Однажды, находясь в пирамиде Каджура, друзья разговорились об опасности создавать иллюзии.

– Понимаете, – сказал Каджур, – больной ум человека в процессе жизни, подогреваемый общественными предрассудками, создает множество иллюзий, и человек затем вынужден в них жить даже после смерти. По сути человек, пока не развил сознание, живёт в воображаемом мире и удовлетворяется или страдает от воображения. Он не видит мир реально, он постоянно накладывает на него подсунутые ему обществом ярлыки и шаблоны восприятия. Все эти лозунги, мода и оценки ученых и политиков, национализм – всё это искажение реального восприятия.

– Очень интересно, – сказала Рейя. – А как это, что человек и здесь живет в созданной им иллюзии? – спросила она.

– Давайте посмотрим. Есть несколько несчастных, которые создали заранее тот мир, в котором они сейчас живут после смерти, – сказал Каджур.

С этим друзья полетели и оказались в аду, где жутко мучился монах от нападавших на него фантомов чертей. Каджур окружил его защитной сферой, и «черти» тщетно бились об неё, не способные добраться до монаха.

– Пойми, – сказал ему жрец, – ты свободен. Нет необходимости мучиться в аду, который ты сам себе придумал при жизни. Эти черти – плод твоего воспаленного ума.

– Нет! – закричал монах. – Я грешен! Я грешен! Поделом мне! За дела мои мне расплата! Отойди от меня, Сатана! – сказал он Каджуру, думая, что тот прельщает его и хочет, чтобы он продал душу Дьяволу.

– Ты – не грешник, ты – дурак, – сказал ему Каджур. – Ты создал иллюзию ада и внушил себе, что ты должен в нем мучиться вечно.

– Нет! – закричал монах. – Изыди от меня, Сатана!

И тут «черти» прорвались через защитную сферу и, влекомые желанием безумца, стали вновь мучить его.

– Да, – сказал Каджур, – этот фанатик неисправим. Но есть и такие, кто себя заточил в выдуманном раю: не настоящем, где живут ангелы, а созданным с помощью визуализации в тонком плане на уровне, где живем мы.

– О, как интересно! – воскликнула Бхаговати. – Воистину, неисчерпаемы чудеса тонкого мира. Сколько я здесь, не перестаю им удивляться.

И тут друзья оказались среди ступ и буддийских пагод, где под деревьями боддхи сидели разнообразные будды и тары (женщины-Будды). То там, то здесь танцевали словно в объемной анимации устрашающего вида дакини, ямантаки и другие защитники буддийского пантеона. Посреди всего этого сидел человек в одеянии буддийского монаха и медитировал, повторяя про себя мантру.

– Друг, – обратился к нему Каджур, – пойдем отсюда. Этот мир – плод твоего воображения. Но мы тебе покажем всё многообразие тонкого плана, всех его обитателей. Тебе разве не скучно все время сидеть в окружении иллюзорных юдамов?

– Нет. Отойдите от меня, служители Мары! – ответил буддист. – Я в раю, созданным Буддой на небе Тушита. Я отрекся от мира, от всего приходящего. И теперь нахожусь в истинной, нетленной, вневременной реальности, – твердил фанатик.

– Да ты что?! – возмутился Ян. – До истинной реальности тебе ещё далеко. Смотри: эти будды – просто тонкая материя, они не настоящие.

С этим он стал колошматить и разрушать фантомы будд и других юдамов. Они разлетались в клочья в разные стороны.

– Видишь: они не настоящие. Это созданные тобою фантомы, среди которых ты и живешь.

– Нет, вы не введёте меня в заблуждение. Я в раю Будды Амитабхи, и не уйду отсюда.

– Ты в рабстве своей иллюзии, – сказал Ян.

Но буддист уже не стал его слушать, а снова начал читать мантры.

Разбросанные куски «будд» медленно снова собирались в их объёмное изображение. И всё становилось таким, как было.

