Больничный отсек, вольный торговый корабль «Малескайт», Око Ужаса

Входит КЛЮТ

После криков на мостике лазарет казался пристанищем мира и спокойствия. Клюта опять попросили рассудить поссорившихся капитана Торрес и Эпифани. Варповидица умела определять течения, завихрения и опасности в Оке так, как не мог ни один навигатор. Клют доверял ей и позволял вести «Малескайт» в том направлении, которое указывал. Корабль летел в самые опасные места, оставаясь при этом невредимым, и Клют понимал, что девушка по-настоящему заслуживает признания. Однако порой Эпифани вела себя ребячески и эксцентрично, и ей очень нравилось досаждать Рейнетт Торрес. Капитану было за что бояться — за корабль, команду и собственное будущее, и она с трудом решалась доверить все это инфантильной, связанной с варпом наркоманке. Когда Эпифани направила корабль через течение Гейгеля вместо того, чтобы воспользоваться менее опасными, но более извилистыми каскадами Сан-Корвус, Торрес пришла в ярость. В результате капитан кричала на Эпифани на мостике, распекая ее за опасные выходки, а варповидица молча провоцировала ее, ухмыляясь и показывая стеклянно-зеленоватые от «призрака» зубы. Снова Клют оказался в незавидном положении третейского судьи и опекуна одновременно. Это накладывалось на чувство вины, которое и так терзало Клюта из-за того, что он приказал кораблю возвращаться к Немезиде Тессера. Чего он страшился, так это того, что Чевак узнает, куда направляется «Малескайт». Вот тогда точно полетят искры.

Но пока что в больничном отсеке вспыхивали только искры, высекаемые кремнем для разжигания трубки. Клют покуривал лишь изредка, в минуты отдыха или размышлений. Табак был его собственный, в основном смесь медицинского и медового сортов, которая иногда помогала унять пульсирующую головную боль, что временами настигала инквизитора. Затянувшись трубкой и уютно устроившись в мягком кресле, Клют положил ноги в ботинках на край койки, на которой лежал Чевак. Высший инквизитор не приходил в себя с тех пор, как они вернулись на «Малескайт». Клют прикрыл глаза и остался наедине с головной болью, но покой продлился недолго. Проснулся Чевак. Резко втянув воздух, высший инквизитор сел в постели. Глаза насторожены, уголки рта опущены.

— Где она? — были его первые слова.

— Добро пожаловать обратно, — пробормотал Клют, поморгал, сбросив дремоту, и пожевал мундштук.

— Я серьезно, — холодно настаивал Чевак.

— Вы всегда были беспокойным пациентом, — заметил Клют, после чего бросил высшему инквизитору арлекинский плащ. Чевак сунул руку во внутренний карман, напрягся, а потом расслабился. «Атлас Преисподней» был в целости и сохранности.

— Я присмотрел за ним, — сказал Клют. — Эта проклятая книга спасла вам жизнь.

— И не в первый раз, — добавил Чевак.

Высший инквизитор покрутился по сторонам, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Я скрепил сломанные ребра и сделал укол морфия прямо в костный мозг. Вы их неделю не почувствуете.

Каким-то образом Чеваку удалось выговорить непривычное слово.

— Спасибо.

— Что мне надо было сделать, так это сломать еще пару костей, чтоб вы лежали спокойно, — заметил Клют. — На Арах-Сине мы чуть не погибли.

— Если бы это существо хотело убить, нас спасло бы лишь чудо, — возразил Чевак, вспоминая схватку с рубрикатором.

— Нас и спасло чудо, — напомнил Клют. — И вас подстрелили. Похоже, что он действительно пытался с вами покончить.

— Тысяча Сынов — прекрасные стрелки. Ему просто не повезло. Ксархос хочет заполучить меня живьем, как трофей, который он доставит своему нечестивому хозяину.

— Ариману, — кивнул Клют. Чевак поднял брови и выскользнул из-под покрывала.

— Если уж мы об Арах-Сине… — начал высший инквизитор, потирая грудь и осторожно дотрагиваясь до ребер. Он накинул плащ арлекина на голое тело, поверх широких больничных брюк на подтяжках. — Как вы добрались до корабля?

— Ваша подружка-следопыт, — ответил Клют. Уна Бельфеба и оставшиеся странники провели Клюта и его потрепанную свиту через множество туннелей и перекрестков Паутины обратно к Затерянному Своду. Запутанный кошмар из неразличимых поворотов и переплетенных измерений оказался прямой дорогой для странников. Торкуил нес лишившегося сознания инквизитора на плече, а двое спутников Бельфебы тащили драгоценный ящик-саркофаг, покупку Чевака.

— Она отправилась обратно на Иянден, но просила кое-что вам передать, — сказал Клют.

— Что-то вроде «сдайся Арлекинаде для своего же блага»? — предположил Чевак.

