Археопалуба, вольный торговый корабль «Малескайт», Око Ужаса

Те же

Что-то пошло не так. Клют это чувствовал.

Это была не мысль, не подозрение, но настоящее физическое ощущение чего-то странного. Как если слишком быстро всплыть на поверхность или испытывать давление, которое негерметично запечатанный шлюз оказывает на внутреннее ухо. Звуки как будто замедлились и исказились, и на миг все превратилось в собственный негатив. Черное стало белым, контрастные лица обернулись жуткими масками. Клют подумал, не Гессиан ли это творит, но выражение лица демонхоста было такое же, как у самого инквизитора — смесь смятения и легкого дискомфорта.

Когда чувства Клюта вернулись в норму, он нутром ощутил нарастающее дурное предчувствие, и снова это было что-то скорее физическое, чем эмоциональное, глубокая, чужеродная дрожь, которая как будто нарастала и в нем, и во всем вокруг. Звуков не было, однако все пронизывал низкий резонанс.

Внезапно поднялась закованная в керамит рука. Торкуил закричал, несмотря на то, что вся палуба погрузилась в тишину.

— Свод!

Клют развернулся на месте.

Затерянный Свод Уриэн-Мирдисса… ожил.

— Инквизитор… — с растущей тревогой начала говорить Торрес.

— Они его активировали? Так быстро? — Клют осыпал Реликтора вопросами, но тот уже шагал мимо, к грохочущим варп-вратам.

— Невозможно! Они только начали, — резко ответил он, пресекая все сомнения, что археоксенологам уже удалось активировать древний артефакт. Это было бы все равно что с первой попытки наткнуться на золотую жилу.

Клют пошел на различные меры предосторожности: размещение в ангаре, присутствие савларцев, прикрепленный прометий — но все это строилось на предположении, что однажды Торкуил и механикус сделают невозможное возможным и смогут проникнуть во врата. Инквизитор никогда всерьез не думал о том, что их могут открыть и изнутри. Возможно, это и было весьма глупо с его стороны, но он так долго прислушивался к Реликтору, который оценивал их шансы на успех как ничтожные, что даже не считал, что это окажется реальностью.

Торрес начала отрывисто отдавать приказы энсину, потом бросила это дело и завопила хемопсам через весь ангар:

— К детонаторам!

— Отставить! — возразил Клют, изо всех сил стараясь удержать события под контролем. Он понимал опасения капитана, но не хотел, чтобы Свод разлетелся облаком варп-пыли. Только в случае крайней необходимости. Они слишком многим рисковали, чтобы добыть его.

— Занять оборону! — проревел Клют сборищу потрепанных бойцов. Преданный стюард-сержант Рурк упал на одно колено и осенил себя аквилой, прежде чем раздать несколько подзатыльников и растолкать одурманенных гвардейцев по позициям.

Выражение лица капитана немного смягчилось. Хемопсы, наставившие свой разнообразный арсенал из подобранных где попало лазкарабинов, автоганов и дробовиков на варп-врата, придали ей больше уверенности в безопасности корабля. И все же она не хотела рисковать и прогнала энсина с приказом охранять дверь ангара и изолировать археопалубу от остальной части судна.

Пока капитан и Торкуил вразнобой осыпали механикус и савларцев вопросами и приказами, Клют остался наедине с Эпифани и порождением пустоты Гессианом. Демонхост без всякого выражения посмотрел на него древними глазами на юном лице. Прорицательница просто пожала узкими плечиками.

— Разве ты не этого хотел?

— Что я хочу, Эпифани, — взъярился на нее Клют, — так это меньше загадок и больше предупреждений!

Он швырнул бокал на металлическую палубу и зашагал к Своду. Ни Эпифани, ни демон не последовали за ним. Возможно, Клют должен был воспринять это как знак, но он зашел уже слишком далеко, слишком многое принес в жертву и потратил слишком много лет своей жизни ради этого мгновения, и теперь не собирался отступать. Инквизитор пересек ангар и пошел навстречу своей судьбе.

Сунув руку под плащ, Клют неосознанно взялся за пистолет. Он считал, что инквизитора можно оценить по оружию, и то, чем он был вооружен, ясно показывало, как он изменился. До рискованного путешествия в Око и сделок с тьмой Клют был главианцем до мозга костей. Главия производила одни из самых качественных видов игольного оружия в известной части вселенной, и в годы дознавательской молодости он был гордым владельцем пары тамошних «Серебряных языков-770». Однако вскоре он обнаружил, что таким оружием в Оке мог пользоваться лишь глупец. Игломет — элегантное орудие убийства, но здесь, в окружении стольких врагов, обладающих невероятной изобретательностью и способностями, Клюту нужно было нечто, обладающее большей убойной силой и возможностью поражать искаженные, богомерзкие существа. Что может сделать даже самый современный токсин бездушным и зачастую бескровным существам, блуждающим по тонкой грани реальности и ирреальности?

