробующих на прочность пустотные щиты.

— Убери его, — приказал инквизитор дознавателю. — Служба безопасности корабля может…

Дверь в салон отъехала в сторону. В проеме толпились бойцы службы безопасности. Помещение внезапно заполнилось кобальтовыми панцирями, шлемами с темными визорами, тактическими лазкарабинами. Безопасники в считанные секунды окружили Чевака щитом из тел и приподняли его, оторвав ноги от пола.

— Лейтенант Ван Саар, сэр, — коротко представился их командир. — Высший инквизитор, корабль взят на абордаж, инквизитор Клют отдал приказ сопроводить вас в кормовой ангар челноков. Пожалуйста, простите нашу бесцеремонность.

Сразу после этих слов бойцы вытащили высшего инквизитора из салона и повлекли по коридору. Бледного астропата по пути толкнули, и он упал на палубу.

— Вы — пилот высшего инквизитора? — немедленно обратился Ван Саар к Кьерасу.

— Я его дознаватель, — ответил хараконец, — и пилот.

Схватив Кьераса за руку, лейтенант рысцой побежал за своим отрядом и поволочил аколита следом. Пробегая мимо астропата, Кьерас крикнул:

— Послания высшего инквизитора на скрипториуме, отошли их немедля!

— Как пожелаете, — монотонно проговорил астропат, глядя, как двое мужчин исчезают из виду.

Коридоры и двери мелькали мимо Чевака, которого практически несли вперед с такой скоростью, что на десять шагов своих спутников он успевал делать только один. Зажатый бронированными телами высший инквизитор слышал только, как воют сирены, топочут бойцы и ничего больше. Несколько раз лейтенант отдавал приказ сменить маршрут, обходя поврежденные, охваченные огнем или лишившиеся систем жизнеобеспечения сектора.

Наконец отряд вырвался из коридора в открытое пространство. Это был небольшой ангар для челноков, по которому они тут же рассыпалась с лазкарабинами наизготовку. Безопасники оцепили одинокий лихтер «Арвус», и двое безликих бойцов потащили высшего инквизитора прямо к нему. Через несколько секунд появился Кьерас в сопровождении лейтенанта Ван Саара. Из другого входа вышел инквизитор Раймус Клют и зашагал к Чеваку по палубе ангара. Его одеяния и аккуратно подстриженные усы странно контрастировали с заляпанным кровью хирургическим фартуком и медицинскими перчатками.

Чевак, наконец, высвободился из рук бойцов и увидел своего бывшего дознавателя, сопровождаемого одним из наемников. Ветеран Имперской Гвардии с тюрбаном на голове был облачен в форму колониальных стрелков Гурдеши и вооружен гранатометом.

— Раймус, что случилось? Ты цел?

Клют посмотрел на кровь.

— Она не моя. На медицинский отсек пришелся удар. Большая часть персонала погибла или ранена. Я просто помогал. Нас взяли на абордаж через инженерную палубу по правому борту. Служба безопасности их задержит, но это только дело времени, прежде чем наша попытка прорвать блокаду завершится. «Неукротимый» поврежден и уже замедляется.

— Есть идеи, инквизитор? — прямо спросил Чевак.

— «Неукротимому» уже ничто не может помочь, милорд, — честно признал Клют. — Хаоситские крейсеры, корабли эскорта и все прочие уже сейчас летят на нас. Капитан Ландау связался с «Рамиллис» и «Анатолием Асцендентом». Они смогут поддержать нас огнем и начать эвакуировать людей только через несколько часов.

— Несколько часов! — взорвался Чевак.

— Для «Неукротимого» вариантов нет, но есть один для вас, милорд, — мрачно сказал Клют. Поблизости есть еще один корабль. Ландау сообщил, что мы проходим мимо луны Баст. На призыв ответил Черный Корабль Инквизиции под названием «Божественный гром», который находился на очистительной миссии. У него недостаточно огневой мощи, чтобы помочь в битве, но это быстрый, маневренный корабль, который вполне способен прорваться сквозь блокаду. Я воспользовался полномочиями великого магистра Шпехта, чтобы приказать ему двигаться к Гидре Кордатус. Там вас ожидают Святая Жоакхин и отряд телохранителей.

Чевак кивнул, впечатленный согласованными, стратегически рассчитанными действиями бывшего дознавателя. И все это он провернул с руками по локоть в крови и кишках простых матросов. Да, Клют был имперским инквизитором, но навсегда остался представителем Оффицио Медика Империалис.