– Пойдемте, – сказал Каджур, – теперь только новое воплощение избавит его от этого миража, созданного его больным умом. Он ещё долго не увидит реальных будд и юдамов, которые живут на высших планах, на границе мира форм, уже практически в бесформенном пространстве. Долго не узнает, что его сознание – это единственно живое и разумное начало, которое творит всё из грубой и тонкой материи, без которого физическое и другие тела – просто разлагающиеся трупы. Это сознание, искра Бога, Атман и есть основа жизни – им всё живет, движется, существует. Но для него пока важнее образы, созданные умом.

– А что такое юдамы? – спросила Рейя.

– Это своего рода божества, – ответил Каджур, – каждое из которых отражает определенную грань Абсолюта. Скажем, отрешенность, мудрость, любовь, силу, терпение, разрушение отжившего прошлого, привязок и ещё много разных сторон высшей реальности.

– А что, и у христиан есть выдуманный рай? – спросил Ян.

– Конечно. Каких только иллюзий не создает ум, в которых живут после смерти фанатики, заточенные в них своими привязками, как в тюрьму.

– У меня возникла идея! – воскликнула Рейя. – А что если Ян прикинется Христом и выведет этого «грешника» из ада? Ведь Христос, я читала, снисходил в ад после распятия и спас оттуда многих грешников. Этот монах может в это поверить, так как это будет вписываться в его карту мира, в его мировоззрение. Мы его переведем хотя бы в воображаемый христианский рай, чтоб он не мучился больше.

– О, вот это мысль, – поддержала её Бхаговати, весело подпрыгивая и хлопая в ладоши.

Ян представил свое лицо в виде лика Христа и стал копией его.

– Подождите, ведь Христос не может быть в джинсах и футболке, – добавила Рейя.

– Ему нужен хитон. Да, ещё кроссовки нельзя. Он же ходил в сандалиях, добавил жрец.

– И нимб, нимб забыли! – радостно веселясь, добавила Бхаговати.

Преобразив Яна в Христа, а себя в ангелов, они снова прилетели к монаху и разогнали чертей своим намерением, представляя, что они испаряются, крошатся на куски и убегают.

– Восстань, сын мой! – величественно сказал Ян. – Я пришел от Отца своего, спасти тебя.

Монах упал на колени и стал кланяться «Христу».

– Отец мой небесный послал меня за тобой, ибо искуплены твои грехи моею кровью. И отныне ты будешь жить в раю, – вещал Ян.

Монах со слезами на глазах стал целовать хитон Яна.

Друзья подхватили его и перенесли в один из созданных воображением верующих раёв, где всюду стояли храмы, и пели хоры благообразных ангелов, росли цветы и деревья, и кругом находились фантомы христов и святых, а на облаках на гигантском троне восседал иллюзорный Саваоф, осыпая всех небесной манной.

Монах стал все разглядывать удивленным взором, молитвенно сложа руки и беспрестанно повторяя «Господи, помилуй».

Пока он был зачарован новым зрелищем, друзья поспешили покинуть этот мультипликационный мир.

– Да, вот так много и мирских людей, особенно умственно больных, создают такие миры, в которых они потом живут после смерти, а до этого жили в них в своем воображении при жизни. И далеко не всех удается освободить от этих грёз, так как они держатся за них, как поп за кадило, и не хотят понимать, что это просто сон, мираж, созданный их умом. Одни мучаются, другие радуются, но никто не хочет видеть, что это всего лишь выдумка больного ума, игра воспаленной фантазии, порождение гипнотических влияний. Даже Бога человек видит так, как ему привычнее. Индуист видит Кришну или Шиву, христианин – Христа или Иегову, буддист – Будду. Каждый накладывает на реальность свой шаблон восприятия.

– А как отличить – спросил Ян, – что ты видишь: реального ангела или фантом, а может демона в образе ангела?

– Прежде всего, по эмоциональным ощущениям: от настоящего ангела будет исходить благодать, любовь и ясность. А от демона будет идти негативное затуманивающее состояние. Но это, если смотреть непредвзято, в спокойствии ума, без заранее наложенных клише. Иначе можно вообразить благодать и от черта.