Так что главианским пистолетам пришлось уйти со сцены. Хотя они скорее не ушли, а были проглочены подземным змеем-удильщиком, на которого инквизитор наткнулся в Шахтах Плоти Марриара. Замена была практически полной противоположностью иглометов и ранее принадлежала другу, которого Клют потерял на Фибос-4. Обарбус Кин был кадианским карателем, и его хладнокровные, жесткие советы оказались весьма ценны для Клюта. Однако инквизитор не мог признаться ему, какова его настоящая цель в Оке Ужаса. Он воспользовался услугами кадианца, прикрывшись ложными мотивами, и послал хорошего человека на смерть ради еретической лжи. Все, что осталось от бескомпромиссного Кина — бескомпромиссное оружие, приспособленный для ближнего боя дробовик с рычажной перезарядкой, который был разработан в касрах Кадии. Первоначально это было оружие с глушителем, предназначенное для боя на тесных улицах и переулках мира-гарнизона, но Кин обрезал ствол и сделал из него помпезного вида пистолет. Так теперь его и использовал Клют, в какой-то мере для того, чтобы почтить память солдата.

Инквизитор начал заряжать пистолет толстыми патронами. Как правило, Клют не расхаживал по кораблю с заряженным оружием. Это было невежливо. В этом смысле Клют был старомоден — как и во многих других — да и стрелок из него был так себе. Точность у него была средняя, и из всего оружия он интересовался только искусными антикварными произведениями главианцев. Однако инквизитор долго обучался искусству медицины, благодаря чему знал, как обезвреживать и убивать, так же, как умел лечить и реанимировать. Но посредственное умение стрелять не было самой значительной проблемой в Оке, где быстрые и несведущие умирали толпами, а те, кто обладал толикой знания, могли прожить долго, даже не будучи на короткой ноге с оружием.

Клют передернул плавно движущийся рычажный механизм и загнал на место последний патрон с пулей из солей святой Весты, начиненной трижды благословенной серебряной дробью. Не так эффективно, как болты, охотничьи или бронебойные патроны, которыми так же легко мог стрелять касрский дробовик. Однако заряд соли и серебряной дроби мог обжигать души инфернальных и эфирных существ. Для тех, кто не являлся бестелесным или демоническим созданием, он тоже был довольно неприятен, поэтому годился на любой случай и при любых условиях. Вскоре Клют начал набивать глубокие карманы своего плаща таким количеством благословенных снарядов, какое только мог туда вместить. Может, он был старомоден, но благоразумие и было старомодной ценностью.

Больше не покрытый грязью Затерянный Свод Уриэн-Мирдисса блестел, как полированная кость. Пыль и патина, некогда пятнавшие его изящные арки, теперь висели в воздухе возле реликвии, смешавшись с облаком варп-помех и возмущений. По всей структуре из психокости, от стрельчатого верха до подножия, прокатывались волны призрачного мерцания. Не нужно было быть чужаком, чтобы понять: что-то должно случиться.

Потоки энергии невиданных, никакими словами неописуемых цветов вырвались из шипов внутри арок. Варп-течения точно синхронизировались и потянулись в центр портала, воздух меж ними затрещал, рассекаемый ответвляющимися потоками. Когда молнии слились воедино, они как будто начали сплавлять реальность внутри себя по кускам, подобно дьявольской головоломке. Инквизитору удалось мельком разглядеть часть пространства по ту сторону портала.

Все в ангаре полнились желанием узреть, что изрыгнет из себя Свод, и одновременно мучительно-напряженной готовностью его уничтожить. Савларские хемопсы, осыпаемые набожными речами стюарда-сержанта, ощетинились стволами и поблескивали защитными очками. Торкуил стоял, подобно огромной статуе, вытянув перед собой гидравлические руки и сервоконечности для защиты, настоящие же руки сжимали тяжелый, покрытый рунической гравировкой силовой топор, готовый к битве. Торрес застыла за ним, как всегда, полагаясь на простой изогнутый клинок своей флотской сабли.

Когда варп-врата, наконец, закончили собирать головоломку из кусочков реальности по ту сторону портала, пред Клютом предстал неприветливый и чуждый сумрак зияющего туннеля меж измерениями. Легендарная Паутина…

Впрочем, инквизитор недолго любовался этим сказочным зрелищем. На «Малескайт» ворвался первый за тысячу лет путешественник, прошедший сквозь Затерянный Свод. Светящийся силуэт вырисовался в темноте чужацкого туннеля, и оттуда сквозь миазмы варп-помех выпрыгнула некая фигура. Она споткнулась, покачнулась, ступая быстро и неуверенно, и неловко повалилась на четвереньки перед гудящим порталом. Опустив голову, пришелец опирался носками и пальцами на твердое основание из психокости, будто корабельный кот, неуверенный в шаткой палубе.

То ли из-за шока, вызванного этим неуклюжим и одновременно грациозным появлением, то ли из-за того, что пальцы штрафников были так же горазды жать на спуск, как и воровать, но в этот миг несколько бойцов с Савлара выпустили короткий залп из автоганов и тяжелых стабберов. Пули оставили ряд выбоин на основании варп-врат, попали в пол рядом с фигурой и закончили путь, исчезнув в нереальности за вратами.

