С того дня, как Сапфира взяла Яна с собой наблюдать за спиритическим сеансом, они очень сблизились. Им было интересно друг с другом: Сапфире было приятно явное восхищение Яна, а сам Ян чувствовал, как его сердце открывается навстречу чему-то большему. Он не знал, как назвать это чувство, но мысли об Инне почти перестали мучать его. Он смирился с собственной участью, перестал винить себя в тех поступках, которые уже нельзя было исправить, и с интересом наблюдал за жизнью того мира, в котором оказался.

Как-то раз Сапфира отвела Яна в лабораторию творцов. Там собрались бывшие ученые, художники, музыканты и показывали друг другу свои открытия и творения.

То, что она называла лабораторией, оказалось чудесной долиной, полной цветов, ароматов и солнца. В этой долине недалеко друг от друга сидели люди и сосредоточенно смотрели перед собой. Некоторые из них показались Яну смутно знакомыми, и он пожалел, что так мало занимался собственным образованием на Земле.

Вначале Яну показалось, что вся лаборатория заполнена какими-то странными людьми. Все они были разных возрастов, от молодых юношей, до седовласых старцев. Разных национальностей, и происхождения. От их лиц исходил какой-то неземной свет. Было похоже, что это свет вдохновения.

Их ауры вспыхивали яркими всполохами нежного золотистого, синего и пурпурного оттенка. Золотистый цвет говорил о наличии у этих людей тонкой саттвичной энергии, синий – тяге к изучению, а пурпурный – желании активно действовать. Дабы приносить пользу окружающему миру.

Они были одеты в самые разные костюмы совершенно различных эпох. От древних туник, сандалий и накидок, до современной одежды. Ян поначалу даже не понял, куда он попал. Но присмотревшись к этим людям по внимательнее, он почувствовал такое состояние, как будто каждый из них ему отдаленно знаком. Он стал напряженно вспоминать, где он мог их раньше видеть, но на ум ничего не приходило.

Ян удивился, что картины у художников были объемные, и рисовали они их просто своим воображением, а композиторы в одиночку воспроизводили музыку целого оркестра, тоже просто представляя ее. Даже новые открытия ученых они могли так наглядно показать сразу в действии, что Ян, особо не смыслящий во всем этом, понимал, о чем идет речь.

Его внимание привлек человек, выглядевший безмятежно и в то же время одухотворенно. Он был почти наг, легкая накидка не прикрывала даже половины тела. Своим обликом человек даже чем-то напоминал бродягу. Он был бос, и непринужденно лежал в какой-то старой бочке.

– Так это же Диоген! – осенила Яна радостная догадка.

– Ты верно понял, дорогой, – ответила Сапфира, внимательно посмотрев на Яна. Девушка была приятно удивлена его сообразительностью.

Диоген лежал на песке. Перед ним стоял какой-то воин в блистающих доспехах и дорогом облачении. Но Диоген, беседуя с ним, даже не удостоил своего «гостя» вставанием. Ян вдруг понял, что этот воин – тот самый знаменитый Александр Македонский, о котором он читал в учебниках по истории. Однако нищий философ, ведя себя так не почтительно по отношении к своему гостю, чувствовал себя прекрасно. Он объяснял царю, что не нужно гнаться за властью над всем миром для того, чтобы почувствовать себя счастливым. Достаточно и того, что есть у Диогена. Ведь счастье находится внутри нас! Македонский стоял и с удивлением слушал проповедь мудрого философа.

Ян пригляделся по внимательнее, и увидел, что здесь были люди, которые прямо на ходу сочиняли стихи. Они просто разговаривали стихами. Им не нужно было ждать вдохновения, затем судорожно хвататься за перо и бумагу, дабы увековечить «свое» творение. Они просто постоянно были в таком состоянии и не нуждались в том, чтобы что-то записывать. Зачем? Ведь вдохновение здесь их никогда не покидало. Здесь были и Пушкин, и Байрон, и Есенин, и Лермонтов, и Шекспир, и Омар Хайям, и Руми, и Рабиндранат Тагор, и многие другие. Они все общались на одном, понятном всем языке и говорили на языке поэзии, которая просто лилась из них потоком.

– Ой, а это кто там плавает нагишом в ванной? – С удивлением спросил Ян.

Сапфира загадочно молчала. Ян напряг свою память, а затем радостно закричал:

– Эврика! Ведь это же старина Ньютон! Как же я забыл о нем? Приветствую Вас, великий исследователь!

Крепкий, ладный седовласый муж с вытянутыми чертами лица, слегка приподнялся из ванны, расплескивая ее содержимое, и сделал галантный кивок головой. А затем снова погрузился в воду и продолжил свои размышления. Как ни странно, ванна снова была наполнена до краев.