— Собери своих людей, — сказал Чевак.

— Нет, сэр, на это нет времени, — решительно возразил Клют. — Через несколько минут я прикажу капитану Ландау сменить курс. Вы к тому времени покинете «Неукротимый», и крейсер еще сильнее замедлится, чтобы вызвать вражеский огонь на себя и продлить погоню. Это даст вам время, чтобы добраться до «Божественного грома», а самому «Грому» — чтобы убраться отсюда.

— Не будь идиотом, Раймус. Лезь в челнок.

— Не могу, сэр. Я должен закончить то, что начал. Я приказал этим людям отдать свои жизни, чтобы у вас появился хоть какой-то шанс попасть на конклав, и хочу разделить с ними риск. Благослови Император, мы вскоре нагоним вас на «Асценденте».

Чевак покачал головой со смешанным чувством смутной вины и восхищения. Клют положил окровавленную перчатку на плечо Кьераса.

— Вы теперь в хороших руках. Фердан — исключительный пилот.

Кьерас кивнул и взобрался по лестнице, ведущей в кабину, мимо таблички с названием челнока — «Буцефал».

— Передавайте привет Жоакхин, — добавил Клют, отступая назад. — Лейтенант Ван Саар, возьмите четверых людей и сопроводите высшего инквизитора на «Божественный гром».

— Есть, инквизитор.

— Пожалуйста, взойдите на борт, милорд, — попросил Ван Саар Чевака. — У нас, кажется, не слишком много времени.

Вместе с охранниками Чевак ступил внутрь опущенного пассажирского отсека, обернулся и поднял руку, прощаясь с Клютом.

— Увидимся на Гидре Кордатус.

— Даст Бог-Император, — крикнул в ответ Клют. Кьерас запустил двигатели лихтера, и брюхо машины начало подниматься к основному корпусу. Чевак смотрел, как Клют и наемник Гурдеши идут обратно в импровизированный лазарет, а потом дверь пассажирского отсека захлопнулась. К тому времени, как включился свет, флотские уже застегнули ремни безопасности. Лейтенант подвел Чевака к небольшому трону прямо под иллюминатором в крыше челнока. Послышалась веселая хараконская песенка, напеваемая Кьерасом.

— Пожалуйста, извольте пристегнуться, высший инквизитор…

Ван Саар как будто умудрялся быть в нескольких местах одновременно, проверяя, как пристегнут его бойцы. Затем он помог старому инквизитору взобраться на трон, взял головное вокс-устройство, передал его Чеваку и только потом занял свое место.

— …что-то говорит мне, что это будет не самый легкий полет.

— Мальчик мой, они редко бывают легкими, — воксировал в ответ Чевак. — Я бы хотел успокоить уважаемого лейтенанта и его солдат и спросить, делал ли ты это раньше, юный Кьерас?

— Прежде чем стать вашим дознавателем, я был аколитом инквизитора Клюта, а прежде чем стать аколитом — его личным пилотом.

— Прекрасно, прекрасно, — с иронической улыбкой пробормотал Чевак. — Просто не хочется волновать людей.

— Этим займутся хаоситы, милорд.

В иллюминаторе начал вращаться свод ангара. Челнок совершил маневр, от которого у инквизитора свело желудок. Вскоре Чевак понял, что Кьерас действительно чувствует себя за управлением как рыба в воде. Хараконец с легкостью вывел «Арвус» из ангара и помчался вдоль корпуса «Неукротимого».

Линейный крейсер был серьезно поврежден, его великолепная, усеянная горгульями обшивка превратилась в месиво искореженного металла, а по палубам распространялось адское пламя пожаров. Пустотные щиты «Неукротимого» все еще держались и отражали изредка прилетающие с большого расстояния залпы вражеских энергетических пушек. Чевак решил, что крейсер был протаранен или по крайней мере столкнулся бортами с другим космическим колоссом.

В кильватере «Неукротимого» появился атакующий корабль. Вернее, бывший корабль — теперь это было нечто иное, демоническая помесь машины и живого существа. Огромная, громоздкая средняя часть корпуса представляла собой металлический конгломерат извивающихся тел. Отвратительные органические отверстия и наросты служили орудийными батареями, а за вздутой кормой тянулось множество кнутообразных хвостов, при помощи которых одержимый корабль маневрировал со сверхъестественной скоростью. Весь корпус был усеян рядами сосцов, сочащихся гнилостными выделениями, а нос оканчивался мощной мускулистой лапой с когтями, которая жадно тянулась за улетающим «Неукротимым».