Пришелец оказался быстр. Он явно не мог обогнать пулю, но стоило выстрелам замолкнуть, как он в считанные мгновения превратился в размытое многоцветное пятно и исчез среди многочисленных рунических тотемов и украшений Свода.

Клют хотел было обругать нетерпеливых хемопсов, но Рурк, вожак савларской стаи, уже набросился на них, выражая свое неудовольствие поучительными катехизисами, кулаками и рыком. Поводя перед собой похожим на пещеру дулом пистолета, инквизитор неуверенно поднялся на платформу портала. Призрачная кость казалась такой же плотной, как и металлический пол, который он только что покинул, но Клюту она все же не нравилась, и его наполняло странное чувство беззащитности.

— Скажи, кто ты, пришелец, — окликнул он фигуру впереди. Ему не очень хотелось пробираться между обелисками и иглами, украшающими врата, и он бы предпочел, чтобы незваный гость сдался и вышел к нему. Резкий смех эхом отразился от творения чужаков.

— Нет, спасибо, — раздался ответ на низком готике. Голос был четкий и вежливый. — Я уже почувствовал ваше особое гостеприимство, и на сегодня с меня хватит.

— Уверяю, это ошибка, — так же благовоспитанно ответил Клют.

Повисла недолгая пауза. Несмотря на сдержанность, незнакомец явно спешил и был взволнован.

— Где я оказался? — спросил он как ни в чем не бывало. Клют обходил внешние тотемы и уже дважды думал, что вот-вот поймает гостя, но все время находил лишь пустоту.

— Это «Малескайт», — сообщил Клют. — Зарегистрированный вольный торговый корабль под моей юрисдикцией. Но он в Оке, друг мой, и здесь не существует юрисдикций. Только сила, и вы вскоре испытаете ее на себе, если не покажетесь.

Еще один угол, снова пустота. Клют теперь радовался, что подготовил серебряно-солевой заряд. Хотя пришелец и говорил на имперском наречии, но двигался он не как обычное существо, это точно.

— Когда?

Вопрос звучал глупо, но, как рассудил Клют, вполне подходил для того, кто только что вышел из варп-врат. Инквизитор ответил ему, но скорее для того, чтобы выиграть время и определить его местоположение.

Терпение Торрес подошло к концу.

— Раймус, просто пристрелите его.

Разумеется, она хотела обезопасить ворота, так как Свод был слишком опасен, пока оставался открытым, но ее люди не могли этого сделать, пока Клют играл в прятки с незнакомцем.

— Раймус… Клют?

Клют резко развернулся. Вопрос донесся из-за плеча. Инквизитора захлестнула паника, и он инстинктивно вскинул толстый ствол пистолета. Фигура все время была за ним. Он осознавал это, но глаза ему лгали. Одеяние этого существа рябило разными цветами и дезориентировало. Тембр его голоса одновременно и смущал, и казался знакомым.

— Милорд? — выдавил Клют.

Поверх ствола инквизитор взирал на лицо, которое он знал на протяжении долгого времени и еще дольше хотел увидеть снова.

Узкая ладонь пришельца легла на оружие и легким движением опустила его к палубе, и тогда инквизитор смог лучше рассмотреть его лицо. Невероятно, но он стал моложе, чем помнил Клют. Пронзительный взор стал остр как никогда, а презрительные морщины, некогда рассекавшие его увядшее лицо, исчезли, сгладились на упругой коже, уступив место для новых отметин надменности. Инквизитор никак не мог привыкнуть к этому молодому облику и странной логике того, что видел.

Клют, с другой стороны, выглядел, должно быть, прямой противоположностью: потрепанный, усталый, обветренный, с подернутыми серебром усами и шевелюрой. Его некогда блестящие доспехи из темной кожи и мантия теперь поблекли и покрылись отметинами от выстрелов.

Стоящий напротив человек же был облачен в плащ необыкновенного чужацкого покроя. Когда Клют посмотрел прямо на материал, тот оказался покрыт броским узором из пересекающихся ромбов, раскрашенных в мириады пламенеющих цветов. Ткань излучала какое-то технологическое поле, которое играло со зрением, оставляло сияющий бриллиантовый след, когда инквизитор двигался, и тускнело, сливаясь с окружением, в моменты неподвижности.

Двое мужчин уставились друг на друга. Клют столько лет ждал этого момента, что теперь, когда он настал, да еще так неожиданно, инквизитор хотел продлить его, насколько возможно.

— Раймус Клют, — повторил пришелец, будто и сам едва мог поверить в эту встречу.

— Чевак… — в изумлении пробормотал Клют. — Милорд… Я…

Черты лица Чевака никогда не смягчались — ни во время исследований, ни на отдыхе — но глаза высшего инквизитора наполнились нехарактерной для него радостью. Этого Клюту хватило, чтобы подумать — видимо, в длинных темных коридорах чужацкой Паутины не слишком много дружелюбных лиц, пусть даже таких изможденных, как его собственное.

И портал как раз собирался это доказать.