— Да, вроде того.

— А саркофаг?

— На археопалубе.

Чевак тут же, не обувшись, побежал к двери больничного отсека. Клют только покачал головой, когда высший инквизитор исчез.

— Я, кстати, в порядке, — сказал он сам себе и глубоко затянулся трубкой. — Немного порезов да синяков. Хвала Императору, ничего серьезного, но все равно спасибо, что спросили.

— Собери своих людей, — крикнул Чевак из коридора. Голос становился все тише с каждым шагом. — И еще мне нужна новая одежда.

Еще пару раз пыхнув трубкой, Клют потер виски. Грохот в голове все усиливался. Он включил настенное вокс-устройство.

— Клют мостику. Капитан Торрес, будьте так добры подойти ко мне на археопалубу через пять минут. Пожалуйста, пусть Эпифани приведет из часовни Гессиана. Полагаю, брат Торкуил уже там. Конец связи.

К тому времени, как Клют добрался до археопалубы, Чевак уже открыл древний ящик-саркофаг и рылся в его содержимом. Инквизитору не понравилось, что его люди тоже собрались возле хранилища и держали вакуумно запечатанные тексты и небольшие артефакты, которые передавал им Чевак. Торкуил раскладывал их на передвижном столе, чтобы легче было развозить по хранилищам, и сверял с перечнем вещей, находившихся в саркофаге, в то время как «Отец» парил рядом и каталогизировал находки. Торрес оценивала стоимость текстов и реликвий у другой стороны стола, а Эпифани и Гессиан стояли на коленях у ящика, прямо перед Чеваком, и, как скучающие школьники в библиотеке, листали проклятые и бесценные тома, прежде чем передать их Реликтору. Эпифани опять переоделась, и Клют задумался, куда им предстоит отправиться, ведь на сей раз прорицательница выбрала ребристый резиновый комбинезон цвета меди и патины. В нем девушка выглядела, как какой-то чернорабочий с мира-кузни, но Клют не сомневался, что где-то это наверняка был последний писк моды. Наряд довершали блестящие сапоги до бедер и пончо из многослойного пласа.

— Так это принадлежало кардиналу Вичарису? — спросил Клют.

— Да, часть его немалой библиотеки, — ответил Чевак, продолжая копаться во внутренностях саркофага.

— Еретические тома и кодексы Хаоса, погребенные в недрах демонического мира, — настороженно произнес Клют. — Может, не стоит осматривать их вот так, без… мер предосторожности?

Чевак едва обратил внимание на эти слова.

— И голым? — раздраженно добавил Клют и швырнул Чеваку собранную для него одежду. Тот поймал вещи, выпрямился и стал одеваться на виду у всех. Клют покачал головой.

— Защити нас Бог-Император.

Гвардейские подштанники и носки Клют взял из тюремного отсека, где жили савларцы. Фактически, он украл их у клептоманов, оценив немалую иронию ситуации. Флотские китель и брюки с подтяжками принадлежали энсину капитана Торрес, а кретацийские охотничьи сапоги и белую рубашку от костюма, покрытую пышными оборками из тонкого кружева, пожертвовал сам Клют. Сапоги ему так и не довелось поносить, а рубашку он просто ненавидел.

— Ты очень добр ко мне, — заметил Чевак и натянул кружевную ткань на атлетически рельефную грудь, которую покрывали накопленные за долгую жизнь отметины и шрамы.

— Мне сказали, что в улье Баптисте это очень модно, — заверил его Клют.

— Эпифани? — спросил Чевак, застегивая рубашку. Варповидица кивнула.

— Улей Баптисте? Модно? Да, было. До Ереси.

Чевак проворчал:

— Где те страницы, которые Бельфеба вырвала из текстов?

Клют вытащил бумаги из-под мантии. Потрепанные и рваные, они тем не менее были аккуратно перетянуты и связаны грязной бечевкой. Он кинул связки высшему инквизитору, который тут же начал лихорадочно перебирать страницы. В этот момент как никогда ясно было видно, что по его жилам струится мемовирус, поразивший мозг. Глаза сверкали, пожирая страницы, впитывая каждую еретическую подробность.

— «Отец», чего не хватает? — спросил Чевак, не отрывая взгляд от пергамента. Из-под парящего сервочерепа развернулся свиток. Торкуил подхватил бумажный хвост.

— «Анатомэ» Кроночета и «Корпус Вивэкзорсекцио», — прочитал боевой брат.

— Вот что Корбан Ксархос делал на Арах-Сине, — уверенно заключил Чевак. — Он использовал свое мастерство иллюзий, чтобы выдать себя за меня на Тиракеше и завладеть содержимым саркофага «Скептоборца».

— А подосланный убийца? — спросил Торкуил.