За демоническим крейсером мчалась эскадра других кораблей, хаоситских эскортов и грузовых судов. Все они были изуродованы, еретически извращены и готовы налететь на то, что оставит после себя корабль-демон. Позади этого отвратительного шлейфа Чевак видел мерзлую тундру и великолепный глубокий океан мира-крепости Кадии. С самого начала тринадцатого Черного крестового похода, возглавляемого Магистром Войны Абаддоном Разорителем, небеса Кадии почернели от кораблей. Флоты Империума и предателей роились над миром-вратами и решали его судьбу в кровавых схватках и перестрелках. Чевак встречался с адмиралом Кварреном, главнокомандующим Имперского Флота в этом секторе, и счел его на удивление находчивым и компетентным офицером, что вселяло уверенность за будущее Кадии. И все же каждый день Око исторгало объединенные легионы Абаддона, которые устремлялись на стойкий мир-крепость. В Черной Библиотеке Хаоса Чевак много читал об Эзекиле Абаддоне и угрозе, которую он несет галактике, и мог лишь посочувствовать миллиардам кадианцев, на которых обрушивались последователи Магистра Войны.

Когда «Буцефал» пролетал мимо лазерных батарей «Неукротимого», Чевак смог разглядеть, какой огромный урон они причинили противоестественному кораблю-демону. Благодаря этому линейный крейсер мог бы оторваться от врага, если бы не повреждения от диверсии на инженерных палубах имперского корабля. Мысль о том, что случится с «Неукротимым» в хватке чудовищной машины, была невыносима.

Мерзостная таранная лапа снова раскрылась, на этот раз в ее глубине было видно отверстие, похожее на сфинктер. Одержимый корабль содрогнулся, выпуская из себя рой истребителей типа «Скорая смерть».

— Кьерас! — крикнул Чевак в вокс.

— Я вижу, инквизитор. Готовьтесь к маневрам уклонения, — отозвался хараконец.

Чевак молча кивнул. Искаженные истребители, подобно ножам, неслись к правому борту колоссального имперского линейного крейсера.

Лазерные пушки на узких крыльях «Скорых смертей» изрыгнули лучи, которые затанцевали по вычурно украшенному корпусу «Неукротимого». Кьерас изо всех сил старался пользоваться каждым укрытием, рядом с которым пролетал. Истребители сокращали расстояние, огонь усиливался. Чевак и бойцы флота как один вцепились в удерживающие их ремни безопасности, когда «Скорые смерти» повисли на самом хвосте не столь быстрого лихтера.

В последний момент Кьерас бросил транспорт вправо, подальше от сулящего защиту борта линейного крейсера, в черноту пустого космоса. Чевак дернулся, когда истребители Хаоса мелькнули мимо иллюминатора, ни на йоту не меняя курс. Испытывая тошноту и не веря свои глазам, высший инквизитор увидел, как «Скорые смерти» разлетелись широким веером, а затем грациозно развернулись. «Буцефал» повернулся с куда меньшим изяществом, и тут же Кьерас швырнул его обратно к огромному линейному крейсеру и устремился вдоль борта, поднимаясь к хребту корабля.

«Скорые смерти» мгновенно отреагировали и метнулись следом за челноком. Чевак и так с трудом мог разобраться в стремительных, как молния, маневрах предателей, но когда дюжина машин внезапно окуталась облаком меньших, но даже еще более быстрых объектов, он решил, что старые глаза его подводят. И тут инквизитор понял.

— Ракеты! — завопил Чевак.

— Готовлю дипольные отражатели, — ответил Кьерас с поразительным хладнокровием. Туча снарядов мчалась в кильватере «Буцефала». — Выпускаю!

Шаттл дернулся, выбросив свое единственное облако отражателей.

— Держитесь! — взревел дознаватель и намеренно пустил транспорт по крутой спирали. Челнок явно был не предназначен для такого маневра.

Ракеты взорвались в защитном облаке, и истребители Хаоса стремительно пронеслись сквозь пламя. Кьерас, видимо, предвидел это, и «Буцефал» ушел в тошнотворный штопор. Огонь, хлещущий из пушек «Скорых смертей», попадал лишь в пустое пространство вокруг и между вращающимися крыльями челнока.