Клют начал было говорить, но лицо Чевака вдруг изменилось. Так бывало, когда его вдруг посреди разговора осеняло доселе неуловимое решение какой-то сложной задачи. Он поднял палец, едва только губы Клюта зашевелились в приветствии, которое он так долго повторял в уме и во снах.

— Раймус, помоги мне кое с чем. Помнишь то жуткое дело на мире Таннит?

Клют нахмурился, вспоминая, и тут его глаза расширились. Он понял, и дальше не нужно было ничего объяснять. Удивительно проворный для своего возраста Чевак просто схватил Клюта — похоже, он стал куда сильнее и тренированнее, чем когда был «моложе» — и швырнул его к выходу из Затерянного Свода. Стоя спинами к структуре, они не могли хорошо разглядеть полнящийся молниями портал, но им это и не нужно было. Только что на «Малескайт» прибыл второй гость за вечер.

Призрачная кость задрожала, Клюту даже почудился треск. Все вдруг заполонил кипучий поток беснующейся воды, как будто прорвало дамбу. В определенном смысле так оно и было. Некая громадная сущность истекала из Свода в реальность, в ангар.

Ртутная струя вырвалась из арки, залила древнее подножие и расползлась по археопалубе. Жидкий металл бурлил и пенился, обжигая пол ангара. Он разливался повсюду, противоестественным образом перетекая через препятствия и устремляясь ко всему, что обладало душой.

Ответ савларцев был очевиден и стремителен. Хемопсы глубоко вдохнули газы, источаемые нитрохимическими ингаляторами, и устроили небольшой ад, выбив залпом серебряные фонтаны из поднимающегося прилива. Пули и лазерные лучи пронзали похожую на поток гноя тварь и подняли настоящую огненную бурю, но обстрел почти никак не замедлил наступление монстра.

Первый ряд хемопсов погиб мгновенно. Это ничуть не удивило савларцев, у них в ходу была шутка, что те, кого Рурк выпускает из-за замка и отбирает для вылазок с инквизитором и его свитой, скорее всего, не вернутся. Задания Ордо были весьма опасны для обычных людей. Это сейчас и демонстрировали савларские хемопсы, бессильные перед чудовищной, сверхъестественной силой. Пока они перезаряжали краденое оружие, разумная ртуть могла без помех собраться в лужи вокруг ног, а затем пропитывала гвардейцев, как лакмусовые бумажки. Она вползала через уши, глаза, кричащие рты и убивала людей изнутри, взрываясь сквозь грудные клетки неровными пучками клинков и шипов, будто «железная дева» наоборот.

Торкуил тоже был неподалеку. Он снял свой шлем с одного из механических придатков и быстро надел его, оградив себя от атак одержимой ртути. Однако серебряный прилив, затопивший ангар, обтекал Реликтора по сторонам, как будто под воздействием магнитного поля. Так влияли на тварь священные масла, обереги и печати чистоты, покрывающие богато украшенные доспехи космического десантника.

Живой сверкающий поток пронесся по ангару, захватил Гессиана и увлек его в демонические пучины. Эпифани и обнажившая саблю Торрес продемонстрировали здравый смысл, забравшись повыше на мостки, закрепленные на стене. «Отец» взлетел следом на миниатюрном антигравитационном двигателе, и все трое двумя парами глаз уставились сверху на хаос и смятение, царившие на археопалубе.

Механикус-археоксенологи, которых не изрезало на части и не потопило создание варпа, спрятались за широкими плечами Саула Торкуила. Серворуки и инструменты на механодендритах космического десантника щелкали и жужжали на отростки демонического отродья, которые в свою очередь тянулись к нему. Для дополнительной защиты технодесантник то и дело предостерегающе взмахивал перед собой силовым топором.

Будто маляр, который сам себя загнал в последний неокрашенный угол комнаты, хемопсы, ощетинившись оружием, тесно сгрудились вокруг громогласно молящегося стюарда-сержанта и обстреливали небольшой полукруг вокруг себя. Трещали лазеры, грохотали выстрелы. Серебряная вода бурлила и брызгала, собираясь в сверхъестественное цунами и поглощая снаряды.

Клют и гость корабля все еще стояли на выбеленном подножии Затерянного Свода, держась подальше от извергающегося из портала потока ртути. Наконец последние капли сущности вытекли из варп-врат.

— Что это? — прокричал Клют поверх шума и грохота разрушения.

Взгляд помолодевшего Чевака блуждал по сторонам, губы двигались, сам он глубоко погрузился в раздумья.

— Ихневплазм, — пояснил он, — именуемый Молоком Малеволзии. Он прорвался в заброшенную часть Паутины. Проклятая тварь гналась за мной через три сектора, пытаясь ободрать мою душу.

— Как же нам его остановить? — взревел Клют, глядя в моложавое лицо своего начальника.

— Ну да, — сказал Чевак, приняв вопрос за пессимистическое признание бессилия, которое он обычно встречал у посетителей Ока Ужаса.