— Это был не убийца, — поправил Чевак технодесантника. — Его оставили в засаде, чтобы похитить меня. Ксархос просто ожидал, что я рано или поздно вернусь на Тиракеш. На рубрикатора наложили какое-то автономное заклятье, и, если бы понадобилось, он бы прождал тысячу лет, — высший инквизитор продолжал листать стопку выдернутых страниц.

— Что конкретно колдун хотел найти в этих текстах? — спросил Клют. — Он же оставил все остальные.

Чевак пнул поеденный ржавчиной саркофаг.

— Тут, несомненно, есть кое-какие интересные материалы, — отметил он. — Предводители ересей вроде Темного Кардинала и тех, кого он совратил, пищали бы от восторга над этими книжками. Но для поднаторевших в колдовстве злодеев, таких как Тысяча Сынов, лишь два-три тома представляют настоящую ценность и пользу. «Анатомэ» Кроночета мне известна, это дьявольское наставление, описывающее материальные и нематериальные подробности физиологии демонов. Эльдары хранят одну копию в Черной Библиотеке Хаоса. Книга широко известна, но невероятно редка, и очень немногие когда-либо видели ее содержимое.

— А другая? — настойчиво спросил Клют, пока Чевак извлекал страницы из коллекции. Ему ответил серьезный и мрачный голос технодесантника.

— «Корпус Вивэкзорсекцио» — технический трактат, собранный из различных малефических сочинений и описаний экспериментов секты Темных Механикус, именуемой Даэкропсикум.

— Ты знаешь об этой секте? — спросил Клют.

— Их постыдные деяния — тайна, которая все еще призраком витает в марсианских инфогробницах культа Механикус, — угрюмо продолжил Торкуил. — Даэкропсикум довели до совершенства искусство призыва демонов в телесной форме и использовали тайные и экспериментальные технологии Геллера, чтобы проводить на демонах вивисекцию. Они верили, что существа варпа — это не более чем сумма отдельных составляющих, и фактически, более всего Даэкропсикум интересовались именно их частями. Из замученных подопытных демонов они создавали непотребную помесь вырезанных адских органов и технологий Механикус и связывали экзорцированные сущности с артефактами и оружием.

— Значит, Ксархос хочет использовать этот трактат, чтобы призывать демонов… — сказал Клют.

— … и вскрывать «заживо», если так можно сказать, чтобы добыть части адских тел и таящуюся в них силу, — продолжил Чевак.

— Как и Даэкропсикум, он намеревается наделять этой силой в различные объекты и реликвии, — добавил Торкуил. — Представьте себе фабрику, создающую демоническое оружие и проклятые артефакты.

— Полагаю, этот трактат был бы весьма полезен для вас, брат Торкуил? — с опаской поинтересовался Клют.

— Это было бы могучее оружие.

— Оружие, создающее другое оружие, когда идет гонка демонических вооружений — это не совсем то, в чем нуждается галактика, — вмешался Чевак. Из глубин мощной груди космического десантника донеслось несогласное ворчание, и высший инквизитор добавил.

— Но, с другой стороны, было бы занятно расчленить Гессиана и подсоединить его к разным частям корабля.

— А ты попробуй, — игриво предложил демонхост. Чевак проигнорировал богомерзкое создание. Торкуил подошел к нему сзади, затмевая инквизитора своим ростом. Тот поднял над головой охапку страниц, и Реликтор взял ее.

— Чтобы добыть текст, нужно добраться до того, кто им завладел, — сказал высший инквизитор.

— Мы знаем, что Ксархос взял фолиант, но как понять, куда полетел «Рубрициан»? — спросил Клют.

— Мнемонический журнал «Геллебора» еще не до конца расшифрован, — сообщил Торкуил, пролистывая страницы. — Там добрая тысяча лет данных, но пока не найдено никаких других столкновений с фрегатом Тысячи Сынов.

— Нам не нужно знать, где Ксархос был, нужно узнать, куда он направился, — поправил их Чевак. — Эпифани?

Варповидица встала с коленей и поправила прозрачное пончо, привлекая внимание к своему резиновому костюму.

— Все, что я знаю — «мы» направляемся в какое-то влажное место, — призналась она.

— Что ж, это сужает круг поиска, — сказал Клют с чуть большим сарказмом, чем намеревался. Он дотронулся пальцами до глаз, пытаясь унять боль.

— Брат Торкуил, что написано на тех страницах, которые у нас есть? — спросил Чевак, не знавший кодилекта Темных Механикус.

— В этих отрывках описывается, как создать и направить поля Геллера, необходимые для вивисекции плененной демонической сущности, — сказал космический десантник с явным восхищением. — Воистину поразительные психохирургические инструменты и процедуры.

— Так, ладно, прежде чем мы ринемся в путь и присоединимся к Даэкропсикуму, — перебил Чевак, — можно ли быть уверенным в том, что Ксархос не сможет произвести описанные в книге ритуалы без этих страниц?

