Николай пришел, гордо неся на веревочке двух окуней. Не таких больших, как Нинин, но все-таки двух порядочных окуней. На мой вопрос, где он купил эту рыбу, Николай не ответил. Он сделал вид, что не слышит, и предложил немедленно варить уху. Он настоял на том, что варить будет сам, потому что мы можем все испортить. Мы охотно согласились, но тут же выяснилось, что Николая не поняли. Он будет только варить уху, но потрошить рыбу, разжигать костер и заниматься прочей черной работой должны мы. Сам Николай берет на себя главную часть работы, требующую руки мастера. Жены запротестовали, но Николай – я это видел впервые в жизни – был неколебим. Он твердо стоял на том, что варить уху – дело мужское, рыбацкое, и он не позволит всяким неучам вмешиваться. За «неучей» он по предложению Тани принес извинения, но не отступил ни на шаг. Он едко высмеял Нину, когда та захотела содрать с рыбы чешую: оказывается, в чешуе самый вкус! Он наорал на Таню, когда она пыталась рыбу разрезать: оказывается, ее нужно варить целиком. Тихий и флегматичный Николай был неузнаваем. Он поднял дикий крик из-за лаврового листа, который мы долго не могли найти, и буквально лез на сосну, когда выяснилось, что мы забыли перец. Он вопил, что теперь все пропало и что уха без перца – это все равно что скверный анекдот: одно раздражение. Я всегда думал, что в Николае скрывается скандалист и буян, но только сейчас в этом убедился. Даже Таня смотрела на него широко открытыми глазами и быстро делала все, что он приказывал: она впервые поняла, какие вулканические силы находились у нее под контролем.

Когда все подготовительные работы были закончены, Николай разогнал нас в разные стороны и начал священнодействовать над котелком. Он что-то шептал, склонившись над костром, – наверное, заклинания, – нежно помешивал варево ложкой и брал пробы, закатив кверху глаза и урча. Все притихли, наблюдая за этим обрядом, все, кроме Васи, который так проголодался, что открыто обзывал Николая шарлатаном и требовал быстрее кончать этот обман. Нина заткнула ему рот куском хлеба, и Вася затих.

И вот на стол (две доски, которые Тане притащили ее мальчишки) был поставлен дымящийся котелок. Но не успели мы запустить в него ложки, как Николай завопил, что уху нужно еще процедить. И мы, теряя остатки терпения, искали марлю, процеживали, шпарились и ругались. Наконец все было готово, мы снова уселись и… выяснили, что у нас кончился хлеб.

Николай чуть не плакал горючими слезами и умолял нас подождать совсем немного, пока он съездит в Лесную Глушь за хлебом, потому что уха без хлеба – это не уха, но на этот раз мы были беспощадны. Уху ели без хлеба.

Я до сих пор не лакомился ухой, если не считать супчика, который нам подавали в заводской столовой под этим названием. И я должен вам сказать, друзья, положа руку на сердце: уха – это да! Самое настоящее да! Если бы я был поэтом, то вместо опостылевших кленов, кудрявых берез и теплых дождичков в четверг я бы воспел настоящую, пахнущую дымком рыбацкую уху. Я придумал бы для нее великолепные рифмы, окружил бы ее прекрасными эпитетами и величавыми метафорами, я написал бы о ней сонеты и сладкозвучные гекзаметры:

Почти каждый день, вплоть до нашего отъезда домой, я ел уху. Я не гурман, как Николай, и не прожорливый воробей вроде Васи, я человек, как вы заметили, в основном положительный. Но знаю совершенно определенно: нет ничего вкуснее ухи, сваренной из пойманной тобою рыбы. Последнее обстоятельство имеет решающее значение. Если даже уха из твоей рыбы имеет некоторые несущественные недостатки – скажем, она невкусная, – все равно ты простишь ей эту маленькую слабость, как прощают любимому псу разорванную туфлю. Не хватает приправ? Чепуха! Разве это не лучшая приправа – дымок костра, шум сосен у тебя над головой, ласковый ветерок, шевелящий кроны деревьев, и тихое журчание ручейка в пяти шагах от твоего стола?

Я понял, что уха – это не только еда. Уха – это поэма о природе, которая, если хорошенько ее попросить, охотно раскроет вам тайну изготовления этого волшебного яства. И если представить себе природу как величественную симфонию, то уха – одна из красивейших ее мелодий, которую хочется слушать почаще.

Вот что такое уха, друзья. И если вы попробуете меня переубедить и сказать, что в лесу и сухарь покажется пирожным, если вы начнете искать у меня противоречия и ссылаться на предыдущие высказывания о рыбаках – могу заверить: не пытайтесь, у вас ничего не выйдет.