Клют охватил взглядом разоренный ангар. Монстр был повсюду, его волны лизали стены и всасывали души в крутящийся вихрь, уносящий их в центр археопалубы. Один зеркальный бурун метнулся к инквизитору, на ходу отращивая клыки и превращаясь в некое подобие хищного демона. Клют стоял и смотрел на собственное отражение в блестящих челюстях убийцы.

Как цветастая комета, между ними пронесся Чевак, сопровождаемый шлейфом блестящих металлом пузырьков и размытым следом плаща. Инквизитор резко остановился, призматическая дымка снова окутала его, и он взмахнул руками, привлекая к себе внимание чудовищного демонического отростка. Клют воспользовался шансом, чтобы вытащить дробовик-пистолет из-под мантии и выстрелить по аморфной твари серебром и священной солью. Снаряд зарылся в бурлящую варп-плоть и взорвался, пронзив ихневплазма благословенной шрапнелью. В теле твари осталась рваная дыра, которую Клют увеличил, снова дернув рычаг и вогнав в монстра изгоняющий бесов заряд.

Демон-отросток повернулся к Клюту и зашипел сквозь зеркальные зубы, когда тот снова открыл огонь. Последним выстрелом инквизитор разбил его внушительные челюсти на множество фрагментов. Только тогда он понял, что шипение издавало не само существо. Это действовали попавшие в него крупицы соли святой Весты, выжигавшие варп-плоть изнутри. Отросток задымился, задрожал и втянулся обратно в демоническое озеро.

Клют позволил напряженным рукам расслабиться и опуститься вместе с зажатым в них оружием. Он вздохнул. Во всем секторе не нашлось бы достаточно освященной соли, чтобы хватило на этого исполина.

Чевак расхаживал по костяной платформе, рассматривая хаос, что тварь учинила на археопалубе: сражающегося за собственную жизнь Адептус Астартес, съежившихся техноадептов, гвардейцев, палящих из всех стволов, хотя у них и заканчивались боеприпасы, и фигуры, прячущиеся на мостках.

— Как нам его уничтожить? — снова крикнул Клют своему другу и начальнику.

— Где ближайшее логическое устройство? — ответил вопросом Чевак.

— Зачем?

Чевак не привык обсуждать импровизированные планы.

— Кодификатор, банк рун, что угодно, у чего есть кабели и импульсный интерфейс.

Клют с готовностью кивнул на толстую переборку, которую Торрес приказала закрыть снаружи.

Высший инквизитор шагнул с платформы прямо к ней. Между Сводом и переборкой находился небольшой океан демонической жидкости, и Клюту вовсе не хотелось терять своего начальника из-за того, что тот решил устроить самоубийственную пробежку всего через пару секунд после того, как его нашли.

— Вы не можете это сделать, — с мрачной уверенностью сказал Клют.

— Никто не может это сделать.

Чевак знал, что его бывший дознаватель прав. Поле-домино, создаваемое плащом арлекина, придавало лишь иллюзию скорости, но не делало хозяина — особенно если тот был неуклюжим человеком — действительно быстрее. А Чеваку надо было двигаться очень быстро, чтобы достичь дальнего конца ангара.

— Нам надо его отвлечь, — сказал Чевак.

— Только как, черт бы его побрал? — откликнулся Клют и повторил про себя. — Черт бы его побрал.

Пророчество Эпифани возникло в его памяти, словно привидение.

Какая-то частица Клюта умерла в этот момент. Он знал, что надо сделать, что должен был сделать. Действуй он или бездействуй, в конце обоих путей их ждало проклятье, и Клют был вынужден выбрать то, что в конечном счете считал меньшим злом. Он бы проклял себя, если бы по-настоящему отпустил демонхоста, но мог смириться с тем, что придется слегка ослабить узы, сковывающие эту мерзость. Сквозь стиснутые зубы он начал по памяти произносить заклинания, которым его научил Фалангаст.

Центр демонического озера забурлил. Серебряные воды внезапно подернуло сиянием раскаленного металла. Булькающий рев восторга донесся из средоточия этого адского света, и на его пике освещающие ангар лампы взорвались, брызнув каскадами искр. На археопалубе стало темно, как в кузнице, озаряемой лишь жарким светом в средоточие ихневплазма и призрачным излучением Свода, и воздух зазвенел от резкого свиста, с которым жидкость превращалась в газ. Водянистая варп-плоть раскалилась добела и с шипением начала подниматься к потолку в виде облака ртутного пара. Среди испарений, в самом центре показался коленопреклоненный Гессиан, подобный отвратительной статуе, идолу еретика, преждевременно извлеченному из кузнечного пламени. Его идеальная кожа превратилась в ослепительно яркую оболочку, выжигающую воздух вокруг.