На несколько мгновений все с замиранием сердца ощутили, что машина потеряла управление. Кьерас пытался поддержать вращение, которое пока спасало им жизнь, и при этом не отдаляться от изогнутой поверхности «Неукротимого». И лихтер, и рой истребителей уже поднялись над верхней стороной линейного крейсера. Несмотря на отважный маневр дознавателя, несколько лазерных лучей угодили в корму «Буцефала». Свет в пассажирском отсеке погас, а сам челнок ощутимо содрогнулся.

Вернуть контроль над управлением лихтера вдруг стало важно как никогда: из-за левого борта «Неукротимого» вынырнул корпус другого звездолета. Чевак сразу узнал очертания Черного Корабля Инквизиции. Корвет шел в опасной близости от линейного крейсера в отчаянной попытке добраться до них.

На этот раз челнок спасла его относительно небольшая максимальная скорость. Кьерас резко включил обратный ход, выворачивая несчастный транспорт, неуклюже вывел лихтер из штопора и использовал остаточную центробежную силу, чтобы избежать столкновения с бронированным бортом корвета. Сквозь головокружительное вращение Чевак увидел в иллюминаторе, что нескольким «Скорым смертям» повезло меньше. Пилоты-предатели, помешанные на скорости, врезались в корпус корабля, подобно молниям, и исчезли в коротких вспышках. Двое пошли на самоубийственный маневр, попытавшись перелететь через корабль Инквизиции, но разбились о печати чистоты и украшения на борту корвета. Остальные поняли, что уступают в боевой мощи, и устремились прочь, но корабль, нависший над линейным крейсером, открыл огонь. Широкие лучи из турелей рассекли тьму космоса и отправили в забвение половину всей стаи. Остальные истребители разлетелись кто куда.

Кьерас попытался выровнять курс «Буцефала», направляясь в ангарный отсек движущегося корвета Инквизиции, но это давалось ему с трудом.

— У нас проблема, — сообщил он. Спокойствие покинуло его голос. — Теряю управление.

— Пожар! — крикнул лейтенант Ван Саар. Высвободившись из тесного кресла, он поспешил за огнетушителем. Чевак, сидящий на троне, увидел, как герметичное пространство лихтера наполняется едким дымом. Огонь «Скорой смерти» поразил «Арвус» в жизненно важную точку, и «Буцефал» начал быстро сдавать.

Затем Чевак услышал слова, которых страшился с самого начала.

— Приготовиться к столкновению! — закричал Кьерас.

— Мы горим! — крикнул в ответ Ван Саар, потерявшийся из виду где-то среди дыма, пены и мечущихся рук. Ядовитые пары проникли в старые легкие высшего инквизитора, тот закашлялся, захрипел и начал терять сознание. В иллюминаторе внезапно сверкнули огни ангарного отсека. Лихтер врезался в палубу, а затем ударился о стену. Все произошло настолько быстро, что не было времени это осознать. Трон, ремни и застежки удержали на месте хрупкое тело высшего инквизитора, но сам транспорт швыряло, как игрушку. Чевак не понимал, куда тот летит — и пассажирский отсек, и иллюминатор заволокло дымом, в котором то и дело пробивалось пламя. Дряхлое тело высшего инквизитора не вынесло такого обращения, и бедренная кость треснула. Чевак взвыл от боли.

Когда машина, наконец, до тошноты резко остановилась, людей охватила паника и примитивная жажда жизни. Солдаты горели и орали. Кто-то кричал, что лейтенант тяжело ранен. Кто-то, что не работает гидравлика, которая опускала пассажирский отсек и открывала дверь. Чевак не был уверен, но подозревал, что «Буцефал» лежит под неправильным углом. Вероятно, при крушении он потерял одну из посадочных опор и сломал о палубу крыло. Поэтому, видимо, отсек и не мог опуститься. В воксе звучали только помехи, и среди смятения и паники Чевак мог лишь жалко цепляться за пристяжные ремни и глотать воздух.