— Тысяча Сынов обладает огромной колдовской силой, — признал Торкуил. — Они несомненно могут вызывать демонов и связывать их с оружием и иными предметами, используя мириады различных церемоний и дорогостоящих ритуалов. И все же немногие из них могут сравниться по экономии и могуществу с процедурами, описанными в «Корпус Вивэкзорсекцио». Используя эти методы, а также невероятные объемы энергии и немыслимые усилия, необходимые для извлечения варп-сущности в реальный мир, можно создать тысячу проклятых предметов, каждый со своими возможностями и силами, а не просто одно оружие, одержимое одной сущностью. Впрочем, без информации о всех сложностях психохирургического препарирования «Корпус Вивэкзорсекцио» — это просто еще один демонологический трактат о призыве темных тварей Хаоса.

Это, похоже, удовлетворило Чевака.

— А Даэпроксикум все еще существует? — с опаской спросил Клют.

— Как и мой орден, они были истреблены Ордо Маллеус, — продолжил Торкуил. — Эта свинья Циарро с полуротой Серых Рыцарей предали мечу не только Даэкропсикум, но и всех мужчин, женщин и механических рабочих на поверхности фабричной луны Фельдспар. Затем ее зачистили с орбиты, чтобы никакие охотники за сокровищами не разграбили этот мир Адептус Механикус. Отношения между Механикус и Святым Ордо до сих пор натянутые. Но от адептов Даэкропсикума не осталось ничего, кроме их работ.

— Кажется, это остывший след, — заключил Клют. — По крайней мере мы оставили ни с чем Корбана Ксархоса и его сподвижников.

— Давай не торопиться, — сказал Чевак. — В кодилекте Темных Механикус я вижу истинные имена демонических сущностей.

— Это объекты неудавшихся варп-эфирных вивисекций, — объяснил Торкуил.

— А где тогда успешные? Ты говорил, они довели метод до совершенства.

— «Корпус Вивэкзорсекцио» в большей части описывает одну ритуальную процедуру с начала и до конца. Объектом в ней была сущность, чье истинное имя — Маммошад.

— Маммошад…

— Вы знаете о нем? — спросил Клют своего начальника. Чевак кивнул.

— Маммошад — демон с долгой и богатой историей, начавшейся задолго до того, как культ Темных Механикус добрался до него со своими скальпелями.

— Сильный?

— Да, — рассеянно кивнул Чевак. — Ну, был до того, как Даэкропсикум рассекли его на мелкие кусочки. Его имя встречается по всей Черной Библиотеке, в текстах и ксеносов, и имперцев. Очень древний и могущественный демон Тзинча. Полный его титул — Маммошад, Царь Царей, Поработитель Малодушных Миров и Хранитель Склепа Бездны.

— Не понимаю, — сказала Торрес, прервав течение мыслей высшего инквизитора. — Это проблема или решение?

— И то, и другое, — ответил Чевак. — Как и большинство решений, оно несет вместе с собой ряд проблем. Имя Маммошада повторяется по всей книге. Хоть у Корбана Ксархоса и нет страниц, описывающих еретические геллеровы технологии и процедуры, но он может захватить кого-то, кто видел эти ритуалы своими глазами.

— Но брат Торкуил сказал, что Даэкропсикум истребили, — возразила Торрес.

— Там был Маммошад, — заявил Клют.

— Кто может лучше описать процедуры и технологии, чем адская сущность, испытавшая их на себе? — пояснил Чевак. — Если Ксархос найдет Маммошада, то ему не понадобятся страницы. Если мы найдем Маммошада, то, возможно, нам удастся расставить ловушку на Ксархоса.

— Но где Маммошад? — спросил технодесантник.

— Ну, если верить Черной Библиотеке, то он, или по крайней мере его частица, — сказал Чевак, — находится на мире-улье Аблютрафур.

Взгляд капитана Торрес переметнулся на Клюта. Тот ведь просил ее совершить серию безопасных варп-прыжков и субсветовых переходов, чтобы выбраться через Кадианские Врата и покинуть Око.

— Но в журнале «Геллебора» сообщается, что «Рубрициан» уже двигается туда, — встревожилась она.

— Не беспокойтесь, — заверил Чевак с энтузиазмом. — Через Паутину мы доберемся до Аблютрафура куда раньше, чем Ксархос, даже учитывая фору.

Высший инквизитор пошел к Затерянному Своду, который стоял, еще не активированный, на другой половине археопалубы.

— Эпифани права. Климат на Аблютрафуре экваториальный, очень жарко и влажно. Так что оденьтесь как следует.

Уходят

swale gypsies — болотные цыгане

scavvies — добытчики (от scavenge)

shanty-speak — корабельное наречие