Ихневплазма, пытавшегося поглотить демонхоста целиком, обожгло огнем варпа изнутри. Обнаженный Гессиан остывал, хотя глаза его все еще излучали сияние и ужасающую красоту, и на нем теперь можно было разглядеть всю кропотливую работу, проделанную Фалангастом. Каждый сантиметр тела вассала был покрыт вычурными буквами высокого готика, так что существо представляло собой ходячую рукопись. Дьявольский прилив немедленно и сокрушительно ответил на угрозу, набросившись на демонхоста в облике колоссального серебряного цунами. Гессиан вновь обратился в пламенный вихрь и побежал прямо на Молоко Малеволзии. Он оттолкнулся от палубы и влетел в волну в потоке пламени, вырывающемся из его тела. Будто шаровая молния, порождение варпа пробило стену варп-плоти и вышло наружу по другую сторону. Существо в адских муках рухнуло обратно на пол.

Клют обернулся к Чеваку, но высшего инквизитора уже не было рядом.

Внимание гигантской сущности было занято яростной атакой Гессиана, и серебряный разлив ихневплазма уменьшился, собравшись в центре ангара. Освободившееся пространство теперь полнилось обломками и кусками металла: всюду валялись ящики для археотеха, куски погрузчиков и вырванная обшивка пола. Помолодевший и ловкий Чевак побежал вдоль стены, перепрыгивая через препятствия и подкатываясь под них, и позади него тянулся призрачный шлейф из многоцветных осколков.

Кошмарная сущность была вполне способна справиться с многочисленными врагами или жертвами, несмотря на то, что ее отвлекал демонхост. Это было очевидно: уворачиваясь от топора Торкуила, она до сих пор выхватывала археоксенологов и осыпала савларских гвардейцев каплями разумного зла. Ртутные шарики метили в глаза и уши, где могли принести больше всего вреда и мучительной боли. Серебряные потоки вырвались из подобного облаку тела чудовища, и оно попыталось сбить Чевака наземь струями живой жидкости. Инквизитор изменил направление, несколько шагов проделал прямо по стене и прыгнул к перевернутому силовому подъемнику «Часовой». Жидкость не отставала, захлестнула машину и метнулась следом за Чеваком, когда тот подскочил к разрушенному лестничному колодцу, и, будто гимнаст, раскачался, держась за гладкий металл оторванного поручня. Чевак снова прыгнул, неловко приземлился на крышу грузового скифа, перекатился, увернувшись от очередной стягивающейся, словно аркан, струи жидкого металла, и проскользнул по крыше в потоке мерцания, испускаемом его плащом. Спрыгнув с края и на какое-то время оказавшись в безопасности позади скифа, Чевак согнулся, с трудом переводя дыхание.

Тут инквизитор обнаружил, что его укрытие исчезло: тень грузовой машины резко уменьшилась и исчезла. Он ожидал увидеть, что щупальца ихневплазма схватили скиф и отшвырнули его, однако, обернувшись, он понял, что причиной тому был демонхост Клюта. Скиф полыхал тем же сверхъестественным пламенем, которое окружало существо. Глаза Гессиана горели от психического напряжения, когда он двигал тяжелую махину телекинетической энергией варпа. Повернувшись рогатым лбом к твари, демонхост раскрутил и обрушил на ихневплазма огромную массу грузового скифа. Незримая сила варп-твари безжалостно оторвала от стен горящие мостки и платформы, они пролетели над головой Чевака, врезались в пенную сущность и рассекли надвое ее бурлящие серебряные струи.

Чевак сделал свой ход. Он рванулся, чтобы преодолеть последний отрезок пути, уворачиваясь и отскакивая от кабелей и балок, вырванных из потолка битвой сверхъестественных сил. Инквизитор налетел плечом на переборку и остановился прямо под мостиком, на котором стояла статная, аристократического вида женщина во флотской форме с капитанскими эполетами, сопровождаемая сервочерепом и девушкой, которую он первоначально принял за одетую на необычный манер астропатку. Они следовали за ним через всю археопалубу и теперь смотрели на него через решетчатый пол.

Их внимание вновь привлекла титаническая битва, и Чевак обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как демонхост пронзает водянистое тело ихневплазма куском искореженного мостика. Однако сияющее порождение зла не успело перехватить очередную струю разумного серебра, которая сбила его с ног. Когда демон попытался встать, на него одна за другой обрушились гигантские волны плазмы, вбивая существо в палубу.

Время уходило. Ударив кулаком по воздуху, Чевак разблокировал установленное на запястье «жало». Оно походило на более крупные «поцелуи арлекина», которые использовали стражи Черной Библиотеки, чтобы вонзать мономолекулярные нити в свои жертвы и кромсать тела изнутри. У Чевака имелась небольшая трубка с заостренным наконечником, которая была довольно эффективным оружием, хотя инквизитор никогда не использовал ее подобным образом. Со всей силой он вогнал острие чужацкого устройства в металлическую стену, пробил ее насквозь и попал в кодификатор, стоящий у переборки. Как и «поцелуй», «жало» выбросило наружу моток мономолекулярной проволоки с крючками. Чевак дернул рукой назад, и нить втянулась, волоча за собой пук ветхих энергетических кабелей, вокс-проводов и гидравлических трубок. Перебирая руками, он вытянул наружу весь моток вместе с портами, клапанами и освященной смазкой.

— Что вы делаете? — резко окликнула его капитан Торрес.