Вдруг все вокруг затопило обжигающим светом. Ослепительную вспышку сопровождал невыносимый звук, издаваемый горящим металлом. Капли расплавленного корпуса попали на одежду и кожу Чевака, затем внезапно нахлынул поток свежего воздуха. Чьи-то руки схватили высшего инквизитора, ножи начали пилить пристяжные ремни. Чевака резко выдернули из превратившегося в душегубку пассажирского отсека, начали передавать из рук в руки и, наконец, бесцеремонно бросили на носилки, которые приволокли два крепких серва Ордо Еретикус. Сломанная кость бедра сместилась, и Чевак взревел от боли. Сервы застегнули толстые ремни, надежно приковав инквизитора к носилкам.

Чевак видел, как из дыры на месте иллюминатора валит черный дым. Запертые внутри охранники с корабля кричали и звали на помощь, корма и посадочные опоры были разбиты залпами лазеров и объяты яростным пламенем. Кабина пилота пострадала еще больше, врезавшись в стену ангара. Большую часть конического носа, пушек и левого борта «Буцефала» смяло и впечатало в стену. С ужасом и скорбью Чевак увидел голову и тело Кьераса, лежащего на разбитом и забрызганном кровью армапласе лобового окна.

— Запечатать челнок, — пронеслось над носилками.

— Что… — наконец выдавил Чевак сквозь кашель и спазмы, выворачивающие легкие. — Что вы делаете?!

Сервы Инквизиции, которые вырезали его из потерпевшего крушение челнока, вставили иллюминатор на место и начали приваривать его обратно плазменными горелками. Солдаты все еще находились внутри.

Чевак задергался влево-вправо, извиваясь в ремнях, и начал кричать на фигуры, окружившие разбитый лихтер, а затем на человека, который навис над ним. Это явно была женщина из Адепта Сороритас, хотя отсутствие силовой брони и вооружения говорило о том, что она принадлежит к какому-то малому ордену. На ней был ребристый, обтягивающий кожаный костюм и плащ из меха карнодона, и единственными деталями доспехов на ней были не слишком функциональные пластины керамита на плечах и груди. Золотая вышивка в виде языков пламени украшала перчатки, сапоги и декоративную набедренную повязку. Она смотрела на Чевака сверху вниз через сложное проволочное устройство, напоминающее очки со множеством различных линз, видимо, для изучения объектов вблизи. Длинные седые волосы были собраны в узлы по обеим сторонам совсем не старого лица, явно прошедшего процедуру омоложения, которой, впрочем, не удалось исправить губу, обвисшую с одной стороны. Искривленный накрашенный рот придавал ей коварный вид.

Когда сервы Ордо Еретикус закончили работу, вопли, доносящиеся изнутри челнока, достигли крещендо. Чевак боролся с путами, слыша, как крики и мольбы постепенно затихают. Когда все, наконец, смолкло, сестра кивнула слугам, чтобы они принесли огнетушители и загасили огонь снаружи.

— Почему? — прохрипел Чевак. Сестра не ответила. Она поднесла ко рту вокс-устройство и сказала.

— Говорит Войтдекер. Капитан, доложите «Неукротимому», что высший инквизитор у нас. Пожелайте им удачи и помощи Бога-Императора. Как только отойдете подальше от луны Баст и сражения, можно совершать варп-прыжок. Конец связи.

— Войтдекер… — повторил Чевак. Он был уверен, что слышал это имя раньше.

— Сестра Архангела Войтдекер, орден Неугасимой Свечи. Весьма рада, наконец, встретить вас, высший инквизитор Чевак, — педантично отчеканила она. Чевак знал об ордене Неугасимой Свечи. Тот специализировался на возвращении древних имперских реликвий и артефактов для Экклезиархии.

— Я хочу видеть главного представителя Ордо на корабле, прямо сейчас! — вскипел Чевак.

— В данный момент инквизитор Малчанков не склонен к общению, но он уже выделил время, чтобы вы могли поговорить чуть позже.

Малчанков. Чевак почувствовал, как все внутри оборвалось.

Сестра приказала серву снова поднять носилки.

— Доставьте высшего инквизитора в его покои. И убедитесь, что ему будет удобно.

Слуги протащили его через половину корабля, по лабиринту вселяющих ужас темных палуб и длинных коридоров, до лишенной освещения камеры в глубоких недрах Черного Корабля Инквизиции. Они бросили носилки на неровный грязный пол и оставили Чевака связанным, воющим от боли в сломанном бедре. Дверь закрыли и заперли, и космический холод начал просачиваться сквозь мерзлый пол в тело побежденного высшего инквизитора.

Остается один