Вот он увидел дерзновенного юношу, что-то сосредоточенно вычисляющего в своем уме. И вдруг он понял, что это Дмитрий Менделеев. Рядом с ним стояла целая группа людей. Все они сосредоточенно думали о своих великих открытиях. Точнее, они находились в таком пространстве, где все открытия были для них доступны и понятны. Среди них он увидел и Леонардо да Винчи. Молодой, красивый, статный человек с благородными чертами лица, в старинном одеянии, с длинными волосами стоял и думал о чем-то. И как бы невзначай Ян прочел его мысли. «Да, при жизни меня не понимали до конца. Ценили только мою живопись. Но я ведь был еще и ученым, первооткрывателем, – думал Леонардо. – И мои открытия прижились на земле только через 300 лет, когда их заново открыли другие ученые. А здесь я знаю то, что придет к людям только через сотни, а то и тысячи лет. Да, все-таки как инертна жизнь и мышление на земле!».

Ян стал внимательно изучать всех, кто находился в этой удивительной лаборатории. Здесь были так же и художники и скульпторы. Их не трудно было различить по особому выражению лица, тонким пальцам. Некоторые были в старинных беретах на головах, с усами и бородкой. Они на все смотрели каким-то особенным взглядом, как бы стараясь «схватить момент». Среди них ярко выделялся один с точеным, красивым лицом, высоким лбом и лихо закрученными в крендельки кончиками усов. Он стоял под ручку с какой-то очень красивой женщиной.

– Сальвадор Дали! Вы тоже здесь? – радостно произнес Ян.

– Да, здесь совсем не плохое общество, – приветливо улыбнулся тот.

– Вы не один? – Ян деликатно посмотрел на его спутницу.

– Да. При жизни нас разлучила кончина Галы. Теперь мы можем находиться здесь вместе, целую вечность. И я счастлив!

– А как же Ваши картины?

– Зачем они здесь? Они остались на Земле. В этом пространстве, в котором я нахожусь, не нужно что-то пытаться увековечить. Здесь я могу создавать все, что захочу одним лишь пожеланием, движением своей мысли.

Рядом с Яном снова оказалась Сапфира.

– Пойдем, я хочу кое с кем тебя познакомить, – сказала она.

Одно мгновение – и Ян с Сапфирой попали на выступление профессора Бэда. Ян с любопытством слушал представительного профессора, который объяснял коллегам суть своего открытия.

Когда профессор Бэд закончил свое выступление о возможности изменения кода ДНК, Ян подошел и спросил его:

– Но зачем здесь нам все эти открытия? Ведь у нас нет физического тела, чтобы применять вашу теорию.

– Да, конечно, здесь это неприменимо, – ответил профессор. – Но я сейчас работаю для тех, кто остался на Земле, чтоб помочь им. Тут мне гораздо проще делать мои открытия: не нужно финансирования, дорогие приборы, лаборанты и т. д. Достаточно одного моего мозга. Я могу создать все, что мне надо, в воображении. Да и получить здесь любую информацию намного проще.

– Я с вами согласен, профессор, – сказал Ян. – Но как на Земле узнают о вашем открытии?

– Очень просто, – стал объяснять Бэд. – Я помню, мы делали такой фокус, еще учась в школе: о передаче мыслей на расстояние. Я загадывал заранее цифру от одного до девяти, а затем подходил к кому-нибудь и говорил: «Я – великий телепат. Вот загадай одно однозначное число, и я скажу тебе, что ты загадал», а в мозгу при этом я держал свою цифру. Человек задумывался и в большинстве случаев загадывал мою цифру, так как его мозг был в этот момент в поиске «что бы загадать». А я как раз мысленно повторял эту цифру. Затем я просто называл свою цифру, и многие удивлялись, думая, что я – телепат. Такой же фокус происходит и с учеными, и музыкантами, и с художниками. Поэтому они думают на какую-то тему, и если это мое открытие ДНК – я нахожу такого человека и передаю ему свои мысли, когда он бьется над открытием. Главное, чтоб он думал, искал ответ и был готов по уровню своего развития и информированности принять ответ. Тогда ему как Менделееву во сне может присниться таблица элементов. Понимаете?

– Да, очень интересно, – задумчиво произнес Ян. – Теперь я понимаю, откуда все приходит на нашу Землю.

– Но, конечно же, не все и не только отсюда, – уточнил Бэд. – Но то, что приходит все из высших сфер и тонких планов – это верно. Вообще, влияние мира мертвых на мир живых огромно. Я раньше, пока не попал сюда, не осознавал этого. Но практически всё идет на Землю из тонкого плана. Конечно, кроме нас тут орудуют и демоны, потому ситуация на Земле такая сложная. Сперва, когда я попал сюда, то был потерянным, сильно тосковал, что не могу, как раньше общаться с родственниками, не знал, чем заняться. А теперь я нашел себя, оказывается, здесь столько возможностей, в том числе и помогать людям. Раньше мир мертвых, когда я жил на Земле, мне казался чем-то сумрачным, неживым, а теперь я вижу, что тут мы по-настоящему живы, а на Земле и есть загробный мир с его тусклостью, ограниченностью, старостью и тленом.