— Спасаю ваш корабль, — насмешливо пробормотал Чевак про себя. В этот момент он забыл, что именно из-за него ихневплазм попал на корабль. Его пальцы скользили по пучку, перебирая провода и трубки в поисках одного определенного кабеля. Инквизитор рискнул оглянуться. Молоко Малеволзии собралось в округлую массу и пыталось взять верх над врагом. Сущность взвихрилась серебряным циклоном и закружилась по палубе, будто водоворот разрушения. Демонхост стоял на коленях, пытаясь вспыхнуть заново, и когда его совершенную фигуру вновь окутало яркое пламя, он сделал несколько решительных шагов и снова ринулся во тьму ангара. В тот же миг ураган понесся навстречу, поглотил демонхоста и закрутил его внутри себя. Огненный силуэт быстро размылся в пылающее кольцо, безвольно мечущееся в варп-плоти омута, и, наконец, ихневплазм рухнул, смешав друг с другом свои серебряные волны. Энергия урагана ушла на раскручивание демонхоста, и со всей накопленной центробежной силой тварь швырнула его в стену.

Молотя руками, угасший демонхост кувырком полетел через ангар, будто нож, запущенный рукой великана. Он врезался в переборку с такой силой, что тяжелая вентиляционная дверь выгнулась и искривилась под весом обмякшего тела. С неприятным шлепком демонхост упал на палубу, повалился неопрятной кучей и затих.

Ихневплазм, не теряя времени, вернулся к избранной цели — Чеваку, и, как река, изменившая русло, стек с дальней стены ангара и двинулся по археопалубе к переборке. Отчаяние нарастало, пальцы соскальзывали, Чевак с ужасом смотрел то на приближающуюся тварь, то на маслянистый пучок проводов. Наконец он нашел в переплетении то, что искал — кабель для передачи мысленных импульсов, оканчивающийся портом. Инквизитор одним пальцем стер грязь с торчащих жил и вкрутил конец кабеля в гнездо, расположенное у него на затылке.

Ихневплазм продолжал набирать скорость. «Малескайт» ощутимо содрогнулся.

— Что? — вскрикнула капитан на мостках над головой инквизитора и приложила палец к вокс-бусине. — Поле Геллера слабеет! — она повернулась к Чеваку. — Что вы делаете?

Серебряная река неслась по палубе. Клют несколько раз разрядил в бестию дробовик, отчаянными рывками передергивая затвор. Торкуил ударил по несущемуся мимо потоку гудящим топором, а выжившие савларцы, не то ощутившие второе дыхание, не то охваченные безумием, снова обстреляли врага из своего разнообразного оружия.

— Сорок процентов… тридцать процентов, и все падает, — повторила капитан услышанное из бусины. — Сумасшедший! Это Око, мы же все погибнем! — завопила она на Чевака, но инквизитор был слишком занят тем, что настраивал соединение с кораблем и готовился к сокрушительному столкновению с неотвратимым приливом ихневплазма.

«Малескайт» огласила какофония трезвонящих колоколов, сирен и пронзительных гудков, предвещающая неизбежную гибель судна. Аметистовый космос вокруг ангара стал болезненно-белесым. Темные, размытые силуэты демонических хищников варпа прижались неописуемыми, жаждущими душ мордами к истончающемуся пузырю реальности вокруг торгового корабля. Они рычали и скалились друг на друга и на само судно, и их совокупная масса начала продавливать и просачиваться сквозь слабеющее поле Геллера. Будто испуганные дети, матросы и пассажиры «Малескайта» зажмурились, чтобы защитить от скверны свои разумы, и стали искать спасения в заученных молитвах и катехизисах.

Серебряная сущность продолжала течь, стремительно собираясь в волну, которой она собиралась раздавить Чевака, чтобы окутать его своими отвратительными потоками и попировать его душой. Молоко Малеволзии уже приблизилось настолько, что Чевак мог увидеть собственное отражение в серебряных водах, когда демоническая тварь вдруг содрогнулась. Инквизитор с иронией подумал, что она напоминает пловца, которого схватил монстр, поднявшийся из глубин. Все проклятое существо до последней капли застыло на месте, неподвластное ни гравитации, ни самой реальности. Мгновение, и серебряный поток устремился к потолку, словно текущий вверх водопад, расплескался и разлился по нему, как делал это на палубе. Затем он опять обрушился ртутным ливнем, по-видимому, содрогаясь в какой-то внутренней муке и страхе. Когда монстр снова упал на палубу и замер, он, похоже, лишился того искаженного разума, которым, судя по всему, обладал ранее. Он стал просто мелким озером неподвижного серебра. Все в ангаре шагнули вперед и вгляделись в блеск его зеркальных вод.

— Отойдите! — властно окрикнул Чевак, нарушив повисшую тишину.

Сначала это были просто завихрения и воронки, потом рябь и наконец формы, проявившиеся в гладкой серебристой плоти. Нематериальные чудовища из-за пределов корабля пробивались через ослабевшее поле Геллера, цепляясь за варп-присутствие ихневплазма, используя его как якорь, чтобы перебросить свои злобные эфирные сущности через границу реальности. Легион демонических отродий скопился под зеркальной поверхностью озера — от крошечных ползучих тварей до исполинских чудищ с рогами, одновременно и насмешки над созданиями природы, и бесформенные воплощения невидимого и непознаваемого. Чевак настроил передачу мысленных импульсов. Инквизитор боялся, что утратит связь с кораблем. Он поменял одну адскую сущность на тысячу, и они сделали свое дело, как метафорически, так и материально вонзив когти в варп-плоть ихневплазма. Чевак решил, что настало время отправить их всех в тот ад, из которого они появились.

— Восстановить поле Геллера, отвести всю энергию от варп-двигателей, — пробормотал Чевак, одновременно передавая то же самое машинному духу «Малескайта» через мысленный интерфейс.

Поле Геллера набрало полную силу. Это разорвало связь, созданную демонами между нереальностью Ока и внутренним пространством корабля, и точка опоры, захваченная тварями, утратила стабильность. Демонические пришельцы начали рассеиваться, подобно жидкости в невесомости, которую по каплям уносит сквозь трещину в обшивке звездолета. Каждой лапой, клешней, щупальцем и пастью они тянулись к душам на археопалубе. Само их существование вытекало из них подобно крови, их серебристые манифестации утягивало обратно в космос Ужаса, который их породил. Одного за другим демонов вытесняло прочь, за тюремные стены реальности, заново возведенные могучим генератором «Малескайта». Когда призрачные миазмы адских сущностей окончательно иссякли, а безумные, нечеловеческие вопли затихли, Чевак отсоединился от мыслеимпульсного устройства и швырнул кабель на палубу.

От настенных платформ до Свода люди стояли с раскрытыми ртами, с оружием, дрожащим в адреналиновой хватке. Клют зашагал по разоренной археопалубе к своему начальнику, по пути прикоснувшись к бронированному локтю Торкуила. Это было почти забавно: обычный человек-инквизитор проверяет, в порядке ли сверхчеловек из Адептус Астартес, не пострадал ли он от демонического вторжения. Сам Торкуил просто стоял неподалеку от Чевака, не снимая шлем и все еще сжимая в латных перчатках гудящий силовой топор. Он еще не решил, по какую сторону безумия находится этот пришелец.

При помощи «Отца» Эпифани добралась до изломанного тела Гессиана. Никому больше не пришло бы в голову поинтересоваться, жив демонхост или мертв, но, как подозревал Клют, Эпифани питала слабость к чудовищу, так как провела рядом с ним много лет, пока они с Фалангастом скитались по всему сегментуму.

— Он жив, — нежным, против своего обыкновения, голосом сказала она, склонившись, чтобы прислушаться к его дыханию. Клют не удивился: достаточно было чуть ослабить преграды и духовные узы, высвободив малую толику истинной силы Гессиана Мерзостного, чтобы бестия обрела определенную неуязвимость. Эта защита спасла демону жизнь, как и он сам помог спасти людей в ангаре. Клют не намеревался часто повторять этот эксперимент, и сейчас он без всякого стыда радовался, что демонхоста отделали до потери сознания. Это должно облегчить процесс нанесения новых защит и ограничивающих писаний на существо.

— Оно живое, Эпифани. Это «оно», — напомнил ей Клют почти отеческим тоном.

Инквизитор двинулся к своему вновь обретенному начальнику, его грудь переполняла смесь гордости и облегчения. Он достиг невозможного. Благодаря Богу-Императору он нашел своего давно пропавшего господина, и все закончилось. Но прежде чем Клют успел подойти к Чеваку, до того добралась Торрес. Капитан начала с вопроса:

— Вы в своем уме?

Чевак как будто впервые заметил ее — полная фигура, униформа Имперского флота, роскошные волосы и куда как менее привлекательные нахмуренный лоб и полные гнева глаза.

— Может, и не в своем, но откуда мне тогда знать? Скажите лучше сами. Как я выгляжу?

Капитана застал врасплох его игривый ответ, но она быстро нашлась.

— Вы нас чуть не убили. Дважды.

— Всегда считал, что ключевое слово в этой фразе — «чуть».

— Неудивительно, что у вас вошло в привычку подобное безрассудство. Сэр, ваше легкомыслие вызывает у меня отвращение. Сегодня погибли люди. Они защищали этот корабль. Мой корабль, мои люди.

Тон Чевака похолодел.

— Ни один человек не входит в Око Ужаса, питая иллюзию, что он найдет там что-то помимо ужасной смерти. Я не слишком сочувствую таким людям, как и тем, кто глотает мечи или лезет на горы ради развлечения. Они сами напрашиваются.

— Надеюсь, вы и себя вносите в ту же категорию, — бросила в ответ Торрес.

Чевак повернулся, поправил воротник своего невероятного плаща и положил руку на цветастый отворот.

— Разумеется, мадам.

Уходят

«Примечания» Mercantile Sovereignty — Независимое торговое владение

бедла (bedlah) — женский костюм для танца живота

Artisans Empyr — Мастера Эмпирей

determiners (в Таро) — определители